Тело Орника Мадеры опутали синеватые нити заклинания, эльф осторожно прикоснулся к одной. Ладонь прошла насквозь, но пальцы закололи тонкие иголочки, а за нитью покрылись инеем.

— Осторожней! — остерег его Горан.

— Сам уж понял. — Буркнул эльф. — А убрать это можно?

— Можно. — Горан резкими движениями засучил рукава и тут же вспомнил, что Мадера всегда его за это ругал: "Ну, что ты как батрак! Ты копать собрался или полоть? Лопату надо?". Щека у архимага болезненно дернулась, он отвел глаза от тела учителя и вскинул ладони вверх, голубые нити покорно принялись таять.

— Сколько дней прошло? — эльф осторожно дотронулся до шнуровки на похоронной рубашке, за которой скрывалась рана.

— Три. Но это заклинание хранит тело в безвременье, можете считать, что умер он сегодня.

— Хм… значит не заморозка? А почему такой холод?

— Он опасен только для живых. Живого он убьет.

Велор придирчиво оглядел пальцы, но они остались прежними, только намокли от растаявшего инея.

— Где кинжал?

— Здесь. — Горан показал на полку по правую руку. Где стоял запертой ларец, опутанный таким же синим свечением.

— Я думал, что современная магия отвергает красоты, а вы похоже готовы растрачивать силу даже на кинжалы.

— Готов. — Подтвердил Горан. — После того, как пара моих слуг лишилась из-за подобных чар рук, я предпочитаю показывать, что трогать опасно.

— Да вы змей, милсдарь Горан. — Почти с уважением произнес эльф. — Предупреждаете, что ядовиты.

— Будто вы не таковы. — Вернул колкость архимаг, разговор не помешал ему вскрыть ларец и снять заклятие с кинжала.

Эльф взял орудие убийства.

— Ты уверена, что чувствовала другого убийцу помимо Регины Мадера?

В ответ девушка фыркнула, разобиженной кошкой.

— А зря. — Истолковал ее ответ эльф. — Посмотри сюда.

Жарка послушно уставилась на подставленную рукоять, а потом на наставника.

— Внимательней смотри! — настаивал Велор. Горан тоже заинтересовался предметом и заметил первым то, во что тыкал полукровку эльф. И как он не нашел такого простого решения сам!!! Почему проклятому эльфу понадобилось лишь пара секунд, а он архимаг, ученик Орника Мадеры прохлопал ушами?

— Карателей нередко пытаются обмануть подобным образом, — ответил Велор на незаданный вопрос. — Вы не каратель, Жарка еще не сталкивалась с подобным, поэтому винить вас обоих глупо. Кожа, которой обмотана рукоять, пропитана кровью. Кто-то не пожалел ни себя, ни времени, чтобы обмануть Раджаэль и отвести подозрения от Регины. Что скажете, милсдарь Горан? Для чего он это сделал?

— Чтобы охотничий инстинкт взял надо мной верх, и я понеслась в погоню. — Сообразила Жарка, не дав архимагу раскрыть рта.

— Молодец. — Велор вскользь похвалил воспитанницу, но ей померещились в его ровном голосе нотки укора. — Но почему бы не обвинить во всем Регину?

— У Регины был один мотив… ревность… — Невнятно начал архимаг. — Но… он глупый. И… надо было скрыть, что она действует осознанно! Надо было скрыть не то, что действует она не одна, а что она действует сама.

— Значит, Регина была дорога инициатору убийства? — эльф продолжал ощупывать оружие чуткими тонкими пальцами.

— Или нужна. Ведь с ее заключением в покои Мадеры попасть становилось очень сложно. Но Редрин испугался так, что запер Регину и попортил этим всё.

— Что было такого в покоях архимага, что нужно было найти? — Жарка втянула носом воздух, напомнив Горану лисичку, почуявшую курятник.

— Отречение. — Прошептал Горан, невольно хватаясь за внутренний карман. А потом скоропалительно разжимая руку, но проклятый эльф заметил и это.

— Оно у вас с собой?

— Это не ваше дело! — опомнился Горан.

— Не мое. Но вам ведь интересно узнать, почему Марин де Морр отрекся от престола?

