§ 1. «Трудовая крестьянская партия»
Неоспоримым фактом является усиление репрессий против крестьянства с началом деятельности политотделов МТС по линии ОГПУ. Перед политотделами ставилась задача мобилизовать крестьянское население на выполнение плана сдачи хлеба государству. Этого, по мнению руководства ВКП(б), можно было добиться, используя уже сложившийся опыт репрессий. В это время аналогично судебным процессам, прошедшим в конце двадцатых годов в промышленности, стали фабриковаться судебные процессы и в сельском хозяйстве.
Примером тому служило дело «контрреволюционной организации» «Трудовая крестьянская партия» (ТКП), которая якобы ставила своей целью свержение советской власти, реставрацию капитализма и установление буржуазно-демократической республики. Как известно, в настоящее время, все ее участники реабилитированы, а сфабрикованный характер дела ТКП, на наш взгляд, убедительно доказан в опубликованных «суздальских письмах Н. Д. Кондратьева».
Тем не менее в контексте рассматриваемой проблемы представляется целесообразным кратко остановиться на этом аспекте, учитывая важность ответа на вопрос о причинах использования в политотделах МТС и совхозов структур ОГПУ и результатов их деятельности в данном качестве в советской деревне в 1933–1934 гг.
Из изученных документов следует, что раскрытию ТКП предшествовали две разработки. Первую вело ЭКУ ОГПУ в Наркомземе РСФСР, сельскохозяйственной кооперации и других сельскохозяйственных учреждениях. Вторую вел СО ОГПУ в Тимирязевской сельскохозяйственной академии.
По результатам проведенного следствия ОГПУ констатировало, что «Трудовая крестьянская партия» была создана в Москве в 1925 г. Во главе ТКП стоял центральный комитет в составе профессора Н. Д. Кондратьева (председатель ЦК), профессоров А. В. Чаянова, Н. П. Макарова, редактора журнала «Вестник сельского хозяйства» А. Г. Дояренко, члена Коллегии Наркомфина СССР Г. Я. Юровского, зам. пред. сельсоюза Садырина, профессора Тимирязевской академии и МГУ А. А. Рыбникова и профессора Л. Н. Литошенко.
По данным ОГПУ, ТКП имела разветвленную сеть своих ячеек в Наркомземе РСФСР, Наркомфине СССР, Госплане СССР, ЦСУ, Конъюнктурном институте Наркомфина, Московском обществе сельского хозяйства, в Тимирязевской сельскохозяйственной академии и др. Ячейки якобы были построены преимущественно по системе пятерок и были строго законспирированы. ТКП имела целую сеть организаций на периферии: в Центрально-Черноземной области, на Северном Кавказе, в УССР, Ленинграде, Омске, Самаре, Нижегородском крае, Иваново-Промышленной области и др. областях СССР. Социальной опорой «Трудовой крестьянской партии» якобы являлось кулачество и городская мелкая буржуазия. Роль центрального печатного органа ТКП выполнял журнал «Вестник Сельского Хозяйства».
ЦК ТКП имела тесные организационные связи с зарубежным белоэмигрантским так называемым Республиканско-демократическим объединением в лице П. Н. Милюкова, С. Н. Прокоповича, А. Ф. Керенского, С. С. Маслова и др., а также с крестьянскими партиями капиталистических стран.
Согласно показаниям арестованных, общее количество членов ТКП в Москве и на периферии насчитывало немногим больше 1000 человек, сторонников платформы ТКП, не вовлеченных формально в партию, до 400 000 человек, что вызывает большие сомнения.
В целях полной ликвидации контрреволюционной «Трудовой крестьянской партии» ОГПУ приняло меры к выявлению и ликвидации на местах организаций и низовых ячеек ТКП. Следствие предлагалось вести ускоренным темпом. Особое внимание обращалось на распространявшиеся в ряде мест листовки, призывающие к созданию крестьянской партии и крестьянских союзов. Предлагалось выявлять возможную связь местных организаций ТКП с имевшими место кулацкими восстаниями, массовыми выступлениями и террором на селе.
Особое внимание предлагалось уделять агентурным разработкам по организациям учащейся молодежи, внедрению специальной агентуры в сельскохозяйственные вузы, а также деятельности агентуры в земорганах, плановых комиссиях, кооперации, статистическом аппарате, кредитной системе, совхозах и колхозах.
В циркуляре СОУ была отображена в общем плане политическая платформа и тактические установки ТКП. ТКП являлась чисто классовой кулацкой партией, которая целиком и полностью ориентировалась на свержение советской власти и на создание буржуазно-демократической республики.
Программа ТКП в основном сводилась к следующему: земля остается национализированной и находится в пользовании индивидуальных крестьянских хозяйств, их объединений и государства; кооперирование сельского хозяйства признавалось одной из прогрессивных и целесообразных идей; в области промышленности планировалось непосредственное управление государством основными отраслями промышленности на основах хозяйственного расчета; отмена монополий внешней торговли; устойчивость валюты. Декларировался восьмичасовой рабочий день. Устанавливался минимум заработный платы. Кроме того, должна была проводиться политика мира при неуклонной охране границ государства. Устанавливалось вхождение страны в состав Лиги Наций. Признавались царские долги с установлением льготных условий платежа и учетом контрпретензий России.
ОГПУ дало основные указания о порядке и о направлении дальнейшей работы по ТКП. Под личную ответственность полномочных представителей предлагалось приступить к выполнению всех директив по ТКП, установив регулярную отчетность в форме еженедельных докладных записок. Особое внимание надлежало уделить в этом направлении разработкам вредительского характера, в частности по сельскому хозяйству и с повстанческим движением кулака.
4 июля 1932 г. в циркуляре № 486/спо сообщалось, что находящийся за границей, в Праге ЦК «Крестьянской России» – ТКП («Масловской» – по фамилии С. С. Маслова), стал проявлять значительную активность в работе на СССР. Эта активность выражалась в стремлении к насаждению своих организаций внутри СССР, созданию широкого подполья, способного повести за собой деревню, распространению всякими путями своей литературы и в поисках связей с родственными ей антисоветскими силами.
В документах ОГПУ отмечалось, что группа «Крестьянская Россия» образовалась в период 1920–1921 гг. в Советской России, она вышла из партии социалистов-революционеров. К концу 1927 г. за границей существовало двенадцать местных групп «Крестьянской России», объединяемых центральным бюро.
В декабре 1927 г. в Праге состоялся 1-й съезд «Крестьянской России», на котором были представлены ее группы, существовавшие в Чехословакии, Югославии, Германии, Франции, Польше, Латвии, Эстонии и Болгарии. Съезд принял программу и тактику, объявил «Крестьянскую Россию» «Трудовой крестьянской партией» и избрал Центральный комитет и Совет партии. В Центральный комитет были избраны: А. А. Аргунов, С. С. Маслов, Н. Б. Малолетенков, А. М. Бем, Ф. Колесов и Н. А. Антипов.
СПО ОГПУ было установлено, что в 1928 г. с заданиями по организации террора ЦК ТКП послал в СССР эмиссара Вышковского, который был обнаружен и арестован. До этого один из эмиссаров ТКП Н. А. Зуев был уже на территории СССР и должен был появиться в центральной части СССР. Он имел конкретные задания по организации террора.
Занимая резко отрицательную позицию к колхозам, ТКП в 1929–1930 гг. проводила тактику борьбы с самой организацией колхозов. Был выпущен целый ряд листовок с призывом к борьбе с коллективизацией. Были изданы и распространены в большом количестве издания, получившие распространение и в СССР.
ОГПУ приступило к выявлению и активной агентурной разработке связей масловцев, находящихся за границей, как прошлых, личных, так и родственных. Всех, кто попадал в эти сети, репрессировали.
Таким образом, для усиления работы ОГПУ в советской деревне по линии политотделов был накоплен опыт в рамках раскрытия и ликвидации «Трудовой крестьянской партии».
§ 2. Деятельность ОГПУ по ограничению массового выезда крестьян из мест постоянного проживания
К моменту появления в кризисных сельских регионах страны политотделов МТС и совхозов и развертывания там работы заместителей начальников политотделов по «чекистской работе» региональные структуры ОГПУ активно действовали в деревне в рамках различных административно-репрессивных мероприятий, создавая для политотделов соответствующую почву. Одним из таких мероприятий была январско-февральская операция ОГПУ по ограничению массового выезда крестьян из мест постоянного проживания. Как и в первом параграфе данной главы, кратко охарактеризуем ее, чтобы лучше представлять, в какой обстановке пришлось начинать работу политотделам.
Как уже известно в историографии, 22 января 1933 г. советскому и партийному руководству, руководителям региональных органов ОГПУ Северного Кавказа, Украины, Москвы, ЦЧО, Западной области, Белоруссии, Нижней Волги, Средней Волги, а также руководству коллегии ОГПУ СССР В. Р. Менжинскому, Г. Г. Ягоде и Т. А. Прохорову председатель совнаркома СССР Молотов и секретарь ЦК ВКП(б) Сталин направили шифротелеграмму, в которой отмечалось, что до ЦК ВКП(б) и Совнаркома дошли сведения, что на Кубани и Украине начался массовый выезд крестьян «за хлебом» в ЦЧО, на Волгу, Московскую область, Западную область, Белоруссию.
Отмечалось, что нет сомнений в том, что этот выезд, как и выезд из Украины, организован врагами советской власти с целью агитации через крестьян в северных районах СССР против колхозов и советской власти. Было предписано не допускать массового выезда крестьян из Украины и Северного Кавказа.
ПП ОГПУ Московской области, ЦЧО, Западной Области, Белоруссии, Нижней Волги и Средней Волги предлагалось арестовывать пробравшихся на Север крестьян Украины и Северного Кавказа. После того как будут отобраны из арестованных контрреволюционные элементы, водворять остальных в места их прежнего жительства.
ЦК ВКП(б) и Совнарком предписали Транспортному отделу ОГПУ дать соответствующее распоряжение по системе ТО ОГПУ.
23 января 1933 г. Сталин направил Молотову, Кагановичу, Постышеву первые донесения региональных руководителей спецслужб В. А. Балицкого и Е. Г. Евдокимова о проводимых мероприятиях по борьбе с массовыми выездами из Украины и Северо-Кавказского края.
Евдокимов из Ростова-на-Дону сообщил, что даны приказы о принятии разносторонних и решительных мер по пресечению бегства. Мобилизована агентура на выявление организаторов, провоцирующих переселение. Принимались меры по усилению массовой разъяснительной работы в целях организации общественного противодействия этому. По линии ДТО наряду с агентурной работой на транспорте создавались подвижные группы, оперативные заслоны в пунктах, районах наибольшего скопления беглецов. Силами милиции организовывались кордоны. Задержанных «кулаков» арестовывали, остальных фильтровали. Отдельных лиц возвращали на места для проведения соответствующей разъяснительной работы. В городах была мобилизована агентура для выявления беглых и пресечения возможной диверсионной работы осевших в городах на предприятиях, новостройках переселенцев. Принимались меры по агентурной и физической охране важных стратегических пунктов и предприятий, в первую очередь военного значения. В результате предпринятых мер было задержано 7534 человек.
Балицкий сообщил, что массовый выезд крестьян был главным образом из Харьковской, Одесской, Киевской и частично Черниговской областей. Всего по этим областям выезд зарегистрирован в 74 районах, 721 селе, 228 колхозах. Всего выехало одиночек – 31 693, семей – 2789, из них: колхозников-одиночек – 10 539 и семей – 1262. Единоличников-одиночек – 19 203, семей – 1131, твердосдатчиков-одиночек – 1823, семей – 396, актива – 128 чел. В большинстве случаев выезды мотивируются уходом на заработки.
Преобладание среди выезжающих злостных несдатчиков хлеба свидетельствовало о том, что имело место бегство из сел по этой причине. В некоторых селах выезжали главным образом главы семей. В значительной части эти лица направлялись в Донбасс и крупные промышленные центры. Отмечалось, что выезд колхозников носил значительно меньшие размеры, чем бегство единоличников.
В целях пресечения бегства ГПУ Украины приступило к изъятию организаторов и подстрекателей бегства. Было арестовано свыше 500 чел.
26 января 1933 г. секретарь ЦК КП(б)У Хатаевич направил в ЦК ВКП(б) Сталину копию своего постановления от 23 января 1933 г. в котором было предложено прекратить продажу билетов за пределы Украины крестьянам, не имеющим удостоверения РИКов о праве выезда или промышленных и строительных государственных организаций.
ЦК КП(б)У и СНК УССР предписали обкомам принять меры к недопущению массового выезда, развернув разъяснительную работу против самовольных выездов с оставлением хозяйства, и предостеречь крестьян, что в случае выезда в другие районы они будут там арестовываться.
