Есть, есть ещё шанс отказаться. Ведь на «слабо» развели, хотя какое слабо? Мне пофиг на местные разборки, но эти глаза ребят, горящие решимостью…

Плююсь про себя. Лежу на кровати, размышляю. Энергию по телу погонял, сжигаю калории, как могу.

Серж усвистал к ребятам. Он теперь фартовый — целый зам тренера по футболу сборной интерната. Звучит! А если ещё приплюсовать проданные за бесценок друзьям телефоны и раздачу неплохих шмоток с поверженных противников, и вовсе получается, парень, приближённый к императору.

Правда, сам этот император судорожно ищет выход из сложившейся ситуации и, к своему ужасу, не находит его.

Да, бывший спецназ. Полковник. Чего только в жизни не повидал, но, может, это детское тело так на мозги влияет? Я не нахожу аргументы, чтобы безоговорочно отказаться от этой авантюры, хотя и понимаю, что шансы на положительный, для нас результат, минимальны.

Если даже удастся за это время подготовить ребят, то вот стопроцентно исключить подстроенную судейскую ошибку у меня получится вряд ли. И как это объяснить детям я не знаю. Нет, могу просто сказать, что это развод, и что нас на эмоциях обыграли, причём, весьма профессионально. Возможно, что эта подстава уже давно рассматривалась, теми же Дэсой с Илюхой.

Но вот после вечерней сходки, у меня остаётся только одна надежда, и эта надежда связана с отцом капитана команды противника. Деньги он реальные вложил в восстановление стадиона. Стометровое здание, пускай ещё внутри подтрибунного помещения ремонт не сделан, а ведь это тоже серьёзные деньги, особенно для Комсомольска, всё-таки цены тут кусаются на всё. Территория приравнена к территориям Крайнего Севера и северные надбавки тут платят работягам, как и накидывают наценки на весь товар наши купчины.

Теплится надежда, конечно, но и чувство крепнет, что не всё так просто с этой, по сути, проведённой Дэсой и Илюхой, провокацией.

Зачем меня цепляли? Морду начистить наглому новичку и так можно. Уже пытались, пускай и неудачно. Так, что тогда?

Завтра попробую разобраться. Ребят предупредил, если я пойму, что это чистой воды развод, то от имени всех откажусь от участия в авантюре.

Но появилась у меня в голове и другая мысль — футбол и всё то, что связано с ним. Мне тут, в интернате, ещё целых четыре года трубить, но и после окончания школы, есть шанс тут же при интернате остаться, тем же тренером, если мне, конечно, такая работа понравится и она окажется денежной.

А вот насчет денежной, есть мысль и чем дольше я её мариную у себя в мозгах, тем сильнее опасаюсь своих выводов, хотя, если честно, эти мысли меня вдохновляют.

Цены на футболистов. В настоящее время футбол, как таковой, это очень серьёзный бизнес, и очень доходный, осталось продумать, как подготовить талантливых игроков, чтобы за них ведущие команды страны и мира захотели заплатить мне бабки. А то, что я не альтруист, это точно. Но для этого надо и вложиться на первом этапе. И основные траты связаны, как раз с базой, на которой я бы мог готовить этих футболистов, и чего там, тешу себя мыслью с надеждой, что и сам смогу вскоре бегать и играть в эту прекрасную игру.

Вопрос такого заработка заставил меня мечтать. А почему, собственно, нет? Вопрос учёбы, как тренера. Дальше, как пристроить свои возможности в вопросе подготовки пацанвы и главное, как о себе заявить? То, что создать свою команду и выступать в чемпионате России, даже в нижних дивизионах, нечего и мечтать — это понятно.

Пока мы дети, есть различные турниры, причём и всероссийские. А вот когда подрастём, повзрослеем?

Но и на счёт этого у меня есть мысль, её просто надо обдумать и развить до приемлемого плана.

А пока встаёт вопрос, где же нам тренироваться и главное, где взять помещение, чтобы я мог без палева применять к ребятам техники богини. Вот проблема. И в свете всего этого, встаёт в полный рост проблема ремонта помещений цокольного этажа этого старого здания, а возможно, стоит впрячься в восстановление и старого спортивного зала.

Цена вопроса серьёзная. Под лям баксов точно уйдёт на всё, если не больше, и надо учесть, что основные материалы и оборудование, как бы с запада не пришлось везти, а главное, тех, кто такие работы выполнить сможет. Не надо забывать про высоту потолков в спортзале. А раз эта проблема имеется, то стоит искать возможности её решения.

И чувствую, даже после окончания школы, если у меня выстрелят мои задумки, квартирка в этом старом здании станет на несколько лет мне домом. Так что ремонт выбранного помещения я, уж точно, отменять не буду.

А теперь, телефон в руки и отзвонимся мы пока Карловичу.

Гудки идут. Трубку никто не берёт.

Серж проинструктирован, что пока я ему сам не отзвонюсь, он в комнату ни ногой.

Заинтригован, конечно, но возмущаться он не стал, тем более, ему есть чем заняться.

— Ты чего в такое позднее время звонишь? — бурчит в трубку адвокат.

Я кинул взгляд на руку, часы показывают десятый час.

— Ещё детское время! — произношу я. — Здравствуйте, уважаемый Иннокентий Карлович!

— И тебе не хворать! И вообще, кому-то завтра с утра на работу. Это у тебя лето и каникулы. Ладно, как ты там устроился?

Я вздыхаю, вспоминая о моих последних, совсем не обязательных приключениях.

— Спасибо, отлично, но есть некоторые вопросы, решить которые можете помочь мне именно вы.

— Я? — пауза. Видно, обдумывает мои слова Иннокентий, по-простому дядя Кеша. — Со слов Даниловича, тебе там не очень понравилось. — Хохотнул старый еврей.

— Привыкаю. Начинает нравиться, — отозвался я. — Но есть пара тем, если решить которые, мне тут ещё больше понравится.

— Даже так? Интересно. И что за темы? Саша об этом промолчал.

Я сделал отметочку. О моих планах сделать тут, за свой счёт, себе приличную квартирку, Данилович не проговорился, хотя, если честно, я его и не просил никому не говорить о моих планах.

— Да. Но прежде я хотел бы поинтересоваться на одну тему.

— И какую? — заинтригованно спросил Иннокентий Карлович.

Я про себя перекрестился.

