75

Гудленд, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Стивен Монро остановил автомобиль на небольшой парковке мотеля, заглушил двигатель и несколько секунд напряженно слушал тишину, стараясь успокоить клокочущую в душе ярость.

Звонки настигали его в дороге один за другим, и при этом каждый из них только усугублял положение.

Первым позвонил представитель газеты «Лоренс Джоурнал-Ворлд». Неизвестно, откуда журналист по имени Тэренс Карриган раздобыл номер Монро, но, надо было отдать этому пытливому малому должное, работать он умел. Ему удалось на протяжении почти семи минут держать Стивена в напряжении, задавая ему вопросы по делу о похищении Ривер Уиллоу и об убийстве Криса Келлера. Карриган, разумеется, не стеснялся задавать провокационные вопросы, на которые детектив, стараясь концентрироваться на быстрой езде, должен был сходу находить ответы. Любое промедление вызывало новый вопрос журналиста и, скорее всего, он в красках распишет в своей статье каждую паузу, которую делал Монро, размышляя над ответом, опустив то, что в момент разговора детектив находился за рулем. Инициативный Карриган не преминул спросить и о том, почему дело о «мотельной бойне» поручили именно Монро, ведь массовое убийство произошло на территории Гудленда. Не дав Стивену ответить, Карриган тут же спросил, есть ли у него подозреваемые по этому делу. Ему откуда-то удалось выяснить даже то, что в ФБР того, кто устроил бойню в «Мотеле Черного Дрейка» окрестили «Гудлендским Вампиром» из-за рваных ран на шеях жертв, оставленных зубами убийцы. Монро и предположить не мог, откуда журналисту удалось раздобыть эту информацию, но он опасался, что ФБР может обвинить в утечке информации полицейское управление Лоренса.

Вот дерьмо!

Стивен скрипел зубами, проклиная Дрейка Талоса — он подозревал именно его в разглашении информации следствия, однако доказать этого не мог. Предшествующий изнурительному диалогу с журналистом звонок от доморощенного радиотехнического гения Тайрелла Грина принес плохую новость: Дрейк Талос покинул свой кабинет, и, если он и собирался решать какие-то важные дела, то делал это теперь явно не по телефону. Радиожучок, установленный в его кабинете, выдавал лишь перемежающуюся треском легких помех тишину. Грин при этом относился к заданию от Монро с похвальной серьезностью и поста не покидал, однако не преминул пожаловаться, что при такой работе ему слишком часто хотелось отлучиться по малой нужде, и он уже начал подумывать о покупке подгузников для взрослых в местном супермаркете. Монро подавил желание прервать тираду Грина и лишь терпеливо вздохнул в ответ. Не надеясь услышать чего-то более важного, молодой радиолюбитель клятвенно пообещал, что пробудет на посту до тех пор, пока в жучке не сядет аккумулятор… либо пока Стивен не отменит задание.

Монро искренне опасался, что Тайрелла могут засечь подручные Талоса — по всему выходило, что этот человек очень опасен, и у него везде есть глаза и уши — поэтому скрепя сердце он сказал Грину покинуть это место. В ответ молодой человек небрежно сообщил, что не забывал менять позиции, чтобы не привлекать излишнего внимания, и успокаивающе заявил, что эта шпионская игра, несмотря на то, что она порой скучная, доставляет ему определенное удовольствие.

Что ж, хоть какая-то хорошая новость, — сокрушенно подумал Стивен, понимая, что как таковых подвижек в деле у него пока нет.

После неприятной беседы с журналистом «Джоурнал-Ворлд» Монро почти сразу получил еще один звонок — на этот раз от капитана. Тот лишь спросил, какого черта его детектив отправился в Гудленд, ничего не сообщив начальству, и, упомянув, что все хлопоты придется повесить на Конвей, без дальнейших объяснений оборвал разговор.

Далее последовал звонок, который и вовсе выбил Стивена из колеи — звонили из ФБР. Напыщенный и самодовольный федерал, представившийся начальником окружного отделения, сообщил, что дело о похищении Ривер Уиллоу, как и об убийстве Криса Келлера (последнее дело с подачи прессы быстро стало именоваться «мотельной бойней») переходит к Бюро. Сухое объяснение состояло из следующих аргументов: подозреваемый по делу Джеймс Эммет Харриссон проживает в Арваде, штат Колорадо. Другими словами, дело перешло за границу штата, поэтому ФБР имело полное право прибрать к рукам все материалы и махнуть убойному отделу полиции Лоренса ручкой, для проформы поблагодарив детективов за работу. Агент настоятельно порекомендовал Стивену «смягчить его резковатый тон, развернуть машину в сторону дома и хорошенько отдохнуть хотя бы в остаток Рождественского вечера».

Будь ты проклят! — подумал Монро, вешая трубку. Разумеется, он и не подумал развернуться и направиться обратно в Лоренс. Только не после всего, что он проделал, чтобы распутать клубок, связавший Джеймса Харриссона, Ривер Уиллоу и Валианта Декоре.

Завершив разговор с федералом, Стивен набрал номер своей напарницы. Голос Грейс был напряженным, однако она заверила, что справится со всей работой, которую на нее повесил капитан. Детектив Конвей подтвердила, что уже собрала все материалы по делу для ФБР, однако на вопрос, сделала ли она копию, Грейс ответила многозначительной усмешкой.

— Стивен, ты, пожалуй, единственный, кто почти докопался до сути этой истории. Я прекрасно знаю, что ты не бросишь дело, даже если капитан пригрозит тебе отстранением. Слишком уж долго мы знакомы, — сказала она по телефону, и Монро не сдержал немного виноватой улыбки. — Я прикрою тебя здесь, как смогу, слышишь? Следуй своему плану. Возможно, вмешательство ФБР даже несколько развяжет тебе руки, потому что сейчас… — она помедлила, — считай, что ты взял небольшой отпуск и просто решил отдохнуть в Гудленде. У тебя очень плохой вкус на места для отдыха, но с этим, увы, даже ФБР ничего не может поделать. Да и им некогда с этим возиться, на них сейчас висит очень громкое дело, — многозначительная пауза заставила Стивена улыбнуться. — Действуй по наитию, Стивен. Ты умеешь это, как никто. И… будь, пожалуйста, осторожен.

Только разговор с Грейс помог Монро сохранить хотя бы остатки самообладания. Теперь, сидя в машине на парковке мотеля «Белая Лилия», он смотрел прямо перед собой, готовясь войти. Какой у него план? Что он собирается делать, потеряв полномочия после вмешательства ФБР? Он толком не знал. Но интуиция подсказывала ему остановиться в этом мотеле и, как минимум, быть ближе к тем местам, где в последний раз видели Харриссона и его заложницу. Он начнет отсюда, а дальше будет ориентироваться по ситуации.

Сейчас, когда дело перешло в руки федералов, Стивен желал только одного — вздремнуть хоть пару часов. От стольких часов без сна мозг его отказывался работать в привычном режиме. Стивену нужен был хоть минимальный отдых… а еще ему просто жизненно необходимо было поговорить с Анжелой Перкинс и Сэмюелем Картером с глазу на глаз.

Выйдя из машины, он направился ко входу в мотель, чувствуя, как вес усталости тяжело давит ему на плечи. С усилием заставляя себя переставлять ноги в мокром снегу, Монро, наконец, достиг входной двери и вошел в мотель.

Женщина за стойкой управляющего в первый же миг взглянула на него с легкой опаской, однако тут же натянула чуть напряженную приветливую улыбку.

— Добрый вечер, сэр. С Рождеством вас. Желаете снять номер?

Стивен поискал глазами Сэма Картера, но никого больше при входе в мотель не увидел. Он вздохнул и не сумел заставить себя выдать даже намека на улыбку. Лицо его осталось непроницаемо серьезным.

— Добрый вечер, мэм, — кивнул он. — Да, мне нужен одиночный номер. Надеюсь, у вас такой найдется?

Анжела Перкинс несколько секунд внимательно смотрела на него, а затем заставила себя встрепенуться.

— Ох… да. Конечно. Одну секунду…

— Что-то не так? — поинтересовался Стивен.

— Нет-нет, просто… извините, день выдался напряженным, и я старалась вспомнить, не видела ли вас недавно. Ваш голос показался мне знакомым… — она покачала головой. — Не обращайте внимания, пожалуйста. Итак, мне нужны ваши документы, чтобы записать…

Не заставляя Анжелу долго ждать, Стивен показал ей полицейский значок.

— Вы не ошиблись, решив, что слышали меня. Детектив Монро. Мы говорили по телефону.

Анжела на миг ошеломленно замерла.

— О, так вы… по поводу того дела? Детектив, мы с Сэмом рассказали вам все, что знали, клянусь.

— Я предлагаю вам не беспокоиться на этот счет, мисс Перкинс, — успокаивающе проговорил Стивен. — Пока что мне просто нужен номер и пара часов сна. После — мы с вами и доктором Картером снова поговорим, и я попытаюсь все же отыскать мисс Уиллоу, чтобы вернуть ее к родителям живой и невредимой.

Анжела все еще напряженно смотрела на него, не торопясь выдавать детективу ключ от номера. Стивен вздохнул.

— Послушайте, мисс Перкинс, что бы вы ни думали, я — на стороне Ривер, — он решил, что назвать девушку менее официально, по имени, будет лучшим вариантом. — Я могу только строить догадки и версии по поводу истории, в которой она оказалась замешана, но я искренне хочу помочь ей и защитить ее от опасности. Вы понимаете?

Анжела кивнула и с тяжелым вздохом протянула ему ключи от номера.

— Я… провожу вас, — пожала плечами она.

— Не нужно, спасибо. И, мисс Перкинс, — последние слова он добавил, уже стоя у двери, — если вдруг обнаружите что-то необычное, любую мелочь, я искренне прошу вас сообщить мне об этом.

Анжела ответила только коротким кивком. Стивен повторил ее движение.

— Я спущусь поговорить с вами через два часа.

 

76

Сент-Френсис, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Ривер продвигалась сквозь сгустившиеся сумерки через лес в сторону брошенной полицейской машины и уповала лишь на то, чтобы эта машина оказалась в указанном месте, потому что в противном случае она просто не представляла, что делать дальше. Ей казалось, что это самые долгие полмили в ее жизни. Валиант Декоре, тяжело опиравшийся девушке на плечо, едва переставлял ноги и балансировал на грани между реальностью и обмороком. Состояние его, похоже, стремительно ухудшалось, и, если вспоминать рассказы Джеймса о вампирах, связано это было в первую очередь с кровопотерей. Это была, пожалуй, единственная слабость столь опасного биологического вида…

Ривер искренне опасалась, что инстинкты Валианта, как и тогда, в Лоренсе, возьмут верх, и он все же нападет на нее. Да, он был слаб, ранен и с трудом передвигался, но это не уменьшало его опасности и не умаляло возможности того, что в критический момент его организм сумеет аккумулировать остатки сил для одного контрольного броска. Ривер сомневалась, что в случае нападения сумеет отбиться даже от раненого вампира, поэтому старалась держать ухо востро и готовилась ко всему.

Однако Валиант, похоже, не собирался нападать. Одной рукой он опирался на плечо своей спутницы, а второй придерживал рану на груди, и Ривер не могла не отметить, что рана явно тяжелая и находилась в опасной близости от сердца. Ей было трудно вообразить, как Валиант мог с таким ранением передвигаться на своих ногах, и ее одолевали сомнения в том, что он преодолеет путь длиной в полмили.

Недобрые предчувствия Ривер вскоре начали оправдываться: не сумев поднять ногу достаточно высоко, чтобы перешагнуть очередную корягу, Валиант запнулся и повалился на колени, потянув за собой девушку. Из груди его вырвался едва слышный стон, рука чуть сильнее прижалась к ране, а лицо исказилось мучительной гримасой.

— О, Боже! — испуганно вскрикнула Ривер, не сумев разобраться, чего испугалась больше: того, что Валиант мог усугубить свое состояние, или того, что это падение окончательно помутит его рассудок, и он решит напасть.

Нападения не последовало. Тело Валианта опасно качнулось вперед, едва не распластавшись на снегу. Ривер поменяла позицию и успела поддержать его.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — скороговоркой произнесла она. — Валиант! Валиант, ты меня слышишь? Не отключайся!

Глаза его на миг закрылись, и он прерывисто выдохнул. Рука, придерживавшая рану, чуть ослабла, но в следующее мгновение он разомкнул веки, и Ривер не успела отшатнуться от яркого синего сияния.

Прошла пара секунд тягучей вечности, прежде чем гипнотический свет глаз вампира погас. Валиант слабо покачал головой, словно пытался сбросить с себя влияние собственного гипноза и вернуться в реальность. Ривер заметила, что лоб его блестит от испарины. Казалось, он постепенно впадал в состояние полубреда.

— Прости, — шепнул он, снова закрыв глаза и болезненно вздохнув. — Прости, я… не собирался.

— Все хорошо, — нервно отозвалась Ривер, придя в себя и избавившись от наваждения. Она напряженно посмотрела назад, ожидая увидеть в лесу полицейских и чувствуя, что времени остается совсем мало.

— Я не собирался нападать, — повторил Валиант, словно в бреду. Он посмотрел на девушку, и от его затуманенного, почти невидящего взгляда у нее по спине побежали мурашки.

— Ты не напал, — произнесла она с нажимом, глядя прямо ему в глаза, мысленно опасаясь новой гипнотической атаки. — Все хорошо.

Какое-то время он молчал, зажимая рану и стараясь восстановить дыхание. Несмотря на бесполезно утекающие драгоценные секунды, Ривер решила переждать и позволить ему чуть прийти в себя.

Прошла минута. Может, две. Ривер наблюдала за Валиантом, ощущая, как декабрьский ночной мороз начинает пробирать до костей.

Нельзя ждать слишком долго, — подумала она, нервно оглядываясь в сторону возможных преследователей.

— Валиант, нужно встать, — сочувственно произнесла девушка. — Давай. Я помогу.

Она попыталась вновь поднырнуть ему под плечо, но от первого же рывка вверх голова его безвольно упала на грудь, и рука, придерживавшая рану, опустилась к земле.

— О, Боже, нет, — в панике шепнула Ривер. — Валиант?

Он уже не мог держаться даже на коленях без поддержки. Похоже, сознание — по крайней мере, бо льшая часть — уже покинула его.

— Валиант, очнись. Очнись, слышишь?

Забыв об осторожности, Ривер коснулась его щеки и приподняла его голову. Лицо Валианта на ощупь оказалось горячим и взмокшим. От прикосновения холодной руки девушки он сумел прийти в себя, чуть вздрогнув. Взгляд его блестевших в темноте глаз все еще был туманным и расфокусированным. Ривер нахмурилась.

— У тебя, кажется, сильный жар…

Он не нашел сил ответить ей. Ривер вновь с опаской вгляделась в темноту леса. Если полиция и отправилась за ними, то оставалось только радоваться, что поисковый отряд не взял с собой собак.

— Нужно идти, — шепнула Ривер, не зная толком, к кому обращается.

— Не могу… — едва шевеля губами ответил Валиант. Казалось, и он не был до конца уверен, что отвечает своей спутнице: создавалось впечатление, что он говорит сам с собой или отвечает на собственную внутреннюю команду подняться.

Ривер поджала губы. До машины должно было оставаться всего ничего, но по состоянию Валианта девушка понимала, что он и впрямь не сумеет до нее добраться.

— Черт, — прошипела она. — Есть что-то, что может помочь тебе? В Лоренсе ты пришел в себя меньше, чем за сутки. И сумел убежать с места аварии… — Ривер осеклась, вспоминая тот день. Она и сама прекрасно знала, что может ему помочь. Из ее груди вырвался прерывистый вздох, полный опасения. — Тебе нужна кровь, да? Она… поможет?

Валиант посмотрел на нее. Многозначительно. Даже слишком. Казалось, он пытался понять, что сама Ривер думает об этой затее, и очень быстро уловил ее страх и… что еще было в ее взгляде? Возможно, даже отвращение. По крайней мере, так ему показалось. Он отвел глаза, не в силах больше смотреть на Ривер.

Огромным усилием он заставил себя предпринять еще одну попытку встать. Девушка с готовностью помогла ему, задумываясь о том, почему на душе у нее скребут кошки и почему она чувствует себя виноватой.

Они молча продолжили путь. Рука Валианта вновь легла на рану, лицо, казалось, было белее снега, и темные круги пролегали под помутившимися от боли глазами.

Пока была возможность, Ривер упорно продвигалась к пункту назначения, и вскоре — она поначалу даже не поверила, что этот мучительный путь окончен — брошенная полицейская машина и впрямь показалась на обочине дороги.

— Боже, наконец-то! — не скрывая облегчения, воскликнула Ривер.

Валиант ничего не ответил.

Дойдя до машины, он вновь едва не упал, но с помощью девушки сумел удержаться на ногах. Лишь теперь Ривер поняла, что отыскать машину было лишь половиной успеха. Это не могло толком помочь Валианту в его состоянии: нужно было что-то делать с ранением, иначе он мог умереть.

— Так… — Ривер прерывисто вздохнула. — Нужно подумать… В Лоренсе ты покинул место аварии сам и нашел, где переждать последствия травмы и восстановиться, верно? Сейчас алгоритм тот же? Сколько времени ты восстанавливаешься от таких ран? Я могу просто отвезти тебя куда-нибудь, чтобы ты…

Валиант перевел на нее измученный уставший взгляд, и на губах его появилась тень снисходительной улыбки.

— Не получится… — выдохнул он.

— Что? Почему? Что ты хочешь этим сказать?

Он прикрыл глаза, собирая остатки сил.

— Пуля… внутри… с ней… я не могу…

Ноги его вновь предательски подкосились, и Ривер едва успела его подхватить. Из сбивчивых объяснений она сумела уловить суть. Ситуация в Лоренсе и впрямь отличалась от нынешней — после аварии у Валианта не было проникающих в организм инородных тел, только сильный удар. Сейчас в его теле застряла пуля, которая не давала организму восстановиться.

— Ясно, — решительно кивнула она. — Если ее вытащить, ты… ты восстановишься?

— Да…

Ривер нахмурилась.

— Нужна операция, — вздохнула она. — Тут даже сложнее, чем было с Джеймсом, я… — мысль девушки прервалась при воспоминании о том, как доктор Картер вытаскивал пулю из груди Харриссона. Тягучая тоска натянулась узлом где-то внутри Ривер при мысли о Джеймсе, однако на фоне этого она нашла нужное решение нынешней проблемы. Сэм Картер мог ей помочь. — Я знаю, что делать!

Валиант не сумел должным образом разделить ее воодушевления.

— Потерпи немного, — улыбнулась Ривер. — Через час мы приедем в одно место. Там есть человек, который сможет помочь тебе. Он бывший военный врач и умеет извлекать пули.

— Он может заразиться… — напомнил Валиант. Несмотря на усталость и боль, в голосе его прозвучали немного едкие нотки, но Ривер, предпочла сделать вид, что не заметила их.

— Ему не придется, — твердо ответила она. — Потому что оперировать будет не он.

Валиант нашел в себе силы изумленно посмотреть на девушку. Он никак не ожидал, что она сама внесет это предложение.

— Ты?..

— Для меня меньше опасности заразиться.

— Но она есть, — серьезно напомнил Валиант, посмотрев на нее почти так же, как смотрел после того, как она задала вопрос о крови.

— Если я буду осторожна, то все пройдет нормально, — Ривер посмотрела на него, и от его многозначительного взгляда ей снова стало не по себе. На этот раз уже она решила отвести глаза. — Так или иначе, тебе нужна помощь и, насколько я могу судить по Лоренсу, главное, чтобы в твоем организме не было инородных тел, верно? То есть, даже если операция будет грубой… ты сможешь ее пережить?

— Смогу.

— Тогда решено, — кивнула Ривер. — Едем в Гудленд.

 

77

Сент-Френсис, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Статный светловолосый мужчина в темно-коричневом костюме закончил телефонный разговор, опустил руки на подоконник и замер, глядя в окно на вечерний снегопад. Какое-то время он провел в молчании, несмотря на то, что находился в кабинете не один и должен был пересказать тезисы своего телефонного разговора напряженно ожидавшему подельнику, сидевшему в большом черном кожаном кресле.

Прошло около двух минут, затем мужчина в кресле не выдержал, громко вздохнул и сцепил руки на столе.

— Так и будешь молчать? — раздраженно спросил он.

— Агенты Конор и Полсон мертвы, — был ответ.

— Мертвы?..

— Не помню, чтобы ты страдал расстройствами слуха, — голос светловолосого мужчины был ровным, однако его собеседник уже научился распознавать даже легкие нотки раздражения. Он чуть сильнее сцепил пальцы, чувствуя, как ладони начинают потеть.

— Я слышал тебя, Арнольд, — терпеливо вздохнул он. — Я просто не понимаю… ты отправлял Конора и Полсона в поддержку лейтенанту Мэтьюсу. Они просто должны были взять Харриссона под арест. Хочешь сказать, он всех их убил?

Арнольд Дюмейн повернулся к темнокожему мужчине за столом и криво усмехнулся.

— Нет. Судя по тому, что я услышал, убийцей был не Харриссон, а Декоре.

Дрейк Талос резко выпрямился в кресле.

— Я приказал Дэвису избавиться от Декоре.

— Очевидно, что сержант с этой задачей не справился. И я предупреждал тебя об этом, Дрейк. Агента Полсона тоже предупреждал, но предупреждения мои ему мало помогли. Мне странно, что ты возложил на молодого сержанта задачу, с которой не могли справиться оперативники «Креста» на протяжении многих лет.

Талос прищурился.

— Возможно, они бы достигли успеха, если б ты не информировал Декоре о планах отряда Харриссона.

Арнольд Дюмейн небрежно качнул головой, отмахиваясь от замечания Талоса, как от назойливой мухи.

Что он мог знать о внутренних делах «Креста»? Разве мог он по-настоящему понимать, каким яростным фанатиком был Филипп Харриссон, перебивший наибольшее число вампиров и практически приведший «Крест» к его ожидаемому закрытию? Разве мог он понимать, каково это — быть благоговейно преданным кому-то? Каково слышать изо дня в день сожаления Филиппа Харриссона о том, что его сын ни в грош не ставит труды своих предков и не желает работать на благо человечества? Каково при этом чувствовать себя наилучшей заменой этому нерадивому отпрыску и не иметь никакой возможности прямо заявить об этом? Каково понимать, что дело, которому ты посвящаешь свою жизнь, должно завершиться и умереть при тебе, а ты так и не станешь в нем весомой фигурой? Каково числиться лишь на правах бюрократа и советника, когда вся твоя душа жаждет оперативной работы, но лидер не видит этого желания и не хочет позволить тебе проявить себя? Каково так страстно испытывать к кому-то сыновью любовь и одновременно незамутненную человеческую ненависть? Каково пустить этому человеку пулю в голову ради общего дела по его собственному приказу? Каково самому обустраивать дела так, чтобы лидер этот приказ отдал? И каково потом, всецело надеясь на отказ нерадивого отпрыска от поста главы «Креста», получить его согласие?

Что об этом мог знать Дрейк Талос?

Ничего.

Арнольд Дюмейн никому и никогда не рассказывал о собственном отношении к «Харриссонскому Кресту», никогда не показывал, как ненавидит позицию бюрократа и роль приближенного советника. Никогда не показывал, насколько его тяготит лишь мнимая, а не настоящая руководящая должность. Никогда не говорил, насколько важной для него была сама организация и ее общий дух, который он так жаждал сохранить. О, он ненавидел семейство Харриссонов и одновременно горячо любил. Он и сам порою не понимал, как два этих чувства уживаются в нем, не разрывая его на части. Он задавался этим вопросом каждый раз, когда отправлял Валианту Декоре записки с будущими планами «Креста» и когда видел, как эти планы рушатся умелыми стараниями загнанных зверей, в коих Харриссоны превратили вампиров.

— Речь сейчас не об этом, — небрежно сказал Дюмейн, сумев сохранить выражение лица непроницаемым и не поморщиться.

— Ты прав. Речь об общей расстановке сил. Что тебе сказали?

— Харриссон находится в больнице Сент-Френсис Хелт под охраной полицейских в тяжелом состоянии. Когда придет в себя, его планируют допросить о том, что случилось на дороге.

— А что случилось на дороге? — нетерпеливо спросил Дрейк. Он ненавидел манеру Дюмейна слишком тянуть с конкретными ответами. Нагнетание обстановки годилось для театрального представления, но никак не для ведения дел.

— Не знаю, как именно произошла стычка между сержантом Дэвисом и Декоре, но твой агент был заражен ядом вампира. Его полуразложившийся труп уже доставили в морг Сент-Френсис Хелт, и патологоанатом пребывает в легком шоке, если не сказать больше. Соответствующие процедуры еще не провели, но беглое описание отметин на трупах полицейских говорит о том, что именно Дэвис убил большинство людей, которые явились за Харриссоном. Агента Полсон застрелился из собственного пистолета. Зная его, я сильно сомневаюсь, что он бы пошел на нечто подобное — его мог заставить только Декоре, который, похоже, явился лишь под конец бойни. Надо думать, он явился за Ривер Уиллоу.

Дрейк вздрогнул.

— И она у него?

— Да, — холодно отозвался Дюмейн. — Пока что мои люди пытаются выйти на ее след. Как только найдем ее, остальная картина прояснится.

Дрейк потер вспотевшими руками лицо и поморщился.

— То есть, теперь у нас на одну головную боль больше, ведь Декоре собирался превратить девчонку в себе подобную.

Дюмейн покачал головой.