Секретарь ЦК КП(б)У М. М. Хатаевич и председатель СНК УССР В. Я. Чубарь просили сообщить фактическое положение с массовым выездом крестьян по областям.
В ответ на эту просьбу пришли ответы об обстановке в областях Украины. Из Харькова секретарь обкома И. А. Мусульбас сообщал, что, по предварительным подсчетам, выехало 6497 хозяйств, из них: единоличников, бедняков и середняков – 4046, твердосдатчиков – 1164, колхозников – 1287.
Из Чернигова секретарь обкома П. Ф. Маркитан сообщил, что массовых или групповых выездов из сел области нет. По предварительным данным, выехало 4309 одиночек, 317 семейств, в том числе семейств единоличников – 183, одиночек-единоличников – 2939, семейств твердосдатчиков – 134, одиночек-твердосдатчиков – 979, колхозников-одиночек – 305. Ликвидированных «кулацких хозяйств» – 65.
Из Одессы секретарь обкома М. М. Майоров написал, что, по данным ГПУ, положение с выездами крестьян представляется по отдельным районам в следующем виде: Зиновьевский район – 3,3 % выездов по отношению к числу хозяйств в колхозах; Любашевский – 5 %, Снегуровский 3,5 %, Троицкий – 2,1 %, Устимовский – 2,3 %, Б.-Александровский – 5 %, Братский – 4 %, Н.-Украинский – 2,5 %. Однако он просит отнестись к этим цифрам с большой осторожностью, заявив, что они будут уточняться.
Из Винницы секретарь обкома В. И. Чернявский сообщил, что из учтенных 115 пунктов выехало 2714 человек: из них с семьями – 414, твердосдатчиков – 505, контрактантов – 1932, колхозников – 252, работников советского колхозного аппарата – 25. Ликвидировано хозяйств – 1350.
Из Тирасполя секретарь обкома И. Н. Сирко сообщил, что за пределы Молдавии бежало: кулаков – 26, единоличников – 1284, твердосдатчиков – 223, батраков и бедняков-колхозников – 285, председателей колхозов – 5, членов правлений колхозов – 12, членов сельсоветов – 13, контрреволюционного элемента – 55; всего 2151.
26 января 1933 г. зампред ОГПУ Г. Е. Прокофьев и начальник СОУ ОГПУ Г. А. Молчанов сообщили Сталину, Молотову, Кагановичу результаты оперативных мероприятий, проводимых местными органами ОГПУ с целью пресечения массовых выездов из Украины, СКК и Белоруссии.
Организованными кордонами и заставами на территории Северо-Кавказского края с 22-го по 25 января задержано 1225 чел., бежавших с мест постоянного жительства, из них 793 чел. по районам Кубани.
По Украине задержано 5694 чел., из которых 5400 чел. водворены обратно по месту жительства. На территории Центрально-Черноземной области задержано 2324 чел., бежавших преимущественно из Украины и СКК. Большинство направляется к месту прежнего жительства. На территории Нижне-Волжского края выявлено и задержано 38 одиночек и две семьи, бежавшие из Украины, СКК и Белоруссии.
По линии транспортных органов ОГПУ задержано 2384 чел., из них направлено обратно к месту прежнего жительства 161 чел., остальные проходят фильтрацию.
29 января 1933 г. в дополнение к предыдущему сообщению ОГПУ информировало, что на территории Украины с 26-го по 28 января оперативными заслонами задержано и профильтровано 5691 чел., из которых 218 чел. арестовано за контрреволюционную деятельность и отказ вернуться к месту жительства, в том числе 80 зачинщиков и организаторов бегства. Остальные водворены в места прежнего жительства. Всего с начала операции по Украине арестовано 996 чел.
По СКК задержано 1764 чел., из них 1679 чел. на Кубани. Из общего числа задержанных – отсеяно 146 чел., направлено к месту жительства 197 чел., остальные проходили фильтрацию. Среди задержанных: 23 украинца и три «кулака», бежавших с места высылки.
На территории Центрально-Черноземной области по состоянию на 26 января было задержано 10 908 чел. Произведенной фильтрацией изъято 563 чел. для привлечения к ответственности за контрреволюционную деятельность и отказ вернуться к месту жительства. Отобрано для направления в спецпоселки Казахстана 375 чел. Отправлено к месту жительства на Украину 870 чел. и отобрано к отправке 4396 чел. в УССР и 448 чел. в СКК.
По Нижне-Волжскому краю с начала операции задержано 254 чел. Из них: украинцев – 120 чел., северо-кавказцев – 127 чел. и белорусов – 7. Кроме того, выявлено и подлежало задержанию по Сталинграду 155 украинцев, 137 чел. из СКК и 11 белорусов. Всего 303 чел.
На территории Западной области, по предварительным данным, выявлено 864 чел. самопереселенцев из УССР и БССР, осевших в области в 1932 г., из них 390 чел. прибыло в течение шести месяцев. Арестовано 74 чел., в том числе 32 «кулака».
Выставленными на границах Украины и Белоруссии пикетами дополнительно задержано 50 украинцев, пытавшихся перейти на территорию Западной области.
По станциям железных дорог и в полосе отчуждения органами ТО ОГПУ задержано всего с начала операции 5887 чел. Из общего числа задержанных направлен к месту жительства 3751 чел., остальные проходят фильтрацию.
Для пресечения массового выезда из Украины, Северного Кавказа и Белоруссии транспортными органами ОГПУ были организованы на железных дорогах Северного Кавказа, Украины, Юго-Восточной, Западной, Рязано-Уральской, Самара-Златоустовской, Октябрьской, Московско-Казанской, Московско-Курской и Московско-Балтийской, Белорусской заслоны и оперативные розыскные группы. В результате с 22-го по 30 января 1933 г. было задержано 24 961 человек, бежавших с мест постоянного жительства. Из них: из Украины – 18 379 чел., из СКК – 6225 чел., из прочих районов 357 чел. Возвращено обратно к месту жительства 16 046 чел., арестовано 1016 чел.; остальные 7889 чел. находились в стадии проверки.
3 февраля 1933 г. ОГПУ в очередной раз сообщило о числе задержанных. По УССР с 29 января по 1 февраля задержано и профильтровано беглого элемента 11 094 чел., из них арестовано 952 чел., отобрано для высылки в Казахстан 295 чел., возвращено к месту постоянного жительства 9847 чел.
По СКК с 26-го по 29 января задержано 9517 чел., в том числе на Кубани 4976 чел.
По ЦЧО с 27 января по 1 февраля задержано 10 996 чел., в том числе и члены семей. Вместе с ранее задержанными возвращено в УССР 14 218 чел., возвращено в СКК 1120 чел., отобрано для привлечения к ответственности 160 чел., отобрано для направления в Казахстан 27 чел., концентрируются для водворения в УССР 3563 чел., проходят фильтрацию 998 чел.
По НВК с 28-го по 30 января задержано 603 чел., в том числе и члены семей. Задержанные выехали: из УССР – 332 чел., из СКК – 259 чел., из БССР —12 чел. Из числа задержанных: отправлено в СКК 67 чел., отправлено в УССР 25 чел., проходят фильтрацию 511 чел.
По СВК на 29 января задержано 14 семей из УССР и 15 семей с Кубани, в числе задержанных имелся один коммунист. Все задержанные направлены к месту их прежнего жительства.
По западной области – с 29-го по 31 января выявлено 1983 чел., выехавших из УССР в БССР и осевших там за последние шесть месяцев. Из числа задержанных: арестовано 375 чел., водворено обратно 410 чел., концентрируются для отправки на места прежнего жительства 1005 чел., проходят фильтрацию 193 чел.
Из общего числа задержанных органами ТО ОГПУ с 27-го по 30 января 1933 г. выехало: из УССР – 15 260 чел., из СКК – 2075 чел., из БССР – 86 чел., из других областей – 653 чел.
С начала проведения операции всего было задержано 80 651 человек. Из них направлено к месту жительства 51 232 чел.; отобрано для привлечения к ответственности 10 666 чел.; отобрано для направления в Казахстан 697 чел.; отсеяно 1562 чел.; проходят фильтрацию 16 494 чел.
Всего по СССР, по данным на 3 февраля 1933 г., было задержано 98 000 человек. Из них направлено к месту жительства – 71 582 чел.; отобрано для привлечения к ответственности – 13 713 чел.; осуждено 11, отобрано для направления в Казахстан 450 чел.; отсеяно 2582 чел.; проходят фильтрацию 9662 чел.
По данным на 10 февраля 1933 г., всего было задержано 145 190 человек. Из них направлено к месту жительства 108 478 чел.; отобрано для привлечения к ответственности 18448 чел.; осуждено и направлено в ЗСК или в к/л 2693, отобрано для направления в КССР 607 чел.; отсеяно 3305 чел.; проходят фильтрацию 11 659 чел.
15 февраля 1933 г. из Сталинграда вторым секретарем Нижне-Волжского крайкома ВКП(б) Я. Г. Гольдиным была направлена шифротелеграмма Сталину, в которой сообщалось о массовом выезде крестьян в ЦЧО, Среднюю Волгу и другие районы. По данным ГПУ, выехало более 8000 чел. Была высказана просьба «распространить на край все мероприятия, проводимые на Северном Кавказе и Украине по борьбе с массовыми выездами». 1 марта 1933 г. Политбюро ЦК принимает решение: «Обязать ОГПУ распространить на Нижнюю Волгу постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 22 января 1933 г. о самовольном выезде крестьян из пределов своей области, задержке их и принудительном возврате на старые места жительства».
Приблизительно раз в неделю Сталина информировали об обстановки по поимке «беглецов». Например, ему сообщили, что за время начала операции по 14 февраля 1933 г. было задержано 150 391 чел. Из них направлено к месту жительства 114 759 чел.; отобрано для привлечения к ответственности 19 059 чел.; осуждено и направлено в ЗСК или в к/л 2693, отобрано для направления в КССР 678 чел.; отсеяно 3305 чел.; проходят фильтрацию 9932 чел.
По данным на 25 февраля 1933 г., было задержано 190 395 человек. Из них направлено к месту жительства 143 888 чел.; отобрано для привлечения к ответственности 21 639 чел.; осуждено и направлено в ЗСК или в к/л 2804, отобрано для направления в КССР 725 чел.; отсеяно 4879 чел.; проходят фильтрацию 16 460 чел.
По данным на 13 марта 1933 г., подытожившим всю статистику деятельности ОГПУ в данном направлении, всего было задержано 219 460 человек. Из них направлено к месту жительства 186 588 чел.; отобрано для привлечения к ответственности 9385 чел.; осуждено и направлено в ЗСК или в концлагерь 2823 чел., отобрано для направления в КССР 725 чел.; отсеяно 9282 чел.; проходят фильтрацию 10 657 чел.
Документы тематической папки о политотделах в Архиве Президента РФ свидетельствуют, что ОГПУ занималось вопросом регулирования неорганизованной сельской миграции и в последующие месяцы 1933 г. Например, 20 октября 1933 г. заместитель председателя ОГПУ СССР Я. С. Агранов информировал Сталина об отдельных случаях ухода из сел единоличников и колхозников по отдельным областям Союза:
Из 24 районов Средне-Волжского края, по неполным данным, в августе и сентябре 1933 г. выехало 24 000 хозяйств колхозников.
В Западной области, по неполным данным, в сентябре выехало до 1000 хозяйств колхозников и единоличников.
Из Зааминского и Кзыл-Мазарского районов Средней Азии вследствие вручения колхозам, выполнившим задания по хлебосдаче на 100 %, дополнительных обязательств, на 15 сентября 1933 г. откочевало 1260 хозяйств. По тем же причинам из Мумин-Абадского района откочевало 1000 хозяйств. За первую декаду сентября в погранполосе задержано 1500 хозяйств, намеревавшихся уйти в Афганистан и др.
В Закавказье из четырех погранрайонов Грузии в августе 1933 г. эмигрировало 44 хозяйства, в том числе два «кулацких». При попытке перейти границу задержано 48 хозяйств. В сентябре из Грузии эмигрировало 126 хозяйств и 35 одиночек. По четырем погранрайонам учтено 1300 хозяйств, готовящихся эмигрировать в Турцию.
Из Армении в сентябре 1933 г. эмигрировало в Турцию 90 чел., большинство середняков. Из Астрахан-Базарского района Азербайджана эмигрировало в Персию 139 хозяйств бедняков и середняков.
В Нижне-Волжском крае по трем заволжским районам в сентябре 1933 г. выехало свыше 800 хозяйств, по шести северо-западным районам – 200 хозяйств и др.
