Именно так можно назвать публикуемые в этом томе романы Жюля Верна. И это — их отличительная черта, ибо далеко не все «Необыкновенные путешествия» заканчивались счастливо.

«Малыш» — во многих отношениях стоит особняком в творчестве писателя. Прежде всего это — путешествие не только в реальном географическом пространстве, но и во времени; «Малыш» — роман как развлекательный, так и познавательно-поучающий, и наконец — это воистину многоплановое произведение, в котором отчетливо прослеживаются три основные темы: несчастливое детство (благодаря чему в «Малыше» усматривают влияние Чарлза Диккенса), ирландский вопрос и британский образ мышления. Первая тема раскрыта довольно тривиально, что признает в своей книге и внук писателя, замечая, что дальше Диккенса дед не пошел (хотя французские литературоведы усматривают в «Малыше» и влияние отечественных «социальных» писателей — Эктора Мало, Жюля Ренара и Жюля Валлеса). Впрочем, вряд ли Верн нуждался в особом побуждении — он никогда не скрывал симпатий к угнетенным — во многих крупных его произведениях можно найти красноречивое тому подтверждение. Но на сей раз у мэтра что-то не получилось. «…В этом выступлении в защиту несчастных детей есть известная доля преувеличения, цель его — заклеймить злоупотребления, жертвой которых является маленький подкидыш». Если бы автор ограничился только этим планом, о романе не стоило бы говорить. Иное дело — ирландский вопрос, не потерявший актуальности до сих пор. Жюль Верн считал себя связанным корнями с древней гэльской цивилизацией — общего наследия, веками создававшегося предками современных шотландцев, ирландцев, бретонцев. Поэтому с такой симпатией он изображает семейство Маккарти, людей почтенных, мужественных, интеллигентных, носителей поэтической старинной культуры, к тому же — далеких кузенов предков Верна Аллоттов. Писатель даже вспоминает поэтические увлечения своей юности (редкий случай в его романах!) и переводит — или восстанавливает — ирландскую народную песню.

Достойно особого упоминания и то, что в «Малыше» впервые у литератора национализм рассматривается не только с политической точки зрения, но и в экономическом и социальном плане. «Начало (романа) и его историческая среда допускают углубление понятия "национализм" и резкую критику крупной земельной собственности, но то социальное восхождение, которым заканчивается книга, мыслимо только в рамках традиционной экономики». Именно поэтому «Малыша» часто называют «гимном во славу свободного предпринимательства». К этому вопросу мы еще вернемся, а сейчас самое время познакомиться с мнением Жана, писательского внука, об «ирландском стержне» романа:

«В отношении Ирландии хочу сказать следующее. Какой бы ни была степень забывчивости человечества, каждому… известно, что страна эта оказалась в положении крайне драматическом, причем в ней осложнения религиозного порядка усугублялись экономическими трудностями. С точки зрения исторической, описание положения, существовавшего в Ирландии в 1875 году, как мне кажется… помогает нам разобраться в событиях, и по сей день волнующих остров… Памятуя, что Французская республика посылала сюда в помощь Оша, Жюль Верн, как истинный француз, поддерживает ирландцев. Он сожалеет, что Великобритания проявляет в этом вопросе столь явное непонимание, ее аристократия, вполне либеральная и в Англии, и в Шотландии, почему-то подвергает гонениям ирландцев. А посему, полагает писатель, остров нуждается скорее в социальных реформах, чем в политических. Здесь все еще сохранялись феодальные порядки, и земля принадлежала лендлордам. Причем лорды, жившие в Англии или Шотландии, не имели никаких контактов с ленниками-арендаторами. Вот эту-то систему и критиковал Жюль Верн. Главный порок он усматривает в абсентеизме лордов. "Вместо того чтобы протянуть руку, аристократия натягивает вожжи, того и гляди разразится катастрофа; тот, кто сеет ненависть, пожнет восстание". Это мудрое и вполне обоснованное предупреждение подтвердил дальнейший ход событий».

Именно в ретроспективном показе ирландской действительности Жан Жюль-Верн видит суть «Малыша». И с ним трудно не согласиться. Ирландский вопрос ни на йоту не упростился и по сию пору. Всякому, желающему с ним капитально ознакомиться, полезно хоть бы раз заглянуть в верновский роман. Уже с этой точки зрения «Малыш» полезно время от времени переиздавать. А почитатели верновского провидческого таланта лишний раз могут убедиться в справедливости выносимых им приговоров. Прогноз писателя-«фантаста» в кровавом XX веке оправдывался — увы! — не раз…

Наконец, об аристократической направленности романа, точнее — антиаристократической. Писатель, не скрывавший даже в самые опасные моменты жизни своих в целом либеральных взглядов, рисует нам английских аристократов почти карикатурно, но это не выпад англофоба, не влияние обострившихся к концу XIX века франко-британских отношений, а «всего лишь блистательно яркое выражение реальных недостатков» титулованных островитян.

