27 августа

Артиллерийская подготовка перед наступлением 8-й армии продолжалась с 6 до 8 ч утра. Наступление армии началось с в 8 ч 10 мин. 128-я стрелковая дивизия наступала на позиции 412-го полка. Ее наступление получилось настолько быстрым, что в Рабочем поселке № 8 противник не успел даже опомниться.

Только ко второй половине дня немцы поняли, что случилось, и стали известны некоторые подробности боя за Рабочий поселок № 8. На него был обрушен сильный огонь артиллерии, немецкие позиции были атакованы примерно 1000 человек. Часть гарнизона смогла вырваться из окружения. Небольшая часть пробилась к 366-му полку.

К 13 ч 30 мин, судя по Журналу боевых действий 8-й армии, 128-я стрелковая дивизия вела бой за передний край противника на фронте: Липка, отметка 11,5. Наиболее сильное сопротивление противника было встречено в опорном пункте Липка.

Только 26 августа сменившая 128-ю дивизию 3-я гвардейская стрелковая дивизия двумя полками атаковала опорный пункт 366-го полка в роще «Круглой». Здесь надо несколько вернуться назад. Дело в том, что смена 128-й дивизии гвардейцами Мартынчука произошла буквально накануне наступления. И никаких документов о передаче боевых участков штаб Мартынчука не получил. Командиры стрелковых полков и штаб дивизии не имели себе никакого представления об обороне противника.

Поэтому, совсем неудивительно что, несмотря на сильный артиллерийский обстрел, подавить оборону противника не удалось. Немцы смогли подбить три танка, один с помощью орудий ПТО, два других – подорвались на минах. С 3-й гвардейской дивизией также должны были действовать танки огнеметного батальона. Однако, выяснилось, что к началу наступления дивизия получила танки 1-го батальона 16-й танковой бригады. Они были приданы 5-му гвардейскому стрелковому полку. Видимо, все эти машины за день боя и были потеряны.

При попытке подразделений 13-го гвардейского полка атаковать опорный пункт в лоб, он встретил сильный огонь противника. Первая атака успехом не увенчалась. Около 12 часов бойцы пошли во вторую. И она была остановлена сильным огнем. Попытка преодолеть деревоземляной забор успехом не увенчалась. Под прикрытием дымовой завесы, его попытались поджечь выстрелами из ампулометов, но немцы потушили пожар.

По нашим данным, часть своих траншей враг все же потерял. Но видимо речь идет о окопах боевого охранения. Цена такого успеха была очень высокой… За время боя в 13-м гвардейском полку были убиты начальник артиллерии полка и ранены военком и два командира батальонов. В его ротах осталось по 15–20 человек боевого состава. 2-й батальон полка потерял 400 человек за день, а 1-й батальон потерял 30 % личного состава. Это была цена чужих ошибок.

19-я гвардейская дивизия Д.М. Баринова крупных успехов не добилась. Ее 61-й гвардейский стрелковый полк был остановлен сильным огнем из района отметки 33, 7 и нескольких дзотов севернее нее. 56-й гвардейский стрелковый полк вышел на западный берег. р. Черная вместе с танками.

Несколько дополняет картину сухих и лаконичных донесений то, как описывает 27 августа автор очерка об истории 19-й гвардейской дивизии:

«19-я гв. дивизия встретила упорное сопротивление немцев у речки Черная. Врагу удавалось некоторое время удерживать позиции. В первые минуты наступления противник не раскрывал свои огневые точки, но едва цепи гвардейцев приблизились к первой траншее на 60–80 метров, как из глубины его обороны открыла огонь артиллерия и минометы, ударили пулеметы. В результате сильного пулеметного огня в полосе наступления 56-го гв. полка на левом фланге залег 1-й батальон по берегу р. Черная. Командир дивизии приказал ввести в бой приданную танковую роту. После такой поддержки батальон под командованием старшего лейтенант Пушкина захватил первую траншею противника и начал бой за вторую».

Наибольших успехов добилась 24-я гвардейская стрелковая дивизия П.К. Кошевого. Она прорвала немецкую оборону на левом фланге 223-й пехотной дивизии. Это случилось на том участке, который был признан офицером 12-й танковой дивизии непригодным для действий бронетехники. Однако каждая наша дивизия первого эшелона получила для усиления по батальону огнемётных танков и 3-й батальон 425-го пехотного полка начал отход под напором гвардейцев с танками. На дороге Келколово, Гайтолово прорыв получился глубиной до 1 км. На этом участке также занимал т. н. батальон Бадстюбера, его тоже потеснили на запад. В бою был убит командир батальона. Оборона 223-й пехотной дивизии была прорвана на стыке с правым флангом 227-й дивизии. Противник пока не осознал этого до конца. По немецким данным, 3-й батальон 425 полка смогли потеснить только после 19 часов. Прорвавшихся контратаковали резервы 425-го полка, а также рота 3-го батальона 322-гополка.

П.К. Кошевой вспоминал, что по показаниям пленных, у немцев был полковой праздник, и офицеры отсутствовали. Однако немецкие документы этого не подтверждают. Более того, факт отхода батальона 425-го полка в дальнейшем рассматривался трибуналом.

Что касается роты танков 503-го танкового батальона, приданных дивизии П.К. Кошевого, то с выделенными силами сопровождения они быстро продвинулись на запад. Более того, в отчете батальона прямо сказано, что прорыв обороны противника произошел без серьезного сопротивления. К вечеру танки 503-го батальона вышли к отметке 40,4. Приданные 24-й гвардейской танки 507-го батальона также быстро продвигались к отметке 40,4. Утренние донесения штаба 223-й дивизии в штаб корпуса подтверждают это. Действия танков серьезно осложнила местность, покрытая сплошным лесом.

Положение 26-го армейского корпуса и 8-й армии на 27 августа. Ход боевых действий 27–28 августа

Южнее 265-я стрелковая дивизия потеснила 2-й батальон 425-го полка, выбив его из Тортолово. Батальон оттеснили к насыпи узкоколейки между Апраксиным и Эстонским поселком. Там он отошел на выгодный для обороны рубеж – вдоль насыпи была подготовлена оборонительная позиция. Сюда же направили мотоциклистов из 12-й танковой дивизии. Немцы зацепились за этот рубеж и не дали развить успех.

По другим данным, Тортолово захватили танкисты. И это частично подтверждается, так как начштаба 26-го корпуса сообщал, что прорыв немецкой обороны здесь был достигнут именно танками. А крупные силы пехоты за ними сначала не пошли. Поэтому противник считал случившееся утром 27 августа не имеющим особого значения.

11-я стрелковая дивизия силами 163 и 219-го полков в первом эшелоне перешла в наступление на сильно укрепленную позицию Тортолово, Мишкино, отметка 40,5. К исходу дня 163-й стрелковый полк, понеся значительные потери, занял траншеи противника в 400 м юго-восточнее Тортолово. 219-й стрелковый полк не смог продвинуться вследствие сильного огня противника.

Опомнившийся противник решил провести контратаку у Тортолово силами подразделений 5-го мотопехотного полка и частью танкового полка 12-й танковой дивизии. В дальнейшем, это соединение получило название группы Мюллера.

В 19 ч началась контратака этой группы, 5-й мотопехотный полк двигался по обе стороны дороги Мга-Марково с мотоциклетным батальоном на левом фланге. На самом крайнем левом фланге находились истребители танков дивизии. Танки в контратаке не участвовали, они не успели подойти.

Контратака началась для немцев достаточно удачно. Целью для 5-го мотопехотного полка было Тортолово, но под сильным огнем атака была остановлена у деревни. Мотоциклетный батальон остановил атаку из-за того, что западнее узкоколейки прорвали советские танки и фланг батальона оказался открыт.

Если работать с документами 26-го корпуса и 18-й армии, то складывается впечатление, что до вечера в немецких штабах считали, что на участке 26-го армейского корпуса все относительно благополучно. Штаб Водрига надеялся, что в ближайшие сутки ему быстро удастся восстановить ситуацию. Ожидалось прибытие резервов.

Штаб Линдеманна быстро определил три главных направления удара. Главный удар, по мнению немцев, наши части наносили вдоль железной дороги. Утром самым опасным участком немцы считали Тортолово. В штабе Кюхлера царила нервозная атмосфера – крупное советское наступление означало, что все прежние планы находятся под угрозой.

К вечеру Линдеманну разрешили перебросить 1-й батальон 401-го полка 170-й пехотной дивизии на участок 227-й дивизии. Также из состава 50-го корпуса должна была прибыть группа танков из 12-й танковой дивизии (группа Дитте). В ее составе было 6 танков.

В штабе Ф.И. Старикова по итогам 27 августа был сделан вывод о ходе боевых действий: противник застигнут врасплох, не имея вблизи тактических резервов, противник оказывает сильное огневое сопротивление. Наибольший успех части армии имели на участке 6-го гвардейского стрелкового корпуса. Частично эта оценка соответствовала действительности. Действительно, весь день интенсивно вела огонь немецкая артиллерия. Только артиллерийский полк 227-й дивизии сделал 6670 выстрелов. Вся судьба операция зависела от того, что произойдет в ближайшие дни.

Вороново

Южнее железной дороги наносили удар 286 и 327-я стрелковые дивизии. Итоги наступления были неутешительными. 994-й стрелковый полк 286-й дивизии наступал на Вороново с северо-востока, но будучи встречен сильным ружейно-пулеметным огнем и минометным огнем, понес большие потери и окопался у проволочного заграждения.

Приданные дивизии танки 500-го огнеметного батальона в составе 7 КВ, 7 ТО-34 действовали вместе с 994-м полком. Танкисты потом докладывали, что 1-ю укрепленную линию танки заняли без пехоты. При подходе к траншеям противника танки сделали по 18–20 выстрелов из огнемета. 4 танка КВ форсировали р. Назия, но дальше танки не пошли, т. к. пехота за ними не последовала.

Журнал боевых действий 223-й дивизии так комментирует эти события: «на участке 385 пп противнику… удалось во многих местах ворваться в наши траншеи. Многочисленные вклинения были ликвидированы контратаками, полк был усилен ротой саперов 223-го саперного батальона, а также двумя ротами батальона Лоренца».

327-я дивизия в ходе наступления вышла в лес южнее Вороново. Командир 286-й стрелковой дивизии принял решение сковать противника у Вороново с фронта своим резервом (учебный батальон и заградотряд). Основными силами 994-го и 996-го полков обходным маневром с юго-востока и юго-запада овладеть первоначально насыпью железной дороги в районе северного и южного домов отдыха, а затем изолировать центр сопротивления и ликвидировать противника в Вороново. С этой целью во второй половине дня был введен 2-й эшелон – 996-й стрелковый полк. Он начал наступление через боевые порядки 994-го полка, но перемешался с его подразделениями и был также остановлен огнем противника.

В описании штурма Вороновского укрепленного узла говорится, что противник начал подтягивать резервы с направления 57,1, подготавливая контратаку по нашим частям, сосредоточив до двух рот, противник был накрыт огнем артиллерии, РС, пулеметов и почти полностью уничтожен. Противник пытался подтянуть вторую группы по дороге Турышкино-Вороново, но она также была рассеяна.

В этот день началась трагическая эпопея для танкистов 500го танкового батальона. 4 тяжелых танка командира роты 500го танкового батальона лейтенанта С.Ф. Шмакова ворвались в Вороново. Они прошли по немецкому опорному пункту огнем и гусеницами. Далее они переправились через р. Назия, но так как пехота не пошла, они возвратились на северную окраину Вороново, уничтожили несколько огневых точек и дзотов, вторично перешли через р. Назия. Однако пехота за ними вновь не пошла. И по танкам на западном берегу был сосредоточен ураганный огонь, в результате чего все 4 танка были подбиты – отбиты ленивцы, опорные катки и перебиты гусеницы.

Экипажи с места продолжали уничтожать вражеские дзоты до 18 ч 27 августа, одновременно пытаясь восстановить танки, но ничего не вышло. В 18 ч артиллерией противника были подожжены танки лейтенанта Баранова и лейтенанта Карнауха. Из состава экипажей сгоревших танков один человек был убит и один ранен. В танке командира роты Шмакова, снарядом сорвало верхний люк башни, отлетел ленивец, и слетела гусеница.

С наступлением ночи экипажи двух сгоревших танков получили разрешение от командира роты пробраться в расположение батальона. Экипажи прошли немецкие траншеи, но, встретив группу людей, лейтенант Карнаух подорвал себя гранатой. К утру 28 августа вышли всего 4 человека, среди них был лейтенант Баранов. Остальные танкисты продолжали держать оборону.

8-я армия не смогла в первый день наступления прорвать оборону противника ни на одном из участков. Задача дня не была выполнена. Это был первый тревожный сигнал, что что-то пошло совсем не так. Собственно, при такой подготовке операции ожидать другого результата было бы сложно. Следующий день, 28 августа, становился решающим для хода всей операции.

 

28 августа

На 28 августа штаб 8-й армии поставил в 3 ч 10 мин утра приказом № 030 следующую задачу:

– 6-й гвардейский стрелковый корпус вместе с 265-й стрелковой дивизией должен был наступать в направлении Синявино, уничтожая противника в районах роща «Круглая», отм. 38,7. К исходу дня соединения должны были выйти на дорогу Рабочий поселок № 5, ст. Подгорная, западная опушка рощи восточнее Синявино, отм. 38,3, оз. Синявинское. По ликвидации противника в роще Круглая, отм. 33, 7, вывести 19-ю гвардейскую стрелковую дивизию во второй эшелон за левый фланг корпуса.

128-я стрелковая дивизия продолжала вести бой. В 21 ч 27 августа противник атаковал с юга и отбил Рабочий поселок № 8, отбросив части 741-го стрелкового полк на 400–500 метров.

Южнее ситуация развивалась так. Если 3-я гвардейская дивизия основной массой своих сил все еще не могла добиться успеха. Как сказано в боевом донесении 13-го гвардейского полка «продвижение подразделений полка вперед невозможно ввиду того, что деревоземляной вал, лежащий на протяжении всей полосы наступления полка еще не разрушен полностью, за валом имеются дзоты и минные поля».

Командир дивизии Мартынчук решил подойти к решению задачи творчески – и это было правильное решение. Он пытался использовать частичный успех соседа и обойти опорный пункт с севера и юга. 3-й батальон 13-го гвардейского полка обходил немцев по болоту с севера, стрелковые батальоны 5-го гвардейского полка обходили опорный пункт с юга.

Обход с юга стал возможен, так как дивизии Баринова удалось продвинуться и потеснить противника. Пока ее 61-й гвардейский стрелковый полк помогал 3-й гвардейской в бою за рощу «Круглая», остальные части продвигались на запад.

Как свидетельствуют документы противника, прорыв немецкой обороны получился рано утром.

В штаб 227-й дивизии сообщили об этом около 6 ч утра. Оборона была прорвана на правом фланге дивизии, фланг открыт, часть личного состава 366-го полка начала отход на север. Вслед за бойцами 19-й гвардейской обходить фланг противника начали бойцы 5-го гвардейского стрелкового полка.

На правом фланге 227-й дивизии началась ожесточенная борьба за просеки, одна из высоток на одной из просек, только 28 августа не менее трех раз переходила из рук в руки. Сейчас эта высотка известна среди поисковиков как «Егерская», тогда немцы ее называли «Холм полководца». В ходе боя 19-я гвардейская дивизия вышла к отметке 33,8 и скоро уже могла начать форсирование болота, двигаясь к Синявинским высотам. Более того, сам штаб 366-го полка оказался на пути наступающих красноармейцев.

Поэтому именно противник решил бросить 1-й батальон 401-го полка, чтобы восстановить положение. Однако его пришлось использовать для усиления батальона 366-го полка. Этот батальон 401-го полка имел из 450 человек 390 из пополнения и 20 % из них оказались без винтовок. Присылка Венглеру подкреплений еще больше усложняла задачу для дивизии Мартынчука. Ведь ее 13-й гвардейский полк уже успел понести большие потери, а теперь только ему противостояли почти три батальона противника.

А во второй половине дня в бой с наступающими бойцами 19-й гвардейской дивизии вступили артиллеристы. Это уже случилось в 2 км южнее Синявино. Немцы называли этот район «Бель Ами» и он находился на одной из двух основных дорог – Артиллерийской дороге. Артиллеристы были там окружены. В Синявино спешно организовывалась оборона.

К сожалению, возможность достигнуть крупный успех омрачалась одним обстоятельством, о котором не знал противник. Начали сказывать недостатки подготовки операции. В частях 19-й гвардейской дивизии уже было неважное положение с патронами. Об этом упоминает и К.А. Мерецков. Документальных подтверждений этому факту до определенного времени найти не удавалось.

Однако, сравнительно недавно в подборке документов по Синявинской операции, в фонде Волховского фронта, были обнаружены материалы расследования о причинах недостатка боеприпасов в ходе боев. Из этих документов выяснилось, что патронов для «ТТ» в течение 27–28 августа действительно не хватало. Однако не потому, что бойцы расстреливали их попусту. Этих патронов к началу операции на армейских складах было чуть более трети одного боекомплекта. Этого было, мягко говоря, мало. Поэтому наши автоматчики не могли ввести огня необходимой плотности. Вдобавок, из-за плохого состояния дорог, подвести их вовремя часто не было возможности.

Вернемся к описанию боевых действий. Наиболее опасное для противника положение создали бойцы 24-й гвардейской стрелковой дивизии. По немецким данным, 24-я гвардейская дивизия прорвала оборону на левом фланге 223-й дивизии. Это случилось на участке 3-го батальона 425-го полка. К 8 ч 30 мин 28 августа ситуация складывалась следующим образом: левый фланг батальона отошел, наши передовые части, по данным противника, были уже у отметки 33,8.

24-я гвардейская дивизия продвинулась западнее отметки 40, 4. Теперь ударная группировка 6-го гвардейского корпуса была перед немецкой отсечной позицией. В тот момент авангард 8-й армии был всего в 1,5 км от Синявинского озера. Немецкие контратаки были успешно отбиты. Однако темп наступления был потерян, противник все же успевал перебрасывать резервы, для того, чтобы занять выгодный рубеж обороны. Бойцы 265-й стрелковой дивизии в этот день отбили у противника 1-й Эстонский поселок. Судя по журналу боевых действий 223-й дивизии, это случилось уже вечером, когда танки с пехотой провались на участке переброшенного сюда 3-го батальона 322-го полка. Немцы остановили наше наступление уже на позициях своей артиллерии.

В течение всего дня, вплоть до вечера в штабе 18-й армии считали, что не случилось ничего серьезного. О том, что оборона на дороге Г айтолово, Келколово прорвана, Линдеманн и его штаб знали, но не придавали этому достаточно серьезного значения.

Более того, Линдеманн лично побывал в этот день в штабе 26-го корпуса и потом посетил командиров всех его дивизий. Командир 223-й дивизии Лютерс сообщил ему, что контратака резерва – частей 12-й танковой дивизии, не удалась. Немцам удалось выйти к высоте 33 у Тортолово, но они были остановлены и безвозвратно потеряли два танка из пяти участвовавших. В штабе 223-й дивизии кроме этого, готовили контратаку сборной боевой группы во фланг 24-й гвардейской дивизии.

Только уже после 19 часов противнику стало ясно, что пора предпринимать срочные меры. Оборона прорвана, а части Красной армии двигаются к Синявино и Келколово.

От контратаки и восстановления положения противник пока не отказался. Казалось, немецкое командование ни в штабе корпуса, ни в штабе армии пока до конца не поняли того, что случилось.26-й армейский корпус был усилен всей 170-й пехотной дивизией (391, 399, 401-й пехотные полки). Два её полка хотели направить для контратаки из района пос. Михайловский. 2-й батальон 399-го полка решили направить к Синявино. Вскоре он частично оказался у Венглера. 401-й полк полностью подчинили 227-й дивизии. 1-й батальон был направлен на правый фланг 366-го полка, 2-й батальон – в Синявино, 3-й должен был занять оборону на позиции у Синявинского озера, на дороге Келколово, Гайтолово.

В то же время штаб 170-й дивизии принял полосу обороны на левом фланге 223-й дивизии. Взамен его пехотных батальонов ему подчинили часть сил 12-й танковой дивизии (батальон танков 29-го танкового полка, 5-й мотопехотный полк), 3-й батальон 425-го полка и оставшиеся части самой дивизии. Противнику удалось создать прочную оборону по южному краю вклинения.

26-й корпус также получил усиление артиллерией – 833-й артиллерийский дивизион, 1-й дивизион 70 полка реактивных миномётов (тяжелые реактивные миномёты), 846-й дивизион (15-см гаубицы).

И прибывший первый взвод 502-го танкового батальона с тремя Pz. IV и четырьмя Pz. III собирались использовать для поддержки контратаки 170-й пехотной дивизии. Сама дивизия тоже недавно прибыла и не успела полностью сосредоточиться. Однако танки батальона в ее боевых действиях участия так и не приняли. Через некоторое время командир танкового батальона доложил, что танки не могут пройти по мосту через Мойку по дороге Мга-Марково и по гати на дороге Сиголов-Славянка или Турышкино, Вороново, поэтому штаб корпуса распорядился отправить танки по дороге Турышкино, Карбусель на Вороново. А это был крюк в добрый десяток лишних километров по лесной грунтовой дороге. В итоге, и эта тоже оказалась совершенно непроходимой для новых танков.

За время этого сумбурного перемещения сломался один танк. А командир батальона вообще заявил, что его танки не предназначены для использования в таких условиях местности. В конце концов, штаб корпуса приказал отправить два, оставшихся способными двигаться, танка западнее р. Мойки.

Потери отдельных дивизий 8-й армии с 27 августа по 15 ч 28 августа уже составили по неполным данным:

128 сд – 149 убитыми и 580 раненными

265 сд – всего 158 человек

11 сд – 229 убитыми, 332 раненными.

Общие потери 26-го армейского корпуса убитыми за 27–28 августа составили, по не полным данным, около 300 человек убитыми, более 1100 ранеными, около 20 человек пропало без вести. Потери у противника были тяжелые, но он пока обладал превосходством в силе огня на поле боя. Особенно умелыми были действия немецкой артиллерии, вести контбатарейную борьбу с которой было очень сложно из-за провалов при подготовке операции.

Вороново

В 10 ч два батальона 996-го стрелкового полка форсировали р. Назия, в районе 700 метров юго-восточнее Вороново, отбрасывая и уничтожая на своем пути упорно сопротивляющегося противника и начали продвигаться вдоль насыпи узкоколейки на северо-запад. Там же был переправлен 3-й батальон 996-го полка, за ним 994-й полк. К исходу дня части вышли и закрепились в районе леса северо-восточнее оз. Барское. Немецкий опорный пункт в Вороново оказался под угрозой окружения. По немецким данным, это случилось ко второй половине дня.

В то же время, также наступавшая в этот день 327-я дивизия не смогла прорвать оборону противника. Обе наши дивизии понесли очень большие потери за время боев:

286 сд – 300 убитыми, 707 раненными;

327 сд – 191 убитыми, 717 раненными.

Их противник, 223-я пехотная дивизия за эти два дня потеряла около 50 человек убитыми. Соотношение потерь, мягко говоря, невыгодное, и свидетельствует о серьезных просчетах при подготовке боевых действий.

Эта неудача была тем более обидной, потому что задача состояла не во взятии отдельных опорных пунктов. Удайся наше наступление здесь, весь участок 223-й дивизии просто развалился бы на глазах. Дорога на Мгу была бы открыта.

 

29 августа

128-я стрелковая дивизия смогла отбить Рабочий поселок № 8. Далее дивизия успеха и продвижения не имела. Вплоть до конца боев ее положение на этом участке более почти не менялось.

Южнее, в центре и на правом фланге положение стало еще более угрожающим. Судя по донесению 227-й пехотной дивизии, к вечеру после перегруппировки и атаки от отметки 33,8 части 3-й гвардейской стрелковой дивизии, вышли:

5-й гвардейский стрелковый полк вышел в район южнее Рабочего поселка № 7, а 9-й гвардейский стрелковый полк вышел южнее станции Синявино. В это время, 13-й гвардейский стрелковый полк обошел рощу «Круглая» с севера и вышел на рубеж узкоколеек. Далее полк должен был продвигаться к Рабочему поселку № 7. Командный пункт дивизии должен был быть перенесен к отметке 33,8.

Пока план по охвату противника работал. Два батальона 366-го полка и батальон 170-й пехотной дивизии оказались в окружении. Чтобы пробиться к батальонам 366-го полка собирались использовать танки т. н. Группы Дитте. Утром 29 августа они отправились в Синявино, для поддержки роты 399-го полка, которой предстояло пойти на прорыв. Как выяснилось, прибывшие части батальона 399-го полка (из 170-й дивизии) оказались малобоеспособны. У многих солдат просто не было винтовок. Но вместе с двумя танками группы Дитте две роты этих солдат были отправлены к Венглеру.

Еще до этого по дороге к Венглеру пытались двигаться самоходные орудия 15-й батареи артполка 227-й дивизии. Вечером командир 15-й батареи сообщил о результатах боя. Его орудие получило 6 пуль из противотанкового ружья и сгорело, водитель был убит. Часть немцев сидела в этот момент в окружении около моста через ручей (т. е. у Рабочего поселка № 7), в бою была потеряна одна пушка ПТО.

В состав 227-й дивизии перебрасывались горные стрелки 5-й горнострелковой дивизии. Для того, чтобы усилить Венглера, к нему направили 3-й батальон 85-го горнострелкового полка.

Для обороны Синявино создавалась боевая группа, ее основу пока составлял 2-й батальон 401-го полка. Тем временем, бойцы 19-й гвардейской стрелковой дивизии вели бой на позициях немецкой артиллерии у Синявино. Предпринимались попытки ворваться и в само Синявино. Однако сохранившиеся наши документы об этом молчат. Немцы упоминают, о том, что бой шел по западной окраине Синявинского болота.

В целом, положение для противника сложилось угрожающее. Уже около самого Синявино слышалась стрельба. Наши части вполне могли захватить Синявино или перерезать основные дороги, по которым снабжалась немецкая группировка севернее. Во фронте обороны 227-й пехотной дивизии зияла брешь, которую противник при всем своем желании не мог закрыть.

Для Скотти, командира 227-й дивизии, что происходит на дороге Келколово, Гайтолово, было не совсем ясно. Чтобы выяснить ситуацию он сам поехал туда. По его приказу у Келколово развернули одну из батарей 240-го артполка. В это время к Келколово отступали разрозненные части 223-й дивизии, командир дивизии навел порядок, собрал их и направил всех бойцов к 3-му батальону 401-го полка.

Занять позицию у Синявинского озера получил приказ капитан Насс, командир саперов 227-й дивизии. Ему подчинили 3-й батальон 401-го полка. Он должен был организовать линию обороны от отметки 29,1 в 4 км восточнее Келково до позиций 5-й батареи 223-го артполка у озера Синявинского и готовится к атаке в направлении отметки 40,4.

Направленная в бой с колес, 170-я пехотная дивизия приняла командование над частью сил 12-й танковой дивизией (Группа Мюллера), 3-м батальоном 425-го полка. Немцам удалось создать линию оборону южнее дороги Келколово-Гайтолово. Дивизия смогла предотвратить развитие прорыва в южном направлении и стала основным противником для 24-й гвардейской и 265-й стрелковых дивизий.

В журнале боевых действий 24-й гвардейской дивизии ее действия за этот день описываются так: «Части дивизии, выполняя приказ штаарма, продвигались вперед…». Если быть более точными, то 70-й гвардейский стрелковый полк вводился в бой из-за правого фланга 71-го гвардейского полка. Сам 71-й гвардейский полк продвигался к озеру Синявинскому. 72-й гвардейский стрелковый полк должен был оказать помощь 265-й стрелковой дивизии и полк выделил один батальон для действий у 1-го Эстонского поселка. Там днем перешел в контратаку один из батальонов 391-го полка 170-й дивизии. Основное наступление дивизии силами 399-го полка было назначено на вечер 29 августа. Дивизии передали танки 29-го танкового полка.

В журнале боевых действий 8-й армии о действиях дивизии Кошевого сказано весьма лаконично, но более точно: «отразила контратаку противника с направления отм. 19,3. Дивизия наступала на Келколово, 70 сп находился у отм. 40,4, 72 сп обошел с запада 1-й эстонский поселок».

Теперь несколько более подробно остановимся на развитии ситуации. Как уже упоминалось выше, днем началась контратака противника – здесь явно имеются в виду действия усиленного 399-го полка. Полк перешел в наступление вечером 28 августа, по немецким данным им удалось отбить два опорных пункта, но у отметки 40,4 немецкий батальон был атакован с трех сторон и не смог продвинуться.

Ход боевых действий 29–30 августа 1942 г.

Еще одно свидетельство о боях 29 августа содержится в докладе 507-го танкового батальона. Вот как там описывается бой: «С 29 августа батальона вел бой с противником у отм. 40,4, который выбросил группу автоматчиков до 300 человек, поддержанных двумя танками, отрезав полки от их штабов. В результате боя был отброшен с большими для него потерями от огня танков, как в технике, так и в живой силе. В 19.00 бат-н достиг оз. Синявинское».

По немецким данным, наступавший от озера Синявинского на северо-восток 3-й батальон 401-го полк смог пробиться к левому флангу 399-го полка. Позже, уже вечером, контратакой гвардейцев с танками был оттеснен на исходные позиции.

Возвращаясь к описанию боя за 1-й Эстонский поселок, следует отметить, что данные на уровне полков несколько противоречат записям в корпусном журнале боевых действий. Вот как в донесении 391-го пехотного полка описывается бой за 1-й Эстонский поселок 29 августа:

«… Утром заняли один опорный пункт силами штурмовой группы. В 11 ч 30 мин русские выполнили атаку силами полка при поддержке танков (8 танков) с направления западной окраины 1-го Эстонского поселка и прорвали оборонительные позиции соседнего батальона… После прорыва танки повернули на северо-запад и проутюжили позиции 3 батальона и 4 батареи. Уничтожено: 105-мм гаубица, одна пехотная пушка, много тяжелого пехотного оружия…».

Немцев потеснили. Далее говорится, что в контратаку пошел в начале второй половины дня 1-й батальон, однако успеха он не имел. Успех пришел к немцам около 17 ч 30 мин, когда были подбиты 4 оставшихся танка, еще три были подбиты ранее, участок вклинения удалось сузить почти до старой линии обороны. Потери 391-го полка составили 38 человек убитыми, 146 ранеными, 42 пропавшими без вести.

Стоит добавить, что в журнале боевых действий 24-й гвардейской дивизии указывается, что 1-й Эстонский поселок был занят частями 265-й дивизии в 23 часа. Утром этого же дня должна была атаковать сборная боевая группа 223-й дивизии. Но скорее всего, ее действия уже увязывались с штабом 170-й дивизии. И из-за отсутствия документов, сказать что-либо определенное о ней мы не в состоянии.

По немецким данным, подчиненные 170-й танки в контратаке не участвовали из-за неясной ситуации с собственными минными полями. Однако это несколько противоречит приведенным выше сведениям.

Только к 19 ч вечера немецкое командование все же осознало, что быстро восстановить ситуацию ему не удастся. Штаб корпуса требовал ликвидировать части противника между 170 и 227-й дивизиями путем окружения прорвавшихся частей Красной армии. Пока же главной задачей для противника было остановить советское наступление. Более того, к Водригу приехал сам Георг фон Кюхлер. Главный вопрос командующего можно сформулировать просто: «Как?!». Водригу пришлось сослаться на громадное численное превосходство русских, которые оттеснили солдат всего двух батальонов (один из командиров позже предстал перед Военным трибуналом).

Надо отметить, что немецкая артиллерия пока действовала почти безнаказанно. Только часть батарей артиллерийского полка 227-й пехотной дивизии были атакованы бойцами 19-й гвардейской и вели бой в окружении или уже оказались захваченными.

26-й армейский корпус продолжал получить усиление. Прибыл 615-й артиллерийский дивизион (210-мм мортиры) и две батареи 846 дивизиона. Для более гибкого управления артиллерией было введено 113-е артиллерийское командование. Попытка использовать «Тигры» полностью провалилась. К 29 августа два Тигра было уже в нерабочем состоянии. Тяжелые машины были направлены для охраны дороги Мга-Марково, западнее моста через Мойку. А танки Т-3 из батальона были переданы в 2-й танковый батальон 29-го танкового полка 12-й танковой дивизии, чьи машины вели активные действия в этом районе.

Командир роты 502-го танкового батальона смог высказать, все, что он думает о ситуации самому Кюхлеру. В целом, он назвал район полностью непригодным для действий его танков, которые вдобавок постоянно ломались. Выяснилось, что их негде поставить даже во второй линии – они не могли никуда доехать. Однако скоро должны были прибыть танки из состава 66-го батальона. Их успели отправить в 16-ю армию, и теперь спешно возвращали обратно. Мы еще столкнемся с ними по ходу нашего повествования. Они сыграют свою роль в дальнейших событиях, но в отличие от «Тигров» останутся гораздо менее известными.

Вороново

996-й стрелковый полк, несмотря, на сопротивление противника, обходил противника мелкими группами, и затем уничтожал очаги сопротивления. В середине дня ему удалось овладеть северным домом отдыха, к исходу дня одним батальоном, развернувшись на восток, выс. 43, 0.

Противник пытался вернуть утраченные позиции, переходил в контратаки силами до батальона при поддержке 4 танков, но каждый раз неся потери откатывался назад. После неудачи противник перешел к обороне в районе высот 1 км юго-западнее Поречья.

В то же время учебный батальон вместе с 996-м стрелковым полком вел бой за овладение юго-восточной окраиной Вороново, выбил немцев из траншей, занял ее. Но развить свой успех на север не смог. Немцы бросили против атакующих 95-й саперный батальон из 5-й горнострелковой дивизии. Несмотря на то, что в штаб 26-го корпуса было доложено, что наступление остановлено, это было далеко не так. Другое дело, что и наши части добились немного. Не слишком больших успехов смогла за день добиться и 327-я стрелковая дивизия.

 

30 августа

В журнале боевых действий 6-го гвардейского стрелкового корпуса все действия корпуса 30 августа описываются загадочной фразой: «в течение утра и дня части и соединения корпуса атакой в 7 ч утра овладели Синявино, свх Торфяник, контратакой противника с танками были выбиты и отошли в исходное положение». Если бы это соответствовало действительности, то операцию можно было считать уже выигранной…

Что же было на самом деле? Что касается 128-й дивизии, то ее немного потеснили, но ничего серьезного на ее участке не произошло. Самые важные события разворачивались южнее, у Синявино, Гонтовой Липки и озера Синявинского.

Действия 3-й гвардейской дивизии уже в журнале боевых действий 8-й армии описаны скупо и не слишком конкретно: «9 гв сп совместно с 19 гв сд ведет бой фронтом на северо-запад».

Вот как ситуация должна была выглядеть после обращения к немецким документам. Утром в штабе корпуса отказались от попыток сомкнуть фланги 170-й и 227-й дивизий.

Группа Венглера вела бой следующим образом. Часть ее сил отбивала атаки 13-го гвардейского полка с востока вдоль Архангельского тракта. Бойцы полка вновь пытались использовать ампулометы для поджигания забора, но это снова не удалось. Под огнем противника ампулометчики с их опасным грузом вынуждены были подползать на несколько десятков метров и вести огонь. Тут отличился командир ампулометного взвода лейтенант Костромин, который действуя личным примером, вел огонь по забору.

Около Рабочего поселка № 7 ее позиции атаковал 5-й гвардейский стрелковый полк, нашим бойцам неоднократно удавалось перехватывать дорогу Синявино-Гонтовая Липка. 9-й гвардейский стрелковый полк имел задачу наступать на ст. Синявино, Подгорная, и таким образом, он также был вынужден вести бой у Архангельского тракта. Немецкая авиация наносила бомбово-штурмовые удары по нашим частям.

Снабжение 366-го полка становилось все более сложным делом. При попытке прорыва в течение дня было сожжено 4 автомашины. К вечеру немцам все же удалось удержать мост через ручей силами горных стрелков 85-го полка. Однако, 366-й полк и приданные части были окружены, и его снабжение начали осуществлять по воздуху.

Видимо, именно с боевыми действиями этого дня связан один из ныне прочно позабытых эпизодов. Еще в путеводителе по местам Боевой Славы Ленинградской области упоминался подвиг бойцов-гвардейцев, остановивших немецкие танки у рощи «Круглой». В небольшой книжке, которая посвященной истории 3-й гвардейской стрелковой дивизии, также есть упоминание о подвиге 20 гвардейцев, командовал которыми лейтенант Сергей Андреевич Трифонов.

