В подсознании образуется, по выражению Р. Мэя, «магма эмоций». Ее надо как – то остудить, «контейнировать». Один из способов для этого – психоанализ. Человек с взбесившейся магмой переносит ее на аналитика. А тот, если, конечно, искренне хочет помочь, впитывает ее, становясь тем самым контейнером. И все проблемы клиента превращаются в тошноту, аритмию и спазмы у самого аналитика. Терапевт только тогда поможет клиенту, когда полностью примет его проблемы.

Я намеренно не называю аналитика «врачом». Далеко не всегда, чтобы излечить недуг, достаточно врачебного диплома. Человек другой специальности, порой, просто вынужден стать «настоящим психоаналитиком» со всеми вытекающими последствиями. В том числе и принятием на себя чужих проблем со всеми сопутствующими рисками. В таких примерах из жизни видны главные перипетии психоаналитической терапии. Они проступают здесь едва ли не более отчетливо, чем в каком-нибудь клиническом разборе. Один подобный случай достаточно ясно показывает базис психоанализа.

Некий юрист, адвокат, оказался втянут в воронку жизненных страстей, главной из которых была ревность. Несколько слов о самом этом феномене. Одни ученые утверждают, что любовь несовместима с ревностью. Если человек любит, говорят они, то ни о какой ревности не может быть и речи; любовь одержит над ней победу. Если же ревность все таки выходит на первый план, это сигнал, знак угасания любви. Два этих медведя не уживаются в одной берлоге.

Другая группа исследователей, напротив, полагает, что ревность и любовь как сиамские близнецы обречены на совместное существование. Уничтожать друг друга им никак нельзя. Они могут либо вместе жить, либо вдвоем же и умереть.

Бывает по-разному. Многое зависит от человека, его жизненной истории, воспитания, наконец, от той ситуации, которая сложилась в данный момент. Порой, мелочь, ничего не означающий пустяк, вызывают приступ роковой ревности, и любовь погибает. А случается, ради сильной любви человек вынужден мириться даже с явной изменой и предательством. В конечном итоге, все в жизни определяется соотношениями: добра и зла, предопределенности и случайности, осознанности и необходимости, желания и долга, тишины и звука, незыблемости и ритма, любви и ревности.

Итак, упомянутый адвокат, как и многие, был невольно включен в глобальную компьютерную сеть. Глубоким вечером, он написал – в сеть, форум иди как его там? – стихи, вернее несколько строк.

Что толкнуло его к такому шагу? Три причины: разочарование, отчаяние, страх одиночества. Юриста покинула юная особа женского пола, которую он сильно любил. И теперь он не знал, как ему выкрутиться. Вот в этом состоянии он послал грустные стихи.

Последовал и ответ: к нему пришло предложение дружбы от некой Ирины. Так ведь бывает. Ирина словно угадала печальное настроение адвоката. Увидав поэтическую строку, она спросила его:

– Ты потерпел крах в любви?

– Трудно ответить до конца честно, – загадочно сообщил он.

Странное совпадение имен, сразу же подумал юрист. Ведь его утраченную возлюбленную тоже звали Ирина.

Адвокат читал книги по психоанализу. Он стихийно понимал, что знание данного предмета поможет ему в работе. Задавшись целью изучить психоанализ, он многого достиг. И даже консультировал коллег, помогая разбирать сложные поступки людей. За это они часто называли его «аналитиком». Правда, самому «аналитику» не повезло. Он носил в себе грустную тайну – о девушке, которую любил. Ему необходимо было кому-то признаться во всем. Стихи про «слезы» и «горе» он повторял в последние дни как молитву. Они хоть как-то помогали справиться с острой болью утраты.

А любил он свою девушку на грани самой жизни. Их познакомили общие друзья, кажется, в театральном буфете. Ирина призналась тогда, что ее беспокоят трудности при глотании пищи. Она боится завтраков, обедов и ужинов. И ей не помогают никакие, даже самые современные лекарства. Они ушли со второго акта и долго ходили по арбатским переулкам. Нити дождя блестели в мутноватом свете окон и фонарей. Любовь настигла их как умалишенный с ножом в темном городе. Собственно, это была не любовь, а томленье тел, и, может быть, душ.

