1. Экономическое положение Бирмы в 1948 г.

Несмотря на некоторое оживление в экономике в 1946–1947 гг., Бирма пришла к независимости разоренной страной. В 1948 г. производство традиционных продуктов экспорта сократилось настолько, что их едва хватало для внутреннего потребления. Если в 1938/39 г. под рисом находилось почти 13 млн. акров (более 5 млн. га) земли, а его производство достигало 8 млн. т, то за два года после окончания войны площади под рисом выросли лишь с 7 млн. до 8 млн. акров, а производство — с 3 млн. до 4 млн. т. Как видно из приведенных цифр, помимо сокращения площадей важную роль в падении про-изводства риса сыграло снижение урожайности. Снизилось за время войны и качество бирманского риса. К тому же в мире появились новые центры выращивания риса, так как бирманский и сиамский рис долгое время не поступал на мировой рынок. Резко выросли в годы войны площади под рисом в США, а также в Бразилии и других странах Латинской Америки. Бирме пришлось вновь завоевывать рынки, и только благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура (в первые годы после войны цены на рис на мировом рынке были высокими) позволила Бирме, несмотря на то что она в 1947–1948 гг. вывозила лишь треть довоенного количества риса, сохранить в первый год независимости положительный внешнеторговый баланс.

Положение в промышленности было еще более тяжелым, нежели в сельском хозяйстве. Резко сократилось производство тиковой древесины. Разрушенные рудники, как и нефтяные промыслы, давали лишь малую часть довоенного количества  минерального сырья. Если перед войной добыча нефти составила 1 млн. т, то к 1948 г. она не достигала и 50 тыс. т. Нефтеочистительный завод в Сириаме не был восстановлен, и потому Бирма не имела собственного бензина и других нефтепродуктов. В обрабатывающей промышленности в 1947 г. насчитывалось лишь менее половины фабрик по сравнению с 1940 г., а к 1948 г. их число возросло лишь на 10 %. Транспортная система в Бирме также была разрушена. Она и до войны была неудовлетворительной, так как была в основном рассчитана на вывоз из Бирмы сырья. Результатом английской тактики выжженной земли в 1942 г. было уничтожение подвижного состава, станций, портов, мостов и угон крупных судов. Из 350 локомотивов было взорвано 220, около 300 (из 600) судов, принадлежавших компании «Иравади Флотила», затонуло. После отступления англичан дело уничтожения транспорта было довершено налетами авиации, политикой японских властей и т. д.

Поставка подвижного состава для железных дорог из Индии, восстановление Рангунского порта и железнодорожных путей, закупка компанией «Иравади Флотила» судов в Англии и ОША частично восстановили транспорт, необходимый для вывоза риса, однако другие нужды страны транспорт обслуживать не мог.

Большой ущерб экономике страны наносила утечка валюты. Вернувшиеся в Бирму иностранные промышленники, помещики и чиновники, чувствуя опасность, которой могут подвергнуться их капиталы в Бирме, переводили свои активы за границу. В последний год британского правления иностранцы перевели за пределы Бирмы более 300 млн. рупий. Такое же положение сохранялось и в 1948 г. Лишь в 1949 г., после введения строгих законов, утечка валюты сократилась.

Если население деревень, еще со времен японской оккупации перейдя к натуральному хозяйству, кое-как перебивалось, то положение горожан было угрожающим. Свирепствовала безработица. В промышленности было занято вдвое меньше рабочих, чем до войны. Стоимость жизни возросла в пять раз. Рабочие и служащие либо уходили в деревню, либо деклассировались, что способствовало взрыву преступности, с которой никак не могла справиться полиция. Даже в Рангуне существовало множество бандитских шаек, и многие политики окружали себя «карманными армиями», «воины» которых порой мало отличались от бандитов.

В начале 1948 г. правительство АЛНС опубликовало «Двухлетний план экономического развития». Выработанный еще при жизни Аун Сана, этот документ был первой попыткой государственного экономического планирования. Предполагалось, что он сможет способствовать вступлению Бирмы на путь создания социалистической экономики. В области сельского хозяйства план выдвигал цель восстановить роль Бирмы как крупнейшего экспортера риса в мире и достичь самообеспечения по основным сельскохозяйственным продуктам. Землю планировалось распределить между крестьянами, а помещичий класс — ликвидировать. Крестьянам был обещан сель-скохозяйственный кредит, для чего в 1949 г. предполагалось создать Государственный сельскохозяйственный банк, который должен был отдавать предпочтение в кредитовании кооперативам и государственным хозяйствам. Экспорт и скупка риса у крестьян должны были производиться через Государственный сельскохозяйственный торговый совет.

Тиковые леса объявлялись государственной собственностью; производство тика должно было переходить в руки государства постепенно, причем треть его предполага-лось взять под контроль в течение первого года независимости.

План ставил задачи установления лучших отношений между рабочими и предпринимателями, повышения заработной платы, улучшения условий труда, ликвидации безработицы, подчеркивал важность национализации и развития государственного сектора.

Однако план так и не был претворен в жизнь из-за политических событий: в Бирме началась гражданская война.

2. Начало гражданской войны

В новую эпоху своего существования Бирма вступила политически нестабильным государством, ибо как только пропал объединяющий стимул — достижение независимо-сти, на поверхность всплыли противоречивые интересы политических партий, начавших борьбу за власть. Вооруженные конфликты начались в стране еще до достижения независимости. Эпизодические военные действия (партизанские налеты) вели «левые» из группы Такин Со («коммунисты „Красного флага"»), не пользовавшиеся широкой поддержкой в массах и черпавшие свои кадры в основном из авантюристических мелкобуржуазных элементов, а также араканские мусульманские националисты, активно действовавшие в Северном Аракане и требовавшие создания самостоятельного мусульманского государства.

Основными политическими силами в Бирме в 1948 г. были Антифашистская лига и Коммунистическая партия Бирмы. Основу Лиги составляли две фракции — Социалистическая партия и Народная добровольческая организация; Лига имела подавляющее большинство в парламенте и на местах. Во главе Лиги после смерти Аун Сана стал У Ну (Такин Ну), не состоявший в какой-либо партии. В число лидеров АЛНС входили также социалисты У Ба Све и У Чжо Нейн, руководители НДО Бо По Кун и Бо Ле Яун, соратники Аун Сана по Армии независимости Бо Ле Я и Не Вин.

Второй крупнейшей организацией страны была Коммунистическая партия Бирмы, во тлаве которой стоял Такин Тан Тун, — пожалуй, наиболее авторитетный после Аун Сана лидер национально-освободительного движения. Коммунисты были особенно популярны в рабочих профсоюзах и крестьянском движении еще со времен антияпонской борьбы. Крестьянство привлекал к ним лозунг «Долой налоги и арендную плату» и требование немедленно покончить с помещичьим землевладением и распределить землю между крестьянами. Коммунисты также выступали против тех статей англо-бирманского соглашения, которые сохраняли преимущественное положение Великобритании в Бирме, и в первую очередь против военных и экономических пунктов договора. Однако Коммунистическая партия Бирмы была фактически изолирована от мирового коммунистического движения, действия ее лидеров порой были противоречивы и диктовались интересами момента, что вело к стратегическим ошибкам и просчетам.

Последняя попытка сближения компартии с АЛНС была сделана летом и осенью 1947.г., когда Такин Тан Тун и У Ну предприняли совместную поездку по различным районам Бирмы для борьбы с бандитизмом. Эта попытка провалилась в первую очередь из-за действий правосоциалистических лидеров Лиги, представлявших, несмотря на революционную фразеологию, помещичьи и деловые круги Бирмы (многие руководители Социалистической партии были весьма состоятельными людьми, лично или через родственников являлись землевладельцами и промышленниками). Эти лидеры, игравшие после смерти Аун Сана все большую роль в Лиге, не были заинтересованы в возвращении компартии в АЛНС, опасаясь как сближения коммунистов с НДО, так и авторитета Такин Тан Туна.

К весне 1948 г. отношения между коммунистами и социалистами крайне обострились. Социалисты лихорадочно создавали свои профсоюзные и крестьянские организации, стараясь с помощью авторитета Лиги перетянуть на свою сторону трудящихся, расколоть профсоюзное и крестьянское движение. Коммунисты вели агитацию против АЛНС и Социалистической партии, используя в первую очередь недовольство безземельных крестьян. У коммунистов были также союзники в НДО и армии.

В марте 1948 г. борьба стала открытой. В середине месяца в Пьинмане (крестьянском крае, традиционном оплоте коммунистов) состоялась конференция Всебир-манского крестьянского союза, на которой присутствовало 75 тыс. делегатов со всех концов страны. Конференция поддержала программу коммунистов, в речах делегатов звучали призывы к восстанию, призывы довести революцию до конца. В ответ на это социалисты потребовали ареста коммунистических лидеров и запрещения партии. Однако У Ну, поддерживавший социалистов, все еще колебался, не решаясь выступить против Такин Тан Туна.

Формальным поводом для начала гражданской войны послужила речь Такин Тан Туна. Выступая на митинге в Рангуне 27 марта, в День восстания против японцев, Такин Тан Тун резко критиковал руководство Лиги и требовал пересмотра англо-бирманского договора и мер по демократизации страны. Высший совет Лиги решил арестовать Такин Тан Туна и других руководителей КПБ, однако коммунисты, предупрежденные об аресте, успели скрыться. Такин Тан Тун прибыл в Пьинману и призвал к восстанию. Впоследствии лидеры АЛНС, в оправдание своему решению арестовать лидеров компартии, объявили о том, что заместитель Такин Тан Туна Ба Тин (Гошал) привез из Индии «директивное письмо на 27 страницах», в котором излагались инструкции для бирманских коммунистов, призывающие их к вооруженной борьбе.

Решение об аресте коммунистов вызвало взрыв негодования среди членов НДО. Недовольство этим шагом высказывалось и в армии, особенно в тех ее частях, которые были созданы на основе бирманских патриотических сил и для которых коммунисты были всегда товарищами по оружию и часто руководителями в антифашистской борьбе. Правительство оказалось перед лицом сильной оппозиции в парламенте и в Лиге.

Тем временем на сторону коммунистов переходили тысячи крестьян, так что в течение нескольких недель часть районов Нижней Бирмы от Таунгу до Яметина оказалась под властью повстанцев. Однако отряды компартии были слабо вооружены, в них почти не было кадровых офицеров, и КПБ с самого начала отказалась от наступательных действий и развернула политическую работу среди населения, рассчитывая на всенародное восстание. Правительство У Ну получило небольшую передышку. Оно также не спешило открывать военные действия в широких масштабах, и весна 1948 г. оказалась сравнительно мирной: ни одна из сторон не решалась перейти в наступление.

Напутанное масштабом первых успехов коммунистов и поддержки их в армии и НДО, правительство пошло на некоторые меры в надежде либо достичь договоренности с коммунистами, либо лишить их народной поддержки. 31 мая были срочно предприняты шаги по реализации экономической программы: национализирована собственность «Иравади Флотила» и британских тиковых концессий. После этого была опубликована программа «Левого единства», состоявшая из 15 пунктов. В ней говорилось о развитии связей с СССР, о национализации иностранных монополий, улучшении условий жизни трудящихся, отказе от иностранной помощи, если она сопровождается политическими обязательствами, о национализации земель и распределении их между неимущими крестьянами. План предполагал объединение всех демократических сил в «Марксистской лиге» и изучение марксистской идеологии. События в Бирме сильно встревожили Великобританию и США. В английском парламенте после действий бирманского правительства были сделаны запросы, не стала ли Бирма коммунистической страной, и министр иностранных дел Англии вызвал к себе бирманского посла, чгобы получить разъяснения. В Великобритании были встревожены прежде всего конкретными шагами по национализации британской собственности. Лейбористское правительство заявило, что дальнейшее «получение Бирмой помощи от Англии будет зависеть от того, как «бирманцы будут выполнять условия соглашения с нами».

Реакция империалистических держав на положение в Бирме помогла растерявшимся было социалистам воспрянуть духом. Выступления в британском парламенте и статьи в американской прессе вселили надежду на внешнюю помощь в борьбе с коммунистами. Что же касается попытки У Ну и других лидеров АЛНС идеей «Марксистской лиги» привлечь на свою сторону НДС и часть коммунистов, то она не удовлетворила коммунистов и народных добровольцев, требовавших немедленной национализации земли и ликвидации в стране иностранного капитала.

В самой Бирме заявление о «Марксистской лиге» и выборочная национализация двух британских компаний никем не рассматривались как признак перехода прави-тельства АЛНС на коммунистические позиции. И коммунисты, и социалисты, и НДО видели в этом лишь тактический ход, направленный на выигрыш времени и говоривший о слабости руководства АЛНС. Ни коммунистов, ни левое крыло НДО не удовлетворяли шаги правительства, так как вместо немедленной национализации всей иностранной собственности были национализированы лишь две компании, причем предварительное решение о национализации «Иравади Флотила» было принято парламентом уже несколько месяцев назад. Программа предлагала предоставить землю тем, кто ее обрабатывает; коммунисты же требовали большего: конкретных действий по ликвидации помещичьего землевладения.

Отвергнутая коммунистами программа из 15 пунктов вызвала недовольство и в НДО, большинство членов которой осуждали правительство за приказ об аресте лидеров КПБ и требовали участия коммунистов в обсуждении насущных проблем. НДО раскололась, причем ее большая часть (НДО «Белые повязки») вышла из АЛНС. Лишь около 40 % членов НДО остались в Лиге и голосовали вместе с социалистами за исключение из программы «Левого единства» наиболее напугавшего Запад пункта, предусматривавшего изучение марксистской идеологии.

В июне 1948 г. отдельные группы НДО начали присоединяться к отрядам коммунистов, и в конце июня правительство начало аресты наиболее радикальных народ-ных добровольцев, стараясь предотвратить их объединение с коммунистами. Тревожным было положение и в армии, так как значительная ее часть, набранная из бывших участников движения сопротивления, сочувствовала КПБ. Уже 16 июня один из батальонов отказался повиноваться командирам и часть его солдат и офицеров перешла на сторону коммунистов. Было ясно, что части НДО могут в любой момент перейти в лагерь врагов правительства. Эти части были опаснее для Лиги, чем коммунистические отряды, так как имели военную организацию, командные кадры, оружие и, кроме того, находились практически в каждой деревне. Правительство попало в очень трудное положение.

С 1 по 5 июля проходило заседание Высшего совета Лиги. На нем (после ухода большей части лидеров НДО) победили правые элементы, и НДО получила ультиматум с требованием принять обратно в свои ряды исключенных из организации за поддержку правительства. Однако такое решение было неприемлемо для народных добровольцев.

В создавшейся обстановке премьер-министр У Ну пошел на рискованный тактический маневр и объявил о своем намерении уйти в отставку с 20 июля, надеясь, что эта угроза вызовет смятение в стране и, вернувшись к власти на волне народной поддержки, он сможет проводить более решительную и самостоятельную политику. Этим моментом воспользовались социалисты: не дожидаясь отставки У Ну, они создали правительственный кризис. 5 июля подал в отставку председатель Социалистической партии У Ко Ко Джи, 10 июля покинули кабинет У Тин Тут и Бо Ле Я, а 16 июля ушли в отставку остальные члены кабинета. Таким образом, к середине июля правительство потеряло поддержку практически всех политических партий. Положение усугубилось тем, что к активным противникам У Ну присоединились и такие фигуры, как Ба Мо и Такин Ба Сейн, потребовавшие передачи им власти для спасения страны от «опасности коммунизма». И правые социалисты, и сторонники Ба Мо рассчитывали на поддержку Великобритании и США, которым правительство У Ну казалось слишком слабым и неспособным противостоять коммунистам.

От решения У Ну, остававшегося лидером АЛНС и главой правительства, зависел дальнейший политический курс страны. Решения ждали и коммунисты, и члены НДО, и социалисты. Кому передаст власть лишившийся доверия всех партий премьер? В этой обстановке У Ну показал себя более умелым политиком, чем его соперники. Внезапно он объявил, что остается во главе правительства и будет исполнять свои обязанности до середины августа, когда состоится сессия парламента. Ни к коммунистам, ни к НДО «Белые повязки» У Ну не обратился: он решил опереться на независимых, а также пред-ставителей горных окраин и каренов, среди которых его популярность была большей, чем популярность социалистических лидеров.

Решение У Ну означало, что он не пойдет на компромисс с народными добровольцами, и они сейчас же начали переходить в подполье. Желая опередить их вооруженное выступление, У Ну отдал приказ об аресте лидеров НДО, однако, как и в случае с коммунистами, полиция опоздала. Еще через неделю восстали два сформиро-ванных из членов НДО армейских батальона, один из которых находился на окраине Рангуна, в районе аэропорта, второй — в городе Таемьо. Первый батальон начал наступление на Рангун, но был остановлен верными правительству частями. Восставшие заняли города Пьи (Пром) и Таемьо, где к ним присоединились подразделения военной полиции, также набиравшейся из рядов НДО.

Правительство было вынуждено опереться на подготовленные и вооруженные британской военной миссией части, состоявшие в основном из представителей нацио-нальных меньшинств — чинов, качинов и каренов. Командовал правительственными войсками карен Смит-Дун, его заместителем стал генерал Не Вин.

