Андрей энергично взялся за дело, однако по прошествии трёх месяцев обнаружил, что все доходы уходят на содержание офиса. Ругая себя за это необдуманное решение – учреждение собственной фирмы – он всё же видел некоторую пользу в этом предприятии. А именно – знакомство с Вениамином Штейном, который не только помог реализовать зависший товар, но и регулярно подкидывал клиентов. В его глазах Совинком являлся успешной структурой, он и не подозревал, что движение по расчётному счёту осуществляется исключительно его усилиями. Остальные контракты погоды не делали, покупка краснодарским филиалом МНТК на тридцать тысяч долларов была единственной крупной сделкой. Андрей как бы между делом принимал заявки от Штейна и выдавал комиссионные для клиентов, а на деле молился, чтобы поток покупателей не уменьшался.

Штейн был не единственный, кто думал, что у Совинкома всё в ажуре. Все так думали. В конечном счёте «Совинкомовские деревни» – так Андрей назвал изображение бешеной деловой активной – сыграли положительную роль.

* * *

В тот день компанией ходили в баню, обратно Андрея вёз Вадим Второв. Он был пьян, приходилось следить за его движениями, за дорогой, и время от времени удерживать руль, чтобы не вылететь на обочину и в кого-нибудь не врезаться.

– Как ты офигительно зацепил этого Штейна, теперь ты дилер крупнейшей в мире компании, – сказал Второв, отпивая пиво.

– Да, вот такой я охренительный парень.

– Скоро совсем зазнаешься, перестанешь здороваться с одноклассником.

И Второв расхохотался, голова его упала на руль.

– Красный свет, дубина! – закричал Андрей, схватившись за ручник.

Второв поднял голову, и нажал резко на тормоз. Машина остановилась на пешеходном переходе. Люди, ругаясь, крутя пальцем у виска, осторожно обходили машину.

– Недавно встретил Наташку – ты помнишь, из-за которой мы дрались в школе?

Андрей кивнул.

– И чего мы дрались, мазафака, могли бы очередь установить – день ты, день я. Всё равно с другим ушла.

– Где-то уже я это слышал, – иронично произнёс Андрей, Второв часто вспоминал эту историю, и каждый раз она звучала у него так, будто он рассказывает об этом впервые.

– Догадайся, где она сейчас трудится.

– Наверное, дилер какой-нибудь крупной международной компании, – предположил Андрей.

– Кооператив «Сосулька» называется эта компания.

Сзади посигналили.

– Зелёный горит, тормоз! Жми на газ, – сказал Андрей, показывая средний палец тому, кто посигналил. – Что?! Она торгует своей аппетитной тушкой?!

Машина резко тронулась.

– Да, дружище! Она торгует своей офигительной тушкой.

– Ну, а где ты её встретил?

– Не на экономическом форуме в Давосе… В бане, где ж ещё. Вызываю тёлок, привозят Натаху.

– Ну, и ты её оставил? – поинтересовался Андрей, представляя, что там вытворял его товарищ, со школы мечтавший о близком контакте с этой девицей.

– Да, бросил палчонку и за тебя, и за себя.

– За меня ты первую бросил – спасибо огромное! Как она?

– А что там может быть нового? Думаешь, у неё там поперёк?!

– Ты слышал, что Трезор рассказывал? – спросил Андрей, резко схватившись за руль – машину повело влево.

– Про то, что сортир есть в каждой библиотеке?

– Нет, как он в баню ходил с ментами.

Второв, икнув, мотнул головой. Тогда Андрей рассказал.

– Вызывают группу поддержки – им привозят девушек. И один мент узнаёт среди них свою жену.

Тут Второв громко захохотал, и отпустил руль. Машину повело влево, Андрей еле успел схватиться за рулевое колесо – иначе бы врезались в милицейскую машину, которая их обгоняла.

– Тебе нужно сделать развал-схождение – всю дорогу ведёт влево.

– Спасибо, дружище, – ответил Второв, перехватывая руль.