— У меня грандиозные планы на деньги, которые вы мне выплачиваете по факту нападения на меня. Хотел бы уточнить, — а потом, словно с головой в омут, — до какого момента вы собираетесь мне деньги на счёт пересылать?

Молчание. Пауза явно затягивается.

— Скажи мне, Андрюша, — вкрадчивый голос с того конца «провода», — случайно, во время аварии, в тебя демон какой-нибудь не вселился?

Я чуть в осадок не выпал от таких уточнений.

— Вы, Иннокентий Карлович, явно перечитали фантастики. И с чего вы сделали такие выводы?

Я себя чувствую не лучшим образом. Ведь почти угадал, еврейская рожа!

— Твоя способность держаться, общение со старшими, авторитет которых ты ни во что не ставишь, умение стоять на своём, а теперь и аналитикой выделился.

О! Я явно в яблочко попал.

— Всё очень просто. Жизнь учит, а деньги ещё и развращают, сплошь и рядом люди нарушают договора. А тут, вроде, пацан, так почему бы не кинуть?

Карловича разговор уже не забавляет.

Молчит, обдумывает мои слова.

— Да, была такая мысль. — Вздыхает он в трубку. — У фирмы финансовые проблемы.

— Но мои финансы и ваши тут никак не состыковываются. Это вы на мне неплохо поднялись, — напоминаю я.

— Мы тобой просто воспользовались, и резон в твоих словах, соглашусь, есть, но ты понимаешь…

Вот только договорить я ему не дал.

— Иннокентий Карлович, — обратился я к нему, — у меня есть предложение, которое успокоит вашу совесть.

— Совесть?! У меня?! — смеётся Карлович. Потом резко обрывает. — Пора, чувствую, синагогу посетить, раввина насчёт тебя поспрашивать и уж точно, душу успокоить. — Помолчал немного. — Чего ты хочешь?

Я, очередной раз, перекрестился про себя.

— Я тут решил серьёзно обосноваться, может быть, и в будущем связать свою жизнь с интернатом и работой с детьми.

— Интригующее начало! — подбодрил меня Карлович. — Дальше.

— В здании, в котором я поселился, много свободных помещений, которые в будущем я хотел бы использовать по своему усмотрению. Но проблема в том, что как здание, так и помещения, требует ремонта и если фасад более — менее привели в порядок, то внутри — полная разруха.

— Короче, ты хочешь сделать в нужных тебе помещениях ремонт?

— Да. — Отвечаю коротко я.

— И понимая, что мы можем кинуть тебя по бабкам, решил провести этот ремонт на деньги, которые мы тебе должны, но которые, ты уверен, в полном объёме не получишь?

— Да…

Молчание. Думает. После паузы, произнес:

— Мы решили тебе всего ещё один месяц проплаты делать, а потом… ну, ты, я смотрю, мальчик понятливый, просек, что к чему. А по поводу ремонта, — вздох. — Ты хочешь застолбить за собой эти, тобой, вернее, за твой счёт, отремонтированные помещения?

— Да.

— Тогда, дай мне час. Я переговорю кое с кем. Так получилось, что босс у меня в гостях находится. — Думаю, чтобы успокоить нашу совесть мы согласимся, но ремонт, в случае положительного решения, будет проводить именно наша фирма своими силами. Может, кого в Комсомольске привлечём. Нам это выгодно. Что хоть за помещения?

— Спортзал, два зала поменьше, бассейн с комплексом бытовых помещений. Потом, зал под жилую квартиру с балконом, ну и лестницы с пролётами на два этажа.

— Ну, у тебя и аппетит! Так ты все наши долги вытянешь!

Помолчали.

— Я тебя понял. Жди, отзвонюсь сегодня.

И отключился.

Я же, лёжа на кровати, перевожу дух.

Вот же, как знал! Суки, кинуть хотели!

Хотя, чего удивляться то? Тут молодой лошара, за которым никого нет, да и деньги у них уже, с какого хрена им делиться то? Я вообще удивлён, что эти деньги шли.

Но расстраивает факт того, что всё-таки основная сумма пройдёт мимо кассы. Это ещё хорошо, если согласятся на проведение ремонта, а если, нет? Что я им могу предъявить? Ничего! Разве что, грохнуть уродов и получить от этого моральное удовлетворение.

Но это теперь не наш метод!

Час. И чем заняться?

Поспать? Надо Сержу звякнуть. В случае чего, разбу…

Вот только додумать не успел. Серёга позвонил сам.

Странно. Не должен был.

Отвечаю:

— Чего хотел? Я же просил! — наехал я на своего соседа по комнате.

— Да тут, — испуганный голос Сержа в трубке, — короче, к тебе гости пожаловали, никто не смог им помешать.

Я напрягся. Вот и очередные проблемы. Можно, впрочем, железную дверь на замок закрыть. Замучаются ломиться.

— Кто? — спрашиваю я.

— Отец Илюхи, собственной персоной. Один, с пакетиком в руках. Охранники у крыльца, возле машины остались.

— Почему решили, что ко мне? — изумился я.

— Спросил, в какой ты комнате обитаешь. Алинка его ведёт.

Вот так расклад.

Закрываться я не стал. Явно развязка сегодняшнего безобразия наметилась. Папаня, явно не просто так ко мне в гости направился.

Хотя, какого чёрта я ему сдался? Его сынок это безобразие затеял, просто бы запретил сыну хернёй заниматься, а тут, лично ко мне.

Опять же, почему именно ко мне? Ничего не понимаю!

Да чего страдать, сейчас всё и узнаю!

Ждать пришлось недолго. Вначале шаги и тихий говор послышался со стороны коридора, а потом в дверь тихо постучали.

— Андрей! К тебе можно? — голос Алинки из-за двери.

— Входи, красавица, — кричу я. — Мне только тебя и не хватало.

— Я не одна!

— Знаю! — отвечаю я честно. А чего строить из себя непонятливого и незнающего. Быстрее до сути дела доберёмся.

Дверь открылась и в комнату заглянула подруга.

— Тогда, я пошла, а вы уж тут сами. Проводить человека позовёшь Серёгу. Он на вахте, с пацанами что-то обсуждает.

В комнату вошёл прилично одетый мужчина. Моего возраста, прошлого. Уже явно за сорок, вернее, к полтиннику ближе. Видно, Илюха поздний ребёнок, а потому, балованный и любимый.

Засада!

— Позволишь? — мой поздний гость рукой указал на стул.

