Игорь Викторович был приятно удивлён, изучив таблицы, в которых «Джонсон и Джонсон», производитель шовного материала, устанавливает нормы расхода на хирургические операции. Вопрос о затратах на закупку материалов класса «disposables» возник где-то в недрах планово-экономического отдела, и был связан с вопросом ценообразования на услуги, предоставляемые кардиоцентром – операции, диагностические манипуляции, лабораторные исследования. Заместитель главврача привёл Андрея к главному экономисту, и та попросила предоставить прайс-листы Совинкома, официальные прайс-листы компаний-производителей, а также нормы расхода всех поставляемых материалов. Эти документы были предоставлены, и оказалось, что шовный материал кардиоцентр расходует на 25 % меньше, чем это предусмотрено производителем (по другим позициям нормы расходы были почти вровень с тем, что закупается). Между тем и Ильичев, и Халанский подозревали, что именно в кардиохирургии творится какая-то химия. Оказалось, что всё отлично и подозрения беспочвенны.

Узнав об экономии, главный врач всерьёз обеспокоился, вызвал Быстрова, и настойчиво выспрашивал, достаточно ли его отделение закупает материалов, не отразится ли это на здоровье пациентов, и, в конце концов, заявил, что есть вещи, на которых нельзя экономить.

– … это ведь не чирий на заднице – помазал йодом, и до свидания. Это операции на сердце, мы должны закупать материалы даже с небольшим избытком, а вы экономите. Принесите мне счёт на дополнительную закупку, я вам с ходу оплачу!

В беседе с Андреем Игорь Викторович сказал, ухмыляясь, что главврача бы разбил инфаркт, если б он узнал, что экономия гораздо больше, чем 25 %… И тут же оправдывающимся тоном добавил, что на качестве операций это не сказывается. Просто по правилам положено использовать на один шов одну нитку, но если она длинная, к тому же иголки с двух сторон, то это большое расточительство – на два-три стежка использовать нить длиной полметра или даже 1,5 метра. И смертности среди его пациентов нет, тогда как нормой при операциях на сердце считается 10–15 %, а волгоградский кардиоцентр пока что, к сожалению, немного опережает этот показатель. Но работа ведется, еженедельно собирается комиссия, каждый летальный случай всесторонне изучается, чтоб избежать ошибок в будущем. И на этих комиссиях заведующий кардиохирургией выглядит героем – нулевой показатель смертности.

Игорь Викторович поинтересовался, что там с Jostra. Андрей ответил, что кардиомониторы и противопролежневые матрасы отгружены в Казань, на КМИЗ, который по взаимозачету отгрузит рентгенпленку, которая, в свою очередь, будет реализована. Деньги будут не раньше декабря, и это самый оптимистичный прогноз.

Игоря Викторовича не устраивали такие сроки. Он сказал, что если главный дал команду, можно «бузовать шовник в немереных количествах». И дал задание напечатать дополнительный счёт на шовный материал, а образовавшуюся экономию срочно распихать по другим больницам, желательно в другие города. У него возникло подозрение, что упаковки могут метить, чтобы проследить, не таскают ли материалы из оперблока.

Вынув из сумки какие-то бумаги, положил на стол, чтоб Андрею было видно:

– Смотри, что тут написано: суммы и сроки выплат. Мне срочно нужны деньги! Просрочу платежи, мне закатают неустойку!

Это было приложение к договору купли-продажи квартиры, график внесения платежей. Присмотревшись, Андрей увидел адрес: улица Курчатова, город Санкт-Петербург.

Также Игоря Викторовича волновала реализация аккумуляторов.

– Что с аккумуляторами, продаются?

– Очень вяло, Игорь Викторович.

– Вяло продаются… Деньги все неси сюда, я сам разберусь с Маньковским.

Андрей широко улыбнулся – будет сделано! Если там, в приложении, прописаны сроки, к тому же речь идёт о покупке петербургской квартиры, какие могут быть вопросы об очередности остальных платежей?! Но внутренне он обеспокоился – чтобы заранее, до того как продана рентгенпленка и аккумуляторы, выдать Быстрову всю сумму, придётся изъять из оборота значительные средства. А объясняться с ним бесполезно. Известие о задержке денег обременяло сердце Быстрова тяжелым огорчением. Расстраивать его было опасно.