Информация из наградного листа говорит о том, что его бойцы из 9-го гвардейского стрелкового полка пробились за дорогу Синявино-Рабочий посёлок № 7. И, видимо, именно его бойцы и оказались на пути немецкого отряда, прорывающегося к Венглеру. В наградном листе упоминаются 3 сожженные автомашины, в донесении 227-й пехотной дивизии говорится о четырех сожженных машинах на дороге к Венглеру. В упоминавшемся путеводителе речь идет о том, что бойцы Трифонова вели бой три дня. Так что они могли подбить несколько танков и самоходных орудий.

По наградному листу Трифонов числится погибшим 30 августа. В этот день по Путиловскому тракту к штабу Венглера прорвались две машины – Pz. III и Pz. IV с длинной 75-мм пушкой. Они сопровождали роту пехоты. Туда они прорвались без особых проблем. После этого им было приказано действовать как танки поддержки пехоты, в бою южнее дороги Синявино-Гонтовая Липка. Один танк вышел из строя по техническим причинам. Однако, остается несомненным сам факт подвига.

В документах об этом говорится так: «в 17 ч 30 мин от Синявино вместе с 5–6 танками контратаками потеснили 3 гв сд». Количество танков и число подбитых машин изменяются в разных донесениях. В донесении штаба Волховского фронта И.С. Сталину говорится о двух подбитых танках.

Надо отметить, что рассказ о трехдневных боях группы Трифонова по своему построению сильно напоминает рассказ о 28 героях-панфиловцах. За одним исключением – немецкие документы подтверждают участие бронетехники, и, по крайней мере, часть потерь, заявленных в качестве успеха группы Трифонова. Другое дело, что из-за неудачного исхода всей операции они не стали еще одним героическим символом, а были забыты, как и многие другие бойцы и командиры, вообще оставшиеся без наград. Из-за неудачи всей операции Трифонова наградили Орденом Отечественной войны посмертно.

Теперь несколько слов о том, что происходило у Синявино. Если обращаться к документам советских соединений, то складывается следующая картина:

«Части 19 гв сд перешли в 6 ч утра в атаку, овладели Синявино, свх Торфяник, противник контратакой при поддержке двух танков и 15 самолетов выбил батальоны из населенных пунктов».

Батальоны 61-го гвардейского стрелкового полка находились перед самим селом Синявино, и перед высотой 50,1. 56-й гвардейский стрелковый полк – фронтом на север, 54-й гвардейский полк прикрывал фланги фронтом на юго-запад. Наступление на Синявино началось с 5 ч утра.

Бой с бойцами 19-й гвардейской продолжали вести бой немецкие артиллеристы. Часть батарей группы «Восток» была окружена. По воспоминаниям П.И. Сотника нашим бойцам удалось захватить исправную вражескую батарею из 4 орудий. Она использовалась для стрельбы по бывшим хозяевам.

Что на этот счет есть у противника? По немецким данным, ночью был обстрелян Рабочий поселок № 6. Утром группе красноармейцев (по немецкой оценке – около 2–3 рот) удалось ворваться в Синявино и им удалось дойти до топографической отметки 43,3. Оборона Синявина была усилена еще одним батальоном 85-го полка. Его усиленной роте удалось потеснить гвардейцев и прорваться к окруженным позициям артиллерии группы «Восток». Наши бойцы могли в самый критический момент боя вообще оказаться без патронов – по данным расследования батальоны 56 и 61-го гвардейских полков отошли с окраины Синявино именно из-за недостатка боеприпасов. Притом, патронов не хватало на передовой, и в этом была вина служб снабжения, которые не успевали подвезти бойцам самое необходимое в самый критический момент.

С немецкой стороны около Синявина бой вели части 2-го батальона 401-го полка и батальон 399-го полка. Утром к Синявино прибыл еще батальон 100-го горнострелкового полка. К середине дня там уже было 4 батальона – 2-й 399-го полка и 2-й из 401-го полка (из 170-й дивизии) и два батальона из 5-й горнострелковой (один из 85, другой из 100-го горнострелковых полков).

Что касается 24-й гвардейской дивизии, то она в этот день смогла выйти на восточный берег озера Синявинского. 170-я пехотная дивизия начала контратаковать при поддержке танков 12-й танковой дивизии. Все три полка 24-й гвардейской дивизии отражали ее контратаки. Так, противник контратаковал ее 72-й гвардейский полк, по нашим оценкам силой до батальона с десантом на 5 танках. По нашим данным немцы предприняли три контратаки с 16 ч, две из них было отбито. Было подбито 3 танка.

Командир дивизии П.К. Кошевой так описывает бой полка:

«За день боя 72-й полк отбивал по 7–8 контратак противника. Одна из них, предпринятая врагом под вечер 30 августа, была особенно мощной. На стык 71-го и 72-го полков повел наступление пехотный полк с 15 танками. В районе отметки 40,8 завязался жестокий бой. Наши воины выкатили на прямую наводку полковую и батальонную артиллерию. Бойцы со связками гранат встречали врага на лесных тропинках и не позволили ему расчленить подразделения полков».

К вечеру 30 августа в результате действий противника 72-й гвардейский полк отошел от отметки 40,4. П.К. Кошевой утверждает, что всего противник потерял в этом бою 9 танков. Немецкие документы скупы на подробности. По их данным, в 14 часов по берлинском времени была назначена атака 399-го полка на отметку 38,7. К 21 ч по берлинскому времени командир 170-й дивизии докладывал, что отметка 40,4 захвачена.

Потери за 30 августа в 8-й армии, по неполным данным составили:

128 сд – 59 убитыми, 446 раненными;

3 гв. сд – 43 убитыми, 138 раненными;

19 гв. сд – 114 убитыми, 421 раненными;

24 гв. сд – 105 убитыми, 451 раненными;

265 сд – 106 убитыми, 403 раненными;

Западнее, у озера Синявинского немцами был создан заслон из пехоты 3-го батальона 401-го пехотного полка и истребителей танков из 227-й пехотной дивизии. Севернее озера, на пересечении дорог, оборону занял 3-й батальон 100-го горнострелкового полка. Правда, к вечеру его перевели к отметке 38, 3 на «Артиллерийской дороге».

26-й корпус непрерывным потоком получал подкрепление. В их числе были две батареи 185-го дивизиона штурмовых орудий, 113-е артиллерийское командование, 2 и 3-я батареи 615-го артиллерийского дивизиона, 833-й тяжелый артдивизион. Штурмовые орудия были необходимы для борьбы с советскими танками. Тяжелая артиллерия обеспечивала значительное преимущество на поле боя, дополнительное Артиллерийское командование давало в руки противника инструмент тонкого и точного управления всей артиллерией, входящей в состав корпуса. Очень скоро все эти меры должны были дать эффект.

Теперь замысел противника состоял в том, чтобы сначала силами 5-й горнострелковой дивизии и 170-й пехотной дивизии создать заслон на пути войск 8-й армии, а потом в дело должна была пойти прибывающая из Крыма 28-я егерская дивизия. В дивизии было большое количество солдат из молодого пополнения.

Вороново

Надо напомнить, что перед силами левого фланга 8-й армии ставилась более важная и гораздо более широкая задача, чем просто штурм опорный пунктов на берегу р. Назия. 11-я, 286 и 327-я дивизии имели шанс сокрушить оборону противника.

Немцы собирались вернуть потерянный у оз. Барское участок, введя в бой 1-й батальон 287-го полка из 96-й пехотной дивизии. Судя по всему, атака 286-й дивизии их опередила. Наши смогли взять южный дом отдыха. Контратака противника при поддержке 4 танков была встречена пулеметным и артиллерийским огнем, все танки были подбиты, пехота потеряла до 50 % и откатилась назад.

Часть сил противника была блокирована в северной части дома отдыха, противник попытался пробиться к ней, но потерпел неудачу. Это могло отрезать наши части, но попытка противника подтянуть силы была пресечена.

К концу дня в штабе 26-го корпуса считали, что ситуация на участке 223-й дивизии у Вороново почти не изменилась. Однако, в ходе дня для отражения советского наступления в бой бросили сводную группу из 170-й пехотной дивизии. Указанные в советском описании танки, скорее всего на деле являлись штурмовыми орудиями 185-го дивизион. Одна батарея из его состава была переброшена сюда.

В действительности, как свидетельствует журнал боевых действий самой 223-й дивизии, на участке вклинения нашим бойцам удалось прорвать немецкую оборону. Правда, не с первого раза… Прорыв удался ближе ко второй половине дня у одного из Домов отдыха. Части 287-го батальона ничего не смогли сделать.

Более того, в ходе атак противник потерял часть опорного пункта на высоте 52,1. В результате командир дивизии после личной рекогносцировки отдал приказ об отходе с линии обороны восточнее Вороново. Тут надо отметить, что фактически этот отход не случился. Так как командир батальона 385-го полка посчитал, что займет старую линию обороны ночью. Что он и сделал после часа ночи практически без боя.

 

31 августа

Там, где находилась, 128-я дивизия ничего нового за этот день не произошло. Южнее, в течение 31 августа произошли важные события. 31 августа Военный Совет Ленинградского фронта направил в штаб К.А. Мерецкова своего представителя генерала А.В. Гвоздкова. Военный Совет Волховского фронта отправил в Ленинград телеграмму, что второй эшелон будет введен в бой 1 сентября. И что настало самое благоприятное время для начала наступления Ленинградского фронта. Это служит еще одним косвенным подтверждением, что Синявинская операция началась именно 27 августа.

Вообще решение о вводе в бой 2-го эшелона было принято еще 29 августа. Но 4-й гвардейский стрелковый корпус мог сосредоточиться только к 1 сентября. Корпусом командовал Н.А. Гаген, человек, который мог считаться настоящим ветераном сражений за Ленинград и который стоял у самых истоков Советской гвардии. С ним мы уже встречались по ходу нашего повествования.

Сам 4-й гвардейский корпус впервые участвовал в боях в марте 1942 г. у Погостья. Теперь в его составе было 7 стрелковых бригад и одна стрелковая дивизия (259-я стрелковая дивизия, 22, 23, 32, 33, 53, 137, 140-я стрелковые бригады). Действия корпуса должна была поддержать 98-я танковая бригада (два КВ, 16 танков Т-60, 13 Т-34). Бригада была переброшена на участок 8-й армии в конце августа.

Бой у Вороново 31 августа 1942 г.

Корпус представлял собой достаточно боеспособное соединение по меркам 1942 г. Он должен был вступить в бой для «доделывания» задач первого этапа операции, ведь 6-й гвардейский корпус своей задачи не выполнил.

Подготовка корпуса к боям оказалась не на высоте. Так, 259-я стрелковая дивизия не могла использовать свою артиллерию из-за недостатка снарядов. Ввод в бой соединений корпуса не был согласован со штабом 8-й армии. Его осуществляли офицеры штаба Волховского фронта. Связь с артиллерией налажена не была. Корпус рисковал остаться вообще без ее поддержки.

Это было связано и с объективными причинами. Из-за удлинения линий связи, трудности перемещения тяжелых орудий по болоту и форсирования р. Черная, артиллерийская поддержка наступающих стала менее эффективной. Точнее, она оказалась недостаточной именно в тот момент, когда противник смог усилить группировку своей артиллерии и начал вести массированный огонь по всему участку прорыва.

При вводе в бой соединений 4-го гвардейского корпуса возникли задержки, и соединения пошли в бой разрозненно, под ударами немецкой авиации. Из состава корпуса изъяли 32-ю стрелковую бригаду, ей предстояло действовать вместе с 24-й гвардейской дивизией.

Считалось, что перед ударной группировкой Волховского фронта противник сосредоточил до 23 пехотных батальонов. Но пока на пути гвардейцев был только относительно слабый заслон из сборных подразделений: 3-й батальон 401-го полка, горные стрелки 100-го горнострелкового полка, солдаты частей снабжения 227-й пехотной дивизии. Немцев выручало то, что они имели заранее подготовленную позицию у озера Синявинское. В условиях постоянного подтягивания противником резервов, вскоре могло оказаться так, что там вместо слабого заслона, на пути наших частей могли оказаться новые, более сильные части.

Положение группы Венглера также продолжало оставаться напряженным. Спасало его только то, что, имея в наличие группу танков, противник мог с боем прорываться по Путиловскому тракту к позициям 366-го полка.

Судя по нашим, документам противником были предприняты следующие попытки прорыва:

«В 11 ч 30 мин из Синявино в направлении на отм. 36,5 до роты пехоты с танками пытались контратаковать 3-ю гвардейскую дивизию. Попытки противника отбиты… В 13 ч 30 мин пытались прорваться из рощи «Круглой» около 40 автоматчиков с двумя танками. Два танка подбито».

В другом варианте это звучит так: «… в 13 ч 30 мин из района Рабочего поселка № 7 по шоссе пыталась прорваться посаженная на 5 автомашин пехота, в результате боя около отм. 36,5 автомашины подбиты, пехота рассеяна».

Отрывок из журнала боевых действий 6-го гвардейского стрелкового корпуса дополняет эти сведения:

«5-й гвардейский стрелковый полк оседлал дорогу в 1,5 км юго-восточнее Рабочего поселка № 7, группа противника 40 человек с двумя танками из рощи «Круглая» перешла в контратаку, группа почти полностью уничтожена, захвачен пленный, танки повернули обратно. 9-й гвардейский стрелковый полк оседлал дорогу у отм. 36,5, с 11 ч 30 мин ведет бой с мелкими группами, с 4 танками, пытающимися освободить дорогу, подбито 4 машины».

Танков в группе Дите оставалось все меньше, советские бронебойщики, ведя огонь на предельно малых дистанциях, выводили их из строя. К вечеру боеспособным в группе Дите остался только один танк. Положение 366-го полка было несколько облегчено, тем, что к нему смогла пробиться пехота 401-го полка. Также во взаимодействии с Венглером должен был действовать дивизион 70-го полка реактивных миномётов. У него на вооружении были установки для запуска 280 и 320-мм фугасных и зажигательных снарядов с дальностью стрельбы около 2 км. Это мощное, но довольно неточное оружие могло оказаться очень хорошим подспорьем. К сожалению, 3-я гвардейская стрелковая дивизия, продолжая нести потери, уничтожить окруженных немцев была неспособна.

Командир 3-й гвардейской дивизии все еще рассчитывал овладеть немецкими опорными пунктами. Новую попытку он назначил на 1 сентября. В этом плане ощутимую роль должны были играть ампулометы, т. к. в приказе звучит фраза «сжечь», а в это время ампуломет был основным типом зажигательного оружия в Красной армии. Их планировали использовать для поджигания заграждений, в частности, для разрушения деревоземляного вала. Однако окружение 366-го полка не было плотным – вечером боевая группа из частей 399-го и 85-го полков прорвалась к Венглеру.

В то же время гвардейцам 19-й дивизии удалось охватить Синявино с северо-востока, востока и юга и перехватили дороги, выходящие из Синявино. Бои уже шли на рубеже совхоза Торфяник.

Из наших документов известно, что 19-я гвардейская дивизия после артподготовки вновь перешла в наступление на Синявино. Но части дивизии были три раза контратакованы противником силой до 2 рот с танками и были остановлены.

Выше уже упоминалось, что на участке 24-й гвардейской дивизии в бой вводили 32-ю стрелковую и 16-ю танковую бригаду. 8-я армия перешла в наступление с 12 ч 55 мин с целью восстановления положения на стыке между 24-й и 265-й дивизиями, куда вклинился противник при поддержке танков. Указанными соединениями положение в районе отметками 40,4 и 38,7 к 15 ч 30 мин было восстановлено.

Это дополняется информацией их журнала боевых действий 26-го корпуса. Утром 31 августа туда пришло донесение, что отметка 40,4 оставлена из-за атак огнеметных танков и пехоты. Отсутствие противотанкового оружия не позволило справиться с танками. Упоминание об этом явно присутствует в известном докладе о применении огнеметных танковых батальонов. Однако там перепутана дата – говорится о бое в ночь на 30 августа.

Бой описывается так: «…507 отб применил огнеметы против живой силы противника. Вместе с 70 гв. сп 24 гв. сд батальон получил задачу уничтожить группу фашистких автоматчиков, просочившихся к отм. 40,4. Танки батальона вышли в атаку двумя группами, применив прием «Клещи», открыли огнеметание по живой силе врага. Немецкие солдаты в панике кинулись бежать, срывая обмундирование, головные уборы, бросая оружие. Батальон уничтожил до роты гитлеровцев, 9 ПТО и автомашину с боеприпасами». Остается добавить, что в документах дивизии Кошевого также указывается, что отметка 40, 4 была отбита 31 августа.

Более того, уже днем в штаб 170-й дивизии приехал Линдеманн. Он беседовал с командиром дивизии Зандером, который и объяснил ему, что вчерашний бой затянулся до позднего вечера. Немцы захватили один опорный пункт, но отметку 40,4 противник вынужден был оставить. Там атаковали восемь тяжелых танков, из которых два было подбито. Их огнеметы вызвали у пехоты тяжелые потери. Зандер пожаловался на недостаток 76 и 75-мм противотанковых пушек. Что сразу вызвало реакцию Линдеманна – он приказал начать срочную переброску двенадцати таких орудий на участок дивизии.

Дальнейшее наступление 8-й армии здесь не имело успеха. Ввод в бой 16-й танковой бригады не дал нужного эффекта. В бригаде на 31 августа числилось 14 исправных танков КВ и 9 танков Т-70. Бригаде вновь предстояло действовать в той местности, где ее боевой путь начинался около года назад. Однако никакого инженерного обеспечения ее ввода в бой проведено не было. Не было сделано переправ через р. Черная, и два КВ засели в болоте и были извлечены с большим трудом. Поэтому и сосредоточится на исходных удалось только к 13 ч, т. е к самому времени атаки. Поэтому увязать взаимодействие с командирами стрелковых рот просто не успели.

Атака первого эшелона в составе 9 КВ началась в 14 часов. Пехота была отсечена от танков, один КВ завяз на территории противника. Второй эшелон, в котором были танки Т-70, в бой так и не пошел. Успеха добиться не удалось. Бригада начала нести тяжелые потери. Из числа вновь введенных в бой танков 16-й бригады, немцы подбили не менее 4…

31 августа в приказе по 170-й дивизии по личному составу было объявлено, что Линдеманн объявил благодарность ее солдатам за борьбу с танками, а также приказал награждать солдат на уничтоженные в ближнем бою танки 14-дневным отпуском. В то же время участок 170-й дивизии можно было считать одним из самых укрепленных. Дивизия имела в первой линии часть своих штатных сил (два пехотных полка), мотопехоту 12-й танковой дивизии, приданный танковый батальон, получила дополнительные средства для борьбы с танками – тяжелые противотанковые орудия, несколько штурмовых орудий и самоходных истребителей танков.

Наступление 8-й армии все больше и больше приобретало характер позиционной борьбы. Критическая ситуация у немцев привела к тому, что сам Линдеманн, командующий 18-й армией, пригрозил что за отступление без приказа командиры будут отданы под трибунал (у немцев со всей тщательностью расследовались подобные случаи).

Вороново

31 августа учебному батальону 286-й дивизии было приказано ликвидировать оставшегося противника в северной части Вороново. Немцы ждали этого наступления. Из 286-й стрелковой дивизии много бойцов попало в плен, при том, часть из них отмечалась в документах противника как перебежчики.

Утром 31 августа десантная группа учебного батальона на двух танках Т-34, блокировала ДЗОТ на высоте 52,1, захватила в плен его гарнизон, ликвидировала огневые точки в подвалах домов на сев. окраине Вороново, другой взвод учебного батальона вместе с танком КВ в 14 ч стремительной атакой уничтожил 9 роту 385-го пехотного полка и к 16 ч полностью очистил Вороново от противника.

Удивительно, но донесение 223-й дивизии в штаб корпуса было подготовлено в стиле «Все хорошо, прекрасная маркиза!». Процитируем его: «В течение всего враг вел поддержанные танками с огнеметами атаки на Вороново, Поречье и линию обороны восточнее Мишкино и также дорогу южнее Тортолово. К данному моменту (около 23 ч по московскому времени – В.М.), идет бой на высоте 52,1 восточнее Вороново. Вклинение противника восточнее Мишкино ликвидировано, идет восстановление положения у другого вклинения северо-восточнее Мишкино на дороге. В остальном главная линия обороны в наших руках…». То, что врагу пришлось-таки сдать часть линии обороны, и оставить один опорный пункт, было признано только на следующее утро.

Как обычно бывает в таких случаях, один из сохранившихся документов всегда является более честным. В данном случае, некоторые подробности, «пропущенные» для вышестоящего командования обнаруживаются в документах 223-й дивизии. Из журнала боевых действий дивизии можно узнать, что в ходе утренних атак был сначала потерян северо-восточный угол Вороново, а потом немцы вынуждены были уйти и из южной части.

При этом, немцы утверждают, что еще контратаковали и дошли прямо до высоты 52,1. Но в ходе следующих атак, уже после 14 часов, противник снова вынужден был отойти и резервная группа из 170-й дивизии не смогла вернуть ранее утраченное в ходе контратаки.

За время боев с 27 по 31 августа 286-я стрелковая дивизия смогла выполнить только небольшую часть своей задачи. При этом дивизия понесла большие потери. Для экипажа С.Ф. Шмакова и его товарищей это был еще не конец. Орденом Ленина Семена Филипповича Шмакова наградили еще в то время, пока он находился в своем танке КВ на западном берегу р. Назия. Победы С.Ф. Шмакову увидеть не довелось, он погиб в бою, будучи командиром 660-го танкового батальона.

К сожалению, после 31 августа, все попытки вести наступление южнее железной дороги будут отбиты противником. Вплоть до конца операции враг будет удерживать здесь свою оборону. И линия фронта останется неизменной вплоть до марта 1943 г.

 

1 сентября

В тяжелых боях, 128-я стрелковая дивизия понесли большие потери. В ней на 1 сентября было убито 626 человек и ранено 2194. Несмотря на сложные условия местности, дивизия могла серьезно помочь своим товарищам южнее. Но командование 8-й армии, руководствуясь первоначальным планом операции, не использовала ее успеха.

Количество штыков в 8-й армии к этому моменту составляло:

128 сд – 717;

286 – 1422;

265 сд – 1507;

I огсбр – 1064;

II сд – 1612;

24 гв. сд – 2126;

3 гв. сд – 2674;

327 сд – 181;

19 гв. сд – 3900;

Было ясно, что ее группировка уже понесла большие потери, и теперь все зависело от второго эшелона. Который сам оказался в крайне невыгодных условиях. Но об этом речь пойдет ниже.

У рощи «Круглой» и Гонтовой Липки 3-я гвардейская дивизия продолжала наступать. Она возобновила наступление в 6 ч утра. Как указано в журнале боевых действий 8-й армии с «6 ч 15 мин приступил к сжиганию рощи «Круглая»». В качестве зажигательных средств, как уже указывалось выше, использовались ампулометы. Противник пока держал Архангельский тракт и сохранял связь с боевой группой Венглера.

13-й гвардейский полк в ходе неоднократных атак достиг деревоземляного забора и вел там гранатный бой, а одним батальоном смог ворваться на северную опушку рощи. Подразделения 5-го гвардейского полка отдельными штурмовыми группами вели бой вдоль дороги. 9-й гвардейский полк отбил атаку из Рабочего поселка № 7, захватил пленного. Потери дивизии уже составили 422 человека убитыми и 1486 раненными…

Донесение 227-й дивизии лаконично добавляет к вышеприведенному описанию, что немцы отбили атаку, предпринятую после артиллерийской подготовки, вдоль дороги Синявино – Гонтовая Липка весь день шел бой. Ко второй половине дня дорога была перерезана.

В 7 ч утра из района Рабочего поселка № 7 противник силой до роты пехоты пытался атаковать подразделения 9-го гвардейского полка в районе отм. 36,5. Атака была отбита. В 18 ч 30 мин из Синявино противник пытался контратаковать 9 гв сп. Атака была отбита. Также в это же время противник из Синявино пытался контратаковать подразделения 61-го гвардейского полка 19-й гвардейской дивизии. Контратака была отбита.

В донесении 3-й гвардейской дивизии также указывается, что командир батареи артполка дивизии гвардии сержант Птицын смог подбить два танка противника. Сержант Птицын вел огонь из противотанкового ружья. К концу дня ее подразделения были вновь оттеснены с Архангельского тракта.

С утра 1 сентября 4-й гвардейский стрелковый корпус был введен в прорыв на рубеже Синявино, оз. Синявинское в направлении Анненское. Наступлению предшествовала артподготовка продолжительностью 50 минут. На правом фланге корпуса в бой вводились 137-я бригада, которая вели наступление на совхоз «Торфяник» и южнее Синявино. В центре продвигалась на запад 140-я стрелковая бригада. На левом фланге, вдоль высоковольтной линии у озера Синявинского, должна была наступать 259-я стрелковая дивизия. Во втором эшелоне корпуса находилась 294-я стрелковая дивизия.

Наступление 137-й стрелковой бригады поддерживала 98-я танковая бригада, сразу столкнувшаяся с большими трудностями из-за труднопроходимой лесисто-болотистой местности. Однако, командирам бригады удалось быстро наладить взаимодействие с пехотой, при этом командиры батальонов шли в бой вне своих танков.

Первоначально наступление 1 сентября было назначено на 10 ч 50 мин утра. Правда, начать атаку бригада смогла только спустя пять часов назначенного времени. В атаку пошли один КВ, 10 Т-34 и 14 Т-60. К этому времени 137-я бригада успела выйти к южной окраине Синявино. Фактически, в этот день только она и 259-я стрелковая дивизия смогли действительно продвинуться вперед. 259-я стрелковая дивизия генерал-майора Гаврилова вышла к озеру Синявинское. Вслед за ними шли 33 и 140-я стрелковые бригады.

Противник быстро ощутил ввод в бой свежих соединений. Удар корпуса Гагена прорвал оборону 227-й пехотной дивизии. Оперативный отдел штаба 227-й пехотной дивизии утром докладывал, что:

«Части противника прорвали рубеж охранения южнее дороги к 366-му пехотному полку в северном направлении. Кроме этого, через болото продвигаются в западном направлении крупные силы противника примерно с 15 танками. Они следуют вдоль просеки линии электропередач и через точку 40,4 на дороге Келколово, Гайтолово в северо-западном направлении… к Синявинской отсечной позиции. С ними ведут бой 2-й батальона 401-го полка и 3-й батальон 100-го горнострелкового полка».

Тут же был отдан приказ на перенос артиллерийского огня по участку прорыва, на гвардейцев обрушился ливень снарядов. У «Бальцервега» была развернута боевая группа из солдат частей снабжения 227-й дивизии.

К вечеру противнику отметил, что его линия обороны по западной окраине болота прорвана между 2-м и 3-м батальонами 100-го полка. Судя по всему, прорыв случился на участке 3-го батальона. Об этом сообщается в рукописном донесении 3-го батальона 401-го полка.

В результате был перехвачен «Бальцервег» (основная дорога, по которой снабжались все части и подразделения 227-й пехотной дивизии). Наши передовые части были в 4 км от Келколово. По штабу 227-й пехотной дивизии вела огонь советская артиллерия.

Бой шел и на восточной окраине села Синявина, бойцы 19-й гвардейской дивизии снова ворвались в само село, дошли от отметки 43,3. Считалось, что 61-й гвардейский полк смог овладеть отдельными домами на северо-восточной окраине села. С большим трудом противник выбил их обратно. Потери дивизии с начала операции составили 286 человек убитыми, 1287 раненными, 148 человек пропало без вести.

По записи в журнале боевых действий, 56-й полк одним батальоном перехватил шоссе Синявино-Мустолово в районе отм. 28,2. Т. е. полк, по нашим данным, смог выйти на «Бальцервег», так как других дорог здесь с таким названием просто нет. 54-й полк вел бой в районе отметки 38,3 (что весьма странно – отметка должна была находится у противника).

Как сообщалось в оперсводке штаба Волховского фронта в Генштаб, части 4-го гвардейского корпуса к 20 ч. вышли на рубеж треугольник железных дорог (1,5 км зап. совхоза Торфяник), высоковольтная линия (в 700 м юго-зап. оз. Синявинское) .

Корпус Гагена добился успеха, несмотря на все недостатки при вводе его в бой. Дело в том, что как пишет К.А. Мерецков:

«командующий артиллерией 8-й армии и здесь, вместо того чтобы направить на обеспечение корпуса большую часть артиллерии, использовал только шесть артиллерийских полков и один полк гвардейских минометов (реактивная артиллерия) из имевшихся в его распоряжении двадцати четырех полков, а мы не проконтролировали этого»1 . У бывшего командующего Волховским фронтом хватило мужества признаться в собственных ошибках. Но виноват был не только штаб артиллерии 8-й армии. При подготовке операции и на более высоком уровне не «заложили» возможностей для действий артиллерии во время боя в глубине обороны противника.

Тем не менее, гвардейцы Гагена могли перехватить «Бальцервег», и уже перерезали «Артиллерийскую дорогу», которая вела к Синявино. Именно в этот момент решалась судьба всей операции, если бы удар 4-го гвардейского корпуса не потерял темп наступления, это привело бы к краху всей обороны немцев южнее Ладоги.

Однако, к Синявино и Келколово уже успела подойти 28-я егерская дивизия (49 и 83-й егерские полки, 28-й артиллерийский полк и другие подразделения) И. Зиннубера. Это была еще одна дивизия из состава 11-й армии. До этого дивизия воевала в Крыму и участвовала в штурме Севастополя. Здесь она столкнулась с совершенно другими условиями и очень упорным противником.

28-я егерская дивизия получила приказ ликвидировать прорыв гвардейцев Гагена. В район южнее Рабочего поселка № 6 были отправлены подразделения ее 83-го егерского полка. Их могли поддерживать огнем одного дивизиона 105-мм гаубиц и батареи 15-см гаубиц, развернутых у Келколово, здесь же оказались орудия 3-го дивизиона 240-го артполка (из 170-й дивизии). Штаб 28-й дивизии также принял командование над двумя батальонами 100-го полка и 2-м батальоном 401-го полка. У Келколово разворачивались батальоны 49-го егерского полка.

Замысел боя с немецкой стороны состоял в том, чтобы атаковать с севера и юга вдоль Артиллерийской дороги. С севера – 83-й егерский полк, а также горные стрелки, с юга – батальон 49-го егерского полка. Огневую поддержку осуществляли реактивные минометы 70-го полка.

В течение 1 сентября 24-я гвардейская дивизия частью сил вела бой у озера Синявинского. Ее потери с 27 по 31 августа уже составили 312 человек убитыми, 1130 раненными. Основной свой удар группировка из ее подразделений и приданных частей 16-й танковой бригады и 32-й стрелковой бригады направляли на поселок пос. Михайловский. Все было безуспешно. В документах немцы лаконично фиксировали время и место атак – две атаки при поддержке танков у точки 38,7, в 5 ч 30 мин и 10 ч часов – обе отбиты. Далее в 13 ч 15 мин еще одна атака при поддержке танков, 4 Т-34 и КВ-1 были подбиты у отметки 38,7. К вечеру последовала четвертая атака, которая также была отбита. Однако в истории 5-го мотопехотного полка рассказывается, как под напором советских танков, в т. ч. огнеметных, немецкая пехота обратилась в паническое бегство. Ее спасло от разгрома то, что на поле боя появились немецкие танки. В состоявшейся артиллерийской дуэли противник оказался сильнее. Не добилась успеха и 265-я дивизия.

Тому было несколько причин. С 1 сентября противотанковая оборона 170-й дивизии была еще более усилена. Дивизия получила еще один взвод танков Pz. III, 1-ю батарею противотанкового дивизиона 12-й танковой дивизии, одно 75-мм или 76-мм противотанковое орудие. 391-й полк дополнительно получил две 88-мм зенитки, 1 76,2-мм и 2 75-мм пушки. 399-му полку были приданы половина батареи 185-го дивизиона «штугов», две 75мм пушки и еще два противотанковых орудия. Отряд Карстенса, находившийся левом фланге, имел 4 штурмовых орудия.

Танки в составе дивизии были распределены следующим образом. 1-й танковый батальон 29-го танкового полка должен был действовать совместно с 399-м пехотным полком. 2-й танковый батальон – принимает командование над всеми танками и штугами. В резерве остались четыре Pz. III и три Pz. IV Вдобавок, в дивизии имелось несколько самоходных истребителей танков с трофейными советскими 76,2-мм пушками. Непосредственную артиллерийскую поддержку 170-й дивизии оказывали батареи 240-го и 223-го артполков, всего более 30 105-мм гаубиц, несколько 220-мм мортир и тяжелые реактивные минометы 70-го полка. Артиллерия открывала огонь по исходным позициям для наших атак. Глазами и ушами артиллерии были самолеты-разведчики, которые висели над полем боя и постоянно докладывали об обстановке.

Потери 8-й армии за 1 сентября составили:

128 сд – 2 человека убитыми, 19 раненными;

3 гв. сд – 288 человек убитыми, 655 раненными;

19 гв сд – 84 человека убитыми, 417 раненными;

24 гв сд – 49 человек убитыми, 248 раненными;

265 сд – 12 человек убитыми, 52 раненными;

11 сд – 39 человек убитыми 139 раненными;

286 сд – 52 человек убитыми, 205 раненными.

Всего 526 человек убитыми и 1735 раненными. Количество бойцов и командиров, пропавших без вести, не указано, но они наверняка были. Для сравнения, по неполным данным, весь 26-й армейский корпус за 1 сентября потерял около 90 человек убитыми и около 400 раненными. Еще пятеро солдат числились пропавшими без вести. Соотношение потерь было просто ужасающим. И здесь нет цифр по 4-му гвардейскому корпусу. Эти потери были следствием недостатка вооружения, нехватки артиллерии, ее неправильного использования и грубых тактических ошибок.

 

2 сентября

3-я гвардейская дивизия блокировала противника в роще «Круглой» и отражала попытки прорывов вдоль Архангельского тракта. Также дивизия готовилась к очередному наступлению. Для того, чтобы пробить проходы в деревоземляном заборе по приказу командира дивизии собирались использовать противотанковую артиллерию на прямой наводке. Но это было уже скорее жестом отчаяния – слабые по своему фугасному действию снаряды 45-мм и 76-мм пушек были не способны выполнить такую работу. Согласно донесению дивизии, 13-й гвардейский полк в ходе атаки все же смог ворваться в опорный пункт.

Но все меньше оставалось в полку активных штыков, уже не более 200 с лишним человек. И сами немцы в укреплениях несли сравнительно небольшие потери. После пяти дней боев 3-я гвардейская дивизия самостоятельно решить свою задачу была уже не в состоянии. Даже при условии, что противник был полуокружен.

К сожалению, скоро чаша весов начала склоняться уже совсем не в нашу сторону. 2 сентября произошла череда событий, которые дали возможность противнику в дальнейшем частично изменить ситуацию в свою пользу. Хотя Венглер и его люди были отрезаны, боевая группа 85-го горнострелкового полка (или группа Штендабаха, по имени ее командира), пыталась пробиться к Венглеру и обеспечить прочную связь с его полком. Всю вторую половину дня она вела бой с упорно сражающимися бойцами 3-й гвардейской стрелковой дивизии.

Наступление, 19-й гвардейской дивизии, было неудачным. Все ее атаки на подступах к Синявинским высотам были отражены.

28-я егерская дивизия концентрировала силы. К утру 2 сентября командир дивизии доложил, что решил нанести удар с северо-запада на юго-восток через точку 38,8. Ударную группу (основу ее составлял 83-й егерский полк) усилили 1-го батальона 100-го полка горных стрелков и 2-м батальоном 49-го егерского полка. Их поддерживал 2-й дивизион 28-го артполка. Однако, атаку пришлось задержать из-за позднего выхода частей на исходные. Когда атака все же началась, атакующие сами попали под фланговый удар наших частей. 137-я стрелковая бригада вместе с танкистами обошла Синявинские высоты с юга и вела бой южнее совхоза «Торфяник». Скорее всего, наши части смогли сорвать готовившуюся утром атаку северной ударной группы.

Одновременно началась атака на Синявинские высоты и в сложное положение попали артиллеристы 240-го артполка из 170-й дивизии, точнее его 11-й батареи. Скорее всего, им пришлось вести бой с танками 98-й танковой и бойцами 137-й стрелковой бригад. Нашим бойцам удалось выйти к Рабочему поселку № 6, в истории 83-го егерского полка, да и в отчете самой 28-й егерской дивизии, наши части названы «элитными». Весьма лестная характеристика, особенно со стороны противника, презрительно относившегося к своим оппонентам.

Южнее начала с 13 ч наступление 140-я стрелковая бригада Б.В. Владимирова. Ее задача состояла в выходе в район Теткина ручья и занятия рубежа по дороге на Келколово (т. е. на дорогу «Бальцервег»). Как указывал сам командир бригады, первое организованное сопротивление бригада встретила на линии просеки с отм. 38,3 (т. е. на «Артиллерийской дороге»), где было до 300 солдат противника. Владимиров пишет, что противник понес потери до 200 человек убитыми и раненными, и оставил рубеж. Был взят пленный из 28-й егерской дивизии.