— Присаживайтесь, конечно, — говорю я, вставая. — Может, кофе?

Мужчина окинул быстрым взглядом комнату. Заметил кофе машину на подоконнике.

— Если не сложно, то чёрный и без сахара. Я тут немного, как раз к чаю взял. — И выкладывает из пакета пару пачек корейского Чоко пай.

Я, на костыле, принялся ухаживать за гостем. Правая нога на удивление не болела, даже когда я на неё весь вес переводил.

Отлично!

Настроение взлетело ввысь.

Уселись около моего школьного стола. Пара чашек кофе, причём, я себе с молоком навёл, и сахара не пожалел, рубаю пирожные в шоколаде и мельком рассматриваю гостя.

Крепкий, не старый, походу, ещё мужчина. Сединой виски обдало, но у брюнетов это обычное дело. Одет, сразу видно, в дорогой спортивный костюм. Фирму так с наскока не определю, а вот кроссовки от Адидас.

— И что вас привело, в столь поздний час, ко мне? — уточняю я.

Тот только хмыкнул на мой возвышенный слог.

— Познакомиться, хотя я тебя и так знаю.

Я улыбнулся.

— Крики про продажного судью? — уточняю я.

— Раньше, намного раньше! — ухмыляется мой гость.

Я же удивлённо вздымаю брови вверх.

— Дела имел с твоим отчимом. Даже пару раз у вас в гостях в Хабаровске был и тут на квартиру заезжал. Но ты меня, наверняка, не помнишь. Ты же всё больше по компьютерам!

Понятно.

— Но это не объясняет причину вашего появления у меня, — произношу я. — Сегодняшнее безобразие? — делаю предположение я.

— В точку! — улыбается он. — Вернее, его подоплёка.

Я вообще ничего не понимаю!

— Как ты относишься к самому факту этого спора?

Я пожимаю плечами.

— Бредятина.

Тот лишь усмехается.

— Я согласен с твоим определением. Вот почему и пришёл обговорить общие условия.

— Зачем? — не понимаю я.

Отец Илюхи, только вздыхает.

— Сын сделал, не спорю, глупость. Большую глупость, и если станет где-нибудь известно о предмете спора, то боюсь, у меня будут большие проблемы, впрочем, как и у директора вашего заведения. Ты с этим согласен?

А вот в этом ракурсе я как-то не думал. А ведь и правда, стоит только об этом безобразии узнать писакам — и всё, заклюют.

— Но можно всё выставить, как детские приколы? — произнес я.

Собеседник мой только скривился.

— Удар по имиджу сына, его авторитету, а потому, он никак не хочет идти на попятную, даже слышать не хочет меня и мои доводы.

Я пожал плечами.

— Давайте, я откажусь и всё, в чём проблема?

— А твои парни?

Я отмахнулся.

— Отбрешусь. Перебесятся.

Мужик губы сжал, обдумывает моё предложение.

Я же добавил:

— Но вы, в этом случае, гарантируете, что со стороны Ильи и его друзей не будет провокационных заявлений, типа, мы испугались. Мне не хочется обижать своих новых друзей.

На что этот, ещё не старый человек, честно ответил:

— Этого как раз-то, я обещать не могу. Сам же понимаешь, что тут за контингент собран.

Помолчали.

— Есть ещё один вариант, — произнёс, задумчиво, мужик.

— И? — коротко спросил я.

Меня, в принципе, и первый вполне устраивал. Спортзал я уже решил восстанавливать, и попытаться создать свою команду футболистов. А также, попробовать на этом хорошо заработать.

— Я вложил огромные деньги в сына и в его увлечение спортом, в частности, футболом, и так просто терять эти деньги я не намерен.

— А я тут причём? — не понимаю я. — Вроде, это ваш сын был инициатором столь одиозного пари?

— Не спорю, но я говорю про другое. Я предлагаю тебе поставить ответную ставку.

Оп-па! А, оказывается, моё материальное положение, серьёзным людям, отлично известно, да и чего удивляться, когда такие разборки были по активам моего отчима?

— И что же вы конкретно предлагаете? — интересуюсь я.

* * *

Ну и расклад!

Мой необычный гость выжидающе смотрит на меня. Третья чашка кофе им уничтожена, крепкий мужик.

Его предложение несколько необычно, вот только при таких условиях я точно из этого пари выхожу, и парням выставить кроме себя нечего, да и стоит ли?

А высказал он мне следующее:

— Есть два варианта развития событий. Первый — оптимальный. Ты ставишь равную ставку с моей. Я выставляю стадион. Увы, но отказаться от ремонта трибуны и его помещений я уже не могу. Я не в состоянии отложить сделку. Деньги ушли, но сами работы можно скорректировать. По кругу, всё про всё мне обошлось, с одной стороны, не очень дорого, сам стадион, и вовсе за долги отдали. В общем, прошу двенадцать миллионов, естественно в рублях. Не бог весть, какие деньги!

Я же морщусь про себя. Я чувствую, больше на свои помещения и квартирку тут потрачу, а здесь целый стадион, и правда, не столь уж большие деньги. Сказывается, видно, отдаленность спортивного сооружения от центра города. Да и сам город, всё-таки Дальний Восток, кому тут что надо?

— А второй вариант развития событий? — уточняю я.

— Второй… — скривился отец Илюхи.

И, кстати, познакомились. Станислав Ильич. Илюху в честь деда назвали.

— Слухи уже разошлись среди местных, и, как понимаешь, в современном бизнесе сложно достичь определённых высот и при этом не нажить врагов. Конечно, сейчас не девяностые, но отношения в сфере бизнеса можно охарактеризовать все одним словом — террариум!

Я улыбаюсь, кивая в ответ. Он понял, что с его выводами я согласен и продолжил свои объяснения:

— Группа, так сказать, товарищей, готова выставиться в ответной ставке. Все любят спорт, и по мере надобности, они будут пользоваться стадионом, но, увы, не так часто, а потому готовы, в память о твоём отчиме, вернуть его, я имею в виду стадион, детскому дому. Выставляются каждый по миллиону, — он посмотрел на меня внимательно, — есть шанс поддержать любителей спорта, миллион — это не двенадцать на одного, но при этом у тебя будет прерогатива в отношении использования стадиона.

Умеет убеждать.

— А что я парням скажу? Они, между прочим, в случае победы, на дивиденды от его продажи надеются.

Тот лишь хохотнул.

