— … вот скажи, зачем надо было опускать пацанов?

Наша с Серёгой комната. Он забился под одеяло и не отсвечивает. Всем своим существом показывает, что спит. А гости у меня непростые.

Владлен, которому я отзвонился сразу после драки, и какой-то пожилой крепыш с наколками на пальцах рук.

Уверенный в себе дядька.

Драка… да какая там драка — уроды надеялись влегкую избить калеку. Гурьбой пёрли, пытаясь задавить количеством, на землю уронить, а там уже обиходить битами по, и так инвалидному, телу. Это, как в армии, пинают бурого духа — толпой. И будь ты хоть спецназ, а массой задавят. А тут благородные гопники нападают по одному. СМЭШНО. К тому же, спецназ, в теле толстяка-инвалида, без наработанных навыков — это груша для битья.

Знаю, проходили. И в училище и в детстве, проведённом в подобном заведении. Гопники и старались толпой валить, это только первые двое не сдержались и видно, уж больно им хотелось лично проломить мне голову.

Потом просто старался их в колонну по одному выстроить, постоянно маневрируя, да и валить я их начал наглухо, видя, сколько их на тропинку то вылезло. Семеро!

Подпустил, уворот, удар по ногам — лежит, в сторону, принимаю следующего, один раз сразу с двумя схлестнулся, но они друг другу больше мешали, едва сами себя не покалечили.

Лежат. Только слышу удаляющийся бег одного или двух из нападавших. Струхнули, твари!

Жаль, не вижу струсивших, а наугад сонным ударом я не смогу их достать. Ну, ничего, ещё встретимся!

А пока…

— … а разве толпа народа, которая идёт УБИВАТЬ беззащитного инвалида, причём, вооружившись битами, не являются ПИДОР@МИ? — Отвечаю я на столь не однозначный наезд цветного.

Впрочем, может я, и правда перестарался с наказанием?

Но тогда мне казалось, что все мои действия были обоснованными и справедливыми.

Я, стоя, переводил дух. Унимаю, рвущееся на свободу, бешено колотящееся сердце.

Ноги болели так, что думал, а не усесться ли мне на землю — настолько боялся, что если я тут присяду, то без посторонней помощи, боюсь, уже не поднимусь самостоятельно.

— Так, уроды, а теперь раздеваемся, — командую я.

Рядом лежащий, встрепенулся.

— Да пошёл ты! Мы тебя ещё… — вот только договорить я ему не дал.

Резкий взмах боевого костыля и вторая, до этого целая ещё, нога с неприятным хрустом переламывается в колене. Дикий крик из горла, бальзам мне на душу!

— Кто не понял — калека на всю жизнь. Узнаете, каково это инвалидом быть. Время пошло!

И я, наклонившись, поднял валяющуюся у меня в ногах биту.

Стоная, проклиная меня, поверженные стаскивали с себя одежду, а потом, я их заставил и трусы снять. Затем, посыл сонным ударом по площади. Напрягаясь, биты, хватом с руки, в очко их всем засунул. По самое не могу.

Прекрасные ощущения, в момент пробуждения, я им обеспечил.

Затем ещё с полчаса потратил, чтобы обшманать и вещи тварей, и их самих. У кого цепочки были, с кого пара колец досталось, вроде как, золотых. Пара часиков, не скажу, что очень приличные, но в детдоме всё сгодится, в том числе и одежда.

Прежде чем в тюк её всю скопом связать, обчистил карманы. С уловом не густо, но пару червонцев со всех собрал, включая и семь телефонов, причём весьма неплохих. Любит гопота похвастаться друг перед другом.

Вот с этим всем скарбом и поплёлся в сторону интерната. Нападавшим ничего не оставил, кроме трусов, конечно, ими я побрезговал.

Звякнул Сереге, чтобы организовал встречу у крыльца, а лучше дружков мне навстречу послал. Боюсь, что с такой ношей я до дома просто не дотяну, но вот перед выходом домой, я до Владлена и дозвонился.

— … Владлен, это я. Не поздно звоню? — уточнил я.

Всё-таки устал я сильно. На сон этих отморозков потратил немало внутренней энергии, да и общее мое состояние оставляло желать лучшего.

Опытный парень, видно, по голосу понял многое.

— Проблемы? Подрался? — быстро задал он мне вопрос.

Я же объясняться не стал.

— Вацап есть? — уточнил я.

— Да!

— Скидываю фотки. Место около спортгородка от интерната. По тропинке около лесопосадки. Поймал?

Молчание, а потом пару крепких словцов… и…

— Сам как?

— Живой, но устал. Иду к себе и этих сторожить не собираюсь. Если есть вопросы, приезжай, отвечу. Ты просил ментов не привлекать, я и не стал. Отзвонился тебе. — Объясняю я.

А сам, подняв с земли тюк с вещами, в виде трофеев, направился в сторону интерната.

— Что хоть за гаврики? — уточнил он.

— Без понятия! — честно отвечаю я. — Я их впервые вижу, кроме одного. С ним я уже имел столкновение ещё вчера днём. Первые ласточки были. Вести себя не умели, пришлось объяснить им приличия и культуру поведения. Видно, не поняли. Остальные, гопота местная, возможно, что бывшие воспитанники интерната.

Владлен опять матом прошёлся по недоумкам.

— Буду, где-то, через час, может, два. Сейчас отзвонюсь людям — прикроют и дебилами этими займутся, но на разборки — жди. Не понравился мне этот голый натюрморт, с битами в задницах в главных ролях. Лишнее это было, — вздыхает, — но это уже не мне решать. Жди, подъедем.

Я же, повернувшись, вновь осмотрел диспозицию бывшего поля боя.

М-да, сорвался! Идея с битами все же, наверное, лишней была, хотя, какого чёрта, эти ведь убивать меня шли! Вряд ли я бы выжил, пропустив первый же удар, битой в голову. Нет, всё правильно я сделал!

И полсотни шагов не прошёл, как впереди заметил силуэты, спешивших мне на помощь, пацанов. Бежали они в открытую, и главное, палок у них в руках не было, причём, даже пара девчонок виднелась. Вру, троица.

Подбежавшие парни вырвали у меня из рук тюк, а двое и вовсе стали поддерживать меня под руки. Ноги, особенно правая, болели нещадно. Я едва не терял сознание от боли и все техники богини не помогали.

Девчонки же и пара ребят кинулись в ту сторону, откуда я пришёл.

Спасибо парням, что помогли добраться до комнаты. Серёга, кстати, ждал меня на крыльце нашего общежития.

Молча, ничего не спрашивая и не говоря, сопровождал меня до комнаты, а потом, сказав, куда кинуть вещи, выгнав парней из комнаты, принялся ухаживать за мной.

Помог снять костюм, кроссовки. Принес в тазике воды умыться и уложил на кровать, прямо поверх одеяла. А затем, стал молча меня разглядывать, усевшись рядом с моей кроватью на стул.

— У нас сейчас гости будут, — через силу проговорил я, — и не простые. Ты бы к друзьям свалил на время, — предложил я альтернативу его нахождению в комнате.

— Сделаю вид, что сплю — отмахнулся Серж.

Понятно, ему слишком хотелось ничего не пропустить из того, что будет происходить в этой комнате.

Я же…

— Я немного отдохну. Полежу, — прошептал я.

— Может, что поесть приготовить? — предложил Серега.

— Разве что, капучино сваргань и бутер с колбасой копчёной, — попросил я.

Уже минут через пять я, развалившись на трех подушках, Серж мне одну свою под спину презентовал, распивал прекрасный кофе, заедая его горячим бутером. Серж оказался ещё тем гурманом. И Сане спасибо за микроволновку, хотя, я её и не заказывал.

— … Андрей, а можно вопрос? — попивая вместе со мной кофе, Серж задумчиво, вперил в меня взгляд.

— Валяй! — просто ответил я.

— Я вот не пойму, — вздыхает он. — Я слышал ваш разговор с другом твоего друга, с этим Владом.

— Не Владом, а Владленом. Имя составлено, в честь Владимира Ильича Ульянова, известного революционера и основателя Советского Союза, которого мир знал под псевдонимом ЛЕНИН. Владлен сокращённо Владимир Ленин. Понятно?

— Угу. А чё так сложно то?

Я пожал плечами.

— И не такие имена в мире встретить то можно. Ты чего спросить хотел? — напоминаю я.

Мой сосед немного помялся.

— А зачем тебе эта комната — квартира здесь? — прямо спрашивает Сергей. — Такие деньжищи! Не проще ли себе купить квартиру в Комсомольске и жить в ней, договорившись с администрацией детдома? Да и воспринимают тебя все сейчас в детдоме, как мажора. Да ещё и это прозвище — «принц», хотя пацаны скинули видео с места, где у вас там драка произошла и того, что ты после себя там оставил. И этот тюк с вещами. Девки, что туда убежали вместе с парнями, уже предложили звать тебя не иначе, как спецназёр или терминатор.

Я же только поражённо смотрю на своего нового другана.

— Лучше «спецназёр», хотя «принц» мне тоже нравится! — смеюсь я. — Да за какого мажора вы меня принимаете, и какой я мажор? — раздражённо отмахиваюсь от таких претензий. — Да не мажор я, бог с вами, я просто понял настоящую цену деньгам! И вкус к жизни другой почувствовал. Мировоззрение меняется в момент, стоит постоять у черты, а тут заново родился, получается. С того света врачи вытащили. В коме несколько суток пролежал в реанимации. Родителей потерял в одночасье. Вся жизнь наперекосяк, а потом, когда выжил, разборки из-за денег. Да и чего их копить, эти деньги? Жить надо и наслаждаться моментом счастья в этой жизни. Где там вы все мажора нашли? И не деньги делают нас, Сергей, а мы деньги.

Я вновь только вздыхаю.

Откуда тогда прозвище это — Принц!? Сами же ко мне его приклеили.

А вот эта тяга к комфорту и роскоши действительно с трудом вписывается в мой старый образ. Этот прикид, да и квартирка, которую я планирую, прежде всего, для себя создать, явно не в стиле меня прежнего.

Но!

Детский дом, потом казарма, почти всё время на казённом довольствии и такой образ мажора!? Просто жизнь захотелось поменять в корне. Я не хочу идти по старой, знакомой, проторенной дорожке.

И чего я добился в той своей жизни? Семью потерял. Сына потерял. Всё — Родине, а она? Сын погиб, а они мне ни слова об этом, так и погиб, не зная, что на земле и следочка не осталось от меня. И это вся благодарность от Родины?

Как, не палясь, от своего имени, эту свою жизненную позицию могу разъяснить?

А Серёга между тем продолжал:

— Девчонки то, которые на место вашей драки первыми прибежали — непростые, вроде Алинки, масть держат. Старшая — в Волка по уши втрескалась, да и симпатичная, но резкая слишком и своевольная, а так — пацанки! Мне тут фотки скинули, что ты с нападавшими сделал. Респект и уважуха тебе от всех ребят. Эта местная гопота и выходцы из нашего детдома. Отморозки и уроды редкостные. Ребят наших на бабки ставили постоянно. И, смотри-ка, черепашка одна попалась. Как ты их всех так просто уложить смог и раздеть при этом, а потом такую экзекуцию провести? Они что, вообще не сопротивлялись и просто так задницы свои под биты подставили?!

