На другой день, хмурым осенним утром, из потока машин, несущихся мимо серых корпусов завода, огороженных облезлым бетонным забором, вырулила чумазая легковушка, остановилась перед воротами корпуса.

— Не всё от меня зависит, — объяснял Валера своё долгое отсутствие Андрею. — Дел по горло. Мотаюсь из города в город, поспать некогда.

Они шли по гулкому цеху, полному деловой активности: сновали рабочие, сыпались искры сварки.

Обведя взглядом цех, Валера обнаружил, вместо привычного ряда брезентовых холмов у стены, лишь два, один из которых был "музейным экспонатом", а что скрывалось под вторым, пока было неизвестно. Он остановил свой взор на этом загадочном холме, пристально рассматривая его.

— За этот месяц мы отправили десять катеров, — начал Андрей, в его словах Валера уловил какое-то смущение, отчего насторожился. — Твои ребята хорошо справляются. Сделали мы также и новый катер, вот он стоит, я пока решил его не отправлять. Все мы немало потрудились над ним, и Мурынин, и Тамара Николаевна, но должен тебе сказать, — тут он замялся, смущённо теребя нос, чем вызвал ещё больше подозрений Валеры. — Мы его покрасили в белый цвет.

Андрей поглядел на Валеру, при этом у него был вид партизана, не сумевшего взорвать мост, и докладывающего сейчас об этом своему командиру. У Валеры отлегло от сердца, он облегчённо вздохнул.

— Ответственность лежит полностью на мне, — снова сказал Андрей. — Ты не сердись. Если тебе не понравится, то его недолго будет перекрасить. Но Мурынин очень настойчиво меня убеждал, что обшивку нужно делать белого цвета. Ведь, прикинь сам, там же высокая температура, катер может попросту сгореть…

— Ну, это бабушка надвое сказала, — перебил Валера.

— И потом, — продолжил Андрей, — Мурынин всё-таки конструктор, он разбирается в этом…

Глядя на огорчённого Валеру, Андрей скинул брезент. Перед ними предстал белоснежный катер, во всей красе. На борту значилось: "Рубин-М Дельфин". Форма его отличалась большей аэродинамикой и элегантностью. Он был в виде вытянутого конуса с полусферическим колпаком обтекателя заднего люка. Четыре лобовых стёкла были овальными, с боков, в пассажирском салоне, также была пара иллюминаторов. Все окна могли прикрываться снаружи огнеупорными, пуленепробиваемыми щитками, а изнутри — герметичными люками, на случай повреждения. Ещё одна отличительная особенность — стабилизаторы, один сверху и два с боков, под углом в сто двадцать градусов относительно друг друга.

Валера зачарованно замер на месте, сердце лихорадочно забилось в груди. Он боялся поверить, что вот это чудо принадлежит ему. Давно ли он, в полукустарных условиях, лепил свой "Колибри", затем такой же неказистый "Рубин"? И вдруг, он сейчас стоит здесь, посреди огромного собственного цеха, оборудованного по последнему слову техники; для него трудятся десятки, сотни рабочих, и этот прекрасный катер — не сон ли всё это?

— Что? — не понял Валера.

— Будем перекрашивать? — повторил свой вопрос Андрей.

— Нет, — покачал головой Валера. — Нет…

Андрей расплылся в улыбке, причём не без ехидцы. Внезапно возник Мурынин, следом за ним появилась Тамара Николаевна, а за ней двое новых инженеров и несколько мастеров. Пришлось Валере оторваться от столь замечательного созерцания и заняться приветственной церемонией.

— Ну, как вам наша машина? — самодовольно улыбаясь, спросил Мурынин.

— Снаружи, превосходно, а внутри я ещё не был.

— Внутри ничуть не хуже, — заверила Тамара Николаевна. — Мы установили массу дополнительных приборов: локатор, навигационный компьютер. Поставили новую систему связи, всевозможные датчики: тепла, давления. Теперь можно будет, не сходя с места, определять какая температура в разных точках катера, как внутри, так и снаружи. Поставили газоанализатор, телекамеры…

— Пойдёмте, — не выдержал Валера, делая шаг к катеру.

— … и гироскопы, — продолжила Аничкина, — сделали новую систему вентиляции…

— Да, — поддержал её Мурынин. — Мы сделали специальную установку жизнеобеспечения. Там есть запас воды, кислорода…

Андрей, между тем, отпер электронным ключом дверь, первым вошёл внутрь катера, запустил генератор. Следом за ним, под высказывания о дублировании всех систем, вошёл Валера, в своей распахнутой кожаной куртке и "дипломатом" в руке. Следом, в узкую камеру шлюза, протиснулись Аничкина и Мурынин.

— Новые кресла поставили?.. — отметил Валера, скользнув взглядом по пилотской кабине: количество приборов на панели, наверное, удвоилось или утроилось.

