63

Логан, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Патрульная машина сержанта Коула Дэвиса ехала вслед за превышающим скорость «Мерседесом», недавно сделавшим крутой разворот на старом двадцать четвертом шоссе и теперь летевшим в сторону Гудленда. Офицер полиции без устали уже несколько минут подавал водителю сигналы прижаться к обочине. Пусть это и не его территория, сегодня сверху были получены указания в любых обстоятельствах с особым тщанием относиться к нарушителям дорожного движения. Особенно к тем, кто сильно спешит.

Насколько было известно Дэвису, указания поступили после того, как его начальник поговорил с капитаном полиции Лоренса, недавно обнародовавшим обстоятельства дела, напрямую касавшиеся происшествия, которое в гудлендском полицейском участке (да и не только там, надо думать) окрестили «мотельной бойней». У сержанта начинало неприятно скручивать узлом желудок от мысли о том, что он косвенно послужил причиной массовых убийств, ведь это он направил черный «BMW» М3, ориентировку на который получил от своего неофициального работодателя, в тот мотель.

Нет, я здесь ни при чем. Я просто порекомендовал мотель, а решение эти люди принимали сами. Да и бойню устроил не Джеймс Харриссон, которого мне сказали туда по возможности отправить, а юнец по имени Крис Келлер, ведь об этом журналистам сообщил капитан полиции Лоренса, — успокаивал себя Дэвис, продолжая следовать за непокорным и упорным водителем Мерседеса.

И хотя сержант прекрасно знал, что за рулем этого автомобиля Джеймса Харриссона, разыскиваемого полицией, не окажется, все же решил попытаться разобраться с нарушителем. Возможно, на это Рождество ему во избежание эксцессов предложат «забыть» об этом маленьком недоразумении и вручат небольшой подарок. Уже не первый год Дэвис ловил особенно спешащих домой на Рождество водителей — не всегда трезвых — которые мечтали откупиться от назойливой полиции и поскорее прилететь домой к родным. Самому Дэвису спешить было не к кому, поэтому он, выражая максимальное для своего положения понимание, соглашался на условия нарушителей.

Машина, наконец, остановилась, прижавшись к обочине, и Коул направился к водителю. Уже поравнявшись с окном с водительской стороны, он предвкусил предстоящие уговоры отпустить нарушителя с миром за небольшую, символическую плату. Однако, увидев водителя «Мерседеса», Дэвис остолбенел.

В сети видео с Валиантом Декоре — нерадивым клиентом его второго, неофициального работодателя — разлетелось с огромной скоростью, и многие не переставали гадать, что же за существо попало на эту запись. Будучи одним из передовых работников сети Дрейка Талоса, Коул Дэвис был посвящен в обстоятельства дела, поэтому прекрасно знал, кого именно перед собой видит. Знал он и то, что его неофициальный работодатель искренне интересовался местоположением своего проблемного клиента, разослав ориентировки на него по своей защищенной линии.

— Мистер Декоре? — удивленно воскликнул Коул.

Глаза водителя на миг показались ему сияющими синим холодным светом, полностью крадущим все внимание, однако свет тут же погас, не успев загореться, как только Дэвис назвал его имя.

— Не помню, чтобы мы были знакомы, — нахмурившись, произнес Валиант.

— Лично мы не встречались, но я работаю на… вашего исполнителя. Мистер Талос сильно беспокоится о вас, сэр, — осторожно проговорил он. — Он упоминал, что вы передвигаетесь… гм… пешком. Откуда у вас эта машина?

— Угнал за неимением личного транспорта, — огрызнулся Валиант.

— Это сейчас небезопасно, сэр, особенно в нашем регионе. Ведется охота на Джеймса Харриссона, его обвиняют в похищении…

— Я и без тебя это знаю, — раздраженно процедил Декоре, и Дэвису стало неуютно под его взглядом. Ему показалось, или Валиант действительно несколько секунд безотрывно смотрел на какую-то точку на шее сержанта? Невольно потерев шею рукой, будто в попытке избавиться от ненароком засевшего там пятна, Дэвис кашлянул, прочищая горло, и заговорил снова.

— Если вы угнали машину, сэр, владелец, скорее всего, уже подал заявление в полицию. Он ведь… жив? — последний вопрос Коул задал с искренней тревогой на сердце.

— Разумеется, жив. Слушай… как там тебя?

— Коул Дэвис. Сержант Коул Дэ…

— Дэвис, — перебил Валиант, — мне сейчас не до тебя и не до Дрейка. Я должен ехать за Ривер. Вполне возможно, она образумится и попытается сбежать от Харриссона. Я обещал Дрейку, что рисковать попусту не стану, но подстраховать Ривер, если она захочет убежать, я обязан. Поэтому, если тебе больше нечего мне сказать, кроме чтения нотаций, проваливай.

Коул изумленно приподнял брови. Он представлял, какую взбучку устроит ему работодатель, если узнает, что сержант видел Валианта Декоре и так просто позволил ему уехать творить вольности, которые могут плачевно сказаться на всей деятельности сети Талоса.

— Сэр, давайте мы с вами поедем в Гудленд, где вы сможете взять машину мистера Талоса! — с готовностью предложил он. — Так будет безопаснее. Иначе вы привлечете внимание полиции. Вы уже его привлекли, так что…

— Некогда, — вновь отозвался Валиант, готовясь вновь тронуться с места.

— Дайте мне вас отвезти! — отчаянно попытался Коул. Он чувствовал, как ускоряется его сердцебиение.

Валиант вновь остановил взгляд на его шее, и теперь — Дэвис в этом не сомневался — он даже не пытался скрыть, что смотрит на пульсирующую венку, по которой бежит кровь. Судорожно сглотнув, сержант положил руки на дверцу со стороны водительского сидения.

— Прошу вас, сэр, один звонок мистеру Талосу… всего две минуты вашего времени, и после я помчу вас, куда скажете, на всех парах! И если замечу машину Джеймса Харриссона, я сам заставлю его выйти и отвлеку, а вы сможете помочь девушке. Я осведомлен о вашей… ситуации.

Валиант на секунду задумался.

А ведь помощь сержанта полиции могла ему пригодиться. На угнанной машине он и впрямь может далеко не уехать — что толку будет гнаться за Харриссоном, который почему-то решил изменить маршрут, если через каждые пару миль к нему будет цепляться полиция? К Дэвису (или как его там?) хотя бы будет меньше вопросов. К тому же он работает на Талоса и может пригодиться.

— Звони, только быстро, — с трудом оторвав взгляд от пульсирующей венки на шее полицейского, буркнул Валиант.

Дэвис, отходя от машины, уже набирал номер Дрейка Талоса. Пришлось звонить прямо в кабинет — не было времени передавать сообщение по защищенной линии. Это, разумеется, нарушало все мыслимые и немыслимые протоколы, установленные в сети Талоса, но дело было срочное и из ряда вон выходящее, и позволить себе терять время Дэвис никак не мог.

Послышался гудок. Другой.

Ну же, мистер Талос, подойдите к телефону!

Затем щелчок: кто-то поднял трубку.

— Да! — раздраженно гаркнул Дрейк.

— Мистер Талос, говорит сержант Дэвис, полиция Гудленда. Дело срочное.

— Опять полиция! — воскликнул Дрейк. — Я уже говорил… погоди? Дэвис? Черт, голова кругом… и какого дьявола ты звонишь сюда, а не…

— Дело срочное, мистер Талос! — повторил Коул. Он старался говорить тихо и быстро, с трудом не превращая свои слова в одну сплошную скороговорку. — Я встретил мистера Декоре. Он здесь, на угнанной машине. Следует за девушкой и Харриссоном, направляется в Гудленд. Похоже, Харриссон и мисс Уиллоу сменили маршрут.

— Вот, как, — в голосе Дрейка послышалась улыбка. — А ты молодец, Дэвис. Двух зайцев одним махом! Декоре необходимо успокоить.

— Я пытался, сэр, но он не соглашается приехать и взять машину, чтобы…

— Нет, Дэвис, ты не понял.

Повисло небольшое молчание, которое заставило внутренности Коула вновь свернуться узлом. Он понимал, о чем его просит начальник. Такое уже случалось несколько лет назад, когда понадобилось успокоить одного из ненужных свидетелей. Отчеты о расходе патронов с табельного оружия сержанта Дэвиса тогда волшебным образом были заполнены так, что никто не сумел придраться. Видимо, с этим поработали другие члены сети Талоса.

— Декоре близко? Он тебя слышит?

— Нет, — Коул сделал над собой огромное усилие, чтобы не оборачиваться. — В машине…

— Хорошо, — Талос заговорил тише. — С Харриссоном будет разбираться ФБР, здесь уже все схвачено, но за ориентировку спасибо. А с Декоре будь осторожен. Он опасен. Справишься?

— Да, сэр, — упавшим голосом отозвался Дэвис.

Как ни странно, сердцебиение его осталось ровным, несмотря на то, что табельный «Глок» начал буквально прожигать кобуру на поясе.

— Отлично. После можешь рассчитывать на повышение… лейтенант.

Дэвис вновь судорожно попытался сглотнуть, но в горле у него пересохло. Вот теперь начал учащаться и пульс. Он почувствовал, как, несмотря на промозглую погоду, начинает сильно потеть.

— Вас понял, сэр.

— Удачи.

Талос повесил трубку первым. Дэвис повернулся к машине Декоре и махнул ему рукой, подзывая к служебному автомобилю. Он искренне надеялся, что у него получилось сохранить непринужденный вид.

— Готово, мистер Декоре. Едем, — улыбнулся Коул. — Бросайте машину, сейчас домчим с ветерком. Говорят, агенты мистера Талоса даже напали на след машины Харриссона, — последнее он добавил, надеясь подогреть интерес Валианта к поездке. Проходя к припаркованному чуть позади «Мерседеса» патрульному автомобилю, он невзначай отщелкнул кнопку кобуры. Только бы успеть…

Дэвис повернулся спиной к Декоре и услышал позади себя щелчок, возвестивший об открытии двери.

Приготовиться. Он ничего не ожидает.

Декоре двигался почти неслышно. Коул повернулся к нему и нахмурился.

— Сэр, вы ничего не забыли в машине? Не стоит оставлять улик.

Валиант повернулся буквально на секунду — скорее, чтобы просто отмахнуться, чем чтобы реально проверять.

Извлечь «Глок». Прицелиться. Проще в корпус — меньше вероятности промазать.

Он опасен.

В голову, если он и впрямь так быстр, можно не попасть, если он будет вертеться, а вот корпус не защищен ничем, он весь на виду.

У меня всего одна попытка.

— Некогда… — начал говорить Декоре, уже поворачиваясь к Коулу.

Нащупать свободный ход курка и нажать на него плавно вышло быстро, как во время тренировок в тире. Выстрел прогремел, спугнув несколько птиц, притаившихся на кусте неподалеку.

Валиант громко ахнул, повалившись на спину. Пуля вошла в грудь, это точно. Возможно, даже, в сердце…

Коул почувствовал, как глаза его расширяются от ужаса — как и в прошлый раз, когда он понял, насколько хладнокровно может выстрелить в живое существо. Он помедлил всего секунду, прежде чем сделать шаг вперед и произвести контрольный выстрел в голову…

И этой секунды хватило, чтобы раненый нежелательный клиент попросту испарился. Пуля угодила в холодную землю обочины в том месте, где мгновение назад находилась голова Валианта Декоре.

Сначала Дэвис не поверил своим глазам. Этого просто не могло быть! Только что этот человек — или кто он на самом деле — лежал на земле, получив пулю в грудь. Рана должна была быть тяжелой, если не смертельной! И вот его уже нет. Будто и не было вовсе. Но он был здесь! «Мерседес» по-прежнему стоял на обочине. А на холодной заснеженной земле осталось несколько капель крови.

Рядом располагался только небольшой лес. Неужели он скрылся там? Или за машиной?

Дэвис почувствовал, как пульс его участился почти вдвое, хотя разум при этом сохранял хладнокровное спокойствие. Он сделал несколько шагов с «Глоком» наизготовку, собираясь найти и непременно добить свою цель. Оставлять работу на половине просто нельзя! Талос этого не простит. А ведь тогда никакого повышения можно не ждать.

Ботинки утопали в мокром снегу, припорошившем землю. Дэвис посмотрел на следы, которые сопровождали редкие капли крови. Нить действительно вела в небольшой лес.

С такой раной он не сможет убежать далеко, — убеждал себя Коул, отходя к лесу с пистолетом наготове. Наверняка, Декоре уже упал где-нибудь возле дерева и доживает свои последние минуты. Дэвис слишком хорошо знал свою меткость, он не промахнулся, и рана его жертвы была тяжелой.

Пройдя в лес, Коул проследил нить следов, ведущую к самому толстому дереву. Ну, разумеется! Загнанный отчаянный зверь попытался скрыться и подождать, пока охотник просто уйдет? Нет-нет, загнанный зверь, возможно, готовится к своей последней атаке. Отец Коула Дэвиса был охотником, и он часто рассказывал, что загнанный зверь беспощаднее всех: даже раненый, он использует все последние резервы, чтобы не отправляться на встречу со смертью в одиночку. Нужно быть осторожнее.

Коул старался двигаться неслышно, однако понимал, что предательские ветки и снег выдают его присутствие. Ничего не поделаешь, нужно просто добить Декоре и убираться отсюда.

Неразличимая тень налетела на него так быстро, что он не успел даже развернуться. Рефлекторно нажав на курок, Дэвис выпустил пулю в воздух, успев подумать о том, что за эту пулю отчитаться будет трудно. Что-то с силой отогнуло ему голову и впилось в шею, вызвав резкую боль. Сильный удар выбил «Глок» из правой руки, и оружие отлетело на землю. Что-то, казалось, потекло прямо по венам Дэвиса. Что-то горячее… огненное. Он почувствовал, как начинает биться в судорогах. Глаза его закатились, и он потерял сознание, слыша над собой лишь хриплое дыхание раненого зверя. Зверя, который забрал-таки охотника с собой.

 

64

Канзас Тернпайк 25 декабря 2003 года

День казался Стивену Монро чередой бесконечных разъездов. Вот опять он гнал машину в сторону Гудленда после разговора с напарницей.

Как только оборвался разговор со свидетелями по делу Ривер Уиллоу, Грейс Конвей посоветовала Стивену срываться и ехать в Гудленд. Все последние сообщения о Харриссоне или девушке поступали именно оттуда, поэтому кому-то из их тандема следовало быть там, чтобы иметь возможность быстрее реагировать на новые сведения.

Обязанность поговорить с Мэри и Майклом Уиллоу о том, что их дочь все еще жива и даже не чувствует себя заложницей, Грейс взяла на себя. Она понимала, что Стивен в этом деле разобрался уже намного лучше нее, поэтому своей задачей она определила работу на подхвате. Более того: теперь, когда телевизионщики обнародовали некоторые обстоятельства дела, неровен час, могли явиться федеральные агенты. Их интерес обуславливался не только необычностью «мотельной бойни», но и хотя бы тем, что Джеймс Харриссон был жителем другого штата. При учете одного лишь этого обстоятельства дело автоматически попадало под юрисдикцию ФБР.