Я же усмехаюсь про себя.

— Сами ещё и попросили об этом! — привираю я.

А пускай теперь отмываются от таких слухов. А Серега обязательно постарается донести до страждущих свежих новостей, мою точку зрения на произошедшее. Хана уродам — заклюют теперь. Не отмоются.

А сам вспоминаю один стишок.

«Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу.

Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы наш рассказ».

Детский стишок, не то Маршака, не то Чуковского. Вот и эта моя история, считай, там бы и закончилась, если бы бывший спецназовец в этом теле, был бы настолько беспомощен.

— А вот ещё пацаны про тебя спрашивали, — никак не угомонится Серёга, от того и перебегает в расспросах с одной темы на другую. — Ты как относишься вообще к присоединению Крыма? А то у нас тут, до недавнего времени, по этому вопросу настоящие баталии велись, хорошо, что словесные.

Как я отношусь? — хмыкаю я себе под нос. Очень хреново отношусь. Что к Донбассу, где побывать пришлось, что к Сирии и Южной Осетии. Если, в последнем случае, я ещё применение силы оправдываю, там реально жернова были, да ребят наших из голубых касок порешили, в спины расстреливая. За это надо было мстить, то с Крымом, а тем более Донбассом, всё не так однозначно, но это моё личное мнение.

Я просто Чечню вспоминаю. Как бы мы ко вторжениям отнеслись? Вот то-то же! А почему хохлы должны по-другому в этом вопросе вести себя? Мы в Чечне и арабов и амеров крушили — кого там только не было, тут же…

Не спорю, хохлы сами свою страну на шабаш выставили, но это не говорит о том, что её, так сказать, нам, братьям, на куски её рвать надо. И странно себя ВВП повёл. Крым спас, а Донбасс с Луганском на растерзание оставил. А потому и говорю — нечего нам в эти разборки влезать. Донецк — миллионник! Оружие дайте, ФСБ пускай там работает, зачем своих пацанов туда отправлять, да ещё так по-скотски? Типа, пацаны туда сами поехали, отпуск проводить. Хмыри, короче.

А в Крыму, реально, как рейдеры себя вели. И теперь, когда раздаются возгласы от бывших украинцев на полуострове, что с присоединением к России они стали хуже жить, дорого всё, включая продукты и воду, так и хочется в их зажравшиеся рожи крикнуть, что с присоединением Крыма, вся страна ХУЖЕ жить стала. Санкции, мост этот, который сотни лярдов сожрал, а выставляют его строительство, как невероятное достижение. Вон, китаёзы, сто с лишним км мост построили, он в шесть, а не то в семь раз дешевле у них вышел. Короче, нахер, в жопу эту политику!

А Сирия…

Ну, там, и вовсе всё просто. Одно слово — нефть!

Раньше пели как? Люди гибнут за металл. А теперь один припев — гибнут наши ребята за чёрное золото.

Простой пример — Ливия. Ведь именно Путин сдал полковника Каддафи, и опять же нефтепродукты в этом виноваты. Именно Россия была гарантом разоружения армии Каддафи, а в итоге, сделали вид, что утёрлись и виной всему обычный газ. Ливия могла всю Европу им залить, а куда тогда наш газ продавать? Вот и порешили чужими руками, самолётами и бомбами, и теперь ни Каддафи, ни газа.

Ничего личного, как говорят американцы, только бизнес!

И в Сирии та же песня, чем больше там хаос, тем меньше нефти оттуда идёт, тем сложнее нефтепровод и газопровод из того же Ирана в Европу отправить. Россия, я имею в виду, Газпром и Роснефть — в плюсе, а потери на этой войне можно и засекретить. Вот такая херня, а что пацану то ответить, не втягивать же его в эти политические дебри?

Поэтому, твердым голосом, уверенным тоном говорю:

— Крым — наш!

И вижу облегчение на лице ещё совсем юного мальчишки.

— Ты завтра со мной на стадион пойдёшь? — спрашиваю я, уводя разговор от неприятной для меня темы. — Волчара с ребятами позвали, вроде наши парни с командой того Илюхи опять схлестнуться на поле решили.

Серёга обрадовался.

— Пойду, конечно, — отвечает мой сосед по комнате. — У них вечно на поле настоящая битва между собой! Будем надеяться на ничью, победы вряд ли удастся добиться — судейские со стороны Илюхи, в случае чего, засудят. Были прецеденты.

Я удивлено воззрился в нового друга.

Слова-то какие — прецеденты!

— Там всё по-взрослому, что ли? И судьи имеются? — неподдельно изумился я таким уточнениям.

— А ты что хотел? — отвечает Серж. — Илюха платит, а кто платит, тот и музыку заказывает.

Я же только понятливо вздыхаю. Как же всё знакомо!

Тут раздаётся трель телефона.

— Да! — Отвечает Серый и на пару мгновений замолкает, что-то слушая по телефону.

Потом зыркнул в мою сторону.

Отключается.

— С вахты ребята позвонили, двое к тебе в гости направились. Одного сегодня у тебя в гостях уже видели, а вот второй, — взгляд испуганный, — местная знаменитость. По Зёмгам у бандитов за главного, вроде. Как бы за смотрящего, но я не уверен. Девчонки его узнали. Ну, ты понял.

Киваю.

— И чё теперь?

Я прикинул расклад.

— Свалить из комнаты на время, пока я тут тёрки разводить буду, точно не хочешь?

Тот покачал головой.

— Одного я тебя не оставлю, — отвечает он, правда запал у него явно на исходе.

— Тогда, давай капучино три штучки и пару горячих бутеров. Не знаю, как ты, а я проголодался и нельзя встречать гостей с пустыми руками. — И, улыбаясь, добавляю, — я угощение имею в виду, а не пистолеты с глушителями.

На что Серёга только хмыкает.

— С тебя станется!

Вот так и встретили мы не столь уж и дорогих и долгожданных гостей.

Вошли без стука, почти без звука, как в песне Высоцкого про Кука. Но то, что некоторые готовы были меня съесть со всем моим дерьмом, это было написано на лице второго гостя.

Владлен же настроен был решительно, на предмет моей защиты. Второй же, хоть и с интересом меня рассматривает, но вот злобы в этом взгляде настоящего хищника, хоть отбавляй. Я не в курсе, его Владлен откуда-то вытащил, возможно, что из-за стола, а то и с бабы снял. Всё может быть.

Мужик, в наколках, весьма колоритный тип. Лет сорока, может и меньше, а может и больше, так навскидку не определю, даже со всем своим опытом. Плотный, жилистый. Взгляд карих глаз — жёсткий, нос перебит, явно бывший боксёр. Шрам над левой бровью — небольшой, но заметный. Рот с тонкими, жёсткими губами и видны золотые фиксы. Одет он небрежно, но со вкусом. Рубашк с коротким рукавом навыпуск, светлые, наверное, льняные брюки и мокасины, почему-то красного цвета.

Я удивлёно даже брови поднял. Вроде, «чёрные» не допускают в своей одежде фасоны с использованием красного цвета. Западло считается, хотя я могу и ошибаться, даже, наверняка ошибаюсь.

Тут же, Сержу:

— Иди, погуляй, малой, разговор у нас к твоему соседу серьёзный.

На что Серж, заикаясь от волнения и сильно прихрамывая, идя к кровати, произнёс:

— Вообще-то спать уже пора, я вам мешать не буду, — а потом добавил: — И, вообще-то, это моя комната и я тут живу, а для беседы, если она такая секретная, можно и на улице беседку приспособить, правда, там комары и мошкара! — и залез с ногами, не раздеваясь, под одеяло.

Владлен только хмыкнул на этот демарш Серёги, а его напарник зло сощурился, но ничего не сказал.

А затем начался мой форменный допрос. Что, да как, и почему?

Но я держал жёсткую позицию и на тот, крайний вопрос, ответил весьма заносчиво.

Вот только, крыть мои доводы старшему в нашей троице собеседников, было нечем. Владлен и вовсе молчал.

* * *

— … так говоришь, шёл домой, а эти с битами напали из-за деревьев? — продолжает меня пытать нежданный гость с золотой фиксой во рту.

А я начинаю закипать.

— Я уже про это рассказывал! — отвечаю я.

— А как ты смог отбиться то? — уточняет он, совершенно не обращая внимания на моё проявившееся раздражение.

— Костыли длинные и я знаю, куда надо бить.

— Да уж! — хмыкает он. — То, что ментов не позвал, это правильно. Не зачем их притягивать к такому непростому случаю. Но ты ведь всем семерым по ногам надавал. Мои ребята уже разбудили чудиков. Биты из жоп у них вытащили — те сами не смогли, да и перебитые ноги не давали двигаться из-за сильной боли. — Потом перевёл взгляд на кучу связанной в тюк одежды.

— А это зачем? Там даже трусов не смогли найти.

Я же пожал плечами.

— На их трусы я точно не претендовал.

— Но снять же ты их заставил? — уточняет мой, слишком дотошный собеседник.

— Ну, не самому же мне это делать было, хватило того, что их же битами, этих уродов, мне лично оприходовать пришлось. А вещи… — я посмотрел с улыбкой, на внимательно слушающего меня собеседника, — боевая добыча. Что в бою взято, то свято. Наркоту, что нашёл при них, выкинул по дороге. В грязь втоптал.

— Там не на одну тысячу товара было, парень. — Прямо глядя мне в глаза, произнёс с угрозой в голосе дядя Вова. Так он разрешил к себе обращаться.

Я же, на его претензию, только плечами пожал.

— Не ко мне претензии. Дурь мне не нужна, деньги не верну, это моральная компенсация за потраченные нервные клетки, а они, как известно, не восстанавливаются.

— Компенсация, говоришь? — усмехнулся он, — а биты в задницах тогда что?

— Наказание! — я возвращаю ухмылку. — Есть преступление, есть наказание. Я их к такому приговорил и, как палач, сам же исполнил решение моего суда. Пускай скажут спасибо, что биты не обратным хватом всунул — чувствовали они бы себя, думаю, ещё хуже.

Дядя Вова только головой качает на мои слова.

Я же про себя морщусь. Ведь эта шваль меня грохнуть пыталась, но оказывается, при деле мальчики были — наркотой приторговывали. И чего, спрашивается, с товаром ко мне полезли? А я молчать не собираюсь, и деньги не отдам, вон, пускай этих геев теперь трясут.

— Ладно, понял. К тебе претензий нет. А этих… посмотрим, что можно сделать, но прошу и советую так больше не поступать.

— А что делать? — уточняю я.

Дядя Вова, молча, рассматривает меня.