— Да, — согласился Мурынин, и пока он говорил, Валера уселся в одно из кресел, руки привычно легли на рукоятки управления. — Мы заказали их на авиационном заводе. Думаю, нет необходимости самим их делать, когда можно купить готовые, и более высокого качества.

Он сказал это уже знакомым Валере тоном, готовый к возражениям.

— Директор завода, — вмешался Андрей, — спрашивал меня, можно ли закупать готовые кресла, чтобы самим не заниматься этим. Я разрешил ему приобрести пару штук, для образца, на твоё усмотрение.

Валера воздержался от комментариев, оставив их для конфиденциальной беседы. Ведь у партнёров могли возникнуть подозрения, для какой цели, в таком количестве, закупают у них самолётные кресла? Это требовалось как-то объяснить.

— Надо будет подумать над этим, — лаконично закрыл тему Валера.

Тамара Николаевна вновь продолжила объяснения, какие ещё были внесены изменения в конструкцию "Рубина". А Андрей, внимательно глядевший из соседнего кресла, как руки Валеры сжимают рукоятки управления, старался уловить в его движениях что-нибудь, что могло бы ему открыть тайну управления этой машиной. Сам он, в отсутствии Валеры, провёл не один час в пилотской кабине, пытаясь разобраться в управлении и поднять катер в воздух, но у него ничего не получалось. Всё сводилось к залитому эпоксидной смолой московскому блоку, схемы от которого он не знал. Не хватало какого-то ключа, может быть такого же, как от входного люка. Он нашёл разъём, где должен находиться этот ключ, но узнать устройство ключа, запускавшего двигатели, он не мог. Хотя, вполне могло оказаться, что в устройстве ключа не было ничего сложного. Но как это узнать, не вскрывать же залитый блок?

Валеру, тем временем, терзали другие мысли: ему хотелось сейчас же, немедленно, включить аппаратуру, посмотреть, как она работает, испытать катер в действии. Но он не мог этого сделать при всех, нужно было ждать вечера, и лишь тогда… А пока он, под журчание Аничкиной, в который раз, поглаживал панель управления, касался пальцами многочисленных кнопок, и вздыхал.

В отличие от Андрея, инженеры были искренне убеждены, что Валера всё-таки включит аппаратуру, поскольку объяснение на пальцах было не полноценным, без наглядной демонстрации возможностей машины, и потому им было не понятно, почему Валера медлит, и подталкивали его к тому словами.

— Мы испытывали все узлы лишь по частям, — сказала Тамара Николаевна, — и сейчас нужно провести комплексные испытания, как будут взаимодействовать они между собой, в целом. Вы должны запустить аппаратуру, иначе мы не будем знать, что получилось. Собственно, мы вас для этого и ждали.

Валера не хотел устанавливать ключ при свидетелях. Хотя, в общем-то, в этом не было ничего секретного, узнать конструкцию ключа, можно было, лишь разобрав его. Просто он не любил этой толкотни, суеты, он предпочитал разбираться с незнакомыми вещами самостоятельно, в тихой, спокойной обстановке, а сейчас, почувствовав давление, он и вовсе заупрямился. Не хватало ещё, чтобы им командовали!

— Всему своё время, — буркнул он хмуро.

Андрей, втайне, усмехнулся, он уже успел изучить повадки Валеры — так просто его не возьмёшь.

— Ладно, как скажите… — пожимая плечами, согласилась Тамара Николаевна, не понимая такого упрямства.

Продолжая экскурсию, они прошли в пассажирский салон. В отличие от аскетической обстановки десантного "Рубина", здесь средств не пожалели: роскошные самолётные кресла с красной обивкой, на двадцать человек, ковровое покрытие, над креслами полки, как в самолёте, у входа — переговорное устройство с пилотской кабиной, также телекамера, баллон с кислородом, в хвосте — запасной люк. Правда, иллюминаторов было всего два, но это уже мелочи, зато был туалет, гордость конструкторов, они ведь не знали, для каких целей предназначался катер. Так что, в целом, катер, не то, что понравился Валере, он им просто восхищался. Ведь, по сути, это был первый катер, созданный инженерами-профессионалами.

— Во сколько нам обошлась эта игрушка? — поинтересовался он у Андрея, на что тот деликатно потупился.

— Я тебе позже скажу, когда присядем.

— Понятно, — усмехнулся Валера.

— Но ты не забывай, — сразу оговорился Андрей, — это опытная модель, следующие пойдут дешевле.

— Ладно, — кивнул Валера, он уже думал, как ускользнуть от Мурынина.

— Я сейчас только с дороги, — начал он. — Вы меня сразу катер смотреть… Дайте мне хоть раздеться, а то я здесь у вас зажарюсь совсем. Хорошо? Потом ещё поговорим.

На том и разошлись. Инженеры вернулись к работе, а Валера с Андреем направились к лифту.