Немцы не отказались от своего замысла, чтобы силами 83-го полка и 1-го батальона 49-го полка для того, чтобы отрезать наши атакующие части. Скорее всего, в местности покрытой лесом, противник обошел ударные группы 137-й и 140-й бригад и 3-й батальон 83-го полка оказался где-то у отметки 38,3. Однако, удержаться там немцам не удалось. Именно этот батальон, судя по докладу командира 140-й бригады, «сбили» с «Артиллерийской» дороги. Хотя в это же время там вполне мог оказаться и еще один батальон 83-го полка. Так что Владимиров даже мог занизить те силы противника, с которыми он мог столкнуться. В то же время сильный огонь артиллерии и удары авиации вызывали большие потери в наших стрелковых подразделениях.

Ход боевых действий с 31 августа по 3 сентября 1942 г.

Готовившаяся к атаке южная ударная группа противника попала под удар 259-й дивизий. Дивизия ударила в стык между подразделениями дивизии Зиннубера и 170-й дивизии.

Находившийся там 1-й батальон 49-го полка (тоже из 28-й дивизии) был потеснен силами 259-й стрелковой дивизии. Этот батальон совершал марш для смены горных стрелков 100-го полка и оказался на месте как раз к моменту советского наступления.

Наша дивизия ударила в стык между подразделениями дивизии Зиннубера и 170-й дивизии. В донесение 170-й дивизии от 2 сентября говорится, что ее части у озера Синявинского свои позиции удержали, но потеряли локтевую связь с соседом. Оборона противника была прорвана на стыке частей. 1-й батальон 49-го полка оказался в почти полном окружении. К нему на помощь послали 2-ю роту 28-го сапёрного батальона.

Направленный к отметке 29,4 3-й батальон 49-го полка должен был не дать солдатам Гагена расширить прорыв на запад. К этому моменту бойцы 259-й дивизии могли находиться уже сравнительно недалеко у Келколово. Возможно, именно в этот день была упущена возможность нанести врагу поражение. Ведь перед 259-й дивизией находился в Келколово почти незащищенный штаб 227-й дивизии. Его разгром мог разом развалить все управление у врага. К сожалению, этого не случилось. В то же время ни командир корпуса Г аген, ни его подчиненные не знали, что происходит на флангах корпуса.

Несколько дополняет картину то, что 2 сентября немцами был взят в плен один из младших офицеров 949-го полка 259-й дивизии. На допросе он показал, что дивизия должна была перейти в наступление в 21 ч. 1 сентября с задачей выйти западнее дороги «Бальцервег». Первым шел как раз 949-й полк, он должен был выйти к железнодорожной линии западнее основной немецкой дороги (т. е. «Бальцервега»).

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 27 августа по 3 сентября 1942 г.

Противник вынужден был создавать еще один заслон перед силами 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Правда, делал он это, опираясь на заранее подготовленную отсечную позицию. Её нашим бойцам пришлось штурмовать, имея в наличии только личное оружие и минометы.

По донесению штаба Волховского фронта соединения гвардейского стрелкового корпуса имели следующее расположение к вечеру 2 сентября:

1. 137-я стрелковая бригада к исходу дня 2 сентября вела бой на рубеже треугольник железных дорог;

2. 140-я стрелковая бригада вела бой на северо-восточном берегу р. Мойка в 3 км северо-восточнее Келколово;

3. 33-я стрелковая бригада находилась на подходе к районам действия этих бригад;

4. 259-я стрелковая дивизия правофланговыми частями продвинулась на 1 км и вела бой в 3 км вост. Келколово.

Ко 2 сентября потери только 8-й армии составили, по неполным данным, 16 185 человек (вместе с 286 и 128-й стрелковыми дивизиями). В армии осталось 11 103 активных штыка. Вся надежда была на удар гвардейцев Гагена. Добиться успеха на южном участке не удалось.

170-я пехотная дивизия успела укрепиться и отбила за день несколько атак. По нашим данным 265-я дивизия вела бой за рощу в районе отметки 40,3, танками при этом было сожжено два взвода пехоты, уничтожено 10 дзотов и 12 орудий ПТО. По немецким данным, утренняя атака привела к тому, что нашим танками удалось прорваться и раздавить две 88-мм зенитки и две гаубицы. В дальнейшем, противник отбил атаку, подбив до 5 танков. Днем у 1-го эстонского поселка наши части атаковали снова, но, потеряв два танка в бою, были вынуждены отступить.

Дивизия Кошевого также не смогла прорвать оборону 170-й дивизии даже с приданными частями стрелковой и танковой бригад. Шел упорный бой у отметки 40,8, но успеха для наших войск не было.

Сам П.К. Кошевой уже после войны, будучи в высоких званиях немного позволил себе рассказать об обстановке в эти дни:

«Позже я узнал, что положение на фронте гвардейских дивизий под Синявино послужило предметом особого решения Военного совета 8-й армии. Военный совет определил, что обстановка, хотя и оказалась сложной, все-таки позволяет овладеть Синявино и развить успех на Московскую Дубровку. Решить первую задачу – освободить Синявино – должны были действующие здесь 3-я и 19-я гвардейские стрелковые дивизии. В то же время нашему соединению предстояло сдать полосу севернее озера Синявинское свежей 259-й стрелковой дивизии из корпуса Гагена, которая должна была опрокинуть противника и наступать к Неве.

Военный совет армии рассмотрел положение на стыке 24-й гвардейской и 265-й стрелковой дивизий. Факт успешного отражения контратак противника был расценен как признак, свидетельствующий, что гитлеровское командование не в состоянии добиться здесь серьезного результата. В итоге такой оценки мы получили 2 сентября 1942 года приказ перегруппировать силы дивизии и нанести удар в южном направлении из района высоты с отметкой 40,8 на тылы тортоловской группировки немцев. Я принял решение в первом эшелоне иметь 71-й и 72-й стрелковые полки, а 70-й полк вывести во второй эшелон и поставить за 72-м полком. Таким образом, главный удар дивизия наносила левым флангом. Слева от нас, тоже на юг, должна была наступать 32-я отдельная стрелковая бригада 4-го гвардейского стрелкового корпуса.

Развитие удара армии одновременно в западном направлении, а также и на юг было бы, видимо, перспективно при иной, более благоприятной обстановке. Уже впоследствии стало ясно, что наступление в южном направлении, где противник сосредоточил свежие силы и господствовал в воздухе, не сулит удачи».

Высокая насыщенность обороны противника средствами борьбы с танками, а также подвижный резерв, делали возможность успеха довольно сомнительной. К сожалению, надо признать чторешение нашего командования о наступлении на поселок Михайловский сильно запоздало. Выгодный момент был упущен, оборона противника уже была достаточно прочной.

2 сентября состоялся разговор Манштейна и Кюхлера в ходе которого Кюхлер заявил, что перед началом операции надо сначала восстановить положение на участке 26-го корпуса. Наступление перенесли на конец сентября. Наступление Волховского фронта дало Ленинграду важную отсрочку.

Согласно утвержденному плану, Ленинградский фронт начал свою часть операции. К сожалению, вскрыть систему обороны противника нашей разведке не удалось. Вдобавок, штаб 55-й армии допустил чрезвычайно грубый просчет в планировании действий артиллерии. Он возложил часть задач по выявлению целей для артиллерии на штабы дивизий. Они этого сделать не смогли по объективным причинам, в т. ч. из-за нехватки средств для разведки.

Более того, во время артподготовки передний край обрабатывался артиллерией не в первую очередь. Это тоже было серьезной ошибкой. Это тем более обидно, в свете того, что 55-й армией командовал человек, ранее возглавлявший артиллерию Ленинградского фронта. Речь идет о В.П. Свиридове.

Учитывая то, что в ударной группировке армии было всего три дивизии, и из них одна, 136-я стрелковая, уже потеряла до 2000 человек в ходе августовских боев, шанс на успех был минимальным.

На утро следующего дня, 3 сентября, Говоров отправил следующее донесение в Генштаб:

«55-я армия частью сил (85, 43 и 136 сд) в 10.30 2.9 на колпинском направлении перешла в наступление с рубежа Октябрьская ж.д., Ивановское, встречая сильное огневое сопротивление наземных войск противника и его бомбардировочно-штурмовой авиации, имела незначительное продвижение».

Дивизия СС оказалась очень крепким орешком. Атаки частей 55-й армии происходили на участках 1-го и 3-го полков СС. Около 12 ч оборона противника была прорвана у отметки 12,1, туда для контратаки были направлены части 272-го пехотного полка. К вечеру вся основная линия обороны снова была в руках противника. В самый критический момент операции Волховский фронт вынужден был решать свою задачу в одиночку.

 

3 сентября

На 3 сентября 8-я армия имела задачу вести силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса наступательные действия. По нашим данным, 128-я стрелковая дивизия продолжала атаковать у отметки 18,4. По документам противника, его позиции на болотном участке подвергались артиллерийскому обстрелу, но атак не было.

К утру 3 сентября часть Архангельского тракта все еще была занята гвардейцами. Но потом группа Штендебаха все же смогла пробиться к Венглеру.

В документах 6-го гвардейского корпуса и 8-й армии это представлено так:

«5 гв сп был контратакован двумя группами, с 12 ч 30 мин, из рощи и от РП № 7 и оттеснен от дороги на юг на 200–300 метров…»;

«…3 гв сд отбила в 7 ч 40 мин контратаку с северной опушки рощи Круглая, в 12 ч 30 мин с направления РП № 7 противник силой до 100 человек пытался контратаковать подразделения 5 гв сп».

Всего в течение дня было доложено о трех контратаках противника, в результате этого 5-й гвардейский полк отошел на юг с дороги роща «Круглая» – Синявино на 200–250 метров.

Этот успех противника был не случаен, боевая численность всех трех батальонов 85-го полка составляла более 2 тыс. человек. Хотя в бою 3 сентября участвовала только часть его сил, все равно они превосходили сильно ослабленные части дивизии Мартынчука. После того, как гвардейцы были сбиты с дороги к Венглеру пошли машины со снабжением. В этот день, всякая надежда на успех у рощи «Круглой» просто испарилась.

19-я гвардейская дивизия безуспешно пыталась овладеть рубежом Синявино – совхоз Торфяник. Одним батальоном 56го гвардейского стрелкового полка дивизия наступала на совхоз «Торфяник», этот батальон вел бой на южной окраине совхоза. 61-й гвардейский полк своим левым флангом седлает высоту 50,1 (чего в действительно не могло быть), на его левом фланге находится 56-й гвардейский полк. За день было убито 84 и ранено 417 человека.

Южнее Синявино противник, с привлечением частей снабжения 227-й пехотной дивизии, пытался остановить продвижение гвардейского корпуса. В течение дня на северном участке «Бальцервега» части снабжения 366-го полка вели бой с красноармейцами. Бой окончился в пользу противника. Перехватить «Бальцервег» до конца не удалось.

На участке 28-й егерской дивизии для противника складывалась весьма сложная ситуация. Снова противник попытался начать продвижение от Синявино на юг. Однако прежде чем 83-й егерский полк вновь начал атаку, гвардейцы успели ударить сами. Наступавшие юго-восточнее Синявино 33 и 137-я стрелковые бригады прорвали оборону 3-го батальона 100-го полка и 2-го батальона 401-го полка.

Немецкие танки у Большой Высоковольтной линии

Штаб Зиннубера уже утром, в 11 ч 15 мин по берлинскому времени так представил ситуацию для командования 26-го корпуса:

«…силы противника с танками просочились в район западнее отсечных позиций, созданных 1, 2-м батальонами 49-го егерского полка и 1-м батальоном 100-го горно-стрелкового полка. Дивизия считает, что с имеющимися на данный момент в наличие силами, она не сможет закрыть эту брешь…».

В ходе утреннего боя через позиции 3-го батальона 49-го егерского полка (на северном участке дороги «Бальцервег») прорвались три танка Т-34 из 98-й бригады. Однако, вскоре появившиеся там из Келколово (sic!) немецкие танки из 12-танковой дивизии подбили и эти машины. Как сказано в истории 83-го полка, 3-й батальон 49-го егерского полка остановил наступающих бойцов 137-й стрелковой бригады прямо на дороге «Бальцервег».

Подбитый танк КВ, под которым немцы разместили свой наблюдательный пункт

Сам командир 28-й дивизии Зиннубер в разговоре с самим Кюхлером так описал происходившие утром на его участке события.

«… противник, в основном, двигается через лес, и наше тяжелое вооружение было трудно или в целом невозможно сосредоточить. Наши слабые части пехоты легко обходятся [противником] и только затем вступают в бой. Также противник повсеместно использует в лесу танки. Нашей артиллерии хватает. Не хватает пехоты. Противник достаточно силен севернее озера Синявинское. Он пытается прорваться в тыл дивизии, на Синявино. Резервный батальон, переданный корпусом, уже почти сосредоточился перед болотом, и таким образом, пытается закрыть брешь севернее озера Синявинское. Во время посещения начальника штаба Группы Армий, приходили последующие донесения о продвижении противника в северо-западном направлении. Наши части окружены, разбиты или отброшены. Становится все яснее, что враг после этого имеет цель – перерезать дорогу западнее Синявино и захватить село с двух сторон». Ниже мы узнаем, кого имел ввиду Зиннубер, когда говорил об окруженных.

В 13 ч 10 мин командир 28-й дивизии снова докладывал в штаб корпуса:

«. противник значительными силами продвигается на созданные 1-м, 2-м батальонами 49-го егерского полка и 1-м батальоном 100-го горно-пехотного полка отсечные позиции южнее Синявино и на запад. Поэтому 3-й батальон атаковал с задачей, отбросить противника на восток через болото, находящееся юго-западнее Синявино, и снова закрыть отсечные позиции. В настоящий момент оба батальона – 1-й и 2-й батальоны 49-го егерского полка – атакуются силами численностью минимум в батальон».

Для создания нового рубежа обороны западнее дороги «Бальцервег» перебрасывались силы 24-й пехотной дивизии. Сформированная из ее истребительно-противотанкового дивизиона и отдельных частей боевая группа должна была обороняться вдоль дороги. На саму дорогу с севера выдвигались орудия штабной батареи 227-го артполка, в т. ч. одно сохранившееся самоходное орудие 15-й батареи.

Прорвавшиеся подразделения 140-й стрелковой бригады Б.В. Владимирова окружили у отметки 38,3 два батальона 28-й дивизии. Это были 3-й батальон 83-го полка и 2-й батальон 49-го егерского полка.

Командир 140-й бригады Б.В. Владимиров так описывал этот день:

«На следующий день я ввел в бой второй эшелон бригады – 3-й отдельный стрелковый батальон – для более решительного нажима на противника. Вражеские самолеты продолжали непрерывно бомбить и обстреливать наши части. Вскоре, видимо, подошли свежие силы противника, и огонь его артиллерии, особенно минометов, значительно усилился. С Синявинских высот прекрасно наблюдались наши боевые порядки, и противник имел возможность вести прицельный артиллерийско-минометный огонь, который выводил из строя бойцов и сковывал наши действия. Невозможно было не только продвигаться, но и головы поднять. Над нами с ревом носились осколки снарядов и бомб. Кругом стоял кромешный ад.

Кровопролитные бои в Любанской операции теперь казались не столь тяжелыми: тогда у нас был численный перевес и мы диктовали противнику свою волю. Теперь же он превосходил нас по численности в живой силе и артиллерии, а его авиация полностью господствовала в воздухе. Наша артиллерия, как корпусная, так и армейская, почему-то молчала. Частей корпуса не было ни справа, ни слева бригады. Где они дрались, нельзя было понять. Время от времени в воздухе появлялись наши самолеты, но тут же истребители «мессершмитты» завязывали воздушный бой, который часто заканчивался не в нашу пользу.

С большими трудностями, под грохот разрывов, удалось, наконец связаться по рации с командиром корпуса генералом Н.А. Гагеном. Нам нужно было ориентироваться в обстановке в полосе корпуса, требовалось знать, где дерутся соединения корпуса, что делает артиллерия корпуса и армии и почему она не ведет огонь на подавление минометов и артиллерии противника, каким образом можно связаться с нашей артиллерией, чтобы поставить ей задачу на уничтожение хотя бы вражеской пехоты.

Из разговора с командиром корпуса я узнал, что и на соседних участках фронта противник активизируется и обстановка осложняется. Из-за грохота боя и разрывов авиабомб и снарядов я больше ничего толком не мог разобрать. По отрывочным ответам генерала Гагена мне стало ясно, что и ему нелегко и что надо решать вопросы боя самостоятельно, надеясь только на свои силы. Это единственное, что я понял из нашего разговора с командиром корпуса. Ничего утешительного и никакой нужной информации я не получил».

Б.В. Владимиров также подготовил доклад о действиях 140-й бригады. В этом докладе он указывал, что его 3-й стрелковый батальон встретил сильное сопротивление на рубеже дороги совхоз Торфяник – Келколово. Далее был введен в бой 2-й батальон, который также был остановлен огнем противника. Получается, что части 140-й бригады тоже смогли выйти к дороге «Бальцервег». Но перехватить ее до конца не смогли.

В конце концов, часть 2-го батальона 49-го полка вырвалась из окружения, пробившись на север. К вечеру немецкое командование практически утратило контроль над ситуацией южнее Синявино.

Что касается южной группы то, судя по журналу боевых действий 26-го корпуса, ее положение к вечеру было следующим: «1-й батальон 49-го егерского полка с частями 2-го батальона 100-го горно-пехотного полка находится в оборонительной позиции северо-восточнее Синявинского озера, с примкнутым левым флангом к ручью Озерный и фронтом на северо-запад».

Можно также добавить, что в отчете 28-й дивизии сказано, что части южной группы (1-й батальон 49-го полка, 2-й батальон 100-го горнострелкового, и 1-я рота сапёров 28-й дивизии) днем отбивали сильные атаки с севера и северо-запад (sic!). Получается, что части прорвавшейся 259-й дивизии развернулись фронтом на юг, и. обойдя врага, начали атаковать его во фланг. К концу дня эту группу подчинили 170-й пехотной дивизии.

Врагу удалось спасти штаб 227-й дивизии от разгрома. С левого фланга 170-й дивизии была выделена т. н. боевая группа Карстенса, которая состояла из истребителей танков и разведывательного батальона 170-й дивизии. Она остановила продвижение батальонов 259-й стрелковой дивизии. Судя по всему, уже 3 сентября, эта группа частично отрезала прорвавшихся у южного участка дороги «Бальцервег». Тем самым, противнику удалось к вечеру 3 сентября частично выйти из очень сложного положения. У него появлялось все больше шансов на успех.

Теперь все зависело, от того, кто сможет сохранить управление своими частями и от умелых действий командования. Для обороны Синявино, в дополнение к понесшим большие потери батальонам, создавалась боевая группа из саперов и истребителей танков 28-й дивизии.

Так как переброска соединений 11-й армии велась непрерывно, то противник получил еще одну дивизию. Это была 24-я пехотная дивизия (31, 32 и 102-й пехотные полки), пока ее тоже кидали в бой по частям. К 3-му батальону 49-го полка отправили ее истребительно-противотанковый дивизион.

Итог боевых действий 4-го гвардейского корпуса в донесении штаба Волховского фронта был определен следующим образом:

«137-я стрелковая бригада и батальон 33-й стрелковой бригады вели бой на территории совхоза Торфяник. Подразделения 140-й стрелковой бригады перехватили железную дорогу Мга – Синявино в 3 км сев. Келколово). 259-я стрелковая дивизия вышла на вост. берег р. Мойка в район 2–3 км сев. Келколово».

Эта цитата скорее говорит о незнании обстановки. Ведь по уже упоминавшемуся докладу Владимирова его часто находились все же у «Бальцервега». Тут скорее несколько поражает положение 259-й стрелковой дивизии. Уже упоминалось, что она смогла продвинуться довольно далеко. Тогда действительно получается – шанс на то, что она сможет полностью перевернуть ход операции, был очень велик. Был ли он использован – будет сказано ниже.

Вслед за 4-м гвардейским стрелковым корпусом в бой вводилась 294-я стрелковая дивизия. Действия войск Волховского фронта поставили противника в критическое положение. Все попытки наступать на поселок Михайловский были отбиты противником. Господство в воздухе и превосходство в артиллерии делали свое дело.

В то же время и Ленинградский фронт не смог ничем помочь своим товарищам по оружию 55-я армия частью сил продолжала вести наступательные бои на колпинском направлении, но, встретив сильное огневое сопротивление противника, существенных результатов не добилась, имея небольшое продвижение лишь на участке 43-й стрелковой дивизии. Вновь повторилась ситуация с недостаточным взаимодействием и планированием, что в итоге привело к распылению сил.

 

4 сентября

На 4 сентября нашим частям был отдан приказ не только овладеть Синявино, рощей «Круглая», но и очистить весь берег Ладожского озера. В 741-м стрелковом полку 128-й дивизии оставалось 120 активных штыков, притом уже после приема пополнения. По немецким данным, она в этот день атаковала 412-й полк, и атака была отбита.

3-я гвардейская дивизия вела бой с горными стрелками 85-го полка. Все атаки остатков ее полков вражеские солдаты смогли отбить. Также немцам удалось зачистить лас между Синявинскими высотами и Архангельским трактом.

На Синявино продолжала наступать 19-я гвардейская дивизия. Она трижды атаковала поселок, но успеха не добилась. И у нее в тылу оказались немцы из боевой группы, оборонявшей Синявинские высоты.

Определенные надежды на успех наше командование связывало с вводом в бой 191-й стрелковой дивизии. Она должна была сменить 19-ю гвардейскую дивизию и продолжать наступление на Синявино. Дивизия насчитывала 7886 человек (887 командиров, 1697 сержантов, 5282 рядовых). Большинство сержантов в дивизии не имело боевого опыта. Дивизия имела 52 станковых и 75 ручных пулеметов. Такая укомплектованность считалась хорошей. Но все равно дивизия значительно уступала противнику по количеству автоматического оружия. Если учитывать скорость наращивания вражеской группировки, то свежая дивизия должна была столкнуться даже с более мощным противодействием, чем ее предшественники.

В донесении 4-го гвардейского стрелкового корпуса указывалось за 4 сентября положение, что 33-я стрелковая бригада ведет бой за совхоз Торфяник. Когда бригаду успели ввести в бой, не совсем ясно. Далее говорилось, что противник оказывает сильное огневое сопротивление, установлено наличие 8 дзотов с пулеметами, одного с противотанковой пушкой, 3 танков в засаде. Огнем противотанковых орудий и ручными гранатами было подбито два танка. Наши потери составили 86 человек убитыми и 657 человек раненными.

К утру 4 сентября в 98-й танковой бригаде оставалось около половины танков. Она вновь перешла в наступление группой в составе одного КВ, шести Т-34 и шести Т-60. Вместе с ними шли вперед, остатки мотострелкового батальона бригады и неполный батальон 137-й бригады.

Танкисты 98-й бригады в этот день прорвались до позиций немецкой артиллерии около совхоза «Торфяник», и там им удалось подорвать два 150-мм орудия. Эти орудия были из 854-го артиллерийского дивизиона. На них вышли «тридчатьчетверки» танкового взвода И.А. Рака. Раздавить массивные орудия они не могли. Ко второй половине дня, выведя часть дивизионной артиллерии на прямую наводку, врагу удалось отбить эти атаки. Кроме этого, против танков 98-й танковой бригады бросили одну 105-мм самоходную гаубицу, подобные орудия на базе английских танков были в артиллерийском полку 227-й дивизии. Скорее всего, она была подбита нашими танкистами. На это указывает информация из наградного листа И.А. Рака. Несколько дополняет эти сведения журнал боевых действий 4-го гвардейского корпуса:

«Разгромив узлы сопротивления вдоль шоссейной дороги, уничтожив крупный обоз, до 20 санитарных машин и артиллерию на высоковольтной магистрали, (противник в это время спешно отводил свои части на юг), танки с пехотой вышли к железной дороге, где вступили в бой с артиллерией калибра 150-210-мм, при этом было уничтожено 2 сверхмощных орудия, направленных в сторону Ленинграда. Противник предпринял контратаку с тремя тяжелыми танками. Отбив контратаку, наши части вынуждены были отойти в лес вост[очнее] жел[езной] дороги, сами понеся значительные потери».

Бой у «Бальцервега» и окружение ударной группировки 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Немецкий взгляд

В отражении атаки танков 98-й танковой бригады приняли участие недавно прибывшие танки Pz. IV из 66-го танкового батальона. В донесении командира 1-й роты этого батальона описывается этот бой.

После совещания и указаний начштаба корпуса и начальника опер отдела дивизии, рота получила первый приказ – через «Бальцервег» на «спортивную площадку» ворвались русские танки. 1-й взвод и ротные подразделения быстро выдвинулись туда и восстановили положение С большим. Было подбито и уничтожено 3 танка. В то же время 3-й взвод двинулся вдоль Артиллерийской дороги, второй взвод остался у Рабочего поселка № 7. 3-й взвод ввязался в бой с пехотой, уничтожив одну противотанковую пушку. Взвод так и остался посреди кустарника, хотя это и противоречило принципам использования бронетехники.

Атакующая советская пехота была уничтожена. Один танк Т-34 два раза таранил танк оберфельдфебеля Гашота, но затем был расстрелян с близкой дистанции. Огонь по дороге сильно затруднял пути снабжения. Потери: 4 человека было убито, 7 ранено. Два танка получили повреждения.

Южнее, к утру удалось немцам удалось вывести из окружения весь 2-й батальон 49-го полка. Противник несколько восстановил положение. Однако, 1-й батальон полка все еще был окружен.

Тем не менее, сложное положение заставило самого Линдеманна приехать в штаб 26-го корпуса. Утром он беседовал с Водригом. Тот рассказал о плане, исполнить который должны были его войска. Водриг планировал нанести удар на юг через отметку 38,3. Также планировалось наступление с севера. Для осуществления этого из 24-й пехотной дивизии изымался первый батальон 31-го полка.

Подбитые танки Т-34 (http://grossgrisly.livejoumal.com/pics/catalog/372/69370)

Линдеманн требовал провести эту операцию уже днем. План был оформлен в приказ по корпусу на наступление 28-й и 170-й дивизий. Оно должно было начаться в 13 ч по берлинскому времени. По некоторым данным, утром южная группа уже пыталась атаковать, но потерпела неудачу.

Для нового наступления 83-й егерский полк усилили 1-м дивизионом реактивных минометов, 1-м дивизионом 95-го горноартиллерийского полка. Противник перешел в наступление после 13 ч дня по берлинскому времени. Полк получил также танки из батальона 12-й танковой дивизии. Полк должен был пробиться к 1-му батальону 49-го полка. В течение почти трех часов шел крайне напряженный бой. Но противнику, к сожалению, удалось пробиться к своим окруженным частям. Противник овладел отметкой 38, 3. Между батальонами 83-го и 49-го полков оставалось не более 500 метров.

Отчет 98-й танковой бригады так комментирует произошедшее: «Действующая справа 33 осбр не выполнила свою задачу, и противник после прорыва наших частей потеснил заслоны, выставленные на грунтовой дороге, и захватил ее, подтянув на дорогу орудие и 2–3 танка, отрезав, таким образом, действующую группу танков от тылов и КП бригады».

Итогом эти боевых действий стало то, что 137-я стрелковая бригада «имела незначительное продвижение, была остановлена огнем с фронта и группами противника, просочившегося в тылы частей, отрезавших пути подвоза».

Командир 140-й бригады так описал случившееся: «противник провел сильную арт и авиационную подготовку, прижал батальоны к земле, к вечеру, после подготовки, противник отдельными группами автоматчиков с 6–7 танками прорвался в расположение правого стыка 137 сбр и в стыки между батальонами 259 сд, вышел в лес западнее и юго-западнее отм. 38, 3, перехватил проходы и нарушил связь с частями. Для ликвидации выделен взвод автоматчиков».

Уже позже, после войны Б.В. Владимиров в своих воспоминаниях несколько по-другому расскажет об этих событиях:

«Вскоре с фронта и на флангах наших батальонов показалась густая масса пехоты. Немцы начали атаковать. В результате длительного неравного боя с превосходящими в несколько раз силами противника наши поредевшие батальоны были окружены. Около суток продолжался бой. Отдельным группам бойцов удалось выйти из окружения. Мы несколько раз всеми имеющимися у нас силами шли на выручку окруженным, но ничего сделать не могли.

В этих боях мы потеряли многих командиров и солдат. Был тяжело ранен начальник политотдела бригады товарищ Трефилов, начальник разведки бригады ст. лейтенант Чернов. Прямым попаданием 250-кг бомбы в цель были разорваны в клочья четыре бойца из отдела «Смерш» вместе с начальником отдела майором Кот».

Введенная в бой 294-я стрелковая дивизия была атакована с флангов немецкой пехотой и танками. Она двигалась вдоль высоковольтной линии. Дивизия еще не вышла на свой рубеж развертывания. Как минимум, один ее полк был отрезан противником.

Южнее, 259-я стрелковая дивизия продвигалась северо-западнее озера Синявинское и захватила склады противника. Если считать, что в журнале боевых действий 8-й армии указано, что дивизии вела бой на отметке 17,5 и ручей Широкий, то получается, что она была далеко за «Бальцервегом». Здесь бойцы 259-й дивизии должны были встретиться с противотанковым дивизионом 24-й пехотной дивизии. По крайней мере, отчетная карта 18-й армии за 4 сентября указывает, что он там находился.

Однако ударом с севера во фланг противник отрезал 949-й полк и два батальона 944-го полка, остальные полки продвинулись на 1,5 км вглубь севернее оз. Синявинское. Получается, что наступление ударной группы 83-го полка смяло всю ударную группировку 4-го гвардейского корпуса всего лишь за несколько часов. О том, что противник смог так далеко продвинуться свидетельствует и приведенная выше цитата из доклада Б.В. Владимирова.

Однако, единовременного удара с южной группой у врага не вышло. Для этого наступления противник усилил южную группу свежим 1-м батальонам 31-го пехотного полка 24-й пехотной дивизии. К моменту атаки в ее составе были: 1-й батальон 49-го полка, 2-й батальон 100-го горнострелкового полка, 1-й батальон 31-го полка (из 24-й пехотной дивизии), 3-й батальон 401-го полка (т. е. по своему составу почти полтора пехотного полка). Им предстояло продвинуться на север и соединиться с группой 83-го полка. Наступление также планировали начать в 13 ч, но начало было сдвинуто примерно на 2 часа.

Практически единственным упоминанием об этом наступлении в немецких документах является итоговое донесение 170-й дивизии от 4 сентября. В это донесении говорится следующее: «Группа Баумайстера (3-й батальон 401-го полка – В.М.) с двумя подчиненными батальонами наступала с 15 ч 20 мин от Синявинского озера на север, и в тяжелых боях отразила контратаки, преимущественно с западного (!) направленияя».

Подбитый легкий танк Т-60 и пейзаж после Битвы

С запада их могла атаковать только 259-я дивизия, точнее, это отрезанные части ее полков пытались прорваться из окружения. Самое интересное, что штаб 26-го корпуса вообще как-то забыл упомянуть об этой атаке. Она упоминается в его журнале боевых действий лишь косвенно. В отчете 28-й егерской дивизии упомянута только неудачная, утренняя атака южной группы.

О факте случившегося окружения штаб Волховского фронта в Генштаб не сообщил. В донесении было сказано, «что 8-я армия частями 4-го гвардейского стрелкового корпуса… вела наступательные бои в районе свх. Торфяник и частью сил закреплялась на рубеже оз. Синявинское, пос. Эстонский-1, Тортолово, Вороново…».

На участке 8-й армии в этот день не произошло почти ничего существенного. Наступление ударной группировки 24-й гвардейской дивизии и 32-й стрелковой бригады было безуспешным. В этот день активных действий они не вели. В журнале боевых действий 26-го корпуса вообще не почти упомянули, что там происходило у 170-й дивизии.

Подбитый тяжелый танк КВ

В этот день случилось еще одно важное событие. Гитлер, обеспокоенный ходом боевых действий южнее Ладожского озера, позвонил в штаб 11-й армии. Он приказал Манштейну принять командование над всем участком 18-й армии у Ленинграда. Его 11-я армия подчинялась непосредственно ОКХ и выбывала из состава Группы армий «Север». Эти события изложены у Манштейна почти в соответствии с журналом боевых действий армии. Складывалось крайне необычная ситуация – на, казалось бы, второстепенном участке фронта появляется немецкая армия, которая имеет прямую связь с Верховным командованием, получает новейшие образцы вооружения, и командующий которой отчитывается только перед Кейтелем и Гитлером. Однако повлиять на ход событий сам Э. фон Манштейн пока был не в состоянии. Видимо, уже позже в своих мемуарах он специально скомкает описание операции, чтобы лишний раз не напоминать о своих ошибках и неудачах.

Схема из истории 83-го егерского полка. На ней неправильно показана линия фронта на 27 августа. Схема показывает окружение ударной группировки 4-го гвардейского стрелкового корпуса 4–6 сентября

Участок обороны 170-й пехотной дивизии у 1-го Эстонского рабочего поселка в течение 4–6 сентября 1942 г.

Действия группы Штендебаха (85-й горнострелковый полк) в составе 227-й пехотной дивизии 4–6 сентября. Против горных стрелков сражались бойцы и командиры 3-й гвардейской стрелковой дивизии

Идея контрудара под основание клина Волховского фронта появилась у Манштейна еще вечером 4 сентября. Собственно, сама идея уже витала в воздухе. Только план, предложенный Линдеманном звучал так. После наступления 28-й егерской дивизии вести наступления с созданного отсечного рубежа до линии между болотом и лесом южнее Синявино. Также планировалось создать отсечной рубеж с запада на восток у отметки 33,8 и наступление на северо-запад от отметки 40,4. И далее, ударом с севера, из района Гонтовой Липки на Тортолово, отрезать весь участок прорыва. Манштеин позаимствовал их этого плана суть, но немного изменил порядок действий.

Контратака 85 гсп 6.09 – Контратака 85-го горнострелкового полка 6 сентября 1942 г.

Тем временем, в самый критический для операции день, войска Ленинградского фронта прекратили свои атаки. Было решено использовать промежуток времени для разведки и подготовки. После двух дней неудачных боев Л.А. Говоров представил 4 сентября свои соображения в Ставку. Кстати, этот документ является косвенным свидетельством того, что Усть-Тосненская десантная операция не является частью 4-й по счету попытки по прорыву блокады. В этом документе Говоров предложил перенести удар севернее и форсировать Неву у Московской Дубровки.

На подготовку он просил 4 дня и собирался выделить для форсирования две стрелковые дивизии и стрелковую бригаду. Если бы они только знали, о случившемся у волховчан… К сожалению, надо признать, что шанс прорвать блокаду был безвозвратно утрачен нашим командованием именно к вечеру 4 сентября.

 

5 сентября

3-я гвардейская дивизия вновь атаковала противника. С севера ей помогал 741-й стрелковый полк. Но дивизия не смогла сбить противника с дороги, а любой ее успех у рощи «Круглая» был бы уже просто чудом. Только ее 5-й гвардейский стрелковый полк к этому времени потерял 252 человека убитыми и 944 раненными. Еще большие потери понес 9-й гвардейский полк. Они составили всего 1582 человека, из них 316 человек убитыми. Потери 13-го гвардейского полка составили 1334 человек.

4-6 сентября Синявино 1942 г. Общий ход боевых действий с 4 по 6 сентября 1942 г.

В описании боевых действий 85-го егерского полка, который и отбивал атаки гвардейцев, говорится о том, что основные потери немецкая пехота несла от огня артиллерии и минометов. Занимая позиции у дороги, немцы были под постоянным огневым воздействием. Атаки пехоты они пока отбивали. Но для командира боевой группы становилось ясно, что удержать линию обороны в существующем виде ему не удастся.

План наступления 30-й армейского корпуса

Штаб 6-го гвардейского корпуса отдал приказ, согласно которому 19-я и 191-я дивизии должны были готовиться к задаче по овладению Синявино и перехвату дороги, идущей из Синявино в рощу «Круглая». Планировалось, что две дивизии концентрическим ударом уничтожат группировку противника в Синявино и Рабочем Поселке № 6.

Этот приказ уже не отвечал сложившейся обстановке. К 5 сентября факт окружения ударной группировки корпуса Н.А. Гагена становился более явным. Как оказалось, в «кольцо», кроме частей 4-го гвардейского корпуса попали и подразделения 19-й гвардейской дивизии. Как указывается в документе, «противник в стык между 3 и 19 гв выбросил группу автоматчиков, которая уничтожает связь тылов с боевыми порядками. Связи с полками нет». В отчете 28-й егерской дивизии сказано, что от Синявино на юго-восток в наступление перешла боевая группа 100-го горнострелкового полка вместе с самокатчиками дивизии. Тогда получается, что наши командиры значительно преуменьшило силы противника, которые вклинились между двумя гвардейскими дивизиями. Отсюда и невозможность парирования ударов врага такими слабыми силами. Это грозное свидетельство развала управления и того, что отдельные командиры были не в состоянии оценить происходившее на поле боя.

