Решив, что не нужно никого обнадеживать утешительными ответами, а в первую очередь себя, я приготовился к пояснению реального положения вокруг нас и груза.

При этом я прекрасно осознаю, что о содержимом кареты не то что говорить, а даже и намекать нельзя, и вообще, чревато это делать из-за непредсказуемых последствий.

Собравшись с мыслями, я открыл было рот, но меня остановил Дед.

– К-хмм. Господин Феликс, не спешите с ответом, – Ермак поднял руку и раскрыл ладонь в останавливающем жесте. – Я достаточно прожил, чтобы увидеть вашу внутреннюю борьбу в принятии сложного решения. Посему, у меня есть предложение, – он сложил ладони на посохе и взгляд его стал мудрее. – Готовы выслушать старика?

– Разумеется, дед Ермак, говорите, – я решил заранее согласиться. – Я с радостью выслушаю вас, – не соврал я и чуть-чуть приподнялся на скамейке кучера, воспользовавшись помощью Григория.

Чутьё подсказало мне о наличии у старца какого-то решения, способного помочь с трудными ответами.

Дедушка задумался, продолжая поддавливать нас взглядом гипнотизёра.

– Ну, а ты, рыжий, что думаешь? – воспользовавшись паузой, я мысленно обратился к Чукче. – Ты где, вообще? – добавил я возмущённо, не услышав его ответа сразу, как это обычно бывает.

– Моя, между прочим, очень занята обезболиванием начальниковского ранения, аднака! – ответил усатый очень серьёзно. – Попрошу хозяина мою не отвлекать, иначе и больно будет, и заживать долго станет! – пояснил он в стиле ответа с вынесением вердикта, чем напомнил манеры фурии с прозрачными качелями. – Хозяина шваркнул цельный магистр, аднака. Вот я и борюся, подпитывая внутреннюю силу начальника… Можно мне не мешать, однака, а, начальника?

– Ну, понял, понял я, – мысленно ответил я. – Занимайся, коли действительно всё так плохо, более не отвлекаю. Но ты тогда сам-то потом появись, как полегче будет.

Рыжий что-то пробурчал в ответ, явно недовольное, и замолк окончательно, а я ужаснулся тому факту, что мой Всесильный Чукча, и то еле справляется с последствиями. А это значит, что меня и вправду неслабо долбануло.

Дед, тем временем, приготовился к продолжению.

– Вы правы, молодой человек, что подумали о моей помощи в непростом разговоре, – Ермак продолжил диалог, подтвердив ход моих мыслей о помощи с объяснениями.

М-да… Старик словно прочитал открытую книгу.

– Кх-м. Так вот, молодые господа, – Ермак подчеркнул наше положение в обществе. – Так, я могу высказывать свои мысли, а вы сможете или соглашаться с ними, или вносить поправки. Такое общение вас устроит? – задал он интересный вопрос.

Естественно, что в душе я обрадовался его предложению, ведь это многое упрощает и избавляет меня от нужды подыскивать ответы на многие вопросы. Я смогу не искать смягчения, объясняя наше незавидное положение, раз уж старец сам всё озвучит.

– Да, уважаемый дед Ермак, – подтвердил, я устраиваясь поудобнее, чтобы боль не была столь нестерпимой. – Я готов, – кивнул я, спустя несколько болезненных движений, когда, наконец, принял мало-мальски удобное положение, что отразилось облегчением на моем лице.

Я почувствовал на ментальном уровне, что старец отреагировал на моё состояние, но при этом он никак не проявил себя внешне.

Дедушка окунулся в размышления, что-то высматривая в облаках осеннего неба и теребя бороду.

Наверное, начало диалога продумывает, что вполне нормально в данный момент, когда речь пойдёт о степени опасности, грозящей людям в родном поселении из-за предоставления приюта двум аристократам, один из которых явный маг, между прочим. С мыслями дедушка собирается, как и я, за некоторое время до этого.

Что ж, нет нужды его подгонять, или как-то по-иному тревожить уважаемого человека, наверняка пользующегося авторитетом у своих односельчан. А может, их сообщество общиной называется, или ещё как-нибудь?

Треугольник ещё этот, над его переносицей… Чего татуировка означает? Надеюсь, что скоро узнаю, ежели звёзды удачно сложатся и мои ответы удовлетворят Деда, чего уж тут.