— А кому вы его продавать собираетесь? Это Комсомольск! Кому тут это надо? Государство обратно эту развалюху вряд ли себе на баланс поставит. Стадион — это ведь огромная дыра в бюджете. Деньги на нём сложно заработать. Нет, конечно, поиграть на таком поле многие согласятся, но на халяву. Я, думаешь, почему на такой дикий спор введусь? Мне деньги, вложенные в него, вернуть надо.

— А как же Илья? — удивляюсь я.

— Ещё три — четыре года и выпорхнет он из семейного гнёздышка. И что прикажешь со стадионом тогда делать? Выдающимся футболистом ему не стать, нет у нас на Дальнем Востоке для этого никаких условий. А чтобы стать спортсменом, за которого согласятся выставить хорошую сумму топ-клубы, надо быть в спортшколе где-нибудь в Москве или Питере. К тому же, между нами, я собираюсь на ПМЖ за границу умотать. Это не секрет, так что лишние миллионы, даже в рублях, мне не помешают.

— Не понимаю тогда, чего вы от меня-то хотите? — спрашиваю я прямо.

Он внимательно посмотрел в мои глаза. Я, даже со своего немалого опыта, неуютно себя почувствовал.

— Я хотел бы, чтобы ты не отказывался от этого, хоть и нелепого, но пари. Если сделаешь так, чтобы этот спор Илья не потерял, — пауза, — два лимона сверху. За тебя я ставку обеспечу. Дам денег.

Я изумлённо смотрю на этого наглого дядю.

— Я же не сам играть буду! — развожу руками в стороны.

Тот кривится.

— А игроков я не рискну подговаривать. Мои оппоненты не дураки и такую возможность полностью нивелируют. К тебе ещё обратятся, я в этом уверен.

— Если я лично откажусь от этой афёры? — уточняю я.

Тот пожимает плечами.

— Серьёзные деньги на кону, — напоминает он.

Помолчали. Я же про себя думаю, как нагнуть этого наглого товарища.

— Выставить ставку с вашими оппонентами — дело заманчивое, но тратить на это деньги я не собираюсь. Свои деньги. — Наконец-то принимаю я решение. — Но, даже взяв ваши деньги, я приложу все свои силы к победе нашей, детдомовской команды. Без ставки, в свою очередь, я в спор ввязываться не буду. Хотите рискнуть — милости прошу, поддержу всеми силами хорошее футбольное противостояние.

Пауза.

Мужик смотрит на меня изумлённо.

— Мне говорили, что ты нагл безмерно и заносчив не по годам, а тут воочию в этом убедился! — он покачал головой. — Ай, ай, ай! И не стыдно тебе? За мои же деньги хочешь меня же поиметь!

— А вам не стыдно было обращаться ко мне с предложением, предать друзей — товарищей? — спрашиваю я.

Ильич пригубляет стакан, делая маленький глоток остывшего чёрного кофе.

— Без ставки ты участвовать в игре не желаешь?! — резюмирует мои слова отец Илюхи.

Я киваю.

— Никакого желания! — честно отвечаю я. — Вы сами, без нас, пацанов, разве не можете решить свои споры? Зачем детей то привлекать? — не понимаю я.

— Так безопасней для всех. У ребят моего Илюхи есть опыт. У вас — страсть к игре. Чем не попробовать разыграть ставку, тем более, стадион мне, и в правду не нужен. Это — как старый чемодан без ручки. Он постоянно денег требует. Сторожа, уборка, поддержание фасада здания в нормальном состоянии, я уже не говорю про ремонт подтрибунного помещения. Я там, кроме раздевалок, хотел спортбар устроить, но запретили — близость общеобразовательного заведения. В общем, в убыток.

— Ну, а мы тут причём? — задаю я резонный вопрос.

Тот пожимает плечами.

— Так звёзды сложились. Вы нейтральны к нашим разборкам, а тут спор на ровном месте!

Я же скривился.

— Что-то не верится мне в такие совпадения! А вот то, что всё было подстроено, — я ухмыляюсь, глядя на местное подобие российского дальневосточного олигарха.

— Об этом уже история умалчивает! — буквально в открытую, подтверждает мои подозрения Станислав Ильич. — Но что это, собственно, меняет? Пари заключено, хоть и пока не подтверждено с вашей стороны. Получилось даже лучше, чем задумано. Если честно, я рассчитывал на твою общую большую ставку — молодые не умеют давать оценку большим деньгам. Думал, что поведёшься, но тут, и вовсе ещё лучше всё сложилось. Впряглись мои недруги, хотят досадить, да и деньги небольшие для нас, а сколько азарта?! Что же касается самого футбола, матча и подготовки к нему, я тебе гарантирую, что Илье я не позволю и не дам денег и своего согласия на привлечение специалистов к тренировочному процессу и прослежу, чтобы даже ваш физрук не впрягался в вашу подготовку. Тренировки проводить будешь ты и только ты. Не знаешь как? Для этого есть интернет. Изучай, хотя там, если честно, по этому вопросу информации минимум, среди вороха всякой попутной баланды. Что-то стоящее выудить, а потом использовать, будет крайне сложно. Но всё теперь упирается в тебя. Твои парни, в принципе, готовы рискнуть всем, а что у них есть? Во-от! Но мне и моим оппонентам нужны гарантии честной борьбы. Последний матч я снимал на камеру. Игра ваших парней моих противников устроила, а ещё больше твои слова о подготовке и переносе сроков матча. Есть шанс проследить подготовку, вот почему я и предложил тебе деньги за некоторые услуги, от которых ты почему-то отказался. Хорошие, между прочим, деньги — машину хорошую себе можно купить.

Меня же зацепил в его словах другой аспект.

— А ваши противники ведь не сразу согласились поддержать пари? — задаю я ему вопрос, глядя в его, начавшие бегать, глаза.

О, да! Похоже, он своих оппонентов развёл, как кроликов! Сыграл на их азарте и любви к риску.

— Для них эта ставка меньше суммы, которую они обычно просаживают за один вечер в казино. Это для тебя деньги, а для них, своей кукле пудру купить носик попудрить не хватит этих денег. Так что, это так, с их стороны попытку сделать, за компанию, немного насолив мне.

Я молчу, и так, как бы невзначай, на время на часах у себя на запястье посматриваю, мол, намекаю, что пора и честь знать.

Но, увы, Ильич был настроен решительно и без договорённости о моём участии в авантюре уходить не собирался.

