С некоторых пор Андрей стал тратить на работу в Эльсиноре ровно столько усилий, чтобы только не быть уволенным – так же, как в своё время с Шерингом и Дэвой. Ненашев оказался не таким въедливым, как Краснов, и не доставал проверками. Количество командировок сократилось – города, в которых не было дел по Совинкому, игнорировались.

В начале февраля Ненашев прибыл в Волгоград. Возле входа в МНТК, куда Андрей привёз его, они встретились с зав. оперблоком Кошелевым. После приветствий и дежурного обмена любезностями Ненашев спросил, когда филиал приобретет что-нибудь крупное. И получил ответ: в ближайшее время планируется покупка лазерного оборудования для рефракционной хирургии, – Москва навязывает всем филиалам, – после этого, возможно, начнут собирать деньги на новое оборудование производства Эльсинор.

– Мы купили завод по производству LASIK, уже в следующем году вы сможете приобрести лазер у нас, – сказал Ненашев. – А пока возьмите Legacy, или Accurus какой-нибудь.

– Директор не попрёт против Москвы, решение принято, – отрезал зав. оперблоком.

– В Краснодаре находится демонстрационный Legacy, если хотите, мы привезём вам его, чтобы вы могли его опробовать. Отличная штука, вот, Андрей ездил в Милан, работал там на нём.

Кошелев кивнул – да, мол, слышал:

– Герр Разгон набил руку, мы берем его к себе на полставочки, мне как раз помощник нужен.

– Не-ет, – протянул Андрей. – Конечно, офтальмология – моя страсть, но я оперировал поросячьи глаза, и прежде чем приступить к людям, надо еще потренироваться на… какие там у нас подопытные животные в институте – кролики, кажется.

– Какие ещё институтские кролики? – улыбнулся Кошелев. – Вон, пять этожей подопытных кроликов.

И, повернувшись вполоборота, махнул рукой в сторону здания клиники.

* * *

Директор филиала, Арнольд Миронович Лисин, о встрече с которым договорились заранее, учтиво выразил свою радость наконец-то видеть представителей компании «Эльсинор Фармасьютикалз», причем сразу двоих, и усмехнулся в бороду:

– М-да… то густо, то пусто…

Андрей дерзко усмехнулся, давая понять, что ему нипочем эти гнусные выпады, и в душе пожелал когда-нибудь встретиться в темном переулке с этим бородатым шайтаном. С первого дня знакомства отношения не сложились, но Андрей не особенно горевал, так как все рабочие вопросы проходили через замов.

Закончив с приветствиями, среди которых затесались ещё несколько ядовитых шпилек, Лисин провёл в отдельный кабинет, в котором был сервирован стол на три персоны. За обедом выпили бутылку водки, но разговор шёл вяло, почти что принуждённо, говорил в основном Лисин – про охоту.

– … только на охоте испытываешь настоящее единение с природой, какую-то первобытность. На охоте наступает полное расслабление. Там как в бане: нет ни чинов, ни регалий. Только свобода и счастье. Вообще, что такое охота? Это коллективная мужская жизнь. Преодоление препятствий и невзгод, веселье и лёгкость бытия. Меня нельзя назвать коллекционером оружия. Есть пять стволов, и все они рабочие. Ну, обожаю холодное оружие, тут да, у меня целая коллекция. И в отличие от многих охотников я не собираю трофеи. Храню всего несколько рогов и клыков. Зачем устраивать из дома зоологический музей? Кошелев, между прочим, устроил – он тоже охотник, у него весь дом в шкурах и чучелах. Кстати, я пробовал всех, кого ловил: кабанов, зайцев, рябчиков, тетеревов, уток, даже ядовитых змей. Из них получается супчик, похожий на уху. Вкусно. А у медведя мясо сладкое. Котлеты и консервы из медведя я уважаю.

Так он рассказывал о своём увлечении, а Ненашев иногда что-то пытался предложить – новый контракт, поездку в Америку, набор хирургических инструментов бесплатно. Но Лисин его не слушал – коснувшись охотничьей темы, он уже не мог остановиться и говорить о чём-то другом. Общий разговор оживился только, когда переместились в директорский кабинет. К уже озвученному пакету посулов Ненашев прибавил, что компания дарит филиалу демонстрационный факоэмульсификатор Master, который находится сейчас в Швейцарии. Это устаревшая модель, но аппарат очень надёжен и прост в эксплуатации.