– Э-мм… – вышел из образа мыслителя Ермак. – Вы, господин Феликс, вероятнее всего, состоите в некой группе лиц, отвечающих за сохранность некоего груза? – он первым же предложением угодил в самую точку. – И попали в передрягу, лишившись части соратников, – он произнёс догадки и вперил в меня колкий взгляд.

Я не собирался его как-то опровергать и ответил кивком, ожидая продолжения.

– Кхе-мм… Получили ранение, – продолжил Дед. – Достаточно серьёзное, нанесённое сильным магом. Уйдя на безопасное расстояние, вы встали на передышку и вас заштопал оруженосец, являющийся и другом, – Ермак перевёл взгляд на Гришку. – Что не все принимают, это я к слову о друге, – пояснил крайнее высказывание Дед, относительно статуса молодого графа Распутина при мне. – Насколько удачно оказана первая помощь… Кхе-х… Я пока не могу однозначно ответить. Однако, ваша внешность, господин Феликс, красноречиво говорит о плачевном состоянии раны.

Тут тоже спорить не имеет смысла, словно старец читает мысли. Хотя, его попытки проникновения я заблокировал сразу, даже не задумываясь. Мозг среагировал на ментальное вторжение автоматически.

Мы кивнули, уже вместе с Гриней, подтверждая правильный ход его рассуждений о нашей непростой жизни в последние пару суток.

– Да-сс… Кхе-кх-м… – он деланно серьёзно прокашлялся, а сам в душе испытал радость, что не скрыть от моего ментального дара чтения настроения. – Так вот, насчёт погони… Э-ээ, той самой, что вы пытались обмануть притороченными кустами позади кареты. Она есть, только пока не ясно, сколь долгое время понадобится преследователям на поиск вашего следа.

Высказав продолжение своих измышлений, он вновь глянул на нас.

Мы среагировали, и Ермак, кажется, остался доволен кивком Гришки, как и моим временным прикрытием глаз в знак согласия, потому что кивать мне слишком уж больно.

– Эм-м… Уточню важное обстоятельство, а именно то, что именно вы им не интересны, в отличии от груза, что находится в этой карете, – вновь правильно сказал Ермак. – Оно очень им нужно, и эти господа пойдут на любое действо. Но вот что удивительно, и что я приму без вашего согласия, так это то, что вы лишь предполагаете о характере груза, что там должен находиться, – дед указал на карету, – однако, и понятия не имеете, что же внутри скрыто на самом-то деле, так как не видели! – он поднял вверх указательный палец, ставя акцент на завершении изложения. – Что скажете, молодые господа?

По всей видимости, держать ответ придётся мне, как старшему из нас с Гришкой. А по правде сказать, это мне чертовски трудно становится делать. Но не из-за серьёзности момента и важности ответов, а из-за нестерпимой боли в плече, разливающейся по всей левой стороне тела.

Посему, я счёл нецелесообразным разглагольствовать.

– Всё верно, дед Ермак, – выдавил я, превозмогая боль. – Просьба придерживаться именно этой версии, когда будете делиться с односельчанами информацией о нас. Вы же приведёте нас в своё селение? – задал я вопрос и увидел положительный знак со стороны дедушки. – Тогда, нечего болтать и давайте двигаться. Кстати, возможно и такое развитие ситуации, что за нами придут друзья, соратники, – я подумал о Черепе и остальных наёмниках группы, что могут отыскать нас. – Так что, не стоит всех на вилы насаживать, обороняясь. Вы уж сначала спросите, кто, что, да каким ветром у вас появились.

Старец ничего не сказал в ответ на мою речь, а лишь кивнул и, развернувшись, отправился к своей телеге с сеном. Сделав пару шагов, дедушка махнул нам рукой в призывном жесте, тем самым приглашая следовать за собой.

– Поехали, – поговорил Ермак, не оборачиваясь. – А с гостями, что появятся по вашу душу… Кхе-х… Разберёмся уж как-нибудь.

Как я понял, наскоро проанализировав услышанное, наступили уже третьи сутки с момента нашего бегства из харчевни. Хотя, если честно признаться, я очень надеялся на гораздо меньшее время.

Родилась мысль о мерах, предусмотренных наёмниками, именно на такие вот случаи потери транспорта с дорогим грузом. Так что, Череп, Всеволод, Феоктист и Феофан с кучером Макаром, должны быть где-то поблизости, коли им живыми выбраться удалось. Будем ждать.

– Гришка, что-то мне не очень, – отразил я своё состояние. – А точнее если, то совсем никак. Ты проследи, ежели что, чтобы местные наших магов сразу не трогали.

