На фирме обнаружилась недостача. Подходили сроки оплаты поставщикам, и Андрей, анализируя активы (товарный запас и деньги на расчетном счете), увидел, что разница между ними и долгами составляет 50 тысяч рублей.

«Неужели личные расходы?»

Он направился в бухгалтерию. Олеся, расчесываясь перед зеркалом, произнесла капризно:

– На голове, как на п**де!

Увидев в зеркало вошедшего Андрея, громко расхохоталась.

– У нас тут отрицательное сальдо, пятьдесят тысяч. Никак не могу разобраться, голова идёт кругом.

– Не знаю, сколько ты говоришь мне, столько я и снимаю со счёта, – ответила она, повернувшись к нему лицом. – Думала, ты ведёшь учёт.

– Вроде всё учёл – мебель, ремонт, другие расходы.

– Может, «лица»? – предположила она. – Они не мухлюют со своими нитками?

– Там как раз всё чисто.

Она стала строить другие догадки – Штейн, переплата поставщикам, ошибка при расчёте прибыли. Сев за стол, развернула перед Андреем счёт за услуги связи:

– Сонька опять наговорила по межгороду.

Выругавшись, Андрей заявил, что вычтет из зарплаты.

«Мариам впряжется!» – подумал он, вспомнив, что это подружка жены.

Олеся пожаловалась на Сватеева, директора ОАО «Промтара», которому принадлежало здание. Это была некогда преуспевающая фирма, занимавшаяся упаковкой и тарой. Сейчас, судя по всему, остался только один источник доходов – сдача помещений в аренду. Арендаторов было четверо – Совинком на втором этаже, и три фирмы на первом. После увольнения единственного работника Сватеев монополизировал все функции на фирме – стал комендантом, сторожем, разнорабочим. Бывали студентки (именно студентки) юридического факультета госуниверситета, приходившие на практику. Они вели его бесконечные дела – директор «Промтары» оказался сутяжником и постоянно с кем-нибудь судился. Иногда приходила его жена – она вела бухгалтерскую отчётность. Верхолётов как-то подглядел, как он бил её. Это известие никого не удивило, у Сватеева была типичная внешность маньяка – высокий, худой, резкие черты лица, которое можно было бы назвать красивым, если б не синюшная бледность, диковатый взгляд и уродливая гримаса. Он измучил бесконечными придирками – то в отношении произведенного ремонта, то появления сотрудников на выходных, то по какому-нибудь другому, совершенно ничтожному поводу. Официальная арендная плата была в два раза выше реальной – разницу директор получал наличными. К договору аренды прилагалось куча дополнительных соглашений, и ежемесячно нужно было подписывать множество разных актов приема-сдачи услуг, выполненных работ, согласований, и стоимость бумаги едва ли не превышала стоимость всех этих услуг. Сватеев не давал на подпись все бумаги сразу, а заставлял Олесю приходить к нему за каждым документом и расписываться в получении в специальном журнале. Во время этих визитов задавал нескромные вопросы – о личной жизни, например, и одним своим видом нагонял на неё смертельный ужас.

– Я больше не пойду к нему, – заявила Олеся. – Пусть Сонька Мануйлова ходит, или Верхолётов.

Андрей согласился. Они обсудили отчетность, придуманную Штейном – таблицу, которую нужно было ежедневно заполнять. В ней была информация обо всех текущих сделках, а поскольку только Андрей мог решить, что заносить туда, возникала трудность – не всегда он был на месте, а Штейн звонил по много раз на дню, требуя срочной отправки отчета. Обычно корректный и сдержанный, он становился неуправляемым, когда чего-то недопонимал. Не мог разобраться, выяснить спокойным тоном, или в жёсткой форме высказать требование, а сразу начинал верещать писклявым фальцетом.

Олеся понимала, что это производственная вредность, и она фактически получает дополнительные деньги за соблюдение некоторых условностей, но сказала, что если на неё будут кричать, то может не выдержать, и наорать в ответ.

– Пусть Верхолётов с ним общается по этим отчётам, – резюмировал Андрей. – Он умеет парить мозги. И ему фиолетово, орут на него, или мурлычут.

Что-то навело Олесю на веселые мысли (а на веселые мысли её могло навести всё что угодно), и она рассказала анекдот.

Гендиректор фирмы увольняется и передает дела преемнику. Введя в курс дела, показав всё, что нужно, коснулся диванной темы: «Как захочется, звони секретарше, ей нужно сказать только, чтоб «зашла с отчетом», она придёт и сделает всё, что нужно».

В один из первых рабочих дней новому гендиректору остро захотелось отведать роскошный горизонтальный десерт, и он позвонил секретарше:

– Зайди ко мне с отчетом.

Та заходит в кабинет, и виновато говорит, что не может, так как у неё в этот день «ежемесячный отчет». И ушла. Через некоторое время снова появляется, и предлагает альтернативный вариант:

– Может, в устной форме, или задним числом?

Директор уныло отвечает:

– Я уже отпечатал вручную.

Закончив рассказ, Олеся посмотрела на Андрея со значением:

– Ну что, как?!

Штейн сказал как-то Андрею, возбужденно, с видом человека, открывшего Америку:

– Знаешь, ты Олесе очень нравишься! Она так говорит о тебе, так на тебя смотрит!

Штейн изящно и смело мыслил, лаконично выражал и доказывал сложные и тонкие идеи и так нудно и многословно во время посиделок травил баланду. Знания в одной области никак не заменяли пробелы в другой, именно поэтому он не замечал, что компаньон стал вести двойную игру, как не заметил, что у того связь с сотрудницей.

Как бы не замечая активную любовную сигнализацию, Андрей сказал:

– Найди мне фирмы, занимающиеся спутниковой связью.

Ему пришла мысль, как покрыть недостачу. Эльсинор организовывал видеоконференцию на базе МНТК «Микрохирургия глаза», предстояли расходы в связи с этим. Бюджет, конечно, не бог весть какой, но что-то можно придумать – как его распилить. Аренда оргтехники, микроавтобуса, услуги секретаря, фуршет, и так далее.

И, погруженный в мысли, как заработать на предстоящей конференции, вышел из кабинета.