На флагштоке над входом в гостиницу «Астория» лениво раскачивался российский триколор. К Исаакиевскому собору подъехал очередной автобус с туристами. В сквере напротив бабушки кормили голубей. Возле конного памятника Николаю I фотографировалась группа азербайджанцев. Один из них, отделившись от товарищей, направился через сквер в сторону Исаакиевского собора.

Богдан Радько находился на заднем сиденье черного Хаммера, припаркованного напротив южного фасада Исаакиевского собора, с крыши которого равнодушно взирали на площадь апостолы Андрей, Матфей и Филипп. За рулём был Винцас Блайвас. Компания перекусывала гамбургерами, купленными в Макдональдсе на углу Кирпичного переулка и Большой Морской улицы. По центру на широком подлокотнике был водружён большой бумажный пакет, в который время от времени кто-нибудь запускал руку, чтобы достать Биг Мак, картофель фри или что-нибудь ещё.

– Наш чурек идёт! – объявил Радько.

Блайвас лениво повернул свою квадратную голову и посмотрел в окно. Через сквер, по дорожке со стороны памятника Николаю I шёл мужчина нерусского окраса. Он ступил на проезжую часть, обошёл Хаммер и открыл дверь.

– Здравствуйте, господин Блайвас, извините, задержался, – встав на подножку, он устроился на переднем пассажирском сиденье и закрыл дверь. – Приехали родственники из Баку, я их тут катаю по городу, показываю достопримечательности. Им тут нравится, наверное останутся. Придется помочь – азербайджанец всегда выручает друг друга, тем более родная кровь.

Жуя гамбургер, Блайвас равнодушно кивнул: мол, бывает. Азербайджанец заинтересованно посмотрел на водителя Хаммера:

– Вы говорили: деловое предложение…

Блайвас кивнул, вытер салфеткой губы, затем ладони. Бросил салфетку в бумажный пакет.

– Понимаешь… эээ…

– Самбат, – подсказал азербайджанец.

Блайвас выпучил и без того гротескные глазищи.

– Хуяссе… почти как комбат!

Не обращая внимание на недоуменный взгляд собеседника, продолжил:

– Мы тут в городе по большому счёту все вопросы решаем… хотелось бы поработать на перспективу… тут на площади наш офис, вон тот дом, он принадлежит Коршунову, слыхал про такого?

Радько с заднего сиденья спросил:

– Какой ежемесячный оборот твоей фирмы, Самбат?

Азербайджанец Самбат встрепенулся:

– Что?! Это конфиденциальная информация. Зачем она вам?

– Затем, – сказал Блайвас, – что зная эту информацию, мы поможем тебе стать человеком!

– Что? А я по вашему кто?!

– Реально посмотри на вещи, Самбат: тебе нужна поддержка, которая будет обеспечивать твою безопасность и безопасность твоего бизнеса.

До Самбата, наконец, дошло.

– Это какие-то бандитские разводки. Это противозаконно. Какие-то лихие девяностые! Вы давно смотрели на календарь, ребята?! – протянул Самбат с интонацией, рассмешившей Радько:

– Да ты прямо диалектик!

Блайвас, сопя, протянул руку к приборной панели и нажал на кнопку. На закрепленном на торпеде экране появилось изображение – то было видео, записанное здесь же, на этом месте возле Хаммера: трое парней, один из которых держит камеру, избивают азербайджанца, в котором Самбат узнал своего погибшего знакомого. Один из избивавших со спины напоминает Радько. Жертву валят на асфальт, пинают ногами, прыгают, затем один из напавших достаёт кинжал, вонзает его под лопатку жертве, и, выдержав короткую экспозицию, два раза проворачивает против часовой стрелки и произносит: «Убивать чурок весело и модно! Россия – для русских!» Этот слоган высветился на экране красными буквами и застыл.

Блайвас поднял руку с растопыренными пальцами в сторону Самбата:

– Ты понял, от чего мы хотим тебя уберечь?

– Сколько я вам должен?

– Что значит «должен»? – хрюкнул Блайвас. – Мы же не вымогатели какие-то. Мы бизнесмены и хотим поработать на перспективу.

– Для этого мы и спрашивали, какой у тебя оборот, – подхватил Радько. – Нас вполне устроит два процента в месяц со всего оборота твоей фирмы. Но ты по своему усмотрению можешь дать больше, ибо сказано: чем дороже заплатишь, тем богаче останешься.

Оговорив ежемесячную сумму платежа, сроки и способ передачи денег, Радько и Блайвас отпустили клиента. Блайвас включил монитор в режиме телевизора и потянулся за очередным гамбургером. На экране появилось лицо премьер-министра. Он выступал перед депутатами Госдумы.