Оказалось всё совсем уж паршиво. Леший Афоний свою работу делал из рук вон как плохо, но еще и подопечных не контролировал. Все трухло, зарастало, и чахло. Деревья, грибы, ягоды и травы. Звери без присмотра, голодные и запущенные. Дикие и злые. Птицы пугливые, на зов не откликались. В заветном круге, я тщетно пыталась призвать их на помощь. Мне хотелось отходить метлой и лешего.

— Какого собственно говоря лешего, вы дорогой хранитель леса, всё это время бездельничали. В лесу тьма тьмущая работы, и я вижу, что вы, даже не пытались хоть как-то наладить дела. — я возмущенно смотрела на этого пройдоху. — И не сметь, мне говорить, что вы пытались. Плохо пытались!

Я понимала что оставь этого в лесу и дальше, порядка не будет. К кому обратиться я не ведала. Да, только тянуть было нельзя. Месяц не резиновый, работы невпроворот, а мне еще возвращаться сюда. Никодим на ухо шепнул, что если владения лесные наладить, то ни дед, скотина рогатая, ни кто бы то ни было, меня здесь не достанет. Вот и надо налаживать. Любишь с горки кататься, люби и саночки возить.

Первым делом, мне нужно было узнать, можно ли сместить лешего с должности. За этим, я направилась в дом. На пороге, меня чуть не сбил с ног Геша. Он игриво цапнул меня за рукав, и потёрся боком об ноги. Но на игры времени не было, и я решительно шагнула к домовому. Отхлебнув воды из глиняной кружки, выпалила.

— Дядь Никодим, а лешего поменять можно на другого? — за мной что-то грохнуло, это Афоня в обморок упал.

— А чегой то ты так решила, Велемирушка? — ласково начал домовой.

— Ладу нет нигде, да и не пытались ничего делать, некоторые припадочные. — я хитро на лешего посмотрела. Он один глаз приоткрыл, увидел что я смотрю, и язык на бок вывалил, еще и ногой подрыгал, актер.

— Есть один способ. — усмехнулся домовой. — Это ты правильно решила. Да и зачем нам такие хилые, на важном посту? — подхватил мою игру Никодим. — Таким доходягам, мы ответственность не доверим. Вдруг что случись, а он в обморок? Правильно Мирушка ты решила, правильно.

Леший подскочил от таких новостей, и в ноги мне бухнулся.

— Не губи хозяюшка, не губи, дурного. Все сделаю, всё исправлю. — причитал Афоний.

— Нет, Афоний. Веры тебе нет. Сменим на другого. — Довольно проговорил домовой.

— Вы дядька леший не спешите. Мы вас с должности сместим, но не выгоним. Мне работники нужны, лес большой, а я одна. Так что и вам будет работа. — успокоила я его. — сейчас идите троицу духов леса приведите к заветному месту. А я позже подойду, решим проблему.

В теткиных книгах, я ничего толкового не нашла. А вот в маминой тетрадке, было кое что. Как привязать лешего. Как освободить домового. Как говорить с духами и лесами. Как зверье приручить. И главное, как правильно освоить полёты на метле. Но это я отложила до свободного от работы времени.

В круг я вернулась с котомкой трав. Духи осенние, сидели на своих камнях и смотрели на меня.

— Здоровы будьте, лесные помощники! — я поклонилась как учил домовой. Духи же, в форме зверей поклонились и мне. Страх страхом, а уважение надо заслужить. — Что скажите работники лесные, согласны ли сменить лешего? А ли моё решение вам не по нраву?

Лиса, белка и дятел, переглянулись между собой, и ко мне направились. Лиса зафыркала у ног, белка возмущенно перебирала лапками, а дятел защелкал клювом. Раньше, я бы не разобрала ничего, но благодаря своей сути, мне было понятно их согласие, и возмущение лешим.

— Так тому и быть. Мне нужен неприкаянный дух человека, что сгинул в наших лесах. Если он согласиться стать новым лешим, все пройдёт быстро, и у вас будет новый смотритель.

Конечно, я умолчала, что никто не спрашивает духа, его просто связывают заговором, и он служит лесу, пока ведьма не освободит. Это было рисковое дело. Потому что неприкаянные духи, в основном, злые. Потому и покоя им нет. Да, только, делать нечего. На самотёк оставлять нельзя. Лис завертелся на месте и зафыркал, камни вспыхнули. И все двенадцать духов появились одновременно. Дятел одобрительно защелкал клювом, мол теперь они защитят новую хозяйку, пока обряд будет длится. Я улыбнулась и поблагодарила. Афоня стоял понурив голову. Но жалеть его я больше не могла.

