В августе врачи кардиоцентра почти в полном составе отправились в отпуск. Операции не выполнялись, работала только поликлиника.

У Андрея высвободилось время для решения вопросов, до которых прежде не доходили руки.

Лаборатория НПЗ (нефтеперарабатывающего завода) очень осторожно подходила к выбору нового поставщика после скандала с прежним. По каким-то причинам очередной заказ отдали конкурентам, и этот поставщик, у которого закупали ранее, пожаловался в ОБЭП. Суть жалобы – получение взяток заведующим лабораторией. Факт взятки доказать не смогли, тем не менее, на НПЗ было разбирательство, и заведующий лишился должности. История получила широкую огласку, сразу несколько медучреждений отказались от услуг той фирмы. Но тем, кто лишился работы, не стало от этого легче.

Василий Кохраидзе долгое время уговаривал начать работать по лабораторному оборудованию (его фирма, Медкомплекс, специализировалась на этом).

Андрей выехал на НПЗ, и после долгих переговоров удалось взять небольшой заказ на эту продукцию.

В августе, наконец, удалось получить лицензии, причём сразу две – на продажу фармацевтических препаратов и медицинского оборудования. Предъявлять поддельные становилось опасно. В том же кардиоцентре возросли продажи рентгеноконтрастных препаратов производства Шеринг АГ и кардиопрепаратов фирмы Шварц Фарма. Это был бизнес до первой комиссии из облздравотдела или КРУ.

Тишин при получении лицензии проявил чудеса изобретательности. По условиям выдачи лицензий в штате должны быть дипломированные специалисты – фармацевты, инженеры по медтехнике – Тишин их разыскал сам, и договорился, чтобы они без трудоустройства предоставили свои документы, причём задёшево. Когда комиссия пришла на склад, и поинтересовалась, где огнетушитель, Тишин подвёл их к куче набросанных друг на друга картонных коробок:

– Огнетушитель там, под коробками. Мы же не будем разгребать эту кучу, вы мне верите!?

Ему поверили. Комиссия попросила предъявить водопроводный кран, и Тишин показал им умывальник, который час назад привинтил к стене: «Пожалуйста!» Когда открыли кран, и оттуда, естественно, вода не пошла, он объяснил:

– Просто сегодня в кардиоцентре нет воды.

Так же было со всем остальным. Даже гигрометр с психрометром были «заемными», взятыми в аптеке кардиоцентра «напрокат».

Игорь Викторович Быстров съездил в Петербург, вернувшись, вызвал к себе Андрея и снова затянул про переезд.

– Волгоград – это же деревня! В Питере – театры, музеи, архитектура, памятники, в общем – культура! А тут что?!

Андрей с трудом мог представить Игоря Викторовича в театре, музее, или благоговейно осматривающим какие-нибудь ростральные колонны, но всё-таки внимательно слушал его.

– А природа – разве это природа?

Выглянув в окно кабинета, Игорь Викторович с отвращением посмотрел на то, чем недавно так восхищался – Волга, остров Сарпинский, сады, холмы, лесопосадки.

– В Петербурге – настоящая природа: леса, озёра, до Финляндии всего триста километров, а уж там…

Андрей попробовал представить его в шляпе с пером, гуляющим по лесу с лукошком для грибов, но картинка почему-то не складывалась.

– …там – коллектив, семья, только там я свободно себя чувствую! С пацанами можно поговорить, пообсуждать… сам знаешь кого и что…, прогуляться по Невскому… ну, ты понял… А что здесь?! Тормоза одни собрались, хрычи.

«Вот, теперь хоть ясность какая-то», – подумал Андрей и напомнил про Бэлу, других медсестер, прочих волгоградских девушек и то обстоятельство, что в туманном Питере каждая первая красивая девушка – приезжая. Но этот объективный довод Быстров проигнорировал. У него был уникальный дар – он запросто мог убедить любого в том, что белое – это черное, и наоборот. Так, очернив Волгоград и полностью обелив Питер, он подобрался к вопросам бизнеса.