Горан не говорил ничего про старшего брата государя, впрочем, догадаться не трудно. Эльф надменно усмехнулся, положил кинжал на место и аккуратно приподнял ворот рубашки мертвого Мадеры:

— Рана колотая, чистая, ни яда, ни магии.

— Вижу. Что вы знаете о Марине?

— Я знаю Марина де Морра, Майорина, — эльф отошел от тела, приблизился к архимагу и открыто посмотрел тому в глаза: — Майорин считал Орника Мадеру своим другом, очень хорошим другом. Я знаю, что Майорин порвет глотку любому, кто покусится на жизнь его брата. И я совершенно уверен — он понятия об этом не имел. Ни о заговоре, ни об убийстве.

— Это ничего не значит! — разозлился Горан. — Это лишь сентиментальная чепуха, а вы рассуждаете, как влюбленная женщина!

— Я похож на женщину? — эльф приподнял красивую бровь.

— Нет! — рявкнул архимаг, опять по-батрацки засучил рукава и принялся накладывать на тело и кинжал заклинания безвременья. Пока он выстраивал формулы, колотящееся сердце успокоилось, а мысли опять стали ясными.

— Орник Мадера ваш учитель, Редрин Филин ваш государь, и вам больно, что один из них решил изничтожить другого. А теперь вы начинаете думать, не Редрин ли подстроил смерть верховного архимага. Вас пугает ответ, и потому вы слепите себе глаза ложными догадками. Майорин же наоборот вам неприятен, но он непричастен, я уверен.

Горан смотрел в пол, глядеть на эльфа не хотелось.

— Я тоже не могу быть абсолютно беспристрастен. Жарка моя воспитанница, у меня нет детей, и я смело могу назвать ее своей дочерью.

Девушка сжала маленький кулачок, ей давно хотелось услышать эти слова. Вот только не думала она, что услышит их от хладнокровного наставника именно сейчас, а эльф продолжал:

— Майорин мой друг. Я хочу защитить их обоих. Вы умны, милостивый государь. Давайте поможем друг другу, сложим нашу пристрастность и попытаемся мыслить ясно и хладнокровно.

Пол перестал интересовать архимага, Горан медленно поднял голову. Перед ним по-прежнему стоял эльф с равнодушной миной карателя, но слова уже прозвучали, и глупо было не верить, что говорил он.

— Хорошо. — Решился Горан. — Я согласен.

В зале сидели семеро, сборище могло показаться весьма странным, но государь так не считал. Редрин Филин, созвавший их сюда, выпрямился на троне и для порядка велел представиться, в чем не было особой нужды — они и без того друг друга знали.

— Консат, верховный жрец Трех Богов.

— Денера, мать настоятельница Вирицкого Женского монастыря.

— Горан Вирицкий, исполняющий обязанности верховного архимага Велмании.

— Ивар. — Прозвище "Голый" советник опустил.

— Арне я, Арне, никто меня за ночь не переименовывал! — как обычно нарушила этикет слышащая.

— Велор, глава Ордена Белого Меча.

На главу карателей смотрели с опаской, но эльф и острым ухом не повел — привык.

Он вскользь улыбнулся Денере, кивнул Горану и принялся изучать Ивара с Консатом.

Первый советник был невысоким щегольски одетым мужчиной средних лет, с очень короткими волосами и ухоженной бородкой. Он демонстративно игнорировал правила, показывая, что имеет права не подчиняться в мелочах, но судя по модному стеганному дублету с золотым шитьем, высоким сапогам с вышитыми отворотами, ежику волос на голове — этот человек был весьма пристрастен к веяниям и правилам. И нарушал лишь напоказ, бахвалясь для публики, но в общем и целом жил как по писанному, чем кажется не был доволен. Велор таких не любил, даже не просто не любил, он их терпеть не мог. Даже Горан Вирицкий с его трепетным отношением к закону, этикету, поведению, вызывал у эльфа больше симпатии. Велор с улыбкой припомнил, как архимаг отказался подписывать Жаркин приговор, запугав стражника.

Жрец же наоборот эльфу понравился. На нем была чистенькая ряса, поверх нее длиннополая шуба, Консат — тощий, нескладный, казался ниже ростом, чем был на самом деле. И только взгляд его выдавал. Глаза у Консата смотрели ясно и внимательно, с лукавством беса и зоркостью сокола. Велор поймал на себе этот пронизывающий взгляд, ответил на него похожим. Жрец ему кивнул. Они признали друг друга, как два хищника, охотящиеся на разную добычу в одном лесу.