К осени 1948 г. в стране перестал работать железнодорожный транспорт: основные магистрали были перерезаны повстанцами. Прекратил работу и речной транспорт. Связь с городами Верхней Бирмы, находившимися еще в руках правительства, поддерживалась только с помощью авиации.

3. Восстание каренов

Еще до достижения независимости в каренских районах начали создаваться из демобилизованных солдат и добровольцев отряды самообороны. В 1948 г. они были объединены в Каренскую национальную оборонную организацию (КНОО), находившуюся под влиянием Каренского национального союза (КНС) — правонационалистической группы, ориентировавшейся на Англию и боровшейся за создание независимого каренского государства в составе Британской империи. Боевой дух в отрядах КНОО поддерживался напоминанием о карено-бирманских столкновениях во время войны и опасениями, что в независимой Бирме карены будут подвергаться пре-следованиям. Создание каренского национального «округа Котулей» с последующим превращением его в Каренское автономное государство, поддержанное демо-кратическими элементами, объединенными в Каренскую молодежную лигу, по мнению лидеров КНС, было недостаточным. Каренские правые лидеры имели связи в Англии. Сторонники независимости каренов были даже в английском парламенте, и часть британской прессы играла на сентиментальных чувствах обывателей, рассказывая о том, как подло Великобритания бросила на произвол судьбы верных христиан-каренов, столь много сделавших в годы войны для победы союзников. Английские авантюристы (такие, как полковник Таллок из «части 136» и корреспондент английской газеты «Дейли Мейл» Кемпбелл), а также некоторые миссионеры подогревали националистические чувства каренов, обещая оружие и поддержку Англии.

Удачный момент представился каренским националистам летом 1948 г., после ухода в подполье НДО. Правительству был предъявлен ультиматум с требованием соз-дать независимое карено-монское государство, включающее весь Тенассерим, а также большую часть дельты Иравади. У Ну удалось убедить каренских лидеров отложить решение этого вопроса до восстановления мира в стране, но развитие событий осенью того же года осложнило обстановку. Непосредственным поводом к этому послужило создание Социалистической партией своей собственной армии, так называемой вспомогательной военной полиции, которая, по мнению социалистов, должна была йзять на себя функции частично пошедшей за НДО военной полиции, а также послужить базой для захвата и удержания власти. В отряды Социалистической партии, набиравшиеся в спешке, без всякой проверки, охотно вступали бандиты и уголовники, которые таким образом могли получить оружие и официальное прикрытие для своей деятельности. Не доверяя армии, социалисты добились того, что их полиция подчинялась министру внутренних дел и была независима в своих действиях от бирманской армии. В каренских районах тут же начались столкновения между карелами и вспомогательной полицией. Поводов для них было достаточно с обеих сторон.

В начале сентября среди «аренов в Моламьяйне (Моулмейне) и в дельте Иравади вспыхнули волнения. Моламьяйн был даже временно занят отрядами КНОО. Не-минуемое каренское восстание было несколько отсрочено назначением правительственной бирмано-каренской комиссии для выяснения требований каренов, а также арестом в соответствии с информацией, полученной из английского посольства, Таллока и Кемпбелла. Последним шагом Англия продемонстрировала свое нежелание оказывать каренам прямую поддержку.

Деятельность смешанной комиссии проходила в атмосфере назревающего восстания. Решение комиссии ограничить будущее каренское автономное государство районом Салуина и близлежащими районами столкнулось с новыми требованиями лидеров КНС, которые настаивали теперь уже на том, чтобы каренам была передана почти вся южная часть Нижней Бирмы.

Комиссия еще не закончила работу, как началось восстание каренов. Роль искры сыграли действия провокаторов из вспомогательной полиции, ворвавшихся в рождественскую ночь в несколько каренских деревень и расстрелявших в церквах более 80 человек. В эти же дни правительственные войска начали разоружение каренских частей. У многих каренов сложилось убеждение, что оружие отнимается для того, чтобы в дальнейшем можно было расправиться с каренами безнаказанно. Призывы Национального союза начать восстание были поддержаны большинством каренов дельты. Лидеры КНС рассчитывали также на каренские части в составе бирманской армии.

Широкое восстание каренов, начавшееся в январе 1949 г. в районе Бассейна, перекинулось затем на Таунгу и Инсейн, пригород Рангуна. В первые же дни большин-ство каренских частей перешло на сторону восставших. Каренеким летчикам удалось захватить часть самолетов, стоявших на аэродроме в Мейтхиле, выбросить десант в Мемьо, неподалеку от Мандалая, где был расквартирован блокированный каренский отряд, и снять блокаду. Каренский батальон напал на арсенал в Мингаладоне и обеспечил восставших оружием и боеприпасами. После этого карены перешли в наступление на Рангун.

В довершение ко всему правительство было накануне финансового краха. Налоговые поступления практически прекратились. Важнейшие рисопроизводящие районы и лесоразработки были отрезаны от моря. У Ну объявил политику строжайшей экономии и снизил зарплату правительственным чиновникам. В ответ профсоюз государственных служащих объявил забастовку. Конторы и министерства опустели, лишь отдельные служащие продолжали работу. Казалось, ничто уже не спасет правительство АЛНС, окруженное врагами.

4. Гражданская война и политика правительства АЛНС в 1949–1950 гг.

Зимой 1949 г. положение правительства У Ну было критическим: на окраинах Рангуна шли бои с каренами, восточные области были заняты каренскими и монскими националистами, Аракан — мусульманскими повстанцами-муджахидами и коммунистами партии «Красный флаг», Средняя Бирма — отрядами КПБ (которую при-нято было называть компартией «Белый флаг») и народными добровольцами. Однако существовал ряд факторов, позволивших правительству не только устоять, но и выйти победителем в гражданской войне.

Первым и основным фактором оказалось отсутствие единства среди восставших. Силы повстанцев в несколько раз превосходили силы, которыми располагало правительство, и в случае их объединения ничто не могло бы спасти У Ну и его сторонников. Однако за все время гражданской войны противники правительства так и не смогли по-настоящему объединиться. Союзы, в которые они вступали, были недолговечными, каждая из сторон преследовала свои политические цели, и порой антиправительственные силы были более враждебно настроенны друг к другу, нежели к рангунским властям. Наиболее близкие идеологически коммунисты и народные добровольцы сотрудничали в занятых ими районах, однако так и не смогли объединить свои войска для решительного наступления. Отношения левых сил с каренскими и монскими националистами были куда более сложными. Достаточно сказать, что в момент наступления каренов на Рангун командование НДО бросило свои силы на защиту Рангуна, так как в среде добровольцев были сильны антикаренские настроения.

Вторым фактором политического характера была твердая поддержка, которую оказывали правительству лидеры горных районов — шанских, качинских и чинских. Консервативно настроенные шанские и качинские князья предпочитали видеть у власти умеренного буддиста У Ну, сторонника сохранения статус-кво в окраинных государствах, а не коммунистов и народных добровольцев с  их радикальными программами. А поскольку князья и вожди племен в шанских, качинских и чинских районах имели большое влияние на далеких от политики горцев, то из поддержки У Ну лидерами горных районов в значительной степени проистекал и третий фактор — военный.

Третий фактор заключался в составе и характере оставшейся верной правительству армии. Меньшую часть ее составляли бирманские войска, лично преданные   известным со времен японской оккупации командирам — генералу Не Вину, Бо Ле Я и т. д. Большую часть правительственной армии составляли набранные в горных районах чинские и качинские батальоны, обученные английскими инструкторами и укомплектованные зачастую ветеранами, прошедшими в английской армии вторую мировую войну. Численно уступая противнику, они превосходили повстанцев в военном отношении, подчинялись общему командованию, были дисциплинированны и хорошо вооружены. На стороне правительства осталось и большинство высших и старших офицеров, полагавших, что присяга обязывает их хранить верность АЛНС. Среди коммунистов и народных добровольцев было немало специалистов по ведению партизанской войны, но не было крупных военачальников, профессиональных военных, прошедших японскую кампанию. В распоряжении правительства была авиация (хоть и состоявшая всего из нескольких старых самолетов), что давало ему возможность даже в самый тяжелый период войны поддерживать постоянную связь с отдаленными пунктами, снабжать их оружием, боеприпасами и направлять подкрепления. Наконец, правительственные войска удерживали Рангун — крупнейший морской порт, ворота во внешний мир.

Четвертым фактором, решившим судьбу войны в пользу правительства, было изменение его внутренней и внешней политики, приведшее к далеко идущим последствиям. После провала попыток найти компромисс с повстанцами У Ну и его сторонники полностью прекратили заигрывание с левыми силами и избрали основной опорой бирманскую национальную буржуазию и горных феодалов. В соответствии с этим с лета 1948 г. шло беспрерывное продвижение правительства вправо. К весне 1949 г. никто уже не вспоминал о 15 пунктах и о «Марксистской лиге». Не последовало более и немедленных актов национализации  промышленных предприятий и компаний. Нельзя было раздражать местных промышленников, тем более нельзя было обострять отношения с Великобританией и США, ибо внешняя помощь была жизненно необходима правительству Бирмы. (Заметим, однако, что при всем своем поправении правительство и парламент Бирмы приняли осенью 1948 г. закон о национализации земли сверх 50 акров.)

Процесс сближения с западными державами был взаимным. Лейбористское правительство, воздержавшееся от антибирманской кампании, которую вели в 1948 г. консерваторы и влиятельная английская пресса, поняло, что поступило правильно: поддержка У Ну стала единственной реальной надеждой на сохранение британских инте-ресов в Бирме. В феврале 1949 г. правительство Бирмы обратилось к Великобритании с просьбой о финансовой и военной помощи. Запрос Бирмы рассматривался на совещании представителей Содружества в Нью-Дели. Совещание решило оказать нажим на Бирму и предложило посредничество в умиротворении каренов. Однако бирманское правительство, опасаясь, что посредничество приведет к отпадению каренов от Бирмы, отказалось от него. Отказ Бирмы никак не повлиял на политику правительства Великобритании, и дальнейшее улучшение отношений произошло после того, как в марте У Ну пошел на назначение министром иностранных дел д-ра Е Мауна, политика консервативного толка. Обратившись к Англии с просьбой о поставках оружия, Е Маун предложил в обмен уладить выгодным для западных промышленников образом их финансовые претензии к бирманскому правительству. Последовал немедленный ответ: лейбористское правительство решило предоставить Бирме 10 тысяч винтовок.

Летом 1949 г. в Лондон и Вашингтон направились генерал Не Вин, сменивший после начала каренского восстания генерала Смит-Дуна на посту главнокомандующего армией (бирманское правительство не доверило карену руководство войсками в критический момент), и министр иностранных дел Е Маун. Момент для их визита был крайне благоприятным, так как совпал с поражением гоминьдановских войск в Китае и переходом там власти в руки коммунистов. Бирма, до того не имевшая первостепенной важности в мировой политике, оказалась на авансцене: западные политики опасались, что в случае победы в Бирме коммунистов Китай получит выход к Индийскому океану. Это могло, по их мнению, решительным образом повлиять на судьбы Малайи, Индонезии, Индокитая, в которых также не прекращалась борьба против колониальных режимов и внутренней реакции.

Правительства Великобритании и США с готовностью обсуждали с бирманскими посланцами вопросы снабжения Бирмы оружием и оказания ей помощи. В ответ Е Маун обещал, что Бирма будет способствовать расширению частных капиталовложений и согласна рассмотреть вопрос о присоединении к Тихоокеанскому военному блоку. В результате бирманская миссия вернулась в Рангун, договорившись о займе в 350 млн. бирманских рупий со стороны стран Британского содружества и с надеждой на получение военной и экономической помощи от США.

Весна 1949 г. была кульминационным пунктом гражданской войны в Бирме. Наступление каренов на Рангун вызвало восстание каренов, живших в пригородах столицы, и последующую резню каренов бирманскими экстремистами. На помощь правительству, как уже отмечалось, пришли отряды НДО, позиция которых в гражданской войне далеко не всегда была последовательной, а также ополчение, состоявшее из горожан, включая англо-бирманцев и гурков. Одна из каренских колонн, наступавших на Рангун, была разгромлена воздушным налетом, вторая остановлена чинским батальоном неподалеку от Пегу. Оставшихся каренских подразделений было недостаточно для взятия Рангуна, и потому карены окопались на окраине столицы. В то время как карены вели бои у Рангуна, коммунисты и НДО, организовавшие Объеди-ненный демократический фронт, укрепляли контроль над Центральной Бирмой, однако их действия зачастую прерывались из-за политических и военных разногласий лидеров.

1 апреля 1949 г. еще остававшиеся в правительстве министры-социалисты и министры — члены НДО «Желтые повязки» (меньшинство НДО, оставшееся в Лиге) вышли из правительства, вызвав новый правительственный кризис. Однако действия этой оппозиции ограничивались политическими угрозами и лишь развязали руки У Ну для создания нового кабинета. В правительство был введен в качестве министра обороны и министра внутренних дел генерал Не Вин, пять портфелей достались Е Мауну, три — ближайшему соратнику У Ну У Тину, остальные — самому У Ну. Впоследствии некоторые посты были переданы представителям национальных меньшинств.

Апрель ознаменовался последней попыткой каренов взять штурмом Рангун и первыми крупными успехами правительства. Подкрепления, которые шли к каренам с севера, были остановлены в 100 милях от Рангуна и после трехдневного боя настолько обескровлены, что, несмотря на отступление правительственных войск, участия в штурме Рангуна не приняли. Штурм был отбит, а в конце апреля правительственная армия перешла в контрнаступление и 24 апреля отбила у повстанцев Мандалай. 30 апреля прекратилась забастовка государственных служащих, а 22 мая, после более чем 100 дней осады, каренские войска отступили из пригорода Рангуна, Инсейна, открыв правительственным войскам дорогу на север. Обострились разногласия между различными группами восставших. Часть каренов выступила за заключение мира с правительством. На конференции Объединенного демократического фронта в Магуэ в середине мая лидер НДО Бо По Кун высказался за переговоры с У Ну, но коммунисты отвергли это предложение.

Несмотря на отдельные военные неудачи и отступление (в июне восстал батальон в Аракане, в августе качинский повстанческий отряд занял Таунджи), общий ход событий стал для правительства благоприятным. Летом начало поступать в большом количестве оружие и другие виды военной помощи из Англии. В Рангуне правительство добилось определенной политической стабильности. Начиная с этого периода повстанцы в целом перешли к обороне, оставляя один за другим города, уходя в джунгли и с каждым днем все более теряя надежду на победу в гражданской войне.

1950 год был годом дальнейших военных успехов правительства. 19 марта пал Таунгу — столица каренского повстанческого «государства Котулей». С утратой этого города карены были лишены последних надежд на признание за рубежом. Таунгу был к тому же важной станцией на железнодорожной линии Рангун — Мандалай. Несмотря на то что возобновить железнодорожное сообщение не удалось, так как были разрушены пути и мосты, военные конвои получили возможность беспрепятственно продвигаться вдоль железной дороги на север. На руку правительству был распад Объединенного демократического фронта коммунистов и НДО. В начавшихся столкновениях коммунисты были вынуждены после тяжелых боев с НДО оставить Таемьо. Бои завязались также в Пьи (Проме), что позволило правительственным войскам взять этот город 19 мая. Поражения вызвали раскол в рядах НДО, и 19 июля организация была официально распущена (часть членов НДО тогда же объединилась в Партию народных товарищей — ПНТ). Это еще не означало сдачи повстанцев, однако оказалось важным деморализующим фактором. В августе попал в засаду и был убит лидер КНОО Со Ба У Джи, наиболее видный из каренских военачальников.

Летом 1950 г. У Ну объявил программу «Мир в течение года», направленную на привлечение на сторону правительства народных масс, не знавших мира уже почти 10 лет, и на раскол повстанцев, среди которых после исчезновения надежд на военную победу начался разброд. К концу 1950 г. пал последний оплот каренов в дельте Иравади — город Эйнме; отряды КНОО отступили к северу от Бассейна и перешли к партизанской войне. Основные силы каренов отошли в горы и леса за рекой Салуин. За эту черту правительственные войска не заходили, и в Восточной Бирме наступило затишье. Лидеры каренов пытались получить помощь в Таиланде и не теряли надежд на своих сторонников в Великобритании. Однако если помощь и поступала, она была весьма ограниченна, так как английское правительство уже твердо решило сделать ставку на У Ну, и сочувствие каренам перестало выходить за рамки запросов в парламенте и выступлений правых газет.

Западная ориентация кабинета У Ну отнюдь не снимала острых политических проблем, стоявших перед руководством АЛНС. Слишком откровенный союз с западными державами неизбежно должен был вызвать отрицательную реакцию не только среди повстанцев, но и среди лояльных правительству сил. Это имело особое значение в отношениях правительства У Ну с военным командованием, а также с проявлявшими большую политическую активность социалистами. В связи с этим весьма характерна судьба министра иностранных дел Е Мауна, ведшего основные переговоры с западными державами по поводу займов и военной помощи. На пути в Рангун из Лондона Е Маун объявил  в Дели, что У Ну примет участие в конференции стран Содружества наций в Ко-ломбо. Заявление министра вызвало политическую бурю в Рангуне, ибо давало основание полагать, что возвращение Бирмы в Британское содружество было   той   ценой за военную помощь, которую согласилось заплатить правительство АЛНС. У Ну немедленно выступил с опровержением, хотя и был вынужден признать, что намеревался именно в это время посетить Коломбо «совсем с другими целями». Признание премьер-министра говорит за то, что Е Маун выступал не на свой страх и риск, однако министр иностранных дел был все же сделан козлом отпущения, и социалисты добились его ухода в отставку.