– Вы уже кого-то взяли в фармацевтический отдел? – неожиданно спросил Лисин.

Ненашев удивлённо посмотрел на него, и перевёл взгляд на Андрея:

– Краснов кого-то собирался брать на работу?

Речь шла о вакансии медицинского представителя. После того, как Андрей перешёл в хирургический отдел, на освободившееся место взяли девушку, но проработала она недолго.

– Никого не берут, только увольняют, – ответил он. – Уволили представителей в Казани, Нижнем Новгороде, и Волгограде.

– Но кого-то же вы будете брать?

Андрей уже собирался что-то сказать, но Лисин сам себе ответил:

– Спрошу у Краснова… или напрямую у Альбертинелли.

Лицо его было отмечено печатью величия вседержителя – всё схвачено, всё под контролем. Полистав блокнот, Лисин спросил:

– Так что там Master?

В этот момент в кабинет вошёл Борис Арефьев, заместитель по экономике. Выложив перед Лисиным пачку документов, принялся объяснять. Просматривая их, директор время от времени поднимал глаза на Ненашева, кивая, переспрашивая.

– Так вы сами его растаможите?

– Да, сами.

– Тогда высылайте не на филиал, а на… частное лицо. На Кошелева, например.

Сказав это, Лисин углубился в изучение документов.

– У Совинкома что мы покупаем? – спросил он, взглянув сначала на Андрея, потом на Арефьева.

Андрей, внешне оставаясь бесстрастным, внутренне поёжился. На платёжных поручениях в назначении платежа указывались конкретные наименования – на этот раз викрил, и Лисин не мог не видеть этого.

– Ну… как что, Арнольд Миронович, – Арефьев, в свою очередь, бросил на Андрея быстрый взгляд, – расходный материал для оперблока.

Лисин посмотрел на Андрея хитро, словно проникая в глубину обуревавших его мыслей, затем отложил в сторону просмотренные документы, ни один не подписав.

«Заметил что-нибудь Ненашев?» – гадал Андрей. По лицу шефа никогда нельзя было распознать, о чём он думает. Даже недовольство он не высказывал впрямую, всегда говорил иносказательно, витиевато. Краснов бы на его месте не смолчал, поинтересовался бы – что это за расходный материал приобретает МНТК у какой-то фирмы, не являющейся дистрибьютором Эльсинора. К тому же, произнесено название – Совинком – и все еще помнят ту историю с долгом.

«Хорошую бомбу подкладывает, – подумал Андрей, – за такие вещи уволить могут запросто».

Лисин поднялся, прошёлся по кабинету.

– Legacy… Legacy… такой хороший аппарат?

– Да, Арнольд Миронович, – ответил Ненашев, но тот смотрел на Андрея в упор.

– В чём же его преимущества? – вопрос, опять же, предназначался Андрею.

И он стал объяснять. По директорскому тону и по характеру вопросов Андрею стало ясно, что его экзаменуют. Столько было сказано уже про Legacy, что даже заместитель по экономике смог бы наизусть пробубнить обо всех преимуществах этого факоэмульсификатора.

Улучив момент, Арефьев напомнил про документы.

– Шлёпни факсимиле, или сам подмахни, знаешь ведь мою подпись, – небрежно бросил Лисин, и продолжил свой допрос.

Собрав документы, заместитель по экономике направился к двери. Продолжая слушать Андрея, Лисин осторожно отвёл взгляд, чтобы понаблюдать за Арефьевым. Тот, взявшись за ручку двери, секунду помедлил, затем обернулся. В этот момент директор перевёл взгляд на Андрея, со стороны казалось, будто он всецело поглощён беседой.

– Нет, Арнольд Миронович, я так не могу.

– Что такое, ты не ушёл? – встрепенулся Лисин.

Арефьев нервно переминался с ноги на ногу:

– Документы…

– А… так подпиши их сам, ты же знаешь мою подпись.

– Нет, ну что вы, так нельзя, как же я за вас буду расписываться? – уже увереннее произнёс зам. по экономике.

Лисин, направляясь к своему столу:

– А то ни разу не расписывался за меня?!

– Что вы, боже упаси!

Усевшись в кресло, директор принялся подписывать бумаги. На секунду оторвавшись, лукаво бросил заместителю:

– А ведь собирался подписать, шельмец!?