Монро не стал противиться идее напарницы, поэтому спешно выехал в Гудленд и вот уже больше часа он мчал по дороге в нужном направлении, проклиная несчастный Рождественский снегопад, который, похоже, в этом году решил обрадовать всех жителей Канзаса, кроме тех, кого он застал в дороге.

На пассажирском сидении задребезжал пронзительным сигналом сотовый телефон, завалявшись между обертками из-под купленного впопыхах хот-дога. Рыща рукой в поисках телефона, Стивен невольно вспомнил обертки от снеков в доме Тайрелла Грина, и задумался о том, что в таком ритме работы он и сам быстро наживет себе язву желудка.

Наконец ухватив сотовый, Стивен поднес его к уху, продолжая следить за дорогой, и буквально гаркнул в трубку:

— Монро слушает.

— Салют, детектив, у меня презент! — прозвучал на том конце провода голос Грина.

Помяни черта, — буркнул про себя Стивен, но быстро одернул себя, потому что осознал: сейчас его знакомый доморощенный радиолюбитель будет звонить ему только по делу.

— Да, Тайрелл, что у тебя?

— Очередная запись нашего Талоса. Я не думал, что он так часто будет трещать в офисе о вашем деле, детектив. Я записал очередную бомбу и спешу, как добрый Санта, передать ее вам.

Монро встрепенулся.

— Что там? Ставь запись.

— Один момент, босс, — бросил Грин, зашуршав чем-то в своем укрытии. — Слушайте, детектив, вам повезло, что моя малышка поймала сигнал так вовремя. Сидеть в машине несколько часов — это просто тоска зеленая. И на клапан давит, аж жуть! Пришлось выйти и облегчиться у ближайшей помойки…

— Во имя всего святого, Грин, избавь меня от этих подробностей! — взмолился Стивен, мысленно прося у Высших Сил терпения на этого неотесанного невежу.

— Ладно, ладно, проехали. Сейчас поставлю ваше любимое радио.

Некоторое время в трубке стояла тишина, а затем, сопровождаемый мелкими помехами, через динамик телефона зазвучал голос Дрейка Талоса.

— Да! — с явной злобой прокричал он кому-то. Стивен не успел задаться вопросом, кто на этот раз ему звонил, потому что взволнованный мужчина озвучил это самостоятельно. — Опять полиция! Я уже говорил… погоди. Дэвис? Черт, голова кругом… и какого дьявола ты звонишь сюда, а не… — гневная тирада Талоса в адрес некоего полицейского по фамилии Дэвис прервалась: по-видимому, собеседник перебил его, излагая суть какого-то срочного дела. Дрейк слушал довольно долго, затем голос его стал поспокойнее и начал даже звучать удовлетворенно. — Вот как. А ты молодец, Дэвис. Двух зайцев одним махом! Декоре необходимо успокоить, — и вот снова он заговорил о Декоре, что лишний раз в голове Стивена связалось с общей картиной дела. Но что именно Талос имел в виду под этим? То, как прозвучало последнее слово, детективу не понравилось. Похоже, собеседнику Дрейка тоже, потому что вскоре тот прервал его слова. — Нет, Дэвис, ты не понял, — он произнес это многозначительно. Даже очень. Можно было не рождаться провидицей, чтобы понять, что Талос говорил об устранении Валианта Декоре посредством этого самого полицейского. — С Харриссоном будет разбираться ФБР, здесь уже все схвачено, но за ориентировку спасибо, — это тоже стало для детектива определенным сигналом. Выходит, у Талоса есть связи в Бюро. Это нехорошо. Черт, это очень плохо! — С Декоре будь осторожен. Он опасен. Справишься? Отлично. После можешь рассчитывать на повышение… лейтенант. Удачи.

На этом запись обрывалась. Снова послышалось шуршание, после чего заговорил Тайрелл Грин.

— Как вам такое? — самодовольно спросил он.

— Спасибо, — искренне отозвался Монро. — Ты очень помогаешь следствию, Тайрелл.

Даже больше, чем кто-либо, — подумал он, но это замечание решил уже оставить при себе.

— Чего ни сделаешь ради любви к стране! — с явным сарказмом отозвался Грин, вновь заставив Монро поморщиться.

— Ладно, я в дороге. Будет что-то еще, звони сразу, хорошо?

— Лады, — хмыкнул Грин и отключился.

Стивен сильнее надавил на педаль газа, понимая, что с каждой секундой ситуация становится все более щекотливой.

 

65

Гудленд, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Теперь ощущать почти угаснувшую связь с Ривер Уиллоу было еще труднее — все чувства затмевала непрекращающаяся жгучая боль в груди, вспыхивающая с каждым вздохом. Большой оплошностью было довериться человеку, отринуть бдительность, на секунду повернуться в сторону. Но разве мог он догадываться, что Дрейк Талос так скоропалительно решит его предать и приказать своему агенту убить его?

Конечно, мог, — думал Валиант Декоре, лица которого не покидала мучительная гримаса.

Он, разумеется, прекрасно знал, где засела пуля, и, казалось, это осознание делало боль еще сильнее. Встретив основным препятствием крепкую и эластичную кость, пуля не добралась до сердца, но засела в грудине примерно на уровне пятого ребра. По счастью, крови было не очень много, однако боль при этом не становилась менее мучительной.

Организм Валианта был приспособлен выживать любой ценой, поэтому регенеративная функция первым делом бросила все свои резервы на то, чтобы остановить кровотечение, так как кровопотеря была для вампира наиболее опасна. Теперь рана начала зарастать тонкой соединительной тканью, однако боль от этого нимало не утихла. Валиант по опыту знал — это не заживление, это лишь купирование самого опасного повреждения, чтобы появилась возможность добраться до помощи… которой было неоткуда ждать. Основная проблема заключалась в том, что пуля оставалась внутри, и извлечь ее самостоятельно не было никакой возможности. Валиант понимал, что сам он себе никак не поможет — не сумеет извлечь пулю так, чтобы не ухудшить ситуацию. Рана располагалась в слишком опасной зоне: одно неверное движение могло спровоцировать повреждение сердца, а Валиант сомневался, что сумеет восстановиться после этого, особенно в нынешнем своем состоянии.

Он сжал подрагивающие руки на руле и постарался сделать вдох. Грудь прострелила боль, от которой Валиант, казалось, побледнел еще сильнее, и мучительно сморщился. Одновременно с тем ему показалось почти смешным то, что та легендарная «живучесть» вампиров, про которую ходило столько легенд, на деле не так уж и часто играла ему на руку. Да, он не умрет от раны, от которой мог бы скончаться любой другой человек — хотя бы потому, что человеческую кость пуля пробила бы с такого расстояния. Однако в случае Валианта старухе с косой пришлось отступить. Но лишь на время. Она продолжала маячить неподалеку, и ее час работы все приближался, потому что, если не принять должных мер, вскоре должно было наступить заражение крови…

И снова — мучительный вздох.

Валианту казалось, что собственное дыхание добьет его быстрее сепсиса.

Конечно, я знал, что Дрейк меня предаст, — сокрушенно продолжал думать он, мчась по дороге вслед за призрачной нитью, ведущей к Ривер Уиллоу. — Он уже несколько раз высказывал свои опасения, но я не слушал. Я думал, что деньги интересуют его слишком сильно, и не взял в расчет то, как Дрейк печется о собственной безопасности. Он боялся меня, это было ясно с самого начала. Любопытство и жажда наживы поначалу взяли над ним верх, однако в процессе работы страх возобладал над всем остальным, и как клиент я стал слишком проблемным. Печальная история, но, надо думать, не первая в практике Дрейка Талоса.

Патрульная машина опасно виляла на дороге, но Валиант не обращал внимания на подстерегающие в пути препятствия, уготованные Рождественской непогодой. Пока связь еще ведет его, он должен попытаться снова переманить Ривер на свою сторону. Собирался ли он обратить ее в вампира? Он не знал. Возможно, эта мысль и захватила его в начале… чуть позже он думал, что может использовать ее в качестве козыря, чтобы обменять ее на пленных вампиров, которых Харриссон держит в плену, но теперь… Теперь он понимал лишь, что не должен позволить Харриссону измываться над ней в «Кресте» просто за то, что ее угораздило оказаться не в том месте и не в то время. Вдобавок на задворках сознания маячила надежда, что если Ривер таки отправится с ним, возможно, она сумеет вытащить эту клятую пулю? Ведь для нее шанс заразиться минимален. И все же он есть. Валиант не знал, пойдет ли Ривер на такой риск.

При этом мысль о том, что было бы, обрати он девушку в вампира, все же, не покидала его разум до конца.

Очень давно — казалось, за несколько миновавших жизней до этого момента — его отец, промышлявший виноделием во французском городке Реймсе в начале XX столетия, рассказывал сыну, каким редким чудом природы являлся их биологический вид. Жан Декоре любил все, что было наделено на Земле жизнью, и считал это великой ценностью. Природные мутации, обратившие вампиров в новый биологический вид, подчинивший и изменивший под себя страшную генетическую болезнь, оборачивающуюся для большинства ее носителей непрекращающимся ночным кошмаром, в понимании Жана Декоре обретали черты едва ли не Божественного дара. Он даже путешествовал в Малайзию и в Эквадор, где, по его данным, зародились первые упоминания о модифицированной болезни, однако нужных ответов для себя так и не отыскал. Он вовсе не считал себя и своих собратьев порождением зла — напротив, Жан находил свой вид одним из новых витков эволюции, о которой говорил Чарльз Дарвин. Отец Валианта полагал, что человечество является не венцом творения природы, а прочной ступенью к новым изменениям, и те, кого прозвали вампирами, являлись лишь первым переходным звеном к совершенно новым преображениям, на которые — он верил — уйдет еще не одно тысячелетие. Жан Декоре был уверен, что каждый вид на планете заслуживает своей ниши, своего места, и к каждому из них должно быть выказано определенное уважение. Валиант с детства впитывал идеи отца и — пусть и имел для них свое преломление — разделял мнение о том, что каждый вид заслуживает, как минимум, права на существование. К несчастью, «Харриссонский Крест» не разделял его мнения…

Десять лет тому назад появился информатор. Неизвестный человек, явно приближенный к «Харриссонскому Кресту» счел своим долгом сообщить Валианту Декоре — каким-то образом сумев отыскать его — что вид вампиров практически истреблен. Записка, отпечатанная на обыкновенной бумаге, была оставлена в месте укрытия Валианта на тот момент.

«Твой вид вымирает.

Если не примешь меры, скоро закончится целая эра».

Вот, что сообщалось в первом письме информатора. Он явно знал об идеях, разделяемых некоторыми представителями почти вымершего вида. Возможно, этот субъект знал о мифах, ходящих среди вампиров — что есть возможность обратить человека, а не просто заразить его ядом. Этот человек, казалось, уповал на продолжение ветви эволюции, как когда-то уповал на это Жан Декоре.

То было лишь первым посланием. Информатор умел безошибочно находить укрытие Валианта и доставлять туда записки через целую цепочку третьих лиц, которая рано или поздно обрывалась, и концы уходили в воду. Он предупреждал о грядущих операциях «Креста» и позволял оставшимся вампирам вовремя скрыться от преследования. Записки приходили не перед каждым налетом — вероятно, у информатора не было цели позволить Валианту расслабиться, но об особо тщательно спланированных действиях группы Харриссона он докладывал, ни разу не сообщив своих личных мотивов. И никакой возможности для обратной связи! Сколько Валиант ни пытался разыскать этого человека, успехов это не принесло. Он старался противиться «Харриссонскому Кресту». Отыскал жалкие остатки представителей своего вида, объединил их в боевую группу, надеясь оказать оперативникам Филиппа Харриссона сопротивление. Информатор продолжал доносить важные сведения, и это помогало Валианту долгое время спасать свой отряд. Во время столкновения, в котором почти вся его боевая группа погибла, ему не удалось выполнить свою миссию, и информатор в тот раз промолчал.

Вскоре пришло новое письмо, ставшее для Валианта роковым известием:

«Ты последний из своего вида.

Других таких, как ты, на планете уже не осталось.

С твоей смертью все закончится».

Это сообщение по духу сильно походило на первое, и Валиант нашел в этом определенный символизм. Ощутив на себе весь груз ответственности за сохранение не только ветви эволюции, но и идей своего убитого отца, Декоре начал искусно скрываться, стараясь убежать от Джеймса Харриссона, который на тот момент принял на себя обязанности главы «Креста». О переменах в организации информатор тоже не преминул сообщить, и его снова никак не удалось вычислить. Казалось, этот человек просто пытался растянуть давнее противостояние на максимально долгий срок и, вооружившись снеками и выпивкой, занимал место в первом ряду, чтобы посмотреть, чем закончится представление.

Игра в кошки-мышки с Джеймсом Харриссоном длилась почти год. За это время те, кого жизнь невольно сделала идеологическими врагами, изрядно поистрепали себе нервы, и их едва хватало на то, чтобы продолжать эту борьбу. Информатор писал и об этом.

«Харриссон сдает.

Дождись еще немного, и будешь свободен», — говорил он. Эти слова послужили для Валианта глотком свежего воздуха. За всю свою жизнь он неимоверно устал бегать. А ведь были времена, когда он верил, что повстанческая судьба не коснется его, если он просто не будет привлекать к себе внимание. Как он ошибался в то время!

Следующее письмо информатора настигло Валианта в начале августа 1993-го года. В нем незримый доброжелатель сообщал следующее:

«Харриссон хочет закрыть «Крест».

Он не верит, что один единственный вампир может настолько сильно навредить планете. Ты заслужил в его глазах свое право на одинокую жизнь, и Харриссон считает это даже большей карой, чем смерть от его руки. Но он хочет удостовериться в твоей честности, поэтому ищет встречи с тобой. Он больше не охотится. Он устал, и его семья вот-вот оставит его из-за этой работы. 16 августа Харриссон вернется домой. При своей семье он не станет проявлять грубость. Поговори с ним — и заработаешь себе право на жизнь».

Это письмо казалось завлечением в ловушку, Валиант это чувствовал. Но ведь до этого информатор никогда его не обманывал. Да, все случается в первый раз, и предательство в этом плане особенно непредсказуемо — никогда не знаешь, с какой стороны оно подступит, а оно подступает лишь тогда, когда ты перестаешь ждать.

Валиант понимал, что в его положении необходимо всегда быть начеку, но в тот самый момент он перестал ждать предательства. Он желал лишь одного — возможности жить — для себя и других.

Выяснить место жительства Джеймса Харриссона не составляло труда. По правде говоря, Валиант сделал это давно, однако знал, что сотрудники «Креста» только и ждут его нападения на семью врага. Он не решался рисковать, поэтому поначалу прибыл в Лоренс, предварительно пустив Джеймса по ложному следу. Пару дней он изучал обстановку в городе, старался часто проезжать мимо дома руководителя «Креста» и не находил никакой слежки, что лишь подтверждало для него слова информатора. Сейчас Валиант думал, что он лишь хотел в это верить, но тогда… тогда он находил в словах своего негласного союзника и зрителя гораздо больше рациональных зерен. Борьба оказалась слишком изматывающей для обоих врагов. Что один, что другой постоянно жили в состоянии загнанного зверя. Это не могло продолжаться бесконечно. Им необходимо было поговорить.

