Рыбников, не оправдавший надежд, был вычеркнут из списка обязательных посещений. Приятный, но бесполезный. По Второву Андрей долго думал, и в конечном счете ссудил ему деньги на новое дело – бартерную сделку с «Городским аптечным складом». На Волжском шинном заводе нужно было закупить партию шин, отгрузить на Пензенский фармзавод (для тамошнего автопарка), получить в обмен медикаменты, их, в свою очередь, продать «Городскому аптечному складу».

Ещё в Милане Андрей узнал, что его, или Штейна, срочно требует к себе Владлен Михайлович Ильичев, заместитель главного врача кардиоцентра. Со Штейном связи никакой, он в командировке, мобильного телефона у него нет – компания не оплачивает, а собственный не приобретает, жалко денег.

Первой мыслью было позвонить Ильичеву, и узнать, в чём дело. Но, памятуя о запрете, Андрей позвонил тому, кому разрешалось – старшей операционной сестре. Та сказала, что по поставкам всё в порядке, срочных дел никаких нет, и, понизив голос, добавила, что руководство волнует материальный вопрос – Штейн больше месяца не появлялся в Волгограде, и «накопилась куча вопросов», то есть платежей, с которых не выплачены комиссионные. Андрей по-простому ответил ей, что ему за свою работу не стыдно, так как выполняется она исправно. Зинаида Прокофьевна, также, видимо, без задней мысли, пожелала запастись терпением, «нас е*ут, а мы крепчаем», и всё в итоге будет хорошо.

Вернувшись из поездки, Андрей от Олеси узнал, что Штейн уже в Ростове, но в Волгоград не торопится – ему нужно отдохнуть после командировки. Связавшись с ним, обсудив текущие сделки, Андрей поинтересовался насчёт кардиоцентра.

– Я обеспеченный человек, – капризно протянул Штейн, – почему я должен, как савраска, носиться по командировкам? Могу я отдохнуть, придти в себя немного? У меня молодая жена, между прочим.

– Обожди, обожди, – прервал его Андрей, чувствуя, что компаньон вот-вот оседлает любимого конька – начнёт рассуждать о собственной значимости, и о том, какой он барин. – Я всего лишь передаю пожелания клиентов, без комментариев, ты сам решай, что делать.

– Не надо им потакать, пусть ждут. Как приеду, так приеду. Удача благосклонна к тем, кто не спешит. Не пойдут же они в милицию заявить на меня, что я им не довёз откат.

И Штейн, рассмеявшись, принялся в шутливой форме развивать эту тему.

«А почему бы не пойти в милицию?» – подумал Андрей, вспомнив Рыбникова.

Положив трубку, Андрей долго смотрел неподвижным взглядом на Олесю, сидящую за столом напротив.

– Что будешь делать? – спросила она.

Он не успел ответить – раздался телефонный звонок. Ответив «У аппарата», Андрей продолжал размышлять, что же тут предпринять, но поток сознания был прерван скрипучим голосом Ильичева:

– Андрей Александрович?

– Да, Владлен Михайлович.

– Андрей Александрович, вы вернулись из командировки?

На это был дан положительный ответ – да, вернулся, но во время поездки был на связи, созванивался с оперблоком, и все находящиеся в его ведении дела в полном порядке.

– Андрей Александрович! – обратился Ильичев, когда Андрей, подбирая фразу, на секунду умолк. – Когда вы сможете к нам подъехать?

– Отсюда езды минут пятнадцать.

– Вы уже через пятнадцать минут будете в кардиоцентре?

– Так точно!

– Я собирался в отделение, так шта-а… теперь никуда не пойду, буду вас ждать.

Закончив разговор, Андрей спросил у Олеси, сколько денег перечислил кардиоцентр с момента последнего приезда Штейна. Просмотрев выписки, она ответила:

– Триста девяносто пять тысяч.

– А у нас есть сейчас сорок тысяч на счету?

– Да, есть.

* * *

Впервые он ехал в кардиоцентр без ведома Штейна, – до этого всегда созванивался, как тот требовал, и обсуждал самые мельчайшие детали: куда идти, что говорить, хотя это были посещения исполнителей, не принимающих никаких решений. Что касается первых лиц, общаться с ними было строго запрещено, да и сами они, «со слов больного», – «люди осторожные, с чужими разговаривать не станут, особенно по деньгам». А сейчас предстояла встреча с одним из этих первых лиц. Андрей ни о чём не думал, просто ехал, стараясь уложиться в пятнадцать минут – обгоняя машины, выезжая на встречную полосу, проезжая на красный свет.

К Ильичёву он вошёл, имея вид немного запыхавшийся и обеспокоенный, и обратился с притворной тревогой:

– Что-то случилось, Владлен Михайлович?

Заместитель главного врача привстал, чтобы поздороваться. Пожав руку, Андрей присел на один из трёх стульев, стоящих у правой стены.

– Нет, всё хорошо, – проскрипел заместитель главного врача. – Материал мы получили, работаем. Вот только накопилось множества-а… вапросов…

С этими словами Ильичев вынул из папки ксерокопии платежек, затем надел очки и с преувеличенной внимательностью углубился в документы:

– Мы перечислили на Совинком двадцать две тысячи пятнадцатого ноября, платежное поручение номер семьсот девятнадцать…

И отложив в сторону копию платёжки, взял следующую.

