Дом, родной дом. Родной, но уж точно не мне. Такая крутая высотка на Тургенева, рядом, через дорогу, площадь Славы и высотка местной телерадиокомпании. Дом радио — так называют её в народе. Отличный вид на Амур и набережную Хабаровска. Обхожу комнаты.

Пять штук — это реально много. Большая кухня, наши с сестрой спальни, родителей спальня и гостиная. У отчима даже свой кабинет был для работы. Мебель дорогая, а на кухне, и вовсе лучшее, что есть из техники, и фирмы серьёзные.

— Неплохо, — комментирует увиденное Саня.

Не балагурит, понимает, как у меня сейчас должно быть на душе.

Но вот лично у меня всё спокойно. По бывшей жене я уже давно переболел. Это ведь она меня бросила, так чего тогда страдать мне по её гибели?

Но делаю печальное лицо, а то не поймут. Заглянул в кабинет отчима. Рабочий стол, пара кресел, диванчик и шкафы с книгами. О! Справочники по медицине. Что-то в голове щёлкнуло! Массаж, который делал Марине и диагностика! Знания медицинские, а что, это вариант! Надо с собой пару справочников в интернат прихватить. Кто знает, может, в будущем и пригодятся.

Саня на кухне хозяйничает. Чайку решил сварганить. Печенюшки и конфеты мы с собой принесли. Я же к себе, вернее, в комнату сына намылился, надо разобраться с вещами, да и посмотреть, как тут сын без меня обитал.

М-да, неплохая комнатушка. Пять на пять, где-то. Спортивных снарядов нет, но вот присутствует диван, типа софы, встроенный большой стеклянный шкаф и большой компьютерный стол, на котором, как я и ожидал, сего девайса, увы, не было, да и так было заметно по квартире — всё, что можно было вынести ценного и нестационарного в виде, например, встроенной кухни и большой мебели, всё вынесено. Ну, да ладно!

И это, грязно и неубрано в квартире. Сам-то я не в состоянии тут уборкой заниматься, а вызывать фирму, специализирующуюся на уборках квартир, у меня времени нет.

Вначале шкаф — надо понять, что на меня из вещей тут есть.

М-да, не густо.

Пара костюмов, куч рубашек, футболки, шорты. Новых нет, но и не застираны они — есть, что подобрать, причём по моему вкусу.

В кабинете отчима нашёл похожий саквояж из кожи. Он чуть побольше, чем мне Петро купил, но и есть одно преимущество — он на колёсах, его, при необходимости, при перемещении катить можно.

Делать примерку вещей на грязное тело — верх безрассудства, а потому скидываю вещи, остаюсь в одних трусах и иду в ванную комнату.

Мылся долго и с удовольствием. Увы, запускать джакузи смысла не было, не успеваю, хотя, если честно, то очень хотелось, но мы ограничены по времени. Уже двенадцатый час, а нам, может быть, придётся ещё и по магазинам ездить.

Сполоснулся после геля с шампунем, насухо вытерся свежим полотенцем. Тут же в ванной комнате обнаружил интересную сумку. Она выполнена в виде скатки, внутри которой, на липучке, типа маленьких барсеток из прозрачного материала, сделанные закрывающимися на молнию, а к самой кожаной скатерти-самобранке на полосу липучки присоединяются. Отличная походная вещь, производства американской компании Мэри Кей. Вот под свои мыльно-рыльные принадлежности её и прихватизирую. В спальне родителей нашёл одеколон и принадлежности отчима для бритья. Пригодятся. Ему всё равно уже ими не пользоваться.

Сидим на кухне. Сборы закончились. В прихожей, у дверей, два заполненных саквояжа — один довольно большой, другой чуток поменьше. Сумка с компом и наиболее ценными вещами со мной на кухне. Причина есть…

Чаепитие подходит к концу.

Разговаривать не хочется, молчит и Саня, хотя видно, что всё-таки о чём-то напомнить мне хочет.

— Волыну с собой потянешь? — спросил Данилович.

Я вздохнул.

— Александр Данилович, давайте на чистоту! — поднимаю я на него взгляд, прикрываясь большой кружкой с изображением футболиста Рональдо.

— Давай! — серьёзно отвечает парень.

— Ситуация вокруг меня непонятная, согласись.

— Я не в курсе, что раньше было, — произнёс Данилыч, — и, если честно, то и знать не хочу. Знаю только, что на данный момент к тебе ни у кого претензий нет.

Я усмехнулся.

— У меня сложные отношения с твоим Кешей и его боссом. Очень сложные, хотя, в последнее время, и устаканили наши отношения, благодаря, кстати, ситуации, начавшейся с Щербатого.

Саня согласно кивает.

— И тут вдруг те, кого я считал врагами, берут надо мной шефство. Согласись, странная ситуация.

Саня просто пожал плечами.

— Чего только в жизни не бывает. Друзья иногда становятся врагами, а неприятели верной опорой в делах и в жизни.

— Но вот ты же боевик, по сути. Тебе скажут, тот же Кеша, свернуть мне голову, и ведь свернёшь! — жёстким голосом произнёс я.

Усмешка на лице этого бугая.

— Я — не тот случай. Да, не спорю, урода грохнуть мне не составит труда, но человека, которого я считаю нормальным, никто не поставит именно мне такую задачу. Я защитник, телохранитель, могу решать всякие непонятные проблемы, а потому, меня ведь к тебе в кураторы прикрепили. И скажу так, если произойдёт такое, что вдруг с меня снимут эту задачу, берегись, значит, кто-то хочет тебе зла, а то и смерти. — Саня смотрит на меня открытым взглядом.

Молчим. Я пытаюсь осознать, что мне только что сказали.

— Понятно! — наконец-то произношу я.

— А раз понятно, вытаскивай волыну! С возможными проблемами в интернате она тебе не помощница, а если что серьёзней возникнет, позвонишь. Решим и накажем, кого ни попадя.

Я, со вздохом, снимаю с себя куртку Щербатого. Там под ней, на подвеске, висит глок.

— Чтоб тебя! — матерится Саня, — что удумал! Давай сюда, прямо разоружение Германии! — смеётся Данилыч.

Да и у меня на душе, если честно, стало спокойнее. Почему-то я ему верю.

— Слушай, Андрюха, — обращается ко мне мой цербер, — а что ты с квартирой думаешь делать, на время, пока в детдоме будешь чалиться?

Я с удивлением смотрю на Саню.

— А тебе то что с этого? — не понял я вопроса.

— Ну, ты даёшь! Пустая, упакованная хата, и я — красный молодец с большой елдой. Сам подумай.

Я улыбнулся и кинул на него понимающий взгляд.

— Бляди?

Довольный Данилыч кивает головой.

— Да, Штирлиц, они самые!

Я подумал.

— Хорошо, но только сам, и не сдавать её, и квартплата вся на тебе. — Делаю я уточнение.

— Да без проблем! — обрадовано улыбается Данилыч, — и порядок поддерживать буду. Сам понимаешь, что девки тут будут не совсем простые. Для простых и шалав всяких и подворотни хватит. Впрочем, их услугами я уже давно перестал пользоваться.

Я кладу на стол перед ним ключи от квартиры и диктую код для сигнализации.

Всё, больше меня здесь ничего не задерживает. Сейчас пробежимся по магазинам, заскочим в парикмахерскую и вперёд, в отрыв. Саня и так уже телефон свой отключил и пользуется моей трубкой.

В школу звякнул, своей бывшей классной. Заезжать туда уже нет надобности. Она и поведала, что мои документы уже ушли по новому адресу. Краевое государственное казенное учреждение «Организация, осуществляющая обучение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей „Детский дом номер тридцать пять“». По старому — школа-интернат со спец-уклоном номер три — тройка, в простонародье — на улице Ломоносова, остановка «Новый микрорайон», район Дзёмги.

Саня тут же по-моему смартфону стал прикидывать, как до него лучше всего и проще со стороны Хурбы добираться.

— Всё, понял! — смеётся он. — По военному Хуминскому шоссе до Стационарной, мимо железнодорожного вокзала, потом выходим на Лазо и по ней до Дзёмог, это основная объездная дорога, а там, по проспекту Победы и привет, мы почти на месте.

Мне эти названия шоссе и улиц ничего не говорят. В Комсомольске мне как-то раньше бывать не приходилось, хотя по рассказам друзей знал, что архитектура центральных улиц там своеобразная. Чем-то Волгоград напоминает, бывший Сталинград, домами постройки пятидесятых годов. И проспекты везде широкие и пустынные, по которым до сих пор ездит старый транспорт в виде трамваев.

А по магазинам…

Отобрал я вещи, что налезли на меня и не вызывали взрыв веселья со стороны эксперта в виде Александра Даниловича. В итоге оказалось, что из кучи моих, а вернее, сына, вещей ничего путного по его представлениям нет. Для занятия спортом ничего вообще даже близко. Меховая куртка в условиях детдома как-то не катит. Нормального тёплого пуховика нет. В чём осенью бегать и просто по улице гулять — тоже.

Ни одной толстовки простой в наличии не было, даже затрапезного спортивного костюма.

Пока я делал прощальный променад по квартире, с заходом в уборную, Саня связался со знакомыми, держащими магазин мужской одежды где-то в южном микрорайоне города.

Стоило мне вновь появиться на кухне, как Саня произнёс:

— Нас ждут. Твои данные я передал и размер обуви тоже. К нашему приезду подберут, что у них есть из приличного, а потому, хватаем вещи и вперёд. И там, как раз в том же торговом центре, есть магазин медтехники. Думаю, стоит сменить тебе этот тяжёлый костыль, который тебе подарили в больнице, на что-нибудь поприличней, полегче и посовременней, а то этот костыль весь твой представительный вид портит, ну и трость, например, прикупить на будущее, надеюсь, недолго тебе осталось костыли мучить. Будешь хоть и прихрамывая, но сам ходить. — А потом улыбнулся. — А может быть и бегать!

На посещение торгового центра, как ни спешили, ушло почти два часа.

Вначале забежали к друзьям Сани. Обслуживала нас хозяйка этого продвинутого бутика. Ассортимент, видно, был рассчитан именно на молодёжь, а вот я то, как раз, нынешний, в этой молодёжной моде ни бум-бум. Только цены смущали, но Саня на ушко шепнул, что подделок китайских и турецких тут нет. Вещи с Техаса везут. У девушки там родственники и, несмотря на санкции, багаж доходит исправно, пускай и приходится отправлять его через Европу.

Судя по тому, как вела себя с Данилычем эта дама, становилось понятно, кто и ради кого выклянчил у меня этот ловелас ключи от моей квартиры. И ведь явно дама замужем, а вот семейное положение моего куратора я так и не удосужился узнать.

Меня быстро и профессионально взяли в оборот. Футболки, кроссовки, тенниски, кофта на молнии. Тёплый спортивный костюм, а главное, фирма то какая!

— … Монтана в самой Америке не сильно распространена. Она классику выпускает, тем и живёт, но почитателей в мире хватает. Не смотрите на цену, — улыбается Наташа. Уже познакомились. Красивая дама. Жгучая, наверно крашеная, брюнетка. Волосы — каре, личико мраморное, видно походы к косметологу, как за продуктами. Следит за собой и явно не забывает про фитнесс. Но ведёт себя строго, фамильярности не допускает. Ко мне обращается только «Андрей Андреевич». — В Америке эти джинсы менее чем за сотню долларов не найдёте. Если они, конечно, настоящие. А эти настоящие, я могу гарантировать.

М-да… с доставкой цена прыгнула до пятнадцати штук. Но Саня, видно, презентовал меня, как денежного клиента и приходится соответствовать.

С ума сойти, общей сложностью оставил в магазине почти триста штук. Благо, расплатился карточкой от Тинькова. Там за три дня уже накопилась приличная сумма. Мои саквояжи теперь забиты под завязку. В основном, вещи для спорта и пара джинсовых костюмов. Смысла много набирать — нет. Я расту, да и похудеть в ближайшее время собираюсь, вернее, уже начал.

— У турок тоже есть отличные вещи, — рассказывает Наташа, угощая нас с Саней кофе, а к нему и пирожными. Явно красавица тоже любит сладкое и её мужу каждая пироженка обходится в тридцать тысяч в виде фитнеса, но это их дело, — вот, например, ТАФИКА отличные куртки делают. Молодёжно-спортивный стиль, тёплые, но дорогие. Я вам ответственно заявляю — на всём Дальнем Востоке куртки этой фирмы продаю только я.

Я улыбнулся. Впарила мне сразу три штуки. Цветовая гамма одна. Чёрный цвет. Все три из натуральной кожи, вот только наполнители и фасон немного разный. Одна — пуховик с капюшоном, выдерживает до минус сорока градусов. Вторая — с непонятным наполнителем, короткая, по попу, и лёгкая. И третья — для весны и осени. Но понравились, в общем, теперь я по полной упакован. Посидели, поболтали. Девушка рада и мне, как щедрому оптовому покупателю, ну, естественно, и Сане, как другу и возможному любовнику. Саня, под предлогом покупки для меня костылей, выпроводил меня в медтехнику и сказал, что ждать будет в машине. Вот что-то не уверен я в его чистых помыслах, потому что, выбрав себе титановые лёгкие костыли с опорой на руках и дорогущую трость, возвращался с помощником, который и нёс мои покупки до машины. Я обратил внимание, что бутик Наташи был закрыт для посетителей. А некоторые несознательные элементы, подошли к машине спустя только минут двадцать моего ожидания.

Подошёл смущённый. Я же только хмыкнул и ничего не сказал по этому поводу.

Потом была парикмахерская и модельная стрижка «площадка» и вот мы уже, спустя ещё час, в районе поселка Горького встали у кафешки Закира на обед.

— Шашлык, люля, зелень-мелень, и ещё с час минус. И вот я, с отяжелевшим желудком, удобно устроился на переднем кресле. Мелькают деревья вдоль трассы. Зелёная пелена мельтешащей листвы заставляет прикрывать усталые глаза. Под ровный рокот мотора я проваливаюсь в нирвану…

* * *

— Ну, ты и горазд спать. Хорошо хоть не храпишь пока, — смеётся довольный Данилыч.

— Мы уже Амур проехали и на Харбу на ментовском посту повернули. Ещё минут десять — и мы на месте.

Я, очумело, спросонья, осматриваюсь. Какие-то постройки, озеро с правой стороны.

— И сколько я спал? — уточняю я, заодно, чтобы понять, за сколько мы почти долетели до Комсомольска.

— Три часа двадцать минут. Можно было бы и быстрее, — улыбается Саня, — но я сильно гнать не стал, да и в сон начало клонить, несмотря на то, что день сейчас ещё.

— Нормально пролетели! — думаю я. — Сто сорок, наверное, была скорость, не считая мест, где приходилось притормаживать, например, проезжая насёлённые пункты, хотя вроде их и немного по пути, трасса всё-таки чуть в стороне от них находится. Про Маяк точно знаю, что именно там проезжать через весь населённый пункт надо. Где-то под ним сын тогда почти со всей семьёй и попал в то страшное автопроисшествие.

— Так, кореш мой уже на стрёме. Банька истопится, но баб не будет. Ведёшь себя с ним культурно и очень вежливо. Он кавказец — это раз, а теперь ещё и представитель служителей культа — это два. По-простому поп. — Как всегда, улыбается Саня, — а потому, следи за языком и трижды подумай, прежде чем открывать рот.

Зря пугал. Нормальным мужиком оказался этот чечен. И жена у него тоже ненавистной мне национальности. Интересный винегрет у них в семье. Вот, вроде поп православный, а порядки в доме, как будто не Комсомольск рядом, а Грозный и все вокруг приверженцы аллаха.

Но баня была, пивом собственного приготовления угощали. Водки и баб, как и говорил Саня, не было, для меня, во всяком случае. Спать ушёл рано, в отведённую нам Саней, как гостям, комнату, а бывшие однополчане, по-видимому, за рюмкой чая засиделись за столом до утра.

— Вставай, пора! — немного помятый ночными возлияниями, проговорил Саня. — Завтракаем, и погнали! За рулём сегодня не я, это точно. Братец нашего побратима. Не хочу с ментами тут разборки чинить. Они в Комсомольске малоубалтываемые, чуть лучше уссурийских, те вообще полные отморозки!

Не помню, что снилось, но то, что бабы, это точно.

Встаю, одеваюсь и умываюсь. Сегодня серьёзный день, от которого будет много зависеть, как он у меня пройдёт и главное, чем закончится.

Быстрый завтрак.

Заставили записать номер телефона отца Василия и его брата, сердечно распрощались, и вот мы уже едем в сторону Комсомольска. Жена с её мужем, похоронены на кладбище, относящегося, как раз, к Хурбе. Стечение обстоятельств.

Никаких чувств. Купил цветы на входе, в храме рядом поставил свечи и за себя, и за сына заодно. Теперь мы точно одно целое. На могилке протёр памятники, положил цветы, постоял с постной миной. Мужа этого, который когда-то увёл у меня жену, в лицо я не знал и мне его, если честно, не очень то и было жаль, хотя к моему сыну относился он нормально. А как относиться к бывшей жене и по совместительству теперь матери?

Не хотел ехать, но это было бы очень странно с моей стороны не посетить могилу родителей.

Саня бы уж точно не понял. Кстати, вчера отец Василий мне крест осветил. Я, оказывается, крещённый. Я, то есть сын, а как отец всегда был истинным атеистом. И ты смотри-ка, а был обласкан божьей милостью, пускай и неизвестной сейчас, забытой всеми богини.

Молча, въезжаем в город. Дорога после федералки явно дрянь. Ямы, выбоины, стыки, сколы асфальта. И, к тому же, ещё и лужи. Недавно тут, оказывается, был летний ливень.

Мои мысли все об интернате. Как я там устроюсь? Погуглил инет, но мало чего наскрёб о будущем доме на эти несколько лет. Явно организация солидная и на контроле у администрации города, но детдом есть детдом и как его не украшай снаружи, внутри условия жизни далеко не домашние. А вот как все, я жить и не хочу. И не буду.

Экстерном мне никто сдать экзамен за школу не даст, да я и сам эти экзамены не потяну. Увы, но все знания у меня весьма специфичны. Кого-нибудь грохнуть, даже голыми руками, да легко, а вот вычислять сложные алгоритмы, — это уже, увы, не ко мне.

— Не грусти, — неправильно понимает мой грустный вид Саня.

— Поздно грустить, — вздыхаю я, — чем уже им поможешь? Меня больше волнуют вопросы, связанные с жизнью в этом интернате и не столько общение со сверстниками, как материально-техническое обеспечение. Я тут читал, что жилые комнаты рассчитаны для обустройства от одного до четырёх человек, вот я и думаю, что нужно сделать, чтобы попасть в число избранных?

— С другими ты в комнате жить бы не хотел, — понимает, что я хотел сказать, Данилыч.

Я пожимаю плечами.

— Человек любит комфорт и я бы смог его себе обеспечить, — намекаю я на свои теперешние финансовые возможности.

— Попробуем решить и это, потерпи ещё минут десять, и мы на месте. Директора там недавно уволили. Исполняет обязанности начальника заведения от образования некто Панритова Наталья Андреевна. По слухам, ещё та стерва. Но правильная стерва. Не замужем, живёт работой. Едва за сорок. Заместитель директора по воспитательной работе. Не утверждают её на должности, потому что у неё неуживчивый характер. С начальством ладить не умеет, видно потому и муж от неё сбежал, если и был! — кривится Санёк. — Но Кеша именно с ней общался насчёт тебя, так что, думаю, проблем не должно быть. Делаем так! Вначале я с ней переговорю, а потом уже ты сам там. Пока я тебя в комнату не заселю — не уеду. И до завтрашнего вечера я буду в городе проблемы кое-какие решать. Понадоблюсь — звони, понял?

Я кивнул, соглашаясь.