Они вскоре опять увиделись. Девушка пригласила юриста к себе домой. Она как-то истерически, неестественно хохотала. Он читал стихи. В кухне старой планировки было довольно тесно. Ей захотелось ледяного шампанского и ананасов. Аналитик, рискуя простудиться, сбегал в магазин. Они выпили. Она взяла его руки. Он обнял ее, и они пустились.

Она открыла ему всю свою душу, все метания мысли. Время их любви пролетело как один миг, как крик. А через год девушка внезапно исчезла. Перестала звонить. Никакого чуда не случилось. «Почему меня зовут «аналитиком», – спрашивал он самого себя, – если я не могу объяснить, причину ее ухода»? И тогда, в безрассудстве внезапного одиночества обманутый любовник выложил стихотворные строчки. И прекрасная незнакомка послала ему ответ.

– Я тоже пережила нечто похожее, – написала теперешняя Ирина. – Мы расстались.

– Да, это интересное совпадение.

Письмо пришло ночью. Юрист – аналитик отчего-то сильно обрадовался. И одновременно испытал тревогу. Странно, пугающе странно, что незнакомка обращается к нему так просто: «знаешь». Будто они близкие приятели. К тому же, имя ее совпадает с именем девушки, которую оно любил!

Если кто-то испытал в жизни сильную страсть, знает, что лицо возлюбленной помнится во всех дольках, но к детальной памяти примешивается еще и общее настроение, аура. Адвокат снова вспомнил дни своей любви: прогулки в сквере, дорогие сигареты, свобода затемненной комнаты, ночь, свет глаз, мокрые бульвары… Лицо незнакомки на фотографии, приложенной к письму, очень похоже на… Несомненно – это его девушка, из той кухни с ледяным шампанским. Та его девушка, с которой они расстались так фатально.

Днем юрист сказал обо всем своему приятелю – буддисту. Ему необходимо было с кем-то поделиться, и его друг Леня оказался самым близким. Адвокат рассказал ему про свое необычное знакомство. И про странное ощущение того, что лицо собеседницы в Сети, – несомненно, лицо его бывшей возлюбленной.

– Понимаешь, мы познакомились виртуально, всего несколько дней назад. Но я абсолютно уверен, что это моя Ирина. Та юная девушка, которой больше нет.

– Какое совпадение! У тебя что же, инсайт!?

– Что? Ах, да, в каком – то смысле.

– Прости, у меня сейчас клиенты.

Леня торопился в офис. Он вел там прием людей, которым требовалась помощь в трудных ситуациях. Он называл себя тренером, наставником дзэн. И был весьма успешен. Во всяком случае, клиенты отзывались о нем хорошо.

Ночью юрист с особым трепетом вошел в пространство Сети. Ирина тоже появилась там. Она спросила:

– Ты мне поможешь избавиться от грусти?

Она ждала помощи. Он понял это. И начал говорить какую-то чушь, первое, что пришло в голову. «Аналитик» торопился, желая зацепить ее, показать, что может быть ей полезен. Он судорожно вспоминал экспресс – психоанализ и не нашел ничего лучше, чем прием Милтона Эриксона: вместить в одну короткую фразу саму проблему и ее заархивированное решение.

– Грусть – это только чувство, такое же, как все другие, как, например, радость.

Его лепет, видимо, достиг цели. Она послала ему, в смятении, незаконченный вопрос:

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что они как брат и сестра – радость и грусть. Между ними нет противоречия. – Припоминая советы Эриксона о введении в речь классических цитат, адвокат добавил: – И пораженье от победы ты сам не должен отличать.

– Ты, наверное, сможешь меня понять, – писала Ирина, – ведь и ты тоже знаешь горечь расставания!

Аналитик испытал восторг: опять на «ты», как с близким другом!