В дом семейства Харриссон Валиант явился утром — при свете дня, чтобы показать свои самые лучшие намерения. Дневной свет был для него мучительным в тот особенно солнечный поутру день, но он преодолел свою неприязнь к ультрафиолету и пришел на встречу. Поначалу он хотел склонить на свою сторону жену Харриссона, чтобы та убедила супруга не проявлять агрессию без надобности. На всякий случай Валиант подготовил себе несколько путей к отступлению, хорошо изучив дом и рассчитав собственную силу и ловкость.

Однако в доме его ждала ловушка.

Изначальный план информатора? Или план тех, кто об этом информаторе знал? Ответов у Валианта не было до сих пор…

На заднем сидении послышалось беспокойное мычание. Зараженный просыпался и приходил в себя.

Валиант крепче сжал руки на руле, понимая, что теперь опасность со стороны сержанта Дэвиса ему не грозит. Кровотечение из раны необходимо было использовать грамотно, раз уж оно началось, поэтому Валиант напоил жертву своей кровью, зная, что это ускорит процесс обращения. Обыкновенно вампирам было тяжело давать много своей крови марионеткам — это слишком ослабляло их, поэтому на обращение зараженного уходило, как минимум, несколько часов. Однако если усилить концентрацию яда в организме человека, все процессы, связанные с заражением, ускорятся. А Валианту нужен был союзник, который не предаст его, как это сделал Дрейк Талос.

— Очнулся? — спросил Декоре, тут же скривившись от мучительной боли в груди и придержав рану рукой. Голос его при этом звучал слабо, как голос древнего старца, которым он по человеческим меркам и являлся.

Дэвис застонал чуть громче, приходя в себя. В зеркале заднего вида патрульной машины Валиант разглядел, что распластавшийся на заднем сидении зараженный приложил руку ко взмокшему лбу. Организм еще сопротивлялся, подавая своему хозяину бесполезные тревожные сигналы, на которые еще был способен. На шее Дэвиса в том месте, куда пришелся укус раненого вампира, начался характерный некроз, который теперь уже не причинял боли: таков был механизм обращения.

Сержант некоторое время не отвечал и никак не реагировал на везущего его по дороге вампира. Его разум сейчас претерпевал последние изменения. Разумеется, инстинкты уже не позволяли ему навредить своему создателю, но оставались еще вопросы и сомнения, которые будут мучить его какое-то время, как они мучили Криса Келлера в больнице. Валиант понимал, что до полного обращения осталось совсем недолго. Еще немного, и зараженный начнет жаждать крови своего создателя и будет искать для замены открытое горло любого другого человека, не понимая толком, что человеческая кровь его инстинктивной жажды не утолит — только особая кровь, которую лишь Валиант может ему дать по собственному решению.

— Не высовывайся на свет, он на тебя пагубно повлияет. Терпеть недолго, скоро закат, — Декоре говорил с зараженным холодно. Каждое слово давалось с огромным трудом, вызывая новый взрыв боли в груди.

— Что… что со мной? — растерянно произнес Дэвис. Ему казалось, что в голову будто набили ваты. Огромных усилий стоило заставить себя начать рассуждать и задавать вопросы. По правде говоря, проще всего сейчас было послушаться данных указаний и затаиться на сидении, однако мысль о таком беспрекословном подчинении после рассказов Дрейка Талоса напугала Коула Дэвиса. На ум уже пришли страшные мысли, которые лишь подтвердились ответом Декоре.

— Ты отравлен.

Валиант не стал говорить больше ничего, ожидая, пока зараженный осознает свою судьбу сам. А зараженный осознавал.

Паника заставила его встрепенуться. Сердцебиение участилось, а лоб, казалось, покрылся испариной еще сильнее.

Нет! Нет, нет, не может быть! Только не это, нет! — Дэвис понял, что никогда в жизни ему еще не было так страшно. Он признавался себе, что, пожалуй, лучшей смертью для него была бы смерть в перестрелке: быстрая, пусть, быть может, и болезненная. Главное, что быстрая. Коул Дэвис боялся не боли — к ней он с детства был привычен, потому что, обладая довольно склочным характером, ввязывался в драке в школе с завидной частотой, чем безмерно досаждал своему отцу. Казалось, уже в подростковом возрасте Коул осознал, что смерть в драке или бою — единственный приемлемый для него вариант из всех возможных. Потому что ничто не вызывало в нем такого ужаса, как смерть постепенная, особенно от чего-то, что незаметно проникает в тело и начинает по кусочкам, медленно и методично убивать клетку организма за клеткой. Коул ощутил весь ужас этого состояния, пока его мать умирала в стенах дома от рака желудка, который обнаружили слишком поздно, чтобы вылечить. А ведь все началось с простых жалоб на несварение или небольшую изжогу. Мать слишком долго не обращала внимания на серьезную болезнь, а когда обратила, опухоль стала уже неоперабельной, и храбрившаяся миссис Дэвис выбрала жизнь без поддерживающей терапии, пусть и недолгую.

Но разве можно было назвать это жизнью? Коул считал, что лучше было бы лечь под нож хирурга и позволить ему исполосовать все свое тело, использовав хоть мизерный шанс избавиться от этой дряни внутри организма! Пусть смерть пришла бы прямо на операционном столе, пусть тело бы не выдержало такого вмешательства, пусть вероятность выйти из больницы живой приравнивалась бы к нулю, и чуда не случилось бы — все равно это милосердная и быстрая смерть, а не ужасающе медленное умирание.

…Коул помнил, с каким ужасом наблюдал, как мать день ото дня иссушивалась, какого нездорового цвета становилась ее кожа, как каждый месяц внешне она прибавляла по несколько лет, как на последней стадии живот ее начал раздуваться, как запавшие глаза смотрели на домочадцев с мольбой и словно с просьбой о прощении. А еще Коул помнил запах — отвратительно кислую вонь желчной рвоты, перемешанную с запахами моющего средства и обезболивающих медикаментов. Разве может быть смерть страшнее такой — медленной, мучительной, детально показывающей все ужасы болезни? Воистину, ощущение разложения заживо — вот худший кошмар для человека. Как проказа, диагностировав которую в прошлые века, человека хоронили при жизни и отправляли доживать остаток дней разлагающимся полутрупом.

И вот сейчас… Коула Дэвиса ожидала похожая участь? Разлагаться заживо от яда вампира?

Нет, нет, нет… не может быть! Он блефует! Просто пытается выиграть время. Да, ему нужна только патрульная машина, не я сам. А про яд он мне говорит, чтобы запугать, чтобы я не рыпался и не пытался ему мешать. Но не на того напал! Да, да, не на того! Нужно сопротивляться! Нужно показать, что я не поддамся на эти провокации…. Я ведь не отравлен, нет-нет, я не могу быть отравлен. Только не это!

Сержант резко сел на заднем сидении, рука метнулась к кобуре пистолета. В следующую долю секунды в его мозгу пронеслось воспоминание о том, что оружие он держал перед собой в лесу и, наверное, после нападения Декоре он потерял его в мокром снегу…

Однако табельный «Глок» обнаружился на месте. Неужели это Декоре решил вернуть сержанту оружие? Зачем? Как он мог поступить столь опрометчиво?

Дэвис старался отделаться от тревожного ощущения, рожденного новостью о наличии табельного оружия в кобуре. Значит ли это, что Декоре имеет основания совершенно не опасаться нападения со стороны своего пленника? Если так, то, возможно, никакого блефа насчет отравы и нет… или дело в двойном блефе! Но будет ли последний вампир на земле, трясущийся за свою шкуру, так рисковать? А может быть, Декоре просто считает, что Дэвис не станет вредить водителю, пока находится с ним в машине? Что ж, не на того напал. Коул не боялся быстрой смерти в аварии, а вот отравления…

Сержанту понадобилась всего секунда на эти лихорадочные рассуждения. Стоило ему выпрямиться и сесть, как дневной свет из окна — даже скудный, рассеянный кучевыми облаками — показался пугающе ярким. Какой-то неизвестный инстинкт заставил Дэвиса вздрогнуть и даже вскрикнуть.

— Говорю же, не высовывайся на свет, — повторил Декоре. Голос его оставался спокойным и уставшим, в нем не слышалось ни толики опасения за поведение заложника.

Это заставило Дэвиса перепугаться не на шутку.

А если я и вправду заражен? — подумал он. — Но я… я ведь могу сопротивляться! А вдруг я, как та девчонка, за которой он охотится? Вдруг я тоже смогу противостоять яду? Если я могу противиться воле этой твари, значит, это еще можно вылечить? Надежда ведь есть! У Талоса множество знакомых, он наймет лучших врачей. Мне помогут… мне полностью перекачают кровь. Талос ведь обещал мне повышение, стало быть, я ему нужен! Надо только добраться до офиса, чтобы мне оказали помощь.

— Останови машину! — плохо скрывая дрожь в голосе, скомандовал сержант.

Декоре никак не отреагировал на его слова, но рано было терять надежду.

«Глок» послушно выскользнул из кобуры и лег в руку, что придало Дэвису уверенности. Значит, решил он, точно не все потеряно.

— Я сказал, тормози! Сейчас же! — в тоне заложника зазвучал волевой напор, подкрепленный приставленным к голове водителя пистолетом. Стараясь не реагировать на раздражающе яркий дневной свет, Дэвис полностью сосредоточил свое внимание на светловолосой голове Декоре, которого все еще нисколько не пугало оружие. — Тормози!

— И не подумаю, — спокойно отозвался Валиант.

— Тогда мы оба разобьемся на этой машине. На счет три я застрелю тебя, понял? — Дэвис снова ощутил, как внутренности его скручивает узлом паника. Или это яд начинает свое жуткое тлетворное действие? — Раз…

Валиант продолжал вести машину. В следующий миг колеса наехали на какую-то неровность, и автомобиль чуть дрогнул, напомнив запнувшуюся, но сохранившую равновесие крупногабаритную дамочку.

Из груди Декоре вырвался отрывистый болезненный стон, левая рука придержала рану на груди, а лицо исказилось мучительной гримасой. Казалось, сейчас и не потребуется стрелять, потому что монстр попросту потеряет сознание от боли… однако этого не произошло.

Дэвис осознал собственный испуг: а ведь рука ведь могла случайно нажать на курок, и тогда…

Что тогда?

Тогда вампир был бы мертв.

Почему-то от этой мысли сержант ощутил не меньшую панику, чем после слов об отравлении. Возможно, потому, что он слишком хотел жить и надеялся, что стрелять все же не придется. Да-да, разумеется, дело именно в этом, как же иначе!

— Два, черт тебя побери! — совладав с собой, Дэвис продолжил отсчет.

Валиант позволил себе отдышаться несколько секунд. Казалось, пистолет, приставленный к голове, волновал его меньше всего.

— Ты не выстрелишь, — едва слышно выдохнул он.

— Не испытывай мое…

Терпение, хотел договорить он, но Декоре перебил его.

— Не сможешь. Твой разум еще… — он судорожно вздохнул, вновь поморщившись, — сопротивляется, но тело уже реагирует на яд.

— Нет! — истерически выкрикнул Дэвис, собираясь угрожающе надавить на пистолет, чтобы припугнуть вампира, однако не сделал этого. Словно ждал от Декоре команды: «Ну так стреляй», потому что, казалось, без этих слов он даже крепче сжать оружие в руке не сумеет. — Я тебе не подчиняюсь!

— Но и убить не можешь, — Валиант слабо усмехнулся. Его рука, придерживавшая рану, подрагивая, снова легла на руль. — А скоро не сможешь и противиться.

— Черта с два!

— Тогда попробуй выстрелить, — тихо произнес Декоре.

Вот оно! — ликующе подумал Дэвис. Лазейка найдена. Осталось только нажать на курок, и плевать, что будет дальше. Пусть в аварии и можно погибнуть, лучше уж использовать свой шанс избавиться от этого монстра и выжить, чем умереть, сгнив заживо.

Только почему-то Дэвис не мог выстрелить. Он не мог даже нащупать свободный ход курка «Глока» — пальцы попросту отказывались исполнять команду мозга. Что-то внутри сержанта… что-то необъяснимое, но безмерно властное, вопило, что этого делать нельзя, и тело беспрекословно слушалось немой команды.

По виску скатилась крупная капелька пота, Дэвис попытался плотнее схватить оружие и направить всю свою волю на простое действие, которое он не одну сотню раз производил в тире, однако рука, сжимающая табельное оружие, лишь сильно задрожала у самой головы Декоре.

— Чего же ты ждешь? — угрожающе спокойный голос вампира заставил Дэвиса вновь испытать истерический приступ страха.

Я не могу. Матерь Божья, сжалься и помилуй, я не могу!!!

А ведь, если опустить пистолет, Декоре, вероятно, решит сделать свою месть за ранение еще более изощренной. Заставит своего зараженного в полной мере ощутить весь ужас своего состояния. Лишит, к примеру, своей крови, что станет сущим кошмаром.

В горле Дэвиса мучительно пересохло. Казалось, за глоток воды можно было убить не одну сотню людей. Рука задрожала еще сильнее и была уже не в силах удерживать оружие. Сокрушенно застонав, Дэвис опустил пистолет и уронил голову на грудь, чувствуя, что вот-вот зарыдает.

Пути назад не было. Излечения не существовало. Последняя надежда внутри сержанта надломилась и рассыпалась в прах.

Как же жарко. И как хочется пить… Господи, за что мне это?..

— Уже начала мучить жажда? — хмыкнул Валиант, поморщившись от боли. Или в том было некое сочувствие? Дэвис не мог понять.

Он знал, что жаловаться на жажду будет просто глупо, это лишь доставит Валианту удовольствие. Справедливое, в общем-то, удовольствие, учитывая, что сам он сейчас мучился куда как сильнее. Должно быть, ранение причиняло ему неописуемо жуткую боль. Как же глупо было настраивать вампира против себя в положении Дэвиса после всего, что он уже натворил!

— Я… — не поднимая головы, пролепетал сержант, и слова застряли где-то посреди горящего от жажды горла. — Мне… страшно…

— Это скоро пройдет, — коротко отозвался Валиант, и на этот раз его голос не показался таким безучастным, как несколько минут назад. Похоже, он даже проникся к своей марионетке некоторым сочувствием. Каким же великодушием нужно было обладать для этого? Особенно после того, как зараженный только что угрожал ему пистолетом…

В эту минуту Дэвис осознал, что никто и никогда не вел себя с ним так. С самого детства никто не прощал ему ошибок. Он всегда полагался только на себя и слыл одиночкой, потому что люди слишком любили показывать ему цену оплошности. Слишком любили давать уроки правосудия и цинизма. Никто из них не давал второго шанса. Никогда. А Валиант Декоре — раненый Дэвисом Валиант Декоре — проявлял сочувствие, несмотря на недавние угрозы.

— Ляг и старайся не высовываться на солнце, — вновь произнес уставший спокойный голос. — Скоро закат.

— Ты… ты меня… — голос его дрогнул, — ненавидишь?

— Нет, сержант, — был ответ. — Сейчас я в тебе нуждаюсь.

Что сдавило горло — обида или жажда — Дэвис не знал. Но слышать эти слова от раненого вампира стало вдруг слишком тяжело.

— Ты должен ненавидеть.

Ответа не последовало.

— Я ведь… скоро умру?

— Поверь, скоро тебя не будет это волновать. Ты будешь чувствовать только то, что твоя жизнь полна смысла.

— Я никогда этого не ощущал, — на удивление легко признался Дэвис.