Понимаю его. Перед ним жирдяй, но со связями. Владлен за меня впрягся и, возможно, кто-то и из Хабаровска словечко замолвит. А раз так, то и наезжать особо смысла нет, тем более, и правда, косяков с моей стороны нет. Не считать же таковым своеобразное наказание за фактическую попытку убийства. Дядя Вова отдаёт себе отчёт в том, что меня бы в живых точно не оставили, да и вряд ли бы я после нескольких ударов по голове выжил бы.

— Думаю, если специально нарываться не будешь, то никто к тебе больше не полезет. Не наглей по жизни, и всё будет путём. До выхода из детдома, проживёшь тихо и спокойно, а потом уже сам. Но и спрос с тебя будет уже другой, соизмеримый с твоими поступками. Пока же, как я говорил, претензий не имеем. Но вот как быть, если парни калеками останутся?

Я же пожал плечами.

— Поймут, каково это — жить инвалидом. Я вообще хотел им и руки, и ноги поломать, но пожалел.

— Один и так на ногах не стоит, в больницу всех в травмпункт повезли. Рабочие халаты дали. Нашли, чтобы срам прикрыть.

Я же ухмыляюсь довольной улыбкой.

— Зато запомнят навсегда этот томный вечерок. Могли бы сейчас водку пить и баб тискать, хотя, двое, наверное, сейчас так и делают.

— Двое? — удивился дядя Вова.

Пожал плечами.

— Может и больше, но мне показалось, что топот ног двух человек слышал. — Отвечаю я.

Дядя, слышно, как зубами скребанул.

— Найдём! — потом мне. — Спасибо за кофе. Неплох капучино, и береги себя, а главное, постарайся, чтобы я о тебе больше не слышал.

На что я с улыбкой на лице отвечаю:

— А вот этого уже пообещать не могу, но… — смотрю в его, отчего-то ставшие злыми, глаза, — но могу заверить, что если не полезут ко мне, то я сам никого не трону.

Тот, соглашаясь, кивнул.

— И на том спасибо, но не забывай, где ты находишься — это Комсомольск!

Намёк, на сильное лобби криминального мира. Есть и такое, но и менты тут тоже, по рассказам, далеко не сахар. Всё переплетено между собой, и криминал, и власть, и менты с прокуратурой, и ФСБ. Знаю, проходили. Почти везде так по стране, но тут, в этом забытом богами крае, эти противоречия выступают наиболее сильно и, притом, болезненно. Левая торговля лесом, рыба, икра, как чёрная, так и красная. Золото и всё сопутствующее.

В общем, не зря раньше именно из Комсомольска господа по криминалу за всем Дальним Востоком присматривали.

— Учту, — просто, ёмко и коротко отвечаю я.

Очередной кивок с его стороны и уже Владлену:

— Ты со мной?

— Я чуть попозже. Переговорю с мальцом, — отвечает, молчавший весь разговор с дядей Вовой, побратим Сани.

Всё, остались вдвоём, если не считать спрятавшегося под одеялом на своей кровати, Серёги.

— Проводи. — Командует Владлен.

Понятно, разговор не для посторонних ушей.

Делать нечего, придётся вставать, хотя ноги очень сильно болят.

Хромаю сильно, при этом, стараясь перенести всю тяжесть своего немалого веса, на силу рук. Так и прокачаюсь, смеюсь про себя, а между тем, Владлен меня пытается пропесочить.

— … ты по краю прошёл. Вован явно тобой очень недоволен. Очень. А это опасно. Он уж точно милосердием не страдает. Не я бы… тебя бы кончили. Даже не обсуждается. И с битами ты явно перегнул палку. По их понятиям, лучше бы убил. Но, что сделано, то сделано. Если бы не твои костыли и их биты, а также количество нападавших, разговор бы этот точно закончился по-другому. Да я и сейчас не уверен, что всё спустят на тормозах. А потому, будь предельно внимательным и аккуратным, особенно в общении с посторонними. Старайся пока не выпячиваться.

Я же про себя кривлюсь. Будь я в прежнем теле, я бы этому цветному, пальцы его растопыренные быстро обломал, но, что имеем, то имеем, а потому, язык в задницу — и молчок.

Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем, как в том приколе, что по нэту бегает с пингвинами непонятными в главных ролях, а может, это птицы Киви?

— Хотя я надеялся, что, увидев меня в твоём обществе, горячие головы поостынут. Ну, ничего, с этим я и сам, без помощи Вовы разберусь. Но с тебя полный штиль в проблемах. Хватит. Первый день знакомства и столько шума вокруг тебя. Остепенись и не провоцируй, хотя, — скосил взгляд на моё подпрыгивающее на костылях тело и болезненный прикус губы, а ведь и правда, очень больно идти.

— Давай, возвращайся, вижу, что реально, ты еле на ногах стоишь. И насчёт ментов, если будут разборки, а они, думаю, будут, всё-таки в травму повезли, а кто-нибудь и проболтается, говори, ничего не знаю, никого не видел. Стой на своём. Запомнил?

— Да. — Так же коротко, через силу, отвечаю я.

— Дальше — я сам. В случае чего, звони! — потом улыбка расцветает у него на лице, — а лучше, живи спокойно и меня больше, по таким поводам, не беспокой.

Одобряющий шлепок ладонью по моему плечу.

— Бывай! В понедельник, как договаривались, человек от меня придет, осмотреть фронт работ и определиться по срокам.

Я согласно киваю, говорить уже не могу, еле на ногах стою, а ведь ещё и обратно идти.

Расстались.

Еле до комнаты добрёл.

Серёга, видя мой состояние, с расспросами не лез. Помог раздеться и буквально уложил в постель.

С час мучил себя разгоном энергии по телу. Немного полегчало, и на этом фоне отключился, под непрекращающийся бубнёж Сержа, шпарящего на английском. Опять всю ночь в игре проведёт, засранец.

* * *

Воскресенье.

Как же я люблю этот день — и отдых, и чувствуешь, что надо думать наперёд, ведь впереди рабочая неделя, если, конечно, ты не в отпуске и не на пенсии сидишь.

Я же, и вовсе учусь пока, оказывается, в школе, да ещё и на каникулах в данный момент.

Проснулся. Прислушался к своему состоянию. Вроде нормально, даже, я бы сказал, очень нормально. Я удивлён, думал и вовсе, после всего произошедшего, а также запредельных нагрузок, пошевелиться теперь не смогу. А тут…

Наводит на мысль!

Правая нога побаливает, но намного меньше, чем обычно по утрам. Левая и вовсе, как нормальная. Да и общее состояние просто отпад!

Это что же получается — запредельная нагрузка, а потом процессы, запущенные по инструктажам богини, и такой эффект?!

Я перевёл взгляд на дрыхнувшего на своей кровати Серёгу. Вот он, мой подопытный кролик, с его экзекуции и начнём, и с себя, конечно. Но не сегодня. Раз выходной и явно Серж опять всю ночь не спал, с ребятами своими в доту резался, пожалеем, да и на матч нас пригласили. А теперь пора вставать и надо откармливать то худое тело, что нос из-под одеяла вытащить боится. С головой укрылся, хмырёнок!

— А ну, подъём! — ору я на всю комнату и во всё горло.

А басок у меня, что надо!

Серый вскочил, глаза дикие, испуганные.

— Что? Где?

Я же, давясь смехом, добавляю:

— Когда?!

— Что когда? — спросонья, Серый ничегошеньки не понимает.

— Вставай, умывайся, а то завтрак проспишь! — сквозь смех, говорю я.

— Не-е, я спать! — тянет мой сосед по комнате и норовит опять в кровать лечь.

— Вставай, и на завтрак! Тебе, в отличие от меня, толстого, нельзя приём пищи пропускать. Поправляться надо, если хочешь прежним стать. Я имею в виду здоровым. — Я непреклонен. — Комп заберу, если хоть раз пропустишь поход в столовую. Минимум, на неделю!

Довод веский, и парнишка нехотя опять поднимается.

— И не забудь, кто-то мне обещался составить компанию в посещении стадиона и футбольного матча на нём. Когда, кстати, собираются?

Серый, зевая и подвывая, ответил не совсем понятно.

— А-э! В де-е-ся-ть, на-верное-е-е. А-э! Как всегда! — закончил он.

— В десять ровно? — уточнил я, так как боялся, что не так понял своего юного друга.

— Ага… эа!!! — опять зевок.

— Умываться брысь! — командую я, а сам принимаюсь натягивать на себя спортивку.

После чая на завтрак, до десяти можно и позаниматься немного. Надеюсь, уж теперь мне никто мешать не будет!

Как бы не так!

Наше появление на завтраке произвело фурор.

Саня с парнями подгребли к нашему с Серёгой столику. Девчонки, та троица, что первыми вчера вечером мне пришли на помощь, ну, и так, ребят до кучи собралось прилично.

Все смотрят восторженными глазами, а Волк, на правах хорошего знакомого, да может и вообще друга, начинает расспросы насчёт вчерашнего и делится новостями:

— Чебурашки не ночевали сегодня в интернате, включая и Дэсу. Ссут! Накрыл ты вчера бригаду Дика. Дикарём всё себя выставлял, дескать такой бесшабашный! Дурь в округе толкал, но в детдом не лез. Года два, как отчалился от нас, но в армию его не брали. Что-то с головой.

— А теперь и с жопой! — вставляет реплику довольный Димон.

Все вокруг ржут.

Понятно, достала эта бригада ребят в интернате. Взрослым, тем более в ментовку, не пожалуешься, не то воспитание, да и не принято, а терпеть выходки уродов всех достало. А тут, как манна небесная — бита в задницах у говнюков. Всем, как бальзам на душу! Вон, какие озарённые лица у всех.

— В травмпункт менты нагрянули. Кто-то слил информацию о происшествии. Наш дежурный по интернату, от учителей, говорит, что звонили к нам, но у того инфы не было, сказал, что в детдоме всё спокойно.

Саня смотрит на меня восторженно, но и одновременно обеспокоено.

— Менты точно не отстанут. Семеро покалеченных, причём, одному ты обе ноги сломал. И переломы очень хреновые. Коленную чашечку разбил, а это, к бабке не ходи, инвалидность. Хорошо, если ходить на костылях будет, а то, и вовсе инвалидная коляска. От Дэсы, где он и как, ничего не известно. Шифруется. Его и блатные искали. Спрашивали с утра, мол, не появлялся ли? Он вчера там был со своими. Но дёру дали, когда увидели, как ты начал метелить всех своими костылями. Очканули — и дёру! Мне пацаны фотки прислали с описанием кто и что. Мы как раз в Доса, на скачках были, а тут такие весёлые известия! Даже выпили с ребятами за твоё здоровье.

Смеются.

Девчонки вокруг вьются, а троица вчерашних, и вовсе, едва ли на колени пристроиться собираются. Ну не ко мне, конечно, но ребят Волка, явно не прочь оседлать. Ух, ты, смотри какая конкуренция со стороны девчат, за парней ведётся. А вот и Алинка подошла.

СМСку скинула, что переговорить надо. Пригласил ее, в спортгородок — заодно и проводит.

В общем, завтрак прошел в дружественной обстановке.