Первое правило психоанализа, сформулированное Фрейдом, заставляет дать клиенту полную свободу выражения всех своих мыслей. Они могут сначала показаться глупыми, даже капризными или вовсе непонятными… Но это неважно! Главное, чтобы клиент произносил то, что выплывает у него из подсознания. Всплывает абсолютно свободно.

Она спросила:

– У тебя есть машина?

Он ответил:

– Нет.

– Пожалуйста, отвези меня куда-нибудь.

– Старую я продал, а новую пока еще не купил.

– Куда-нибудь подальше.

– Хорошо.

После этого Ирина замолчала. Она больше ничего не сказала ни в эту ночь, ни в другие ночи. Неужели, опять! Неужели и в этом совпадение?! Именно в том, что должна произойти потеря?! Почему она перестала общаться? Закон парных случаев? Ему хотелось разобраться в этом деле.

Вскоре была поставлена окончательная точка: Ирина отказалась от дружбы с аналитиком.

Зачем было затевать это знакомство? Чтобы внезапно оборвать его? Ерунда какая-то.

– Нет, не ерунда! – воскликнул приятель – буддист.

Они встретились на следующий день в кабинете Лени. Буддист сделал глоток чая «Чжан-ши», подаренного ему ученицей из Непала. Он выкроил в своем графике время для беседы с отчаявшимся юристом. Они всегда помогали друг другу, и этот случай не стал исключением.

– Ты как-то сказал, мне, не правда ли, что девушка, которую ты любил, едва достигла совершеннолетия.

– Да, – подтвердил юрист, – при нашем знакомстве ей было только семнадцать.

– И у вас были…

– Да. Мне казалось, что она была со мной счастлива.

– На чем основана такая уверенность? – спросил Леня.

Юрист хлебнул чайку, зажевал каким-то сладким снадобьем и трепетно сказал:

– Тут вот какая история. Нас познакомили в театре. Девушка до нашего знакомства страдала неврозом. Не могла глотать пищу. Была на грани истощения, а после знакомства со мной невроз этот прошел.

– Пресловутый Фрейд? – спросил Леня, не обнаруживая никакого особого пиетета к великому психоаналитику.

– И Фрейд, и Юнг и многие, многие другие.

Буддист сказал в раздумье, едва скрываемом иронической усмешкой:

– Значит, после того, как девушка переспала с тобой, у нее исчезли симптомы невроза, так что ли?

– Мне всегда казалось, что она должна быть благодарна. Разве может человек быть свободен в жизни, если он не свободен в любви?

Леню очень тронуло отчаянное стремление адвоката понять свою любовь. Он заинтересованно посмотрел на него. А тот изложил дальше всю концепцию:

– Я сразу разгадал причину невроза семнадцатилетней девушки: она боялась половых отношений, в которые должна была вступить по неизбежности созревания. Ей хотелось остаться маленькой девочкой, уйти от пугающего нового мира, буйства новой весны, ранее ей неведомой. Это был невроз страха. Тот, что может обернуться анорексией. Она стремилась укрыться от пробуждающейся жизни. Заснуть в истощении. Поэтому организм не принимал пищи, глотание было затруднено. Я помог ей преодолеть этот страх. Как? Ну, не знаю… Возможно, стихи, мокрые ночные бульвары, рыбий жир фонарей… Но это мое предположение. Так или иначе, начав со мной половую жизнь, она избавилась от страха интимных контактов. Ее организм больше не сопротивлялся притоку новых гормонов, дающих жизненную энергию. Трудности при глотании пищи прошли. Теперь она хотела, жить, чувствовать, любить. Но после этого она поступила со мной нехорошо. Она скоро забыла того, кто ее вылечил.

– Тебя, то есть.

– Мы встречались почти год, и она внезапно бросила меня.

– Она не объявила причину?

– Нет.

– А ты не пробовал ее остановить?

– Конечно, да. Но она передала свой телефон другому человеку. Я позвонил ей, как обычно и услышал в трубке чей-то нагловатый голос. По-моему, это подло.