Редрин Филин передал слово Горану, забыв в обращении употребить словосочетание "исполняющий обязанности" и тем самым подтвердив: архимаг займет пост Мадеры. Горан нервничал, понимая: сейчас ему придется врать.

И ложь, которую они с главой Белого Меча старательно готовили для сегодняшнего совета, станет очередным нагромождением выдумок, вьющихся и без их помощи при любом дворе, где вершится большая политика. Ложь будет многоступенчатой и многослойной. Потому как Редрину Филину подастся ложь полуготовая — недожаренная, и уже Филину будет дано решать, в каком виде подавать это блюдо подданным.

Так же нельзя было исключать того, что часть фактов были известны присутствующим. С каждым, кроме эльфа, Орник Мадера вел свои секретные дела, и каждый знал про него что-то такое, что не должны были узнать остальные.

Не думал Горан, что смерть это так хлопотно. Знал, что это больно, горько, тяжело. Но хлопотно…

Он мысленно переругивался с учителем весь предстоящий вечер, пока писал отчет, он чихвостил его, пока нес этот насквозь лживый отчет государю, кричал на Орника, пока советовал Редрину, где в этом отчете промолчать, где недосказать… Но мертвые редко отвечают живым, и верно это к лучшему.

Ответь Орник ученику, они непременно бы поругались. Обязательно бы поругались. Раз и навсегда. И Мадера молчал, до того момента, когда Горан не нашел его письмо. Письмо обращенное к ученику, и может быть не будь того письма, не было бы этого храма лжи, который нагородили Горан и Велор.

Но письмо было, нашлось при вторичном обыске покоев Орника Мадеры, на котором настоял проклятый эльф.

"Мой Ученик! — писал Мадера ровным круглым почерком. — Я, верно, мёртв. А раз ты шаришься в моих вещах, то умер я не сам, и мне помогли "добрые" люди. Что ж я рассматриваю подобную возможность, потому и принялся писать сие послание. Подозреваю, что ты уже успел весьма разочароваться в своем учителе. Мне бы оправдываться, но я не стану этого делать, просто скажу: ты еще очень молод для колдуна, ты не видел как сменяются лица окружающих тебя людей, как их уносит и калечит время, а ты остаешься таким каким и был, и каким будешь еще многие годы. Подобный опыт сильно ужесточает сердце. Именно из-за его отсутствия ты сейчас злишься на меня и негодуешь на себя. Ты прав, не стану спорить. Редрин Филин твой государь, ты моложе его, ты принимаешь его таким какой он есть, а государь и человек он неплохой. Вот только не его это время, и рано или поздно он падет, не оставив наследника, или оставив, но беспомощного младенца. А Велмании как никогда нужен грозный и мудрый правитель. И такой государь у нее есть, думаю, ты уже знаешь об этом.

Я не смог уговорить этих упрямцев жить в мире. Не смог удержать Майорина в Вирице — он оказался слишком горд, чтобы переждать гнев брата (Ах, как губит нас порой гордость!). Так же не буду отрицать мысли о перевороте, посещавшие и меня, и государыню Ильму. Я намереваюсь избавиться от отречения Марина де Морра, не знаю успел ли я, но без отречения его права на трон становятся первостепенными. Он не колдун и не маг, подозреваю, что и это ты смог узнать, либо догадываешься об этом. Истоки рождались слишком редко чтобы писать для них отдельные правила, и все же эти правила бы пригодились Редрину… но прямого запрета насчет истока на троне нет, и Майорин будет иметь права на престол. Молю! Если я не успел уничтожить отречение, уничтожь ты! Поговори с Владычицей, если сомневаешься, она тебя убедит. Ты, безусловно, постараешься уберечь Редрина, которому ты столь предан, но подумай о Велмании, о Вирице. Я, как мог, подготовил все к возможному перевороту. И хотя ты, вероятно, назовешь нас заговорщиками, а наши действия "заговором", но я перечислю тебе людей посвященных в план. Это Ильма Инесская, матушка Денера, второй советник государя Раддарт. Еще есть люди, которые наверняка присоединятся к нам, не знаю, успею ли с ними поговорить или оставлю это дело тебе: Велор из ордена Белого меча, Консат — он ни в коем случае не захочет власти Цитадели и лучше поддержит Марина, наш казначей тоже будет на этой стороне, досье на него ты найдешь с этим письмом, там множество неприятных сведений, чтобы казначей выдал столько средств, сколько ты пожелаешь. Поверь мне, этих людей будет достаточно, чтобы помочь Марину де Морру вернуть трон в случае смерти Редрина Филина. Ты наверняка подумал, что в моем списке нет ни одного воина. И гарнизон Вирицы и регулярные войска Велмании могут отказать вам в помощи. Могут, но вероятность этого ничтожная. Здесь тебе поможет Консат, вот уже три месяца наш Верховный Жрец настраивает людей против магов и колдунов, но больше говорит о магах в Цитадели. Если он встанет за Марина, то верующие в Трех Богов, а все доверяющие свою жизнь провидению и случаю, люди верующие истово, пойдут с ним.