Саня напомнил про футбол, а я познакомился с парнями, которые будут играть за интернат, то есть, с нашей стороны. Мои, кстати, будущие одноклассники. Капитан команды выделялся среди всех своим независимым видом. Говорил уверенно, иногда даже прикрикивая на некоторых собеседников. И его явно слушаются, и что заметно, с Волком и его компанией у парня есть свои личные тёрки. Может, оттого и не участвует Волчара с ребятами в футбольных баталиях на стороне команды интерната?

Приём пищи закончен, все разбредаются по своим делам. Серёга в комнату к компу умотал. Заверил, что на стадион к футбольному матчу сам подойдёт, я же, в сопровождении Сани, его парней и девчонок, вышел на крыльцо нашего административного здания детдома.

— Ты куда собрался, с утра пораньше? — спрашивает Санёк.

— О спорт, ты мир! — цитирую я известную аксиому.

Волчара демонстративно так, оглядывает мою пухлую физиономию и с явным сарказмом выдаёт:

— Ну да, ну да! Тебе бы очень Сумо подошло, в качестве главного вида спорта!

Все смеются, в том числе и я.

— А в Японии, между прочим, сумоисты, являются национальными героями и известны не менее, чем великие основатели разных школ каратэ! — заявляю я.

Главное, рожу делать уверенной, а правду я говорю или привираю, уже не имеет никакого значения.

Все прониклись.

— Ладно, спортсмен! — смеётся Димон, — не перетрудись там, а мы — на стадион. Вроде, малые видели там Дэсу с одним из черепашек — чебурашек. Пойдём, перетрём с ними. Теперь есть смысл и по ушам им надавать, уж больно хотелось это сделать в последнее время.

Я понятливо киваю.

— Но всё руки не доходили! — подкалываю я его.

— И это тоже! — смеётся в ответ Саня. — Долги надо отдавать.

— Да, это точно. Долг платежом красен! — соглашаюсь я.

Махнув рукой толпе ребят и прихрамывая на костылях, хотя не так сильно, как обычно, пошкандыбал по известному теперь маршруту, на очередную свою тренировку.

И, правда. О спорт, ты — мир!

* * *

— … директриса уже в курсе. Но сегодня выходной, решили тебе кости помыть уже завтра. Да и в отъезде, вроде, она.

Сидим, молчим. Как и ожидал, я увидел Алинку около импровизированного стадиончика, вернее, простого кочковатого футбольного поля.

Одна пришла. Прикид прошлый, но явно блузку поменяла с прошлого раза, а всё остальное, включая причёску, у моей собеседницы осталось прежним.

Не пойму, рада она за меня, или осуждает за что-то.

— Из полиции ей названивали, насчёт тебя спрашивали. Но заяв в ментовке нет, так что просто участковый интересовался, что произошло вчера вечером. — Опять взяла паузу в разговоре девонька, да и я сам, кроме как привет, и рта не раскрыл. — Говорят, ночью, к тебе сам Угрюмый заглядывал? — задаёт она непонятный мне вопрос.

— Какой ещё, угрюмый? — не понимаю, о чём идёт речь.

— Смотрящий за районом, — тихо, почти шепотом, говорит Алинка. Потом впилась в моё лицо взглядом. — С чего тебе такая честь?

Я же хмыкнул, поняв, наконец, о ком идёт речь.

Да, права подруга, дело явно не во мне, а в фигуре побратима Александра Даниловича, Владлене. Если бы и прислали кого на разборки, то пару «торпед» с шестёркой во главе. А тут, оказывается, парень привёл местную знаменитость со мной разбираться по понятиям. И сам присутствовал, не давая возможности беспредел учинить. Да и косяков то с моей стороны, если посмотреть по-честному, и не было. Ничем Владлен не рисковал, впрягаясь за меня, оттого и к тяжёлой артиллерии сразу в разборках прибег. Привлёк, так сказать, самые серьёзные аргументы.

Вот же, гадство, и суток в детдоме не провёл, а уже в такие серьёзные разборки умудрился вляпаться.

— С шанхая ребята звонили. Можешь теперь, хоть ночью ходить там, никто не тронет. Этих очень не любили местные. Барыги — не только дурь толкали среди шпаны, но и беспредельничали. У меня знакомых много. А про вчерашнее происшествие быстро информация распространилась. Что и говорить — телефоны, интернет, вацап. Фотки, говорят, уже на ютубе висят, и просмотров несколько тысяч. Причём, кто-то и прокомментировал произошедшее, но твоего имени там не прозвучало. Просто представили, как криминальные разборки в Комсомольске.

Я же в душе костерю себя. Вот, блин, прославился, так прославился!

Смешок со стороны подруги.

— Девчонки уже забиваться на тебя начинают, кому из них ты в качестве их парня-трофея достанешься. Причем, не только «оторви и выбрось» отличились, но и вполне приличные девахи.

— Контингент? — усмехаясь, уточняю я.

— На год младше и старше, вплоть до выпускных классов.

Понятно.

При деньгах, за сутки прославиться успел — нагнул местных деловых, хотя самого чуть не убили. Теперь ещё и погонялы мне кинули крутые, причём знают, что это не моя личная подвижка. Принц да Спецназёр с Терминатором — понятно, отчего у девчонок крышу сносит, да и сам я не урод, несмотря на мою жирную физиономию. Мордахой вышел сынок в меня и в мамашу свою, вобрав от нас с ней всё самое лучшее. А с телом мы решим, уже решаем.

— Есть предложения и насчёт переспать, — тихо продолжает Алинка.

— Уже? — изумляюсь я.

Девчонка пожимает плечами.

— Деньги всем нужны, — отвечает она. — А тут, ноги развела — тысячу получила… за ночь, — поправилась она.

Я вопросительно смотрю на неё.

— Я уже говорила тебе, я не по этой части. Тут любительниц так заработать, и без меня хватает. Кстати, спасибо за плату по уборке. Все, кто участвовал рады, да и те, кто живёт с вами в старом здании. Есть ещё задумки?

Вот вроде интересуется, но явно, другое гложет что-то.

— Что у тебя случилось, Алинка? — спрашиваю я её прямо.

Она вздыхает.

— Ты случился. Парень, которому ты обе ноги перебил, — замолкает… — в общем, мы с ним раньше встречались. До серьёзного не дошло, а потом его на наркоту подсадили дружки. В общем, разбежались. А тут узнаю, что ты его… помял.

Я же, вспомнив этого первого, несогласного раздеваться…

— Не брал бы биту в руки и не курил всякую гадость, целым бы остался.

Оправдываться я точно не собирался, даже перед Алинкой, хотя эта простая девчонка с немного раскосыми глазами, мне всё больше и больше нравилась.

— Он первым из всех на меня с битой кинулся, а потом, — вздыхаю, — в качестве профилактики, по второй ноге получил.

Алинка кивает.

— Я понимаю, но как он теперь жить то будет? А если не сможет выздороветь, после твоих поучений и наказаний?

Вот же женская логика в действии. Эти уроды меня чуть ли не убили, а теперь их, а не меня жалеют.

Начинаю раздражаться.

— Алина, в чём я-то виноват? Этот твой бывший ухажёр, если работал, будет на больничном, нет, так бухать и наркоту принимать меньше будет.

— Почему меньше? — не понимает подруга.

— А на что? Как я понял, они с местных деньгу трясли. А теперь у них, увы, больничный. Только на костылях на паперть у церкви на первак прорываться.

— Зачем? — не понимает меня Алинка.

— Милостыню у прихожан просить. — Разъясняю я.

Она переводит на меня задумчивый взгляд.

— Злой ты! — вздыхает глубоко.

Поднимается.

— Пошла я.

Двусмысленно звучит, а я, глядя вслед удаляющейся стройной девичьей фигурке, тихо произношу себе под нос:

— Будешь тут злым!

С час покачался на импровизированных спортивных снарядах местной сборки. Забил руки, пресс болит, и турник сломался. Под моим весом сварка не выдержала нагрузки, планка с одного места оторвалась. Надо организовать починку, а к кому обращаться? Пожалуй, опять к Алинке, больше то не к кому, но не сегодня. Пускай отойдёт после нашего с ней разговора.

Опять едва не уработался, хорошо Серёга отзвонился, напомнил о футболе.

Мне и самому интересно посмотреть на местное развлекалово, да и, по-честному, и заняться то больше нечем. Стадион меня сильно заинтересовал с первого осмотра, когда с Васильевичем экскурсией ходили по интернату, а теперь надо лично с ним знакомство свести и осмотреть его изнутри.

Возвращаемся.

Когда проходил мимо места вчерашней бойни, в душе шевельнулось облегчение. Главное, никого не убил. Ведь вспышку ярости я вчера реально схватил. Вот тогда точно были бы настоящие проблемы!

У крыльца здания интерната меня дожидался Серёга, с каким-то пацаном.

Поздоровался, познакомился.

Васян какой-то. Явно из местных народов, населяющих берег Амура. Невысокий. Молчаливый. Улыбка на лице блуждающая. Одет в шорты и тапки китайские. Майка с логотипом какого-то иностранного футбольного клуба. Я в этом не очень то разбираюсь.

Втроём поплелись на стадион. Я еле ковыляю, и по сравнению со мной, Серж и вовсе живчиком выглядит.

— … весь интернат кипит по поводу твоей вчерашней драки и её результата. — Докладывает последние новости, пока мы идем, Серёга. — Дэсу ищут. Он не ночевал сегодня со своими дружками. Волк, а к нему присоединилось большинство из старшеклассников, хотят отмутузить бывшего заправилу. Смена власти в действии. — Делает вывод Серёга.

Я, соглашаясь, киваю.

Есть такое ощущение. Как говорится, кому война, а кому мать родная. Вот и местные решили, на конфузе бывших заправил, поменять ориентиры. Волк — спортсмен и, вроде как, к наркоте не прикасался никогда, а тут и шанхайские присоединились, те из них, кто в нашей школе учится. В общем, переворот во власти.

— … но думаю, Дэса так просто не сдастся. Хитрый он.

— Не хитрый, а хитрожопый! — поправляет его, до этого всю дорогу молчавший, Васян.

— Пусть так, — легко соглашается, раздухарившийся Серёга, — но за Дэсой, Илюха стоит, и он его не бросит. Дэса у него в команде на позиции форварда и удар у него с левой ноги просто убийственный.

— И такой же неточный! — смеётся Вася.

— Но если попал, то попал! — голосом выделяет последнее слово Серый, и уже мне принялся объяснять свои доводы. — За Илюхой — его отец. А он у местных в авторитете, мало, что бизнесмен. Так что Дэсу не сдадут Волку и остальным на растерзание, пока тот в его команде играет. Ну, это я так думаю. А в интернате директриса бы слово замолвила. Он у неё приближённым был. Кого надо поприжать, да и несогласных образумить. Но теперь и директора поменяли, так что, всё может произойти. Главное — Серж переводит на меня взгляд, — к нам эта шваль цепляться не будет, хотя подлянок всяких и подстав подкинуть вполне сможет.

