Натан знал, где находится дом Керри. Возможно, запомнил его в свой прошлый приезд в Нонстед, возможно, видел его недавно. Это было не так важно. Когда он запрыгнул на водительское сидение, он был полностью мокрым после нескольких секунд бега к “ранглеру”. Он выстроенный на откосе над Такс-Ривер деревянный белый дом с импозантной верандой и виноградником перед ним. Типичный американский продукт — дешевый, быстро построенный и поразительно одноразовый.
Особенно в случае такой бури, совмещенной с сильным ливнем.
Джип зарычал, как разбуженный хищник, грязь брызнула из под колес на “лексус” Дартсуорта. Свет фар ударил по качающемуся лесу. Натан нажал педаль газа, и помчался в воющую, гневную ночь.
Алкоголь веселился в его жилах, пытался подавить разум, подпитывал безумную отвагу. Натан склонился над рулем, криво усмехался, когда машина давила ветку, валявшуюся на дороге, или отбрасывала бампером перевернутый мусорный бак. Он смеялся, когда в стекло бил ветер.
Включил проигрыватель. В салоне раздались тяжелые рифы “Nighttime Birds” группы The Gathering. Натан ухмыльнулся. Он гнал. Без оглядки на возможности джипа. Но обогнать собственные мысли он был не в состоянии. А те гнали писателя как саранча, набрасывались и кусали.
“Твой черный пес — это не пес, Скиннер. Это волк”.
“Реальность лопается на множество частей. Случалось ли с кем-то из вас такое. Вы идете через темный парк, и вдруг гаснет фонарь?”
“А знаешь, почему, Маккарниш? Знаешь, мистер?”
“Откуда вы берете сюжеты для своих рассказов?”
Он вжал педаль газа изо всех сил. Мимо мелькали мертвые фонари и такие же мертвые дома. Погасший светофор качался под порывами ветра. Натан резко повернул руль, и чудом избежал столкновения со “скорой помощью”.
“Натан, можешь за мной приехать?”
“Как ты хочешь собирать информацию, если в этом городе никто никому ничего не говорит?”
“Ты забыл закрыть.”
“Откуда вы берете идеи для…”
— Черт бы это все побрал! — выкрикнул Натан и потряс головой, желая избавиться от настырных воспоминаний.
Писатель сосредоточился на борьбе с мыслями, и на дорогу обращал недостаточно внимания. Сбрасывал скорость на поворотах, объезжал большие препятствия. Поворачивал чаще всего туда, куда нужно. Неожиданно Натан увидел человека, размахивающего фонарем. Он со всей силы нажал на тормоз. Разогнавшийся джип понесло по мокрому асфальту. Но он все же остановился. Мужчина подбежал к водительской двери, рванул ручку, впуская в кабину резкий порыв холодного ветра.
— Наконец-то, ты тут, — прохрипел Скиннер.
— Еле пролез сюда… — начал Натан, но прервался. Одного взгляда на лицо Скиннера хватило, чтобы понять, что тот не смог выбраться отсюда домой. Был бледным, озябшим, его зубы стучали, руки с трудом нашли ручку двери. На нем был противодождевой плащ, но не застегнутый, как будто в вихре событий он не заметил холодного дождя, льющего за шиворот. Глаза лесоруба дико сияли, как у человека, который любой ценой сделает то, что должен.
— Что происходит? — спросил писатель.
— Посмотри.
В конце улицы стояла полицейская машина, освещая все отблесками мигалки. В свете фар был виден другой автомобиль, скорее всего, небольшой семейный вэн, капот которого был погружен в воду. Дальше была видна только черная вода потока. От деревянного моста, который был единственной дорогой к дому Керри, не осталось и следа.
— Что это за машина? — спросил Натан, указывая рукой на вэн.
— Автомобиль Керри, — прохрипел Скиннер. — Мчались домой, и уже въехали на мост, когда водитель увидел, что мост шатается. Вместо того, чтобы выйти из машины и перебежать, или позвонить и попросить о помощи, он добавил скорость, чтобы быстрее перебраться на другую сторону. Бум, и нет моста. Керри всегда был идиотом, но то, что он сделал сегодня…
— Смотри! — прервал его Натан. Возле темного дома замигал огонек. Три коротких вспышки, три длинных, снова три коротких.
— Это SOS! — удивился писатель.
— Именно поэтому мы здесь, — крикнул Скиннер. — Это его сын-подросток, Йохан. Никогда уже не скажу ничего плохого о скаутах. Жена Керри не отвечает на телефон с того времени, как на дом упала эта ольха.
Только сейчас Натан увидел большое раскидистое дерево, разбившее веранду, и в нескольких местах, будто гигантский осьминог, впившееся ветвями в стены дома.
