Бывают дни, которые напоминают не сфокусированную фотографию. Все поступки кажутся бессмысленными, все разговоры — тошнотворными и лишенными смысла, краски — выцветшими, встреченные люди — невыразительными. Натан ехал по Мэйн-стрит в настроении, соответствовавшем такому окружению.

Было уже шесть вечера, а он с трудом мог припомнить, чем занимался сегодня. Ничего. Пустота.

Едущий навстречу автомобиль гневно замигал фарами. Натан послушно включил свет.

Нонстед был объят осенней тьмой, которая делала смелее порывистый ветер, бушевавший уже три дня. Это был далеко не ураган, но местное радио не уставало напоминать о плохом влиянии сильного ветра на психику человека.

— Конечно, — пробормотал писатель и широко зевнул, хотя и выпил в этот день огромное количество кофе. — Попросим еще о чуме, саранче и какой-то милой египетской казни. Тогда жители Нонстеда перестреляют друг друга, и незачем будет думать об их загадке.

Но ничто не указывало на то, что дальше будет легче. И он ехал, чтобы стать с загадкой лицом к лицу. Дать ей бой. Если все пойдет так, как он наметил.

Поддаваясь неожиданному импульсу, он включил радио. На панели замигали цифры. Колонки зашумели и заскрипели, и наконец из шумовых хитросплетений донесся знакомый голос:

— … в такой безнадежный день не утратил веру, поздравляю! Звоните и расскажите, чем вы занимаетесь! Помогите ди-джею Алексу отогнать осенний маразм! Звоните 77844333!

Повешенный над перекрестком, колышущийся на ветру светофор мигал красным. Натан нажал на педаль тормоза, затем достал из кармана телефон и набрал услышанный номер. Он был удивлен, когда линия оказалась незанятой. Раздался тихий треск и кто-то снял трубку.

— Привет, звонишь от скуки?

— А как же. — Усмехнулся Натан. — Меня зовут Натаниэль Маккарниш и я хотел пригласить всех слушателей на авторскую встречу со мной, которая начнется через полчаса в здании городской библиотеки Нонстеда.

— Ха, Ха, вот тебе и на! Авторская встреча в Нонстеде. Ты чем занимаешься, приятель?

— Я писатель. Скорее, автор.

— А какая между ними разница?

— Писатель — это человек, который пишет книги. Автор — это человек, который написал книгу, — пояснил Натан. По пешеходному переходу бежал человек, куртку которого раздувал ветер. Кто-то другой шел, склонившись под тяжестью пакетов с покупками. Ветер крепчал.

— Значит, ты написал книгу. Хорошо. Это хорошая новость для терзаемого ветрами Нонстеда! Скажешь мне и радиослушателям, о чем эта книга?

— Я уверен, что многие из вас слышали название “Шепоты”.

— Вся надежда на наших слушателей. Потому что я, признаюсь со стыдом, никогда…

Включился зеленый свет и голос радиоведущего исчез среди шумов. В трубке раздался сигнал об окончании разговора.

— Старик, ты не знаешь, что бристольский писатель сейчас будет выступать в твоей родимой дыре? — Натан прикинулся удивленным. — Завидуют тебе, можешь мне поверить.

* * *

Меня зовут Натаниэль Маккарниш и я автор сборника рассказов ужасов “Шепоты”, которая вышла в прошлом году в издательстве “Бриз”, - начал он, когда стих шум и шепот. — Не буду говорить о количестве проданных экземпляров, позициях в списке бестселлеров и номинациях на премии и награды. Не буду говорить о случае Терренса Керра, подростка из Филадельфии, который совершил самоубийство под влиянием моих рассказов. В этом деле суд поставил все точки над i. Я хочу поговорить с вами о страхе.

Несмотря на ветреную погоду, не стимулирующую выходить из уютных жилищ, в городской библиотеке собралось неожиданно много людей. Все пластиковые стулья, которые, скорее всего, были заблаговременно принесены из соседней школы, были заняты. Люди стояли возле столов с кофе и пирожными, которые установили возле книжных стеллажей. Двери часто открывались, впуская новых посетителей. Натан пытался узнать кого-то, но это было непросто — смотритель, улыбающийся во весь рот негр, которого все звали Итчем, потушил некоторые лампы. В помещении царил полумрак.