Комсомольск мне, мягко говоря, не понравился. Может, потому что мы ехали проулками и на центральные улицы не выезжали, а потом, и вовсе, видно, по объездной объезжали город. Дзёмги — это пригород Комсомольска и знаменит на весь мир тем, что тут есть, на базе военного аэродрома, целый завод, который выпускает, вроде как, СУ–30МК. Или ещё какие его модификации, а так же и пассажирский самолёт Сухой Супер Джет 100.

Грязные, хоть и широкие улицы, а уж про качество дорожного покрытия я и вовсе молчу.

— Так, подъезжаем. Сейчас через трамвайные пути повернём, потом по проулку, и на месте. Вон, то двухэтажное здание и есть твой новый дом, — говорит Санёк.

М-да. На картинке как-то красивее было. Огромный дом с пристройками по бокам. Видно, это старое здание ещё сталинской постройки. Рядом же — новодел и, походу, это и есть школа-интернат, где учатся не только воспитанники детдома, но и те ребята, кто проживает рядом, как в пятиэтажках, раскиданных вокруг, так и дети из частного сектора.

Ну, вот чем-то родным пахнуло!

Ребятня на улицу высыпала посмотреть на красивую чёрную машину, ну и на нас заодно.

Я спокоен, а вещи свои пока оставил в машине. Саня уже со своим телефоном. В Хабаровск, по нашему прибытию в город, ещё вчера отзвонился.

Наше появление фурора, к счастью, не произвело. Интересно, конечно, всем. К кому приехала такая машина, а может, кого и новенького привезла.

Увидели меня в моём прикиде.

Завистливые взгляды пацанов моего возраста, и откровенное, оценивающее разглядывание почти взрослых воспитанниц.

М-да, ничего не меняется. У нас, в моё время, девчонки, кто постарше, деньги себе телом своим зарабатывали на обочине шоссе Белогорск — Благовещенск. И видно, что и тут некоторые скромностью не страдают, или просто их на это вынуждают обстоятельства.

Ну уж точно, я им не судья.

В своё время, я только по счастливой случайности на малолетку не попал, да и потом от тюрьмы наш участковый спас. Спасибо ему и земной поклон за это!

— Эй, ребята, — обратился к глазеющим на нас пацанам Данилыч, — как к вашему директору пройти?

Тут все разом загомонили, но вперёд вышла среднего роста девица и, просто сказав, «идите за мной, я вас провожу», под взглядами своих подруг пошла к крыльцу здания.

И следом за ней, ковыляя на новых костылях, поплёлся и я, а следом, явно кося взглядом на девичий зад, шёл о чём-то задумавшийся Санёк.

Что сказать? Здание снаружи явно выглядело лучше, чем внутри. На входе сидела вахтёрша. Девчонка просто сказала, что это к директору и нас пропустили, видно мой вид калеки подействовал на бабушку в качестве пропуска. На нас все оборачивались. И явно это здание административное, а новодел — школа. Думаю, я угадал.

Поднялись на второй этаж. Девчонка остановилась напротив двери с табличкой, на которой было написано «Заместитель по воспитательной работе». Постучалась и, приоткрыв дверь, произнесла:

— Наталья Андреевна, тут к вам приехали.

Из кабинета раздалось:

— Пускай зайдут.

Девчонка отпрянула от двери, давая проход, а Данилыч коротко кивнул.

— Жди здесь! — и, зайдя в кабинет, плотно прикрыл за собой двери.

Я огляделся. Обычное административное здание. Возможно, что это раньше и было зданием школы. Большой широкий коридор, арки полукругом, явно давно тут капитального ремонта не было, но всё побелено, покрашено и пол даже без дырок.

А тем временем, девчонка, которая привела нас с Данилычем сюда, спросила:

— Ты к нам?

Я перевёл на неё взгляд.

М-да, одета аккуратно, но явно вещи не новые, приятная юная чистота во взгляде. Глаза раскосые, без смеси крови с местным населением тут явно не обошлось. Кто тут у нас, эвенки? Или нанайцы? Не помню.

— Меня Андрей зовут, — представился я.

Неприлично разговаривать с красивой девушкой и первым не назваться по имени.

— Алина, — улыбнулось создание.

А ведь, несмотря на круглое лицо, дама весьма симпатична. В меру высокая, стройная. Блузка или рубашка цвета вишни, тёмная юбка до колен. Ножки голые, без колготок. Носочки с укороченным подголёнком и манжетой белого цвета и, в завершении, белые кроссовки, явно китайского производства.

Дёшево, скромно и сердито. И я тут весь из себя — с золотой цепью и перстнем на руке, да в джинсе от Монтаны. Что-то я уж очень сильно выпендрился.

Но скромность в сторону, мой прикид не для девчонок, а чтобы местных авторитетов спровоцировать и их шестёрок. Уверен, что как бы тут ни работали воспитатели, а такого разбойничьего приблатнённого контингента тут навалом.

— И да, я к вам.

И улыбнулся.

Удивление на её лице и полное непонимание.

«Рву шаблоны!» — усмехнулся про себя я.

— Ты сирота? — уточняет она.

Я киваю. Ну не вдаваться же в подробности.

Она ещё раз окинула меня взглядом. Недалеко собралась стайка девчонок разного возраста, но к нам пока подходить не спешат.

— Странный ты какой-то, — наконец выносит она свой вердикт. — Кто к нам впервые попадает, очень подавленным выглядит и всего боится, озирается постоянно. А ты стоишь спокойно. Огляделся только и словно домой попал.

Я удивлёно приподнимаю брови. Вот это да, Шерлок Холмс в юбке, как всё точно определила! И то, что не боюсь тут никого, и то, что едва ли впервые почувствовал себя, что я точно, будто в своё детство попал. Вот только чем тогда занимался, такого я себе теперь позволять не буду. А чем заняться для себя я точно найду.

— Какой есть, — улыбаюсь вновь, — а ты тут давно? — уточняю я.

— С самого рождения, — совершенно не смущаясь, отвечает она. — Тут большинство таких. Вообще странно, что тебя к нам прислали. А-а ты, наверное, инвалид! — утвердительно говорит она.

— Да, в больнице при выписке на комиссии сказали, что послали документы на оформление инвалидности.

— Ты был в больнице? — удивляется она.

— Ага. Авария на дороге. Родители погибли, а меня после четырёх месяцев лечения к вам из Хабаровска прислали.

А разве в Хабаровске нет школ-интернатов и детских домов при них? — удивляется девчонка.

Я же только хмыкаю себе под нос. На редкость умна красавица!

— Есть, но не я так решал, — развожу руками в стороны, — а как у вас со школой, где вы учитесь? — тут же спрашиваю я, чтобы увести разговор немного от себя.

— В соседнем здании. Оно новой постройки. Обычная школа. Смешанные классы. И девочки и мальчики так же, как и детдомовские, и простые дети из семей учатся, — отвечает она, — у нас старый корпус. Его ещё в пятидесятых построили, почти сразу после войны. Тут даже спортзал есть, но он требует ремонта, а потому не работает.

— И стипендию платят? — спрашиваю я.

— Ага, по сто пятьдесят рублей ежемесячно.

— На каждый день? — не поверив, переспросил я.

— Ага, разбежался, у нашего Путина на нас денег нет. Полтораста рубликов в месяц и свободен и не в чём себе не отказывай!

— Но как же на них жить то можно? — удивился я.

— Да как все живут, так и живём. Кормят, одевают. Где жить — есть. Если заболеешь, лечат бесплатно. Кто может, подрабатывают. Кому-то что-то родственники подкидывают, но это редкость. Бедно живут тут люди! — говорит она, кося взглядом на расстегнутый ворот рубашки, а там широченная цепь из золота…

— А в какой класс ты перешёл? В десятый? — с надеждой в голосе спросила она.

Я мотнул головой.

— Нет, всего в восьмой.

И опять этот оценивающий взгляд.

— Жаль!

— А ты красивая! — решил я сделать девушке комплемент.

Та зарделась. Смутившись, глазками хлоп-хлоп и улыбается.

— Спасибо.

Тёмненькая, волосы пока, по-видимому, краской не тронуты. Естественный цвет.

— А как у вас с жильём? — продолжаю я интересоваться житьём-бытьём.

— Туго. Народа много. Второй, самый старый корпус, на ремонте. Пустует, больше чем наполовину. На вечном ремонте. Сколько себя помню, всё его ремонтируют, ремонтируют, но всё никак не отремонтируют. По слухам, пару директоров в начале двухтысячных уволили за растраты, — прошептала она. — Хищение в особо крупных размерах, но воз и ныне там, а теперь и вовсе денег не выделяют. А то, что выделяется, вон, на фасад здания пустили. Какого-то шишку из Москвы ждали, да не приехал, сука. Фасад нам, старшим, красить не дали, все-таки высотные работы, а так все помещения и этот коридор, классы в школе — всё вот этими руками побелено и покрашено. Экономят, гады. Хорошо хоть кормят относительно нормально и то, от смены зависит. Повара разные и им тоже есть хочется.

— Продукты тырят? — удивился я.

— А ты что хочешь? Но у нашей мымры не забалуешь, оттого народ в детдоме, несмотря на её характер, любит эту ведьму, — опять шёпотом, и кивок в сторону двери, за которой скрылся Саня.

«Что-то больно долго они там совещаются насчёт меня. Как бы эта ведьма его не заколдовала, — улыбнулся своим мыслям, — или не съела к херам!»

— А так, не волнуйся, жить можно, хотя вам, пацанам, и сложнее.

О! Чувствую, получу инфу со стороны!

— И почему ты считаешь, что сложнее? — спрашиваю я.

— Дерётесь по всяким пустякам. Группировки разные. Восьмиклассники десятиклассников гоняют, а тут ещё и бывшие выпускники всё никак сюда дорогу не забудут, ну и стращают пацанов. У девчонок, конечно, тоже есть трудности, но, в основном, из-за нехватки денег. Доходит до того, что некоторые, — она посмотрела на меня пронзительным взглядом, — некоторые услуги за деньги на стороне оказывают. Все хотят, чтобы и одеться покрасивее, и телефон получше. В кино сходить, чтобы было на что.

— Полы моют? — уточнил я, типа, не врубаюсь, о чём разговор идёт.

— И это тоже. У нас много таких как ты, — кивок на мой костыль, — а инвалидам стипендия существеннее, чем простым воспитанникам выдаётся. Вот и предлагают услуги по уборке жилых комнат.

— И сколько стоит удовольствие? — уточняю я.

— Двести рублей за четырёхместную. Остальные — сто пятьдесят.

— И куда при надобности обращаться? — спрашиваю я, заинтересовавшись такими предложениями.

— А давай номерами телефонов обменяемся. Понадобится, ты только позвони, всё организуем! — смеётся она.

— И по остальным услугам тоже? — решил я похулиганить.

Внимательный взгляд зелёных глаз.

— Прайс услуг есть, но он для избранных, и у кого деньги имеются. В прайсе не только наши девушки, но и те, кто раньше тут учился. Цены от тысячи.

— За час? — удивился я дешевизне.

— За ночь, но угощения тоже с тебя.

Нифига се, лафа!

— Заметано, по этому вопросу к тебе обращаться? — спрашиваю я.

Снова её взгляд остановился на золотом кресте у меня на груди, а потом переполз на правую руку с печаткой на пальце.

— Организуем, но всё от смены дежурных зависеть будет. Тут свои особенности, — а потом, с усмешкой посмотрела мне в глаза, — ты, вначале, со своими цацками переживи знакомство с Дэсой.

— Это ещё что за зверь такой? — удивился я.

— Да авторитет из местных. В одиннадцатый перешёл, всё никак от него избавиться не могут, но он действует через своих шестёрок. Он их «торпедами» называет. Фильм «Бригада» посмотрел и всё, снесло крышу дураку.

Я опять улыбаюсь. А что, мне несложно, а так хоть за дурака примут, и всерьез в своих раскладах никто считать не будет. На свою голову.

— Я-то переживу, а вот как ты с ними общение переносишь?

Алина усмехнулась.

— Так я местная. С горшка тут. Кто мне, что из пришлых скажет? Его же тут же уроют! Конечно, если с моей стороны косяка нет. Потому, в делах расходимся сторонами, как в море корабли. Он в мои дела не лезет, а я в его. Но его дела — рэкет. Мелких на деньги трясёт и эта участь, думаю, и тебя, мил человек, не минует, несмотря на твою очень серьезную крышу, — опять кивок в сторону двери, где пропал Саня.

Я же только улыбаюсь. Улыбчивый человек всем нравится.

— А малолеток в бизнес берёте? — возвращаюсь я к интересующей меня теме.

— Нет, только с восемнадцати. Одиннадцатый класс и старше. Нам проблемы с ментами не нужны. А так, всегда можно сказать, что по любви, — улыбается, — а кто младше, полы моют. Всем хорошо. У нас много инвалидов. Спецшкола, чего уж там, но и нормальных хватает. Где-то, пятьдесят на пятьдесят.

— Серьёзный подход!

Она кивает, соглашаясь.

— Так не нами заведено. Говорят, ещё с девяностых, и из блатных следят. Можно реально мамкам на проблемы из-за девок налететь.

— А что с дурью?

Продолжаю я вынимать из словоохотливой девчонки нужную мне информацию.

— Подсудно, да и за детей на зоне голову оторвут, а если поймают с поличным барыгу, то и вовсе кончить могут. Нет, есть, конечно, любители, но заставлять не будут. Захочешь кайфануть — обеспечим. Но с этим не ко мне. Понадобится, сведу, но по деньгам, сам знаешь, дороже, чем с девочками обойдётся.

Вот же, Мамка мне попалась. Как всё по полочкам раскладывает, и насчёт меня верные выводы сделала. Опыт, что и говорить, хотя возраст у писюхи лет шестнадцать-семнадцать получается, и не факт, что сама целка.

— А ты классная! — искренне восхищаюсь я девчонкой. — И лови мой номер.

Достаю свой Самсунг и сразу забиваю её номер себе в адресную книгу.

Что у неё за телефон, я не обратил внимания, лишь уточнил, интернет подключён или нет. Сказала, что да, но тариф хреновый, интернет быстро деньги сжирает.

Разберёмся. С авторитетными ребятами и нормальными надо дружить. Именно дружить — никаких чувств! Любовь все дела рушит… знаем, проходил.

Тут открывается дверь и показывается Саня.

Точно ведьма! Где его вечная улыбка?

Подошёл почти вплотную и шепотом:

— Прими мои соболезнования, но там, — кивок в сторону кабинета себе за спину, — чудовище в женском обличии. Но слово держит. На тебя, уже заранее, настроена очень негативно. Что ты там просил у Кеши, её просто взбесило, но против нашего босса не пошла, да и направление из Краевого совета Попечителей так просто не отфутболишь. Скрипя зубами, но тебя примет. Нет — увезу обратно. Я ей так и сказал. Испугалась. А потому, счёт к тебе у неё ещё больше возрос. Я — за вещами, сейчас завхоз подойдёт, а тебя приглашают на беседу. Прогнёшься, сам знаешь, потом и вовсе жизни не дадут. Так что постарайся и не ругаться, и вместе с тем, выскреби себе нормальные условия содержания. Подлянку с её стороны я ожидаю. Так что, лично проверю, что поместили тебя, соответственно отношению нашего босса к своей альма-матер. Не тушуйся, но и не веди себя нагло. Больше улыбайся при разговоре и меньше говори, вначале осмотреться надо, что тут у них происходит, а потом и проблемы решать начнём, но на разборки и принятие решения тебе сутки. Надо, я Кеше звякну. Думаю, он её быстро облагоразумит. Ну, давай, ни пуха!

— К чёрту! — выдохнул я.

Долго стоял и теперь правая нога сильно болеть начала, и разработками богини не воспользуешься, а потому, в таком хреновом настроении я рванул дверь кабинета на себя.

* * *

А вот таких я люблю, вернее любил. Мой типаж женщин!

Сильная, уверенная в себе, при этом, на вид хрупкая, небольшого росточка, ухоженная, следит за собой и не обязательно писаная красавица. Хватит того, что фигуру блюдёт. Не люблю толстых женщин. Мужики имеют право на такой ма-а-аленький недостаток. И вот ещё штришок: женские классические костюмы, причём со вкусом подобранные. Я тащусь от таких женщин, хотя, если честно, с такими грымзами очень сложно по жизни ужиться, но мне всегда это как-то удавалось.

А эта… Волосы тёмные, цвет не определю, так навскидку, и не брюнетка, и не шатенка, а что-то среднее, и красноты в них нет. Волосы, видно, длинные. Коса, под Тимошенко, на затылке в украинскую колбасу свёрнута. Это смотрится отпадно! Представляю, как рано ей надо по утрам вставать, чтобы до выхода на работу успеть такую красоту навести.

Костюмчик серого цвета, но приталенный. Рукава на пиджачке — три четверти, блузка — белая, с круглым вырезом. Цепочка золотая с кулончиком. Никаких новомодных течений по страстям церковным. Крестик, как таковой, отсутствует. Кисти рук ухоженные, кожа на них чистая и на лице, что характерно, ни морщинки. Или так профессионально боевая штукатурка уложена, или по жизни ещё молодо выглядит. Хороша, чертовка, вот только эта дама не для моего возраста, а потому она для меня очень опасна. Как бы так умудриться сделать, чтобы после сегодняшнего знакомства врагами не стать? Надо очень постараться!

— Здрасти! — здороваюсь я.

И, конечно, всеприемлющая улыбка у меня на лице. Но сам себе удивляюсь. Да я же её уже боюсь!

Вот это новость!

Проковылял ещё пару шагов по кабинету.

Да-а-а, бедновато нынче директора интернатов живут, во всяком случае, обстановка в кабинете руководителя заведения явно спартанская. Два стола, причём одинаковых, тумбочка под одним столом, за которым и расположилась, исполняющая обязанности директора. Писчие принадлежности в китайской подставке. У стены шкафчик с папками, весьма потрепанный, шторки непонятного, как и волосы женщины, цвета, люстра — прощай молодость, явно ещё сделана совпромом. У стены, напротив шкафа, ряд стульев, таких основательных, какие умели ещё при Союзе делать. Или тут всё так плохо с финансами, или просто сама хозяйка кабинета аскет, но это же только кабинет её, как зама, может, у директора и покруче?

И что бросается в глаза, вся стена завешана, убранными в рамки, детскими рисунками. На шкафу стоят и какие-то детские, весьма массивные, поделки.

Всё, осмотр закончен, перевожу снова свой взгляд на хозяйку кабинета. Если я рассматривал больше сам кабинет и обстановку в нём, то вот сей педагог всё это время, молча, не сводила с меня своего, уж слишком строгого взгляда.

По опыту службы в армии, так начальство смотрело на нерадивого летеху, прежде чем начать его строить, а иногда и откровенно иметь, но вот только иметь я себя не дам, ни в прямом, ни в переносном смысле.

— Присесть можно? — нагло спрашиваю я. И куда только делся мой миролюбивый настрой, ведь хотел наладить нормальные отношения с дамой, да видно не судьба. — А то нога разболелась.

Та опять окинула меня взглядом аллигатора, задержала взгляд на моих костылях и так же молча кивнула.

Ну, а мне то что, посидим, помолчим. И вдруг…

— Меня зовут Наталья Андреевна, фамилия моя Панритова. Фамильярности я не приемлю, Андрей Андреевич, и, как говорят, я бываю излишне строга к ученикам и к воспитанникам. Я заместитель директора по воспитательной работе, но в данный момент, исполняю обязанности директора данного учреждения, куда вас почему-то отправили, аж из краевого центра. Почему? Я так понять и не смогла, и никто мне внятно не объяснил. О том, что вы инвалид, мне лично ни о чём не говорит. В том же Вяземском есть подобный интернат, я про Хабаровск и не говорю. Правила поведения в нашем детском доме просты — все друг друга уважают и живут дружно, как все.

И смотрит на меня, так испытывающе.

А-а! Типа, провокация для мажора, каким я, видно, со стороны выгляжу.

Ну что же, раз этого от меня и ждут, то не будем разочаровывать тётю.

