Было чуть больше шести вечера, когда, сидя перед экраном телевизора, Маркус Коллерон увидел силуэт Томаса Харви, появившийся среди белых колонн декораций «Средоточия мудрости». Сделав несколько шагов, ведущий приблизился к гостям и представил их телезрителям.

— Сегодня, — сказал он, усаживаясь рядом с приглашенными, — я попрошу вас представить, что где-то в мире существует произведение, которое в состоянии дать ответы на самые значимые философские вопросы, наглядно объяснить, что мы не те, кем себя считаем, и мир, который мы принимаем за реальность, является лишь бесконечной последовательностью иллюзий. Читая ее, мы бы узнали, что такое на самом деле время, жизнь, сознание, вещество, открыли бы, наконец, зачем мы существуем.

Томас Харви прервался. Сидящая справа от него Лаура Келлер, молодая актриса, спросила:

— Кто, по вашему мнению, мог бы написать такую книгу?

— Великий философ, конечно. Скажем даже, величайший из мыслителей. Человек, способный расшифровать любой язык Земли и в то же время изучавший астрономию, математику и метафизику. Однако для написания такой книги соблюдения всех этих условий было бы недостаточно. Ученому также следовало бы полностью отрешиться от мирских благ и прекратить всякое общение с людьми.

— Вероятно, речь идет об аскете? — продолжила его собеседница.

— Да, или… об узнике, изолированном в темнице на срок более пятнадцати лет, чтобы его единственными компаньонами были бумага, перо и чернила.

— Скорее назовите мне адрес книжного магазина, где ее можно раздобыть, — сказал с улыбкой Ангус Хемилтон, бывший астронавт, который чувствовал себя в своей тарелке как в космическом пространстве, так и на телевизионных съемочных площадках.

— Вы в самом деле уверены, что хотите ее приобрести?

— Да, разумеется! Я провел большую часть жизни, задавая себе вопросы, которые до сих пор остаются без ответа. Я не колебался бы ни секунды.

— Неужели вы думаете, что на самом деле захотели бы прочесть подобное произведение?

— Что вы хотите этим сказать? Вы полагаете, что есть вещи, которые лучше не знать?

— Это именно то, к чему я вас подводил. Но, прежде чем ответить на ваш вопрос, я бы хотел сначала напомнить телезрителям аллегорию пещеры, приведенную Платоном в «Республике». По мнению этого философа, люди похожи на обитателей темного грота. С цепями на ногах и шее, они обречены видеть лишь стену подземного жилища. Огонь, который горит снаружи, проецирует в глубину пещеры тени статуэток с лицами людей или животных. Люди, с рождения привыкшие смотреть на эти тени, конечно, принимают их за реальных существ. Теперь, если внезапно освободить одного из этих узников и заставить его выпрямиться, повернуть голову, поднять глаза к свету и посмотреть на солнце, он немедленно ослепнет!

— Таким образом, — снова вступила в дискуссию Лаура Келлер, — истины, содержащиеся в книге, о которой вы говорите, были бы подобны яркому солнцу! Их невозможно было бы принять без продолжительной предварительной подготовки?

— Именно так, — продолжил Томас. — Впрочем, эта идея встречается в буддизме, который одновременно является религией и философией. Чтобы достичь Нирваны или уровня трансцендентального знания, необходимо пройти все этапы долгого пути, во время которого дух укрепится и избавится от всех иллюзий и ложных знаний, которые обременяли его до сих пор.

— По вашему мнению, — спросил тогда Ангус Хемилтон, — было бы опасно сразу, одним махом получить прямой доступ к высшим знаниям?

— Да, конечно, и рискуете вы потерять разум — ни больше ни меньше! Никогда не забывайте, что примерно от миллиона поколений мы воспринимаем то, что называем реальностью согласно тем же самым умственным схемам. Таким образом, внезапное вторжение Истины вместо наших старых знаний взорвало бы наш мозг, подобно тому, как яркое солнце ослепило бы глаза тех, кто слишком долго прожил в темноте пещеры.