— Мне нравится воспринимать страх как оборонительный рефлекс, — продолжил писатель. — Подобно боли, передающей мозгу сигнал о том, что с телом не все в порядке, страх говорит: что-то не в порядке с реальностью. Предостерегает нас, что появилась новая угроза. Информирует, что произошло нечто неожиданное и о непонятных результатах. Разновидностей страха есть, наверное, не меньше, чем видов боли. Все мы знаем их. Нарастающее напряжение перед важным экзаменом. Бешено бьющееся сердце при виде полицейского из дорожной службы. Нервное ожидание опаздывающего. Непонятное беспокойство при виде конверта в почтовом ящике. Телефон, звонящий посреди ночи. Отсутствие автомобиля на стоянке.

Пришли последние опоздавшие и библиотекарь, высокая женщина со строгим взглядом и седеющими волосами, закрыла двери. Стало еще темнее.

“Да”, - подумал писатель. — “Лучшей атмосферы для признаний не создать. Даже если накачать их русской водкой”.

— Все мы знакомы с такими мгновениями, — продолжил автор. — Иногда они застают нас врасплох, иногда с ними тяжело смириться, но они понятны и могут быть объяснены в объективных категориях. Мы знаем, что спровоцировало эти мгновения, и каковы будут их последствия. Ситуации эти, хотя и пугающие, но не выходят за грани нашей реальности. Однако я хотел бы сосредоточиться на определенной разновидности страха — страха, который вызван сбоев в обычной реальности.

Ему показалось, что во втором ряду сидела Анна.

Неожиданно сердце забилось чуть быстрее. Он поправил вельветовый пиджак, присел на край стола и отпил воды, всматриваясь в полумрак между стеллажами.

— Я вырос в Бристоле, старом и грязном квартале. Кроме футбола, единственными развлечениями были стояние на лестничных клетках и стрельба из рогаток по собакам, — сказал англичанин. — Бетонная, бездушная, размалеванная спреем пустыня, по которой разноситься эхо ругани еще несколько лет после смерти последнего жителя. Мерзкое место, лишенное какого-либо обаяния или настроения. Когда мне было 9 лет, максимум 10, я проснулся и посмотрел на часы. У меня были фантастические электронные час, которые светились, исполняли мелодии и имели даже функцию секундомера. Было 3:23. В этот момент в моей комнате раздалось мяуканье.

Он повысил голос. И услышал, как присутствующие затаили дыхание.

— У меня никогда не было кота. Ни у меня, ни у кого из моей семьи. У матери была патологическая ненависть ко всему шерстистому. У меня в комнате не было ни телевизора, ни радио, ни какого-либо другого предмета, который мог издавать такие звуки. У меня не было буйной фантазии, я не спал. Кот мяукал в моей комнате. Около 20 секунд. И вы знаете? Я чуть с ума не сошел от страха.

Он прикусил себе язык — Анна предостерегала его от публичного использования вульгаризмов. Американцы — очень чувствительны к этому — но никто не обратил внимания. В этот момент открылись двери, и последние ряды осветил свет из гардероба. В комнату проскользнул Дартсуорт, бледный, скорее всего, выведенный из равновесия, но старающийся не подавать виду. Он небрежно махнул Натану, и оперся спиной о стену неподалеку от входа. Осмотрелся с выражением на лице: “Это я все сделал”, но никто не обратил на это внимание.

“Ты все портишь”, - подумал Натан. Затем продолжил:

Боялся панически. И сейчас меня бьет дрожь от этого воспоминания. Понимаете?

Писатель провел взглядом по присутствующим. Несколько человек кивали, другие вертелись на стульях.

