Подходя к родительскому дому Смеды, Игнат и Алекс задержались возле машины, на которой они приехали, чтобы забрать из багажника свои рюкзаки. Игнат ещё захотел переставить машину немного поудобнее. Смеда позвала Алекса, чтобы показать ему комнату для ночлега, принадлежавшую когда-то её братьям. Богдан помог отцу Смеды перетащить какую-то балку. А Инга во дворе дома сорвала и попробовала пару виноградин и уже намеревалась пойти на кухню к Демире. Но вдруг уже от порога, её почему-то развернуло обратно на дорожку к калитке.
Когда ей порой приходилось видеть в литературе выражение про то, что ноги сами понесли кого-то куда-то, она была убеждена, что это просто фигура речи. Или, скажем, когда человеку куда-то нужно, в этом намерении его ноги в нужном направлении и несут. Но тут Инга ощутила, что её словно какой-то неведомой силой разворачивает, и ноги её, независимо от её намерения, именно «несут» по направлению к выходу за калитку, где был Игнат. А ведь когда она перед этим подходила к увитой виноградом беседке, она не могла видеть, что Алекс вошёл в дом без Игната. Но ей словно команду внутреннюю дал кто-то: «Развернись, и выйди к Игнату!» И она не могла не повиноваться этой команде! Ей было совершенно непонятно, как это происходит, но ноги реально вынесли её за калитку.
Игнат, переставив машину, забирал что-то ещё из её салона, когда к нему подошла Инга. Она чувствовала себя совершенно в дурацком положении. Её принесло к нему зачем-то, но она не могла сформулировать ни для себя, ни для него – зачем она возле него оказалась… Надо было срочно придумать какой-то вопрос к нему… Или просьбу… Её чуть ли не трясло внутри, хотя внешне она старалась изо всех сил сохранять спокойствие…
Игнат обратил на неё внимание:
– А, Инга, одну минуточку, я вот тут крышку от термоса уронил, сейчас достану, и иду…
Инга, всё ещё отчаянно-лихорадочно пыталась придумать вопрос, но ничего толкового в голову не приходило. Она оглянулась, в надежде, что может быть её и теперь поддержит Алекс… И её тут же осенило! Конечно, же! Алекс!
– Я хотела спросить у Вас… Игнат… – запинаясь, и почти неслышно пролепетала Инга.
– Так мы ж тут уже договаривались, что здесь в Болгарии все на «ты»! – немного смутившись, но добродушно улыбаясь ответил ей Игнат.
– Ой, ну да… Я хотела спросить про Алекса… Вы друг друга давно знаете?
– Достаточно давно, служили в одной части несколько лет вместе, – Игнат ответил вежливо, но будто бы чуточку разочарованно, поскольку вопрос касался не только его самого.
– Я так и подумала, что вы – люди военные, – радостно уцепившись, наконец, за тему, с которой можно вырулить хоть на какую-то логичную канву разговора.
– Вот как? И что же нас выдало? – снова улыбнулся Игнат.
– Выправка военная, – засмеялась Инга.
– А почему возник такой интерес? – спросил Игнат.
– Ну, мы со Смедой как-то вот наблюдали по началу за Алексом, и нам в нём что-то офицерское увиделось, – тихо засмеялась Инга.
– А во мне?!! – нарочито обиженно протянул Игнат.
– Ну и в Вас… То есть – в тебе, конечно же… Тоже…
Инга и Игнат уже направились к калитке, как вдруг Игнат заметил притормозивший неподалёку чёрный Grand Cherokee. Игнат кивнул на него и спросил у Инги:
– Смеда не про эту машину рассказывала?
– Да, очень на неё похожа!
– Быстро пошли в дом, – поторопил Ингу Игнат и, войдя во двор, закрыл калитку на засов.
Чтобы не тревожить родителей Смеды, Игнат тихо сказал Богдану и Алексу, что неподалёку на улице подозрительный «чироки» зависает. Инга тоже самое потихоньку сообщила Смеде. Мужчины решили попозже посмотреть на эту машину, и Богдан показал жестом Смеде, что пора к столу.