Они услышали вой сирены, и посмотрели влево. Высунувшись из окна, милиционер помахал жезлом, показывая, чтобы прижались к обочине.

Громко выругавшись, Второв повернул вправо. Наехав на высокий бордюр, выругался ещё сильнее.

– А деньги-то есть у нас? – спросил Андрей.

– Всё офигительно, – пробормотал Второв.

Подошёл милиционер, и, облокотившись о крышу, немного наклонился.

– О-о! Уважаемый, да вы пьяны!

Второв резко открыл дверь, так, что чуть не сбил служителя порядка с ног, и, выйдя, приблизился к нему вплотную.

– Это я пьян?!

Выдержав паузу, добавил:

– Да я в говно!

Милиционер, побагровев, схватился за кобуру. Тут Андрей, успевший выйти из машины, протиснулся между ними, и отодвинул Второва в сторону.

– Товарищ… сержант…

– Капитан, – поправил милиционер. – Капитан Семёнов.

– Простите, не обращайте внимания, он немного не в себе.

– Немного?! – взревел милиционер. – Да вы щас пиздюлей отгребете оба!!!

Андрей заметил краем глаза приближающегося напарника.

– Давайте как-нибудь уладим это дело. Мы виноваты, мы не спорим.

– Ещё б вы спорили. Это не спор, это попадалово.

– Может, договоримся?

– Не знаю, как с твоим борзым приятелем мы договоримся.

Второв, облокотившись о капот, стоял, покачиваясь. Андрей, порывшись в карманах, вынул пятидесятирублёвую купюру, и протянул милиционеру:

– Вот, всё, что есть.

Повернувшись к Второву, спросил:

– У тебя осталось что-нибудь?

Из-за неуважения к милиции капитану даже установленного тарифа 2000 рублей было мало, а протянутая пятидесятирублевка выглядела как откровенное издевательство.

– Так, всё, садимся оба в нашу машину, оформляем протокол, – прорычал милиционер.

– Бери бабки, хули ты смотришь! – вдруг выкрикнул Второв.

Милиционер оторопело уставился на него, его напарник, направившийся было к своей машине, развернулся обратно. Выхватив у Андрея купюру, Второв подошёл к капитану, и попытался засунуть её ему за шиворот:

– Бери, сука, ты же родную мать продашь за деньги!

Капитан попытался выкрутить Второву руку, но тот вывернулся, и, сняв фуражку с милицейской головы, бросил её в лужу, и, хлопая в ладоши, выкрикнул:

– Давай, ныряй за ней! Опа, опа, ну, пошёл, козёл!

В следующую секунду Андрей с Вадимом лежали головами на капоте. Капитан, защёлкивая наручники на запястьях Второва, зловеще сказал:

– Сейчас поиграем в нырки…

Его напарник вызывал по рации подкрепление.

Через пятнадцать минут, когда их запихали в прибывший «бобик», Второв спросил, как ни в чём не бывало:

– Ну, и чё тот мент в бане, как он вышел из ситуации?

– А никак. Жена его, блять, устроила ему скандал – дома жрать нечего, а он, падла, по баням проституток вызывает.

Второв расхохотался.

– Ну, да! А то, что она приехала на вызов, это ничего, нормально.

– Такая вот семейка, – грустно произнёс Андрей.

– Наташа, между прочим, до сих пор замужем.

– Рад за неё, особенно за её мужа. Тут такой вопрос начинается: что делать-то будем?

Машина остановилась. Дверь открыли, вывели их наружу, повели в отделение. В холле РОВД стоял милиционер, и в нём Андрей узнал своего дворового приятеля, Евгения Ермолаева, с которым дружил в детстве. Увидев друг друга, они поздоровались.

– Как дела? – спросил Ермолаев, подавая руку для рукопожатия, когда Андрей приблизился.

– Всё в порядке, – ответил Андрей, немного повернувшись, чтоб были видны наручники за спиной. – Всё заебись. Только вот руки немного заняты.

