– Что-то ты, брат, погрешил против правдоподобия, – сказал я Торригалю, что беззаботно ковырял в зубах многоразовой зубочисткой из слоновой кости: антикварная вещь, небось еще от его барской жизни осталась. Из рук Великого Фридриха попал прямо ко двору Великой и любвеобильной Екатерины, красавец вельможа в случае, чистых немецких кровей, еще и трубку, наверное, курил для пущего кайфа в процессе горячей постельной работы, подумал я.

– В чем это? Что после длительного правления бывшего палача и успешного хозяйственника эту престижную выборную должность занял блестящий воин, оборотистый торговец культурными ценностями, сам писец-каллиграф, поэт и музыкант? Да что ты. Наш Арман в те поры практически ничем не погрешил против себя, не то что некоторые Готлибы. Хотя это как раз не счет: Скондия такими вещами никогда не озадачивалась.

– Хочешь сказать, что они там все такие умные и передовые?

– Скорее, что не велик престиж – быть Амиром Амиров при таком Совете, как наш. Со стороны выглядит распрекрасно, а на самом деле ходи всю жизнь, как кобыла на привязи главного закона. Ты первый среди равных, самое заметное дерево в лесу, куда скорее всего ударит молния, – как, впрочем, все обыкновенные рутенские венценосцы. Только они сего не сознают.

– В самом деле?

– В самом-пресамом. Ты разве о том не думал? Вот и вылупилось из твоего подсознания, и воплотилось в конкретном человеке.

– И лозунг: «Вся власть…

– …Братьям Чистоты». Ага.

– Они – это, по моему личному замыслу, типичная мужская хижина. Стоит на обочине мирного поселения, бережет его покой и заодно отрывается по полной.

– Ай, Фил, там же и отдельные жены присутствуют. Даже прелестная Бахира отчасти этому мастерству причастилась…

– Для главного женского центра, я думаю, скорее храм Детей Энунны пригождается.

– Правильно думаешь, – Торригаль размял в длинных крепких пальцах культовую сигарету «Герцеговина Флор» чтобы легче добыть табак для своей трубки. Это курево с теплым и густым вишневым запахом, которое он называл «диктаторским», Тор использовал как знак того, что действие переносится в высшие сферы. Так-то он, оказывается, и не курил вовсе – больше меня дымом обдавал, хитрец. Прежняя сигара была чистой воды показухой, для затравки сюжета. А нынешняя вересковая трубка, кем-то как следует обкуренная… Аромат на аромате… Одним словом, вождь на вожде сидит и вождем погоняет.

Это вернуло меня к нынешней теме.

– Ты ведь знал в глубине душевной, что реальная власть – это воевода, военачальник, тот Роган, который не может быть королем и не соблаговолит стать герцогом. А калифы – они, по пословице, бывают на час. И эмиры…

– Амиром Амиров обычно становятся на всю жизнь – и бесповоротно. Вся проблема в длине этой самой жизни, – быстро перебил он мою многозначительную паузу.

– На день. На год. На всю жизнь, если удается приискать себе хорошего заменителя или заместителя. Все-таки это тебе не пожизненный президент компании, а нечто большее… Так ты признаешься, что на выборах малость подыграл куму, а? По доброте душевной – и тихонько в этой душе злорадствуя?

– Фил, не ошарашивай меня своим оригинальным юмором, все одно ничего не выпытаешь и не докажешь. Разумеется, коли уж для бедной Стеллы все были жребии равны, ей легко было и подтолкнуть собравшихся к выбору того, кто равнее прочих. Для них – выбору практически интуитивному: каждое имя на бумажке ведь пахнет по-своему, хотя снаружи этого не учуешь.

– Мужчина не учует, но хорошо обученная женщина…. Верно?

Он кивнул.

– Я хотел слегка пошутить на гендерную тематику, а вот что получилось. Тор, неужели твой Хельмут, да и многоопытный Арман не понимали всего значения жриц Великой Матери?

– Стоящие на перекрестках бросаются в глаза, а то, что это нижняя ступень женского посвящения, – в голову не приходит. Ты вспомни: тогда как раз из печати вышла книжка о Руми, как его, признанного хакима, в суфийской общине заставили выгребные ямы чистить и милостыньку выпрашивать. Это потом он стал главой всего святого заведения.

– Имеешь в виду, что я этого Руми собезьянил?

– Ничего я не имею, – буркнул он, пристально обнюхивая трубку. – Оно бы неплохо, конечно, и с Армановой девчонкой начать со смирения, как и предполагали три сестры.

– Секс?

– Снова здоро́во. Мемуары гейш тобой, что ли, наряду с прочим овладели? Хотя да, что-то вроде тантры. Плюс кусочек айкидо, что бойкая детка урвала у Армана еще в детстве. Она больше в мужских науках преуспевала, чем в дамских ухищрениях, хотя не скажешь… Нет, никак не скажешь с первого взгляда.

– Ты еще и мстителен. Не вышло с прекрасной исполнительницей суровых приговоров, так выйдет с королевской дочкой, рыжеволосой ведьмочкой, да? Точно-точно, для этого ты и с высшей скондийской властью Арману подкузьмил.

– Признаюсь в своем коварстве. Что против тебя сделаешь!

– Своевольничаешь, однако.

Не все же, батенька, нам под тобой ходить. Тем более мне, земляку твоему суковскому и перделкинскому.

Мы призадумались.

– Что-то у него, Армана твоего, больно кратенько выходит: по узору на главу.

– Манера такая – сугубо поэтическая, с недомолвками и недорисовками, – отмахнулся Тор.

– А я не так учен, чтобы одному плетения эти распутывать и смысл к ним приплетать, – ответил я.

И мы принялись с трудом расшифровывать новую каллиграмму размером со страницу…