В Белоруссии, по неполным данным, за август 1933 г. выехало из Ветковского района 16 хозяйств единоличников. Из колхоза «Строитель социализма» – 35 хозяйств. Из колхозов Чашниковского района – 27 хозяйств. Из колхоза «Перемога» – 9 хозяйств. 78 единоличных хозяйств дер. Шалашино Чериковского района отказались от сева, собираясь выехать в Сибирь.
В Горьковском Крае в селе Мироново Пижанского района 29 хозяйств отказались от выполнения хлебных обязательств, выехали из села. Из Шарканского района выехало 43 хозяйства.
В Центрально-Черноземной области по пяти сельсоветам Щигровского района в сентябре 1933 г. выехало 240 единоличных хозяйств – несдатчиков хлеба.
Приведенный в данном параграфе материал фиксирует неблагополучное положение в советской деревне в 1933 г. Ее жители бежали от голода и тяжелой жизни. Именно в таких условиях политотделам необходимо было организовывать сельскохозяйственное производство, выводить его из кризиса. Имеющийся у них административно-репрессивный ресурс был сосредоточен в руках заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по ОГПУ.
§ 3. Деятельность ОГПУ в политотделах МТС
В связи с началом создания политотделов МТС и совхозов приказ ОГПУ об агентурно-оперативной работе в деревне № 1138 от 8 декабря 1932 г. уведомлял свои местные органы, что контрреволюционная активность антисоветских элементов шла по следующим направлениям: проникновение в колхозы и захват руководящих постов в них (члены правления, бухгалтера, счетоводы, бригадиры и пр.); углубление организационно-хозяйственных неполадок и трудностей в колхозах и дискредитация на этой основе колхозов; вредительство в отношении имущества и скота; разбазаривание семенных и хлебных фондов; террор. Основной формой борьбы была организация саботажа хлебозаготовок, сева и других основных хозяйственно-политических кампаний.
Констатировалось, что небольшие новые кадры осведомления часто набирались случайно, не были воспитаны применительно к новой обстановке в деревне. Особенно неудачен подбор резидентов, которые часто искажали обстановку в деревне, дезорганизовывали работу осведомительной сети.
Предлагалось распустить старую агентурно-осведомительную сеть и резидентов в отстающих районах и селах, дезинформирующих и дезориентирующих аппарат ОГПУ, и организовать вместо них новую сеть, которая должна была обеспечить действительное агентурное обслуживание деревни в изменившейся обстановке.
Немного позже приказ ОГПУ № 0045 от 3 февраля 1933 г. предписал заместителям начальников политотделов МТС и совхозов по линии ОГПУ свою работу строить на принципах активной агентурно-оперативной деятельности, руководствуясь прилагаемой к приказу инструкцией.
В прилагаемой инструкции об агентурно-оперативной работе для заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по работе ОГПУ были определены основные задачи:
«а) в решительной очистке совхозов, МТС и обслуживаемых ими колхозов от проникших в них кулацких, белогвардейских и др. к.-р. и политически неблагонадежных преступных элементов, подрывающих сельское хозяйство, разлагающих колхозы изнутри, организующих массовое воровство и хищение государственного имущества, колхозной собственности и всей своей деятельностью противодействующих всем мероприятиям партии и сов. власти;
б) в своевременном выявлении к.-р. образований, организованно ведущих подрывную работу изнутри по дезорганизации сельского хозяйства и срыву всех планов и мероприятий в этой области, а также повстанческо-кулацких образований, являющихся опорными точками борьбы кулацко-эсеровско-петлюровской и казачье-белогвардейской к.-р.;
в) в выявлении, беспощадном разоблачении и аресте врагов „с партийным билетом в кармане“ – двурушников – на словах распинающихся за генеральную линию партии, а на деле являющихся к.-р. агентурой кулачества;
г) в умелом распознавании работы врага, часто прикрывающего организованную к.-р. деятельность „мелкими хозяйственными неполадками“, „неумением“, „недопониманием“, „недостачами“, „объективными условиями“ и т. д.;
д) в сигнализации руководству МТС, совхозов и партийным организациям о недочетах и назревающих срывах, а главное, в своевременном и решительном проведении суммы агентурно-оперативных мероприятий, обеспечивающих успешное выполнение хозяйственно-политических задач».
Ставилась задача по приведению совхозов МТС и обслуживаемых ими колхозов в состоянии готовности к весеннему севу и успешному осуществлению намеченных планов.
На основе приказа ОГПУ № 1138 от 8 декабря 1932 г. предлагалось перестроить сеть агентуры и осведомления в совхозах и колхозах, взяв основной упор на создание новой сети. Полномочные представители и начальники облотделов ОГПУ обязаны были следить за работой заместителей начальников политотделов МТС и совхозов, оказывая им максимальную помощь.
Заместители начальников политотделов МТС и совхозов обязаны были направлять в ОГПУ, а в копии полномочному представителю или начальнику облотдела сводки о политико-экономическом состоянии и деятельности МТС и обслуживаемых ими колхозов и совхозов, а также о проводимой оперативной работе.
Ввиду большой важности в центре курировал эту работу по МТС и обслуживаемым ими колхозам помощник начальника СПО ОГПУ Г. С. Люшков, а по совхозам – начальник 2-го Отделения ЭКУ ОГПУ Апресьян. На них возлагалась связь от ОГПУ с политуправлениями Наркомзема и Наркомсовхоза.
Должность заместителя начальника политотдела по ОГПУ, или «по чекистской работе», являлась важнейшей должностью в политотделах. Именно на заместителей по ОГПУ и их агентуру в МТС и колхозах возлагалась ЦК ВКП(б) и Сталиным обязанность «карающего меча» партии в советской деревне. Именно они должны были организовать чистку колхозов и совхозов от пробравшихся туда «контрреволюционных» и «классово чуждых» элементов.
Заместители начальника политотделов МТС и совхозов имели право разворачивать агентурно-оперативную работу. В оперативной деятельности они были подчинены начальникам соответствующих территориальных органов ОГПУ. В тех случаях, когда МТС и совхозы были расположены в районах, обслуживаемых аппаратами ПП ОГПУ, заместители начальников политотделов МТС и совхозов подчинялись и отчитывались в своей работе непосредственно перед полномочными представительствами ОГПУ.
Облотделы и оперсектора ОГПУ через райаппараты обязаны были по всем имеющимся в их распоряжении материалам ориентировать заместителей начальников политотделов в политическом и экономическом состоянии МТС, колхозов и совхозов, а также следить за их работой, оказывая максимальную помощь.
Заместитель начальника политотдела МТС и совхозов обязан был тщательно изучать политическое и экономическое состояние региона и обслуживаемого хозяйства. Он мог создавать специальное осведомление самостоятельно. Другие органы ОГПУ, ранее обслуживавшие МТС и совхозы, обязаны были передать им всю осведомительную сеть по МТС, колхозам, обслуживаемым МТС, и по совхозам.
Заместители начальников политотделов МТС и совхозов обязаны были проверить всю принимаемую от райорганов агентуру. При этом процесс приема, очистки и вербовки нового осведомления должен был произведен без малейшего ослабления работы.
Общее осведомление по МТС, колхозам и совхозам сводилось в резидентуры, которые должны были быть построены в основном применительно к производственным функциям и хозяйственной структуре МТС и совхозов с таким расчетом, чтобы осведомлением были охвачены все производственные участки.
Лиц, намечаемых к использованию в качестве резидентов, следовало тщательно проверять. Категорически воспрещалось использовать в качестве резидентов административных работников и других лиц, ответственных за работу МТС, совхозов и колхозов.
В тех случаях, когда в качестве резидентов использовались беспартийные граждане, обязательно предлагалось оставлять контрольное осведомление по резидентурам, не связанное с резидентом. Это контрольное осведомление необходимо было использовать главным образом для агентурного перекрытия работы и сведений, поступающих от резидентов.
Заместители начальников политотделов МТС и совхозов кроме массового осведомления должны были вербовать спецосведомление для активной разработки антисоветских элементов и групп. Спецосведомление из числа членов антисоветских политических партий, работающих в совхозах и МТС, передавалось областными отделами и оперсекторами заместителям начальников политотделов МТС и совхозов для связи и работы с ним, но сама работа с этой агентурой проводилась по особому указанию начальника соответствующего областного отдела, оперативного сектора или полномочного представителя ОГПУ. Кроме того, подбирались и маршрутные агенты.
Заместители начальников политотделов МТС и совхозов по работе ОГПУ в области оперативных прав (аресты, выемки, обыски и т. д.) приравнивались к начальникам райотделений ОГПУ. Они по согласованию с начальником соответствующего областного отдела или оперсектора ОГПУ и начальника политотдела МТС и совхозов могли проводить оперативные действия (аресты, обыски, выемки, расследования), используя для этого аппарат ближайших райорганов ОГПУ, который обязан был немедленно выполнять все их задания.
Заместитель начальника политотделов по линии ОГПУ обязан был периодически информировать начальника политотдела МТС или совхоза о всех хозяйственных неполадках. Сохраняя полную самостоятельность в своих агентурно-оперативных мероприятиях, он должен был установить теснейший контакт в работе с начальником политотдела.
Заместители начальников политотделов МТС и совхозов по работе ОГПУ отчитывались в своей агентурно-оперативной работе перед соответствующими полномочными представительствами ОГПУ, областным отделом, оперсектором ОГПУ.
Райорганы ОГПУ, обслуживаемые МТС или на территории которых был расположен совхоз, обязаны были своевременно информировать заместителей начальников политотделов МТС и совхозов о политических настроениях колхозников и единоличников этих районов. В свою очередь заместители начальников политотделов МТС и совхозов должны были информировать о политических настроениях колхозников, рабочих и служащих обслуживаемых совхозов, МТС и колхозов начальников райорганов ОГПУ.
Ярким и красноречивым примером работы заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ являются материалы заместителя председателя ОГПУ Я. С. Агранова и начальника СПО ОГПУ Г. А. Молчанова, направленные на имя Сталина 28 марта 1933 г. Они целиком были посвящены работе зам. начальников политотделов МТС по «чекистской работе».
Агранов и Молчанов в указанном источнике сообщали вождю, что в марте в связи с подготовкой к севу была развернута работа по вскрытию и ликвидации контрреволюционной вредительской деятельности кулацких элементов, пытавшихся сорвать сев. Направление и содержание оперативной работы за вторую декаду марта характеризовалось следующими данными:
Всего по 57 МТС было арестовано – 793 чел.
Из них: за контрреволюционный саботаж, срывающий сев, – 323 чел.
За хищение имущества колхозов, МТС и МТМ – 286 чел.
За организованное вредительство – 180 чел.
За террор и диверсии – 4 чел.
По 46 МТС было вычищено из колхозов МТС и МТМ – 2197 чел.
По материалам заместителей начальников политотделов снято с руководящей работы – 35 чел. (директоров и пом. директоров МТС и МТМ – 11 чел.; пред. колхозов – 24 чел.).
Кроме того, было разоблачено очковтирательство со стороны ряда руководящих работников МТС и МТМ, дававших ложные сведения о подготовке к севу, чем тормозили ликвидацию прорывов и борьбу с вредительством.
Отмечалось, что были выявлены контрреволюционные группы и контрреволюционеры-одиночки, в ряде случаев занимающие командные посты, которые разрушали тракторное хозяйство, пытались сорвать сев путем вредительского ремонта и порчи тракторов.
Так, в Самойловской МТС в результате произведенного обследования качества ремонта тракторов были выявлены вредительские действия бригадира моторной бригады Дрыгина – сына раскулаченного, который некачественно отремонтировал шесть тракторов. Бригадир моторной бригады Лобанов таким же образом отремонтировал другие шесть тракторов. В картере одного из них был обнаружен штопорный болт и осколки от поршня. Бригадир Чупохин – сын раскулаченного – ставил ремонтируемым тракторам совершенно негодные подшипники. Старший механик Мазур, зная все безобразия, скрывал их, говоря: «я предавать не хочу». Виновники были арестованы.
В Вознесенской МТС было выявлено умышленное вредительство трактористов: Кочергина, Кочетова, Тимошенко и помощника бригадира Черноморца. Были выведены из строя три трактора. Тракторист Кочерга при осмотре трактора отпустил гайку болта шатуна, в результате чего во время работы трактора шатуном был разбит блок трактора и радиатор. Кочетов и Черноморец умышленно оставили на ночь трактор на улице, не спустив воду. В результате разморозило водяную рубашку и радиатор. На третьем тракторе эти же лица и тракторист Тимошенко подожгли бензин, находящийся в баке трактора. Трактор был сожжен. Виновные были арестованы.