У него не осталось сил сопротивляться. Что-то внутри него теперь полнилось спокойствием, страх отступил. С каждым словом Декоре Дэвис проникался к нему все большим уважением. Возможно, это действует яд, но… не все ли теперь равно?

— Отдохни, — заботливо произнес Валиант. — Скоро я попрошу тебя помочь мне. Ты ведь сделаешь это для меня, да, сержант?

И Дэвис понял, что действительно сделает.

Валиант поймал его взгляд в зеркале заднего вида. Глаза зараженного начала понемногу затягивать характерная желтоватая пелена. Процесс вступил в активную фазу.

— Сделаю, — кивнул Дэвис. И впервые в жизни он говорил это так честно.

 

66

Сент-Френсис, штат Канзас, трасса US-36 25 декабря 2003 года

В Ривер что-то изменилось, Джеймс не мог этого не замечать. С тех пор, как Декоре сбежал с заправки, девушка полностью погрузилась в себя и за время дороги не проронила ни слова. С момента тяжелого пробуждения пасмурным Рождественским утром и до этой самой секунды, когда день начинал медленно, но верно клониться к закату, время, казалось, несколько раз успело сменить темп своего течения. Утром, пока шли сборы, оно летело быстро, и будто бы успевало незаметно украсть у Харриссона несколько часов. А стоило покинуть территорию заправочной станции днем и направиться в условиях непрекращающегося мокрого снегопада в сторону Сент-Френсиса, как оно растянулось и стало вязким, как патока. Минуты ползли лениво и неохотно, словно сонливая погода делала их тяжелыми и неповоротливыми.

Джеймс ощущал себя одной из таких минут под грузом боли и усталости, которые, отступив на второй план в момент появления Декоре, не преминули вернуться позже и отплатить своему носителю сторицей. Харриссон старался не обращать на это внимания и концентрироваться только на дороге, но физическое состояние продолжало упорно напоминать о себе, а сознание без устали будоражили тревожные мысли о Ривер Уиллоу.

Сколько еще времени девушка проведет в этом гнетущем молчании? А ведь она не спала — нет, прислонившись головой к боковому стеклу, она, не переставая, о чем-то размышляла. По непроницаемому выражению ее лица невозможно было ничего понять, но что-то подсказывало Харриссону, что раздумывает его спутница о чем-то неприятном.

Если бы он не знал, как Ривер может собирать волю в кулак в условиях стресса, то, разумеется, списал бы все на пережитый страх после встречи с Валиантом Декоре, но он видел, как храбро девушка вела себя на территории «Мотеля Черного Дрейка», когда туда явился «перевертыш», бывший ей другом. Он помнил — и слышал это от Анжелы и Сэма — как она собранно показала себя, привезя раненого спутника в другой мотель, где собиралась самостоятельно оказывать ему помощь. Она не терялась, не поддавалась панике и не переставала поддерживать Джеймса на протяжении всего пути, и он дивился силе ее духа, считая, что Ривер, пожалуй, берет на себя слишком много ответственности в пути. Однако теперь, когда она стала вести себя иначе, Харриссон искренне не понимал, что послужило этому причиной. Возможно, терпению Ривер попросту настал предел? И теперь, после очередной встречи с существом, убившим ее друга, в ней что-то надломилось? Не исключено. Ривер ведь это утверждала: она сказала, что встреча с Валиантом окончательно выбила ее из колеи. Однако Джеймсу не давал покоя тот резкий и почти обличительный тон, с которым она воскликнула: Он ничего со мной не сделал!

Харриссон не мог отделаться от мысли, что Ривер осуждала его за что-то. Он подверг ее опасности на заправке, показал себя неспособным защитить ее. Может, она теперь просто не доверяет ему? Не чувствует себя в безопасности?

Джеймс скрипнул зубами и сжал руки на руле. Черт, это было просто невыносимо! За все время дороги Ривер не раз вступала с ним в спор, не боясь рассказать о том, что ее беспокоит или задевает. Отчего же сейчас она молчит?

Так больше не могло продолжаться. Тяжело вздохнув, Харриссон почувствовал, как учащается его сердцебиение.

— Ривер, — не выдержав, обратился он, повернувшись к пассажирке.

— М? — только и промычала девушка в ответ. Она не удостоила своего спутника даже мимолетным взглядом.

— Послушай, я могу представить, каково тебе сейчас, — сказал он, стараясь говорить спокойным и ровным голосом. — И могу понять, отчего у тебя начисто пропало желание говорить.

В самом деле? — язвительно подумала Ривер, однако вслух не сказала ничего. Слова рождались в ней и тонули, так и не достигнув рта. Внутри нее царила совершенная пустота, и она понимала, что никогда прежде не чувствовала себя такой одинокой. Только концентрация на моменте, когда она сможет обдурить Харриссона и сбежать подальше от этого кошмара, позволяла ей не терять самообладания и не рыдать от отчаяния. Сейчас Ривер понимала, что не может доверять ни Валианту, ни Джеймсу. На стороне каждого были лишь тонны лжи, а в голове обоих зрел какой-то корыстный план, частью которого она невольно стала. Но Ривер не собиралась быть пешкой в чужой игре и в войне между видами. Она вернет себе свою жизнь любой ценой — так она решила.

— Ты очень сильная девушка, — продолжал Харриссон. — Не каждый, с кем мне доводилось работать в «Кресте» мог похвастаться твоей выдержкой…

От этих слов Ривер стало тошно. Она знала, что не поддастся больше на эти манипуляции. Слишком наивной она была, решив, что может с легкостью распознать, на чьей стороне больше правды.

— К чему это все, Джеймс? — Ривер с трудом произнесла его имя. Подспудно ей хотелось дистанцироваться от спутника и называть его «мистер Харриссон», однако это вызвало бы слишком много подозрений. Она и так вызывала слишком много подозрений своим нынешним поведением, но сейчас у нее было очень удобное оправдание: усталость и стресс.

— Черт, Ривер, я… — он замолчал, понимая, что не может закончить фразу словами «знаю тебя». Он ведь знаком с ней всего пару дней. Как он может знать, что у нее на душе? Отчего-то ему казалось, что он располагает такими знаниями, но не слишком ли самонадеянно было так думать? А тем временем нужно было что-то сказать.

— Вы — что? — подтолкнула Ривер, и в голосе ее прозвучало слишком много едких ноток.

Ну, хватит.

— Думай, что хочешь, называй меня самонадеянным болваном, если так считаешь, но я знаю тебя.

— Этот вывод вы сделали, пообщавшись со мной пару дней? — хмыкнула она.

— Да, черт побери! — воскликнул Харриссон, и жар в его голосе заставил Ривер, наконец, посмотреть на него. Джеймс вздохнул и заставил себя успокоиться, перебрав пальцами на руле. — Ривер, люди познаются в чрезвычайных обстоятельствах, а мы с тобой только в них и находимся с первой минуты знакомства. За это время у тебя была уже не одна возможность сбежать, обмануть меня или поддаться стрессу, но ты не сделала ничего из этого…

— А вам не кажется, что у любого терпения может наступить предел? — ее брови сдвинулись, а в глазах вновь мелькнуло осуждение.

— Кажется, — кивнул он. — И твоему терпению он мог наступить уже давно. Но ты переживала и более страшные события, чем встреча с Валиантом…

— Капля камень разбивает, — пожала плечами Ривер.

— Проклятье, Ривер, пусть это и прозвучит дико, но я не верю в то, что ты просто поддалась стрессу! Что-то произошло там, на заправке, что-то заставило тебя полностью переменить отношение ко всей этой ситуации, и теперь ты, кажется, сидишь и думаешь о том, что зря не сбежала еще после бойни в «Мотеле Черного Дрейка»!

Девушка вздрогнула, услышав эти мысли из чужих уст, потому что в собственной голове они не казались ей такими жестокими. Сбежать в тот момент значило оставить Джеймса умирать там, на территории мотеля. Она помнила каждую секунду развернувшегося там кошмара, помнила чудовище, в которое превратился Крис, помнила, как раненый Джеймс поднял пистолет и выстрелил, после чего попытался встать и увезти ее оттуда.

Харриссон не плохой человек, но доверять ему опасно. Особенно в твоем положении, — вновь прозвучали в голове Ривер слова Валианта. В них была доля правды, с этим было трудно спорить. И все же…

И все же в глазах Джеймса Ривер не видела чудовищного фанатизма, как не видела его и в глазах Валианта. Что она знала о них обоих? А что друг о друге знали они сами? Ривер привыкла доверять своей интуиции, а она подсказывала ей, что Валиант был разумным существом — пусть и не человеком — которого обстоятельства превратили в загнанного зверя. Джеймс же был тем, кого обстоятельства сделали врагом рода вампиров, он ведь не желал такой судьбы. У него была семья, которую убил Декоре… но ведь сам Декоре намекнул на то, что не делал этого. При этом Марта и Джессика мертвы, и те следы на шее, что описывал Джеймс, слишком похожи на отметины от вампирского укуса. Если опираться на факты, то те были на стороне Харриссона.

А Валианта не могли подставить? — подумала Ривер. — Кому-то может быть выгодна эта борьба? Могут ли они оба с Джеймсом быть просто пешками в игре более высокопоставленных людей? Это ведь не исключено…

— Что он тебе сказал!? — воскликнул Харриссон, продолжая свою речь и с горящими глазами глядя на девушку.

Ривер не знала, что ответить. Она не могла раскрывать карты — слишком опасно. В поисках знака или подсказки от своей интуиции девушка посмотрела вперед и заметила какую-то фигуру, пересекающую дорогу в сгущающихся сумерках. Она не могла даже определить, кто это был — животное или человек: слишком сильный снегопад и опускающийся на дорогу туман размывали контуры существа. Не меняли они лишь одного: того, что машина Харриссона вот-вот могла наехать на что-то живое…

— Осторожно! — выкрикнула Ривер.

Джеймс тут же посмотрел на дорогу и, заметив контур, вдавил педаль тормоза резко и лихорадочно. На скользкой дороге «BMW» ушел в занос, и Ривер, схватившись за сидение, зажмурилась. Послышался испуганный крик, и девушка даже не сразу поняла, что кричит она сама.

Машину закружило на дороге, казалось, со скоростью бешеной карусели. Ривер не знала, сколько раз автомобиль развернуло на, по счастью, пустых полосах движения, но в одну секунду все прекратилось. Окружающий мир замер, и послышалось тяжелое дыхание двух перепуганных людей.

Пора! — истерически выкрикнул внутренний голос Ривер.

Харриссон был прав, она не растеряла самообладания. А еще она прекрасно знала, где спутник хранил пистолет. Гибкость стройного тела позволяла девушке быстро развернуться на сидении, одной рукой она отстегнула ремень безопасности, а другой нанесла удар в грудь Харриссона, прекрасно понимая, что любое силовое воздействие сейчас отдастся сильной болью в наскоро зашитой ране.

Джеймс, разумеется, не ожидал от девушки ничего подобного.

От боли на миг в глазах его потемнело, после чего тут же последовал второй удар — уже более прицельный и попавший почти в самую рану. Харриссон невольно издал резкий короткий стон и на мгновение полностью утратил контроль над телом.

Быстрая рука скользнула во внутренний карман его куртки, извлекая оттуда «Глок». Послышался звук открывающейся двери, а затем хлопок.

Ривер… — промелькнуло в сознании Харриссона. Он не знал, произнес ли имя девушки вслух. Так или иначе, мысль заставила его сознание вернуться в реальность. Боль горела в груди, перекатываясь раскаленными углями, но Джеймс заставил себя отстегнуть ремень и выйти из машины на дорогу в попытке понять, что происходит.

— Ривер! — воскликнул он.

Девушка стояла прямо напротив него на пустынной дороге, припорошенной мокрым снегом. На вытянутой, чуть подрагивающей руке она держала пистолет, нацеленный в грудь Харриссона.

 

67

Несмотря на подспудное желание придержать пульсирующую болью рану, Джеймс, переводя дыхание, поднял руки, непонимающе глядя на Ривер Уиллоу.

— Что ты делаешь? — уставшим голосом спросил он.

— Я — потенциальный представитель вида вампиров, — слова срывались с губ девушки с нескрываемым тремором, — никогда не встречавшийся до этого сотрудникам «Креста»…

— Это Декоре тебе напел? — невесело усмехнулся Джеймс.

— Так или нет?! — Ривер сорвалась на крик и жалобно всхлипнула, угрожающе поведя пистолетом в воздухе.

— Так, — кивнул Харриссон.

— Ваша организация много лет старалась понять природу вампиров. Вы готовы были разобрать их на составляющие, чтобы понять, как бороться с вампирской заразой! Но вам еще не попадался тот, кто устойчив к яду! Это тоже правда?

Джеймс поморщился, и это не имело отношения к физической боли.

— Отвечайте мне! — требовательно закричала Ривер.

— Это правда, Ривер, — кивнул он.

Девушка заметно задрожала, пистолет в ее руке начал ходить ходуном, но с такого близкого расстояния такой хороший стрелок, как Ривер, вряд ли промазал бы. По щекам ее потекли слезы, послышался несдержанный всхлип.

— Я спасла вас! — обличительно выкрикнула она. — Я была на вашей стороне, я помогала вам, поддерживала вас! У вас, что, совсем нет сердца?!

— Ривер, все, что ты говорила о вампирах и о людях, устойчивых к яду, правда: «Крест» никогда не сталкивался с подобным. Но я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.

— И кто из вас двоих еще монстр?!

— Двоих?.. Я все еще не понимаю тебя, Ривер, — спокойно отозвался Харриссон.

— Куда вы меня везете?

— Ты знаешь это. Я говорил тебе. В Арваду, в «Крест». Там ты будешь в безопасности, потому что туда Валиант за тобой не сунется. Опасность от него тебе там не грозит.

— Зато она грозит мне от вас! Думаете, я не знаю, в чем моя «ценность»? — на последнем слове ее лицо скривилось в саркастическую гримасу. — Думаете, не понимаю, что буду для вас подопытным кроликом, стоит мне войти в ваш чертов штаб, в котором вы держите нескольких пленных вампиров?!

— Что? — ошеломленно округлил глаза Харриссон. — Это тебе сказал Декоре?

— Он сказал, этот слух пущен «Крестом»!

— Да, — качнул головой Джеймс. — Специально, чтобы выманить его. На деле никаких вампиров мы там не держим, они давно уничтожены. Декоре последний.

Ривер брезгливо поморщилась.

— Меня уже тошнит от этого вездесущего вранья!

Джеймс взглянул на нее почти с мольбой.

Как она могла подумать, что я сотворю с ней такое?

— Боже, Ривер, я бы никогда…

— Хватит! — яростно выкрикнула девушка.

Джеймс сжал губы в тонкую линию.

— Хорошо, — вздохнул он. — Хорошо, Ривер, я тебя понял. Что мне сделать, чтобы доказать тебе чистоту своих намерений? Вряд ли ты поверишь клятве, ведь так?

— Слова ничего не стоят, — холодно бросила она, хотя внутри нее нарастала растерянность. Она не знала, что должен сделать Харриссон, чтобы убедить ее поверить ему.