Вернемся теперь к верновскому рецепту благосостояния. Достичь этого, по его мнению, можно только путем коммерции (понимая этот термин в самом широком смысле слова). Верновский рецепт не был абстрактным. Он был адресован прежде всего конкретному человеку — родному сыну писателя. Мишель в то время занялся изготовлением «универсальной печки», но «прекрасно придуманный» прибор в парижском магазине на Итальянском бульваре «не пошел». 30000 франков, вложенных в дело, пропали. В одном из писем отец холодно констатирует: «Дела Мишеля идут из рук вон плохо… Все деньги я считаю потерянными. Мишель много работал, но одного этого недостаточно… Подумать только, Мишель занялся промышленностью, делами! Хотя не мог же я после стольких отказов отказать ему и в этой попытке». Сын писателя вынужден был ликвидировать разорительное предприятие и в убыток распродать оставшиеся калориферы, да и то с помощью всегдашней палочки-выручалочки семьи — издателя Этцеля, которого Верн-отец упросил вложить рекламные проспекты изобретения сына в «Журнал воспитания и развлечений». Само начинание Мишеля отец называл «затеей разорительной и безумной», но отпрыск романиста, как оказалось, еще не исчерпал запаса своих безумств. Он попытался наладить производство тяжелых дорожных велосипедов. И опять беднягу поджидала неудача — дорожная модель вошла в моду лишь много лет спустя.

Считается, что «Малыш» был в какой-то степени назиданием сыну. Урок Мишелю? Размышление о причине успехов Этцеля? Мы не знаем, какую из гипотез выбрать. Повествование, видимо, приукрашено доброй порцией биографических данных. Писатель, рассматривая коммерцию как единственный путь к благосостоянию, раскрывает и подлинный, по его мнению, секрет успеха: «Надо научиться покупать отличные по качеству товары за 50 — 60% их реальной стоимости».

Судьба Малыша, как замечает М. Сориано, напоминает судьбу другого маленького богача во французской детской литературе конца прошлого века — Гаспара из книги графини Сегюр, популярной в то время писательницы.

Персональное наставление, как мы знаем, подействовало. Мишелю с помощью отца удалось найти свою жизненную нишу. Что же до всеобщей ценности верновских поучений, следует признать, что пророком в этой области он не был, хотя вполне справедливо утверждал: только свободная коммерция «позволит достичь успеха тем, кто должен его добиться».

Так удался ли писателю «Малыш»? Можно подходить к этому вопросу с разных позиций, только не надо забывать, что чаще оценка книге выставляется взрослыми людьми. Роман же был написан главным образом не для них. И тем, кто считает «Малыша» безусловной неудачей знаменитого автора, можно возразить словами его внука: «Ничего не скажешь, трогательная история. Говорят, что она скучная, я не нахожу этого, особенно если вспомнить, с каким волнением она читалась в двенадцать лет».

Остается добавить, что над романом Ж. Верн работал в основном в 1892 году. Публикация в «Журнале для воспитания» началась в январе 1893 года. В том же году вышли книжные издания: «дешевое» появилось 28 октября (1-й том) и 20 ноября (2-й том), подарочное — 23 ноября.

«Путешествие стипендиатов» появилось года за полтора до смерти автора. Принято считать, что в конце своего творческого пути писатель, организм которого был измучен борьбой с физическими недугами, резко ослабил требовательность к себе, что привело к заметному снижению художественного уровня его произведений. Что это не так или, по крайней мере, не всегда так, доказывает один из последних романов, подписанных в печать собственной рукой патриарха приключенческого жанра. Разумеется, «Путешествие» во многом уступает лучшим произведениям Верна, однако 75-летнему автору, постоянно жаловавшемуся на плохое самочувствие, хватило сил создать динамичный роман, держащий читателя в напряжении почти до самых последних страниц.

Правда, здесь придется сделать одно существенное замечание. Весьма возможно, что основной объем романа написан гораздо раньше публикации, а в последний момент автор вносил в текст лишь незначительные дополнения. В воспоминаниях Верна-внука приводятся фрагменты переписки деда с одним из самых ревностных своих почитателей — итальянским литератором Марко Туриелло. 7 июня 1894 года Ж. Верн писал, что закончил уже 70 романов из некогда задуманной им приключенческой серии. Написать осталось еще три десятка вещей. 5 мая 1897 года, почти три года спустя, Верн уведомлял Туриелло, что забежал далеко вперед и уже пишет роман, публикация которого ожидается в 1903 году (а это как раз год публикации «Путешествия стипендиатов»!), а 10 июля 1899 года писатель утверждал, что на ближайшие годы у него заготовлено двенадцать романов. Одним из этих написанных впрок сочинений и оказалось «Путешествие стипендиатов».

Замысел романа, видимо, возник еще раньше. Известно, что Верну была присуща некоторая серийность в работе: робинзонады, романы о воздухоплавателях, полярные эпопеи и проч. Конечно, это вполне естественно для столь обширной приключенческой серии, как верновские «Необыкновенные путешествия». Одним из самых знаменитых романов в этой серии стал «Пятнадцатилетний капитан», законченный в 1877 году и увидевший свет год спустя. Несомненно, что после публикации романа, а может, уже во время его создания, Жюль подумывал: «А не написать ли своеобразное продолжение, где бы героями стали уже несколько юных мореходов?»

