Я часто вспоминаю греческую легенду о Сизифе. В силу различных причин боги приговорили Сизифа на вечные времена катить голыми руками огромный камень на вершину горы, и, докатив, смотреть, как тот катится обратно вниз. Затем Сизиф был обречён покорно брести обратно к подножию горы, и всё повторялось снова и снова…
Те из нас, кто отбывает свой срок или работает в тюрьме, а также те, кто помогает заключённым, зачастую ощущают себя такими вот Сизифами. Несмотря на всё наше устремление, на все наши усилия изменить исправительную систему и сделать её более гуманной, она не то чтобы не становится лучше, а напротив – катится вниз: становится всё хуже и хуже. И когда вам кажется, что система просто уже не может быть хуже, то откуда ни возьмись появляется какой-нибудь шериф Джо Арпайо, унижающий заключённых, заставляя их носить розовое нижние бельё, или какие-нибудь магнаты, вынашивающие варварскую идею организации частных тюремных корпораций. Такое впечатление, что уровень дна постоянно опускается всё ниже и ниже, а вершина всё отдаляется и в какой-то момент вообще теряется из виду. Но даже несмотря на это, мы всё равно продолжаем свой сизифов труд.
В 1973 году, когда я начал работать в тюрьмах, в США в исправительных учреждениях отбывали заключение около 185 000 взрослых граждан. В наши дни столько же людей сидят в тюрьмах одного только штата Калифорния. Почти столько же людей отбывают срок в тюрьмах Техаса. Всего же в США находятся за решёткой около двух миллионов человек. В колледже мои студенты часто спрашивают, как мы до этого докатились, и я обычно отвечаю, что «Этот от того, что мы глупы. Непроходимо глупы». Тюрьмы уродуют людей, а длительные сроки заключения делают их непригодными для нормальной жизни. Наверное, поэтому мы строим всё больше и больше тюрем и приговариваем правонарушителей ко всё более длительным срокам заключения. А потом мы освобождаем 90 % этих искалеченных людей, которые становятся непригодными к нормальной жизни, вручив им комплект одежды и выходное пособие в несколько долларов. Если это не глупость, то что тогда?
Но вернёмся к Сизифу. Ни меня, ни мою жену никто не заставлял иметь дело с подобной глупостью на протяжении 30 лет нашей жизни. Мы вполне могли попытаться что-то сделать, но через пять-десять лет разочароваться и направить свои усилия на другие, более позитивные задачи, выполняя которые смогли бы добиться реальных результатов – обучая людей грамоте, занимаясь профессиональной подготовкой, работая с детьми – да мало ли ещё что! Так почему же мы столько лет продолжаем закатывать булыжник на эту безнадёжную гору?
Ответ на этот вопрос прост: потому что в силу какой-то мистической особенности человеческой природы именно ужас гнетущей, доводящей до безумия исправительной системы служил катализатором и топливом для духовного роста такой силы, какой не встретишь в любой другой обстановке. Вступительное слово на моих семинарах, которые посетили тысячи заключённых, звучало примерно так: «Тут такое дело. Жизнь сложная штука, а вы всё это время никогда не воспринимали её всерьёз. Обсудим это?»
И мы обсуждали. Мы разговаривали как старые добрые друзья. Это были те особенные беседы, которые обычно случаются в разных уголках мира – в скрытых от глаз горных пещерах, в удалённых ашрамах, под тенью древнего дерева, которое растёт на вершине горы, или в маленьких, уединённых храмах. Но без всякого сомнения в моей жизни, самые удивительные, самые искренние, самые открытые беседы происходили в мрачных стенах тюрем, и разговаривал я с человеческими существами, которые никогда до этого не уделяли внимания разговорам о философских воззрениях или какой-либо духовности. Удивительно, но чем мрачнее была тюрьма, тем глубже были беседы. У людей, находящихся в аду, нет времени на любезности и на то, чтобы ходить вокруг да около. Они отчаянно хотят знать, существует ли какое-нибудь истинно позитивное, по-настоящему умиротворяющее средство. Они хотят поскорее сорвать всю обёрточную бумагу и проверить, есть ли в коробке подарок. К счастью, подарок существует и он находится там, где ему и положено быть, и это что-то куда более впечатляющее, чем они могли ожидать. Я получил отзывы – устно или в виде писем – от десятков тысяч заключённых, каждый из которых уверял, что впервые в жизни может сказать, что «я догадываюсь, что это звучит странно, но я никогда в жизни не чувствовал себя настолько счастливым и свободным, как сейчас, находясь здесь, за решёткой». Можете себе представить? Многие из этих людей в конце концов выйдут на свободу, а иные – никогда. Те, кто освобождается, чаще всего ищут работу в тех областях, где можно оказывать помощь – особенно это касается процесса реабилитации и воспитания трудных подростков. Те же, кто остаётся в тюрьме пожизненно, становятся уважаемыми людьми в коллективе заключённых, миротворцами и наставниками для множества запутавшихся, испуганных людей, которые их окружают.
Эта магия духовной работы в тюрьме, или «Дхарма в аду», как называет её Флит Моул, даёт нам, вставшим на стезю Сизифа, силы катить свои камни на вершину горы. Мы и наши друзья в тюрьме находим духовное вместе. Мы прикасаемся к священному. Мы делимся неиссякаемой благостью, видя которую, улыбается сам Иисус. Нас посещают прозрения, и мы достигаем таких уровней восприятия, что оттуда нам улыбается сам Будда.
То место, где люди получают подобные переживания, никак нельзя назвать адом, это скорее рай. В следующий миг оно снова может стать адом – ведь возможно оно с самого начала и было задумано как ад – но теперь мы умеем превращать его в рай в одно мгновение. И некоторые заключённые со стажем, которых мне выпала честь знать лично, примирившись со своей жизнью в заключении и приняв её как возможность заниматься служением другим, нашли в себе силы и ясность ума день за днём превращать это место в рай, в то, что в индуизме называется «Карма-бхуми» – «Предначертанное для исполнения деяний место».
Флит Моул увидел возможность превратить ад в рай, где смогли бы пребывать и он сам и многие умирающие заключённые, и он эту возможность использовал. И это привело к рождению движения добровольных помощников для людей, умирающих в тюремном хосписе. Один мой друг, которого Флит никогда не встречал лично и, возможно, даже никогда о нём не слышал, провёл в тюрьме штата Орегон около тридцати лет. Именно работа в хосписе привнесла в его жизнь в заключении достоинство и наполнила её смыслом. Без сомнения, эту возможность он получил благодаря деятельности Флита в хосписе федеральной исправительной системы. Точно так же я и сам постоянно встречаю людей и слышу рассказы о том, насколько глубокая трансформация произошла в их жизни благодаря проекту «Ашрам в тюрьме». И я никогда не узнал бы об этом, если бы случайно их не встретил. Так устроены небеса. Добрые дела всегда вращаются на пересекающихся орбитах, даже тогда, когда нам кажется, что мы в одиночку толкаем камень на вершину горы, откуда неблагодарная сила тяжести снова низвергнет его к подножию.
Бо Лозофф – директор проектов «Ашрам в тюрьмах» и «Фонд милосердия», автор книги «Все мы в тюрьме».
Более подробную информацию о его деятельности можно найти на сайте www.humankindness.org