— Ты права. Поэтому я и спрашиваю, что мне сделать? Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? Чтобы отдал машину и позволил уехать отсюда домой, в Лоренс? — он качнул головой. — Ривер, это самоубийственное решение…

— Сама как-нибудь о себе позабочусь, — она решительно приподняла подбородок. — У меня будет пистолет. И я обращусь в полицию.

— Хорошо.

— Под прицелом и я бы другого не сказала.

Джеймс поднял на нее глаза и шагнул к ней навстречу. Ривер отступила, погрозив ему оружием.

— Ни шагу! — опасливо крикнула она.

— Ты не знаешь, что мне нужно сделать, чтобы вернуть твое доверие, — сказал он, делая еще шаг к ней. — Обещания тебя не устроят. Никакие слова не станут достаточным подтверждением того, что я не желаю тебе зла и что никаких вампиров не держу в плену. У тебя пистолет, и им ты можешь защититься. Ты говорила, что веришь своим предчувствиям, так поверь им и сейчас. Если считаешь, что я везу тебя в «Крест», чтобы «разобрать на составляющие» и «сделать подопытным кроликом», — от собственных слов он покривился, — тогда стреляй.

Харриссон сделал еще шаг вперед, и девушка ахнула. Она не ждала подобного. Возможно, Джеймс просто блефует, понимая, что, оттягивая выстрел так долго, Ривер все больше осознаёт, что не хочет стрелять.

— Стойте на месте!

Не отвечая, он шагнул ближе, опуская руки.

— Джеймс… — выдохнула она, с трудом собирая волю в кулак. — Поднимите руки и отойдите!

— Стреляй, Ривер, если ты веришь в то, что сказал Декоре.

Со следующим шагом он остановился перед самым дулом пистолета. Ствол уткнулся ему в солнечное сплетение, и Харриссон не предпринял никаких попыток перехватить оружие. Шанса уклониться в случае чего у него не было. Ривер посмотрела ему в глаза и не увидела в них ничего, кроме решимости и… понимания? Доверия? Она не могла сказать, что это было. Могла сказать лишь одно: Харриссон никак не мог предугадать, выстрелит девушка или нет. Вот так просто этот человек позволил решать свою судьбу той, кого знает лишь два дня.

Думай, что хочешь, называй меня самонадеянным болваном, если так считаешь, но я знаю тебя, — эти слова, эхом прозвучавшие в памяти Ривер, на этот раз причинили боль.

А ведь она спасла ему жизнь. И он сделал для нее то же самое, увезя ее из Лоренса…

В глубине души ведь и она понимала, что знает его. И знает, что ни за что не сможет в него выстрелить. На это ее не хватит.

Ривер обессиленно прикрыла глаза, рука ее опустилась вдоль тела.

— Я не могу… — прошептала она, закрывая глаза и чувствуя, как ее сотрясают бессильные и беззвучные рыдания. Плечи ее задрожали, а голова опустилась. Она была не в силах смотреть на Харриссона.

Джеймс обнял ее, прижав к себе. Забрать пистолет, который она держала в опущенной по шву руке, он даже не попытался.

— Тсс, — успокаивающе выдохнул он. — Все хорошо.

— Господи, как вы можете так… я ведь вас… я ведь вам угрожала…

— Ничего, — на губах Джеймса появилась слабая понимающая усмешка.

— Я совершенно запуталась! — отчаянно выкрикнула Ривер, прижавшись к нему. От его тела все еще шел слишком сильный жар, который, похоже, так и не спал после ранения. — Господи, Джеймс, простите меня!

— Все хорошо, — повторил он. — Я понимаю.

Девушка поморщилась, словно от боли. После того, что она вытворила, понимания она вряд ли заслуживала.

— Я вас предала…

— Ты испугалась, — улыбнулся Харриссон. — И любой на твоем месте среагировал бы так. Впрочем, нет. Не каждый способен был бы так собранно и так технично защищать свою жизнь.

Ривер зажмурилась.

— Прекратите…

Она отшатнулась, испуганно глядя в его уставшие глаза.

— Ривер, послушай, — настоятельно кивнул Харриссон. — Я понимаю твое смятение. Поверь, очень хорошо понимаю. Если ты боишься ехать в «Крест», просто назови город, и скроемся там. Любой. Какой захочешь. Через некоторое время Валиант потеряет с тобой связь, и тогда можно будет уже так не опасаться его. Ты сможешь связаться с родными, и…

Договорить Харриссон не успел. В отдалении послышался стремительно приближающийся звук: в их направлении ехало несколько машин по пустынной трассе. Летели, как бешеные, судя по звуку. Джеймс настороженно вгляделся в туман.

Вряд ли эта толпа спешит на Рождественский ужин…

— Нужно уезжать, — тут же бросил он.

Уже через пару секунд, когда Ривер, передав Харриссону пистолет, обходила автомобиль и направлялась к пассажирскому сидению, три машины перегородили дорогу. Одна из них — серебристая «Хонда» — круто развернулась, заслонив собой обратный путь по US-36. Вторая «Хонда» — темно-синего металлического оттенка — остановилась поперек полос, не позволяя «BMW» Харриссона проехать вперед. Третья — неприметный серый «Форд» — замкнула образовавшийся промежуток. Из открытых окон всех трех автомобилей показались вооруженные люди. Те, что находились в сером «Форде», были одеты в строгие костюмы под утепленными кожаными куртками, остальные носили полицейскую форму. Стволы пистолетов были направлены на Харриссона — все до одного.

— Стоять! Полиция! — закричали из темно-синей «Хонды», что перегородила дорогу к Арваде через Сент-Френсис. Вооруженный водитель держал Джеймса на прицеле. С пассажирского сидения к нему выходил широкоплечий, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти в полицейской форме.

— Полиция? — едва слышно ахнула Ривер. Только теперь она, казалось, вспомнила о существовании служителей правопорядка.

— Джеймс Эммет Харриссон! — обратится человек в строгом костюме, вышедший из серого Форда со стороны водительского сидения. — ФБР. Вы арестованы за похищение мисс Ривер Уиллоу.

 

68

Ривер с трудом осознавала, что происходит. Слова агента ФБР долетали до нее словно издалека.

— Вас также подозревают в убийстве Криса Келлера. Любое неподчинение будет расценено как сопротивление аресту, и мы вынуждены будем применить силу. Вы меня понимаете?

Джеймс напряженно замер. Он знал, что полиция разыскивает его. То, что к делу подключилось ФБР, также было неудивительным — необычные обстоятельства смерти Криса Келлера должны были привлечь внимание Бюро, а то, что Харриссон — житель Колорадо, а не Канзаса, давало им возможность вмешаться и без дополнительных причин.

Широкоплечий и крупный полицейский, приближаясь к Джеймсу, убрал пистолет и снял с пояса наручники. Он заговорил сильным басовитым голосом, пока из второй Хонды вышли еще два вооруженных офицера полиции.

— Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.

Ривер испуганно застыла. Она чувствовала на себе взгляд двух агентов ФБР — второй вышел из машины с пассажирского сидения. Его пистолет был обращен на Джеймса, однако глаза то и дело смотрели на девушку. Первый и вовсе, казалось, целился в воздух, но не сводил взгляда с «заложницы преступника». Широкоплечий полицейский смотрел только на Харриссона, зачитывая ему права. Его напарник из машины смотрел на Ривер, а двое полицейских, перегородивших своей Хондой обратный путь, продолжали целиться в Джеймса.

— Стойте… — выдохнула Ривер, опасаясь, что своими заявлениями может сделать хуже.

Боже, если бы я не засомневалась… если бы не напала…

— Вы имеете право на адвоката…

— Нет! Офицер… агенты… прошу, — заговорила она уже громче.

— Ваш адвокат может присутствовать при допросе.

— Боже, вы совершаете ошибку! — вмиг из ее памяти улетучились все знания, полученные на курсе юриспруденции, и девушка осознала, что совершенно не понимает, какие лазейки может использовать, чтобы выручить Харриссона.

— Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

Ривер сделала несколько решительных шагов вперед, поднимая руки. Тело ее, несмотря на промозглый мороз, бросило в жар. Она чувствовала, как несколько пистолетов нацелились на нее.

— Я Ривер Уиллоу! Я заявляю, что этот человек меня не похищал! Я уехала с ним добровольно!

Агенты ФБР напряженно следили за ее действиями. Полицейские из серебристой «Хонды», стоявшей позади «BMW», переглянулись. Похоже, им одновременно пришло на ум, что у «заложницы» развился Стокгольмский синдром.

— Вы, что, не слышите?! — закричала Ривер на басовитого полицейского, который собирался заковать Джеймса в наручники. — Похищения не было!

Она постаралась обратить на себя внимания агента ФБР, повернувшись к нему и понадеявшись, что хоть он услышит ее заявление.

— Джеймс Харриссон также обвиняется в убийстве Криса Келлера, мисс, — в уголках губ агента появился намек на снисходительную улыбку, которая в сложившихся обстоятельствах показалась Ривер немного зловещей.

— Положите пистолет на крышу машины, мистер Харриссон, — с нажимом проговорил широкоплечий полицейский. — Медленно.

Джеймс повиновался.

— Нет! — отчаянно выкрикнула Ривер, понимая, что не может допустить ареста. Не может допустить, чтобы теперь, когда ее картина мира столько раз пошатнулась, Джеймса попросту забрали в тюрьму. — Он его не убивал!

— Ривер, — шикнул на нее Харриссон. — Успокойся.

— С этим мы разберемся в управлении, мисс, — холодно отчеканил агент, стоявший позади серого Форда.

— Руки за спину, — скомандовал полицейский.

Джеймс повиновался.

— Это я убила Криса! Джеймс невиновен! — сорвалось с языка Ривер раньше, чем она успела понять, что говорит.

— Ривер! — предупреждающе зашипел на нее Харриссон. — Перестань!

Агенты ФБР переглянулись.

— Она не в себе, — поспешил оправдать спутницу Джеймс. — Не слушайте ее. Девушка невиновна.

— Мисс, вы поедете с нами, — спокойно проговорил второй агент, приближаясь к ней. — Я должен вас обыскать. Поднимите руки, заведите за голову. Ноги на ширине плеч.

Первый агент продолжал держать ее на прицеле.

Ривер чувствовала, что земля буквально уходит у нее из-под ног…

И вдруг что-то пронеслось мимо на неимоверной скорости. Оно, словно темный вихрь, миновало сгруппировавшиеся автомобили и, казалось, исчезло в лесу с правой стороны дороги.

 

69

— Черт! — воскликнул полицейский, защелкнувший наручники на запястьях Джеймса, тут же вытащив пистолет из расстегнутой кобуры. — Что это было?!

Ривер взглянула на Харриссона: лицо его — белое, как известка — было напряженным и сосредоточенным. Взгляд внимательно блуждал по окружающему пространству, в котором продолжали сгущаться сумерки и сыпать мокрый снег. Джеймс избегал смотреть на спутницу, но опасение, которое мелькнуло в его глазах, не стало для нее новостью. Более того, в ее собственном взгляде опасения было куда больше.

Оба они представляли себе, что могло двигаться с такой скоростью.

— Боже, нет… — выдохнула Ривер. Ее поднимавшиеся к затылку руки невольно опустились.

— Руки за голову, мисс, — повторил агент, приближающийся к ней. Табельные «Глоки» полицейских угрожающе уставились на нее.

— Вы должны нам поверить! За нами охотятся! — лихорадочно заговорила Ривер. — Он быстрый и очень опасный! Вы его не раните, даже если захотите! Пожалуйста, отпустите Джеймса! Только он знает, как с ними бороться!

Разумеется, никто из вновь прибывших ничего не понял из ее сбивчивых слов. По крайней мере, ничего не поняли сотрудники полиции. Агенты ФБР выглядели куда более сосредоточенными, и в их отточенных движениях начала проглядываться явная спешка.

— Конор, — окликнул своего напарника агент, который продолжал стоять на месте с оружием наизготовку. — Давай живее.

Тот не ответил, но следующий шаг в направлении девушки сделал явно быстрее.

— Освободите ему руки! — властно прикрикнула Ривер на полицейского, который, похоже, испугался больше всех. Он уже развернул Харриссона за предплечье и повлек его к полицейской машине, однако на напряженный и волевой голос девушки отчего-то среагировал. По-видимому, страх передался ему без промедления.

— Лейтенант Мэтьюс, вам помочь? — полицейский, выбравшийся из темно-синей «Хонды», уже двинулся к напарнику, не убирая пистолета.

И вновь… едва различимая тень, пронесшаяся мимо, заставила всех содрогнуться и замереть.

— Черт… — прошипел Харриссон, едва слышным шепотом, понимая, что из наручников ему никак не освободиться. И ладно бы их застегнули спереди — можно было хотя бы попытаться что-то сделать, но со скованными руками за спиной он чувствовал себя совершенно беспомощным.

Агент Конор, на какое-то время отвлекшийся на неуловимо промелькнувший мимо объект, наконец, подошел к Ривер.

— Руки за голову, мисс, — повторил он с сильным нажимом.

— Боже, да нас сейчас всех перебьют! — воскликнула она, всплеснув руками и не думая слушаться приказа. — Пожалуйста, агент, я все объясню позже! Поверьте мне!..

В руке агента Конора, подходящего к ней, угрожающе качнулся пистолет.

— Мисс, — строго обратился он. — Без резких движений.

Его напарник продолжал целиться в девушку.

— Лейтенант Мэтьюс, — окликнул он массивного полицейского, кивнув на Джеймса. — В машину его.

— Да, сэр, — кивнул тот, будто очнувшись от оцепенения.

— Мисс. Если вы не…

Агенту не суждено было завершить свою речь. Призрачная тень, появившаяся из ниоткуда, буквально подняла его в воздух, на невообразимой скорости сорвав с того места, где он только что стоял. Когда существо на секунду перестало казаться размытой тенью, Ривер ахнула, понимая, что на нападавшем полицейская униформа. Его черты при беглом взгляде даже показались ей знакомыми. Она в испуге отшатнулась, едва не завалившись на спину.

От Харриссона не ускользнуло страшное черное некротическое пятно, расползающееся по шее «перевертыша». В отличие от своей спутницы, он сразу узнал это существо. Совсем недавно сержант Дэвис остановил машину Джеймса на двадцать четвертом шоссе и подсказал, как добраться до «Мотеля Черного Дрейка».

— Конор! — выкрикнул второй сотрудник Бюро, прицелившись в тварь, вновь обратившуюся в неясную тень. Прогремел выстрел, и пуля угодила в колесо темно-синей «Хонды»: нападавший вместе со своей жертвой за один удар сердца успел уйти с линии огня и утащить Конора в лес под аккомпанемент шипения пробитой шины.

Ривер вскрикнула, невольно пригнувшись и присев за капот «BMW».

Громкий крик и еще один оглушительный выстрел Конора, сотрясший воздух, быстро растаяли в пространстве. Крик перешел в угасающий вопль, полный ужаса, мгновенно удалился и смолк.

— Ч-черт! — вновь воскликнул лейтенант Мэтьюс.

— Спятили?! Вы чуть в меня не попали! — перебивая его, дрожащим голосом выпалил второй полицейский, обращаясь к агенту.

— Что это такое?! Куда он его утащил? — растерянно продолжил Мэтьюс.

Второй сотрудник Бюро посмотрел в сторону леса, взгляд его был преисполнен решимости отправиться за напарником. На возмущение одного из полицейских он никак не отреагировал.