— Мой приятель из студенческих лет однажды снял квартиру, в которой что-то — точно не он сам — включало и выключало газ и свет. Случалось, он просыпался среди ночи, трясясь от холода, и понимал, что кто-то открыл настежь все окна. Мою тетю никто не заставит пойти в подвал после наступления темноты. Из этого подвала кто-то — или что-то — из тьмы зовет ее по имени. Что тут много говорить? Я тоже туда не зайду. Вас это удивляет?

Кто-то медленно покрутил головой, кто-то засмеялся и сложил руки на груди. Многие молчали, заинтригованные словами писателя. Он ощущал взгляды, напряжение, которое образовалось в комнате. Пришла пора нанести очередной удар.

— Я говорю тут об экстремальных случаях. — Он махнул рукой. — О вещах совсем непонятных, которые охотно объяснили бы галлюцинациями, переборам с психотропными веществами или психическим расстройством. Тем временем страх добирается до нас чаще. Бывает даже, что это происходит каждый день.

Он повысил голос и всматривался в неизвестных молчаливых слушателей. Никто, абсолютно никто не показывал, что принял его слова близко к сердцу… Тишина стала тяжелее.

— Реальность разваливается на множество осколков, — сказал Натан тише. — Случалось ли кому-то идти через парк темной ночью. И вдруг гаснет фонарь? Могло вам показаться, что в саду шастает зверь? Что пес начал выть от страха посреди ночи? Что уголком глаза вы увидели человека там, где никого нет и не было? Эти мелкие происшествия, обычные и их можно объяснить. Но все равно, это расколотая реальность. Информирует нас, что что-то не так. Что мир не так упорядочен. И появляется страх. — Окончил он говорить шепотом.

Кто-то вздрогнул, кто-то застегнул кофту, будто бы в библиотеке вдруг стало холодно. Женщина, сидевшая в первом ряду — Натан был почти уверен, что это миссис Макинтайр — тяжело вздохнула.

— Каждый из 12 рассказов, вошедших в книгу “Шепоты”, история о минутах, в которые реальность лопается и крушится, — продолжил писатель. — О Минутах, в которые появляется страх. Сначала мелкий, с которым легко совладать, но с каждой минутой он сильнее, пока не становится всесильным. Вам знаком такой страх?

Неожиданно слушатели замерли, будто бы он сказал запретное слово. Перед ним снова были несколько десятков неподвижных, непроницаемых форм, неподвижность которых говорила? “Лезешь не в свое дело, чужак. Впихиваешь пальцы в дверь…”

Макинтайр — сейчас Натан был уверен, что это она — смотрела на экран телефона, будто проверяя, сколько времени осталось до конца встречи.

— Помните рассказ, открывающий книгу? — без энтузиазма продолжил он. — Он называется “40 секунд”, а начинается словами: “В морозные вечера поход к навесу, под которым сложены дрова, выбор нескольких поленьев для печи и возвращение в дом отнимали у старого Хорта каких-то 40 секунд. Могло показаться, что это мгновение, но этого хватило, чтобы в дом прокрался не прошеный гость”. Были ли вы когда-то в ситуации…

— А откуда вы берете сюжеты своих рассказов, мистер Маккарниш? — неожиданно спросил кто-то. Часть слушателей вздрогнула, будто разбуженная от крепкого сна. Некоторые стали оглядываться. Но автора вопроса скрыл полумрак.

Натан тоже вздрогнул, но не потому что вопрос высоко поднялся в рейтинге наиглупейших, которые задавали читатели. Все дело было в голосе, который его задал. Охрипший. Типичный для пожилых людей. Но Натан увидел в нем безбрежные запасы насмешки и ехидства. К любителям поиздеваться он давно уже привык — на его авторские встречи часто приходили пророки, вещавшие об упадке литературы, религиозные фанатики и обычные полудурки — но никто до сегодняшнего дня не обращался к нему с такой ненавистью. Он набрал воздуха, чтобы ответить…

И тут погас свет.

Кто-то испуганно вскрикнул, раздались удивленные голоса, шум стульев, топот ног. Раздался скрип открываемых дверец, но в гардеробе тоже царил мрак. Собравшихся осадила тьма.

— Вот и реальность разорвалась, — сказал кто-то возле писателя. Он находился неожиданно близко.