После ухода Е Мауна социалисты решили вернуться в Совет министров. Всего в кабинет вошло шесть социалистов, однако лидеры партии У Ба Све и У Чжо Нейн воздержались от вхождения в правительство, ожидая более удобного момента. Пока что социалисты укрепляли свои позиции в армии и в областях, отнятых у повстанцев, стараясь ставить своих людей во главе районных и областных организаций Лиги. Председатель Социалистической партии У Ба Све с февраля 1949 г. стал комиссаром области Иравади, социалист У Вин — комиссаром Верхней Бирмы. Будучи фактически безраздельными хозяевами на этих территориях, социалисты насаждали своих людей в местных организациях Лиги и в государственных учреждениях.

С отставкой Е Мауна основным соперником социалистов в кабинете стал министр о. бороны и внутренних дел генерал Не Вин. Соединение в его руках столь важных постов вкупе с авторитетом Не Вина в армии делало его очень опасным для планов социалистов. Генерал Не Вин не устраивал многих правых, так как он был сторонником демократических преобразований, национализации земли и промышленности, возражал против допуска в Бирму иностранного капитала и активности иностранных военных миссий. Летом 1950 г. генерал Не Вин восстановил против себя промышленников, отказавшись направить войска на каучуковые плантации Тенассерима и оловянные рудники до тех пор, пока они не будут национализированы. Позиция генерала Не Вина могла обострить отношения Бирмы с западными странами и отпугнуть иностранных вкладчиков, к которым бирманское правительство уже не раз обращалось с призывом принять участие в восстановлении бирманской экономики, гарантируя выгоду и безопасность помещения капитала. В сентябре в Бирму должна была прибыть представительная американская военная миссия. Министр обороны отказался  ее принять, несмотря на согласие правительства. После этого было   официально объявлено, что генерал Не Вин выходит из правительства, чтобы уделять больше внимания укреплению армии, главнокомандующим которой он остался.

Место Не Вина на посту министра обороны занял социалист У Вин, бывший до того комиссаром Верхней Бирмы. Теперь на пути социалистов к власти оставался лишь У Ну, завоевавший к этому времени значительный авторитет на Западе как олицетворение стойких антикоммунистических сил в Бирме, сильный своими связями с национальными меньшинствами, а также с монашеством и частью сельского населения, которых привлекало к У Ну его стремление к возрождению буддизма в Бирме. Вынужденные считаться с У Ну, социалисты предпочли сговориться с ним о совместных действиях, чтобы затем, добившись большинства в правительстве и в Высшем совете Лиги, диктовать ему свою волю.

Помощь со стороны Великобритании и США, убедившихся в способности бирманского правительства противостоять коммунизму, росла. Несмотря на уверения бирманского правительства в том, что никаких политических обязательств в связи с получением этой помощи Бирма на себя не берет, несмотря на отказ Англии от требования гарантий в отношении каренов и удовлетворения претензий английских промышленников, политические обязательства бирманцам брать все же приходилось. Необходимость в этих обязательствах усилилась после того, как в сентябре 1950 г. было подписано соглашение с США о технической помощи (военная помощь так и не была принята ввиду отказа генерала Не Вина), по которому в Бирме начинала работать американская техническая миссия, решавшая, каким образом и в какой форме эту помощь оказывать.

Впервые Бирма открыто солидаризировалась с позицией западных держав в июне 1950 г., когда она голосовала за резолюцию США в ООН по корейскому вопросу. Характерно, что голосование в ООН происходило незадолго до подписания бирмано-американского соглашения о технической помощи.

Сдвиг бирманской внешней политики вправо был с одобрением встречен частью бирманской прессы, в которой появились также открытые нападки на Советский Союз. Однако одобрение политики У Ну было далеко не всеобщим, и оппозиция ей распространилась даже среди широких слоев бирманских социалистов, принимавших на веру довольно частые в это время «левые» выступления социалистических лидеров. Возмущение политикой правительства высказал руководимый социалистами Конгресс профсоюзов Бирмы, который после ухода коммунистов в подполье стал главным профсоюзным центром страны. Левые элементы контролировали также орган социалистов газету «Голос Союза». Конфликт между профсоюзными лидерами и руководством партии зрел уже давно, так как Конгресс профсоюзов Бирмы открыто заявлял о желании вступить во Всемирную федерацию профсоюзов, членами которой состояли СССР и КНР, а руководители социалистов требовали включения бирманских профсоюзов в реформистскую Конфедерацию свободных профсоюзов. В июле 1950 г. газета «Голос Союза» высказалась против позиции Бирмы в корейском вопросе и осудила интервенцию США в Корее. Выступая в парламенте, лидер Конгресса профсоюзов Бирмы Такин Хла Чве резко критиковал правительство У Ну. АЛНС и Социалистическая партия немедленно реагировали на  выступление левых социалистов,  исключив  из  Лиги профсоюзных   лидеров   Такин   Хла   Чве  и   Такин  Лвина  и распустив   Конгресс   профсоюзов   Бирмы.   Следующими шагами были полная смена левосоциалистического руководства Всебирманской крестьянской организации и закрытие газеты «Голос Союза».

В декабре 1950 г. вышедшее из партии левое крыло социалистов объединилось в Рабоче-крестьянскую партию Бирмы, провозгласившую своей идеологией марксизм. Раскол в Социалистической партии подорвал влияние правых социалистов на трудящиеся классы и слои Бирмы. В то же время исключение из партии левых со-циалистов способствовало ее консолидации на позициях правых лидеров.

Знаменательным для отхода АЛНС от лозунгов первых послевоенных лет было принятие парламентом по инициативе У Ну трех законов о религиозных реформах и возрождении буддийской религии в Бирме. Были организованы религиозные суды для восстановления порядка в монашеском ордене, члены которого во время гражданской войны зачастую присоединялись к врагам правительства. Был также организован Палийский университет, получивший задание определить стандарты для монашеских экзаменов. Наконец, была создана организация «Бирма-сасана» для перевода на современный бирманский язык буддийских книг и организации религиозных уроков в школах. В своей речи по поводу этих законов премьер-министр подчеркнул, что Будда мудрее Маркса, предлагая таким образом предать забвению злополучные 15 пунктов «Левого единства».

Несмотря на то что бирманский парламент большинством голосов одобрил религиозные законы, далеко не все политические деятели Бирмы одобряли действия правительства, справедливо полагая, что они являются очевидным отступлением от заветов Аун Сана об отделении церкви от государства и ведут к возрастанию роли невежественных политиков от буддизма. Средства, направленные на возрождение буддизма, отрывались от более насущных экономических нужд, что особенно проявилось в закупке в Индии, на Цейлоне и в Китае буддийских реликвий. Недовольство пробуддийской политикой У Ну возросло еще более, когда через два года премьер-министр объявил о созыве в Бирме Шестого всемирного буддийского синода, на строительство огромных сооружений которого было выделено 5,6 млн. чжа (1 чжа=1 бирманской рупии). Опасения высказывались и представителями национальных меньшинств, значительная часть которых или исповедовала христианство, или придерживалась анимистических верований. Однако У Ну настойчиво продолжал пробуддийскую политику, ибо таким образом он привлекал на свою сторону часть крестьянства, монашество и консервативные круги общества, создавал себе репутацию примерного буддиста и защитника национальных традиций, что в Бирме играло немаловажную роль. Борьба за возрождение буддизма позволяла У Ну также широко использовать в пропагандистских целях лозунги непротивления злу, всепрощения и миролюбия, на фоне которых радикальные требования марксистов изображались как кровожадные и «небирманские».

Восстановление власти правительства в главных городах Бирмы к середине 1951 г. и отступление повстанцев в сельские районы, в горы и леса дало возможность провести в июне 1951 г. давно обещанные всеобщие выборы. К выборам лучше всего была подготовлена Социалистическая партия, которая сумела к тому времени укрепить позиции в местных органах власти. Партия поддержала пробуддийские действия У Ну и его предвыборный лозунг «Мир в течение года». Крайне правые оппозиционные партии не пользовались в Бирме серьезной поддержкой избирателей; из легальных левых организаций противостоять Лиге могла лишь недавно созданная Рабоче-крестьянская партия, влияние которой на избирателей было ограниченно.

Предвыборная программа Лиги провозглашала «создание социалистического государства мирными методами», отказ от антирелигиозной идеологии, нейтралитет в «холодной войне», заботу о национальных меньшинствах, национализацию земли, сельскохозяйственный кредит и плановую программу экономического развития в интересах народа. Первые два пункта программы были направлены против повстанцев, третий пункт был как бы самооправданием в связи с прозападными внешнеполитическими тенденциями. Что касается обещаний национализа-ции земли, субсидий крестьянам и т. п., то они имели чисто пропагандистское значение. Правительство особенно и не рассчитывало на голоса крестьян, так как его власть кончалась за пределами городов и сельские районы в подавляющем большинстве находились под влиянием повстанцев. Не удивительно, что выборы проводились в те-чение полугода и, несмотря на это, прошли лишь в 30 % избирательных округов. Для привлечения на свою сторону государственных служащих правительство перед самыми выборами увеличило им заработную плату, отменив таким образом ее понижение, проведенное в 1949 г. и приведшее к забастовке чиновников.

Функционеры Социалистической партии осуществляли надзор над выборами в большинстве округов, так как представляли там государственную власть, и потому часто оказывали влияние на ход выборов. Для обеспечения надежного большинства все армейские части были направлены к урнам строем и голосовали за правительство. По официальным данным, всего проголосовало около 1,5 млн. человек из общего числа — более 8 млн. имеющих право голоса. 60 % голосов было отдано за АЛНС. В результате Лига получила 85 % мест в парламенте.

В автономных государствах депутаты в палату национальностей были избраны князьями и представляли их интересы. В палату депутатов прошли в основном кандидаты по спискам АЛНС, которых поддерживали те же князья.

Единственное поражение Лига потерпела в Ракхайне (Аракане): из семи мест там шесть достались сторонникам автономии.

В марте 1952 г., после завершения подсчета голосов и переговоров с представителями национальных меньшинств и политическими деятелями, было сформировано новое правительство. Во главе его стоял У Ну, но большинство портфелей в нем принадлежало социалистам, причем теперь в правительство вошли и лидеры Социалистической партии во главе с У Ба Све. У Чжо Нейн был избран генеральным секретарем АЛНС. Именно с этими двумя социалистами У Ну делил власть в последующие годы, и именно они направляли в основном политику Бирманского Союза. Остальные министры кабинета были либо социалистами, подчинявшимися более У Ба Све, чем У Ну, либо лично близкими У Ну политиками.

5. План «Пидота»

К моменту прихода к власти нового правительства У Ну экономическое положение страны хоть и не было столь катастрофичным, как в 1948–1949 гг., однако оставалось весьма тяжелым. Железные дороги еще не функционировали, речной флот был большей частью уничтожен, добыча полезных ископаемых была почти невозможна. Правда, обладание Рангуном и возвращение ряда рисопроизводящих районов дельты и Нижней Бирмы в руки правительства дало возможность несколько расширить экспорт риса, а выданный английским правительством краткосрочный заем в 0,5 млн. ф. ст. на закупку урожая помог правительству свезти на склады Рангуна значительное количество риса. Однако основной проблемой, стоявшей перед Бирмой, было помимо восстановления хозяйства ее превращение из отсталой сельскохозяйственной страны и поставщика сырья в современное самообеспечивающееся государство. За исключением крайне правых группировок, все политические партии страны были сторонниками индустриализации Бирмы — разница заключалась в том, с помощью каких средств планировалось этого достигнуть.

Правительство Лиги полагало, что наиболее верный путь — обращение к иностранной помощи с привлечением новых иностранных капиталовложений, а такжг сохранение существующей социальной структуры бирманского общества.

В соответствии с соглашениями об экономической помощи с Великобританией и США в Бирму прибыла сначала группа английских экономистов, а затгм американские эксперты, представители частных компаний, проводившие обследование бирманской экономики. Одновременно в Бирме начала работать миссия ООН, изучавшая проблемы местного самоуправления, кустарных промыслов, управления промышленностью и т. д. Сведения, собранные различными специалистами, попадали в руки американских технических экспертов, приехавших из США по программе помощи, а они координировали эти данные и решали, в каких областях экономики следует оказывать помощь.

На основе сведений и рекомендаций американских специалистов бирманское правительство разработало и опубликовало в 1952 г. план «Пидота» («земля изобилия»), который должен был стать всеобъемлющей программой на будущее, основой планов экономического и культурного развития Бирмы на много лет вперед.

Конференция «Пидота», состоявшаяся в Рангуне в августе 1952 г., одобрила весь комплекс планов экономического развития, рассчитанных на 8 лет. Общая сумма капиталовложений за этот период должна была достичь 7,5 млрд. чжа, из которых 5,5 млрд. планировалось направить на хозяйственное развитие страны, остальные — на социальные и культурные нужды. План «Пидота» предусматривал увеличение объема валового национального продукта с 4,3 млрд. чжа в 1952/53 г. до 7 млрд. в 1959/60 г., в результате чего доход на душу населения должен был на 4 % превысить довоенный уровень.

В сельском хозяйстве программа предусматривала проведение в жизнь закона 1948 г. о национализации земли, регулирование арендной платы, интенсификацию производства, восстановление довоенных площадей, улучшение системы орошения, создание показательных ферм. В результате всего этого сельскохозяйственная продукция должна была к 1960 г. подняться на 77 % по сравнению с 1951/52 г.

В области добычи полезных ископаемых и нефти планировалось восстановление разрушенных рудников и промыслов и дальнейшее увеличение добычи. В обрабатывающей промышленности помимо восстановления ранее существовавших предприятий предполагалось создать три промышленных центра (в Акьябе, Мьинджане и Рангуне) и построить в этих центрах в числе других предприятий химические заводы, заводы по производству удобрений, цементный и сталепрокатный заводы, фармацевтический комбинат и т. д. Для снабжения этих предприятий электроэнергией планировалось сооружение ряда электростанций.

Другие разделы программы касались расширения системы социального обеспечения, народного образования и медицинского обслуживания.

Источником финансирования программы «Пидота» помимо доходов от налогового обложения и экспорта риса должно было стать широкое использование иностранных кредитов и иностранных частных капиталовложений.

План «Пидота» предусматривал местную инициативу в восстановлении дорог, сооружении колодцев и резервуаров, школ и читален. Для этого каждый район получал ссуду в 50 тыс. чжа, которую наряду с частными пожертвованиями местные власти должны были использовать там, где это нужнее.

Что касается иностранных капиталовложений, то вкладчиков старались привлечь гарантиями от национализации (от 10 до 25 лет), освобождением от налогов и прочими преимуществами.

План «Пидота» широко рекламировался в выступлениях руководителей АЛНС и в печати как внутри страны, так и за рубежом. Богатый цифрами и графиками, он производил впечатление обоснованного документа, следуя указаниям которого через несколько лет можно добиться истинной независимости и благосостояния. План выглядел весьма привлекательно для многих бирманцев, ибо обещал улучшить жизнь, создавал иллюзию построения мирного государства без партийной борьбы, несправедливости, угнетения. Для его осуществления государство обращалось к патриотическим чувствам бирманцев.

Наиболее быстрые и очевидные успехи в выполнении плана были достигнуты именно в той его части, где говорилось об инициативе местных органов власти и населе-ния. Успехи стимулировались также призами для наиболее активных деревень, соревнованием, разгоревшимся между деревнями. По официальным данным, за первые два года осуществления «Пидоты» было построено около 2 тыс. местных дорог и мостов, 1700 колодцев, 1500 водохранилищ, более 3300 деревенских школ и 400 читален.

Однако строительство читален и восстановление местных ирригационных систем, хотя и имело значение для экономики, не было главным. Основными оставались земельный вопрос и производство риса. Рис был не только главным продуктом питания, но и важнейшим источником поступления иностранной валюты. Без увеличения экспорта риса все планы индустриализации оставались не более чем планами.

Первоначальной задачей в рисоводстве было достижение довоенного уровня производства и подъем залежных земель, брошенных крестьянами во время оккупации и гражданской войны. Для осуществления этого вскоре после принятия плана была создана Корпорация   развития, а несколько позже организованы сельскохозяйственные банки. Корпорация развития и банки должны были регулировать расходование средств на развитие экономики, а также давать крестьянам ссуды на подъем целины, расширение посевных площадей  и выращивание новых культур: земляного ореха, хлопка, сахарного тростника и т. д. В обязанности Корпорации входило также обеспечение земледельцев семенами и техникой и обучение  их новым агротехническим приемам.

