До западных границ на метле добралась я быстро. Леший и Афоня, ветряным смерчем скользили следом. Никодим дома остался, но объемистая сумка, каждый раз напоминала мне, о том что домовой не дремлет, а всё пытается меня откормить.

Западная часть лесов была не в таком уж плачевном состоянии, хотя тропы были запущены. Наличествовали также, непроходимые чащи. Но все же, лес был пригож.

Кикимора стояла на широкой поляне, уже ожидая нас. Спрыгнув на землю, я пошла к управительнице западной части моего леса.

— Здравствуйте бабушка! — поклонилась я. — Дела ваши как идут?

Кикимора вздрогнула, и поклонилась.

— Совсем Лихо распоясалось. Вчерась, сына сельского старосты в лес заманило. Я поспела вовремя. Не сгинуло дите. Да только люди лютуют на меня. Не ведают о Лихе. Грозятся лес поджечь. — выдохнула кикимора. — Выручай хозяюшка.

Я вздохнула. Нужно теперь и с деревенскими переговорить. Успокоить людей, а то чего доброго и правда подожгут.

Я махнула своим помощникам, и мы двинулись к кромке леса. Первым делом, нужно охранные деревья посадить. За ними тропы заговорить. Что бы люд крестьянский не плутал по лесу, а всегда дорогу находил.

На окраине леса, я увидела поломанные могучие деревья. Сухие совсем, какие выдернуты с корнем, какие просто сломаны под корень.

— Афоний, где охранные деревья положено сажать? — спросила я.

— Так Велимирушка, на месте сломанного и нужно. — виновато пожал плечами младший дух.

Я походила взад-вперёд размышляя.

— Вот что Данко, вы здесь с Афонием разберитесь с деревьями. А я Лихо пойду искать. Как вернусь, так охранные деревья и посадим.

Данко сложил руки на груди, и сощурил синие как небо глаза.

— Вот что Велимира, коль меня взяла в помощники, так и не отбрасывай от ратного дела. А деревья медведь уберет. Афоний поруководит. — сказал он. — Вдвоём пришли, вдвоем и пойдём.

Я фыркнула. Мне много чего сказать хотелось. Да только дело серьёзное. Лихо баловать не станет, ведьма не ведьма, ему без разницы кого пожрать.

— Что же бабушка, показывай где Лихо сидит. Будем пытаться побороть.

Выдвинувшись в путь по тропе, в самую чащу леса, мы шли бок о бок, и вроде бы складно все получалось. Да только тревожно мне было. Я Данко за руку ухватила, и к себе дернула.

— Смотри в оба, тревожно мне что-то. — прошептала я.

Чащоба всё густела и густела. Лес становился хмурым и неприветливым, птицы не пели, только ветер шелестел. Нашептывая мне свою тревожную песню.

Мы шли по запущенной дорожке, а потом и вовсе сошли с тропы. Сумрачный лес, был молчаливым и пугающим. Так вышло, что мы с Данко шли первыми. Кикимора молчала, и семенила следом.

Широкая полу-темная поляна, была похоже обиталищем Лихо. Здесь пахло отчаяньем и безысходностью. Огромный валун перед нами, был поросший мхом, похожий на высокое лежбище.

— А где же ваше Лихо, бабушка. — Спросил обернувшись Данко. Но ответа не последовало. Я краем глаза увидела, что он так и застыл на месте. Я слегка повернула голову, и чуть не обомлела от увиденого. Над Данко нависла вовсе не кикимора, а тонкое существо. Высокое, худое Лихо, было похоже на жилистого простоволосого мужчину. Седого, но не старого. Длинные костлявые руки были сильными и цепкими. На узком лице с тонкими чертами был всего один глаз, по среди лба. Лихо был коварным и хитрым. Он знал страхи и сомнения каждого, мог разгадать чего ты боишься больше всего. Стоит прямо посмотреть на него и он одурманит твой разум. Страдания. Это то что приносит Лихо людям. Своим шепотом оно внушает человеку, что все его страхи и сомнения реальны, и поглощает жизненую силу. Лихо умеет перевоплощатся в своих жертв. И похоже кикимору Лихо смогло одолеть.

Зная о том, что смотреть прямо на Лихо нельзя, я из кармана передника, достала зеркало и стала в него смотреть. Казалось Данко осунулся весь, и его лицо выражало вселенскую печаль и обреченность. А Лихо ловко шептало ему в ухо, всякие ужасы и унылые вещи. Единственный глаз смотрел на моего лешего, а руки крепко прижимали плечи. Я рванула вперед. Мне нужно было отвлечь Лихо, и развеять его внушения. Данко должен отсечь голову. Это ослабит Лихо, и я смогу связать его наговором.

Я побежала за валун. Там на вытянутых руках, висела старуха-кикимора. Увидев меня, она задергалась, и засипела.

— Ведьма, там мальчик… С ним сила Лихо связана…на нём амулет с проклятой водой…. Старосты сын… сорви амулет… разбей…

Я рванула к скоплению камней. Это было чем-то похоже на каменное убежище. Темное и сырое. Довольно маленькое для взрослого. Здесь в полумраке сидел худенький мальчик, лет двенадцати и смотрел перед собой, никого не видя, и не слыша. Я потрясла его, но бесполезно. Он был не в себе. Все чувства и радости были заперты в амулете. Рванула ворот его рубахи. На худенькой шее он и болтался. Простой пузырёк с мутной водой, на тонком шнурке. Если я разобью его, смогу ослабить Лихо. И как только моя рука потянулась за амулетом, что-то рвануло меня за ноги.

