…Как можно было молчать, когда мы выходили на тренировочное поле и я видел там «лепешки» от коров или каких-то других «крупно-рогатых» животных? «Как же так?» — вспыхивал я. А местные в ответ возмущались: «Что он выступает? Кто он такой?»

Люди из «Сельты», как выяснилось, давно за мной наблюдали. Сам же я абсолютно ничего не знал об этой команде. Но меня стали успокаивать:

— Не волнуйся, крепкий испанский середняк, не хуже твоего «Страсбура».

— Ну хорошо. А сможете договориться с президентом?

— Нет проблем. Если хочешь, мы хоть завтра решим все вопросы со «Страсбуром» и подпишем с тобой контракт.

— О'кей. Я не против.

Сумму у испанцев я попросил ту же самую, что в свое время хотел получать в «Страсбуре». По тем временам она была приличной, но в «Сельте» приняли мои условия.

А почему, действительно, было не согласиться на переезд? Мне двадцать пять лет — самый расцвет для футболиста. Почему не попытать счастья еще в одной стране? Да, я почти ничего не знал про Испанию. Понимал только, что там есть два гранда — «Реал» и «Барселона» — и ни о чем другом не ведал. Но людям из «Сельты» удалось меня убаюкать. Со «Страсбуром» они, как и обещали, договорились, и мы поехали в Испанию подписывать контракт.

И тут события стали складываться совершенно неожиданным для меня образом. В Виго мы с моим представителем приехали вечером, нас, как положено, встретили в аэропорту и привезли в клуб. А там говорят:

— Сейчас у нас по плану твоя презентация.

— Как презентация? — недоумеваю. — А контракт?

— Понимаешь, народ уже собрался на стадионе. Два часа тебя ждут. А контракт потом подпишем.

— Нет, ребята, здесь что-то не так, — словно ударило меня. — Какая может быть презентация без контракта? Давайте уж сначала подпишем бумаги, а потом займемся остальным.

Переглядываются и говорят: «О'кей». Какая-то женщина приносит вариант контракта. Смотрю — а там вовсе не та сумма, на которой мы сошлись во время переговоров во Франции. Перевожу взгляд на испанцев:

— Как же так?

— Ты не обращай внимания, это предварительный вариант, так, для проформы. Настоящий мы подпишем потом.

«Интересное кино, — думаю. — Что они, за дурачка меня держат? Не получится!» И говорю:

— Нет, друзья, я так не согласен. Мы едем в гостиницу. А они все вместе как заголосят:

— Как же так?! А народ?! Там люди собрались на презентацию!

— Ну, это, извините, ваши проблемы, — отвечаю. — Сами теперь им все объясняйте. А я, если вам не нужен, поеду обратно во Францию.

Берем с моим представителем такси и уезжаем в отель— чтобы переночевать и на следующий день улететь обратно в Страсбург. Я не блефовал — знал, что французы в любом случае примут меня обратно. И тут где-то в десять часов вечера раздается телефонный звонок. На проводе — люди из «Сельты».

— Возвращайтесь, — говорят. — Все будет о'кей. «Ладно, — думаю. — Интересно, что они теперь выдумают». Но в этот раз, к счастью, все обходится без проволочек. Подписываем заранее обговоренный контракт, после чего едем на долгожданную презентацию.

— Вот теперь — порядок, — говорю. — И народ доволен, и я.

— Ну и отлично, — вздыхают. — Поехали тогда в ресторан отмечать.

Я могу предположить, почему испанцы изначально решили схитрить. «Сельте» я обошелся в три миллиона долларов, став самым крупным приобретением за всю историю клуба. Это были сумасшедшие по тем временам деньги. Помню, как я сам удивлялся, услышав, как какого-то вратаря купили за миллион долларов. Мне эта сумма казалось нереальной.

Вот и в «Сельте», потратившись на дорогой трансфер, видимо, решили сэкономить на моей зарплате. Но к счастью для меня, им этого сделать не удалось. Я мог вздохнуть с облегчением. Вся рутина осталась в прошлом, и мне теперь надо было лишь тренироваться и играть в футбол, по которому я порядком успел соскучиться.