— Как все? — приподнимаю я правую бровь, больно долго тренировался, особенно последние месяцы своей, и не только своей, жизни в этом теле.

— Все! — жёстко припечатывает она.

А у меня сама собой едкая ухмылочка на лице расцветает.

— Школа, как и армия — это зеркало общества, — произношу я. — И если говорят, по слухам, при Советах, такой фокус ещё проходил, то теперь, вряд ли. Каждый хочет, в меру своих способностей и возможностей, жить лучше, чем другие, да просто жить хорошо и не обязательно, как все. Вы можете со всем вашим министерством образования обеспечить в этом, отдельно взятом учреждении всем детям хорошие и достойные условия? — нагло спрашиваю я.

У директора, глаза от возмущения и удивления от поведения будущего воспитанника, лезут из орбит, но ответить соизволила.

— Конечно! — безапелляционно заявила она.

— Позвольте усомниться, — и усмехаюсь, — сто пятьдесят рублей стипендии воспитанникам в месяц, это, конечно, великие выплаты!

Молчит, только глазами молнии в меня швыряет.

— Так вот, — продолжаю я, — ни о каком «Как все», не может быть и речи. «Как все» жить я не хочу и не буду. Вам это надо принять, или мы расстанемся, причём, прямо здесь и сейчас. Мне есть где жить, я уже взрослый человек, почти взрослый, и позаботиться о себе я смогу. А то, что там напридумывало начальство по детям сиротам, меня мало волнует. Силой вы меня тут не удержите, на цепь не посадите. Да, я не стал возмущаться такому странному решению по отправке меня к вам, и я тоже от этого решения не в восторге. Я даже надеюсь на то, что вы откажетесь от такого воспитанника, и я, с чувством выполненного долга, возвращусь в Хабаровск. Ещё раз говорю, у меня есть где жить. Так что решение, уважаемая Наталья Андреевна, теперь за вами.

Она помолчала, по новой рассматривая меня.

— И как ты себе это представляешь, Андрей Андреевич? — уже она усмехается мне.

Я даже залюбовался ею.

Э-э-э! Как бы с этим раздвоением личности в столь юном возрасте, каким я со стороны несомненно выгляжу, не стать любителем женщин «за…». Вопрос в том, на сколько «За…»!

— Пока не знаю, — говорю я, — надо осмотреться, прикинуть возможности, рассмотреть разные варианты. Я же не ведаю о том, что тут у вас есть из благ цивилизации, а чего нет. И есть ли возможность эти блага тут организовать? — вновь улыбаюсь я. — Но могу вас заверить в том, что ничего без вашего ведома я предпринимать не буду. За редким исключением.

Она в ответ, как и я немного раньше, красиво так, удивлённо выгнула бровь. А у неё этот фокус намного красивее и чётче получается. Уела!

— Увы, но если что или кто будет угрожать моей безопасности, о своих решениях, чтобы избежать этих угроз, или нивелировать их, я вас предупредить просто не успею.

Она только улыбнулась на эту мою тираду.

— Как загнул то!

А ведь тает же, тает между нами лёд! Я ей явно нравлюсь, или вспомнила сколько за меня денег дают?

— Тогда, давайте, Андрей Андреевич, определяться с вами. Вы утверждаете, что не хотите жить так, как все дети у нас живут в детдоме. Я права?

— Если у всех ваших детей отличные жилищные условия, питание, обеспечение — то я, конечно, согласен. Но отличные условия, в моём понимании, тут вашими возможностями, увы, не достигнуть. Никак. И я бы хотел, в виду вышеизложенного, иметь право самостоятельно решать вопросы по улучшению этих самых условий, естественно, с вашей помощью, а главное с вашего разрешения.

Хмык, с её стороны. Похоже, милую даму даже стал забавлять наш с нею необычный разговор.

— Александр Данилович предупреждал меня о том, что вы, Андрюша, необычный подросток. А теперь я сама в этом воочию убедилась. Но вернёмся всё-таки к нашим проблемам. Чего ты хочешь?

О! Похоже, начинается нормальный деловой разговор.

— Не столь уж и много, уважаемая Наталья Андреевна. Просторные комнаты с хорошим ремонтом, можно и не одну. Чтобы никто посторонний в неё, без спроса, войти не мог и уж, не дай бог, не взял, что там лежать у меня будет. Места для досуга, занятия спортом, для развлечений. Про питание я уже говорил. Если будет кухня — и вовсе прекрасно, но главное встроенный санузел, желательно с джакузи.

— С джакузи? — и наша неприступная красавица рассмеялась в голос. — Джакузи! Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Ой, уморил! Джакузи ему подавай!

Я же только радостно смотрю на эту необыкновенную женщину. Получилось вытянуть её из ракушки, куда она, похоже, сама себя и загнала.

— А почему вы решили, что подавай? — задаю я вопрос.

О! Этим вопросом вызвал к себе неподдельный интерес.

— А как же ещё? — не понимает она.

Я лишь только обворожительно улыбаюсь.

— Ой, не смущайте меня, Наталья Андреевна. На меня деньги поступают, неучтённые финансы. Вот и будем их тратить на всё хорошее.

Смех прекратился. Тень легла на её чело.

— Ты хочешь тратить выделяемые другом твоего отца и родственниками деньги только на себя? — спрашивает она, и такая угроза в её голосе чувствуется.

Вот только меня это мало волнует.

— Родственников? — удивился я.

— Твой отец с Мишей каждый месяц мне выплачивали по пятьдесят тысяч. Не мне, конечно, а детдому. Я раньше об этих деньгах и не подозревала даже. Ими директор по своему усмотрению распоряжалась, как хотела. Отец твой погиб, прими мои искренние соболезнования, и друг его, Миша, определил тебе ежемесячное пособие в размере ста тысяч. Я разговаривала с Иннокентием Карловичем и знаю об условиях по тратам этой сотни. Но, как заверил меня адвокат Миши, все деньги идут только на благо интерната и школы. Так?

Я согласно кивнул, а что там говорить то?

— Но ещё и твои дедушка и бабушка решили поддержать тебя тут. Я немного в курсе ваших отношений, — через паузу произносит Наталья Андреевна, — не осуждаю и не обсуждаю их. Всё лечит время. Потому и говорила, что не понимаю, почему ты у меня тут, ну, да ладно. Чужая семья — потёмки. Так вот, Зоя Яковлевна заверила, что каждый месяц на твоё содержание будет ими перечисляться двадцать пять тысяч, но с условием того, что ты об этих деньгах знать не должен.

Она смотрит на меня требовательно. Я показываю пальцами, будто зашиваю ниткой с иголкой себе рот, а потом произношу.

— Я — могила!

Она кивает и продолжает.

— Меня устроит, если и на первые пятьдесят тысяч ты не будешь претендовать, но и я должна знать на что ты собираешься тратить свою часть средств выделяемых тебе на содержание. И главное, никому об этом в интернате не рассказывать. Понял?

Опять кивок.

— Теперь, что касается твоего проживания в тех условиях, в которых, вот уже не первый год, учатся и живут воспитанники детского дома.

Она вздыхает глубоко, отчего её грудь вздымается над столом. Ловит мой взгляд и понимает, куда он у меня направлен и, довольная, улыбается.

Не скажу, что большие у неё сиськи, навскидку, между двойкой и тройкой, хотя женщины часто с помощью новомодных бюстгальтеров очень удачно и качественно обманывают нас, мужчин.

— Условия проживания не очень, — начала она мне объяснять про местное житьё-бытьё. — Здание старое, хотя ежегодно своими силами на деньги спонсоров и тех копеек, что выделяет город, ремонтируем как школу с классами кабинетами и коридорами, так и наше общежитие детдома. Всё делается руками детей и, как следствие, качество ремонта, увы, страдает, зато его объём намного больше, чем если бы мы брали специалистов со стороны. Увы, имеем то, что имеем. Один корпус жилой у нас и вовсе почти пустует — нужен ремонт. Поддерживаем только зимой отопление в рабочем состоянии, иначе здание давно бы рассыпалось. Строили его ещё в начале пятидесятых, но теперь оно очень сильно обветшало. Но само здание и помещения в нём отлично спроектированы. Есть даже спортивный зал для занятий спортом, фойе, широченные балконы. Сама замеряла их как-то. Шесть на шесть метров. Умели при дедушке Сталине строить, а под спортзалом даже что-то вроде бассейна имеется, правда, небольшого, десять на шесть всего и комнаты. Помывочные, раздевалки и даже что-то в виде сауны есть, также много больших помещений. Зал для танцев, и зал для занятий боксом. Наш нынешний физрук хотел там что-то делать, да денег никто не дал, а куда спонсорские деньги уходили — у бывшего директора надо было уточнять, — вздыхает она.

Я задумался.

А что, вариант! Много мыслей в голове крутится, но вначале надо все собственными глазами увидеть.

— А пока, я тебя в том здании поселю. Да больше пока и негде. Небольшая комната, рассчитанная на проживание одного человека, но жить будете пока вдвоём. Там тоже мальчик с проблемными ногами, — говорит директор. — Ты свалился мне, как снег на голову, а тут ещё и директор ушёл, или его ушли, не важно. В общем, всё на одной мне. По питанию, я команду уже дала. Сейчас у нас тут каникулы в самом разгаре. Половина детей разъехалась. Лагеря, санатории, кто по родственникам турне устроил, — улыбается она, явно что-то своё личное вспоминая. — Я ведь сама воспитанница этого интерната, — говорит Наталья Андреевна.

Тогда это все и объясняет. Дама, не найдя утешения в личной жизни и в семейном счастье, горит на работе, похоже, поставив крест на себе, как на женщине, но следит за собой. Должность обязывает.

— Вначале привыкнем друг к другу. Обживёмся. До начала учебного года ещё почти полтора месяца. Чуть меньше. Ты попробуешь решить свои проблемы, — улыбается, — ты же попробуешь сделать ремонт у себя в комнате, правильно? — я согласно киваю, — но при условии, что выделенные для этого средства, ты на себя, то есть на свою комнату, — смеётся, — или комплекс комнат, не тратишь. А тратишь только на объекты общего использования. Ты согласен?

Я прикинул и так, и этак…

— Хорошо, но пока я учусь и живу в интернате, эти общественные объекты, как вы, Наталья Андреевна выразились, используются только по моему разумению и кроме меня там никто не командует. Согласны?

Теперь настала очередь задуматься и этой эффектной женщине.

— Не понимаю, объясни. — Просит красавица.

Я же пожимаю плечами.

— Например, — говорю я, — я на свои средства, вернее на те, что мне выделяют, ремонтирую спортзал или бассейн. Тогда никто — ни вы, ни физрук школы туда доступа не имеете. Только с моего согласия.

— Но это же неправильно! — возмущается она.

— Ремонтируйте сами своими финансами, — говорю спокойно я. — А куда потратить деньги я найду. Вон, группу музыкальную соберу, а музыкальное оборудование нынче очень дорогое. Очень!

— Но наш учитель физкультуры, Николай Иванович, он будет против.

— Против? — спрашиваю я. — Тогда чего сам не ремонтирует? К тому же, у него и в новом корпусе спортзал есть. Либо так — либо никак! — ставлю я точку в своих требованиях.

Помолчали.

А глазки то у неё бегают, явно что-то задумала. Понятно, если бы не Карлович и не выделяемые на меня деньги, этого разговора бы не было. Но пользуемся теми преимуществами, что есть на данный момент.

— Ладно, — соглашается директор, — запиши свой телефон на листочке, вот, ручку возьми, и мой, на всякий случай. Заселишься, а потом посмотришь, где тебе захочется свою энергию приложить. Я не буду против, если ты отремонтируешь себе комнату. В том корпусе у нас заведует зам завхоза, Игорь Васильевич. Бывший военный, сейчас на пенсии. Хороший работник, ответственный, не пьёт почти. Вроде, по слухам, только виски предпочитает, причём, явно в нем разбирается и любит только настоящее, а не китайскую подделку. Это так, к слову.

Явный намёк, а с завхозом надо сразу мосты наводить.

— По школе и по твоей успеваемости потом поговорим, — принимает решение Наталья Андреевна. — Отметься в санитарной части интерната. Там дежурный врач есть всегда. Документы твои мне передали. Теперь, что касается внутренней дисциплины. Есть у нас свои хулиганы, к сожалению. Я не смогу тебя постоянно оберегать, вы, мальчишки, вечно что-то делите. И этот твой вызывающий вид — она даже немного поморщилась, глядя на то, как я одет, а также на мои золотые цацки, — запретить я тебе так одеваться не могу и украшения с шеи снять тоже, но постарайся, если получится, не доводить до драк. Я чувствую, ты их не боишься и это меня, если честно, пугает. К нам часто заходят и бывшие воспитанники, и не все из них ребята благополучные, да и сам Комсомольск славится обилием любителей блатной жизни. Прошу тебя — не нарвись.

Смотрит так на меня, по-доброму и всепонимающим взглядом.

Ну, если учесть, что сама в детстве прошла эту школу жизни, то, что там говорить! Но отвечать что-то надо.

— Я очень постараюсь, Наталья Андреевна. Ну, я тогда пойду? — спрашиваю я, вставая.

— Я Алине сейчас скажу, чтобы вас с Александром Даниловичем проводила до комнаты, где ты будешь жить, пока не определишься, где и в какой комнате начнёшь ремонт для себя, — поднимается из-за стола директриса.

Угадал, хороша у неё фигурка. Смотрится, как девочка. Чем-то даже Марину Николаевну напоминает, вот только грудь явно подкачала.

А Андреевна то заметила мой мужской, оценивающий взгляд. Она удивлена и немного обеспокоена таким поведением своего нового ученика. Проводила до двери кабинета, даже вышла в коридор первой. Я же, на своих костылях, ковылял следом.

— Алиночка, девочка моя, проводи, пожалуйста, Андрея и Александра Даниловича до комнаты, где у нас Серёжа Ватутин живёт.

Я смотрю на Алинку — она удивлена, если не сказать большего. Данилыч тут же обнаружился, видно, пока мы с директором разговаривали, а времени на это ушло ничуть не меньше, чем на Данилыча, они уже тут нашли с Алиной общий язык.

Судя по реакции Алины, это и была та подстава со стороны директора, о которой я недавно думал, глядя на бегающие глаза на лице этой ведьмы. Красивой ведьмы. Вон, Саня в её присутствии ведёт себя как пришибленный. Неужели смогла построить этого головореза, эта маленькая, но такая сильная женщина? Стоит держать ухо востро, что-то почувствовал и Саня, но молчит. Ладно, глянем, что там нам за жильё предлагают.

— А ты, Андрюша, — вот же, сучка, так меня называет при девчонке, которая здесь имеет вес! Ну, погоди у меня! — если что случится или понадобится чего, звони, не стесняйся.

У Алины от таких перлов со стороны директрисы, и вовсе, глаза из орбит выкатились, а рот так и застыл открытым.

Понятно, для кого это было сказано. Зуб даю, теперь точно по всему детскому дому известия об «Андрюше» распространятся.

Я же только ухмыляюсь про себя — погодите господа, я вам весь сюжет помаю! И ведь точно настроен ломать, но, походу, не только челюсти, но и кости. Интересно, кто у меня первой жертвой будет?

— Ага! — несколько секунд потребовалось девочке, чтобы прийти в себя, — я поняла, Наталья Андреевна. Отведу, конечно, мне не сложно.

— А по дороге расскажи, где у нас что находится. И в столовую указать дорогу не забудь. Вещи отнесёте, проводи мальчика на приём дежурному врачу, всё-таки он у нас в инвалидах числится.

Не-е! Точно, гадина! Умеет укусить. На меня эта видимая инвалидность никак не влияет, а вот для простого парнишки…. Верный расчёт — сразу обламывает семейного мальчишку, чтобы быстрее понял, куда он попал.

Вот только со мной сей способ не пройдёт. Плавали — знаем!

Алинка идёт впереди, крутит своей попкой, нашего охмурителя малолеток, заводит, потом Саня, нагруженный сумками, не сводит взгляда с точеного зада девчонки, а уже за ними, еле поспевая, я на костылях.

Алинка показывает, что где есть, где что находится. Вход по коридору в новую школу. Потом, как пройти в основной жилой комплекс. Кстати, там и врач находится и целая медчасть. Потом, как добраться до столовой рассказала. Тут столько ответвлений, что с непривычки и по незнанию точно заблудишься!

— … это сейчас народа мало, — болтает по ходу Алинка, — каникулы, кто куда разъехался. Ближе к сентябрю тут народа будет просто уйма. Малышня спокойно ходить не умеет. Носятся, как угорелые. За ними, нас, старшиков, заставляют присматривать. А сейчас здесь обитают те, кому летом совершенно некуда податься. И новички. Такие тоже есть, вроде тебя Анд… — заминка — рей.

Понятно. Чуть Андрюша не слетело у неё с языка. Ну, ничего, мы такое проходили. Даже если и Андрюша останется, то с придыханием и уважительно очень, моё имя произносить будут все. Уж этого я по-любому добьюсь, и меня мало волнует количество недоумков, которых я, в итоге, сам калеками сделаю. Хотя и надеюсь, что обойдётся, и до таких методов опускаться не придётся.

— А вот уже и старый корпус пошёл. Тебя сюда определили. Тут обычно никого не бывает. Я имею в виду, воспитателей в вечернее время. Всего четыре комнаты жилых, но они в очень затрапезном состоянии. По уму, если честно сказать, положа правую руку на левое сердце, свободных, не занятых мест нет. Жилой корпус забит до отказа. Девчонки, и вовсе, по четверо в комнате живут. Им деваться некуда! — вздыхает. — Но это в больших комнатах, а так, конечно, условия жизни приемлемые. Чисто, всё покрашено. Это тут, в блоке, как заметил, наверное, стены коридора обшарпанными выглядят. На осень ремонт тут запланирован. Все заштукатурим, покрасим. С дверями, конечно, сложнее. Их так просто нам самим не отремонтировать, а специалистам деньги платить надо и немалые, а их, как я поняла, у интерната нет. Говорят, по документам, это здание всего три года назад отремонтировали полностью, капитальный ремонт произвели, но это по бумагам. И деньги, естественно, не выделяют. Я с помощницей нашего бухгалтера в нормальных отношениях. Она совсем молоденькая девчонка… посекретничали. Вот так то, но со стороны здания фасад покрасили, смотрится нормально, а сюда никого особо не пускают, тем более, проверяющих.

Я же про себя плююсь. А ведь реально, меня на бабло развести хотят. С одной стороны, мне это выгодно. С другой, я сотку кусков у директората интерната забрал и им явно такой расклад не в жилу. Но и четвертак, от предков по матери, им идёт, и на эти деньги я не претендую. Хотя, походу, что-то мутит Андреевна с моей пропиской в этом заброшенном жилом комплексе.

— … мы на втором этаже, — между тем продолжает делиться секретами Алинка. — Третий, вообще, закрыт. Там двери даже забиты, чтобы никто не лазил. На первом — техпомещения, но они в таком же состоянии. У завхоза там пара помещений под всякий хлам отдана. Старая мебель, строй материалы, но, в основном, там всё пустует. А второй этаж под жилые комнаты определили. Но их, занятых, всего с десяток. Туалет — никакой, душ… — смеётся — придётся тебе, Андрей, к нам ходить, в основной корпус. Ближе… до мальчишек, а они у нас на третьем этаже, тебе тяжелее будет добираться.

— А что, у нас тут горячей воды нет? — уточняю я.

— Есть! — лыбится раскосая красавица, — но сам душ — полный отпад. У завхоза всё руки не доходят там порядок навести. Да и те, кто тут живёт, молчат в тряпочку. Новенькие, в основном. Кто их жалобы слушать будет, и, к тому же, они вроде тебя, — пауза — с костылями.

«Вот так номер! — думаю я. — Это что же получается, тут, типа, отстойник? Всех новеньких сюда определяют? Смогу ужиться и постоять за себя — переведут в более нормальные условия, нет, что же, как на зоне — „а не кажется ли тебе, деточка, что твое место возле параши?!“».