Денёк сегодня, на удивление, классный. Вроде, только утро и десяти нет, но припекать начинает, на небе ни облачка. Штиль, ветра нет. Вполне футбольная погода, где-то двадцать — двадцать два градуса.

— Андрей, у нас тут целая дискуссия развернулась в интернате, и не только, — Серый опять на меня непонятные взгляды кидает. — Как получилось так, что ты спокойно смог биты им в задницы всунуть? Ведь они, когда их ребята увидели, все спали?

Я же только загадочно улыбнулся.

— Оттого и не сопротивлялись, что заснули, несмотря на сломанные ноги. Устали, наверное.

Серёга хмыкает в ответ.

— Ага! Все разом?! — Это уже Васян встрял.

Напустил тайны. Парни прониклись, явно разнесут мою версию по всему интернату. А ведь, самое смешное, что до этого никто меня об этом не спрашивал. Как смог отбиться — спрашивали, сослался на крепкие костыли, из титана сделанные. Но вот о том, почему самой экзекуции, при вынесении моего приговора, никто не сопротивлялся, никто так и не уточнил. Забавно.

Но об этих неудачниках пора забыть, другие проблемы вылезают уже на передний план.

— Андрей, а что ты с кучей вещей делать собрался, которые с этих недоумков взял? — не унимается Серёга.

— Раздам ребятам в детдоме. — Пожимаю я плечами, хотя, это сделал как-то на инстинктах. Хоть и полегчало мне сегодня, но уже с утра длинные забеги сделал на костылях, а это очень не просто, да и больно. — Если хочешь, займись распределением, — предложил я Серёге, — ты лучше ребят знаешь. И по телефонам. Кому надо скину по дешёвке.

— Это за сколько? — Влез уже Васян.

— По штуке. — Прикидываю я.

Бесплатно отдавать не решился. Я — не мать Тереза.

— Нормально! — и уже Серому, — чур, я первый в очереди на выбор! — заявляет его друган.

Дальше, до самого входа на стадион, меня не дёргали расспросами, обсуждая появившийся шанс заполучить нормальные смартфоны. Всё-таки улов у меня был весьма приличный, после этого, никому не нужного столкновения с местными отморозками.

Стадион мне понравился. Я его издали уже рассматривал, обратив основное внимание на новый сетчатый забор, сделанный из профильного толстого прутка. Покрашенный в тёмно-зелёный цвет, он неплохо контрастировал с цветом искусственного газона самого футбольного поля. Трибуна возвышалась над землёй, этажа на три, минимум, растянувшись с одной стороны, почти на всю длину самого футбольного покрытия. Отделка стен новая, явно недавно подверглась неплохому ремонту. На трибунах, вот же неожиданность, настоящие кресла, причём складывающиеся, хотя и выполненные из крепкой, жесткой пластмассы. Они тремя рядами вытягивались, по цвету, в национальный флаг России. Три цвета нашего триколора. Белый, синий и красный. С противоположной стороны поля — только сетка забора, а у самого поля, беговая дорожка шириной на пару бегущих в ряд. А вот дальше, только несколько скамеек для зрителей и далее, ряд высаженных деревьев приличного возраста, и забор. За воротами, с правой стороны, пара площадок для тенниса, огороженных сетками. С другой стороны ворот, волейбольная и баскетбольная площадки. Причем, заметил, если теннисные корты — с земляным покрытием, то волейбольная и баскетбольная площадки явно с искусственным покрытием, возможно, строителями применены резиновые блоки.

Однако, серьёзно вложился бизнесмен в своего сына, очень серьёзно. Но говорят, что подтрибунные помещения пока никак не используются. Ремонт там только планируют делать, но то, что я увидел, произвело на меня неизгладимое впечатление. Реально денег вложили в восстановление стадиона, и само покрытие футбольного поля впечатляет. Явно, не дешёвый ширпотреб.

Нас уже ждали, вернее, не нас конкретно, но нашему появлению, собравшиеся на трибуне, обрадовались. Волк со своей компашкой, другие ребята, явно, из детского дома. Но, думаю, и местных тут среди интернатовских навалом. Я ведь так толком и не успел почти ни с кем познакомиться.

— Принц, давай к нам! — кричит Димон.

Саня тоже машет рукой.

Серый напрягся.

— Я с тобой! — безапелляционно говорит мой сосед, а вот Васян приближаться к заправилам интерната не решается.

Отпочковывается и сваливает куда-то налево.

А на поле уже идёт игра. Явно недавно матч начался. Всё-таки припоздали мы немного.

Две команды, но явно неполные, всего восемь футбалёров с каждой стороны по полю бегают, не считая вратарей, хотя, само поле стандартного размера.

— Наши — в синих футболках — подсказывает мне Волчара, хотя я и так это понял.

Не по размеру формы ребят невысокого роста, что сейчас, всей гурьбой, на своей стороне поля пытались отбиться от наседающего противника. А вот противники интернатовских, явно экипированы намного лучше. Белые футболки с лейблами сборной Германии, шорты под форму чемпионов мира и, главное, бутсы, предназначенные именно для игры на искусственном поле. Я это сразу заметил, потому что наши, а интернатовских я уже считал своими, играли кто в чем. Кто в кроссах, а кто и просто в китайских резиновых кедах.

Вдоль бровок, неспешно и как-то вальяжно, передвигаются судейские. Причём, в настоящей форме судей. А главнюк обосновался в центре поля и оттуда наблюдает за ходом поединка.

А поединок…

— … наши сегодня в ударе! — комментирует Вован. — В первой же атаке, Гришка сходу пробил, когда к нему мяч отскочил после подачи в штрафную. И наудачу запулил, да так, что в девятку попал. Папашке ничего не оставалось делать, как свистнуть и указать на центр поля.

— Папашке? — не понял я.

Мы с Серёгой устроились рядом с ребятами. Волчара и компания сегодня, явно не со своими дамами, которых они вчера на танцульки водили. А вот троица Ленок рядом. Ленки, это те пацанки, что вчера первыми на место драки рванули, ещё те оторвы! Я их про себя назвал Еленами Прекрасными. Несмотря на подростковую угловатость, на личики и на фигурки девчонки были очень ничего. Невысокого росточка, но фигуристые и с явно намекающими присутствующими прыщиками, на место будущих грудей.

— Судьёй сегодня Илюхин отец. Он тоже спорт любит и сына к нему приучает. Да Илюха и так фанат футбола. Машется руками тоже, кстати, неплохо. Вон, с семёркой на футболке. Фанат Рональдо. Любит водиться, хотя и не обладает, пока, никаким дриблингом. Вон, сам смотри, как играют. Фолят они по-чёрному, но батянька даёт им играть, и на их толчки, особенно в спину, не обращает внимания. — Комментирует Вовка.

Я перевожу взгляд на поле.

Да, прижали наших, хотя противник играет уж очень просто — наброс на ворота, а там, как повезёт. Но капитан сборной интерната — парень умный. Выстроил свою защиту по уму, и все верховые мячи перехватывают. А вот и в атаку сорвались.

Парни у нас худые и жилистые. Хоть и ростом не высоки, но быстроногие, во, как в отрыв рванули!

Э-э! Это чё за дела?! Какой офсайд?!

Явно же засуживает папанька! Но, на удивление, ребята на трибуне молчат, не протестуя против такого беспредела!

— Судью на мыло! — во всё горло заорал я.

На трибуне воцарилась полная тишина. Все взгляды собравшихся нацелились на меня. А в них страх, и испуг неподдельный. Один Серёга своим детским голоском завопил:

— Судья — сволочь продажная!

И тут заметил движение внизу трибуны. Ого! Да тут оказывается и охрана имеется, и мальчики, что двинули в нашу сторону, весьма приличные. Качки — не качки, но бойцы серьёзные и это сразу видно.

А на поле тоже остановка. Судейский и все футболисты, вместо того, чтобы спортом заняться и бегать с мячом, уставились в нашу сторону, не сводя своих глаз с трибуны:

И тут Волчара, кинув на меня быстрый взгляд, заголосил:

— Атакуй не атакуй, всё равно получишь… — и через паузу — ШАЙБУ! ШАЙБУ! — и следом — Судью на мыло!

А вот его уже криками, поддержали и остальные.

Над стадионом так и неслось:

— Судья — тварь продажная!

И это выражение, было одним из самых миролюбивых.

Охрана в ступоре. Ладно, одного за жабры схватить, а тут, человек сорок — шестьдесят ребят собралось и все скандируют обидные слова, в адрес продажного судьи.

На удивление, подействовало.

Действо продолжилось, и мы на трибуне немного успокоились.

А футбол качеством хоть и не блистал, зато, в отличие от игры сборной страны, здесь, на поле, чувствовалась СТРАСТЬ! Именно страсть. Не было опыта и мастерства, но было желание и все на поле выкладывались по полной.

И всё-таки, до перерыва, хозяева стадиона закатали банку в наши ворота. Навес, кутерьма, никто толком не мог попасть по скачущему мячу — ни наши защитники, ни их нападающие, а вратарь так и метался в створе ворот.

Наконец, очередной отскок. Удар пыром наудачу. Рикошет — и мяч трепыхается в сетке.

Один-один!

Вздох разочарования прошёлся по трибуне, а вскоре раздался и свисток судейского, на перерыв.

Полчаса игры на исходе.

Скамеек специально для команд нет, если хозяева ушли в подтрибунное помещение, видно есть у них там, где приткнуться и передохнуть, то вот нашим футболистам на отдых отдана вся трибуна, правда, отдыхать приходится под палящим солнцем.

— Как впечатление от игры? — раздаётся рядом.

Поворачиваю голову. Около меня стоит наш капитан команды.

Я удивлённо задираю брови. Где я, а где футбол, а тут спрашивают моё мнение об игре.

Отвечаю честно:

— Не впечатлён, но как бегаете посмотреть интересно.

Увы, но правда всегда никому не нравится.

— Ты считаешь, мы только бегаем? — интересуется он.

Я же замечаю, что разговоры вокруг прекратились. Все прислушиваются, о чём мы разговариваем с главным футболёром интерната.

Я пожимаю плечами и говорю:

— Паса, как такового, нет, игра — сумбурная, взаимодействия — ноль. Да и половину тайма все пешком ходят, а это говорит о том, что физическая форма игроков откровенно плохая. Головой играть не умеете, ни при верховых подачах, ни в вопросе организации атак. Ноги за мыслями не успевают, дриблинга нет. Если кто и начинает водиться, то тут же теряет мяч. Но и ваши соперники, явно не профи, а то бы сейчас счёт был не один — один, а десять — один в их пользу, а то, и вовсе ноль красовался у вас. Увы, но на мой неискушённый взгляд, играете вы хреново, да и вратарь нулевой. Ударов то в створ ворот, при их большом преимуществе во владении мячом, и вовсе не было! — развожу я руками в стороны, — зато есть страсть и желание порвать противника, и это заметно. Видно, что вы старые, проверенные враги друг для друга.

И замолкаю.

— Критиковать всегда легче, — с обидой в голосе произносит наш капитан.