Однако, предположив, что все проблемы в прошлом, я кардинально ошибся» Привыкнув во Франции к замечательным тренировочным условиям, я ожидал, что уж в Испании-то все будет на порядок лучше. Однако у «Сельты» инфраструктура оказалось на уровне каменного века.

Про раздевалку типа барака я уже рассказывал. Когда я в первый раз ее увидел, спросил у испанцев:

— У вас что, война тут недавно была? Бомбардировки?

Особенно контрастно эта раздевалка смотрелась на фоне шикарных автомобилей, на которых игроки приезжали тренироваться. Представляете «порше» на фоне убогой и обшарпанной халупки? А один парень пришел после тренировки и не обнаружил своей машины — угнали. Что удивляться: охраны-то и в помине не было.

О тренировочном поле тоже стоит сказать отдельно — учитывая дождливый климат Галисии, порой заниматься приходилось по колено в грязи. Думал тогда:

«Елки-палки, ну как тут вообще можно играть, когда для подготовки созданы такие условия»? Тем не менее я терпел и особенных претензий не высказывал. Все-таки у меня еще не было статуса звезды. Я был просто хорошим футболистом, новичком, от которого чего-то ждут.

Сама команда оказалась не менее «замечательной». В Испании, как выяснилось, ее уже давно называли «лифт» — за то, что она постоянно курсировала из одного дивизиона в другой. В первые месяцы я пребывал в настоящем унынии.

Пусть меня все устраивало в бытовом плане. Предоставили хороший дом, рядом с морем, куда я сразу перевез семью. Но ведь я — футболист, для меня главное — игра. А с ней у «Сельты» дела обстояли не самым лучшим образом.

В раздевалке игроки наперебой кричали, что всех порвут. А выходили на игру — и сразу же замолкали и опускали головы. Никто не хотел открываться и получать мяч. Я бегал, рвал жилы, пытался забивать, но что можно было сделать, когда мы тут же пропускали два мяча в свои ворота? У игроков не было класса. И ты хоть в лепешку разбейся, а в одиночку ничего не сделаешь.

Ребята же были довольны одним тем, что играют. Высоких целей перед ними никто не ставил. И выступали они соответствующим образом: как придется. Тренировались тоже спустя рукава. Да и тренер, Фернандо Кастро, был под стать команде — без имени, без достижений. Звезд с неба он не хватал и работал за копейки. В Испании его по большому счету никто не уважал.

Меня, понятное дело, такое положение вещей совсем не устраивало. Первый год превратился в сплошную борьбу. Я не хотел мириться с тем, что видел. Порой даже с тренировок уходил. Видел, что тренер очень многое делает не так, как нужно, А когда я пытался обращать его внимание на некоторые вещи, он надувал губы:

— Раз такой умный, занимайся один, так, как хочешь.

— Ладно, спасибо, тогда я пойду, — отвечал я. И уходил.

Злило меня и то что тренер иногда ставил меня на тренировках не на моем любимом месте, где я мог принести команде максимум пользы, а на краю полузащиты.

— Зачем такие эксперименты? — удивлялся я. На что следовал ответ:

— Я тренер, я и решаю.

Ладно — подчинялся. На тренировках стоял себе на бровке, причем мяча почти не получал. У ребят игра шла по принципу: вперед-назад. С видением поля и тактическим мышлением у многих были проблемы. Тогда я разворачивался и уходил: «Парни, если не собираетесь отдавать мне передачи, я лучше в раздевалку пойду». Мое недоумение копилось с каждой неделей. В итоге все вылилось в грандиозный конфликт, который случился в Хихоне, где мы встречались с местным «Спортингом». О нем расскажу чуть ниже.