Зажгла обрядовый огонь, всыпала травы, и стала читать слова призыва. В лесу сгустился сумрак, небо потемнело, и только мой костёр, как сигнальный огонь, горел сильно и ярко. Звери превратились в туман, и стали плотной завесой вокруг меня. И когда, я в третий раз произнесла заветные слова, появился первый призрак.

Это была женщина, в окровавленном платье от пояса и до подола. Она понуро ходила кругами, выла жутким воем. Я снова стала начитывать слова заговора. Она резко подняла голову, и с искажённым лицом кинулась в мою сторону. Я отшатнулась.

— Велимирушка за пределы круга-то не выходи. — сказал леший. — Ты продолжай, милая, а как увидишь того кого ищешь, так и скажи, лесные пропустят его в круг.

Я сглотнула и продолжила. Призрак ударился о преграду, и отлетел назад. Затих немного, а потом снова стал выть и ходить вокруг. Призраков все прибывало. Они шли на свет огня, как мотыльки на пламя. Женщины, мужчины, старые, молодые. Целые и раненые. Все они ходили и искали вход в круг.

— Поторопись Велимирушка, тяжко лесным, вон их окаянных сколько уже слетелось. Выбирай скорее.

Я понимала, но не чувствовала что кто-то из них, подходит. Пока не увидела молодого юношу. Он ходил и тёр плечи, словно замёрз, и не может согреться. Я указала на него, леший привел его в круг. Призраки шипели, выли. Но лесные, только парня и пропустили внутрь.

В кругу он огляделся, словно только увидел меня.

— Здорова будь хозяйка леса, позволь у костра твоего погреться. — и поклонился.

— А, здравствуй добрый молодец. — подхватила я. — Грейся. Да только как же ты в лесу заплутал. Один еще.

На молодом мужчине был охотничий наряд. Охотник?

— А я хозяйка, Данко, сын егеря, что в Серых Высях. — это поселение далеко находилось от сердца леса. — Как отца не стало, так его место и занял. За лесом приглядывал. Там медвежонок меж сосен застрял, вот я его и спасать и бросился. А тут мать его, нагрянула. Еле ноги унёс. И заплутал немного. Тяжко идти было, ночь, ничего не видать, умаялся, сел под дубом прикорнуть. А проснулся. Так дороги найти не могу. Сколько дней брожу, да только зря. Леший балует. Не отпускает домой.

Я внимательнее на призрака посмотрела. Рваная рана на боку, вполне могла быть от лап медведя, и смертельной. Жалко мне стало парня. Молодой такой, не понял что умер.

— Ты Данко, не сердись за правду мою. Да, только не леший тебя держит, а смерть не пускает. Умер ты Данко, в лесу Северном. А я нового хранителя ищу, всех духов созываю, вот ты и пришёл, на свет пламени костра моего заговорённого.

Призрак повесил голову.

— Вот оно как, хозяйка. Я думал о том, да только матери и братьям своим обещал вернуться, в то и верил что жив.

Я пригорюнилась, но отступать не была намерена.

— Вот как мы поступим Данко. Ты пойдешь ко мне на службу, там и наведаешь семью свою, исполнишь обещанное, будешь их в лесу оберегать. Согласен?

Призрак кивнул и сказал.

— У меня еще просьба есть хозяйка, коль в услужение к тебе пойду. Позволь отдать моё бренное тело родным. Когда я лесным духом стану, смогу это исполнить.

— Хорошо, исполним. — Ответила я.

— Что ж будь по твоему.

Афоний затушил костер, а я зажгла лучину для Данко. Лесные снова стали призрачными зверьми, зарычали и пришлые призраки разлетелись кто куда. Лесные сомкнули круг вокруг Данко, а я читала заговорённые слова. Свет вспыхнул, и новый леший ступил на траву. Русоволосый бравый юноша, с топориком на перевес. С голубыми как небо глазами, и маленькими веснушками на курносом носу. Теперь водяницы, точно вон из кожи полезут.

— Вот и славно, вот и ладно. — облегченно выдохнула я, и провалилась во тьму.

Сознание возвращалось медленно, словно из-по толщи воды. Дядька Никодим, сидел у моей лежанки, и с Данко разговаривал. А как я очнулась, так чашку к губам и приложил.

— Сколько я спала? — просипела я.

— Так почитай утро нового дня. Ты лежи Велимирушка, силы-то свои на хорошее дело потратила. А я, Данко в дела и заботы посвятил. Афоний ему помогать согласился. Как подмастерье.

Я оглянулась на нового лешего и его помощника. Афоний казалось еще меньше стал. Младший дух теперь.