Стол к ужину у Демиры получился ещё шикарней, чем к обеду. Вместо бело-голубой скатерти, которая была на столе днём, теперь своей яркостью радовала красная с жёлтыми и белыми полосками. Керамические блюда, мисочки, горшочки, тарелки с яркими изумительными орнаментами дополняли свечи в небольших подсвечниках. Аромат от блюд был такой, что хотелось уже срочно съесть всё.
– Какая красота! Демира! Это же просто праздник какой-то!
– А у меня и есть праздник! Сколько гостей замечательных у нас сегодня! Рассаживайтесь скорее! Кто на диванчик сядет?
– Ой, мам, можно мы с Ингой сразу рухнем в подушки на диванчике?
– Садитесь-садитесь, птички мои, думаю, возражений не будет.
С одной стороны возле Смеды села Инга, с другой со вздохом блаженства уселся Богдан. В торце стола возле Инги сел на удобный стул с подлокотниками Алекс, напротив Инги в таком же полукресле расположился Игнат. Рядом с ним Демира усадила своего мужа Стояна, и с краю села сама, сказав, что ей отсюда удобнее присматривать за тем, что подавать к столу. Инга же теперь то и дело посматривала на Игната, а он – на неё. Алекс с улыбкой наблюдал за ними обоими.
Стоян, наконец-то, с гордостью начал разливать в бокалы из кувшина с росписью своё вино, утверждая, что ничего подобного гости из России никогда не пробовали. И тут же провозгласил тост в честь гостей, которые ему понравились, и которым он желает всегда быть счастливыми и здоровыми.
– На здравие! – завершил тост Стоян, и все стали чокаться, и повторять это болгарское «На здравие».
Вино гостям пришлось по вкусу, хозяин был рад, а хозяйка указывала на блюда, особенно уговаривая Ингу хорошенько покушать. Инга засмеялась и ответила:
– Спасибо, Демира, я постараюсь хорошо покушать. Мне это очень напоминает то, как обычно меня моя тётушка уговаривает поесть получше, когда я к ней приезжаю в гости. Знаете, так у вас здесь хорошо, и мне хочется сказать…
– Погоди! Сейчас наполним бокалы и будешь говорить, – прервал её Стоян, налил ей, и стал доливать всем остальным. Инга же, уже немного захмелевшая и осмелевшая, продолжала говорить:
– Я хочу сказать, что мне уже который день кажется, будто я попала в сказку. Столько удивительного со мной происходит, такие встречи замечательные, такая душевная атмосфера, и у меня столько эмоций, которые я даже не успеваю осмыслить… Сейчас я чувствую, что в этом доме мне неимоверно хорошо, за что я благодарю чудесных хозяев, а также всех собравшихся!! И пусть эта болгарская сказка продолжается для каждого!
– Ура! Ура! – завершили негромкими короткими восклицаниями тост Игнат и Алекс.
– Болгарская сказка должна быть счастливой! – добавила Смеда.
– Какие же вы славные ребята, – сказала, даже слегка прослезившись, Демира.
Все с удовольствием, как и во время обеда, ели всё, что приготовила Демира, делая комплименты каждому её блюду, делясь впечатлениями от прогулки по Смядово, и общими наблюдениями о Болгарии.
– Мам, а ты не знаешь, кто у нас поселился в районе моего магазинчика – женщина, которая может быть одета в наш национальный костюм, но при этом очень хорошо говорит по-русски? Инга там с кем-то общалась, пока я возилась на складе у себя, – поинтересовалась Смеда.
– А какого возраста? – захотелось уточнить Демире.
– Да примерно Ваших лет, интересная такая женщина. Она мне как-то так ловко стала раскладывать мои же мысли по нужным полочкам… И ещё делала предупреждения, но я не всё успела понять… – уточнила Инга.