Леня поднялся и подошел к стеллажам своих книг. Вглядывался в корешки, затем повернулся, посмотрел на адвоката, очень пристально, и сказал:

– Кажется, ты прав: твой новый друг в интернете, – это и есть твоя девушка. Мне кажется, посылая тебе сообщения, она хотела возобновить отношения с тобой. Но она вдруг испугалась.

– Чего же? Тут какая-то тайная причина.

– Верно, и я ее разгадал.

Леня вернулся в свое кресло. Догадка озарила лицо буддиста, сделав его несколько напыщенным. Впрочем, он имел полное право на это.

– У нее есть муж, – произнес Леня.

Аналитик сказал после нескольких секунд недоумения:

– А вот об этом я как-то не подумал. Мало времени прошло…

Буддист молчал, словно давая юристу возможность самому довести эту разгадку до конца.

Юрист сказал:

– И муж узнал о ее переписке со мной?

– Очевидно! Ведь при нем огромный штат охраны.

– Откуда эти подробности? – спросил адвокат. – Ты говоришь так, будто знаешь его.

– Покажи мне ее фотографию.

Юрист вывел ее на экран. Леня узнал эту девушку.

– Вот оно что…

– Ты ее видел?

– На одном приеме. На таком приеме, где появляются только очень богатые люди. Ты бы все равно ничего не смог сделать. Против денег…

– Черт, если бы я знал, что она предпочла деньги, мне было бы легче расстаться с ней. Боже, как я был глуп!

– Ты?

– Конечно! Ведь я думал, что она просто разлюбила меня. Так ведь бывает.

– Никогда. Всему есть причина.

– Я понятия не имел, что в основе ее поступка лежат деньги.

– Деньги, – подтвердил Леня. – И большие.

– Как волка ни корми, он смотрит в лес… Значит, миллиардер запретил жене общаться со мной?

– Да.

Юрист удивился:

– Но неужели он… Неужели он ревнует?

– В данной ситуации это естественно, – произнес буддист.

– С его-то миллиардами?!

– Он контролирует каждый ее шаг. Такова участь их жен. Богатство не дается легко. Она выбрала деньги, но она не предполагала, что потеряет свободу.

Прошло несколько лет. Время, конечно, лечит и мою душевную боль притупили аффектации новых встреч и переживаний. Как – то зимой, на прием к буддисту пришла женщина, жена крупного бизнесмена. Ее мучил невроз. Она сильно похудела. Ее привезли к офису Лени в роскошном «Бьюике». Она рассказала буддисту о своей проблеме. У нее был страх еды, сопровождавшийся затруднением глотания. Она даже боялась по утрам заходить на кухню. Вплоть до того, что с криком выскакивала оттуда. Муж, миллиардер, накачивал жену виски и в невменяемом состоянии кормил ее.

Леня вызвал своего друга – юриста и попросил о психоаналитической консультации. Юрист сказал ему, что надо искать причину в прошлом. Возможно, эта женщина испытала в раннем детстве испуг. Вполне вероятно, что родители воспитывали ее в строгости и ревностно следили за приемом пищи. Заставляли съедать приготовленные для нее продукты. Делали это с нажимом, в приказном порядке. С тех, далеких времен у женщины живет страх приема пищи.

На следующий сеанс женщину опять привез ее муж. Он был стандартен в духе отечественного миллиардера: крепок, толст, коротко стрижен, лицо его лоснилось и представляло пугающую, зловещую тупую маску. Он согласился оставить свою жену наедине с Леней. Буддист потратил все время сеанса на перелопачивание руды памяти. Он выспрашивал у женщины про ее детство, родителей, воспитание. Всю информацию Леня передал юристу:

– Твоя версия не подтвердилась. Никакой особой строгости в детстве не было. Никто не заставлял ее съедать всю еду, никто не наказывал ее за плохой аппетит.

– Это странно. У нее должны быть особые основания, чтобы бояться кухни. Если строгое воспитание здесь ни при чем, значит, есть иная причина.

Миллиардер вспомнил, что его жена в семнадцать лет влюбилась.