— Проблема Декоре в том, что он толком не знает, что для этого нужно делать. И никто не знает. Его отец занимался изучением этого вопроса, пытался найти указания или мифы, но из-за Гордона его убили раньше, чем он сумел завершить свои исследования. Поэтому Декоре будет беречь девчонку, как зеницу ока, и, думаю, это сыграет нам на руку.

Талос прищурился.

— Вот как?

— Я пока не стану излагать все свои догадки. Все станет яснее, как только я пообщаюсь с Джеймсом. Думаю, пора посвятить его в наши планы и заставить посодействовать.

Дрейк не был уверен в том, как стоило трактовать легкую тень улыбки, появившуюся на лице Дюмейна, однако порадовался, что этот человек считает его союзником, а не врагом.

 

78

Коммерс-Роуд, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Ривер старалась ехать осторожно, чтобы не потревожить раненого, лежавшего на заднем сидении полицейской машины. Валиант не проронил ни слова с момента посадки в салон. Периодически Ривер казалось, что он даже не дышал, и она чуть сбрасывала скорость, чтобы успеть убедиться в обратном. Она не знала точно, почему помогает этому существу. У нее было к нему множество вопросов, которые можно было задать, лишь когда он немного придет в себя, и именно этим она оправдывала свои действия, не желая даже думать, что за столь иррациональным решением стоит что-то еще.

— Скоро будем на месте, — тихо произнесла Ривер, успокаивая, скорее, саму себя, чем Валианта. Она была уверена, что раненый ей не ответит: слишком много сил ушло бы на лишние слова. И все же… отчего-то ей страшно хотелось, чтобы он заговорил.

Не оставляли ее и мысли о Джеймсе Харриссоне. Как он? Когда Ривер смотрела на дорогу в последний раз, стоя рядом с Валиантом в лесу, Харриссона забирали на машине скорой.

По крайней мере, ему окажут надлежащую помощь. Но… что потом? Я должна связаться с полицией, должна оправдать Джеймса, доказать, что он не убивал Криса и не похищал меня…

Она покачала головой. Крис. Мысли о его смерти до сих пор не до конца укладывались в голове. Ривер все еще не могла соотнести страшный образ «перевертыша» с приятным юношей, которого она встретила в Лоренсе всего два дня назад после долгой разлуки.

И ведь существо, яд которого превратил Криса в монстра, сейчас лежит на заднем сидении. Почему же я помогаю ему?

У нее не было ответов.

В тягостной тишине прошла еще минута. А затем после небольшой дорожной неровности с заднего сидения прозвучал едва слышный приглушенный стон, больше походивший на болезненный вздох.

— Прости. Я стараюсь, как могу, но дорога не всегда ровная. Как ты?

Молчание.

— Валиант? Ты… в сознании?

— Non. Ne le fais pas, — вдруг послышалось с заднего сидения. Ривер не разобрала слов, и поначалу ей показалось, что дело в слабости голоса раненого и в шуме двигателя полицейской машины, но следом ее посетила мысль, что Валиант Декоре говорил на другом языке. И, похоже, не с ней.

— Валиант? Ты меня слышишь? — обеспокоенно спросила она.

— Papa… — чуть слышно произнес раненый, дыша часто и прерывисто. — Voyage en Équateur c’est la folie…

Ривер сбавила скорость. Она не понимала ни слова, однако звучание языка показалось ей знакомым.

Французский, — изумленно подумала девушка, искренне пожалев, что никогда не изучала других языков. Ей показались знакомыми лишь слова «папа» и «экватор»… или «Эквадор».

— Le climat y est trop sévère, ça va te tuera, — продолжал говорить Валиант. Не оставалось сомнений, что у него начался бред.

— Черт… — выдохнула Ривер, начиная медленно сбавлять ход. Она не знала, поддалась ли панике или послушалась собственной интуиции, но что-то подсказало ей, что, если сейчас оставить все, как есть, до мотеля «Белая Лилия» Валиант точно не дотянет. И операцию не переживет.

Торможение вышло резче, чем ей хотелось бы. Ривер услышала тихий стон раненого, выбежала со своего места и открыла дверь пассажирского сидения.

Глаза Валианта были закрыты, лицо покрылось испариной, а тело била мелкая дрожь.

— О, Боже, Валиант… — шепнула Ривер. — Дело плохо. Что же мне…

Ее вопрос оборвался на полуслове. Она ведь знала, что может для него сделать. Ривер содрогнулась, понимая, что испытывает почти животный ужас. Она боялась того, что может делать с людьми яд вампира. Однажды ей посчастливилось избежать этого эффекта. Будет ли судьба так благосклонна во второй раз?

— Так, ладно, — вздохнула она, оглядываясь по сторонам. Нужно было что-то предпринять. На обочине, где она остановилась, лежала пустая стеклянная бутылка от пива «Бад».

Стерильности никакой, но выбирать не приходится, — нервно подумала девушка. Она подняла бутылку и со всей силы ударила ею о дорожное полотно, оставляя у себя горлышко с острым краем. Затем снова подошла к задней пассажирской двери машины.

Глаза Валианта вдруг открылись, и Ривер тут же отвела взгляд, опасаясь попасть под гипноз вампира. Однако синего сияния не последовало.

— Josephine n'y est pour rien! — произнес Валиант, казалось, вкладывая в эти слова максимум остатков своих сил. Взгляд его был мутным и, казалось, сознание раненого пребывало где-то очень далеко отсюда. Но больше Ривер на пугало не это, а нечто, прозвучавшее в произнесенной им незнакомой фразе. Что-то заставило ее сердце болезненно сжаться. Она не знала, что именно говорил Валиант, но услышала имя Жозефина. Возможно, боль, с которой Валиант произнес его, имела отношение лишь к ране, однако…

Размышлять Ривер не стала. Она постаралась максимально аккуратно присесть на заднее сидение. Глаза ее обожгли слезы страха и почему-то чувства вины. Она осторожно приподняла голову раненого и положила ее себе на колени. Лицо Валианта было таким горячим, что об него можно было обжечься.

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, — полушепотом произнесла Ривер. Голос у нее дрожал. — Но я прошу тебя… пожалуйста… попытайся не нападать. Я хочу тебе помочь, слышишь, Валиант? Но не хочу становиться такой, как ты. Господи, помоги мне…

Невидящий взгляд вампира устремился к Ривер. Казалось, он смотрел на нее, но видел кого-то другого. В его глазах застыло опасение и будто бы какая-то просьба жизненной важности.

— Tu dois lui faire changer d’opinion, — прошептал он.

— Будем считать, что это согласие, — нервно улыбнулась Ривер, зажмурилась и провела острым краем разбитой бутылки по мясистой части своей ладони. Боль обожгла руку, и девушка невольно ахнула, чувствуя, как рана начинает кровоточить. Она развернула руку так, чтобы позволить крови натечь в ладонь.

Валиант вдруг замер. Казалось, даже дрожь, бившая его тело, чуть унялась. Ривер осознавала, насколько безрассудно дразнит умирающего хищника своим поступком, и все же не решилась отступиться от изначального намерения.

— Пожалуйста… не напади на меня, — умоляюще произнесла она, занеся руку над губами Валианта и позволив крови стекать вниз.

Первая капля коснулась его губ.

Ривер избегала смотреть вампиру в глаза, хотя и понимала, что уже не сможет убежать от него, даже если он рванется к ее руке без гипноза. Еще несколько капель сорвалось вниз. И тогда Валиант вдруг ухватил Ривер за запястье раненой руки и рванул ее на себя. Как она и боялась, в его измученном теле осталось достаточно сил для этого.

Нет! — подумала Ривер, оценивая глупость своей затеи. Вслух она успела лишь жалобно вскрикнуть и зажмуриться, ожидая укуса… но его не последовало.

Прошла секунда. Затем другая.

Ривер боялась открыть глаза. Она не чувствовала никакой боли, кроме боли от пореза. Не чувствовала прикосновения губ или клыков к своей руке — ощущала лишь, как хватка на ее запястье ослабла.

— Ривер?.. — едва слышным шепотом позвал ее Валиант.

Только сейчас она поняла, что слышит собственный всхлип.

Давление на руку исчезло. Валиант отпустил ее.

Ривер открыла глаза и поняла, что у нее немного кружится голова. Вся ее правая ладонь была в крови, как и нижняя часть лица Валианта.

— Господи… — только и сумела выдохнуть девушка.

— Что… ты сделала?

— Ты был в бреду, — всхлипнула она. — Я знала только один способ…

— Я ведь едва не напал на тебя, — полушепотом сказал он, поморщившись. — Я знаю, ты… этого боялась.

— Я и боюсь этого, — на губах Ривер появилась нервная усмешка. — Но мне показалось, что ты бы иначе умер, — она вздохнула, вновь перевернув ладонь так, чтобы собрать в нее кровь. Взгляд ее опасливо обратился к Валианту. — Ты сможешь чуть привстать? Так… будет проще…

Он едва заметно кивнул, и свободной рукой Ривер помогла ему приподняться.

— Если ты… будешь пить прямо из моей ладони, я рискую заразиться?

Валиант слабо улыбнулся, и в улыбке этой не было ни намека на веселье.

— Я буду осторожен, — прошелестел он. — Обещаю.

— Хорошо.

Он и впрямь даже не коснулся раны на ее ладони. Ривер напряженно наблюдала за ним, опасаясь, что он вот-вот может потерять контроль над собой, но этого не произошло. В какой-то момент, казалось, силы вновь оставили его, и Ривер помогла ему лечь. От его тела все еще шел жар, но, казалось, уже менее ощутимый. И даже лицо перестало походить на посмертную маску.

— Перевяжи ладонь… — настоятельно порекомендовал Валиант. Это указание, произнесенное едва слышным слабым голосом, заставило Ривер улыбнуться.

— За меня не волнуйся, — отозвалась она, осторожно выйдя из машины и опустив голову раненого на сидение. В аптечке она нашла чистый бинт и наскоро перемотала свою руку. Рядом с аптечкой в багажнике лежала початая бутылка с водой. Ривер смочила бинты и вернулась к Валианту, ободряюще улыбнувшись. — Нужно вытереть тебе лицо. Вряд ли там, куда я тебя везу, оценят твой нынешний образ.

Валиант отозвался лишь коротким кивком, и Ривер осторожно отерла ему лицо.

— Ну вот, — одобрительно протянула она. — Уже лучше. Даже на покойника почти не похож.

Он слабо улыбнулся, тут же снова нахмурившись.

— Ривер… То, что ты сделала… это было опасно.

— Я знаю. Но я решила рискнуть.

— Я… — он устало прикрыл глаза. — Я не знаю, что сказать…

— Поблагодаришь потом, когда вытащу из тебя пулю — хмыкнула Ривер, вновь осторожно выходя на улицу. — Сейчас нужно доставить тебя в безопасное место, пока нас не хватились.

 

79

Гудленд, штат Канзас 25 декабря 2003 года

Стивен Монро вышел из номера мотеля и снова направился к стойке рецепции. То, что поспать толком не получилось, не стало для него сюрпризом — с самого начала своей службы он заметил за собой одну особенность: он начисто терял сон, когда в попадавшемся ему сложном деле оставалось много неразрешенных загадок. Формально ФБР сняло с него ответственность за дело о похищении Ривер Уиллоу. Дело о «мотельной бойне» и вовсе не попадало под его юрисдикцию, об этом агент Бюро не преминул напомнить ему во время их неприятного разговора, отпустив пару едких комментариев и в адрес полиции Гудленда. Однако Стивен Монро не мог довольствоваться лишь указаниями начальства или ФБР. Некоторые дела — благо, таких было не много, иначе он сошел бы с ума от недостатка сна — слишком крепко западали ему в сердце, и снять с себя ответственность за них Стивен не мог, даже если бы указания на это были получены от самого Господа Бога. В начале своей карьеры он думал, что реагирует так на дела из-за запала новичка, однако с годами эта особенность не покинула его, а стала только крепнуть. Грейс Конвей не раз отмечала это и говорила, что такие детективы, как Монро, пожалуй, должны быть занесены в Красную Книгу.

Уверенным шагом направляясь к стойке рецепции для нового разговора с Анжелой Перкинс и Сэмом Картером, Стивен старался отбросить мысли об усталости, странно перемежавшейся с нездоровой, неестественной бодростью. Он помнил, как перед самой своей смертью вела себя его мать. Долгое время она пребывала в вялом состоянии, быстро уставала, испытывала боли в ногах, хотя и старалась не жаловаться на самочувствие. Однако однажды она вдруг почувствовала себя бодрее: ощутила прилив сил, переделала множество дел по дому, позвонила чуть не всей их родне, а к вечеру села у камина и долго говорила со Стивеном, делясь с ним своей жизненной мудростью. Для Элайзы Монро такое поведение никогда не было свойственным, она куда больше любила отпускать саркастические шуточки в адрес своих молодящихся соседок и перемывать им кости, чем думать о смысле жизни и раздавать советы на будущее. Стивен тогда был весьма удивлен, что мать столь долго разговаривала с ним, делясь своими прозрениями и с особым рвением передавая ему какие-то простые житейские истины.

На следующий день она не проснулась.

Тромбоз аорты, — объяснил тогда патологоанатом после вскрытия. Тромб разорвался, и смерть наступила почти мгновенно. Элайза Монро не просыпалась.

Стивен помнил, что едва ли мог воспринимать подробные объяснения врача. Он не мог изгнать из головы образ матери, которая с бодрым видом совсем недавно сидела у камина и вела с ним задушевные беседы. Она ведь выглядела совершенно здоровой! Ей стало намного лучше…

Врачи называют это явление «всплеском», — сочувственно объяснил тогда доктор. — Безнадежно больной пациент перед самой своей смертью вдруг испытывает всплеск активности. Может начать делиться прозрениями, созывать родных, пребывать в хорошем настроении и с особым рвением переделывать какие-то дела…

Эти слова врача эхом звучали в сознании Стивена на похоронах матери… впрочем, как и много лет после них. Даже по прошествии почти десятилетия он не раз ловил себя на мысли, что однажды и сам поутру просто не откроет глаза.

Чушь, — оборвал он собственные мысли и непроизвольно зашагал бодрее. Анжела Перкинс — он знал — готовилась к разговору и, разумеется, обсуждала детали с Сэмом Картером. Оба они по тем или иным причинам питали к Ривер Уиллоу и Джеймсу Харриссону определенные симпатии, несмотря на то, что девушка угрожала им оружием. Перед Стивеном стояла непростая задача: убедить этих людей в том, что он не желает зла мисс Уиллоу и ее спутнику, а просто хочет распутать это дело и защитить невиновных.

Достигнув нужного места, детектив Монро громко кашлянул, привлекая внимание. Анжела Перкинс тут же посмотрела на него, отрываясь от своих записей, и постаралась дружественно улыбнуться. Позади нее на табурете, прислонившись головой к стене, сидел пожилой мужчина, похоже, пребывая в полусне. На приближение Стивена он среагировал мгновенно, окинув его взглядом своих проницательных, на удивление молодых глаз.

— Вы… не очень долго спали, детектив, — заметила Анжела. — У вас довольно усталый вид.

— Мне плохо спится, когда в сложных делах остаются неразрешенные вопросы, мисс Перкинс, — отозвался он, улыбнувшись. — Мистер Картер, — почтительно кивнул он, обращаясь к пожилому мужчине, не сомневаясь, что видит перед собой именно его, — рад, наконец, встретиться с вами лично.

Тот лишь кивнул, продолжая изучать детектива.

Несколько секунд прошло в тягостном молчании. Как Стивен и ожидал, Анжела или Сэм не собирались первыми начинать откровенный разговор. Пожалуй, такой Рождественский подарок был бы слишком шикарным.

— Послушайте, — вздохнул Стивен, опираясь на стойку рецепции и переводя взгляд с одного свидетеля на другого. — Могу я поговорить с вами откровенно?

Анжела непонимающе приподняла бровь. Сэм прочистил горло и выпрямился на табурете.

— Детектив Монро, если вы снова хотите расспросить нас о вашем деле, то мы с Анжелой действительно рассказали вам все, что знали, — терпеливо заметил он.

— Так и есть, — поддержала его женщина. — Мы не скрываем детали и не прячем преступников. Мы действительно понятия не имеем, куда могли направиться Ривер и Джеймс.

Стивен кивнул, примирительно опустив голову.

— Знаю. И я вам верю. Я не собирался устраивать вам допрос с пристрастием. Конкретно сейчас я хотел рассказать, почему приехал сюда. По правде говоря, я… не имею права больше ни о чем вас расспрашивать по этому делу. Видите ли, оно больше не в моей юрисдикции, теперь им занимается ФБР.

Глаза Анжелы испуганно округлились, она беспомощно посмотрела на Сэма.

— То есть… теперь нас будут допрашивать федеральные агенты?

— Сомневаюсь, что до этого дойдет, — поморщился Стивен. Он доверительно посмотрел Анжеле в глаза и вложил в свои следующие слова как можно больше убедительности. — У меня есть основания полагать, что это дело куда сложнее, чем кажется на первый взгляд, и, думаю, ФБР взялось за него неслучайно. Это долгая история, детали которой я не могу разглашать, но… здесь замешано довольно много высокопоставленных лиц со своими корыстными целями. И, поверьте, я не нагнетаю обстановку и не пытаюсь вас запугать. Мне пришлось довольно многое раскопать по этому делу, и я говорю небезосновательно.

Лицо Анжелы выразило одновременно недоверие и сочувствие. Сэм Картер же скептически прищурился.

— Детектив Монро… — чуть скрипучим голосом произнес он. — Это похоже на какую-то теорию заговора.

Теория заговора и есть, — невесело усмехнулся про себя Стивен, но говорить этого не стал.

— Как бы то ни было, — отмахнулся он, — Ривер Уиллоу против своей воли оказалась втянута в цепь очень опасных событий, и вряд ли высокопоставленных лиц, которые замешаны в этой истории, волнует то, вернется ли девушка живой к родителям, которые места себе не находят от страха. А меня волнует именно это. Можете мне не верить, но я просто хочу найти Ривер живой, чтобы вернуть ее в Лоренс, к семье.

Анжела пожевала нижнюю губу. Сэм нервно перебрал пальцами.

— Это… очень благородно, детектив, и я понимаю вас, — медленно заговорила женщина, — но я не представляю, чем мы можем вам…

Ее слова вдруг прервал резкий звук распахивающейся двери. Стивен развернулся, тут же положив руку на рукоять пистолета. Анжела вздрогнула и громко ахнула от неожиданности. Сэм резко поднялся со своего места. Однако все трое замерли, когда увидели посетительницу мотеля «Белая Лилия».

В дверях стояла девушка, чья правая ладонь была явно наскоро перемотана бинтом. На повязке запеклось красное пятно. По сравнению с последними фото, которые показывали Мэри и Майкл Уиллоу, эта девушка выглядела уставшей, бледной и осунувшейся, под глазами пролегли темные круги, черты лица заострились, а короткие волосы были беспорядочно взъерошены. Однако не узнать ее было невозможно.

— Анжела! — воскликнула она, глаза ее тревожно округлились. — Боюсь, мне снова нужна ваша с доктором Картером помощь!

Ни мисс Перкинс, ни ее помощник не сдвинулись с места. Они изумленно смотрели на девушку, то и дело поглядывая на Стивена. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, о чем думали сейчас эти двое: только что они заверяли, что понятия не имеют, куда могли податься Ривер и Джеймс, и вот теперь она стоит на пороге их мотеля и просит у них помощи.

Однако Стивену не было дела до того, является ли приход Ривер Уиллоу сюда случайностью или спланированным сценарием. Он с момента ее похищения жил лишь надеждой на то, чтобы отыскать ее живой и вернуть родителям. Только теперь он, казалось, до конца понял, насколько это дело измотало его. В висках начала пульсировать назойливая, раздражающая боль. Стивен не мог отвести глаз от Ривер, а она, похоже, даже не думала обращать на него свое внимание. Что-то беспокоило ее слишком сильно.

— Доктор Картер, на этот раз вам придется инструктировать меня по полевым операциям. Иначе не получится…

— Ривер… — осторожным полушепотом обратилась к ней Анжела, указав взглядом на замершего Стивена, который только сейчас сумел собраться с мыслями. Однако единственное, что он сумел вымолвить, это:

— Мисс… Уиллоу?

Ривер прищурилась. В ее уставших, не по годам умудренных опытом глазах стояла непробиваемая решимость. Она смерила Стивена настороженным взглядом, который мог буквально прожечь в нем дыру.

— Я вас знаю? — холодно и опасливо спросила она.

Стивен слегка потряс головой, чтобы вернуть себе самообладание, и осторожно достал свой полицейский жетон.

— Детектив Монро, департамент полиции Лоренса. Я… веду дело о вашем похищении, мисс Уиллоу.

Пара секунд у Ривер ушла на то, чтобы проанализировать услышанные слова. Казалось, за это время она успела оценить не только то, что сказал Стивен, но и то, можно ли этому высказыванию доверять.

— Нет, не ведете, — решительно отозвалась девушка.

И в ее голосе сквозила такая уверенность в собственной правоте, что Монро на секунду опешил.

— Простите?

— На трассе US-36 меня и Джеймса Харриссона пытались задержать агенты ФБР и полиция Сент-Френсиса. Из Лоренса среди них никого не было. А так как дело изначально выходило за границы штата, федеральные агенты могли оставить за собой право отстранить вас от него и взять его в свои руки, что они и сделали, судя по всему. То есть, если вы здесь действительно по поводу моего так называемого похищения и если вы действительно тот, за кого себя выдаете, то действуете вы исключительно по личной инициативе на правах частного сыщика.

Стивен едва не раскрыл рот от изумления, но быстро совладал с собой. Тем не менее, такая тирада из уст двадцатилетней студентки произвела на него неизгладимое впечатление. В голосе Ривер чувствовалась волевая решительность и проскальзывали стальные нотки.

— Так или нет? — она чуть повысила голос.

Анжела, глядя на то, как эта юная особа общается с детективом, заметно побледнела, ожидая в свой адрес, как минимум, гневной отповеди.

— Так, — вздохнул Стивен. — Я действую по собственной инициативе.

— Зачем? — холодно спросила Ривер, сделав едва заметный шаг назад.

— Я дал слово вашим родителям, мисс Уиллоу, что приложу все возможные… и даже невозможные усилия, чтобы отыскать вас и вернуть домой в целости и сохранности, — Монро произнес эти слова исключительно серьезно, глядя прямо в настороженные глаза Ривер. Он заметил в них то же недоверие, что сквозило в глазах Анжелы и Сэма.

Ривер снова едва заметно попятилась.

— Мисс Уиллоу, — вздохнув, заговорил Стивен. — Я прекрасно вижу, что вы относитесь ко мне с заметной опаской и недоверием. Не знаю, чем это обусловлено, но спешу вас заверить, что не собираюсь арестовывать ни вас, ни вашего спутника. Как я уже и сказал: я действую по личной инициативе от имени вашей семьи. В моих интересах две вещи: обеспечить вашу безопасность и… разобраться в том, почему для некоторых высокопоставленных лиц вы, ваш спутник и еще один субъект, который известен под именами Джонатана Твиста или Валианта Декоре представляете опасность.

Ривер серьезно посмотрела в глаза Стивена.

— Высокопоставленные лица? — переспросила она. — О ком речь?

— Вам известно имя Дрейк Талос, мисс Уиллоу?

— Нет, — покачала головой девушка.

— А Арнольд Дюмейн?

На этот раз Ривер пристально посмотрела ему в глаза. Это имя она знала. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, где именно она его слышала. А затем…

Мы и правда жили в Лоренсе, ты как-то спрашивала меня об этом. А однажды… ко мне в дом пришел человек по имени Арнольд Дюмейн… Он пришел, чтобы сообщить, что мой отец был убит. Точнее, заражен. Убит он был уже после… в «Харриссонском Кресте» тем самым Арнольдом Дюмейном, когда превращение вступило в активную фазу.

Ривер вздрогнула. Она вспомнила слова Джеймса о смерти своих жены и дочери. Он упоминал этого человека — Арнольда Дюмейна. И в расследовании смерти Марты и Джессики Харриссон он принимал непосредственное участие.

— По завещанию… — неуверенно заговорила Ривер, — Джеймс Харриссон должен был стать главой «Харриссонского Креста» после смерти его отца. Человек по имени Арнольд Дюмейн принес ему то самое завещание… и после занимался расследованием гибели Марты и Джессики вместе с полицией Арвады.

Когда я очнулся в больнице, Дюмейн рассказал мне версию событий… «Крест» вел следствие на месте совместно с полицией Арвады. Декоре ворвался в дом и сначала напал на Марту. Она пыталась защититься… и даже вырвалась после первого укуса.

— Арнольд Дюмейн сотрудничает с человеком по имени Дрейк Талос, — многозначительно кивнув, сказал Стивен. — Я… не самым законным образом подслушал их разговор и выяснил, что эти люди, похоже, желают смерти Джеймсу Харриссону как главе «Креста», чтобы не позволить ему закрыть организацию после… гм… в кратчайшие сроки. Некто по имени Валиант Декоре и… вы, мисс Уиллоу, по их мнению, должны быть устранены, я так понимаю, как нежелательные свидетели.

Ривер прерывисто вздохнула.

— Это многое объясняет, — она опасливо оглянулась на входную дверь, затем решительно посмотрела на Стивена. — Детектив… Монро, верно?

Он кивнул.

— Вы должны понять… за последние пару дней я повидала довольно много подставных офицеров полиции. Эти люди не раз пытались нас с Джеймсом убить разными способами. Вы должны понимать, почему сейчас степень моего доверия к органам правопорядка… уменьшилась.

Стивен поморщился.