– …давай, Андрюха, продавай аккумуляторы – тогда Володя нас возьмёт в долю. Бузанём несколько вагончиков, покажем свою работу, и нас примут. Но ты сам за себя думай, мне то что – меня-то просто так возьмут. Да-да, я не шучу. Вот, позвоню сейчас брату, скажу: я завтра выезжаю, и он меня примет, и сразу положит зарплату пять тысяч долларов.

Андрей не собирался подрываться продавать аккумуляторы, хотелось немного отдохнуть перед сентябрьским авралом, но Игорь Викторович быстро перешёл от слов к делу. Среди своих пациентов он разыскал тех, кто мог поспособствовать решению вопроса. Таких оказалось немало – руководитель «Агропромснаба», начальник областного управления транспорта, начальник волгоградского отделения Нижне-волжской железной дороги, и др. Со всеми были проведены встречи, заведующий кардиохирургией представлял Андрея братом, возглавляющим крупную московскую компанию-дилера ведущих аккумуляторных заводов страны. Всем им было сказано примерно следующее:

«Здравствуйте, как здоровье… Обращайтесь по здоровью, если что… А вот мой брат, он торгует аккумуляторами… Да, в промышленных объемах… Не забудьте про нас, когда будете составлять заявку на батареи… Не хотите купить у меня Ровер, красного цвета, почти новый, недавно из Швейцарии пригнал…»

Андрей даже ездил в Саратов, в управление Нижне-волжской железной дороги, получавшей аккумуляторы по централизации через Росжелдорснаб, который, в свою очередь, закупал батареи у «Базис-Стэп». Начальнику отдела материально-технического снабжения были рассказаны преимущества сотрудничества с московской компанией «Экссон», показана разница в ценах – примерно в полтора раза ниже.

Везде хорошо принимали, обещали рассмотреть предложения, и просили перезвонить в октябре-ноябре.

По просьбе Владимира Быстрова Андрей пробивал руководство петербургского аккумуляторного завода «ЭлектроБалт» – предлагал по сверхдешёвым ценам свинец и свинцовосодержащие сплавы. Ансимов с Быстровым планировали влезть на завод от другой фирмы, и прощупывали почву – как заводчане реагируют на новичков в принципе. Заводчане никак не отреагировали. Барышников, замдиректора, ответил, что «есть уже поставщики, и в новых завод не нуждается».

По поручению, опять же, Владимира, Андрей по журналам и через интернет искал производителей и поставщиков свинца. И по его же просьбе составил бизнес-план для собственной фирмы, в котором были отражены перспективы развития компании на ближайшие три года. Для вложения денег Владимир искал какой-нибудь привлекательный инвестиционный проект, и медицинский бизнес «в какой-то степени» заинтересовал его.

Всё это – аккумуляторы, сырьё, бизнес-планы – отняло много времени, но не принесло ощутимой отдачи. Тем не менее, Игорь Викторович, живший в формате «здесь и сейчас», не оставлял надежду наладить аккумуляторный бизнес в Волгограде и заработать дополнительные средства (он верил, что крупные), чтобы вернуться в Петербург.

Андрей и до этого не скучал, но именно в августе, за повседневными делами отступила на задний план, а затем и вовсе исчезла «проблема Штейна». Всё так же отправлялись отчеты в Ростов (как и раньше для Эльсинора, были изготовлены однотипные шаблоны, которые немного корректировались по ситуации), так же начислялась компаньону прибыль (на протяжении года она не менялась, и варьировала от тысячи до полутора тысяч долларов в месяц). Но сам Штейн как бы остался далеко в прошлом, перестал существовать. Он был просто взят и забыт, какая-то сила исключила его, отсекла, закопала. Такое создалось впечатление что его вовсе не было.