Гришка посмотрел на моё лицо, наверняка бледное, оценил строгим взглядом и достал фляжку из своего набора медика, открыл её и протянул мне.

– На-ка, вот, глотни, Феликс, и засыпай, – напутствовал заботливый друг. – Это Татищева рецептура.

В нос ударил запах травяного отвара, а когда я глотнул зеленоватой жидкости, то моментально провёл аналогию со вкусом полыни.

– Ф-хух… – я скорчил гримасу. – Это что? Дёгтем что ли разбавлено?! – пришлось подавить желание выплюнуть отвар и судорожным движением проглотить его. – Гриня, ё-п-р-с-т! – добавил в сердцах. – Предупреждать же надо!

– Ну, прости, – Гришка повёл плечами, как бы извиняясь. – Чего дадено, то и предлагаю! Это пользительно для тебя. Правда-правда! – добавил он наставительно и хлестнул коней.

– М-да… И почему я в этом не сомневаюсь? – завершил я наш диалог на риторической ноте, и, подмигнув Грине, добавил: – Осталось лишь смириться с веским аргументом о пользе, прозвучавшим из уст моего полевого лекаря.

На этом я откинулся на сиденье, а уже спустя пару минут потерял ощущение покачивающейся кареты, и упустил ритм размеренного шага наших лошадок.

Никакие звуки более не доносились до меня. Даже обдумать ничего не смог из-за такого странного состояния. Я попросту провалился в сон, похожий на глубокое беспамятство.

А обдумать нужно многое. Например, почему мне даже мысль не пришла в голову воспользоваться Руной, подсмотренной у господина Владлена, Магистра Жизни, Рунного Лекаря Протектората. Ладно, это я наверстаю, когда очнусь и запытаю усатого Чукчу.

И ещё требует ответа вопрос, почему не появилась моя прозрачная покровительница с вечными лавками и качелями? Раньше, помнится мне, эта вредина, спокойненько мочканувшая в моём мире бедолагу, идущего с тренировки, появлялась всегда, когда мне плоховато делалось.

Ну и крайний вопросец имеется, точнее, основной из многих важных. Как мне повысить свой магический уровень и найти способ восполнения энергии? Тратится она уж больно лихо, а пополняется хреноватенько. Вот это – та ещё задачка!

…А вот проснулся я совершенно с другими ощущениями своего физического состояния, и иной оценкой окружения.

Перво-наперво, я почувствовал страшный голод, словно не видел нормальной еды не два с лишним дня, а все пять. Плечо почти не беспокоит, и попытка подвигаться не принесла резкой боли.

Далее, я оценил своё горизонтальное положение тела, приближенное к нормальному размещению на застланной постели. Единственно, нужно подметить, что жесткость кровати избыточна. А ежели выразиться другими словами, то она деревянная с тонким матрасом. Одеяло есть. Простынь тоже, как и наволочки с пододеяльником.

Открыл глаза и сфокусировался на бревенчатом потолке. В комнате светло и это радует. Перевёл взгляд на бревенчатые стены, затем на два небольших окна, прикрытых симпатичными занавесками, расшитыми замысловатыми узорами, стол с добротными лавками, а на нём – самовар и металлический заварник, распространяющий приятный аромат разнотравья.

Где-то должна быть и печка, если следовать логике. И, о да! Вот же она, с расставленными у прикрытого заслонкой очага разнокалиберными котелками и ухватами.

Посуда скромно представлена на стенных полках невеликим разнообразием. Есть как деревянные изделия, так и утварь гончарной выделки.

Никого нет. Очень интересно! А где мой оруженосец с рыжим помощником и гостеприимные хозяева?

Поорать, что ли? Да ну его, чё, я сам не в состоянии подняться и провести более подробный ознакомительный осмотр, с возможным выходом на улицу? Да запросто, судя по состоянию здоровья!

Ежу понятно, что в поселении Ермака я проснулся, в чьём-то доме на… Во блин, даже как! Отдыхаю на гигантском сундуке, за шторкой.

Встал и первым делом обнаружил всю свою одежду, висящую на крючке. Амуниция и вооружение висят рядом, и никто их не спрятал от греха подальше. В старых фильмах такое частенько видел, когда у раненых всё опасное из-под рук убирали в разные труднодоступные места.

Посему, оделся я довольно скоренько, ограничившись в вооружении рунными револьверами. Пусть будут, ведь так полагается, для статуса.