Было выявлено «очковтирательство» со стороны руководства МГМ и МТС. Ряд директоров давал вышестоящим инстанциям заведомо ложные сведения о хорошем состоянии тракторного парка, о высоком качестве ремонта и своевременном его окончании, об обеспеченности горючим и т. д.
Так, дирекцией Анапской МТС были даны ложные сведения об окончании ремонта тракторного парка. На основании этого в «Известиях» 4 марта была опубликована заметка под заглавием «Передовики ремонта». После проверки оказалось, что десять тракторов еще не были отремонтированы. По предложению заместителя начальника политотдела на директора и старшего агронома было наложено взыскание.
В Лозовской МТС зам. нач. политотдела было выявлено, что местные партийные организации ложно информировали высшие партийные инстанции УССР о положении с тракторным парком. Ими сообщалось, что из имевшихся 65 тракторов 56 отремонтированы и сданы комиссии, а остальные находятся в стадии передачи. Было установлено, что отремонтировано 42 трактора, из них только на 30 составлен приемочный акт. 12 приняты условно, причем 10 из них не осмотрены. Остальные трактора не вышли из ремонта.
В Скосовской МТМ председатель колхоза им. Ленина Гончаров запретил производить повторный обмолот соломы, который ежедневно давал 6–10 пудов зерна. Свое распоряжение он мотивировал так: «Если в районе узнают, что у нас сохранилось в соломе зерно, то нас арестуют и посадят за плохо произведенный обмолот». Одновременно Гончаров и бригадир Петров сообщили райкому ВКП(б), что обмолот не дает никаких результатов. Гончаров и Петров были арестованы.
В ряде колхозов была вскрыта подрывная контрреволюционная деятельность кулацких организаций и групп. Их деятельность сводилась к хищениям колхозного имущества; умышленному истощению и истреблению поголовья скота; приведению в негодность сельскохозяйственного инвентаря; массовой порче продуктов; дезорганизации учета, как труда колхозников, так и имущества колхоза; провоцированию массового недовольства колхозников и т. д.
Так, в Александровской МТС в колхозе «Донская Правда» было расхищено значительное количество зерна, в его хищении участвовало 90 колхозников. Только по дороге от колхозного амбара до элеватора было расхищено до 50 центнеров хлеба. Скошенное на 240 га и не убранное в стога сено сгнило. Погибло в течении года 245 голов лошадей от истощения, заражения сапом. От плохого ухода погибло 133 племенных маток. На птицеферме за год пало 3400 шт. птицы. Гарнцевый сбор, взимавшийся колхозной мельницей при размоле зерна в количестве 13 центнеров, разбазарен и расхищен. План засыпки семфонда выполнен на 5 %. Арестованы: председатель колхоза Cиров, его заместитель Шевченко, завхоз Шевченко, секретарь ячейки ВКП(б) Стетюта.
Калачевская МТС (НВК). В хуторе Платновском была вскрыта кулацкая группировка, разлагавшая колхоз. Она организованно натравливала середняцкую часть колхоза на бедноту и батраков, занималась хищением колхозного хлеба. Бывший белый офицер Зотов предлагал никому не уходить из колхоза, работать по выявлению актива, который им будет отдан на расправу, когда придут белые.
В колхозах, обслуживаемых Уманской МТС (СКК), была вскрыта белогвардейская кулацкая контрреволюционная организация, состоявшая из 26 чел. Руководили организацией Довбня и Черноморенко. Организация ставила своей целью развал колхозов путем антисоветской агитации и организации массового хищения колхозного имущества. Размер хищений характеризовался тем, что из вымолоченных 4676 центнеров гарновки было расхищено 2630 центнеров. Организация ликвидирована, ведется следствие.
Скосырская МТС (СКК). По колхозам, обслуживаемым МТС, было арестовано 50 чел. саботажников и вредителей, в том числе контрреволюционная группа в 17 чел. во главе с бригадиром колхоза «Павшие борцы» Гринем. Группа растащила 5000 центнеров колхозного зерна, саботировала засыпку семян. Все члены группы в хищении и саботаже сознались. Следствие продолжается.
Армавирская МТС (СКК). В станице Ново-Кубанской вскрыта и ликвидирована контрреволюционная группа в количестве 20 чел. Группа занималась хищением лошадей, коров, свиней и проч. скота, а также хищением посевных материалов. Всего было похищено 12 лошадей и убито 10 голов колхозного рогатого скота и свиней. При ликвидации группы было изъято оружие. Следствие продолжается.
Катаржанская МТС (УССР). Заместителем начальника политотдела был арестован ветеринарный фельдшер И. И. Иванов за вредительство. Осматривая больных лошадей, он прописывал лекарства, после чего лошади дохли. В колхозе «Гигант» погибло 400 лошадей. Из оставшихся в живых 425 лошадей 95 % вшивых.
Поливановская МТС (УССР). Выявлена группа кулаков, проводившая истребление поголовья в колхозе «Вильне поле». За один месяц погибло 137 лошадей. Виновные во вредительстве арестованы. Падеж лошадей прекратился.
Алексиковская МТС (НВК). В «Грачевском» колхозе ликвидирована кулацкая группировка, возглавлявшаяся Дудаковым, которая вела среди колхозников агитацию против засыпки семян. Арестовано семь человек.
Аналогичная группа, состоящая из трех человек, ликвидирована в «Сычевском» колхозе. Ее деятельность была направлена на срыв засыпки семян. В результате засыпано только 1 % семян к плану.
Тормосиновская МТС (НВК). В Тормосиновском колхозе выявлена контрреволюционная группировка, ведшая агитацию за несдачу семян и невыход на работу. Группой была организована «забастовка» в виде протеста против выселения саботажников сева. В третьей бригаде из 32 чел. на работу вышло только 5 чел. Арестованы Пучков Михаил Евстигнеевич и Пучков Лавр Никитович. Производятся аресты их соучастников.
Борьба с перегибами и произволом.
Были вскрыты факты перегибов, грубого извращения политики партии и произвола со стороны отдельных руководящих работников на селе, которые производили обыски и хищения имущества у колхозников, издевательство над колхозниками, изнасилования, наложение на колхозный актив заданий, превышающих задания единоличников, исключение из колхозов бедняцких и середняцких хозяйств, выполнивших свои обязательства.
Лозовская МТС (УССР). Проведенной проверкой выявлено, что в Ленинской артели было исключено из колхозов шесть середняцких хозяйств. В колхозе Михайловского сельсовета исключили восемь середняцких хозяйств. Была исключена колхозница Анохина 18 лет. Официальная мотивировка исключения – что дед ее был кулаком. Анохина с двух лет сирота (отец середняк), член КСМ, ударница, имела 330 трудодней. По существу, исключена за то, что шурин ее выступал свидетелем против председателя колхоза Матузова. Приняты меры к восстановлению исключенных. Матузов привлекается к ответственности по партлинии.
Львовско-Тягинская МТС (УССР). Выявлены прямые преступления со стороны отдельных работников. Пом. директора МТС Зубков арестовал середнячку, единоличницу Каламашину, продержал ее ночь арестованной, на утро явился в дом, где она содержалась под арестом, и предложил ей сдать семена. Когда последняя отказалась, ссылаясь на отсутствие у нее зерна, Зубков вынул «наган», угрожая ей расстрелом. После чего связал и изнасиловал ее. Зубков привлечен к ответственности.
Сахновшанская МТС (УССР). В с. Ново-Дмитривке председатель сельсовета, председатель кооперации, председатель артели «Червонный шлях» и бывший секретарь партячейки проводили незаконные обыски, присваивали себе отобранные продукты и вещи. Председатель сельсовета, член партии Лысенко, принуждал женщин к половой связи, обещая за это выдавать им справки на право выезда из села, помол зерна и т. п. В случае отказа подвергал их штрафу. Терроризировал единоличников – бедняков и середняков. Лысенко из партии исключен. Виновные преданы суду.
Из выписки из докладной записки заместителя начальника политотдела Тимошевской МТС Орлова следовало, что подготовка к севу прошла в чрезвычайно тяжелых условиях, в напряженной борьбе за актив, семена, тягло, инвентарь. К моменту разворачивания деятельности политотдела прошла чистка партии. В большинстве колхозов были распущены партийные и комсомольские организации, большинство колхозов осталось без руководства, так как их руководители были арестованы и отданы под суд.
Контрреволюционный элемент демонстрировал факты голода, развала колхозов. Выносили на базар собачье мясо, продавали по 5 руб. за килограмм. Распространяли слух о том, что матери режут своих детей для употребления в пищу. Умирающих от разных причин, в том числе и от голода, людей выносили на кладбища и не хоронили, с тем чтобы вызвать возмущения и повстанческие настроения.
Так, в колхозе «Днепровец» станичный поп Головко звонил в колокола, призывал народ в церковь, совершал обряды похорон и заставлял в одну яму складывать по 4–5 трупов. Вокруг него группировались казаки-белогвардейцы, которые создали явно повстанческое положение в станице. Иногородние бедняки – колхозники и бывшие красные партизаны были готовы из станицы уходить. С большими трудностями удалось собрать семь человек партизан, а через них около 30 чел. иногородней бедноты. С помощью агентуры была выявлена контрреволюционная повстанческая группировка во главе с попом. Вся группа, 23 чел., была арестована, дело передано в ПП СКК.
После чего был подобран актив, организовано новое правление. Избраны бригадиры. В результате колхоз «Днепровец» стал считаться лучшим по МТС, первый подготовился к севу и первый закончил сверхранний сев.
Аналогичным был колхоз «Известия ЦК». Для вскрытия причин его развала была развернута агентурно-следственная работа. Было установлено, что правление колхоза состоит из антисоветских элементов. Кулаки были арестованы, дело на них закончено. Колхоз к севу подготовился своевременно.
Из докладной записки заместителя начальника политотдела Курганской МТС (СКК) Майорова следовало, что планом МТС был предусмотрен ремонт 49 тракторов. Сверх этого плана отправлено 10 тракторов для восстановления на завод «Армалит» в г. Армавир. Ремонт этих тракторов затягивается, восстановление их затруднено, так как они были «раскулачены» при отправке на завод.
Было выявлено еще 11 тракторов, которые от политотдела были укрыты. Их разобрали на части и разбросали по двору МТС среди разного лома. Эти 11 тракторов были выявлены. Директору МТС Ковачу и механикам Лагоде и Миргородскому было предложено срочно приступить к их сборке и ремонту. Однако к сборке этих тракторов никто не приступил, якобы за отсутствием рабочей силы. Видя явный саботаж, политотдел самостоятельно организовал сборку этих тракторов.
Действия Миргородского, Лагоды, Ковача и ряда других лиц, работавших по ремонту тракторов, направлены на срыв весеннего сева. Ковач был снят с работы, передает дела вновь назначенному директору.
МТС приступил к ремонту дополнительного количества прицепного инвентаря. Обеспеченность горючим и смазочным материалом тревожная. Произведенная проверка по всем пяти участкам показала, что требуется по плану залить горючего и смазочного в центнерах: керосина – 2754, масла – 275, залито керосина – 477, масла – 69. Тары имелось на 900 центнеров.
Заместитель начальника политотдела Мартыновской МТС (СКК) Раковского сообщал, что в колхозе «Ленинский путь» вскрыта и частично ликвидирована кулацкая вредительская группа численностью 15 человек, возглавлявшаяся бригадиром Крикуновым Иваном Павловичем (красный партизан, середняк, кандидат ВКП(б), при чистке исключен за систематическое вредительство в колхозе).
В группировку входили: Ф. А. Калинин – кулак, белогвардеец; П. Г. Мельников – кулак, белогвардеец; И. К. Мельников – кулак; В. К. Мельников – кулак и др. Эта группа имела связь с высланными на север кулаками. Е. И. Прокопенко нелегально приезжал на хутор Крепянку и дал установку проводить разлагающую работу в колхозе, уничтожить скот, разбирать имущество. Высланные кулаки просили родственников, чтобы они высылали им списки представителей местной власти. Просили предупредить колхозников, что если кто-либо из них займет руководящую должность, то в ближайшее время будет уничтожен. В результате колхозники боялись занимать руководящие посты.
17 февраля был задержан и арестован на хуторе Крепянка кулак, беглец с высылки Ф. Ф. Прокопенко, который прибыл для связи.
В бригаде № 4 группа кулаков открыто проводила работу по развалу колхоза и расхищению колхозного имущества. Сорвали план хлебозаготовок, оставили в поле нескошенным хлеб на 15 га, бросили в валках 50 га пшеницы и в копнах 300 га ржи, пожгли на дрова ясли, разорили колхозный сарай.
Вредительская группа была арестована.
