Между тем Ренат, проснувшись наутро, принялся звонить Тане на мобильный телефон. На десятый раз, около трёх часов дня, ответила её мама и сказала, что Таня спит. Ренат решил, что очередная стадия на пути к завоеванию Тани пройдена успешно и отправился в аэропорт. Вчерашнему фиаско он дал множество разумных объяснений.

Да, он сознавал, что был чрезвычайно смущён реальной встречей с девушкой, которую своими мечтами вознес на недосягаемый пьедестал, а потому напился и не смог ничего сделать, даже толком поцеловать. Но, с другой стороны, оно и к лучшему – ведь она тоже была неготова, и своими домогательствами он бы только испортил дело.

У всегда во всём конкретного Рената были проблемы в понимании невербальных сигналов. Большинство его женщин были доминирующими «пумами» либо «мамочками», по возрасту старше него, которые сами подбирали его, и это был секс без обязательств. Опыт совместного проживания с равноправными партнершами (приблизительно одинаковый возраст, уровень развития и доходов) оказался неудачным, а флирт с рафинированной домашней девочкой гораздо моложе себя был так же далёк от него, как собственный бизнес. Поэтому он не увидел, не почувствовал явную любовную сигнализацию, исходившую от Тани, не услышал её просьб поцеловать её и «где-нибудь уединиться». Некоторую её развязность он счёл наносной, возникшей от смущения, и до него не дошло, что эта развязность мало чем отличается от поведения дам из его целевой аудитории – тех самых «пум» и «мамочек». А отличается только степенью её опыта – если бы у неё был такой же послужной список, как у его великовозрастных женщин, свидание бы прошло гладко, по такому же сценарию, как с ними.

И точно так же Ренат не мог взять в толк, что молодой девушке с трёх бутылок вина может стать плохо, – ведь большинству его женщин с трёх бутылок водки становилось только лучше. Сделав то, что должен, проводив её до подъезда, он не довёл до квартиры, потому что сам находился в крайней степени смущения, которое не смог побороть даже алкоголь, в глубине души он догадывался, что надо что-то предпринять, но не знал, что и как. Ему и в голову не могло прийти, что Тане может быть настолько плохо, что она не дойдёт до квартиры.

Куда подевалась та лёгкость и уверенность, с которой он прошёл первый, конфетно-букетный уровень! Девушка повелась, зачёт. Но как с этой сложной штучкой выйти на следующий уровень отношений, он не знал. Душевная нестабильность стала дорого ему обходиться – помимо поездки в Волгоград за свой счёт, он проводил с сексопатологом, у которого лечился по поводу бесплодия, дополнительное время, а дополнительные консультации стоили денег. Разум Рената был буквален и логичен – он распознавал медикаментозное лечение как разумные инвестиции (это устранение поломки организма, процесс с очевидным результатом); тогда как психотерапевтические сеансы – это перемалывание воды в ступе, и даже хуже: пока идёт обсуждение волнующей темы, он чувствует себя более менее сносно, но стоит покинуть кабинет доктора, становится гораздо хуже, появляется много новых вопросов, которые требуют дополнительного обсуждения. Получается как наркотик. А наркотик это зло. Ренат с грустью вспоминал то время, когда жил с Леной – тогдашнее существование было безопаснее для его карманов и не было сопряжено со стрессом.