Тут Ермолаев охватил взглядом всю вошедшую группу, и понял, в чём дело. Он спросил у сопровождающих милиционеров, что произошло, и ему ответили: «Нападение на сотрудника ГАИ». Вместе со всеми Ермолаев проследовал в кабинет.

– Что там у вас? – протянул дежурный.

– Принимай клиентов, – ответили ему.

Посыпались шутки – «Довыёбывались», «Ну п***ец», и другие, свидетельствующие о радости милиционеров по поводу поимки двух хулиганов. Второв, стоявший с отрешённым видом, вдруг оживился.

– Проститучьи души, снимайте блядские погоны!

Его резко толкнули, и он буквально повалился на стул, с трудом удерживая равновесие, чтобы не упасть на пол. Один из милиционеров постучал дубинкой по его шее – несильно, но чувствительно:

– Порцию пиздюлей ты уже заработал, давай, продолжай выёбываться.

Снова в адрес задержанных посыпались шутки, на этот раз зловещие. Милиционеры – а их в тесной каморке собралось человек десять, изощрялись друг перед другом в остроумии. Второв не остался в долгу, обнаруживая в суждениях о милиции алкогольный юмор и отвагу:

– Бл*, не продохнуть, пидарасни набилось под завязку.

– Что ты сказал, урод? – гаркнул на него ближайший к нему милиционер, замахиваясь кулаком.

– Заткни ебало, золотой пизды колпак!

– Закрой свою пасть на замок! – посыпалось со всех сторон.

Дежурный призвал всех к порядку, и попросил лишних людей покинуть помещение. В кабинете остались ГАИшники, один из тех, кто принимал участие в задержании, сами задержанные, а также Ермолаев. Дежурный, начавший оформлять протокол, прервавшись, вопросительно уставился на него:

– Ты чего тут?

Ермолаев махнул в сторону Андрея:

– Да это мой товарищ.

– А… ну, побудь, раз товарищ, – сказал дежурный, и продолжил своё занятие.

– Этот, кстати, вёл себя спокойно, – вмешался капитан Семёнов.

Напарник его поддакнул, – действительно, буянил только один задержанный – тот, что был за рулём.

– Где моя машина? – подал голос Второв.

– В п**де на верхней полке! – ответили ему.

– Тогда что, может, отпустите его, товарищ лейтенант? – спросил Ермолаев.

Дежурный отложил ручку:

– Нет, вы тут привели мне людей, давайте сами определяйтесь! Может, я зря сижу пишу, сейчас выяснится, что все вы тут – друзья-товарищи?!

Капитан Семёнов ткнул пальцем в сторону Андрея:

– Этого можно отпустить.

И выжидающе посмотрел на дежурного. Тот некоторое время буравил его немигающим взглядом, затем сказал:

– Ну, отпускай, ты ж на него надел браслеты.

Напарник Семёнова жестом показал Андрею – мол, вставай, затем, разомкнув наручники, легонько подтолкнул к двери. Кивнув Второву – мол, держись – Андрей вышел из кабинета. Ермолаев вышел вслед за ним. На улице Андрей рассказал обстоятельства случая, добавив, что с него причитается, и поинтересовался, на месте ли сейчас Калугин, и, вспомнив других сотрудников РОВД, которых знал лично, и которые знали Второва, назвал их фамилии.

– Калугин не работает. Иванов и Савченко – есть такие, но они уже ушли домой. А зачем они тебе?

– Ну как зачем? Вытащить товарища, – ответил Андрей. – Он заплатит. Вернее, отдам за него я, а потом он со мной рассчитается.

– Сколько? – поинтересовался Ермолаев, прищурившись.

– Сколько нужно, я не в курсе тарифов.

– Пьяный за рулём, нападение – надо рассчитаться с ГАИшниками, потом с нашими.

Андрей развёл руками – всё понятно, попали, так попали.

Немного выждав, Ермолаев развернулся, и направился обратно в РОВД, бросив через плечо:

– Жди меня тут.

Вернулся он быстро, и с ходу огорошил известием:

– Уже оформлен протокол, его закроют.