— Вот черт…
— У тебя есть привод на две оси?
— Есть.
— Отлично. Подъезжай к берегу и выходи.
— Что?
— Сколько раз ты пересекал бурные реки в своей жизни, англичанин? — Глаза Скиннера блеснули.
— Ладно. Но я еду с вами. Может, пригожусь.
Он затормозил у края дороги, в месте от полицейской машины, а затем все понеслось, как снежная лавина.
Натан вышел из джипа, и пошатнулся под напором ветра и ливня. Прикрыв глаза, он взялся за ручку задних дверей и уселся на сидение. Скиннер был уже на рулем, и уже нажимал педаль газа. На переднем сидении устраивался Оуэн, прижимавший к груди цепную пилу. Рядом сел незнакомый мужчина в мокром пиджаке. Он посмотрел на Натан и в его больших перепуганных глазах блеснула злость. Он открыл рот, но Скиннер его опередил:
— Выметайся отсюда, Керри! Давай! Тут для тебя места нет!
Он повернулся и схватил пассажира за лацканы мокрого пиджака, но Керри оттолкнул лесоруба с неожиданной силой.
— Это мой дом! Моя жена! Мой сын. Ты болван! Я должен там быть!
— Если бы не твоя дурость, ты был бы в собственной кровати! — заорал лесоруб. — Я не хочу чтобы рядом были идиоты или жертвы.
— Хватит, что у тебя есть он! — Палец Керри нацелился на Натана. — Это все из-за него! Да! Из-за тебя и твои бредни о страхе. Если бы не твоя авторская встреча, был бы дома.
— Справедливо, — прыснул Скиннер. — Прибитый ветками твоей любимой ольхи к стене. Я тебе говорил, что он идиот, Оуэн? Выметайся. А то я…
— Заткнись, — рявкнул Оуэн. В свете электронных приборов джипа его лицо было мертвенно-зеленым. — Ты тоже, Керри. Одно лишнее слово и вылетишь из машины, хотя бы и на середине реки. А ты, Маккарниш. — Он неожиданно повернулся. Его глаза излучали холод. — Ты тоже заткнись. Поезжай, Скиннер.
Лесоруб переключил воздухозаборник, попробовал добавить газа, и крепко схватился руками за руль. Джип медленно и осторожно двигался в бушующие волны, Скиннер мягко повернул руль и прибавил газу. Волны били в машину, ветер ее толкал. Погруженный до половины дверей в воду, “ранглер” медленно полз через поток, подпрыгивая на камнях и затонувших ветвях. Вода закрыла фары, каждую минуту волны бились в заднее стекло. Дворники работали с максимально возможной скоростью. Но второй берег был едва различим среди грязных разводов.
— Твою мать, в хорошую погоду пацаны на велосипедах здесь проезжают, — прошептал Скиннер. На его лбу выступили капли пота.
— Вот же, черт, вода. — вскрикнул Керри. — Вода внутри.
Натан включил фонарь. Под их ногами собиралось серебристое озерцо.
— Обосцался ты, Керри, — пырскнул писатель.
Скиннер захохотал. Ветер вновь ударил в борт автомобиля. Очередная волна ударила в окно со стороны Оуэна, который подпрыгнул от неожиданности. Двигатель взвыл сильнее, джип поднялся, затем опустился. Что-то загрохотало в шасси, затем возле дверей. А потом он начал выбираться.
Керри выпрыгнул из машины раньше, чем джип выбрался из воды. Спотыкаясь, он побежал к дому. Когда Скиннер свернул, то в свете фар увидели, как Керри рвет руками ветви ольхи.
— Я говорил, что он дебил, а вы меня не слушали, — пояснил Скиннер.
Оуэн выругался и выпрыгнул вслед за Керри. Скиннер выжал ручной тормоз, взял цепную пилу, и неожиданно повернулся к Натану.
— Волк? — спросил он. Глаза лесоруба пылали.
— Да, — буркнул писатель, не сразу поняв, о чем идет речь. — А это сейчас важно?
— Ты сделал фото, видел следы?
— Да. Но…
— Он был материален?
— Твою мать, Скиннер…
— Ладно, только это и хотел узнать. Пошли.
Они выскочили из машины. Ветер оглушал, ливень ослеплял, холод сбивал дыхание. Но они заметили, что вблизи ситуация выглядела еще хуже, чем издалека.
Сучья ольхи пробили двери и стену возле дверного проема, а более тонкие ветви создали вокруг них непроходимую пущу. Скиннер включил фонарь, прикрепленный к голове, включил пилу, и попытался прорубится сквозь эту чащу. Но через минуту покачал головой.