Проблема расширения производства была тесно связана с насущными земельными реформами. Здесь правительство оказалось в сложном положении, и политика его отличалась двойственностью. Когда речь шла о помещиках-абсентеистах, индийских ростовщиках и т. п., правительство выступало на стороне крестьян не только на словах, но и на деле, тем более что почти все индийцы покинули Бирму во время войны   и мало кто из них вернулся обратно после 1945 г. Еще в 1950 г. правительство Бирмы наотрез отказалось удовлетворить просьбу четтьяров о пересмотре суммы компенсации за национализированную землю. Сумма компенсации осталась на уровне двенадцатилетней    ставки земельного налога с данного участка (четтьяры просили увеличить ее втрое) и платилась лишь в неконвертируемой валюте — бирманских чжа, т. е. выплата носила в значительной степени символический характер. Часть этой земли к началу 50-х годов находилась во владении крестьян, занявших ее во время японской оккупации, часть была заброшена, часть попала в руки местных помещиков, которые были влиятельной силой в Социалистической партии и активно поддерживали Лигу в гражданской войне. Поэтому, с одной стороны, правительство, которое неоднократно афишировало готовность передать землю тем, кто ее обрабатывает, вынуждено было к каким-то действиям, тем более что отсутствие их подтверждало правильность антиправительственной позиции повстанцев. С другой стороны, эти действия неизбежно вызвали бы отрицательную реакцию со стороны помещиков. И даже наличие благих намерений части АЛНС не могло преодолеть ни объективных трудностей, ни силы оппозиции реформе.

В результате в плане «Пидота» и в последующих выступлениях членов правительства наступление новой эры для крестьян растягивалось на 10 лет (1953–1963). Было объявлено, что на первом этапе необходимо, подготовить и обучить административный персонал, который будет руководить распределением земли, затем следует избрать земельные комитеты, не находящиеся под партийным контролем. После этого каждая семья получит по 10 акров (4 га) земли (столько, сколько обрабатывается одной упряжкой волов). Крестьянские семьи будут объединены в кооперативы, получающие кредиты и семена от государства. К 1955 г. должно быть перераспределено в общей сложности 10 млн. акров, а к 1962 г. миллион крестьянских семей будет объединен в 50 тыс. кооперативов.

В действительности аграрная реформа проходила совсем иначе, чем декларировалась. В 1953–1954 гг. ее проведение было начато в восьми небольших районах, и к концу 1955 г. в общей сложности было распределено всего 6 % намечавшихся к перераспределению земель. К примеру, в районе города Амарапура реформа проводилась в 24 деревнях. В ноябре 1953 г. было объявлено о выборах в земельные комитеты. Однако ни в одной из деревень комитеты не были выбраны в полном составе и не представляли крестьян — во главе их стали местные администраторы из АЛНС. Сначала из числа перераспределяемых земель были изъяты земельные владения менее 50 акров, затем земли, принадлежащие буддийским монастырям и организациям. В результате перераспределялась лишь треть земель, причем большей частью даже в экспериментальных районах лишь подтверждались права мелких владельцев. Арендаторы в среднем получали не более 3 акров на семью, что не давало возможности прокормиться. Вопросы создания кооперативов в подавляющем большинстве экспериментальных деревень были отложены и забыты, и бирманские помещики через родственников, подставных лиц и с молчаливого согласия руководителей земельных комитетов остались фактическими собственниками крупных земельных владений.

Благоприятные погодные условия в 1952/53 г. и спрос на рис на внешнем рынке улучшили положение в сельском хозяйстве. Площади под рисом приблизились к довоенным, а урожай риса достиг 5740 тыс. т (в 1938/39 г. он составлял 8050 тыс. т). В первые годы независимости Бирма могла экспортировать несколько более 1 млн. т риса, и до 1953 г. ее доходы от продажи риса постоянно росли ввиду роста цен, особенно в связи с корейской войной. Однако с 1953 г. цены на рис на мировом рынке покатились вниз и Бирма с трудом продала затоваренный рис по сниженным ценам. В результате доходы в валюте от продажи риса в 1953/54 и 1954/55 гг. составили лишь 80 % от доходов в 1952/53 г. Выполнение плана «Пидота» оказалось под угрозой.

Трудности возникли и в области промышленности, ибо выполнению планов препятствовали как продолжавшаяся гражданская война, так и катастрофическая нехватка национальных кадров. Обращение правительства к иностранным фирмам (что выразилось в первую очередь в создании смешанных компаний вместо прежде целиком английских «Бирма Корпорейшн» и «Бирма Ойл») не принесло желаемых результатов. Если в 1952 г. добыча нефти составляла менее 10 % довоенной, то к 1955 г. она не превышала 15 %. Практически не увеличивалась добыча олова и других цветных металлов: рудники большей частью оставались в зоне деятельности каренских повстанцев.

Трудности в выполнении плана «Пидота», сказавшиеся уже в первые два года, заставили многих бирманцев обратить внимание на деятельность американских экспер-тов, представлявших доклады, на основе которых и были разработаны планы промышленного развития.

Многочисленные эксперты (стоимость помощи которых оценивалась правительством США в миллионы долларов ежегодно) проникали во все области бирманской экономики и составляли многочисленные, часто невыполнимые в бирманских условиях планы. В Бирме все шире распространялось мнение, что эти советники преследуют цели, не имеющие ничего общего с интересами Бирмы. Недоверие к американским плановикам увеличивалось с ростом сомнений в том, что «Пидота» — панацея от экономических и социальных бед.

В АЛНС и Социалистической партии лишь незначительное меньшинство хотело или могло признаться в том, что Бирме следует стать союзником США. Большинство членов этих организаций отражало демократические и националистические взгляды слоев бирманского общества. Поэтому явный переход Бирмы в западный лагерь никак не способствовал бы популярности правительства. Даже правая оппозиция предпочитала играть на националистических чувствах избирателей, обвиняя правительство Лиги в сговоре с американцами. Любое открытое выступление правительства либо в пользу американской помощи, либо в поддержку американской политики вызывало резкую реакцию в парламенте. Наиболее твердую антиамериканскую позицию занимала Рабоче-крестьянская партия Бирмы. Правительство Лиги было вынуждено учитывать антиимпериалистические тенденции в бирманском обществе. В любой критический момент правительству пришлось бы выбирать между американской поддержкой и общественным мнением. Такой кризис в бирмано-американских отношениях наступил с началом гоминьдановского вторжения в Бирму.

6. Гоминьдановская агрессия

Первые гоминьдановские части появились на территории Бирмы в конце 1949 г., с падением гоминьдановского режима в Южном Китае. Отступившие через границу отряды под командованием генерала Ли Ми обосновались в северо-восточных горных районах. В то время, в разгар гражданской войны, начало вторжения прошло почти незамеченным. Однако уже в июле 1950 г., с ликвидацией угрозы повстанцев Рангуну, бирманские части оттеснили китайский отряд к границе. Отступив в горы, гоминьдановцы получили подкрепления, оборудовали посадочные площадки, наладили связь с Тайванем и начали рекрутировать в свои ряды молодежь из местных племен. К апрелю 1951 г. общая численность гоминьдановских войск достигла уже 4 тыс. человек. Предпринятое этим отрядом вторжение в Юньнань провалилось, и в июле гоминьдановцы вновь отступили в горы. Следующую попытку вторжения в Китай гоминьдановцы предприняли в 1952 г. К тому времени их насчитывалось в Северо-Восточной Бирме более 12 тыс. Попытка вновь была неудачной, и разгром, учиненный гоминьдановцам Народно-освободительной армией Китая, был таков, что надежды на реванш пришлось полностью оставить. С этого момента гоминьдановские части перестали рассматривать оккупированные районы Бирмы лишь как базу для нападения на КНР и прекратили называть себя «освободительной армией». Они решили остаться здесь надолго, начали облагать налогами местное население, проводить рекрутские наборы и наладили регулярное воздушное сообщение с Тайванем через Таиланд. С Тайваня поступали оружие, боеприпасы и даже американские инструкторы: военный очаг на южной границе КНР в разгар войны в Корее был выгоден США. Во второй половине 1952 г. владения гоминьдановиев охватывали значительную часть шанских княжеств и доходили до реки Салуин. Отдельные подразделения гоминьдановских войск появились в окрестностях Бамо и Мьичины, а на юге наметился их союз с частями КНОО.

Раньше, чем правительство, опасность гоминьдановской угрозы поняли коммунисты, которые предложили народным добровольцам и партии «Красный флаг» вступить в союз для совместных действий против гоминьдановской агрессии. В результате 1 октября 1952 г. было подписано «Соглашение о тройственном союзе». Однако правительство Лиги никак не откликнулось на призыв компартии, считая повстанцев куда более опасным врагом, нежели гоминьдановцев, и не желая обострять отношения с США. До самого конца 1952 г. Рангун относился к существованию гоминьдановской армии весьма спокойно, и переход гоминьдановцев к активным действиям оказался для Лиги неожиданным.

4 января 1953 г., в день независимости Бирмы, гоминьдановские дивизии начали активное наступление на города шанских княжеств. К середине февраля гоминьдановцы вместе с частями каренов подошли к Таунджи и осадили Лойко. Лишь в начале марта бирманская армия смогла подтянуть достаточно сил, чтобы остановить продвижение гоминьдановцев и перейти в наступление. Три бирманские бригады отбросили противника от Лойко и Таунджи, причем после ожесточенного сражения, разыгравшегося на реке Салуин, победившие бирманцы обнаружили среди убитых тела американцев. Это доказательство участия США в гоминьдановской агрессии, как и захват новейшего американского оружия, вызвали резкую реакцию в Бирме. Правительство Лиги не могло игнорировать всеобщее возмущение, и в то время как гоминьдановские войска с боями отступали на восток, Бирма обратилась в ООН с жалобой на гоминьдановцев. Генеральная Ассамблея рекомендовала вывести китайские войска из Бирмы мирным путем. К октябрю 1953 г., после длительных переговоров в Бангкоке, было достигнуто соглашение об эвакуации 2 тыс. гоминьдановцев. Но в это число были включены в основном раненые, больные, насильно мобилизованные в армию шаны и т. и Сданное при эвакуации оружие также оказалось вышедшим из строя. Не было секретом, что основная, наиболее боеспособная часть гоминьдановцев осталась в Бирме.

Убедившись в этом, бирманская армия возобновила наступательные действия, в ходе которых лучшие части гоминьдановцев были в 1954 г. разгромлены. Однако, по подсчетам наблюдателей, генерал Ли Ми все еще обладал шеститысячной армией и регулярно продолжал получать подкрепления и оружие с Тайваня, без чего он не мог бы продолжать войну. После июня — июля 1954 г. гоминьдановцы уже не пытались штурмовать города, но даже после очередного бирманского наступления в апреле — мае 1955 г. их войска, разделившись на небольшие отряды и отступив в горы, сохранили контроль над некоторыми труднодоступными районами, где они собирали дань с деревень, торговали контрабандным опиумом и изготовляли фальшивые деньги.

Возмущение широких слоев бирманской общественности разбоем гоминьдановцев уже вскоре после начала боев переросло в возмущение политикой США. Действия американского правительства, продолжавшего войну в Корее, увеличившего военную помощь Франции в Индокитае и решившего защищать с помощью американского флота Тайвань в надежде на реставрацию режима Чан Кай-ши, не оставляли сомнений в том, что гоминьдановцы остаются наиболее верными союзниками США в Азии. Последовавшие заявления США и Тайваня о том, что они не имеют никакого отношения к действиям в Бирме частей генерала Ли Ми, в то время как факты говорили об обратном, поставили бирманское правительство перед необходимостью пересмотреть политику по отношению к США. Результатом этого стало заявление Бирмы от 17 марта 1953 г. об отказе от американской помощи.

Еще раньше бирманское правительство пришло к решению о расширении связей с социалистическими странами, что выразилось в посещении СССР экономической делегацией Бирмы в апреле 1962 г., а также в посещении СССР и КНР Такин Тином, президентом Всебирманской крестьянской организации, для ознакомления с опытом социалистических стран в области сельского хозяйства.

С ликвидацией серьезной угрозы гоминьдановского нашествия к маю 1954 г. распался «тройственный союз» повстанцев и их силы, и без того уступавшие правительственным, вновь оказались разрозненными, что дало Лиге важные преимущества. В ходе военных операций 1954–1955 гг. бирманская армия нанесла ряд поражений каренским повстанцам и перешла в наступление против коммунистов. Возможность действовать против повстанцев поодиночке, не опасаясь, что другие группы придут к ним на помощь, сильно облегчала действия правительственных войск.

В конце 1954 г. бирманская армия заняла города Ракхайна (Аракана) и разгромила основные силы араканских мусульманских сепаратистов — муджахидов. В начале 1955 г. началось новое наступление бирманской армии против КНОО, активизировавшей диверсионные действия на железной дороге Рангун — Мандалай. После трудных и затяжных боев в горах правительственные части смогли взять штурмом центр каренских повстанцев Папун.

К концу 1955 г. основные противники Лиги были разбиты и оставили все крупные населенные пункты. Отныне повстанцы могли контролировать лишь горные и лесные районы и были вынуждены перейти к чисто партизанским действиям, не могущим принести военного успеха. В этих условиях многие повстанцы, устав от многолетней войны и потеряв надежду на победу, складывали оружие и возвращались к мирной жизни.

К началу 1955 г. число сдавшихся в плен повстанцев самого различного толка достигло 25 тыс. Помимо необходимости обеспечить их работой (а многие из сдавшихся в плен умели лишь воевать) правительство полагало, что следует обеспечить какой-то надзор над бывшими противниками, дабы они не попали под влияние левых сил в городах. С этой целью некоторая часть постанцев была включена в регулярную армию, а большинство — в специально созданную Реабилитационную бригаду, полувоенную строительную организацию, дислоцированную на окраине Рангуна. Бригада находилась под контролем Лиги и насчитывала в 1955 г. 10 батальонов. Лига предполагала в будущем, если возникнет необходимость, использовать Реабилитационную бригаду в качестве собственной армии.

7. Проблемы экономического развития Бирмы в середине 50-х годов

К середине 50-х годов острота проблемы гражданской войны в Бирме ослабла, хотя правительство контролировало далеко не всю территорию страны и в некоторых районах уже в течение нескольких лет власть повстанцев никем не оспаривалась. Стабилизации положения способствовали не только успехи правительственных войск, но и определенные экономические достижения. В 1950–1955 гг. многие промышленные объекты были восстановлены, велось строительство новых. В то же время правительству пришлось столкнуться с целым рядом экономических трудностей.

Многие объекты не оправдали возлагающихся на них надежд. В несколько раз была превышена проектная стоимость строительства нового аэродрома в Мингаладоне, сооружавшегося датской фирмой под наблюдением американских экспертов. Текстильная фабрика, построенная с помощью американских экспертов и оборудованная японскими и американскими станками, оказалась экономически невыгодной, так как машины не были приспособлены для бирманского хлопка и пришлось ввозить его из США. Экономические прогнозы американских экспертов, на основе которых была принята программа развития, базировались, в частности, на том, что цена риса на мировом рынке не опустится ниже 50 ф. ст. за тонну. Однако уже в конце 1954 г. обнаружилось, что эту цену бирманский рис на мировом рынке не получит. С декабря правительство прекратило закупки риса и цена на него внутри страны резко упала, что ударило в первую очередь по земледельцам. Наконец, часть затоваренного риса была продана Индии, однако из полученной при сделке цены в 50 ф. ст. за тонну 15 ф. ст. перечислялись Индии в погашение бирманского долга, уплата которого была одним из условий получения независимости в 1947 г. Таким образом, практически Бирма продавала рис из расчета 35 ф. ст. за тонну, и, несмотря на это, к началу 1955 г. на складах Бирмы скопилось 700 тыс. т непроданного риса.

Ухудшение конъюнктуры на мировом рынке усугублялось недостатками в системе управления сельским хозяйством, охваченной, как и другие области государственного аппарата, жестокой коррупцией. Проверка деятельности Государственного управления сельскохозяйственной торговли обнаружила астрономическую недостачу средств и нехватку на складах 200 тыс. т риса. Коррупция и бюрократизм в системе закупок сельскохозяйственных продуктов приводили к тому, что крестьяне предпочитали продавать рис частным посредникам, и жизненный уровень крестьянства никак не мог достичь довоенного. Попытки сдержать рост коррупции и обуздать спекуляцию приводили на практике лишь к созданию все новых управлений и проверочных комиссий.

Ввиду резкого сокращения валютных запасов правительство пошло на свертывание программы развития. Строительство ряда объектов, начавшееся по плану «Пидота», было законсервировано. Кроме того, была сделана попытка ввести режим экономии. В марте 1955 г. было объявлено о сокращении вдвое всех импортных ли-цензий, что привело лишь к вспышке спекуляции и резкому увеличению ввоза товаров, не облагавшихся лицензиями. Тогда запрещение на импорт было распространено и на эти товары. Одновременно правительство увеличило долю бирманских торговцев в импорте: так, доля бирманцев в импорте текстиля не должна была опускаться ниже 88 %. Однако протекционистские шаги, направленные на укрепление национальной буржуазии, не были до конца эффективны, ибо многие бирманские импортеры стали лишь подставными лицами для иностранных фирм. Страдал от этого в первую очередь потребитель, потому что отныне он должен был обеспечивать прибыли как торговцам, так и посредникам. За весну 1955 г. цены на товары широкого потребления выросли в несколько раз и реальный курс чжа резко упал.