— Как ни странно, я понимаю, — ответил он. — Поэтому пойму, если вы не захотите доверять мне. Но, клянусь Богом, я горю желанием разобраться во всем этом дерьме не меньше вашего. Талоса и Дюмейна нужно привлечь к ответственности, и, боюсь, вы и мистер Харриссон теперь становитесь единственными свидетелями по этому делу. К тому же, над вами нависла серьезная угроза.

— Джеймс сейчас в больнице в Сент-Френсисе. Я не знаю, в какой именно, — вздохнула Ривер. — Нам пришлось… разделиться.

Стивен прищурился.

— Так помощь нужна не Джеймсу? — вмешался в диалог Сэм Картер.

Ривер вновь пристально посмотрела на Стивена.

— Детектив Монро, — обратилась она. — Вы верите в сверхъестественное?

— В последние пару дней мой скептицизм сильно пошатнулся, — хмыкнул он.

— И вы действительно хотите помочь?

— Перво-наперво я бы очень хотел, чтобы вы позвонили родителем, мисс Уиллоу, и своим голосом сказали им, что живы. Вряд ли они снова захотят слышать меня.

Ривер криво улыбнулась.

— Боюсь, этому придется подождать, детектив Монро, — глаза ее решительно сверкнули. — Вы говорили, что хотите помочь. Что ж, лишние руки нам точно не помешают. Перед входом в мотель припаркована полицейская машина, и в ней раненый.

Сэм Картер издал нервный крякающий звук, переглянувшись с Анжелой.

— Опять?

— Но, если это не Харриссон… — прищурился Стивен.

— Это тот, о ком вы уже упоминали, детектив. Некто по имени Валиант Декоре.

 

80

Стивен Монро несколько минут пытался осознать то, что сказала ему Ривер Уиллоу перед тем, как выйти из мотеля за своим спутником. Доктор Картер предложил помочь донести его и соорудить носилки, но Ривер возразила, сказав, что лучше никому из присутствующих не встречаться с раненым — по крайней мере, пока она сама не убедится, что это безопасно. На новые попытки Картера возразить она заверила, что до мотеля Валиант Декоре сумеет дойти самостоятельно.

— Вы должны быть предельно осторожны с его кровью, — серьезно предупредила Ривер, перед тем, как выйти из мотеля. — Сейчас кровотечения у него уже нет, но когда оно начнется, оставайтесь максимально внимательными. Старайтесь ни при каких обстоятельствах не касаться его крови, не допускать ее соприкосновения с вашей кожей. Если у вас самих есть хоть малейшие ранки, опасность возрастает в разы. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

— Этот человек чем-то болен? — недоуменно спросил Сэм.

— Можно и так сказать, — туманно отозвалась Ривер.

— ВИЧ-положительный?..

— Не совсем.

Стивен внимательно вслушивался в интонации девушки и понимал, что говорит она с заметной опаской, при том, что опасалась она, похоже, не за себя и даже не за своего раненого спутника. Судя по всему, она считала предстоящую операцию опасной для тех, кто будет помогать ее проводить.

— И еще! — с жаром добавила Ривер, внушительно окинув взглядом присутствующих. — Ни за что, ни при каких обстоятельствах не смотрите ему в глаза.

— Это еще почему? — недоуменно воскликнул Сэм Картер.

— Для вашей же безопасности.

— Но…

— Просто примите это как факт. Я прошу вас.

Сэм неуверенно посмотрел на детектива Монро, который слушал девушку с максимальной серьезностью. Похоже, среди присутствующих он один хотя бы отчасти понимал, что происходит.

Раздав основные указания, Ривер спешно покинула мотель. Вернулась она примерно минут через пять. Время ее отсутствия показалось Стивену невыносимо долгим, и он несколько раз порывался выйти вслед за ней на парковку, но останавливал себя, решив, что, доверившись Ривер сейчас, он зарекомендует себя лучше, и тогда она сможет довериться ему.

Наконец за дверью послышались шаги. Стивен поспешил открыть и замер у порога, увидев прямо перед собой мужчину, попавшего на видео, разлетевшееся по сети. Джонатан Твист, он же Валиант Декоре…

Забыв об осторожности, Стивен на миг столкнулся с ним взглядами, и… ничего не произошло. Холодные голубые глаза Валианта Декоре смотрели устало и немного снисходительно. Вспомнив о предостережении Ривер, Стивен поспешил отвести взгляд, что не укрылось от раненого, и на его донельзя бледном изможденном лице появилась тень усмешки.

— Детектив, — обратилась Ривер, вырывая его из оцепенения, — вы позволите пройти?

— Ох… да…

Монро осознал, что уже почти полминуты не дышит. С самого начала своего расследования он постоянно думал о том, чтобы встретиться с этим человеком, и вот встреча эта встреча состоялась, а миллионы невысказанных вопросов вдруг растаяли, как дым. Кроме, разве что, одного…

Человек ли он?

Странно, что теперь, когда даже Ривер Уиллоу подтвердила его гипотезу о сверхъестественной составляющей этого дела, разум Стивена вдруг обрел скептицизм и начал сомневаться в том, что субъект, стоявший прямо перед ним, может оказаться вампиром. Образ вампира никак не вязался у детектива с измученным, усталым и ослабевшим Валиантом Декоре, который тяжело опирался на плечо Ривер, придерживая одной рукой рану чуть не в самом центре груди.

Сэм и Анжела глядели на вновь прибывшего подозрительно и изучающе.

— Ты… их предупредила? — с невеселой усмешкой поинтересовался Декоре, чуть вздрогнув от боли при следующем вздохе.

— Я должна была, — почти оправдываясь, ответила Ривер.

— Обо всем?

— Пока нет, — Ривер помогла Валианту пройти мимо Стивена и замерла на миг, криво улыбнувшись. — Кстати, забыла вас представить. Валиант, это детектив Стивен Монро. Он на общественных началах до сих пор ведет дело о моем похищении. Он жаждал познакомиться с тобой. С Рождеством, детектив. Мечты сбываются.

Стивена удивил несколько насмешливый тон девушки, но он предпочел проигнорировать его, списав все на ее собственное нервное истощение.

— Детектив? — слабым голосом переспросил Валиант. В этом слове послышалось легкое волнение.

— Он говорит, что на нашей стороне, — испытующе глядя на Стивена, пояснила Ривер.

— Так и есть, — спокойно подтвердил Монро.

— Детектив, в багажнике патрульной машины есть аптечка. Вы не могли бы оказать мне услугу?

Стивен прищурился.

— Да. Сейчас принесу.

Выйдя к машине, он сумел, наконец, рассмотреть ее номер. Судя по всему, она принадлежит… или принадлежала кому-то из офицеров местной полиции. Где же тогда сам этот офицер? Жив ли он? Стивен понимал, что ему предстоит задать Ривер Уиллоу великое множество вопросов. А еще, как только появится возможность, рассказать Грейс Конвей о новых деталях этого дела.

Вынув из багажника аптечку, он поспешил обратно в мотель.

 

81

Сэм Картер первым очнулся от странного оцепенения, овладевшего им после предупреждений Ривер. Теперь он смотрел на раненого совершенно иначе: больше не было подозрительности или опаски — он оценивал, насколько сложной может быть операция по предварительным заключениям. Внутри для себя он сделал неутешительные выводы, но раненому предпочел пока ничего не говорить.

— Эм… Валиант, верно? — дружественно обратился он, шагнув вперед. — Меня зовут Сэм.

— Рад… встрече, — тяжело произнес Декоре.

— Это Анжела. Мы постараемся помочь тебе всем, чем сможем, хорошо?

Валиант слабо улыбнулся. Манера Сэма общаться, похоже, позабавила его.

Вернулся детектив Монро с аптечкой.

— Надеюсь, ничего интересного я не пропустил, — хмыкнул он.

— Самое интересное впереди, — вновь вздрогнув от боли при вдохе, тихо отозвался Валиант. Ривер окинула детектива взглядом и, как ни странно, не заметила в его глазах осуждения. Похоже, она ожидала его там увидеть. Возможно, ее просьба забрать аптечку из явно угнанной патрульной машины была некой проверкой? Так или иначе, Стивен осознал, что прошел ее, когда девушка одними губами произнесла: «спасибо».

Сэм кивнул в сторону коридора. В руке он уже держал сумку со своими личными инструментами.

— Тогда нам лучше не мешкать. Давай посмотрим, как вытащить из тебя пулю, друг, — он ободряюще улыбнулся.

Ривер напряженно посмотрела на него, словно пытаясь оценить, сумеет ли он добраться до номера.

— Надеюсь, идти недалеко? — спросила она.

— Нет, — качнула головой Анжела, держа наготове ключ. — Я открою.

Сделав первый же шаг по коридору, Валиант оступился, ослабевшие ноги не удержали его, и он едва не рухнул на пол. Ривер сумела вовремя поддержать его, но резкий рывок выбил из него болезненный стон. Рука, придерживающая рану на груди, заметно задрожала.

Стивен поспешил помочь.

— Не нужно… — полушепотом предупредил Валиант, отчаянно воззрившись на детектива, и тот непонимающе замер. Вздох дался раненому крайне тяжело. — Это… небезопасно… для вас…

Стивен качнул головой.

К черту!

— Я, пожалуй, рискну, — хмыкнул он. — У меня получится удержать тебя в случае чего лучше, чем у уставшей хрупкой девушки. Мисс Уиллоу, позвольте вас сменить.

Ривер хотела возразить, но в последний момент остановилась и позволила детективу сменить себя. Стивен поддержал раненого, и начал осторожно продвигаться вместе с ним к номеру. Валиант передвигался с трудом и, похоже, у него снова начинался жар. Лицо покрылось испариной, глаза то и дело норовили закрыться.

Глядя на него, Стивену было все труднее даже задуматься о его сверхъестественной природе. Успев несколько раз изучающе окинуть его взглядом, Монро все пытался найти в нем нечто необычное, противоестественное… но видел перед собой только очень бледного, худого и измученного молодого мужчину. И если бы он не помнил досконально видеозапись семейства Фостер, на которой синее сияние глаз было видно отчетливо, он бы ни на йоту не засомневался, что видит перед собой человека.

Когда Стивен помог Валианту пройти в номер, Сэм кивнул ему на пол.

— Помогите ему лечь на пол, детектив. Лучше было бы на стол, но он нам по длине не подходит, так что на пол. На спину, — серьезно сказал он. — Анжела, инструменты дезинфицировать придется тебе.

Женщина коротко кивнула. От взгляда Стивена не укрылось облегчение, которое она испытала, поняв, что контактировать с кровью Валианта ей не придется.

— Так… осторожно, — обратился Стивен к самому себе, стараясь как можно аккуратнее положить раненого на пол. Валиант чуть поморщился от боли, но на этот раз не издал ни звука.

— Спасибо, детектив, — тихо произнес он.

Стивен лишь качнул головой. Сэм Картер подался вперед.

— Так, сынок, — с сочувствием и добродушием обратился он, когда Ривер вернулась из ванной комнаты с тщательно вымытыми руками, на которых теперь были медицинские перчатки из аптечки. Под одной из них угадывались очертания недавнего сильного пореза, который явно не так давно перестал кровоточить. — Давай-ка посмотрим, с чем мы имеем дело.

Анжела, занимавшаяся дезинфекцией инструментов, с опасливым любопытством взглянула на раненого. Сэм надел перчатки, вооружился ножницами и осторожно разрезал рубашку Валианта на груди. К его удивлению рана почти затянулась розовой тонкой кожей и едва кровоточила лишь в центре. Сэм изумленно уставился на Валианта, затем на Ривер.

— Эм… — только и сумел выдавить из себя он. — Она…

— Выглядит не так, как вы привыкли, — устало улыбнулся Валиант. — Я знаю.

Сэм с трудом попытался совладать с собой. В его голове упрямо стучала мысль, что так не бывает.

— А… когда, вы говорите, вас ранили?

— Суток еще не прошло, — прикрыв глаза, ответил Валиант.

— Эм… ясно…

Валиант пристально следил за реакцией Сэма. Тот постарался натянуть на лицо ободряющую улыбку и поднялся, повернувшись к Ривер.

— Что ж, мисс Уиллоу, отойдем на пару инструкций, — произнес он, с трудом скрывая напряжение в голосе. Он отвел девушку к самой двери номера, подальше от раненого, и заговорил едва слышным шепотом. — Послушай, Ривер, рана серьезная. Нужна хирургическая операция. Нормальная операция. Пуля явно находится в непосредственной близости от сердца. Любое неловкое движение, и повреждения сердца будут необратимыми.

— Но пулю надо извлечь, — нахмурилась Ривер.

— Да. Надо. Я с этим не спорю. Извлекать ее надо — как минимум, потому что иначе начнется заражение крови. Но извлекать надо максимально аккуратно, ты понимаешь? У тебя недостаточно опыта… да что там, у тебя его нет, — он выдохнул и потер переносицу. — Если даже просто предположить, что ты хочешь делать это сама, хотя я против… рану нужно будет расширить, чтобы максимально осторожно извлечь пулю. Тебе понадобятся расширители, скальпель и хирургический зажим… или пинцет. Для начала. Нужно будет сделать два разреза: сверху и снизу. Поставить два расширителя, чтобы был доступ к пуле. После этого ее нужно достать. При этом ее нужно будет зажать — очень сильно. И доставать очень… крайне осторожно. Любое неловкое движение может его убить. Нельзя допустить, чтобы провалилась кость грудины, в которой, судя по всему, эта пуля и засела… черт, да я вообще не понимаю, как он выжил с такой раной!

Ривер поджала губы.

— Он… не совсем обычный человек, доктор Картер, — пролепетала она.

— Это я, черт возьми, понял, когда увидел эту рану. Так не бывает с обычными людьми, — Сэм перестал шептать и говорил уже, не скрывая своего недоумения.

Ривер вздохнула.

— Не будем терять время на обсуждение того, что, якобы, невозможно, — сказала она. — Вы остановились на том, чтобы меня проинструктировать. Что еще нужно будет сделать?

— Самое легкое — это вколоть антибиотик в вену, — при этих словах девушка смущенно сморщила губы, и Сэм качнул головой, — но, положим, это могу сделать и я сам. Контакта с кровью, которого ты так боишься, не произойдет.

— Хорошо, — согласилась она. — Дальше?

— Тебе нужно будет обеззаразить всю поверхность груди, чтобы в рану не попала инфекция. А потом еще придется накладывать швы, соединяя послойно края раны… в общем, ты планируешь совершить мучительное, медленное хладнокровное убийство, делая операцию в этом мотеле, ты понимаешь это? С такой раной ему нужно в больницу.

— В больницу нельзя… — тихо произнес Валиант, не решавшийся до этого встревать в разговор. — Слишком рискованно. Моя кровь…

— Меня предупредили о вашей болезни, — качнул головой Сэм. — Но у хирургов есть необходимые приспособления, они сумеют соблюсти осторожность.

Ривер вздохнула.

— Нет, риск слишком большой, — сказала она, старательно отгоняя от себя образ целой бригады врачей, обратившихся в кровожадных «перевертышей». — К тому же Валиант… он… другой, понимаете?

— Нет, Ривер, не понимаю! — воскликнул Сэм, складывая руки на груди. — Вообще не понимаю! Я многое на своем веку повидал, но такого — никогда не видел. С точки зрения медицины это невозможно. Он должен был умереть и я, несмотря на то, что я искренне рад, что ему удалось выжить, совсем не понимаю, как это возможно!

Теперь, наконец, Стивен Монро решил вступить в диалог. Выпрямившись во весь рост, он прочистил горло и повторил позу Сэма, скрестив на груди руки.

— Мисс Уиллоу хочет сказать, что месье Декоре — не человек, — произнес он, и от собственных слов его слегка передернуло. — Верно? — он посмотрел на девушку в поисках лишних доказательств собственного благоразумия. — Проводя расследование по этому делу, я довольно много раскопал. Вы ведь не совсем человек, месье Декоре?

Валиант слабо улыбнулся.

— Браво, детектив, — слабо произнес он.

— Он вампир, — тяжело вздохнула Ривер, посмотрев на Сэма и Анжелу. — Я серьезно. Как выяснилось, это не байки.

— Поэтому операцию… — Валиант сделал паузу, чтобы собраться с силами. — Можно провести чуть… небрежнее. Главное — извлечь пулю. Дальше я сам…

— Пока она внутри, он не может регенерировать до конца, — поморщилась Ривер.

Несколько секунд Сэм Картер молчал, с широко раскрытыми глазами уставившись на раненого.

— Знаю, вам тяжело это принять, — кивнула Ривер. — Но это правда, доктор Картер. Валиант — не совсем человек… биологически. Но он похож на нас во многом. И ему сейчас очень нужна наша помощь.

Сэм поджал губы.

— Что ж, тогда это должен сделать я, — решительно заявил он, стараясь просто не думать о том, что сейчас услышал.

— Исключено, — возразила девушка.

— Ривер, ты не врач. Операция будет тяжелой. И не только для… Валианта. Для тебя тоже. Такую операцию и в больнице-то очень сложно исполнить, не убив при этом пациента. Да что там, я не уверен, что такие операции вообще проводят, потому что — повторюсь — от таких ран умирают. Нет, если вы все же решитесь идти на такой шаг, то извлекать пулю должен человек хоть с каким-то опытом, а среди нас всех это я.

— Но вы можете заразиться, — мрачно напомнил детектив Монро, опасливо поглядывая на раненого.

— А ты не можешь? — обличительно спросил Сэм, повернулся к Ривер и требовательно указал на порез, проглядывавшийся через медицинскую перчатку. Девушка вздохнула и покачала головой.

— У меня что-то вроде иммунитета.

— И как тебе довелось это проверить?

В разговор вновь вмешался Стивен:

— Ей довелось, — с нажимом проговорил он. — Просто поверьте на слово. И, судя по тому, что сейчас мы наблюдаем ее живой и в здравом уме, говорит в пользу ее слов. Она не может заразиться.

Ривер не стала поправлять детектива и уточнять, что не уверена в полной невозможности заражения. Она лишь кивнула и внушительно посмотрела на Валианта, понадеявшись, что он тоже предпочтет умолчать об этом.

Доктор Картер неприязненно поморщился. Ему совсем не нравилось, что информацию ему выдают столь нехотя и по крупицам. Он совершенно не понимал, во что его втягивают, но осознавал, что история эта мутная, опасная и не сулит ничего хорошего. Не мог Сэм выбросить из головы и то, что сейчас здесь, в номере, на полу лежал раненый пациент, которому требовалась грамотная медицинская помощь, и совесть не позволяла ему переложить ответственность за исход операции на неопытную молодую девушку.

— Нет, все равно… — решительно качнул головой доктор Картер. — Тут нужна бригада хирургов или хотя бы полевой врач. Ривер, ты не сможешь…

— Вы не понимаете, — умоляюще произнесла девушка. — Это смертельно опасно для вас. Этот яд… эта болезнь… если она передастся вам, то убьет вас.

— Она права… — слабым голосом подтвердил Валиант, не решившись посмотреть на Сэма.

Несколько секунд у доктора Картера ушло на обдумывание. Он знал цену жизни, потому что знал, что такое война. Но там, на поле боя Сэм готов был отдать жизнь, вытаскивая из-под пуль своих товарищей и иногда начиная обрабатывать им раны прямо на месте. Тогда он знал, что основной его задачей было спасать других. Сэм спрашивал себя, изменилась ли его позиция сейчас. Готов ли он рискнуть, чтобы спасти этого пациента? Ответ для него был очевиден.

— Я прожил довольно долгую жизнь, Ривер, — улыбнулся Сэм. — И если мне суждено умереть, спасая жизнь этого молодого человека…

Валиант прерывисто вздохнул и поморщился от боли.

— При всем уважении, доктор… я старше вас.

Сэм ошеломленно уставился на Валианта, не представляя себе, что может сказать в ответ на это. Его подмывало полюбопытствовать о возрасте раненого, однако отчего-то не решился это сделать.

— Пулю вытащу я, — отрезала Ривер, решительно посмотрев на доктора. — У нас нет времени на споры. Поверьте, я смогу. Мы и так подвергаем вас сильному риску: вы будете находиться в опасной близости от зараженной крови. Давайте не станем увеличивать этот риск в разы, хорошо?

Анжела боязливо взглянула на своего друга.

— Сэм… мне кажется, она права.

— Я буду на подхвате, — неохотно согласился он после нескольких долгих секунд обдумывания.

Ривер молча направилась к Валианту. Подойдя, она ободряюще улыбнулась ему.

— Все будет хорошо.

— Завяжите мне глаза, — попросил он. — Чтобы я не…

Валиант отвел взгляд, не договорив, и Ривер невольно с сочувствием сдвинула брови.

— Уверен? Думаешь, это необходимо?

— На всякий случай.

Девушка прерывисто вздохнула.

— Это еще зачем? — изумленно воскликнул Сэм.

— Я видел видеозапись — сказал Стивен. — Речь ведь о том… свечении глаз, верно? Видимо, это что-то вроде способа гипноза?

— И снова, — слабо улыбнулся Валиант, — браво, детектив.

— Я найду, чем завязать глаза, — отозвалась Анжела, тут же направившись к выходу из номера. Похоже, она готова была использовать любую возможность оказаться как можно дальше отсюда. Сэм порылся в своей собственной аптечке и достал небольшую бутылочку с прозрачной жидкостью.

— Что это? — спросила Ривер.

— Водка, — хмыкнул Сэм. — Когда впервые ее попробовал, понял, что русские — точно варвары. Понятия не имею, как они могут литрами глушить эту гадость. Зато в качестве обезболивающего действует довольно быстро. Вообще-то, спиртное чуть разжижает кровь, но ее не должно быть много, а ничего другого у меня все равно не осталось. Не делать анестезию вовсе в нашем случае равносильно жестокому убийству, так что… Детектив Монро, помогите ему чуть приподняться, — доктор кивнул на Валианта, и Стивен с готовностью выполнил указания.

— Только не кусайся ненароком, приятель, — нервно хмыкнул он.

— Очень смешно, детектив, — буркнул Сэм, передавая небольшую бутылочку раненому. — Ладно, Валиант. Осторожно выдохни, сделай глоток, только потом можешь вдыхать. Осторожнее, чтобы не закашляться. Подавиться водкой — чистое безумие, особенно в твоем состоянии.

Валиант послушно исполнил указания Картера и сделал три глотка, чуть поморщившись от обжигающего горького напитка.

— Знаю. Та еще дрянь, — улыбнулся Сэм.

— Мне не впервой, — уголки губ Валианта чуть приподнялись в слабой кривой улыбке.

Анжела Перкинс вернулась в номер, держа в руке длинный тонкий черный шарф.

— Это лучшее, что я нашла, — пожала плечами она. — Подойдет?

— Вполне, — кивнул Сэм. Анжела передала шарф Стивену и направилась к инструментам — нескольким расширителям ран, скальпелю, пинцету со специальными зубчиками и хирургическому зажиму, которые к тому времени уже были прокипячены в номерном чайнике, и начала раскладывать их на куске стерильной марли. Детектив Монро с заметной опаской завязал раненому глаза. Доктор Картер тем временем извлек из своей сумки уже знакомую Ривер явару и протянул ее девушке. — Дай ему зажать ее зубами. Иначе…

— Не поможет, — тихо произнес Валиант. — Что бы это ни было… я могу это сломать.

— Зубами? — изумленно переспросил Сэм.

— Да.

— Боль будет очень сильной, и ты можешь себе навредить, если не принять меры предосторожности, — нахмурился доктор.

— Справлюсь. Поверьте.

— Лучше его послушать, — качнула головой Ривер. — Итак, приступаем? Инструктируйте.

— Сначала укол.

Быстро подготовившись, Сэм ввел антибиотик в вену раненого. Затем он с заметной неохотой кивнул и обратился к Анжеле.

— Энж, ты отвечаешь за свет. Поднеси сюда поближе лампу и направь на рану.

Доктор Картер присел на колени напротив Ривер и вооружился резиновой грушей, чтобы откачивать кровь.

— Обещаю, дренировать буду максимально осторожно, — пообещал он. Поймав на себе опасливый взгляд девушки, Сэм качнул головой. — Иначе кровь помешает тебе извлечь пулю, — на этот раз девушка спорить не стала, и Сэм кивнул. — Хорошо. Ривер, возьми марлевый тампон и протри поверхность груди водкой. Валиант, слышишь меня? Детективу Монро придется тебя держать, чтобы ты не навредил себе и не мешал операции.

Раненый ничего не сказал, лишь слабо кивнул, губы его сжались в тонкую линию.

— Он не удержит, — опасливо проговорила Ривер.

— Я попытаюсь, — хмыкнул в ответ Стивен.

— Так, хорошо, — одобрительно кивнул Сэм, увидев, как Ривер откладывает в сторону марлевый тампон. Про себя он отметил, что напряженное дыхание Валианта чуть участилось. — Слушай внимательно. Бери скальпель и делай два небольших надреза снизу и сверху от открытой части раны.

— Поняла, — девушка взяла в руки скальпель.

— Валиант, ты точно согласен на эту операцию? — снова уточнил Сэм, понимая, что после начала дороги назад не будет.

— Да, — был ответ.

— Тогда начинаем, — Сэм перевел взгляд на Ривер. — Готова?

Нет, — подумала она, но в ответ ничего не сказала — лишь кивнула и приступила к исполнению указаний. Она не раз видела, как отец держал в руках скальпель. Когда она была подростком, Майкл Уиллоу много рассказывал ей о хирургических операциях, и сейчас она поняла, что знания эти пригодились ей на практике самым неожиданным образом.