Типа, я крут нереально! Гляньте и уважайте сразу, ведь у меня рунные револьверы! Хотя, оба моих деда говорили следующее: «Чтобы быть мужиком, Феликс, оружие иметь не обязательно. Достаточно быть мужиком». К чему вспомнил? Да я без малейшего понятия! Тут просто, вот так положено и всё.

– Хозяина, как же моя радостная стал, от пробуждения твойного! – раздался наполненный радостными нотками голос Чукчи.

Фраза его прозвучала откуда-то сверху и сзади. Как раз в тот момент, когда я протянул руку к расшитой вензелями занавеске, с целью предварительного ознакомления с улицей за окном.

Я улыбнулся, прежде чем обернуться в поисках усатого.

Осознавая радость от появления своего рыжего другана, я посмотрел на печь, где Чукча отвлёкся от инспектирования посуды, когда заметил одевающегося меня.

– Привет, Рыжий! – я не вытерпел, и улыбка выдала моё настроение. – А ты в своём репертуаре, как посмотрю, – добавил я и подошёл к столу. – Всегда занят контролем за продуктами питания!

Присев на лавку, я не удержался и открыл крышку заварника.

Принюхался, пытаясь понять, что же там намешано и так пахнет ароматно, и осознал бесперспективность этого занятия. Не могу определить, и всё тут.

– Иди сюда, будешь новости рассказывать и на вопросы отвечать, – проговорил я, отставляя чайничек в сторонку. – И где, спрашивается, все, а?

Не дожидаясь от меня этого приглашения, Чукча уже лихо спускался с полки печного очага, где прежде искал чем бы полакомиться. Шесток, вроде, называется, хотя я не мастак в старых названиях. Полка – для меня привычнее.

– Чаво было, чаво было, шеф! – он эмоционально всплеснул двумя парами лап, теми, что руки у него олицетворяют. – Однака, хозяина, нада с начала, с самова-самова всё повествовать! – добавил Рыжий, подбочениваясь и облокачиваясь на заварник. – Или с чегой-то конкретного начинать? – поинтересовался Чукча уже совсем серьёзно. – Как надо начальнике? Готовая моя! – отрапортовал и замер, встав с вытянутыми вверх усами.

У меня созрело желание сразу же задать кучу наводящих вопросов, но я вовремя осадил себя. Принял тот факт, что слишком долго провалялся в лихорадке, из чего следует куча пропущенных событий. Кстати, весьма богатых на сюрпризы, судя по красноречивым эмоциям таракашки.

– Рассказывай всё по порядку, – я махнул рукой, облокотился на стол, и опёрся подбородком о ладонь. – Ну, с того момента, как мы выдвинулись к поселению, после встречи с Дедом Ермаком, – пояснил я Чукче, начавшему почёсывать лоб, и задумавшемуся над указанным мною временем.

После своевременно прозвучавшей поправки его озарило, и усатый, всем своим видом, выразил готовность с пониманием.

Чукча посмотрел вверх, набирая воздуха перед началом повествования.

– Можно обойтись кратеньким перебором событий, останавливаясь на самом интересном, – поспешил я ограничить усатого, резонно забеспокоившись о перенасыщении рассказа подробностями. – Давай, ты информируй о самом важном. Ну, а я дам твоей усатости знать, коли понадобится что-то дополнить.

– Э-эм-мм… – рыжий зажмурился и медленно, олицетворяя особую важность момента, кивнул. – Так вот, ватава-ентого… Да… – резко открыв глаза, он уставился на меня с честным выражением, намекающим на правдивый и непредвзятый пересказ животрепещущей истории нескольких дней.

– И-ии? – я счёл нужным подогнать оратора. – Собираешься с мыслями, как девочка перед танцульками… Рыжий, не нервируй! Видишь, я после коматоза тока оклемался?! Могу сделаться совсем нетерпеливым и впасть в неадекват!

Это подействовало на усатого.

– Всё началось довольно банально, однака, – поспешил он с началом повествования. – Ты отрубился, как глотнул настоечки, и пару километров всё было спокойно и тихо, – он замер на секунду. – Пока ты не начал бредить, чем спровоцировал бальшу-у-ую кучу непоняток, однака. Григория заставил дать слово самому себе, – продолжил деспот скороговоркой. – Наш молодой граф клятвенно пообещал отыскать обидевших тебя господ. Этих, ну… Пропавших, Инэта и Телека, однака, которые в своё время регулярно находились рядом с начальникой и помогали, – он запнулся, подбирая слова. – Эм-мм… Короче, они всегда добывали информацию…

Я еле сдержался от смеха, живо представляя, что же наговорил в бреду.