Заместителем начальника политотдела Армавирской МТС (СКК) Евгеньевым была выявлена и ликвидирована группа лиц, занимавшаяся вредительством ремонта тракторов. Арестованы: старший механик МТМ Мазуркевич, Ковалевский – мастер монтажного цеха, Морозов – мастер радиаторного цеха, Бузаев – слесарь.
Установлено, что Мазуркевич, будучи старшим механиком, старался выбраковать 42 трактора, мотивируя их полной негодностью. Капитально отремонтированные трактора в осенне-посевную кампанию не работали, стояли без всякого технического надзора и вновь сданы в капитальный ремонт. Мазуркевич разрешил сторожу Шевченко уничтожить молотилку и топить ею свою квартиру. По указанию Мазуркевича были разобраны все находящиеся в МТМ в ремонте 73 трактора. Части их были беспорядочно разбросаны в разных местах. В куче разного хлама и старых частей тракторов скрыл импортный станок для пропуска моторов.
Морозов, будучи мастером радиаторного цеха, ремонтируя радиаторы, вместо контрольных трубок затыкал тряпки и деревянные пробки в 28 отремонтированных тракторах. Ставил негодные болты с разными головками, занимался хищением остродефицитных материалов.
Ковалевский был в курсе всех этих вредительских комбинаций и проделывал то же самое при сборке тракторов.
Слесарь Бузаев занимался систематическим хищением из МТМ остродефицитных материалов.
Следствие велось по линии выявления связей Мазуркевича с раскрытыми вредительскими группами и организациями в других МТС и в краевых тракторных организациях.
Заместитель начальника политотдела Братской МТС (УССР) Воронин сообщил о вскрытии в колхозе им. Сталина вредительской группировки, в результате деятельности которой колхоз был совершенно развален.
Полностью установить размеры похищенного и разворованного хлеба и других продуктов было невозможно ввиду полного хаоса в учете. Часть документов была сожжена. Произведенным обследованием оставшейся отчетности был выявлен ряд злоупотреблений: наличие фиктивных документов, факты незаконно выдаваемых денег и т. п.
Установлена нехватка зерновых культур в 196 центнеров, но установить полностью размеры хищения не было возможности. Хлеб, выявленный в ямах и отобранный у колхозников и единоличников, сдавался кладовщику Клименко и не приходовался. Учет печеного хлеба отсутствовал.
За 1932 г. пало 55 лошадей, актов составлено на 19, где остальные кони, неизвестно. Выдаваемый фураж не контролировался.
На мясо зарезанных свиней и овец актов нет, в расходе 12 кг.
Рапортовали о 100 % засеве озимыми, фактически недосев составил 96 га. Кроме того, 80 га посеяно по непаханой земле. Колхозные книжки не выдавались. Кто сколько заработал, неизвестно. В результате колхоз развален, колхозники остались голодны.
Группа орудовала в колхозе безнаказанно. Открыто проводила хищение хлебa, который отправлялся в Вознесенск на базар для обмена на мед, картошку и др.
Колхозники были совершенно деморализованы, терроризированы, запуганы. За попытки раскрыть те или иные злоупотребления лица, которые хотели это сделать, подвергались преследованию. Помощи никто не оказывал. Группа незаконно арестовывала колхозников, бедноту выгоняли из колхозов, у колхозников описывали и отбирали имущество, скот, лошадей за долги, не оформляя свои действия описями и актами. На руки не выдавали никаких документов, отобранное имущество распродавали.
В процессе допросов выяснилось, что люди боялись рассказывать о преступлениях этой группы. Только после ареста Клименко и отправки его в Братское колхозники стали рассказывать обо всех ужасах. Отмечены четыре случая, когда колхозники во время своих рассказов плакали.
Заместитель начальника политотдела Сартанской МТС (УССР) Радищев доложил, что до последнего времени МТС находилась в руках кулацкой контрреволюционной группы в составе:
1. Иванющенко Никита Григорьевич – директор МТС, член КП(б)У с 1925 г., бывш. активный махновец. Арестован.
2. Хмель Василий Никитович – механик МТС, член КП(б)У с 1925 г., в 1933 г. был осужден Нарсудом за вредительство. Арестован.
3. Сумцов Захарий Павлович – бухгалтер. Установлена недостача горючего на 23 000 руб. Предполагался арест по окончании сдачи дел.
4. Караван Виктор Семенович – печник МТС, спекулянт и кулак. Арестован.
5. Магдалица Иван Васильевич, по словам рабочих МТМ – кулак, тракторист, ломал трактора. Арестован.
6. Николаев Георгий Савельевич – тракторист, ломал машины, привлечен к ответственности находится под подпиской о невыезде.
7. Карива Григорий Федорович – механик, вредительски относился к тракторам, выбрасывал их в степь. Находился под подпиской о невыезде.
8. Клафас Ефим Лазаревич – тракторист, выбросил в степь три тракторных моста. Находился под подпиской о невыезде.
И другие, всего 19 человек.
«Методы вредительства: значительная часть тракторного парка, в том числе 15 новых ХТЗ, находилась под открытым небом, 3 новых ХТЗ заморожены. Один новый трактор, не бывший в работе, разбит. Трактора забрасывались в степь и там „терялись“, в настоящий момент неизвестно, где находятся несколько тракторов. Член бюро горкома ВКП(б) – Крашеныца нашел трактор у с. Успеновка. От него остался один остов, остальное разворовано. Нач. милиции с. Сартаны нашел 4 трактора в степи. Механик Папуш оставил в реке 2 молотилки и в степи трактор. У трактора замерз радиатор, и он выбыл из строя. Запасные части расхищались. Горючее расхищено на 23 000 руб., зерно, урожай с хоз. посева расхищались возами. Точного количества тракторов никто не знает».
Сдача тракторов в ремонт производилась следующим образом: в МТС трактора разбирались на части, сваливались на подводу, привозились в МТМ и, никому не сдаваясь, сбрасывались в кучу, иногда прямо на улицу, под снег, и т. д.
Несмотря на директивные указания по вопросу о взаимоотношениях заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по работе ОГПУ с начальниками политотделов МТС и совхозов (циркуляр ОГПУ ПУР Наркомзема № 22, приказ ОГПУ № 0045), в практике работы политотделов отмечались случаи искажения существа директив.
«Начальники политотделов повсеместно столкнулись с таким явлением, когда их замы по ОГПУ отказывались выполнять их распоряжения, уклонялись от обычной политотдельной работы. „С первого дня своей работы в политотделе, – писал начальник политотдела Кальчанской МТС Днепропетровской области весной 1933 г., – мой зам по ОГПУ т. Зайцев сводит свою роль исключительно к арестам, превратил политотдел в камеру следствия, угрожает арестами колхозникам и работникам МТС. Попытка исправить его со стороны политотдела ни к чему не привела“. В феврале 1934 г. начальник политотдела Топчихинской МТС Западной Сибири указывал в своем донесении, что его зам по ОГПУ „оторван от всей работы политотдела, решительно отказывается выполнять поручения начальника политотдела“, что „большая часть времени у него уходит на составление всякого рода сводок и докладов, которые он никому не дает читать“. Начальник политотдела Киргичевской МТС Харьковской области Д. Ортенберг в своем донесении от 3 июня 1933 г. в Политуправление Наркомзема СССР писал, что его зам по ОГПУ заявил: „Вам я не подчинен, работаю по особым указаниям ГПУ. Эти указания вас не касаются, я занимаюсь своей оперативной работой“. Некоторые заместители по ОГПУ, отказываясь подчиняться начальникам политотделов, ссылались при этом на соответствующие директивы, полученные ими в областных отделениях ОГПУ.
Некоторые начальники политотделов прямо обвиняли своих заместителей по ОГПУ в перегибах, допущенных при чистке колхозов. Так, начальник политотдела Кимильтейской МТС Восточной Сибири Смирнов в докладной записке в политсектор от 4 октября 1933 г. сообщал, что его зам по ОГПУ Белолипецкий неправильно проводил чистку в колхозах, причем отказался не только проверить собранные им материалы вместе с начальником политотдела, но и согласовать свои действия с прокурором. О том, как действовали некоторые заместители начальников политотделов по ОГПУ при проведении чистки колхозов, свидетельствует докладная записка инструктора политсектора МТС БССР на имя начальника политсектора от 27 июня 1934 г. „О проверке исключения и вычистки из колхозов, проведенных политотделом Дриссенской МТС“. В апреле 1934 г. в один из колхозов этой МТС приехал заместитель начальника политотдела по ОГПУ. Весь день он провел в колхозе, выясняя причины отставания в севе, однако не поговорил об этом ни с коммунистами, ни с комсомольцами. Вечером было созвано общее собрание колхозников. Фактически председательствовал на нем приехавший заместитель, причем высказываться давал только тем колхозникам, которые говорили о необходимости исключения из колхоза намеченных им кандидатур. Исключение производилось огульно, целыми дворами».
Заместитель начальника политотдела Троицкой МТС Ионов, получив поручение начальника политотдела подготовить проверку аппарата МТС и колхозов, отказался выполнить это поручение, ссылаясь на то, что он занят другими заданиями по линии ГПУ. Заместитель начальника политотдела Ост-Геймской МТС Монастырский отказался выполнить задание начальника политотдела о проверке и выявлении виновников незаконного обобществления имущества колхозников. Заместитель начальника политотдела МТС им. ХТЗ Компаниец, получив поручение начальника политотдела расследовать обстоятельства поджога построек кооператива и произвести расследование по делу о краже зерна, ответил отказом, указав, что он подчиняется только ГПУ.
Вместе с тем и начальники политотделов в отдельных случаях давали своим вторым заместителям прямые указания переключиться на партийно-массовую и организационную работу, игнорируя развертывание работы по линии ОГПУ. Так, начальник политотдела Красногвардейской МТС Немтарев поручал второму заму Стерину проводить проверку скотоводства, организовывать заключение договоров колхозов и МТС, прикрепил его к группе сельсоветов для партийно-организационной работы. Заместитель начальника политотдела Тростянецкой МТС Акимов приказом начальника политотдела Михина целиком был переключен на партийную работу и др. Указывая на допущенные ошибки, ОГПУ, ПУР Наркомзема СССР и ПУНС СССР еще раз напомнили, что «заместители начальников политотделов МТС и совхозов целиком подчинены начальникам политотделов. Выполняют их задания и информируют их по своим материалам о политическом и хозяйственном состоянии совхозов, МТС и обслуживаемых ими колхозов. А в агентурно-оперативной работе сохраняют полную самостоятельность» (циркуляр ОГПУ и ПУР Наркомзема № 22 за 1933 год.).
Основное содержание работы чекистского аппарата заключалась в том, чтобы не замыкаться в рамках выполнения чекистских задач (приказ ОГПУ № 0045 от 3-го февраля 1933 г.). Они не должны были отрываться от общей работы и должны были своевременно реагировать на попытки сорвать работу партии по организационно-хозяйственному и политическому укреплению колхозов, МТС и совхозов.
В свою очередь, начальники политотделов должны были помнить, что использование заместителей по линии ОГПУ не по прямому назначению ведет к ослаблению этой важной стороны работы. Без этого сочетания невозможно было правильное выполнение задач, поставленных политотделам МТС и совхозов решением январского пленума ЦК и ЦКК и указаниями Сталина в речи «О работе в деревне».
Приказ ОГПУ № 00241 от 10 июня 1933 г. еще раз предписал начальникам политотделов и вторым заместителям начальников МТС и совхозов в своих взаимоотношениях руководствоваться циркуляром ОГПУ и ПУРа Наркомзема № 22 от 3 февраля 1933 г.
Заместители начальников политотделов должны были систематически и своевременно информировать начальников политотделов о политическом и хозяйственном состоянии МТС и обслуживаемых ими колхозов и совхозов, о выявленных контрреволюционных группировках, о вскрытых актах вредительства, террора, саботажа и хищениях. Свои оперативные действия они должны были предварительно согласовывать с начальниками политотделов. Обязаны были выполнять все распоряжения начальников, касающиеся политической и хозяйственной деятельности политотделов.
Начальники политотделов МТС и совхозов, в свою очередь, не могли требовать докладов о состоянии агентурно-осведомительной сети и агентурной работы. Им не разрешалось нагружать заместителя заданиями, идущими в ущерб их основной оперативной работе по линии ОГПУ.
Со стороны заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по линии ОГПУ проявлялись попытки подчинить себе местные органы РК милиции, вмешаться в их работу и командование отдельными работниками милиции.
В целях устранения этих недостатков приказ № 00205 от 5 июня 1933 г. предписал начальникам управлений РК милиции оказывать всемерное содействие в работе заместителям начальников политотделов по линии ОГПУ, своевременно информируя их по всем вопросам, относящимся к их работе, согласно циркуляру ОГПУ № 42 от 19/III.33 г. Привлечение работников милиции для оперативных действий допускалось только с санкции начальника РУМа или его помощника.