Насущные проблемы экономического и политического развития Бирмы заставили бирманское правительство внести коррективы в свою внешнюю политику. Если раньше основными контрагентами Бирмы были страны Британского содружества, а также США, то теперь Бирма пошла на расширение международных связей. К этому толкала также и внутренняя обстановка. Правительство АЛНС стремилось расширить свою опору внутри страны и искало новых путей подавления как легальной, так и вооруженной аппозиции. В выступлениях У Ну все большее место стали занимать внешнеполитические проблемы нейтралитета и сотрудничества с социалистическими странами. Эти выступления отражали демократические, антиимпериалистические тенденции в бирманском обществе, в том числе среди членов АЛНС.

Расширение связей Бирмы с другими странами, как неприсоединившимися, так и социалистическими, было очевидным шагом к укреплению государственной и до-стижению экономической независимости страны, и он приветствовался и левой оппозицией, и значительной частью национальной буржуазии. Таким образом, в середине 50-х годов совокупность политических и экономических причин привела к изменению внешнеполитического курса Бирмы.

В 1955 г. торговые миссии Бирмы посетили ряд стран Европы и Азии, заключая контракты на продажу риса. В ходе переговоров определился новый тип торговых соглашений: Бирма заключила ряд бартерных сделок, при которых в обмен на рис получала либо товары и оборудование, либо экономическую помощь, не связанную с политическими обязательствами. Были подписаны договоры с Филиппинами об обмене риса на сахар, с Индонезией — о поставках риса в обмен на сахар, кофе, копру, перец и т. д. Впервые были заключены договоры с социалистическими странами. КНР согласилась приобрести 150 тыс. т риса в обмен на пряжу и другие товары, был подписан договор с Югославией о ежегодной поставке 50 тыс. т риса в обмен на товары и техническую помощь. Наконец, Советский Союз согласился купить 150–200 тыс. т риса в счет поставки Бирме станков, оборудования и других товаров.

В то же время Бирма уладила вопрос о репарациях с Японией. В огличие от других оккупированных во время войны азиагских государств Бирма согласилась на меньшую, чем было ранее установлено, сумму репараций, однако выплата их должна была начаться немедленно как в виде поставок японских товаров, так и путем предоставления различных форм технической помощи на сумму 20 млн. долл. ежегодно. Это соглашение оказалось весьма выгодным для Японии, так как позволило японским промышленникам вернуться на бирманский рынок. Более широкая внешнеполитическая ориентация и внутренняя стабилизация в Бирме дали возможность бирманскому правительству пойти на некоторые шаги, направленные против остатков зависимости от Великобритании. Был расторгнут договор об английской военной миссии и ликвидированы преференциальные тарифы для товаров, ввозимых из стран Британского содружества. Это позволило японским коммерсантам занять первое место среди поставщиков текстиля в Бирму и от-теснить находившихся ранее в более выгодном положении индийских торговцев.

Несмотря на изменение внешнеэкономической политики, борьбу с коррупцией и бюрократизмом (которая так и не дала ожидаемых результатов), создание новых управлений и контрольных комиссий, сокращение импорта, режим экономии и т. д., экономическое положение Бирмы оставалось нелегким. Летом 1955 г. правительству Лиги пришлось фактически отказаться от претворения в жизнь плана «Пидота». После многочисленных заседаний было решено отказаться от тех объектов, строительство которых еще не начиналось. Вместо престижного восьмилетнего плана был выработан четырехлетний план на 1956/57—1959/60 гг., который был значительно скромнее, чем программа «Пидота» и планы, разработанные американскими советниками. Из запланированных 196 объектов было изъято 85 (завершен в конце концов был лишь 31 объект).

Понимая, что Бирма нуждается во внешней помощи и при определенных условиях готова принять ее, и зная, что среди бирманских политиков и в деловых кругах существуют сторонники сближения с США, американцы взяли на себя инициативу восстановить свой престиж и позиции в стране, являющейся «задними воротами в Ки-тай». 26 февраля 1955 г. Бирму посетил государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес. Формально причиной его краткого визита было разъяснение бирманским лидерам политики СЕАТО (от участия в котором Бирма отказалась) и выяснение позиции Бирмы на предстоящей Бандунгской конференции. В ходе встречи Даллеса с У Ну обсуждались также вопросы возобновления американской помощи. Летом того же года У Ну посетил США, где был встречен на самом высоком уровне, и выступил на совместном заседании обеих палат конгресса с разъяснением политики неприсоединения. Несмотря на вза-имные уверения о стремлении к миру и взаимной терпимости, переговоры о возобновлении помощи проходили в сложной атмосфере, так как У Ну желал получить помощь без явных политических условий и не мог обещать взамен изменения политики Бирмы по отношению к социалистическим странам. Последовали затяжки с амери-канской стороны, что вызвало ответный шаг Бирмы, направившей торговую делегацию в Индию, где бирманцам удалось добиться принципиального согласия на большой заем. В то же время Бирма продолжала переговоры с социалистическими и нейтральными странами.

Поняв, что политическое давление на Бирму результатов не даст и дальнейшие оттяжки с предоставлением помощи могут привести лишь к укреплению связей Бирмы с социалистическими странами, не требовавшими никаких политических обязательств, США пошли на заключение соглашения 1956 г. об экономической помощи. Однако она выразилась не в предоставлении долларового займа, в чем была заинтересована Бирма для покрытия дефицита торгового баланса, а в продаже Бирме продовольственных излишков и хлопка на бирманскую валюту. Это соглашение (в общей сложности Бирма должна была получить по нему и последующим соглашениям товаров на 40,7 млн. долл.), хоть и покрыло часть бирманского спроса на товары широкого потребления, далеко не удовлетворило Бирму, так как эти поставки давали США возможность влиять на бирманскую экономику, создавая конкуренцию с другими поставщиками этих же товаров и в некоторых случаях даже препятствуя развитию национального производства. В дальнейшем экономическая помощь США выражалась также в предоставлении Бирме займов и других форм помощи.

К концу 1955 г. наиболее острый этап экономического и валютного кризиса был преодолен, однако кардинальные вопросы социального и экономического развития не были решены, и положение в стране продолжало оставаться напряженным. Внутренние противоречия постепенно накапливались, легальная оппозиция Лиге росла как справа, так и слева. Падение авторитета и влияния АЛНС обнаружилось во время выборов 1956 г.

8. Политическая борьба в 1954–1956 гг.

За несколько лет, прошедших со дня достижения независимости, в ьирме ооразовалась категория профессиональных политиков, живущих на доходы от политиче-ской деятельности. Почти все они входили в Лигу, составляя ее центральные и местные органы, заполняя государственный аппарат и парламент. Несмотря на сравнительно скромное жалованье, которое получали парламентарии и представители лиги на местах, за годы господства АЛНС они настолько вросли в свои кресла, что не представляли иной жизни. В бирманских условиях это способствовало коррупции, ибо все, начиная от помещиков и торговцев, желавших приоорести привилегии или лицензии, и кончая представителями крупных иностранных корпорации, желали заручиться поддержкой того или иною министра, чиновника или члена парламента. Уже в 1951 г. У Ну признавал, что за первые три года независимости было раскрыто около 500 случаев коррупции, которые обошлись стране в 16 млн. чжа. Образование специального ьюро расследований не смогло изжить продажности чиновников, причем в Бирме существовало убеждение, что бюро, преследуя рядовых чиновников, куда либеральнее относится к видным членам Лиги. В 1954 г. в темной сделке с рисом было замешано имя одного из руководителей Лиги и лидеров Социалистической партии — У Чжо Нейна. В конце 1954 г. У Ну посвятил многие выступления этой больной теме, ибо продажность чиновников и политиков сильно подрывала авторитет Лиги и была серьезной помехой в экономическом развитии. Теме борьбы с коррупцией была посвящена и конференция АЛНС в мае 1955 г. Более того, была назначена комиссия по чистке Лиги от примкнувших к ней темных дельцов и честолюбцев, стремившихся использовать в своих целях неограниченную власть, которой пользовалась АЛНС. Недовольство Лигой начало проявляться и в армии, где часть молодых офицеров, а также некоторые высшие командиры высказывали разочарование деятельностью правящей элиты, отошедшей от заветов Аун Сана. Паллиативные меры, принимавшиеся правительством, не могли спасти положения: должности, лицензии, подряды, распределение иностранных займов — все это продавалось и покупалось.

Руководство Лиги сознавало, что приближавшиеся всеоощие выборы могут не принести Лиге безусловной победы, как было ранее.

Состоявшиеся в феврале 1955 г. муниципальные выборы в Рангуне стали пробой сил как для Лиги, так и для оппозиции. Оппозиционные партии согласились на время забыть о разногласиях и объединились в Патриотический союз. На политической арене вновь появился Ба Мо, не выставлявший своей кандидатуры, но выступивший с левой платформой «народной демократии». К Союзу присоединились даже крайне правые политики, пытавшиеся под его знаменами получить голоса бирманских избирателей, которые в массе отрицательно относились к союзу с Западом и укреплению позиций частного капитала. В целом же Союз отражал настроения мелкой буржуазии, части рабочего класса и городской интеллигенции.

Лига бросила в Рангун все свои силы, организуя митинги, вывешивая красные знамена и транспаранты, избрав в качестве предвыборного символа портрет Аун Сана, обрабатывая буквально каждого избирателя. Сотрудники Лиги контролировали все избирательные участки. В результате победа АЛНС была, как и прежде, подавляющей. Из 35 мест в муниципальном совете Лиге достались 33. Однако за этими цифрами скрывались и тревожные данные: за объединенную оппозицию голосовало 29 % принявших участие в выборах, в то время как многие имевшие право голоса не были зарегистрированы или не явились на избирательные участки. Одним из двух кандидатов оппозиции, победивших на выборах, был брат Аун Сана Аун Тан, порвавший с Лигой. Тем не менее результаты выборов в Рангуне вселили уверенность в руководителей АЛНС, и они спокойно ожидали всеобщих выборов, назначенных на апрель 1956 г.

Уверенность в победе обострила борьбу внутри самой Лиги. Начался дележ выгодных мест между соперничающими лидерами и организациями, входившими в АЛНС. Основными соперниками выступали социалисты, уже не в первый раз желавшие полностью подчинить себе АЛНС, и Всебирманская крестьянская организация, надеявшаяся укрепить свои позиции в правящей коалиции за счет голосов крестьян. Однако ни те ни другие не осмеливались открыто выступать против У Ну и его бли-жайшего окружения, ибо в значительной степени влияние Лиги зиждилось на его личной популярности.

Несмотря на поражение оппозиции на рангунских муниципальных выборах, левые силы, перегруппировавшись, организовали новый союз — Национальный объединенный фронт (НОФ), основной силой которого была Рабоче-крестьянская партия. Правые силы страны объединились в Бирманский национальный блок (БНБ).

Всего АЛНС выставила 220 кандидатов сравнительно с 300 кандидатами оппозиционных блоков и независимых. Как и за год до этого, выборам сопутствовала мобилизация избирательной машины Лиги, вложившей большие средства в агитационную кампанию и контролировавшей все местные органы власти.

Результаты голосования в столице, казалось, подтверждали самые смелые расчеты АЛНС: все девять мест в Рангуне остались за Лигой. Лидеры Лиги — У Ну, У Ба Све и У Чжо Нейн — были избраны уверенным большинством голосов. Однако куда менее обнадеживающими были известия о ходе выборов в сельской местности. Начали поступать сообщения о серьезных потерях, понесенных Лигой. В общей сложности из 240 мест в парламенте 145 досталось Лиге, НОФ получил 47 мест, остальные мандаты пришлись на долю БНБ и независимых. Несмотря на то что Лига сохранила за собой контроль в парламенте, оснований для оптимизма не было: в то время как за Лигу голосовало 1 743816 избирателей, НОФ набрал 1 139286 голосов — разрыв был не так велик, как можно было бы заключить по числу избранных парламентариев.

Реальной причиной падения авторитета Лиги было разочарование избирателей в ее деятельности, усталость от продолжавшейся гражданской войны и неудач в области экономики, недовольство профессиональными политиками Лиги, НОФ же выступил с программой немедленного заключения мира с повстанцами и реальных демократических преобразований в стране. Эта программа была понятна избирателям и отвечала их действительным стремлениям.

После выборов социалисты вновь сделали попытку воспользоваться обстановкой и оттеснить от руководства Лигой и правительством своих соперников. Главным препятствием на пути к этому был У Ну, на которого социалисты не осмеливались нападать публично, но которого они на закрытых заседаниях Высшего совета Лиги обвиняли в провале на выборах. К этому прибавлялись также личные разногласия и неприязнь, давно копившиеся между У Ну и лидерами социалистов. В создавшихся условиях У Ну вторично пошел на тактический маневр: как и в разгар гражданской войны, он объявил о своем уходе от руководства страной, по крайней мере временно, для того чтобы заняться оздоровлением Лиги и подготовить себе достойного преемника. Возможно, У Ну решил отмежеваться от провалов в деятельности Лиги и, предоставив власть социалистам, дать им возможность дискредитировать себя в глазах широких масс. Социалисты со своей стороны полагали, что уход У Ну позволит им, даже если он впоследствии вернется к политической деятельности, укрепиться в руководстве Лиги настолько, что власть У Ну по возвращении будет номинальной.

5 июня 1956 г. У Ну покинул пост премьер-министра, оставшись президентом АЛНС. Лига ограничила его «отпуск» одним годом.

С уходом У Ну премьер-министром стал У Ба Све, сохранивший за собой пост министра обороны. Два других лидера социалистов, У Чжо Нейн и Такин Тин, стали заместителями премьера. Третьим заместителем был назначен шанский князь Сао Кун Чо. Заместители премьера одновременно держали в руках важные министерские портфели: иностранных дел, национальной экономики и социальных служб. Сосредоточение ключевых постов в руках социалистов не ликвидировало имевшихся разногласий, а действия социалистов по оттеснению сторонников У Ну ускорили начало открытых «боевых действий». У Чжо Нейн первым перешел в наступление, опубликовав письмо к У Ну, в котором он обвинял президента Лиги в подрыве единства социалистов и в попытках удалять их из руководства АЛНС. У Ну не медлил с ответом: он заявил, что обвинения У Чжо Нейна — вымысел и напомнил, что У Чжо Нейн был замешан в незаконной сделке с рисом в 1954 г.

Новый источник раздоров возник и в самой Социалистической партии, которая не была единой ни в классовом, ни в организационном отношении. Она объединяла политические группировки весьма различного направления, и их лидеры враждовали между собой. В этой борьбе внутри партии был очень силен личный элемент — тщеславие и стремление к господству отдельных лидеров.

У Чжо Нейн возглавлял группу «образованных», представлявшую интересы верхушки национальной буржуазии. Политика этой группы находила выражение в выступлениях за индустриализацию Бирмы, за превращение ее в современное экономически независимое государство. За этим скрывалось стремление укрепить пози-ции национальной торгово-промышленной буржуазии. Вместе с тем «образованные» держали в руках бирманские профсоюзы и оказывали определенное влияние на рабочее движение.

Фракция «необразованных», возглавлявшаяся Такин Тином, представляла интересы имущих слоев деревни и контролировала Всебирманскую крестьянскую организацию. Лидеры ее выступали за преимущественное развитие сельского хозяйства, полагая, что Бирма должна оставаться сельскохозяйственной страной. Они объявляли индустриализацию преждевременной и разорительной для страны.

За различием позиций этих двух фракций скрывались интересы различных слоев национальной буржуазии, а также личное соперничество между Такин Тином и У Чжо Нейном и их приверженцами, потому что победа любой из фракций значила также и дележ административных постов и возможность приблизиться к государственной кормушке. С приходом к власти социалистов эти разногласия резко обострились и лидеры социалистов обрушились с упреками друг на друга. В различных районах Бирмы со-перничество «образованных» и «необразованных» привело к кровавым столкновениям между их сторонниками и к дальнейшему расколу партии. Возможно, У Ну предвидел возникновение такой ситуации и в начавшемся конфликте, не связывая себя формально с той или иной фракцией социалистов, в действительности поддерживал определенные связи с Такин Тином и «необразованными», так как его личные отношения с У Чжо Нейном исключали возможность примирения. Помимо этого У Чжо Нейн, как политический деятель, был значительно более крупной фигурой, нежели Такин Тин, и стремился к неограниченной власти в Бирме. Третий лидер социалистов, председатель исполкома партии У Ба Све, был связан с У Чжо Нейном давнишними личными и партийными отношениями, однако предпочитал до поры до времени не обострять отношений с «необразованными».

В этой обстановке бирманская армия пока оставалась вне политики, хотя ситуация, сложившаяся в стране, беспокоила ее руководителей. С одной стороны, в ар-мии, выросшей и усилившейся в ходе борьбы с повстанцами, были сильны антикоммунистические настроения, и образование Национального объединенного фронта — левой организации, выступавшей за немедленное прекращение гражданской войны мирным путем и демократизацию общественной жизни, — вызвало неодобрение части офицерства. С другой стороны, националистически настроенная основная масса офицерства была разочарована в деятельности Лиги, отрицательно относилась к коррупции и политическим махинациям ее функционеров и стремилась к созданию такого режима, который мог бы установить в Бирме твердую власть, руководствующуюся интересами страны в целом.

9. Обстановка в Бирме в 1957–1958 гг.

По мере того как подходил к концу «отпуск» У Ну, «образованные» социалисты начали принимать меры к тому, чтобы не допустить его возвращения на пост премьер-министра. Подготовка к этому шагу велась негласно, так как авторитет У Ну в Бирме не позволил бы социалистам воспрепятствовать возвращению У Ну официально.