– Чукча, – я подавил очередной приступ веселья. – Пропустим рассказ про мой бред, и давай дальше вещай.

– Угу, – согласился он. – В поселение мы приехали к вечеру, а твоя, хозяина, уже совсем расхворалася, однака. Как на твоя смотреть моей было больно и жалко! – продолжил Чукча, сокрушаясь. – Моя рыдала, однака!

Рыжий всхлипнул.

– Надеюсь, не вслух, – буркнул я.

– Что? – забеспокоился рыжий, остановив повествование.

– Ничего, продолжай, – я отмахнулся, решив не обсуждать возможную реакцию Деда Ермака на моего фамильяра, ну, или кем там Чукча у меня. – Просто мысли наружу прорываются, после комы.

Таракан покачал головой, сетуя и опустив усы.

– Так вот, уже вечер, однака, случился на дворе, – взглянув на меня с состраданием, усатый продолжил. – Тебя передали на попечение внучатым племянникам Деда Ермака и они занялись страшной раной. Григорий совсем перестал разговаривать, только неотрывно следил за барышней-крестьянкой, миленькой такой девочкой. Она как раз подсаживала тебе червей, когда убрала Гришкины нитки из гноящейся и распухшей дырки в плече, – рыжий даже не поморщился, говоря это. – Перед сотворением своих тайных рун врачевания.

– Каких червей? – запоздало отреагировал я на услышанное. – На кого пялился Гриня всё время, или на что?

– Вот ведь, однака, я же говорю, хозяине, – обидчиво всплеснул руками Чукча. – Красавица, похожая на Марфу Шуйскую, или на Роксану. Девушка, кароч! Хозяина, твоя так и будет перебивать моя постоянна? – надулся рыжий и отвернулся.

Я сразу понял, что разбираться придётся самому и сегодня же, но выслушать новости необходимо, невзирая на своеобразный стиль изложения моего усатого историка. Да и акценты на важность он как-то по-иному расставляет.

– Извини и продолжай, – я мысленно махнул руками в безысходности.

– Так вот, аднака, – обрадовался Чукча и развернулся. – Гришке понравилось её лечение и червяки понравились. Тебе рану заново запеленали, когда переодели, а одежду твойную в ремонт забрали местные женщины. Все разклалися по койкам и внучка зашторилася, чтоб граф наш не мог подглядывать, аднака, – вновь затараторил усатый. – А ночью всё всполошилося, – Чукча перешёл к пересказу деталей начавшегося экшена. – Ополченцы поселения, – он добавил своему выражению самоотверженности революционера. – Все восемь, с тремя четвертями, отважных мужиков, – деспот сделал акцент, ударив по воздуху. – Бесстрашных воинов, вооружённых разным сельхозинструментарием, – он попытался изобразить селян, всех сразу и в лицах. – Пошли они встречать Черепа сотоварищи, которых давно засёк Ермак, но однака, долго Гриню будил. Вот и не успели они с Григорием подойти к началу мероприятия. Слегонца совсем не успели. Н-да… Эт-ть-с… – посетовал Чукча. – Оказия такая, – он замолчал, расстроено качая головой. – Но местные девчата и женщины, количеством более пары дюжин, аднака, раньше пришли, и поставили конец возникшим противоречиям, решив навалять и чужим, и своим, используя только фамильную магию при этом.

– Получается, Череп с наёмниками тут? – воскликнул я, не выдержав.

– Моя чего талдычит? – с недовольным прищуром парировал Чукча. – Пересказ же идёт, как начальника и просил, однака, – добавил этот садист наставительно.

– Ну-у всё-ё! Достал! – вырвалась у меня пара неконтролируемых реплик.

Я попытался сцапать усатого для экзекуции, чтобы высказать все накопившиеся замечания по форме изложения хронологии важных событий, но он лихо увернулся и сбежал на самый дальний край столешницы.

– Зараза такая, блин, – я пошарил вокруг руками и ничего не нашёл, чем бы в него запустить. – Летописец недоделанный! Скройся с глаз моих на время, сам разберусь со всем, раз смертоубийства не случилось! – я завершил выплеск эмоций и решительно встал с лавки. – Никакой от тебя серьёзности.

Рыжий поверил моему, кардинально изменившемуся настроению и исчез, предварительно скорчив на физиономии вселенскую скорбь и опустив усы. Ну и ладно, а мне нужно найти всех наших и уже с ними прояснить вопрос о настоящем и будущем.