Горан, ученик мой! Я верю в твой ум и в твою порядочность, если ты отвергнешь мои действия, если решишь все сделать иначе, никто не в силах будет тебе помешать. Используй тогда мои наработки, чтобы помочь Риане и наследнику Редрина, если дитя родится от нашего государя, а не от этого эльфийского отродья. Будь осторожен, Вирица кишит шпионами и слугами Хенрика Аарского, будь настороже, они готовы дать бой. Будь разумен, Редрина могут убить в любой момент, старайся сохранить ему жизнь, но предусмотри его смерть. Я верю в тебя как не верил ни в кого, я может и не самый лучший человек на свете, не самый честный, но мне кажется я по праву горжусь своим учеником. И именно поэтому не уверен в твоем выборе. Но знаю, ты будешь биться за Велманию до последней капли силы.

И помни, что там: на северо-востоке за Уралакским хребтом грянет битва, которая может пошатнуть всю привычную нам жизнь и разорвать ее на куски одним неверным шагом. И в эту битву идут наши с тобой соратники, братья по силе, колдуны Инессы. Идут, чтобы остановить чудовище, выросшее из Цитадели. Помоги им, не дай пролить кровь и силу зря. Пусть их победа укрепится в столице. А если произойдет так, что они проиграют, дай им достойный противовес. Инесса может оказаться слишком слабой, но Вирица сильный город, не дай пропасть ей зря. Не дай химерам рассесться на городских стенах!

Твой учитель, Орник Мадера из Инессы".

К письму действительно прилагалась пачка документов, компроматы на казначея и на несколько персон пониже полетом. Кое-какие скрытые от государя отчеты, магические сводки по областям Велмании. Списки смотрящих колдунов по-настоящему лояльных Инессе. И еще много чего. Орник Мадера готовился, что война вылезет за хребет на запад, готовился, что пойдет черной язвой по стране, и предусмотрел все.

Даже собственную смерть.

И нашел человека, которому мог доверять и на него полагаться.

Горан прикрыл глаза, ярость мешалась с горем. Расследование смерти учителя не давало тосковать о нем.

Почему бы не рассказать государю? — думал Горан. — Довериться тому, кто заинтересован в победе в первую очередь?

Потому что государь изгнал Майорина из столицы, из-за того что боится: брат займет его место, и любой кто об этом заикнется, станет для Редрина врагом. — Ответил он сам себе.

— Горан! Гора-а-ан! — повторил государь, привлекая внимание архимага. Тот чуть не подпрыгнул, омут размышлений подло затянул его в самые глубины сознания.

Пришло время лгать, милостивый государь архимаг, а как вы хотели? Высокий пост — высокие горы лжи.

И Горан начал свой рассказ, следя, как бледнеет Консат, как поджимает губы Денера, как усмехается эльф, как напряженно вслушивается в каждое слово Ивар.

И как удовлетворенно кивает государь, полагая, что знает правду.

Архимаг вздохнул, тяжело глянул на Редрина и отвел глаза.

Орник Мадера засмеялся в глубине сознания, Орник Мадера умный и проницательный, рассчитавший все до последней мелочи.

