Все понимают, что вдали от средиземноморья с ресторанами средиземноморской кухни не может быть всё в порядке уже по определению. Право называть себя так громко узурпировали понтовые статусные заведения, куда чёткие пацаны приходят со своими чиксами в красных пальто с золотыми пуговицами и золотыми часами размером с кулак. И заказывают всё самое средиземноморское – литр водки и хвост селедки.

В Казани попытались разорвать этот порочный круг, чтобы посетители могли почувствовать себя уютно, как в маленькой сицилийской таверне, и насладиться щедротами высокой рыбной кухни. И это удалось. «Танго» – это не просто ресторан, а выставка достижений гастрономического искусства.

К удовольствию Андрея, Штейн, вёл себя просто, естественно, и не надел свой недавно полюбившийся casual. Понимал, что встреча с клиентами есть встреча с клиентами.

Все были одеты, как для торжественного выхода в свет.

От заведения принесли фирменную выпечку и сливочное масло с разными специями – всё необычайно ароматное и вкусное.

– Помнишь, ты рассказывал, – сказал Штейн, – как в Будапеште вам подали в ресторане вот этот chief’s pleasure, и это было сырое мясо, ну, съедобное, специально приготовленное, но всё равно, когда ты видишь сырое мясо, и тебе надо его съесть, потому что бесплатно…

Андрей ответил сразу, будто ждал этот вопрос:

– На вид это сырое мясо, реально, как на рынке. Но я проглотил, не раздумывая – видимо, был голоден. Очень вкусно, между прочим. А вот в Абхазии постоянным клиентам – замечу: не первому попавшемуся снобу, а приглянувшимся «постоянщикам» – приносят кувшин великолепного вина. И ты понимаешь, что попал в когорту избранных, а тебе ещё внушают, что ты – самый-самый. Это незабываемо.

«Барышни» рассказали о себе. У Веры Ильиничны муж – научный работник, двое сыновей, младший – студент, старший, 27-летний парень, ровесник Андрея, работает врачом в том самом родильном отделении, которым заведует мать, пишет кандидатскую диссертацию по озонотерапии. Нона Ильинична замужем за майором милиции, сын – десятиклассник, не знает, как отбиться от девчонок.

– Ты не представляешь, какие настырные девки пошли! Им мужики здоровые нужны, куда им наш сопляк!

Андрей с Вениамином переглянулись. Да, они, к сожалению, не представляют… С другим утверждением – «десятиклассницам мужики здоровые нужны» – они тоже согласились.

Штейн в этот вечер был в ударе. Он тонко иронизировал и над руководством своей компании, и над другими транснациональными компаниями, и даже над собой. В общем, вёл себя так, как, наверное, повёл бы себя хозяин «Johnson & Johnson». Господа, салют! Радуйтесь жизни, довольствуйтесь моим скромным присутствием, перед вами весь мир, и вы свободны в своём выборе! Мы приехали к вам не потому, что ждём от вас какой-то отдачи как от клиентов – мы даже не знали о ваших грандиозных планах – а потому, что нам приятно с вами просто пообщаться.

– …тот же самый Стеррад, на который вы польстились, думаете, его себестоимость составляет хотя бы половину от каталожной цены – 120 тысяч долларов?! Уверяю вас, это не так! Я был на немецком заводе, производящем Стеррады, и заявляю вам прямо – его цена 15 тысяч! Куда тратится добавленная стоимость? Всё туда же – прожорливые представители, которые хвастаются перед докторами своими загранпоездками, представительские расходы, красочные буклеты. Наши московские сотрудники ездят на представительских «Nissan». А я говорю: не в свои Ниссаны не садись!

Зачем грамотному доктору, доктору от бога, какое-то там сумасшедшее оборудование, с опциями, больше половины которых человек в здравом уме просто не освоит?! А эти навороты составляют 90 % стоимости! А ведь сейчас просматривается любопытная тенденция – ортодоксальный мир медицины признал эффект плацебо! Хорошо известно, что и безобидные таблетки кальция имеют лечебное действие. Несмотря на лечение, бесполезное, с научной точки зрения, пациенту становится лучше. Другими словами, наука сталкивается с парадоксом. Альтернативные методы и знахарки возвращаются. «Подлинная» забота как эмоциональный фактор завоёвывает всё большую часть рынка здравоохранения. Бесполезное лечение действительно – в определённых случаях (примерно 15 %) – оказывает целительное действие. Любое лечение, даже просто плацебо, создаёт впечатление, что о вас заботятся, что уже само по себе может быть благотворно для больного. Сами врачи всё больше принимают на вооружение метод плацебо – потому что он работает. Можно ожидать, что в следующие 10–15 лет в лечении практически всех болезней всё большее внимание будет уделяться душевному состоянию человека.

Почти всем нужно верить в то, что не мы сами управляем собой, что есть сила, которая сильнее человека. В этом веке был период, когда люди выражали уверенность, что наука сможет ответить на два основных вопроса жизни:

– Почему мы появились на Земле? (Зачем нас поместили на Землю?)

– Что происходит после нашей смерти?

Для многих людей само существование становится обременительным, лишенным смысла и запутанным, если нет ответа на эти вопросы. Подумать только, с виду нормальные, здоровые люди тратят столько усилий на решение уравнения, в котором нет ни одного известного значения!