— Думаю, этот катер, — сказал Валера, — достоин нового названия. Ведь это, по сути, совершенно новая модель, а не модификация. Так что можно закрепить за ним название "Дельфин", а "Рубины" будем снимать с производства.

— После испытаний? — уточнил Андрей.

— Да, — нехотя согласился Валера.

Позже, Валера вручил Андрею чертежи патронов к воронежскому пистолету, а сам занялся заправкой газом двигательных модулей, впрок.

После этого он, на зависть Андрею и конструкторам, заперся в кабине "Дельфина", и приступил к испытаниям аппаратуры. Он отключил двигатели от системы управления, и, используя инструкции, составленные "академиком", для навигационного компьютера, отправился в "полёт".

Через час он вышел из кабины сияющий, даже встретивший его Мурынин не смог испортить ему настроения. А тот, в свою очередь, никогда не рассматривавший Валеру в качестве лётчика-испытателя, взглянул на него теперь по-новому.

Отвечая на немой вопрос конструктора, Валера, подняв большой палец, сказал:

— Во! Первоклассная машина. "Рубины" снимаем с производства. Сегодня же отправим его для лётных испытаний.

После таких слов Валера стал лучшим другом Мурынина, хотя в щепетильной душе инженера остались кое-какие вопросы.

— Я хочу с вами серьёзно поговорить, — сказал он. — Давайте зайдём, чтобы никто нам не мешал.

Он провёл Валеру в пассажирский салон катера, и, прикрыв дверь, сказал:

— Скажите, вы доверяете мне или нет? Я, конечно, знаю, что есть такое понятие, как "военная тайна". Но я, как конструктор, должен знать кое-что, иначе, зачем меня вообще здесь держать? Если мне не доверяют, так и скажите, чтобы я знал и не спрашивал больше ни о чём.

— Что вы хотите знать? — спросил Валера, не отвечая.

— Объясните мне, по какому принципу летает этот катер. Аэродинамическим способом или как-то иначе? Антигравитация… Мне это необходимо знать, чтобы делать расчёты.

Валера кивнул, раздумывая, что сказать.

— Хорошо, я вам скажу, но вы должны молчать об этом. Даже начальник производства не знает всего.

Мурынин согласно кивнул.

— Здесь используются особые антигравитационные поля. Был изобретён генератор антигравитации, всех его возможностей мы пока не знаем, но исследования ведутся. Одна из областей его применения, это космонавтика. Данных нет, поэтому такие противоречивые требования к вам. Теоретически это поле может разогнать катер до скорости света, но на практике мы это ещё не проверяли. Кроме

того, есть ряд естественных причин ограничивающих скорость. Такие как: атмосфера, инертность разгона и торможения. Вам понятно?

— Да, вполне. Но какие предельные скорости для полётов в атмосфере? Хоть приблизительно?

Валера на минуту задумался.

— Скорость катера должна превосходить скорость любого современного истребителя, — сказал он. — Думаю, пяти-шести тысяч километров в час будет достаточно. Для начала.

Если Андрей считал всё это какой-то грандиозной афёрой. Что катера, современная секретная техника, изобретённая военными, продаются втихаря на запад, хотя бы американцам, а деньги, естественно, расходятся по разным карманам. То Евгений Александрович, воспитанный на соцреализме, для которого слово "терроризм" навсегда ассоциировалось с "империализмом загнивающего запада", всё принимал за чистую монету. Ему и в голову не приходило, что этот "оборонный завод" может принадлежать такому вот авантюристу, мечтающему покорить Землю с помощью разрабатываемых им катеров. В таких вопросах он был наивен, как ребёнок.

Под большим секретом Валера рассказал ему о "генераторе антигравитации", о возможном его применении. О том, что техника новейшая и поэтому по обычным каналам её производить нельзя, так как американцы быстро всё "разнюхают". Раскрыл ему светлые перспективы освоения космоса — Валера умел быть серьёзным. Так что когда они вышли из катера, Мурынин горячо пожал Валере руку, готовый с энтузиазмом взяться за новую работу с ещё большим рвением, а Валера, таким образом, неожиданно для себя, приобрёл надёжного союзника.

Весь следующий день Валера провёл на заводе. Он тщательно осмотрел все цеха, проверяя, как продвигается реконструкция завода. Десять катеров в месяц — это конечно не серьёзно! Катеров требовалось сотни, и как можно скорей. Для этого производили полную реконструкцию завода. Снесли два одноэтажных корпуса, стоявших посреди заводского двора, производство из них временно "распихали" по разным цехам. Взамен, на их месте, в срочном порядке, возводилось новое пятиэтажное панельное здание, в которое затем переедет основное производство из соседнего корпуса. Освободившийся трёхэтажный корпус также будет снесён, а на его месте будет воздвигнуто новое, большое здание, где разместятся участки для сборки катеров. Таким образом планировалось увеличить производительность до тридцати пяти катеров в месяц.

Вечером Валера, на новом катере, вылетел проверить, как идут дела у ребят.