В начале 1957 г. на узком совещании «образованных» было решено сохранить за У Ну должность постоянного президента АЛНС и не «обременять» его впредь постом премьер-министра. В это время У Ну был на Цейлоне, где присутствовал на торжествах, посвященных 2500-летней годовщине со дня рождения Будды. Поездка имела пропагандистский характер, ибо должна была поднять авторитет У Ну как защитника буддийской религии   По возвращении в Рангун У Ну был немедленно информирован о решении «образованных» Такин Тином и Такин Чжо Дуном — лидерами «необразованных» социалистов Новость заставила президента АЛНС поспешить с возвращением из «отпуска», и У Ну заявил о своем намерении раньше намеченного срока вернуться к исполнению обязанностей премьера. Заручившись поддержкой фракции    Такин Тина,    У Ну собрал    парламент,   должный утвердить его решение. Застигнутые врасплох,  «образованные» социалисты не посмели возражать против возвращения У Ну, и У Ба Све занял, как и прежде пост заместителя премьер-министра.

После этого отношения У Ну с фракцией У Ба Све — У Чжо Нейна еще более обострились. Исчезли даже внешние признаки единства Лиги. Кроме того, У Ну начал подозревать командование армии в поддержке У Чжо Нейна. Что же касается лидеров социалистов то им лишний раз стало ясно, что Социалистическая партия как организация недостаточно сплочена и едина и в нужный момент на нее трудно будет опереться Поэтому сразу после возвращения У Ну к власти У Ба Све отправился в Тенассерим для реорганизаци местных отделении партии, что было воспринято У Ну как еще одно до-казательство подготовки социалистов к перевороту

Ни временная отставка У Ну и правление социалистов, ни возвращение У Ну к власти не принесли с собой коренных изменений в политике и экономическом поло-жении Бирмы. Классовая принадлежность и социальная база правительства и парламента оставались в целом теми же, а неустойчивость социальных сил, на которые опирались ведущие бирманские политики, и сложность обстановки в стране диктовали непоследовательность и противоречивость конкретной политики как социалистов, так и сторонников У Ну.

Если во внешней политике Бирма твердо придерживалась нейтралистских позиций и активная международная деятельность У Ну даже сделала его одним из лидеров «третьего мира», то внутренняя обстановка изменилась незначительно. Распределение земли среди неимущих крестьян шло медленно: за пять лет действия аграрного закона было отчуждено и перераспределено.1,45 млн. акров (580 тыс. га) земли среди 190 тыс. земледельцев, что затрагивало лишь малую часть бирманских крестьян. К тому же земля, полученная безземельными крестьянами, как правило, вскоре переходила в руки помещиков и ростовщиков (правда, теперь не индийских, а бирманских); сельскохозяйственные кредиты распределялись большей частью среди обеспеченных зем-ледельцев. Не имевшие оборотных средств владельцы крохотных участков зависели от погодных условий, и первый же плохой урожай лишал их земли.

Некоторый рост общего объема промышленного производства, переход промышленных предприятий в руки бирманских собственников (от 40 % в 1940 г. до 95 % в 1959 г.) и рост государственного сектора в промышленности не улучшили положения рабочего класса. Даже в Рангуне, где заработная плата была выше, чем в других местах, лишь 30 % рабочих получали зарплату, достигавшую официального прожиточного уровня. Улучшению положения рабочих мешала раздробленность рабочего движения. Все профсоюзные организации были так или иначе связаны с политическими партиями, и любому расколу в политическом движении сопутствовал раскол в профсоюзах. Сто с небольшим тысяч бирманских рабочих были объединены в четыре основные профсоюзные организации, которые соперничали между собой, выражая зачастую не интересы рабочих, а интересы политиков.

Несмотря на сокращение числа строительных объектов и отказ от плана «Пидота», некоторые из предусмотренных ранее проектов проводились в жизнь. К ним относились в первую очередь те, которые сооружались за счет иностранной экономической помощи.

Возобновление американской помощи Бирме способствовало определенному сближению Бирмы и США, ибо помимо чисто экономической США оказывали Бирме  и военную помощь, будучи удовлетворены внутренней политикой правительства АЛНС. В 1958 г. США предоставили Бирме 10 млн. долл. на закупку оборудования и вооружения для полиции, а вскоре после этого Бирма получила 35 млн. долл. на вооружение армии. Подобные соглашения помимо чисто экономических выгод для США, продававших в Бирму излишки вооружения, сковывали бирманскую армию последующей зависимостью от западной военной помощи, так как перевооружение на основе американских стандартов вызывало дальнейшую потребность в получении амуниции и запасных частей к американскому оружию и технике. Поставки оружия дали США возможность направить в бирманскую армию группу специалистов, которые должны были обучить бирманцев обращению с новой техникой.

В 1956 г. находившийся под контролем США Международный банк реконструкции и развития также предоставил Бирме крупные займы на реконструкцию Рангунского порта и развитие железнодорожного транспорта. Впоследствии США предоставили заем на строительство шоссе Мандалай — Рангун и расширение Рангунского университета. Некоторые средства предоставляли Бирме также американские фонды (в первую очередь фонд Форда), выдававшие субсидии на развитие образования и подготовку государственных служащих. Однако эта помощь носила пропагандистский характер и входила в общую систему идеологического наступления, проводимого также Информационной службой США (ЮСИС) и Бирмано-американским институтом,    которые организовали в Бирме библиотеку, издавали журнал, налаживали связи с бирманскими общественными организациями

Участие стран Британского содружества в строительстве некоторых учебных заведений, радиоцентра, завода по производству удобрений, исследовательского институ-та, и поставки этими странами дорожного оборудования и племенного скота были даже в масштабах Бирмы весьма ограниченными.

17 января 1957 г. было заключено соглашение с СССР о строительстве нескольких, так называемых подарочных объектов значительного для Бирмы масштаба. Это были Технологический институт и гостиница в Рангуне, а также больница в Таунджи, столице Шанского Государства. Советский Союз, установивший к тому времени экономические связи с Бирмой, поставляя Бирме оборудование и необходимые ей продукты в обмен на бирманский рис, предложил построить «подарочные объекты» безвозмездно. Однако правительство У Ну не пошло на принятие дара, опасаясь правой оппозиции и неблагоприятной реакции США. Достигнутое с СССР соглашение предусматривало оплату услуг и оборудования советской стороны поставками бирманского риса в качестве ответного дара Бирмы.

Помимо Советского Союза техническую помощь Бирме в этот период оказывали КНР, Югославия и другие социалистические страны.

Благоприятно развивавшиеся отношения Бирмы с социалистическими странами, включавшие обмен правительственными визитами, носили, однако, ограниченный характер и не могли оказать существенного влияния на развитие бирманской экономики.

10. Раскол АЛНС и приход армии к власти

Решающим смотром сил У Ну и его противников стала третья всебирманская конференция АЛНС (первый съезд Лиги со дня достижения независимости), со-стоявшаяся в январе — феврале 1958 г., в дни празднования десятилетия независимости. Схватка между противниками началась немедленно после открытия съезда. Сигналом к бою стали выборы генерального секретаря АЛНС, на пост которого У Ну прочил Такин Чжо Дуна, одного из лидеров «необразованных» социалистов. У Ба Све, сам претендовавший на этот пост, после яростной дискуссии согласился на компромисс: пост переходил к Такин Чжо Дуну лишь на 1,5 месяца, после чего тот должен был от него добровольно отказаться. На съезде стало ясно, что У Ну еще больше склонился на сторону «необразованных» социалистов и, нуждаясь в массовой поддержке против группы У Ба Све — У Чжо Нейна, не сможет оставаться, как прежде, «над схваткой».

В программной речи на съезде У Ну заявил, что конечная цель АЛНС состоит в том, чтобы создать «социалистическое государство», в котором «не будет капитализма». Однако далее, разъясняя политику руководства Лиги, У Ну показал, что на деле цели АЛНС не ведут ни к созданию социалистического государства, ни к ликвидации капитализма. Из речи следовало, что Лига, одобряя некоторые экономические положения теории Маркса, «отклоняет марксизм как руководящую политическую философию». У Ну почти игнорировал проблемы экономики и одной из основных причин неудач в области экономики объявил нежелание иностранных фирм вкладывать средства в развитие бирманской промышленности. Значительно большее внимание было уделено развитию образования и здравоохранения в стране, ибо в этой области в самом деле были достигнуты определенные успехи. Съезд подтвердил принципы политики неприсоедине-ния и достижения мира во всем мире.

После завершения съезда дни Лиги были сочтены и любое обострение событий в стране могло ускорить ее гибель. Последним толчком оказалась попытка правительства бороться с преступностью в Рангуне, для чего было приказано провести в городе облавы. Арестами руководил сторонник У Чжо Нейна, и в результате оказалось, что 19 из каждых 20 арестованных принадлежат к фракции Такин Тина — Такин Чжо Дуна. «Необразованные» обратились с протестом к У Ну, заподозрив его в политическом двурушничестве. Поставленный перед угрозой потерять союзников, У Ну был вынужден дать «необразованным» социалистам обещание официально поддерживать их в случае раскола Лиги, снял с поста санкционировавшего аресты министра внутренних дел, не информировав об этом ни У Ба Све, ни У Чжо Нейна, и взял министерство в свои руки. Это было открытым объявлением войны.

27 апреля 1958 г., через два дня после снятия министра внутренних дел, соперники решили разделить Лигу. 5 мая на последнем совместном заседании Высшего совета Лиги ее лидеры договорились созвать 5 июня чрезвычайную сессию парламента для обсуждения этого вопроса.

Известие о фактическом расколе Антифашистской лиги народной свободы взволновало всю Бирму. Большинству бирманцев Лига представлялась неотъемлемой частью политической жизни страны. Раздел оказался пагубным не только для АЛНС, но и для ее лидеров, в первую очередь для У Ну, ибо до этого момента, несмотря на разногласия и фракционную борьбу, он лично оставался вне подозрений. До тех пор, пока У Ну не связывал свое имя ни с одной из борющихся фракций, авторитет его был незыблем, и все попытки социалистов оттеснить его от руководства проваливались. До раскола У Ну пользовался поддержкой армии, заинтересованной в едином и сильном руководстве страной; раскол же Лиги и последовавшая за этим борьба, в которую политики пытались втянуть и армию, внушили армейскому руководству серьезные опасения за судьбу государства.

Месяц подготовки к сессии парламента ознаменовался невиданной дотоле в Бирме кампанией взаимной дискредитации противников. Пожалуй, за этот месяц авторитет бирманских политиков упал больше, чем за все предыдущие годы. Обе фракции шли на любые средства ради того, чтобы опорочить соперников. И в этой борьбе не пощадили ни У Ну, ни прошлую политику Лиги в целом.

В то время как фракция У Ну сохраняла в своих руках основные посты в Лиге и контролировала ее денежные средства (к фракции принадлежали президент, генеральный секретарь и казначей АЛНС), правительство разделилось почти поровну, а в местных организациях АЛНС и среди депутатов парламента от Лиги «образованные» социалисты имели явное преимущество. Попытка «образованных» социалистов добиться добровольного ухода У Ну с поста президента Лиги до сессии парламента не увенчалась успехом. Тогда фракция У Ба Све — У Чжо Нейна потребовала созыва Высшего совета Лиги до начала сессии, на что У Ну также не пошел, понимал, что в Совете большинство у его противников.

На июньской (1958) сессии парламента фракция У Ба Све — У Чжо Нейна внесла предложение о вотуме недоверия правительству У Ну. Все зависело от того, чью сторону примет левая оппозиция — Национальный объединенный фронт. НОФ голосовал за У Ну, выбрав из двух зол меньшее. Вотум недоверия был отклонен 127 голосами против 119, т. е. большинство было незначительным.

Видя нежелание У Ну созывать Высший совет Лиги, фракция У Ба Све — У Чжо Нейна провела совещание своих сторонников в Совете (сторонники У Ну бойкотировали заседание), распустила на нем исполком Лиги, исключила У Ну и его сторонников из Лиги, а затем избрала новый исполком, нового президента — У Ба Све и нового генерального секретаря — Такин Та Кхина. Новый генеральный секретарь Лиги потребовал от У Ну передачи архива и денежных фондов Лиги ее «законному» руководству.

Затем последовало исключение из Социалистической партии «необразованных» социалистов, а также снятие их с постов лидеров Всебирманской крестьянской орга-низации и Федерации торговцев и ремесленников.

Последовали ответные меры: У Ну и Такин Чжо Дун исключили из АЛНС У Ба Све и его сторонников, обвинив их в нарушении устава Лиги. В стране образовалось две Лиги, каждая из которых считала себя законной и единственной, хотя ни та ни другая в действительности не могли представлять прежнюю АЛНС.

Обе фракции сохранили за собой старое название — Антифашистская лига, но дополнили его. Сторонники У Ну стали называть свою организацию «чистой» Лигой, желая показать этим, что в нее вошли лишь «чистые» политики, не связанные с коррупцией и злоупотреблениями. Фракция У Ба Све — У Чжо Нейна назвала свою Лигу «стабильной».

Уже перед началом июньской чрезвычайной сессии парламента 15 министров — представителей фракции У Ба Све — У Чжо Нейна — додали в отставку, и У Ну назначил на их место министров из своей фракции. Однако победа в правительстве была временной. Это было понятно У Ну и его сторонникам, которых ожидал тяжелый бой на августовской сессии парламента, созывавшейся для утверждения государственного бюджета.

У правительства была альтернатива созыву сессии парламента: оно могло провести бюджет президентским указом, ибо конституция предусматривала такую воз-можность в случае, если созыв парламента был по каким-то причинам невозможен. Однако до поры до времени У Ну держал парламент в неведении относительно своих намерений, так как рассчитывал на переход в свой лагерь нестойких членов фракции У Ба Све — У Чжо Нейна, соблазненных правительственными должностями. В то же время в его интересах было не посвящать в свои планы не только противников, но и сторонников — фракцию НОФ, усиления которой он весьма опасался. Раскол Лиги повлек за собой дальнейший раскол рабочего движения в стране. Профсоюз рабочих Рангунского порта остался в руках «стабильной» Лиги, и фракция У Ну — Такин Тина приняла меры для создания конкурирующего профсоюза. Новый профсоюз потребовал монопольного права на разгрузку судов в Рангунском порту, и, когда правительство удовлетворило эти требования, начались столкновения между рабочими. В конфликт оказались вовлечены рабочие речного транспорта и железнодорожники. В тех случаях, когда деятели рабочих союзов и рядовые рабочие выступали против создания раскольнических организаций, правительство прибегало к арестам, что вело к дальнейшему осложнению обстановки и разногласиям с НОФ, ибо прогрессивные профсоюзные организации, связанные с НОФ, также были затронуты раздорами в рабочем движении.

Выразив поддержку У Ну, лидеры НОФ не тешили себя иллюзиями относительно действительных целей и возможностей правительства «чистой» Лиги. Одним из основных вопросов, в котором позиций «чистой» Лили и НОФ совпадали, был вопрос об установлении внутреннего мира. Прекращение гражданской войны на этом этапе укрепило бы авторитет правительства и позволило бы ему без опасений провести всеобщие выборы.

24 июня правительство У Ну заявило о своей готовности объявить всеобщую амнистию и созвать общенациональную конференцию с участием всех партий, включая коммунистов. НОФ положительно отнесся к заявлению У Ну и обратился с призывом к коммунистам выйти из подполья. 1 августа постановление об амнистии было официально опубликовано. В нем содержалось обещание легализовать все партии, вышедшие из подполья. Однако коммунисты выдвинули встречные предложения, требуя непосредственных переговоров с правительством. Сознавая непрочность позиций У Ну и усиление правых сил в стране, коммунисты желали получить дополнительные гарантии.

Очевидное «полевение» правительства У Ну и блокирование «чистой» Лиги с НОФ вызвало отрицательную реакцию не только у правых социалистов. Внимательно присматривалась к событиям и армия. Если 23 июня, за день до опубликования заявления об амнистии, командующий армией генерал Не Вин подтвердил нейтралитет армии в политических событиях, то в дальнейшем этот нейтралитет оказался под угрозой, ибо армия подвергалась активной обработке со стороны политиков, и это, вкупе с общим тревожным положением в стране, дало свои результаты.

Среди части бирманского офицерства правые социалисты пользовались большим влиянием, чем сторонники У Ну. Это объяснялось в первую очередь тем, что У Ба Све в течение долгого времени был министром обороны в правительстве АЛНС и имел крепкие личные связи со многими офицрами. Второй причиной, склонявшей этих офицеров к поддержке правых социалистов, была твердая антиповстанческая позиция «стабильной» Лиги. За время одиннадцатилетней гражданской войны армия в массе привыкла расценивать повстанцев как врагов. Умело направленная агитация правых социалистов утверждала армейских офицеров в мысли о том, что У Ну вместе с НОФ намереваются «продать» страну повстанцам и лишить этим смысла многолетние действия и жертвы армии.

Заинтересованность высшего командования бирманской армии в политических событиях объяснялась не столько этими причинами, сколько опасениями за целостность Бирмы и разочарованием в руководстве АЛНС, чему раскол Лиги и драка за власть давали окончательное подтверждение. В отличие от части офицеров, выходцев из состоятельных семей, в командовании бирманской армии пользовались влиянием командиры, начинавшие свой путь в армии Аун Сана и принимавшие участие в борьбе за независимость Бирмы. Оставаясь в стороне от политических склок, они с горечью следили за тем, как правительство и парламент Бирмы все далее отступают от идеалов, за которые они боролись.

