Тогда еще не родились слова, и каждая вещь имела только Имя.

Имя это было её сокровенной сутью, и вещь непременно отзывалась на него.

Красавица Флор жила в тишине и прохладе близ вершины самой высокой горы своего мира, и ей было совершенно нечем заняться, ибо мир отлично держал себя сам.

Так длилось годы, века, тысячелетия, пока в жизни Флор и окружающей ее среды не настала благая Перемена.

Началось всё с доброго знакомого девушки, Снежнака, что нередко приносил ей мелкие серебристо-серые эдельвейсы с короткими стебельками, сминая тугой букет в тяжелых, нежных передних лапах. Светло-бурая шерсть Снежнака свалялась и запачкалась до безобразия, и девушке пришло в голову, что гребень из рога погибшего от лавины яка мог бы изрядно помочь делу.

Первый в мире Гребень немедленно явился на зов, шерсть Снежнака была расчёсана и даже выглажена оборотной частью длиннозубого инструмента, на которой сам собой изобразился пейзаж теплых предгорий. Получился комок очёсков, жутко спутанный и весь в репьях. Через неделю (так как долговязый мохнатый Снежнак полюбил касания Гребня, который не драл живую шерсть попусту, но лишь освобождал от мёртвой) косметическая операция повторилась. Шерстяной Хаос снова стал Порядком.

Эти дела шли и шли без перерыва на выходные. Через сколько-то времени снежнацкой шерсти набралось столько, что Флор должна была нацепить её комок на вершину горы Кайлат. Там он смотрелся преотлично: словно преогромное облако, полное дождя. Шерсти было так много, что она совершенно скрывала весь снег и лёд, если смотреть на неё снизу — да и сверху, со стороны межпланетного пространства, из шерсти выглядывал лишь кончик жутко любопытного гранитного носа.

Настоящие дожди в мире Флор тоже случались: они вымыли шерсть до того первозданного оттенка топлёных ячьих сливок, который и дал имя маленьким детёнышам Снежнаков, и обратили в подобие войлочных прядей. Солнце, дотрагиваясь своими жаркими пальцами до влажного шерстяного облака, вдобавок ещё и выбелило его до легкой голубизны покрытых льдами вершин.

Флор восхитилась этой совместной работой стихий.

И тогда девушке пришла в голову новая затея. Она взяла сухую берцовую кость некоего безымянного Зверя и слегка покрутила меж ладоней, как делала, когда хотела пригласить к себе в гости Огонь. Так на свет явилось первое Веретено. Затем Флор позвала две прямых ветви гималайских кедров, что уже засохли и лишились коры, и велела им стать прямыми и гладкими; а Снежнак довершил дело, заточив тонкие кончики веток и чуть скруглив их толстые концы при помощи зубов и когтей. Так родились первые Спицы.

Стала тут Флор вытягивать из облака, что подарили ей Снежнак, Дождь и Солнышко, непрерывную прядку, и перебирать пальцами, и тянуть книзу, привязав конец к Веретену и накручивая на него нечто по имени Нить. Так на свет появилась первая Пряжа, и был этот Клубок такого же цвета, что и мир вокруг девушки: голубовато-белым, круглым и танцующим на своей оси.

«Скучно иметь дело с одним цветом», — подумала Флор и стала оглядываться вокруг. А была тогда ночь, и в небе крутились, как веретёна огромной ткацкой мастерской, иные миры.

И все они были уже кем-то спрядены.

«Я возьму ото всех понемногу, — решила про себя Флор. — Не стоит никого обижать и никого уж слишком обездоливать. Сначала — от самого дальнего Клубка».

Этот клубок был чёрным и маленьким. Когда Флор, протянув туда руку. начала осторожно сматывать нитку, он как будто разбух и потерял очертания: а затем всё вернулось на прежнее место.

Чуть ближе вращался чудесной красоты, как бы опаловый голубой шар — он тоже подарил девушке немного своей пряжи. Затем пришел черёд отмотать немного дымчатой лазури от почти такого же переливчатого шара, что находился чуть поближе. Огромный золотисто-желтый клубок, что привлек внимание Флор немного позже, показался ей похожим на помпон, какими украшают детские шапочки, — недаром посередине его пересекал диск, что раньше, наверное, служил для наматывания поперёк него ниток.