Как фонарики замигали экраны мобильных телефонов, добывая из мрака подвижные тени. С грохотом перевернулся стул, со стола посыпалось всякое. Задрожал стеллаж.

В свете экранчиков телефонов была видна увеличивающаяся толпа у выхода. Люди рвались к выходу. Кто-то закричал от боли.

— Стоять! — выкрикнул знакомый голос. Скиннер?

Неуверенные, испуганные голоса стихли.

— Отойдите! — Скиннер подошел к дверям, светя фонарем в лица в толпе, решительные и ожесточенные. — Мистер Итч, проверь аварийный выход! Миссис Макнамара, позвоните в энергетическую компанию, и узнайте, что случилось. Остальные, выходите один за другим! По одному, после указания пальцем. Миссис Ольсон! Мистер Гулхэм! Тодд Робби, шевелись! Натали…

Руку Натана обхватили мелкие пальцы.

— Достаточно непредвиденное окончание, — сказала Анна.

— Достаточно, — признал Натан. — Анна, а кто был тот человек? Тот, который спросил о сюжетах?

— Боже, не имею понятия. — Она вздохнула. — Аж мурашки пробежали. Пошли к выходу.

Они двинулись к плохо различимым в свете фонаря и мобильников фигурам. Собравшиеся переступали с ноги на ногу, как марионетки, управляемые мощным голосом Скиннера.

— …Викки! Викки Тведстон, ты оглохла? К выходу! Грэм… А ты куда лезешь?

— Меня зовут Дартсуорт, я агент Натаниэля Маккарниша, я должен сейчас…

— На место! — рыкнул Скиннер. — И немедленно. Я не хочу матюками при женщинах швыряться!

Раздались тихие смешки, кто-то зааплодировал. Атмосфера разрядилась. Натан почувствовал удивление Анны и шепнул:

— Он был в Ираке, в военной полиции.

Англичанин представил себе ее высоко поднятые брови. Почти сразу же их осветил фонарь Скиннера. Лесоруб, узнав Натана и Анну, заорал, подчеркнул призыв энергичными жестами:

— Быстрее! Выходим!

Благодаря стараниям Скиннера до затора дело не дошло. Но на то, что происходило за дверями — в узком гардеробе — он никак повлиять не мог. Несколько первых слушателей вышли наружу, но вернулись, пораженные мощью порывов ветра. Они столкнулись со следующими, покинувшими зал библиотеки. Несколько человек с нарастающим раздражением требовали свои куртки, которых испуганная гардеробщица найти не могла. Кто-то закричал, кто-то матюгался. Замешательство росло. Только трое или четверо молча стояли возле окна.

Когда Анна и Натан вышли в гардероб, кто-то всех растолкал, со злостью распахнул дверь и вышел наружу. Дикий порыв ветра превратил небольшое помещение в истинный пандемониум криков, свиста и летающих предметов. Натан плечом отразил плащ, который летел по гардеробу как гигантский нетопырь, схватил Анну за руку и вытащил ее на улицу.

Холодный ветер схватил их в свои объятья, и едва не сбил с ног.

— Мне надо домой! — крикнула Анна мне в ухо. — Беспокоюсь о Ванессе!

— Я тебя отвезу.

Вокруг, насколько мог охватить глаз, тянулись темные громады домов и колеблющиеся культи уличных фонарей. Деревья и кусты гнулись. Не работающие светофор издавал непонятные звуки. Над асфальтом летал мусор и пакеты.

С темнотой боролись одинокие свечи или керосиновые лампы, чей свет виднелся в некоторых окнах.

Натан обнял Анну, и они, согнувшись, пошли в сторону “ранглера”, который слегка подрагивал под напором ветра. Неожиданно Анна дернула его за плечо и показала на что-то в темноте. В конце улицы, благодаря освещению супермаркета “Мэддиз”, в котором был собственный генератор, было светлее. Свет выхватил из темноты ствол дерева, висевшего на линии электропередач. Он подпрыгивал как на трамплине, а удерживающие эту тяжесть столбы уже начали клониться.