– Но я сказал ей: с этой любовью надо кончать. Ее любовник был нищим, претенциозным нищим. Я предложил ей выйти замуж за меня.

– А где вы с ней познакомились? – спросил Леня.

– В одном спортивном баре. Туда приходят девушки, желающие сделать хорошую карьеру.

– И она послушалась вашего совета?

– Послушалась. Бросила того парня. Отдала мне свой мобильник.

– Это жестоко. Ведь он наверняка звонил ей.

– Послушайте, как вы можете лечить людей, не зная жизни? Ее жестоких законов. Впрочем, вы не логистик.

Леня ответил с излишней самоуверенностью:

– Вы можете отказаться от моих услуг. Деньги я вам верну. Разумеется за вычетом определенной суммы. Ну, за беспокойство, что ли…

Миллиардер сказал с угрозой:

– Ну, вот что, господин буддист! Вы делаете так, чтобы моя жена могла принимать пищу, спокойно обедать, ужинать.

Леня обо всем сообщил юристу. Хотя буддист и старался поддерживать ровное состояние духа, все же тревога оказывала на него заметное воздействие.

– Знаешь, – сказал он, – я поначалу испугался и совсем упустил из виду одну важную деталь.

– Я догадываюсь, какую, – произнес адвокат.

– Ну, конечно же, этот телефон, о котором вспомнил миллиардер! Ты говорил, что звонил своей нимфетке, и натыкался на грубый мужской голос.

– Это был голос миллиардера? – предположил адвокат.

– Толстяк не сообщил мне своей фамилии. Только имя жены…

– Ирина?

– Да.

– Сколько лет твоей пациентке?

– Немного за двадцать, – сообщил буддист.

– Можно я открою свою почту?

– Разумеется. Компьютер в твоем распоряжении.

Юрист вошел в свою Сеть.

– Смотри. – Юрист, подведя стрелку к фотографии Ирины.

– Никаких сомнений, – подтвердил Леня. – Это моя пациентка.

– И моя бывшая любовь.

– Она изменилась.

– Как это объяснить?

– Думаю, все дело в фотоаппарате, – предположил Леня. – Он иногда фиксирует то, что мы не замечаем.

– Что же он зафиксировал в данном случае?

– Она много страдала, – отметил буддист. – Это отразилось в ее фотографическом образе, наложило свой отпечаток… Она постарела, потеряв себя. Заглушив в себе первую любовь, естественность чувства. От этого она и выглядит старше на фотографии. То, что не замечали другие, безжалостно отразилось на снимке.

Приятели вышли на воздух. Поздняя улица была вычищена свежим ночным ветерком. Не хотелось думать о миллиардере и угрозе убийства.

– Будешь ли ты со мной откровенен? – спросил Леня.

– Конечно, буду, – ответил адвокат со всей искренностью, на которую только способен.

– Если моя пациентка, действительно, была твоей любовницей, ты должен что-то знать о ней. Что-то такое, что могло бы мне помочь.

Юрист ответил сразу, будто эта мысль давно мучила его и требовала выхода.

– Я сейчас кое-что скажу тебе… Вот тебе вся правда. Мы как-то остались с ней, с Ириной, на кухне. Я принес ананасы. Мы выпили шампанского. Не непременно хотелось ананасов и холодного шампанского. И произошло то, что иногда случается между мужчиной и женщиной.

– Ха-ха.

– Я говорил уже, что у нее были проблемы глотания пищи. Вероятно, для нашей близости она подсознательно выбрала именно кухню. Вот тебе и зацепка! Частица того знания, которое должно тебе помочь.

Они подъехали к метро. Леня вышел из машины и проводил юриста к вестибюлю.

– Вчера я читал Фрейда, – произнес он.

– Да, неужели?

– Понимаешь, желание сексуальной близости страшит человека, поскольку он считает это грехом. И чтобы уйти от греха, он борется с вожделением.

Леня посмотрел в глаза юриста. Он искал поддержки своей психоаналитической гипотезы.

– Продолжай, – сказал адвокат.