Двигаясь все ближе к своему родному миру, девушка набрала яркой оранжевой пряжи с клубка, что был чуточку поменьше жёлтого, и ало-красной с совсем маленького клубочка, который вертелся рядом с её рукой — куда злей и шустрее прочих. Затем ее взгляд передвинулся в другую сторону.

Самый близкий клубок был дымным и как бы не вполне просохшим после стирки, но сквозь слой небесной росы проглядывал непревзойдённый изумруд. И, конечно, Флор отмотала довольно много и от этого цвета, чуть зажмурясь, — ибо на той же стороне глаза девушки встретили невероятной величины клубок спутанной бело-золотой проволоки, который прямо-таки пыхал на неё раскалённым жаром. Но всё-таки упрямая девушка взяла самую чуточку и от великана. И завершила свою работу, потянув за самую последнюю нитку в череде мягких клубков, мрачно-синюю, как глубина морская, — причём тугой и горячий шар не так уж и уменьшился от этой процедуры.

Именно Море-Океан связала Флор из этой пряжи на Спицах. На прохладное Небо пошла голубая пряжа, на Травы и Листья — зелёная, пески Пустынь были сотворены из желтого золота, а первые Цветы, все, как есть, — из оранжевого и алого: в знак того, что они сродни Большому Золотому Шару, который протягивает им свои лучи, и Пламенной Бездне, что прячется глубоко под корнями. Это лишь потом на них оставила свои пятна Радуга, по которой краски Неба перетекали на землю. Сама же плодородная черная Земля, которую Флор подстелила под эту красоту, была загодя сотворена из самой дальней тёмной пряжи и растянута по всему Изначальному Клубку: чтобы намокла от первородной влаги и стала пригодна для всякой жизни, которой заблагорассудится появиться на свет.

Из первоначальной же шерсти устроила Флор Тучи и Облака для прохладного летнего дождя и чистый Снег для тёплого зимнего покрова.

Так создала Девушка Флор одежду для Земли, и ещё осталось немного белой и голубой пряжи. Эту нить свернула она в комок и подбросила кверху — так появилась Луна и быстро завертелась вокруг своей матери. Оттого- то и нет на Луне никакой одежды, что сама она — одеяние для себя и загадка для других….

А когда работа была закончена, погладила дева Флор по голове Снежнака, который помогал ей всё это время, и сказала:

— Вот я и совершила на Земле самое главное: связала вам всем ладный свитерок. Береги его, большой белый Зверь по имени Йети. Вовремя вывешивай на солнышко, вовремя стирай и не позволяй всяким блохам, клопам, платяным вошкам и одёжной моли, особенно двуногой, слишком в нём расплодиться. Пускай свою меру знают. Приду — спрошу с них по всей строгости.

Заткнула за пояс вместо кинжала Веретено, закинула Спицы крест-накрест за спину, будто самурайские мечи, — а и не нужно ей было никакого другого оружия во веки веков, — и взошла в тёмное небо, тихо ступая босыми ногами. И от тех её шагов повсюду распускались огромные Цветы, золотые, белые, голубые и красные. Одни тотчас увядали и становились бездной, которая стремилась втянуть в себя всё сотворённое, чтобы выплюнуть его с другой стороны, где уже не было власти Флор. Иные же Цветы распускались невиданно, так что все окрестные Клубки собирались вокруг них полюбоваться и погреться.

Смотрели вослед уходящей вдаль Флор диковинные звери и птицы: огромная Медведица и гибкая Рысь, Гончие Псы, что гонятся за Волком, и Волк, что никак не может догнать Зайца, могучий Центавр и язвительно настроенный Скорпион, красавцы Козерог и Единорог вместе с куда более скромным Тельцом, пёстрая Змея на руках юного Змееносца, неуклюжий Кит, гибкий Дельфин и юркие Рыбы — простые и Летучие — огненный Феникс и белоснежный Лебедь. И давали они себе слово, подобное тому, что однажды взяла девушка с умного зверя Йети: уберечь этот великолепный и дивно украшенный Космос.

С тех пор и ходит Дева Мария Флорипедес по небесам от звезды к звезде — ищет, кому бы еще одёжку связать. Уж что-что, а пряжа у ней испокон веку не переводится…