– Не первый раз у нас приезжие спрашивают про такую женщину. И при этом начинают её потом искать, тоже чтобы что-то ещё спросить у неё. Утверждают, что она говорила на их родном языке. Англичанин искал, итальянка искала, из Франции девушка – тоже. И со всеми эта женщина разговаривала даже без акцента на их языках, но была одета по-болгарски, в старинной такой одежде. Теперь вот говоришь, что по-русски тоже хорошо говорила? – прищурившись спросила с улыбкой Демира.
– Да! Совсем как я! Только обороты речи были своеобразные такие. Мудро и так складно она говорила… О! Я вспомнила сейчас лицо её! Мы на площади видели женщину, когда сейчас гуляли! Это ведь она была, а, Смеда?! Правда, она с тобой на вашем языке говорила в этот раз…
– Неее, исключено. Это ты видела нашу кметицу, главу района Иванку Петрову, – со смехом ответила ей Смеда.
– Да, ну, одета, конечно, она была иначе. Но может быть просто переоделась?
– Да нет же, говорю тебе! Иванка мне сказала, что буквально полчаса как вернулась из другого района, который далеко находится. Там совещание было на интересующую меня тему, она просила меня, кстати, к ней зайти ближе к концу недели, обсудить кое-что, и сама она торопилась по делам ещё. Так что сегодня ей точно не до посиделок на лавочках было…
– Да? Странно, а так похожа на ту женщину… Мы так тепло поговорили, а потом она рукой коснулась и велела уснуть, и я там на лавочке в момент вырубилась! – вспоминала Инга.
– Да, напугала Инга меня! Я иду, вижу, она там на лавке, прислонилась к стеночке и глаза закрыты, не реагирует на мои слова… Начала трясти её, думала, ей плохо совсем…
– А мне было так хорошо после разговора с этой женщиной… Вот только она меня предупредила…Сказала, чтобы я была осторожной там, куда мы едем, и что там меня услышат…
– А куда вы собрались ехать? – встревожилась Демира.
– На Софрату, – ответила Инга, и почувствовала, что Смеда пнула её ногой под столом, но было уже поздно… Инга поняла, что проболталась о том, о чём говорить её маме не стоило.
– Это место, конечно, настораживает… И сдаётся мне, что с тобой, Инга, говорила та, в честь кого мы нашу Смеду назвали…
– А кто это? – поинтересовался Алекс.
– Наша национальная героиня. Женщина по имени Смеда, которая много веков назад основала это селение со своими 14-ю сыновьями…
– Кстати, вот Иванка как раз является большой фанаткой этой героини, – перебила свою мать Смеда, обращаясь к Инге.
– Ого! И именно она говорила с Ингой? – воскликнул Игнат.
– Да, многие у нас убеждены, что она появляется в Смядово каким-то образом, и может чем-то помочь людям. А то, что она говорит на любом языке, так это не удивительно, ТАМ, откуда она теперь приходит, все всё знают, в том числе и языки всех народов, – продолжала Демира.
– Мистика какая! – удивился Алекс.
– Ну, на счёт мистики не знаю, может быть это была просто какая-то малоизвестная горожанка, а вот на счёт совета про осторожность, в любом случае – надо о нём помнить… Кто хочет выйти подышать в сад? – спросил Богдан, посмотрев на Алекса и Игната, кивнув им на выход.
Мужчины согласились, что надо немного размяться, а потом продолжить ужин…
Сад вокруг дома родителей Смеды был частично огорожен столбиками с сеткой – там, где граничил с участками соседей, а частично был сделан из камня – этой частью он выходил на улицу. Высота этого каменного заграждения была чуть меньше двух метров, но оно было увито зарослями винограда, которые делали его зрительно чуть выше. Богдан, Алекс и Игнат вышли во двор, и решили, что попробуют, не обнаруживая себя, выглянуть на улицу, посмотреть, нет ли там подозрительных машин. Игнат показал направление, где был замечен «чироки», и все трое двинулись в тёмный угол сада. Богдан прихватил по пути крепкий ящик. Самым высоким из троих был Игнат, но даже ему не удалось бы с земли осторожно произвести осмотр улицы, выглядывая из-за забора. Поэтому, приставив ящик к стенке забора в углу сада, Игнат влез на него, и осторожно раздвигая ветви винограда посмотрел в направлении, где был им замечен джип. Улица в той стороне была пуста. Тогда Игнат повернул голову в противоположную сторону, и вот там, где был перекрёсток, он заметил очертания похожего автомобиля.