Настороженность армии по отношению к политике «чистой» Лиги не была односторонней. Деятели «чистой» Лиги также опасались перехода армии на сторону У Ба Све — У Чжо Нейна и высказывали требования о чистке армии, слали в Рангун жалобы на ее действия в провинции.

Эти опасения впервые прозвучали на Всебирманской конференции «чистой» АЛНС, начавшейся в конце августа 1958 г. Обвинения в адрес армии и требования ее чистки звучали в выступлениях делегатов из провинций, но лично У Ну не стал поддерживать этих требований. Когда 3 сентября группа армейских офицеров заявила ему протест, он ответил, что ни о каких обвинениях в адрес армии не знает, и выступил с предложением образовать правящую хунту из трех представителей армии и трех членов «чистой» Лиги. Это предложение было отвергнуто, и У Ну вновь оказался перед лицом оппозиции, преодолеть которую с помощью одной лишь «чистой» Лиги он не мог.

Еще до начала конференции «чистой» Лиги У Ну сделал два заявления, которые свидетельствовали о неустойчивости его положения: 28 июля он объявил о созыве бюджетной сессии парламента 28 августа, а 19 августа неожиданно отменил сессию, мотивировав это решение выходом из подполья части повстанцев, которые должны будут принять участие во всеобщих выборах.

Если коммунисты не спешили с принятием объявленной амнистии и выходом из подполья, то некоторые другие группы повстанцев, крупнейшей из которых была Партия народных товарищей, решили легализоваться. Их выход из джунглей приветствовался НОФ, но был холодно встречен правым крылом армейского офицерства: не было исключено, что коммунисты, внимательно наблюдавшие за положением в стране, через некоторое время последуют за Партией народных товарищей.

Признаки приближающегося выступления армии, главными инициаторами которого были офицеры-социалисты полковники Аун Джи и Маун Маун, заставили рас-терявшихся лидеров «чистой» Лиги обратиться к мобилизации имевшихся в их распоряжении вооруженных сил, а именно военной полиции и лесной охраны, находившихся в распоряжении министерства внутренних дел и министерства сельского хозяйства. Правительство могло также рассчитывать на поддержку Реабилитационной бригады, сельских отрядов самообороны «пьюзоти» и только что вышедших из подполья частей повстанцев. Дальнейшие события зависели как от решительности противостоящих сторон, так и от того, пойдет ли правительство «чистой» Лиги на союз с коммунистами, части которых, примкни они к правительству, могли бы изменить баланс сил.

Однако правительство действовало неуверенно. Стягивавшиеся к Рангуну части полиции были в основном задержаны армией на подступах к Рангуну и разоруже-ны. К штаб-квартире Лиги смогли прибыть не более 500 полицейских и членов отрядов «пьюзоти». Армия, действовавшая решительнее, объявила чрезвычайное положение, ввела войска в города и перерезала коммуникации, отделив от Рангуна преданные Лиге отряды, расположенные в Пьи и Таравади.

Уехавший в Верхнюю Бирму У Ну оставил запись своей речи для радио, в которой уверял, что антиармейские выступления его сторонников являются следствием недопонимания членами Лиги роли армии и ее преданности стране и правительству. У Ну еще надеялся на примирение с армией и давал понять, что отказывается от союза с коммунистами.

Возвратившемуся в Рангун У Ну члены кабинета сообщили о том, что армия намерена провести этой же ночью государственный переворот. На заседании было предложено отправить У Ну в безопасное место на случай, если дело дойдет до боев между армией и сторонниками Лиги. Отказавшись от бегства, У Ну направил делегацию министров к генералу Не Вину, однако командующий армией заявил, что ничего не знает о перевороте. В течение двух следующих дней, 23 и 24 сентября, Маун Маун и Аун Джи дважды посетили У Ну, объяснив ему позицию армии, которая опасалась как нападений и акций, со стороны «чистой» Лиги, так и возможного вмешательства коммунистов на стороне Лиги. Офицеры высказали неверие в способность правительства контролировать положение в стране.

25 сентября У Ну собрал своих ближайших сторонников. Предложения некоторых, из них о союзе с левыми силами и о сопротивлении армии, за которой, по их убеждению, стояли правые социалисты, не вызвали у премьер-министра энтузиазма. Его, очевидно, страшила перспектива народной революции и новой вспышки гражданской войны в стране, ибо в случае победы левых У Ну и «чистой» Лиге могло не найтись места в новом правительстве. Разногласия с правыми социалистами и армейскими офицерами объяснялись борьбой за власть, разногласия с коммунистами были классовыми.

26 сентября 1958 г. У Ну пригласил в свою резиденцию бригадного генерала Тин Пе и полковников Аун Джи и Маун Мауна и объявил им о решении «чистой» Лиги передать власть армии. Будучи опытным политиком, У Ну подготовил проект своего письма генералу Не Вину и проект ответа генерала Не Вина, в котором тот соглашался взять на себя временно управление страной. В ответе Не Вина говорилось, что армия берет на себя власть для подготовки в нормальных условиях всеобщих выборов 1959 г., обязуется оградить от политики военнослужащих и государственных чиновников, возьмет на себя восстановление в стране порядка и достижение мира. Во внешней политике армия обязывалась продолжать политику нейтралитета.

28 сентября чрезвычайная сессия палаты депутатов приняла отставку У Ну и избрала премьер-министром генерала Не Вина, который образовал непарламентский кабинет из 14 министров. Все они были гражданскими лицами, однако каждое министерство контролировалось представителями армейского командования.

У Ну сумел сохранить свою партию и шансы на возвращение к власти. Он получил также обещание генерала Не Вина добровольно уйти с поста премьера после всеобщих выборов. Социалисты группы У Ба Све — У Чжо Нейна не смогли прийти к власти, хотя и не теряли надежды захватить ее позднее, пользуясь поддержкой правых офицеров. Более всех пострадали от прихода к власти военных левые силы, так как именно против них должно было обернуться недовольство правых элементов в армии. Особенно неспокойно чувствовали себя Национальный объединенный фронт и Партия народных товарищей, лишь недавно вышедшая из подполья показавшаяся беззащитной перед лицом возможных репрессий. Коммунисты сохранили свои вооруженные силы и базы в джунглях, однако и они ожидали резкого усиления активности армии, большинство офицеров которой полагало, что гражданскую войну можно прекратить, лишь победив коммунистов.

11. Временное правительство у власти

31 октября 1958 г. новый премьер-министр Бирмы, генерал Не Вин, выступил в парламенте с программной речью. Из нее следовало, что основная цель временного правительства — установление в стране порядка и законности, подорванных расколом Лиги и партийной борьбой. Указав на то, что вследствие раскола Лиги коммунисты, готовые уже сдаться, остались в джунглях, премьер-министр поставил под сомнение искренность вышедшей из подполья по призыву прежнего правительства Партии народных товарищей, укрывшей, по его словам, большую часть оружия на случай, если придется им воспользоваться вновь. Не Вин также намекнул на опасность антиармейских действий со стороны военной полиции.

Далее генерал Не Вин сказал, что повстанческое движение настолько сложно по своему составу, что достижение мира с какой-либо группировкой повстанцев не означает мира со всеми повстанцами. Единственным мирным путем к прекращению гражданской войны новое правительство считало сдачу повстанцев в плен без каких-либо гарантий. Дальнейшая судьба повстанцев, заявил премьер-министр, будет определяться их прошлы-ми поступками.

Обещая в своей деятельности не опираться ни на одну из существующих партий, генерал Не Вин обязался создать в течение полугода условия для проведения свободных всеобщих выборов.

В речи нового премьер-министра не нашли отражения экономические и социальные проблемы. Однако генерал Не Вин ввел в заключительной части своей программы новый для Бирмы термин — «экономический повстанец», имея в виду тех дельцов, которые в погоне за прибылью забывали об интересах государства и подрывали бирманскую экономику. Именно на них возлагалась ответственность за рост цен в стране и нехватку товаров. Снижение цен на товары широкого потребления было единственным обещанием, данным новым правительством в области экономики.

Руководство армии, не связанное необходимостью давать отчет в своих действиях парламентскому кабинету, полагало, что решительное наступление поможет в течение нескольких месяцев положить конец гражданской войне. Широкое наступление на повстанцев должно было идти по нескольким направлениям. Помимо чисто военных операций, в которых участвовала бирманская армия, в стране были созданы отряды самообороны, в основном из жителей деревень, которые должны были сообщать о появлении повстанцев, их базах и намерениях. В городах и сельской местности проводились многочисленные аресты среди тех, кого считали сторонниками повстанцев. От этого в первую очередь пострадали Партия народных товарищей, незадолго до того покинувшая подполье, и Национальный объединенный фронт, особенно входившая в него Рабочая партия (так с 1958 г. называлась Рабоче-крестьянская партия). Были арестованы также многие лидеры левых профсоюзов, студенческого и крестьянского движения, некоторые деятели «чистой» Лиги. Эти аресты часто организовывали социалисты, которые таким образом чужими руками устраняли политических противников.

Создавшаяся ситуация определила отношение основных политических партий страны к временному правительству. «Стабильная» Лига полностью солидаризировалась с армией, полагая, что к моменту ухода генерала Не Вина она с помощью армии сможет обеспечить себе полное политическое господство в стране. «Чистая» Лига стала в оппозицию к правительству, хотя на первых порах эта оппозиция была весьма сдержанной. Удар, направленный против НОФ, оказался роковым для этого союза различных партий, который, потеряв многих лидеров, не смог выработать четкой программы и фактически распался, особенно после того, как из него вышла, чтобы влиться в «чистую» Лигу, Партия справедливости во главе с Е Мауном.

Развернув широкие военные действия против вооруженных противников правительства, армия определила их последовательность. Основные удары были направлены против коммунистов и К.НОО, тогда как борьба с гоминьдановцами временно отошла на задний план. По официальным данным, опубликованным временным правительством, в 1958 г. в Бирме насчитывалось до 9 тыс. повстанцев различного толка (15 тыс. вместе с активно сочувствующими), из них примерно по 3700 коммунистов («Белый флаг» и «Красный флаг» вместе) и каренов и несколько более 1 тыс. гоминьдановцев. За время пребывания военного правительства у власти было убито и ранено в общей сложности около 4 тыс. повстанцев и 1238 сдались в плен. В коммунистических отрядах после окончания кампании осталось менее 1 тыс. человек, в КНОО — около 1700, в то время как численность гоминьдановцев увеличилась до 2300 за счет пополнений из числа шанских повстанцев. Потери же гоминьдановцев были незначительны.

Несмотря на успехи правительственных войск, уже в первые месяцы армейского правления стало ясно, что справиться с повстанцами чисто военными методами не удастся. Внушительные цифры потерь коммунистов и ка-ренских повстанцев, сообщения о сдаче в плен все новых отрядов не означали, что в стране установлен мир. В феврале 1959 г. правительство признало, что армия не сможет победно завершить гражданскую войну в течение отведенных ей для этого шести месяцев. Генерал Не Вин подал в отставку (указав парламенту альтернативу — отложить на год выборы и продлить полномочия правительства), и парламент проголосовал за продление полномочий непарламентского кабинета до весны 1960 г.

Некоторые политические шаги временного правительства, предпринятые в это время, были подчинены задачам борьбы с повстанцами, однако по своему значению они подчас выходили за пределы этой частной цели. Важнейшим из них было заключение соглашения о границе между Бирмой и КНР, т. е. решение вопроса, в течение многих лет вызывавшего трения, ибо граница, проведенная англичанами, никогда не была признана китайским правительством. Бирманское правительство полагало, что упорядочение отношений с сильным северным соседом усилит позицию Бирмы в деле ликвидации го-миньдановцев и воспрепятствует поддержке правительством КНР левого подполья.

Соглашение о границе, а также подписание в Пекине в январе 1960 г. договора о ненападении и дружбе, обмен визитами между главами правительств Бирмы и КНР и договоренность о предоставлении КНР займа Бирме (оформленного в 1961 г.) были поддержаны «чистой» Лигой и отрицательно встречены как «стабильной» Лигой, так и частью качинских феодалов.

Другим важным шагом военного правительства была ликвидация привилегий шанских феодалов. В 1959 г. под нажимом правительства 29 из 32 шанских князей отказались от своих привилегий и согласились на передачу власти «народному правительству» Шанского государства. Отныне шанские феодалы были лишены своих армий и большей части доходов, а также потеряли возможность заигрывать в выгодные для себя моменты с гоминьдановцами, поддерживать их и пользоваться их поддержкой в личных целях. Лишь три феодала отказались подчиниться решению правительства, и два из них — князья Кентунга и Ва — подняли восстание и начали войну против правительства. Их действия не тревожили временное правительство, так как ограничивались горными районами. Однако позднее, когда центральная власть ослабла, деятельность сепаратистов привела к более серьезным последствиям.

12. Возвращение У Ну и политический кризис 1961 — начала 1962 г.

Расходование значительной части бюджета на ведение военных действий против повстанцев, дальнейшее замедление темпов экономического развития, солидарность части бирманского офицерства со «стабильной» Лигой и неспособность армии восстановить мир на своих условиях вызвали разочарование в стране. Некоторое снижение цен на предметы широкого потребления, ограничение деятельнссти частного сектора во внешней торговле, расширение экономической деятельности армии, меры по благоустройству Рангуна и борьбе с преступностью были паллиативами, не могущими существенно улучшить состояние экономики. Принятый в 1959 г. «Закон об инве-стициях», по которому правительство обещало в течение 10 лет не проводить национализации иностранных предприятий и разрешало их владельцам переводить прибыли за границу в иностранной валюте, получение крупных займов от США на строительство стратегической дороги Рангун — Мандалай подтверждали подозрения о сильном влиянии правых социалистов на экономическую политику правительства. Наконец, внешне пока незаметное, накапливалось недовольство и в самой армии, где были сильны демократические традиции и сохранялись тесные связи с демократическими слоями деревни и города. В то время как правые социалисты продолжали оказывать влияние на офицерский корпус, большинство рядовых и среднего командного состава поддерживали «чистую» Лигу.

В предвыборной кампании, проходившей в конце 1959 — начале 1960 г., У Ну предостерегал избирателей от поддержки социалистов, указывая, что их победа будет означать приход фашизма в Бирму. Не обещая немедленного мира с коммунистами, «чистая» Лига выступала за путь «демократии и свободы».

В феврале 1960 г., несмотря на то что победа над повстанцами все еще не была достигнута, были проведены обещанные выборы в парламент. Избиратели должны были решить, поддержать ли программу «стабильной» Лиги, направленную на военную победу над повстанцами и «жесткую» внутреннюю политику, или «чистую» Лигу с ее обещанием мира и демократии. Выборы также решали, какой должна стать политика самой армии, внешне дисциплинированной и сплоченной, внутри же разделенной на сторонников войны до победного конца и союза со «стабильной» Лигой и сторонников внутреннего мира на демократической основе.

Рассчитывая на поддержку армии, лидеры «стабильной» Лиги полагали, что победа на выборах им обеспечена, тем не более что по бирманской конституции  в выборах могут принимать участие и военнослужащие, на голоса и влияние которых правые социалисты весьма рассчитывали. Но уже в первый день выборов обнаружилось, что избиратели отрицательно относятся как к «стабильной» Лиге, так и к политике, проводившейся в течение полутора лет армейским правительством. Победа сторонников У Ну была ошеломляющей. «Чистая» Лига, переименованная в марте 1960 г. в Союзную партию, победила во всех  девяти избирательных  округах Рангуна, причем таким большинством голосов, что лидерам социалистов не приходилось и надеяться на победу в масштабе страны. На открывшейся в апреле 1960 г. первой сессии нового парламента Союзную партию представляли 160 депутатов от Бирмы и 12 — от национальных меньшинств. «Стабильная» Лига получила всего 44 места, причем ни один из ее лидеров в парламенте не был избран.

Неудачу потерпели и остатки Национального объединенного фронта. Разброд, охвативший НОФ в первые месяцы пребывания у власти временного правительства, и отсутствие четкой положительной программы лишили его многих избирателей. И все-таки во многих округах кандидатам Фронта удалось набрать больше голосов, чем кандидатам «стабильной» Лиги, хотя ни один депутат от НОФ в парламент не вошел.

Важным фактором, сказавшимся на дальнейшей позиции армии, был результат голосования солдат и офицеров. Из 10 тыс. военнослужащих и членов их семей, голосовавших в Рангунском округе, более половины отдали голоса за «чистую» Лигу.

Избиратели ожидали от нового правительства установления мира в стране и очевидного улучшения экономического положения. Пора было выполнять предвыборные обещания. Будущее Союзной партии и правительства У Ну зависело от того, насколько быстро и энергично они смогут добиться перемен.