Вытирая платком вспотевший лоб, Арефьев заявил, что не занимается подлогами, и Лисин, передавая подписанные документы, сказал шутливо: «А осадок всё-таки остался». Забрав бумаги, заместитель по экономике хмуро вышел. Директор филиала продолжил допрос:

– В каких филиалах уже есть Legacy?

«Докопался, как до столба!» – недовольно подумал Андрей, вслух же произнёс:

– А что филиалы, Арнольд Миронович – Москва, Петербург…

– Нет, в нашем регионе кто-нибудь купил?

В «нашем регионе» филиал МНТК был только в Краснодаре и Тамбове, и Андрей повторил то, что было уже сказано за обедом: врачи поработали на демо-образце, и в ближайшее время собираются приобрести оборудование.

– Ну, а что с Саратовом, на чём, кстати, Крутой работает?

И эту информацию не мог не знать директор. С Крутым, главным врачом областной офтальмологической клиники, был установлен тесный дружеский контакт – частые визиты, обмен опытом. Правда, в последнее время саратовец жаловался, что волгоградцы переманивают клиентов, но это не мешает коллегам встречаться. В прошлом году, например, трижды выезжали на рыбалку в Балашов.

Всё ещё тревожась из-за провокационного упоминания своей фирмы, Андрей не смог с ходу назвать, какое оборудование установлено в Саратове. Лисин пожал плечами и озабоченно протянул:

– Как же так, твой регион, и ты не знаешь, чем экипированы твои клиенты. Поразительная некомпетентность! Бери пример с Альбертинелии – он, крупный босс, у него в подчинении не какой-то там вшивый Юг России, но вся Восточная Европа плюс Монголия, а он знает поименно руководство нашего «Волгофарма»!

В этот момент у директора МНТК был довольный и в то же время брюзгливый вид, свойственный вершителям человеческих судеб. Ненашев отрешенно сидел, как член экзаменационной комиссии, уже поставивший свою отметку.

– Почему же я не знаю, – возмутился Андрей, вспомнив, что в своё время Крутого плотно окучивал Ненашев и продал ему оборудование фирмы, конкурирующей с Эльсинором. – У него стоит «Mentor».

– Ладно, – вяло проговорил Лисин, – всё ясно.

Довольная улыбка потонула в его бороде – опустил сотрудника инофирмы перед руководством.

Видимо, Ненашеву не очень был приятен этот разговор, и он, улыбнувшись, припомнил прошлогоднюю поездку на конференцию в Калифорнию. В последний момент Крутому было отказано в визе – его полный тёзка оказался вором в законе, данные которого значились в Интерполе. Когда недоразумение разрешилось – посольству предоставили документы, подтверждающие, что Крутой является главным офтальмологом Саратова, он выехал в Москву на машине. На полпути она сломалась. Кое-как уговорив дальнобойщиков дотащить его на буксире, Крутой пятьсот километров трясся в холодной машине (дело было зимой) с открытой форточкой – чтобы лобовое стекло не запотело от дыхания. К его экстравагантному виду давно привыкли – по его одежде никто бы не сказал, что он врач: всегда в коже, джинсе, и золотых цепях; но когда он с дороги ввалился в пятизвёздный «Марко Поло», все поразевали рты. На Крутом был расстёгнутый тулуп, из-под которого виднелась рабочая фуфайка, под фуфайкой – кашемировое пальто, под пальто – твидовый пиджак, под пиджаком – свитер грубой вязки с расстегнутым воротом, а оттуда торчала тельняшка.

Лисин поддержал тему и рассказал, как во время американской поездки они отправились в стрип-клуб, в котором заранее подговорили стриптизёршу, чтобы она покрутилась возле Крутого. Тот был страшно горд, что из всей компании девушка выбрала его, и объяснил это своей неотразимостью. Когда ему открыли, что ей предварительно было заплачено за приват-танец, он не поверил, и заявил, что ему просто завидуют.

Позже, когда вышли от Лисина, Ненашев в свойственной ему шутливой манере спросил, в каком месте «герр Разгон» перешел «бородатому Арни» дорогу. Андрей ответил, что соблюдает правила движения, особенно когда встречаются такие вот наездники. Внешне оставаясь спокойным, внутренне Андрей тревожился. У него появилось предчувствие чего-то нехорошего.