Непосредственное привлечение для оперативных действий работников милиции могло иметь место лишь в случаях массовых кулацких выступлений, явных поджогов и злостной порчи сельскохозяйственных машин, когда необходимы были быстрые меры по задержанию виновных. А также в случаях стихийных бедствий, когда необходимо было привлечение и мобилизация населения и технических средств: при пожарах, наводнениях, снежных заносах и т. п.
Права заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по производству арестов, обысков и выемок регламентировались приказом № 1/065 от 16 мая 1933 г. по ОГПУ, РК милиции и прокуратуре СССР.
В других случаях заместители начальников политотделов МТС и совхозов все сношения с органами РКМ должны были вести через начальников соответствующих управлений. За исключением случаев привлечения отдельных проверенных работников милиции к секретной работе, когда никакого согласования не требовалось.
Заместители начальников политотделов обязаны были со своей стороны оказывать всестороннюю помощь в повседневной работе органам РКМ. При получении данных, относящихся к функциям РКМ, заместители начальников политотделов обязаны были передавать эти данные начальникам РУМов, не беря на себя выполнение функций милиции.
Категорически запрещалось использование работников милиции в качестве посыльных и курьеров, для охраны помещений и т. д.
В середине 1933 г. ОГПУ по указанию ВКП(б) стало исключать методы массовых репрессий из своей практики. Вместе с тем руководство ОГПУ предостерегало работников ведомства, которые могли неправильно понять этот поворот борьбы с контрреволюцией. «Наоборот, классовая борьба в деревне будет неизбежно обостряться. Она будет обостряться, так как классовый враг видит, что колхозы победили, он видит, что наступили последние дни его существования, – и он не может не хвататься с отчаяния за самые острые формы борьбы с советской властью. Поэтому не может быть и речи об ослаблении нашей борьбы с классовым врагом. Наоборот, наша борьба должна быть всемерно усилена, наша бдительность – всемерно заострена. Речь идет, стало быть, об усилении нашей борьбы с классовым врагом. Но дело в том, что усилить борьбу с классовым врагом и ликвидировать его при помощи старых методов работы – невозможно в нынешней новой обстановке, ибо они, эти методы, изжили себя. Речь идет, стало быть, о том, чтобы улучшить старые способы борьбы, рационализировать их и сделать наши удары более меткими и организованными. Речь идет, наконец, о том, чтобы каждый наш удар был заранее подготовлен политически, чтобы каждый наш удар подкреплялся действиями широких масс крестьянства. Ибо только при подобных способах улучшения методов нашей работы можем добиться того, чтобы окончательно ликвидировать классового врага в деревне».
Новая обстановка в деревне диктовала необходимость улучшения приемов агентурной работы (приказ ОГПУ № 1138). Необходимо было знать, на каких участках и как расставить гласные и агентурные силы; знать политическую и экономическую обстановку в крае, в районах. Особую остроту приобретал вопрос о постановке учета контрреволюционных элементов.
В отдельных случаях недостаточная квалификация следователей и нездоровая погоня за эффектом приводили к недопустимым методам следствия. Непременным условием всякого следственного дела должна была быть предварительная, тщательная агентурная подготовка дела; следственный процесс должен являться, по существу, завершением и оформлением агентурной разработки. Признание обвиняемых также являлось важнейшим фактором развития следственного дела.
Прекращение массовых репрессий и массовых выселений в деревне и запрещение арестов за маловажные преступления требовали более осторожного отношения к производству арестов. Надо было тщательно взвешивать, насколько арест оперативно и политически целесообразен и необходим.
Прекращение массовых арестов в деревне могло вызвать в части районных аппаратов тенденции к замене оперативной работы информационно-сигнализаторской. Предлагалось бороться с подобными явлениями, заостряя внимание районных аппаратов на обновление и воссоздание агентурно-осведомительной сети и на развертывание агентурной работы.
В связи с этим заместитель председателя ОГПУ Я. С. Агранов приказом № 00207 от 9 июня 1933 г. предложил рационально использовать и организовать гласные и агентурные силы, поставив на такую высоту агентурную работу и следственное производство, чтобы удары по классовому врагу были более своевременными и меткими, более отточенными и организованными.
Предлагалось строжайшим образом руководствоваться установками приказа ОГПУ № 1138 об организации крепкой агентурной базы, решительной очистке агентурно-осведомительной сети от балласта, двурушнических и переродившихся элементов и создании новых полноценных, политически проверенных агентурно-осведомительных кадров.
Необходимо было также разгрузить районные органы ОГПУ и заместителей начальников политотделов МТС и совхозов от излишней отчетности, превратив их в максимально гибкий оперативный аппарат. Оперативные отделы ОГПУ должны были пересмотреть формы отчетности низовых органов в сторону их максимального сокращения и упрощения.
При ликвидации контрреволюционных, повстанческих, кулацких организаций в деревне арестам необходимо было подвергать только организаторов и активных участников. Массовые операции воспрещались.
Приказ ОГПУ № 00324 от 22 сентября 1933 г. подчеркнул: всем, кому был адресован приказ ОГПУ № 1138/с, необходимо не формально, а по существу проработать его. Добиться усвоения основных принципов агентурно-оперативной работы в новых условиях.
Зам. нач. политотделов МТС и совхозов в месячный срок должны были доложить итоги выполнения приказа ОГПУ № 1138/с об агентурных делах и результатах борьбы с контрреволюцией. Предписывалось прекратить массовую бесцельную, непродуманную вербовку. Необходимо было особо выделять из общей массы ценных, преданных и хорошо работающих резидентов, агентов и осведомителей. Предлагалось изменение методов руководства периферийными органами, отказ от канцелярско-бюрократических методов руководства из кабинета. Больше заниматься вопросами улучшения работы и усиления борьбы с контрреволюцией. Только при соблюдении этих условий предполагалось добиться успешного выполнения указаний ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 мая о том, «чтобы улучшить старые способы борьбы, рационализировать их и сделать удары ОГПУ более меткими и организованными».
Не подвергая сомнению факт решающей роли заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ в проведении репрессий и обоснованной критики в их адрес со стороны начальников политотделов и других органов, следует отметить, что в изученных нами архивных источниках имеются документы, в которых приведены случаи, когда заместители начальников политотделов по ОГПУ конфликтовали со своими начальниками в МТС по вопросу о невнимательном отношении последних к нуждам колхозников, переживавших голод. Одним из таких документов является донесение заместителя начальника Информационного отдела ПП ОГПУ СКК Лаврушина. В нем рассказывается о ситуации в колхозе «Смена» Адыгеи, где в 1933 г. наступил голод, о голодной смертности колхозников, приводятся следующие факты: «Колхоз „Смена“ выполнил госпоставку на 94 %, натуроплату МТС на 100 %, задолженность государству заключается в 129 ц зерна. По официальным сведениям, колхоз после погашения задолженности государству имеет распределить более 1000 ц зерна среди колхозников, что составит около 2 кг на трудодень. Вследствие бюрократического отношения райорганизаций и МТС доходы колхоза не распределены до настоящего времени, директор МТС и нач. политотдела 5 раз возвращали делегатов колхоза, отказывая им в производстве подсчетов и распределения, несмотря на своевременную информацию зам. нач. политотдела, сообщавшего нач. политотдела и секретарю райкома ВКП(б) о тяжелом материальном положении колхоза».
Характеризуя проблемы в деятельности заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ, следует указать и на их наличие во взаимоотношениях с региональными структурами ОГПУ-НКВД. Судя по всему, к осени 1934 г. очевидным стал факт несогласованности оперативных действий краевых и областных органов НКВД с политотделами МТС в решении главной задачи – противодействия «вредительской деятельности контрреволюционных элементов» в колхозах и советской деревне в целом. О существовании этой проблемы было указано в циркулярном письме заместителя наркома внутренних дел Агранова региональным органам НКВД, датированном 15 октября 1934 г.
В нем, в частности, говорилось:
«Классовый враг пытается нащупать новые методы разложения изнутри и использования колхозной формы для консолидации враждебных колхозному строю сил… На это новое частично указывают материалы низового оперативного звена – заместители начальников политотделов МТС. Эти материалы проскальзывают и в сообщениях отдельных краевых (областных) управлений НКВД, которые не всегда умеют их должным образом оценить и, главное, сделать из них практические выводы в работе.
Несмотря на приказы бывшего ОГПУ № 0045–1933 г. и народного комиссара внутренних дел т. Ягоды № 0075–1934 г., указывавшие, что основной задачей заместителей начальников ПО МТС является активная борьба с контрреволюцией в социалистическом секторе сельского хозяйства, на местах продолжает оставаться нетерпимое положение, когда заместители начальников ПО МТС предоставлены сами себе и стоят в стороне от непосредственной борьбы с классовым врагом, вне тех оперативных задач, которые разрешает НКВД».
Как уже отмечалось, репрессивные методы в деятельности политотделов МТС занимали важнейшее место. Само их появление в советской деревне было результатом задуманной сталинским руководством операции по наведению там порядка с помощью «жесткой руки». И политотделы на практике стали «карающим мечом» партии, низовой структурой в деревне всей мощной системы ОГПУ. Вместе с другими органами ОГПУ они продолжили репрессии против крестьян, которые уже активно осуществлялись в кризисных регионах в ходе хлебозаготовительной кампании 1932 г. Как следует из изученных источников, эти репрессии с появлением политотделов стали еще более масштабные. Часто они выходили за рамки разумного.
Так, 20 февраля 1933 г. первый секретарь Днепропетровского ОК КП(б)У М. М. Хатаевич сообщал Сталину о положении в области. Он писал, что количество арестованных по области к 1 февраля составило более 25 тысяч человек. Из них более тысячи были членами ВКП(б). «В арестных помещениях в районах творились неописуемые вещи. Арестованные стояли в нетопленных помещениях (в сараях), раздетые, тесно прижавшись один к другому, и не могли даже сесть. На один кв. метр площади приходилось 3–4 арестованных. Арестовывал всякий, кто хотел: не только каждый милиционер, не только уполномоченный по хлебозаготовкам, но и письмоносцы, но и уполномоченный какой-нибудь Вукопкниги. В очень большом проценте были арестованы люди, которых вовсе не следовало арестовывать, а действительные враги и саботажники от ареста ускользали. Нам пришлось создать специальные комиссии (до 15 комиссий), которые срочно выехали в районы, пересмотрели всех арестованных и более 25 % тут же освободили». Одновременно стали проходить массовые исключения местными властями не внушающих доверия лиц из колхозов. В некоторых регионах эти исключения носили массовый характер. Если бы не корректировки центра, то в некоторых колхозах некому было бы работать.
В Нижневолжском крае в закрытом письме от 28 февраля 1933 г. секретарь крайкома ВКП(б) В. В. Птуха предписал всем обкомам, горкомам, райкомам партии, начальникам политотделов МТС в целях предотвращения механического подхода в деле проведения репрессивных мероприятий исключение из колхозов проводить на общих собраниях колхозников. При этом правильность исключений должны были тщательно проверять руководители МТС, начальники политотделов и райкомов.
12 марта 1933 г. инструктор ВЦИК Миха сообщал ВЦИК об ужасающем положении в Еланском районе Нижневолжского края. По его словам, партийные ячейки были настолько засорены, что большинство их кандидатов оказались «чуждыми, ворами и совершенно неприемлемыми».
«Вся работа проверяется голым администрированием, поголовными обысками и арестами, сплошным исключением из колхозов без различия между кулаком и честным колхозником, подряд, без разбора. Вместо нажима на кулака и приближения к себе честного колхозника-ударника, вместо классовой дифференциации, вместо массовой и разъяснительной работы проводятся массовые репрессии. Вместо засыпки семян идет буквально засыпка людей, и этим прикрывают не только свое неумение работать, но вора, лодыря и кулака. Не приближают к себе честного колхозника, а его отталкивают, бросают в объятия кулака, так как его во всех мероприятиях репрессивного характера приравнивают к кулаку. А кулак проскакивает и остается нетронутым в стороне. Не ищут организатора саботажа, а нажимают на тех, кто поддается, кто сам стремится лучше работать.
Арестовывают и обыскивают все кому не лень: и члены сельсоветов, и уполномоченные, и члены штурмовых бригад, и вообще всякий комсомолец, всякий, кому не лень. А действительные виновники расхищения также не отстают, проявляют свою активность в обысках, отводя этим от себя всякие подозрения. За этот год осуждено судами в районе 12 % хозяйств, 4 % трудового населения, не считая раскулаченных высланных хозяйств, оштрафованных и т. д. По подсчетам бывшего здесь ком. краевого прокурора Васильева, за год репрессировано 15 % взрослого населения. Если к этому прибавить, что за последний месяц исключено из колхозов в районе около 800 хозяйств, а в отдельных колхозах до 22 % колхозников („Новый путь“), то масштаб репрессивных действий в районе будет ясен.