– ?!

– А как ты думал, он на всё РОВД хуесосил нас! Нет, нам ваши деньги не нужны, тут дело принципа.

Мобилизовав всё своё красноречие, Андрей принялся убеждать: это какое-то недоразумение, друг его, конечно, переборщил, наделал много глупостей, но, когда трезвый, он вполне нормальный человек, работает на заводе, знаком с многими влиятельными людьми… Которые удивятся, узнав, что с Вадимом Второвым не захотели договариваться…

– Что за люди? – равнодушно спросил Ермолаев.

– Уровень замначальника УВД устроит?

– А чем он вообще занимается?

– Вадим? Он дилер химзавода.

– Серьёзный человек, а хули ведёт себя так несерьёзно.

Какое-то время Ермолаев распространялся, как это всё несерьёзно. Оскорбление милиционеров при исполнении, сорванная фуражка – это вообще приравнивается к вооружённому нападению. И замначальника УВД не обрадуется, узнав, что его знакомые так себя ведут.

Высказавшись, Ермолаев снова отправился на переговоры.

На этот раз он отсутствовал долго – около получаса. Вернувшись, сообщил, что задержанного поместили в обезьянник, немного подрихтовав при этом лицо, так как он продолжал оскорблять милицию. И никто в этом здании сегодня не впряжётся за него. Напротив, все желают ему всяческих неприятностей.

– А если кто-нибудь позвонит? – спросил Андрей.

– Х**ня, никто за него не позвонит.

Андрей попросил передать всем, кто желает Вадиму Второву неприятностей, чтобы они умерили свой пыл, и обходились с ним вежливо, затем отправился на трассу ловить машину.

* * *

Приехав домой, он первым делом позвонил Трезору. Тот, выслушав историю, долго смеялся, переспрашивая – «что, он так и сказал: ныряй за фуражкой?», потом задумался. Было слышно, как он сопит в трубку, шаркает по полу, натыкается на какие-то предметы, что-то падает на пол, Оксана, жена его, при этом кроет его отборным матом, он что-то мурлыкает в ответ. Потом он сказал, что сейчас заберёт Андрея, и вместе они поедут выручать Второва.

– Куда собрался, пьяный, как сапожник! – послышался голос Оксаны.

Трезор ответил, что поедет на такси, и положил трубку.

* * *

Когда он приехал, первым делом спросил, есть ли выпить. Андрей попросил его не шуметь – жена спит. Они прошли на кухню. Трезор, так же, как и Второв, как следует накачался в бане, и до сих пор находился в приподнятом настроении.

Андрей сказал, что здесь они выпивать не будут – опять же, из-за жены, и, если нужно кому-то звонить, надо срочно это делать, и отправляться в РОВД. Оказалось, Трезор не знает, с кем работает Второв, и надо спрашивать его самого, кому звонить.

Было уже половина первого ночи. Андрей осторожно прошёл в спальню, наклонившись к Мариам, надеясь, что она спит и ничего не слышит, сказал, что поедет в РОВД. Но она услышала, и ответила, что если он собирается бухать, то домой уже может не возвращаться. И повернулась на другой бок. Повалившись на постель, Андрей принялся тормошить Мариам, и, добившись от неё, чтобы она его поцеловала, и сказала, что не дуется, поднялся с кровати, и вышел из спальни.

Около получаса они потратили, пытаясь уговорить дежурного, чтобы их пропустили к Второву. Безрезультатно. Их довольно грубо выпроводили. Ермолаев отказался идти просить, чтоб разрешили свидание. И даже не стал брать деньги за то, что уже сделал. Сказав, что не забывает об оказанных услугах, Андрей удалился.

Выйдя на пустынную трассу, они обсудили положение. Трезор уже не смеялся над выходкой Второва, его злило то, что неприятность случилась на ровном месте, а также то, что сейчас придётся беспокоить серьёзных людей, и эти люди не обрадуются, что их будят среди ночи по всякой ерунде. Ещё его злило, что, пока не переговорит с людьми, не сможет догнаться. А выпить хотелось, он чувствовал, что в бане недопил.