С такими мыслями я подошёл к двери с низкой притолокой, на которой была прибита подкова. Где-то я слышал о таких приметах в своём мире. Но прежде чем выйти я решил дополнить свой арсенал и вернулся к оружию. Тут я взял шпагу, пожалованную Артуром и патронташ с магическим боезапасом. На всякий случай.

Пока собирался, я ещё раз окинул взглядом зал. Комнаты тут обозначены номинально, висящими занавесками. Есть что-то сугубо домашнее, типа прялок и странного ткацкого приспособления, названия которого я без помощи местных никогда не угадаю. Мало того, что забыл – так я и не знал его, по-моему.

Продуктов не увидел. Даже запасов на день нет на полках, кои, следуя логике, должны быть приготовлены для готовки обеда, ну или ужина.

Рукомойник, выделанный из дерева. Комод без стекла в отделке, а лишь с тончайшей резьбой по деревянному фасаду дверок. Весьма симпатично смотрится. Сундуков много, разного размера и вида. Есть, как с выпуклыми крышками, так и плоскими, есть и оббитые железом.

Завершив доукомплектование, я смело толкнул дверь и вышел на низенькое крылечко. Крылечко возникло сразу, без всякого предбанника или сеней, как привык видеть и у себя в деревне, и в домах этого мира. Сделал глубокий вдох чистейшего воздуха и огляделся.

Кра-со-ти-ща?! Ну, нет – это даже не то слово для этого шедевра, с большой буквы «Ш» и во всех смыслах!

Деревенька, дворов в пятьдесят, уютно расположена прямо посреди леса, на двух пологих берегах узенькой речушки без названья. Множество мостков соединяют два берега, наряду с парой достаточно широких переправ, рассчитанных на проезд тяжёлого транспорта. Правда есть маленький нюанс – один из них разрушен, или жёстко пострадал от старости и недостаточного ухода.

Дома тоже разные по состоянию. Некоторые стоят с провалившимися крышами, частично разрушенные. Есть и такие, что напоминают о себе лишь несколькими брёвнами, покрытыми мхом и почти невидимые за мелкой порослью.

Людей не вижу, хотя, может, просто время такое?

Наш дом стоит на своеобразном отшибе, почти у кромки густого леса. Такое его расположение позволяет контролировать или видеть всё, что происходит в деревеньке.

Имеется в наличии несколько дворовых построек, и одна из них отведена под конюшню. Наши боевые кони спокойно гуляют рядом с общей поилкой для всей живности, играя гривами и периодически всхрапывая. Мой, кстати, слегка обрадовался и долго смотрел на меня, не моргая, и лишь шевеля ушами. Кивнул ему, а то – мало ли.

Я подошёл к калитке, ведущей со двора на дорогу, и услышал за ней голоса, один из которых мне был явно знаком.

– Василиса, голубушка, – голос Грини просто переполнен нотами галантности и почтения. – Вынужден повториться, но я очень волнуюсь беспамятством господина Феликса.

Вот пройдоха, хочет произвести впечатление заботой? А может, и вправду обеспокоен? Не пойму сразу вот так, сходу.

– Полноте причитать, граф, – отозвался приятный девичий голос. – В который раз я должна успокаивать вас? Господин должен поспать. А насчёт раны… Х-м. Ну, вы же сами видели, как она прекрасно заживает. Не стоит сомневаться в рунической силе нашего дедушки, – девушка явно перевела стрелки с себя на Ермака.

– Тогда ладно, – согласился Григорий. – Беспокоюсь я. Кстати, а хотите я снова схожу на охоту и добуду что-нибудь, а?

– Не стоит, у нас есть несколько курочек на убой, так что не волнуйтесь, – парировала девушка. – А за муку – спасибо.

Эта часть диалога мне не понравилась, и я заподозрил неладное с продовольственным обеспечением поселения, и с этим нужно срочно разобраться. Хотел уже выйти к беседующим, как услышал речь новых действующих лиц, вместе с приближающимися звуками шагов.

– … я право и не знаю, что на это ответить, – разочарованно проговорил Череп. – дед Ермак, но на такой случай есть решение земельной Коллегии.

– И оно точно будет, когда последний житель разорившегося поместья исчезнет, – парировал старец. – Я же уже говорил вам ранее, друг мой, – Ермак сделал паузу. – Когда старый граф отправился к праотцам, потеряв в войне всех своих сыновей, нам остался только лес с несколькими крохотными полями, едва годными под посевы. Наш мёд и мелкая живность, такая, как куропатки и перепела, пользовалась спросом только при его жизни. Мы получали взамен крупы и муку на зимовку, – вновь пауза. – Давайте не будем рассуждать о неизбежном. Не стоит.