В 1878 году Швеция «уступила» Франции один из Малых Антильских островов — Сен-Бартельми. Это событие отражено в одной из сюжетных линий «Путешествия стипендиатов». Нельзя безоговорочно утверждать, что писатель начал работу над «Путешествием» именно в 1878 году, но замысел этого произведения близок к этой дате. Сколько времени ушло на создание книги — неизвестно, и все-таки нет сомнений в том, что роман написан задолго до публикации. К этому утверждению приводит еще одно замечание верновского внука. Он пишет, что вместе с неумолимым временем «юмор постепенно исчезает из произведений амьенского отшельника», а тут, в «Путешествии стипендиатов» вдруг «снова проглядывает». А может быть, и не снова? Очевидно, значительная часть рукописи уже существовала до известного физического кризиса 1886 года.

Как бы то ни было, но читая очень нечасто издававшееся на русском языке «Путешествие стипендиатов», поклонники французского мастера, без сомнения, вновь восхитятся живостью творческой мысли писателя и оригинальностью раскрытия довольно-таки банального сюжета. Правда, для этого романисту пришлось вступить в не совсем привычную для него стихию детективного повествования. Хотя в молодости только начинавший свой путь в литературе Жюль упражнялся, можно сказать, в детективном жанре, но успеха не добился. И тогда, в юношеские годы, и позднее, в зрелом возрасте, писатель отказывался от основного требования детективного жанра: читатель должен соучаствовать в раскрытии преступления, в выявлении маскируемого автором преступника. Странно, но Верн, большой любитель составлять всякого рода логические головоломки, криптограммы, кроссворды, ни разу не положил детективную загадку в основу сюжета своих произведений. «Путешествие стипендиатов» в этом отношении стоит особняком. Криминальные сюжеты, правда, нередки для позднего Верна — назовем хотя бы «Братьев Кип» или «Драму в Лифляндии». Но в жанре этих произведений проступают скорее черты судебного романа, чем классического детектива. Вдохновлены они были громкими процессами девяностых годов — братьев Рорик и Дрейфуса.

Вместе с тем сюжет «Стипендиатов» обнаруживает сходство с некоторыми другими поздними романами Верна: путешествие по заказу (или по приглашению) использовано в романе «Завещание чудака» (опубликован в 1899), каникулярные приключения школяров стали канвой романа «Два года каникул» (1888), эпизоды с кораблекрушениями вообще часто появляются на страницах верновских сочинений, не составляют исключения и романы, опубликованные перед «Стипендиатами»: «Ледяной сфинкс» (1897), «Вторая родина» (1900), «Россказни Жана-Мари Кабидулена» (1901), «Братья Кип» (1902). Одним из самых сильных, самых цельных образов не только «Путешествия стипендиатов», но и всего верновского творчества можно считать пиратского капитана, но подобный прием (изображение отрицательного героя в объективно-нейтральных тонах с изрядной примесью светлых красок) отчасти уже использован в романе «Миссис Бреникен» (1891). Нет, из вышеприведенного нельзя сделать вывод о времени написания «Стипендиатов». Этот небольшой перечень, который можно было бы и продолжить, свидетельствует об относительной синхронности замысла поздних творений мастера приключенческого жанра, отчего схожие сюжеты блуждают по страницам многих романов. Получается, что верновские сюжеты тоже «путешествуют», но автор не прибегает к простому заимствованию, к ординарному повторению. Скорее, сочинительство Ж. Верна можно сравнить с творчеством композитора, раскладывающего одну заданную тему на бесчисленное количество вариаций.

Поклонники верновских романов безусловно заметят еще одну особенность «Путешествия стипендиатов». Природа, штатный герой приключенческих произведений великого француза, здесь отступает на второй план. В романе читатель не найдет, как прежде, ни вдохновенных пейзажей, ни ярких описаний явлений природы. Этот диссонанс с общим стилем приключенческой серии объясняется достаточно просто. Жюль Верн писал в этот раз о регионе, давно уже окультуренном человеческой деятельностью. Подобный ландшафт, конечно, тоже наделен своеобразной поэтичностью, однако она не трогала певца дикой природы. Недостаток лиризма автор щедро восполняет обилием познавательных исторических и географических данных, которые, боюсь, нетерпеливым читателем нашего времени будут опущены. И без особого ущерба для понимания происходящего.

Стоит еще упомянуть, что выбор района, в котором развивается действие «Стипендиатов», связан, кажется, с воспоминаниями автора о своих школьных годах. В одном из учебных заведений, в нантском пансионе Святого Станислава, где вместе с будущим писателем осваивали курс наук дети колониальных чиновников с острова Дезирад, Гваделупы и других антильских островков, из гвианской Кайенны и даже из республиканской Америки — из Нью-Йорка и Нового Орлеана. Рассказы уроженцев Нового Света попали на плодородную почву верновского воображения и не раз воплощались на страницах его романов, в том числе и «Стипендиатов»…