Дренируя рану, Сэм Картер с приятным удивлением наблюдал, как уверенно девушка начала орудовать скальпелем. Рука ее двигалась мягко, но уверенно, с нужной степенью нажима и напора. С не меньшим изумлением он отметил и то, что Валиант Декоре успешно справился с тем, чтобы не начать дергаться, как это бывало на его практике с другими ранеными. Сжав зубы, он постарался заглушить рвущийся наружу крик. Стивен со всей силы прижал его плечи к полу, стараясь пресечь малейшее движение, однако пациент, похоже, умудрялся удерживать себя на месте самостоятельно, хотя тело его напрягалось от боли и хотело рвануться прочь.

— Хорошо, Ривер. Бери два расширителя и по очереди ставь их по краям. Тебе нужно открыть доступ к пуле. Осторожно.

Ривер кивнула, отложив скальпель на марлю и начав исполнять указания. Она старалась не думать о том, как напряглось тело пациента. Особенно она пыталась отгонять мысли о том, какую боль ему причиняет.

Прости… прости, пожалуйста… — стучало у нее в голове, пока она устанавливала второй расширитель. Валиант прерывисто вздохнул и вновь с силой сжал челюсти.

— Стивен, держите его крепко. Сейчас очень важно, чтобы ни одного лишнего движения не случилось, поняли?

— Сделаю все, что в моих силах, — похоже, детективу не без труда удавалось удерживать напряженное тело раненого: на висках у него выступил пот, и он то и дело закусывал губу, прилагая неимоверные усилия, чтобы выполнить указания.

— Так, хорошо. Теперь зажим, — скомандовал Сэм, когда расширенная рана была более-менее осушена. — Захватывай пулю. Почувствуй, что зафиксировала ее. Осторожно.

Ривер всеми силами старалась концентрироваться только на своей задаче и не позволять себе думать о мучениях Валианта.

Рука должна быть твердой. Не позволяй ей дрожать. Сосредоточься на чертовой пуле.

Но приказать себе было проще, чем сделать. Как только зажим проник в рану, Валиант напрягся еще сильнее и мучительно застонал, голова начала запрокидываться, словно в попытке сбежать от боли. Казалось, он вот-вот начнет извиваться и биться, всячески мешая операции и угрожая нанести себе непоправимый ущерб.

— Стивен! — сквозь зубы окликнул детектива Сэм.

— Я пытаюсь! — тем же тоном отозвался Монро, понимая, что удерживать раненого с большей силой просто не сможет.

Ривер, отрешившись от всего, продолжала двигаться по расширенному раневому каналу и молилась, чтобы этот ад поскорее закончился. Сэм оказался прав: для нее эта операция стала не менее тяжким испытанием. Валиант сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони. Тело его грозилось изогнуться в попытке уменьшить боль, пока зажим проникал глубже в рану. Ривер старалась делать все одновременно аккуратно и уверенно. Как говорил отец — слиться воедино с медицинским инструментом.

Наконец, зажим добрался до пули. Как только концы зажима коснулись ее, Валиант не удержал громкий вскрик и в последний момент остановил себя от того, чтобы рвануться в сторону.

— Зажала? — нетерпеливо спросил Сэм, продолжая откачивать кровь.

— Кажется, да, — дрожащим голосом отозвалась Ривер.

— Боже… — прерывисто выдохнул Валиант. Сжатые в кулаки руки заметно задрожали.

— Так, — Сэм тут же предупреждающе посмотрел на Ривер. — Теперь очень осторожно тяни ее наружу. Вертикально вверх. Ни в коем случае не выдергивай, поняла? Давай.

— Она не поддается… — шепнула Ривер, стараясь скрыть собственный страх.

— Чуть-чуть пошевели ее в кости, но очень аккуратно, пока не начнет поддаваться. Ты сможешь, давай.

Ривер следовала указаниям молча. Валиант вновь тяжело застонал. Стивен всеми пытался удержать его от резких движений.

Наконец, пуля упала на пол. Сэм потянулся за антисептиком в аптечку.

— Посмотри в рану, — скомандовал он Ривер. — Видишь куски одежды, которые туда затолкала пуля? Их нужно извлечь.

— Боже… — с дрожью в голосе выдохнул Валиант.

— Бери щипцы и вычищай рану, — строго скомандовал Сэм.

Ривер искренне поблагодарила его за этот тон, потому что без него она вряд ли смогла бы снова собраться с силами, чтобы запустить щипцы в рану и извлечь мелкие клочки ткани, которые туда загнала пуля.

Сдавленный стон снова прорвался сквозь плотно стиснутые челюсти раненого, но — не без помощи Стивена — он сумел удержаться на месте.

— Хватит, — обессиленно дрожащим голосом прошептал Валиант, тело которого била заметная дрожь.

Сэм качнул головой.

— Теперь рану нужно промыть. Думаю, это могу сделать и я, — сказал он.

— Я приготовлю повязку, — отозвалась Ривер.

Когда рану снова побеспокоили, терпение оставило Валианта: тело его резко дернулось, из груди вырвался полный боли стон, и он резко повернулся на бок, вырвавшись из хватки Стивена, будто пытался сбежать от всех присутствующих. Черная повязка перекосилась и сползла, и Ривер заметила, как на ресницах плотно закрытых глаз раненого блестят слезы. Валиант прерывисто дышал, придерживая едва промытую раскрытую рану, его била заметная дрожь. Лицо казалось призрачно бледным, почти серым.

— Боже, — выдохнула девушка, понимая, что и сама готова зарыдать.

Сэм сохранил твердость духа.

— Валиант, нужно закончить и убрать расширители. Осталось потерпеть совсем немного. Иначе все будет напрасно, понимаешь?

Он понимал. Видимо, поэтому и позволил Сэму закончить процедуру.

Ривер с трудом сдерживала слезы.

Она не знала, чего теперь ждала. Чуда? Мгновенного исцеления? Если так, то пока что оно явно не собиралось наступать. Ривер видела перед собой измученного мужчину, который только что пережил операцию, больше походившую на средневековую пытку. Внутри нее нарастало щемящее чувство вины, которое перекрывало собой даже неимоверную усталость. С трудом сдерживая собственные слезы, Ривер протянула руку к Валианту и чуть тронула его за плечо, когда Сэм убрал зажимы с раны и начал сводить края раны.

— Все. Осталось только наложить повязку, — сказал он.

Валиант вдруг напрягся всем телом, дрожь унялась, он закрыл глаза под сползшей повязкой.

— Уходите, — едва слышно прошептал он.

Сэм не обратил на него внимания. Ривер покачала головой, сочувственно нахмурив брови.

— Валиант, все закончилось… все будет хорошо, — голос ее заметно дрожал.

Глаза Валианта, наконец, открылись, и в следующий миг Ривер и Сэма охватило синее сияние. Ривер не успела даже осознать, что попала под влияние гипноза вампира. В сознании едва родился испуг, когда Валиант резко отвернулся и закрыл глаза.

— Выйдите все! — отчаянно воскликнул он, и этот слабый выкрик больше походил на рычание загнанного зверя.

Стивен Монро опомнился первым и взял под руку Анжелу, потянув ее к двери.

— Идемте. Ну же, мисс Уиллоу, Сэм, — поторопил он. Оказавшись рядом с Ривер, он ухватил ее за руку и заставил подняться. Девушка беспомощно оглядывалась на Валианта, делая последние шаги к двери. Тот приподнялся, придерживая рану, и оперся свободной рукой о пол. Дыхание его было резким и прерывистым, лицо искажала гримаса боли.

Она смотрела на него, пока дверь не закрылась перед ее лицом, ее взгляд ощущался на расстоянии. Валиант позволил себе открыть глаза и выдохнуть, лишь когда понял, что остался в номере один. Тогда же он и сумел, наконец, отнять руку от раны. В груди все еще перекатывалась холодными и горячими волнами боль. И она не уходила.

Теперь, когда пуля была извлечена, а остальные инородные тела вычищены из раны, должен был начаться процесс восстановления, но Валиант чувствовал: что-то не так. У его организма не было сил на регенерацию, слишком много крови он потерял, слишком много ресурсов пришлось телу бросить на то, чтобы бороться с инфекцией.

Ничего не изменится, — вдруг понял Валиант. Ничего не изменится после извлечения пули. И ведь нет времени на то, чтобы прийти в себя. Охота на вампиров не кончилась. Нужно было бежать, но…

Я больше не могу...

Глаза вновь обожгло, в горле встал тяжелый ком, и, согнувшись от боли, Валиант тяжело застонал, давая себе волю. Дрожь усилилась, и рука, на которую Валиант опирался, подломилась, заставив его тяжело рухнуть на пол. Боль вспыхнула с новой силой, но ощутить ее Валиант смог лишь на границе ускользающего сознания. Темнота беспамятства, где не было ни боли, ни охоты на вампиров, наконец, поглотила его.

 

82

Оказавшись за дверью номера, Ривер Уиллоу почувствовала, что вот-вот потеряет равновесие, и обессиленно прижалась к стене, стараясь ни к чему не прикасаться руками, на которых все еще были медицинские перчатки, перепачканные кровью вампира. Мысли Ривер постоянно возвращались к состоявшейся операции, которая пару часов назад казалась по-настоящему здравой идеей, способной помочь Валианту. Она видела, как Сэм Картер извлекал пулю из груди Джеймса Харриссона, и помнила, что раненый во время такой операции испытывает страшные муки. Как же она ошибалась, думая, что все поняла! Когда не просто наблюдаешь за этой процедурой, а проводишь ее самостоятельно, восприятие обостряется в разы. Сейчас Ривер чувствовала себя так, будто ей самой лезли через разрезанную воспаленную рану в грудь и вытаскивали пулю, погружая в тело хирургический зажим.

Боже, Валиант… — мысленно произнесла девушка, поморщившись. Хотелось прикоснуться рукой ко лбу, но Ривер вовремя напомнила себе, что этого делать нельзя, пока на руках перепачканные кровью вампира перчатки. Кровь нужно смыть.

Кровь… нужно…

— Мисс Уиллоу? — ей на плечо легла рука Стивена Монро. Взгляд его казался уставшим и обеспокоенным. — Вы в порядке? Вы сильно побледнели.

Сэм Картер почти неслышно оказался рядом.

— Ривер, ты как? — заботливо спросил он.

Просто уйдите от меня все! — внутренне закричала она, однако вслух ничего подобного говорить не стала. Она попыталась собраться с мыслями и взять себя в руки. — Ничего еще не кончено. Валиант остался там, в номере. Как только он переживет эту волну гипноза, нужно будет вернуться, сделать перевязку, а еще нужна…

— Сэм, вы можете взять у меня кровь? — севшим голосом спросила Ривер, поднимая на доктора запавшие глаза.

— Взять кровь? На… анализ? Ривер, у меня здесь не лаборатория.

— Нет, — она рассеянно покачала головой. — Не на анализ. Валианту нужна… он иначе не восстановится, понимаете? — понимая, что ей с трудом удается связать пару слов, Ривер умоляюще посмотрела на Стивена. — Детектив, вы ведь видели запись аварии? Объясните…

Она покачнулась, и Стивен успел подхватить ее.

— Мисс Уиллоу, вам нужно отдохнуть, — сказал он. — Вы совершенно измотаны.

— Что за авария и при чем тут кровь? — нахмурился Сэм.

— 23 декабря в Лоренсе произошло ДТП, — вздохнул Стивен. — Внедорожник протаранил пешехода так, что удар пришелся в грудь, и пострадавшего отбросило на несколько метров.

— Боже! — воскликнула Анжела, до этого молча прислушивавшаяся к разговору.

— Этим прохожим был Валиант Декоре, — Стивен бросил взгляд в сторону Ривер. — И мисс Уиллоу оказалась тогда рядом. Она постаралась, как могла, оказать ему помощь, но он… на записи видно, что он ее укусил.

— Так и было, — устало проговорила Ривер. — И я должна была заразиться, но казалось, что у меня иммунитет.

— Я так понимаю, Джеймс Харриссон об иммунитете не знал, — кивнул Стивен. — Поэтому он явился в Лоренс, чтобы увезти Ривер оттуда и вылечить. Верно?

— Вылечить от этого нельзя, — качнула головой девушка. — Сначала он думал убить меня, чтобы я не начала убивать всех вокруг, обезумев от болезни. Но потом понял, что симптомов нет, поэтому его намерения изменились.

Стивен прекрасно видел, что Ривер с трудом может говорить от усталости, поэтому решил прервать этот рассказ.

— Отложим сопоставление деталей пока, хорошо? — мягко сказал он. — Сейчас вам действительно нужен отдых. Ответьте мне только на один вопрос, мисс Уиллоу. Вы собираетесь сейчас еще и донором подработать для Валианта Декоре?

Девушка измученно посмотрела на детектива.

— Он тяжело ранен. А без крови он…

— Ясно, — прервал ее Стивен, решительно посмотрев на Сэма. — Тогда возьмите мою.

Сэм всплеснул руками.

— Детектив Монро, напоминаю, у меня тут не передвижная лаборатория!

— Да хоть надрежьте вену и соберите кровь в стакан, какая разница! — вторив его тону, воскликнул Стивен. — Важно, чтобы, пока мисс Уиллоу будет набираться сил, донором стала не она. Пусть это буду я.

Ривер недоверчиво качнула головой.

— Зачем вам это?

Стивен снисходительно посмотрел на нее.

— Я просто хочу вас защитить, — сказал он.

— Знаете, детектив Монро, последнее время слишком много незнакомых мужчин говорит мне эти слова, и ничего хорошего из этого пока не выходит, — на осунувшемся лице девушки появилась кривая ухмылка.

— Значит, придется вам мне довериться, мисс Уиллоу. Вы достаточно сделали для Валианта Декоре, и теперь страдаете излишней жертвенностью. Я хочу защитить вас даже от вас самой. Я дал себе такое обещание, глядя в глаза миссис Мэри Локленд-Уиллоу. Так что это не обсуждается. Ясно?

Ривер устало опустила голову.

— Да, — коротко отозвалась она.

— Вот и хорошо, — кивнул Стивен.

Сэм вмешался в разговор.

— Тогда к этой процедуре приступим в последнюю очередь. Сначала нужно избавиться от заразной крови, я так понимаю. Смыть ее с перчаток, потом отправиться в номер и убрать ее оттуда. А еще Валианту нужно сделать перевязку и уложить его отдыхать. После все повязки и вещи, перепачканные его кровью, лучше сжечь.

Ривер благодарно кивнула.

— Спасибо вам, Сэм.

— Я точно никогда не забуду это Рождество, — хмыкнул доктор Картер. — Что ж, тогда пора приступать.

 

83

Сент-Френсис, штат Канзас. 26 декабря 2003 года

Пробуждение было постепенным и неохотным. Что-то в еще не очнувшемся до конца сознании будто предупреждало: там, в реальном мире гораздо хуже, чем здесь, в спасительной темноте. Здесь нет ни боли, ни страха, ни…

… ни Валианта Декоре.

Джеймс Харриссон понял, что окончательно пришел в себя от одной мысли о своем заклятом враге, и в памяти начали всплывать последние события. Он помнил, как агент Полсон нанес ему удар рукоятью пистолета по затылку. Перед этим Джеймс как раз пытался объяснить, что Ривер не будет ждать та же судьба, что постигла убитых полицейских.

Ривер! — имя девушки подобно маяку вспыхнуло в мозгу Харриссона, и его сопроводил частый назойливый писк. Быстрый взгляд в сторону позволил понять: это пищал кардиомонитор, отмерявший пульс… пациента. Джеймс нахмурился. Выходит, он в больнице? В какой именно? В каком городе? И кто его сюда доставил? Полсон? Где, интересно, он сам? А главное, что случилось с Ривер? Удалось ли ее найти?..

— Сколько раз я видел, как ты засыпаешь в офисе, — вдруг прозвучал голос в другом конце палаты. — И каждый раз ты просыпался в панике.

На стуле, развернутом спинкой к стене, сидел высокий светловолосый человек в дорогом темно-коричневом костюме. Джеймс чуть прищурился, фокусируя зрение, хотя он и так прекрасно знал, кем был его посетитель. Статный и широкоплечий, с идеально прямой осанкой, этот мужчина почему-то производил впечатление дотошного клерка немецкой фирмы. Его светлые волосы оттенка молочной кукурузы, покрывавшей огромные поля его родного Медсин-Крика, были зачесаны назад, а большое количество укладочного средства сумело приструнить их природно-непослушный характер. Лицо его почти всегда было спокойным, на нем зачастую нельзя было заметить выражения сильных эмоций. Джеймсу казалось, что у этого мужчины очень правильные черты лица. Даже неестественно правильные. Когда он встретил его в первый раз, то невольно задумался о том, что это не человек, а киборг, выведенный в секретных лабораториях «Харриссонского Креста». Лет десять тому назад Джеймс бы не удивился, узнай он, что его отец запустил подобный эксперимент.

И все же, разумеется, никаким экспериментальным киборгом светловолосый мужчина не был. Фактически, он олицетворял собой всю бюрократическую машину, на которой держался «Харриссонский Крест». В свое время Филипп Харриссон не напрасно определил его на эту должность. Заняв наследственный пост главы организации, Джеймс сразу убедился, что его отец очень верно разглядел таланты этого человека.

— Вот и сейчас, — продолжил Арнольд Дюмейн, поднявшись со стула и заложив руки за спину. Он сделал ровно два выверенных шага к койке пациента и замер, — стоило тебе очнуться, как кардиомонитор показал учащение пульса. Ничто не меняется, Джеймс. Все повторяется.

— Дюмейн, — на лице Харриссона появилась слабая улыбка, из груди вырвался вздох облегчения. — Рад тебя видеть.

Лицо посетителя осталось непроницаемым. Ничто не выдало его возмущения, хотя он ненавидел, когда его называли по фамилии, однако отчего-то почти все поступали именно так. Его фамилия как нельзя точно отражала всю суть того, кем ему приходилось быть. В старину фамилия DuMaine обозначала «из Мэна», то есть могла быть дана любому среднестатистическому человеку из провинции Мэн на северо-западе Франции. Эта фамилия происходила от глагола «manoir», означавшего «пребывать» или «оставаться». И больше ничего выдающегося! Особенно ужасным было это «оставаться». Оставаться в той роли, которую определил ему Филипп Харриссон, словно ненавистная фамилия отца, который так и остался по жизни никем, была проклятьем Арнольда. Собственное имя нравилось ему гораздо больше. Оно уходило корнями к древним германским племенам и состояло из двух частей, обе из которых импонировали ему: «arn» — «орел» и «wald» — «власть, сила». Это имя, как он считал, подходило ему по-настоящему, и родители вовсе не прогадали, нарекая им сына. Он знал, что уже совсем скоро сможет притворить весь потенциал собственной натуры и собственного имени в жизнь. Ждать оставалось совсем недолго.

— Ты поступил очень опрометчиво, отправившись на это дело в одиночку, Джеймс. Если бы не Лайонел, который растолковал, что к чему, мне пришлось бы еще дольше разбираться в том, что происходит. Твоя выходка доставила много хлопот, она была рискованной. Ты должен был сказать, куда и зачем направляешься. Почему ты вечно действуешь сгоряча?

Дюмейн говорил спокойным тоном, в котором, несмотря на смысл сказанных слов, не звучало назидательных ноток, только сухая констатация, только ровные, ничем не окрашенные вопросы. Вдоволь наслушавшись понуканий и нотаций от отца в юности, Джеймс был искренне благодарен Дюмейну за то, что в его голосе такая подача напрочь отсутствовала. Ровная манера речи Арнольда действовала успокаивающе. По крайней мере, сейчас.

Харриссон прикрыл глаза, слыша, как замедляется писк кардиомонитора.

— Нужно было действовать незамедлительно. Я думал, если промедлю, в Лоренсе будет множество жертв «перевертыша». А ты ведь не понаслышке знаешь, как они опасны.

На этот раз Дюмейну стоило больших сил не поморщиться.

Он знал, о чем говорит ему Харриссон. О той пуле, которую пришлось пустить в лоб его отцу, когда превращение после заражения вступило в активную фазу. Дюмейн хорошо помнил тот выстрел. Наверное, в тот день, когда забившийся в угол хорошо освещенного зала с бронированной дверью и зеркалом, маскировавшим укрепленное пуленепробиваемое стекло, Филипп Харриссон съежился на полу, зашипел и перестал походить на самого себя, бешено вертя головой и размахивая руками, на одной из которых расползалось жуткое некротическое пятно, пистолет в руке Арнольда Дюмейна впервые мог дрогнуть. Видеть Филиппа Харриссона — человека, которого он считал кумиром и мечтал назвать отцом — таким жалким было мучительно. В свои последние минуты «перевертыш» уже мог думать только об одном: о крови вампира, обратившего его. Однако Филипп Харриссон сумел и здесь удивить Арнольда своей силой воли и одновременно ранить его в самое сердце.

В тот день больше десяти лет назад сознание на секунду вернулось к нему. Филипп сумел перебороть наваждение на краткий миг и вместо того, чтобы броситься на вошедшего к нему вооруженного Дюмейна, посмотрел на него помутившимся взором глаз, которые затянула желтоватая пелена. В этом взгляде было столько душевной боли и мольбы, что сердце Дюмейна болезненно сжалось. Ему захотелось уронить пистолет и сердечно вымаливать прощение за то, что именно он фактически подстроил это заражение. Он помнил каждую строчку своего послания Валианту Декоре:

«Через день на ваше убежище будет совершен налет группы Харриссона. Операция планируется днем, чтобы вы были слабее. Советую: дайте бой. Покажите, что вы настроены серьезно. И еще! У меня есть задание. Зарази Харриссона. Сделай это хотя бы в знак признательности за информационную помощь. Тогда организация останется без лидера, и у вас будет передышка. Его сын Джеймс не горит желанием вступать в эту борьбу. Возможно, со смертью Филиппа Харриссона охота будет прекращена. Это шанс. Так будет лучше для всех».

Нестерпимая обида на несправедливость со стороны главы «Креста» побудила Дюмейна написать эту инструкцию. Он больше не мог выносить, что Филипп не видит его потенциала и не слышит его слов. Почему он не ставил его на оперативную работу? Почему не давал официальной руководящей должности? Почему не делал своим преемником? Почему не давал хоть как-то проявить себя в любимом деле и пресекал любую инициативу?

— Ты хорош там, где ты есть, на своем посту, — говорил ему Филипп. — И придет день, когда ты это поймешь и перестанешь пытаться быть кем-то другим. В тебе говорят мальчишеские амбиции, а ведь дело, в котором ты гениален, уже нашло тебя.

Арнольд знал, что в своем деле он действительно хорош, но разве это было достаточным поводом запирать его в четырех стенах в клетке бумажной работы? Ведь он хотел другого! Неужели природные таланты могли стать приговором? Если бы Харриссон только дал ему шанс!.. Но он не собирался этого делать. А ведь Арнольд демонстрировал верность организации каждый день! Он все делал правильно… но его оставляли на должности жалкого клерка, который должен был возиться с бумажками, составлять отчеты и проверять счета. Очередной разговор увенчался ничем, очередное прошение направить Дюмейна на оперативную работу отправилось в мусорную корзину. И при этом Филипп смотрел на своего преданного сотрудника с почти отеческой любовью и просил… о чем? О том, чтобы Арнольд остался в «Кресте», если пост руководителя займет Джеймс!

«Будь моим помощником, будь моей правой рукой, будь моим доверенным лицом, но помни свою цену, ведь ты не стоишь ни гроша и встретишь смерть организации, которой посвятил жизнь» — вот, что слышал Дюмейн в этих словах. Его просто оставляли на задворках. Его, орла, хищника высокого полета, обладавшего силой и стремлением к власти, заставляли принять роль рядового бумажного служащего и остаться в этой роли. Больно! Это было невыносимо больно, а для Арнольда Дюмейна не было ничего страшнее, чем боль, которая уязвляла гордость.

И вот после того, какой смертный приговор Дюмейн вынес Филиппу Харриссону из-за обиды и этой самой боли, глава «Креста» посмотрел на него с мольбой, перемешанной с дикой агонией и осознанием неотвратимости смерти. Мутный взгляд за желтоватой пеленой нашел глаза Дюмейна и заставил его сердце облиться кровью.

— Мне так жаль, сэр… — произнес он тогда одними губами.

— Стреляй! — голос Филиппа Харриссона звучал сдавлено и почти не по-человечески. — Стреляй, сынок! — и с последним словом новый шип вонзился в истекавшее виной сердце Дюмейна. Как ему хотелось все исправить! Но это намерение улетучилось в следующее мгновение, потому что в своем бреду, казавшемся поначалу вернувшейся волей, Филипп Харриссон взмолился, — ну же, Джеймс, стреляй!

Пистолет в руке теперь держался твердо. Пуля прошила голову «перевертыша» насквозь, и в душе Дюмейна в ответ на это расползся лишь холод. В следующий миг холод сменился жаром обиды, а затем ноющей болью: даже в последние свои минуты Филипп Харриссон приписал заслуги Дюмейна этому безответственному увальню Джеймсу! А ведь его даже не было здесь! Он даже ни о чем не знал! Почему? Почему Филипп так и не прозрел? Почему так вышло? Джеймс ведь даже интереса к делу не проявлял! Почему для Филиппа так важна была эта клятая наследственная преемственность? Или дело было в том, что деревенщина из Медсин-Крика попросту не подходил на пост руководителя «Креста», каким бы преданным сотрудником ни был?

Обида еще сильнее скручивала сердце Дюмейна при одной мысли об этом. Он успокаивал себя только одним: скоро он добьется от Харриссона признания его должности. Пусть даже это будет другой Харриссон, наделенный все той же властью в «Кресте» — для Дюмейна уже давно каждый член этой семьи воплощал в себе не столько личность, сколько грандиозное наследие человека, который создал эту великую организацию. Арнольд не раз искал лазейки в составленных документах, которые назначали следующего Харриссона на пост руководителя, и понимал, что без подписи и отказа Джеймса от должности он никогда не сумеет официально получить это место. Церковники и негласные спонсоры отчего-то находили в обычае перехода власти в «Кресте» определенную… святость, поэтому ни за что бы не стали спорить с волей основателя.

