Всякое могло произойти, но только не превращение рыхлого обрюзгшего пиндоса Моничева в подтянутого элегантного джентльмена. Осталось только фамилию сменить – для полной завершенности этой чудной картины.

Реальные тектонические сдвиги – и в его внешнем облике, и в отношении к нему «старого седого полковника». С Першиным было всё по-другому – правда, внешне он не менялся.

О произошедших и будущих сдвигах думал Давиденко, когда Моничев принёс ему ежемесячный платёж и стал рассказывать о своих делах. Расширение основного бизнеса (сеть магазинов «Доступная техника»), открытие автосалона и пункта проката автомобилей; замдиректора «ВХК» уличен в расходовании средств предприятия на личные нужды – бухгалтер донесла; неэффективный менеджмент на заводе – акционеры сами не участвуют в делах, управляют через наёмных директоров; гендиректор Шмерко уходит в областную администрацию; директор «Доступной техники» выдвинул свою кандидатуру на всероссийском конкурсе «Менеджер года»…

– Ты как рыба – говоришь, но ни фига не понятно, – сказал Иосиф Григорьевич, разглядывая Моничева. Костюм из серебристой тафты с черными деталями из атласа, узкий галстук из шелка, жилет из шерсти с набивным рисунком в тон, ботинки из лаковой кожи. И каждый раз он приходит в разных нарядах – коллеги изумляются, что за овердресснутый тип!?

И фигура. Как он добился таких поразительных результатов: диеты, пластические хирурги, любовь?

Иосиф Григорьевич спросил, кто сейчас присматривает за гормональным фоном новоявленного денди – по-прежнему Антонина, или какая другая девушка. Моничев сделал правой рукой жест – нарисовал в воздухе крест, мол, избавился, открестился, слава богу:

– Кроме жены, у меня нет никого. Антонина уволилась, я ей дал хорошую рекомендацию – надо отдать ей должное, она прекрасный специалист.

«Молоденькая студенточка? Студентик? А может, всё сразу?!» – продолжал гадать Иосиф Григорьевич. Моничев тем временем принялся излагать свои стратегические задачи:

– Как мне обезопасить мои капиталовложения на заводе? Как выйти на зарубежных партнеров?

– Ответ такой, Николай: ты у нас стратег, а я – всего лишь тактик. Ты мне ставь задачу, а я её буду выполнять.

– Хорошо, давайте по порядку. Что будем делать с замдиректора?

– Опять ты за своё. Откуда мне знать, что? Премию ему выпиши. А если хочешь, давай посадим, только пусть твоя бухгалтер, или кто его уличил, напишет заявление в районный ОБЭП.

– Она напишет. А как насчёт того, чтобы меня продвинуть в гендиректоры? Шмерко-то уходит.

Иосиф Григорьевич сделал пометку в блокноте.

– Буду говорить со своими, вброшу эту идею, но не уверен, что всё получится по-твоему. Доля Першина была уменьшена, есть более крупные держатели акций, и у них достаточно покровителей, некоторые имеют прямой выход на губернатора. Но это не такая уж недостижимая задача, допускаю, что в следующем году мы её не выполним, но если как следует примемся за дело, то обязательно доведём его до логического конца. Так что, мужчина, определяйтесь: делать или не делать.

– Делать, Иосиф Григорьевич!

Давиденко спохватился:

– У тебя уволилась бухгалтер, а ты мне не присылал новую. На беседу – посмотреть, свой ли человек, или неясный, чуждый нам. Данные других сотрудников, особенно охранников. Вспомни, как тебя подставили твои церберы, когда на тебя напали. Смотри, ещё раз такое случится, и я умою руки, потому что ты не следишь за кадровым составом. И моих людей – надёжных и проверенных – на работу не берёшь, брезгуешь.

– Я принял одного по вашей рекомендации, двое других пока думают над моим предложением, – с готовностью откликнулся Моничев. – Личные дела сотрудников – вот они.

С этими словами он вынул из кожаной папки файл с документами и положил на стол. Мол, делаю всё, как вы говорите. Давиденко оставалось лишь полюбоваться дизайном кожаной папки. Кто же так взялся за него? Ходил ведь, как увалень колхозный! Налицо качественные сдвиги.

– И принеси мне данные по остальным акционерам – учредительные документы фирм, любая другая информация. Я их всех знаю, но, может, у меня неполные сведения. Будем посмотреть, что с ними можно сделать, как потеснить. Если ты, конечно, хочешь расширить своё присутствие на заводе, и стать гендиректором.

Моничев заверил, что сделает. Они пожали друг другу руки, и попрощались. Впервые Давиденко проводил его до двери, и там снова пожал руку. Это был знак особенного расположения к посетителю. Никогда в Моничеве не было видно того, что могло бы утешить душу старого седого полковника, но в этот раз что-то показалось. Что это: мираж? Новая реальность?