Анна пораженно уставилась на эту картину.

“Если провода не выдержат и лопнут”, - говорил ее взгляд.

Темноту прорезал свет фар. Вой ветра заглушил рев мотора. Натан резко обернулся и увидел “лексус” Дартсуорта. Агент резко выехал со стоянки возле библиотеки, немного притормозил, чтобы пропустить тучу мусора, которую нес ветер, и выехал на улицу.

В ту самую секунду провода лопнули и разлетелись в стороны, рассыпая снопы искр. Ствол с грохотом упал на дорогу.

Взвыли колеса. “Лексус” резко остановился. На бледном лице Дартсуорта читался сильный испуг. Неожиданно он увидел Натана и Анну. Агент с трудом выбрался из машины, и, подгоняемый ветром, побежал к ним.

— Это единственная дорога в Моррисон? — Крикнул он. Глаза у агента были дикими, бегающими. Он обернулся, чтобы посмотреть на людей, выходящих из библиотеки.

— Есть еще одна, но плохо размеченная, — крикнула Анна. — Надо проехать мимо “Меконга”, доехать до перекрестка, а там…

— Проехать Меконг? — голос Дартсуорта сломался. — Твою мать, какой Меконг? О чем ты говоришь, женщина? Боже мой, Натан, можно мне у тебя переночевать?

От маски уверенного в себе, пробивного, нагловатого агента не осталось ничего. Это был всего лишь испуганный, очень испуганный человек.

— Ладно! — крикнул в ответ Натан, и пожал плечами. — Но сначала, завезем женщину домой.

* * *

А затем мир вновь утратил связность и превратился в серию хаотических сцен. Дикая езда по улицам Нонстеда, бег к дому Анны, испуганные глаза Ванессы, еще более испуганные глаза няни. Вырванный из рук Анны плащ, который ветер закинул на провода ЛЭП. Снова скоростная езда. На этот раз к дому няни. А потом через буйствующий лес, в клещах фар “лексуса” Дартсуорта.

Ветер выл, деревья гнулись. Ветви ударили в стену так, что дверная ручка содрогнулась. Натан с трудом закрыл ее вновь.

— Вот же черт, что за погода, — пробормотал Натан. Гонки на дороге и при входе в дом привели к тому, что у него тряслись руки. Он поспешно шарил по коробкам, ища свечи.

— Может, ты бы на что-то сгодился и посветил? — сказал он Дартсуорту.

Тот будто бы только что проснулся.

— Что?

Посвети мне. Телефоном. Вот, нашел.

Сени осветила свеча. Натан ладонью заслонил огонек и вошел в салон. Раздалось мяуканье беспокоящейся Кошмары. Писатель зажег еще несколько свечей. После этого он присел возле камина, задумчиво глядя на заблаговременно уложенные поленья.

“Ну. Становишься предусмотрительным”, - подумал англичанин. — “И хорошо. Ничего в мире не заставило бы меня сейчас вновь выйти из дома. Разве, чтобы пинками выгнать Дартсуорта”.

Он подсунул зажигалку под смятые листки бумаги, засунутые между дровами, и зажег. Огонь взялся быстро и с характерным звуком быстро охватил дерево. Из предбанника раздался звук поворачивающегося в замке ключа. Дартсуорт вошел в салон.

— Ты забыл закрыть дверь, — сказал агент с наигранной веселостью.

— Никогда этого не делаю. — Натан закрыл огнестойкое стекло и поднялся. — Это не Нью-Йорк, Джимми.

— Я, в отличие от тебя, завтра возвращаюсь в город. — Дартсуорт искусственно рассмеялся. — Не обижайся, но буду вести привычную жизнь. Интересно, утром уже электричество дадут. Надо хотя бы побриться. У меня завтра…

— Ладно, Дарнсуорт. — Натан закурил. Обиженная отсутствием внимания Кошмара ушла на кухню. — Если ты хочешь втянуть меня в какую-то игру, то сэкономлю тебе, старик, силы и время. Я попросил тебя организовать мне авторскую встречу с определенной целью. Не вышло, и это даже не из-за электричества. Уже и неважно. Трудно об этом говорить. Ты получишь фонарь, кровать, парочку свечей, холодную еду и даже что-то выпить. Но и не думай воспользоваться ситуацией, и втягивать меня в разговоры о славе. Писательская карьера для меня ничего не значит.