До этого мы проиграли несколько матчей подряд. Самое удивительное, эти встречи развивались по похожему сценарию. В первом тайме мы открывали счет, а затем соперник забивал нам два-три мяча и побеждал. Голы же, как правило, пропускали из-за элементарных, детских ошибок в обороне. Сзади стояли пять «столбов»-защитников, кто-то на ровном месте терял мяч, и после этого парочка нападающих соперника моментально подхватывала его, обыгрывалась и забивала гол. А ответить уже не получалось. Я бесился:

— Вы что, специально все это делаете? Почему нельзя заранее просчитать варианты? А как вы играете в атаке? Почему нельзя отдать элементарный пас партнеру, который находится в десяти метрах от тебя, и побежать открываться в свободную зону? Почему в раздевалке вы все рвете глотки, а выходите на поле — и никто никому не подсказывает?

Понятно, многим мои претензии не нравились. Далеко не ветеран по футбольным меркам, да еще и новичок — и «учит их жизни». Некоторые начали закулисную возню в отношении меня. Мол, зачем нам этот баламут?

Но я не боялся. Знал, что на поле я выполнял свою работу так, как никто другой. Я и на тренировках выкладывался до последнего, хотя многое мне не нравилось, и в игре мог показать пример партнерам. А другим было все равно.

Я начал открыто высказываться на эту тему в прессе. Прямо говорил обо всем — и о команде, и об условиях для занятий. Как можно было молчать, когда мы выходили на тренировочное поле и я видел там «лепешки» от коров или каких-то других «крупнорогатых» животных? Когда я приходил в раздевалку и там не было горячей воды?

— Как же так? — вспыхивал я. А местные в ответ возмущались:

— Что он выступает? Кто он такой?

Мол, пришел в наш огород и что-то тут пытается переделать. Я отвечал:

— Ребята, я не выступаю — я говорю о том, что в профессиональной команде все должно быть по-другому. Мы где живем-то вообще? Какой век на дворе? Не каменный же? Вы все кричите, что в России медведи по улицам ходят. А у нас в «Спартаке» тренировочная база еще тридцать лет назад была построена — и она в сравнение не идет с вашим бараком.

А ребята и на самом деле ничего не знали. Они не ездили за пределы Испании, да и в самой стране их никто не уважал. Метались себе между первым и вторым дивизионами — и были никому нужны.

Журналисты после моих выступлений разделились на два лагеря. Одни поддерживали меня, другие, напротив, критиковали. То же самое касалось и болельщиков. Да, они видели, что я неплохой футболист. Но результата у команды не было. А тут еще я со своими выступлениями в печати. Остальные-то прятались. А я становился виноватым.

…В Хихоне мы тоже забили первыми. Я обыграл пару человек, отдал пас, и какой-то чудак с ленточки вколотил мяч в ворота. «Ладно, — думаю, — 1:1 сыграем, и то хорошо». Я всегда держал в уме, что уж один-то гол мы в любом случае пропустим. Однако к перерыву счет остался прежним. Игра у «Спортинга» совершенно не клеилась. И тут во втором тайме у них выходит на замену совсем молодой пацан, метр с кепкой, по моим ощущениям, лет шестнадцати. «Наверное, с трибуны какого-то ребенка спустили, чтобы против «Сельты» поиграл», — усмехаюсь про себя.

Проходит некоторое время — и мне уже не до улыбок. Следует длинный заброс мяч в нашу штрафную, и два защитника «Сельты» (один ростом метр девяносто, другой — метр девяносто три) не могут разобраться в элементарной ситуации. Мяч подхватывает этот самый малыш, выходит один на один с вратарем и сравнивает счет. Я стою в центре поля, чешу в затылке: «Может, «сдают»? Как так можно ошибаться?»

Ладно — игра продолжается. Проходит пять минут — ситуация повторяется один в один. Мяч выбивается в сторону наших ворот. Два наших чудо-защитника сталкиваются лбами и падают Маленький смотрит: о, мяч! Берет и с трех метров расстреливает нашего вратаря — 2:1 в пользу «Спортинга».

И тут я уже не выдержал и психанул.

— Что вы творите? — закричал. — Как можно так играть? Что это вообще такое?

У меня началась истерика. И не в силах больше сдерживать себя, ору:

— Идите вы все вместе куда подальше! И ухожу с поля.

После этого начинается самое интересное. Оказывается, «Сельта» к тому времени уже использовала лимит замен, а я в пылу борьбы внимания на это не обратил. Думал, что тренеры все поймут и заменят меня.