– Вот мой доморощенный анализ. Твоя Ирина жаждет повторить наслаждение, вернуться в тот счастливый миг. Видимо, тогда, на кухне, ей было хорошо. Это ее сильно освежило. Она стремится теперь пережить все заново. Но она также понимает, что этого нельзя делать, будучи замужней. Страх распространился на все, что связано с кухней. Поскольку секс ассоциирован в ее сознании именно с этой частью дома, она боится всего – завтраков, обедов и ужинов. Боится вообще туда заходить.

Озвучив свою догадку, Леня посмотрел на юриста торжественным и вместе тревожным взглядом.

– Позволь, я сформулирую свой вывод. Итак, Ирина, выйдя замуж за миллиардера, оказалась в ловушке. За ней следят охранники, каждый ее шаг под контролем. У нее украли свободу. И она вспомнила о тебе. Нашла тебя в интернете. Я уверен, она хотела возобновить знакомство с тобой. Ирину влекло к тебе, как к источнику ее свободы. И в то же время она тебя боялась. Ведь она была замужем. Но каждый раз, заходя на кухню, она вспоминала ту близость. Она рвалась опять к тебе и одновременно боролась с этим чувством. Вот почему она стала избегать кухни и противиться приему пищи.

Буддист восторженно продолжал:

– Мой главный вывод: надо ее освободить. Освободить от желания. А какой способ освобождения самый лучший? Конечно, дать ей то, что она хочет.

– То есть, если я тебя правильно понял, удовлетворить ее желание любви?

– Верно. Лучший способ справиться с влечением – уступить ему. И я знаю только одного человека, способного на такое…

Юрист сразу догадался, кого он имеет виду Леня.

– О, нет!

– Ты правильно меня понял. Ты сам должен сделать это!

– Ни за что на свете!

Буддист разгадал механизм болезни своей пациентки, и видел только один способ ее лечения. Он продолжал настаивать:

– Но ведь никто, кроме тебя, никогда не доставлял ей столько сексуальной радости!

– Это невозможно, – повторил аналитик. – Нельзя дважды войти в одну и ту же… кухню.

– Нет! Это возможно. Нет ни прошедшего, ни настоящего, ни верха, ни низа…

– Да, в дзэн все едино. Но как быть с ревнивым миллиардером?

– Приказывать я, конечно, не могу…

Леня вызвал миллиардера на беседу. Он решил идти, что называется, ва-банк.

Толстяк приехал в офис Лени и вывалил на стол упаковки лекарств.

– Что это? – спросил буддист.

– Вот! – закричал богач. – Все это я давал ей. Вот, антидепрессант, самый лучший, самый дорогой. Коробка – восемь тысяч. А вот это транквилизатор, прямо из лаборатории.

Миллиардер был уверен в силе препаратов. Между тем, уже давно известно, что их вклад в лечение неврозов, в самом лучшем случае, не превышает пятидесяти процентов. Дальше искусство медикаментов заканчивается и начинается неизвестная зона. Почва и судьба, так сказать.

– Поймите, – увещевал Леня, – вы не там ищите.

– Да, теперь я это понимаю, – согласился толстяк. – Виски для нее – самый лучший антидепрессант.

– Нет, – произнес буддист устало и раздраженно, – снова неправда.

Лекарства и алкоголь – две дороги к одному обрыву. Виски только приближает крах. Это недостойно цивилизованных людей.

– Но только под виски она успокаивается!

– Дорогой мой, ведь это же легче всего! Отключить сознание…

– Неужели придумали, наконец, способ, как ей помочь? Ну, говорите.

– Для этого вы должны ночью уйти в другую комнату.

– Не понял, – удивился миллиардер, – куда уйти?

– Скажем, сегодня ночью, – пояснил Леня, – вы, как обычно, проводите жену в спальню, а сами уйдете. И вот когда вы уйдете, к ней зайдет другой человек. Но перед сном налейте ей немного виски и дайте выпить транквилизатор. – Буддист уточнил: – В последний раз.

– Вы с ума сошли? – свирепо произнес миллиардер.

– Я хочу вам помочь, – улыбнулся Леня, – а вы петушитесь.