— Я хозяйка Велимира, работу принял. Чего не знаю, мне Афоний подскажет, не пропаду. А ты отдыхай. Да сил набирайся. — сказал Данко.

Я откинулась на подушки. Силы- то, как раз и не было. Слабость и разбитость.

— Не умеешь ты еще, Мира, брать магию. Надо учится, а то совсем зачахнешь. — бурчал домовой.

А я взяла себе на заметку, учится поглощать силу природы. В старом талмуде, был описан процесс. Да я и сама его знала, теть Зина постоянно меня этому учила. Да только, что ребенку сидеть и лес слушать, ребенку хочется играть и бегать. Сейчас я была благодарна тёткиной науке.

На следующий день я лежала пластом, и последующие пять тоже. Заботу обо, мне взяли на себя домовой и Данко. Я не знала где он жил теперь, но с самого рассвета он работал, и ко мне заглядывал. В последние дни цветы стал приносить. Где только находил. Никодим хитро улыбался, а я не понимала причин его веселья.

Вот недельку спустя, я все же вышла из избы. Мне нужно было как и учила тётка, пойти к самому большому дереву, научиться слушать и беседовать с ним. Проникать в саму суть, и становиться частью его. Только так, я смогу, получить силу природы. Тропки были более ухожены чем раньше, и сухостоя вроде бы меньше стало. Поодаль было слышно стук. Словно кто-то рубит дрова. Так и оказалось. Новый леший рубил сухое дерево, а бурый медведь таскал пеньки, и большие поленья.

— Здравствуй Данко! — радосно улыбаясь окликнула хранителя.

— Здорова будь хозяюшка леса! — отирая пот со лба проговорил он. — Ты чего поднялась? Надобно чего? Слаба ты еще ходить.

Юноша подошёл ко мне, и стал брать на руки.

— Да ты что, Данко?! — завопила я. — Лучше мне, лучше. Шатает немного, но силы восстанавливаются. И зови меня Велимирой.

Данко немного зарделся, и отвёл глаза.

— Куда идешь Велимира?

— Да, недалече тут, к старому дубу. — я пожала плечами.

— Может проводить тебя? — он опустил голову.

— Ой, Данко не нужно, я сама справлюсь. — засмеялась я.

— Ну коли так… — он казалось опустил и плечи. Медведь заревел, а я вздрогнула. — Не бойся, это он на меня ревет, — он усмехнулся. — Я теперь вот дружбу с медведями вожу, аж не верится.

— Главное, теперь сможешь и лесу помогать, и людям. — я похлопала его по руке, и ушла. Медведь, позади меня снова взревел.

— Да знаю я, не ворчи. — пробурчал Данко, и опять послышались удары железа о дерево.

Старый дуб был необъятным. Наверное человек десять вокруг него на вытянутых руках станет, и все равно не хватит. Я привалилась к стволу. И стала слушать шелест листьев и трав. Трели птиц и стрекот насекомых. Мне казалось вот я парю над лесом, а там качаюсь листьями, поодаль крадусь в траве. Чуть выше сижу на ветке, наблюдаю как кикимора крадется к девушке, сидящей под деревом.

Вздрогнув, я открыла глаза, и вскочила на ноги. Длиннорукая старуха, замерла в двух метрах от меня, поблескивая глазами. Растрёпанное одеяние, было старым и заношенным. Злые глаза сверлили взглядом. Похоже я вовремя закончила сбор сил.

— Здравствуйте бабушка. Кто вы будете? И зачем ко мне в лес пожаловали? — смело начала я.

— А я, хозяйка леса, кикимора, правды и справедливости искать пришла. Да видно, нет её и здесь. — прошипела старуха.

— Отчего же бабушка. Говорите, какая несправедливость с вами приключилась? — раздался за моей спиной голос Данко. Я обернулась. Данко наперевес с топором, стоял словно доблестный воин. Даже залюбовалась слегка.

— Лихо бродит, в моей части леса. Как порушили охранные деревья, так и забралось оно в лес. Ходит зверье, да люд губит, а они все на меня серчают. Помогай хозяйка. Мне как сорока принесла, что у нас новая ведьма, так к тебе и в путь-дорогу и собралась. — вздохнула кикимора. — Боюсь, совсем Лихо распоясалось, пока меня нет.

— Не горюй бабушка, пойдем мы с тобой в западные владения Северного Леса. Одолеем Лихо. Дай нам три дня. По истечению третьего, к тебе явимся.

И с этими словами, наш новый леший, взвалил меня на плечо и понёс к избе.

— Ты опять?! — завопила я. — Да здорова я уже, сама идти могу.

