На сей раз Торригаль и сам толком питаться не захотел, и мне притащил большой куль вреднейшей жратвы из «Макдака».

– Ты сколько можешь протянуть без разборок с крутыми парнишами? – спросил я.

– Да сколько придётся. Все одно люди – неблагодарные существа: при Сталине и бандиты им в тюрьме сидели, а не по улицам шастали, и по телеку им не порно показывали, а добропорядочные оперы: «Чародейку» там, «Псковитянку», «Русалку» или «Стакан воды». Хорошей погоды я не делаю, одним словом.

Во время этой реплики мы шарили в пакете, пытаясь отыскать среди вторичных упаковок нечто, более или менее достойное гордого имени еды. В смысле – не очень суицидное.

– Во время казни торжественно совершается то, что в бою делается походя, – резюмировал Тор не вполне в тему. Какое-то внутреннее умозаключение вылезло наружу, я так думаю.

– Про что это, Тор?

– Фил, ты, верно, подумал сейчас про Стеллу: посидела лет эдак двадцать среди юных палачиков, так нормальной жизни захотелось. Или вот: «Не век же мне деток нянчить: можно и повластвовать».

– Это как? – спросил я. – Арман ведь ее среди слуг заметил.

– Он смекнул тебя побыстрее. Моя жена в пристяжке отродясь не ходила – либо коренником, либо никак. И если оторвалась от меня и к Моргэйну прилепилась, то факт для дела.

– Оторвалась? Ты ее не отпускал? Вот уж не поверю, что хоть какое-то блудство в Верте может пройти мимо твоих рук.

– Да я что, я как раз подумал: а не сочетаться ли с моей венчанной супругой телесно и не родить ли нам этакий хорошенький кинжальчик пхурбу – юному Моргэйну на пояс, – он почти злорадно ухмыльнулся. – Факт пригодилось бы как символ грядущих событий. Арман же собирался испортить мальца ради пользы общего дела, понял, нет? Омонашить, что ли. В смысле крестоносцев, разумеется. Двенадцать лет интенсивных и жутко интересных занятий – без каникул, только с редкими родительскими днями. Да тут самый тупой клинок можно сделать боевым!

– Похоже на то. Они там, в своих скальных крепостях, чистые шахиды: под бурками и паранджами прячутся. Удобная жизнь, однако. Поди узнай и поди заметь!

Тор снова улыбнулся на вампирский лад, показав зубы, вполне нормальные, кстати, – и промолчал.

– Ты что хочешь показать – что я прав? Я же это… с положительным знаком хотел исмаилитов сотворить.

– И вышло по слову его, – он кивнул. – Только самые лучшие человеческие особи – далеко не лапочки и не душки. Кладезь если не неприятностей, то неожиданностей. И так у тебя всегда. Вот ты Морской Народ каким замыслил?

– Вроде цыган. Странствуют по соленым водам в хрупких скорлупках и не имеют постоянного крова.

– Какие-то сильно редуцированные у тебя о них представления, – ответил он. – А ведь что за цыган без барона, верно?

Я нерешительно кивнул.

– И без коня.

– А у них и лошади завелись?

Теперь кивнул он, и аж два раза.

– Именно. Морские. Ты там, похоже, скрестил виды: афалин с касатками и еще акул присобачил. Рыба-кит, одним словом.

– Подумал, что не мешало бы нашим любимым игрунам быть понапористей.

– Вот и вышло то, что вышло… Давай смотреть, что ли.

– Постой-погоди, – ответил я. – Отчего это нынче в один узор два других вплетены, поменьше размером? Точно клейма в икону.

– Увидел, значит. Опытен становишься, – ответил Торригаль. – Это, я думаю, не иначе как Стеллины козни. Привлекла еще кого-то к сочинительству – если не самое себя.