К этому нужно добавить, что в отдельных сельсоветах (Вязовка) за одну ночь арестовывают всех имеющихся налицо без различия 30 трудоспособных, в самой Елани один уполномоченный за пять дней производит 57 обысков, причем имеются массовые случаи присвоения имущества производящими обыски должностными лицами (Елань, Вязовка и т. д.). В Елани проводят обыск у нарсудьи Сайкина (конечно, ничего не находят!), в Петровском исключают из колхоза и лишают усадебной земли старика, отца трех членов партии, из которых один – политработник войск ОГПУ на Дальнем Востоке, другой служит в Особой Дальневосточной армии, а третий – инструктор райкома ВКП(б) Чернущенко и т. д. В некоторых местах просто издеваются: в В… член бригады содействия милиции Максимов вызывает к себе на засыпку семян беднячку Пивоварову, не могущую к нему явиться за отсутствием валенок. Он посылает ей свои валенки, та немедленно приходит, и тот – Максимов снимает с нее валенки и заставляет ее пойти домой по снегу босиком».
19 сентября 1933 г. зам. начальника политотдела ГУРКМ по ОГПУ Балаян в информационной сводке сообщил, что в колхозе «Интемак» Аулиэ-Атанского района Южноказахстанской области участковым инспектором РУМ Конбасуновым, предаулсовета Малкеевым, предколхоза Тилеповым, секретарем аулсовета Исанкуловым и другими систематически избивались колхозники и колхозницы.
«17 мая 4 колхозника и бригадир были избиты Конбасуновым плетью и наганом до потери сознания за собирание черепах для еды во время работы в поле. Эти же колхозники вторично были избиты плетьми в колхозе. В тот же день ими в пьяном состоянии был избит работник колхоза Тахсамбаев.
1 июля, в целях „борьбы“ с хищениями колосьев в поле, руководством сельсовета и колхоза совместно с участковым инспектором были задержаны 7 колхозниц – 2 за кражу колосьев, 5 – за намерение украсть. Задержанные 7 женщин были приведены в канцелярию колхоза, где были собраны колхозники и колхозницы, и в их присутствии были жестоко избиты плетями. Избиваемых женщин сажали на специально принесенные колючки „жентак“, заставляя садиться так, чтобы колючки впивались в половые органы. Избивали до тех пор, пока не убеждались в совершении требуемого. Избиваемые теряли сознание, присутствовавшие колхозницы плакали.
Мужчинам было объявлено, что они будут расстреляны, если их жены будут красть колосья. Случаи избиений колхозников имели место неоднократно. Многим женщинам отрезали косы, что по местным обычаям считается очень унизительным».
Конбасунов, Малкеев, Тилепов и Исанкулов были арестованы. Районные власти считали целесообразным организовать показательный процесс в отношении этих лиц.
Интересен отчет начальника политсектора МТС Северо-Кавказского края А. М. Штейнгарта от 28 декабря 1933 г. об итогах работы политотделов МТС, о котором уже шла речь в предыдущей главе книги. В нем подчеркивалась главная мысль: за относительно небольшой срок существования политотделы показали большую роль в деле борьбы партии на фронте социалистической реконструкции сельского хозяйства. Абсолютное большинство направленных в политотделы оправдали доверие партии. Политотделы стали действительно важнейшими рычагами партии в деле организационно-хозяйственного и политического укрепления колхозов. Парторганизация Северо-Кавказского края, будучи укреплена политотделами, стала подлинным вожаком колхозных масс.
По его словам, еще 4 ноября 1932 г. бюро крайкома совместно с Кагановичем и другими представителями ЦК приняло решение, которое послужило поворотным пунктом в наступлении на кулацкие и контрреволюционные элементы. Ввиду особо позорного провала хлебозаготовок и озимого сева по Кубани предлагалось поставить перед партийными организациями задачу – сломить организованный саботаж хлебозаготовок и сева и ликвидировать несовместимые со званием члена партии пассивность и примиренчество с саботажниками.
В отчете показана засоренность МТС и колхозов классово-враждебными элементами. А. М. Штейнгарт отобразил цифры вычищенных политотделами контрреволюционных, кулацких и саботажнических кадров дополнительно к тем, которые еще ранее были изъяты из колхозов и МТС. По его данным, 191 политотделом было «вычищено» из МТС 5846 чел., или 22,9 % от всего состава механиков, агрономического персонала, работников бухгалтерии, зав. производственными участками, бригадиров тракторных бригад трактористов, ремонтных рабочих, шоферов и т. д.
Наряду с ними указанными политотделами было «вычищено из колхозов» 6795 чел., или 13,6 % от общего количества председателей, завхозов, членов правлений, бухгалтеров и счетоводов, кладовщиков, конюхов, зав. товарными фермами, бригадиров, учетчиков и др. представителей колхозного актива.
Кроме того, политотделы «вычистили» порядка 17 848 чел. из числа рядовых колхозников, получивших статус «классово-чуждых и антиколхозных элементов».
В то же время, несмотря на такой «отсев», государственный план зернопоставок колхозами МТС Северо-Кавказского края был выполнен полностью на два месяца раньше, чем в 1932 г.
По данным, приводимым И. Е. Зелениным, «в 1933 г. в результате чистки было снято с работы в МТС: 45,6 % заведующих производственными участками, 39,5 % механиков и 27,1 % бригадиров тракторных бригад, 30,6 % агрономов, 36,8 % работников бухгалтерий; в колхозах: 14,2 % председателей, 8,6 % бригадиров, 47,3 % завхозов, 34,6 % кладовщиков, 25 % счетоводов, 23,7 % учетчиков. В колхозах ряда районов было отстранено от работы гораздо больше руководящих работников и специалистов. Так, в Казахстане, на Нижней Волге и Северном Кавказе было снято соответственно 31,5, 29,9 и 26,5 % председателей колхозов; во многих МТС процент уволенных трактористов и агрономов доходил до 50; немало было таких колхозов, из которых выбыло более половины бригадиров. В донесениях политотделов, в отчетах политсекторов обычно указывались два мотива, на основании которых освобождались от работы работники МТС и колхозники: „снято“ (т. е. признаны непригодными по своим деловым качествам) и „вычищено“ (т. е. обвинены во вредительстве, классово враждебной деятельности). Нередко превалировал второй из этих аргументов. Так, во вредительстве было обвинено большинство отстраненных от работы председателей колхозов и бригадиров».
Такова картина деятельности заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ и ее результатов в советской деревне по проведению репрессий в 1933–1934 гг.
§ 4. Политотделы и «национал-шовинистическая пропаганда» в немецких колхозах
Неожиданным направлением работы политотделов МТС в 1933–1934 гг., прежде всего по линии ОГПУ, стало противодействие так называемой «национал-шовинистической пропаганде» Германии в советских колхозах с немецким населением.
С лета 1933 г. на территории поселений немецких колонистов политотделам МТС пришлось столкнуться с «национал-шовинистической пропагандой», исходившей из Германии, ставшей нацистской после прихода к власти режима А. Гитлера. В действительности речь шла о реакции на получение колхозниками-немцами посылок и денежных средств от родственников и общественных организаций из Германии в рамках начатой там «голодной кампании» – кампании по оказанию помощи голодающим немцам Республики немцев Поволжья и проживающим в других традиционных центрах «немецкой колонизации» в ССР (на Украине, в Белоруссии, Башкирии и т. д.). Поводом к ней послужили многочисленные письма из СССР от проживающих там немцев о голоде и с просьбами оказания помощи. В Берлине и других городах эти письма выставлялись на всеобщее обозрение как инструмент антикоммунистической пропаганды нацистов. Но реальная помощь из Германии посылками и деньгами для родственников в СССР и просто голодающим собратьям по крови стала поступать: в Республику немцев Поволжья (АССРНП), на Украину через консульства и почтовые каналы стали приходили денежные переводы в марках и продуктовые посылки.
Сталинское руководство объявило эти действия Германии антисоветской пропагандой и ложью, заявив через печать и на партийных форумах, что никакого голода в советских немецких колхозах нет. Одновременно по линии ОГПУ были предприняты меры по выявлению всех фактов получения колхозниками «посылок» и «марок» из Германии, проведению в немецких колхозах «профилактической работы» с лицами, получившими их и собиравшимися сделать это. К этой работе оказались подключены и политотделы МТС, прежде всего заместители начальников политотделов по ОГПУ. Ее курировали не только высшие должностные лица ОГПУ, но и сельскохозяйственный отдел ЦК ВКП(б) и лично секретарь ЦК, главный куратор политотделов Л. М. Каганович.
Так, 2 августа 1933 г. он направил шифротелеграмму начальнику политотдела Аккаржанской МТС Спартаковского района Одесской области Полянскому, в которой потребовал в ответ на получаемые в немецких колхозах посылки Общества помощи Германии «Фаст и Бриллиант» организовать в них «принятие постановлений общими собраниями колхозников» о передаче получаемых денег в Международное общество помощи революционерам (МОПР) «для оказания помощи жертвам германского фашизма».
Согласно директивам Кагановича, ПУРа Наркомзема СССР, руководства ОГПУ начальники политотделов и их заместители должны были оперативно информировать центральные органы обо всех фактах проявления «национал-шовинистической пропаганды» в подведомственных немецких колхозах и о настроениях там колхозников. И директивы эти, судя по изученным документам, неукоснительно выполнялись. Например, 22 ноября 1933 г. начальник политотдела Кичкасской МТС Покровского района Средне-Волжского края Киммен направил спецсообщение в вышестоящие инстанции, в котором проинформировал их об усилении эмигрантских настроений в немецких колхозах в связи с недородом, о массовом желании колхозников «выехать на Украину» в связи с тем, что Поволжье «ожидает голод, хлеба нет, а на Украине урожай хороший».
Поскольку ситуация в немецких селениях СССР оставалась тяжелой и в 1934 г., то их жители, в большинстве своем колхозники, продолжали писать письма родственникам и общественным организациям в Германию, германским консулам в СССР с просьбами о помощи. ОГПУ и политотделы отслеживали эти письма, пытались контролировать все контакты между авторами писем и адресатами, всячески противодействовали им. Показательной в этом плане является информация о действиях заместителя начальника политотдела Буденовской МТС Донецкой области УССР по ОГПУ по выявлению и ликвидации в колхозах МТС группы немцев-колонистов – «агентов германского консула в Харькове». О ее деталях сообщил своему руководству заместитель начальника 5-го отделения СПО ОГПУ СССР Герасимов в спецсообщениях от 1-го и 7 марта 1934 г.
В первом из них указывалось, что в ходе оперативной работы было установлено, что 80 % хозяйств хутора Клинкина «получают помощь из Германии». Было перехвачено восемь писем немецких колонистов из этого хутора, адресованных в Берлин с просьбой об оказании помощи. Все они, как показала экспертиза, были «одного содержания и написаны одной рукой», но исходили от разных лиц «с жалобами на чрезвычайно тяжелое материальное положение и просьбами об оказании помощи». Проведя расследование, заместитель начальника политотдела Буденовской МТС по ОГПУ установил, что «подавляющее большинство» обращающихся за помощью к германскому консулу были «материально обеспечены», «заработали по 2–3 тонны зерна и от 350 до 1000 руб. деньгами», имели коров, домашнюю птицу, свиней, приусадебную землю.
В рамках данного расследования был выявлен «нелегальный представитель» германского консула в Харькове по Буденовскому району, житель хутора Клинкина Константин Колоковский, который получил от консула установку: «форсировать эмиграционное движение из СССР в первую очередь поданных Германии и во вторую очередь – немцев – советских граждан». Причем лицам, желающим выехать из Советского Союза, должно быть оказано содействие в получении документов, а также и материальная помощь.
Во втором спецсообщении от 4 марта 1934 г. отмечалось, что «национал-шовинистическая пропаганда в немецких колхозах Буденовской МТС в последнее время заметно усилилась». Произошло это благодаря активизации связи вышеупомянутого «нелегального представителя» германского консула в Харькове, жителя хутора Клинкина Колоковского с германской подданной, «доверенным лицом германского консульства в Харькове» А. Б. Берр, через которую передавались в Германию адреса колхозников, письма и т. д. Эти письма Колоковский забирал у хуторян во время их посещения организованных им тайных собраний на его квартире. Из Харькова он привозил на хутор для колхозников полученные от германского консула деньги, одежду и литературу. Наряду с колхозниками-немцами хутора Клинкина Колоковский через германского подданного Крига собирал письма в Германию для германского консула в Харькове от колхозников-немцев, проживавших в Старо-Коранском и Федотовском районах Донецкой области. В спецсообщении делался вывод, что «система оказания денежной помощи колхозникам значительно распространена», и они ее получают «от разных заграничных обществ и харьковского германского консула».