Но за этим дело не станет, — убеждал себя Арнольд. — Уж Джеймс Харриссон точно откажется от поста главы. В конце концов, он никогда не хотел продолжать дело отца. Нужно только дать ему понять, что я разберусь во всем самостоятельно, стоит ему только поставить свою подпись…

Каково же было удивление Дюмейна, когда он услышал от Джеймса Харриссона согласие! Злость и отчаяние поначалу сменились надеждой. Дюмейн подумал, что новый руководитель сможет по достоинству оценить его таланты и позволит проявить себя в любимом деле на оперативной работе. Дюмейн ведь за свою жизнь не уничтожил ни одного вампира! Столько раз изучая за своей бумажной работой мемуары Гарольда Харриссона, он с трепетом мечтал об этом и теперь в нем забрезжил луч надежды. Сначала оперативная работа, а после можно будет подумать и о более властной должности…

Но надеждам этим не суждено было сбыться. Никогда не знакомившийся близко с делами организации, сын вел почти одинаковую политику с отцом — по крайней мере, касательно кадров. Он тоже отказался позволить Дюмейну вступить в оперативный отряд. Сначала он сказал, что без познаний Арнольда в делах «Креста» ему никак не разобраться. А после Джеймс убедился, что Дюмейн «слишком хорош на своем посту». Эти слова оказались ударом сокрушительной силы. И при этом ведь фамильное сходство было таким сильным, что иногда Джеймс выглядел и говорил точно, как Филипп! Самым подлым поступком Джеймса было официально сформировать Совет, который, по сути, заменял его на руководящей должности, пока он занимался мстительными поисками Валианта Декоре. Харриссоны, похоже, готовы были кого угодно поставить во главу угла, но только не деревенщину из Медсин-Крика… не Дюмейна.

Арнольд ненавидел себя за то, что не сумел добиться поста. Ненавидел он себя и за то, что все же остался на своем месте и продолжал исподволь наблюдать за Джеймсом, дивясь его удивительному сходству с отцом.

Что за странные чувства он питал к этой семье? Это оставалось для него загадкой. Он ненавидел Джеймса всем сердцем, и все же безоговорочная преданность наследию его семьи заставляла испытывать к этому человеку почти братскую любовь. Видимо, даже самому Дюмейну никогда не удастся понять этого.

И ведь Джеймс оказался на удивление упорным и волевым человеком, что тоже по-своему восхищало. Арнольду не удалось сломить его неудачами в поисках, которые он подстраивал, информируя Декоре и позволяя ему ускользнуть. Не удалось сломить сложностью работы… не удалось сломить даже тяжелейшим личным ударом, который должен был положить конец всему! Казалось, Джеймс готов был стерпеть все, лишь бы продолжить дело отца, а после, как того и хотел Филипп, закрыть и распустить «Крест». Уничтожить наследие Харриссонов… точнее, довести его до логического конца, как завещал его создатель Гарольд.

Арнольд посвятил этой работе всю жизнь и не представлял себя без «Креста». Не представлял, куда еще может податься. Нет, он любил не только дух этой работы, не только важнейшее наследие Харриссонов, но и само это место. Он знал, что всеми силами будет пытаться его сохранить. Составляя отчеты и полностью контролируя их, Дюмейн не позволял никому из церковников или вовлеченных тайных акционеров «Креста» узнать реальное положение дел. Он писал, что вампиры продолжают населять планету, и тот «светлый день», когда удастся очистить землю от них, еще и не думает приближаться.

Во время того же составления отчетов Дюмейн углядел занятную деталь, что некоторые исследования сотрудников «Креста» оставляли после себя неучтенные материалы, следы которых исчезали из организации. Это стало первым шагом к тому, чтобы выйти на Дрейка Талоса и его протеже Александра Гордона. В свою очередь, Дрейк Талос, будучи одним из основных акционеров «Креста», сам обратился к Дюмейну с вопросом о количестве вампиров. Устав пытаться подловить друг друга на махинациях, эти два человека пришли к выводу, что, в сущности, хотят одного и того же: чтобы организация даже после смерти последнего вампира продолжала существовать. Талосу был выгоден штат квалифицированных работников, которые под прикрытием церковной организации смогут выполнять его специальные теневые заказы, являвшиеся основным источником его дохода, а Дюмейн хотел этой организацией руководить. Хотя бы руководить, раз уж не удастся испытать на себе хоть раз, что такое уничтожить вампира. Талос руководящего поста не желал и вовсе не хотел светиться в «Кресте». Это положило начало сотрудничеству, которое вот-вот должно было принести свои плоды.

— Прости, — вздохнул Джеймс, видимо, решив, что своим замечанием о «перевертышах» вызвал у собеседника неприятные воспоминания. — Зря я об этом… — он покачал головой, и писк кардиомонитора вновь участился. — Дюмейн, боюсь, сейчас ситуация стала еще хуже. Ривер… та девушка, которую я увез из Лоренса, сейчас у Декоре. У нее обнаружился иммунитет к яду вампиров, и я пытался довезти ее до «Креста», чтобы Декоре до нее не добрался, но на дороге нас остановили ФБР и полиция, а после появился «перевертыш», — он нахмурился, вспоминая имя, — сержант Дэвис. Имени не помню. Он направил нас в «Мотель Черного Дрейка», и у меня были подозрения, что это произошло неслучайно. Я хочу сказать, что на Декоре, похоже, кто-то работает. Кто-то влиятельный, у кого есть связи в полиции и, возможно, даже в ФБР, — Харриссон перевел дыхание, вспоминая об агенте Полсоне.

Составить мысли в одну цельную картину было тяжело. Возможно, причиной тому было обезболивающее, или, может, дело было в общей слабости после ранения, но мысли путались и разбредались в разные стороны, как пьяная молодежь после вечеринки.

Харриссон прерывисто вздохнул, пытаясь заставить себя говорить связно.

— Один из агентов ведь привез меня сюда. Полсон. Мы вместе отстреливались от «перевертыша», и теперь у меня складывается впечатление, что он прекрасно знал, с кем мы имеем дело. Он помешал мне отправиться на поиски Ривер, когда «перевертыш» был убит, — кардиомонитор вновь запищал чаще, лоб Харриссона начал покрываться испариной, дыхание участилось. — Черт, все, что я говорю сейчас, не так важно. Важно только то, что Ривер у Декоре, и он может попытаться обратить ее в полноценного вампира, проверить тот миф… ты, должно быть, читал о нем в мемуарах Гарольда. Черт, черт, черт! Надо найти Ривер!

Джеймс поднял горящие лихорадочным блеском глаза на Дюмейна, и тот понял, что уже несколько секунд не дышит.

— Предлагаешь мне отправиться на оперативный выезд? — он задал свой вопрос легко, постарался напустить на себя максимальную непринужденность, и все же сердце его заколотилось быстрее. К собственному удивлению, Дюмейн вдруг понял, что все это время не переставал надеяться. Не переставал ждать, что кто-то из Харриссонов все же заметит его талант, даст ему шанс проявить себя. Он понятия не имел, отчего признание этих людей для него так важно, но оно было важно чрезвычайно.

Дюмейн был рад, что сейчас держит руки за спиной, потому что чувствовал, как они начали легко подрагивать.

А если он все же поймет? Если все же изменит стандартам Филиппа? Если, наконец, все начнет оборачиваться так, как я хочу? — подумал он в страхе. Отчего-то Дюмейном завладело то же самое жгучее чувство, какое он испытал, заходя в зал к Филиппу Харриссону, чтобы пустить ему пулю в лоб: захотелось все исправить, отменить и даже покаяться в содеянном.

Это я убил твоего отца! Это я подстроил его смерть! Это я убил твоих жену и дочь, пытаясь сломить тебя! Потому что твоя семья создала дело всей моей жизни, но никогда не подпускала меня близко к нему! Обида и желание отомстить подтолкнули меня к этому. Ты должен это понять, ведь ты сам только из этих чувств согласился на пост главы «Креста»! Ты должен понять, Джеймс! — завопило что-то внутри него, но Дюмейн приказал этому голосу замолчать.

Харриссон приложил руку ко лбу, и рука его заметно дрожала.

— Нет, — выдохнул он, покачав головой, нанеся этим словом очередную ножевую рану в гордость Дюмейна. — Нет, конечно, нет. Нужен кто-то с опытом оперативной работы… нужен кто-то, кто хотя бы представляет, каково иметь дело с вампирами… черт!

Дюмейн вновь ощутил, как внутри него прокатывается волна холода. Теперь ему было намного проще держать лицо непроницаемым, потому что он много лет привык скрывать за этой маской злость, а не надежду. Впрочем, может, уже и довольно скрывать ее?

— Остынь, Джеймс, — холодно произнес он. — И не трать силы на волнение. Силы тебе еще пригодятся во время долгой дороги отсюда на берег Шелл-Крик.

Харриссон недоуменно посмотрел на Дюмейна.

— Что? Шелл-Крик? Почему туда? — в глазах его загорелась надежда. — Ну, конечно! Особняк Декоре. Тебе удалось отследить перемещение Ривер? Декоре держит ее там?

— Нет, но, уверен, он ее туда скоро привезет. Или она его — это уж как посмотреть, — Арнольд криво усмехнулся. — Похоже, девчонке на тебя далеко не плевать, Джеймс, поэтому, узнав о том, что тебе грозит смертельная опасность, она примчится к тебе и Декоре потащит за собой туда, куда ей скажут.

Харриссон нахмурился и напрягся.

— Что ты, черт побери, несешь?

— Я поражаюсь тому, насколько прозорлив ты бываешь в одних вещах, и насколько туп в других, — на этот раз в голосе Дюмейна прозвучала неприкрытая злость, и Джеймс едва не ахнул, понимая, что говорит с человеком, который хочет отыскать Ривер Уиллоу далеко не с целью обеспечения ее безопасности.

— Боже… — выдохнул Джеймс.

— Понял наконец? — улыбнулся Дюмейн.

Брови Харриссона угрожающе сдвинулись к переносице. Руки сжались в кулаки.

— И давно? — холодно спросил он.

— Что именно? Ты не знаешь очень многого из того, что длится довольно давно, так что конкретизируй вопрос.

— Давно ты ведешь двойную игру?

— Смотря что считать двойной игрой, Джеймс. Лично я убежден, что никакой двойной игры не вел никогда, я действовал исключительно в интересах «Креста». И, пожалуй, я единственный, кто желал нашему общему делу долгих лет и процветания, в то время как ты и твой отец грезили о дне, когда сможете закрыть «Крест». Для вас это ознаменовало бы победу в войне с вампирами, а для меня — необходимость выметаться на улицу в обнимку с кипой документов, к которой меня всегда приставляли. Документация «Креста» стала моей личной каторгой. Тем не менее, из этого даже получилось извлечь свои плюсы, ведь Совет, церковники и спонсоры ни черта не знают о реальном положении дел, — на его губах засверкала самодовольная улыбка.

Джеймс непонимающе покачал головой.

— Наше общее дело — очистить планету от вампиров. Его можно было бы считать успешным, только когда «Крест» был бы закрыт за ненадобностью…

— Да, да, идеология Харриссонов, — отмахнулся Дюмейн. — Никто из вас не хотел мыслить шире. Никто не хотел думать о людях вроде меня, которые всю жизнь положили на благо «Креста» и попросту не хотят гробить это место. Деятельность организации всегда можно было перенаправить. В конце концов, множество монстров можно найти и среди людей…

— И заниматься наемными убийствами? — хмыкнул Харриссон.

— А чем, по-твоему, занимался оперативный отряд «Креста» все это время? Вампиры — живые, они мыслят, дышат, размножаются, чувствуют… делают почти все то же самое, что и люди. У них есть мечты и сознание, есть семьи и связи. О, ты гораздо меньше углубился в изучение их природы, чем я, поэтому мыслишь узко. Ты не проводишь аналогий! А ведь они очевидны, Джеймс. Знаешь, какое-нибудь африканское племя каннибалов — гораздо бо льшие монстры, чем те же вампиры, однако «Крест» не отправлялся уничтожать их. По сути, мы занимались не просто заказными убийствами, мы устроили геноцид, ничем не уступавший в масштабах геноциду, который устроила фашистская Германия во времена Второй Мировой. И Гарольд Харриссон — один из мощнейших теневых идеологов и твой предок — начал это, чтобы ты закончил.

Джеймс резко выдохнул, почувствовав, как сердце с силой ударило ему в грудь.

— Так это тебе и твоим благим побуждениям Декоре обязан своей неуловимостью? — голос его предательски сел.

— Не в полной мере, — пожал плечами Дюмейн. Это было выверенное, точное, техничное движение. Лицо оставалось спокойным. — Надо признать, Декоре и сам неплох, только в последние годы сильно выдохся. Возможно, это сказывается старость.

— Ты его информировал, — обличительно прохрипел Джеймс. — И меня пускал по ложному следу, зная, что он сделал с моим отцом! — он сверкнул на него глазами, и в них сквозило роковое осознание. — Ты проинформировал Декоре и перед тем налетом, когда моего отца заразили…

— Знаешь, а сидя за бумажками, управлять ходом развития событий оказалось довольно просто, — кивнул Дюмейн.

— Ты же фактически убил его… подстроил все так, чтобы его заразили, и твоя пуля стала бы единственным решением…

— Филиппу следовало быть более восприимчивым к просьбам преданных сотрудников, и тогда все могло обернуться иначе, — голос Дюмейна звучал ровно, не выдавая никаких эмоций.

Харриссон еще сильнее сжал руки в кулаки.

— Из-за твоего ложного следа Декоре убил Марту и Джессику, сволочь!!! — выкрикнул он. Дюмейн тяжело вздохнул.

— Джессика была хорошей девочкой. Честно говоря, ее было действительно жаль, но она могла стать слишком опасным свидетелем, Джеймс. А вот Марта… она мне никогда не нравилась, — он небрежно пожал плечами.

Харриссон почувствовал, как кровь отливает от его лица, палата перед глазами сделала крутой оборот.

— Я же видел проколы на ее шее… — голос предал его и превратился в слабый шепот. — Декоре был там… я дрался с ним…

— Знаешь, я даже затрудняюсь сказать, кто в этом деле оказался более доверчивым тупицей, ты или Декоре. Ты повелся хотя бы на грамотно имитированное убийство, а Декоре поверил, что ты просто хочешь поговорить с ним у себя дома, чтобы закончить эту войну. Я ведь говорю, вампиры не монстры. Ну где ты видел такое сентиментальное чудовище?

Харриссон подался вперед.

Марта… Джессика…

— Чертов ублюдок!

Пистолет оказался в руке Дюмейна быстро и неуловимо. Один удар сердца — и вот уже дуло «Дезерт Игл» пятидесятого калибра смотрело прямо в грудь Джеймса.

— Спокойно, друг. Спокойно, — улыбнулся Дюмейн. — Стреляю я метко, а пуля из этой малышки способна разворошить тебе грудь одним выстрелом. Так что давай без резких движений. Мы ведь просто разговариваем, как цивилизованные люди.

Харриссон замер, понимая, что ему действительно нечего противопоставить противнику с таким оружием. Да и вообще с любым оружием. Сейчас Джеймс был слишком слаб и медлителен, чтобы оказать достойное сопротивление.

— Значит, вот, как мы поступим, — кивнул Дюмейн. — Скоро в эту палату войдет мой человек и вколет тебе снотворное. После этого мы с тобой прокатимся до Шелл-Крика. Думаю, к тому времени мой деловой партнер уже определит местонахождение мисс Уиллоу, а значит, и местонахождение Декоре. Чтобы провести операцию тихо и не поднимать шумиху вокруг уже обросшего популярностью дела о «мотельной бойне», лучше места, чем пустынный Шелл-Крик, просто не придумаешь! Так вот, мы свяжемся с Декоре и девчонкой, и они отправятся тебе на выручку, потому что девчонке, как я уже говорил, далеко на тебя не плевать. Она не захочет, чтобы ты умер, поэтому, скорее всего, самоотверженно поедет тебя спасать. А Валиант отправится вместе с ней.

— Черта с два Ривер на это пойдет, — Джеймс попытался напустить на себя отстраненный вид. — А Декоре — уж подавно.

Дюмейн качнул головой.

— Актер из тебя никакой, Джеймс. Ты знаешь, что мисс Уиллоу ринется тебя спасать, не хуже меня. Взять одно то, как она бросилась помогать Валианту на дороге в Лоренсе, а их тогда даже ничего не связывало. Что говорить о тебе, ведь после «мотельной бойни» она тебя почти с того света вытащила. У девочки, похоже, обостренное чувство справедливости. А Декоре уже демонстрировал свои намерения на US-36, когда агент Полсон решил тебя обезвредить. Видимо, Декоре решил, что тебя хотят убить, поэтому явился тебе на выручку и заставил Полсона покончить с собой.

Харриссон едва не задохнулся от изумления.

— Что?..

— Да, Джеймс. Верь или нет, но Декоре тебя спас. Возможно, спас из-за мисс Уиллоу, которая ни за что не хотела бы услышать о твоей трагической смерти. Даже удивительно, как ей ловко удалось управлять вашим поведением. Но это не столь важно. Факт остается фактом: несмотря на то, что ты все эти годы хотел убить Валианта, видимо, на нем тяжким грузом висит осознание того, что ты до сих пор винишь его в жестоком убийстве, которого он не совершал, — Дюмейн хмыкнул. — Так что стоит ожидать, что месье Декоре явится к нам на прием вместе с мисс Уиллоу, и там, в заброшенном поместье Валианта все закончится. После моего отчета о твоей трагической гибели один из акционеров «Креста» выскажется в поддержку моей кандидатуры в качестве руководителя, и тогда дела организации пойдут замечательно. Церковники будут верить, что мы до сих пор отлавливаем вампиров, а я буду заниматься тем, чем всегда хотел. Увы, Джеймс, но в этой схеме ни для тебя, ни для месье Декоре, ни для мисс Ривер Уиллоу места не предусмотрено.

Дюмейн передернул плечами, затем вытащил из кармана пиджака небольшую рацию и нажал на кнопку передачи сигнала.

— Можете заходить, — скомандовал он, опуская пистолет по шву и предупреждающе глядя на Джеймса. — Рыпнешься, и ты покойник, ясно?

Харриссон напряженно ждал.

Вошедший медбрат явно знал, что должен делать, потому что держался опасливо.

— Не беспокойтесь, мистер Фергюсон, он будет хорошо себя вести, — подбодрил медбрата Дюмейн.

Молодой человек невысокого роста и плотного телосложения коротко кивнул и сделал Джеймсу укол. Несколько минут Харриссон продолжал бороться с сонливостью, но вскоре почувствовал, как темнота охватывает его и утягивает внутрь себя.

 

84

Гудленд, штат Канзас 26 декабря 2003 года

После основательной дезинфекции первой партии вещей, задействованных в операции, Ривер Уиллоу в компании Стивена Монро и Сэма Картера вернулась в номер, где остался Валиант. Когда они вошли, раненый был без сознания и с виду походил на мертвеца. Ривер в первые секунды даже подумала, что он все же умер, не перенеся последствий извлечения пули, однако Сэм Картер поспешил успокоить девушку, сказав, что Валиант дышит. С особенной осторожностью раненому сделали перевязку уже начавшей затягиваться ране, а после перенесли его на кровать, и Сэм посоветовал некоторое время не беспокоить его, дать ему возможность отдохнуть. В сознание Валиант за время присутствия людей в номере так и не пришел, и Стивен заметил, что по этому поводу Ривер особенно переживает, поэтому, когда девушка изъявила желание периодически заходить к раненому, чтобы оценивать его состояние, детектив этому нисколько не удивился.

Покинув номер, Ривер заметно встрепенулась и почти в приказном тоне заявила, что нужно провести вторую дезинфекцию. Все перчатки, использованные бинты и одежда, на которую попала кровь вампира, были сожжены. После девушка настояла, чтобы каждый тщательно осмотрел себя и не пропускал ни единого подозрительного пятнышка. В конце концов, она даже заставила Стивена и Сэма переодеться. Анжеле не удалось ничего найти для детектива Монро, поэтому доктор Картер поделился с ним своим запасным свитером, который хранил в мотеле про запас.

Стивен обеспокоенно наблюдал за девушкой. Он понимал, что Сэм оказался прав: эта операция далась ей очень тяжело, и ее моральное состояние сейчас было не многим лучше, чем физическое состояние Валианта. Ривер Уиллоу походила на оголенный комок нервов и не могла думать ни о чем, кроме судьбы раненого.

— Ривер, тебе нужно отдохнуть, — заботливо обратился к ней Сэм. — Ты тоже пережила большое потрясение. Тебе не мешало бы поспать.

— Спасибо, доктор Картер, но я вряд ли сейчас усну, — устало отозвалась она. — Если не возражаете, я побуду немного с Валиантом. Хочу… оказаться поблизости, если что-то случится.

Стивен тяжело вздохнул.

— Я бы все же попросил вас сначала пройти со мной, мисс Уиллоу, — настойчиво обратился он к ней в надежде отвлечь ее. — Если помните, я все еще полицейский и занимаюсь — пусть и по личной инициативе — расследованием по вашему делу. Месье Декоре сейчас вне опасности, операцию он пережил и теперь отдыхает, а нам нужно поговорить. Я уж молчу о том, что вам нужно поговорить с родителями, которые места себе не находят. Поэтому, пожалуйста, давайте оставим месье Декоре одного на некоторое время.

Поначалу Ривер хотела возразить, но в последний момент остановила себя, поняв, что ее желание постоянно следить за состоянием раненого начинает напоминать параноидальную гипертрофированную опеку.

Мне стоит взять себя в руки и успокоиться, — рассудила она. — К тому же детектив Монро помог нам. Наверное, я действительно должна поговорить с ним, раз он этого просит.

Беседа со Стивеном оказалась на удивление легкой. Детектив не пытался вести допрос. Напротив, он делился с Ривер своей версией, которую получил в ходе расследования, а девушка попутно помогала ему восстановить недостающие куски головоломки. Она была поражена тем, что за пару дней Стивену удалось раскопать столько информации. Много нового она узнала и о прошлом Джеймса Харриссона, и беспокойство за него защемило ей сердце.

Тем не менее, общий эмоциональный фон внутри Ривер перестал звенеть и трещать по швам от напряжения. Детективу Монро и впрямь удалось увлечь ее следственными подробностями и зародить в ней интерес к остальным деталям этой истории.

Дополняя рассказы друг друга, Ривер и Стивен пришли к выводу, что информатором Валианта был некий сотрудник «Креста» по имени Арнольд Дюмейн, который вместе с Дрейком Талосом намерен был теперь захватить власть в этой организации, а всех ненужных свидетелей устранить. Детектив Монро вполне допускал вариант, что Дюмейн мог приложить руку к смерти Марты и Джессики Харриссон, принимая в расчет утверждение Валианта о его невиновности.

Во время диалога к ним подошел Сэм и рассказал Ривер о состоянии раненого. Опасений Валиант не вызывал и один раз даже пришел ненадолго в себя. Ривер встрепенулась и хотела задать вопрос, однако мысли разбежались прочь, и она поняла, что не знает, о чем хочет спросить в первую очередь. Говорил ли он что-нибудь? Просил ли о чем-то? Жаловался ли на что-то? Лучше ли ему? Не пытался ли применить гипноз?

Сэм, к счастью, сам решил, что следует рассказать.

— Смотрел он вполне осознанно, поэтому я не думаю, что он был в бреду. Правда, сказал мне что-то невразумительное… какой-то «кис-кис пас», но я, может, не расслышал…

— Это мог быть французский, — встрепенувшись, предположила Ривер.

Сэм задумчиво хмыкнул.

— А ведь и правда, похоже было, что язык другой. Вполне возможно, ты права. Так или иначе, я сказал ему, чтобы он не волновался, и напомнил, где он находится. Он сонно кивнул мне и снова отключился.

Ривер покачала головой.

— Что же он сказал? — задумчиво спросила она.

— Я толком не понял… вроде, там было…

— Qu’est-ce qui se passe? — вдруг с вопросительной интонацией произнес детектив Монро, заставив всех присутствующих обратить на него недоуменные взгляды. — Так звучала фраза?

Сэм энергично закивал головой.

— Да! Да, очень похоже!

— Вы говорите по-французски? — изумилась Ривер.

Монро пожал плечами.

— Уже совсем немногое помню. Но раньше говорил хорошо. Детство и юность я провел в Канаде, — на лице детектива появилась гордая улыбка. — Моя бабушка знала французский в совершенстве, даже преподавала его в школе.

Ривер улыбнулась, с трудом скрывая нетерпеливость в глазах. Стивен кивнул.

— Месье Декоре, видимо, не понял, что происходит вокруг, когда очнулся. Об этом он и спросил. «Qu’est-ce qui se passe?» в переводе с французского значит «что происходит?», не более. Стало быть, он действительно не пребывал в бреду, просто язык не тот использовал для общения.

— Боже, — с явным облечением выдохнула Ривер, потерев руками лицо.

— Все хорошо, мисс Уиллоу, — заверил ее детектив. Он решил дать ей некоторое время прийти в себя, однако она сама возобновила беседу о деле. Сэм Картер предпочел избавить себя от подробностей и отошел.

После емкой беседы она уже более спокойно изъявила желание вернуться к раненому, и на этот раз Стивен не стал ее разубеждать. Уже собравшись, Ривер вдруг остановилась.