– Доставай свою модную трубу, – сказал он, приняв решение.

Андрей вынул из кармана мобильный. Это был телефон с прямым московским номером, в Волгограде он находился в роуминге. Однако, держать такой телефон было дешевле, чем подключаться к местному – единственному в то время оператору. На те деньги, что стоил контракт, можно было полгода разговаривать по московскому телефону.

Взяв трубку, Трезор повертел её в руках, около минуты стоял, задумавшись, затем стал набирать номер.

Разговор с заместителем начальника УВД города Хохловым занял три минуты, большую часть этого времени Трезор извинялся, полоскал Второва, и сожалел, что так всё нехорошо получилось. Назвав случившееся «досадным недоразумением», он попросил, «если возможно, что-нибудь придумать».

Ещё через несколько минут Хохлов отзвонился, и сообщил, что решил вопрос, теперь нужно пойти обратно в РОВД, найти майора Поскрёбышева, и с ним переговорить.

Однако, в этом деле встретилась некоторая специальная трудность – указанный майор не желал так просто сдаваться. Всё говорило за то, что он находится в кабинете – и показания милиционеров, и звуки, доносящиеся изнутри, но дверь никто не открывал даже после настойчивых стуков. Пришлось подождать полчаса, прежде чем майор открыл дверь и впустил посетителей.

Это был худощавый субъект с всклокоченной шевелюрой, у которого мыслительный процесс и произнесение мысли вслух были тесно связаны с разного рода навязчивыми движениями.

– Да, мне звонили, – сказал он, ожесточенно почесывая обеими руками правое колено. – Что, какие будут предложения?

Трезор ответил, что находится не в той ситуации, когда уместно назначать свои условия.

Поскрёбышев на какое-то время застыл в немой неподвижности, затем принялся сворачивать и разворачивать листок бумаги. Одновременно с этим заговорил:

– Мы крепкие ребята, выдержим любой откат.

Проговорив это, замер.

И снова Трезор попытался втолковать, что игра идёт не на той территории, где допустимо делать свои ставки. Пусть хозяин назовёт сумму, и эта сумма будет незамедлительно выплачена.

Так длился этот разговор, и за полчаса посетители смогли увидеть, как хозяин чешет колено, взлохмачивает шевелюру, и грызёт ногти. Наконец, на клочке бумаги была нацарапана цифра: $2000.

Андрей с Трезором чуть не вскрикнули от удивления – ровно столько у них было с собой денег, ни больше, ни меньше. Трезор, имевший опыт в вызволении коллег из кутузки, рассчитывал на $1500, но для верности решил взять на пятьсот долларов больше. Оказалось, что не зря.

Второва выпустили, объяснив, где находится штраф-стоянка, на которую отогнали его машину. Ему предстояло оплатить ещё и эти услуги.

Помятую физиономию его украшал синяк на правой скуле. Опорожнив наполовину поднесенную ему бутылку пива, Второв зло процедил:

– Проститучьи души, мусора.

Трезор прикрикнул на него, опасливо покосившись в сторону РОВД. Пока дошли до трассы, он несколько раз объяснил, как был неправ Второв, и во сколько эта неправота ему обойдётся: возместить две тысячи, отданные Поскрёбышеву, и еще необходимо уделить внимание Хохлову.

Уже занимался рассвет. Редкие машины проносились мимо, не останавливаясь. Пришлось идти пешком.

– А что твой Джонсон выпускает – шовный материал делает? – внезапно спросил Второв, прервав описание своих мытарств.

– Это его главная специализация, – ответил Андрей.

– Город закупает медикаменты, и эта позиция у нас не закрыта. Могу пропихнуть твои нитки, дружище.

Андрей кивнул с напускным равнодушием, – мол, замётано, как будто для него это было само собой разумеющееся – крупные городские поставки. На самом деле он еле сдерживал волнение – интуиция подсказывала, что в этот раз Второв сдержит слово и поможет с контрактом.