Сердце буддиста молотком стучало в груди от страха, но голова была ясная и холодная. – Я предлагаю единственно возможный способ.

Буддист сгреб коробки из-под лекарств в кучу и придвинул ее к миллиардеру.

– Вот все эти снадобья… Они не помогают. Неужели вы не видите!

Леня сказал, строго, так, что на лице его не осталось ни тени сомнения:

– Я покажу вам человека, которого ваша охрана должна пропустить ночью к вам в спальню. Вместо вас. Вы поняли меня? Вот его фотография. Но предварительно вы дадите жене виски с транквилизатором и уйдете в другую комнату.

Богач покинул офис, взяв с собой фотографию.

Вечером юрист встретился с Леней в ресторане.

– Ты уже показывал ревнивому богачу мою фотографию?

– Да, я сказал ему, чтобы он оставил тебя в спальне наедине с Ириной.

Ты зайдешь туда и сделаешь то, что, как ты изволил выразиться, иногда случается между мужчиной и женщиной.

– Ты в этом уверен?

– Виски с транквилизатором свое дело знают.

– В таком случае, почему это должен сделать я?

– Именно ты! Виски и лекарства одни ничего не смогут сделать. Она будет сопротивляться. А вот тебе она сопротивляться не станет. Эмоциональная память – сильная штука. Только втроем – виски, транквилизатор и ты. Она совершит то, чего так боится в реальности. После этого ей станет легче.

– Это тебе сказал Фрейд? – усмехнулся аналитик.

– Нет, его ученик – я то есть.

– Ты ученик Фрейда?

– Стал им сегодня. После того, что произойдет между вами, у нее исчезнет страх, и дорога на кухню будет свободной!

Поздно вечером адвокат подъехал к особняку миллиардера. Его встретили и проводили в спальню. Перед дверью он снял ботинки, чтобы не разбудить ее. «Спит или не спит», – подумал юрист. Точнее, находится ли Ирина в необходимом трансовом состоянии?

…Волноваться нельзя, иначе задрожат руки. А они должны быть теплыми. Он посмотрел на нее вблизи. Она дышала чуть слышно. Перед ним пронеслись, как в кинофильме памяти, все их прошлые объятия.

Когда им казалось, что все еще впереди, что еще все возможно!

…Выйдя на улицу, адвокат совсем не волновался. У дверцы машины к нему подошли два человека и нацепили «браслеты». Это были не охранники миллиардера, а полицейские. В фургоне адвокат задремал.

Дело в том, что час назад миллиардер был отравлен. Это произошло на званом ужине. Прогноз очень плохой. Слишком много радиоактивного вещества попало в его организм. Радиоактивность покрыла весь ресторан, где это случилось. Шансов у миллиардера никаких. Арестовывали всех, кто, так или иначе, соприкасался с бедолагой.

Аналитика допросили. Он сознался, что был любовником жены убитого богача. Следователь сказал, что миниатюрные видеокамеры в спальне фиксировали все движения страсти.

– В вашей машине мы обнаружили устройство, готовое взорваться, – сообщил следователь.

– Надеюсь, оно обезврежено? – спросил адвокат.

Его отпустили.

Ночью пришло электронное сообщение от Ирины:

– Думаешь, я спала? Но я все помню, я была не пьяная.

Аналитик не ответил. И она больше не посылала писем. Менее всего ему хотелось опять привязаться к ней и вновь испытать боль предательства.

Следующий день был как-то особенно приятен. Неяркое, в меру теплое солнце, легкий ветерок, будто морской бриз. Леня «поставил» виски.

Это был его долг: миновала угроза жизни.

Приятели узнали, что Ирина сегодня утром зашла в кухню и приготовила кофе. Сама! Она поправилась. Их действия оказались верными.

«Целители» выпили.

– Ну, что же, – сказал буддист, – я позволю себе подвести некий итог всей этой истории.

– Пожалуй, – согласился адвокат. – Мне, признаться, хотелось бы увидеть весь сценарий.