— Я не претендую! — поднимаю руки вверх. — Но раньше футболом сам баловался и представление об игре и организации игры имею. Так вот, у вас этой организации нет — каждый, кто во что горазд на поле выдаёт. Команды не чувствуется. Ну, это на мой взгляд. Ты спросил — я честно ответил.

Явно мой оппонент хотел что-то обидное мне сказать, но сдержался. Я инвалид, в отличие от него. Пожалел.

Всё. Свисток. Команды зовут на поле.

Волк с ребятами, молча, посматривают на меня. Одно радует, хоть о вчерашней драке и её последствиях никто больше разговора не заводит, а вот мои слова о команде интерната и футболе вообще, похоже, ребят зацепили.

Вовка, обижено поджав губы, произнёс:

— У нас тренера не было. Физрук по волейболу тащится, но при этом больше старается нашим девкам время уделять, он для них и секцию сам ведёт.

Я же только скабрезно скалюсь.

Физрук, явно не дурак по части молодых юных женских тел. Сталкивался ещё в прошлой жизни с подобными проявлениями заботы о взрослеющих девушках со стороны старпёров. Но тут, по разговорам, вроде мужик и не старый ещё — тридцатку разменял, может и больше.

— А футболом сами, на общественных началах занимались, а тут стадион хозяина пару лет назад поменял, Илюха появился, вот с тех пор и вражда у нас с ними на поле. Пару раз на первенство города выходили, но и первый круг пройти не могли. Досадно, конечно.

Молчим. Футбол идёт. Периодически туда взгляды кидаю, но на поле вновь ничего интересного не происходит, разве что угловой наши заработали.

Ты смотри! Забили! С игры забили! Судья не решился гол по какой-то причине отменять. Хотя, на мой взгляд, в момент удара наш защитник, сыгравший хорошо головой на опережение, своего оппонента за футболку притянул.

Но повторов нет, а судья не заметил. Хотя, вон какие страсти! Явно футболисты команды местного олигарха пытаются претензии предъявить, на нечестно забитый гол.

Но свисток дан. Начало с центра поля.

И опять эта тягомотина с вечными забросами в центр штрафной.

Наших зажали так, что те и забыли, наверное, когда в последний раз на сторону поля противника переходили. Но время идёт. Вот-вот закончится основное время матча, болельщики уже предвкушают процедуру прогона побеждённых, которые на своём горбу победителей повезут, дав круг по полю. Вроде, есть шанс, что впервые в качестве рысаков будут, а не как обычно, ребята команды детского дома.

И тут…

— Какого он не свистит? — волнуется рядом Димон, — время кончилось!

— Так по громкой связи объявили, что три минуты наш судья к игре добавил. — Напомнил Волчара и тут же разразился громко отборной бранью, а над стадионом зазвучало:

— Судью на мыло! — причём орали все болельщики на трибунах, и даже некоторые футболисты на поле, причём, поголовно, недовольные только с нашей стороны.

И почему я не удивляюсь?!

Пенальти.

За что? Просмотрел.

— Дэса упал. Типа, уронили его, схватив за майку! — объясняет мне глазастый Серж, — во как наши возмущаются. Он не с мячом был, а вон, как…

— Засудили! — смеюсь я.

Понимаю отца этого Илюхи. Явно не хочет, чтобы его сынок жеребца из себя изображал, скача с улюлюкающим победителем на хребту, вокруг поля.

Без шансов! Сама семёрка и реализовала удар, под непрекращающиеся крики болельщиков, а Серж, между тем, мне успел шепнуть, что раньше никто никогда на судейских так не кричал. А тут я первый подал пример и, как результат, над стадионом настоящий ор стоит.

Финальный свисток, но явно эмоции зашкаливают, да и ещё один момент, явно влияет на развитие событий. Раньше все боялись Дэсы и его банды, а вот теперь ситуация кардинально изменилась. Дэсе и его братве ребята желают начистить физиономии. И как бы это на самом поле не произошло!

Но заправила народного протеста сейчас на трибуне сидит и это, явно, не ваш покорный слуга. Волчара и его пацаны только в бессилии сжимают кулаки. При отце Илюхи и его орангутангах-охранниках, разборки лучше не вести. Это все понимают, хотя как раз мне эти ограничения по фигу. Но рыпаться я ни на кого не собираюсь. И так уже начудил за последние сутки, мама не горюй. Не хочу ни во что вмешиваться!

Эх, не зря говорят, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.

Вот и со мной что-то навроде этого произошло.

Парни яростно обсуждают прошедшую игру. У меня же вновь разболелась нога и я, ни на кого не обращая внимания, стараясь тихонечко спуститься с трибуны, смотрю, куда ставить свои наболдажники костылей. Мысль одна — добраться быстрее до кровати и растянуться на ней. Может, и поспать успею до обеда! Пропускать приём пищи я не собираюсь.

— А куда это наша новая знаменитость так быстро собралась? — раздаётся голос рядом.

Я же, не обращая на него внимания, мало ли кто с кем там разговаривает, пытаюсь идти дальше, но, увы, кто-то меня весьма грубо останавливает, схватив под локоть.

— С тобой, инвалид, разговаривают. — Ещё голос, но уже явно более взрослого человека.

Ага, ну и диспозиция!

Один из орангутангов прихватил меня за руку, а вот обратился ко мне с вопросом, насчёт моей повышенной знаменитости, ни кто иной, как сынок судьи, который, по совместительству, местный олигарх.

— Слышишь, пингвин, руку убрал! — сквозь зубы цежу я охраннику.

— Ты чё там вяка…

Но договорить я ему не дал.

Выворачиваю руку из его захвата, шаг назад, разворачиваясь к противнику лицом, и набалдашник моего боевого костыля впивается уроду прямо между ног.

А сам кричу громко Серёге, поднимая кипишь и привлекая внимание окружающих к себе.

— Серый, звони в ментовку! Нападение на инвалида! — привет Ильфу и Петрову и их «Золотому телёнку», и показываю пальцем на скрючившееся в виде эмбриона тело у меня в ногах.

Тишина вокруг нас.

Надеюсь, хоть этого-то я не покалечил? Хотя, удар по яйцам железкой очень опасный и болезненный. Я ведь не сдерживался.

В мою сторону рвануло ещё двое здоровых оболтусов, но их остановил возглас Ильи.

— Хватит! — и уже вопрос ко мне. — Зачем?

Я же жму плечами.

— Не люблю, когда меня хватают руками. Не люблю, когда обзывают инвалидом. Вот этот урод теперь на себе прочувствует, каково это. Только в отличие от нас с моим напарником, — кивок в сторону притихшего Сержа, который продолжал держать телефон в руках, — его проблема будет не в ногах, а в яйцах, и вряд ли он уже сможет обзавестись потомством, если, конечно, в этом ему добрые друзья не помогут.

А вот теперь смех раздался со стороны обступивших меня ребят, и первым голос подал именно Волчара.

— Предоставляем услуги кастрации с помощью костылей. Недорого! — и ржёт.

Вот и наши футболисты подошли. Напротив нас — Илья со своими членами команды, среди них и Дэса с одним из черепашек.

Отец в разборки не вмешивается. Стоит вдалеке, наблюдает. Скрюченного горе-охранника уже увели сослуживцы под руки в подтрибунное помещение стадиона.

Илья, и правда, парень видный. Блондин, крепко сложен, взгляд серых глаз уверенный, держится стойко. Плотный малый и явно с претензиями на лидерство.

— Слышал, что тебе футбол не понравился, — добавив сарказма в голос, произнёс сын олигарха.

Я же, опять плечами повёл.

— Вроде, свои выводы я тебе лично не говорил?

— Мне — нет, — соглашается Илья, — а вот остальные слышали твои разглагольствования.

Я усмехнулся ему в лицо.

— Меня спросили, я ответил. Я не профессиональный спортсмен, но футбол у нас в стране многие любят, и если хочешь знать, что думаю по сегодняшнему матчу, то вы его просрали. Вас, вон, меценат вытащил, чтобы вы тут жеребчиков не изображали на поле. А это, мягко говоря, не правильно.

— Да нас засудили! — крикнул наш капитан команды.

Парни его поддержали выкриками.

— Судейская ошибка! — нагло улыбается Илья. — Бывает. Вон, говорят, великий Марадона, вообще, на Чемпионате Мира, рукой гол забил, и ничего. Засчитали, а аргентинцы стали чемпионами мира. И никто особо не возмущался.

— Да весь мир на ушах стоял! — отвечаю я. — Но где мы, а где Марадона с Аргентиной?! Тут у вас приз за победу — заезд на уставших противниках. Смешно.

На что Илья только оскалился.

— Да чего с вас взять, нищебродов? Что вы можете на кон поставить, кроме своей жопы?! Но, увы, мы не по этой части.

Волчара выдвинулся вперёд.

— А за «жопу» и заточку в печень можно получить и папаня с бульдогами своими не успеет помочь. Так что осторожней и за языком следи, что, и главное, кому говоришь! Ты не всегда дома сидишь, можешь и ответить за свои слова.

— А я всегда отвечаю! — Илюха явно не боится угрозы со стороны Сани, но всё же дал ход назад в словах. — Не спорю, погорячился. Но сути это не меняет.

— Меняет! — опять возглас со стороны нашего главного футболиста. — Ты, Дэса, говорил что-то про рабство. Что ты имел в виду?

Дэса — в свете Денис Леонидович Демидов. Высокий, красивый парень. Вот только этот, постоянно оценивающий его взгляд, каким он на всех смотрит. Брюнет. Нос тонкий, сказал бы, аристократический, рот большой, волевой подбородок. И волосы, словно шапка негра, такие же курчавые. Сильный, видно сразу, вот только эта бледность на лице — явно на наркоту подсел, спортсмен хренов.

— Я-то на выпуск, на следующий год. Так хотел бы шестёрку себе заиметь, но в качестве раба. Любая команда проигравшему обязательна для выполнения. Ну, кроме сексуальных, но это уже по договорённости. Как тебе, Илюха, мысль заполучить личного раба на несколько лет, в своё личное пользование? — уточняет он у своего добродетеля.

Илюха, похабненько так, улыбнулся.

— Лучше рабыню! — отвечает он. И так с провокацией в голосе добавляет: — да ведь, только зассут!

И смеётся.

Тишина.

— А ответная ставка? — задаёт вопрос наш капитан.

— А я стадион поставлю. Отец его на меня полностью переписал, теперь это моя личная собственность.

Все прониклись. Деньги то сюда вложены очень серьёзные.

Вот только меня это всё мало касается, да и нога болит.

Сделал попытку продолжить движение вниз…

Не дали.

— Но условие одно, — добавляет Илюха. — Этот резкий, на костылях, в ставке тоже участвует.

— Как нападающий! — заржал в голос Дэса.

Я же, перевожу на него свой взгляд.

— Могу и как нападающий, но вряд ли ты моё нападение переживёшь, урод. Вчера ноги унёс, а вот сегодня, тебе может так уже не повезти. Узнаешь, каково это жить инвалидом, а то, и вовсе в инвалидной коляске.