— Агенту уже не помочь, — холодно произнес Джеймс, напряженно оглядываясь по сторонам. — Пойдете туда, и облегчите твари работу.

— Запугивание в вашем случае — не лучшая тактика, Харриссон, — строго осадил его федерал.

— Вы не понимаете, с чем имеете дело! — воскликнула Ривер. — Ваш напарник мертв, агент!

Учитывая то, как резко смолк крик Конора в лесу, можно было счесть, что девушка права, и все же…

— Может, и так, но тогда его убийца на свободе. Это нападение на федерального агента, и я обязан…

— У вас не получится, — перебила Ривер.

— Мэтьюс, сажайте задержанных в машину. Бернхард, вы со мной. Мы должны поймать этого психа, — проигнорировав слова девушки, скомандовал агент. Названный им крепко сбитый молодой полицейский сжал губы в тонкую линию. Глаза его блестели от страха.

— Сэр… — начал он.

— Вы были в «Мотеле Черного Дрейка»? — с вызовом спросила Ривер.

Агент ничего не ответил, но в его взгляде мелькнуло понимание.

— Там поработала такая же тварь, — Ривер многозначительно посмотрела ему в глаза. — Убила всех, кто там был, и чуть не прикончила нас с Джеймсом. Ваш напарник погиб. Так и с остальными будет здесь!

Полицейские были явно перепуганы до смерти. Весть о мотельной бойне разлетелась посредством СМИ по всему штату, и слова Ривер возымели нужный эффект. Лишь агент ФБР оставался на месте, рассчитывая, похоже, исключительно на собственные силы. Вопросов он не задавал, но его смуглое лицо стало светлее на пару тонов и заметно напряглось.

— Нужно убираться отсюда! — крикнул кто-то из полицейских.

Лейтенант Мэтьюс толкнул Харриссона к своему напарнику и кивнул.

— Так, Лелланд, грузи этого в машину. Я прикрою, — строго проговорил он, но скрыть заметную дрожь в голосе ему не удалось. — За психом вернемся с подкреплением.

Он переглянулся с агентом, призывая его пойти на компромисс. Тот, взяв пару секунд на обдумывание, все же решил согласиться и кивнул.

Джеймс покорно подался вперед, когда полицейский по фамилии Лелланд перехватил его за предплечье, но, стоило сделать первый шаг, как неизвестная тень налетела вновь, и новый крик одного из офицеров серебристой «Хонды» прорезал пространство.

Агент ФБР успел прицелиться и выстрелить в налетевшего «перевертыша», однако тот даже не среагировал на угодившую в бедро пулю. Это повергло присутствующих в настоящий ужас, никто не посмел двинуться с места, видя, как тварь снова набирает скорость и утаскивает очередную жертву в лес. Ни от кого не укрылось, что вся нижняя часть лица нападавшего была запятнана кровью — явно чужой. Кровью агента Конора…

Собственная рана «перевертыша» при этом, похоже, почти не кровоточила. За те несколько секунд, что он был в зоне видимости, на простреленном бедре не выступило даже мелкого кровавого пятна.

  Спекла семерка негритят пирог — и стала есть

Объелся самый жадный брат, и их осталось шесть , — отчего-то вспомнила Ривер, лихорадочно сглотнув, как только тварь скрылась из виду. Она знала, что приспешник Валианта не причинит ей вреда… по крайней мере, вампир явно запретил ему перегрызать девушке горло. Но от этого Ривер не чувствовала себя легче. Монстры, в которых превращались люди под действием яда, приводили ее в почти животный ужас.

На лице агента ФБР отразилось искреннее недоумение.

— Я ранил его… — ошеломленно произнес он. — Как же…

— Ему это нипочем! — грозно выкрикнула Ривер.

— Ч-ч-что он с ними… делает? — спросил офицер Бернхард, лицо которого стало почти одного цвета со снегом. — К-куда он их…

— Он их ест, — мрачно отозвался Харриссон. — Там, в лесу.

Оцепеневший Лелланд с трудом заставил свои ноги шевелиться и повлек Джеймса к машине.

— Так, все! Уходим! Быстро! — в голосе его отчетливо слышались истерические нотки.

— Если хотите выжить, снимите наручники, — ровным, спокойным голосом проговорил Харриссон, покорно идя за полицейским.

— Заткнись! — выкрикнул Лелланд.

— Освобождай, — вдруг приказал агент ФБР.

Лейтенант Мэтьюс раскрыл рот, не поверив в то, что слышит.

— Агент Полсон…

— Освобождай! — вновь прорычал тот, не обратив внимания на лейтенанта. Лицо его напряглось так, словно желваки на висках должны были вот-вот лопнуть. — Живо! Харриссон, без глупостей, понятно?

Джеймс был искренне удивлен такой сговорчивостью агента. Как и Ривер.

— Безумие, — бросил себе под нос Мэтьюс, и агент Полсон ответил ему почти скороговоркой.

— Обстоятельства чрезвычайные. А он, — кивок в сторону Джеймса, — знает, что делать. Придется работать сообща.

— К черту! Я гружу его и сваливаю! — грозно возразил Лелланд, потянув Джеймса к «Хонде».

— Вам с этой тварью не сладить! Она догонит машину! — осуждающе крикнула Ривер. — Освободите Джеймса!

— Лелланд. Выполняйте, — повторил Полсон. Казалось, еще чуть-чуть, и он попросту пристрелит упрямого офицера.

Ривер тем временем схватила «Глок» Харриссона, лежавший на крыше «BMW» и вопросительно посмотрела на агента Полсона. Тот едва заметно кивнул. Взгляд его темных глаз словно бы говорил: «не до формальностей сейчас».

Мэтьюс сначала подумал угрожающе прицелиться в Ривер и приказать ей бросить оружие, но, увидев, что Полсон поддерживает эту инициативу, чертыхнулся, и достал ключи от наручников. Однако не успел он и шагу сделать, как незримая тень возникла из тумана и, с силой отбросив его на землю, кинулась на оставшихся людей. Ключ вывалился в мокрый снег и пропал из виду. Казалось, целью «перевертыша» был Харриссон, но тот, успев отстраниться, шагнул назад, и под удар кровожадного монстра попал Лелланд, отпустивший предплечье заключенного и покачнувшийся. Джеймс, не сумев балансировать со скованными за спиной руками, оступился и упал на левый бок. Недавнюю рану пронзила острая боль, заставившая его напрячься всем телом и сдержанно зашипеть. Перед глазами заплясали кровавые пятна.

В ужасе завопив, атакованный полицейский выпустил пулю, пробившую окно серого «Форда», и выронил пистолет. Ривер испуганно присела. Полсон метнулся вниз, стараясь уклониться от выстрела, и преуспел. Он снова прицелился в невероятно быструю тварь, однако стрелять не стал, потому что ни «перевертыша», ни Лелланда уже не было в поле зрения.

На ногах остались только Бернхард и еще один полицейский, оцепеневший от ужаса. Похоже, он уже не мог ни говорить, ни стрелять, ни рассуждать. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок, и, казалось, его вот-вот стошнит.

— Пресвятая Дева Мария и Иосиф! — воскликнул лейтенант Мэтьюс, в панике шаря по дороге в поисках ключа. Теперь он явно горел не меньшим желанием освободить задержанного, чем Полсон. — Что… что это за бесовщина?! Кто это такой?!

Ривер выпрямилась и приблизилась к агенту ФБР с пистолетом Джеймса наизготовку. Переглянувшись с Полсоном, девушка поняла, что у нее состоялся мгновенный немой диалог с ним, уладивший формальности, на которые не было времени. Федерал, разумеется, не стал возражать против того, чтобы Ривер держала оборону наравне с остальными. Она, в свою очередь, не стала ничего говорить о том, что, послушайся присутствующие здесь агенты и полицейские ее советов чуть раньше, можно было бы обойтись без жертв. Теперь, так или иначе, обо всем этом было не время говорить.

— Надеюсь, вы меткий стрелок, мисс, — нахмурился Полсон. Затем обратился к хоть немного сохранившему самообладание офицеру. — Бернхард, прикрывайте лейтенанта.

Полицейский со сжатыми в тонкую линию губами — стоило отдать ему должное — сумел взять себя в руки и отправиться выполнять команду. Полсон едва заметно выдохнул с облегчением.

Он держался на удивление стойко. В отличие от полицейских, он, похоже, уделил внимание словам Ривер о том, что тварь способна развить достаточную скорость, чтобы догнать мчащуюся по дороге машину, поэтому рассудил, что попытки сбежать были бы весьма рискованными. Стоит потерять управление из-за атаки этого монстра, как можно оказаться в еще более безвыходной ситуации, нежели сейчас. Сейчас есть хотя бы свобода движения и обзора. В съехавшей на обочину перевернутой машине, к примеру, этой свободы явно не будет. Полсон знал, что теперь у них есть только один вариант: прикончить тварь метким выстрелом.

Не знал он лишь того, что поблизости явно находится существо не менее опасное. Но о Валианте Ривер предпочла пока не сообщать.

— Достаточно меткий, — строго отозвалась она.

Харриссон перевернулся, переместился на колени и, оттолкнувшись скованными за спиной руками от стоявшей позади него машины, сумел подняться на ноги.

— Джеймс, вы как? — осведомилась Ривер.

— Порядок, — проскрипел он, жалея о том, что даже придержать мучившую его рану не может.

— Мэтьюс, черт возьми, где ключ? — не глядя на лейтенанта, рявкнул Полсон, стараясь уловить даже самое неприметное движение в сгущающихся сумерках. Погода, будто играла на стороне «перевертыша», и туманные завитки обманывали напряженное внимание агента своими едва ощутимыми перемещениями.

— Свалился в снег. Ищу! — отчаянно выкрикнул Мэтьюс.

— Другого ключа нет? — нахмурился Полсон.

— Нет… «браслеты» были у меня и у Лелланда. Как и ключи.

— Тьфу, дьявол! Сержант Оукс! — резко бросил агент в адрес замершего офицера, который, казалось, вот-вот потеряет сознание. — Придите в себя! Соберитесь.

Округленные от ужаса глаза полицейского обрались к Полсону в мольбе.

— Смотрите в оба. Прикрывайте Харриссона. Он сейчас наиболее уязвим. Харриссон! Подойдите сюда, держитесь ближе к нам и Оуксу.

— Ривер, это Дэвис. Сержант с двадцать четвертого, — бросил Джеймс. Голос его звучал слабо и устало.

Девушка поняла, что спутник хотел ей сказать: сержант Дэвис — не Крис. У него нет никаких привязанностей к Ривер, и он не станет церемониться. Единственное, какой приказ Валианта «перевертыш» не посмеет нарушить — это приказ не трогать девушку. Все остальные были в опасности.

— Харриссон, инструктируйте, — отчеканил Полсон.

— Он не чувствует боли, так что выстрел в ногу, руку или грудь его даже не замедлит. Чтобы убить его, нужно попасть в голову, а на это нужен навык, который здесь есть только у меня. Это трудно, но нужно пытаться предугадать его движения на несколько секунд вперед и стрелять на опережение. Поспевать за ним все равно не сможете.

Полсон скрипнул зубами, напряженно глядя на закопавшегося в поисках лейтенанта. Снять наручники выстрелом — слишком рискованно, можно ранить единственного человека, кто знает, с чем они имеют дело. Нужен ключ.

— Есть! — выкрикнул Мэтьюс, бросившись опрометью к Джеймсу.

Послышался щелчок, и «браслеты» упали на землю. Он потер запястья и тут же подобрал упавшее оружие Лелланда.

— Мы, что, отстреливаться от него будем? — только что поняв стратегию Полсона, спросил лейтенант Мэтьюс дрожащим голосом.

— Выбора нет, — отчеканил агент, не став тратить время на объяснения.

Взгляд Мэтьюса умоляюще обратился к машине с пробитым колесом. Полсон уловил неверный ход его мысли.

— Можете попытаться уехать и стать для него движущейся мишенью, — хладнокровно предложил агент.

Больше лейтенант против плана не возражал.

Несколько секунд ничего не происходило. Ожидание становилось беспощадно томительным.

— Где же он? — прорычал Полсон.

— Ведет выжидательную политику, — ответил Джеймс. — Хочет знать, что мы предпримем. У нас два варианта: идти в лес на охоту или попытаться уехать. В обоих случаях он тут же проявит активность. Я уже видел такое.

Мэтьюс попытался пересилить дрожь в коленях и руках.

— И… что же нам выбирать?

— Его же тактику, — был ответ. — Ждать. «Перевертыш» хочет лишь…

— Кто? — переспросил постепенно приходящий в себя Оукс. Вопросу вторил непонимающий взгляд Бернхарда.

— «Перевертыш», — терпеливо вздохнул Харриссон. — Человек, зараженный кровью вампира. И скепсис сейчас неуместен, — он строго оглядел собравшихся. — Я знаю, кто это такие. От таких тварей мы с Ривер и бежим.

Полсон и Мэтьюс остались поразительно серьезными. Похоже, они уже готовы были поверить во все, что угодно.

— Скоро он занервничает, — продолжил Джеймс. — У него не так много времени: его тело быстро разлагается. Так что долго ждать он просто не сможет. Скоро он покажется и буде особенно агрессивен, так что глядите в оба.

Выжидать не нравилось никому. «Перевертышу» — Харриссон знал — это нравилось еще меньше. Прошла минута. Затем другая.

Сержант Оукс вдруг заметно задрожал, губы его поджались и затряслись, как у маленького ребенка от поступающих рыданий.

— Я не могу… не могу… — пролепетал он.

— Оукс! — строго шикнул на него Полсон, но на этот раз строгий голос агента не подействовал. Паника взяла верх.

Харриссон напряженно замер, понимая, что он запаниковавшего вооруженного человека можно ожидать чего угодно. Сержант начал пятиться назад, минуя серебристую «Хонду» и становясь удобной мишенью для «перевертыша».

Оукс повернулся в сторону леса. Взгляд его был полон безумного ужаса.

— Я тут дохнуть не собираюсь! — он навел табельный «Глок» на ему одному известную точку меж деревьев, и выстрелил.

Ривер невольно вздрогнула, стараясь не поддаться страху.

Полсон напряженно переглянулся с Джеймсом и получил в ответ едва заметный кивок. Оба они поняли, что останавливать сержанта рискованно. Спасти его от самого себя и от «перевертыша» можно будет, только если тварь среагирует на приманку и покажется.

Оукс выстрелил снова и дальше почти не делал пауз между выстрелами, зайдясь в отчаянном крике. При этом тело его почти конвульсивно дергалось, и оставшейся группе пришлось присесть или пригнуться, прячась за машинами от возможности словить шальную пулю. Одна из них угрожающе ударилась в заднюю дверцу «BMW», заставив Ривер испуганно вскрикнуть, прикрыть голову руками и зажмуриться. В какой-то момент вместо выстрела последовала тишина, означавшая, что обойма закончилась.

«Перевертыш» не заставил себя ждать. Призрачные завитки тумана стали его неуловимым движениям отличной маскировкой, и вот уже через секунду призывно-отчаянный крик сержанта Оукса сменился воплем дикой боли.