Кстати, о ней. Приспичило.

Спросил.

— А ты чего молчал то? — опять смеётся Алинка, — мы же через основной корпус проходили. Там всё более-менее цивильно, а тут… — посмотрела на мои костыли и ногу, которая сильно хромает, — даже не знаю, как ты на том троне разместишься! — улыбается. — Как такового, унитаза тут нет — пара кирпичей и дыра посередине. Ремонт, а до нашей уборной ещё добежать надо.

Я закатываю глаза, шепча проклятья.

Вот же удружили, но деваться некуда — по маленькому можно и тут посетить объект, заодно проведя разведку.

Остановился у двери, на которую указала Алинка.

— Мы тебя у входа в твою комнату подождём. Вон она, в красный цвет окрашена.

Я оглянулся.

Коридор, по которому мы шли, выполнен в виде арок. Полукруглый потолок местами даже побелен. Сам коридор широкий метра четыре, не меньше, высокие потолки и стены уж слишком облупленные, а главная достопримечательность, которая меня и добила — это проводка. Открытая. Старая, на скрученных между собой проводах, и висящие лампочки в старых электроламповых патронах ещё советского производства и такие же круглые, допотопные накладные выключатели.

Боже, как же тут убого-то! Надеюсь, что в комнате интерьер помоложе, во всяком случае, мебель, и мне вновь не придётся спать на узких солдатских панцирных койках. Этого экстрима мне хватило в прошлой жизни.

М-да. Посещение туалета ввергло меня в ещё большее уныние. Как же всё убого то!

Данилыч моё состояние понял, видно, по выражению моего лица, когда я неспешно вышел из туалета.

Запашок, однако, и что самое неприятное, давненько там никто не убирался, как же они тут живут то?!

Он стоял на пороге моего нового, но надеюсь, что временного жилища. И, судя уже по его виду, меня ждут впереди, и вовсе, откровения.

Подхожу не спеша, а куда мне теперь спешить? Я сам согласился на интернат или детдом, не желая получить в опекуны родственничков по линии жены, а потому терпим.

Саня уже занёс мои вещи в комнату и стоял у входа, разговаривая с Алинкой. При моём приближении оба замолчали.

Ну, и что тут у нас?

М-да, комната — пенал, где-то три на шесть. По размерам ещё ничего, вот только, судя по стенам и потолку, ремонта эта комната не видела лет двести, если не больше.

Почище, конечно, и поаккуратней, чем в коридоре, но вот эта мебель…

Шкаф — «прощай молодость» на деревянных ножках. Крепкий на вид, но весь обшарпанный, и дверцы явно не закрываются, их прикрыть, и то проблема. Лампочка Ильича, копия тех, что висят в коридоре. Две кровати — сетка продавленная. Но, на удивление, не односпальные, а полуторки. Матрас один, верблюжье одеяло, явно, привет Китаю, да и старая на вид подушка, вся в разводах. Постельного белья не наблюдаю. Пара табуреток и у каждой из кроватей обыкновенная тумбочка, привет из моего курсантского прошлого. Правда, на вид, тоже вся раздолбаная.

Но я устал, ноги болят сильно. Я и такому набору уже рад, плюхнулся задницей на кровать и едва ею же до пола не достал. Растянута сетка до невозможности. На таком безобразии я точно спать не смогу. Саня ловит мой умоляющий взгляд. Алинка, видя моё скрюченное положение на кровати, вздохнула.

— Ну, вы тут располагайтесь. Сосед, видно, уже в сторону столовой лыжи навострил. У него, как обычно, на кровати бардак. Не любит аккуратно заправлять за собой постель. Ничего, ещё познакомишься. А ты, Андрюша, — вот же, сучка, — в случае чего, обращайся. Понадоблюсь, мой номер телефона знаешь. Звони.

И, качнув напоследок ручкой, как бы прощаясь, вильнув попкой, убыла по коридору в сторону хоть какой-то цивилизации.

Саня, молча, без своих обычных подколок, прошёл в комнату, попытавшись прикрыть за собой дверь. Увы, это ему не удалось, я, в смысле, о двери. Этот выкидыш человеческого гения закрываться не хотел ни в какую.

— Да-а, — протянул Санёк, — удружили! — потом посмотрел на меня. — Может Кеше звякнуть, ну что за безобразия! За те деньги, что босс сюда вкладывал, и теперь ещё больше из-за тебя будет вкладывать, можно было и нормальную комнату предоставить.

Я же только отмахнулся. Нормально, в моём понимании, я всё равно ничего не получу. А вот тут, если приложить силы, ум и средства, можно весьма неплохо устроиться, на свой вкус и цвет.

— Весь этот антураж меня устраивает, — произношу я задумчиво, — это дела на ближайшее будущее, но то, что необходимо, нужно заиметь сегодня. Поможешь? — спрашиваю я у Сани.

— Сегодня? — задумался он. — Я тебе Ваху оставлю. Он меня на машине к ребятам подбросит, а потом по твоим делам пойдет. Ты чего хотел то? — спрашивает он.

Но ответить я не успел. Распахивается, прикрытая не до конца, входная дверь и в комнату сильно прихрамывая на левую ногу, не пользуясь костылём, заползает паренёк. Явно немного младше меня. Худой, кожа да кости. Синий спортивный костюм на нем не первой свежести. Почему так решил? Так все штаны в заплатках и молния на олимпийке менянная, причём, пришита топорно и внахлёст. Тапки резиновые на ногах и грязные, сильно ношеные, носки. И этот запах давно не мытого тела…

Загнанный, испуганный взгляд. Но боится явно не здорового Саню, а опасается именно меня.

— Здрасти! — пропищало создание.

Саня просто кивнул, а вот я…

— Тебя, как я понял, Сергеем зовут? — уточнил я для порядка.

— Ага! — сказал тот, и мнётся на месте, переминаясь с ноги на ногу.

Ему тоже стоять трудно, а может, и больно.

— Да ты проходи, проходи. Всё-таки это тоже твой дом… комната, — поправился я, — мы тут, с твоего позволения, поговорим немного, — произношу я.

— Так, может, я тогда пойду, погуляю? — неуверенно произносит пацанчик.

Но видно, как ему не хочется уходить. И гулять ему явно не хочется. Прячется, видно, от местных, в этом закутке и не понимает, что именно тут, на отшибе, он наиболее уязвим.

— Да ложись, отдыхай, — говорю я, — вижу, что тебе стоять неудобно. Надеюсь, что тут, из нашего разговора с дядей Сашей, ты никому ничего не расскажешь?

Тот замотал головой.

— Нет, конечно, хоть режьте меня!

Да-а, сильно, видно, застращали парня местные, но его историю я ещё успею услышать. А пока…

Проводил взглядом это хромающее чудо, что теперь улеглось удобно на своей кровати и взяло книгу в руки. Типа, читать собрался. Ну, ничего, проверим заодно своего соседа по жилью.

— Так чего ты хотел? — возвращает меня к нашим делам Саня.

Я хлопаю по матрасу. Пришлось сесть на самый краешек кровати, почти на металлический продольный треугольник.

— Кровать хочу новую и матрас ортопедический. Сам видишь, на этом спать невозможно. Получишь стопроцентное искривление позвоночника и сколиоз. И коль мы тут вдвоём, то две кровати, — и обращаюсь к мальчишке, — ты, Сергей, как, не против заменить это уё…? — матом выражаю я отношение к этому артефакту древности.

— Ага! — похоже, Сергей пока изучил отлично всего лишь это слово. Всё «ага» и «ага».

— Тогда, две кровати и два матраса, — перечисляю я то, чего бы тут хотел заменить немедленно.

Деньги — деньгами, а страдать я не собираюсь. А ночью, если не заменю кровать, страдание будет мне обеспеченно стопроцентно.

— Нет проблем! — как Вася из МММ, отвечает начинающий вновь улыбаться и балагурить Данилыч. — Чего ещё желаете, сударь?

— Давай, по три комплекта постельного к кроватям, — перечисляю я свои хотелки, — и две мощные настольные лампы. — Оглядываюсь. Так, розетка около моей кровати есть, а вот у соседа — нет.

— Сергей у тебя там розетка в наличии имеется? — спрашиваю я.

— Ага!

Я на его ответ только улыбаюсь.

— Из мебели может ещё чего? — уточняет Саня.

Я же отрицательно машу головой.

— Смысла нет, — отвечаю я и тут же поясняю, — я тут жить всё равно не буду. С директрисой договорился, что я выберу себе тут помещение в этом здании и оборудую себе под жильё.

— Да ну?! — изумляется Данилыч.

— Потому и ни телевизор, ни мебель я пока не планирую покупать, а вот для решения проблем со взрослым населением интерната, и теми, кто тут наделён властью и занимается распределением материальных благ, мне нужны будут помощники — толкатели, в виде ящика приличной конины, ящика виски, но настоящего виски, несколько коробок «Рафаэло» и шампусика пару бутылок. Ну, и от коробочки шоколадок я бы не отказался, но с этим можно и завтра решить. Виски, хотя бы бутылочку, надо сегодня найти. Есть у меня на неё планы.

Саня, похоже, понимает, куда я собрался похромать, но пока не до конца.

— И ещё чего надо? — уточняет Данилыч, а сам на часы посматривает.

— Да на сегодня пока ничего, наверное, а вот завтра… Ты вообще, когда планируешь обратно? — уточняю я.

— Завтра под вечер рвану, — говорит Санёк, — часиков в восемь, а потому продумай всё серьёзней, что тебе на ближайшее будущее понадобится. Чтобы завтра прикупить и привезти.

— Тогда, к постельному белью, ещё и подушки четыре штуки и тёплые одеяла, лучше из овечьей шерсти, но дорогие. Тут зимы очень холодные, сам знаешь.

— Сделаем. Всё? — нетерпеливо спрашивает Саня.

Вижу, что он уже торопится.

— Пока всё. — Отвечаю я.

— Ну, тогда переодевайся, — советует Данилыч, — а я поехал. По интернету Ваха тебе фотки кроватей вышлет, вместе выберете.

— А по деньгам? — уточняю я.

— Потом рассчитаешься. Заодно и за компы отдашь, — напоминает Саня.

Всё, ушёл, а я, прикрыв глаза и облокотившись спиной о стену, стараясь при этом сесть так, чтобы не сильно провалиться на панцирной сетке кровати, задумался.

Планы. А какие они у меня? Деньги есть, но молиться на них я не намерен, и если есть возможность с их помощью улучшить себе жизнь, я это сделаю без малейшего сожаления. А тут есть почти заброшенное фойе. И что-то про большие балконы Андреевна говорила, а я обожаю балконы. Там бы мне себе суперквартирку устроить! Кто знает, как повернётся у меня жизнь за эти четыре года? То, что я буду тут учиться до одиннадцатого класса включительно, это точно. В никакие техникумы и профтехучилища, я поступать не собираюсь. А вот чем себя занять, я так пока и не решил. Информации, об окружающем меня, пока маловато. Вон, сидит напротив меня на своей кровати один из возможных источников инфы того, что тут происходит, но повременю до вечера, надо самому с мыслями собраться и наметить хоть какой-то план, хотя бы на ближайшие три-пять дней.

А что за такое короткое время можно сделать? А сделать надо, и в первую очередь — определиться с местом будущего своего проживания тут — это раз. А пока тут Саня, надо и насчёт тех договориться, кто мне этот ремонт сделает. Второй момент — это Карлович. Вот уверен, этот еврей уже всё продумал, чтобы мне под благовидным предлогом, деньги за Щербатого, не отдавать. Голову на отсечение даю, не видать мне их, как собственных ушей. Я и так удивлён очень, что они мне начали выплаты слать, причём каждый день. Вопрос только в том, как долго они будут продолжаться. В порядочности этого хитрожопого адвоката я почему-то очень сомневаюсь. А раз так, то почему бы ремонт своей комнаты за его счёт, вернее, за счёт фирмы его босса, не провернуть? И это надо обмозговать. Санёк, вроде, обмолвился, что босс, в основном, строительством занят. А раз строительством…

Х-м! Обдумаем!

А что ещё вырисовывается в перспективе? Что тут есть ещё интересного и ценного?

Со слов всё той же директрисы, спортзал и бассейн под ним. Отличное вложение капитала, которого мне в другом виде, то есть, в денежном эквиваленте, никогда не видать. Ну, я так думаю.

Вариант! Получить в полное пользование, на четыре года, целый спортзал и бассейн. А там и сауну можно будет сделать. Вода тут есть, канализация проведена. Лафа!

А что ещё?

Вот только подумать над этим мне не дали.

Вначале, в коридоре раздались голоса. Я открыл глаза и посмотрел на моего соседа, который в комок свернулся от охватившего его страха и загнано смотрел на меня, причём в его глазах была крупинка надежды, именно надежды, и эта надежда, походу, была связанна именно со мной.

Распахивается дверь, и без приглашения, и даже не спросив разрешения, в комнату вваливается колоритная такая троица…

Явно постарше меня, эти вошедшие.

Бритые налысо, в спортивных китайских костюмах, во рту у каждого жвачка и довольные улыбки.

— Привет, жирдяй! Андрюш-а-а! — тянет прыщавый. Видно, заводила местный или чья-то шестёрка. И радостный гогот луженых глоток.

— Ватрушка, ну-ка слинял отсюда, нам с этим поциком побазарить надо! — говорит этот говорливый.

Мальчишка, было, дёрнулся встать, но я его остановил.

— Отдыхай, Сергей, — произнёс спокойно я.

Эта ситуация меня очень забавляла.

Как же вовремя вы, ребята, тут появились! Я прямо чувствую, как у меня начинает скачками подниматься настроение!

Есть… есть теперь на ком и злость сорвать, и пора, я думаю, начинать свои порядки наводить, пускай, хотя бы, в своей собственной комнате.

* * *

Главный в этой троице даже дар речи потерял. Мои слова для него, словно гром среди ясного неба. В его понимании, обезьяна с ним по-английски заговорила. Явно, этот долбодятел ни от кого тут отпора не получал. Совсем паря, видно, расслабился.

— Ты смотри, а оно, оказывается, ещё и говорить умеет! — заржал самый здоровый из этой троицы.

Я усмехнулся про себя, парни под блатных косят. Типа, гопники такие, отвязанные, все из себя и даже натянули дешёвые китайские спортивные костюмы Адидас, по их понятиям, одежду крутых перцев. В девяностых, может быть, с натяжкой, на что-то и могли бы претендовать, но сейчас серьёзные ребята на такую дешёвку, уж точно перестали вестись.

А между тем, щуплый развернулся всем корпусом ко мне. Жадным взглядом прошёлся по моему прикиду, задержался на цепочке, перстеньке и кроссовках.

— А кто тут у нас без разрешения пасть открывает? Чучело, с тобой разговор чуть позже будет, нам лишние свидетели не нужны. Ты пока цепочку сними, чтобы не порвать её ненароком!

Я, в ответ, лишь надменно так ухмыльнулся, но пока промолчал, не делая никаких движений.

— Ты чё, в натуре, борзой слишком?! Те, что с тобой сюда сунулись, провожая, не будут постоянно тут жить! — распаляется щуплый.

— Андрюша в дюшу очень хочет получить! — заржал здоровяк, — ща, я ему козу забацаю и за нос потаскаю!

С этими словами он сделал шаг ко мне и, вытянув руку, словно копируя Леонова из фильма «Джентльмены удачи», зарычал:

— Пасть порву, моргалы выко…

Вот только договорить я ему не дал.

Мизинец руки на излом, и скулящее тело опускается на пол у моих ног.

Третий, не поняв до конца расклада, бросается на помощь дружку и получает от меня сидящего удар ногой под колено.

Хрусть!

Левая у меня сильной стала за это время, как на ноги встал, ведь вся нагрузка на неё, да и ракурс был очень удачным — оптимальное положение для точного и сильного удара.

Чтобы уровнять повреждение у корешей, просто выворачиваю здоровому пареньку мизинец до характерного хруста.

Вой на всю комнату! Слёзы, сопли, и крики. Два тела валяются на полу, сильно и громко подвывая.

Я же, спокойно смотрю в глаза щуплого.

— Тебя тоже покалечить, а то вы, как черепашки ниндзя — толку мало, а криков много!

Смотрю спокойно в его обескураженное лицо. Страх, непонимание, и боязнь боли.

— А теперь, сучёнок, запоминай! Сюда, в это крыло общаги, ни ногой! Ещё раз увижу тут вашу троицу черепашек, без предупреждения по панцирю надаю, усёк?!

Молча, кивает. Как же он, бедолага, испугался то!

— За то, что вы тут так выделались, убрать туалет. Кто будет это делать — мне пофиг! Серёгу не трогать — он мой сосед! И вообще, к нему чтобы больше не приставали, понял?!

Мелкие кивки с его стороны.

А вой то немного утих. Скулёж только от боли у чуваков, из раскрытых и скошенных ртов вырывается.

— Времени даю час, потом не обижайся! Найду и руку тебе сломаю. А пока, эту падаль с пола поднимай. Этот, с пальцем, и сам в состоянии дойти, а чуваку, что ногой, помоги. Пускай почувствует, каково это на костылях сутками ходить. Про туалет не напоминаю. Ну-ка, из карманов всё вытаскиваем. Не понял, мне что, встать и самому по ним пройтись?! В таком случае, вы у меня голыми отсюда уйдете!

Я, типа, сделал попытку встать — этого хватило, чтобы на полу начала образовываться кучка. Пару часов сняли по моему требованию с рук, три телефона появились из карманов, один портсигар, круто местная гопота живёт. Что-то среднее между портмоне и кошельком — одна штука и помятые купюры денег — две пятисотки и штук пять поменьше, сотки и полтинники. Уж совсем мелочью я побрезговал.

— С туалетом закончите — вещи верну. Деньги — в оплату за уборку. А вообще-то вас трое, и косяков, значит, столько же. А потому, в душевой чтобы убрали. Я всё понятно сказал?

Щуплый, молча, кивает.

— Не слышу?! — грозно говорю я.

— Понял я, понял! — скулит сучёнок.

— И ещё, — произношу я вкрадчивым голосом с угрозой, глядя в его испуганные глаза, — если кто-нибудь из-за тебя ко мне сюда, на разборки, придёт, и он по мордасам получит, и тебе хана! Башкой в унитаз засуну, а что это значит, не мне тебе говорить. Понял?!

— Да-да понял! — промычало создание.

— И зовут меня Андрей Андреевич, и только так ко мне и обращаться, ясно? А теперь, черепашки-ниндзя, кыш отсюда! Вы не дали мне додумать наполеоновские планы. Я что сказал, брысь, падаль, отсюда и жду доклада о выполнении работ!

Смешно было смотреть, как эта борзая троица, подвывая, а кто и хромая, или баюкая пострадавшую руку, выметаются из нашей с Серёгой комнаты.

Вот только особой радости у него на лице я что-то не замечаю.

— Деса заявится. — Вздыхает он.

И, видя у меня на лице непонимание, объясняет:

— Отморозок местный. Осторожный, гад, но у него прикормлена тройка полных уродов, весь детдом терроризируют. Деньги у малых, и кто послабее, забирают, вещи понравившиеся, что поесть, тоже не брезгуют. Наша, по воспитательной, гоняет их, да толку! На них боятся жаловаться.

— А эти трое? — уточняю я насчёт черепашек.

— Эти под ним ходят, но шестёрки, могут прессануть тех, кто послабее.

Я удивился.

— И что, из всего интерната им никто ничего не может сказать против, что ли?! — удивился я.

На что Серёга только вздыхает.

— Ну почему же? Сашка, погоняло Волк, по фамилии Волков из восьмого, сейчас в девятый перешёл, этот их посылает, он справедливый, но он ни за кого не впрягается. У него парочка друзей из класса, вот к ним Деса не пристаёт. Они, вроде как, боками расходятся. Пару раз были разборки из-за девчонок, но до драк не дошло.

Я прикрыл глаза.

