Спустя пару дней мой мальчик и я отправились в контору Мофасса.

Джезус вошел в дверь первым и подвинул стул, чтобы я мог сесть перед столом своего служащего.

Мофасс сидел, привычно уставившись на яичницу с ветчиной. Он, похоже, разглядывал ее с четверть часа.

– Доброе утро, мистер Роулинз. – Взгляд у него был подозрительный. Любой человек, уцелевший после встречи с Крысой, становился весьма недоверчив.

– Мофасс, как дела?

– Меня на два дня засадили в камеру предварительного заключения.

Я вытаращил глаза, изображая крайнее удивление.

– Да, да, – продолжал он. – Но мне кажется, я должен благодарить вас. Вы не выдвинули против меня обвинений в налоговом управлении.

– Отчасти это заслуга человека из ФБР. Я не причинил им неприятностей, и они позволяют мне не спеша расплатиться со своими долгами.

– Тем не менее должен сказать вам спасибо. Мы все попали в западню, и вы могли бы отыграться на мне.

– Должен был, – сказал я.

Мофасс сердито уставился на меня.

– Джезус, – сказал я, выудив четверть доллара из кармана рубашки и вручая ему, – поди купи конфет в магазине, мимо которого мы проходили.

Он молча улыбнулся и бросился к двери.

Я подождал, пока на лестнице стихли его шаги.

– Именно так, Мофасс. Я должен был позволить Реймонду вышибить вам мозги. Должен был, но не смог, потому что вы – мое проклятие. Но не в этом дело. Видите ли, я кое-что потерял с того дня, когда мы впервые говорили о том злополучном письме. Я много потерял. У меня был верный друг. Теперь он ненавидит меня, потому что считает причастным к убийству его священника. И я не могу пойти к нему – в этой смерти действительно есть доля моей вины. Я потерял любимую женщину, потому что был недостаточно хорош для нее. Из-за меня погибло немало людей. И хотя именно вы убедили меня выгнать Поинсеттию, вина все равно лежит на мне.

Он прервал меня:

– Я не вижу, какое отношение все это имеет ко мне. Если хотите получить ключи от ваших домов – пожалуйста, они при мне.

– У меня появился хороший друг, Мофасс, но ваш приятель убил его. Не глядя ему в лицо. Застрелил через дверь.

– Чего вы хотите от меня, мистер Роулинз?

– У меня нет настоящих друзей. Есть только Джексон Блю, готовый продать меня за бутылку вина, да Крыса, ну, его вы знаете. И мальчишка-мексиканец, который едва говорит по-английски.

На лбу у Мофасса выступил пот. Наверное, ему казалось, я сошел с ума.

– Я хочу, чтобы вы продолжали со мной работать, Уильям. И стали моим другом.

Мофасс сжал сигару толстыми губами и задымил. Думаю, он и не подозревал, что глаза у него буквально вылезли из орбит. Настолько велико было его удивление.

– Конечно, – сказал он. – Вы мой самый лучший клиент, мистер Роулинз.

– Да, да, я вам верю.

Мы сидели, пристально глядя друг другу в глаза, до тех пор, пока не вернулся Джезус. Он принес три пакетика шоколадных медалей. Мы ели шоколад молча.

Улыбался один только Джезус.