Ну, тогда пускай сам решает, подумаешь, не двенадцать, а одиннадцать лямов получит.

Смотрит на меня выжидающе, а я зеваю демонстративно, показывая, что устал и хочу спать.

— Ставку сам ставить ты не будешь? — наконец-то задаёт, теперь уже он, прямой вопрос.

— Не-а! — зеваю я.

— А если я за тебя выставлю счёт?

— Я вам уже сказал — футбол игра честная, предавать своих я не собираюсь.

— Если выиграете, эту ставку вернёшь? — спрашивает он.

Я мотаю головой.

— Парням я из чего платить буду? — задаю я вопрос.

— Как платить?! — изумляется он.

— А так! — отвечаю я нагло. — Резона им так сильно корячиться на тренировке не будет. А вот десять тысяч в месяц каждому, думаю, и подхлестнёт их энтузиазм в этом вопросе. С нашей стороны — семнадцать ребят вместе со мной. Сто семьдесят тысяч в месяц на всю команду. Так своим оппонентам и скажите. Без оплаты нашей работы матча не будет. Мне всё равно, кто платить будет, вы сами, или ваши друзья, или враги, кто они там вам? Я всё сказал, Станислав Ильич, и теперь я хочу спать, а мне ещё мыться надо. Простите, что выгоняю, но ночь на дворе. Решайте — я вам все сказал. «Да» — мы в деле, «нет» — ищите другие варианты наёрить ваших противников. Стадион вещь хорошая, но мне он и задаром не нужен! — вру я. — Сами сказали, что его содержание мне в копеечку выйдет, а оно мне надо?

Крыть мужику нечем.

— Я подумаю, — пауза, — до завтра. Номер твой у меня есть, позвоню до обеда, точно. Мне просто надо переговорит с моими, — опять заминка, — сотоварищами. Тебя же прошу, Андрей, пока к Илье не ходи, пожалуйста. Выспись там, у вас же каникулы!

Да уж, каникулы. Завтра понедельник, опять начнётся знакомство с новой школой, преподавателями, воспитателями. Алинка ведь предупредила, что директриса лично меня завтра песочить будет за мои последние прегрешения.

Прощаемся. Ещё минут десять проходит, стук в дверь и голос Серёги слышится:

— Можно?

Во, как я зашугал своего соседа по комнате или его испугали мои посетители?

— Заходи, чего прячешься? — раздражённо говорю я.

Один, слава богу. Васяна, видно, по дороге отшили.

Смотрит на меня обеспокоено.

— Ты чего такой?

— Какой? — не понимаю я.

— Злой и задумчивый, — отвечает Серж.

— Проблемы на ровном месте задолбали. Не хочется чувствовать себя пешкой в чужой игре, особенно, когда эта игра помоями воняет!

— Чё за игра? — уточняет Серж и предлагает:

— Может, почаёвничаем? — иотом хитро так на меня зыркнул, — а то колбаса пропадает.

— Давай! — киваю я. — Но я в душ, ополоснусь перед сном, а ты мечи на стол.

Водные процедуры явно затягивались. Я снимал общее напряжение организма, и совсем не так, как, наверное, многие подумали. Просто стоял под контрастным душем, резко меняя температуру воды, и гонял энергию по телу, пользуясь приёмами, показанными мне богиней.

Подзадержался.

А всё-таки отлично получить в награду новую жизнь, молодость, при этом, сохранив опыт прошлой жизни.

Прошлой.

А ведь я пока там ещё жив. Как раз получил направление в Ростов-на-Дону и через декаду в районе Горловки со своей группой окажусь.

Серж меня ждал у накрытого стола. Себе, засранец, кофе навёл на кофе-машине, а меня же ждал майский чай.

— … условия предстоящего матча и подготовка к нему кардинально изменились. Замешаны серьёзные деньги.

— А мы-то тут причём? — задал вопрос, очень удивленный, Серёга.

— Мы вовремя подвернулись, — вздыхаю я, — и умело подставили, но не нас. На нас поставили крупную сумму. Ставки — десять лямов, даже чуть больше, сделали. Таким нехитрым способом, батяня Илюхи решил бабосики, потраченные, как оказалось, напрасно, за стадион вернуть. Нашлись дураки, кто не пожалел своей обычной кубышки для казино и вот, в итоге, мы — в заднице.

И что теперь? — уточняет Серж.

А что теперь? Теперь просят не отказываться от пари. Мы, типа, нейтральные и ни на чьей стороне быть не можем, тем более, есть у всех детдомовских, за небольшим известным исключением, и личная эмоциональная заинтересованность в этом деле.

Умнейший Серж ухватил главное в моих словах.

— Только эмоциональная? А материальная? — уточняет он.

Я же только усмехнулся.

— Я поставил условия нашего согласия на эту авантюру, если каждому из участников, во всяком случае, с нашей стороны, в месяц будут платить что-то типа заработной платы, которую я уже буду вам выплачивать, в зависимости от ваших усилий и успехов. На шару никто денег не получит, ни копейки.

— И сколько? — задал для многих животрепещущий вопрос Серж.

— Я запросил по десять тысяч на каждого. Знаю, что немного, — успокаиваю я Сержа, видя его ошеломлённое лицо.

— Да для местных это огромные деньги! Они все… мы все, — поправился Серёга, — землю грызть будем!

Я посмотрел на него удивлённо. Да, что-то я упустил этот момент, забыв, КАКАЯ тут у ребят месячная стипендия.

— А теперь, зам и мой прессатташе, слушай первый приказ! — напустил я строгость в голосе. Командовать у меня всегда отлично выходило. — За сегодня, максимум, до завтра, всем нашим ребятам доводишь эту информацию. Можешь лично побеседовать с каждым, а можешь по телефону общаться, но я хочу спать, так что не мешать. Вопросы?

— Всё понятно, всё будет тип-топ! Оформим в лучшем виде. Деньгам ребята очень обрадуются.

— Ну и отлично! Очень бы мне не хотелось, завтра лично всем объяснять сложившуюся ситуацию, да и понедельник завтра, а понедельник, по определению, день тяжёлый!

* * *

Утро. Понедельник — день тяжёлый.