— Детектив Монро, — обратилась она. — Я не знаю, насколько Валиант будет в состоянии сейчас меня понимать, если придет в себя. Может быть такое, что он успокоится, только если с ним говорить на его родном языке?

Стивен снисходительно улыбнулся.

— Я думаю, он прекрасно поймет вас и по-английски, мисс Уиллоу, — ответил он, однако, заметив разочарование на лице девушки, примирительно кивнул. — Что вы хотите ему сказать?

Ривер задумалась.

— Хочу сказать, чтобы он… успокоился. Чтобы знал, что все хорошо и что он может спокойно спать дальше.

— Calme-toi, tout va bien. Tu peux dormir, — помедлив несколько секунд, Монро сумел выудить нужные французские слова из своей памяти. — Сможете повторить?

Ривер повторила, попытавшись как можно правдоподобнее имитировать акцент. Стивен одарил ее одобрительной улыбкой.

— А у вас отлично получается.

— А что я говорю? — нервно усмехнулась она. — Если дословно.

— «Успокойся, все хорошо. Ты можешь спать», — кивнул Стивен. — Думаю, этого будет достаточно.

Ривер кивнула с искренней благодарностью.

— Спасибо, детектив Монро.

— Не за что, — отозвался он. — Кстати, мисс Уиллоу, может, мне уже стоит попросить доктора Картера взять у меня кровь для вашего друга? Вы говорили, это поможет ему восстановиться.

Ривер неловко потупилась.

— Н-нет, — чуть замялась она. — Лучше… пусть он сначала более-менее очнется. Возможно, сейчас ему действительно стоит немного поспать.

Стивен кивнул.

— Как скажете.

Решив, что разговор окончен, девушка отправилась в номер Валианта, однако перед самым уходом вновь повернулась к Стивену.

— Детектив Монро, — обратилась она. — Надеюсь, вы поймете меня правильно, но я бы не хотела пока связываться с родителями. Я прекрасно знаю, что от них услышу… знаю, чего бы они хотели. Они мечтают, чтобы я просто вернулась домой и продолжила жить прежней жизнью. Но я сейчас просто не могу себе этого позволить, понимаете? Я знаю, что поступаю очень жестоко по отношению к маме с папой сейчас, но… постарайтесь понять.

На большее объяснение у нее не хватило сил. А Стивен, как ни странно, понимал. Он молча глядел вслед этой юной девушке, которая стоически выносила тяготы последних дней, превратившихся для нее в сущий кошмар, и думал, что, пожалуй, неспроста Харриссон и Декоре относились к ней с таким трепетом. Судя по тому, что Ривер рассказала ему о «Кресте» и о давней персональной вражде Джеймса и Валианта, Монро приходил к выводу, что эта девушка действительно обладает некой силой воздействия, которая может положить этой вражде конец.

 

85

Добравшись до комнаты раненого, Ривер тихо вошла и села на стул рядом с его кроватью. Сонливость напала на нее, стоило ей позволить себе принять сидячее положение. Веки отяжелели, глаза закрылись, и на некоторое время Ривер провалилась в сон без сновидений.

Разбудил ее беспокойный шорох и совсем тихий стон, больше похожий на вздох. Ривер открыла глаза и посмотрела на Валианта, тут же найдя его тусклый взгляд. Девушка втянула в грудь побольше воздуха, приготовившись сказать фразу, которую услышала от Стивена, однако слова словно выветрились у нее из головы и, как ей показалось, не только французские, но и английские.

— Ривер, — тихо выдохнул Валиант. Голос его больше походил на призрачный шепот. В глазах на секунду мелькнул ярко-синий всполох, но он тут же опустил веки и отвернулся. — Тебе… не стоит здесь быть.

Рука Валианта тяжело поднялась, переместилась к ране и легла на повязку, которая туго обхватывала корпус.

Ривер бросила взгляд на бледное тело Валианта и заметила множество рубцов и неровностей на почти белоснежной коже. Во время операции обратить на это внимание она не успела, но сейчас не смогла не заметить этих следов. Некоторые отметины явно были оставлены пулями, другие казались старыми резанными ранами.

Господи, сколько же у него шрамов? — ахнула про себя девушка.

— Я серьезно… — вновь тяжело выдавил Валиант. — Я могу… тебе навредить. Лучше уходи.

Девушка покачала головой.

— У тебя уже было множество шансов мне навредить, но ты не воспользовался ни одним. Так что не думаю, что стоит об этом сейчас беспокоиться. Лучше я побуду здесь, пока ты в таком состоянии, — возразила она, поднявшись со стула и присев на край его кровати. — Скажи, тебе… что-нибудь нужно? Может… не знаю…

Валиант перевел на нее взгляд, и на этот раз синего свечения в нем не появилось. Несколько секунд он неуверенно смотрел на Ривер, а затем нерешительно спросил:

— Можно… воды?

— Конечно! — мигом отозвалась девушка. — Сейчас принесу.

Ривер поднялась и спешно направилась к чайнику, в котором еще осталось немного уже остывшей кипяченой воды. Валиант попытался приподняться, чтобы переместиться в полусидячее положение, оттолкнувшись руками от матраса, но сил оказалось недостаточно, руки предательски задрожали, и он, едва сумев приподняться, снова упал на спину. В груди вспыхнула резкая боль, заставившая его громко выдохнуть и заметно покривиться.

— Боже, Валиант, — осуждающе окликнула Ривер, оглянувшись на звук. — Не вставай. Подожди немного, я тебе помогу.

Она подошла к нему, поставила стакан воды на прикроватную тумбу и помогла раненому сесть. Не доверившись силе его рук, она сама поднесла стакан к его губам и дождалась, пока он немного промочит горло.

— Лучше пей порционно, — посоветовала она. — Не торопись.

Казалось, даже эта небольшая серия действий отняла у Валианта все силы. Ривер почти увидела то, как остатки энергии уходят из ее недавно прооперированного пациента, и содрогнулась. Он и без того не отличался плотным телосложением, а сейчас казался совсем хрупким и осунувшимся. Его тело обессиленно оперлось на подушку, рука снова легла на грудь.

Ему нужна кровь, — уже в который раз напомнила себе Ривер. — Он не поправится без нее. Нужно сказать детективу Монро.

— Спасибо, — выдохнул Валиант. — Ты… очень добра. Ты не обязана…

Ривер невольно усмехнулась, в который раз утвердившись в своей мысли: у Валианта Декоре и Джеймса Харриссона было куда больше общего, чем они думали. Они вообще виделись ей очень похожими друг на друга.

— Не забивай себе этим голову, — улыбнулась она и потянулась к телефону на прикроватной тумбе. Прочитав на ламинированном листке номер рецепции, она спешно набрала нужную комбинацию. — Я сама решу, что я обязана, а что нет. Я ведь сказала, что помогу тебе, — через два гудка ей ответила Анжела, и Ривер переключилась на разговор с ней. — Анжела, это Ривер. Да. Да, очнулся. Нет, вроде, все хорошо. Скажите доктору Картеру и Стивену, что можно начинать. Они знают. Да, спасибо.

Валиант напряженно посмотрел на девушку.

— В чем дело? — спросил он, заставив Ривер почти болезненно поморщиться. Она вспомнила его взгляд во время их первой встречи в Лоренсе. Это был затравленный взгляд загнанного зверя, который смертельно устал бежать.

Ривер покачала головой и с осторожным ободрением коснулась его предплечья. Взгляд его переместился на ее ладонь, но остался прежним.

— Все хорошо, — сказала она. — Не нужно переживать, ты в безопасности. Никто здесь не желает тебе зла. Просто… — Ривер замялась: говорить о том, что Стивен собирался поделиться с вампиром своей кровью, отчего-то было неудобно, это звучало дико. — Просто… доктор Картер сейчас возьмет немного крови у детектива Монро. Пол-литра вряд ли, конечно, но… в прошлый раз тебе было достаточно и меньшего количества, так что…

Валиант изумленно распахнул глаза.

— Зачем ему это? — недоверчиво спросил он.

Девушка неуютно передернула плечами. В эту секунду она почти возненавидела его за этот вопрос: неужели он не видит, насколько ей неудобно обсуждать эту тему? Перебороть собственную неловкость удалось с большим трудом.

— Просто мы оба с тобой знаем: тебе нужна кровь, чтобы твой организм мог восстановиться после ранения. Тебя ранили, у тебя было кровотечение, затем инфекция, затем из тебя вытащили пулю. Если верить рассказам Джеймса, на борьбу с этим и на поддержание жизни в таком состоянии у вампиров уходит катастрофически много сил, вы очень быстро расходуете железо… в общем, тебе нужна кровь, и, — на этот раз Ривер отвела глаза, не в силах выдерживать взгляд Валианта, — я попросила взять мою, но детектив Монро был категорически против. Если объяснять его позицию, то… в целом он просто не хотел допускать, чтобы я в его смену получила хоть какую-то травму.

Валиант вздохнул.

— Понимаю. Он хотел тебя защитить.

— Я уже сказала ему, что в последнее время слишком часто слышу от почти незнакомых мужчин желание защитить меня. Надеюсь, это когда-нибудь перестанет выходить мне боком.

На лице Ривер появилась невеселая усмешка. Она посмотрела на руку Валианта, которую до сих пор накрывала своей ладонью, и поняла, что все еще чувствует исходящее от него недоверчивое напряжение.

— Пожалуйста, доверься мне, — вздохнула она. — Я вижу, что ты постоянно ждешь подвоха и будто бы строишь теории заговора прямо на ходу, ожидаешь какого-то нападения и постоянно находишься в напряжении. Уверена, твоя подозрительность обусловлена многолетним негативным опытом, но… Валиант, я не собираюсь тебе вредить. У всех, кто присутствовал на твоей операции, была возможность это сделать, но, как видишь, никто не стал. С чего бы нам делать это сейчас? Это несколько нелогично, ты не находишь?

Валиант слабо улыбнулся, и его рука под ладонью Ривер чуть расслабилась. Усталые глаза перестали выглядеть затравленно.

— Прости, — тихо произнес он. — Просто я…

— Не привык к такому?

Валиант едва заметно пожал плечами.

— Скорее, давно отвык.

Ривер поджала губы. Интуиция подсказала ей, что она знает, что за имя сейчас всплыло у него в голове.

— Жозефина, — почти шепотом сказала она.

Валиант посмотрел ей в глаза и чуть нахмурился.

— Что?

— Просто… когда ты был в бреду, пока мы сюда ехали, ты говорил по-французски. И упомянул имя Жозефина. Я подумала, что… — Ривер смущенно зарделась. Она и сама была не рада, что заговорила об этом, и сейчас хотела провалиться сквозь землю. Ее спас звук открывающейся двери.

В дверном проеме номера появился Стивен Монро, держащий в руках белый пластиковый стаканчик.

— Надеюсь, не помешал? — спросил он.

Ривер радостно встрепенулась, поднялась и подошла к двери.

— Нет, нет, нисколько!

Детектив неуверенно помялся и передал девушке стакан. Ривер уставилась на темную красную жидкость, заполнявшую его почти полностью, которая отдавала металлическим запахом.

— Я… надеюсь, этого хватит? — спросил Стивен, мельком взглянув на Валианта. Тот отвел взгляд.

— Думаю, да, — смущенно улыбнулась Ривер. — Спасибо, детектив Монро.

— Пустяки… от меня не убудет. Не знаю, что принято говорить… на этот счет, — он нервно усмехнулся. — Желать приятного аппетита?

Видела бы Грейс, чем я тут занимаюсь, она бы с ума сошла, — промелькнуло у него в голове.

Ривер неловко передернула плечами.

— Не уверена, что знаю ответ.

Стивен понимающе кивнул. Ему хотелось поскорее убраться отсюда. Он точно знал, что не хотел видеть, как вампир пьет его кровь из стакана.

— Ладно. Я, пожалуй, пойду, — сказал он и, не дождавшись от Ривер ответа, поспешил покинуть номер.

Девушка повернулась к Валианту и направилась к его кровати, стараясь перебороть страшную неловкость. Она понятия не имела, отчего чувствовала себя так странно, но ничего не могла с этим поделать. Похоже, Валиант ощущал себя не лучше: он избегал смотреть на нее и снова казался напряженным, как струна.

— Держи, — с легкой улыбкой произнесла Ривер, вновь присев на край кровати и протянув Валианту пластиковый стаканчик. — Тебе… помощь нужна, или ты…

Он неуверенно взял стаканчик в подрагивающую руку, все еще избегая смотреть на Ривер.

— Только не разлей, — нервно усмехнулась девушка. — Вряд ли детектив Монро расщедрится на еще одну порцию.

Несколько секунд Валиант молча смотрел на темную жидкость, стараясь подавить инстинкт, диктовавший ему при улавливании металлического запаха крови показать клыки.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Ривер.

— Нет, просто… я думаю, тебе стоит уйти, — слабым голосом произнес Валиант. — Я знаю, что тебе будет противно на это смотреть.

Ривер снисходительно посмотрела на него.

— Ты решил так, потому что я отказалась от обращения в вампира? — серьезно спросила она, и лишь теперь Валиант сумел поднять на нее взгляд. Девушка вздохнула. — Послушай, мне… не противно. Мне, скорее, странно, но не противно. И ты сам тоже не вызываешь у меня отвращения. Просто я… действительно не хочу становиться такой, как ты.

Валиант вновь отвел взгляд и невесело усмехнулся.

Ривер продолжила:

— И мне странно, что ты мог подумать, будто я этого захочу. Не горю желанием тебя обижать, Валиант, но твоя жизнь — ходячая антиреклама вампиризму, — она качнула головой. — Ты последний представитель своего вида, за тобой гонится «Крест» и Бог знает, кто еще! И ведь такие гонения распространялись на всех представителей твоего вида. Я ведь не стану исключением из этого правила. Как может человек осознанно захотеть такой жизни, если даже долголетие и молодость, которые она сулит, могут быстро оборваться посредством этой охоты? По сути, ты предлагаешь мне не продлить свою жизнь, а сократить ее. Подвергнуть опасности моих близких, которых можно будет использовать, чтобы добраться до меня… Нужно полностью лишиться рассудка, чтобы этого захотеть.

Валиант сжал губы в тонкую линию и посмотрел на Ривер.

— Ты права, — тихо произнес он. — Поэтому мне еще более странно, что ты помогаешь мне. Как можно помогать существу, которое хотело превратить твою жизнь в Ад?

Ривер глубоко вздохнула, задумавшись над его вопросом. Она ведь уже задавала его сама себе, пока пыталась доставить Валианта сюда, но так и не нашла ответа.

— Я не знаю, — честно сказала девушка. — Когда я везла тебя сюда, я понимала, что у меня к тебе куча вопросов, которые неуместно было задавать тогда, в лесу, ведь эта рана убивала тебя…. Пожалуй, тогда это стало моим основным мотивом помочь тебе. А еще, — она обратилась к своим воспоминаниям из Лоренса, затем к встрече с Валиантом на заправке. — А еще мне почему-то с первой нашей встречи показалось, что эта помощь тебе нужна. Знаешь, даже после аварии, несмотря на то, что с этого события мой привычный жизненный ход полетел в тартарары, я так и не смогла увидеть в тебе чудовище. У меня почти получилось это сделать после встречи с Крисом в «Мотеле Черного Дрейка», но уже тогда я бросила взгляд на его висок и поняла, что это слишком странное место для… заражения. Одновременно я не могла ставить под сомнения слова Джеймса. Валиант, я видела, как тяжело ему приходится. Видела, как он просыпается от кошмаров, в которых вновь и вновь теряет Марту и Джессику. Я верила ему, когда он говорил, что хочет защитить меня от тебя, но в то же время… я почему-то верила и тебе. Назови это интуицией, если хочешь. Назови поступком из любопытства — считай, как тебе будет угодно, потому что я не знаю, что побудило меня тебе помогать. Просто я считала это правильным.

Валиант с изумлением смотрел на Ривер и не находил, что сказать в ответ. Сейчас каждое английское слово казалось ему недостаточно емким, недостаточно передающим всю суть того, что он хотел бы сказать. Те же самые слова на родном французском обрели бы нужные краски, пусть даже Ривер не поняла бы их. Валиант улыбнулся и покачал головой.

— Je admire toi, River.

Глаза девушки блеснули, на губах появилась улыбка. Похоже, смысл сказанного был понятен ей и без перевода.

— Я раньше никогда не задумывалась над тем, насколько красив французский язык, — сказала она, и щеки ее залились легким румянцем. Она опустила глаза, будто старалась уцепиться взглядом за что-нибудь. Зацепкой стал пластиковый стаканчик, наполненный темно-красной жидкостью, который Валиант до сих пор сжимал в руках. Ривер передернула плечами и кивнула в сторону стакана. — Чего ты ждешь? Условия здесь не лабораторные, так что лучше тебе выпить свое… лекарство поскорее.

Валиант невесело усмехнулся.

— И все же… могу я попросить тебя не смотреть на это? Пожалуйста.

Ривер кивнула, не имея никакого желания возражать. Она поднялась и отошла к самому входу в номер, где ухватилась за дверную ручку, будто стараясь с ее помощью удержаться за реальный мир.

Двадцать шестое декабря, — подумала она. — Всего несколько дней назад я просто собиралась приехать домой на каникулы, провести с родителями Рождество. И вот теперь я отворачиваюсь, чтобы не смотреть, как вампир пьет кровь из пластикового стаканчика. Боже! Так действительно можно сойти с ума.

Ривер старалась не прислушиваться к тому, что происходит в номере, однако ей казалось, что тонкий пластик сейчас сминался слишком громко под пальцами Валианта, а глотательный звук можно было и вовсе услышать за милю отсюда. Отчего-то именно сейчас она даже обрадовалась, что Валиант попросил ее отвернуться. Она не была уверена, что смогла бы сохранить невозмутимое лицо, глядя на этот процесс.

Послышался долгий вздох, и Ривер поняла, что может повернуться.

Валиант смотрел на нее, когда она вновь направилась к его кровати.

— Спасибо, — с искренней благодарностью сказал он, на всякий случай отерев губы.

Ривер пожала плечами.

— Лучше поблагодарить за это детектива Монро.

— Всенепременно, — улыбнулся Валиант. Ривер присмотрелась к нему, и ей на миг показалось, что лицо его уже не так напоминает посмертную маску. Оно по-прежнему было бледным и осунувшимся, а темные круги до сих пор пролегали под глазами, но в самих глазах будто бы появился живой блеск, а в голосе чуть прибавилось силы. — Ты сказала, что у тебя были ко мне вопросы, — кивнул он. — Вопросы, которые ты не стала задавать там, в лесу. Думаю, сейчас ты можешь их задать.

Девушка неуверенно присела обратно на край его кровати.

— Может, стоит подождать, пока ты достаточно окрепнешь?

Он покачал головой.

— Задавай, — с примирительной улыбкой произнес он. — Ответить на них — это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Ривер вздохнула.

— Знаешь, все это время я пыталась понять тебя. Понять, о чем ты думал, когда решил преследовать меня на пути в Арваду. Ты говорил, что хочешь защитить меня от Джеймса… а Джеймс говорил, что цель у тебя одна: обратить меня. Что же было истинной причиной твоего преследования?

Валиант понимающе кивнул, хотя по выражению лица было ясно видно, что этот вопрос ему неприятен.

— Если говорить по правде, я и сам не до конца понимаю, о чем я думал. В самом начале… после аварии я понял, что натворил. Ты должна была заразиться, у тебя должны были начаться симптомы превращения, и если б меня не было рядом, ты могла убить всех своих близких и соседей. Я не хотел этих смертей… я не хотел и твоего заражения. Не представляешь, как мне было жаль, когда я почувствовал связь, какая возникает после того, как в человека проникает яд вампира! Ты хотела помочь мне на дороге, а я фактически убил тебя, лишь на секунду потеряв контроль над собой. Это было ужасно, мне хотелось провалиться сквозь землю, но все же я знал, что не могу уйти в подполье и просто оставить тебя на свободе. Моей задачей было… — он замялся.

— Убить меня, — вздохнула Ривер. Валиант поморщился.

— Обезвредить, — поправил он.

— Ты ведь все равно не смог бы поддерживать мою жизнь достаточно долго, если б я стала «перевертышем».

При упоминании термина, которым пользуется «Харриссонский Крест», Валиант недовольно хмыкнул, однако поправлять Ривер не стал.

— Знаю. И все же я… я даже думал какое-то время не давать тебе умереть. Я знал, что затея гиблая, но все равно думал об этом. Для начала мне нужно было тебя забрать. Когда я пришел в дом Криса Келлера, первые симптомы превращения уже должны были проявиться. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что их нет! Не могу сказать, что сразу сориентировался в происходящем. Более-менее связная мысль пришла мне уже после того, как пришлось спешно покидать дом Келлеров. Тебя тогда уже забрал Харриссон, и я понял, что должен разобраться, почему не началось превращение.

— Джеймс говорил, что среди вас ходило поверье, что иногда можно обратить человека в полноценного вампира, не в «перевертыша».

— Да. О нем рассказывал мне еще мой отец. Он пытался отыскать истоки этого поверья в Малайзии и в Эквадоре. Между прочим, первые упоминания о вампирах пришли именно оттуда, а не из Трансильвании, как все думают.

— Да, Джеймс говорил мне, — кивнула Ривер. — Оттуда же пошли и первые упоминания о пигментной ксеродерме, — Валиант изумленно посмотрел на нее, и девушка продолжила. — Мой отец врач, он рассказывал мне об этом заболевании. Она заключается…

— В непереносимости ультрафиолета, знаю. Я знаю, что вампиризм является устойчивой мутацией, которая заключается в дальнейшей модификации этой болезни внутри организма. Болезнь действительно редкая. Почему твой отец упоминал о ней? Он ведь хирург, это не его специфика.

Ривер прищурилась.

— Ты разузнавал про моего отца?

— Доктор Дженкинс упомянула об этом, когда я пришел в больницу к Крису. Так… твой отец изучал специфику этой болезни?

Ривер пожала плечами.

— Он говорил, что кто-то из родственников по его линии был ею болен. Но на следующих поколениях это не отразилось… по крайней мере, пока. Но это было возможно, потому что…

— Спящий мутировавший ген, — задумчиво произнес Валиант. — Может, в этом и причина твоей невосприимчивости к яду? Возможно, поэтому наше поверье гласит, что когда количество яда в крови особенного человека превысит индивидуальную норму, превращение вступит в силу, и избранный станет настоящим вампиром?

Ривер округлила глаза.

— Вообще, похоже на правду… и твой отец посвятил себя поискам ответа на этот вопрос?

— Да. Но, к сожалению, его поиски не увенчались успехом. Миф так и оставался мифом… до 23 декабря 2003 года, — он покачал головой. — Когда я понял, что ты можешь оказаться тем самым человеком, которого можно обратить, я… я, наверное, просто потерял голову. Много лет я оставался последним представителем нашего вида. Мой отец всегда говорил, что любой вид имеет право на существование, и я невольно задумывался об этом, когда понимал, что вместе со мной закончится век всех вампиров на земле. Прервется виток эволюции. Отец не уставал при жизни повторять мне о важности этого самого витка. Он считал наш вид очередной ступенью в развитии человечества. По сути, он не разделял нас с людьми, считал, что мы очень похожи, — Валиант тяжело вздохнул, чуть придержав рану. — Наверное, когда я понял, что ты можешь стать вампиром, я впервые за много лет почувствовал, что могу перестать быть последним. Это отвратительно, Ривер, мои мотивы куда низменнее твоих, — он невольно поморщился. — Я почти ни о чем не думал, когда решил следовать за вами. Наверное, я думал только о себе. И именно тогда я вдруг понял, что связь чувствую не только с тобой. Зараженных было двое. Нить этой связи привела меня к Крису Келлеру. Я не понимал, как так вышло, что он заразился, пока не увидел рану на его виске. Только тогда я понял, что произошло. Крис Келлер заразился по чистой случайности: его рана на виске соприкоснулась с теми незначительными каплями крови, которые оказались на полу его комнаты после выстрела Харриссона. Я не хотел этого, Ривер. Не хотел, чтобы с твоим другом так вышло. Крису… просто не повезло.

Девушка кивнула. Теперь она не сомневалась, что это была трагическая случайность, не более. От этого ее сердце не переставало болеть за погибшего друга, но она понимала, что не может винить за его смерть одного только Валианта. По большому счету, с Крисом ничего бы не произошло, не встреть он Ривер в тот день. А еще ничего не случилось бы, если б Джеймс не нанес ему эту небольшую рану. Оставалось лишь одно, за что Ривер продолжала осуждать Валианта Декоре.

— Но, тем не менее, ты решил использовать Криса, чтобы убить Джеймса и добраться до меня. Решил, что не стоит пропадать без дела ценному кадру?

В ее голосе вновь послышалось осуждение, которое было вполне справедливым. Валиант нахмурился и опустил взгляд.

— Вряд ли я сыщу оправдания, когда отвечу, но я подумал, что, раз ты так ценна для «Креста», я могу помимо того, чтобы не дать им проводить на тебе эксперименты, с твоей помощью выведать информацию о заложниках-вампирах, которых держат в «Кресте», и, возможно…

— Никаких заложников нет, — оборвала его Ривер. Поняв, что в ее голосе звучит слишком много осуждения, она предпочла смягчить тон. — И не было никогда. Этот слух распространили, чтобы ты показал себя.

Валиант опустил голову.

— Вот как… что ж, следовало ожидать.

— Если б не этот слух, твоей единственной целью было бы обратить меня?