— Жаль времени, — крикнул он Оуэну. — Задняя дверь?
— Она металлическая, — отозвался Керри. — А у меня нет ключа.
— Сквозь стену ты не пробьешься? — закричал полицейский, показывая на пролом, оставленный ветвями упавшего дерева.
Лесоруб с сомнений покачал головой.
— Окно, — крикнул он.
— Что? — обернулся пораженный Керри. Но Оуэн уже бежал вдоль западной стены дома, вытаптывая остатки уничтоженных ветром цветов.
— Подожди! — закричал Натан, у которого вдруг появилось предчувствие, от которого кровь стыла в жилах — сейчас должно произойти что-то страшное. — Оуэн, стой.
Ветер унес его слова. Плохо видимый из-за ливня полицейский бежал. Был хорошо виден луч света его ручной галогенки. Он остановился у окна спальни, взял доску, намереваясь…
— Нет… — Заверещал Керри и понесся вслед за полицейским. Они услышали звук разбивающегося окна, несмотря на лютые завывания ветра. В ту же минуту дико визжащий Керри прыгнул на спину Оуэна, пригнул его к земле и стал бить кулаками. Фонарь полицейского упал на землю, и осветил Керри. Он ударил полицейского еще раз. И бросился к разбитому окну. На лице мужчины читалось безграничное отчаяние. Оуэн ударил его локтем в живот. Керри ойкнул и рухнул в грязь. Полицейский со свирепым выражением лица прижал его к земле. Блеснули наручники.
Присматриваясь к происходящему, перепуганный Натан заметил, как от темных построек позади дома, отделилось что-то небольшое и направилось к мужчинам.
— Эй, — слабо выкрикнул писатель.
Щелчок взводимого курка был отлично слышен. Писатель сумел повернуться в сторону лесоруба, сумел разглядеть его прищуренные глаза и крепко стиснутые зубы, сумел открыть рот, чтобы закричать, а потом мир осветила вспышка выстрела. Потом второго, третьего. И вдруг буря смолкла. Будто ее испугала человеческая агрессия.
— Нет, нет, о Боже, нет… — всхлипывал Керри, лежа лицом в грязи. — Нет, нет…
Первая пуля попала псу в плечо. Вторая срезала кусок шкуры на спине, но третья почти оторвала ему лапу. Овчарка подыхала молча, глядя гаснущим непонимающим взглядом в лежащего на земле и скованного наручниками хозяина. Кусок оборванного поводка взмок от крови.
— Нет, нет, песик, не умирай, — плакал Керри.
Оуэн медленно выпрямился. Он воплощал угрожающее достоинство. Его глаза были полны льда. Губы произнесли:
— Ты переборщил, ублюдок. На этот раз ты переборщил.
— Дуайт Скиннер! — заорал полицейский, перекрикивая рев дождя. — Ты арестован за насилие над животными и незаконное владение оружием! С этого момента все. что ты скажешь…
— Заткнись, Оуэн. — Скиннер был мертвенно бледен. — Сейчас к моим заслугам сможешь добавить нападение на полицейского при исполнении. Заберем отсюда людей, потому меня закуешь и зачитаешь мои права.
— Нет, — сказал Оуэн. Что-то — может быть блеск в глазах, может едва заметное изменение тона голоса — подсказало Натану, что коп с трудом сдерживает триумф. — Нет, Скиннер. Ты переборщил. Давай руки. Ты тоже хочешь сделать какую-то глупость, англичанин?
Во взгляде полицейского было столько злости, что Маккарниш только покачал головой.
— Ладно. Сейчас войдем в дом, заберем миссис Керри и их сына-скаута и убираемся отсюда.
* * *
После того, что они пережили под домом Керри и позже по дороге обратно, когда наконец дождались “скорой помощи”, внутри полицейского участка им показалось уютно. Натан сидел на скамейке рядом с дверями в камеру Скиннера и курил. Он не обращал внимания на неприятные позывы из желудка и мокрую одежду. Не поинтересовался даже, сколько времени. Прошло довольно много времени — может минут 20 — прежде чем откашлялся и сказал:
— Лоханулся ты, Скиннер.
Тишина внутри камеры была поразительно. Натан подумал, может лесоруб заснул.
— Лоханулся ты. — Писатель вздохнул и вытер рукой лоб.
— Знаю, — раздался шепот. Натан поднял голову и увидел руки приятеля, сжавшиеся на прутьях решетки. — Меня понесло.
— Твою мать, ты пристрелил пса.
— Не удивляйся. — Голос Скиннера был также невыразителен, как и его взгляд. — Ты в Нонстеде, а здесь нечему удивляться. Священник звонит в ад, маленькая девочка дружит с демоном, лесоруб сдвинулся из-за черного пса. Когда ты мне сказал, что это волк, к тому же, живой волк, я решил воспользоваться возможностью, и грохнуть гниду. Избавиться от одержимости. Откуда мне было знать, что это пес придурка Керри.