Поэтому, по данным статистики, только 15–20 % людей могут жить без религии (или без веры в нематериальные силы, что примерно одно и то же). Похоже, что церковь и религия предлагают самые важные и разнообразные дары, когда дело касается духовной заботы. Все ожидания, что при таком развитии технологии и постоянно повышающемся уровне образования человек отвергнет любые ненаучные объяснения и будет руководствоваться строгой математической логикой, оказались ошибочными. Нельзя жить только тем, что можно потрогать или ощутить физически. Похоже, материализм был похоронен в начале 1990-х, вместе с развалом Советского Союза.

Похоже, на смену обществу информации приходит общество мечты, основанное на допущении, что научное, рациональное мышление, уже не может играть определяющую роль.

Когда официанты принесли заказ, на некоторое время все притихли, залюбовавшись блюдами. Это была еда музейного назначения, словно предназначенная для сеньоров и сеньорит из каких-то других, неведомым образом уцелевших миров. Даже заказанный Андреем стейк из свинины выглядел царственно. Ну а лобстер в соусе, заказанный «барышнями», и Штейновский торчек-узбечек (Вениамин был подчеркнуто внимателен к своему мужскому здоровью) – это не поддавалось никакому описанию.

Мысли о еде навели Веру Ильиничну на мысли о предстоящей сделке.

– Спасибо нашим мужчинам, что подарили нам такой шикарный вечер, – сказала она, поднимая бокал, – мы отработаем…

Тут Штейн попытался возразить – мол, никто не рассчитывает, но Вера Ильинична твёрдо продолжила, заявив, что сделает всё возможное, чтобы протолкнуть сделку со Стеррадами и другим оборудованием, но требует одного:

– …чтобы ни одна живая душа не знала о наших взаимоотношениях, особенно о конкретных цифрах. Это касается всех, в том числе Наиля Фаткулина.

Штейн удивленно посмотрел на неё – это противоречило тому, о чём говорилось в присутствии будущего заведующего реанимацией нового роддома; Андрей понимающе кивнул – Боливар не резиновый, и всех не увезет. Среди дольщиков всегда неизбежны санитарные потери.

– … в том числе Наиль Фаткулин, – повторила Вера Ильинична, и приступила к трапезе, убедившись, что физиономия Штейна приобрела выражение полного согласия.

Нона Ильинична продолжила разговор о плацебо и привела такой пример. Её родственник, 25-летний парень, попал в аварию, и ушибся грудиной об руль. Были повреждены органы, находящиеся в грудной полости, в том числе тимус (вилочковая железа). Через некоторое время развилась злокачественная опухоль системы крови (рак крови). Больной находился в онкодиспансере, где проходил курс химиотерапии. Больница кишмя кишит адептами разных религий и распространителями чудо-таблеток, наживающихся на людском горе. Парню за сорок долларов втюхали упаковку таких бесполезных таблеток (нигде не зарегистрированных и не имеющих государственного сертификата). Буквально на следующий день после начала приёма чудо-таблеток он заявил, что самочувствие его резко улучшилось. Появился аппетит, хорошее настроение, ему хотелось двигаться, читать книги, что-то делать, он стал строить планы (до этого он пребывал в глубокой депрессии). Так продолжалось две недели. Потом он умер.

Уже в конце встречи Вера Ильинична рассказала о расстановке сил в РКБ. Все закупки расходных материалов и медицинского оборудования проходят через Эльдара Хабибулина, заместителя главного врача по оборудованию, закупки медикаментов – через Гамира Садыкова, заведующего больничной аптекой. Об их взаимоотношениях с главным врачом ничего не известно, но, судя по всему, они рулят всем, и не делятся с шефом. Напрямую на главврача фирмы не выходят.

Родильное отделение находится на особом положении. «Барышни» отвоевали право самостоятельно выбирать поставщиков, и их счета оплачиваются без лишних вопросов. Но в случае крупных закупок… Эльдар не отдаст эту сделку, придётся договариваться с ним. И бог бы с ним, была бы сама сделка. Но проблема в том, что если Эльдар за что-то ухватится, жди беды – он никогда не делится. Больше того, перехватывая бюджеты, сделки, и целые проекты, поставляет совсем не то, что нужно. Например, были выделены деньги на закупку инструментария. Вера Ильинична вовремя не принесла в бухгалтерию счёт от своих поставщиков. В итоге родильное отделение получило… гормональные контрацептивы и мужские уретральные катетеры. В другой раз вместо импортного стерилизатора получили десяток отечественных сухожаровых шкафов, один из которых взорвался. Таких примеров не счесть, было время, когда заведующая отделением не сообщала о своих потребностях и не давала заявки на материалы даже по приказу главврача. А нынешнее равновесие достигнуто после серьёзного разговора с Эльдаром, когда Вера Ильинична пригрозила ему, что сообщит куда следует о некоторых его делах, если он не перестанет кромсать её бюджет, и не прекратит своё вредительство.

– Мы имеем дело с сильным противником, – заключила Вера Ильинична.

Все почувствовали себя полководцами, собравшимися для обсуждения решающего сражения. Андрей был до этого дня изолирован от информации, касающейся РКБ, и мог, конечно, высказывать какие-нибудь умозрительные предположения, но, чтобы не выглядеть глупым, предпочёл молчать, участвуя в разговоре лишь мимикой и жестами.