Правительство, созданное У Ну, состояло в основном из его старых соратников, занимавших посты и в прежних кабинетах. Семь портфелей было сосредоточено в руках самого У Ну, Такин Тин стал министром финансов и министром национального планирования, У Рашид — министром шахт и труда. Состав кабинета не обещал кардинальных перемен в политике. С первых же дней правительство прибегло к маневрам. С одной стороны, оно заверяло, что гражданская война будет вестись до победы и о переговорах с коммунистами речи пока нет, с другой — заметно спала военная активность и ослаб контроль над политической деятельностью в стране. Это выразилось в роспуске созданных при военном правительстве «Советов безопасности», в возобновлении выхода левых газет, в освобождении из тюрем ряда политических деятелей, в том числе некоторых руководителей компартии.

К моменту прихода к власти Союзной партии было ясно, что не только программа «Пидота», но и значительно более умеренный первый четырехлетний план (1956/57—1959/60 гг.) не выполнены. В соответствии с планом площади под рисом должны были вырасти до 12 млн. акров, однако в 1960 г. они составляли всего 10,7 млн. Задания плана по расширению посевов технических культур были выполнены лишь на четверть. От-ставала и промышленность, в первую очередь горнодобывающая. Ввиду этого второй четырехлетний план, утвержденный в 1961 г., составлялся уже с учетом невыполнения первого и во многих частях лишь дублировал его задания. Валовой отечественный продукт Бирмы превысил в 1958/59 г. довоенный уровеныи в 1961 г. превзошел его на 12 %. Однако реальный доход на душу населения был ниже довоенного, ибо население Бирмы увеличилось по сравнению с довоенным на треть, а производство важнейших сельскохозяйственных продуктов было ниже, чем до войны. В 1960/61 г. производство риса достигло лишь 91 % довоенного уровня. Вместе с тем правительство Союзной партии не решалось продолжить в широких масштабах перераспределение земли, опасаясь восстановить против себя деревенскую верхушку, которая была одной из основных опор партии.

Значительного увеличения поступлений в казну от экспорта риса и других сельскохозяйственных продуктов не предвиделось, и правительство изыскивало дополни-тельные средства на финансирование экономики с таким расчетом, чтобы не испортить отношения с национальной буржуазией. В апреле 1960 г. У Ну выдвинул лозунг «передать в руки национального капитала контроль над всей торговой деятельностью страны». Одновременно шло относительное сокращение государственного сектора в пользу частного национального капитала. Лишь те промышленные предприятия и другие объекты, которые были близки к завершению, оставались в руках государства, новые же  предприятия было решено создавать исключительно на основе частного   предпринимательства. Государство продавало промышленное оборудование частным лицам в рассрочку, что открыло благоприятные возможности для национальных промышленников. Ширилась сеть национальных бирманских банков: если в колониальной Бирме был всего один бирманский банк, то в 1961 г. их было 10 (из 24). Расширение возможностей кредита способствовало росту мелких предприятий. В  1960 г. они составляли абсолютное большинство в стране и давали почти половину промышленной продукции. Наряду с этим быстро шел и процесс концентрации капитала. К 1962 г. в стране насчитывалось около 2 тыс. акционерных обществ, из них 266 были зарегистрированы в 1962 г. Покровительство национальному частному капиталу отразилось и в изменении соотношения иностранных и бирманских фирм в стране. Если накануне войны бирманцам принадлежало всего 40 % предприятий обрабатывающей    промышленности  (преимущественно мелких), то к 1960 г. лишь 5 % предприятий такого рода оставались в руках иностранцев (в действительности их число было большим, потому что часть иностранных владельцев предпочитала выступать под бир-манской вывеской, используя подставных лиц).

Правительство У Ну, выражая в целом интересы национальной буржуазии, в ряде случаев не отказывалось от развития государственного капитализма. Была расширена государственная монополия на импортную торговлю, доля государства в англо-бирманской нефтяной компании увеличилась с 33,8 до 51 %. Одновременно с этим продолжалось привлечение в Бирму иностранного капитала, особенно в тех областях, где его появление не задевало интересов национальной буржуазии (а зачастую и приветствовалось бирманской буржуазией, искавшей связей с внешним рынком и возможностей приобщиться к получению валюты). Попытки привлечь иностранный капитал были тем более настойчивыми, что зарубежные фирмы часто не доверяли бирманскому правительству, требуя возможности свободного перевода прибылей за границу и гарантий от национализации.

Принятый в 1959 г. закон об иностранных инвестициях, дававший освобождение от уплаты подоходного налога в течение первых трех лет и гарантии от национализации в течение 10 лет, в 1961 г. был пересмотрен в интересах иностранных компаний. Отныне в каждом отдельном случае этот срок определялся президентом Бирмы. Принятие этого закона и поправок к нему благоприятно отразилось на притоке иностранного капитала. Отлив частного капитала за границу сократился за год с 23 млн. до 2 млн. чжа.

Для налаживания связей с деловыми кругами капиталистических стран был создан Инвестиционный комитет, и его председатель отправился в поездку по Англии, США и Канаде. За двухлетний срок пребывания у власти правительства Союзной партии Инвестиционный комитет получил 60 заявок от заграничных фирм и 10 из них удовлетворил. Две американские компании, например, получили лицензии на разведку нефти, а одна — на создание смешанного нефтедобывающего предприятия.

Наибольшую активность в Бирме проявлял в 1960–1962 гг. японский капитал. В 1961 г. было подписано предварительное соглашение о создании бирмано-японской компании по добыче редких металлов. Разрешение на разведку меди получил японский концерн «Мицуи». Японские автомобильные фирмы подписали соглашение о создании в Бирме автосборочного завода, а также предприятия по сборке транзисторных радиоприемников.

Помимо подписанных соглашений к 1962 г. накопилось несколько десятков заявок самых различных фирм как в области добывающей, так и в области текстильной, цементной промышленности и т. д. Представители иностранных фирм начали переговоры о передаче им в эксплуатацию уже существующих объектов и предприятий. Усиление иностранного проникновения в экономику страны и свертывание государственного сектора (во втором четырехлетнем плане капиталовложения в частный сектор были вдвое больше, нежели в предыдущем) свидетельствовали о том, что в экономической политике правительство делает упор на развитие частного предпри-нимательства. В то время как богатели дельцы и торговцы, усиливалась эксплуатация рабочих на многочисленных мелких предприятиях, крестьяне ежегодно теряли за долги около 160 тыс. акров земли, а деятели правящей партии продавались и покупались так интенсивно, что коррупция 50-х годов была многократно перекрыта. Ликвидация привилегий шанских князей — крупнейших феодалов страны, контролировавших значительную часть территории  Бирманского Союза, — прошла в 1959 г. относительно спокойно. Однако в последующие годы слабость правительства способствовала объединению недовольных князей. Дело осложнилось тем, что входившие в правительство министр иностранных дел шанский князь Сао Кун Чо и председатель совета Шанского государства примкнули к недовольным. Идеи сепаратизма по-догревались князьями Кентунга и Ва, которые вели партизанскую войну с правительством и поддерживали контакты с гоминьдановскими войсками.

В июне 1961 г. в Таунджи была проведена Всебирманская конференция по вопросам федерализма, на которой шанские лидеры потребовали введения в Бирме федеральной системы, при которой собственно Бирма была бы одним из федеральных государств. Государства, входившие в федерацию, имели бы право выйти из нее. Несмотря на то что большинство участников конференции не поддержало этот проект, обнаружилось, что у него мвого сторонников, в первую очередь среди шанов, каренов, чинов и качинов. У Ну, к этому времени уже терявший контроль над страной и Союзной партией, ограничился тем, что призвал участников конференции к решению вопросов демократическим путем. В это время им владела идея, которая должна была укрепить его авторитет в собственно Бирме. Этой идеей было объявление буддизма государственной религией — план, не только не выполнявший возложенных на него надежд, но и уско-ривший падение правительства.

Намерение У Ну сплотить Бирму на основе буддизма объяснялось не только политическими соображениями. У Ну находился во власти заблуждения о возможности разрешить с помощью буддизма проблемы, стоящие в середине XX в. перед многонациональным государством, где даже бирманцы зачастую воспринимали религию лишь как часть традиционного уклада, далеко не всегда определяющего нормы морали, и где сама буддийская сангха давно уже потеряла реальную власть над умами бирманцев и переживала классовые и социальные схватки, отражавшие политическую борьбу в стране. Однако упорные попытки У Ну возродить буддизм лишь подорвали авторитет премьер-министра среди политиков Бирмы, из которых мало кто был связан с буддизмом, и вызвали острую реакцию национальных меньшинств, видевших в пробуддийской политике У Ну дискриминацию по отношению к каренам, шанам, чинам и араканцам независимо от их религиозной принадлежности. Возможно, в другой политической обстановке кампания за превращение буддизма в государственную религию не вызвала бы такого недовольства на национальных окраинах, однако в 1961 г., когда сепаратизм стал знаменем правых сил национальных окраин, решение У Ну оказалось подарком и для сепаратистских лидеров и для политической оппозиции.

Закон об изменении конституции с целью объявления Бирмы первой в мире буддийской республикой был утвержден парламентом 26 августа 1961 г., тотчас после завершения работы конференции по федерализму в Таунджи. Несмотря на подавляющее большинство, которым обладала в парламенте Союзная партия, дебаты по законопроекту продолжались 14 часов. Правительство оцепило здание парламента войсками, и шумная кампания за поправку к конституции, раздувавшаяся сторонниками У Ну и фаиатичными монахами, продолжалась и во время дебатов. Несмотря на то что лишь 30 членов парламента голосовали против поправки к конституции, оппозиция ей, даже в самой Союзной партии, была значительной. Через месяц правительство под давлением массового недовольства внесло на рассмотрение парламента дополнение к закону, которое должно было защитить права национальных меньшинств. Характерно, что, несмотря на давление, оказываемое частью фанатичной сангхи, дополнение было принято единогласно.

Обязательство государства поддерживать и развивать буддизм дало в руки сепаратистов выгодный пропагандистский козырь: угрозой бирманского буддизма пользовались и шанские и качинские князья, изображавшие себя защитниками национальных меньшинств. В то же время закон не сплотил бирманцев под знаменем буддизма и не привел к сплочению сангхи, так как монахи еще более разделились на секты и враждующие фракции, стремящиеся использовать блага, обещанные правительством.

Тем временем в правящей партии назревал новый раскол. Превращение «чистой» Лиги в Союзную партию мыслилось У Ну как одновременная перестройка ее из коалиционной организации с коллективным членством в партию с индивидуальным членством. Однако добиться этого ему не удалось, так как другие лидеры партии, контролировавшие крупные общественные организации, опасались потерять над ними контроль.    В результате членство в Союзной партии было как индивидуальным, так и коллективным. В числе организаций, вступивших в партию, были Всебирманская крестьянская организация и Организация труда Бирманского Союза, возглавлявшиеся лидерами «необразованных» социалистов Такин Тином и Такин Чжо Дуном, которые называли себя и своих сторонников в партии «такинами», а также Федерация торговых   организаций Бирмы, возглавлявшаяся группировкой «У — Бо», названной по имени ее вождей — У Вина, бывшего посла в США, и Бо Хму Ауна. Эти политики, присоединившиеся к У Ну позже, чем «необразованные» социалисты, и не игравшие главных ролей в период раскола 1958 г., представляли правое крыло Союзной партии.

Отношения между двумя группировками были далеки от мирных. Положение осложнялось и тем, что в правящую партию вошли многие организации и политики, примыкавшие до того к «стабильной» Лиге либо бывшие независимыми. Политические воззрения «новичков» были весьма разнообразны.

Группа «У — Бо» ратовала за более широкое привлечение иностранного капитала, более жесткую политику по отношению к повстанцам, обеспечение интересов крупной буржуазии. «Такины» выступали за большее внимание к нуждам крестьянства, за прекращение гражданской войны путем переговоров. Отражая интересы поочередно то одной, то другой группы, правительство У Ну то выступало с антикоммунистическими заявлениями и призывами вести борьбу до победы, то начинало переговоры с повстанцами через старейшего деятеля национально-освободительного движения Такин Кодо Хмайина, который уже в течение нескольких лет выступал в качестве посредника между правительством и коммунистами; то правительство приглашало в страну иностранные компании и отказывалось от развития государственного сектора, то решало монополизировать импортную торговлю. Последнее привело к своеобразной забастовке импортеров Бирмы, закрывших в феврале 1962 г. все свои конторы и магазины.

Политическая аморфность Союзной партии вела к тому, что любое решение правительства встречалось в штыки внутри самой партии и приводило к длительным дебатам, тормозившим и без того робкие действия государственных органов.

К началу 1962 г. правящая партия созрела для очередного раскола. Бой между фракциями разгорелся во время выборов делегатов на Всебирманскую конференцию Союзной партии, начавшихся 27 января. «Такины», более опытные и популярные политики, пользовались поддержкой не только в рабочих и крестьянских организациях страны, но и со стороны левых партий. На конференции Союзной партии «такины» оказались в большинстве и оттеснили группу «У — Бо» с руководящих постов в партии и правительстве. Победа эта, однако, не была окончательной, так как группа «У — Бо» пользовалась поддержкой бирманских деловых кругов и не намеревалась складывать оружия.

Перед лицом очередного раскола У Ну, как бы выражая общие настроения избирателей, выступил с речью, в которой осудил фракционные склоки членов партии заявив, что народ ненавидит обе стороны в схватке. Несмотря на лризывы разрешить противоречия демократическим путем и ие мстить политическим противникам, несмотря на уверения в том, что он «никогда не позволит чтобы Союзная партия погибла», речь У Ну в целом производила удручающее впечатление. Оно усугубилось последующим заявлением премьер-министра о том, что он отказывается от поста президента Союзной партии. Это решение рассматривалось многими не только как политический шаг, но и как признание неудачи олицетворяемого им внутриполитического курса.

Устранившись от внутренних дел, которыми теперь ведали «такины», У Ну основное внимание уделял внешней политике Бирмы, стараясь расширить связи Бирмы с другими странами и одновременно укрепить свой международный авторитет. Он посетил арабские страны совершил поездку в Непал, где выступил с заявлением призывающим к ликвидации  колониализма  и  разрешению мировых проблем путем переговоров. Посетив Дели У Ну поддержал позицию Индии в вопросе о Гоа. Наметилось оживление отношений Бирмы с социалистическими странами. В 1961 г. состоялась передача Бирме    завершенных советских объектов, а в январе 1962 г. в СССР была направлена   правительственная   делегация подписавшая соглашение о строительстве ирригационного комплекса Чемолтау.

Развивались отношения Бирмы с КНР. В декабре 1961 г. была достигнута договоренность о технической помощи Китая в строительстве 12 промышленных объектов и помощи в развитии сельского хозяйства. Однако несмотря на то что КНР по объему экономических связей с Бирмой постепенно выходила на первое место оттесняя Японию и Индию, политические отношения осложнялись там, что Пекин оказывал все большее влияние на руководство бирманских повстанцев.

На фоне общего расширения связей Бирмы с внешним миром было очевидно   некоторое сокращение   контактов с крупнейшими капиталистическими  странами. Если развитие отношений с Японией тормозилось вновь возникшими спорами о сумме и характере японских репараций, то английские и американские фирмы сокращали капиталовложения в Бирме, опасаясь слабости и неустойчивости правительства и роста сепаратистских настроений. В западной прессе появлялись сообщения о близких переменах в Бирме, о возвращении к власти армии или правых социалистов. Сократилась помощь США Бирме и на государственном уровне, чему способствовала политика бирманского правительства в вопросе о Южном Вьетнаме и Лаосе (поддержанная подавляющим большинством бирманцев — даже социалисты были вынуждены одобрить выступления У Ну). Характерны в этом отношении были отказ бирманского правительства от услуг американского «корпуса мира» и не приведший к положительным результатам визит в Бирму заместителя государственного секретаря США.

После отхода У Ну от руководства Союзной партией взаимные нападки ее лидеров, не сдерживаемые более авторитетом У Ну, становились все ожесточенней. Бир-ма жила в ожидании перемен, и этим пользовались как наиболее темные политические элементы, так и сепаратисты. Национальный семинар по вопросам федерализма, открывшийся 25 февраля 1962 г., был как бы продолжением состоявшейся годом раньше конференции, на которой планы феодалов встретили сопротивление большинства участников. На семинаре лидеры шанов, заручившиеся за год поддержкой националистов из других областей, выступали уже куда более уверенно, чем раньше. В случае отказа правительства принять их требования они угрожали восстанием. Выступление У Ну, уговаривавшего участников семинара решить разногласия «в семейном духе», было вялым и неубедительным. Никаких решений сам У Ну не предлагал.

1 марта, за день до окончания работы семинара и опубликования декларации феодалов, входило в силу постановление правительства о национализации импортной торговли. Это постановление задевало жизненно важные интересы влиятельной группы национальной буржуазии. Бирма находилась на пороге нового острого кризиса.

В этой обстановке в ночь на 2 марта армейские части заняли все ключевые посты в стране и арестовали членов правительства, лидеров правящей Союзной партии, премьер-министра У Ну, а также собравшихся в Рангуне вождей-сепаратистов. Арестован был также сторонник У Ну, президент Бирмы У Вин Маун. Переворот был подготовлен в тайне и осуществлен без заминки. В стране не нашлось сил, способных организовать сопротивление армии ни во время переворота, ни после него. Казалось, вся страна ждала какого-то выхода из тупика, и военный переворот стал этим выходом.

В 9 часов утра 2 марта было объявлено, что армия контролирует положение в стране и власть находится в руках Революционного совета во главе с генералом Не Вином.