Проехавшись лицом по земле, я была прижата к оной, кем-то тяжелым. Хриплый смех в ухо, и я знала кто это был, это Лихо.

— Проворная ведьма. — зашептал Лихо. — Что ж ты не поздоровалась, с хозяином леса?

— А здесь хозяин только один. И это я. — выдохнула сквозь зубы. Крепко держал зараза, не двинуться.

— Это покудова ты жива. А как съем я тебя, весь лес себе заберу. — шептал Лихо. — Да и не одинаково тебе, кто пожрёт. Если не я, так те кто за тобой идёт. Слабая ведьма, лесу не хозяйка. — с каждым его словом я словно слабела, и впадала в уныние, казалось, что все кончено и ничего нельзя сделать. — Лучше я съем, чем за упыря замуж пойдешь, правда ведьма?

У меня в голове что-то щелкнуло. Сожрать? Замуж? А баба яга против! Я начала приходить в себя. Лихо почувствовав торжество, ослабил хватку. Это и дало мне шанс вырваться. Я рванула к ребенку, и сорвала шнурок. Прежде чем Лихо потянул меня обратно, гадко смеясь. Я же лежа развернулась. Двинула длинному мужику по коленке, и подскочила на ноги. Лихо завыл и согнулся. Двинув коленом в область живота, и хрястнув его локтем по седой, патлатой голове. Я свалила Лихо с ног. Не зря я, в свое время, курсы самообороны посещала.

Рванув за валун, добежала до Данко, и с размаху влепила поникшему парню оплеуху. Не слишком нежно, но действенно.

— Данко, соберись! — заорала.

Лихо уже ковылял следом. Я нашла плоский камень, раздавила флакон башмаком. Хрустнула склянка и брызнула жижа. Лихо завыло согнувшись снова, и Данко подскочив, рассек воздух, топором отделил от тела голову Лиха. Та покатилась по траве мне под ноги.

Я подобрала её, и сунула в вымоченный в травах заговорённый холщовый мешок. Завязав тесемки, я вздохнула, пол дела было сделано.

— Не стой столбом, товарищ леший? Жги тело давай. — просипела я.

Сил не было. Это стресс сказывается. Интересно, ведьмам положено молоко, за вредность? Я хмыкнула. Нужно еще кикимору освободить и ребенка обогреть.

Данко разжег костер. Его похоже задело то, что я почти всю работу сделала, а он попался. А может оно к лучшему, не мешал и все хорошо сложилось.

Кикимора поведала, что вернувшись к своей берлоге застала Лихо. Который ловко её повязал. Как оказалось эта поляна, и есть обиталище кикиморы. Которое занял Лихо. К ребенку Лихо прилип недавно, до того зверьем перебивался и страхом заплутавших путников. Да только слаб был и кикимора отгоняла его. А как нашел с кого жизнь тянуть так и осмелел.

К сожалению Лихо убить нельзя, разве связать договором. Но это я планировала сделать с поддержкой круга лесных духов.

Ребенок отогрелся, и стал плакать. Успокаивающий отвар и сытный обед, сложенный в дорогу домовым, сделал свое дело. Ребенок уснул. Забывай-трава что я дала пожевать мальчику, притупит воспоминания и сотрет страх. Ребенок не должен страдать и бояться.

До деревни мы с Данко шли бодро и решительно. Кикимора идти отказалась. Местные её бояться. Чего доброго затопчут толпой. Нас заметили издали. Из огражденной частоколом деревни, повалили люди. Когда уже можно было разобрать выражения лиц, одна из женщин заголосила и побежала стремглав. За ней бежал мужик. Здоровый и рослый с секирой в руках. Видно как люди нечисть лесную любят. Или правильнее чисть?

— Сыночек! — голосила зарёванная женщина. Выдергивая ребенка с рук Данко.

— Да не орите вы! — проговорила я. — Ребенок просто спит.

Здоровяк и люди остановились рядом.

— Заберите домой. Покормите хорошенько и отогрейте. В лесу это вам не на печи сидеть. Вот травы, для отвара успокоительного. Пять дней давать нужно, все забудется как сон. Заваривать по щепотке на кружку, не больше, а то вялым будет, и на ночь давать. В лес ходить не бойтесь, Лиха больше нет. — толпа ахнула. — Кикимора не злая у вас, может на кого сердита была, сейчас все наладилось. Благодарить не надо. Вроде всё. — устало увещевала перепуганных крестьян.

Я развернулась в сторону леса, Данко отдал ребенка матери и мешочек с травками.

— А ты кто такая будешь, девица краса? — прогудел мужик.

— А я ведьма ваша, хозяйка леса. А это леший. — я обернулась к мужику. — Ты староста смотри, кикимору не обижай и в лес за зря не ходи. На охоту там или грибы да ягоды собрать можно. Деревья не губи. Я деревца охранные посажу. Сломаешь оторву руку. Все, не поминай лихом.

Я махнула и ошарашенный народ проводил нас взглядом до самого леса. Вечер уже, а дела не сделаны, придется завтра с охранной магией возиться. И ночевать у костра на поляне у кикиморы.