В ходе утренних 5 сентября атак южная группа 28-й егерской дивизии не смогла продвинуться на север. С вечера 4 сентября между двумя боевыми группами еще оставался коридор около 400 метров шириной. С севера, от Рабочего поселка № 6 повел наступление батальон 49-го полка, который потеснил гвардейцев в северной части образованного «котла» и создал часть северного фронта окружения, соединившись с 83-м полком западнее отметки 38,3. С запада фронт окружения удерживал 24-й противотанковый дивизион, который находился восточнее отметки 17,5. Брешей и дыр в боевых порядках противника уже не было.

Группа 83-го полка снова перешла в атаку уже ближе к вечеру. Танки 1-й роты 66-го батальона, приданные 83-му полку, в буквальном смысле прошли сквозь позиции советской пехоты, как нож сквозь масло. Эти машины (танки Pz. I с усиленным бронированием, новейшие и очень хорошо бронированные Pz. IV) были почти неуязвимы как для противотанковых ружей, так и для противотанковой артиллерии.

Вот выписки из донесения командира роты. Первый взвод с подразделениями роты и легким взводом был подчинен 83-му полку, двинулся из Синявино, продвигаясь к точке 38,3. Атака началась в 16 ч. Танки с трудом продвигались по болотистой местности. Противник оказывал сильное сопротивление, сопровождающая пехота несла большие потери.

Из кустарника вели огонь 47-мм пушки и противотанковые ружья. Пехотинцы пытались подорвать танки. Командиры танков отстреливались от них…. Таким образом, танки вышли к 33-й разграничительной линии к немецким частям.

Однако, пехота за танками не последовала. Танкам пришлось вернуться обратно. На левом фланге у отметки 38,3 один танков смог подбить два Т-34, а также уничтожил отряд ремонтников. Затем командир 28-й егерской вновь приказал идти в атаку, незадолго до наступления темноты атаку повторили и на этот раз, пехота с юга смогла продвинуться и тем самым завершить окружение. Один танк был поврежден.

Опытные гвардейцы, пропустив танки, отсекли от них пехоту. 1-й батальон 83-го полка был окружен и понес большие потери. Южная группа, в частности батальон 401-го полка, должна была пробиться к окруженному батальону, но она не смогла этого сделать.

Гвардейцы атаковали немцев и с востока, и с запада. Если обращаться к боевым донесениям гвардейского корпуса, то получается, что между «Бальцервегом» и Артиллерийской дорогой должны были находиться части 137 и 140-й бригад и часть подразделений 259-й стрелковой дивизии. Известно, что 140я бригада вела бои с вышедшими в ее тылы частями противника, то же самое можно было сказать и о 137-й бригаде. Однако, как уже указывалось выше, это не совсем ясные и полные сведения. Из доклада Б.В. Владимирова известно, что он высылал отдельные группы, которые должны были пробиться к окруженным батальонам бригады, но сделать они этого не смогли. Также в кольце оказался, как минимум, часть одного полка 294-й дивизии, которая попала под удар противника еще 4 сентября.

У 259-й стрелковой дивизии были отрезаны подразделения 949 и 944-го стрелковых полков. Сама дивизия занимала рубеж в 800 метров южнее отм. 29,4. Для ликвидации просочившихся групп противника была направлена сводная рота в составе 98 человек, 7 ИГР, противотанковой артиллерии, и поддержанная одним дивизионом артиллерии.

В истории 83-го полка в описании боев вечера 5 сентября, указывается, что наши части пытались прорваться к окруженным между его 2-м и 3-м батальонами. Это попытка оказалась безуспешной.

Оценка ситуации в штабе Гагена свелась к следующему: «в течение дня на отдельных участках противника силами 150–200 солдат при поддержке сильного огня артиллерии минометов, неоднократно контратаковал наступающие части, стремясь задержать продвижение частей корпуса».

Отдельным группам автоматчиков противника с 3–5 танками удалось просочиться в стыки частей и выйти в тылы наступающим частям, отрезав части от штабов и тылов, дезорганизую управление, подвоз боеприпасов и продуктов питания».

Эта оценка опоздала примерно на сутки. Более того, как мы знаем, «просочились» уже не мелкие группы противника, а достаточно серьезные силы. Под управлением штаба 28-й дивизии было не менее 12 пехотных батальонов, не считая приданного усиления. В данный момент дивизия Зиннубера была одной из самых сильных по своему составу.

Более того, факт окружения остатков 137-й бригады и танкистов 98-й бригады штаб Гагена отметил только 4 сентября. Полноценной информации о действиях 140-й бригады и 259-й дивизии в штабе корпуса не была. Оценка численности противника была неверной.

Из числа дополнительных сил, составлявших уже третий эшелон, штаб Волховского фронта приказал ввести в бой 191-ю стрелковую дивизию. Она должны была сменить 19-ю гвардейскую дивизию. Основные ее действия придутся уже на последующие дни.

В южном Приладожье кроме крымских пехотных дивизий появилось и новое корпусное управление. Это был 30-й армейский корпус Фреттер-Пико из состава 11-й армии. С 12 часов он принял командование над 170-й, 24-й и 223-й дивизиями.

Днем 5 сентября Фреттер-Пико вел беседу с командирами дивизий, в ней он поставил перед ними следующую задачу. Следовало как можно быстрее перейти в наступление. Предполагалось обеспечить ввод в бой 12-й танковой дивизии действиями двух полков 24-й пехотной дивизии. 12-я танковая дивизия должна была продвинуться до высоты 40,5 восточнее Гайтолово.

В ходе обсуждения Зандер, командир 170-й дивизии, заметил, что отметку 40,4 дивизия не удержала из-за крайне сложных условий, а именно сильного огня советской артиллерии. В дальнейшем, ее предполагалось захватить в ходе основного наступления. Командиры дивизий также отметили недостаточное количество личного состава, малую численность боевого состава.

К 5 сентября дивизия СС была дополнительно усилена отдельными пехотными батальонами. Доразведка и подготовка в течение 4 сентября не дали особых результатов. В течение 5 сентября все атаки наших частей противник снова смог отразить. С этого момента инициатива в операции окончательно начала переходить в руки противника.

 

6 сентября

Бой за опорные пункты 366-го полка продолжался. Для действий с севера должен был привлекаться 741-й стрелковый полк из 128-й дивизии. Снова повторялась попытка охватить противника с севера и юга.

3-я гвардейская дивизия была усилена танками 1-й роты 507го батальона. Они должны были атаковать и уничтожить огневые точки противника по шоссе Гонтовая Липка – Синявино, и в дальнейшем, уничтожить огневые точки в опорном пункте 366-го полка.

По немецким данным, наши части атаковали 85-й полк вдоль просеки «Дорога через джунгли» на фронте в 1200 метров. Танки смогли прорваться и выйти севернее шоссе, однако пехота была остановлена. Немцы смогли подбить и вывести из строя 5 танков. Два из них были подбиты из трофейных советских противотанковых ружей. Вообще, несколько отклоняясь от темы, заметим, что немецкие танкисты были крайне удивлены тем, что пули ПТР легко пробивали бортовую броню большинства машин, которые здесь действовали. В том, числе речь идет и о танках Pz. III и Pz. IV.

В ходе второй атаки еще три танка также прорвались, но и здесь немцам удалось отбить атаку, еще три машины было уничтожено. В ходе боя немецкий командир оценил обстановку и бросил своих солдат в контратаку. Его целью был выход на малую или северную электропросеку. Противник в ходе боя смог серьезно потеснить 3-ю гвардейскую дивизию и концу дня выйти на указанный рубеж. Часть 3-й гвардейской дивизии оказалась в окружении.

6 сентября 191-я стрелковая дивизия начала выдвижение на смену 19-й гвардейской. Во время рекогносцировки был убит командир 191-й подполковник Н.И. Артеменко. Притом погиб он еще в районе у Гайтолово. Командиром дивизии назначили командира 19-й гвардейской дивизии Д.М. Баринова. В истории дивизии указано, что ее 546-й стрелковый полк двигался по северному берегу болота «Медведь». А 559-й полк отразил нападение автоматчиков на штаб 3-й гвардейской, командир 3-й гвардейской дивизии Мартынчук был ранен и вынесен с поля боя.

В истории 191-й стрелковой дивизии также указывается, что 546-й стрелковый полк захватил южную часть Рощи Круглой. В реальности, 191-я дивизия вообще не вела наступление в этот день на этом направлении.

В журнале боевых действий 6-го гвардейского корпуса положение 19-й гвардейской дивизии описывается так: «группа автоматчиков в 180 человек в тыл 61 и 56 гв сп, в результате боя 61 и 56 гв сп понесли большие потери и отошли в район болота, 54 гв сп был атакован превосходящими силами, и вынужден был отойти на 150 метров». В действительности боевая группа 100-го полка практически окружила полки дивизии Баринова.

Участок обороны 5-й горнострелковой дивизии на 8 сентября 1942 г. На схеме показан момент, когда части 19-й гвардейской стрелковой дивизии были отброшены от Синявино на восток

К исходу дня 5-я горнострелковая дивизия приняла участок вдоль Архангельского тракта от Синявино и до участка 366-го полка. В ее составе оказались 85-й горнострелковый полк, 366-й пехотный полк, 1-й батальон 401-го полка, 2-й батальон 399-го полка. Их поддерживал 95-й горноартиллерийский полк.

Борьба с ударным клином 4-го гвардейского корпуса вступила в финальную стадию. Вплоть до утра 6 сентября 1-й батальон 83-го полка был в окружении. Только к этому времени к нему смогли пробиться с юга. Затем с севера пробился 2-й батальон и противник все же смог создать единый фронт окружения.

Утром 49-й егерский полк начал наступление с севера. От «Бальцервега» 24-й противотанковый батальон начал продвижение в восточном направлении на юго-западную часть кольца окружения. Окруженные бойцы отчаянно пытались прорваться на восток. Попытки прорыва были отбиты.

Около середины дня 49-й егерский полк достиг южного края леса западнее Синявинского озера. Окруженная группировка была уничтожена ко второй половине дня. По немецким данным, 150 человек были взяты в плен и насчитали 1200 убитых. Все атаки частей 4-го гвардейского корпуса против 28-й дивизии и на правом фланге 100-го горнострелкового полка были отбиты. К сожалению, добиться успеха и с помощью ввода в бой 294-й стрелковой дивизии не удалось. Дивизия несла большие потери под огнем немецкой артиллерии и ударами авиации и не оказала никакого влияния на ход боевых действий. Согласно оценками немецкой разведки в окружении оказались: 1-й и 3-й батальон 861-го стрелкового полка 294-й стрелковой дивизии, один батальон 137-й стрелковой бригады, один батальон 140-й стрелковой бригады, части 949-го стрелкового полка 259-й стрелковой дивизии, части 2-го батальона 98-й танковой бригады.

Не все окруженные были сразу уничтожены или попали в плен. Некоторым из них удалось продержаться в окружении больше недели и частично выйти к своим. Еще несколько окруженных групп противник ликвидировал к 10 сентября.

Никаких сообщений о возникших сложностях штаб Волховского фронта в Москву не отправлял. По донесению за 5 сентября части 8-й армии в течение закреплялись на достигнутых рубежах, вели разведку и производили частичную перегруппировку. Противник переходил неоднократно в контратаки, которые были отбиты нашими частями.

А 6 сентября штаб Волховского фронта вообще не сообщил сведений обо всем участке, ограничившись только упоминанием о действиях 3-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако говорить о каком-либо продвижении дивизии, как видно из приведенной выше информации, было невозможно.

Да и в штабе Гагена просто не знали о действиях своих войск. К величайшему сожалению, неудача потери 4-го гвардейского корпуса оказались фатальными для всей операции. Можно считать, что первый этап операции по прорыву блокады закончился именно этим черным пятном. О нем было не принято говорить все долгие годы после войны. И сейчас «центрами» Синявинской операции называются разные участки местности. Даже Гайтолово, которое с 24 сентября 1941 г было в наших руках. Притом, центра у наступательной операции быть не может – есть направление главного удара… О месте гибели ударной группировки 4-го гвардейского корпуса никто, кроме энтузиастов не вспоминает.

Более того, практически в единственной на данный момент доступной статье непосредственного участника событий В.Я. Семенова, который был в то время начальником оперативного управления Волховского фронта, сказано, что силами 3-го эшелона неприятель был остановлен и отброшен в исходное положение. Как «остановили» врага, и кто кого куда отбросил, мы узнаем позже.

Одним из виновников поражения назначили Н.А. Гагена, его перевели на должность командира 259-й стрелковой дивизии. Там он заменил раненого комдива. Еще одним виновником был назначен командир 294-й стрелковой дивизии полковник Николай Андрианович Виноградов. Он пошел под трибунал и был приговорен к расстрелу. Расстрел заменили на 10 лет без лишения воинского звания, и позже он был переведен на должность командира полка в 11-й стрелковую дивизию.

Пока происходили все эти события, на участке южнее было относительное затишье. Началась подготовка к наступлению корпуса Фреттер-Пико. После долгих мытарств, оставшиеся «Тигры» подчинили именно ему. Чтобы эти тяжелые машины хотя бы имели возможность передвигаться, на обеспечение их передвижения и укрепления мостов выделили 741-й саперный батальон. Штаб корпуса сделал предположение, что утром следующего дня начнется крупное советское наступление.

По отчету командира 503-го танкового батальона 6 сентября 265-я стрелковая дивизия предприняла очередную попытку атаковать у 1-го Эстонского поселка. Дивизию поддерживала сводная группа танков, среди которых были и машины 503го танкового батальона. В ход боя противник поджег 4 танка группы. С немецкой стороны подтверждения этих событий не имеется.

Л.А. Говоров после совещания с К.А. Мерецковым принял решение перенести удар и попытаться форсировать Неву силами Невской Оперативной группы. Имело ли это смысл теперь, на 6 сентября 1942 г. Можно однозначно ответить, что шанс на удачный исход операции был утрачен безвозвратно. Тем более, что ждать начала этого вспомогательного удара нужно было еще несколько дней.

 

7 сентября

Факт окружения 3-й гвардейской дивизии в наших документах за 7 сентября был не зафиксирован. О ее действиях в журнале боевых действий 6-го гвардейского корпуса сказано так, как будто все было в полном порядке: «3 гв сд ведет бой с целью перерезать дорогу Гонтовая Липка – Синявино, 13 гв сп – положение без изменений, 5 гв сп ведет бой, 9 гв сп имеет 20 активных штыков и ведет бой фронтом на север и северо-запад…». Считалось, что «… противник мелкими группами просочился в стыки между 9 гв сп и 546 сп 191 сд, огнем во фланг начал теснить подразделения 9 гв сп на восток, активными действиями к 23 ч группы уничтожены.».

Про действия 191-й стрелковой дивизии в ее истории сказано, что противник перешел в наступлении в 12 часов 30 минут на ее правом фланге. Указано, что он наступал силами трех полков. Далее указывается, что полк весь день отбивал атаки.

В действительности, подразделения 85-го егерского полка оттеснили 3-ю гвардейскую дивизию и частично окружили часть ее подразделений. В окружении попали и подразделения 546-го полка. Никаких мелких групп противника в ходе боя уничтожить не удалось. Но, в свою очередь, уже сами немцы поначалу не заметили, что в тылу у них осталась группа красноармейцев. Это было не удивительно в таком лесу. Группа наших бойцов вышла на пути снабжения 1-го батальона 85-го полка и к концу дня частично окружила его. Немцы узнали об этом, только когда их части снабжения не смогли пройти по одной из просек, из-за того по ним был открыт огонь.

В окруженной группе по оценкам противника, насчитывалось до 500 человек. До конца дня в тылу немецкого батальона шел бой, т. к. окруженные сначала предпринимали отчаянные попытки наступать, а потом пытались прорваться. Для борьбы с окруженными стягивались артиллеристы, части снабжения и тд. Других сил у противника пока не было.

К вечеру немцы смогли выйти к отметке 33,8 на малой электропросеке, уничтожив окруженный блиндажный городок, где располагался временный командный пункт 3-й гвардейской дивизии. Видимо, в этот район успели подойти и бойцы из 191-й дивизии, немцы потом отмечали пленных из 546го полка. Знамя 3-й гвардейской дивизии едва успели спасти от врага. Наступавший 85-й горнострелковый полк сомкнул фланг с 366-м полком и занял выгодный рубеж обороны. Теперь горные стрелки занимали северную окраину обширного болота, из которого на их позиции нужно было вести наступление.

О действиях 19-й гвардейской дивизии сказано очень скупо: «остатки 61 и 56 гв сп в районе отм. 33, 8». П. И Сотник вспоминает: «с утра 7 сентября противник перешел в контрнаступление по всему фронту, поддержанный артиллерией и авиацией, в результате чего был потеснен правый фланг нашей дивизии -54 и 61 гв сп».

Как следует из документов противника, это из Синявино контратаковала занимавшая там оборону боевая группа. Части дивизии Баринова в итоге были также окружены противником, из отчета 28-й егерской дивизии известно, что к ночи они были или уничтожены, или прорвались к своим.

Сама 28-я дивизия пока еще находилась западнее болота и готовилась отбросить гвардейцев Г агена на восток. Но еще до начала вражеского наступления произошел следующий случай. Утром командир 83-го полка собрал командиров батальонов для получения приказов. Во время встречи деревья примерно в 50 метрах наклонились, и оттуда показался советский танк, началась стрельба. Это пошла на прорыв группа бойцов 98-й танковой и 137-й бригад.

Танки 98-й танковой бригады не смогли выйти из окружения, один из танков дошел до штаба 3-го батальона, но там был подбит, и его экипаж был взят в плен. В отчете 98-й танковой бригады сказано, что к своим прорывались один КВ, две «тридчатьчетверки», одна из которых буксировалась и два Т-60. Танки были «разбиты и сгорели от артогня». Выясняется, что это было не совсем так…

Также становится ясно, что далеко не все прорывавшиеся из окружения были уничтожены, как это заявили немцы. Из доклада командира 137-й бригады известно, что часть людей в этот день все же смогла прорваться из окружения. Всего вышло более 200 человек, многие были ранены. Несколько групп окруженных все еще находились в тылу у противника.

Остатки 98-й танковой бригады (возможно 16-й танковой бригады) и части второго эшелона 4-го гвардейского корпуса продолжали атаковать. В свою очередь, 28-я егерская дивизия начала выдавливать части 4-го гвардейского корпуса в болото. В центре боевого построения дивизии находился 83-й пехотный полк и вместе с ним танки 1-й роты 66-го батальона. Дело происходило у отметки 38,3. Танкам в ходе этой атаки настал конец, из-за ударов их длинными стволами о стволы деревьев они переломали себе часть оборудования. 3-й взвод полностью вышел из строя.

Другим танкам удалось удачно продвинуться на север вместе с пехотой. К концу дня они прибыли в Синявино, где получили приказ отправиться в расположение 12-й танковой дивизии.

Пехоте противника в ходе наступления удалось выйти на северо-западную окраину болота. Линия фронта на участке дивизии теперь проходила с северной части оз. Синявинского вдоль «Артиллерийской дороги», далее до отметки 42,0 и далее по опушке леса.

Немцам вечером 7 сентября также удалось выйти на КП 140-й стрелковой бригады, в течение 2,5 часов остатки бригады вели бой с противником. Судя по всему, врага все же заставили отойти. Однако, сам Б.В. Владимиров вспоминает, как ему пришлось работать за пулеметчика.

С 8 сентября 8-я армия имела задачу прочно удерживать занимаемые рубежи и обеспечивать действия 2-й Ударной армии. Последняя должна была принять участок 8-й армии и обоих гвардейских корпусов с 8 сентября. На утро 8 сентября было назначено очередное наступление. Теперь рощу «Круглую» предстояло штурмовать 53-й стрелковой бригаде.

7 сентября в штабе 30-го корпуса обсуждали будущее наступление. Несмотря на малое время для подготовки и то, что еще не все боеприпасы были подвезены, было принято решение начинать не 11 сентября, а на день раньше 10. Это было следствием оценки обстановки – немцы ждали нового советского наступления, которое так и не началось. Поэтому противник посчитал, что силы у Волховского фронта кончились. И вражеские командиры опасались отвода нашей ударной группировки из-за опасности окружения.

Состоявшиеся днем атаки на участке 170-й дивизии противник без особого труда смог отразить. Видимо, именно в этот день использовалась сводная группа танков, которая упоминается выше. То, что в наших документах часто перепутаны даты, к сожалению, сильно снижает к ним доверие, если не пытаться сравнивать их с данными противника.

К 7 сентября в штабе 11-й армии оценили собственные силы. Все дивизии предоставили данные, о том какова их боевая численность и какой по протяженности участок фронта они занимают.

Своеобразными рекордсменами по ширине полосы обороны оказались две дивизии. 223-я дивизия имела 3756 человек боевого состава и занимала участок протяженностью в 31,3 км со средней плотностью 120 человек на километр. А у 227-й дивизии насчитывалось 4400 человек и полоса обороны была в 27 км со средней плотностью в 163 человек.

Самые активно участвующие в бою части имели большую плотность и менее протяженные участки. Так, в 170-я дивизия было 4413 человек боевого состава и полосу обороны в 12 км. Средняя плотность обороны составлял 368 человек. В 28-й егерской дивизии было 4102 человека, и ее полоса обороны составляла 20 км со средней плотностью 205 человек на 1 км. Прибывающая 24-я пехотная дивизия оценивалась как пригодная для выполнения наступательных задач. Это значит, ее батальоны были более 500 человек численностью. Остальные немецкие дивизии также имели высокий статус боеспособности, за исключением 223-й дивизии.

К этому моменту в ней средняя численность каждого батальона была около 250–300 человек. В 170-й дивизии было примерно также – только во 2-м батальоне 425-го полка было всего 130 человек боевого состава. Из состава 12-й танковой дивизии пока было только 30 танков – 20 Pz. III и 10 Pz. IV Еще несколько машин из 12-й танковой было в составе 170-й дивизии. Корпус поддерживали 14 штурмовых орудий.

Авиация противника насчитывала почти 140 самолетов, из них 90 составляли бомбардировщики Ю-87, Ю-88 и Хе-111.

7 сентября в приказе по 11-й армии сказано, что попытки противника отрезать «Бутылочное горло» потерпели неудачу. Теперь были поставлены задачи на контрудар. Время нанесения контрудара было окончательно назначено на 10 сентября. Главный удар должен был нанести 30-й армейский корпус. Его задачей было захватить Гайтолово. Точное время наступления пока назначено не было. Окончательно с ним должны были определиться 9 сентября. 26-й армейский корпус в ходе наступления получал ограниченную задачу. Он должен был из района Гонтовой Липки продвинуться до рубежа восточная окраина леса в 0,5 км северо-восточнее Гайтолово – отметка 25,3 восточнее Гонтовой Липки и выйти на старую линию обороны.

Только 7 сентября штаб 11-й армии приказал ввести на левом фланге 24-ю пехотную дивизию. Она занимала участок от Мишкино до бывшей левой границы 223-й дивизии. В ее составе на момент отдачи приказа должны были быть один собственный пехотный полк и части 12-й танковой дивизии (5-й мотопехотный полк и 22-й мотоциклетный батальон).

Ударную группировку корпуса составляли 170-я и 24-я пехотные дивизии. Дивизии должны были атаковать силами полка каждая. 12-я танковая дивизия в ходе наступления должна была вводиться в бой по достижении одной из этих дивизий рубежа точка 40,6 (2 км севернее Мишкино) – точка 29,9 – (1 км севернее 1-го Эстонского поселка) – края леса севернее 1-го Эстонского поселка. Ввод в бой должен был производиться через Тортолово или Апраксин.

При этом 5-й мотопехотный полк с мотоциклетным батальоном и истребительно-противотанковым дивизионом (без 3-й батареи) должны были до выхода на указанную линию подчиняться 24-й дивизии. 24-я дивизия также получила штурмовые орудия 226-го дивизиона. Наступлению 24-й дивизии должна была содействовать и 223-я дивизия своим левым флангом. Соответственно планировался выход на пути снабжения ударной группировки Волховского фронта в районе Гайтолово.

 

8 сентября

8 сентября штаб Волховского фронта доложил в Сталину план нового наступления. На этот раз предполагалось нанести совместный удар силами Ленинградского и Волховского фронтов. Первым должен был начать наступление Волховский фронт, нанося удар в направлении Аненнское. Основной удар должна была наносить 2-я Ударная армия. Ленинградский фронт должен был форсировать Неву в ночь с 8 на 9 сентября.

С 8 сентября 2-я Ударная армия Н.К. Клыкова приняла часть участка 8-й армии от поселка Липки до оз. Синявинского. Согласно боевому приказу, армия должна была выполнить следующие задачи.

6-й гвардейский стрелковый корпус должен был нанести главный удар в направлении Рабочий поселок № 7, ст. Подгорная, изолировав Синявинскую группировку и уничтожить противника в роще «Круглой».

4-й гвардейский стрелковый корпус должен был нанести главный удар в направлении Мустолово-Анненское, овладеть Келколово, и далее развивать наступлении в направлении Московской Дубровки. В резерве армии оставалась 23-я стрелковая бригада. Для борьбы с артиллерией противника оба корпуса получила по два армейских пушечных полка, составлявших две группы артиллерии дальнего действия. По официальным данным, поддержать действия 4-го и 6-го гвардейских корпусов могли 1807 орудий и минометов.

Но насколько в действительности армия была способная выполнить эти задачи? По некоторым данным, первые два эшелона к моменту ввода в бой 2-й Ударной понесли потери в 49 534 человека.

Состояние частей 4-го и 6-го гвардейских корпусов было следующим. В 259-й стрелковой дивизии было 4444 человек, осталось 24,8 % командного состава, 30 % артиллерии, 40 % пулемётов. В дивизии почти не осталось транспорта.

В 294-й стрелковой дивизии потери составили 2863 человек, что составляло 33,6 % личного состава, 7 станковых пулемётов, 20 % ручных пулемётов, 23 % миномёта. Противотанковых орудий осталось 19 %, противотанковых ружей – 21 %.

В 33-й стрелковой бригаде осталось 27,4 % штатного состава. Потери составили 818 человек. В бригаде осталось 4 станковых и 16 ручных пулемётов. Артиллерия была полностью потеряна.

В 137-й стрелковой бригаде было вместе с тылами 1519 человек, осталось 25 % штатного состава, 79 активных штыков. В бригаде осталось только один станковый и 4 ручных пулемёта. С 1 по 10 сентября потери составили 1155 человек.

В 140-й стрелковой бригаде осталось 23,3 % штатного состава, 2 станковых, 7 ручных пулемётов, 6 полевых орудий.

Полностью потеряла боеспособность 3-я гвардейская стрелковая дивизия. Дивизия потеряла 5344 человека, в стрелковых подразделениях осталось 379 человек. В дивизии осталось 3 станковых и 24 ручных пулемёта.

191-я стрелковая дивизия была укомплектована на 54,5 %, осталось 1835 человек боевого состава. Потери в дивизии составили 2307 человек. Станковых пулемётов осталось 21,7 %, ручных пулемётов – 11,8 %, миномётов – 42 %, противотанковых орудий – 33 %, противотанковых ружей – 25 %, винтовок – 38,7 %. Лошадей – 41 %, автомашин – 18 %. При этом дивизия продолжала вести наступление. Только 8 сентября ее потери составили 30 %.

Более боеспособными были 374-я стрелковая дивизия, 22-я и 53-я стрелковые бригады. Дивизия вводилась в бой в составе 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Бригады передавались в состав 6-го гвардейского корпуса.

98-я танковая бригада, действовавшая вместе с 4-м гвардейским стрелковым корпусом, потеряла все танки. В состав армии ожидалось прибытие 29-й и 122-й танковых бригад. Еще оставались танки и в 16-й танковой бригаде. О ней будет сказано чуть ниже.

Пока же в бой должна была вводиться 122-я танковая бригада. Она с 2 сентября была в резерве Волховского фронта в районе Апраксина городка. Бригада была вооружена следующими боевыми машинами: 10 КВ, 12 Т-34, 19 Т-60, 3 Т-26 и 3 самоходные установки на базе Т-26. Бригада готовилась к действиям в этом районе. По приказу командования она должна была начать боевые действия вместе с 191-й стрелковой дивизией. Однако этого не произошло по причине опоздания дивизии с выходом на исходные. Новое наступление было подготовлено, но по приказу командования корпуса, бригада должна была действовать вместе с 53-й стрелковой бригадой из резерва.

По оценкам нашей разведки группировка противника перед 2-й Ударной армией насчитывала до 10 тыс. штыков в 29 расчетных батальонах, более 900 пулеметов, около 100 орудий. Насколько верны были данные нашей разведки, и что противник в действительности мог противопоставить 2-й Ударной армии?

От северо-восточного угла рощи «Круглой», Гонтовой Липки и на 1 км южнее дороги Гонтовая Липка – Синявино, находились подразделения 5-й горнострелковой дивизии. Это были два батальона 366-го пехотного полка (из 227-й дивизии) и три батальона 85-го горнострелкового полка, объединенных под общим командованием штаба 5-й горнострелковой дивизии. Они обороняли участок от Гонтовой Липки до Синявинских высот. Дивизия должна была получить и свой 100-й полк. Боевая численность горнострелковых полков доходила до 2 с лишним тысяч человек, если даже учитывать понесенные потери. Полк имел близкое к штатному количество автоматического оружия и минометов.

Для противотанковой обороны у противника здесь имелись и 50-мм пушки, и трофейные советские 76,2-мм дивизионные орудия. Кроме того, дивизия также пользовалась несколькими трофейными 45-мм пушками. А ее противотанковая артиллерия дополнялась самоходными 47-мм истребителями танков. В 366-м пехотном полку было пять 37-мм пушек, одна 47-мм, две 50-мм, две 75-мм и одна 76,2 мм. При этом 366-й полк насчитывал более 900 человек боевого состава, его действия поддерживала сотня ручных и станковых пулеметов, 26 минометов, шесть пехотных орудий.

Участок от Синявинских высот до озера Синявинского занимала 28-я егерская дивизия. В ней насчитывалось более 4 тыс. человек боевого состава. Помимо подразделений двух собственных егерских полков, в ее составе были батальоны 100-го горнострелкового полка. Противотанковая оборона строилась на использовании различного оружия – от противотанковых ружей до трофейных 76,2-мм пушек, которые сюда были дополнительно переброшены с более спокойных участков. Обе дивизии могли также рассчитывать на поддержку артиллерийского полка 227-й дивизии. Поэтому общее количество только 105-мм гаубиц у врага здесь могло доходить почти до 70 орудий. Всего 26-й корпус имел 18 батарей 105-мм гаубиц и 10 батарей орудий более крупного калибра, не считая нескольких трофейных польских, советских и французских стволов. И огонь этой массы артиллерии мог быть быстро сосредоточен на нужном участке фронта.

Разведка волховчан ошиблась ненамного. И немецкая оборона была очень сильной. Это был очень крепкий орешек, разгрызть который можно было только с использованием значительного количества артиллерии. Но из-за больших потерь вооружения в наших частях обеспечить превосходство огня над немцами было нечем. Поэтому противник имел шанс воевать техникой, используя преимущество и в артиллерии (особенно, в ее управлении), и в пулеметах с минометами. Если добавить сюда, что наступать нашим бойцам нужно было с одного из самых заболоченных участков района, то задача становилась почти непосильной даже для свежих войск. Тут же следует учитывать и неиспользовавшиеся в бою части – оставшиеся два полка 227-й пехотной дивизии, а также резервы 18-й армии и Группы Армий.

Что касается самих боевых действий, то о событиях 8 сентября весьма лаконично и не очень точно повествует журнал боевых действий 6-го гвардейского корпуса. Вот отрывок: «128 сд и 3 гв сд двумя полками вели бой за Рощу «Круглая».

В действительности, только 13-й гвардейский стрелковый полк смог атаковать. 8 сентября остатки двух гвардейских полков дивизии Мартынчука предпринимали безуспешные попытки выйти из окружения. Они пробивались на юг, но сборная боевая группа 1-го батальона 85-го полка не дала им этого сделать. Остатки 19-й гвардейской дивизии выводились в резерв фронта. 191-я стрелковая дивизия вела бой с контратакующим противником. В состав корпуса, как уже указывалось выше, передавалась 53-я стрелковая бригада.

Ее наступление совместно с 122-й танковой бригадой привело, по нашим данным к выходу на рубеж малой высоковольтной линии. Легкие танки просто завязли в болоте, а более тяжелые Т-34 и КВ смогли пройти несколько сот метров. Большего успеха добиться не удалось.

4-й гвардейский стрелковый корпус должен был продолжать наступление. К этому времени в его состав передали 16-ю танковую бригаду. В ней боеспособными после неудачных боев вместе с 32-й стрелковой бригадой оставались шесть исправных КВ, восемь Т-70 и четыре БТ-5. Танки получили задачу действовать совместно с 1-м батальоном 944-го стрелкового полка в направлении совхоза «Торфяник». В батальоне было всего около 70 человек боевого состава».

Атака началась в 10 ч 40 мин, пехота была отсечена от танков огнем артиллерии и минометов. Далее, если верить данным отчета, противник перешел в контратаку при поддержке пяти танков. Он рассеял пехоту и поджег три танка Т-70. Описание этого эпизода частично приведено в книге «На Волховском фронте». Однако там перепутаны поляна «Круглая» и роща «Круглая». Первая находилась севернее озера Синявинского, а рощей «Круглая», как мы знаем, называли батальонный опорный пункт у бывшей деревни Гонтовая Липка.

Судя по всему, атака 16-й танковой бригады проводилась на участке 49-го полка. О ней противник упоминает скупо. Танки у немцев еще могли оставаться на этом участке. Это могли быть и штурмовые орудия. Наши танкисты вновь столкнулись с сильным сопротивлением и атака успеха не имела.

Часть ударов остатков гвардейского корпуса пришлась и против 170-й дивизии. В течение дня атаки на ее участке у электропросеки, рядом с оз. Синявинское, шел ожесточенный бой. Но и здесь противник отбил все атаки.

В то же время 30-й армейский корпус начал готовиться к наступлению. Во второй половине дня Фреттер-Пико собрал у себя всех командиров дивизий и начальников служб корпуса. Он обрисовал им задачу, поставив в известность о переносе наступления на 10 сентября. Оборону наших частей противник оценивал как слабую. Однако и его готовность к наступлению была относительной. Артиллерия была не подтянута, числившиеся на бумаге в составе 30го корпуса мортирные дивизионы особой мощности только разгружались и еще не успели занять позиции. Часть танков прибыла в состав корпуса только 8 сентября. В этот день также прибыло и секретное оружие – сухопутные торпеды «Голиаф», их в 300-м танковом батальоне насчитывалось 49 единиц.

 

9 сентября

К 9 сентября вышли из окружения лишь отдельные бойцы и командиры 3-й гвардейской дивизии. Значительная часть из числа пытающихся прорваться была уничтожена противника при попытке прорыва в ночь с 8 на 9 сентября. В окружении оказалась и часть сил 546-го стрелкового полка 191-й дивизии.

Части 6-го гвардейского корпуса перешли в наступление. 9 сентября 191-я дивизия вместе с 53-й стрелковой бригадой и остатками сил 3-й гвардейской стрелковой дивизии возобновили попытки овладеть рубежом Рабочий поселок № 7 – станция Подгорная – Роща Круглая. Танки 122-й бригады снова продвинулись всего на 200–250 метров по болоту. Их встретил организованный огонь противотанковых орудий и минные поля.

Уже после войны офицерами-артиллеристами была проанализированы сложившаяся на момент ввода в бой 2-й Ударной армии ситуация. По нашим данным, противник упредил ее наступление 9 сентября, нанеся массированный артиллерийский удар по нашим позициям.

После неудачи 4-го гвардейского стрелкового корпуса произошла смена его командования. Вместо Н. Гагена был назначен генерал-майор Рогинский. Однако на эффективности действий корпуса это уже не могло сильно сказаться. Утром 28-я егерская дивизия, против которой действовали части корпуса, восстановила положение на участке 49-го полка и за день, по немецким данным, отразила три атаки.

Штаб 26-го корпуса отдал приказ о наступлении. Ударную группу корпуса составляли подразделения 366-го полка. Полк усиливали батальоном 100-го горнострелкового полка. Он должен был перейти в наступление утром 10 сентября. Артиллерийскую поддержку наступления обеспечивали 95-й горноартиллерийский полк с приданным 834-го дивизионом и 1-й дивизион 70-го полка реактивных минометов. Полку также придавалась часть 185-го дивизиона штурмовых орудий.