Смех как обрезало.

Стоим, молчим.

— Ну, почему, как игрок? — раздаётся голос Илюхи. — Наш новенький еще разбирается в футболе, почему бы ему, например, тренером не пойти, если, конечно, игроки сами против не будут?

Сказал и смотрит требовательно на своего постоянного оппонента, в виде нашего капитана интернатовской команды.

А тот переводит взгляд то на меня, то на Волка.

— Нас мало. — Говорит он.

— Почему? — смеётся Илья. — Девять постоянных игроков. Волчара не откажется. Ведь так, Саня, поучаствуешь в таком эксперименте, или сдрейфишь?

Волк молчит, но, видно, как его зацепили слова пацана.

— С ним ещё двое, а это уже двенадцать. Тренер ваш новый — кивок на меня, и ещё четверых надо. У меня в команде семнадцать пацанов.

— Я пойду! — слышу я голос Серёги, — раз тренер у нас хромает, — дипломатично указал на мой недуг Серж, — то и помощник тренера, тоже может быть увечным.

— Во! Вас уже четырнадцать набралось. Ещё троих наберёте — и вперёд. Ставки равные.

— Мы пойдём массажистками! — девчачий крик.

Поворачиваю голову.

Ленки. Вот же, сучки, и куда лезут?

— Ну, ты как, новенький? Как там тебя, Ваше Высочество прозвали? — и ржёт.

Я нагло усаживаюсь в ближайшее кресло. Не могу уже столько стоять на ногах.

— А вообще, меня это каким боком касается? — спрашиваю я. — Оно мне надо?

Молчание.

— Стадион — на ваши жалкие жизни, — несёт парня. — Вы и так в дерьме и не вылезаете оттуда. Чем рискуете то?

— Свободой! — отвечаю я. — Свободой, а ты всего лишь деньгами, чуешь разницу? Ставь свою свободу на кон, против нашей, тогда и поговорим. А так, команду дадим рабу, он и стадион предоставит, для тренировок. Нахрен нам весь это геморрой? — показываю я рукой вокруг. — Что нам с этим всем делать?

Илюха не ожидал такого вопроса.

— Продадите.

Логично.

Вот только я не пойму, чего его отец в разговор не впрягается, ведь явно сына не в ту сторону понесло.

Но не лезет, наблюдает со стороны.

— Какие условия для выигрыша?

— Футбол? Сыграем и решим! — смеётся Илья. Уж больно уверен в своих силах. — У нас просто сегодня потери среди игроков, но в следующей игре мы все будем в отличной форме.

Я же киваю.

— Не сомневаюсь, вот только я, как тренер, не успею подготовить своих игроков, если и соглашусь на твою авантюру, а потому, боюсь, Дэсе не удастся воспользоваться плодами игры и получить личного раба в своё распоряжение.

— Почему? — не понимает Илья.

— Если все согласятся, то считаю, этот матч должен пройти не сейчас и не завтра.

— А когда? — задаёт вопрос Дэса.

— Например, на следующий год. В майские праздники. На день Победы. Как вам такое предложение?

Молчание. Илюха обдумывает моё предложение.

— Хорошо! — соглашается он. — Ставки, и правда, слишком высоки.

— Но есть одно уточнение, — говорю я.

— И какое? — спрашивает он.

— Мы завтра дадим свой окончательный ответ. Мало ли, кто возьмёт самоотвод и испугается последствий проигрыша. Устраивает такой вариант?

— Конечно. Да и мне с отцом по этому поводу переговорить надо. — Соглашается Илюха.

— Ну, тогда до завтра? — уточняю я.

— До завтра! — отвечает парень, — и это, моих людей не трогать, всё-таки договор.

— Договор! — соглашается и Волчара.

* * *

И что это было?

Иду и думаю о прошедшем разговоре.

Менять стадион на рабство! Что-то новенькое. И позиция отца этого мажора, явно напрягает. Ребята, вон, тоже идут притихшие. Даже Вован с Димоном молчат, не комментируют произошедшее. Тут и наш капитан идет, понурив голову, понимает, что шанс выиграть спор у нас невелик.

— Надо бы собраться и обговорить возникшую ситуацию! — говорю я достаточно громко, чтобы все услышали. — Давайте, после ужина на футбольном поле соберёмся и обсудим поступившее предложение.

— Скорее уж, ультиматум. — Хмыкает Саня.

— Ну, до ультиматума далеко, есть шанс и отказаться. — Вставляет свое слово вездесущий Вован.

— Засудят! — отмахивается Димон. — А спорить потом бесполезно будет.

— Судью со стороны пригласить, — робко предлагает Серж.

К моему удивлению, его предложение всех устроило, но…

— Для этого бабосики нужны, и они есть у отца Илюхи, а никак не у нас. — Намекает на толстые обстоятельства, наш кэп.

— Ладно, — подвожу итог я, — это всё лирика. Надо каждому для себя решить, соглашается ли он на такую ставку, а потом, вечером, насчет остального решим. Предупреждаю сразу, если я сам впрягусь в ваши разборы, то никто не сможет выйти из договора. У каждого своя голова на плечах. В запасе будет почти год, есть шанс подготовиться. Как? Это уже я буду решать, как тренер. Если считаете, что мне не место в вашей команде, то без проблем, у меня своего гимора хватает и ваши непонятки я разгребать не собираюсь.

— Но, — начал Саня.

— Волчара, нехер мне сейчас на мозги капать. Тут не мы с тобой вдвоём решаем, — перебиваю я его. — В общем, как сказал, в спортгородке, после ужина.

— А почему не после обеда? — встрял кэп.

— Я устал и хочу спать. Не забывай, мне тяжело ходить так далеко и постоянно на костылях быть. А так, все обдумают сложившееся положение и примут для себя самих решение. Ни на кого давить не будем. По мне, так я, с удовольствием откажусь от этой авантюры. В общем, решать вопрос участия в этом безумии каждому из нас самостоятельно. Рабство, хоть и на словах, думаю, никому не нужно. С другой стороны, ответная ставка. Но вот чувствую, друзья, сложно с ней будет. Как по мне, я бы отказался.

Всё, вот и добрались до здания интерната.

К чертям всё, ноги болят, и вновь костерю себя за охранника. Но уж больно ракурс был удачный, да и подставился он сам и нарывался на грубость. Терпеть не могу, когда меня цепляют за руки, но сам факт, что тринадцатилетний пацан валит охранника, да ещё на глазах у всех, в том числе, и друзей этого орангутанга и его босса.

Но, успокаиваю себя, не покалечил, это главное, а ведь мог металлическими палками, но удар был один, зато какой, и главное, точно в цель. Впредь наука будет — руки не распускать. А ведь видно, шугали эти охранички пацанов из детского дома. Вон, как на мои крики про судью, среагировали вначале. Боялись.

А теперь — спать! Вот доберусь до койки и поспать завалюсь, перед этим, погоняв энергию по телу. Ведь опять дал нешуточную нагрузку ногам, да и всему телу.

Обед, в итоге, прошел мимо. Серж, правда, доложил, что моя пайка зря не пропала. Он её с большим удовольствием навернул. Сегодня давали котлеты с макаронами на второе, и пропасть добру он не дал. Настоящий товарищ! А вот я проспал всё и вся.

Откликнулся только на настойчивые потряхивания Сержа за плечо.

— Вставай, лежебока! — вернул мне подколку мой сосед по комнате. — Нас ждут великие дела!

Я потянулся. На удивление, ничего не болит. Совсем. Даже дыхание задержал, чтобы лучше запечатлеть этот момент. Может, правда, нагрузки и упражнения от богини так действуют на меня?

— Обед пропустил, но на ужин придётся идти, если ты не забыл, что сразу после него у нас намечена стрелка. — Серж закрывает комп. — Кстати, семь штук принесли. Телефоны раздал, а с симками сами разберутся. Из вещей тоже уже ничего не осталось, но за них я деньги не брал.

Я согласно кивнул и, подхватив полотенце, направился в душ. Надо прийти в себя, но прежде, попросил Серого приготовить, к моему возвращению с водных процедур, большую кружку капучино и пару бутеров с колбасой.

Сидим, кофейничаем, Серёга новостями делится, а их…

— … шанхайские все «за». Никто не отказался. В тебя, как в тренера, конечно, не верят, но всё равно согласны под твою руку пойти. Наш кэп вначале буксовал, но с доводами ребят согласился. Да и устал он вечно за всех в ответе быть. Так и выразился. За Волка не скажу, не знаю, а вот у девчонок драчка произошла. Ленки, бабс «стаи товарищей» погоняли по зданию, крику было, досюда даже отголоски дошли, так верещали. В общем, Ленки-пенки, ни в какую не хотят отказываться от участия в этом споре. Димон, говорят, что-то вякнул по приколу, и тут же в ухо от их заправилы получил. На такое, все-таки, она мастерица. Ведь за интернат в сборной по дзюдо выступает. Вроде, шпилька с кепкой, а удар — мужиков с ног валит! Был тут случай по зиме. Пристали заезжие, так мало, что по мордасам им девчонки надавали, так и деньги забрали, и часы. Менты на разборки приезжали. Хохма, короче.

— А по остальным? — уточняю я.

Серый отмахивается.

— Все согласятся, я уверен. Дэса уже всех со своей компашкой достал, а тут такая возможность его опустить.

Я же вздыхаю.

— Или сами будем дерьмо ложками хлебать. — Не соглашаюсь я с таким утверждением.

— Возможно, — легко соглашается Серый, — но Илюха прав. Мы, как в фильме «Такси два» — мы в дерьме! А на стадион уже планы у пацанов. Кто продать предлагает, кто хочет в аренду сдавать и деньги иметь, а кто думает и то, и другое, а ещё и самим на нём играть. Сколько людей, столько и мнений, но все сходятся в одном — риск — благородное дело, и уж точно хуже жить не станем.

Я же про себя кривлюсь. Они-то, может быть, и не станут жить хуже, а мне каково?

На ужине вокруг нас вилась куча ребят. Всем что-то да надо было узнать. Но меня уже побаиваются, а потому, на все их вопросы отвечал мой назначенный зам. Я уже, про себя, Серого начал называть пресс-атташе. А что, языки знает, у самого язык подвешен и за словом в карман не лезет, верный, как пёс, в компах шарит лучше всех, наверное, в интернате. Плюс, связи есть в игровом мировом сообществе. Вот, пускай оттачивает умение отбрехиваться.

К нам за столик, тем временем, подсела Алинка.

Шикнула на Серёгу, чтобы хоть ненадолго заткнулся и, глядя на меня с усмешкой на губах, произнесла:

— Опять умудрился отличиться!

Вроде и не спросила, а именно утвердительно подвела итог очередных суток, проведённых мной в детдоме.

Молчу. Жду, что мне дальше скажут.

— Стуканули уже наверх. Директриса в курсе. Собиралась даже в полицию обращаться. Рабство ведь, но потом, вроде, передумала. Мне звонила, уточняла, как обстановка и настроение среди ребят. Потому и не стала к ментам обращаться. А ведь щекотливая ситуация, согласись.