Хочется спать, есть и наоборот, и не знаю, что же выбрать в первую очередь. В принципе, можно и поспать — каникулы, как сказал отец Илюхи, но и о здоровье и физических нагрузках для организма не стоит забывать. Наше развитие и восстановление организма в наших руках находится, но и насиловать себя не рекомендуется. Хочется поспать? Поспи. Хочется пожрать? — Покушай! Хочется… конечно хочется, и ещё как, но пока нельзя. В выборе подруги, в глазах воспитанников интерната ошибаться никак нельзя. Лучший вариант, конечно, Алинка, но она сама говорит, что не по этой части, да и старше она меня на пару лет, а в этом возрасте, это серьёзный срок. Младше — можно, но старше не рекомендуется, хотя с возрастом понимаешь, что член ровесников не ищет, но это пока не мой случай. В обществе детдома, даже подруга или бойфренд для девочек, это статус, то-то Ленки по Волку и его ребятам так убиваются!

А потому встаем и на утренние процедуры с посещением уборной, а затем в столовую, да и доклад Сержа надо выслушать. Кстати, а он у нас куда пропал? Да нет, вон, под одеялом дрыхнет! Наверное, опять под утро улёгся, хотя сам факт, что всё-таки улёгся, радует.

— Вставай, лежебока! — кричу я во всё горло, заодно и сам проснусь окончательно, — нас ждут великие дела!

— Да уж, — кряхтение раздалось с соседней кровати. — Прямо великие!

Бурчит, как старый дед, Серёга.

— Подъём, курсант, сорок пять секунд пошло, а то зарплаты лишу! — шучу я.

Но шутки тут плохо понимают. Серёгу с кровати, словно ветром сдуло!

— Я первый умываться! — кричит он, — с тебя первый завтрак, мне — капучино!

И его выносит из комнаты.

Вот же метеор! А ведь вчера я его попотчевал немного. Парень питаться начал нормально, и его организм стал лучше реагировать на моё воздействие с помощью техник богини. Ему явно легче! Во как, даже без костылей, словно бегом передвигается по комнате и по коридору до туалета с душевой, спокойно забег делает. Его успехи меня явно воодушевляют.

Прошло всего полчаса, и мы сидим, как и вечером, за столом, остатки продуктов доедаем, хотя ещё много чего осталось. Нужно, кстати, мультиварку опробовать, чего-чего, а в прошлой жизни готовить я любил.

В холодильнике только запасы колбасы со страшной силой улетучиваются, стоит пополнить запасы этого нужного продукта, хотя и пугают со всех экранов канцерогенами.

— Тренер, ваше задание я выполнил. Все уже в курсе по условиям сделки. Рады заработать и готовы для этого работать, а девчонки, и вовсе, вне себя от счастья и очень надеются, что ты согласишься, в итоге, на эти условия и в ответ, наши, вернее, твои условия насчёт зарплат, нам утвердят.

— Это я к обеду уже знать буду! — напоминаю я.

— Да я уже всем говорил, — радуется Серёга.

— И как восприняли? — уточняю я.

— Будут ждать от тебя известий, но вначале тебе общение с директрисой надо пережить.

Я кривлюсь.

— Переживу! — хотя сам то, как раз, в этом и не уверен.

На завтраке у моего столика, вернее, нашего с Серёгой, столпотворение. Миха — наш капитан, Саня Волк со своей бандой, ребята из команды, девчонки, причём, напротив троицы из Ленок, девочки Волка и его ребят, с которыми они в городе отрываются, расположились. Всем интересно.

Но я сразу объявил, что информация касается только членов команды. Вы бы видели, какими благодарными глазами на меня Ленки смотрели! Единственная, кого не касалось этого уточнение, была, конечно, Алинка.

Выложил почти всю подноготную вчерашнего вечернего разговора с отцом Илюхи. Никакого рабства, но и сам стадион почти мимо нас пролетает, хотя право играть и тренироваться на нём, я нам выторговал. Впрочем, если те, кто сделал на нас ставки, существуют в реале, то они просто обязаны с нами встретиться, или хотя бы со мной, как тренером, тем более, что я и сам буду являться, так сказать, акционером, а потому, моя команда, которую я буду тренировать, обязательно будет иметь право, как на сам стадион, так и на возможность плотно его эксплуатировать.

— А вот стройку тогда стоит до следующей весны заморозить! — произносит Вован.

— Почему? — не понимает очевидного наш капитан Миха.

— Нам точно не нужно под трибуной кафе или что ещё в том же роде! — выражает мнение большинства Вовка. — Если выиграем матч, то сами решим, что и как там делать, проиграем — нам и вовсе до этой стройки века никакого дела не будет. Что хотят там, пускай и воротят, а нам главное, чтобы платили вовремя!

— Ага! — поддерживаю я его, — но не стоит забывать, что ленивым я ничего платить не буду, предупреждаю сразу, а то, и вовсе вышвырнем из команды со всеми сопутствующими последствиями, о которых я перед клятвой всем говорил.

Насупились, но понимают, что я прав. Хотя, конечно, если б не Волк с ребятами и последствия моей драки, случившейся на днях, так бы меня никто не слушался.

Тут встряла Алинка:

— Тебя Наталья вызывает.

На мне скрестились сочувствующие взгляды ребят.

— Просила, чтобы не задерживался, а сразу после завтрака прямиком шел в её кабинет, я провожу. — Говорит она, глядя на Серого.

Против Алинки никто, по ходу, тут в интернате не пляшет. Ты смотри, как этого администратора тут все слушаются, возьму на заметку. Даже весельчак Вован молчит и глаза в сторону увёл, чтобы только на меня не смотреть, а ведь Наталью — директора, тут реально все боятся.

Во, дела!

Я хромаю на костылях, рядом красавица Алинка стройными ножками перебирает. А ты ж смотри, что-то в причёске своей изменила, юбка другая, по ходу, новая вроде, вместо блузки — лёгкий, просвечивающийся батник.

Что-то у меня от таких видов воображение разыгралось. Цепочка на шее появилась, в руках телефон крутит, идя рядом, мило поддерживает беседу.

— С твоим появлением у нас жизнь ключом бить начала, смотрящие за интернатом поменялись, даже дурь местные боятся нести жаждущим. Прежних поставщиков ты перебил, им и биты не помогли, а Волк с ребятами эту забаву не приветствуют. Вчера, под ночь, поймали тут засланца и всю дурь в унитаз спустили. Под утро разборка была. Деловые подъехали, но от Угрюмого на стрелке человек был и такой распиздон вставил идиотам! Всем сказал, чтобы к интернату никто не приближался. Да парни и сами за себя постоять способны. Все разошлись сторонами, ущерб барыги сами, из своего кармана компенсировать будут, это уже не наши проблемы. А тут ещё и твоё пари с Ильёй. Он классный парень, девчонки по нёму просто вянут, но он ни с кем из наших, кроме ребят, не общается. Что сам-то надумал? — меняет она тему разговора.