– Кажется, этот «дружочек» передислоцировался на другую часть улицы. Надо осмотреть с той стороны сада, – слезая, сказал Игнат.
– Главным образом, надо выяснить, есть ли кто внутри машины, – сказал Богдан, когда все трое пошли в другой угол сада.
– Темновато, конечно, и встал он так там на углу, но я попробую рассмотреть, – ответил ему Игнат.
Он также осторожно влез опять на ящик и посмотрел сквозь ветви винограда в сторону чёрной машины.
– О… Сидят голубчики, в мобильники уткнулись, свет от них и падает на их лица… Гении наружного наблюдения. Но то, что это наблюдение ведётся, в этом теперь не приходится сомневаться. Нормальные люди по машинам в такую пору просто так долго не сидят. Эти явно тут с определённой целью.
– Неужели они тупо намерены Ингу выкрасть? – удивился Алекс.
– Да кто знает этого мутного Воинова, может и вознамерился, – высказался Богдан.
– И часто у вас тут крадут людей? – поинтересовался вполне серьёзно Игнат.
– Нет, – усмехнулся Богдан, – у нас это тут не принято, но, как и в других странах, люди иногда пропадают, случаи бывали…
– Ну, в дом, где куча народу, они, конечно, не сунутся… – предположил Игнат
– Будем надеяться… Хотя, степень их озверелости оценить трудно, надо быть начеку, – произнёс задумчиво Алекс, осматривая с наружи дом на предмет оборонительных действий.
– Перед отходом ко сну надо будет изнутри проверить как там окна закрываются, – также посмотрев на дом, сказал Игнат.
– Проверим! – согласился Богдан.
Возвращаясь к застолью, мужчины надели на лица выражение довольства и безмятежности. От предложения Стояна выпить ещё вина они отказались, но зато почти с мальчишечьим азартом стали лакомиться сладостями, расставленными на буфете и на столике возле большого стола. Демира произвела на столе перемену блюд с акцентом на сладкое, и к чаепитию появились ещё баница, яблоков пай, шоколадовы скалички, и ещё что-то в многочисленных коробочках, которые привезли с собой мужчины.
Стоян вытащил из ящика буфета что-то деревянное, и с едва заметным смущением, но нарочитой деловитостью стал раздавать гостям из России фигурки. Это были вырезанные из дерева маленькие дикие кабанчики.
– Символ нашего города. Вам на память. Сам вырезал.
– Какая прелесть! – взялась разглядывать фигурку Инга.
– Спасибо большое, – с трогательным тихим восторгом принял кабанчика Алекс.
– Сделанное руками, да ещё с частичкой души, замечательный подарок, – сказал Игнат.
Стали вспоминать какие у кого в детстве были любимые игрушки, кто во что с кем любил играть. Как порой тяжело было пережить потерявшуюся детальку от машинки или выпавший глаз у мягкого зайца. Смеялись, перебивали друг друга, радовались каким-то совпадениям в ощущениях.
Родители Смеды как-то потихоньку ушли в свою комнату, а сидящим за столом хотелось говорить и говорить на разные темы.
Наконец, мужчины решили предупредить женщин о том, что они «засекли» наблюдателей.
Инга после этого сообщения погрустнела, ей захотелось заплакать. Она ещё надеялась во время ужина, что та машина, которую они снова заметили, не будет никак связана в итоге с предыдущими неприятностями. Но теперь эти надежды рухнули, она поняла, что дело принимает всё более серьёзный оборот, и что она опять словно притягивает к себе и к тем, кто её окружает, какую-то беду.