Уходя, кричу им:

— Меняйте меня к чертям собачьим! Я больше играть не буду. Мне такая ерунда на поле не нужна!

Кричу, что самое интересное, по-русски. Дохожу до скамейки — выталкивают обратно:

— Иди играй, ты что?

Все вокруг бегают, суетятся, руками машут. Я в бешенстве:

— Идите сами на поле, показывайте там свои «понты»! А я не пойду! Что привязались? Сказал: меняйте!

На меня нацелены все камеры, повисает пауза. И только через некоторое время соображаю, что замены у «Сельты» закончились. Понимаю абсурдность ситуации. Перестаю сопротивляться, и меня наконец-то возвращают на поле.

Тем не менее до конца матча я демонстративно валял дурака. Играл, как они. Не бегал, а стоял себе на одном месте — «курил бамбук». Давали мяч — возвращал его обратно. Так со счетом 1:2 и закончили.

В раздевалке после матча, разумеется, царил кавардак. Все прыгали, что-то кричали в мой адрес. Но я сразу послал их всех далеко и надолго:

— Отстаньте от меня и делайте что хотите! Играйте и дальше в свой бестолковый футбол.

Собрал вещи и ушел.

После скандала в Хихоне многие в команде на меня ополчились. В клубе выписали штраф и отстранили на десять дней от тренировок. Но мне было все равно. Тем более я знал, что прав. Да и самому оставаться в «Сельте» уже не хотелось. Начал звонить знакомым агентам:

— Ищите мне другую команду! В этом свинарнике я больше играть не хочу! Когда люди так непрофессионально относятся к своей работе, мне с ними в одной команде делать нечего. С такой игрой второй дивизион ждет их с распростертыми объятьями.

Но постепенно все стало утихать. Я снова вернулся в команду. Хотя болельщики долго не могли простить моего демарша. Кое-кто даже решил отомстить. Парни приехали к моему дому и облили белые ворота черной краской. А рядом написали на заборе: «Заткнись и играй в футбол!»

Уже потом, через какое-то время, у многих в «Сельте» все-таки стали закрадываться сомнения: а может, действительно, Мостовой прав? Что мы постоянно под всех «ложимся»? Со временем и ребята начали относиться ко мне немного по-другому. Они же видели, как я переживаю за команду и выкладываюсь на тренировках. И постепенно вставали на мою сторону. Если сначала коллектив в отношении меня разделился примерно половина на половину, то в скором временем меня поддерживало уже процентов восемьдесят в команде. Ребята так же стали отдаваться работе, как и я. И я почувствовал: мы вполне можем поменять существующее положение.

С этого момента дела в «Сельте» пошли в гору. Мы стали одерживать победы не только дома, но и на выезде. А те болельщики, которые облили мои ворота краской, пришли на один из матчей с плакатом, в которой просили извинения за свой поступок. «Алекс, ты был прав» — к этому сводилась суть написанного. Но я-то и сам знал, что не виноват. Поэтому, с одной стороны, мне было все равно, но с другой — чуточку приятно из-за того, что люди наконец поняли, что к чему.

А в команде мне многие после этого говорили спасибо за то, что встряхнул местное «болото». В следующем же сезоне, когда в «Сельту» перешел Валерка Карпин, мы уже вдвоем начали «трясти» местное руководство. У Карпа характер вообще будь здоров, покруче моего. И мы на пару с ним начали делать все, чтобы ситуация в клубе менялась по всем направлениям, давали советы, подсказывали. «Друзья, если вы хотите создать по-настоящему профессиональную команду, недостаточно только набрать хороших футболистов. Нужно еще создавать условия для их работы», — твердили мы.

После этого у нас началось строительство клубной базы, для команды наконец-то купили автобус, которого раньше у нас не было. До этого мы брали его в аренду, и данный факт тоже вводил меня в недоумение. Я часто говорил руководству:

— Как так можно? Команда высшего дивизиона — и без собственного автобуса? Купите, разрисуйте его, напишите крупными буквами слово «Сельта». Это же имидж клуба!