– Но это же безумие какое-то! – возмутился Череп.

– Кх-м… Кхе-м… Что вы знаете о безумии? Сможете мне ответить? – тоном философа парировал дед. – Из двух людей, мирно беседующих на разные темы, кто безумец? – звук тяжёлого вздоха. – Порой всё относительно, и тут важно на ком из говорящих надета медицинская мантия, – подметил Ермак с подтекстом.

Возникла пауза.

– Да, дед Ермак, – вздохнул Череп. – Возможно, вы правы. Без хозяина земли вам не выжить.

Услышанное мне снова не понравилось. От слова «совсем».

Пока я собирался с мыслями, стоя напротив калитки, она распахнулась, и в нее вошли все четверо.

Они остановились как вкопанные, разглядывая меня и прекратив все беседы. Воцарилась молчаливая пауза, грозящая затянуться на продолжительное время.

Отметил, что Череп смотрит на меня по-другому, не так как ранее. Пренебрежение сменилось на нечто переходное, близко подходящее к уважению, что ли.

Василиса разглядывает меня смущённо. Гришка лучится радостью и хватает ртом воздух, не зная с чего начать излияние словесного счастья. Ну, а дед Ермак смотрит обычно, как и при знакомстве, с откровенной вселенской мудростью в глазах.

Опять я отвлёкся на его тату, в форме перевёрнутого треугольника, пытаясь понять или найти что-то знакомое в знаке, расположенном в его середине.

– Ой, господин, – нарушила молчание симпатичная скромница. – Да что же это я?! Сейчас соберу, и господа потрапезничают, – выдала Василиса, и вправду похожая на Марфу с толикой черт нашей пацанки, Роксаны.

Девушка попыталась прошмыгнуть мимо меня в дом, но моя реакция сработала автоматом. Я схватил её за рукав сарафана и девчушку развернуло лицом к стоящим, чисто инерционно.

Теперь красавица оказалась рядом со мной, по правую руку, и часто заморгала.

– Вот что, милая леди, и вы, уважаемые, – я обратился ко всем с почтением, но без раздумья над складывающимися фразами. – Я не знаю, как вы тут жили до моего пробуждения, – начал я с главного. – Мне абсолютно всё равно на принятые законы и порядки, – я глянул на офигевающего Черепа, а Гришка улыбнулся, сразу поняв мысль, что я пытаюсь довести до всех. – Мне совершенно безразличны прихоти аристократов, так что, – я наконец отпустил рукав девушки, – коли вы не горите желанием обрести во мне врага, и превратить совместно проведенное время в хаос, – я узрел величайшую заинтересованность в финале своего монолога, – кушать мы вместе сядем, и это не обсуждается! Кто не согласен, всё равно трапезничать будет с нами.

Гришка пожал плечами и подошёл вплотную ко мне.

– С выздоровлением, Феликс, – он приобнял меня. – Василиса, пойдём, помогу слегка, – он вдруг испуганно на меня взглянул, – коли никто не возражает? – как бы спросил он.

– Давайте, я голоден, как тот красный рогатый с дырявыми крыльями, – махнул я рукой и проследил за ребятами, скрывшимися внутри дома.

Ермак повернулся к Черепу.

– Кх-м… Вы об этой ненормальности молодого человека мне рассказывали давеча? – небрежно поинтересовался дед у наёмника.

Череп пожал плечами.

– Ну, и это тоже к предыдущему относится. Слухи о господине ходят разные, и весьма противоречивые, – высказался мой командир группы и сделал шаг навстречу. – Рад, что ты снова с нами, Феликс, без приставки господина, – он усмехнулся и прошёл в дом неторопливым шагом.

Ермак ничего не сказал, а лишь усмехнулся и задумчиво потеребил бороду, после чего указал рукой вперёд, намекая, что пройдёт вслед за мной.

Я удивился спокойной реакции Черепа, но тут же списал сиё недоразумение на неприхотливость боевого мага при выполнении задания. Хотя, может, он просто такой же, как я? В смысле, действующий по-своему и вопреки.

Так мы и вошли в комнату, где я и замер с раскрытым ртом. Минута прошла всего, а стол уже накрыт и котелки источают ароматы. Как?