— Ты по этому дурацкому спору? — уточняю я.

— Ага!

Я улыбаюсь. Ещё одна. То Серёга «ага», да «ага», а тут центровая, других слов для продолжения разговора в своём лексиконе найти не может.

— Не решил ещё, да и мало что от меня уже зависит. Я не в курсе, как мои замечания и требования разрешат. Есть вариант, что и вовсе пошлют наглого пацана.

Весь расклад я, конечно, никому не говорил. Сказал лишь, что деньгами сам выступаю, как частное лицо в ставке, правда, происхождение денег, если они, конечно, будут в ставке за меня, никому объяснять не стал. Меньше знают — лучше спят.

Что-то явно гложет мою подружку.

— Ты чего сегодня такая загадочная и тихая? — спрашиваю я.

Она ещё больше смущается, даже немного покраснела.

— Заметно? — тихим голосом спрашивает она.

— Угу. И причёску поменяла, ещё красивее стала. С чего такие резкие перемены?

Девчонке надо всегда говорить, что она красива, даже если она только что из парной вышла, особенно тогда, когда из одежды на ней, только берёзовый или дубовый веник.

Ваще зарделась!

— Да влюбилась, наверное, — смеётся сама над собой эта необыкновенная девчонка.

Я сам в шоке. Вот же, новые веяния, что ли? Пушкин со своим Онегиным отдыхают!

— Так ты, вроде, не из этих, сама же говорила? — плету я всякую ерунду, сам того не соображая.

Её признание меня явно выбило из колеи. Меня?! Циника и прохвоста?! Я ведь женщин, как перчатки по жизни менял, а тут зацепила…

Постой, постой, она сказала, что влюбилась, но не сказала, что в меня?! Явно, тут Татьяной Лариной от нашего великого русского поэта и не пахнет. Где? Где эти строки?

Даже дыхание у меня сбилось. Ловлю себя на мысли… Мне что, неприятна сама мысль, что эта пигалица выбрала в качестве объекта воздыхания, не меня?

Меня?

Что случилось? Когда такое могло со мной случиться? Нет, только не это! Эти мыльные страдания телесериалов, мелодрам, точно не для меня. Я же стоик! Я просто ёба… пардон, любимиц женщин, и сам любил их в ответ.

А любил ли я в той, прошлой жизни, хоть кого-нибудь? Кроме себя, конечно. Даже с сыном единокровным никогда не виделся и попыток не делал с ним встретиться за все эти годы.

Что-то мне хреново становится от осознания того, какой же я был, оказывается, редкостной скотиной!

Я сбиваюсь с размеренного шага, забыв переставить свои костыли и, в результате, едва не растянулся на полу, спасибо Алинка поддержала меня под руку, не дав упасть, как в ее глазах, так и на пол.

— И кто этот счастливец? — потом украдкой взглянул на красавицу, оценил и набирающий силу бюст, и юные формы шейки и открытых рук, — или наоборот, несчастный?

Она даже остановилась на мгновение, так её задело моё окончание вопросительной фразы.

— Почему это сразу он должен быть несчастным? — словно «тойота», с ходу, завелась Алинка.

Я же про себя плююсь.

Не хватало ещё устроить первую безобразную семейную ссору, во всяком случае, уладить в постели непонимание между нами, мне точно не судьба, хотя, как знать, как знать?!

— А кто сможет выдержать твой взрывной характер? Ты вот на мой безобидный вопрос так резко и болезненно отреагировала. Убить готова, а пойдут дети…

Алинка как-то сразу сдулась.

— Дурак!

Ну, вот, главное женское оружие в действии. Обидка! И даже железные леди, такие, как моя подруга, не подружка, прошу заметить, а настоящая подруга, именно так я к ней относился, не примешивая чувства в наши отношения, оказывается, подвержены этой заразе.

Идём, молчим. Ещё немного и кабинет директора.

— Давай, сегодня вечером погуляем? — неожиданно раздаётся рядом тихий голос девчонки.

Останавливаюсь, беру её ладошку, отчего-то холодную, в свою, надеюсь, что горячую.

— Я не знаю, куда меня к вечеру занесёт и что может произойти, но я обязательно постараюсь освободиться и не планировать ничего, кроме первого свидания с тобой. А давай ты мне покажешь Амур?

— Легко! — радостно улыбается подруга.

А я, не стесняясь мелькающих вдалеке ребят и девчонок, привлекаю к себе совсем не сопротивляющуюся девчонку и легонько, едва касаясь своими пересохшими губами, целую её в левую щечку.

— Тогда замётано! — весело говорю я.

Отчего-то во мне нарастает такая волна нежности к этому милому женскому созданию, что начинаю понимать, что впервые, в обеих жизнях, меня накрывает это волшебное понятие первой любви.

Только этого мне ещё не хватало! — корю я себя и злюсь, но ничего поделать с собой не могу, и у меня на лице расплывается счастливая улыбка, а настроение скачками подскакивает на неведомую высоту.

Вот с таким, ошарашено-счастливым видом, я и постучался в двери нашего директора.

* * *

— … говоришь, случайно получилось?

Наталья Андреевна была сегодня просто неотразима. ПЕРЕКРАСИЛАСЬ! И когда, спрашивается, успела? Новый имидж для новой должности?

Жгучая брюнетка. Губы тёмной помадой намазаны, по краям окантовка ярко красным карандашом, брови подведены, теней нет, хотя явно на ресницы туши не жалели. Такая женщина-вамп! Если бы не знал, что она директор одного из лучших образовательных заведений такого рода, то подумал бы, что столкнулся с ярой сторонницей движения скинхедов под названием, не помню, вроде, Эмо-культура или по другому — Готы.

Ни хрена себе заявочка, и ведь и костюм под макияж этот подобрала, неформалка чёртова, но чёрный костюм ей отпадно идёт, подчёркивая её великолепную фигуру. Надеюсь, это не из-за меня такие изменения в одежде?!

Маникюр на пальцах рук, под стать образу строгой, но такой манящей к себе красавицы-вампирши. А вот взгляд ее глаз мне очень не понравился.