Вспоминаю и еще один разговор с президентом «Сельты», который состоялся после моего очередного выступления в газете.

— А что, у вас на базе разве плохо? — спросил он. Тут уже я буквально вспыхнул:

— Вы что, издеваетесь? Вы видели, где мы переодеваемся? Как моемся — по два человека — а остальные ждут своей очереди?

Но он продолжал косить под дурачка:

— А какие проблемы-то?

А у самого — частный дом на территории в десять гектаров с несколькими лифтами. И я ответил ему:

— Проблем нет. Если у нас так все хорошо, давайте поменяемся. Мы будем переодеваться и мыться у вас дома, а вы — у нас в раздевалке.

Он в ответ: ха-ха-ха. Но смех смехом, а когда руководители клуба стали чаще приезжать на базу, они и сами поняли, что перемены нужны.

Столь ужасные условия для тренировок поначалу были не только у нас. У «Депортиво», наших соседей из Галисии, они были еще хуже. Команда приезжала в какую-то непонятную раздевалку, переодевалась, садилась обратно в автобус и ехала тренироваться на поле, принадлежащее некой школе. Качество газона было соответствующим. А ведь «Депортиво» соперничал за первые позиции в испанском футболе с великими «Барселоной» и «Реалом»! И при этом команда не имела собственной тренировочной базы.

Меня все это очень удивляло. Я постоянно задавался вопросом: как может испанская лига выкидывать на ветер сумасшедшие деньги, рекламируя свой футбол, и вместе с тем не обращать внимания на подобные вещи? Может, это и мелочи, но из них тоже складывается имидж.

Следующий, второй мой год в «Сельте», уже проходил под знаком подъема. Карпин, я, Ревиво, Мазинью, Макелеле — все вместе мы стали тащить команду из болота наверх. Подъему способствовало и то обстоятельство, что в команде сменился тренер — вместо Фернандо Кастро пришел опытный Хавьер Ирурета.

Карпин поначалу сомневался, идти к нам или нет. Но в «Валенсии» у него далеко не все складывалось благополучно. Карпа купили за большие деньги, и тренер Хорхе Вальдано порой откровенно начинал его «душить», считая, что тот их не отрабатывает.

И тут в «Сельту» позвали Ирурету, который знал Валерку по «Реал Сосьедаду». Он сказал Карпу:

— В «Сельте» уже есть один русский, Мостовой. Хочу сделать из вас связку. Вижу, что в Виго у меня есть возможность создать неплохую команду.

И Валерка согласился. Он хотел играть. Карпу надоело постоянно находиться под прессом, и он решил сменить обстановку.

«Валенсия» — вообще специфичный клуб. И болельщики там особенные. Случится у тебя небольшой кризис в игре, выпадешь из состава на два-три матча, так тебя потом с потрохами съедят. Другой мой одноклубник по «Сельте», бразилец Мазинью, тоже прочувствовал это на себе. Его в «Валенсии» буквально сгноили. А Мазинью, между прочим, был чемпионом мира. Перейдя в «Сельту», он словно расцвел.

В сезоне 1997/98 мы заняли пятое место. Хотя по ходу чемпионата долго шли в тройке. Для меня самым памятным оказался матч с мадридским «Реалом». Мы выиграли со счетом 2:1, а я забил два мяча. По разу наша команда победила «Валенсию» и «Барселону», причем я снова не ушел с поля без голов. Кроме этого, мы дошли до полуфинала Кубка Испании. Таких результатов «Сельта» никогда прежде не показывала.

По окончании в городе сезона царил самый настоящий праздник. После победы в последнем домашнем матче, которая обеспечила команде путевку в Кубок УЕФА, нас посадили в открытый автобус и повезли по улицам Виго. В центре города было не протолкнуться, а главная площадь буквально кишела светящимися от радости людьми. Народ потом целую ночь пил, гулял и веселился. От нашей команды такого успеха никто не ждал. Люди и предположить не могли, что это только начало. А вот мы сами были уверены, что можем играть еще лучше и показывать более высокие результаты.