* * *

Сегодня над Вирицей плескались черные знамена. Приспущенный герб Велмании уступил место скорбным полотнищам, летящим по ветру знамениями горя. Люди выходили из домов, поднимали головы и присоединялись к длинной процессии похорон, кто-то действительно скорбел, но большею частью, как оно чаще бывает, народу хотелось праздно поглазеть на государя, нового архимага и прочих обычно недоступных глазу простолюдина лиц.

Ловша Левша в компании Билдира и Раджаэль, стояли на горке в отдалении в окружении зевак. Мальчишки с раскрытыми ртами смотрели на кортеж, цокали языками, видя породистых рысаков государя и его свиты, девки закатывали глазки, бесстыдно обсуждая нового телохранителя государя, да так, что Жарку залила краска. Бабы во всю изучали наряды придворных дам, споря на предмет моды, мужики глядели на оружие и порой на баб. В общем-то для тех, кто не знал покойника или не слишком того любил, похороны оказывались довольно-таки занимательным действом.

Корчмарю настроение толпы не передалось, он знал Орника Мадеру, уважал и сожалел, что того убили. И плевать он хотел на коней, оружие, баб и сплетни, кои в достатке слетали с языков.

— Говорят, жена его прикончила. Та еще мегера была, а он с другой шашни закрутил, вот и… — Языкастая горожанка неожиданно примолкла, поймав негодующий взгляд полукровки. — Развелось тут, — под нос пробурчала женщина, — нелюдей.

Но замолчала одна, начали другие, и Ловша решительно махнул рукой спутникам, отводя их в сторону от толпы:

— Потом придем на могилу. — Сказал он Жарке. — Не расстраивайся.

— А я, пожалуй, останусь. — Билдир подмигнул девушке. — Послушаю, что говорят.

Ловша поморщился, но карателю глава приказал собрать как можно больше информации, а сплетни, как известно, иногда ее содержат.

— Почему с Велором не пошла? — спросил корчмарь у полукровки, когда они шли по пустынной улице с закрытыми лавками.

— Не того полета птица. — Жарка натянула шарф на нос и оттуда пробурчала: — Я провалила задание. Из-за меня его убили, я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и напоминали об этом.

— Тебя же оправдали. — Ловша отворил дверь корчмы и пропустил полукровку вперед.

— Да… для тех, кто понимает, жаль их не слишком много.

Велор спешился секунда в секунду с государем. И не слева, как принято, а справа, чтобы не терять Редрина из виду. На какое-то время они оказались зажаты, между лошадьми и эльф поймал миг, пока их никто не слышит.

— Я буду стоять рядом, помните мои указания.

— Помню, — серьезно подтвердил государь.

Слуги отвели лошадей. С повозки снимали гроб, сейчас его прикрыли крышкой. Скоро крышку снова снимут, чтобы пришедшие попрощаться могли посмотреть Орнику Мадере в лицо. Хранившая тело магия, не пустила на высокий лоб архимага восковую бледность, не заострился нос, как это часто бывает с покойниками. Он лежал с прикрытыми глазами, спокойный и мудрый, только чувствовалось, что дыхание жизни ушло, лишив его былого блеска.

Матушка Денера судорожно выдохнула, когда крышку убрали. Не раздувались тонкие крылья носа, не усмехались полные губы, а в разгладившихся вокруг глаз морщинках не угадывалось больше насмешки над миром. Денера беспомощно оглядела толпу собравшихся, будто потерянная. Теплые пальцы взяли ее руку, сжали. Горан Вирицкий грустно ей улыбнулся, и Денере показалось, что между ними и собравшимся на кладбище людом расползается пропасть. Женщина стиснула ладонь нового верховного архимага.

Толпа зашевелилась и вздохнула. Регину Мадера вели двое стражников, переодетых в слуг, руки жене Орника не связали, но Горан наложил на нее сложные чары, не позволявшие ей ослушаться сопровождающих. Регина все больше походила на старуху — злую ведьму из злой сказки со страшным концом.

Первым за ручки гроба взялся сам Редрин Филин, рядом, подобравшись, встал Велор. От привычной расслабленности эльфа не осталось ничего — каждое движение его было готово перейти в удар или парирование.

По другую сторону от покойного встал Горан Вирицкий, Денера пошла рядом с ним, нарушая правила обряда.