Полсон и Джеймс показались из своего укрытия. Мэтьюс продолжал сидеть на корточках за серебристой «Хондой». Вслед за Харриссоном и Полсоном, целясь в тварь, выпрямился офицер Бернхард и тут же остолбенел от ужаса, увидев хлещущий кровью жуткий открытый перелом на ноге неистово вопящего Оукса. Кость заметно торчала из правой голени, и полицейский, уставившись на нее округленными от животного страха глазами, не переставая, орал от боли. Ральф Бернхард в жизни не слышал звука страшнее, чем этот: от него сводило паническим приступом колени, а внутренности завязывались тугим узлом.

«Перевертыша» рядом не было — он предпочел вновь скрыться с линии огня, оставив Оукса в качестве приманки.

— Помогите! — сквозь непрекращающийся вопль прорвалось единственное различимое слово.

— Это ловушка, — тут же предупредил Джеймс.

Ривер боялась, что вот-вот сойдет с ума от этого крика.

— На помощь!

— Господи… — зажмурившись, прошептал Мэтьюс.

— Ждите, — скомандовал Харриссон.

Крик Оукса быстро затих и смолк — раненый потерял сознание от боли и шока.

И в ту же секунду стало ясно, что с тактикой «перевертыша» Джеймс ошибся.

 

70

Тварь внезапно буквально взлетела на крышу BMW. Ривер вскрикнула и отшатнулась к Бернхарду, который резко развернулся, чтобы выстрелить в монстра. Тот не мешкал и нанес сильнейший удар ногой в голову офицеру, словно яростно пинал ногой мяч. Ривер находилась к нему так близко, что услышала, как хрустнули шейные позвонки и проломилась черепная кость. От силы удара уже мертвое тело Бернхарда задело Ривер, заставив ее оступиться и потерять равновесие в мокрой дорожной слякоти. При падении девушка успела лишь коротко вскрикнуть, но звук этот тут же оборвался: удар головой о корпус «BMW» оказался достаточно сильным, чтобы она потеряла сознание.

Полсон и Харриссон выстрелили почти одновременно. Пуля агента задела подбородок твари, но Джеймс сумел проделать смертоносную дыру прямо в центре лба «перевертыша». Лейтенант Мэтьюс выстрелил в замершего монстра еще трижды, попав ему в грудь и заставив его рухнуть с крыши «BMW» на обочину.

На какое-то мгновение пространство, в котором рассеивался в тумане пороховой запах, погрузилось в звенящую тишину.

Харриссон опомнился первым, убрав оружие.

— Ривер, — шепотом произнес он, поспешив к потерявшей сознание девушке.

Полсон убрал пистолет и посмотрел в сторону дороги, где лежал сержант Оукс. Глубоко вздохнув, агент направился к раненому, попутно извлекая из кармана сотовый и набирая 911.

— Да. Говорит агент Полсон, ФБР. Нужна скорая. Я нахожусь на US-36… — голос его по мере отдаления затих и стал едва различим.

Мэтьюс все еще не двигался, с тоской глядя на тело Ральфа Бернхарда, голова которого от удара деформировалась, а шея вывернулась под неестественным углом. Глаза мертвого полицейского налились кровью, один сильно выкатился, лицо странно перекосилось, и уже не так просто было узнать в Бернхарде прежнего статного офицера — сейчас он больше напоминал сломанную пластиковую куклу из фильма ужасов.

— Все должно было быть не так, — прошептал Мэтьюс.

— Я знаю, каково вам, — не оборачиваясь, произнес Харриссон, присаживаясь рядом с Ривер. — Я тоже терял людей в схватке с этими…

Он почувствовал опасность каким-то неизведанным инстинктом. Не договорив, Джеймс обернулся и увидел, что прямо на него смотрит ствол пистолета лейтенанта.

— Мои друзья мертвы… Он говорил, что от девчонки много проблем. Но чтобы настолько… — в тихой ярости прошипел Мэтьюс, готовясь спустить курок.

Джеймс инстинктивно заслонил собой Ривер, понимая, что ни за что не успеет достать оружие. Да и Полсон не сможет ему помочь: стоит лишь окликнуть агента, как Мэтьюс спустит курок. В голове Харриссона эхом отозвались слова лейтенанта.

Он говорил, что от девчонки много проблем.

О ком это?

Джеймс знал, что ему уже не суждено будет найти ответ на этот вопрос. Он лихорадочно пытался сообразить, что делать, когда вдруг новая тень — она двигалась более заметно — налетела на Мэтьюса со спины. Лейтенант не успел нажать на курок: нападавший одним сильным движением выкрутил ему шею, переломив позвонки. Пистолет выпал из дернувшихся пальцев, так и не выпустив смертельную дозу свинца. Все произошло тихо, без единого вскрика или вздоха. Даже тело мертвого полицейского рухнуло на землю с едва слышным шорохом. Надо думать, что агент Полсон, пытавшийся оказать первую помощь Оуксу и беседовавший с оператором службы спасения, даже не слышал, что произошло.

В следующее мгновение Харриссон поднял глаза на того, кто, фактически, спас ему жизнь.

Фигура спасителя была облачена в длинный плащ.

Джеймс не успел даже ахнуть. Не успел осознать, насколько нереальным кажется происходящее. Не успел подумать о том, чтобы достать пистолет: его смертельной ошибкой было столкнуться глазами с Валиантом Декоре и попасть под влияние гипнотического синего сияния.

Разум Харриссона пытался сопротивляться. Мысль о том, что Декоре не спас своего заклятого врага, а лишь оттянул его кончину, чтобы убить его самому, назойливо стучала в голове, но при этом вырваться из-под контроля вампира было невозможно.

— Отойди, — тихо скомандовал Валиант.

Нет! Нельзя… нельзя ему позволять…

Но Джеймс не мог противиться этим словам. Словно послушная кукла, он поднялся и отступил на несколько шагов.

— Харриссон! — услышал он окрик только что обернувшегося Полсона.

Валиант двигался быстро. Продолжая сохранять зрительный контакт с загипнотизированным врагом, он поднял Ривер на руки и в следующий миг уже скрылся в лесу. Лишь тогда призрачные узы, окутывавшие сознание Джеймса, исчезли. Он резко выдохнул, обретя над собой контроль, и выхватил пистолет.

— Черт! — прошипел он.

Полсон оказался рядом, держа пистолет наизготовку. Лицо его на этот раз выглядело бледным и напряженным, словно страх настиг его только что.

— Вы целы? — требовательно поинтересовался агент. — Я не мог стрелять, попал бы только в вас.

Полсон оглянулся и заметил труп лейтенанта Мэтьюса.

— Знаю, — сокрушенно выпалил Джеймс. — Но теперь тварь утащила Ривер. Туда.

Он кивнул в сторону подлеска.

— Еще один «перекидыш»?

— «Перевертыш», — на автомате поправил Харриссон. — И нет. Вампир. Проклятье, Ривер нужно вернуть!

Полсон нахмурился.

— Не глупите, Харриссон. Ей уже не помочь…

— Нет, — он сделал несколько шагов в сторону леса, и агент держался рядом с ним. — Долго объяснять, но в ее случае все иначе…

Из груди агента вырвался тяжелый, почти тоскливый вздох. Джеймс ожидал, что Полсон начнет задавать вопросы или уговаривать его остановиться, однако он этого не сделал. В затылке вдруг словно что-то взорвалось, и тело начало резко оседать на землю. Последнее, что услышал Харриссон, теряя сознание, это слово: «знаю».

 

71

Ноша была легкой, но даже такой вес было непомерно сложно переносить с пылающей болью раной в груди. Унеся Ривер Уиллоу в лес, Валиант решил на миг остановиться и перевести дух. Девушка была без сознания, и он подумал, что вполне может позволить себе небольшую передышку.

Увидев рядом довольно толстое поваленное дерево, Валиант бережно опустил Ривер на него, скривившись от боли.

Каждый вдох казался ножевым ударом. Ноги едва держали его, и он боялся, что даже до брошенной машины своего погибшего зараженного не сможет дотянуть. Его успокаивала лишь мысль о том, что увести девушку из-под носа «Креста» удалось без лишних потерь. Судя по тому, что рассказал Дэвис, окончательно обратившись, у Дрейка Талоса были свои люди и в рядах полицейских, и среди агентов ФБР. Посылая своего зараженного на охоту, Валиант понятия не имел, были ли подставные лица среди тех, кто собирался арестовать Харриссона и Ривер здесь и сейчас, но рисковать он не мог. Целью Талоса было избавиться от мисс Уиллоу… по причине, известной лишь ему одному. Когда оставшийся в живых офицер направил пистолет на Джеймса, Валиант понял, что перестраховался не зря. Что ж, Харриссону стоит благодарить своего заклятого врага за спасение. Может быть, хоть сейчас он начнет думать головой, и к нему, наконец, придет осознание?..

Вспомнив о Джеймсе, Декоре обернулся на дорогу. Острое зрение вампира различило в сгустившихся сумерках, как агент ФБР приблизился к Харриссону. Пару мгновений они о чем-то переговаривались, а после Джеймс сделал несколько шагов в сторону леса.

Ривер тихонько застонала. Похоже, она приходила в себя.

Пора уходить, — устало подумал Валиант. Он уже собирался снова взять девушку на руки, как вдруг заметил, что агент ФБР нанес Харриссону удар пистолетом по затылку, и тот безвольно повалился в снег.

Черт.

Валиантом овладело недоброе предчувствие. Агент запросто мог поступить так, потому что в его планы входил арест Джеймса Харриссона, но никак не охота с ним за опасным хищником в лесу, а задержанный вряд ли желал сдаваться по-хорошему. Однако чутье подсказывало, что намерения у этого человека уходят дальше служебных полномочий…

Валиант мельком посмотрел на Ривер.

Он видел ее и Джеймса, когда они едва не слетели с дороги на шоссе. Видел, как девушка обнимала Харриссона, так и не сумев выстрелить в него. И хотя этот человек представлял для нее опасность и вез ее в «Крест», где из нее могли сделать подопытную крысу, она не считала его монстром. Не хотела считать. Валиант помнил, как эта девушка отнеслась к нему самому тогда, в Лоренсе, на дороге: не разбираясь, кто он такой, она просто хотела помочь ему хоть чем-то. И к Джеймсу Харриссону она относилась так же. Ривер хотела помочь ему. Давала ему возможность сделать правильный выбор.

Казалось, эта девушка сейчас ставила перед таким выбором и Валианта Декоре. Она будто смотрела на него из глубин своего сознания и говорила: ты действительно станешь чудовищем, которым тебя считают, если бросишь его вот так…

Разумеется, Ривер Уиллоу не произнесла ни слова. Возможно, эти слова всплывали в сознании Валианта из прошлого, и их говорила совсем другая девушка. На другом языке. Много лет назад. Так или иначе, выбор — правильный или нет — был сделан. Тяжело и болезненно вздохнув, Валиант сорвался с места и ринулся обратно к дороге, понимая, что никогда в жизни не поступал глупее.

 

72

Агент Полсон стоял над потерявшим сознание Харриссоном с пистолетом наизготовку. Удивительно! Его неофициальный наниматель описывал этого человека как опаснейшего противника и стойкого бойца. Гантер Полсон понимал, что ему сильно повезло, потому что «опаснейший противник и стойкий боец» оказался в изрядно потрепанном состоянии, и его телу требовался лишь один дополнительный удар, чтобы, наконец, сдаться на милость темноты бессознательности.

Полсон недовольно покривился, осознавая, что девчонка умудрилась остаться в живых и попала к Валианту Декоре, однако отчасти это обстоятельство играло ему на руку. Теперь вампир однозначно поспешит убраться подальше отсюда, тем самым обезопасив Полсона от себя, а Харриссон отправится по месту назначения. В экстренных сложившихся обстоятельствах доставить его живым было приоритетной задачей. Агент знал, что его поведение не будет осуждено строго — никто не ожидал, что Декоре явится сюда, да еще и с подмогой. Дрейк Талос заверял, что приказал своему человеку устранить эту тварь. То, что сержант Дэвис может с этим не справиться, босс предугадал, однако он заверил, что ослабленный последними событиями истощенный вампир просто не решится создавать нового «перевертыша» после Криса Келлера. В этом был просчет Талоса, не Полсона.

Агента привлек шум. Вдалеке уже слышались сирены карет скорой помощи и полицейского подкрепления.

Отлично.

— Прокатимся, мистер Харриссон? — усмехнулся Полсон.

На всякий случай он решил, что стоит снова надеть на Джеймса «браслеты». В конце концов, не следует недооценивать «опаснейшего противника и стойкого бойца».

Полсон бегло сунул пистолет за ремень брюк, отошел от обездвиженной жертвы, нашел на земле наручники, которые недавно упали на землю, и отряхнул их от снега. Замерзший металл неприятно уколол пальцы холодом. Полсон поморщился и спешно направился к Джеймсу, как вдруг — буквально из ниоткуда — перед ним предстала фигура в распахнутом длинном плаще.

Не смотри в глаза! — вспомнил агент, тут же отводя взгляд от лица вампира и надеясь как можно скорее достать пистолет. Не получилось у Дэвиса — получится у Полсона. А после можно будет и девчонку в лесу найти, полностью выполнив задание.

Лихорадочные мысли пробежали в мозгу Полсона за долю секунды, пока он спешно доставал оружие. Он уже извлек пистолет, когда Декоре оказался совсем рядом и одним движением выкрутил руку агента так, что послышался хруст кости. Полсон вскрикнул от резкой боли, пронзившей правое предплечье. Пистолет упал на землю из вмиг ослабевших пальцев.

Страх захлестнул агента горячей волной, почти сразу отодвинув боль на второй план. Он видел, что случилось с сержантом Дэвисом, и не желал оказаться в таком же положении.

Не собираясь сдаваться без боя, Полсон инстинктивно выбросил вперед левую руку и нанес противнику удар под дых со всей силы, на которую только был способен. К его удивлению, Валиант сдавленно вскрикнул от боли и покачнулся. Полсон и предположить не мог, что «опасную жуткую тварь» может пронять подобный удар.

Тем не менее, судьба, похоже, была на стороне агента: Декоре шатко отступил, приложив руку к груди — выше места удара. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. Ноги, похоже, с трудом держали его, и вряд ли дело было в истощении после создания «перевертыша» — слишком уж болезненным был его вскрик.

Раненый, — понял Полсон. — Дэвис все же сумел ему навредить, пусть и не смертельно…

Оставалось лишь закончить начатое.

Агент сумел быстро поднять упавший пистолет и прицелился левой рукой. Правая жутко болела, хотелось крепко зажать ее и прижать к телу, чтобы унять резкую боль в сломанных лучевых костях, но сейчас нельзя было позволять себе думать об этом. Поддаться боли значило умереть.

Звук сирен скорой помощи становился все ближе.

Мушка пистолета показалась через прицел, сама цель чуть расплылась. Полсон собирался пустить пулю прямо между глаз вампира… между фосфоресцирующих синих глаз…

Рука не послушалась.

Агент понял свою ошибку слишком поздно, когда его цель начала медленно выпрямляться. Это ведь был мимолетный взгляд. Всего один…

Нет, нет, нет, нет, нет! Не может этого быть!

— Приставь пистолет к виску, — тихо приказал Декоре. Голос его был едва слышным, в нем звучал целый омут боли, однако даже этот хриплый полушепот обладал властью.