— Договорились. — Дартсуорт беспечно пожал плечами.

Натан насупил брови.

— Что ты сказал?

— Договорились. Я понимаю.

— Тебя вот так потрясла эта буря? Перестанешь? Не будешь говорить о контракте на вторую книгу? О публикациях в журналах? О переговорах об экранизации?

— Нет.

— Ну, что же. — Натан смотрел с недоверием. — Ладно. Чудесно. А можно узнать, что привело к такой кардинальной смене политики?

— Что? — Дартсуорт с трудом оторвал взгляд от пламени. — Нет, ничего не случилось. У меня сейчас… свои проблемы. Довольно серьезные. Сначала решу их, а затем вернусь к профессиональной деятельности.

В его голосе была неуверенность. Казалось, он не верит в то, что говорит.

— А что мне до этого, — буркнул Натан. — Пойду, найду для тебя одеяло.

Он постелил Дартсуорту в спальне наверху. Почему-то писатель не любил там спать, и чаще всего проводил ночь неподалеку от камина в компании Кошмары, лэптопа, книжки и пустой кружки от кофе. Сейчас хотел все это повторить, тем более, что в голове клубились тысячи мыслей. Он вручил нежданному гостю фонарь, две свечки, зажигалку, и пожелала спокойной ночи. После этого Натан пошел в кухню, бросил немного корма в кошачью миску, взял бутылку “хейнекена” и растянулся на диване.

— Что за ночь, — пробормотал он, насупив брови. Дартсуорт успел закрыть все окна.

— В общем, не самая плохая мысль, — сказал писатель Кошмаре, которая пристроилась рядом. — На улице идет съемка экранизации “Лесного царя” (в оригинале “Ольховый король” — то есть Король эльфов, по-польски так называется знаменитое произведение Гете — прим. переводчика). Знаешь, что это, кошечка?

Кошмара приступила к вылизыванию задней части тела, что наилучшим образом охарактеризовало ее отношение к достижениям немецкой литературы. Натан засмотрелся на огонь и задумался. В его голове происходила дикая пляска домыслов и сомнений. Приятель из другого мира Ванессф. Безумные путешествия Макинтайра. Горячая линия из ада у пастора Рансберга. Видения будущего в мелких объявлениях старого Стьерна. Черный пес — скорее, волк — Скиннера. Ко всему этому еще и “Отшельница”…

Образы клубились в голове писателя, но в единую картину не складывались, и не приближали к разгадке тайны городка. Натан рассчитывал на то, что во время авторской встречи ему удастся достучаться до людей, поговорить с ними о страхе, вынудить признаться. Надеялся получить больше информации, с помощью которой он рассчитывал найти источник всех проблем. Не вышло. Он был не здешний. Никто не хотел допускать чужака к своим секретам. За окном раздался равномерный шум ливня, но Натан этого не заметил.

— В конце концов, они скрывают правду даже от себя, — задумчиво прошептал писатель. — Ни с кем не делятся. Делают вид, что все прекрасно.

“Откуда вы берете идеи для своих рассказов?” — вспомнилось ему. Натан прикрыл глаза, пробуя отогнать это воспоминание.

— Нонстед проклят, — прошептал писатель.

Но откуда взялось само проклятие? Нельзя объяснить галлюцинациями то, что он видел своими глазами — у него была запись разговора Ванессы с ее адским приятелем, у него была телефонная книга с номером ада, были фотографии черного пса. Людские кошмары здесь обретали плоть, становились реальными и трехмерными. Смертельно опасными.

Несмотря на жаркий гудящий огонь, его била дрожь. Он сделал глоток пива, затем машинально встал и подошел к окну, чтобы убедиться, что оно действительно закрыто. Он посмотрел на ели, которые гнул ветер. Они были едва видны через стекло, залитое дождем. Писатель прикусил губу. По спине пробежала холодная дрожь.