Наряду с ситуацией в колхозах Буденовской МТС заслуживают внимания и факты, изложенные в другом спецсообщении начальника 5-го отдела СПО ОГПУ СССР Герасимова, на тему противодействия заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ «национал-шовинистической пропаганде». Датированное 22 марта 1934 г., оно содержит информацию об обстоятельствах срыва сверхраннего сева в немецком колхозе «Новая Жизнь» Люксембургского района Днепропетровской области УССР, которую предоставил в своем донесении Герасимову заместитель начальника политотдела Розовской МТС по ОГПУ Майзер.
В донесении сообщалось, что в первый день сверхраннего сева в немецком колхозе «Новая жизнь» 27 колхозников не вышли на работу. Было установлено, что это произошло по причине «обработки» колхозников членами колхоза Малахинским и Малиновским, которые на организованных ими «сборищах для картежной игры» обещали им «гитлеровскую помощь» при условии, «если они выйдут из колхоза». Также они советовали колхозникам писать письма в Германию и «просить помощи», говоря им, что Гитлер помогает для того, «чтобы здесь были его люди на случай переворота, так как эта власть существовать не должна». После ареста на допросе Малиновский «сознался», что «писал коллективные письма об оказании „гитлеровской помощи“ в Швейцарию своему родственнику – пастору Малиновскому».
В вышеупомянутом спецсообщении от 22 марта приводится еще один характерный пример работы заместителей начальников политотделов МТС по «немецкой проблеме». В частности, сообщается, что заместитель начальника политотдела по ОГПУ Остгеймской МТС Донецкой области Пешков «разрабатывает группу немцев, через которых германский консул в Харькове провоцирует антиколхозные и эмиграционные настроения немецких колхозников» из колхозов им. Розы Люксембург, им. Блюхера, «Коминтерн» и «Нейгем». Ее возглавил бывший председатель колхоза «Нейгем» Кибке, «советский гражданин», который заявлял колхозникам: «Гитлер взял на себя обязательство кормить всех колонистов». Ему удалось «сагитировать 30 членов колхоза из 32», «написать индивидуальные и коллективные заявления германскому консулу с просьбой о помощи». Получив по пять рублей с каждого колхозника, Кибке уезжал в Харьков, где передал консулу письма и привез каждому писавшему их колхознику по 200 марок на едока. В результате в колхозах «усилились антиколхозные настроения». Несколько членов колхоза «Коминтерн», «германские подданные», отказались выходить на работу и подали заявление о выходе из колхоза, заявив: «Съездим к консулу и будем получать марки». Как установил заместитель начальника политотдела Пешков, «ходатаем по делам немцев – членов колхоза им. Блюхера» являлся германский подданный Коленковский, «неоднократно ездивший в Харьков и возивший германскому консулу письма от колхозников». Ему удалось добиться получения документов на право эмиграции в Германию трем членам колхоза.
О том, что «национал-шовинистическая пропаганда» в немецких колхозах Украины продолжалась и летом 1934 г., свидетельствует очередное спецсообщение на эту тему начальника 5-го отдела СПО ОГПУ Герасимова от 2 июня 1934 г. В нем речь идет о донесении заместителя начальника политотдела по ОГПУ Шевченковской МТС Одесской области о ситуации в с. Мариново Березовского района, где был организован немецкий колхоз «имени III Интернационала». Там велась «усиленная национал-шовинистическая пропаганда» с помощью массовой посылки писем в Германию с просьбой об оказании материальной помощи. В ответ на эти письма колхозники получали из Германии валюту. Это привело к тому, что настроение значительной их части стало «неустойчивым» и произошло «резкое падение труддисциплины».
По фактам, установленным заместителем начальника политотдела, «пропаганда» велась в следующем направлении: «Германия в скором времени объявит войну России. Советская власть скоро будет свергнута, крестьянин снова будет иметь свою землю и заживет хорошей жизнью».
Агентурной разработкой было выяснено, что ряд колхозников из села Мариново установили связь с германским консульством в Одессе, в результате через отдельных лиц – ходоков в консульство доставлено до 300 писем с просьбой об оказании материальной помощи «пострадавшим от революции», 35 человек уже получили не менее восьми германских марок каждый, причем получившие стали распространять среди колхозников слухи, что «материальную помощь консульство оказывает только тем лицам, которые не состоят членами колхоза, подчеркивая, что в связи с близкой войной Германии против СССР нет смысла работать в колхозе».
В спецсообщении начальника 5-го отдела СПО ОГПУ М. А. Герасимова от 22 марта 1934 г. приведены факты о ситуации вокруг «помощи из Германии» в немецких селениях Топорнинского района Башкирской АССР. Там, так же как и в Республике немцев Поволжья и на Украине, немецкие колонисты установили связь с родственниками из Германии и германскими общественными организациями («Лютеранская божья касса», «Брат в нужде», «Германский Красный Крест» и др.). Большинство из них уже получили по восемь марок.
Интересны собранные ОГПУ сведения об «активистах» «в деле налаживания связи немецких колонистов с германскими обществами». В данном спецсообщении это: Штамм – с 1920-го по 1924 г. выезжал с реэмигрировавшими немцами в Германию, по возвращении «занимался спекуляцией»; Ветцель – кулак, лишенец, в 1910–1917 гг. был волостным старшиной, в 1921–1928 гг. являлся помощником лютеранского пастора.
По этой причине, как указывалось в спецсообщении, среди колхозников заметно выросли «иждивенческие и антипроизводственные настроения».
Рассматриваемая проблема была актуальной и для Средне-Волжского края. Об этом шла речь в спецсообщении УНКВД по СВК Сталину, Кагановичу, Жданову и Молотову от 22 июля 1934 г. В нем говорилось:
«В селе Егорьевка Оренбургского района ликвидирована к.-р. группировка, представлявшая собой ячейку, организованную членом организации „Стальной шлем“ Гагельманом Адольфом. Группа состояла из 7 человек. В состав группы входили: Ротт – зам. председателя колхоза, Эйснер – середняк, счетовод колхоза, Ротт Яков – кассир колхоза, Остер – кулак, бригадир колхоза, остальные – рядовые колхозники. Члены группировки занимались сбором сведений об экономическом положении колхозов и настроении колхозников и отправляли их в Германию. Члены группировки проводили среди колхозников а/с агитацию, с внедрением среди немцев мнений о преимуществе фашистского режима в Германии. Член к.-р. группы Гагельман, родственник Ротта, в своем показании заявил: „В Германию в 1933 г. эмигрировал зять Гагельман Адольф с семейством, который по приезде, увязавшись с фашистским комитетом ‹Фаст и Ко›, стал настойчиво добиваться, чтобы я ему сообщал в письмах о жизни и настроении колхозников и общем положении в СССР. Указывал, чтобы я немецкое население привлекал к внушению за гитлеровское фашистское правительство и восстанавливал их против соввласти. Я письменно дал согласие, на это побудили меня следующие причины: я проявлял сочувствие к Германии, я, сообщая неверные сведения о положении и жизни колхозников, думал больше получить вознаграждение в инвалюте“».
Проблема вмешательства Германии в дела СССР по вопросу об оказании помощи немецким колонистам, ставшим советскими колхозниками, была актуальной и для Белорусской ССР, где также имелись немецкие поселения. Об этом говорится в докладной записке полномочного представителя ОГПУ по БССР Л. М. Заковского секретарю ЦК КП(б) Н. Ф. Гикало.
В ней указывается, что в начале 1934 г. в немецких национальных колониях Наровлянского, Ельского и Речицкого районов была ликвидирована «контрреволюционная немецкая националистическая организация», которая одной из своих задач ставила «развертывание работы среди немецкого населения за массовое обращение в Германию за материальной помощью». Ее деятельность сводилась к организации подачи «массовых заявлений» немцев-колонистов в германские консульства в Киеве и в Москве с просьбами о помощи. В спецсообщении говорилось, что «получение немцами денежной помощи из Германии по ранее поданным заявлениям» использовалось «кулацкими элементами» «для обработки не только немецкого, но и белорусского населения против советской власти и организации массового обращения последнего в фашистскую Германию также за материальной помощью». В результате, как отмечается в спецсообщении, движение среди белорусского населения, проживающего вблизи немецких нацколоний, «за подачу заявлений в Германию с просьбами о помощи» приняло «угрожающие размеры».
И это действительно так, учитывая размах советской пропаганды и давление на колхозников со стороны власти. Вот конкретные факты из докладной записки, иллюстрирующие сказанное:
«Собрано и послано в германские консульства в Москву и Киев: по дер. Окопы, Ясенок, Лисово, Мухоеды, Вересож и Колбасы Наровл. р-на – 400 заявлений; по дер. Михайловка, Уваровка, Белобережская Рудня Наровлянского р-на – 200 заявлений; по дер. Красноселье, Бровки, Бабчи, Мониш, Кожушки и др. Хойникского р-на – 1000 заявлений; по дер. Довляды, Наровлянского р-на – 70 заявлений».
«Необходимо указать, что заявления о помощи стали адресоваться не только в германские консульства, но и в американское консульство в Москву, которое якобы подобные заявления также принимает и из США высылается денежная помощь.
Сбор и отправка заявлений в консульства производится специальными курьерами, которые за каждое заявление взимают плату от 3 до 10 руб. Один из таких курьеров Ринас Арнольд Густавович, середняк, единоличник, дер. Осиповка, Наровлянского р-на, рассказывал, что он один раз уже отвез в германское и американское консульства в гор. Москву целую сумку заявлений весом около 15 фунтов и теперь вторично собрал около 200 заявлений, которые должен отвезти в американское посольство. О своей поездке в Москву Ринас рассказывал:
Когда он был в Москве у германского консула, то последний предоставил ему ночлег, оплатил стоимость проезда в оба конца и в виде подарка дал несколько марок. У американского консула он не был по той причине, что там очень строгая охрана, но все заявления, адресованные в американское консульство, германский консул принял и обещал передать их сам.
По поводу подачи заявлений о помощи русскими консул якобы сказал, что пусть все пишут, но отдельно от немцев и не сдают непосредственно консульству, а наклеивают марки в 1 руб. и бросают в почтовый ящик. Мешать же эти заявления с немецкими нельзя.
Второй курьер, Ганске Юлиус, возивший заявления в Москву, также рассказывал:
„7 апреля с. г. я ездил в американское посольство в Москву. Посол меня принял и даже обижался, почему немцы, если они нуждаются, не обращаются к нему за помощью“.
При вторичной встрече с нашим источником через несколько дней Ганске заявил, что он снова едет в Москву к американскому послу просить помощи. Тут же из кармана он вынул большой лист бумаги, где было написано следующее:
„…Американскому послу. Мы узнали о том, что через ваше представительство вы желаете оказать нам помощь, а поэтому мы с радостью обращаемся. Мы живем в СССР и терпим голод. Даваемую помощь мы с радостью примем“.
Текст заявления был подписан больше чем 30 подписями.
Полномочным представительством ОГПУ БССР приняты меры к оперированию инициаторов и организаторов этой работы – выходцев из социально-чуждой среды и к локализации деятельности к/р элемента.
Создавшееся положение требует немедленного реагирования со стороны ЦК КП(б)Б».
Хотя данная тема нуждается в дальнейшем изучении, но и приведенный в данном параграфе материал позволяет заключить, что контакты между советскими немцами-колхозниками с одной стороны и их родственниками и общественными организациями из Германии с другой были достаточно активными. В голодающих немецких селениях СССР многие жители получили реальную помощь из Германии в виде денег и посылок с продуктами. Этот процесс, безусловно, направлялся официальными властями Германии и курировался на территории СССР немецкими дипломатами. ОГПУ с участием политотделов МТС взяли его под контроль, выявили активных участников и пресекли их деятельность, хотя и не сразу.
* * *
Приведенные в главе факты, на наш взгляд, убедительно свидетельствуют о напряженной и эффективной работе политотделов МТС по линии ОГПУ, которая была направлена на поддержание и наведение порядка и производственной дисциплины в колхозах с помощью репрессий. Они также показывают сложность проблем, которые переживала советская колхозная деревня в данный период. Затронутые в главе аспекты рассматриваются и в других главах книги, посвященных участию политотделов МТС в основных сельскохозяйственных кампаниях 1933–1934 гг.