— Нет, — Валиант качнул головой, не в силах посмотреть Ривер в глаза. — То есть, сначала я действительно думал об этом, но теперь я точно уверен, что моей конечной целью это стать не могло. Я боялся, «Крест» погубит тебя на опытах. Думаю, слухи, которые распространились о пленных вампирах, взяты не из воздуха. Я слышал, что с ними делают. Я никогда не пожелал бы тебе подобного после того, как ты пыталась помочь мне.

Слухи от информатора. От Арнольда Дюмейна, — подумала Ривер, но предпочла пока не сообщать об этом Валианту.

— Поэтому да, — кивнул он, — я подумал, что Крис Келлер сумеет помочь мне в том, чтобы перехватить тебя у Джеймса. Логика была примерно такой, как ты описала. Я не мог поддерживать его жизнь долго, он все равно начинал медленно умирать, поэтому я решил, что спасение твоей жизни хотя бы сделает его скорую смерть не бессмысленной.

— Но меня не нужно было спасать, — качнула головой Ривер.

— Я до сих пор готов поставить это под сомнение, — упорствовал Валиант. — Вести о том, что творилось в «Кресте», доходили до меня из… источника, которому я долгое время доверял. Так или иначе, Харриссон упорный, как демон, и я знал, что он не оставит тебя в покое так просто, не перестанет тебя преследовать. Поэтому я хотел, чтобы Крис разобрался с ним. Я не мог позволить тебе погибнуть, — Валиант прикрыл глаза. — Я надеялся, что Крис поможет мне, что он приведет тебя, и я смогу объяснить тебе, что к чему. Но потом… когда я увидел, сколько жертв оказалось в том мотеле, я понял, как сплоховал. Настрой спасти тебя от Харриссона при этом остался, потому что я, как минимум, был обязан тебе за попытку помочь мне после аварии. Проблема заключалась в том, что Харриссон удачно настроил тебя против меня, и показательный пример моей чудовищности после того, что стало с Крисом, играл ему на руку. Некоторое время я продолжал хотеть забрать тебя и все разъяснить самостоятельно, но позже прикинул, как ты будешь ко мне относиться, если я просто похищу тебя. А особенно — особенно — если против твоей воли превращу в вампира, не зная, по сути, как это делать… то есть, буду ставить опыты. Чем в этом случае я лучше «Креста»? Я осознал, что превращение — рискованный шаг, и ты должна тоже захотеть на него пойти. Я не должен был идти на это против твоей воли. Моим долгом оставалось лишь не дать Харриссону привезти тебя в «Крест», в лабораторию пыток. Но я знал, что, если заберу тебя без предупреждения, ты лишь убедишься в том, что я монстр с исключительно корыстными мотивами, и будешь сопротивляться, в то время как Джеймс будет активно тебя искать.

— Поэтому ты решил просто предупредить меня об опасности? Подготовить почву сомнений, чтобы я сама переметнулась к тебе?

— Я просто надеялся, что ты мне поверишь, — вздохнул он. — Или хотя бы усомнишься в непогрешимости Джеймса. Я видел твой взгляд там, на заправке. Я помню, как ты на меня смотрела. В тот момент я окончательно понял, что не должен решать твою судьбу.

Ривер хмыкнула.

— Прости, — вздохнул Валиант. — Надо думать, сейчас ты уже несколько раз пожалела, что помогла мне.

Девушка качнула головой.

— Нет, — коротко ответила она. Валиант снова отвел взгляд.

— Пойму, если ты предпочтешь больше ни о чем не говорить. Если у тебя еще есть вопросы….

— Сколько тебе лет? — улыбнулась Ривер. Валиант удивленно округлил глаза. Такой смены темы он никак не ожидал.

— К чему ты это спрашиваешь?

— Это один из тех вопросов, что я хотела тебе задать. Так сколько тебе?

— Семьдесят восемь.

Некоторое время Ривер молчала, а затем вдруг тихо засмеялась. Валиант непонимающе прищурился.

— В чем дело? Что смешного?

— Прости, — отмахнулась она. — Просто, знаешь… я ведь смотрела много фильмов о вампирах и в книгах о них читала. Так вот, никогда не слышала, чтобы хоть один из них говорил, что ему меньше сотни лет. Я ожидала услышать «150» или «300», но никак не «78». Получается, ты родился, — девушка помедлила, подсчитывая, — в 1925-м? И где?

На лице Валианта появилась глуповатая улыбка.

— В городе Реймс на северо-востоке Франции.

— Никогда не бывала там, — улыбнулась Ривер. — Каков он из себя? Реймс…

— За то время, что я его знал, он бывал… — Валиант помедлил, — разным.

— Ох, да. Ты же долго в нем жил, верно? Наверное, при тебе он динамично менялся?

Валиант кивнул.

— Я встретил разруху и восстановление родного города. Восстановление сначала после Первой Мировой, затем разруху и реквизицию в начале 1940-х, а потом новый виток восстановления. Если задумываться об этом и быстро прокручивать все это в голове, казалось, что Всевышний играет с нашим городом, как с конструктором.

Ривер улыбнулась.

— Ты религиозен?

Валиант пожал плечами.

— Я не особенно задумывался об этом, но мой отец был верующим человеком. Он много говорил со мной, и, думаю, часть его взглядов плотно отпечатались в моей картине мира. Например, после рассказов отца я начал тяготеть к Америке еще в детстве, потому что благодаря американским пожертвованиям из фондов Карнеги и Рокфеллера наш город удалось восстановить после Первой Мировой войны, которую я не застал. На мое детство пришелся рассвет литературного движения Le Grand Jeu, я застал лучшие годы в начале 1920-х, когда город восстанавливался, и этот процесс сопровождало творчество Рене Домаля и Роже Жильбер-Леконта. Мой отец был преисполнен восхищения этой литературной группой и привил мне схожие чувства к ней. Особенно примечательным было то, что знаменосцы Le Grand Jeu быстро отошли от доморощенного сюрреализма и занялись глубинным изучением эзотерики и метафизики. Домаль особенно в это погрузился. В его стихах была какая-то своя завораживающая мрачная сила:

Ривер смущенно поджала губы, поняв, что не слышала прежде ни слова о том, что сейчас рассказывал ей Валиант. Она не чувствовала себя сильной в мировой истории и в иностранной поэзии, поэтому смогла произнести лишь:

— Сильные стихи…

— Прости, — улыбнулся Валиант, заметив смущение на лице девушки. — Надо думать, тебе вряд ли интересны стихи малоизвестного ныне любителя эзотерики прошлого столетия. Да и военные подробности, насколько я успел понять, малоинтересны нынешней молодежи.

— Ты говоришь, как старик, — усмехнулась она.

— Мне можно, — хмыкнул Валиант, — мне семьдесят восемь. В общем, не думаю, что стоит сейчас пускаться в рассказы о последовавшей Второй Мировой Войне. Думаю, эту тему довольно подробно раскрывают и на школьных уроках истории.

— Рассказывают, — кивнула Ривер, — но от очевидца рассказ все равно будет иначе звучать. Погоди, Реймс… Эйзенхауэр ведь именно там обосновался в конце войны? Ты его видел?

Валиант кивнул.

— Видел. В нашем городе, как ты верно заметила, располагался его штаб после того, как в 44-м войска союзников освободили Реймс.

— С ума сойти! — воскликнула Ривер. — Господи, в это так трудно поверить!

Валиант невольно улыбнулся, не сумев проигнорировать ее реакцию.

— Наша семья немного поспособствовала успеху союзников, — пожал плечами он. — Мы тогда, разумеется, старались осторожничать, но ликвидировали приличное количество нацистских солдат еще до прихода союзников.

Ривер изумленно распахнула глаза.

— Вы их… съели?

Глаза Валианта сделались холодными.

— Это меньшее, что можно было сделать с этими варварами, — строго сказал он. — Ты осуждаешь нас за то, что мы сделали с ними, но не осуждаешь нацистов?

Ривер тут же покачала головой.

— Нет. Нет, конечно. Я… я просто интересовалась, — она вздохнула. — Ладно, прости. Лучше не будем о войне, хорошо? Расскажи мне о своем отце кое-что. Ты упоминал, что он проводил исследования, искал истоки вашего мифа. А еще, пока ты был в бреду, ты говорил что-то об Эквадоре и своем отце по-французски. Что там произошло? Казалось, что ты плохо относился к этой поездке, но я не разобрала ни слова.

Валиант оставался довольно мрачным.

— Мы тогда уже перебрались в Америку: наша семья вложилась в реставрацию одного памятника культуры — старого особняка на берегу Шелл-Крик, штат Вайоминг, и после этого мы жили там. Не скажу, что официально, но у нас был… дар убеждения, поэтому на наше пребывание там никто толком не обращал внимания. Вложились в ремонт мы еще до II Мировой Войны, отцу очень нравилась Америка, и он был рад соприкоснуться с ее культурой таким образом. Позже мы подумали, что вложение было весьма дальновидным. Когда в Реймсе уже небезопасно было оставаться — мы ведь стареем намного медленнее людей — пришлось спешно переезжать. Я много путешествовал по Штатам… да и по миру вообще. А осенью 1987-го, когда приехал домой, в Шелл-Крик, узнал, что отец собирается отправиться в Эквадор ради своего исследования. А потом планировал ехать в Малайзию. Климат и там, и там суровый, особенно для вампира. Я счел это чистым безумием и пытался отговорить его, но papa был непреклонен. Он никогда не рассказывал о том, что там произошло, но в 1990-м на след нашей семьи вышел «Крест».

— Мне… жаль, — неловко передернула плечами Ривер.

— Да, мне тоже. С того времени мне пришлось скрываться. Я решил претворить в жизнь идею отца и организовать повстанческую группу, которая сможет дать отпор людям, устроившим геноцид вампиров.

Ривер поморщилась. Джеймс рассказывал ей о группе. Выходит, она просуществовала достаточно долго.

— Женщина по имени Жозефина… имела отношение к тем повстанцам?

— Нет, — отозвался Валиант, и голос его прозвучал резче, чем он хотел. — Джо не была одной из нас, она была человеком. И она не имеет отношения к этой истории, к тому моменту мы с ней уже давно не контактировали, а после того, как «Крест» вышел на мой след, я тем более не собирался подвергать Джо опасности. «Кресту» стоило продолжать думать, что вампиров люди интересуют только в качестве пищи.

Выражение лица его вдруг поменялось, будто ему пришлось съесть нечто безумно горькое. Ривер смущенно кивнула, понимая, что Валиант совершенно не хочет рассказывать о Жозефине. Из туманных упоминаний было ясно лишь одно: они были очень близки, и расставание далось им тяжело. Или только Валианту. Так или иначе, Ривер решила больше не бередить эту тему.

— Схватки с «Крестом»… случались часто, да? — спросила она. — Я заметила, что у тебя… довольно много шрамов.

— Это издержки образа жизни, при котором группа фанатиков так и норовит сделать из тебя решето, — проговорил Валиант, и в его голосе послышался саркастический налет злости. Некоторое время Ривер молчала, не зная, что ответить на это. Похоже, она боялась лишь сильнее задеть своего собеседника новыми вопросами. Поняв, что реагирует слишком резко, Валиант примирительно улыбнулся и усмехнулся самому себе. — Черт, ты права. Я действительно говорю, как старик. Обиженный жизнью… как это вы сейчас называете? Старпёр.

Ривер крякнула от смеха, прикрыв рот рукой, стараясь удержаться и не расхохотаться неприлично громко. Отчего-то это слово, произнесенное бледнокожим мужчиной аристократической наружности с необычным взглядом холодных умудренных опытом глаз, показалось девушке нелепым, смешным и диким.

— Ну… — она прерывисто вздохнула, подавив смех, — ты и есть обиженный жизнью старпёр, что с тебя взять!

Валиант посмотрел на нее, словно пытаясь заглянуть в ее мысли, а затем улыбнулся, и Ривер едва не ахнула от удивления: впервые со времени их первой встречи улыбка Валианта Декоре показалась ей легкой, искренней, широкой и на удивление обаятельной. Трудно было представить, что даже эти глаза — гипнотические, загадочные и будто бы всегда немного печальные — могут так блеснуть от улыбки.

Ривер попыталась взять себя в руки, хотя дар речи норовил испариться от вида просиявшего лица последнего вампира на земле.

— Но, надо признать, улыбка у тебя красивая, — с трудом сохранив силу в голосе, сказала девушка, напустив на себя нарочито важный вид музейного критика. И добавила, — для обиженного жизнью старпёра, разумеется.

Валиант тихо засмеялся — с заметной осторожностью, чтобы не побеспокоить рану. Ривер показалось, что к коже его лица постепенно начинает возвращаться цвет. Да, даже после восстановления оно будет бледным… и все же, это был уже не живой покойник с почти серой кожей.

— Знаешь, когда я задавала все эти вопросы, я искренне хотела понять, что ты такое. После рассказов Джеймса мне казалось, что ты кардинально отличаешься от любого человека, что тобою движут странные инстинкты, что в тебе очень мало личностного и куда больше животного. А слушая твой рассказ, я ничего подобного не нашла. Можно сказать, я почти разочарована. Я ожидала узнать скрытого монстра, а вижу перед собой просто человека, которому через многое пришлось пройти. Почему никто из «Креста» так и не понял, что вы не отличаетесь от нас?

Валиант хмыкнул.

— Среди нас были монстры. Не могу сказать, насколько их было много или мало. Я склонен полагать, что они есть среди любого вида, не только нашего, но, думаю, «Крест» больше заботило то обстоятельство, что наша кровь способна отравлять людей и превращать их в разъяренных убийц.

Ривер склонила голову. Снова поднимать тему «перевертышей» ей не хотелось. Особенно теперь, когда Валиант так доверительно рассказывал о себе. С самой первой встречи Ривер боялась признаться себе, что искренне хотела узнать его, понять его… и, что самое главное, оправдать его в собственных глазах. Что-то отозвалось внутри нее в тот самый момент, когда она подбежала к нему после аварии в Лоренсе. Она помнила, какая боль и какое отчаяние звучали тогда в его голосе. Особенно, когда она постаралась стереть его кровь со своего лица, и он резко схватил ее за запястье, стараясь предостеречь от опасности. Не трогай! — с жаром воскликнул он тогда, игнорируя собственные травмы. Ривер только сейчас поняла, сколько вины, страха и сожаления звучало в этом отчаянном выкрике. Никаких сомнений не возникало, что он говорил правду, заявляя, что не желал ей зла.

— С таким же успехом организация здравоохранения могла бы начать истреблять всех ВИЧ-положительных, — с мрачным видом пожала плечами она. — Их кровь тоже опасна.

Валиант невесело усмехнулся.

— К сожалению, наши философские размышления на эту тему не смогут изменить общую картину восприятия нашего вида. Моего вида, — качнул головой он, поправляя себя. — Черт, никак не отучусь говорить о вампирах во множественном числе, хотя пора бы уже научиться говорить «я», — Валиант передернул плечами и ободряюще улыбнулся, словно эта тема была больным вопросом не для него, а для Ривер. — Не будем омрачать приятную беседу этими экзистенциальными вопросами, ладно?

Девушка усмехнулась.

— Ладно.

Несколько секунд прошло в тягостном молчании, а затем Ривер заговорила вновь.

— Кстати, вот, что еще я хотела спросить, — лицо ее приобрело странное выражение, которое Валиант не сумел трактовать. Какой-то необычный блеск в глазах, непонятная, загадочная улыбка… — А у тебя… только кровь токсичная? Или… не только она?

Валиант округлил глаза. В сочетании с выражением лица Ривер, которое осталось неизменным после этого вопроса, он подумал, что она вряд ли спрашивает о том, что пришло ему в голову. На губах его растянулась кривая улыбка.

— Не уверен, что вполне понял твой вопрос, — аккуратно произнес он.

Ривер пожала плечами, так и не изменив своего загадочного выражения лица.

— Ну, если ты, к примеру… плюнешь мне в глаз, я тоже рискую заразиться?

— Если я… плюну тебе в глаз, — тупо повторил он. Ривер криво улыбнулась, но взгляд ее остался прежним. Валиант почувствовал себя страшно глупо и не сумел сдержать смех. Девушка обаятельно улыбалась, продолжая смотреть на него в ожидании ответа. От каждого смешка в груди колола боль, но сейчас Валианту было все равно. Он осознал, что у него слишком давно не было поводов для смеха, поэтому, отодвинув боль на второй план, просто наслаждался этим моментом. Ривер наблюдала за ним с явным удовольствием и не собиралась торопить его с ответом. Наконец, отсмеявшись, Валиант чуть придержал пульсирующую болью рану и хмыкнул, посмотрев на Ривер, его выражение лица сделалось похожим на ее собственное. — Знаешь, я не ставил в своей жизни таких смелых экспериментов.

— Серьезно? — усмехнулась она, недоверчиво приподняв бровь. — Никогда?

— Ну, я старался быть очень осторожным, когда… плевал кому-нибудь в глаз, — кривовато улыбнулся он. — Поэтому затрудняюсь ответить на твой вопрос.

На этот раз рассмеялась уже Ривер, и Валиант с искренним удовольствием наблюдал за ее реакцией. Когда тишина воцарилась вновь, он прерывисто вздохнул и прикрыл глаза.

— Ты не представляешь, как же я рад, — тихо заговорил Валиант, поднимая на нее глаза, — что ты все-таки не заразилась, — в его взгляде вновь промелькнула жгучая печаль. — Сейчас, когда я узнал тебя чуть лучше, я понимаю, что твое заражение было бы настоящей трагедией. И ведь ты столько сделала для меня, хотя не обязана была… Черт, от одной мысли об этом сжимается сердце. За свою жизнь я наблюдал не одну трагическую смерть, но… не представляю, как я мог бы спокойно существовать, если б узнал, что стал причиной гибели такого прекрасного человека, как ты.

Ривер сочувственно вздохнула.

— Удивительно, — протянула она.

— Что?

— Насколько же Джеймс сильно ошибался на твой счет. Он ведь считал, что ты можешь спокойно жить с осознанием, что ты убил его дочь.

Валиант заметно помрачнел.

— Я никогда не убил бы ребенка, — покачал головой он. — В тот день меня подставили. Я вошел в дом и обнаружил жену Харриссона на полу со свернутой шеей и двумя парами проколов. Убийца явно покинул дом за несколько минут до моего прихода, судя по температуре ее тела. Уже тогда мне стало ясно, что кто-то пытался имитировать нападение вампира… мое нападение, и я знал, что должен был как можно скорее убираться из того дома… да и из Лоренса тоже. Знал, что Харриссон не стал бы разбираться в том, причастен я или нет, он увидел бы только очевидные следы, указывающие на меня.

— Но ты не ушел, — кивнула Ривер. Это не было вопросом.

— Не ушел, — подтвердил Валиант, и глаза его болезненно запали, сделавшись заметно тусклее. — Потому что девочка была еще жива. Она была смертельно ранена и, похоже, уже даже боли не чувствовала. Я видел, что жизненные показатели падают стремительно. Ни одна скорая не успела бы приехать так быстро, поэтому… — он замялся, воспоминания о том дне давались ему тяжело. — Поэтому я просто решил не бросать ее одну тогда. Я подошел, она была едва живой. И знаешь… она меня никогда не видела, не имела понятия, кто я такой, но, когда я приблизился, она вдруг очень тихо спросила: «посидишь со мной»? — на лице Валианта отразилась гримаса боли, которая не имела никакого отношения к ране. — Черт! Я бы многое отдал, чтобы поменяться с ней местами. Я пережил бы такую рану, но она… она — нет.

Ривер поморщилась.

— Господи…

— Я совершенно растерялся. Удивительно, но даже потребности в крови я тогда не ощутил. Мне было толком неясно, что можно сделать для этой умирающей девочки… и знаешь, о чем она попросила? — глаза его вновь показались запавшими. — Она попросила рассказать ей сказку. Боже… — Валиант покачал головой. — Мне никогда не было так трудно что-то рассказывать, но я попытался выполнить ее последнее желание. Такое… простое! Я никогда не думал, что подобная просьба может приводить в ужас. А затем почти сразу ворвался Харриссон, зовя жену и дочь. Когда он оказался в комнате, его дочка… она попыталась сказать ему: «он этого не делал». Представляешь? Совсем еще маленькая, но она пыталась, — голос его дрогнул, — воззвать к справедливости. Как будто хорошо понимала, что к чему. Но Харриссон уже не воспринимал информацию ни от нее, ни от меня.

Ривер хорошо помнила рассказ Джеймса, и теперь для нее все стало на свои места. Она вздохнула.

— Джеймс неправильно интерпретировал слова Джессики. Он думал, она сказала «ты не успел». Считал, что она в последние минуты своей жизни была расстроена тем, что папа так и не приехал готовить торт к ее дню рождения. Похоже, поэтому слова Джессики только подлили масла в огонь и никак не помогли тебе, — Ривер покачала головой. — Господи, какая кошмарная история!

Валиант усмехнулся, хотя в усмешке не было ни намека на веселье.

— Что ж… я сейчас даже задумался, а не сказала ли Джессика в действительности «ты не успел», — он задумчиво нахмурился. — Вряд ли. Тем не менее, теперь понятно, почему Харриссон никак не отреагировал на ее слова и бросился в яростную драку. Мне пришлось защищаться. Я знал, что меня подставили и не скрою, что был до ужаса зол на того, кто мог это сделать. На весь «Крест», в том числе и на Джеймса, который не смог даже услышать слов собственной дочери. Я ранил Харриссона и сбежал, понимая, что возможность мирного разрешения этого конфликта утеряна навсегда. Я ненавидел себя за то, что мог так глупо попасться! Меня заманил в дом Харриссона человек, который до этого много раз помогал мне вовремя сбивать «Крест» со следа. Я даже начал полагать, что внутри этой организации у меня есть реальный союзник. Расслабился. Позволил себе довериться. Но, похоже, целью моего информатора было стравить нас с Харриссоном в смертельной схватке. Трудно понять, кого он на самом деле пытался убрать…

— Обоих, — тяжело вздохнула Ривер, и Валиант встрепенулся.

— Тебе что-то известно?

— Да, — кивнула она. — Пока ты был без сознания, мы поговорили с детективом Монро, и он рассказал о ходе своего расследования. О Дрейке Талосе, который работал на тебя, но состоял в сговоре с тем самым информатором, которого ты ищешь.

Валиант прерывисто вздохнул.

— Его имя… известно?

— Этого человека зовут Арнольд Дюмейн. Он действительно работает на «Крест» и хочет прибрать организацию к рукам. Похоже, он хочет убрать с пути и тебя, и Джеймса, чтобы не осталось свидетелей его махинаций и чтобы он смог в выгодном свете предстать перед руководством «Креста».

Ривер заметила, что Валиант снова стал бледнее. Она знала, что эта информация дастся ему тяжело, но все же решила пересказать свою беседу со Стивеном Монро и поведать о совместных планах Талоса и Дюмейна, которые стали известны благодаря прослушанным диалогам. В конце концов, Валиант много лет хотел узнать правду.

Когда она закончила рассказ, Валиант выглядел так же, как сразу же после своего пробуждения после операции.

— Прости, — вздохнула Ривер, качнув головой. — Наверное, надо было дождаться, пока ты немного окрепнешь, прежде чем вываливать на тебя это все.

— Нет, нет, — рассеянно проговорил Валиант. — Наоборот. Спасибо, что рассказала…

— В смерти Марты и Джессики Харриссон, скорее всего, виноват именно Арнольд Дюмейн. Больше некому. Только у него была цель стравить вас с Джеймсом в смертельной схватке. Он хотел, чтобы вы уничтожили друг друга, а его собственные руки остались чистыми. Дюмейн пытался подстраховать себя на случай, если руководство «Креста» будет слишком тщательно расследовать смерть Джеймса, — Ривер поджала губы, обеспокоенно глядя на Валианта, вид и самочувствие которого вызывали опасения. Похоже, для неокрепшего после ранения организма эта новость оказалась чересчур давящей. — Послушай, Джеймс узнает об этом. Я обещаю, что узнает.

— Он не поверит, — невесело усмехнулся Валиант. Голос прозвучал сдавленно. Его рука вновь легла поверх повязки.

— Я заставлю его поверить, — возразила Ривер, окинув раненого обеспокоенным взглядом. — Эм… Валиант? Ты как? Тебе… хуже?

Он осторожно сглотнул. На то, чтобы заговорить, у него явно ушло много сил.

— Нет, все… нормально, — выдавил он.

— Прости, но верится с трудом, — нахмурилась Ривер. — Я думала, сейчас процесс восстановления должен пойти быстрее, а ты как будто…

Валиант заметно покривился, и рука с заметным усилием придержала рану. Из груди вырвался болезненный вздох.

— В чем дело? — встрепенулась девушка. — Позвать Сэма?

— Не надо, — полушепотом произнес Валиант. — Просто… — он переждал несколько секунд, переводя дух, — кости и сухожилия восстанавливаются… довольно неприятно…

Похоже, ему тяжело давалось сейчас говорить. Ривер прерывисто вздохнула.

— Я могу что-нибудь сделать?

— Ничего не надо, — он попытался слабо улыбнуться. — Пройдет…

Некоторое время Ривер просто наблюдала за ним, затем качнула головой.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала она. — Хотя бы попытаться. Я больше не хочу выматывать тебя разговорами.

— Ты не…

— Не спорь, — перебила Ривер. — Отдохнуть нужно. Хорошо? Думаю, нам обоим это не помешает, — она задумчиво нахмурилась и вопросительно кивнула. — Скажи, а обычные обезболивающие на тебя действуют?

Он сумел отозваться только коротким кивком.

— Ясно. Пойду к Сэму, спрошу, не осталось ли у него чего-нибудь в запасе. Или у детектива Монро, — она ободряюще улыбнулась. — Ты только держись, ладно?