– …двадцатое ноября – платёжное поручение номер семьсот сорок пять, сумма сто одиннадцать тысяч…

Так он перечислил все платежи, затем, взяв калькулятор, углубился в подсчеты:

– Что я тут накидал…

Дважды пересчитав, вывел на листке итоговую цифру – 395000 рублей. Которую уже десять раз вывел в одиночестве, в отсутствие директора Совинкома. Просто ему нужно было дать собеседнику прочувствовать всю серьёзность вопроса.

– Всё верно, я получил эти деньги, – подтвердил Андрей.

Ильичев снял очки, положил их поверх сложенных копий платёжек.

– Понимаете, Андрей Александрович, я ведь не забираю все деньги себе. Если б это было так, я бы не стал вас беспокоить. Вы ж с командировки. Часто приходится ездить?

Андрей вспомнил упрёки жены – из месяца он три недели проводит в разъездах, и ответил:

– Нет, не часто. В пределах разумного.

– Далеко ездите?

– Нет, соседние города – Ростов, Саратов, Элиста.

– Куда в этот раз ездили?

– В Астрахань, Владлен Михайлович.

– О! Астрахань – красивый город, древний. Каналы, мосты, красотиш-ша!

– Да, Владлен Михайлович, мне это больше всего понравилось – мосты, каналы, набережные…

Помедлив, заместитель главного врача сказал:

– Объясню вам нашу кухню. Деньги, которые вы мне передаёте, я несу туда…

И он, подняв правую руку, махнул ею вправо. Андрей кивнул – там, через два кабинета, находилась приёмная.

– … повелителю наших надежд, а он уже распределяет все финансы. Мне достается лишь… некоторая часть из этих денег. Остальное уходит повелителю… и заведующим. Ребята трудятся, зарплата у них невысокая, их надо поддержать. Поэтому, приходится труднова-та-а… давайте как-та ускорим вопрос, потому-шта-а… новый год на носу, праздники, вы сами прекрасна понимаете.

Андрей немного подался вперед:

– Владлен Михайлович, я решу самостоятельно, из своих…

Он посмотрел на часы.

– …уже не сегодня, но завтра, до обеда. Касса в банке закрывается в три часа.

– Я уж не знаю, какие у вас взаимоотношения со Штейнам, – протянул Ильичев. – Но я вам о своих взаимоотношениях всё выложил. Так шта-а…

Андрей вскинул правую руку, как бы призывая в свидетели небо, и заверил, что с его стороны задержек нет, обналичить деньги – это два-три дня. На своём участке он чётко делает работу, что касается остального, он просто не был информирован. Но теперь, когда к нему обращаются напрямую, он закроет и этот вопрос.

– …вы уж извините, не знаю, что с Вениамином, всегда пунктуальный был.

Ильичёв проговорил с добродушной и товарищеской интонацией:

– Нет, я не жалуюсь, моё дело маленькое. Просто главный спрашивает, и я должен его проинформировать, какие у фирмы намерения…

Некоторое время они обменивались фразами, ничего не значащими, но свидетельствующими о том, что понимание достигнуто, и сами по себе участники диалога ничего друг против друга не имеют, а зависят от руководства, и, к сожалению, не всегда вольны в своих действиях. Андрей при этом всячески акцентировал внимание на том, что «решит вопрос своими силами, хотя это обязанность компании «Джонсон и Джонсон», если конкретно, то её представителя – Вениамина Штейна».

– … придется подстраховывать его еще и здесь. А куда деваться, Владлен Михайлович, скажу прямо, чего уж там: такой он человек Штейн – без меня не дышит.

* * *

Деньги Андрей привёз на следующий день, в одиннадцать утра. И только после этого позвонил Штейну, и сообщил, что имел неприятный телефонный разговор с Ильичевым, и тот поставил ультиматум: если деньги не привезут сегодня, кардиоцентр будет вынужден обратиться к другим поставщикам. Штейн недоверчиво произнёс: «Какой ужас! Так прямо и сказал, по телефону?», на что Андрей ответил: «Всего лишь передаю тебе его слова, не веришь – позвони, спроси». Нет, Штейн поверил, а звонить не будет, так как не готов принять удар на себя. Уж лучше… пусть компаньон сам съездит отвезёт комиссионные и постарается оправдаться – мол, руководство, срочный вызов в Москву, и что-нибудь в этом роде. И проинструктировал: «молча отдашь конверт, и уйдешь, не вступая в разговор», и добавил своё любимое: «да и сам заместитель не будет с тобой общаться на эту тему, чужих они не любят». К Птицыну, заместителю по хирургии, он сходит сам, когда приедет. Ещё раз ужаснувшись на прощание, Штейн отсоединился. К этим его «ужасам» Андрей давно привык – компаньон мог сказать то же самое и с той же интонацией, просто посмотрев на пирожное.

Закончив разговор, Андрей, глядя на телефонную трубку, сказал:

– Ну, и кто из нас двоих теперь «чужой»?