Ну и зачем? Зачем было калечить то, ведь дети же! С другой стороны, если бы с ними миндальничал, то задолбали бы с проверками на вшивость, а так, сразу ясно дал понять — чуть что, сразу в травмпункт.

— Ты-то сам как сюда попал? — задаю устало я вопрос парнишке.

Молчание, только слышно, как мальчишка начал расстроено сопеть носом.

— Папаня слишком ревнивым был. — Вздыхает Серёга. — Водилой — дальнобойщиком работал. В отъездах часто, а тут у нас в квартире трубу прорвало, да надо же такому случиться, под вечер. Куда обращаться? Маманя и позвала соседа, а ремонт до глубокой ночи затянулся. Ночь — полночь, я спать, а мама соседа чаем напоить решила, а заодно пускай, мол, помоется. Испачкался весь, а тут отец из рейса возвращается. И видит картину — мамка, в халатике на голое тело, на кухне стол готовит, а в ванной вода льётся. Он туда, а там голый мужик. Ну и сносит у него крышу. Соседу семь колотых ран, маме три. И этого хватило. Ему когда в ментовке объяснили с моих слов, как дело то было, он в петлю и полез. Любил он мать очень. В итоге, я один. Я тогда от криков очень испугался и из окна в снег раздетым прыгнул, а у нас третий этаж… вот теперь ноги… — плачет.

М-да, ситуэйшн.

Успокаивать бесполезно, только время такие раны лечит.

Ладно. Не будем больше ворошить раны пацану. Ему не позавидуешь, всех родных разом потерял, да ещё при таких обстоятельствах, и что самое паршивое, ещё, походу, и калекой на всю жизнь стал, хотя, о последнем утверждении мы ещё посмотрим. Мне ведь надо на ком-то тренироваться!

Пока тишина, и Ваха ещё не звонит, а в комнате то бардак и полы с окнами давненько никто не мыл. А потому…

Телефон в руки. Набираю набитый и сохранённый в памяти телефона номер.

Гудки.

— Да?! — слышу женский голос.

Вот же, засранка! По всему интернату, наверно, об «Андрюше» известия разнесла, то-то та троица ко мне первой и рванула, как только Данилыч за порог, хотя, может, и к лучшему. Бегать ни за кем не пришлось, да и удачно всё вышло.

— Я по поводу предоставляемых услуг, уважаемая Алина. — Произношу я вежливо, имидж терять никак нам нельзя. Держим марку.

— Вы насчёт, каких услуг звоните, — пауза — Андрей Андреевич?

Ух, ты! А, походу, инфа по детдому, как цунами расходится.

Я же только усмехаюсь, в так и не выросшие пока усы.

— Мне бы бригаду прислать. Генеральную уборку организовать. Кровати вынести в коридор, а потом, куда там их сдают вместе с постельным бельем, матрасами и подушками. Одеяла понадобятся в качестве ковриков. Так что и потаскать придётся и полы с окнами мыть.

— Каждой по сотке устроит? — уточняет Алина.

— Если не батальон будет, то да. — Отвечаю я.

— Батальон уж точно не обещаю, но две пары точно организую. Две девчонки и два пацана. Девчонки моют, парни носят и вёдра с водой и вещи с мебелью. Устроит?

— Не вопрос, — отвечаю я, — когда ждать работников?

Алинка смеётся.

— Насчёт работников небольшая заминка. Некоторые на уборку народ собирают. Тут у вас, вроде и туалет, и душевую убирать требуется, а бесплатно на такую работу никто подписываться не хочет.

Я сразу понял, о чём речь.

— Штуку за всё, но с качеством и чтобы пахло, как в цветочном магазине. — Делаю заказ я.

— Тогда с тебя оплата за химию, я гонца в магазин зашлю. Будет вам и мыло, и шампунь, и освежитель воздуха, и даже туалетная бумага для ваших задниц. Обещаю, за такие деньги, там всё блестеть и сверкать будет. Если сейчас краску достанем, то где что-то и подкрасить можем. Тебя как, это устраивает?

Я же пересчитываю бумажную мелочь оставшуюся от черепашек…

Так, почти пятихатка набралась.

— Даю сверху, на всё про всё, ещё четыреста пятьдесят. Что останется, тебе за суету. Ты как?

— Ноу проблем!

Ого! Какие продвинутые дамы, а какая радостная то стала!

— Тогда, жду! — обрываю звонок.

Алинка, конечно, классная девчонка, но то, как она обо мне разные слухи по детдому быстро распространила, говорит о том, что дама весьма опасна. Надо с ней дружить, и ни в коем случае под юбку к ней не лезть. Потом от неприятностей замучаешься отмахиваться, а у меня, походу, проблем будет за глаза! С другой стороны, так жить веселее.

Вздыхаю.

Да уж, веселья полные штаны! В такой переплёт попал. Но удивляет и, одновременно, радует одно — ведь, двоих, по сути, покалечил, и никто на разборки не прибегает. Ни приблатнённая шпана, дружки этих оболтусов, ни воспитатели с директрисой. А раз Алинка знает подробности, то…

Кстати, а откуда она подробности узнала? Эта троица ниндзей явно молчать должна была, а в комнате никого не было больше!

Ну, я тупица, блин! Серёга!

— Серый, — обратился я, к прикинувшемуся ветошью на кровати, пацану, — ты моё общение с троицей, случайно на телефон не снимал?

Так и хочется крикнуть — «в глаза смотреть!»

Потупил взгляд, но явно рожа довольная.

Вот же подстава, откуда не ждал — хотя…

А почему это, собственно, подстава то? Наоборот! «Пресса» разнесла по всему интернату ПРАВДУ! И это обращение ко мне… Андрей Андреевич…

А ведь сработало, и причём быстро. Явно, эту троицу в интернате ребята не любили, а тут такое унижение и поиск бригады на уборку туалета с душевой!

Да, как бы палку не перегнуть, ведь и сломаться может, а мне тогда точно придётся этому плюгавому дураку, как и обещал, руку ломать, а делать это мне совсем не хочется.

— Так всё-таки, Серёга? — спрашиваю я.

— Ага!

И я чуть не заржал в голос.

— Достал ты уже с этим «ага». Общаться по-нормальному, что, разве не умеешь?

Сопит в две дырочки, голову опустил, глаза боится на меня поднять, но через паузу всё-таки ответил:

— Этот шнырь меня больше всего доставал. Его и не просили насчёт этого, а он не переставал измываться, а тут ты их обломал. У меня и осталось от родителей, так этот телефон — мне его на двенадцатилетие подарили. Тут и фотки родителей есть и видео. Это всё, что у меня осталось, а эти хотели забрать, а сказал, что горло им перегрызу. Ведь, и так всё забрали в итоге, с чем сюда я приехал. Но телефон я не отдал, сказал, что убью и их и себя. Пока отстали, а тут ты сегодня. Ну, как пропустить такое развлечение? Скинул по вацапу ребятам, а они уже по всему детдому распространили. У кого телефоны есть, а у кого нет, просто поделились, дав посмотреть.

Я скривился.

М-да, первый день и такая известность.

— И что теперь? — уточнил я. — Ваших правил то я не знаю.

Серёга пожал плечами.

— А что теперь? Или оставят тебя в покое, или на разборки, к вечеру, придут всей шоблой. Тут толпой бить не западло. Это будет зависеть от того, как они испугались. Может, и вовсе старшаков позовут, ну тех, кто уже выпустился, но, вообще-то, такое не принято спускать с рук, я уверен, что разборки будут ждать тебя впереди.

Я скривился. Что ж, одной рукой, похоже, не обойдётся, но будем решать проблемы по мере их поступления.

И тут у меня в кармане куртки затрясся в вызове телефон. Я его на беззвучку поставил, на одной вибрации работает.

— Да?! — ответил я на требовательный звонок.

— Андрей, это Ваха! — раздалось в трубке. — Я в магазине. Присмотрел три варианта кроватей. Все полуторки, как ты и просил. Но проблема в том, что матрасы дороже самих кроватей. Есть, как ты просил, ортопедические. Скидываю по вацапу. Выбирай. После обеда подвезём.

Я открыл вацап.

А чего выбирать то? Потом всё равно двуспальную кровать покупать, если удастся решить вопрос с отдельной комнатой.

Вот, вроде ничё. Из массива дуба, и пружинный блок к ней, её и выбрал.

— Подумай, может ещё что прикупить? — спрашивает братец служителя культа.

Я прикинул и так и этак.

— Да, есть просьба, Ваха. Мне бы тут двери поменять, а то комната, что проходной двор, — говорю я, — но желательно договориться с мастером, чтобы именно сегодня установили.

Молчание в трубке. Ваха, видно, обдумывает мою просьбу.

— Узнаю. — Наконец-то, оттаивает он. — Если будет возможность, то сегодня всё организуем, если нет, то завтра, что ещё?

— Сейф бы маленький. У меня тут ништяков много, да шляются тут косяками разные типы, ну, ты понимаешь!

— С этим, думаю, без проблем. Решим, если больше ничего, то после обеда жди. Тебе что-нибудь поесть привезти?

— Да! Было бы неплохо!

— Ладно, шашлыков возьму.

— Тогда и чайник электрический, и пару кружек, — прошу я.

— Понял. Пройдусь по нормальному списку, — воспринял мою просьбу Ваха, — простой холостяцкий набор, но пока только без сковородки! — и смеётся.

— Пойдёт, — отвечаю я.

А сам перевожу взгляд на Серёгу.

— И про виски не забудь, пожалуйста. Хотя бы одну бутылку на сегодня.

— Не забуду. Жди.

И отключился.

Я посмотрел на телефон. Сиди, не сиди, а делами надо заниматься.

— Сергей, а ты знаешь, где Игорь Васильевич обитает?

— Зам завхоза нашего? — уточняет у меня мой сосед.

— Да, — отвечаю я.

— Конечно, знаю. У него в нашем корпусе каптерка. Он обычно всегда на месте, — произнёс радостно Сергей.

Видно понял, что сейчас я к нему с просьбой обращусь. Очень хочет быть для меня полезным.

— Будь добр, сходи, узнай на месте он или нет. Если на месте, то попроси его никуда не уходить, мне с ним переговорить надо.

— Всё, я бегу, — подскочил с кровати мой посланец — быстрый олень. — Ты сразу пойдёшь?

— Да, если он на месте будет.

— Так я его найду. Он, если не у себя, то подойдёт, — заверил меня, более опытный в местной кухне, паренёк.

* * *

Понравился мне этот бывший актовый зал. Теперь, главное, продумать, как ремонт начать делать, и на какие шиши.

Но подумать над этим у меня так и не получилось. Мой путь лежал в спортзал.

Открыть замок, висящий на двери напротив, так и не смогли. Ломать не стали, да и инструмента подходящего не было, пришлось ковылять до лестничного пролёта и, хромая, спускаться на первый этаж.

— Дальше лестница ведёт в цокольные помещения, — рассказывает Васильевич, — а тут спортивный зал, и раньше кухня была со столовой. И банный комплекс. Стирали ведь всё сами. Да и сейчас тоже, но в новом корпусе. Но и помывка тут общая была. В новом корпусе в некоторых номерах и душ с туалетами есть, и даже ванные комнаты, но таких единицы, и живут там, как ты понимаешь, особо приближённые к императору, то есть, к директору детского дома, любимчики и те, за которых спонсоры деньги платят.

А вот и ответ!

Месть, так сказать, директрисы за то, что я у неё, пускай и не все, но большую часть из выделяемых на меня денег, увёл.

Ну да ладно, я не в обиде.

— А вы говорили про залы для бокса и гимнастики?

— А, ты про это! — отмахивается завхоз, вернее его зам, — они все на цокольном этаже, а по-простому, в подвале. Но там помещения сухие, несмотря на близость Амура. Река ведь часто разливается. За всю бытность интерната его раза три эвакуировали.

А вот вторую дверь в спортзал открыли спокойно. Ключ имелся в наличии и даже был промаркирован. Все по уму и всё для порядка, вот только в самом помещении для занятия спортом, этот порядок отсутствовал напрочь.

Я еле сдержал, пытавшийся вырваться из груди, вздох разочарования, а Васильевич продолжал меня просвещать:

— Задумали лет, наверное, надцать ремонт тут генеральный устроить, еще во времена перестройки, и забыли, в итоге. Как видишь, даже полы вскрыли, стены от штукатурки старой зачем-то отскребли до кирпичей, только этот строительный мусор забыли вывезти. Здесь и раздевалки есть, причём женские и мужские, и даже душ был тоже при каждой раздевалке. При Советском Союзе на нашей базе разные спортивные соревнования проходили. У нас спортивный зал был один из самых больших по площади, тридцать метров в длину и двадцать в ширину, с учётом мест для болельщиков. Ну и про балкон — панораму я тебе уже рассказывал. Вход со второго этажа на эту верхотуру мы и не смогли открыть. Сейчас по Госту, самые большие в длину — это двадцать четыре метра и вполовину по ширине. Откуда знаю? Так новый спортзал у нас такой. Физрук очень хотел тут ремонт сделать, и зал для бокса оборудовать, а в гимнастическом карате вести, да запретили. Сдавать посторонним не разрешили, типа, детское заведение, а что тут всё простаивает и не ремонтируется, а от этого рушится, никого, похоже, не волнует.

Я увидел над головой большой балкон во всю длину зала и заканчивался он как раз лестницей, ведущей прямо в сам спортзал.

— Тут даже в футбол ребята играли. Тогда ещё его минифутболом никто не звал. А теперь, как видишь, запустение, куда ни глянь.

Да-а! Вид разрухи в спортзале подействовал на меня весьма удручающе. С другой стороны, если возьмусь восстанавливать его, то не придётся в большинстве случаев заниматься снятием старых покрытий. Другой вопрос — деревянный пол зала. Вот он то, как раз, реальные деньги стоить будет, да и сам ремонт этого помещения в кругленькую сумму обойдётся, тут явно парой лямов не обойтись, разве что за работу.

Смотреть раздевалки не пошёл. Грязно, мусора много, захламлено всё очень.

Видя, что энтузиазм у меня спал, Васильевич поинтересовался:

— Ну, так что, домой или продолжим ознакомление?

Назад бы, в комнату, по уму мне надо было возвращаться, и уборка уже началась, Серёга СМСку скинул, и вещи у меня там, да и на разборки кто подойти может, а на Сержа надежды не особо много, но и упускать возможность получить как можно больше информации о местных достопримечательностях от знающего человека, мне было никак нельзя.

— А давайте в цокольный теперь, — прошу я. — Кухня со столовой особо меня пока не возбуждают, — шучу я.

Пока не возбуждают. Аппетит приходит во время еды.

Лестница в подвал была и вовсе разбита, впрочем, и сам коридор вызывал удручающие мысли. «Разруха. Тут бы сцены из апокалипсических фильмов снимать!» — подумалось мне.

Если в спортзале ещё имелись окна и даже стёкла в них, то вот в помещении под бассейн они отсутствовали, как элемент. Не рамы, те, как раз, были под самым потолком, но они были, просто забиты деревянными щитами, а из освещения имелась в наличии всего одна единственная лампочка.

Если в спортзале специально готовили стены, потолок и пол под проведение ремонта, то сам бассейн, видно от старости, решил, как дерево сбрасывает осенью листву, так и котлован бассейна скинул с себя кафельную плитку.

— Тут по ремонту скажу одно — канализация подлежит полной замене, — вынес приговор Васильевич. — Денег нет на его ремонт, и не будет. Это вам не Советский Союз, — вздыхает бывший вояка. Послужил ещё при СССР, оттого так и воспринимает это запустение во всём. — Раздевалки и душевые не в лучшем состоянии, — продолжает Васильевич. — Смотреть будем?

— Нет. — Помотал я головой. — Давайте залы для бокса и гимнастический глянем.

Посмотрели.

Да, старенькое всё, да, потрёпанное. Окна бы заменить на нормальные, а то всё забито щитами и какими-то старыми тряпками утеплено. Короче, средневековье в разгаре.

Но, в сравнении со спортзалом и бассейном, почти ВИП апартаменты, осталось только руки приложить. Но пока я не видел в этом смысла.

Нет спортзала — делать зал для бокса смысла не было.

Коридоры восстанавливать надо? Надо. Освещение, нормальный пол и лестницу с перилами. Я же тут, едва себе ноги не переломал по новой. А потому, думаю, если начинать бодягу с ремонтом, то только скопом, комплексно, к тому же, выход на первый этаж, а уж, тем более, на цокольный, только через нас. Через второй этаж, где у нас сейчас жилые комнаты имеются.

Экскурсия заняла примерно полтора часа. Вышли даже на задний двор.

— …раньше-то именно тут был фасад здания, его, так сказать, лицевая часть, — рассказывает Васильевич. — Но потом переиграли. Вон, видишь, с торца большая пристройка имеется? Это раньше гараж был, мастерские. Ребята по выпуску тут учились на шофёров, но, с приходом демократов, всё похерили. Машины продали, мастерскую в конец разграбили. Как ещё ворота эти железные на металлолом не сдали, не пойму. Там два машиноместа, но если поприжаться, то и легковушку спокойно можно загнать. В аренду помещение не сдать — опять же, образовательное учреждение, в общем, замкнутый круг.

— Но я слышал, что у детдома два автобуса имеется в наличии? — говорю я.

— Есть, не спорю, но ставят их в местном автомоторном предприятии. Там и проходят медосмотр перед выездом и техническое обслуживание. В общем, почти отобрали у нас наш же транспорт. Это прежний директор, что-то со своим муженьком мутил.

— А Наталья Андреевна? — уточнил я.

— Пытается разгребать завалы, но её всё никак не утвердят. Тут сложная ситуация — вроде, лучше её то, по уму, и кандидатуры на это место не найти. Должность то собачья, но и характер у неё не сахар, наверное, сам успел уже в этом убедиться, ну и красивая! Вроде бы, ровесники мы с ней почти, а я выгляжу уже, как старик, а она — как девочка. К тому же, приплюсуй сюда, что до сих пор не замужем — отсюда и проблемы. Её начальство клеить начинает, а чиновники то у нас, сплошь мужичьё, а она их на хер посылает открытым текстом. В общем, сложно у нас. Почему тебе, пацану, это рассказываю, такие подробности… — взгляд на меня прямой и, на удивление, серьёзный. — Ты, походу, денежный мешок и с тебя бабло попробуют сосать. А где серьёзные деньги крутятся, там и интересы чиновников всплывают. Мы ведь не коммерческая организация и не бюджетная, как таковая. От нас министерство отбрехалось и сейчас на балансе города стоим, а у города денег нет, несмотря на то, сколько тут серьёзных предприятий работает. И подводные лодки делают, и самолёты, а денег нет. Всё что остаётся, Хабаровск забирает. В общем, на распределении денег мы в списке последние.

— Да, — заметил я. Вздыхаю. — Уж больно ежемесячная стипендия у вас тут щедрая!

— А, ну да! — усмехается завхоз, — а сто пятьдесят рублей на ребёнка… зажируешь!

Помолчали. Я же смотрел на открывающийся вид на стадион.

Васильевич заметил мой взгляд и произнёс:

— Вход для воспитанников интерната свободный. Можно посмотреть, как ребята тренируются, даже на игры сходить можно, но вот играть там самим не разрешают. Наше поле, вон туда, метров двести вправо, в сторону Амура. Поле, конечно, не ахти, но ребятам нашим хватает. Там и волейбольная площадка имеется, и даже кое-какие самодельные спортивные снаряды. Турники и брусья имеются в наличии, но всё допотопное. Что говорить, интернат!

Я же, про себя, материл наших лучших людей страны. ВВП, конечно, тот ещё мудак, но для детей же можно было хоть что-нибудь сделать?! Размер стипендии детей детдома просто убивал наповал. А если продать Дворцы мудаков Шувалова, да Рогозина, наверное, всем детдомовским детям разово годовой заработок выплатить можно было бы. А сколько у нас этих вышеназванных пид@ров?!