Подготовка к наступлению у противника шла совсем не так, как этого бы хотелось. 9 сентября противник еще не подтянул все боеприпасы для 30-го корпуса. Так у 170-й дивизии не было снарядов для 105-мм гаубиц и 75-мм пехотных орудий. 226-й дивизион штурмовых орудие еще толком не прибыл, он должен был выйти на исходные позиции только к 6 ч утра 10 сентября. Наступление было назначено на 8 ч 20 мин по берлинскому времени. Части 170-й и 24-й дивизии, действовавшие в составе 26-го корпуса, только начали прибывать. Они безнадежно опаздывали.

Приказ штаба 30-го корпуса на наступление был отдан 8 сентября. По сравнению с более ранним вариантом, в нем было сказано, что основной удар наносит 24-я пехотная дивизия. Она и получила самое серьезное усиление. Ее задача состояла во взятии Тортолово. Дивизия обеспечивала ввод в бой танков 12-й дивизии.

Слева должна была наступать 170-я дивизия. Справа 223-я дивизия должна силами сборной ударной группы была продвинуться вдоль железной дороги на северо-восток и уничтожить мост через Назию западнее Хандрово. Действиями всей артиллерии корпуса в этой операции управляло 110-е артиллерийское командование. На артподготовку отводилось 30 минут. Авиация должна была нанести удары по позициям 8-й армии. Штабу 12-й танковой дивизии подчинили и «Тигры» и танки 300-го батальона. Это был первым случаем, когда танковая дивизия вводилась в бой под Ленинградом для решения самостоятельной оперативной задачи, начиная с ноября 1941 г. От действий танков зависело многое, но главный успех должен была добиться пехота.

Противником для ударной группировки 30-го корпуса в основном, являлась, 265-я стрелковая дивизия. Она насчитывала около 1500 штыков к 10 сентября. Дивизия занимала фронт обороны Тортолово, западный берег р. Черная, 1-й Эстонский поселок. На ее левом фланге находилась 11-я стрелковая дивизия. Ее полоса обороны шла от Тортолово до железной дороги и далее на юг, вплоть до дома отдыха. На правом фланге находилась 24-я гвардейская дивизия. Командир дивизии П. Кошевой решил перебросить основные силы на левый фланг, в стык, около 1-го Эстонского поселком, где наши командиры и ожидали удара противника. Вдобавок, южнее Тортолово был выставлено минное поле.

Знали ли у нас о готовящемся наступлении? Вероятнее всего, что в штабах армии и фронта ощущали эту угрозу. Поэтому вот этот диалог из воспоминаний П.К. Кошевого вполне мог иметь место:

«Уже перед вечером я вернулся на свой НП. Только умылся, как позвонил К.А. Мерецков, он поздоровался и без предисловий заявил:

– Гляди за левым флангом! И днем и ночью гляди. Тут замышляется что-то большее, чем можно предполагать. Не только в воздухе, но и на земле появились новые крупные силы противника. Что они собой представляют – мы пока не знаем».

Правда, маршал Советского Союза пишет, что разговор состоялся еще к вечеру 5 сентября, но этот монолог Мерецкова все равно хорошо отражает дух обстановки.

Дополнительным усилением для танковых частей 8-й армии должен был стать 501-й отдельный танковый батальон. Он был вооружен танками БТ различных модификаций и насчитывал 32 машины. В этот момент батальон находился в резерве армии.

Ленинградский фронт начал форсирование Невы. Л.А. Говоров так описал действия Невской оперативной группы:

«Передовые части 86 и 46 сд в 16.00 9.9 приступили к форсированию р. Нева на участке Пески, платф. Теплобетон, но, встретив сильный артминометный огонь и активное воздействие авиации противника, успеха не имели».

А вот взгляд на эти события с точки зрения офицеров 26-го армейского корпуса. Днем на участке 227-й дивизии началось ожидаемое наступление. Переправа началась на участке сев. Дубровки – Пески около 15 часов (брлн), ей предшествовала артиллерийская подготовка и удары штурмовой авиации. Основной участок немцы определили сев-вост. 8 ГРЭС и у Дубровки. У р. Мойка, по их мнению, находился вспомогательный участок. Немцы ждали наступления, заранее рассчитали данные для артиллерии, перебросили на берег Невы штурмовые орудия и часть резервов.

По переправляющимся враг вел огонь из всех доступных видов оружия, лодки выходившие из полосы задымления топились противником. Только 374-й полк доложил о том, что ему удалось уничтожить на правом берегу или утопить 12 лодок. На участке от колена Невы до Песков еще 9 лодок было уничтожено на правом берегу, и 7 утоплено.

Ни одна из лодок на этом участке не достигла левого берега. Связи с 328-м полком не было, поэтому к моменту получения сообщения было не совсем ясно, что там происходит. В тоже время огонь артиллерии и удары авиации нанесли немцам чувствительные потери и вывели из строя большое количество вооружения и оборудования.

Однако ни авиация, ни артиллерия не смогли обеспечить преодоление Невы и захват плацдарма. Сама переправа была чрезвычайно плохо организована. Лодок не хватало, а то, что форсирование началось во второй половине дня, было еще одной грубой ошибкой.

В результате получалось, что не только Волховский фронт терпел неудачу за неудачей. Так теперь к нему еще подключился и Ленинградский фронт, дополнивший скорбный список погибших и пропавших без вести.

 

10 сентября

10 сентября у 26-й армейского корпуса дела пошли совсем не так, как планировалось в приказе. Вместо участия в наступлении корпус должен был отбивать атаки. Его собственное наступление было перенесена на тот момент, когда у Фреттер-Пико наметится успех.

Попытки ударных групп 28-й егерской дивизии вести вечером наступление встретили сильное сопротивление. 4-й гвардейский стрелковый корпус отбил все атаки противника. Из его состава для пополнения выводились 137-я и 140-я бригады. При этом часть окруженной группы 137-й бригады немцы так и не смогли уничтожить. Попытка 83-го егерского полка добить окруженных провалилась из-за сильного сопротивления наших бойцов. Они отстреливались буквально из-за каждого дерева и заставили противника отступить.

Немцы также приводят данные об атаке на Синявино в этот день. Она состоялась в первой половине дня и была отбита горными стрелками 100-го полка.

6-й гвардейский корпус продолжал наступление на позиции горных стрелков и 366-го полка у рощи «Круглой». 53-я стрелковая бригада атаковала вместе с 122-й танковой бригадой. Но и они, и также атаковавшая 191-я стрелковая дивизия были остановлены сильным огнем.

122-я танковая бригада потеряла четыре боевые машины подбитыми, еще пять вышли из строя по техническим причинам. С 11 сентября подразделения бригады должны были перейти к обороне.

На действиях артиллерии корпуса сказывался недостаток боеприпасов. Ему требовался 0, 75 боекомплекта снарядов всех калибров до нормы – это значило, что артиллерии корпуса скоро будет нечем стрелять. Ни о каком подавлении обороны противника речь уже не шла.

В некоторых местах сквозь оборону 366-го полка все же просочились небольшие группы красноармейцев. Во время боя один из наших снарядов накрыл блиндаж радистов, и у немцев в одно мгновение погибло сразу 12 человек. Активные действия частей корпуса задержали немецкое наступление.

В конце концов, оно вылилось в операцию весьма ограниченного масштаба. Ее кодовым наименованием было «Спитцбарт». В переводе это буквально значит козлиная бородка или борода клином.

Атака самого 366-го полка началась только в 18 ч 30 мин. Она имела ограниченный успех. Противник смог продвинуться на юг, но встретил сильное сопротивление у Гонтовой Липки. В конце концов, группа Венглера перешла через р. Черная, и вышла на восточную опушку леса юго-западнее Гонтовой Липки. После этого был отдан приказ на переход к обороне.

Журнал боевых действий 6-го гвардейского корпуса так комментирует эти события: «Противник с 12 ч предпринял ряд контратак группами до 50 человек с танками с направления РП№ 7 и юго-западной опушки рощи «Круглая». По докладу начштаба 3 гв сд группа автоматчиков в 50 человек просочилась в стыки между 5 и 13 гв сп и вышла на восточный берег р. Черная».

Конечно, это были не мелкие группы противника – все же действовали здесь подразделения трех пехотных батальонов. Крупного успеха враг здесь не добился, самые же важные события за этот день произошли южнее.

Наступление 30-го армейского корпуса

К 10 сентября в штабе 8-й армии решили, что надо обеспечить действия 2-й Ударной армии своими активными действиями. Поэтому предполагалось, что армия перейдет в наступление на поселок Михайловский.

Наступление армии так и не началось. 30-й армейский корпус начал свои действия раньше. В журнале боевых действий 8-й армии наступление противника описано так:

«10 сентября противник после двухчасовой артподготовки перешел в наступление в 10 ч 40 мин на участке 265 и 11 сд на участке Тортолово, Поречье. Использовалось до 25 танков, организованным огнем атака противника была отбита».

Вот как П.К. Кошевой в своих воспоминаниях описывает этот день:

«10 сентября утром противник перешел в общее наступление. Пехоту и танки поддерживала многочисленная артиллерия и авиация. Враг ринулся одновременно на позиции 265-й и нашей дивизий. Действовал он по классическим канонам военного искусства, пустив вперед танки, двигая за ними густые цепи автоматчиков, нацелив с воздуха самолеты. Мы ожидали именно такой атаки и хорошо встретили танки врага, выдвинув из укрытий противотанковые орудия и ружья истребителей танков. На дорогах и тропах были заранее подготовлены завалы из толстых деревьев, установлены мины.

Наткнувшись на организованный отпор 70-го и 72-го полков, пехота противника остановилась, прорвать наши позиции не сумела, хотя пыталась это сделать неоднократно».

С немецкой стороны информации несколько больше. Притом, с самого начала все пошло несколько не так как задумывалось. С утра шел дождь, и о поддержке с воздуха можно было сразу забыть.

Командиры прибывающих штурмовых орудий 226-го дивизиона не успели даже толком ознакомиться с местностью. Они прибыли на исходные только ранним утром 10 сентября, буквально за два часа до начала наступления.

Наступление немецкой пехоты было встречено сильным огнем. Только часть группы Мюллера смогла продвинуться, используя лес, закрывавшей их от огня с фланг. 24-я пехотная дивизия, по докладам и донесениям ее командиров имела весьма скромные успехи

К 10 утра ее полки вышли:

2-й батальон 31-го полка – 300 метров севернее насыпи на восточной опушке леса юго-восточнее Тортолово;

2-й батальон 32-го полка – южная окраина Тортолово;

3-й батальон – у отметки 33 юго-западнее Тортолово, левым флангом не продвинулся.

2 батальон 5-го мотопехотного полка – северный край леса 500 м западнее Тортолово.

22-й мотоциклетный батальон – сев. край леса «Рукоятка».

Из-за сильного фланкирующего огня продвижения дивизия более не имела.

Гайтолово в сентябре 1941 г.

Видимо, о ее наступлении есть свидетельство из опубликованных документов 11-й стрелковой дивизии: «В 8 ч 50 мин противник начал артподготовку, перешел в наступление в 10 ч 30 мин, атака производилась силами до батальона пехоты и 3 танка, пехота залегла, два танка были подбиты». Здесь немцы вполне могли напороться на установленные в обороне фугасные огнеметы.

170-я дивизия также не могла похвастать успехами. Основной удар наносил ее 401-й полк. Его усилили 1-й батареей 226-го дивизиона. По ее боевым порядкам был открыт сильный огонь. Дивизия продвижения не имела из-за огня противотанковой артиллерии и минометов, был ранен командир батальона, уничтожено 3 штурмовых орудия (в донесении в штаб армии речь идет о 4, немцы считали, что машины подорвались на минах). Поначалу немцы вообще сразу же залегли прямо у траншеи вдоль насыпи узкоколейки. Потом дивизия все же смогла выйти к «амбару», 1,5 км южнее точки 29,9 и сомкнуть фланги с 22-м мотоциклетным батальоном. На левом фланге 401 полка против Эстонского поселка были брошены в бой последние резервы.

Та видимость успеха, которую создавали действия 24-й дивизии, заставила вражеское командование снова попытаться счастья. Предполагалось, что после перегруппировки и ввода в бой батальона 31-го полка и переноса удара на его участок, дивизия снова начнет атаку после удара авиации и артподготовки. Атака будет вестись на лес северо-восточнее Тортолово и высоту 38.

Успеха пехоты ждала 12-я танковая дивизия. 12-я танковая дивизия только вышла в район сосредоточения. Но в 12 ч из штаба корпуса поступило следующее распоряжение – дивизия вводится в бой на участке 24-й пехотной дивизии, когда дивизия выйдет на линию Тортолово – речка Черная – Сараи. Задачей дивизии является атака на север, через Высоту с амбаром, на высоту 40,5 у Гайтолово.

Еще до нового немецкого наступления наши части сами перешли в контратаку с севера, около леса восточнее Тортолово на позиции 2-го батальона 31 полка. Контратака была отбита, в 15 ч вновь началась немецкая атака, но под сосредоточенным огнем минометов и противотанковых орудий, она была вновь остановлена.

Начавшееся в 15 ч наступление вновь не принесло немцам никакого результата. И в 17 ч приказ на наступление, на еще не прорванную оборону получила 12-я танковая дивизия. Около 17 40 мин началась ее атака силами 29-го танкового и 25-го мотопехотного полка. Вместе с ней должен был действовать 32-й пехотный полк наступление. Ему удалось выйти на южную окраину Тортолово. В 18 ч 20 мин танки двинулись тоже на Тортолово. Атакующие почти сразу попали под сосредоточенный огонь с фланга и начали терять танки. Только через час они смогли выйти на его южную окраину, потеряв 4 машины. Еще через 20 минут был потерян еще один танк.

Судя по всему, наступающие немцы напоролись на стоящие в обороне орудия 316-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона. По крайней мере, в имеющихся наградных листах есть на это прямые указания. Как, например, в наградном листе на старшего сержанта Аркадия Федоровича Аманчина, который командовал отделением ПТР и встретил немецкие танки.

По донесениям пехоты, ей удалось выйти к центру Тортолово, в дивизии считали, что к сумеркам следует добиться перехода через р Черная. Однако после разговора по рации выяснилось, что танковый полк застрял на минном поле у Тортолово, потерял 11 танков, мотопехота также не продвинулась. Поле пытались расчистить с помощью саперов дивизии.

В результате, от дальнейшего наступления в дивизии отказались, тем не менее, ни пехоту, ни танки отводить не стали. Ожидалось, что на следующий день дивизия продолжит атаку. После того как Манштейн выехал, чтобы лично осмотреть местность и оценить обстановку, наступление было остановлено. В 23 ч корпус отдал приказ о переходе к обороне, далее последовал приказ об отводе танков.

Журнал боевых действий 8-й армии так комментирует эти события:

«В 19 ч противник подтянул силы из глубины, более чем пехотный полк с 6 танками, повторил атаку, которая была отбита, также с тяжелыми потерями. В 19 ч 35 мин, противник силой до 2 батальонов пехоты с 13–15 танками предприняла атаку в направлении севернее Поречье, где ему удалось захватить несколько траншей в расположении 163 сп 11 сд. Частями 265 и 11 сд подбито 10 танков».

Также считалось, что в 18 ч противник атаковал левый фланг 163-го полка, уничтожив часть 5 роты, занял часть траншей, на 150 метров от железной дороги. Всего за 10 сентября 11-я стрелковая дивизия потеряла 28 человек убитыми и 119 раненными.

Штаб Волховского фронта отправил в Генштаб следующее сообщение: «Северная группа войск в течение 10.9 отбивала атаки противника силою до пд со стороны Келколово и силою до пд из района раз. Апраксин на Тортолово. Подготовленным огнем нашей артиллерии и гвардейских минометных частей, атаки синявинской группировки противника были отбиты с большими для него потерями. После упорных боев в районе раз. Апраксин нашими частями уничтожено 20 немецких танков».

Можно сказать, что потери врага были даже тяжелее. Только у 30-го корпуса за этот день было убито и ранено более 900 человек. 9 штурмовых орудий у 24-й пехотной дивизии было повреждено и выведено из строя. Всего у 170-й дивизии осталось 2 боеготовых штурмовых орудия, у 24-й дивизии – 5 штурмовых орудий. Что касается 223-й дивизии, то ее ударная группа в течение 10 сентября так и не приступила к выполнению своей задачи.

Это был провал. И провал для самого Манштейна. Впрочем, немецкое наступление было авантюрой с самого начала. Тут надо отметить еще одну вещь – это наступление было последним использованием немецкой танковой дивизии под Ленинградом вплоть до января 1944 г. Более того, провал Э. фон Манштейна означал, что проведение операции «Нордлихт» переносится на неопределенный срок. Ведь еще до его назначение немецкое высшее командование рассчитывало закончить бои в «Бутылочном горле» за десять дней, чтобы успеть к 16 сентября. После неудачи 10 сентября все планы летели коту под хвост.

Эти события должны были заставить наших командиров серьезно обеспокоиться защитой флангов. Так как сама идея никуда не пропала – новое наступление 30-го корпуса должно было осуществляться только после того, как немецкая артиллерия и авиация подавят советскую артиллерию. Наиболее напряженные бои в дальнейшем развернулись у рощи «Круглой». Самым печальным было то, что сворачивание наступательной операции Волховского фронта было опасным – немцы вполне могли снова вернуться к плану наступления на Ленинград. А выполнить свою задачу и прорвать блокаду волховчанам уже было нечем.

Все попытки переправы через Неву были отбиты противником в течение этого дня. Небольшие группы бойцов, которые смогли переправить через реку, были уничтожены противником. Тем не менее, не следующий день было приказано вновь повторить попытку форсирования. Только в ночь с 11 на 12 сентября Ставка прикажет прекратить попытки форсирования Невы.

В целом, ситуация для наших войск с этого дня начала ухудшаться день ото дня. Но К.А. Мерецков явно не собирался признавать, что операция проиграна. Ему нужен был успех.

 

11 сентября

В этот день штаб Волховского фронта отдал очередную директиву за подписью К.А. Мерецкова. В ней говорилось о продолжении наступления на Синявино. По мнению командующего фронтом 2-я Ударная занималась отражением контратак противника. Поэтому армии было приказано главными силами 4-го гвардейского корпуса нанести 12 сентября удар в направлении треугольника железных дорог, Московской Дубровки. С прорывом фронта выбросить на соединение с войсками Ленинградского фронта 29-ю танковую бригаду. 6-й гвардейский стрелковый корпус должен был продолжать наступать с целью перехвата Архангельского тракта.

По нашим данным. 3-я гвардейская стрелковая дивизия отбивала попытки противника форсировать р. Черная у пересечения высоковольтной линией. Судя по всему, речь идет о плацдарме на восточном берегу р. Черная. Он был создан врагом вечером 10 сентября. Немцы назвали его «Хонигтопф», в переводе это значит «Горшок с медом». Горький получался мед для тех наших бойцов, кто воевал здесь. Так, артиллерия 6-го гвардейского корпуса испытывала резкий недостаток боеприпасов, особенно малых и средних калибров, в том числе. 122-мм снарядов и 120-мм мин. Поэтому надеяться на успех наступления не приходилось.

Доставалось и немцам – продвинувшийся вперед 1-й батальон горных егерей нес большие потери в «Горшке с медом» под огнем минометов. К сожалению, уничтожить его до конца не удавалось.

В 9 ч утра 53-я стрелковая бригада и 191-я дивизия после артподготовки повторили попытку наступать, но были встречены сильным огнем и остановлены. Противник мелкими группами пытался просочиться в боевые порядки дивизии, но все попытки были отбиты.

Общее заключение штаба 2-й Ударной армии за день было, что части 4-го и 6-го корпусов успеха не имели из-за сильного огневого противодействия противника. 32-я стрелковая бригада в ходе наступления уничтожила 4 дзота в район отметки 42, 0 (юго-восточнее Синявино). Немцы упоминают одну атаку, которую отразила 28-я егерская дивизия. На 12 сентября нашим частям была поставлена задача – прорвать оборону противника на рубеже Торфяник – отм. 17,5. Вероятность успешного выполнения этой задачи была близка к нулю.

8-я армия в этот день наступала силами 286-й дивизии у Вороново. Атака успеха не имела, немцы отбили все атаки, уничтожив часть танков. Но, что называется, на случай передали в 223-ю дивизию «Тигры», которые снова так и не вступили в бой.

А вот за этот день штаб Мерецкова доложил в Генштаб о совершенной фантастике. По его версии: «Части Северной группы войск в течение дня 11.9 отразили контратаки противника силою до трех пд на синявинском направлении и силою до двух пд на мгинском направлении. В результате ожесточенных боев врагу нанесено большое поражение. Противник потерял убитыми и ранеными около 5 тыс. солдат и офицеров, уничтожено 38 танков». Видимо, вчерашнего донесения оказалось мало и решили добавить еще.

Конечно, никакого крупного немецкого наступления 11 сентября не было. Противник подводил итоги провала предыдущего дня. Э. Фон Манштейн выслушал доклад Фреттер-Пико. Оценивая произошедшее в течение 10 сентября, командир 30-го корпуса заявил, что наступление потерпело неудачу из-за огня артиллерии, который вдобавок бил во прямо фланг наступающим. Танки не смогли продвинуться из-за мин.

11 сентября Майнштейн представил Кейтелю соображения по дальнейшему ведению боевых действий. Силы противника против восточного фланга оценивались в 12 дивизий, 6 стрелковых и 4 танковые бригады, примерно 50 артиллерийских батарей.

Попытка отрезать ударный клин неожиданным ударом 30-го корпуса потерпела неудачу. Так как момент неожиданности утерян, то теперь наступление будет вестись планомерно с максимальной поддержкой авиации и артиллерии. Манштейн решил сосредоточить управление артиллерией в руках генерала Мартинека, который должен скоординировать ее действия на участке обоих корпусов. Замысел наступления остался прежним, но без использования 12-й танковой дивизии, т. к. ее быстрое продвижение сильно затрудняется условиями местности. Танковую дивизию Манштейн предлагал перебросить на правый фланг 54-го корпуса, т. е. на берег Невы. Вместо нее ударная группировки должна была получить 121-ю пехотную дивизию. Кроме уничтожения ударного клина, одной из задач для противника был выход на рубеж по р. Назия. Но точное время начала наступления было пока не определено.

Со стороны командования 8-я армии небольшим усилением обороняющихся частей стала размещение в боевых порядках пехоты танков. Из 501-го танкового батальона было выделено 26 танков из двух роты. Танки были поставлены в окопы для ведения огня с места. Всего было поставлено два ТО-34, шесть БТ-7, девять БТ-5 и девять БТ-2. Первая рота батальона заняла оборону на участке 11-й стрелковой дивизии, а 2-я рота – на участке 265-й дивизии.

Новая попытка преодолеть Неву была предпринята в ночь с 10 на 11 сентября. Подразделения 86-й и 46-й дивизий в 04 ч 30 мин приступили к форсированию р. Нева в районе Анненское, Арбузово, Дачи. На левый берег Невы удалось переправить в районе Анненское стрелковую роту от 86-й дивизии, а в районе Дачи – стрелковый взвод от 46-й дивизии. В районе Московской Дубровки удалось переправить группу пехоты из 46-й дивизии.

Переправившиеся бойцы были уничтожены или сброшены обратно в реку контратаками противника. Мало того, что берег реки занимали части двух пехотных полков, так сюда еще были переброшены еще и части 121-й пехотной дивизии. Контратака ее солдат вместе со штурмовыми орудиями из 185-го дивизиона решила судьбу плацдармов. После этого, ночью, Ставка приказала прекратить форсирование Невы. Потери Ленинградского фронта составили 738 человек убитыми, 2245 раненными. Говоров вынужден был признать плохую подготовку к проведению операции. Самое печально, это то, что, надеясь на скорый и успешный удар волховчан, крайне торопились с подготовкой, и в какой-то степени это и привело к печальному результату.

 

12 сентября

В соответствии с приказом 6-й и 4-й гвардейские корпуса начали наступление. Из-за сложной местности крайне затруднялось развертывание не только танков, но и пехоты. Вести наступление приходилось от отметки 33,8, чтобы далее была возможность выйти на существующие просеки. Весь участок был хорошо пристрелян противником. Подавить его огонь было уже нечем. Поэтому 6-й гвардейский корпус вновь потерпел неудачу.

На участке 4-го гвардейского корпуса в этот день наступление на совхоз «Торфяник» и южнее Синявино должна были вести 374-я стрелковая дивизия и 32-я стрелковая бригада. Танки для их поддержки выделяла 29-я танковая бригада (7 КВ, 11 Т-34, 36 Т-70). Дивизия получила 6 КВ и 8 Т-6о. а 32-я бригада роту Т-60. Также поддерживала 374-ю дивизию и 16-я танковая бригада.

В ходе боя танкисты оторвались от пехоты. Отзывы о действиях стрелковых частей были довольно резкими – так, танкисты потом докладывали, что стрелковые части устроили себе во время боя завтрак. Одной из задач ударных групп бригады была пробиться к окруженным остаткам батальона 137-й бригады. Уже во второй половине дня наши танкисты смогли это сделать. Но вернуться обратно им не удалось. Танки встали в круговую оборону в районе окружения. Позднее противнику удалось их уничтожить.

В наступлении 32-й стрелковой бригады танки не участвовали. Они так и не вышли на ее участок. Видимо, основной бой состоялся на участке 49-го егерского полка, по немецким данным были подбиты девять наших танков, из них два КВ. По нашим данным, танки 16-й танковой бригады вклинились в немецкую оборону, но, потеряв несколько машин, вынуждены были отойти. В бою выяснилось, что смешанная организация танковых бригад – более легкие и более тяжелые машины, сильно затрудняет управление и делает почти невозможной связь.

Зато К.А. Мерецков сообщил в Генштаб об успехе: «Части 4 гв. ск в течение 12.9 вели наступательные бои, овладев районом выс. 29, 1 (0,5 км южн. оз. Синявинское), закреплялись на рубеже лес в 1 км южнее Синявино, выступ леса (0,5 км юго-восточнее совхоза Торфяник)». В действительности, вышеописанное вообще мало подходило под понятие «успех».

Батальон горных егерей в «Горшке с медом» продолжал нести большие потери из-за огня артиллерии и минометов. Чтобы избежать этих потерь противник решился сдать эти позиции.

Части 8-й армии снова пытались наступать в этот день. Бой шел на участке 223-й дивизии. Противник хоть и понес потери, но отбил все атаки. Состоялось обсуждение будущего наступления, где было принято решение отказаться от попыток перехода в наступление без артподготовки. В будущем наступлении должны были участвовать 170-я и 24-я дивизии. Согласно приказу по армии, 30-й армейский корпус должен был сначала захватить 1-й эстонский поселок. С севера 26-й армейский корпуса силами усиленного 366-го полка и прибывшей в резерв 121-й пехотной дивизии должен был начать наступление и захватить Гайтолово. Границу между корпусами установили по дороге Келколово-Гайтолово. В резерв армии 11-й армии прибывала 132-я пехотная дивизия.

Немецкая авиация наносила удары по Гайтолово и Тортолово, а также действовала по сообщениям 8-й армии. Всего немцами было сброшено более 243 тонн бомб за этот день. Потери составили два Ю-88.

 

13 сентября

Общий итог действий 2-й ударной армии за день, занесенный в ее журнал боевых действий, заключался в том, что наступление войск армии, начавшееся с 6 ч 30 мин, успеха не имело. Танковые части действовали разбросано. Насколько это соответствовало действительности?

По немецким данным, 5-я горнострелковая дивизия отбивала атаки у отметки 33,8. Там нашим танкам и пехоте удалось вклиниться в немецкую оборону. Во второй половине дня 366-й полк также отразил одну атаку.

Более подробно это изложено в журнале боевых действий 26-го корпуса. Штаб Рингеля, командира горных стрелков в 13 ч 40 мин докладывал, что во время атаки на южный фланг Группы Венглера немецкая линия обороны была прорвана. Прорыв перекрыт очень слабыми частями, дивизия не может при настоящем положении восстановить прежнее состояние без помощи и переброски еще одного батальона. Дневные потери дивизии доходят до 80-100 человек.

Если быть точным, нашим бойцам удалось продвинуться на север вдоль одной из именных просек. Наши бойцы оседлали т. н. «Саксонскую просеку». Впервые с начала второго этапа операции для врага сложилось здесь достаточно сложное положение. Скорее всего, это смогли сделать бойцы 22-й бригады или 559-го полка из 191-й дивизии.

Поэтому штаб 26-го корпуса приказал перебросить сюда из резерва 1-й пехотный батальон 405-го полка (из 121-й дивизии). Его задача заключалась в укреплении линии обороны и в дальнейшем выходе на малую электропросеку. После восстановления старой линии обороны батальон должен был оставить одну часть на позициях, а остальные его подразделения выводились в резерв. Вдобавок, врагу пришлось покинуть «Горшок с медом».

4-й гвардейский корпус в этот день не смог добиться больших успехов. 374-я дивизия снова атаковала противника. По нашим данным, удалось прорвать первую линию обороны и выйти на вторую. В отчете 29-й бригады указывалось, что подбито четыре контратаковавших танка и разбито пять танков, вкопанных в землю. Незначительно смогла продвинуться и 32-я стрелковая бригада. Потери составили 2 КВ сгоревшими, 4 КВ подбитыми. Кроме этого, сгорело 6 танков Т-60. Из танков, взаимодействовавших с 32-й бригадой, сгорело 2 и было подбито 4 танка Т-60. Убито было 14 и ранено 32 танкиста.

Подобное использование танков вызвало неудовольствие К.А. Мерецкова. Он обратил внимание, что танковые бригады действуют разбросано. Однако это можно считать и следствием того, что перед нашими частями были поставлены задачи вести наступление в расходящихся направлениях. И танки здесь могли сыграть роль подвижной артиллерии, компенсируя нехватку огневых средств пехоте.

Ход боевых действий с 7 по 18 сентября 1942 г.

В 12 ч по берлинскому времени Манштейн отдал приказ о подготовке к новому наступления. В нем должна была участвовать 121-я пехотная дивизия, усиленная 366-м пехотным полком, а также часть 5-й горнострелковой дивизии. Задача состояла в захвате Гайтолово и окружении нашей группировки с севера. Для будущего наступления ударную группу 26-го корпуса решили усилить разведбатом 132-й пехотной дивизии.

За день немецкая авиация сбросила 88 тонн бомб. Особое внимание уделялось ударам по позициям артиллерии. Поэтому во время таких авиаударов случались и казусы – один Хе-111 накрыл бомбовым ударом позиции артиллерии 223-й дивизии. Однако большая часть ударов пришлась на позиции войск 2-й Ударной и 8-й армий. Немцы действовали как над передним краем, так и по ближним тылам. Потери составили один Хе-111.

Манштейн продолжал свои поездки по штабам корпусов. Днем 13 сентября он был в штабе 26-го корпуса, а затем отправился в штаб 54-го. Это давало возможность лично разобраться в обстановке, чтобы принять оптимальное решение.

 

14 сентября

Наши командиры считали, что к 14 сентября 5-й гвардейский полк уничтожил группу противника на восточном берегу. Р. Черная. В действительности, как это известно, противник сам отошел, не желая нести излишние потери. При том отход произошел еще ранним утром 13 сентября.

6-й гвардейский корпус готовился к новому наступлению. Корпус усилили 140-й и 137-й стрелковыми бригадами. 53-я стрелковая бригада пополняла боевые части из тыловых подразделений. Планировалась, что вновь введенная в бой 137-я стрелковая бригада будет наступать на рощу «Круглая» с севера. Бригаде предстояло действовать с открытой территории торфяников. Вдобавок, боеприпасами бригаду перед наступлением так и не обеспечили.

С юга на рощу «Круглая» наступала 22-я стрелковая бригада. Она была действовать совместно с 122-й танковой бригадой. Это наступление также не было обеспечено боеприпасами, взаимодействие танков со стрелковыми частями наладить не удалось. Весь этот план оказался просто неосуществим.

Утром 5-я горнострелковая дивизия силами 366-го полка начала атаку против тех, кто ворвался в ее траншеи в течение предыдущего дня. Немцы начали атаку около 11 ч утра, действуя сразу с трех направлений. Здесь действовали части 366-го полка. Все это происходило в 1 км восточнее отметки 33,8. Бой получился упорный, но немцы смогли выйти севернее «малой электропросеки», и окружить небольшую группу красноармейцев с одним танком. Для борьбы с танками противник собирался использовать противотанковые ружья обр. 41, которые состояли на вооружении 28 егерской дивизии.

Штаб 5-й горнострелковой дивизии подвел итог первых 4 дней боевых действий на новом участке. Дивизия занимала оборону протяженность в 6,5 км по фронту. Боевой состав пехоты (без артиллеристов, минометчиков и тд.) насчитывал 1900 человек, в резерве было еще около 140 человек из 100-го горнострелкового полка. Потери дивизии за период с 9 по 12 сентября составляли 754 человека убитыми, раненными и пропавшими без вести. Штаб дивизии в этих условиях ставил вопрос о том, сможет ли дивизия далее удерживать этот участок, если будет нести такие потери и не будет подкрепления. Не знали немцы, что у наших бойцов снаряды кончаются…

Надо отметить, что в журнале боевых действий 2-й Ударной армии запись о действиях 13 сентября частично продублировали за 14 число. В действительности, бой на участке 374-й дивизии и 32-й бригады в этот день начался только к вечеру из-за неорганизованного выхода пехоты в атаку. Танки 29-й танковой бригады смогли лишь ненамного продвинуться, потеряв 2 танка Т-34 сгоревшими, их экипажи погибли, еще два танка были подбиты. В этот день 28-я егерская дивизия уничтожила одну группу окруженных, при этом немцы смогли захватить один исправный танк Т-60.

Попытки наступать противник отбивал мощным огнем все своих огневых средств. Этому с нашей стороны нечего было противопоставить. 14 сентября в штаб 11-й армии поступила недельная сводка о состоянии дивизий (с положением на 12 сентября). Все дивизии, кроме 223-й, имели статус умеренно пригодных для наступления. Шла подготовка к наступлению, Манштейн ждал изменения погоды. Авиация за этот день сбросила более 220 тонн бомб. Потери составили один Ю-88.

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 4 по 20 сентября 1942 г.

 

15 сентября

Новое наступление 6-го гвардейского корпуса оказалось таким же неудачным, как и раньше. Оно началось в 5 ч 10 мин с артиллерийской подготовки. Но одновременного и мощного удара с севера и юга не получилось. Танки вновь застревали в болоте, а враг снова вел уничтожающий огонь. Вдобавок, к вечеру противник уничтожил окруженных у отметки 38,3 и ликвидировал вклинения в центре боевых порядков 5-й горнострелковой дивизии.

Наступление 4-го гвардейского корпуса успеха не имело. Штаб 28-й егерской дивизии даже отметил то, что дневные потери дивизии становятся меньше. Сказывалась подготовка позиций к бою.

16 сентября 2-я Ударная армия вновь должна была наступать. Причины неоднократных неудач соединений армии коренились в следующем. Наступательный бой был организован плохо. В ходе дня атаки начинались с утра и могли не прекращаться вплоть до вечера. Штабы и командиры не успевали организовать бой. Рекогносцировки командиров дивизий на местности были редкостью, проводились накоторотке, и часто без участия в них командиров артиллерийских частей. В стрелковых полках и батальонах командирские рекогносцировки не проводились вообще. Часто между пехотой и артиллерией отсутствовала связь. Артиллерийский огонь не обеспечивался разведывательными данными. Артиллерия практически не вела контрбатарейной борьбы из-за недостатка снарядов и неумелого управления.

Поразительно то, как представлял действия своих подчиненных К.А. Мерецков, когда отсылал донесения в Генеральный штаб:

«2-я ударная армия частью сил вела бои местного значения по уничтожению опорного пункта противника в роще «Круглая» (4 – 5 км вост. Синявино). Части армии к 20.00 15.9 после упорного боя ворвались в сев. часть рощи «Круглая» и овладели южн. ее половиной. Противник оказывал упорное сопротивление». Т. е. мы имеем дело с описанием того, что происходило более суток назад, а это было представлено как отчет за 14 сентября.

В ходе дня состоялось несколько схваток на участке 24-й пехотной дивизии. Атака на участке отряда Мюллера была отражена сосредоточенным огнем артиллерии. Еще одна атака отбита на участке 32-го полка.

Был утвержден порядок ведения артподготовки при наступлении 26-го корпуса. Артиллерия 30-го корпуса должна была поддержать его. Количество сброшенных авиабомб все более возрастало. За 15 сентября для поддержки 11-й армии было израсходовано уже более 320 тонн.

 

16 сентября

Наше наступление вновь оказалось неудачным. 6-й и 4-й гвардейские корпуса не добились никакого успеха. Южнее, 170-я дивизия провела операцию по овладению 1-м Эстонским поселком. Занимавший там оборону 951-й полк 265-й стрелковой дивизии насчитывал к 16 сентября 183 активных штыка.