— Вот что Велимира, я сам к кикиморе на подмогу пойду, а ты слаба еще. Силы побереги. — проворчал Данко.

— Ах ты воспитатель паршивый, указывать мне удумал? Ставь на землю давай, кому говорю! — заорала я. — Ты смотри, пятнадцать лет отроду, а он меня учить вздумал!

— Мне двадцать этой весной было. — пробурчал Данко.

— И что же? Я сказала что пойду сама проблему решать, хочешь помогай, а если нет, так не мешай!

Данко стушевался. И поставил меня на землю. Дойдя до избы, я не пригласила его внутрь. Меня возмущали поступки парня. Я с силой захлопнула дверь, и фурией влетела в дом. Дядька Никодим выронил скалку, которой раскатывал тесто.

— Чего это ты, Велимира, злая такая? — усмехнулся он.

— А чего это дядька, все меня так опекают. Молодая я, да. Да только сама решение принимала, ведьмой быть. А вы со мной, как с ребёнком носитесь! — выпалила я. — Вот даже Данко, без году неделя как стал моим лешим, и тот со мной нянчиться!

Никодим хитро улыбнулся.

— С чего это ты решила, что как с дитём? Ты девица красивая, стан лебединый, а он молодой. Чего уж тут странного-то.

Я засмеялась, громко и насмешливо. Только насмехалась я скорее над собой.

— Дядь Никодим, какая красота? У меня одно достоинство — глаза. И того за линзами очков не видно. — я не могла скрыть горечь в голосе. — Да я в двери, с трудом прохожу! Это уж точно, лебединый стан. Где вы видели толстого лебедя?

Домовой фыркнул и ответил.

— А ты, дурочка, в зеркало присмотрись. Может и увидишь чего нового.

Я кинулась к зеркалу, что за печкой стояло. И чуть не обомлела. Это была я в зеркале, и не я вовсе. И вправду симпатичная девушка, худенькое лицо, грива шелковых волос, аккуратные черты, и глазищи на пол лица. С длинными ресницами. Вполне милая особа. Только сейчас заметила, что всё это время, очков на мне, не было, и проблем со зрение не наблюдалось.

Я выпала в осадок, а Никодим только посмеивался приговаривая, что ладная у них ведьма. Я рассказала ему как кикимору встретила. И как Данко меня защищал. Домовой только хмыкнул, но одобрил наше решение. Лихо надо истребить, а то беда будет во всем лесу. И охранные деревья восстановить. Навряд ли они не засохли. Это означало только одно, надо садить новые.

Афоний повел нас в заветное место, где только духам позволено было находиться. И напитанные энергией и силой жизни деревца росли охраняя обиталище духов. Мы накопали саженцев. Конечно копал Данко, мне границы переступать было нельзя.

В тот же день, все было готово к путешествию. Только как добираться? Был способ перемещения с помощью духов, но я ведьма молодая, а там опыт нужен. Это не подходило мне. Моя мать метлой пользовалась. Мне тоже, было нужно это освоить. Вот только я не представляла как. Нет, теоретически я знала. Но на практике, все иначе. Решительно отправилась наружу, прямо на огромную поляну перед избой. Зрителей моего позора собралось много. Если бы болотные топи находились поближе, думаю тогда и водяницы пришлёпали бы полюбоваться зрелищем. В первых рядах сидел Никодим с со свертком лечебных мазей и бинтами. За ним кот Геофаний и Данко с Афонием. Остальные ряды это лесные работники и звери. Вот так-то. Главный приободритесь это домовой, его вера в меня просто огромна, раз он притащил лечебный сверток, и держит его наготове словно, я в любой момент на ровном месте схлопочу увечья.

Метла лежала в руке вполне удобно, и я перекинула через неё ногу. Когда приготовилась лететь, ничего не происходило. Хотя я все в точности делала как в инструкции. Ломая голову, я пыхтела, и осматривала метлу, соображая в чем же дело. И совсем неуверенно спросила.

— Летим?

Метла рванула вперед и вверх. Я завизжала, а зрители подскочили со своих мест. Метла, несла меня с запредельной скоростью. Руки онемели, горло заболело от визга.

— Помедленней! — Заорала я, метла резко сбросила скорость. И я чуть не перелетела через черенок вперед. Отдышавшись, медленно дрейфуя по лесу, я примерно поняла что да как. Голосовые команды, весьма удобно. И то что метла на свист летит, тоже. Думаю я смогу справится. Еще немного поделав виражи и полетав по лесу, решила прекратить практику полётов, будет на то время. Нужно было искать способ победить Лихо.