Разум Полсона продолжал отчаянно протестовать, но тело не слушалось. И не послушается уже никогда…

 

73

Ривер пришла в себя и поняла, что дрожит от холода. В голове укоренилась тупая, назойливая боль, и девушка осторожно приподнялась, придерживая лоб рукой. Она еще не могла понять, в какой точке головы сконцентрировалась боль, но голос разума подсказал ей, что она запросто могла получить сотрясение мозга.

Прислушавшись к себе, Ривер поняла, что головокружения или тошноты не испытывает. В следующий миг она постаралась оглядеться. Вокруг были лишь деревья, на земле в сгустившихся сумерках проглядывались следы мужских ног, которые понемногу заметало мокрым снегом.

Что? Как я здесь оказалась? Я помню только…

Ривер вздрогнула. Она помнила, как «перевертыш» появился на крыше машины Джеймса, как нанес Бернхарду смертельный удар — Ривер слышала, как хрустнули позвонки его шеи и кости черепа. От этого воспоминания тошнота все же зародилась в желудке, однако до приступа рвоты не дошло.

Ривер постаралась совладать с собой и понять, что происходит. «Перевертыш» где-то рядом?

От следующей мысли ей вновь стало дурно, и на этот раз причиной дурноты стало опасение за жизни нескольких человек. Что с ними стало, когда она потеряла сознание, ударившись головой? Что с Джеймсом? От этого вопроса по телу Ривер разом пробежали волны жара и холода. А что с Полсоном? Сержантом Оуксом? Лейтенантом Мэтьюсом? Жив ли хоть кто-то из них?

Ривер заставила себя собраться с силами.

Как быть? Попытаться вернуться на дорогу? Выяснить, что с остальными?

Ривер боялась плохого исхода больше, чем неизвестности, однако сумела пересилить себя и побороть этот страх.

Иначе нельзя, — убеждала она себя. На негнущихся ногах она осторожно двинулась в сторону дороги, чтобы лучше различить происходящее. Где-то в отдалении слышались сирены скорой помощи и полиции. Может быть, если кто-то остался жив после атаки «перевертыша», их еще можно спасти? Ривер должна была действовать. Она более решительно направилась к дороге, и вдруг снова замерла, заметив развернувшуюся у обочины сцену. Тело «перевертыша» бездыханно распласталось на снегу недалеко от «BMW». Джеймс — его она узнала без труда — лежал на земле. Неподалеку от него — также без движения — находился лейтенант Мэтьюс. А рядом… рядом стоял агент Полсон и целился в Валианта Декоре. Ривер знала, что ни с кем не сможет спутать это существо. В следующий миг глаза вампира засияли в сумерках, и этот ярко-синий свет можно было разглядеть даже отсюда, с такого большого расстояния. Агент Полсон вдруг переместил пистолет, приставив его к своему виску.

Нет! — прозвучало в ее сознании.

Раздался громкий выстрел.

Валиант еще несколько секунд стоял неподвижно и прижимал руку к груди. Его спина, казавшаяся раньше такой ровной и прямой, сейчас заметно сгорбилась, плечи были напряженно приподняты.

Ривер знала, что должна броситься на помощь Джеймсу, но что-то словно пригвоздило ее к земле и сковало все ее внутренности. Она не могла пошевелиться, в ужасе наблюдая, как Валиант Декоре подходит к лежащему на земле Харриссону.

— Джеймс… — по щеке Ривер скатилась слеза. Девушка знала, что ни за что не успеет помочь. Не сумеет его спасти, не сможет докричаться до Валианта, умоляя его не причинять Харриссону вреда. Столько лет спустя… он все же убьет его. — Нет…

Валиант осторожно присел рядом с Джеймсом, не отнимая руку от своей груди.

Ривер затаила дыхание, чувствуя, как сердце стучит у нее в ушах. Она не знала, порожден ли звон в ее голове собственным страхом, или это просто приближались скорая и полиция. Она даже не знала, жив ли сейчас Харриссон…

Валиант приложил свободную руку к шее своего заклятого врага. Затем посмотрел в сторону завывающих сиренами машин.

Ривер ахнула. Ей показалось… нет, она точно видела, что Харриссон пошевелился. Это придало ей сил и заставило сделать шаг. Возможно, еще есть шанс помешать Валианту совершить убийство? Договориться с ним, предложить обмен. Сейчас Ривер казалось, что она готова даже согласиться стать вампиром, если того желал Декоре, лишь бы сохранить Харриссону жизнь. Она не отдавала себе отчета в том, почему так надеется спасти человека, которого едва знает.

И вдруг Валиант поднялся.

Еще секунду он стоял и смотрел на Харриссона сверху вниз, а потом сорвался с места и на невообразимой скорости, развить которую не был бы способен ни один человек, бросился в лес. Прямо к Ривер…

 

74

Харриссон был жив и дышал ровно, но в сознание не приходил. Валианта привлек запах его крови, и он решил проверить его состояние. На груди Джеймса обнаружилась рана — совсем недавняя. Вероятно, нанесенная Крисом в «Мотеле Черного Дрейка». Валиант невольно вздрогнул, понимая, что в ту же точку и сам ударил Харриссона десять лет назад. Сейчас рана раскрылась и пропитывала кровью повязки. Валианту не требовалось делать подробный осмотр, чтобы оценить состояние Джеймса. Идущий от его тела болезненный жар он ощутил, едва прикоснувшись к шее, чтобы прощупать пульс.

Ранен, болен и слаб. Но жить будет.

В последнем утверждении Валиант был уверен, касаемо Харриссона, однако вовсе не мог сказать того же на свой счет. То, насколько схожим он находил свое состояние с состоянием человека, который считал его своим заклятым врагом, заставило его невесело усмехнуться. Даже это простое действие взывало чудовищную боль в груди.

Валиант устало повернул голову в сторону приближавшихся карет скорой помощи и полицейских машин. Он знал, что, скорее всего, Харриссона подвергнут суровому допросу и, возможно, посадят в тюрьму: много лет «Кресту» удавалось не придавать свои действия особенной огласке, но дело Ривер Уиллоу стало слишком громким, и Харриссону не удастся выйти из него так легко. Впрочем, может, его и вытащат из этого — в силе связей «Креста» Валиант не сомневался. Как не сомневался и в том, что перед долгими допросами Джеймса отправят в больницу и приведут в состояние, в котором он сможет должным образом отвечать на вопросы. Волноваться на его счет Ривер теперь не придется. Ей стоит побеспокоиться о самой себе, ведь именно она стала неугодной Дрейку Талосу, и Валиант с тяжелым сердцем осознавал, что винить в этом некого, кроме него.

Итак, машины почти приехали.

Нужно было убираться отсюда, потому что рассчитывать на медицинскую помощь Валианту Декоре не приходилось. Он собрал воедино остатки сил и заставил себя набрать максимально возможную скорость, чтобы скрыться в перелеске от подъезжающих машин. Неизвестно, видел ли его кто-нибудь из водителей. Станут ли его искать? Наверное, станут.

Валиант помчался вперед и старался дышать как можно реже, потому что боль в груди после удара агента ФБР сильно возросла. Дело плохо.

Достигнув леса, Валиант запнулся о торчащий из земли корень, и на этот раз удержать равновесие ему не удалось. Тело, рвущееся вперед из последних сил, опрокинулось на землю.

Боль в груди взорвалась резкой, нестерпимой вспышкой, от которой захотелось взвыть, но сил на крик не осталось. С губ Валианта сорвался отрывистый, резкий и тихий вскрик, тут же прервавшийся кашлем. Руки с силой впились в холодную землю. Едва не потеряв рассудок от боли, Валиант приложил титаническое усилие, чтобы унять приступ кашля и замедлить дыхание.

Вставай. Тебя найдут. Вставай! — скомандовал ему внутренний голос.

Это, казалось, была самая трудная задача за все 78 лет его жизни, но Валиант попытался повиноваться этому приказу. Ослабевшие руки задрожали, попытавшись оттолкнуться от земли, и… ничего не вышло. Короткий кашель вновь прострелил грудь болью, снег окрасился кровью из раскрывшейся раны. Валиант ощутил прилив чугунной слабости, рассредоточившейся по всему телу.

Вставай… — вновь приказал внутренний голос. И на этот раз Валиант ответил ему.

— Я не могу…

Он прошептал эти слова вслух, и это частично вернуло его в реальность. Послышался звук шагов рядом. Точнее, одного шага. Валиант с трудом оторвал от земли отяжелевшую голову и посмотрел перед собой. В сгустившихся сумерках он увидел Ривер Уиллоу. Девушка стояла на ногах и, похоже, это ее шаг он только что слышал. Шаг назад. Прочь от него.

На дороге замолчали сирены скорой помощи и полиции. Чувствительный слух вампира уловил слившиеся в единую какофонию звуки человеческих голосов. Врачи и полицейские изучали место происшествия.

Ривер напряженно смотрела в сторону дороги, не отрываясь.

Несколько невыносимо долгих секунд она просто стояла футах в пятнадцати от Валианта и не произносила ни слова. Если бы ей взбрело в голову сейчас броситься прочь, у нее были все шансы: в нынешнем состоянии Валиант не то, что гнаться за ней, но даже просто подняться не мог. Сил на то, чтобы заговорить с Ривер, у него тоже не осталось. Сейчас он, пожалуй, слишком явно осознавал, что умрет здесь. Мысль о том, что после семидесяти восьми лет, бо льшая часть которых состояла из постоянных попыток скрыться, сбежать и выжить, он все еще так не хотел умирать, вызывала у него горестную усмешку.

Пришедшие на ум строки, которые так потрясли Валианта, когда их читал ему отец в его детской комнате в Реймсе, сейчас заставили волну дрожи прокатиться по ослабевшему телу. Что-то слабо, но заметно сдавило горло, и Валиант решил, что дело в приближающемся новом приступе кашля, однако его не последовало. Лишь глаза чуть защипало, и он опустил голову в снег, чтобы унять это жжение.

— Они… — вдруг тихо заговорила Ривер. Голос ее звучал сдавленно, слова явно давались ей с большим трудом. — Все те люди… мертвы?

Валиант знал, что ей нужен ответ. Он хотел вложить в голос достаточно силы, но сумел выдавить из себя лишь хриплый полушепот.

— Харриссон жив…

Ривер выдохнула. Громко и резко. Послышался всхлип.

— Боже, — прошептала она.

У нее не находилось нужных слов. Она не понимала, что может сказать существу, которое натравило на четверых полицейских и двух агентов ФБР кровожадного монстра. Одновременно девушка ненавидела себя за желание приблизиться к Валианту Декоре и проверить, что с ним. От ее взгляда не ускользнули капли крови, редкой дорожкой тянувшиеся за ним по снегу. Похоже, он был ранен. И ранен тяжело.

— Тот агент… — тихо произнес Валиант, переворачиваясь на спину. Когда давление на грудь ослабло, боль чуть уменьшилась, однако и не думала вовсе покидать своего носителя.

— Полсон? — уточнила Ривер. Голос ее дрожал.

— Наверное… — потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить говорить. — Он хотел вас убить. И полицейский… тоже.

Ривер изумленно округлила глаза.

— Что? Нет, они… я тебе не верю.

— Как знаешь, — обессиленно выдохнул Валиант, прикрывая глаза.

Я умру здесь, — прозвучала внутри него отчетливая мысль. — Вот и все. Как глупо…

Ривер еще несколько секунд стояла неподвижно. Она наблюдала, как вдалеке фельдшеры скорой помощи кладут Джеймса на носилки, готовясь увезти его в больницу. Девушка представляла, что ждет ее доблестного спутника после того, как врачи поставят его на ноги. Но… хотя бы ему не грозила смерть.

— Ты мог убить его, — холодно сказала Ривер.

— Кого?..

— Ты знаешь, — в голосе девушки звучали обличительные нотки.

— Я не собирался, — устало отозвался Валиант. — Я хотел… увести тебя оттуда. Тебя хотят убить… из-за меня… я не мог этого…

Он не сумел договорить, вновь коротко закашлявшись. Боль в груди вновь чудовищно вспыхнула. Валиант приложил руку к ране, чувствуя, что организму уже не хватает сил затянуть рану так быстро.

Ривер невольно поморщилась.

Она не могла спокойно смотреть на подобное, ее отец был врачом, и — она знала — Майкл Уиллоу не стал бы устраивать раненому допрос. Он спас бы его, даже если б ненавидел, таков долг хирурга.

Путаясь в собственных чувствах, Ривер осторожно приблизилась к Валианту Декоре.

— Кто тебя ранил? — тихо спросила она. — Джеймс? Он попал в тебя на заправке?

— Нет. Сержант… Дэвис, — сдавленно отозвался Валиант. — Ему приказали убить меня.

— И после этого ты его заразил? — вопрос прозвучал холодно и сухо.

— Да.

Ривер вздохнула. Она не понимала, как относится к этому существу. Его поступки частично рисовали перед нею монстра, загнанного зверя, страстно желавшего выжить, и его тропа выживания была устлана человеческими трупами. Но глядя на его измученное лицо, слыша его голос, вспоминая его слова… Ривер не могла заставить себя ненавидеть его.

Крис Келлер… Да, Крис заразился от его крови. Но ведь некротическое пятно расползлось на его виске, куда уж точно вампир не стал бы кусать жертву. А ведь именно туда пришелся удар Джеймса, когда Крис пытался броситься на него, и Ривер помнила, что в доме на Лорен-Стрит 766 одна из пуль ранила Валианта — даже след от нее остался на рукаве плаща. Он мог говорить правду…

Размышлять не было времени. Полицейские, осмотрев место происшествия, явно собирались направиться в перелесок на поиски тел, оставленных где-то здесь «перевертышем». Решать нужно было немедленно. Помогать Валианту или… бросить его здесь? Поступить с ним так, как заслуживал монстр, или обойтись по-человечески? Девушка не знала, простит ли себе хоть один из вариантов когда-нибудь…

— Ответь мне, — решилась Ривер довериться своему чутью, — это ты убил семью Джеймса десять лет назад? Прошу тебя, скажи мне правду. Я обещаю, что… что помогу тебе, даже если ответишь «да». Но скажи правду. Это ты убил Марту и Джессику Харриссон?

Валиант посмотрел ей в глаза. Ривер вздрогнула, боясь, что сейчас он загипнотизирует ее и заставит повиноваться, однако вместо этого он опустил веки и болезненно вздохнул. Он поморщился еще до этого вздоха — казалось, одно упоминание Марты и Джессики Харриссон вызывало в нем истинную скорбь.

— Нет, — слабо произнес он. — Но кто-то… очень хочет, чтобы Харриссон… так думал.

Ривер сжала кулаки. Она знала, что Валиант мог обманывать ее. Мог специально не использовать гипноз, чтобы вызвать ее доверие. Но интуиция подсказывала ей, что он не лгал.

— Черт, надеюсь, мне не придется пожалеть об этом, — буркнула Ривер себе под нос и вплотную подошла к раненому. — Ты пришел сюда пешком?

— Машина Дэвиса… в полумиле…

— Придется тебе показывать мне дорогу, — вздохнула Ривер, наклоняясь к Валианту. — И обещай… не кусаться.

От того, как это прозвучало, Ривер невольно нервно усмехнулась. Ей показалось, или в уголке губ Валианта тоже мелькнула тень усмешки? Так или иначе, ответил он со всей серьезностью.

— Обещаю.