Ожидал чего угодно — удивления, злости, обеспокоенности, наконец. Всё-таки её нового воспитанника едва до смерти битами хулиганьё не забило, а тут смешинки… чёртики бегают, или, как несравненная Степаненко — жена Петросяна говорит, что тараканы у неё в мозгах что-то празднуют. Боюсь видеть такое у знакомых женщин — или планирует, как выйти за тебя замуж, или денег попросят, причём много денег. Хотя, первый вариант подразумевает и второй… впоследствии.

А тут замуж, может, и планирует, но явно не за меня, а насчёт денег — возможно, но и первый вариант мне тоже очень нравится, как я и говорил, нравится мне такой типаж женщин. А ведь мозгами я уже почти старик, но опытен, а тут в наличии молодое, суперактивное тело, в плане потрахаться. А ещё Алинка, бесстыжая, перед таким ответственным, серьёзным разговором шарики у меня в мозгах не в ту сторону повернула со своей, так некстати приключившейся любовью!

В интерьере кабинета ни хрена ничего не изменилось, правда, мне стоять хоть не пришлось долго, как в первое посещение этого кабинета, предложили присесть, как только вошёл.

— …ты третий день у нас, и, при этом, твое имя уже у всех на устах. То Васильевич мне в субботу, а потом и в воскресенье, насчёт тебя названивает. Потом серьезные люди насчёт твоей драки уточняли некоторые обстоятельства. Из полиции уже беспокоили — твой покровитель вчера, под ночь самую, отметился. — Переводит на меня взгляд своих прекрасных глаз. — Андрей Андреевич, Андрюша, Принц ты мой, ни днём, ни ночью от тебя покоя нет, и это всего после трёх дней, проведенных в нашем детском доме! ТРЁХ! Чего мне дальше ждать?!

Крик души, но явно наигранный. Походу, готовила наша красавица перед разговором со мной вступительную обвинительную речь, прокурорша ты наша, хорошо хоть, не как наша Поклонская. По возрасту и по росту дамы близки, но в нашем случае, у местной леди, ай кью явно повыше, чем у генеральши.

Я улыбаюсь своей самой, очаровывающей женщин и располагающей к общению улыбкой, даже мышцы лица заболели, но тут главное не переборщить, всего в меру.

— Только хорошего! Например, я с уважаемым заместителем директора по хозяйственной части вверенного вам учебного заведения, — луплю отточенными фразами, как при докладе на военном совете в присутствии, как минимум, замминистра обороны, — Игорем Васильевичем, обсудил возможность ремонта одного понравившегося помещения. Как раз именно вы мне указали при первой и пока последней встрече, на этот актовый, в прошлом, зал. Я решил изучить возможность наведения там порядка. Я даже готов привести в порядок и сам коридор нашего второго этажа.

Директриса кивает в такт моим словам.

— Слышала, и туалет с душем и так уже блестит неимоверной чистотой с твоей легкой руки?

Я улыбаюсь.

— Кто её на себе попробовал, думаю, так уже не думают. Я умею ей ломать кости!

Властно смотрю в удивлённые глаза директрисы.

Знаю, женщины любят чувствовать над собой силу. Эх, жаль, нельзя уложить её прямо тут, на столе, тело у меня еще молодо для таких выкрутасов. Не поймут, скоты.

— Полицейские ПОКА отстали, — голосом она отмечает главные слова в своей фразе. — Но сам факт — меня он, если честно, настораживает, и еще это ненормальное пари!

Я пожал плечами.

— Ничего ненормального в нём нет! — отвечаю я. — Денежные отношения, завязанные на спорте. Есть шанс вернуть стадион, со всеми его постройками и спортивными площадками, детскому дому, но, увы, есть некоторые ограничения.

— И какие же? — интересуется тётя Наташа.

Внутренне перекрестившись, начинаю объяснять:

— Если нашей команде под моим руководством, — надо сразу заострить внимание начальства, благодаря кому мы смогли достичь данных результатов. Память человеческая, особенно начальства, очень коротка, — удастся одержать победу в этом споре, тогда уже я, как один из участников денежной ставки, буду иметь приоритет, пока нахожусь в детском доме, учусь, живя или работая тут, — на последнее слово у директрисы удивлённо взлетели брови, — на эксплуатацию стадиона. И никто, включая администрацию заведения, не сможет им управлять.

Директриса внимательно смотрит на меня.

— А не слишком ли?

Я же только улыбаюсь в ответ.

— Мы сейчас делим шкуру неубитого медведя. Футбол дело такое — выигрывает не всегда, к сожалению, сильнейший. Судьи ошиблись или футбольный бог отвернулся от одной из команд, участников матча. Всё может произойти. Я же рискую деньгами и своим, потраченным на подготовку команды, временем. А чем вы рискуете, если хотите участвовать, в будущем, в его эксплуатации? Все расходы по стадиону, впоследствии, я беру на себя. А это тоже будет немалая сумма. Наталья Андреевна, давайте заключим между собой договор о намерениях. Я создаю команду футболистов, действую под флагом нашего интерната. Мы участвуем в соревнованиях, рекламируя наше учебное заведение. Я прилагаю все силы для того, чтобы выйти на самый высокий уровень не только в городе и крае, но и, может быть, в масштабах страны и, возможно, мира. Среди дворовых команд тоже устраивают подобие чемпионата мира по футболу. К тому же, не надо забывать, что ребята в детском доме живут до совершеннолетия, а оно, как известно, у нас в стране наступает в восемнадцать лет. К чему это я? А к тому, что к моменту прощания с интернатом ребята могут выйти на очень серьёзный уровень футбола — а это очень большие деньги. ОЧЕНЬ!

— А у тебя серьёзные планы! — задумчиво глядя на меня своими прекрасными глазищами, произносит директор.

— Я, конечно, не даю гарантию, что сходу удастся выйти на такой высокий уровень, но если даже удастся дать путёвку в жизнь, с помощью футбола, хотя бы тройке ребят — это было бы отлично. А если ещё за это получить и гонорар, а лучше сказать, выкуп за контракт, то это было бы ещё лучше. — Пауза. — Предлагаю три процента от стоимости будущих футболистов.

И понеслось! Чего-чего, а наш директор умела торговаться, а потому меня разбили в пух и прах. И, как итог, минус десятая часть!

МАМА! РОДИ МЕНЯ ОБРАТНО!