Но это всё утопия. Эти ушлёпки никогда так просто, наворованное ими, не отдадут. Да ну и хер с ними, к чертям эту политику! Как говорят: каков народ — такие и бояре. Что мы заслуживаем, то и имеем. Просто гляньте на цены на заправках, всё ясно станет.

Смотреть спортивный городок не стал — без толку. Что я там не видел? К соседям на стадион я позже загляну. Времени у меня ещё целый месяц каникул, найду время, чтобы посетить сей объект.

По итогам нашей экскурсии, Васильевич так проникся ко мне, что пообещал завтра поменять и тумбочки прикроватные и даже учебные столы дать с тумбами и новые стулья к ним. Прикинули, что места подо всё хватит. Проникся он ко мне добрым сердцем после того, как я сказал, что закупленная мебель, в частности две кровати, я оставлю в комнате, когда придет время переезда, и, возможно, захвачу с собой и Сергея. Итак, если сделать по-быстрому ремонт в комнате, получится отличный гостиничный номер с новой мебелью. В итоге, мне пообещали ещё и мини прихожую. Убогонькую, но всё-таки.

* * *

Вернулись на второй этаж общаги.

Вовремя! Как раз Ваха прибыл. Я отправил Серёгу встречать, показывать, куда тащить новую мебель. Бригада уборщиков сработала очень оперативно. Всё-таки Алинка отличный организатор, да и ребята заработать очень хотят, оттого и такой энтузиазм.

Вещи и мебель из комнаты вытащены, стены с окнами отмыты, полы досыхают.

Васильевич даёт команду шкаф и кровати разбирать и тащить в разобранном виде к нему, в один из оборудованных складов для старой мебели. Сказал и тумбочки захватить, не разбирая.

А вот и Ваха с носильщиками и, по-видимому, специалистом по дверям. Серёга тут по указке снимал предварительные размеры и по телефону данные на вацап скидывал.

Похоже, мне повезёт и к вечеру будет у моей комнаты достойная, а не фанерная дверь с нормальными замками.

Вижу и маленький сейф, но мне в нём оружие, типа сайги, не хранить. Хватит, как раз для моих потребностей. Деньги, бумаги и драгоценности хранить, хотя я и сам, та ещё драгоценность.

Алинка прониклась масштабами изменений, как и Васильевич, а потому, он организовал выдачу со склада новой мебели. Ждать завтрашнего дня не стал. И чувствую, что сегодня я полностью переоборудую комнату, вот только ремонт тут пока делать не собираюсь.

В душе и туалете на этаже идёт генеральная уборка. Васильевича, Алинка уговорила выдать краску, водоэмульсионку, специально для ванных комнат и уборных. Колер какой-то даже нашли и кисточки с валиком. Отдал деньги девчонке ещё и добавил из бумажника, который забрал у щуплого. Я пока в плюсах и своих денег ни рубля не потратил, если не считать траты на мебель и бухло, что Ваха привёз с постельными принадлежностями.

Народа набежало прилично, но Алинка и Васильевич всех, похоже, к работам припрягли. Праздношатающихся не увидишь.

Разбирают старую мебель и уносят к Васильевичу на склад, обратно уже новую мебель тащат. И, походу, совсем не завидуют. Понял, что только тут, у лишенцев, типа меня с Серёгой, в комнате древняя рухлядь стоит, у остальных, кто живёт в новом корпусе, мебель стоит новая. Точно, тут отстойник. Но надо отдать должное местному начальству — отлично заботятся о детях, чтобы жили они в уюте. Если еще и кормят прилично, то скажу, что молодцы вся администрация заведения, а стипендия — это от безысходности и не их вина в её размере. Это пускай государству стыдно будет.

В комнатке, впрочем, как и в уборной, впечатляющие изменения. Вымыто и вычищено всё. Насчёт двух кирпичей и дырки, конечно, Алинка шутила, но унитаз выглядел убого, но теперь и чисто, и стены покрашены заново. И крышка с сидельцем имеется, и шпингалет наличествует, и даже держатель для бумаги появился и полочка со стоящим на ней цитрусовым освежителем воздуха. Что-то Васильевич выдал, что-то купили на выданные мной деньги.

В ванной тоже изменения. Кафель отмыт. Где можно — подкрашено. Шторка на ванне появилась и держатель под неё. И даже кусок мыла в половинке от мыльницы с краю на раковине примостился, о щеколде я уже не говорю.

Народ сам радуется, веселится и смеется. Все довольны, особенно жильцы этого, богами забытого, здания.

Вот начали уже заносить мебель в комнату и расставлять её там по указке Серёги и Алинки. Эти двое вовсю спорят, что где установить — всё-таки мебели добавилось серьёзно. Да и кровати всё же малость побольше прежних, и шкаф, что старшаки собрали, тоже, и в высоту, и в длину больше старого антиквариата. Но, в итоге, всё вошло, и даже небольшая прихожка.

Места в комнате стало мало и Васильевич, видно оценивший подаренный пузырь вискаря, выделил из собственных закромов, новую узкую ковровую дорожку и два маленьких коврика, явно ручной работы. Но, на удивление, новые.

— Местные умельцы ткут, — объяснил мне завхоз. — Сейчас над кроватями повесим, и уютней будет в комнате, и от стены так сильно зимой холодом нести не будет.

Я же смотрю на рамы окна.

М-да. Убожество, хоть и покрашенное, но щели между рамами с палец и главное для лета — сетки нет в наличии.

Но тратиться на это я не буду. Пару месяцев потерплю, а себе в новых комнатах новые окна поставлю.

Всё когда-нибудь кончается. Закончилась и уборка с перестановкой мебели, и только спецы по дверям ещё копаются с их установкой, но, по ходу дела, у них всё идёт к логическому завершению.

Наш планируемый ужин с обедом, в виде кучи шашлыка и лавашей с зеленью, умяты толпой за пару минут. В одиночку жрать деликатесы тут в падлу, тем более, запашок шёл от пакетов с едой просто убийственный, а тут ещё Арсеньевский квас! Молодчина Ваха, умудрился тройку полторашек прикупить. В общем, импровизированный перекус удался на славу, за ним же и с парнями и девчатами перезнакомился.

Я новичок и всем было интересно, за какие это прегрешения меня такого красивого, всего из себя, к ним упрятали. Вопросы, конечно, такие, в открытую, никто из них не задавал, но чтобы догадаться о том, что мучает эти светлые головы гением или экстрасенсом не надо было быть.

Серёга не отрывается от компа. Что-то там в наушники с микрофоном тихонечко шепчет. Я не прислушиваюсь. Основная работа сделана, народ начал рассасываться.

В комнате со мной Алинка с подружкой. Подружку зовут Ленкой. Симпатичная, но угловата, как все, в большинстве своём, подростки. Глазки строит, но в наш с Алинкой разговор не вмешивается. А мы обо всём болтаем.

Ленка осталась, чтобы прибраться после окончания установки дверей. А работы, по заверению мастера, ещё где-то на час.

Кстати, он же помог установить сейф. На анкеры притянули к кирпичной стене на широком подоконнике окна. Дёшево и сердито.

Ваха пообещал завтра с Данилычем заявиться, и привезти основной заказ по спиртному и конфетам. Девчонок, всех кто участвовал в уборке, угостил шоколадками. Упаковки сладких плиток, как не бывало. С парнями сами поделятся, а деньги уже всем раздаст, в зависимости от вклада в уборку, сама Алинка.

— А не пора ли нам на ужин? — напоминает девчонка. — Ленка потом сама подойдёт. Давай с нами! — предлагает она. И уже обращается к Серёге, — ты идёшь???

Серёга помотал головой.

— Мне шашлыка хватило, да и занят я сейчас. — Не отрываясь от экрана ноута, говорит Серж, — идите, если успею, то сбегаю, нет, так чай просто попьём.

Я же только улыбаюсь на его уточнение.

Опытный Ваха прикупил и чайник электрический и, соответственно, всего к чаю. Жаль, в номере нет холодильника, а потому краковскую колбасу с хлебом надо будет в первую очередь уничтожать, а колбасу точно в столовой не дают.

А я не откажусь посетить местный общепит. Надо уже узнать, что где находится.

С Алинкой договорились, что как закончится установка двери, они с Ленкой подойдут, а я, наказав Сергею угостить мастеров чаем, на своих костылях поплёлся за девчонками на ужин.

Ещё раз хочу сказать, что администрация делает всё возможное, чтобы наладить быт своим воспитанникам. Мне помещение столовой понравилось. И как организовано питание, и качество блюд было весьма высокого уровня. Нет этого клейстера из макарон, как в армии, а манка и вовсе была восхитительна, и в больнице, и тем более, в армии, её не часто давали. Довольный, я самостоятельно возвращался к себе. Расслабленный, уставший после такого сумасшедшего дня, как вдруг…

Троица перегораживает мне путь.

Я даже не успел среагировать, просто заступили проход, вот только, на моё и их счастье, никаких агрессивных действий с их стороны не последовало.

— Привет, Принц! — произнес, вместо приветствия, высокого роста пацан.

Взгляд открытый, серьёзный, без этой приблатнённой гнусавости через нос. Сам чернявый. Сложен правильно. Явно и мышца имеется, видно, парень спорту не чужд.

Да и спутники его ему под стать, только существенно ниже ростом. Один блондинистый, судя по коротким волосам причёски, или уже просто они у него выцвести на летнем солнце успели, а вот третий, и вовсе полностью лысый.

Парни явно не местная шелупонь, но и слюнтяями их сложно назвать. Не какие-то там качки, но что спорту они уделяют достаточное количество времени, это точно!

— С чего это, я принц? — уточняю я, а сам продолжаю идти не останавливаясь.

Не разойдутся — придётся валить.

— Постой! — произносит высокий. — Давай, поговорим.

Поговорим? И даже не «побазарим»?!

Удивлённо посмотрел на парня.

— А кто нам мешает в движении разговаривать? — спрашиваю я.

— Да, в принципе, никто, — соглашается заправила в этой тройке, — заодно и проводим. На новоселье пригласишь? — с усмешкой на лице, произносит он и делает шаг в сторону, позволяя мне пройти.

— Ну, если только на чай. — Отвечаю я, улыбаясь.

А что, ведь реально, первое нормальное общение с ребятами, не считая нормальной компании Алинки, но там ребята работали за мои деньги, а такие отношения дружескими сложно назвать.

— Можно и на чай, — соглашается парнишка. — Кстати, меня Александром зовут, а это Димка и Вовик. У Димки что-то с волосами. Не растут совсем. Говорят, что или облучение где подхватил, или на нервной почве, последствия пережитого стресса.

Я посмотрел на Димона.

Парень явно по поводу своей лысой головы малость комплексовал.

— Не парься, — произношу я ему, — ты на плюсы смотри.

— Какие ещё плюсы? — не понял он.

Я же опять улыбаюсь. Улыбчивые люди всем нравятся, а всадить в грудину нож, при надобности, улыбка уж точно не помешает.

— В парикмахерской не надо деньги тратить, и на расчёсках, прикинь, какая экономия, я не говорю про всякие там шампуни, бальзамамы и ополаскиватели!

Посмеялись. Идём медленно. Нога опять разболелась, да и спешить то мне особо не куда.

— А почему я принц, Саня? — уточнил я.

Тот только усмехается, скалясь в довольной улыбке.

— Ну, а как по-другому? Дня у нас не побыл, а уже о тебе весь детдом гудит. Черепашек-ниндзя завёл себе. Комнату, говорят, как в пещере Али Бабы красотой завесил, и даже сейф установил. Новую, железную и, сразу видно, что дорогую, дверь устанавливаешь, да еще и со встроенным электрическим звонком. Алинку очаровал, другие девки тобой уже бредят. Деньгами направо и налево разбрасываешься, сопровождающие серьёзные и на крутой машине тебя привезли. Кто ты, раз не принц? Вон, весь в золоте и прикид у тебя дорогущий. Директор наша лично принимала, вроде как, даже разрешила выбирать комнату и полэтажа. Это уже от Васильевича известно стало. И это, заметь, всего за день!

Я же только усмехаюсь про себя.

Да-а-а, разворошил я, походу, это болото.

— И ещё один момент. Васильевич, а он дядька весьма заносчивый, сгноит, если невзлюбит, а тут лично, ЛИЧНО водит тебя на экскурсии по интернату. А ещё, Деса…

— А с ним то, что не так? — удивился я.

— Наслышан, значит. — Усмехается Саня. — А то, что его людей ты в одно мгновение в черепашек превратил, а он с разборками не пришёл, и это знак. Так-то, тебя пока никто поддерживать не будет, пока понятно не станет, какую ты нишу в местной иерархии займёшь, и это не просто проблема, это проблемища. Даже девчонки боятся подходить. Это Алинка у нас безранговая. Ей на всё и всех пофиг. Поставила себя так, и уважают её. А у других девок такого веса в обществе нет. Кто телом себе путь пробивает к лучшей жизни, и это особо не порицается, кто-то на учёбу налегает, а по жизни серенькие мышки. Тут ни за кем ничего нет. Каждый, по сути, сам за себя. Родителей нет, родственники отсутствуют, друзей мало, а то, и вовсе, у большинства нет. Мы, детдомовские — изгои и тут ничего не поделаешь. Ещё деньги власть дают, но их ни у кого из нас нет. Кому пенсию по потере кормильца выплачивают, те Крёзы по нашим меркам. Кто-то силой пытается надо всеми вознестись, но…

Я даже приостановился, чтобы передохнуть, дать ноге успокоиться, ну и интересное что-то затронул этот необычный пацанёнок.

— И что «но»? Сила — она и в Африке сила! — смеюсь я.

Саня же серьёзно смотрит на меня.

— Если пережать, то спокойно можно схлопотать удар шилом в печень. Очень просто! И ударившему ничего не будет — он не просто не совершеннолетний, он и вовсе малец. Были случаи в прошлом!

Ага, предупреждает, а ведь прав! Шило, да тот же заточенный напильник или шабер, на зоне, вон, и вовсе, раньше простым электродом от сварки пользовались. Заточил под рукоятку, закрутку сделал, и всё — готовый стилет получается. Во всяком случае, колющие удары отлично таким оружием нанести можно. Смертельные удары.

— А ты и с деньгами, а раз вокруг тебя танцы бабуина, замзавхоза исполняет, значит, с большими деньгами. Машина, что тебя сюда привезла, на всех впечатление произвела. Гелендваген. Никто о таком, наверное, и не слышал, не говоря, чтобы воочию увидеть. А ты спокойно в ней разъезжаешь, да ещё с Хабары прибыл. Твои сопровождающие. Один кавказец, второй или спортсмен, или качёк, но то, что к братве имеет отношение, и так понятно. Потому и принц. Но, по-видимому, в изгнании? — задаёт он неожиданный вопрос.

Я пожал плечами и вздохнул.

— Проехали! — произнес я загадочно, и вновь тронулся по широкому коридору.

— И ещё, — поизносит Саня, — у Димки, хотя он и лысый, девчонка у нашего секретаря помощницей подрабатывает. Так вот, вчера, перед твоим приездом получается, одна пожилая пара приезжала. Серьёзные такие, на белом джипе. Вот там то, твоя фамилия и прозвучала. Вроде как, родственники твои, но у них другая фамилия.

— Петренко, — вновь вздыхаю я. — А отчима моего и сестры теперь фамилия Лисицыны. Отчим с матерью погибли в автокатастрофе, а я выжил, вот только ноги. Четыре месяца больницы, два из них, в реанимации. Удовольствия мало.

— М-да, — протянул Вовка, крепыш среднего роста. Но широк в кости, хотя и не скажешь, что жирок есть. Просто крепкий.

Я же про себя подумал, что у каждого, кто тут оказался, СВОЯ страшная история имеется. Вон, тому же Серёге, вряд ли кто позавидовать может!

А вот и поворот в проход, который ведёт в старое здание детдома.

Почти дошли.

Надо тренироваться! Решено — сегодня Серёгой займусь. Потренируюсь на нём управлением энергиями, а завтра, пускай не с утра, но точно в течение дня или вечером на спортплощадку схожу, надо продолжать заниматься, а пока эспандеры достану. На сегодня мне и их хватить должно.

— О, да ты и правда затеял смену двери? — произнёс Димка, а все ребята смотрели на меня поражённо.

— Это сколько же она должна стоить с установкой? — поддержал друга Вовка.

— Не больше денег, — усмехнулся я. — Уж очень не понравилось мне, что врываются в комнату все кому не лень, а потом оказывается, что они и вести себя в приличном обществе совсем не умеют!

— А ты из-за черепашек решил двери поменять?! — рассмеялся Саня.

— И из-за них тоже, — хмыкнул я. — Всё-таки личное пространство должно быть у каждого, так учёные говорят. А меня из-за двери его, почему-то, стараются лишить.

Саня, на мой спич с привлечением учёных, только глубоко вздохнул.

— Ну, заходите гости дорогие.

Похоже, пока мы в столовой ужинали, все работы по установке двери мастера завершили.

Серега всё ещё за компом, видно, что и чай даже не предлагал работникам. Некогда ему.

Хотя, вот, глянул на вошедших со мной пацанов, и рот у него так и застыл открытым.

А мусор то уже убран! Ленка, видно, приходила. Спасибо девчонке за помощь нуждающимся в заботе!

— Ленка приходила? — спросил я, со вздохом усаживаясь на жёсткий матрас своей кровати. Он кивнул в ответ.

И тут Серёгу, видно, по компу вызвали, потому что он быстро затараторил по-английски.

На что я неплохо им владел, но тут явно я ничего не понимал в сленге игроков.

Кого-то мочить надо, кому-то бафов подкинуть, кто-то хила просил помочь, а кто-то ещё что-то.

Но если я хоть что-то понимал, то вошедшие его вообще не понимали, и, раззявив рты, уставились на Сержа, как на невиданную диковинку.

— Это он по-каковски? — оттаял Саня.

— Инглиш, но игровой, — произнёс я.

— Твой комп?

— Да, — просто ответил я. — Димон, вон чайник, сходи, воды набери, — прошу я. — Вовчик, на подоконнике пакеты. Мечи на стол. — И, уже Серёге, — ты там скоро?

— С полчаса ещё! — быстро ответил этот геймер и вновь — гыр гыр, быр быр — ноу из ит…

Саня, как пришибленный, смотрел на разошедшегося Серёгу, а тот, не переставая, переговаривался на английском языке со своими виртуальными друзьями.

Вскипел чайник. Нарезана колбаса. Распакованы печенюшки и пакет с пряниками. Разломана на кусочки шоколадка в фольге…

Сидим, чаёвничаем.

Мудрый, опытный Ваха ещё и сервиз, оказывается, мне китайский прикупил, как раз на шесть персон!

Разговор не клеится… Саня менжуется, парни, глядя на предводителя, стесняются, как девочки, один Серега, не обращая ни на кого внимания, лопочет на английском без перерыва.

— Мы послезавтра на футбол пойдём, — наконец-то, нашёл о чём поговорить, Саня.

— Куда? — уточнил я.

Футбол, с сегодняшнего дня, меня сильно заинтересовал.

— К соседям. Наши с ними играть будут. Мы ведь втроём раньше за «Ливаду» играли.

Видя моё непонимание, объясняет:

— «Ливада», это команда парня, чей это стадион.

Я не поверил услышанному.

— Так, получается, стадион пацану принадлежит? — изумился я.

Саня задумался. Все сёрбают чай, заедают пряниками. В отличие от печенюшек, пряники как-то лучше пошли.

— Не знаю точно. Но всем там распоряжается Илюха. У него отец бизнесмен. В том году выкупил стадион и кучу бабла в него вложил. Поле поменял, ограждение сделал. Сейчас подтрибунным помещением занимаются. Хотели вначале спортбар там сделать, но близость детдома, короче, не разрешили им.

— Так вы чё, против своей же команды играли? — удивился я.

— Нет, как раз мы то и не стали — влом. — Отмахнулся Саня. — Да и Илюха слишком много из себя строит. Вовик ему зарядил разок, так потом охранники отца за ним гонялись с месяц, пока наша директор ментами отца Илюхи не припугнула.