— Не Керри, его сына, — поправил его Натан, и выдохнул облако синего дыма. — Раздолбал детскую игрушку.
— Что с ними?
— Жену Керри оглушила ветка упавшего дерева, пробившая стену. Она потеряла немного крови, но все обойдется. Ребенок в шоке, но с ним также все будет в порядке. Больше всего досталось, что удивительно, самому Керри.
— Почему?
— Помнишь, Анна дала мне сочинения на французском?
— Помню. — Одно из них написал Дэвид Керри. Его французский безнадежен, но несколько вещей я сумел понять. Кроме прочего, он панически боится открыть одно из окон.
— Почему? Рассказал мне, пока его упаковывали в смирительную рубашку и заволакивали в машину “скорой помощи”. Рассказал, не совсем так… Выплюнул, ни на секунду не переставая ругаться. Если бы не смирительная рубашка и наручники, разодрал бы меня голыми руками! Керри считает, что за этим окном обитает демон. Он растянут как пленка по внешней стороне стекла. Много лет заглядывает в дом, и ждал случая, чтобы проникнуть в чье-то тело.
— Твою мать…
— La Courabou.
— Что?
— Ничего. История такая же безумная, как и твоя с черным псом. Кстати, Скиннер… — Натан упустил окурок и раздавил его подошвой. — Кстати, мне кажется, что ты мне сказал не все о твоем черном псе. Когда ты узнал, что это волк, ты стал спокойнее, почувствовал облегчение.
Снова воцарилась зловещая холодная тишина.
— Той ночью, когда Оуэн сбил человека, — в голосе Скиннера появилось черное, бездонное отчаяние, — я сидел спереди, на пассажирском сидении. Короткое, очень короткое время я видел лицо того бродяги, прежде чем мы его снесли. Это был индеец.
— Вот это да, — фыркнул Натан. — Как у Кинга или этого… Ну, Мастертона. Случайно убитый индеец после смерти превратился в своего тотемного зверя, чтобы тебя преследовать?
— Скорее, для того, чтобы я за него отомстил. Чтобы убил Оуэна.
* * *
Когда он приехал домой, небо уже серело. Ветер стихал. Потрепанные облака неслись над вершинами колеблющихся елей. Но дождь уже прекратился. Как и гроза. Писатель так устал, что только с третьего раз сумел открыть двери машины.
Только на ступенях веранды он понял, что не увидел “лексуса” Дартсуорта.
— Чтоб тебя, — буркнул он, входя в дом. Натан не обратил внимания на шипение Кошмары и на холод в салоне. Он сел на диван, снял ботинки, накрылся одеялом и через несколько секунд уже спал мертвым сном.
* * *
Файрвол пишет:
Вы были правы. Сейчас хуже. В жизни хуже не спал. Были какие-то видения, часто нервно подпрыгивал. Не знаю, может все бросить и уехать. Как долго это можно терпеть?
Дэйзи пишет:
Долго. Сама терпела много лет. Вошла в контакт со злыми силами несколько лет назад, и с того времени не было мне покоя. Поверь мне, я только изображаю спокойствие. Если бы за такие роли давали Оскары, у меня было бы несколько штук. В том числе за спецэффекты, хе-хе-хе.
Файрвол написал:
Ну ты меня, блин, утешила. Может кто-то порекомендует что-то успокаивающее? Валиум или какую-то другую дрянь, которая поможет справиться со страхом? Сделает меня равнодушным ко всему этому?
Солид 79 пишет:
Напейся. У тебя есть прекрасный повод.
Дэйзи написала:
Не слушай этого обалдуя. Не пей и не принимай лекарств. Нет уверенности. Что лекарства помогут, но есть вероятность, что из-за них ситуация ухудшится. Может тебя это удивит, но помогает молитва. Не надейся на чудесное вмешательство, откуда же. Просто стоит сосредоточиться на каких-то определенных словах и повторять их до потери сознания. А потом повторить все сначала. Пока не получишь результат.
Файрвол написал:
Супер. У меня нет выбора. Благодарю.
Маггор написал:
Файрвол, читал твою историю. Ты живешь один?
Файрвол написал:
Да. А что?
Маггор написал:
Радуйся, что живешь один. Потому что, они могли бы рано или поздно добраться до кого-то, кто тебе близок, кого-то из семьи. И скорее раньше, чем позже.
Дейзи написала:
Маггор, может ты знаешь, как дела у маски? Писал он что-то?
Маггор написал:
Нет.