Киваю.

— Вот и я про это же говорю, но как она потом сама выразилась, что главное, всю энергию направить в правильное и мирное русло. А спорт — это мир!

Я усмехаюсь про себя. Сам недавно эту аксиому, как лозунг выдвигал. А тут, ты ж смотри, как ввернули то удачно.

— Узнала, что тебя гвоздём программы избрали противники и без твоего согласия, договора не заключить. Сам то, что решил?

Берёт быка за рога. Понятно, доложить надо руководству.

— Демидова уже хоть и списали со счетов, но директриса опасается, как бы что не произошло нехорошего. Драка, или поножовщина. Местное хулиганьё примеряет на себя образ калек — инвалидов, благодаря тебе, но место пустым никогда не бывает. Придут другие. Вот Наталья и не хочет, чтобы это место кто-то из её воспитанников занял.

— Так что? — открыл я, наконец, рот, — нам дают добро на эту афёру?

— Официально, нет, конечно. Официально, администрация ничего знать не будет. Это уже ваши договорённости между собой, но контингент интерната знать подоплёку будет и сплотится вокруг своих футболистов. — Потом хохотнула и добавила, — и их тренеров. Девки сами напросились, так что, если не прогонишь, а прогнать их будет, ой как не просто, будут теперь постоянно под твоим присмотром. Директрису это устраивает, тем более, эта троица, наверное, единственная, кто тебя ни во что не ставит и планов насчёт твоего охмурения не имеет. Пока, во всяком случае, не имеет. В общем, всем, вроде как, хорошо. Решение за тобой.

Манная каша в рот не лезет, а тут ещё и такие подробности! Возможно, аппетит перебил с помощью кофе и бутеров, но вот эти слова Алинки, по поводу администрации нашего заведения…

На меня, походу, решили скинуть всю ответственность за происходящее. Вот только, никто так и не спросил, а оно мне надо?

— Я не решил, — говорю я весьма громко. — Ещё есть время отказаться.

Алинка удивлённо смотрит на меня.

— Ты что, трусишь?

Я пожимаю плечами.

— Это так заметно? — вопросом на вопрос, отвечаю я.

— Не-ет, — задумчиво тянет она.

Я же чтобы её не мучить, объясняю:

— Спор не прост. Тухло пахнет он. Парни боятся, что нас попросту засудят. Хотя футбол — это игра и в ней всегда есть шанс на победу. Но вот своё будущее на эти годы доверять только шансу и случаю, я лично не хочу. Если увижу, что парни не прониклись ситуацией и легкомысленно относятся к условиям договора, то откажусь. Мне оно, если честно, не надо. Меня вынуждают присоединиться к заведомо безнадёжному варианту.

— Но, — поняла Алинка, что у меня есть доводы и «за», в этой авантюре.

— Но, — киваю я, — ответная ставка, и она нам даёт шанс почувствовать себя людьми. Вернуть стадион, и возможно, в последствии, заработать деньги. Но пока все эти договорённости выеденного яйца не стоят.

— Почему? — не поняла моя подруга.

— Отец Ильи. Он бизнесмен. Он вложил в стадион серьёзные бабки и ты думаешь, он так легко согласится на желание своего отпрыска выставить его в ответной ставке? Я что-то сильно в этом сомневаюсь.

Помолчали.

— Ладно, нам пора идти, — говорю я, поднимаясь из-за стола. Серого уже давно след простыл.

— С тобой можно? — слышу я в ответ.

С удивлением смотрю на Алинку.

— У вас там свой сабантуй и меня не приглашали. Посторонних не будет, но сам понимаешь.

Мнётся.

Я же, с усмешкой, смотрю на застенчиво стоящую передо мной девушку.

— Директор, да и посплетничать потом, чтобы было о чём, — говорю я.

Молчит.

— Пошли, чего уж там. Лишней, уж точно не будешь.

Десять минут ковылял на костылях до спортгородка. Алинка что-то рассказывала, но я её почти не слушал. Серый с Васяном усвистали вперёд. Он уже испросил разрешение на присутствие друга на этом импровизированном собрании. Я же всё в голове прокручивал события сегодняшнего дня.

Это пари, этот спор, и вытребованный с меня договор. Есть шанс отказаться. Уж больно, и правда, от него тухлятиной тянет, но и азарт берёт. Такое поле для экспериментов с силой богини! Физически натаскать парней, подкормить, и поставить удар. На ворота — Волка, и тоже настропалить, чтобы всё летящее ловил. Шанс есть. А чтобы увеличить этот шанс, надо настоять, чтобы все готовились к матчу в полном формате. Два тайма по сорок пять минут. Потом, если надо, дополнительное время и серия пенальти, если ничья на табло стадиона будет висеть.

Табло, хоть и не работает пока, но, вроде, говорят, что вот-вот подключат. Серьезно Илюхин папа к ремонту и оборудованию стадиона подходит.

Вечер. Мошкара. Комарьё. Веточку с тополя мне Алинка обломала, чтобы была возможность отмахиваться от этой кровососущей дряни.

Добрались. Две скамейки заняты. Сидят ребята и что-то обсуждают. Вокруг, на ногах, ещё несколько человек примостилось. Жестикуляция есть, но сильных криков не слышно. Всё более-менее мирно идёт.

Подходим. Нас уже давно заметили. На лице Сани удивление. Явно не ожидал в паре со мной Алинку увидеть. Другие ребята тоже притихли. И только три Ленки зло и независимо, смело смотрят на местного авторитета в юбке.

— Всем привет! — заново здороваюсь я.

— Привет! — хором отвечают парни, а девчонки просто скалятся в улыбках, но больше всё-таки они за реакцией Алинки следят.

Нам дали присесть на скамейке. С правой стороны Алинка, с левой — Серж себе место около меня отвоевал. Бригада Волка стоит напротив меня. Все ждут, что же я им поведаю.

А мне особо и сказать то нечего.

— Чего решили? — прямо спрашиваю я. А чего тянуть?

— Решили дать бой. — Выступает вперёд Кэп. — Волк с нами. С тобой набралось семнадцать ребят, но эти трое…

Кивок на Ленок и тут же наш футболёр получает подзатыльник от самой боевой Лены.

— Осторожней! — командую я, — вы, Елена Прекрасная, у моего центрального полузащитника мозги отобьёте. А ему, по определению, на поле больше думать положено, чем бегать.

— Откуда у него мозги появились? — состроила рожицу красотка.

Я примирительно поднимаю руку вверх.

— А теперь, конкретно и по фамилиям. Список где?

Молчок. Всё с недоумением воззрились на меня.

— Так. Самоотводов нет? — уточняю я, и уже Серёге:

— Пиши на телефоне протокол собрания. Потом распечатаем и дадим подписать меморандум. А пока, конкретика. — Вглядываюсь в лица ребят. Решимости валом, эмоций куча, вот только трезвого расчета, увы, ни у кого не видать. Даже Волчара, и тот проникся общим настроением. — У кого есть отвод по мне, как к тренеру и моему помощнику? — киваю на Серёгу.

— Нет! — слышится отовсюду.

— Предупреждаю сразу, буду требовать выполнение моих команд на полном серьёзе. И ещё, потом выйти из команды никто не сможет, во всяком случае, на своих двоих. Лично покалечу, потому что, в этом случае, вы подставите всю команду под удар. А потому, ещё раз спрашиваю, все добровольно решили поучаствовать в ответной ставке, ставя на нее, не что-нибудь, а свою жизнь!

Проняло. Задумались.

— Раз молчите, значит, все согласны. А теперь, каждый из вас принесёт слова клятвы. И не смешно. Поверьте, отступников мы судить будем всей командой, пощады не ждите, в случае попытки уклониться от выполнения взятых на себя обязательств. И это, в первую очередь, будет касаться именно тренировочного процесса, а так же нагрузок. Я обращаюсь к ребятам, которые живут в шанхае.

Тишина. А я продолжаю нагнетать, главное — это моральная накачка. Опыт есть — на войне, как на войне.

В итоге, никто не отказался от участия в этом безумии. Никто не выразил сомнения по отношению ко мне, как к своему тренеру. Девчонки, и вовсе, после произнесения клятвы, расцеловали меня в обе щёки и только Алинка просидела на скамейке весь вечер, не произнеся и слова.

А слова у клятвы были простые:

Я, такой-то, такой-то, клянусь выполнять требования тренера и делать всё от меня зависящее, для достижения победы в матче. Соглашаюсь поставить в качестве взноса, свою свободу.

И привет. Красиво, просто и торжественно. А ведь права Алинка, вон, как лица у ребят светятся. Это означает, что они объединены единой мечтой, делом, и соответственно, ответственностью.

Последним давал клятву я.

Боги, как же мне не хотелось этого делать! Опыт имеется, но деваться было уже некуда.

Пообещал заботиться о своих подопечных. Следить за их здоровьем ну и, конечно, обеспечить всем необходимым, по возможности.

— Эта клятва распространяется и действует только до мая следующего года, до момента, пока не сыграем матч, который всё и решит. — Говорю я. — А вот если выиграем в этом споре, тогда появятся определённые варианты, которые мы с вами обсудим, если будут условия, — оглядываю ребят, — возможно, у нас есть будущее, во всяком случае, на соревнованиях города мы можем попробовать выступить, а там, чем чёрт не шутит, и на краевой уровень выйдем. И не стоит забывать, друзья, что есть возможность попытать счастье и на Всероссийском первенстве, как там оно называется, это соревнование, вроде, кожаный мяч. Помню, команда из Хабаровска из посёлка Горького с названием «Заря», не только по России выиграла первенство, но и потом участвовала в соревнованиях, проводимых в Германии. Со сверстниками играли, правда, увы, вроде не очень успешно за рубежом выступили, но сам факт.

Парни присмирели, слушая об открывающихся перспективах.

— В общем, братва, у нас есть к чему стремиться и куда двигаться, но вначале — бой на день Победы. И проиграть его мы не имеем права!

Я кидал лозунги, морально настраивая ребят на серьёзную работу, хотя у меня теплилась надежда, что отец Илюхи прекратит всю эту вакханалию. Всё-таки, денег он в стадион вложил прилично.

Вечереет. Немного позанимался, но без фанатизма. Завтра опять переговоры с представителями команды противника, и что-то мне подсказывает, что эта беседа легко не пройдёт!

Вернулся к себе в комнату. Есть мысль звякнуть Карловичу. В свете последних дел, вариант со спортзалом заиграл новыми красками. Даже просто собрать ребят и проводить над ними эксперименты по методикам богини сейчас мне негде. А потому, вопрос с ремонтом того же зала для танцев или занятия боксом, актуален, как никогда. Вот вопрос. И осталось решить, а деньги, откуда брать?!

Вот и надо уточнить, может случиться так, что крайние выплаты мне пойдут? С этих деловых, где сядешь там и слезешь, а потому Карловича на связь, а Серёгу отправим погулять, нечего ему наш возможный разговор слушать.