Сзади встали два ученика Мадеры, которых он взял после Горана и Клева Бересклета.

На штандартах бились черные знамена: одно с красным колосом Инессы, другое с желтой сойкой, знаком, дарованным архимагу при вступлении в должность. Процессия двинулась к приготовленному для могилы месту. Удивленные зеваки искали глазами саму могилу, но процессия остановилась около заснеженного места, расчищенного только, чтобы государь и сопровождающие его лица не проваливались по колено в снег.

Гроб поставили. Горан Вирицкий вышел вперед и выжидающе уставился на государя.

— Мой народ! — звучно произнес Филин. — Сегодняшний день я не назову ни славным, ни светлым. Вирицу окутала тьма траура и скорби. Орник Мадера много лет был моим другом и соратником, и эта потеря для меня невосполнима. Как и невосполнима она для Велмании. В эти грозные времена, заставшие нас неготовыми, Орник Мадера как никто поддерживал порядок в Вирице и весь отдавался делу, которое считал правым. Сегодня его с нами нет. Его дело не останется брошенным, его память не будет предана. Горан!

Горан Вирицкий повелительно развел в стороны руки. Земля с треском и нежеланием раззявила холодную рыжую пасть, лишние комья взметнулись в воздух, пугая горожан. Два ученика Орника подхватили заклинание, а Горан осторожно поднял в воздух гроб, крышка, будто опаздывающая на корабль, взметнулась вверх и звучно закрылась уже навсегда. Гроб осторожно полетел к могиле, плавно в нее опустился. Один из комьев земли вежливо ткнулся в ладонь государя. Редрин принял его и, подойдя к могиле, бросил на крышку гроба. Долгая процессия брала комья из воздуха и опускала их в могилу, ученики поддерживающие заклятие вспотели и запыхались. Наконец допущенные до действия кончились, а с ними и комья, и Горан сомкнул землю, на которой, несмотря на мороз, тут же принялись проклевываться зеленые ростки. Ростки поползли вверх, окрепли и налились золотыми бутонами.

Желтые розы будут цвести на могиле еще несколько недель, вопреки всем законам природы, вопреки всем правилам. И каждый колдун, будет добавлять в это заклятие чуточку силы, отдавая свою дань уважения великому чародею.

Ни один жрец не произнес ни слова, ни один обряд не был соблюден. Но когда первая роза раскрыла бутон, боязливо, остерегаясь мороза, Денера расплакалась, слезы безжалостно лились по щекам. Горан отвернулся от толпы и обнял мать настоятельницу.

"Поползут слухи", — думал архимаг, гладя Денеру по голове. Поползут слухи, и ему придется разбираться еще и со слухами.

Редрин Филин подошел к могиле, срезал кинжалом одну розу и поднес ее матери настоятельнице. Про Регину Мадера, казалось, совсем позабыли.

— Пойдут слухи. — Сказал государю Горан. Редрин равнодушно пожал плечами и знаком приказал Ивару срезать розу для Регины.

Ивар послушно выбрал цветок и подошел к жене Мадеры. Она стояла с остекленевшими глазами, первый советник осторожно дотронулся до плеча Регины, женщина качнулась куклой и рухнула наземь.

Над тихим кладбищем, только начавшим заполняться сдержанным шепотком, раздался истошный пронзительный женский крик. Крик птицей взлетел над пригородом Вирицы, взмыл вышел, коснулся крыльями влажных облаков и утонул в них. Но где-то на другом конце страны вздрогнул Майорин, близкий друг Орника Мадеры. Майорин не знал, что именно заставило его встрепенуться и поднять голову вверх.

— Мертва? — Велор почти вплотную встал к государю, по его мнению, Редрина нужно было срочно убрать от толпы, но Редрин думал иначе.

— Да. — Горан прикрыл глаза Регины и встал с корточек.

— Кто ее? — растеряно спросил Редрин.

— Не знаю. — Очень мрачно ответил архимаг. — Но место он удачное выбрал, можно сразу похоронить.

— А не ты ее, а? — Велор уточнил так, на всякий случай. Но Горан неожиданно рявкнул на карателя:

— Ты кажется здесь на задании! Так выполняй его!

— А может и ты. — Под нос сказал себе эльф.