– Не удивляйся, – похлопал меня по плечу вошедший следом дед. – Она величайшая наследница рунной магии из всех, оставшихся в этом селе. Кстати, очень искусная хозяюшка, – добавил Ермак, ласково глядя на внучку. – И не смотри, что малая совсем. Семнадцать зим пережила уже!

Я понял, что удивлён только я, остальные же принимают всё как должное, и это обстоятельство вернуло меня в мир Руссии Магов окончательно.

Первый порыв голода я заглушил довольно скоро. Отведал грибного супа и слопал ногу от птички.

Пришла пора оглашения моих, давно созревших вопросов.

– Как вы нас нашли? – обратился я к Черепу. – Что с остальными? Ой, – я осёкся. – Что и как в харчевне после нашего бегства случилось? Живы все? – выдал я главное на мой взгляд.

Череп отложил ложку и, отодвинув деревянную тарелку, сосредоточился на мне, позволив прочесть в своих мыслях положительные эмоции. Я, естественно, несказанно удивился, однако, его в свой разум не пропустил, да он и не пытался, вроде, это делать.

– Я редко говорю похвальные речи, – начал Череп. – Но для тебя, Феликс, сделаю единственное исключение, и только единожды, – прозвучало строгое предупреждение.

Я превратился в почтение и слегка поклонился, ведь он и старше по возрасту, и опытнее, и вообще, командиром мне приходится, на минуточку.

– Ты молодец, что выполнил приказ, чем избавил нашего Феоктиста от сдерживания, – продолжил Череп. – Бой я не буду пересказывать, так как никогда этого не делаю, но мы скоро справились. Заминка вышла, ведь лошадей вы всех увели, – Череп это непонятно сказал – похоже одновременно на похвалу и укор. – Так что мы ещё и ждали их возвращения. Макар взял телегу, первую попавшуюся, и мы двинулись, точнее, тоже занялись бегством от превосходящего по численности противника. Ты убил с оруженосцем восьмерых, из которых – трое магов, как минимум, – добавил он небольшую подробность. – Так вот, помогло нам, что Макар не является обычным кучером, как ты подумал, он целый магистр среди следопытов. Кроме того, он лауреат многочисленных премий и званий по Рунным Клеймам. Естественно, что одна из подков лошадей кареты подверглась рунному клеймению, и оставила ему подсказку в поисках. Далее всё просто, – он посмотрел на деда. – Мы нашли это поселение.

– Где были приняты почти дружелюбно, – добавил Ермак. – И спасибо за муку́.

– Да не стоит, – смутился Череп. – Просто в повозке, заимствованной Макаром, оказалось несколько мешков.

– Которые вы спокойно нам отдали, – вновь продолжил дед. – Это нам хоть как-то да поможет. Тем более, что люда у нас мало.

Все замолчали, а я сложил паззл воедино, и, на основании всего услышанного и увиденного за столь непродолжительное время, пришёл к общему знаменателю в уравнении с неизвестными. Всё встало на места.

– Мы провалили задание? – я вновь обратился к командиру нашего скромного подразделения.

– Ещё нет, но времени осталось мало, чтобы добраться до Центральной станции железного тракта Левобережья Волги, – Череп охотно пояснил создавшееся положение. – И у нас маленькая проблема.

– Что делать с отрядом в полсотни верховых, что будут тут к вечеру? – продолжил за него дед Ермак.

– И это не обычные головорезы, а группа опытных преследователей, – снова перенял эстафету Череп. – Вот, дед предлагает спастись бегством, – он посмотрел на меня, как и все. – Стоит согласиться? Что посоветуешь, а, Феликс, без приставки господин?

Я точно знаю, что это не просто вопрос и не проверка.

– Череп, – медлить просто глупо, и я поспешил с ответом. – У тебя же уже есть решение, как у командира. Чего спрашивать рядового мага из своей группы?

– Х-м… Но ты же спас груз? – подметил наёмник.

– Хе-х, а кто приказал так сделать? – я быстро нашёлся с ответом, которым порадовал Черепа, и тот ухмыльнулся.

– Э-ть! Вот шельма, – он улыбнулся, отвёл взгляд, и покачал головой. – И не поспорить ведь с этим никак.

Все задумались, а Василиса с Гриней не то, что есть, а даже дышать перестали.

– Есть задумка, но она чревата потерями, – нарушил молчание Череп. – Я Макара отправил с грузом ещё утром, а мы пободаемся, задержим господ, что едут по следу. Надеюсь, чудо случится, и кто-то останется жив, – он глянул на Ермака, – но вот что скажет на это глава поселения?

И возникла новая пауза.