— А за что врезал то? — спросил я симпатичного блондина.

— Да этот чёрт про пацанов говорить начал всякую ерунду. Взять то с детдомовских нечего, а на игру собираются быстро. А играть на интерес начали. Что мы можем предложить?

— А сейчас на что играют? — Поинтересовался я.

— Кто проиграет — в лошадей превращаются, катают противника на хребте, пока не упадут сами. Два круга по стадиону. Никто ещё на своих ногах, так до финиша, после игры, и не дошёл.

— И продолжают играть? — изумился я такому виду мазохизма.

— Так в ответной ставке каждому по три тысячи обещано. Илюха человек слова — так себя ставит в общении с пацанами.

— А почему тогда сами за сборную интерната не играете? — не понимаю я.

Саня с ребятами переглянулись между собой.

— А как тогда быть, если очередной раз проиграем? Бегать всем вместе от охранников отца Илюхи не хочется — те, во время этих забегов, и пятками лупят, как настоящих жеребцов, и обзывают по-всякому! Морду же набьём. — Произносит за всех Вовчик. — Хватит того, что с нашей стороны старшаки за Илюху играют. Деса со товарищами и ещё трое из одиннадцатого класса.

— Кто же тогда за сборную интерната с ними на поле бьётся? — изумился я.

— А ты у нас в какой класс перешёл? — уточняет Саня.

— Я? В восьмой, — отвечаю, не понимая, к чему такие вопросы.

— Ага! Вот из твоего класса пацаны и футболисты, в основном, в команде. Мишка — за капитана. Четверо ещё с седьмого. Не удивляйся. Бывший седьмой класс — чемпионы школы. Ещё пара ребят играет, кто в «Шанхае» живёт.

— В частном секторе. — Расшифровывает Вовка слова своего предводителя.

Ага, а послезавтра, значит, игра. А что, нормальный момент, чтобы познакомиться с будущими одноклассниками.

— Ок! Я с вами! Посмотрю, как наши чемпионы против мажоров играют. — Смеюсь я.

— Играют то нормально, разгромных счётов не было, перевес в два мяча максимум, а так, и вовсе, в основном, ничьи. А когда ничья — бьют серию пенальти, а у нас с вратарём проблемы. В клетке никто стоять не хочет, вот потому и проигрываем. — Вздыхает Саня. — Я у Илюхи в команде, в основном, на воротах стоял. Вовчик — защитник, а удар у него очень хлёсткий и столь же неточный. Димка по краю в атаке. У него голова лысая, от того, наверное, он ею, что ногой играет. Все его голы — это удары головой, кстати, навесы ему всегда Вован подавал. Но с прыжком у нашего толстяка проблемы!

— Какого толстяка?! — вопит Димон, и все разом начинают смеяться.

Я же, усмехнувшись про себя, замечаю, как кидает обеспокоенно, в мою сторону, взгляды Серёга. Вот ведь вижу, что освободился, а так и не подсаживается к столу, а колбасы то всё меньше и меньше остаётся.

— Надо учиться прыгать, как Рональдо, — говорю я. — Как-то видел в ютубе ролик, где в замедленном виде разбирали особенности, как тело футболиста ведет себя, во время игры головой, в прыжке. Ведь, несмотря на не сильно высокий рост, именно Рональдо выигрывает в Реале у испанцев, все верховые мячи. И головой он много забил голов!

— Скажешь тоже, Рональдо! — вздыхает Димка.

Ему явно приятно мое напоминание о великом футболисте, и что ему именно у него надо учиться, но где он, а где испанский Реал?!

— Так, пацаны, — говорю я. — У меня сегодня был слишком насыщенный денёк, а мне ещё в интернете посидеть надо. Так что, я — отдыхать, да и с Серым переговорить надо.

И указываю ребятам на дверь. Обид нет. Все понимают, что у меня стресс, тем более, драка была с черепашками. Устал человек, с кем не бывает.

Поручкались, попрощались. Санька напомнил о походе на футбол послезавтра, но решили, что неплохо было бы завтра встретиться.

Все за дверь. Серёгу я заслал вновь наполнить чайник водой, а сам достал причиндалы для организации вечернего моциона.

— Я — в душ, а ты пока с чаем расстарайся, — командую я Серёге. — Колбаску подрежь, люблю краковскую. Не ссы, надо — завтра ещё закажу, жаль с холодильником проблемы.

— Холодильник найду. — Отвечает Серёга. — Было бы, что класть. Договорюсь! — потом смотрит на меня так испытывающее, — а ты где Волка то успел подцепить?

Я удивлённо уставился на моего соседа.

— Саня? — спросил я.

— Александр Васильевич Волков, погоняло Волк, или Суворов. Он на обе клички откликается с удовольствием, — докладывает мой основной осведомитель.

Я присаживаюсь обратно на кровать.

Однако!

— Так, вроде, и не цеплял, — начинаю вспоминать я. — Шёл из столовой, а тут троица дорогу перегородила. Думал, от Дэсы привет, а то и он сам, но разговор мирно начался. Напросились в гости на новоселье. Тебе, кстати, как новая кровать?

— Отпад! — радостно скалится Серёга, — и одеяло большое и толстое. Подушки две, это и вовсе шикарно, а про матрас и саму кровать я вообще молчу! И мягкая, и, в то же время, не прогибается под спиной. Классно! А постельное белье какое! Вообще, думал, что шёлк, а написано бязь, но королевская. Это как? — спрашивает пацан.

Я пожимаю плечами.

— Коммерческий ход, наверное, — произношу задумчиво я. Меня больше этот Волк волнует. — А ты не говорил, что Волчара в футбол играет.

Серёга стушевался немного.

— Так ты о нём и не спрашивал особо. Это я сам тебе про него говорил, что троица у нас есть, кто Дэсу не боится. И, насчёт последнего, странно, что на разборки никто не пришёл, хотя ещё время есть. — Смотрит на меня. — Давай в душ, а я у открытой двери покараулю, в случае чего, если кто заявится, крик подниму. От этих уродов чего хочешь можно ждать, а ты раздетый будешь, распаренный, и это, дружки Дэсы обычно с битами ходят! — предупреждает меня Серёга.

Ну, ничего себе заявочка! Бита в умелых руках это страшное оружие. Хотя, в умелых руках, практически, любой предмет смертельно опасен, как оружие, даже простая тарелка.

Но предупреждён, значит вооружен. Будем надеяться, что вечером уже не попрутся сюда, ко мне, на разборки, но в готовности буду. В случае чего, перво-наперво попробую усыпить противника, а если толпой будут, то самого опасного на вид.

— Ладно, об этом позже поговорим, — произношу я. — С тебя чай и бутеры. Разговор, чувствую, у нас с тобой будет серьёзный и долгий.

И, прихватив чудо сундучок от Мери Кэй, на одном костыле поплёлся в душевую.

Вечерний моцион — это сказка, когда и помещение помывки настроению под стать. Надо бы, конечно, и шланг, и распылитель поменять, да и смеситель подтекает, но напор воды отличный, и горячая вода в наличии. Шторка непромокаемая имеется, и не надо бояться забрызгать пол и собственные тапочки. Полотенце новое и большое. Ваха, умница, всё предусмотрел для нас двоих.

Я отмокаю под упругими горячими струями воды. Расслабон!

Зеркала нет, но мне пока бриться и не требуется. Пушок есть, но сбривать его смысла нет, а потому просто чистим зубы и парим ногу — у меня сегодня ещё и массаж запланирован. А помня, как я себя чувствовал после рукоблудия по телу Марины… Стоп, стоп, а вот дружку подниматься не стоит — тебе, надеюсь, в ближайшее время, я применение обязательно найду, ну я же не железный!

Стою под горячими потоками воды и размышляю.

Комсомольск — город. Транспортных проблем, вроде, особых нет, но он растянулся вдоль Амура, а я с моими ногами особо не наезжусь. Машину купить, так прав нет, да и возраст, кто мне позволит за руль сесть?

Мотоцикл? Раньше-то я гонял, но когда это было, да и нога, опять же. Хотя, мысль здравая. Какой-нибудь Кавасаки заиметь, но, опять же, оформление, и главное, категорию как открыть? Засада. Деньги есть, а не воспользуешься.

Хотя, воспользоваться то можно, но это же оформление, учёба, экзамены.

А квадроциклы?

Отмахиваюсь. По трассе на нём не порассекаешь, да и весь набор телодвижений надо проходить, опять же, права…

Помню, Путин, по Крыму, вроде, на трицикле рассекал.

А что, мысль! Обдумать надо и условия его эксплуатации хорошенько изучить стоит.

Всё, хватит нежиться. Меня опять чай ждёт и интересный разговор.

* * *

Утро, вернее, почти полдень, судя по показаниям часов.

Посидели вчера с Серёгой, наверное, до часа. Он мне все тайны местного двора раскрывал, во всяком случае, что знал. А знал этот маленький пройдоха очень много. Общаться он умеет и друзей заводить.

О Волке и его друзьях всю подноготную выдал. Чем живут, чем на жизнь себе зарабатывают. Дэсу затронули, и его приспешников, а также местное хулиганьё, что недавно выпустилось, но так до сих пор дорогу сюда и не забыло. О футбольной команде интерната, её капитане и основных игроках.

Я даже сам себе сказать не мог, а на чёрта мне все эти сведения? Ну, про Дэсу и его гавриков — ладно, о врагах нужно знать по-возможности всё. Сильные и слабые их стороны, чем живут, где, в основном, обитают, кто у них крыша. Без этих знаний опасно принимать хоть какие-то решения.

А вот зачем мне футболёры? Этого сказать я даже сам себе не мог. В футбол мне самому ещё не скоро играть. Тренировать? А смысл? Да и кто из них согласится на такого тренера?

Но вот червячок в душе ковыряется. Теребит душу, только к чему, так пока и не понял. Но это предчувствие! Зря я ему не следовал ранее, не прислушивался. Ведь орало оно тогда, перед той злополучной операцией — Мустафа предатель! Но данные по нему были уж очень чистые, повёлся. И сам погиб, и ребят своих подставил. Вроде, все выжили, хоть и поранило многих, а сам…

Нет, с утра нельзя вставать в таком плохом настроении. Хотя, если бы не звонок Сани, что он после обеда будет у меня, и не один, то, наверное, и дальше бы дрых.

Кровать — просто сказка, бельё новое. Эмоционально был выжат, к тому же, после того, как уложил Серёгу спать и посылом отправил его в нирвану, провёл диагностику его организма.

Как и предполагалось, основная проблема — это ноги. Не пойму, почему так всё с ним произошло. Ведь явно врачебная ошибка, правая нога должна была срастись нормально. Предпосылок к искривлению не было, во всяком случае, мне говорила об этом сделанная диагностика. Я даже ночью в медицинском справочнике поковырялся. Если с левой ногой всё обстояло сложнее и намного, там явно хирург — красавец, собрал ступню из того, что было и парень вполне нормально ходит, то, увы, с правой явно накосячили.

Гонять энергию не стал. И сам почувствовал, как после провёдённой диагностики еле на ногах стою, так и второй момент не маловажный обнаружился. Внутренних сил у паренька — минимум. Оказывается, он прятался от черепах этого Дэсы и в столовую почти не ходил. Отощал и, как результат, почти до дистрофии дошёл. Будем откармливать.

Своей энергией немного поделился. А потом в постель к себе залез, предварительно раздевшись. Курс прокачки внутренних сил в области таза и ног, и всё — ушёл в нирвану. Вот так и получилось, что разбудить меня мог только поставленный на вибрацию телефон.

Просыпаюсь от звонка. Александр Данилович решил выйти на связь. Предупредил, что опять планы поменялись и его к вечеру уже ждут в Хабаровске. Уточнил, что бы мне ещё прикупить. Попросил продуктов и, плюнув на всё, запросил кофе в зёрнах, упаковку молока, кофе-машину, мультиварку, и минихолодильник, а также набор продуктов, чтобы его набить. Если всё это лето я буду пропускать завтрак, то стоило бы дополнительно позаботься о себе любимом.

Серёга, гад, уже не спал, а во всю в ноуте шуровал. Переписывается с друзьями. По-тихому болтает на ингилише…

— Так, я умываться, — командую я, — с тебя стол с остатками нашего ужина!

— Колбасы уже нет, — смущаясь, докладывает сосед.

Отмахиваюсь.

— У нас гости через пару часиков, — потягиваясь в постели с подвыванием от зевков, произнёс я. — Разговор слышал? Так что с продуктами проблем, на первое время, не будет. Розетки у нас в наличии, холодильник подключим, на него мультиварку пристроим. А на подоконник кофе-машину. Люблю я капучино. А пока порядок наводи и кушать готовь. Я бивни почищу и присоединюсь к тебе. Нас никто не тревожил, пока я спал? — уточняю я.

— Нет, — отвечает Серёга. — Дёрнулись в двери, но она закрыта. Я не вставал, они не стучали и на звонок не жали. А кто пытался нас посетить — взрослые или воспитанники, не скажу.

— Ё! Меня же просили к местному врачу наведаться. — Вспоминаю я.

— Так, на обед пойдём и заскочим, я покажу, где они обитают, эти помощники смерти, — обнадёживает помощью в этом вопросе Серж.

Я же вздыхаю. Глубоко.

— Не надо так, они меня с того света вытянули, — произношу я и про себя думаю, что и не меня одного.

— А чем сегодня займёмся? — Серж крепко держит в руках ноут.

Я пожал плечами.

— Друзей провожу и пойду гулять по округе. Может, покушать на вечер чего приготовим? Надо СМСку Сане отправить, чтобы продуктов для мультиварки привёз. Ты как насчёт перловки? — спрашиваю я.

— Перловки? — переспрашивает у меня мой сосед. — А это что такое?

Я же про себя плююсь.

Тут хоть и детдом, но из такой дешёвой крупы каши детям не варят.

— Я из неё плов люблю с мясом. Но с мясом у нас напряг, тогда используем тушёнку. А перловка — первое дело, когда дефицит веса, а у тебя он на лицо. Так что, будем отъедаться и качаться.

— Ты обещал вчера мне ноги посмотреть! — напомнил Серёга.

Оно и понятно, я ведь его, перед обещанным массажем, просто усыпил.

— Хреново пока всё, — честно отвечаю я. Жалеть я его не собираюсь. Сильнее будет и ответственнее относиться к своему здоровью станет. — Отощал ты сильно, внутренних сил, чтобы организму бороться с болезнью, у тебя нет. А потому, в первую очередь — хавчик, много хавчика. Приёмы пищи не пропускаем. Сегодня у нас такая ситуация в первый и последний раз. Вечером дополнительный приём пищи и среди дня. Для этого у нас с тобой будет и холодильник с набором продуктов, и мультиварка. Готовить я тебя научу. Кстати, тут рядом с интернатом продовольственный магазин есть?

— В «Шанхае» если только, а до супермаркета две остановки чапать надо. Но за маленькую мзду, спокойно быстрого оленя организуем.

— Кого? — не понял я.

— Посыльного. Ему малость денюжки, а он по списку приносит продукты. Всё решим! — уверено заверяет меня Серёга.

Вот же, неунывающий шкет! Самого жизнь в таком малом возрасте прополоскала, лишив семьи, но держится, несмотря ни на что.

— Отлично. — Говорю я. — Напоминаю про завтрак, вернее уже, наверное, полдник, а я мыться!

Полчасика поплескался. Не мог отказаться от удовольствия принятия ванны. Вернее, возможности постоять под душем. Освежился. Зубки почистил, и готов к труду и обороне. Вчера полвечера мучил эспандеры, а кистевой теперь постоянно носить с собой буду.

На удивление, меня никто не трогает из начальства, да и кому? — сегодня выходной.

Завтрак прошёл на «ура». Хотя, уже, по сути, обеденное время.

В интернате как вымерло всё. Ни души. Со слов Серёги, все прямоходящие в город мотанули. Гулять. Остались лишь калеки, вроде нас с Серёгой.

Опять отлёживаюсь, массируя кистевой эспандер. Надо бы по планам на ближайшее время определиться, да в голову ничего не приходит. Понятно, что нужно с ремонтом комнаты быстрее определяться, да вот ничего конкретного не могу придумать. Сане то я обмолвился насчёт желания получить на эти годы своё эксклюзивное жильё, а вот конкретику то и не озвучил.

Обед. Ковыляем в сторону столовой. Народа, и правда, за столиками мизер. И все покалеченные по жизни, вроде нас с Серёгой.

Навернул с удовольствием борща, заел пшёнкой с подливой и кусочками мяса, полирнул сверху компотом. Такими темпами, чувствую, я точно худеть долго буду, хотя, по идее, и торопиться то мне особо некуда. Мне силы и энергия нужны для восстановления функции ног. Травмы у меня, и правда, не шуточные.

На обратном пути заглянули к местному эскулапу. Женщина весьма преклонного возраста сегодня на дежурстве. Даже не стал запоминать имя — отчество, как-то не отложилось в памяти.

Она и к своим обязанностям так же относилась, так сказать, отбывала номер. Пощупала пульс. Сказала открыть рот. Спросила про самочувствие…

Вот и весь медосмотр. А коль я ни на что не жаловался, кроме как на свою судьбинушку, то был отправлен со своим сопровождающим на все четыре стороны!

Ещё полчаса отдыха. Запустил, по возвращению в комнату, планшет. Порыскал в нете. А ведь со стационарным интернетом надо что-то делать.

Запустил поиск провайдеров. Штук шесть нашёл. Кроме привычного Ростелекома, комп выдал ссылки на какие-то незнакомые названия — ТТК, ЭЛКОМ, Энфорта, Дальтек и другие.

Оторвал Серёгу от своей игрушки и озадачил своего рекрута поиском приемлемого варианта. Надо просчитать и рассмотреть все предложения.

Вот и Саня отзвонился. Он уже на подходе, через пару минут будет на месте.

Быстрый шмон. Убрались, чай разогрел. Конфеты едут, как и остальные вкусняшки. Встречать не пошёл. У меня скорость передвижения минимальная.

— Привет, охламон! — сгребает меня, вставшего на ноги, в охапку, как обычно, весёлый и не унывающий Данилыч.

Ваха просто приобнял и похлопал по плечу.

С Серёгой здороваются за руку, как со старым знакомым. Нагружены, как лоси. Следом грузчики и представители магазина, в котором сделан закуп моего заказа.

— Самим тащить неохота, и так времени в обрез, — объясняет Саня. — Холодильник мини, и всё по списку. С коробками, думаю, сам разберёшься. А неплохо вы тут вдвоём устроились! — окидывает взглядом обстановку в комнате Данилыч. — Дверь — класс, а вот окно — дрянь! Чего не заменишь? Ах, да, ты же надумал, вроде, переезжать. Кстати, познакомься, этот, со стороны смотрящийся скромным парнем, известная личность, авторитет в определённых кругах, как самого города и окрестностей, так и непосредственно, Дзёмог. Мой старый товарищ, держатель фирмы, которая выступает, обычно, субподрядчиком в фирме босса, когда у нас есть заказы в Комсомольском районе. Звать этого господина — Владлен, но к коммунистической партии, он, к счастью, не имеет никакого отношения.

Я же только хмыкаю себе под нос на такой замысловатый спич Данилыча. Серго не понимает, причём тут КПСС или КПРФ, а вот мне ясна эта подколка, видно направленная на старого знакомого и компаньона со стороны Сани. Владлен — красивое имя, если не знать, как оно образовано и откуда пошло.

Владлен — это сокращённо Владимир Ленин. Те ещё, видно, шутники были родители у парня!

— Очень приятно! — произношу я, протягивая для пожатия правую руку.

— А ты, значит, и есть подшефный Александра Даниловича? — Улыбаясь, спрашивает мой новый знакомый.

— Да, и зовут меня Андреем, — представляюсь я.

Даже не могу со всем своим опытом определить возраст этого человека. Парень? Ет… молодой человек? Может быть, вот только это выражение глаз. Я такие глаза у снайперов видел, которые не один десяток человек к праотцам отправили и не страдали при этом никакими моральными терзаниями.