Захват поселка должен был выполнить 391-й пехотный полк 170-й пехотный полк. Его 1-му батальону были приданы танки 66-го батальона. Атака немецкой пехоты началась в 12 ч по берлинскому времени. К 12 ч 30 мин немецкая пехота вышла восточнее северной части поселка. Одна рота пробилась сквозь него до северной части. Противник встретил сильное сопротивление западнее. Пока немцы последовательно не уничтожили встреченные очаги сопротивления, и не проделали проходы в минных полях, они не имели там продвижения.

Танки вместе с 1-м батальоном сначала вошли в поселок, а потом и прошли его вплоть до северной окраины. Левый фланг пробился на соединение с правым к 17 ч 20 мин. Немцы отмечали сильное сопротивление. В ходе боя они смогли восстановить старую линию фронта на этом участке. 951-й полк почти полностью погиб в бою. Командира и комиссара полка отправили под трибунал.

Некоторые подробности этого боя изложены в наградном листе Василия Федоровича Захарова, наводчика 45-мм пушки батареи старшего лейтенанта Перкаля. Его орудие было севернее поселка и прикрывало стыки между 941-м и 951-м полками.

Вот что сказано в наградном листе:

«Немцы, нащупав стыки между 941 и 951 сп в 12 ч 30 мин после двухчасовой артиллерийского подготовки и ожесточенной бомбежки с воздуха перешли в наступление по всей линии обороны… бросив основные силы на стык полков… В 12 ч 30 мин на батарею Тов. Перкаля двинулось до 150 человек вражеской пехоты при поддержке 5 танков. 11 бойцов во главе с лейтенантом Перкалем приняли неравный бой. По приказанию командира тов. Захаров, будучи наводчиком орудия, открыл огонь по танкам. 3 танка врага были подбиты. Затем тов. Захаров начал вести огонь картечь и осколочными гранатами по приблизившимся немцам. Немцы падали, как подкошенные, но они все ближе подвигались к батарее. Немцы выкатили на прямую наводку 75-мм орудие. Снарядом этого орудия была разбита одна из пушек батареи тов. Перкаля. В единоборство с немецким орудием вступила пушка т. Захарова и несколькими выстрелами заставило немецкое орудие прекратить огонь. Падали сраженные вражескими пулями и осколками один за другим героические артиллеристы, но тов. Захаров из своего орудия продолжал разить врага. Окончились снаряды. В живых осталось только 6 человек. Тов. Захаров вместе с бойцом Климовым вынули замок из орудия и закопали его в землю. Затем начали отстреливаться из винтовок и автоматов. Вскоре вышли все наличные винтовочные патроны, а погребок с последним мешком патронов находился в сторону немцев у землянок метрах в 50; там уже совсем рядом засели немцы. Тов. Захаров побежал за этим мешком…. Немецкие автоматчики, сидевшие у землянок открыли огонь…»

Захаров достал патроны, пытался вытащить своего раненного командира взвода, но тот застрелился. У него были оторваны обе ноги. Затем Захаров помог вытащить раненого командира батареи. За все это Захарова представили к награждению орденом Ленина. Поразительно, но награждали его за действия в крайне неудачном бою. Видимо, требовалось срочно поддержать моральный дух после неудач. Кроме того, к званию Героя Советского Союза представили и командира батареи 45-мм пушек Давида Лазаревича Перкаля.

Выход на старую линию обороны в районе 1-го Эстонского поселка позволял противнику вести прицельный артиллерийский огонь по дороге у Электропросеки и ставил под угрозу снабжение ударной группировки Волховского фронта. О том. что произошло в Москву сразу не доложили, сообщив об этом только на следующий день.

Активная подготовка к наступлению у противника заключалась еще и увязывании всех вопросов ведения боевых действий на уровне армия-корпус-дивизия. Так, начальник штаба 11-й армии отправился в штаб 26-го корпуса. Там он обсуждал с Водригом и командиром 121-й пехотной дивизии детали будущего наступления. Был утвержден его порядок на основе плана, выработанного 15 сентября. Далее состоялся разговор с Венглером, при том случился он как раз во время боя. Такие поездки, а они были частям явлением, позволяли немецким офицерам лично осмотреть поле боя, чтобы принять наиболее выгодное решение. Немецкая авиация сбросила за день более 450 тонн бомб.

 

17 сентября

В течение 17 сентября продолжались неоднократные попытки прорвать оборону противника. Подразделения 137-й бригады и батальон 140-й бригада вновь наступали на рощу «Круглую». Также рощу «Круглую» атаковали подразделения пополненной 3-й гвардейской дивизии. Успехов они не добились. Действовавшая с крайне невыгодных позиций 140-я бригада вообще расстреливалась противником как в тире.

Южнее, впервые за несколько дней, дела у врага вновь пошли неважно. Утром, около 8 ч 20 мин, было доложено, что нашими частями взят «Холм Полководца», позиции Группы Венглера на «северной электропросеке» были потеряны. Эта высотка находилась на пересечении просек и была очень важна в тактическом отношении.

Для того, чтобы остановить дальнейший прорыв и восстановить положение был направлен резервный 2-й батальон 405го полка. Однако в атаку его не бросили, ограничившись сосредоточением огня артиллерии и переброской двух штурмовых орудий с короткими 75-мм пушками для борьбы с танками.

В 12 ч 55 мин из 5-й горнострелковой дивизии докладывали, что бой продолжается, и один советский танк даже вышел на дорогу Синявино-Гонтовая Липка. Особенно опасны для врага были атаки в восточном направлении, так как они могли «свернуть» немецкую оборону. Поэтому для того, чтобы восстановить положение, туда решили перебросить еще 407-й полк, а потом и всю 121-ю пехотную дивизию с надеждой, что 18 сентября удастся выполнить эту задачу.

Этих успехов неожиданно добилась 22-я стрелковая бригада. Танк, который выскочил на дорогу, принадлежал 122-й танковой бригаде. Из журнала боевых действий 122-й танковой бригады известно, что прорвать немецкую оборону смог 1-й танковый батальон. Он был придан 1-му стрелковому батальону 22-й бригады. Они вышли на 700 метров севернее высоковольтной линии (имеется ввиду «северная электропросека»). После 15 ч 30 мин ими была отбита контратака. При этом упоминается, что немцы наступали при поддержке двух танков, которые вели огонь с места. Дальше нашим частям продвинуться не удалось. В бою сгорел один Т-34, было подбито два КВ, один из них потом тоже сгорел. Еще один КВ подорвался на фугасе.

Соседняя 53-я стрелковая бригада в этот день закреплялась на достигнутых рубежах. Похоже, успех 22-й стрелковой бригады подполковника В.Г. Гордова тогда просто не смогли оценить. В опубликованных отрывках ее исторического формуляра сказано, что 17 сентября бригада продвинулась только на 100–150 метров. А ведь был достигнут реальный успех – и его не заметили…

Немцев еще спасал крайне интенсивный огонь артиллерии – до 4800 выстрелов в сутки. Правда, немецкая техника уже не выдерживала нагрузок – в артполку 28-й егерской дивизии осталось всего 4 150-мм гаубицы, остальные вышли из строя. В ходе боя два КВ и один Т-34 были подбиты штурмовыми орудиями.

17 сентября в штабе Клыкова была получена директива штаба ВФ, где говорилось, что наступление на Рощу Круглую продолжать, овладение ею силами 140-й стрелковой бригады завершить 17 сентября, после чего развивать наступление на Рабочий поселок № 8, ст. Подгорная. Одновременно силами 128-й стрелковой дивизии овладеть поселком Липка.

Далее следовало временно закрепиться на рубеже Торфяникоз. Синявинское, подготовить наступление с юга. Из фронтового резерва передается 19-я гвардейская стрелковая дивизия. Готовность операции к 20 ч 18 сентября.

Далеко не все окруженные еще в начале сентября погибли. Как выяснилось, одна отрезанная от своих группа бойцов 3-го батальона 137-й стрелковой бригады вместе с двумя танками 98-й бригады не погибла и вела бой в окружении. Они смогли уцелеть и только к 17 сентября пробились к своим. Группа насчитывала 100 человек, прорвалась на участке 374-й стрелковой дивизии в количестве 53 человек, командовал ими лейтенант Макаров.

В этот день противник вновь обсуждал план наступления 26-го и 30-го корпуса. Были изменены порядок и время ведения артиллерийской подготовки.

6 ч утра – начало артподготовки.

7 ч утра – наступление 26-го армейского корпуса

В ходе наступления артиллерия 30-го армейского корпуса ведет контрбатарейную борьбу и заградительный огонь.

9 ч утра – удар пикировщиков

9 ч 15 мин – наступление 30-го армейского корпуса. Тоннаж сброшенных бомб за этот день не указан. К сожалению, с этого момента подробных донесений о действиях немецкой авиации в штаб 11-й армии уже не поступало. Но можно с полной уверенностью сказать – немецкая авиация имела полное господство в воздухе и могла действовать с высокой эффективностью.

 

18 сентября

Выполнить приказ Н.К. Клыкова о взятии рощи «Круглая» не было реальной возможности. В 137-й стрелковой бригаде оставалось 80 активных штыков, и она вместе со стрелковым батальоном 140-й бригады три раза за ночь пыталась атаковать противника в роще «Круглая».

Не имела успеха в бою и 22-я стрелковая бригада. В 122-й танковой бригаде в строю остались два КВ, две «тридцатьчетверки» и один Т-26, еще несколько танков было в резерве. 53-я стрелковая бригада и другие части армии оставались на прежних рубежах обороны.

С 8 ч утра 18 сентября 121-я пехотная дивизия приняла часть полосы обороны 5-й горнострелковой дивизии. На новую дивизию возлагались большие надежды. Именно она должна была нанести удар с севера на юг и взять Гайтолово. В состав дивизии передали 366-й полк, также она получила для наступления 3-й батальон 49-го егерского полка. Из артиллерии ее поддерживали 150-мм гаубичные батареи артполка 227-й дивизии и три дивизиона реактивных минометов, а также часть 185-го дивизиона штурмовых орудий.

Но так как 17 сентября немецкая оборона прогнулась на север, и части 2-й Ударной оседлали «Холм полководца», который позволял контролировать сразу несколько просек, из 121-й дивизии был выделен 407-й полк. Ему предстояло вернуть потерянное.

Наступление 407-го полка началось в 9 ч утра. Полк смог продвинутся вплоть «Холма полководца». Но там оказалось четыре танка, которые остановили немецкую пехоту. При этом, восточнее наши бойцы прорвались на участке 2-го батальона 405-го полка и тем самым вышли во фланг 407-му полку. Однако эта группа была уничтожена, и немцы смогли западнее «Холма полководца» продвинуться на юг. Штурмовые орудия подбили 4 танка, но выйти на «малую электропросеку» не удалось. «Холм полководца» пока тоже был у бойцов 22-й бригады.

Схема из истории 170-й пехотной дивизии. На схеме показан ход немецкого наступления с 21 сентября 1942 г.

Удивительно, но штаб 6-го гвардейского корпуса вообще не отметил этого немецкого наступления. Только в журнале боевых действий 2-й Ударной армии утверждается, что все четыре немецкие контратаки за день были отбиты.

Более того, Н.К. Клыков вновь отдал ряд приказов на наступление и захват Синявино, совхоза «Торфяник», Рабочего поселка.№ 6. 19 сентября на поселок Липка и Рабочий поселок № 5 должна была наступать 128-я стрелковая дивизия. Очередное наступление было назначено на 20 сентября.

Южнее случались небольшие стычки, немцы вели контрбатарейную борьбу, обстреливали дорогу вдоль «электропросеки». В целом, дни перед новым немецким наступлением шли для 30-го корпуса относительно ровно и спокойно.

 

19 сентября

Активизация действий 128-й стрелковой дивизии не принесла успеха. Несмотря на поддержку гвардейских минометов, ее наступление успеха не имело. 412-й пехотный полк отбила все атаки.

Южнее продолжалась операция 121-й пехотной дивизии. Утром было указано, что задачу по захвату «Холма полководца» необходимо выполнить с привлечением в первую линию 407-го полка как можно большего количества пехотного оружия. С утра 121-я дивизия уже трижды захватывала его, и трижды наши бойцы выбивали немцев обратно. В 21 ч 15 мин дивизия доложила, что «Холм» снова захвачен. Командир 121й пехотной дивизии также доложил, что ожидает крупного советского наступления с большим количеством танков. Поэтому на этот участок направили огонь всей корпусной артиллерии. Всего для этого предполагалось использовать 10 дивизионов артиллерии. Линия обороны противника вдоль «малой электропросеке» была восстановлена.

Сравнение этих данных с информацией наших документов опять вызывает серьезные вопросы в адекватности восприятия обстановки нашими командирами. В журнале боевых действий 6-го гвардейского корпуса записано, что 22-я стрелковая бригада пыталась начать продвижение вперед, но была контратакована на левом фланге. Контратака отбита с большими потерями для противника. Журнал боевых действий 2-й Ударной армии вообще говорит о мелких контратаках с южной опушки рощи «Круглая», которые были отбиты.

В целом, организация действий была на крайне низком уровне. Ни 6-й гвардейский стрелковый корпус, ни его сосед свои задачи в наступлении не выполнили. Введенная в боя 19-я гвардейская дивизия долго блуждала по болотам и просто не вышла в назначенный район. Действовать дивизия должна была у отметки 33, 7. Наши потери были велики. Только у 22-й бригады с 8 по 19 сентября они составили 440 человек убитыми, 1727 ранеными, 140 человек пропало без вести. В 4-м гвардейском стрелковом корпусе оставалось 853 активных штыка. При этом в наших документах не заметно никакой озабоченности активностью противника.

На участке 8-й армии наши попытались вернуть потерянные 10 сентября участки траншей. Группа танков из 16-й танковой бригады и 501-го танкового батальона атаковала противника. По нашим данным, танки заняли часть потерянных траншей. Но пехота за ними снова не пошла. Было подбито 4 танка КВ, один остался на территории противника.

 

20 сентября

Противник вынужден был перенести время наступления. Его перенесли еще на сутки. Теперь оно должно было начаться 21 сентября. Офицеры штаба 26-го корпуса побывали в штабах дивизий и оценили готовность войск. В 121-ю пехотную дивизия приехал начальник штаба 11-й армии, чтобы самому взглянуть на поле боя.

Действуя согласно плану, 2-я Ударная армия перешла в наступление. На болотном участке атаковала 128-я стрелковая дивизия. 412-й полк отбил все ее атаки, и наша дивизия понесли за день боя очень большие потери. 5-я горнострелковая дивизия также отразила все атаки. Не было успеха ни у 140-й бригады, ни у 3-й гвардейской дивизии. Вновь введенная в боя 19-я гвардейская дивизия пыталась перехватить дорогу Синявино – Гонтовая Липка, заняла несколько траншей, но была остановлена.

В журнале боевых действий 2-й Ударной армии приводятся загадочные данные о действиях 374-й дивизии. Там говорится, что части 374-й стрелковой дивизии прорвали оборону противника, уничтожили три танка и ряд оборонительных сооружение.

Как выяснилось, первое наступление дивизии совместно с 29-й танковой бригадой было назначено на 19 сентября. Но его отменили, «забыв» поставить об этом в известность самих танкистов.

Ранним утром 20 сентября, в 4 ч 20 мин начштаба дивизии, передал в бригаду, что время начало атаки назначено на 5 ч утра. 1-й танковый батальон успел подготовиться к атаке. Только вот 1246-й стрелковый полк, с которым танкисты должны были наступать, узнал о том, что им сейчас предстоит атаковать… за 10 минут до начала атаки! Артиллерия расстреляла свои снаряды впустую, атака началась только в 6 ч 30 мин. К 9 ч 40 мин танки Т-34, прорвав передний край обороны противника, прошли в глубь обороны.

Судя по отчету бригады, действовавшие в боевых порядках пехоты танки Т-60 около 10 ч утра, встретились с немецкими танками и автоматчиками. Это могло закончиться просто истреблением для наших легких машин, однако им повезло. Притом, повезло очень крупно, ведь в отчете сказано, что у танков Т-34 вышли из строя их орудия. Как потом отметили танкисты, наша пехота во время контратаки противника просто разбежалась.

Просьба командира бригады о вводе в бой второго эшелона не осталась без ответа. Только случилось это через 4 часа после того, как танки Т-60 из 2-го батальона вышли в исходное положение. Бой все же начался. Но уже в его ходе еще одним сюрпризом для танкистов бригады было решение командира полка отвести пехоту на исходные и оставить танки впереди без прикрытия. Только личное вмешательство Рогинского заставило выдвинуть пехоту вперед. За время этих препирательств было потеряно два Т-60.

Если обратится к материалам противника, то из истории 83го егерского полка становится известно, что утром его оборона была прорвана на участке 1-й роты. Все резервы батальона были брошены на то, чтобы заткнуть прорыв. Противник насчитал до батальона нашей пехоты и до 10 танков. Контратака немецкого резерва при поддержке штурмовых орудий принесла врагу успех. По немецким данным, удалось подбить пять танков, а пехота была уничтожена или взята в плен. После 11 часов по московскому времени все кончилось…

Что касается второй атаки наших частей, то по немецким данным, основной удар пришелся уже на 2-й батальона 83-го полка. Немцы насчитали до двух батальонов пехоты с танками. Понеся большие потери, противник отбил атаку, ценой потери одного «штуга» удалось подбить 4 танка. Еще один танк удалось уничтожить чуть позже, как раз из-за отсутствия пехотного прикрытия, пока командир 29-й бригады выяснял отношения с командиром полка.

В случае с 22-й стрелковой бригадой тоже произошли не совсем понятные вещи. По крайней мере, если судить только по нашим документам, то получается, что она отбивала контратаки противника, в результате боя противнику удалось потеснить к югу части бригады. Для выяснения обстановки в бригаду выехал работник штаба 6-го гвардейского корпуса. В журнале боевых действий, 2-й Ударной армии также упоминается, что немцы потеснили бригаду.

По немецким же документам, а точнее, журналу боевых действий 121-й дивизии, становится ясно, что был атакован 407-й полк, и на его участке немцы потеряли часть позиций. Атака шла на «Саксонской просеке», немцы с помощью 37-мм пушек и штурмовых орудий подбили два танка и отбили свои позиции.

Вместе с 22-й бригадой действовала своим батальоном в составе одного КВ, трех Т-34, и одного Т-26 122-я танковая бригада. Он за день боя потеряла два Т-34, было убито 5 и ранено 36 человек. 122-я танковая бригада с 5 по 19 сентября потеряла только тяжелых и средних танков сгоревшими – 7, а подбитыми – 6.

30-й армейский корпус также проводил последнюю подготовку. Утром 20 сентября один Т-34 появился на участке 2-го батальона 32-го полка, этот танк был подорван с помощью «Голиафа» 3-й роты 301-го батальона. Скорее всего, мы имеем первый пример использования «Голиафов» по назначению под Ленинградом. Еще один наш танк по немецким данным был брошен экипажем после того, как попал под огонь артиллерии.

К этому моменту нашими войсками были исчерпаны все возможные ресурсы для ведения дальнейшего наступления. Конечно, можно было бы вывести из армейского резерва 327-ю стрелковую дивизию, и бросить ее в бой вместе с 314 и 372-й дивизиями. Но вряд ли это бы дало какой-то серьезный эффект. Соединения были обескровлены. Более того, в журналах боевых действий 2-й Ударной армии и 6-го гвардейского корпуса нет ни единого намека, на то, что идет подготовка к отражению вражеского наступления. До него ведь оставалось меньше суток.

Всего в составе 6-го гвардейского корпуса южнее дороги на Синявино было две дивизии и две бригады (191, 19-я гвардейская, 22 и 53). В составе 4-го гвардейского корпуса было три дивизии (374, 294, 259) и две стрелковые бригады (33 и 32). В составе 8-й армии оставались 24-я гвардейская и 265-я дивизии. Фланг у рощи «Круглой» прикрывался также 3-й гвардейской дивизией.

Данные по численности нескольких соединений 2-й Ударной армии приведены на стр. 234.

Правда, представленные в таблице сведения были представлены на 22 сентября, но скорее всего, они отражали положение именно на 20 число, на последний день перед началом очень тяжелых боев. Как видно из таблицы, все соединения понесли большие потери. 23-я стрелковая бригада за 10 дней боев потеряла 1616 человек.

24-я гвардейская дивизия к этому моменту строила свою оборону в два эшелона. Ее действия поддерживали реактивная артиллерия и гаубичный дивизион. Подробных данных об обороне и численности 265-й дивизии не имеется. Известно только, что на ее участке и у соседней 11-й дивизии имелись закопанные в землю танки. А оборону 11-й стрелковой дивизии усиливали фугасные огнеметы. Все наши части находились в крайне невыгодном положении – после потери 1-го эстонского поселка их снабжение стало смертельно опасным делом…

Точных данных по наличию стрелкового вооружения в наших бригадах и дивизиях обнаружить не удалось. Известно только, что из 206 орудий калибра от 76 до 122-мм на западном берегу р. Черная имелось 88 единиц. Да, район по восточному берегу р. Черная и в районе Г айтолово был дополнительно укреплен инженерными сооружениям, были выставлены минные поля, но не их точного количества, ни подробной характеристики обороны 2-й Ударной и 8-й армий в нашем распоряжении пока также нет.

Ударная группировка противника состояла из усиленной 121-й пехотной дивизии, и двух пехотных дивизий 30-го армейского корпуса (170 и 24). В резерве 30-го армейского корпуса также находилась 132-я пехотная дивизия.

Если пытаться проанализировать ударные возможности 121-й дивизии, то выяснится, что помимо своих штатных частей, дивизия имела 366-й пехотный полк (два батальона). Всего 12 пехотных батальонов, из которых 3 были слабыми с боевой численностью100-200 человек, четыре – от 200 до 300 человек и два с численность 300–400 человек. Дивизия имела статус умеренно пригодной к наступлению.

408-й полк дивизии был усилен 3-м батальоном 49-го егерского полка. Артиллерийскую поддержку наступлению должны были оказать артполк дивизии и артиллерийская группа «Ост» 227-й дивизии. Кроме этого, штаб дивизии мог рассчитывать на огонь реактивных минометов, объединенных под общим командованием штаба 3-го полка. Из каждого дивизиона артполка в каждый пехотный полк были выделены корректировщики. Артиллерийская подготовка перед наступлением планировалась продолжительностью в 60 минут. Общее количество артиллерии в составе 26-го корпуса к 19 сентября было следующим – 27 батарей до 105-мм, 12 батарей от 105-мм и выше, и три батареи орудий большой мощности. В сумме это давало только от 81 до 108 105-мм гаубиц. Такой разброс цифр следует из того, что часть батарей могла быть уже 3-х орудийной, а часть – все еще 4-х орудийной.

Все эти цифры приводятся без учета минометов и другой батальонной и полковой артиллерии, которая в общие расчеты немецких штабистов здесь не входила, хотя ее действия обязательно планировались и разрабатывались на более низких уровнях организации.

План наступления предусматривал сначала захват силами 408 и 405-го полков участка на восточном берегу р. Черная. 407-й полк должен был прикрыть ударную группировку справа. Уже с этого участка дивизия должна была совершить рывок к Гайтолово.

В составе 24-й пехотной дивизии было 9 пехотных батальонов, из них только три имели численность от 200 до 300 человек. В составе 170-й дивизии было 11 батальонов из них 4 с численностью от 200 и более человек, а 5 батальонов от 100 до 200.

Наступление 30-го корпуса должно было начать позже, в 9 ч 15 мин по берлинскому времени. Удивительно то, что в самих документах 24-й дивизии не удалось обнаружить приказ на наступление 21 сентября с конкретным расписанием кому и что делать.

Согласно корпусному приказу, наступление предполагалось вести силами всех трех полков 24-й дивизии и одной полковой группы 170-й дивизии. Перед началом наступления с 6 до 9 часов артиллерия противника должна была вести огонь, в 9 ч должны были нанести удар самолеты.

102-й полк 24-й дивизии получил половину роты 66-го батальона и половину роты 301-го батальона (бывший 300-й батальон), а также весь 226-й дивизион штурмовых орудий. 170-я дивизия также усиливалась танками из 1-й роты 502-го батальона и половиной роты 301-го батальона.

Группировка артиллерии 30-го корпуса была более мощной, В ее составе было 4 дивизиона орудий большой и особой мощности, а также 5 дивизионов реактивных минометов.

Вражеская разведка достаточно точно установила состав войск группировки Волховского фронта. Оценки отдельных соединений противником были следующими. Так, 22-я стрелковая бригада оценивалась как понесшая большие потери, на ее участке были взяты в плен бойцы, назвавшие запасной полк своей основной частью. Немцы сделали вывод о том, что бригаду пополняли прямо в ходе боев. О том, что на участке 26-го корпуса вновь появилась 19-я гвардейская дивизия, противник знал. Часть ее бойцов попала в плен как раз 20 сентября. Противник благодаря работе разведки представлял, кто ему противостоит, каждый день его подразделения захватывали несколько человек в плен и отслеживали перегруппировки наших частей. До конца вскрыть систему огня немцам все же не удалось.

Оценка разведотдела 24-й пехотной дивизии сводилась к следующему. Перед дивизией находятся подразделения 11-й и 265-й стрелковых дивизий в количестве до 8 батальонов. Сильных резервов для контратак на этом участке у нашего командования нет. Отличительной особенностью стрелковых частей этих дивизий является большая численность пистолетов-пулеметов, что дает им большое преимущество в лесном бою. Немецкая разведка считала, что на этом участке находится достаточно мощная группировка советской артиллерии с реактивными минометами, но отмечала недостаток боеприпасов.

Оценка оборонительных сооружений сводилась к тому, что используются как захваченные немецкие, так и старые советские укрепления. Оборона дополнительно усиливалась за счет наличия фланкирующих огневых точек. Для этого привлекались и танки в оборонительных сооружениях.

Таким образом, ударная группировка противника насчитывала 12 батальонов в составе 26-го корпуса и примерно столько же из 30-го корпуса в первом эшелоне. Серьезного численного преимущества перед силами Волховского фронта враг не имел. Однако, в том, что касается количества и качества оружия, подавляющим было преимущество врага. В артиллерии, в минометах, в пулеметах враг значительно превосходил ударную группировку волховчан. Преимущество в танках Волховского фронта также было утеряно. Полным было господство противника в воздухе. Если учитывать возможность переброски резервов, и находящуюся во втором эшелоне 132-я пехотная дивизия, шансы на успех у Манштейна были серьезные. А вот у Мерецкова надежды на то, что удастся избежать катастрофы, по идее, уже не было. Другое дело, что имеющиеся документы также свидетельствуют о явно недостаточном его внимании к обороне флангов и том, что вскрыть подготовку к наступлению нашим командирам просто не удалось.

 

21 сентября

День 21 сентября можно по праву назвать одним из парадоксальных дней всей операции в целом. Ведь начинался этот день не только с немецкого наступления, но и очередной попытки 2-й Ударной армии выполнить свою задачу.

На болотном участке 128-я стрелковая дивизия предприняла попытка захватить Рабочий поселок № 4. Также на этом участке в наступление пошла 376-я стрелковая дивизия. Она была укомплектована на 69 %. Ее наступление было неудачным, и она понесла в бою особенно большие потери – более тысячи человек за день. Всего было 428 человек убитыми и 768 раненными. Дивизия временно прекратила наступление. На остальных участках нашим войскам также не удалось добить успеха. Подготовка немецкого наступления вскрыта не была.

Как и планировалось, после артподготовки, 121-я пехотная дивизия перешла в наступление силами 405-го и 408-го пехотных полков. 408-й полк быстро вышел на восточный берег р. Черная. 405-й полк продвинуться не смог. Но, после того как по нашим позициям отработала вся наличная на этом участке немецкая артиллерия, включая реактивные минометы, полк пошел вперед и занял «Горшок с медом».

Противнику удалось перейти через р. Черная, овладеть лесом юго-западнее Гонтовой Липки, дивизия продвинулась своим левым флангом на восток вдоль «малой электропросеки», правый фланг отбил контратаку. В дальнейшем, 408-й полк вновь перешел в атаку. Продвижение полков дивизии к вечеру замедлилось вследствие сильного сопротивления около «малой электропросеки».

Как отреагировали на эти действия в штабе 2-й Ударной армии? Ответ будет таким же парадоксальным, как и сам день – весьма слабо. В журнале боевых действий есть записи об атаках мелких групп противника, которые просочились к командному пункту 22-й стрелковой бригады.

Если говорить более подробно, то вот почти дословная цитата:

«Неоднократными контратаками с южной опушки роща «Круглая» и с направления свх. Торфяник – Синявино противник пытается восстановить прежнее положение. В результате этих многочисленных атак противнику удалось остановить наступление численно слабых подразделений 22 осбр в районе высоковольтной линии.

Группа силою до батальона просочилась на восточный берег р. Черная в стыке между 3 гв. сд и 22 осбр и стремится распространиться на юго-восток в район КП бригады. Связь с КП временно прекратилась.

Для ликвидации этого прорыва зам. Командующего войсками армии генерал-майор Трантин направил вторую роту 3-го батальона 54 гв сп».

И это все… Несколько более подробен и также «точен» журнал боевых действий 6-го гвардейского корпуса. Общая оценка сводится к тому, что части корпуса отбивали атаки противника, одновременно выполняли задачу наступления.

Там также говорится, что в 11 часов противник численностью до роты начал контратаку против частей 3-й гвардейской дивизии. Что 3-я гвардейская дивизия и 22-я стрелковая бригада в течение дня отразили несколько контратак противника и ведут огневой бой. Что 53-я стрелковая бригада также вела бой с автоматчиками противника, просачивающимися к югу. Что наступление 19-й гвардейской и 191-й дивизии наступление успеха не имело, и им не помогли последние оставшиеся в строю танки 122-й бригады. И что для дальнейших действий необходимо пополнить боеприпасы до одного боекомплекта…

Из этих документов создается впечатление, что НИЧЕГО особенного не случилось. Идет обычная боевая работа. И это впечатление полностью противоречит реальному положению дел. Даже более поздний документ – доклад о боевых действиях 6-го гвардейского стрелкового корпуса говорит о том, что оборона была прорвана 22 сентября на стыке 22-й бригады и 3-й гвардейской дивизии.

Вот прямая цитата из этого документа:

«22. 9. 42. противник подтянул свежие силы и сосредоточил их на стыке между 3-гв. сд и 22 сбр и ценой больших потери на фронте пересечения р. Черная с высоковольтной линией и распространился в юго-западном направлении, отрезал боевые части 22 сбр от командного пункта бригады и захватил последний. Собранная группа бойцов и командиров под командованием Военкома бригады Ст. Бат. Комиссара Николаева выбила противника из КП и закрепилась в районе его. Противник систематически подтягивал свежие силы в прорыв, развивал успех в южном направлении с целью выйти на соединение с частями, наступающими с юга».

События 21 сентября здесь представлены, как произошедшие в течение уже следующего дня. Самыми точными и наиболее отражающими реальное положение дел, как ни странно оказываются, документы «снизу». В документах 22-й стрелковой бригады, выдержки из которых были частично опубликованы М.К. Кусаиновым, описывается, как происходил бой 21 сентября.

На участке 22-й стрелковой бригады противник в 5 ч утра открыл ураганный огонь по боевым порядкам. Уже к 8 ч утра он вышел к наблюдательным и командным пунктам, связь с батальонами прервалась. Связь с батальонами прервалась. Оборона бригады была прорвана, противник двигался вдоль р. Черная в южном направлении. К 12 ч 30 мин был тяжело ранен комиссар бригады старший батальонный комиссар Начинко. Уже вечером был смертельно ранен и позднее скончался командир бригады майор В.Г. Гордов. Для того чтобы нанести контрудар по прорвавшемуся противнику на этот участок прибыли танки 122-й танковой бригады (два т-34 и три Т-60).

Возвращаясь к документам противника, а точнее уже к журналу боевых действий 121-й пехотной дивизии, следует отметить, что там есть несколько важных подробностей. Так, немцы пишут о том, что за утро отбили несколько слабых контратак.

Контратака группы 22-й бригады уже с танками была предпринята около 13 ч дня, она смогла несколько потеснить противника, который начал рывок на юг, раньше, чем это предполагалось по приказу.

К 17 ч по московскому времени передовые части противника вышли к дороге Гайтолово-Келколово северо-западнее Гайтолово. Это был 3-й батальон 408-го полка, контратаки наших танков были отбиты немцами. Для обороны ее открытых флангов перебрасывались отдельные части и штурмовые орудия. Так 408-й полк получил 3-й батальон 49-го егерского полка, вместе с которым уже вечером, к 20 ч 30 мин вышел на 200 м севернее высоковольтной линии северо-западнее Гайтолово. Там он оказался в положении, когда с обоих флангов его охватывали наши подразделения. Штаб дивизии и штаб корпуса об этом знали и начали переброску резервов – частей «быстрого» батальона дивизии, самокатчиков из 28-й егерской, трех штурмовых орудий, егерей 2-го батальона из 100го полка… Эти части смогли быстро продвинуться и занять места на стыках, парировав возможную угрозу.

Наше командование не использовало этот выгодный момент. Оно не знало точно, что происходит, и это незнание крайне дорого обошлось в последующем. Ведь на следующий день предполагалось, что 408-й полк выйдет на высоты западнее Г айтолово и те слабые атаки, которые были предприняты, противник легко отразил.

Таким образом, 121-я пехотная дивизия начала формировать северо-восточный фас окружения. Этот немецкий успех был достигнут за счет массированного артиллерийского огня. Расход боеприпасов за день был просто чудовищным – он составил 347 тонн только на участке 26-го корпуса.

А пока все это происходило, Н.К. Клыков решил сосредоточить в районе западнее Гонтовой Липки-Гайтолово 23-ю стрелковую бригаду и в районе восточнее Гонтовой Липки два полка 376-й дивизии с задачей с рассветом атаковать противника в районе высоковольтной линии и уничтожить его группировку. Решение необходимое, но видимо, уже запоздавшее.

Южнее, 30-й армейский корпус начал свое наступление по плану. Вот как этот день описывается в журнале боевых действий 8-й армии.

В 7 ч утра был открыт артиллерийский огонь, в 10 ч 50 мин противник перешел в наступление силой до двух батальонов при поддержке до 20 танков на фронте северная окраина 1-го Эстонского поселка и 500 метров западнее Тортолово.

К 17 ч. противнику удалось, потеснив правофланговые подразделения 450-го полка 265-й дивизии выйти в район моста через р. Черная. Одновременно юго-западнее Тортолово противник силой до двух рот при поддержке 5 танков перешел в наступление на стыке 11-й и 265-й дивизий. Артминометным огнем наших частей пехота была прижата к земле и большей частью уничтожена.

В 15 ч 30 мин противник вновь группой в 30 человек и 3 танками пытался продвинуться вдоль ручья Березовый на северо-восток. Огнем обороняющихся противник был рассеян и понес потери. В результате дневных боев 265-я стрелковая дивизия отошла, ее 941-й стрелковый полк был оттеснен к отметке 29,9, а 450-й стрелковый полк к южной окраине Тортолово. 11-я стрелковая дивизия смогла удержать свои позиции.

Ну а теперь давайте посмотрим на эти события глазами врага. Фактически, артиллерия 30-го корпуса стреляла добрых 3 часа. Наступление пехоты началось на участке 24-й дивизии только после 11 часов.

Довольно быстро 24-я пехотная дивизия своим 32-м пехотным полком вышла к р. Черной у Тортолово. 102-й полк несколько отстал. Наиболее сложная для противника ситуация сложилась на левом фланге.

Основной удар пришелся на 265-ю стрелковую дивизию. На участке обороны 265-й стрелковой дивизии оборону занимали и 4 танка из 503-го танкового батальона. В отчете батальона сказано, что «когда противник перешел в атаку, группа танков перешла в контратаку и подбила 2 немецких танка. С нашей стороны два танка сгорели от термитных снарядов противника». Не указано ни точное время, ни место. Однако исходя из имеющихся данных. Можно с большой долей уверенности сказать, что речь идет о бое с танками 1-й роты 66-го танкового батальона. Эти танки там появились, потому что сосед, 170-я дивизия Зандера, просила помощи. В ходе боя 3-й взвод роты 66-го батальона начал дуэль с нашими танками, и потерял, по немецким данным 4 своих машины.

К 17 ч 30 мин немцы все же смогли перейти через р. Черную силами пехоты и захватить небольшой плацдарм. На их правом фланге осталось Тортолово, которое 31-й пехотный полк не смог захватить. Левым флангом дивизия смогла после 17 ч продвинуться еще на 600 метров на север. 24-я дивизия вбила южный клин в оборону группировки Волховского фронт.

Атака ее правого соседа, 170-й пехотной дивизии силами ударной группы 401-го пехотного полка успеха не имела. Сильный огонь заставил немцев залечь, потом, после того, как два батальоны были введены в бой на участке 24-й пехотной дивизии, полку удалось продвинуться на север. Немцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением, попытка использовать «Голиафы» ничего им не дала.