— Но в этом случае, — удивилась Лаура, — никто не смог бы прочитать книгу, о которой вы рассказываете!

— Нет. Следовало бы даже защищать ее, чтобы она никогда не была прочитана. По крайней мере, не в нашу эпоху. Однако людское любопытство и желание нарушать запреты безграничны. Следовательно, возникла бы необходимость в объединении людей, с тем, чтобы скрыть это произведение от любопытных глаз.

После этой фразы режиссер сообщил Томасу о звонке телезрителя.

— Здравствуйте, это Уильям Томассон из Ричмонда. — Я слежу за передачей с самого начала и нахожу странным, что бывший профессор философии просит отказаться от истинного знания и советует спрятать единственную книгу, которая могла бы к нему привести…

— Вероятно, это было бы необходимо ради блага человечества, — ответил ведущий, пристально глядя в камеру. — Вспомните миф о Прометее. Все знают историю этого титана, который украл небесный огонь, чтобы передать его людям, за что по приговору Зевса был прикован к скале на Кавказе, куда каждый день прилетал орел клевать его печень. Однако менее известный эпизод мифологии сообщает нам, что когда-то люди могли предвидеть будущее так же естественно, как если бы вспоминали о прошлом. Время не было для них тайной, так же как и будущее мира или день и обстоятельства их собственной смерти. Но это огромное знание, вместо того, чтобы делать людей счастливыми, погружало их в глубокое отчаяние. Тогда Прометей решил спасти человечество, отняв у людей способность понимать Время. Лишив их большей части Знаний, он дал им основание надеяться и продолжать жить.

Рассуждая, Томас Харви встал, пересек студию и направился к столу, на котором лежала книга. Прежде чем он взял ее в руки, одна из камер крупным планом сняла обложку издания. Телезрители смогли прочитать имя автора и название:

Эсхил

«Прометей прикованный»

Ведущий взял книгу в руки, открыл ее и в полной тишине прочел отрывок. В это время на экране появились титры финальной заставки. Затем, повернувшись к камере, он медленно произнес:

— Увидимся на следующей неделе в новом выпуске «Средоточия мудрости». Когда выключите телевизор, займитесь чтением этой книги. Древние могут многому нас научить.

После того как ведущий произнес последнюю фразу, режиссер передачи дал команду увеличить громкость музыки и попросил передвижную камеру крупным планом снять страницы, которые читал Томас Харви. До конца передачи диалог оставался на экране…

Прометей: Я племя смертное От гибели в Аиде самовольно спас. Еще у смертных отнял дар предвиденья. Хор: Благодеянье это, и немалое. [34]

Немного погодя, в то время как студия пустела, техник принес ведущему телефон. Томас взял трубку и тут же узнал голос Маркуса Коллерона:

— Итак, по вашему мнению, именно чтение манускрипта заставило Марка Уолтема, Говарда А. Дюррана и других людей до них потерять рассудок?

— Да, это может показаться невероятным, но его записи открыли им истину, которую их сознание не было готово принять!

— А Кружок Прометея, защищая секрет ms 408, всего лишь стремится защитить человечество…

— Да, я пришел именно к такому выводу.

— В таком случае мы непременно должны разыскать Эдипа, прежде чем он даст прочитать книгу кому-нибудь еще.

— Если мы знаем, как и почему он действует, нам остается лишь выяснить, кто он такой.

— Возможно, все не так просто. По мере того как продвигается расследование, я становлюсь все менее уверен в причинах его поступков.

— Вы сомневаетесь в том, что Эдип устраняет тех, кто слишком близко подбирается к разгадке манускрипта?

— Нет, конечно, однако, несомненно, есть что-то еще.

— У вас есть соображения?

— Да, но я предпочитаю не говорить об этом по телефону. Я должен заехать домой, чтобы забрать результаты анализа порошка, обнаруженного на прошлой неделе на стеллаже библиотеки Говарда А. Дюррана. Лаборант выслал мне их по факсу, думая, что я нахожусь дома. Я живу в Сент-Джорджес на Статен-Айленд, поедемте со мной, поговорим обо всем по дороге.