Под тридцатник, наверное, может, чуть больше, на мой взгляд, но выглядит за счёт худого телосложения и чистой кожи на лице и без складок, намного младше своих реальных лет. Из одежды, сплошной минимализм. Джинсовые шорты, которые, типа таких же, как у меня есть, потом приталенная рубашка в клетку и на ногах шлёпки типа римлянок без носков. Летний вариант.

Представители продавца аппаратуры быстро распаковали холодильник и установили его в приготовленное нами место. Подключение, проверка, затем сверху установили мультиварку, а рядом микроволновку.

На мой удивлённый взгляд Саня только рукой махнул.

— Понадобится! — произнёс он.

Серёга во всю помогает Вахе складывать продукты в холодильник. Мы же в втроем попиваем чай. Ваха от угощения отказался. Может, пост у них там какой-нибудь. Чехи — странные люди, они обычно днём вообще не едят и только после захода солнца отрываются за столом за весь день вынужденного голодания.

— Кофе-машину взяли фирменную, — отметил Александр. — Рекомендовали, как лучшую в своём классе. Швейцарское качество. Упаковку молока и пачку кофе с сахаром. К ней — кофе в зёрнах. Вроде как, бразильское, хотя, если это голимый Китай, то не удивлюсь, — продолжает объяснять Саня. — Договорился в магазине, при покупке, что настроят, и первые чашки мы выпьем именно капучино. Люблю этот напиток. А пока, давай по твоим делам пройдёмся. Я Владлена не просто так к тебе познакомиться притащил. Его в Дзёмгах все знают, в первую очередь, блатняк. Так что, если с этой стороны проблемы у тебя возникнут, смело обращайся. Мы специально, пока к тебе шли, не торопились. Кому надо — увидели, кто к тебе в гости направился. А потому, думаю, со стороны местной шпаны проблем больше у тебя не будет. Ну, второй вопрос, это квартирка, что ты тут себе решил заделать. Бригада у Владлена свободная, с его слов, есть. Да, что я тут, как передатчик говорю, сами между собой пообщайтесь, а я пока кофе-машину проверю, что там эти деятели с настройками натворили.

Саня поднялся и направился к ребятам, стоящим около окна.

Кофе-машину, как и планировали, установили на подоконник. Мой сейф этому девайсу, совершенно не мешал.

А Владлен пил чай и, поверх кружки, рассматривал меня, как какую-то диковинку.

Я взглядом, типа, спросил, «чего»? Владлен откусил кусочек от пирожного, пожевал с удовольствием и только после этого, произнёс:

— Странно. Данилыч, обычно, ни за кого не просил. Никогда за эти годы, что я с ним знаком. НИКОГДА, а тут, пацан, сопляк и вдруг — «помоги»!

Продолжает буравить меня взглядом.

А мне то что, с его рассматриваний, худее точно не стану. Мне бы компанию отделочную нормальную получить и в срок ремонт сделать. Очень хотелось бы до первого сентября управиться.

— Ты тут, в этом здании, собрался себе комнаты ремонтировать? — наконец задал вопрос друган Данилыча, по интересующему меня вопросу.

— Да, тут, — кивнул я. — Под двести квадратных метров площадь с большим балконом.

— Балконом? — удивился мой собеседник.

— Да. Сталинская постройка. Потолки, сам видишь как высоко расположены. Комнату хочу разбить на несколько отдельных, плюс туалет с ванной комнатой, раздельные. Балкон застеклить и утеплить. Отопление провести. Жаль, сейчас, наверное, не смогу показать помещение, хотя оно и рядом находится. Через пару комнат по коридору.

— Незачем, — отвечает Владлен. — Я в понедельник к тебе своего проектировщика пришлю. Обсудите, что да как. Он предварительную калькуляцию на работы и материалы состряпает. Возьмём по-божески. У меня как раз бригада корейцев освободилась. Постаивают уже неделю как, а серьёзных заказов нет, хотя лето. Ты до завтра прикинь вчерне, что хочешь в итоге получить. Желательно, всё на компе нарисовать. Файл потом скинешь. Давай номерами телефонов обменяемся. Санька уедет сегодня, так что вопросы с тобой напрямую решать будем.

Я прикинул и так, и этак.

— Тут такое дело… — произношу я немного неуверенным голосом.

— Чего ещё? — удивлённо смотрит на меня Владлен.

— Я бы хотел документы нашей сделки оформить на интернат, хотя платить буду из своих.

Мой собеседник с холодным взглядом убийцы внимательно посмотрел на меня.

— Не вопрос! По цене, как и обещал, сильно наглеть не буду, а вот по материалам, советовал бы напрямую выйти на шефа Данилыча. У них своя строительная фирма и база со стройматериалами тоже своя. Объём крутится большой, оттого и оптовая цена самая мизерная по всему Дальнему Востоку. А если учесть прямые поставки из Кореи и Китая, то может быть, что и по всей стране самая демократичная цена тоже у них, во всяком случае, на многие товары. А тебе, как понял, шеф Сани отказывать не будет.

* * *

«Намёк понял, обсудим». — Решил я. Всё равно планировал Карловичу звонить, днём раньше, днём позже, какая разница, но вначале — калькуляция.

Значит, корейцы. Эти, по слухам, умеют хорошо работать и халтуру не гонят. Цена работ и выход качества приемлемый, хотя с электрикой и подключением оборудования и аппаратуры, я чувствую, придётся привлекать настоящих профессионалов за отдельную и немаленькую плату. Но тут, как говорится, скупой платит дважды. Нет уж, проходили, ещё в той жизни.

— По работам всё решили? — уточняет он.

— По оплате, — намекаю я на толстое обстоятельство.

— Вначале калькуляция, — категорично заявляет Владлен.

— Это понятно, — вздыхаю я, — но я, как частное лицо, смогу переводить деньги постепенно на карточку или на счёт, без разницы, через онлайн кабинет банка. Сер, ВТБ или Тинькофф, какой пожелаете. — Говорю я.

Молодой человек глянул на меня оценивающе, как бы прикидывая, откуда во мне такая уверенность. Кто его знает, что ему обо мне Саня наговорил?

— Разберёмся. — Спокойно отвечает он.

Я же, в свою очередь, закидываю удочку на будущее.

— Возможно, это будет мой не последний заказ, — смотрю ему в глаза, — но там объёмы будут в разы больше.

Тот удивлённо приподнимает брови. Видно, у него ещё никогда не было такого МОЛОДОГО заказчика.

— Очень хорошо! — улыбается он в ответ.

Тут подваливает Саня, неся в руках две чашки, от которых распространяется убийственный аромат настоящего капучино.

Молочная пенка воздушная и объёмная!

— Пробуйте, — предлагает он нам, ставя около каждого по чашке с молочной пенкой, — как по мне, так отлично. Заправился кофе, как никогда, теперь точно до Хабаровска за рулём не засну! — смеётся он.

— И в Хабаровске, на всякий случай, за рулём тоже спать не надо! — подкалываю его я.

Все вместе смеёмся над моей удачной шуткой.

— У меня теперь есть где спать, и не одному! — возвращает мне подколку Саня.

Ага, это намёк, что его сегодня вечером и ночью ждут в знакомой мне теперь квартире. Явно не только его по работе в Хабару так рано вызвали. Вот же, Казанова.

А кофе класс! Теперь уж точно заживём!

Поговорили ещё обо всём, затронув вопрос денег. Перевёл деньги за кровати и всё, что закупил вчера и сегодня, в том числе, оплатив установку дверей.

Задерживаться не стали, хотя на всё про всё ушло где-то с полтора — два часа.

Всё. А теперь переодеваться. Я — в спортивку. Погуляю, а потом на спортгородок, но вначале надо проводить дорогих гостей.

Серж остался в комнате. От ноута ни ногой — у него опять какие-то соревнования по своей Доте. Надеется хоть что-нибудь заработать. Ему ребята, кстати, денег на мою карту перевели. Вот что значит нормальные ребята, особенно девчонка постаралась. Всё в баксах. Из Вашингтона, и вовсе полштуки паренёк закинул. Уж больно его проняло, после рассказа Сергея, что с ним стряслось и почему он так долго на связь с друзьями не выходил.

Я же, с Саней, Вахой и Владленом ковыляю на выход, и, по дороге, Владлен мне спокойным голосом говорит:

— Если у тебя будут какие-то непонятки с местными, сразу звони. В любое время суток. Ментов старайся в свои разборки не привлекать. Не спорю, мы не на всех бродяг сильное влияние имеем, но к нам прислушиваются, а беспредельщики ещё и боятся. Мы не матери Терезы, у нас один основной метод — уродов закопать, если потребуется, имей ввиду. А по комнатам не волнуйся, до сентября по-любому въедешь в новые апартаменты.

Во внутреннем дворике, где парни оставили машину, собралась большая куча ребят. Видно, ближе к ужину приехала большая часть из города. Алинки не видать, а вот Волчара тут как тут.

Меня заметил, махнул рукой. Я кивнул, дав понять, что как только провожу посетителей, то сразу и подойду.

Прощание наше не затянулось. Всё уже обговорено, все напутствия мне даны. Ваха обещался, хоть раз в неделю, меня посещать. Даже отец Василий собирался посетить наше заведение. Может, молельную комнату или даже что-то типа часовенки замутить, благо помещений для этого в нашем старом здании навалом. Весь третий этаж полностью свободен, впрочем, как и остальные два.

Поручкались. Мне отбили плечи поощрительными хлопками и, усевшись в шикарную тачку, были таковы.

Всё. Вот теперь я точно остался один.

— О, как дела принц? — громко из толпы, подходя ко мне, крикнул Саня.

Понятно. Презентация моей новой кликухи.

Подходят всей своей компашкой. Здоровкаемся, как взрослые, с рукопожатиями и громким разговором.

— Нормально. — Отвечаю я. — Погулять вышел, да друзей проводил. Сам видел. В Хабару рванули, но обещались навещать.

— А этот, что в шортах, он тебе кто? — задал вопрос Вовка.

Понятно, опять для всех вопрос задан. Мы стоим посреди двора, напротив центрального входа. Народ не спешит расходиться, всем интересны подробности.

— Это Владлен, побратим моего друга, кто меня сюда к вам из Хабаровска привёз, — отвечаю я спокойным голосом. — Он местный, как и Ваха. Друг моего друга — мне друг! — смеюсь я, немного переделывая постулат средневековья, который глаголил совсем другую аксиому.

Но парни прониклись. Явно Владлена даже тут знают, или слышали о нём.

А, понятно, вон стайка взрослых девчонок, что яростно шепотом что-то обсуждают. Знакомы они, наверное, с Владленом и знакомство, видно, в одной из саун произошло.

Кстати, а не познакомить ли мне с кем-нибудь из них своего младшего брата? А то воспоминания о моей Зизи и Марине Николаевне сильно мешают по ночам спать.

В своей бурной молодости отлично помню, чем, в основном, симпатичные девчонки промышляли в интернате, а ведь девкам уже под восемнадцать есть. В самом соку курочки!

Так, мысли что-то не туда свернули, я же, вроде как, спортом хотел позаниматься и погулять?!

— Ты куда собрался? — поинтересовался у меня Димон.

Я неопределённо пожал плечами.

— По округе хотел побродить и в спортгородке задержаться до ужина, — честно ответил я.

А чего скрывать свои планы? От слежки мне всё равно никуда не уйти.

— Ты бы был поосторожней! — задумчиво произнёс Саня. Волк смотрел на меня настороженно и с сочувствием во взгляде. — Слух прошёл, что Дэса бывших старшаков привлечь хочет. Сам-то он светиться побоится, но вот золотая цепочка и перстенёк на твоей руке на многих очень плохо действуют! — намекает он мне почти открытым текстом на возможные проблемы. — Суббота, бухают. А потом на приключения потянет. Сидел бы ты в комнате эти выходные, хотя бы.

Умный совет опытного пацана. Но я, почему-то надеялся на авторитет Владлена, всё-таки его тут узнали, а значит тронуть меня, как его возможного друга, не должны.

А Сане я ответил просто:

— Всю жизнь за железной дверью прятаться не будешь, — с улыбкой на лице произнес со вздохом я, — и от себя не убежишь.

— Ну, как знаешь, — положив мне на плечо руку, произнёс Волчара, — наше дело предупредить. Номер есть, в случае чего, звони. Телефон то не забыл, я надеюсь?

Я покачал головой.

— Нет, он у меня с собой.

— И всё-таки, будь поосторожней, — уже и Димон присоединился к доводам Сани, — эти разговоры разводить не будут. Отморозки, и пофиг им будет, что ты на костылях. Они бы и лежачего битами избили, учитывай это. Если вдруг чё и предложат поговорить, сразу бей, пока возможность имеется. Те ещё твари!

Понятно. Видно, личный опыт общения с местными отморозками у пацана имеется, и немалый.

— Учту, — говорю я, — а вы то сами куда намылились?

Пацаны расплылись в улыбках.

— Девчонок выгулять надо. В клуб на первак поедем. Там сегодня зачётная вечеринка намечается, и вход всего две сотни на рыло. Всего ничего. А потом, может, в местный док заглянем. Там сегодня танцульки кому за тридцать, но обычно одна молодёжь тусуется. Нас знают, драк, думаю, не будет, обойдётся. Жаль, ты с нами не можешь.

Я про себя усмехаюсь. Денежный друг ни одной компании никогда ещё не мешал, да и среди девчонок, я думаю, будет немало желающих составить мне компанию в качестве моей девушки. А потом можно было бы где-нибудь в кустах прямо в том же доке и знакомство поближе свести, хотя меня бы больше какой-нибудь номер в гостинице устроил. Но, увы, паспорта у меня пока в наличии не имеется.

— Ничего, — смеюсь я, — какие наши годы, успеем ещё пофестивалить. Вот сменю костыли, хотя бы на приличную палочку — помощницу, вот тогда погуляем. Вы главное, всех девок не перепортите.

Смеются.

— На всех нам точно сил не хватит! — давясь смехом, отвечает Вовчик.

— Ну, всё, время! — командует Саня, — и, глядя мне в глаза, произносит: — осторожней, и про то, что бить надо первым не забудь. К тебе они вряд ли теперь в одиночку подгребать будут. И всё-таки отсиделся бы ты у себя за железной дверью!

Хлопает по плечу и, развернувшись, парни, подхватив под руки своих зазноб, взяли направление к близлежащей автобусной остановке, хотя спокойно могут и на трамвае уехать. Остановки смежные. Пассажирам очень удобно.

А я, не спорю, немного напрягся. Парни открытым текстом предупреждают, что меня будут подлавливать.

Но и прятаться влом. Ведь не сегодня, так завтра поймают, и вряд ли я буду, как сейчас, к этому столкновению морально готов. А так, и разомнусь, да и теплится надежда, что побоятся они ко мне лезть, из-за Владлена.

Вздыхаю. Нечего планы на прогулку менять, заодно и посмотрим, насколько в авторитете в Комсомольске мой новый знакомый.

Прогулка доставила мне истинное удовольствие. Правда, нога сильно разболелась, но до спортгородка я всё-таки добрался.

Да, подзадержался. Ужин пропустил. Серёга звонил, уточнял, где я и когда меня ждать домой. Так и сказал, заменил ужин занятием спортом, но ему наказал в обязательном порядке посетить наш местный, для нас совершенно бесплатный, общепит.

Прошёлся вначале по округе.

Что сказать? Грязно, дороги разбиты, где когда-то был асфальт, впрочем, всё как везде, одни дыры. До центральной улицы не дошёл, меня больше тянуло в сторону реки, но, увы, до Амура для меня было далече, да и песок пошёл, а по нему ходить на костылях ещё то удовольствие. Пришлось возвращаться.

Шанхай, так называемый, я весь, конечно не обошёл, но рядом с интернатом местность облазил. Надо понимать куда меня всё-таки занесло.

Родственники сына жили в центре, на улице Ленина, но посещения центра города я наметил на потом. Мне главное представлять, что и где вокруг меня находится.

Как и планировал, время на посещение стадиона тратить не стал, у меня на него планы на завтра, тем более, пригласили, а вот спортгородок детдома меня интересовал.

Все оказалось убого, но функционально.

Самодельные брусья, совмещённые со шведской стенкой. Всё сделано из труб. Сварено ровно и даже покрашено. Пара турников из того же материала. Низкие скамеечки со вкопанной, вроде упора, трубой вдоль скамеек, чтобы было обо что ногами цепляться, когда делаешь упражнения на пресс. Даже примитивные снаряды имеются для силовых упражнений.

Вот им я был очень рад.

В общем, я сегодня дал себе нешуточную нагрузку, а после каждого подхода к снаряду ещё и энергию по телу гонял, пользуясь приёмами богини. В общем, увлёкся.

Очнулся когда начали наступать сумерки. В воздухе почувствовалась влага, и стало реально прохладно, несмотря на почти конец июля на дворе.

Собраться бедному, что подпоясаться. Накинул куртку от спортивного костюма. Застёгиваться не стал, пока жарко.

Возвращаемся.

Уработался я, благо, никто не мешал. Пацанва на поле мяч гоняла и на меня не отвлекалась. Поле, мягко говоря, слишком корявое, кочка на кочке. Ворота — деревянные, но, на удивление, сетка имеется, не свистнул, никто для своих нужд. Есть даже пара скамеек для болельщиков. Видно, тут местные пацаны режутся в футбол с интернатовскими.

По краю — лесопосадка, а вот за ней, походу, и раскинулся Амур-батюшка. Туда, видно и дорога идёт, что делает тут, недалеко от футбольного поля, резкий изгиб.

Но я подзадержался. Пацанва уже давно свинтила по своим пацанским делам, а я…

А я всё анализирую то, как же получилось со мной это чудо. Спасибо богине за возможность прожить заново жизнь, пускай и за единственного на земле родного человека.

Вот и первые постройки. До административного здания детдома ещё шагов двести, не больше. Моих шагов.

Деревья. Озеленением улиц во времена Союза занимались весьма серьезно и результат есть. Вот этот результат, едва не стал для меня фатальным.

Стоило тропинке приблизиться к толстому, высокому, американскому тополю, как тут же из-за его ствола, молча, без крика, метнулась ко мне фигура, которая явно держала в руках что-то навроде палки. Толстой палки.

Да это же бита для игры в бейсбол!

Тренировки всё-таки не проходят даром для этого тела, да и настороже я был внутренне. Предупреждение ребят подействовало на меня всё-таки отрезвляюще, и перед тем как покинуть спортгородок, я накопил в себе требуемое количество энергии, для посыла сонного удара.

Повезло.

Шаг в сторону и приседаем, костыль, по касательной, подставляем под коварный удар биты. Удар, вследствие этого, приходится вскользь.

Правая нога от резкой нагрузки буквально взрывается болью, но это приносит обратный эффект. Я в ярости.

Еле успел сдержать ответный удар, после того, как резко развернулся.

Ну, как удержал удар? Я его перенаправил. Первоначально хотелось, очень сильно хотелось, отоварить этого урода по затылку. Он, по инерции, пробежал вперёд, подставив тем самым спину.

Убил бы гада!

Но удар набалдашника титанового костыля, с глухим звуком, врезался под коленку левой ноги урода. Есть, хруст и дикий крик поверженного врага! Но не отвлекаемся, от другого дерева выметается еще одна фигура, правда действует противник явно нервно. Произвела, видно, на него впечатление моя быстрая расправа над его подельником.

О, господа! Да вас тут, я смотрю, слишком много для пацана, тем более, который передвигается с помощью двух костылей, а потому господа-товарищи, граждане, бывшие квартиросъёмщики и бомжи, сдерживаться я больше не собираюсь!

А ну, по одному и в очередь!

Куда, сучонок? Бежать уже, друзья мои, вам поздно. Вы достигли оптимального расстояния для моих молниеносных разящих ударов боевыми костылями!

В очередь, в очередь, суки!