Поэтому оставшиеся в строю «Тигры» передали 170-й пехотной дивизии для участия в наступлении. Они должны были помочь пехоте справиться с мощным опорным пунктом на центральном участке наступления дивизии. Машины пошли в бой по единственно возможной дороге по насыпи узкоколейки. Там они и попали под фланговый огонь.

По иронии судьбы, именно на этом участке могли находиться еще и танки 502-го отдельного танкового батальона, укомплектованного и огнеметными машинами. Батальон входил в состав 8-й армии, его танки действовали как машины поддержки пехоты. Более того, сохранились наградные листы на танкистов этого батальона, где прямо говорится о том, что в течение 21 сентября танкисты подбили несколько немецких танков, которые шли уже во втором эшелоне. Упоминание про второй эшелон не случайно. С началом наступления противник применил здесь еще и машины из состава 301-го батальона, в донесении 170-й пехотной дивизии они упоминаются. С их помощью пытались подорвать «Голиафами» советские огневые точки.

И «Тигры» пошли в бой в тот момент, когда наступление противника окончательно заглохло. Более того, в наградном листе на механика-водителя А.С. Беляева награжденного за этот бой Орденом Ленина, указывается и тип машины, на которой он служил. А это был танк Т-34. Также орденом Ленина был награжден радист танка 502-го батальона И.А. Мороз, погибший 21 сентября. В наградном листе указывается точное месторасположение, где стоял его танк – за переправой р. Черная. 800 метров, район 1-го Эстонского поселка. А это было как раз там, где наступал 401-й пехотный полк. Слишком много совпадений для одного события, чтобы это было случайным.

В штаб 11-й армии только утром следующего дня передали, что три танка «Тигр» выведены из строя, закопанными в землю Т-34, один вышел из строя вследствие технических неисправностей. 170-я пехотная дивизия понесла такие потери, что оказалась непригодной для наступления.

Итоговая оценка по результатам боевого применения новых машин была скорее негативной. Штабом 30-го армейского корпуса отмечалось, что новые танки были довольно быстро подбиты. Вследствие этого их необходимо прикрывать более легкими машинами. Экипажи «Тигров» должны были самостоятельно проводить рекогносцировки, проверяя наличие пригодных для движения дорог.

Чтобы развить успех 30-му корпуса потребовалась свежая кровь. С 21 сентября 132-я пехотная дивизия была передана из резерва в корпус Фреттер-Пико. По приказу штаба армии эта дивизия должна была развивать успех и вести наступление на Гайтолово.

Всей серьезности положения в штабе Волховского фронта, видимо, не осознавали. Или, наоборот, вполне четко осознавали, но делали вид, что все в порядке. Такое впечатление создается при обращении к опубликованному документу – докладу К.А. Мерецкова о планах по разгрому Синявинской группировки противника, который датирован 21 сентября 1942 г. В этом докладе упоминается наступление противника 21 сентября, но вот цитата: «Учитывая соотношение сил и создавшуюся группировку войск противника на флангах участка прорыва, намечаю следующий план ведения операции:

«…Ближайшая задача – разбить синявинскую группировку противника, последовательно овладеть рощей «Круглая» и синявинским укрепленным узлом.». Таким образом, наличествует или полное непонимание обстановки (что вполне могло быть – ведь считали начало наступления 121-й пехотной дивизии наши командиры действиями «мелких групп автоматчиков», и подобная недооценка не раз встречается в документах). Или наоборот – Мерецков пытался добиться успеха любой ценой.

Положение ударных группировок 26 и 30-го армейских корпусов на 25 сентября 1942 г.

О последнем свидетельствует донесение штаба Волховского фронта И.В. Сталину, отправленное в ночь с 21 на 22 сентября. Так, в этом донесении говорится, что наступлении со стороны рощи «Круглая» отбито. Про действия противника на участке 8-й армии сказано скупо, как будто все в порядке. Прежние задачи для 2-й Ударной армии на наступление и разгром противника подтверждаются.

Более того, очередное донесение в Генштаб наполнено совершенно неоправданным оптимизмом: «Части 2-й ударной и 8-й армий вели бои в районах роща «круглая», юго-зап. Синявино и сев. раз. Апраксин, отражая контратаки пехоты и танков противника.

Противник после сильной артиллерийской подготовки перешел в контратаки из района рощи «круглая» на юг и на участке Тортолово, пос. Эстонский-1 в сев. и сев. – вост. направлениях.

Наши части отразили все контратаки противника и лишь небольшой группе его автоматчиков удалось проникнуть на вост. берег р. Черная в районе юго-зап. Гонтовая Липка. Шел бой по уничтожению этой группы автоматчиков противника».

Нежелание реально воспринимать ситуацию и явный развал системы управления вели к катастрофе. Слегка отсрочить ее могли только героические действия бойцов и командиров. Что самое удивительное, часть подробностей боевых действий появляется именно в наградных документах.

 

22 сентября

Штаб фронта подтвердил распоряжение Н.К. Клыкова о сосредоточении 376-й дивизии и о том, что она должна наступать с востока вдоль высоковольтной линии. Но при этом из штаба еще потребовали очистить от противника район отметки 38,3.

В этот день действия 121-й дивизии дали нашему командованию некоторую передышку. Ударная группа 408-го полка вместе с приданными частями находилась северо-западнее Гайтолово и отбивала атаки. Продвинуться на юг врагу не удалось.

Сам Н.К. Клыков к концу дня начал пытаться несколько исправить ситуацию. Однако делалось это весьма своеобразно. Так как по приказу штаба фронта 376-я стрелковая дивизия должна была не только разгромить атакующего противника, но еще и овладеть рощей «Круглая». С 376-й должна была взаимодействовать 3-я гвардейская стрелковая дивизия. Более того, он несколько подправил задачу 4-го гвардейского корпуса, теперь он должен был еще выйти на северную и северо-западную опушку леса южнее и юго-восточнее Синявино.

Все же Н.К. Клыков решил перебросить 294-ю стрелковую дивизию из ударной группировки, и она вместе с 23-й стрелковой бригадой должна были пытаться пробиться с запада.

Ночью немцы приводили в порядок свои подразделения и строили мост через р. Черная. С 7 ч утра немецкая артиллерия открыла интенсивный артиллерийский огонь. Затем, через час, 24-я пехотная дивизия начала наступление. На левом фланге дивизия смогла незначительно продвинуться, но в этот момент началась контратака частей 8-й армии с северо-запада и запада. Так контратаковать могла только 265-я стрелковая дивизия.

Вдобавок, перед немецкой дивизией лежала старая линия обороны Красной армии, заранее подготовленная, с большим количеством полевых оборонительных сооружений. Она оказалась неприятным сюрпризом для немецких командиров. Поэтому продвижение у немцев было очень медленным.

Новое наступление было назначено на 11 ч. В нем немцам повезло больше и им удалось захватить высоту «Яйцо», а также выйти на старую линию обороны до 27 августа. Бой там шел очень напряженный, дело доходило до рукопашных схваток.

При этом массированный огонь немецкой артиллерии не действовал на наших бойцов так уничтожающе. Опираясь на развитую траншейную систему, они вели упорную борьбы с противником. Сильно досаждали немцам наши минометы. В целом 24-я пехотная дивизия не смогла значительно продвинуться. Поэтому на ее левом фланге было решено ввести в бой 132-ю пехотную дивизию.

170 я дивизия должна в этот день овладеть отметкой 29,9 на северном берегу р. Черная. К утру 22 числа ей удалось сомкнуть фланги с 24-й дивизией. Далее дивизия оставалась на прежних позициях и занималась зачисткой местности. Днем, в результате того, что Хе-111 сбросил бомбы на немецкие позиции, 4 человека было убито.

132-я пехотная дивизия заняла исходные позиции для наступления между 170-й и 24-й дивизиями. В первой линии она имела два полка. 437-й на правом фланге и 436-й на левом. Немецкие атаки были встречены сильным огнем, и дивизия с большим трудом смогла выйти в район 1,5 км южнее Гайтолово.

В штабе 8-й армии в этот день отметили, что противник несколько потеснил 11-ю стрелковую дивизию. Пример какой-то альтернативной реальности демонстрирует в очередной раз штаб Волховского фронта. Судя по его донесению в Генштаб:

«8-я армия частями 265 сд и вновь введенной в бой 327 сд вела бои с противником в районе 1–2 км сев. – зап. Тортолово. Противник силою до двух батальонов с 18 танками вклинился в оборону 265 сд на 1–1,5 км вышел на сев. берег р. Черная в районе 1–2 км сев. – зап. Тортолово. К исходу дня 22.9 положение на участке 265 сд восстановлено».

Никакого восстановления положения на участке 265-й дивизии в этот день, конечно, не произошло. Наоборот, обстановка ухудшилась. Можно только восхищаться действиями ее бойцов и командиров, которые до сих пор удерживали Тортолово и не сдали значительную часть своих позиций. Эти люди давали своим командирам шанс спасти своих товарищей севернее. Как эти шансом воспользовались, мы увидим позже.

 

23 сентября

Части 2-й Ударной армии все еще имели задачу овладеть р. Круглая, так и наступать в направлении Синявино. В условиях крайне ненадежно работающей связи, штаб Н.К. Клыкова пытался управлять своими войсками.

Часть сил 6-го гвардейского корпуса еще находилась на своих прежних позициях. Это относится к 53-й стрелковой бригаде и 191-й дивизии. Выбить противника с восточного берега р. Черная нашим частям не удалось. Противник вел уничтожающий огонь. Как считалось, 22-я стрелковая бригада вела с бой с группами автоматчиками, отрезавшими пути к батальонам, командиром выслана группа в 30 автоматчиков с задачей очистки

Тем временем, враг усилил 121-ю дивизию 25-м мотопехотным полком. 3-й батальон 408-го полка после мощной артиллерийской и авиационной подготовки продвинулся на юг и захватил северо-западную часть Гайтолово. По немецким данным, это случилось после 12 часов по берлинскому времени.

1248-й стрелковый полк 376-й дивизии был расчленен противником западнее Гайтолово, часть полка отошла в расположении 23-й стрелковой бригады. Несколько более подробно об это сообщается в журнале боевых действий 2-й Ударной армии. Там говорится, что 1248-й полк, следуя по указанию зам командующего войсками армии вдоль дороги западнее Гайтолово, был атакован группой автоматчиков противника не установленной численности, срезавшей хвост полка. В хвосте полка шел 3-й батальон.

Командир 6-го гвардейского стрелкового корпуса С.Т. Бияков

Командир полка, потеряв управление ушедшими вперед батальонами, организовал группу около 100 человек и в течение дня вел бой вдоль дороги на Гайтолово. 3-й батальон придали 23-й стрелковой бригаде. Еще два батальона придали 19-й гвардейской дивизии.

Части 2-й Ударной армии на участке немецкого наступления перемешались, штаб армии не имел точного понятия кто где находится. По нашим данным, противник в 17 ч прорвался районе пересечения высоковольтной линии и р. Черная в сторону Гайтолово и достиг рубежа 0,5 км северо-западнее Гайтолово и леса 0,5 км западнее. Как видно, это сообщение несколько запоздало… У немцев было несколько часов, чтобы 3-й батальон 408го полка укрепился на захваченных позициях. А ведь в районе Г айтолово уже начиналась старая линия фронта и злая ирония состояла в том, что нашим войскам, пробивающимся с запада, нужно было штурмовать именно ее, т. е. наступать на собственные укрепления.

Однако, немцев ждал довольно неприятный сюрприз. Их контратаковали 19-я гвардейская дивизия вместе с танками 122-й танковой бригады. И хотя наша пехота несла большие потери, примерно через два часа напряженного боя, прорвавшийся в Гайтолово немецкий батальон был ими отрезан. К нему начали перебрасывать подвижные части дивизии.

Н.К. Клыков надеялся, что ему удастся уничтожить противника на следующий день. Для этого он перебрасывал к Гайтолово 294-ю стрелковую дивизию. В свою очередь, немецкая артиллерия получила приказ держать линию высоковольтки под огнем. А окруженная группа получила сообщение, что части 30-го армейского корпуса в 500 метрах южнее. Штаб Волховского фронта в своем донесении в Генеральный штаб отмечал, что боевые действия за день существенных изменений в положении армии не внесли. Это было почти правдой, правда, если учитывать, что дела обстояли хуже некуда.

На участке 30-го армейского корпуса бой продолжался и ночью. Тогда же враг применил военную хитрость. Атака двух полков 24-й дивизии началась без артиллерийской подготовки, что дало им возможность продвинуться на север на несколько сот метров.

По данным журнала боевых действий 8-й армии, противник начал наступать от моста через р. Черная в северном и северо-западном направлении. Он был встречен огнем частей 327-й стрелковой дивизии и успеха не имел.

Далее 24-я пехотная дивизия вновь дважды пыталась подняться в атаку. Вот какое мнение на этот счет было у советских командиров: «В 10 ч противник силой до батальона при поддержке 4 танков дважды атаковал подразделения 450 сп 265 сд. Подразделения, оборонявшие безымянные высоты, западную и южную окраины Тортолово отразили контратаки противника».

Их журнала боевых действий 24-й дивизии известно, что именно так и было. Две атаки пехоты противника были отражены. Следующее наступление было назначено на 17 часов. Оно началось после получасовой артиллерийской подготовки. Однако и тогда продвижение составило чуть более 100 метров. К концу дня немцам все же удалось прогрызть нашу оборону и продвинуться на восток.

Что касается ее соседей, то 132-я пехотная дивизия смогла незначительно продвинуться, начав наступление в 11 ч. В ходе дневного боя большие потери понес 437-й пехотный полк. Дивизия так и не смогла продвинуться. 132-я дивизия за день три раза пыталась атаковать. Все три раза ее встречал сильный огонь наших бойцов. В донесении дивизии отмечено, что многие красноармейцы вели огонь с деревьев.

Неудача постигла и 170-ю пехотную дивизию, которая попыталась атаковать силами 3-го батальона 391-го полка. К вечеру дивизия все же смогла несколько потеснить 24-ю гвардейскую дивизию и продвинуться на север и северо-восток на несколько сот метров.

П.К. Кошевой добавляет к этому следующее: «23 сентября 1942 года артиллерийский обстрел и авиационная бомбардировка наших позиций продолжались целых семь часов: с шести часов утра до часа дня. Потом начались атаки, особенно настойчивые и мощные. Противник врезался глубоким клипом в стык нашей и 265-й дивизий, стараясь проникнуть за Черную речку. Мы предвидели и это: там его встретили фланговые подразделения 70-го полка и учебный батальон дивизии на заранее подготовленных и выгодно расположенных позициях. Сосед помог огнем. В результате ожесточенного боя противника отбросили на исходное положение. Примерно через два часа после того, как наш фронт был восстановлен, враг, подтянув свежие части, повторил удар. Опять ему удалось вклиниться в глубину нашей обороны, но гвардейцы отбили и этот натиск, так что к исходу дня части дивизии оставались в основном на прежних рубежах».

Манштейну требовалось как можно быстрее закончить операцию, поэтому командование 11-й армии запросило о том, чтобы ему передали 3-ю горнострелковую дивизию. При этом передовые части противника были буквально в двух шагах от того, чтобы окончательно замкнуть кольцо окружения.

Штаб К.А. Мерецкова продолжал отсылать в Москву свое собственное видение реальности. По его представлениям дело обстояло так:

«Части 265 сд отразили все атаки противника и занимали прежние позиции. 11 сд и полк 327 сд, перейдя в наступление, к 16.00 23.9 очистили от противника сев. берег р. Черная». Вот так! Тут уж даже комментировать бесполезно…

 

24 сентября

Вплоть до утра ударный клин немцев в Г айтолово был отрезан нашими танками. После 13 ч к окруженным прорвался 25-й мотопехотный полк. Еще раньше на дорогу у высоковольтной линии вышел еще 1-й батальон 408-го полка. При поддержке штурмовых орудий, он оттеснил занимавших ее красноармейцев. Штурмовые орудия прикрывали участок «электропросеки» от атак с запада и востока. Наконец-то, к этому моменту, начала «просыпаться» артиллерия 2-й Ударной армии. Но так как значительная ее часть находилась восточнее, за пределами кольца окружения, то и стреляла она по площадям.

Командующий армией собирался ликвидировать всю прорвавшуюся вражескую группировку силами одного батальона 1252-го полка и полком 19-й гвардейской дивизии. Надо ли говорить, насколько неадекватно выглядели такие силы. Хорошего и мощного удара у группировки 2-й Ударной армии не получилось. По мнению штаба армии, 376-я стрелковая дивизия вообще за день так и не начала активных действий. За это часть ее командиров отправилась под суд Военного трибунала. Наш удар получался растопыренными пальцами, одновременно на широком фронте, притом, даже те слабые танковые силы, которые должны были действовать, из-за условий местности помочь своей пехоте ничем не могли. С запада к действиям 294-й дивизии подключилась 33-я стрелковая бригада – они атаковали на северо-восток.

Что касается действий других подразделений, то штаб армии считал, что 4-й батальон и рота автоматчиков 23-й стрелковой бригады выбили противника из деревни Гайтолово. Если бы это было так, то ситуация была бы спасена. По другим данным 1-й, 2-й и 4-й батальоны бригады были окружены, а бой шел прямо у командного пункта бригады.

Все оставшиеся части и подразделения 6-го и 4-го гвардейских корпусов на западном берегу р. Черная начали ощущать острый недостаток боеприпасов. Пока был проход южнее Гайтолово, сохранялся шанс дать возможность провезти хотя бы патроны и гранаты. Что и было предпринято со стороны штаба 6-го гвардейского корпуса.

Немцы тем временем укрепили свой ударный клин батальонами горных егерей. Противнику, который засел в Гайтолово и вел бой с бойцами 23-й стрелковой бригады, теперь нужно было дождаться сил 30-го корпуса, которые были уже на подходе.

Однако, ситуация для противника несколько осложнилась и у нашего командования все еще оставался шанс спасти людей. Дело в том, что одним из самых сложных участков оказался правый фланг 121-й пехотной дивизии, там 407-й полк отбивал атаку за атакой. Если 25-й мотопехотный полк и смог пробиться в Г айтолово и ему также удалось захватить высоты западнее Гайтолово, то это не значило, что у него еще остались силы для того, чтобы наступать дальше.

Тем более, что после 14 часов в штаб 26-го корпуса сообщили, что наступление 30-го корпуса откладывается из-за сильных атак с востока. К этому времени, для активных действий и наступления на юг был пригоден только 25-й мотопехотный полк. В 3-м батальоне 408-го полка, который 21 сентября насчитывал 250 человек боевого состава, осталось вместе со штабом около 25 человек. Все остальные подразделения противника были связаны боем.

Весь замысел Н.К. Клыкова к вечеру 24 сентября заключался в том, что удерживая Гайтолово, ему удастся подрезать ударный клин. То, что часть Гайтолово уже потеряна, а силы противника растут, было, видимо, ему неизвестно.

24-я пехотная дивизия весь день отбивала контратаки. В основном, наши бойцы пытались отбить высоту «Яйцо». Выгодное расположение этой высоты на краю большого болота позволяло контролировать дороги на значительном участке. Утром, в ходе контратаки, часть передовых подразделений дивизии была окружена, в т. ч. штаб 2-го батальона 102-го полка. Через полтора часа, в ходе боя, в котором немцы понесли большие потери, все же противнику удалось восстановить положение. 24-я пехотная дивизия понесла большие потери и утратила свою ударную силу. На 25 сентября ее задачей было взятие укрепленные позиций т. н. «Бастиона», для чего дивизия получила 438-й полк 132-й дивизии и 3-ю роту 301-го батальона.

Журнал боевых действий 8-й армии так отражает события 24 сентября:

«Противник в 6 ч 10 мин пытался атаковать подразделения 163 сп 11 сд. 327сд вели своими частями огневой бой, 1102 сп – северо-восточнее отм. 29, 9, 1098 сп – на северной окраине Тортолово, фронтом на запад, по восточному берегу, р. Черная, 1100 сп в ночь на 24 сентября прибыл в распоряжение командира 327 сд.

Схема наступления 121-й пехотной дивизии 18–30 сентября 1942 г.

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 21 по 29 сентября 1942 г.

265 сд отбивала атаки противника, вела огневой бой, 941 сп имел живую связь с учебным батальоном 24 гв сд, 450 сп находился в районе 500 м северо-западнее тортолово и на зап. окраине Тортолово. 951 сп частью подразделений был выведен для приведения себя в порядок».

В течение первой половины дня 132-я дивизия вела перегруппировку. Она была контратакована, и в ходе боя один ее батальон из 437-го полка был даже на время окружен. Ему пришлось провести несколько неприятных часов в таком положении, пока к нему не пробились.

Далее дивизия перегруппировалась и теперь должна была вести наступление правым флангом, вслед за 24-й пехотной дивизии. 2-й батальон 437-го полка был в авангарде полка и начал продвижение только после 19 ч вечера. Им удалось выйти на 750 метров южнее Гайтолово. Таким образом, противник почти довел свое наступление до логического конца. На участке 170-й дивизии в этот день ничего существенного не произошло.

Сложившуюся 24 сентября ситуацию командующий Волховским фронтом представил следующим образом:

«8-я армия частями 265 и 11 сд успешно отражала контратаки противника, наступавшего со стороны леса зап. Тортолово на север. 265 сд вела бой на рубеже 500 м сев. – вост. пос. Эстонский-1, Тортолово фронтом на запад и юго-запад. 11 сд оборонялась на рубеже юго-вост. окр. Тортолово, 400 м сев. – вост. Мишкино, 1 км сев. Поречье. 327 сд занимала оборону на рубеже 1 км сев. – вост. пос. Эстонский-1, сев. часть Тортолово до развилки дорог 800 м юго-вост. Гайтолово фронтом на запад. Третий полк дивизии сосредоточился в районе кустарников (2 км зап. Марково)».

Самым страшным создавшейся ситуации был даже не факт случившегося окружения. Дело в том, что К.А. Мерецков помимо того, что его штаб давал в Москву совершенно неверную информацию, предложил очередной план наступления. Ставка ВГК утвердила этот план в ночь с 23 на 24 сентября. Согласно ему, ближайшей и немедленной (sic!) задачей для 2-й Ударной и 8-й армий считалось расширение фронта прорыва. Эту задачу армии должны были решить своими силами.

Для дальнейшей операции по выходу на р. Нева фронт должен был использовать 314, 256-ю дивизии, и 73-ю морскую стрелковую бригаду. При этом Ставка приказала Л.А. Говорову начать форсирование Невы 25 сентября. За чужую ложь предстояло расплачиваться бойцам Ленинградского фронта.

 

25 сентября

Бои у острия немецкого прорыва не прекращались. Немцы расширили ударный клин на запад силами 121-го «быстрого» батальона и батальона 407-го пехотного полка. Они продвинулись на 1,5 км восточнее отметки 33,8.

Также им в первой половине дня удалось отбить все попытки прорыва с запада и востока. С боями этого дня связан следующий эпизод, случайно обнаруженный в наградных документах. Дело в том, что организацией атаки 23-й стрелковой бригады занимался старший политрук Николай Миронович Филиппов из политотдела 4-го гвардейского корпуса. Судя по наградному, он был одним из тех людей, кто поднял замешкавшуюся пехоту в атаку. Пехота пошла в атаку и смогла ворваться в занятые немцами траншеи. За бой в окружении (!) он был представлен к ордену Красного знамени. При том, само представление было датировано 26 сентября. Сам Миронов погиб в этой атаке.

С востока на запад вдоль высоковольтной линии продолжала наступать 376-я стрелковая дивизия, но она понесла большие потери и вынуждена была остановиться. В это время сводный отряд (а точнее, остатки) 22-й стрелковой бригады вели тяжелый оборонительный бой с атакующими группами автоматчиков с танками фронтом на юго-запад. Остатки 53-й бригады, 19-й гвардейской дивизии, 191-я дивизия вели бой в окружении, третий день у них отсутствовало снабжение.

Командир 6-го гвардейского корпуса не оставлял надежд на успех. Он решил продолжать наступление 1252-го и 1250го полков в юго-западном направлении, чтобы отрезать и уничтожить вражескую группировку. К Гайтолово с востока подошла 372-я стрелковая дивизия, по ее боевым порядкам противник вел точный артиллерийский огонь. Дивизия сразу стала нести большие потери. Это была как раз та дивизия, с помощью которой Мерецков еще вчера рассчитывал выйти к Неве…

Только к 25 сентября 4-й гвардейский корпус начали подключать к попытке прорыва по-настоящему. Однако далеко не вся 294-я стрелковая дивизия смогла подтянуться к Гайтолово, чтобы нанести удар. И только на 26 сентября было приказано оттянуть синявинскую группировку, чтобы прорвать кольцо окружения. Откровенным безумием в этом оперативном приказе звучал пункт о дальнейшем наступлении и взятии рощи «Круглая». Однако этот приказ № 026/оп был отдан и подписан Мерецковым и Стельмахом.

К 25 сентября ударный клин 30-го армейского корпуса вытянулся на север к Гайтолово. У его подножия располагались подразделения 170-й дивизии. Западный фланг обеспечивали части 437-го полка, восточный – 32-й, 102-й и 31-й пехотные полки. У Тортолово находился разведывательный батальон 24-й пехотной дивизии.

Положение сил 30-го армейского корпуса на 29 сентября 1942 г.

План командования 30-го армейского корпуса по уничтожению окруженной группировки 2-й Ударной армии

24-я пехотная дивизия расширила на запад, захватив высоты севернее Тортолово. В бою дивизию поддержали танки 66-го и 301-го батальонов, а также штурмовые орудия. Попытка дивизии обойти Тортолово с севера и выйти восточнее была сорвана упорным сопротивлением. В бою немцы подбили 5 танков.

Журнал боевых действий 8-й армии описывает события этого дня следующим образом. Противник в 7 ч 20 мин после двухчасовой артиллерийско-авиационной подготовки перешел в наступление против частей 327-й, 265-й и 11-й стрелковых дивизий. До двух батальонов пехоты при поддержке танков, еще один батальон пехоты при поддержке 15 танков на северо-западную окраину Тортолово. Противнику удалось овладеть безымянной высотой в 500 метрах севернее Тортолово, при этом он потерял 8 танков. Одновременно противник силой до батальона с 12 танками перешел в наступление вдоль тропы 250 м юго-восточнее ручья Березовый в направлении южной и юго-западной окраины Тортолово. К 14 ч противник был остановлен.

Журнал боевых действий 8-й армии также говорит о том, что к исходу дня противнику удалось ценой больших потери потеснить подразделения 450-го стрелкового полка 265-й стрелковой дивизии и занять Тортолово.

Как журнал боевых действий 24-й пехотной дивизии оценивает происходившее вечером 25 сентября? Судя по его данным, немцам вечером 25 числа только удалось вклиниться в траншеи севернее Тортолово. Про судьбу самого Тортолово там не сказано ничего. Однако, у 24-й пехотной дивизии неплохо сохранились документы и в донесениях нашлись доклады ее разведывательного батальона. В своем итоговом за 25 сентября донесении из батальона сообщали о том, что встретили у Тортолово очень сильное сопротивление.

Судя по всему, бой продолжался всю вторую половину дня, и немцы действительно смогли занять Тортолово только ценой большой крови и усилий. Правда, они говорят о позициях восточнее, но в этом случае им все равно пришлось бы проходить через место расположения самой деревни.

Еще одним интересным моментом является сравнение информации из наградных листов. Уже довольно давно удалось обнаружить целый ряд наградных листов на бойцов 884го истребительно-противотанкового полка РВГК. Так вот и получается, что именно на их позиции и вышли приданные 24-й дивизии танки. Артиллеристы смогли уничтожить два танка, которые определены как тяжелые, и вывели из строя один танк. Информация из наградных типовая, как пример можно сослаться на наградной лист рядового красноармейца Александр Ивановича Морозова. За бой 25 сентября и за последующие заслуги его представили к ордену Отечественной войны.

Более того, еще 4 уничтоженных танка приписывают батарее артполка 265-й дивизии Исааку Марковичу Хавкину. Его батарея была уничтожена в этом бою. Он лично вел огонь из последнего уцелевшего орудия по немцам в упор, а позже с личным оружием дрался как пехотинец. Хавкин погиб в бою. Но по итогам, за этот 12 часовой бой, был представлен к награждению орденом Ленина. Посмертно.

170-я дивизия за день активных действий не вела. Днем 132-я дивизия наступала после артподготовки с использованием всей корпусной артиллерии. Ей удалось выйти на 250 метров южнее Гайтолово. А затем и соединиться с находящимися в Гайтолово частями 121-й дивизии. Западнее Гайтолово вышел 436-й пехотный полк, батальон которого и стал обеспечивать западный фас уже случившегося окружения. Дивизия добилась решающего для противника успеха. Котел захлопнулся. Теперь спасти окруженных бойцов и командиров могло только чудо.

Однако, чтобы на войне случались чудеса, нужно хорошо их подготовить. Наверху же, в штабе Волховского фронта, делали нечто обратное. Вот еще одна цитата из донесения в Генштаб:

«8-я армия частью сил отражала атаки противника на участке пос. Эстонский-1, безым. высота в 1 км сев. – зап. Тортолово и непосредственно у Тортолово. Противник прорвал оборону 327 сд, овладел районом безым. высоты в 1 км сев. – зап. Тортолово и вышел в район 1 км сев. этого пункта, перехватив дорогу Тортолово – Гайтолово. Попытки противника наступать на Тортолово с юга и из района Мишкино на север были отбиты нашими частями».

Никакого окружения, все в порядке, да, идут тяжелые бои, но атаки отбиваются. Здесь присутствует некоторое количество точной и правдивой информации, но том, что окружение действительно случилось – ни слова.

Немцы пристально следили за берегом Невы. И не могли не заметить подготовку переправы через реку. Поэтому у 328го пехотного полка создавался резерв из частей боевой группы Мюлера (5-й мотопехотный полк) 12-й танковой дивизии. Надо признать, что противник смог заранее обезопасить себя от сюрпризов со стороны Ленинградского фронта.

 

26 сентября

При сопоставлении информации и документов создается впечатление полной потери чувства реальности в штабе Волховского фронта. Как уже отмечалось выше, оттуда требовали не только очистить пути подвоза ударной группировки, но и овладеть рощей «Круглая». И это когда войска сидели в котле, крышка которого была плотно захлопнута. При этом ликвидация противника в районе Гайтолово должна была осуществляться силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса.

За невыполнение боевой задачи на этот раз своим местом комкора поплатился С.Т. Бияков. Его освободили от командования корпусом. Командованию 4-го гвардейского стрелкового корпуса объявили выговор. На месте с ситуацией собирался разобраться сам Н.К. Клыков. В его окруженных корпусах уже не было ни боеприпасов, ни продовольствия. Все попытки прорыва противник отбил, целый день наши части атаковали и с востока, и с запада… Вообще, за этот день более-менее подробно в журнале боевых действий 2-й Ударной армии описаны действия только 372-й дивизии. А ее наступление с востока у Гайтолово провалилось.

Южнее 24-я дивизия отбивала атаки с запада и востока. Ее наступление в районе южнее Гайтолово вместе с приданым 438-м полком успеха не имело. В течение дня дивизия также прочесывала участок на своем левом фланге. При этом повторная атака частей дивизии южнее Гайтолово была сорвана ударом собственных пикировщиков, под бомбами погиб и командира ударного батальона. Уже в сумерках части дивизии вышли в районе юго-восточнее Гайтолово.

132-я пехотная дивизия часть сил проводила зачистку территории тылы. Ее два полка отбили несколько атак с внешней и внутренней стороны котла. У нее были пленные из 33-й и 23-й стрелковых бригад. При этом создавалось впечатление более слабой активности наших войск, чем до этого… 26 сентября разведка 30-го корпуса отметила сразу 584 пленных. До этого за день набиралось до 30–50 человек.

Положение на восточном участке фронта 132-й пехотной дивизии 29–30 сентября 1942 г. и вероятный коридор выхода из окружения частей под руководством Н.А. Гагена

Чтобы окончательно уничтожить окруженных в бой вводилась свежая 3-я горнострелковая дивизия. Ее собирались вводить в бой на участке 399 полка. Она должна была продвинуться через отметку 40,4 и развернуться фронтом на восток.

Шансов на спасение у наших бойцов осталось мало. Возможно, удар Ленинградского фронта мог бы его дать. Однако все зависело еще и от того, перестанут ли собственные руководители передавать в Москву откровенную ложь и какие шаги предпримут.

Весьма показательно в этом плане свидетельство П.К. Кошевого:

«На исходе дня 26 сентября поступила радиограмма прямо от командующего фронтом. Приказывалось стойкой обороной, особенно на левом фланге, не дать врагу распространиться на север. В заключение говорилось, что Родина нас не забудет.

Зачем потребовалось напоминать о задаче, если мы и без того выполняли ее уже двадцать дней? Почему такая концовка и через голову командарма? Очевидно, командующий фронтом распорядился так для того, чтобы мы любой ценой обеспечили выход всей массы наших войск, втянувшихся в синявинский выступ. Это значило вместе с тем, что нам следовало уже сейчас не только принять меры по укреплению обороны, но и – на случай выхода дивизии – обеспечить его планомерность и организованность».

Как такое пропустила цензура сложно сказать, а в свете известных фактов получается, что наших окруженных бойцов командование Волховского фронта уже списало.

Видимо, спасти их смогло то, Ставка, решившая выяснить, что же все-таки происходит под Ленинградом, все же надавила на К.А. Мерецкова. В составе 8-й армии появилась 73-я морская стрелковая бригада. И пока ее задача была в обеспечении стыка между 327-й и 265-й дивизиями.

Невский фронт

В 1 ч ночи (брлн) советская артиллерия открыла огонь по левому берегу. Тут же 132-й разведбат был отдан в подчинение 227-й дивизии. Также к маршу приготовились подразделения танковой дивизии. К 3 ночи огонь достиг наибольшей ожесточенности. Проводная связь с штабом корпуса была прервана, донесения поступали от отдельных офицеров и раненных.

В 3 ч 30 мин поступило сообщение, что части Красной армии высадились севернее Анненского, слабые части, в том числе саперы 227-й дивизии вместе с двумя штурмовыми орудиями получили приказ выдвинуться к Анненскому и остановить высадившихся, а если возможно, то и восстановить положение.

В 3 ч 55 мин командир 5-го мотопехотного полка получил приказ двигаться в Мустолово и сбросить красноармейцев у Анненского в Неву. Мотоциклетный батальон оставался в районе ЦНИГРИ и обеспечивал наблюдение за районом устье Мги – Кузьминка. В случае прорыва, он должен был или сбросить противника в Неву или остановить его.

Около 4 ч утра также пришло сообщение, что высадка состоялась и на участке обороны 328-го полка. Поэтому следующей задачей для командира 5-го мотопехотного полка было перейти на участок 328-го полка и сбросить красноармейцев в Неву. Он должен был это выполнять после того, как плацдарм у Анненского был бы уничтожен.

К полудню положение вдоль Невы по немецким данным, было следующим. Противник удалось высадиться на отдельных участках берега, ворваться в немецкие траншеи и продвинуться. Это случилось после артиллерийской подготовки и под прикрытием дымовой завесы на участке 2 км севернее 8 ГРЭС и устья Мги. На участке 328-го полка ударные группы полка очистила часть своих траншей, восстановив часть линии обороны. В течение дня шел бой с группами противника, оказавшимися в тылу. К вечеру этот бой не закончился.

С 13 ч началось наступление 5-го мотопехотного полка северо-восточнее Аненнского. Противник за день захватил до 200 пленных, и считал, что он уничтожил около 200 лодок. По участку высадок, Неве, правому берегу, работала группировка артиллерии сразу трех корпусов. В качестве резерва был выделен батальон 83-го егерского полка. Артиллерия дивизии была усилена батареей тяжелых реактивных минометов из 70го полка.

Невская оперативная группа добилась успеха в форсировании Невы. Но это уже ничем не могло помочь окруженным бойцам Волховского фронта. Хотя быстро уничтожить плацдармы враг не мог, сил для того чтобы не допустить их расширения хватало.

 

27 сентября

Все же 27 сентября Н.К. Клыковым был отдан приказ о выводе группировки в район двора охраны. Это первый приказ, смысл которого хоть как-то отвечал создавшейся обстановке за долгое время.

Все попытки 6-го гвардейского корпуса пробить коридор для выхода успеха не имели. Не увенчались успехом и действия выделенной для этого 294-й дивизии. Вопрос вывода частей корпуса решался так. По приказу штаба армии к рассвету 28 сентября предполагалось вывести в район юго-западнее и западнее Двор охраны 259-ю дивизию, 22 и 33-ю стрелковые бригады. К рассвету 29 сентября следовало вывести все войска, находящиеся на западном берегу р. Черная. В приказе говорилось о 19-й гвардейской, 374-й и 191-й дивизиях, 53-й стрелковой бригаде. Ответственность за вывод возложили на командира 4-го гвардейского корпуса Рогинского. Для прорыва с востока ему была выделена 314-я стрелковая дивизия.