У края рощи, возле дороги, по которой они приехали с Дартсуортом, кто-то стоял. В темноте Натан видел только силуэт, но ощущал, что чужак уставился на его дом. Он мигнул. Ветер снова завыл, пошел дождь. Тени закачались. Человек исчез. Тишину разорвал звонок мобильника.

Сердце почти выскочило из грудной клетки Натана. Дрожащей рукой он достал телефон и посмотрел на экран. Скиннер?

— Что нового, Капитан Америка? — сказал, он, пытаясь говорить шутливым тоном. Натан посмотрел на часы. Почти полночь.

— Слушай, Ангел. — Голос Скиннера был едва слышен среди свиста и шумов. — Твое блестящее дерьмо сможет перебраться через поток?

— Что?

— Сможет твой джип переехать через воду? Текущую воду?

— Ну… Думаю, да.

— Ну и ладно. Приезжай сюда. И побыстрее!

— Сюда? Это куда?

— К дому Керриха, у Риверсайда. Это там, где мостик.

— Да, я знаю, где это.

— Ладно, бери телефон, фонарь, непромокаемый плащ и мчись сюда.

В трубке воцарилась тишина.

* * *

Файрвол написал:

Всегда считал, что Интернет это такая большая свалка. Но как и на каждой свалке, здесь можно отыскать настоящее сокровище. Как ваш форум. Забавно, что нашел его именно сейчас, когда в нем так нуждался. В любом другом месте меня бы высмеяли за глупости, которые я пишу, или бы направили на кушетку какого-то психоаналитика. Лучше всего дорогого.

Моя проблема в том, что я уже не одинок. В моей жизни появилось нечто чуждое, чего я не могу определить точно. Это не существо, а, скорее, существование. Быт. Присутствие. Я живу сам. И именно поэтому ощущаю это так хорошо. Осаждает меня отовсюду, и бежать некуда. Будто бы это новая, неучтенная составляющая воздуха. Что еще хуже, я уверен, что это что-то несет зло.

Хочу упредить всякие глупые вопросы. Я не пью чрезмерно, курю только сигареты, не принимаю наркотики, не сижу на колесах. Единственное, чего в моей жизни чрезмерно, это страха. Боюсь очень, тем более, что эта новая составляющая появилась в моей жизни недавно. Вчера?

Не знаю, что делать. Не знаю, на что надеяться. Может, это паранойя?

Дэйзи пишет:

Привет, файрвол. Приветствую тебя на форуме. Не знаю, сумеет ли кто-то из нас тебе помочь. Мы же не “Охотники за привидениями”, а ты о духах говоришь. Старик, что-то пробралось в дом, и перво-наперво должен сделать одну вещь — не ломай голову над тем, что это. Сосредоточься лучше на том, зачем и почему оно к тебе влезло. Может это дух умершего, который хочет с тобой связаться?

Файрвол пишет:

Не знаю никого из умерших. Дом достаточно старый, согласен, и снял я его недавно. Не имею понятия, что в нем происходило ранее. Что важнее, я не заметил никаких попыток контакта. Только присутствие.

Солид79 пишет:

Это не обязательно дух. Я слышал, что некоторые люди могут преподать такой урок. Будто бы они сосредотачиваются на тебе или что-то в этом роде, а у тебя начинаются неприятности и всякое такое. Если сумею найти, то пришлю тебе ссылку. Держись, файрвол. Подумаю, никого ли ты не достал слишком сильно? Если да, то все станет ясно.

Файрвол написал:

Боже, у меня есть парочка нечестных делишек, но у кого их нет? Ты утверждаешь, что наступил на мозоль какому-то вампиру?

Солид79 пишет:

Если обвал, так обвал. В одном я уверен — это только начало. Увидишь, что будет делать это нечто дальше. Видел фильм “Полтергейст”?

Файрвол пишет:

Нет. А стоит?

Солид 79 пишет:

Стоит, не стоит. Х… с ним. Скорее всего с тобой что-то такое будет происходить в реальности.