– Ну, тогда…

И Леня суммировал все факты.

– Подросток Ирина страдала неврозом. Она была очень впечатлительной, да и возраст предполагал наличие страхов, излишнего смущения перед жизнью, ее соблазнами. Она боялась еды, так как еда приносит энергию для жизни, а, значит, и для секса. А секса она не хотела. Ей было уютно в своем детском, привычном мирке. Не хотелось становиться взрослой, переживать счастье и муки влюбленности, а вместе с ней и половой жизни. Принимать пищу означало для нее делать шаг к сексу. В пище содержаться источники половых гормонов. Ирина старалась мало есть или не есть вовсе. Встретив тебя, девушка почувствовала, что сможет преодолеть рубеж страха и боязни греха.

Почему ты? Трудно сказать. Может, запах, тембр голоса, чтение стихов, хождение кругами в переулках? Все сошлось. Огоньки машин в темноте, порыв ветра… Все это какие-то неуловимые вещи. Как знаки бога. Словом, она открылось тебе и таинство свершилось. Рубеж преодолен, бояться уже нечего. Это случилось на кухне, там, где раньше проявлялся невроз, где ей было трудно глотать. И вот, наконец, страх исчез, невроза как не бывало. Ну, а потом… Богатый жених. Миллиардер! Девушка узнала себе цену, и цена оказалась высокой.

Никто не может устоять перед большими деньгами. Старо как мир. Но в замужестве Ирины не было той гармонии между деньгами и любовью, на которую она рассчитывала. Муж толст, неповоротлив, Стихов он не знает. А ее либидо требовало выхода. В отчаянии она вспомнила о тебе. Поначалу она не знала, как тебя найти, не уронив при этом своей чести. И тут вы встретились в Сети. Все было хорошо, и дело шло к желанной развязке. Но ее муж узнал о переписке жены с тобой и устроил скандал.

– Шли годы, – продолжал Леня. – Невроз не исчезал. Она страшилась своего желания любви, кульминация которой произошла когда – то на кухне. Приятные воспоминания о половой близости были связаны с этой частью квартиры. Она отталкивала от себя все мысли о сексе. Это автоматически распространялось на кухню. На все, что с ней связано. Любовная лодка разбилась о кухню. Она боялась принимать пищу, готовить. Невроз к ней вернулся.

Вот в этом состоянии Ирина попадает ко мне. Ну, а дальше… Главное, все кончилось хорошо.

– Миллиардер теперь при смерти. Он отдал все распоряжения и уехал на званый ужин, где его отравили.

– Парадоксально, – замети Леня, – но миллиардер сделал для своей жены полезное дело. Последнее дело своей жизни. Вероятно, он ее сильно любил. И ради ее спасения переступил через ревность.

Леня заключил, не скрывая пафоса:

– Он был бездушным, жестоким собственником. И вдруг… Он пошел на все, чтобы избавить жену от страданий невроза. Вот так, ради любви, человек переживает самые страшные муки ревности. Красиво, не правда ли!

Адвокат умолчал про взрывное устройство. Конечно, миллиардер многим жертвовал ради молодой жены. В вечном противостоянии любви и ревности, многое определяет сам человек. Другое дело, что миллиардер решил убрать адвоката, после того, как тот сделает свое дело. Он перенес злую эмоцию ревности на «целителя». Но вмешалась судьба.

Терапия неврозов, порой, упирается в непреодолимую преграду, когда никакие иные способы лечения, помимо удовлетворения страсти, неэффективны.

Ирина пришла к Лене и отдала ему конверт с последней частью гонорара. Часть оказалась очень солидной.

– Вам не жалко? – спросил буддист. – Похороны, наверное, стоят дорого.

– На эти деньги он обещал купить мне браслет.

– Ему тоже было по-своему трудно…

– Думаю, он уже простил меня.

Существует ли в подобных случаях иная, кроме Фрейда, истина, иной путь лечения? Фармакология идет вперед. Появляются новые лекарства.

У буддиста не было времени проверить это. Но, скорее всего, не было здесь другого пути.