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 30 сентября по 15 октября 1942 г.

Штабом 6-го гвардейского корпуса было решено выводить 53-ю бригаду с частями 22-й и 33-й бригад между высоковольтными линиями в район северо-западнее Путилово. Был ли этот план реальным? Скорее всего, уже нет. Именно на этом участке противник имел самую сильную оборону.

За день 121-я пехотная дивизия отбила несколько атака, во многом за счет сильного огня артиллерии. Дивизия была еще в состоянии некоторое время выдерживать такие бои, но она понесла такие потери, что ее северный участок вынуждены были передать 5-й горнострелковой дивизии. Также дивизия не смогла взять высоту 40,5, поэтому эта задача была возложена на 132-ю дивизию.

24-я пехотная дивизия отразила в центре и на правом фланге несколько атак (немцами был даже отмечен подбитый КВ-2). На левом фланге этой дивизии немецкая оборона была на время продавлена, но немцы быстро восстановили прежнее положение. Также немцы уничтожали одну группу окруженных за другой.

132-я дивизия смогла оттеснить наши части на запад и выйти на восточный берег р. Черная, южнее дороги Гайтолово – Келколово. Фланги обоих продвинувшихся батальонов остались открытыми. Все попытки прорыва с востока были отбиты противником.

Кто был противником для 132-й дивизии у Гайтолово? Ответить на этот вопрос пока сложно. На 27 сентября разведка противника фиксирует наличие перед ней частей 19-й гвардейской дивизии. Возможно, это были и части 4-го гвардейского корпуса. За 27 сентября противником было учтено 115 пленных.

Многочисленные попытки прорыва, предпринятые нашими частями, успеха не имели. Только 327-я стрелковая дивизия потеряла в бою за этот день 1335 человек. Все же, ей видимо, удалось создать некоторые предпосылки для возможного выхода окруженных частей южнее Г айтолово.

Отдельно надо сказать о 73-й морской стрелковой бригаде. Ее батальоны поднялись в атаку 27 сентября. Судя по всему, их атаки пришлись на центр и часть правого фланга 24-й пехотной дивизии. Там в обороне находились приданные дивизии батальоны из 132-й пехотной дивизии. В первой половине дня противник отразил все атаки, подбив несколько танков. Вечером на левом фланге, где находился один из батальонов 438-го полка, удалось вклиниться в немецкую оборону.

Невский фронт

Бой продолжался всю ночь. 328-й полк в ходе ночного боя захватил 67 пленных и уничтожил один танк-амфибию. Врагом были уничтожены небольшие группы между устьями Мги и Мойки. У Дубровки противник оценивал группировку как сильную. По приказу корпуса 12-я танковая дивизия приняла южную часть левого берега Невы. Она получила быстрый батальон 227-й дивизии, артиллерийскую группировку «Юг», реактивные минометы 1-го дивизиона 1-го учебного полка и роты самокатчиков 408-го полка. Днем ее 5-й мотопехотный полк начала атаку на плацдарм у Анненского и смог продвинуться на 200 метров. Сам плацдарм после этого был шириной 200 метров и глубиной 500, немцами за это время было захвачено до 200 пленных.

 

28 сентября

Штаб Волховского фронта наконец-то начал докладывать в Москву те вещи, которые соответствовали реальному положению дел:

«28 сентября войска 2-й уд. армии и частично 8-й армии приступили к выполнению приказа о выходе на вост. берег реки Черная. 191,374 сд и 32-я стрелковая бригада, оставив боевое охранение на ранее занимаемом рубеже, отошли на промежуточный рубеж по вост. берегу синявннского болота: 191 сд – от отм 33,8 до выступа леса 1,5 км ю.-з. этой отметки; 374 сд – левее 191 сд до дороги Гайтолово – Кслколово; 32-я бригада сосредоточилась в районе отм. 25,7.

Из числа частей, подлежащих выводу в первую очередь, в течение сегодняшнего дня сосредоточились в районе «двора охраны»: 22-я бригада и частично 53-я бригада, артиллерия которых находилась на вост. берегу р. Черная. 259 сд, перейдя на вост. берег р. Черная, новела наступление вдоль дороги и, очищая ее от противника, продвинулась на 100 м восточнее дорожного знака 6,0.

Положение 33-й бригады, которая также перешла на вост. берег р. Черная, не уточнено. Войска, проводящие ликвидацию противника зап. Гайтолово, усилены 314 сд, которая при поддержке 8 танков вела наступление своим первым эшелоном вдоль дороги и продвинулась до восточной части квадратной поляны и одновременно с юга подошли на 50–60 метров к дороге. Развитию успеха препятствовал сильный артогонь, в результате которого танки вышли из строя еще до подхода к объектам атаки. Для завершения операции по очистке дорог вводится в бой 2-й эшелон 314 сд.

Войска западной группировки, выделив часть сил, будут наступать с запада на восток южнее дороги с целью очистки от противника местности между дорогой и безымянным ручьем. Имеющаяся в этой полосе тропа приспосабливается для выхода легкой артиллерии, к выводу которой приступаем в ночь на 29 сентября 1942 г.».

На армейском и корпусном уровне понимание того, какое сложилось положение, было куда хуже. Более того, Н.К. Клыков вообще приказал выходить только с материальной частью. Действия 2-й Ударной армии по прорыву кольца окружения успеха не имели. Все части восточной группы несли большие потери, в 376-й дивизии осталось 178 стрелков и пулеметчиков.

Штаб 6-го гвардейского корпуса знал, что его части где-то ведут бои, но, как и где, точно не мог сказать никто. Как выясняется из документов 121-й пехотной дивизии, ранним утром одна из групп окруженных красноармейцев смогла просочиться через немецкие позиции севернее Гайтолово.

Из истории казахстанских соединений мы можем узнать, что вышли прорвавшиеся туда, где наступали бойцы 314-й стрелковой дивизии. Правда, ее перебросили в состав 2-й Ударной армии с другой задачей, но теперь ее подразделения пытались пробиться на соединение с окруженными.

Затем, в течение дня дивизия отразила несколько атак, штурмовые орудия подбили три танка. Особенно сильными они были в первой половине дня. К вечеру немцы начали сжимать «котел», и дивизия смогла продвинуться на юго-запад.

К этому времени, на западный берег р. Черная стягивалась артиллериям обоих гвардейских корпусов. Орудия выкатывались туда вручную, т. к. горючего для тракторов не было. Если учесть, что люди последние 5–6 дней получали по 100 гр. сухарей в день, то такие передвижения орудий и любые строительные работы выглядели как настоящий подвиг. При все этом, под бомбежками и артобстрелами, саперы успели построить три моста через реку. Приказ Н.К. Клыкова о выходе только с матчастью в свете этого выглядит настоящим издевательством. Н.А. Гаген и Рогинский увязывали все необходимые вопросы, артиллерия вела огонь, расстреливая последние снаряды.

28 сентября перед 327-й стрелковой дивизией и 73-й морской стрелковой бригада была поставлена задача расчистить пути отхода в восточном направлении для 24-й гвардейской дивизии в восточном направлении. Им навстречу должен был наступать 71-й гвардейский полк дивизии. Атаки 73-й морской бригады в этот день оказались безуспешными.

Более подробно план выхода из окружения описывает П.К. Кошевой:

«… Первым намечалось снять с позиций 71-й полк. Ему ставилась задача выйти к Черной речке, разгромить противника, если он там окажется, и организовать оборону так, чтобы обеспечить безопасный коридор для ночного выхода остальных частей. Затем по этому коридору должны были отойти на восточный берег реки 70-й и 72-й полки. Пробиваться далее они должны были сами. Последним отводился 71-й полк. Общий отвод предусматривалось прикрыть подразделениями учебного батальона, розданного уже полкам поротно».

Для немцев этот день прошел в крайне ожесточенных и тяжелых боях. 24-я пехотная дивизия отражала попытки прорвать фронт окружения извне. 132-я пехотная дивизия отразила несколько попыток прорыва и не смогла продвинуться на запад более чем на 200 метров.

Невский фронт

В 4 ч утра после артиллерийской подготовки последовала новая высадка, нашим частям удалось захватить плацдарма на стыке 12-й танковой и 227-й дивизий. Он был шириной 2 км и глубиной до 1 км. Потом также более слабые части высадились у церкви и кладбища Анненского. Плацдарм у Арбузово к концу дня был шириной до 200 метров и достигал шоссе.

Группу у церкви в Анненском немцы к концу дня смогли уничтожить, группа на кладбище все еще держалась. Для того, чтобы восстановить положение противником стягивались все возможные силы. 28-я егерская дивизия получила приказ готовиться к переброске на берег Невы, отсечные позиции занимались строительными батальонами. 227-й дивизии был придан батальон 3-го полка реактивных минометов. Командир 12-й танковой дивизии доложил, что у нет сил для уничтожения плацдармов, противник наблюдал перевозку орудий через Неву. Немецкое командование приняло решение удерживать оборону. Но кардинально повлиять на сложившуюся у волховчан ситуацию, плацдарм созданный войсками Ленинградского фронта уже не мог. 28-я егерская дивизия почти не участвовала в уничтожении наших окруженных войск. Она вообще занимала западный фас окружения.

 

29 сентября

Ставка ВГК наконец-то сообразила, что происходит что-то не то. Ранним утром 29 сентября последовала Директива Ставки ВГК № 170629. В ней говорилось о преступной беспечности, лживой самоуспокаивающей информации от командования Волховским фронтом, которое вместе с Н.К. Клыковым не могло дать точных сведений о положении ударной группировки 2-й Ударной армии. От Мерецкова и его людей требовали доложить об истинном положении войск и взять в свои руки их выход из окружения. План должен был быть представлен уже к 18 ч.

Наши части готовились к прорыву. Из отчета штаба фронта по операции известно, что 294-я стрелковая дивизия вела бой с противником по высоковольтной линии от р. Черная до поляны 600 м западнее отметки 33, 8 фронтом на север. Ее 857-й стрелковый полк вел бой в районе Гайтолово, прикрывая долину р. Безымянный. 191-я и 374-я стрелковые дивизии занимали восточный берег Синявинского болота на фронте поляна, отметка 33, 8 и до отметки 40, 4. 32-я стрелковая бригада оставалась в резерве.

У всех это подготовка шла по-разному. По идее, отвечать за выход частей из окружения должен был полковник Вержбицкий, исполнявший должность командира 294-й стрелковой дивизии. Н.А. Гаген позже докладывал, что около 2 ч ночи 29 сентября ему позвонил полковник Вержбицкий и доложил по телефон, что прибыл представитель Военного Совета фронта подполковник Козлов с требованием немедленно приступить к выводы всех соединений по маршруту южнее Гайтолово. Однако полностью сосредоточить отходящие части на западном берегу р. Черная не успели. По данным штаба 6-го гвардейского корпуса к исходу дня из окружения вышло всего 85 человек 53-й и 22-й бригад…

Из журнала боевых действий 132-й дивизии известно, что ночью, южнее Гайтолово, на участке 3-го батальона 437-го полка прорвалось из окружения более 200 человек. Как выясняется, это была первая прорывающаяся группа. Как сказано в отчете штаба фронта выход был возможен только через узкие щели, так, например, была 300 метровая полоса, вдоль Безымянного ручья южнее Гайтолово. С севера выход войск обеспечивала 294-я стрелковая дивизия, с запада – 374-я дивизия, с юга – 857-й стрелковый полк 294-й дивизии. Пять атак по прорыву обороны противника вдоль дороги на Гайтолово оказались безуспешны. Видимо, именно эта успешная атака и упоминается в немецких документах.

Однако, скорее всего речь идет о прорвавшихся бойцах 24-й гвардейской дивизии. Из журнала боевых действий 8-й армии известно, что 24-я гвардейская дивизия выходила в восточном направлении, из 70-го стрелкового полка вышло 489 человек, из 71-го полка всего 45 человек, из 72-го полка – 184 человека.

О том, как проходил ее прорыв лучше всего расскажет сам участник. Предоставим слово командиру дивизии П.К. Кошевому:

«Решили выходить по кратчайшему направлению – прямо на восток, на Гайтолово. Наметили маршрут движения. Замысел действий состоял в том, чтобы силами взвода разведки, сохранившего хорошо обученный личный состав, действуя ночью, найти слабое место в боевом порядке противника, уничтожить его слабый заслон и выйти к своим. Если же противник окажет более сильное сопротивление, то развить успех разведчиков с помощью 1-го батальона и подразделений из других частей. В крайнем случае, если враг не будет сломлен 1-м батальоном, предполагалось ввести главные силы 71-го полка. Они составляли ядро и надежду всех идущих на прорыв. Проценко доложил, что только во 2-м батальоне насчитывается 117 боеспособных воинов. Образовался своеобразный боевой порядок: впереди – разведвзвод, за ним – 1-й батальон, затем – остальные гвардейские подразделения.

Как только наступила ночь, начали движение. Враг не стрелял… Шли, соблюдая установленный боевой порядок, ускоренным шагом, молча. Приблизились к темневшим впереди двум курганам. Неожиданно слева за ними показалась группа противника с повозками, которая держала путь навстречу полку. Гитлеровцы шли без охранения, чувствуя себя в полной безопасности. Перестрелка с ними привлекла бы к себе внимание крупных сил врага.

Решил задачу взвод разведки. Он подошел к группе противника вплотную. Фашисты, приняв, видимо, разведчиков за своих, невозмутимо продолжали путь. Тогда разведчики атаковали и обезвредили врага. Ни одного выстрела не раздалось на месте короткой схватки.

Движение полка продолжалось… Впереди, за обширной луговиной, уже виднелись печные трубы сожженного Гайтолово. Оттуда доносились шум и голоса немецких солдат.

Наступал решающий момент прорыва. Степанов решил обходить злосчастную луговину и населенный пункт. Но тут случилось нечто непредвиденное. Неожиданно вся территория впереди разом ярко осветилась. Это вспыхнула немецкая повозка с осветительными ракетами, и Степанов заметил, что противник не только впереди, в районе Гайтолово, но и справа и слева от полка. Единственный шанс на спасение состоял в прямом ударе в самую гущу ничего не подозревающего противника, чтобы вызвать у него панику и неразбериху. Думалось к тому же, что гитлеровское командование не будет в состоянии использовать всю мощь артиллерийского огня, опасаясь поразить свои же войска. Всем этим требовалось воспользоваться, чтобы, не медля, прорываться к своим. Центром удара Степанов избрал Гайтолово.

Нельзя было терять ни секунды… При свете луны командиры хорошо ориентировались на местности, поскольку многие из них бывали здесь до начала операции. Атакующие вложили в удар всю силу своей ярости. У противника, не ожидавшего нападения, началась паника.

Когда гитлеровские командиры пришли в себя и разгадали смысл событий, гвардейцы уже прорвались через населенный пункт и приблизились к переднему краю находившихся восточнее наших войск. Артиллерия противника открыла запоздалый огонь, но основные силы 71-го полка к тому моменту уже вышли из окружения».

Немцы шли по пятам за отступающими. 26-й корпуса начал сжимать «котел» с севера и запада. Начиная с середины дня, 28-я егерская дивизия продвинулась на юг и юго-восток. Дивизия вышла к треугольному лесу в 1 км северо-западнее отметки 40,4, в тылу дивизии шло уничтожение отдельных групп окруженных. 5-я горнострелковая дивизия начала продвижение на юг. Ее разведчики должны были установить связь с 3-й горнострелковой дивизией. 3-я горнострелковая дивизия начала наступление на север через отметку 40,4 и развернулась фронтом на восток. Она установила связь с 28-й егерской дивизией. 170-я пехотная дивизия также продвинулась к р. Черной. Дивизия смогла сформировать часть западного фаса окружения.

Согласно немецким данным, 121-я дивизия отразила все попытки прорвать кольцо окружения. Также дивизия продвинулась на юго-запад и на берегу р. Черная установила связь с частями 132-й пехотной дивизии. Немцы вышли в район южнее Электропросеки на 200 м юго-восточнее отметки 33,7. Сопротивление противников оценивалось как незначительное. За день только 26-й корпус взял 383 пленных.

Мы пока оставим на время истерзанный берег р. Нева. Наше с Вами внимание будет полностью приковано к действиям на восточном участке «Бутылочного горла».

 

30 сентября

Попытка прорыва наших окруженных частей, пожалуй, одна из самых загадочных страниц операции. В ночь на 30 сентября должен был начаться отход 294-й и 191-й дивизий, а также 32-й стрелковой бригады. Атаки с востока не приносили успеха и наши части несли большие потери. Во время попыток прорыва только 1078-й стрелковый полк 314-й стрелковой дивизии потерял 2300 человек убитыми и раненными.

Немцы обнаружили накапливание сил для прорыва из окружения в ночь с 29 на 30 сентября. Предпринять они ничего не успели. В документах противника указывается, что 24-я пехотная дивизия не смогла удержать восточный фронт окружения. Как докладывали, прорыв получился между «малым» и «большим» болотами, немецкая контратака успеха не имела.

Судя по всему, этого успеха добилась 73-я морская стрелковая бригада Н.И. Бураковского. По одним данным, ее атака состоялась 29 сентября. Но видимо, как это часто бывает была несколько перепутана хронология. И атака все же состоялась в ночь с 29 на 30 число. Рота старшего лейтенанта А.И. Куца атаковала и выбила противник еще с одной высоты. Если вернуться к немецким документам, то получается, что нашим бойцам удалось вклиниться в немецкую оборону примерно на 1 км севернее Тортолово. При этом, группу, оказавшуюся в тылу, немцы смогли уничтожить (были ли эта группа из окруженных, или все же это были бойцы бригады, противник не уточняет).

Карта-схема мемориальной зоны «Надежда». Еще в конце 1970-х гг. на территории бывшего бутылочного выступа решили создать мемориальную зону. Однако официальных памятников там мало. В 80-90-х гг. в зоне «Надежда» работали поисковые экспедиции из Казахстана, поэтому в основном, здесь отражено участие именно казахских частей

Успех бойцов 73-й бригады был достигнут в тот момент, когда у немцев шла смена батальона 438-го пехотного полка, разведбатом 24-й пехотной дивизии. Так как основные силы 24-й пехотной дивизии были брошены на сжатие кольца окружения и уничтожения окруженных, выбить бойцов 73-й морской стрелковой бригады немцам не удалось.

Скорее всего, этот прорыв дал возможность создать еще один коридор для выхода. Кроме этого, ночью была прорвана оборона и 132-й пехотной дивизии. Прорыв удался на участке 436-го полка около 2 часов ночи. 1-й батальон полка был окружен, и этот разрыв в обороне немцам было нечем закрывать. Туда попытались бросить и учебную роту, и снять часть сил с участка 223-й дивизии. Дивизия запросила помощи в штабе корпуса. По этому участку было приказано сосредоточить огонь всей корпусной артиллерии. С участков соседей снимались саперные батальоны и перебрасывались к 132-й дивизии.

Этот коридор существовал до утра сентября. По данным из доклада Н.А. Гагена складывается следующая картина. Он сам остался на некоторое время без связи, когда соединения начинали отход. По его словам, рация была захвачена военкомом 259-й дивизии Вакулой.

По его словам, около 4 ч 30 мин 29 сентября, он соединился со штабом 374-й дивизии и начал выдвижение к р. Черная. Следом за ним шла часть подразделений 374-й и 191-й стрелковых дивизий. О 294-й, 191-й дивизиях он получил данные, что они вышли вместе со штабами еще до рассвета южнее Гайтолово.

Далее просто цитируем его доклад:

«… решил совместно с ведущими бой частями у дороги атаковать юго-западный скат высоты у Гайтолово и расчистить дорогу. Шесть произведенных атак, давших лишь незначительный успех из-за сильного минометного и артиллерийского огня противника, не позволили выполнить плана. Исключительно трудно было подымать пехоту.

Решил связаться со всеми оставшимися западнее р. Черная частями, уточнить их количество, положение и выводить в ночь с 29 на 30.9 42 г. Я находился впереди, закрепил занятые рубежи непосредственно перед высотой и южнее ее в 120–200 метрах. Уточнил, что в районе реки Черная подтянулось до 1200 человек (окопались), которые подготовились к выходу. В течение дня прикрываюший полк 374 сд выполнял свою задачу и вместе с обеспечивающими непосредственно фланги, сосредоточенных для выхода частей при хорошей работе прикрывавшей артиллерии (sic!), вели частные мелкие бои с противником, стремившимся проникнуть с юга или севера. За отсутствием рации связаться со штакором не смог. С наступлением темноты организовал группу для наведения порядка среди неорганизованных, оставшихся от своих подразделений. В 21 ч. начал выход. Проводников было 4 человека. Допустил нарушение устава, выходя лично в середине, а не в хвосте колонны. После выхода проверил пропуском мимо себя фактически вышедшие части».

Также он пишет о том, что выход продолжался в ночь с 30 сентября на 1 октября. О военкоме корпуса Пухове там приводятся сведения, что он был тяжело контужен, и пропал во время выхода. Рассказ разведчика Г.Г. Борисова, опубликованный в сборнике И.А. Ивановой, несмотря на обилие подробностей, тем не менее, прямо не говорит, что Борисов выходил вместе с Гагеным. Там говорится гибели полевого штаба 4-го гвардейского корпуса. Но дело в том, что Н.А. Гаген командовал 259-й дивизией. А 4-й гвардейский корпус возглавлял уже С.В. Рогинский, который находился вне кольца окружения. Полевой штаб корпуса действительно погиб. Притом, получается, что Вержбицкий бросил своего бывшего начальника в окружении. Тоже самое проделал и военком 259й дивизии Вакула.

За успешную попытку прорыва окруженных бойцов 941го стрелкового полка посмертно представили к награждению званием Героя Советского Союза военкома полка Василия Васильевича Аринчева (или Ариничева, так он назван в сборнике И.А. Ивановой и документах 265-й стрелковой дивизии). Он находился в окружении уже с 22 сентября. 30 сентября вместе с группой бойцов из разных частей он пошел на прорыв, возглавил атаку и погиб в бою. Видимо, в политотделе фронта решили, что такая высокая награда слишком много за бои в окружении и его посмертно наградили орденом Отечественной войны 2-й степени. Из всего полка к 8 ч утра 30 сентября смогло выйти к своим 110 человек… Остатки отрезанного 71-го стрелкового полка 24-й гвардейской дивизии также вышли из окружения.

Чтобы уничтожить остающиеся на западном берегу р. Черная подразделения, штаб 30-го корпуса приказал начать наступление 3-й горнострелковой дивизии. Она должна была уничтожить окруженную группу южнее отметки 25,7 в 2 км западнее Гайтолово. Если смотреть по карте, это участок как на западном берегу р. Черная, у моста. Дивизия перешла в наступление после 15-минутной артиллерийской подготовки.

Она вела наступление тремя группами, которые шли вдоль берега р. Черной на соединение с 132-й пехотной дивизией и частями 26-го корпуса. К 9 ч утра 5-я горнострелковая дивизия установила связь с горными стрелками из 3-й дивизии. К середине дня к ним присоединилась 28-я егерская дивизия, которая вышла к р. Черная юго-восточнее отметки 33,7. 121-я пехотная дивизия также установила связь с 3-й горнострелковой дивизией. Днем 170-я дивизия вела зачистку территории восточнее и севернее 1-го Эстонского поселка.

Штаб 30-го корпуса считал, что окруженные уничтожены или взяты в плен к 12 часам дня. Штаб корпуса несколько поторопился с такой оценкой. Приводимый в истории горных стрелков 3-й дивизии отрывок ее донесения о действиях дивизии говорит, что бой продолжался вплоть до самого вечера. И только к этому времени части дивизии дошли до Гайтолово.

Немцы считали, что к 14 ч дня еще оставались две окруженные группы, ведущие бой. Одна – у «Овечьего стойла» западнее Гайтолово, другая на перекрестке просек. Оставалась еще одна группа севернее, ее уничтожение было запланировано на 1 октября. Видимо, это и были остатки 4-го и 6-го гвардейских корпусов. Всего за день, по предварительным подсчетам, немцы взяли более 1500 пленных. Состояние окруженных бойцов и командиров оценивалось штабом Фреттер-Пико, как сильно деморализованное, сильного сопротивления на участке 30-го корпуса окруженные группы уже не оказывали. Это не слишком хорошо согласуется с донесениями самих дивизий, которые свидетельствуют об упорной борьбе на подступах к Гайтолово.

Сам Э. фон Манштейн позже опишет это сражение в своих мемуарах ограничившись буквально несколькими абзацами. В своем описании он как будто намеренно скомкал события трех недель ожесточенных боев. Вслед за ним, многие будут также считать, что именно артиллерия и авиация уничтожили окруженных в «котле». Однако судьбу окруженных первоначально решили даже не действия войск Манштейна. Ее решили в штабе Волховского фронта, когда в течение нескольких дней не давали наверх адекватной информации, чем и позволили противнику завершить окружение уничтожением. Само же командование фронта наделало немало ошибок, чем облегчило противнику задачу.

Сколько же людей смогло выйти из окружения? Тут существуют две совершенно противоположные группы данных. Одни из доклада Н.К. Клыкова и документов соединений, другие – из доклада уже самого К.А Мерецкова.

Из доклада Н.К. Клыкова мы узнаем, что из 19-й гвардейской дивизии вышло – 108 человек, на 1 октября не вышли штабы ее 56 и 61-го полков.

374 сд – 687 человек из них 110 раненых;

191 сд – 600 человек;

259 сд – 659 человек;

22 сбр – 22 человека;

23 сбр – 100 человек;

33 сбр – 234 человек;

53 сбр – 288 человек;

Инженерные части – 300 человек.

По данным М.К. Кусаинова, который работал с фондами дивизий и бригад, за время с 27 по 30 сентября из 259-й дивизии вышло 150 человек. Из 53-й стрелковой бригады вышло 350 человек. Из 23-й стрелковой бригады вышло 838 человек. А из 22-й стрелковой бригады вышло 1188 человек. Из доклада Н.А. Гагена известно, что на 1 октября вышло 4287 человек.

А вот что докладывал в Москву К.А. Мерецков (для удобства часть данных сведена в таблицу):

«Сзападного берегар. Черная продолжали слюд и к 1 октября 1942 г. отведены 191,259,374,294 сд, 19 гв. сд, 22,23,32,33 и 53 сбр.

Общая численность лих войск к моменту отдачи приказа на отход составляла 19114 чел., при этом непосредственно на западном берегу находилось в боевых порядках этих соединений всего 7433 чел. Остальной состав – 11675 чел. – находился восточнее рубежа Рабочий поселок № 8, Гайтолово. В основном это были тылы и артиллеристы большей части соединений.

На 1 октября 1942 г. после выхода этих войск за линию Гайтолово их общая численность составляет 15626 чел., при этом из 7439 чел. боевого состава, подлежащих выходу, отведено 4214 чел. Таким образом, общие потери в жестоких боях за 27–30 сентября составили 3492 чел., из них за счет находившихся на западном берегу 3225 чел. и за счет находившихся восточнее Гайтолово – 263 чел».

Численный состав соединений и наличие артиллерии в них к моменту отдачи приказа на выход и по состоянию на 1 октября 1942 г. был следующим (см. таблицу ниже).

Если следовать этим данным, то картина вырисовывается довольно благоприятная. Но есть очень сильное подозрение, что Кирилл Афанасьевич позволил себе «небольшую» манипуляцию с цифрами. О потерях более подробно мы поговорим чуть ниже. Пока добавим – общие потери 2-й Ударной и 8-й армии за последнюю декаду сентября составили около 30 тысяч человек. И по немецким данным, за время с 28 августа по 30 сентября немцы взяли более 12 тыс. пленных.

26-й армейский корпус за период с 29 сентября до 1 октября захватил 2852 человека в плен. 30-й армейский корпус доложил о 7755 пленных. Даже если учитывать неточности при подсчете, вся равно получается, что около 10 тыс. человек должны были пленить за последние несколько дней. Кстати, ниже мы увидим, что в официальных цифрах потерь Волховского и Ленинградского фронтов цифра пропавших без вести просто не указана. И это при том, что еще 4–5 сентября один из полков 259-й стрелковой дивизии полностью растаял в боях у озера Синявинское. Всего пропало более 600 человек. Видимо, большинство из них погибло. Но, как мы увидим дальше, и в отчетных материалах штаба фронта, вопрос с потерями обстоит весьма непросто.

Более того, ни о каком планомерном отводе войск на новые рубежи речь конечно не шла. А эта фраза встречается почти во всех без исключения работах по истории Битвы за Ленинград. Вообще, Волховский фронт не только проиграл операцию, но и отдал противнику участок территории вокруг деревни Гайтолово. Немцы срезали выступ в своей обороне, откуда в дальнейшем снова можно было атаковать и превратили этот район в настоящую лесную крепость.

На этом сражение не закончилось. К «Невскому фронту» мы вернемся чуть позже. А пока поговорим о том, что происходило на участке обороны 8-й армии. Там 73-й морской стрелковой бригаде и недавно прибывшей в этот район 80-й стрелковой дивизии пришлось отбивать еще одно наступление противника.

Противник планировал частную операцию по выходу своих сил на более выгодный рубеж. Силами 132 и 24-й пехотных дивизий немецкое командование предполагало захватить участок с высотой 40,5, а также овладеть более удобной для обороны территорией перед фронтом 24-й пехотной дивизии. для усиления ударной группировки выделялся 3-й батальон 138-го горнострелкового полка (его численность составляла больше 1000 человек). 24-й пехотной дивизии оставались подчинены 14 штурмовых орудий, два танка Т-3 с короткими пушками, один Т-4, а также «голиафы» и 4 бронетранспортера.

В течение ночи и утром 2 октября бойцы 73-й бригады сами неоднократно переходили в атаки, им удалось захватить часть немецких траншей, почти выйдя к высоте «Яйцо». Ее прикрывали два немецких штурмовых орудия, которые как раз к этому моменту выводились из боя – кончились боеприпасы. Бойцам бригады также удалось вывести из окружения ряд групп бойцов и командиров.

3 октября прошло относительно спокойно. А вот утром 4 началось немецкое наступление. Батальоны смежных флангов 24-й и 132-й пехотных дивизий перешли в атаку. Им удалось продвинуться на восток, потеснив остатки 450-го стрелкового полка. В результате его отхода оказался открыт фланг 2-го батальона 73-й морской стрелковой бригады. Немцам все же удалось выбить его остатки с одной из высот (известна как «Безымянная). Также противнику удалось потеснить 1-й и 3-й батальоны в так называемой роще «Клещ».

Но вскоре, все пошло не так. Сопротивление, оказанное немцам, оказалось достаточно сильным. Не помогло противнику и наличие штурмовых орудий. Батальон 438-го полка, почти выполнил свою задачу и занял высоту, но его после нескольких удачных залпов гвардейских минометов выбили обратно.

24-я пехотная дивизия смогла силами 32-го пехотного полка несколько продвинуться на восток. 102-й полк дивизии по немецким данным, смог выйти на старую линию обороны. Однако дальше пехота дивизии продвинуться не смогла, она была остановлена сильным огнем артиллерии. Не помогло немцам и наличие штурмовых орудий. Именно его батальоны вместе с батальонами 31-го полка атаковали позиции 73-й морской стрелковой бригады. Однако, полностью восстановить положение противник не смог. По данным журнала боевых действий 8-й армии, противник атаковал боевые порядки 80-й стрелковой дивизии и 73-й морской стрелковой бригады несколько раз за день.

Как утверждает А.В. Басов, 4 октября противник ворвался в траншеи 73-й бригады, но также был выбит. К вечеру, однако, врагу удалось потеснить остатки бригады с занимаемого рубежа. Однако и вражеские части понесли большие потери. и в донесении в штаб 11-й армии командование 30-го армейского корпуса, указало на большие потери в дивизиях, и для дальнейших активных действий запросило придать усиленную роту горных стрелков.

В течение 5–6 октября противник проводил перегруппировку. 24-я пехотная дивизии я получила батальон из 3-й горнострелковой дивизии. Ее левый участок (там, где находились 102 и 32-й полки) был передан 132-й пехотной дивизии, которая вывела сильно потрепанный 438-й пехотный полк в резерв. Новое наступление было назначено на 7 октября. Противник предполагал выйти на дорогу Тортолово-Гайтолово южнее Гайтолово, чтобы срезать выступ в своей обороне. Для этого 24-я пехотная дивизия получила 3-й батальон 144го горнострелкового полка. Также в операции должны были участвовать два батальона 102-го пехотного полка дивизии (он единственный сохранил относительную боеспособность), разведбат. Атака должна была происходит при поддержке штурмовых орудий.

Однако ни переброска подкреплений, ни технические средства, ни привели к успеху. Утренняя атака ударной группы 24-й пехотной дивизии превратилась в прогрызание обороны бойцов 73-й морской стрелковой бригады. Основной удар пришелся именно на нее. Немцам удалось выйти на дорогу Тортолово-Гайтолово только на одном узком участке. 3-й батальон 144-го горнострелкового полка, приданный дивизии, почти не имел продвижения.

В ходе боя и последовавших контратак противник понес большие потери. Немцы потеряли и несколько штурмовых орудий. К концу дня у дивизии осталось боеготовыми только 7 единиц. Батальон горных стрелков потерял 8 офицеров и был не способен больше вести активные действия, его потеснили контратаками. Поэтому вечером было решено перейти к обороне. Еще одним, уже последним эпизодом, был захват противником Рабочего поселка № 8. После этого на фронте 8-й армии окончательно установилось затишье.

Невский фронт

Пока соединения Волховского фронта истекали кровью в окружении на Неве вновь шли крайне ожесточенные схватки. В течение 29 и 30 сентября шли ожесточённые бои. Невской оперативной группе не удалось расширить плацдармы, а немцы не смогли их полностью уничтожить. Но 12-й танковой дивизии удалось ликвидировать плацдарм у Арбузово.

Однако, потери наших частей были исключительно велики. Так, немцы насчитали до тысячи с лишним пленных в ходе боев с 26 по 30 сентября. В полках 86-й стрелковой дивизии, особенно в подразделениях ее 2-го эшелона было много выходцев из Средней Азии. И многие из них панически боялись воды.

Но основной плацдарм держался. Провалом завершилась попытка немцев уничтожить его 1 октября. Мотопехота и мотоциклисты 12-й танковой дивизии только убитыми потеряли 67 и 103 человека соответственно. Еще 30 человек числились среди пропавших без вести. Мотоциклетный батальон лишился всех офицеров, его боевая численность уменьшилась до 35 человек.

По распоряжению штаба 26-го корпуса на ликвидацию плацдарма бросили подразделения 28-й егерской дивизии. Она уже понесла очень большие потери и была сильно ослаблена. День 2 октября прошёл в оживлённой артиллерийской перестрелке. 3 октября боевые группы 28-й дивизии нанесли удар и заняли часть плацдарма. Командир дивизии докладывал в штаб корпуса, что они столкнулись с ожесточённым сопротивлением, так как русских на плацдарме оказалось больше, чем предполагалось. Всего наши командиры насчитали до 6 атаки.

4 октября защитники «пятачка» не только отразили атаку 28-й егерской дивизии, но и вернули часть позиций. После такого конфуза в штабе 11-й армии решили, что артиллерийский огонь и удары авиации сделают свою работу по уничтожению плацдарма не хуже пехоты. К захвату предполагалось перейти, когда освободятся силы 3-й горно-пехотной дивизии.

К 4 октября и в штабе Ленфронта поняли бесполезность дальнейших активных действий с плацдарма. Потери Невской оперативной группы только за четыре дня боев составили более 8 тыс. человек.

В конце концов, Ставка дала разрешение на отвод сил с плацдарма. И тут начинается самое интересное. По немецким данным, сразу после отвода наших частей на правый берег Невы, 28-я егерская дивизия полностью овладела территорией плацдарма. После этого, берег Невы должна была занять 170-я пехотная дивизия.

После того, как ее солдаты вышли на невский берег, они обнаружили, что плацдарм еще существует. Небольшой участок берега был занят красноармейцами. Это был единственный успех всей Синявинской операции, купленный чрезвычайно большой кровью.

Ведь второй попытки переправы через Неву могло и не быть. Это решение было следствием неверных сведений, передававшихся штабом К.А. Мерецкова в Москву. Ведь обещал же он организовать новое удачное наступление. Это обещание стоило жизни, здоровья и свободы более чем 10 тыс. бойцам и командирам Красной армии.

К сожалению, надо признать, что второй плацдарма у Московской Дубровки не сыграл своей роли. Немцы оттянули на берег Невы дополнительные силы, когда с ударной группировкой Волховского фронта было уже все кончено. Поэтому действия на плацдарме не оказали серьезного влияния на ход боев восточнее, как, утверждается, например, авторами книги «Ленинград в борьбе месяц за месяцем».

Наградой за пролитую кровь стало гвардейское звание для 70-й стрелковой дивизии. Более подробное описание боевых действий на этом участке – это тема отдельной истории.