Валиант вновь только кивнул в ответ. Было видно, что он с силой сжимает челюсти, чтобы превозмочь боль. Ривер решила не тянуть и спешно отправилась к доктору Картеру.

 

86

Лоренс, штат Канзас 26 декабря 2003 года

В восприятии Мэри Уиллоу все последние дни смешались в мрачную дымку непрекращающегося кошмара. Она не помнила, когда проваливалась в беспокойную полудрему, и когда выходила из нее. С семейством Келлеров она больше не связывалась — во время последнего звонка Виктория Келлер ясно дала понять, что не желает больше ее слышать, хотя и не сказала этого прямо. Тон ее резко изменился, как только миссис Уиллоу намекнула, что ее дочь может быть еще жива. Виктория, разумеется, пожелала, чтобы Ривер вернулась домой в целости и сохранности, но в ее голосе явно сквозила обида на несправедливость: ее единственный сын погиб, и замешан в этом был явно тот же человек, что похитил Ривер. Возможно, она отчасти даже винила Ривер в гибели Криса, ведь ничего бы не случилось, не явись она в тот злополучный вечер к ним домой.

Мэри думала, что испытает злость, однако, как ни странно, она понимала чувства Виктории, поэтому решила больше не докучать ей звонками с соболезнованиями. Она прекрасно понимала, что Виктория из вежливости спросит о Ривер, и то, что у семейства Уиллоу до сих пор есть хотя бы надежда на возвращение дочери домой, сделает ей больно.

После того, как стало известно о смерти Криса Келлера, Мэри вообще ни с кем не разговаривала, даже с мужем. Они с Майклом предпочли не обмениваться предположениями и новостями. Мэри выказала желание ночевать в гостиной на первом этаже, и муж нехотя согласился с нею. Супруги Уиллоу при этом не чувствовали, что отдалились друг от друга — они попросту понимали, что, находясь рядом, лишь будут испытывать во сто крат более сильное волнение, ведь мысли о дочери сквозили в каждом взгляде обоих, и пусть никто из них не пытался высказывать вслух страшных гипотез о судьбе Ривер, Мэри и Майкл понимали друг друга почти без слов, и оба не хотели улавливать эти мысли.

Сейчас пошли третьи сутки с момента похищения Ривер неким Джеймсом Харриссоном. Полиция трудилась над делом в поте лица, в этом не было сомнений, однако результатов все не было, и с каждым часом надежды на то, что Ривер все еще жива, становились все ничтожнее и тоньше. Пресса продолжала перемалывать тему «мотельной бойни», репортажи о пропаже Ривер повторялись несколько раз за день, о работе полиции и даже ФБР по всем фронтам упоминали постоянно, но при этом ни вестей от детектива Монро, ни визитов агентов ФБР в дом четы Уиллоу не было.

Мэри понимала, что злится на Стивена Монро. Он обещал держать ее в курсе дела, но уже слишком долго молчал. Его визитка на журнальном столике прямо под телефоном буквально обжигала миссис Уиллоу глаза. Сколько раз она уже порывалась набрать его номер! Однако пресекала каждую попытку, потому что в сознании ее проносились жуткие картины: она буквально наяву видела, как в кармане детектива Монро начинает звонить телефон в тот самый момент, когда он отчаянно пытается вырвать Ривер из лап похитителя.

Нет, нет и нет! — одергивала себя Мэри, со злостью сжимая кулаки. — Он обещал держать меня в курсе. Раз он не звонит мне сам, значит, пока ему нечего мне сообщить.

Другая страшная мысль пронзала сознание следом: а если уже некому ей ничего сообщать? Вдруг детектив Монро столкнулся с этим жутким типом Харриссоном и погиб при исполнении? Трудно представить, на что способен человек, замешанный в жуткой «мотельной бойне»!

Мэри пребывала в этих метаниях уже больше суток. От детектива Монро так и не было ни одной весточки, и, в конце концов, женщина не выдержала. Она решительно взяла телефон в темноте гостиной и пробежалась по кнопкам, набирая наизусть номер, на который столько раз смотрела.

Всего три гудка, — сказала себе Мэри. — Если за три гудка он так и не ответит, буду штурмовать местное отделение полиции. Там должны что-то знать о ходе расследования. И, Богом клянусь, я оттуда не уйду, пока мне не расскажут о судьбе моей дочери во всех подробностях!

Пока Мэри размышляла, в телефоне прозвучал уже явно не первый гудок. Сколько их уже было? Два? Три? Или больше? Детектив пока не подходил.

Черт! — женщина со злостью сжала кулаки. И вдруг послышался щелчок, и на том конце провода зазвучал уставший мужской голос.

— Монро, — отозвался детектив.

Мэри совершенно растерялась. Злость мгновенно испарилась, осталась лишь неловкость, надежда и страх перед плохими новостями.

— Эм… детектив Монро, это Мэри Уиллоу… простите, что побеспокоила…

— Ох, — вздохнул Стивен. — Здравствуйте, миссис Уиллоу.

— Вы можете говорить сейчас?

— Я бы не взял трубку, если б не мог, — в голосе послышались ободряющие интонации. Странно: Мэри показалось, что Стивен тоже говорит немного смущенно. С чего бы это? Она судорожно сглотнула и решилась задать свой вопрос, одновременно чуть злясь на детектива за то, что он не предугадал его сам.

— Я… хотела узнать… есть какие-то новости о Ривер? Хоть какие-то!

Молчание длилось несколько секунд, и за это время Мэри показалось, что она несколько раз успела умереть.

— Да, — неуверенно произнес Монро. — Новости есть, миссис Уиллоу.

— Господи! — Мэри не понравилось, как прозвучали его слова. — Она…

— Нет-нет, — спешно сказал Монро, понимая, куда клонит его собеседница. — Ваша дочь жива, мне это доподлинно известно.

— Боже, — Мэри почувствовала, что вот-вот заплачет. — Вы ее нашли? Вам удалось ее спасти?

— Я… действительно ее нашел, она жива и с ней все в порядке, поверьте мне.

Мэри всхлипнула.

— Где она? Она с вами? Почему вы не сказали мне? Черт, вы же обещали! Вы хоть представляете…

— Миссис Уиллоу, при всем уважении, даже понимая ваши чувства, я пока просто не мог вам сказать.

— Что за бред?! — вспылила Мэри. — Да объясните вы толком, где моя дочь!

В трубке послышалось какое-то шуршание, и сердце Мэри буквально ушло в пятки от страха. Что все это значит?

— Детектив…

На том конце провода снова что-то тихо зашуршало, а затем зазвучал новый голос, услышав который, Мэри вправду подумала, что у нее не выдержит сердце.

— Привет, мам…

 

87

Гудленд, штат Канзас 26 декабря 2003 года

Ривер шла по коридору мимо стойки рецепции, неся с собой начатую пачку ибупрофена, позаимствованную у Анжелы. Вряд ли он полностью снимет боль от такой раны, но, может, хоть чуть облегчит ее.

На диване напротив стойки сидел детектив Монро и разговаривал с кем-то по телефону. Вид у него был мрачный и напряженный.

— Я бы не взял трубку, если б не мог, — сказал он кому-то со снисходительным ободрением. Завидев Ривер, он коротко кивнул, и девушка кивнула ему в ответ, но отчего-то насторожилась. Он следил за ней слишком пристально, слишком внимательно и глядел будто бы умоляюще…

Услышав следующие слова его телефонного разговора, Ривер тут же объяснила для себя его выражение лица.

— Да… новости есть, миссис Уиллоу.

Ривер замерла, как вкопанная. Услышав имя своей матери, она тут же ощутила, как все ее существо затапливает чувство вины. Избегая этого чувства, она некоторое время назад приняла решение пока не сообщать родителям, где она и что с ней, несмотря на их беспокойство. Но она только сейчас поняла, какой гнев испытает на себе детектив Монро, когда (или если?) попытается выгородить Ривер и не подозвать ее к телефону.

— Нет-нет! — Стивен заговорил торопливо. Казалось, только что он прокрутил в голове то же самое, что Ривер. — Ваша дочь жива, — он посмотрел на девушку, ожидая ее реакции, — мне это доподлинно известно, — затем сделал паузу. Из трубки едва слышно донесся отчаянный голос Мэри Уиллоу. — Я… действительно ее нашел, она жива и с ней все в порядке, поверьте мне.

Детектив продолжал смотреть на Ривер. Он вопросительно кивнул ей, но девушка никак не отреагировала.

— Миссис Уиллоу, при всем уважении, даже понимая ваши чувства, я пока просто не мог вам сказать…

Ривер прикрыла глаза. Нет, это было слишком жестоко по отношению к родителям. Так нельзя было поступать. Она протянула руку и кивнула.

— Дайте мне поговорить с ней, — одними губами произнесла Ривер, сжав в кулаке пачку ибупрофена. Принимая из рук детектива телефон, она протянула ему таблетки и прошептала, — отнесите их Валианту. Они ему нужны.

— Понял, — так же тихо отозвался Стивен, поднялся и направился к номеру, где ожидал раненый.

Ривер поднесла трубку к уху и услышала почти истерический голос матери.

— Да объясните вы толком, где моя дочь!

Ривер почувствовала, как ее руки начинают дрожать. Нужно было что-то сказать, но она боялась произнести хоть слово.

Соберись! Разговор с родителями — не самое страшное, что тебе довелось пройти за последние несколько дней.

Она сумела взять себя в руки, и…

— Привет, мам…

Собственный голос прозвучал хрипло и неуверенно.

В трубке несколько секунд стояло молчание, затем послышался жалобный всхлип.

— Ри… Ривер?

— Да, мам, это я, — вздохнула девушка. На том конце провода раздался слабый стон, которому вторили усталые, отчаянные всхлипы. — Не плачь, пожалуйста. Я жива. Со мной все хорошо, никто не причинял мне вреда. И не злись на детектива Монро. Он не говорил тебе, что нашел меня, потому что я об этом попросила…

Ривер ожидала, что сейчас шквал злости обрушится на нее за это решение, но Мэри это сейчас не волновало. Несмотря на просьбу дочери, она все же не сдержалась и заплакала.

— Господи! Хвала Небесам! Боже… девочка моя! Моя хорошая! Ривер, слава Богу! Я так боялась… так боялась услышать, что ты… о, Боже!

Ривер вздохнула и не стала перебивать мать. Нужно было дать ей выговориться после всего, что она испытала за последние несколько дней. При каждом слове сердце Ривер сжималось от чувства вины перед родителями.

— Прости меня, мам, — произнесла она, невольно всхлипнув. — Прости, что ничего не сказала тебе или папе. Но я правда не могла этого сделать!

— Этот человек… Харриссон… — прерывисто проговорила Мэри, — он тебе не навредил? Ты сумела отбиться и сбежать?

Ривер замотала головой.

— Мама, мама, стой! Нет. Все было не так. Джеймс мне не вредил, он ничего мне не сделал, — понимая, что не сможет сейчас рассказать все в подробностях, она нахмурилась. — Послушай, я прошу тебя, попытайся добиться, чтобы с него сняли обвинения. Слышишь, мам? Это обязательно нужно сделать. Джеймс ни в чем не виноват. Он спас мне жизнь. Он пытался меня защитить…

— От кого? От человека на записи?

— Да, — быстро ответила Ривер, но тут же поняла, что это не совсем так, и поправилась. — Нет. Черт, мам, это очень сложно. Тот человек, который попал на запись, тоже ни в чем не виноват. Он тоже не причинял мне вреда. Что его, что Джеймса подставили! Это сделали очень опасные люди, и, по сути, именно от них меня старались защитить и Джеймс, и Валиант.

— Валиант?

— Да, это… тот самый человек с записи. Мам, послушай, я не смогу тебе сейчас все объяснить. История действительно долгая и сложная, так что…

— Боже, и не нужно! — воскликнула Мэри. — Расскажешь все дома! Приезжай домой, милая, прошу тебя! Детектив Монро поможет тебе добраться… он обещал, что вернет тебя домой в целости и…

Ривер вздохнула.

— Прости, мам, но я… пока не смогу этого сделать, — ей было больно об этом говорить, но она знала, что это необходимо. — Не могу пока вернуться домой. Валиант тяжело ранен, Джеймс тоже, и его забрали в больницу в Сент-Фрэнсисе. Мне еще предстоит его найти и рассказать ему, кто его настоящий враг. Поверь, это очень важно! На кону несколько жизней…

В том числе моя собственная, — закончила Ривер про себя.

— Господи, Ривер, что ты такое говоришь? Какие враги? Какие поиски? Во что ты вмешалась? Что за опасные связи?

Опасные связи, — хохотнула девушка про себя. — Да уж, лучше, пожалуй, не скажешь.

— Я пока не могу ни о чем тебе рассказать. Просто… поверь в меня, как всегда верила. Это пока что лучшее, что ты можешь сделать. Я не оставлю Валианта сейчас, он только мне может доверять. Мама, пожалуйста, поверь мне, это очень, слышишь, очень важно! — она помедлила, вдруг вспомнив одну из книг, которую написала Мэри Уиллоу. — Я для него, как Эва Харпер для Кевина Броди из твоего «Человека из Пластилина», — на губах Ривер невольно появилась улыбка. — Понимаешь? Я просто не могу оставить его одного…

Несколько секунд Мэри молчала, слушая напряженное дыхание дочери. Разумеется, она помнила, какими сложными были отношения героев ее книги. Непростая привязанность двух почти незнакомых людей друг другу, опасные интриги, напряженная обстановка. Когда Ривер прочла эту книгу, она сказала: «дай Бог кому-нибудь испытать к другому такие сильные чувства, как Эва испытывала к Кевину… ну и пройти через такие приключения, мне кажется, было бы здорово! Ты, наверное, описала мечту многих, мам». Этот отзыв дочери тронул Мэри до глубины души. И вот теперь…

— Боже мой! Так, — она подчеркнула это слово особым нажимом, — ты не говорила даже о Крисе Келлере, царствие Небесное, когда была влюблена в него в школе… — Мэри помедлила, явно борясь с желанием спросить, знает ли дочь о том, что случилось с Крисом.

Ривер почувствовала, как ее щеки заливает румянец, и потупилась.

— Знаю. Просто…

— Этот человек, — вздохнула Мэри. — Валиант. Вы ведь едва знаете друг друга, но он стал тебе дорог, да?

Девушка помедлила, прислушиваясь к себе. Она ведь не просто так вспомнила о книге своей матери.

— Да. Очень.

— Ох, Ривер, — с явным неодобрением, но с пониманием протянула Мэри.

— Прости меня, мам, — искренне произнесла девушка. — Я знаю, тебе это не нравится, и ты думаешь о моей безопасности. Но… просто попытайся понять.

— Как ни странно, я понимаю, — невесело усмехнулась Мэри. — Хотя, ты права, мне это не нравится, и это еще мягко сказано!

— Обещаю тебе, я буду очень осторожна. Детектив Монро здесь, и он присмотрит за мной.

— Он очень хороший человек, — мягко произнесла Мэри. — Он вызывает доверие. Я верю, что он не даст тебя в обиду. Костьми ляжет, но не даст.

— Поверь, Валиант тоже. Просто сейчас ему нужно прийти в себя, и я хочу быть рядом, когда ему станет лучше. Сейчас мы все в безопасности. Обещаю, что буду звонить тебе каждый день, пока все не закончится. Хорошо?

Мэри тяжело вздохнула.

— Я очень хочу, чтобы ты вернулась домой, — с грустью отозвалась она.

Ривер прикрыла глаза.

— И я сделаю это, как только смогу. Обещаю.

 

88

Бослер, штат Вайоминг 26 декабря 2003 года

Джеймс Харриссон постепенно приходил в себя после снотворного, которое ему вкололи в больнице. Едва очнувшись, он понял, что его успели переодеть в его одежду, а еще тщательно позаботились о том, чтобы связать ему руки за спиной и туго стянуть веревкой лодыжки. Рот был заклеен клейкой лентой.

Джеймс прекрасно знал, что он бесполезного мычания не будет никакого толку. Его похититель просто поймет, что пленник пришел в себя, не более.

Оно того не стоит, — согласился со своими мыслями Харриссон. — О том, что я очнулся, Дюмейну лучше не знать. Лучше пока подумаем, где я и как отсюда выбраться.

Общий расклад оказался неутешительным. Харриссона везли по дороге в большом автомобиле, похожем на «Фиат Дукато». Окна грузового отдела были закрашены, дверь, надо думать, заблокирована. В любом случае, Джеймсу не удастся до нее добраться, не привлекая внимания. О том, сколько сейчас времени и что это за дорога, Харриссон не знал, хотя предполагал, что сейчас уже далеко за полночь, а следовательно, уже 26 декабря. Если взять в расчет то, что Дюмейн хотел перевезти своего пленника из Сент-Фрэнсиса в Шелл-Крик, скорее всего, они движутся по I-80. Плохо. Пустынное шоссе, вокруг никого на много миль. Даже если удастся выбраться каким-то образом из машины, Дюмейн сумеет догнать своего пленника… или пристрелить, если у Джеймса получится убежать достаточно далеко.

Так, соберись, — приказал себе Джеймс, понимая, что вот-вот начнет впадать в уныние от собственного положения. Рана все еще болела, действие обезболивающего прошло, и чугунная слабость разливалась по телу щедрым потоком. — Думай, черт тебя подери! От этого зависит твоя жизнь! И жизнь Ривер.

Харриссон огляделся, пытаясь найти хоть что-то, чтобы освободить руки. Но, похоже, Дюмейн подготовился хорошо: в грузовом отсеке не было ничего, что можно было бы использовать, чтобы перерезать путы на запястьях.

Не найдя ничего подходящего, Джеймс понял, что оказался в ловушке, из которой нет выхода.

 

89

Гудленд, штат Канзас 26 декабря 2003 года

Поговорив с матерью, Ривер почувствовала себя опустошенной, словно ее выжали, как лимон. Некоторое время она просидела в коридоре, не в силах подняться с места и вернуться к Валианту. Девушка не знала, сколько времени провела в этом состоянии, но в какой-то момент поняла, что стоит взять себя в руки и перестать раскисать. Заставив себя подняться, Ривер поплелась по коридору. Она едва переставляла ноги, пока шла до номера, где лежал Валиант, и почти физически ощущала металлическую тяжесть усталости, давившей ей на плечи. По дороге к номеру, Ривер встретилась с детективом Монро. Окинув его рассеянным взглядом запавших глаз, она протянула ему телефон.

— Как прошел разговор? — участливо поинтересовался Стивен.

— Лучше, чем я ожидала, — слабо улыбнулась Ривер.

Детектив окинул ее недовольным взглядом.

— Мисс Уиллоу, вы явно очень устали. Вы же не собираетесь снова идти сидеть с месье Декоре? Думаю, он прекрасно поймет, если вы позволите себе поспать.

Ривер проигнорировала его наставления и вопросительно кивнула.

— Как он?

— Держится, — вздохнул Стивен. — Когда я пришел, на нем лица не было. Я дал ему максимально разрешенную дозу ибупрофена и подождал четверть часа, пока таблетки начнут действовать. Валиант расспрашивал меня о Дюмейне и Талосе, интересовался деталями расследования. Я ответил на его вопросы. Не знаю уж, все ли он понял: судя по всему, ему было действительно очень больно, и вряд ли он адекватно воспринимал информацию. Но он — любитель храбриться. Точно так же, как и вы, мисс Уиллоу. Он говорил, что с ним все в порядке, хотя его вид говорил об обратном.

Девушка невесело усмехнулась.

— Но ему стало лучше?

— Трудно сказать, — Стивен пожал плечами. — Он довольно быстро провалился в сон. Думаю, ибупрофен начал понемногу действовать, и, как только ему удалось хоть чуть-чуть меньше напрягаться, чтобы сдерживать боль, он тут же отключился. Поэтому я и говорю: вам сейчас необязательно быть с ним, он все равно спит. Так что, может, и себе позволите отдохнуть?

Ривер качнула головой.

— Мне будет спокойнее, если я побуду рядом с ним.

Как ни странно, она говорила правду. Еще раз взвесив то, что говорила матери, девушка поняла, что сейчас никого не хочет видеть, кроме, разве что, Валианта Декоре. Отчего-то он не вызывал в ней раздражения. Наоборот. Она действительно чувствовала, что рядом с ним ей будет спокойнее.

— Как знаете, — не стал настаивать Стивен. — Не буду вас задерживать в таком случае.

— Спасибо, детектив Монро. Вы действительно очень помогли мне… нам.

— Моя работа будет закончена, когда я доставлю вас домой, мисс Уиллоу.

— Вы очень добры, — кивнула девушка и, решив, что на этом разговор можно закончить, направилась в номер Валианта.

Детектив не обманул: раненый и правда спал. Спал беспокойно, дыхание было резковатым и прерывистым. Он снова казался очень бледным и изможденным, правая рука лежала на повязке. Ривер сочувственно поморщилась, глядя на него, и тихо проследовала к стулу рядом с его кроватью.

Едва успев принять сидячее положение, она уронила голову на грудь и отправилась в призрачное царство Морфея.

Ривер не знала, сколько времени ей удалось проспать, но внутренне она ощущала, что не больше получаса. Тихий стон вырвал ее из сна, она резко распахнула глаза, которые, не успев отдохнуть, начали слезиться, стоило поднять веки. Ривер первым делом посмотрела на Валианта, испугавшись, что у него начался новый приступ боли, но, похоже, на этот раз рана или поврежденная кость грудины были ни при чем. Правая рука все еще лежала на повязке, а левая сжимала белое одеяло. Лицо Валианта покрылось легкой испариной, брови беспокойно хмурились, а голова поворачивалась из стороны в сторону, словно он бессознательно пытался сбежать из очень неприятного сна.

— Валиант… — позвала Ривер, осторожно поднимаясь со стула.

Раненый вновь тихо застонал, хотя этот едва слышный звук, скорее, можно было назвать громким вздохом.

— Валиант, — снова шепнула она, садясь на край его кровати. Прядь непослушных светлых волос прилипла ко взмокшему лбу, и Ривер осторожно убрала ее, собираясь каким-то образом успокоить его. Она помнила, что в детстве, когда ей снились кошмары, мать садилась на ее кровать, гладила ее по волосам и тихо приговаривала ей на ухо, что все хорошо. Ривер частенько даже не просыпалась в эти моменты, она просто успокаивалась и погружалась в глубокий сон. Однако Валиант Декоре дернулся от первого же прикосновения, и резко открыл глаза. Ривер ахнула, испугавшись, что он может на нее напасть, однако глаза вампира не одарили ее синим сиянием. Нет, они лишь растерянно поглядели на нее, словно Валиант все еще находился между сном и явью.

— Qu’est-ce qui se passe? — прошептал он. Теперь Ривер уже знала, что значат эти слова. Похоже, в какой-то степени она была права: Валиант в полубессознательном состоянии воспринимает именно французскую речь. Ривер не знала, как объяснить ему на чужом для нее языке, что он в безопасности и среди друзей, но помнила слова, которые перевел для нее детектив Монро. Как ни странно, сейчас она помнила их четко.

— Calme-toi, tout va bien. Tu peux dormir, — без запинки произнесла девушка.

Взгляд Валианта сделался более осознанным. Он, похоже, только сейчас понял, кого перед собой видит, и чуть нахмурился.

— Ривер… ты говоришь по-французски?

— Нет, — улыбнулась девушка. — Но детектив Монро говорит. Он перевел для меня эту фразу специально… чтобы я могла успокоить тебя, если это понадобится. А я почему-то была уверена, что это понадобится.

Валиант посмотрел на нее удивительно теплым, благодарным взглядом. Затем осторожно взял ее руку в свою и, прикрыв глаза, прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони. Ривер едва удержалась от того, чтобы ахнуть. Сердце ее почему-то пустилось вскачь, она поняла, что толком не может вздохнуть. Дыхание возобновилось, только когда Валиант отпустил ее руку. Однако сердце продолжало биться в учащенном темпе. Ривер невольно спросила себя, слышит ли он, как ускорился ее пульс? По его легкой улыбке этого нельзя было понять.

— Ты выглядишь уставшей, — слабым голосом произнес он. — Тебе нужно отдохнуть.

— Тебе тоже, — улыбнулась Ривер.

— Я… в процессе, — хмыкнул Валиант. — Но за тебя я сейчас беспокоюсь больше. Тебе стоит поспать, а не сидеть здесь со мной, — побоявшись, что его слова могли быть поняты неправильно, он поспешил пояснить, — не хочу, чтобы ты так уставала из-за меня.

Ривер почувствовала, что ее пульс ускорился еще сильнее от мысли, что пришла ей в голову. Щеки ее зарделись, но она не перестала улыбаться, решив озвучить свою идею.

— Пожалуй, я знаю, как найти компромисс.

Вместо пояснений она осторожно прилегла рядом с раненым на кровать поверх одеяла и положила руки под голову. Валиант тепло улыбнулся.

— Не боишься? Раньше ты боялась даже приближаться ко мне…

— Заткнись и не философствуй, — усмехнулась Ривер, закрывая глаза. — Лучше скажи мне, как будет «спокойной ночи» по-французски.

Глаза Валианта блеснули, но он обрадовался, что Ривер не увидела этого блеска.

— Bonne nuit, River, — тихо произнес он. Ривер улыбнулась, не открывая глаз.

— Bonne nuit, Valiant, — отозвалась она. — Прости, если исковеркала произношение твоего имени. Я новичок.

— Ты произнесла его правильно, — кивнул он, но девушка уже не услышала его. Она практически сразу провалилась в глубокий сон без сновидений. Валиант тоже быстро уснул, отчего-то уверенный, что этой ночью ни один кошмар не посмеет посетить хоть кого-то из них.