В непривычном для себя первое время качестве премьера Путин сосредоточился на решении конкретных социальных задач, параллельно продолжил создавать бизнес-систему с участием своих друзей.

Впрочем, его «внешние» инициативы касались, прежде всего, социальной политики исполнительной вертикали и регулирования отношений между уровнями власти.

Как известно, еще 27 октября 2008 года в Калининграде премьер В.Путин провел заседание президиума Совета по развитию местного самоуправления. В ходе выступления он, в частности, заявил, что существование в России системы посредников при получении разного рода справок и правоустанавливающих документов недопустимо и в ближайшее время Правительство РФ разработает перечень и прейскурант платных услуг населению.

Помимо этого, Путин отметил, что в рамках деятельности по поддержке рынка труда необходимо сместить акценты на повышение качества трудовых ресурсов и формирование эффективной занятости; в рамках борьбы с безработицей необходимо разработать специальные программы для моногородов. Премьер упомянул, что Правительство постоянно отслеживает положение дел в таких индустриальных центрах и «точечно работает с конкретными предприятиями», «но именно от муниципалитетов прямо зависит, как быстро удастся перестроить экономику таких городов».

Тогда же поползли слухи о возможном вступлении Путина в ряды «Единой России». В Кремле говорили, что необходимость общаться с т. н. «оппозицией» теперь лежит на Медведеве, а Путин планировал сосредоточиться на проектах поддержки ЕР. Во всяком случае, наблюдатели отметили, что премьер избегает публичного общения с ЛДПР, КПРФ и СР, хотя и не игнорирует встречи с их лидерами.

Что касается прекращения встреч премьера с «оппозицией», скорее всего, дело в человеческом факторе — Путину надоели бесконечные жалобы «оппозиционеров» на притеснения со стороны ЕР. В результате, премьер, экономя нервы, начал работать только с теми инструментами, которые ему нужны, и избавляется от необязательных политических контактов, хотя едва ли это повод вступать в «правящую партию».

Отметим, что социальная ориентированность политики исполнительной вертикали лучше всего стимулирует рост популярности Путина, несколько снизившейся после осенних выборов 2008 года из-за тотального использования «единороссами» административного ресурса и защиты, которую оказал премьер своим подопечным.

В тот период особенную актуальность вновь приобрели сведения о трениях, возникающих при решении внешнеполитических вопросов между участниками т. н. «властного тандема».

Ранее Медведев допускал довольно часто обидные «проколы», на которые ему, иногда в жесткой форме указывал Путин (в частности, например, разошлись точки зрения премьера и Президента по поводу отношения России к санкциям к Зимбабве и т. п.). При этом, Медведев, как говорят, обижался, но признавал, что еще неопытен, однако к 2010 году ситуация явно изменилась. Президент считает, что приобрел и опыт, и признание международных лидеров и довольно чувствительно начал относиться к любому проявлению неуважения к собственной персоне, даже со стороны «старшего товарища».

Про разделение внешнеполитических функций между Медведевым и Путиным есть очень разные точки зрения. Дело в том, что премьер особенно старательно подчеркивает, что не намерен вмешиваться в сферу компетенции Президента, дающего ему широкие полномочия в формировании внешнеполитического курса, однако, на деле оказывается, что внешнеэкономический курс формирует как раз премьер (и только он). Как утверждали источники в МИДе, можно говорить, о, своего рода, дуализме в формировании внешней повестки дня.

Прежде всего, Путин курирует ту «международку», которая связана с экономикой и тут он достаточно активен (Южная Америка, Украина, Турция, ЕС — частично). Медведев сознательно идет скорее по линии «чистой политики», куда эксперты относят:

— геополитические проблемы (в силу того, что Путин в 2007-м произнес действительно сильную «мюнхенскую речь» и в дальнейшем только подчеркнуто придерживался изложенных в ней тезисов, ряд американских и европейских чиновников испытывают определенный дискомфорт при контактах с ним; добавляет двусмысленности и кампания, развязанная в западных СМИ и дискредитирующая российского премьера);

— сокращение вооружений (правда, данная сфера находится под особым контролем со стороны команды Путина, четко определившего свои приоритеты — разоружаться надо, но уступать США — нет) ;

— «междустрановые» политические переговоры и т. д.

Понятно, что у Президента и премьера есть много взаимных пересечений, где они вынуждены согласовывать позиции, однако этого часто не происходит и, по факту, происходит конфликт интересов и даже, как утверждают источники — системная конкуренция.

Например, конфликтная ситуация сложилась по вопросам присутствия России на Украине (например, Медведев был недоволен заключенным 19 января 2009 года соглашением, которое посчитал невыгодным): Путин планировал активно подключать к решению российских проблем на Украине Германию и Австрию, а Медведев рассчитывал на общеевропейское давление.

Или, например, на китайском направлении Медведев хотел бы быть ключевым «ответственным» за двусторонние переговоры не только в политическом, но и экономическом ключе (здесь ему конкуренцию составляет, напомним, Игорь Сечин, который вообще считает «китайскую тему» приоритетной). Медведев же полагал, что именно Президент должен решать вопросы такого уровня, то есть стратегические. Недопонимание между Сечиным и Медведевым Путин устранять не хотел — ему выгодно такое положение дел, когда Президент вынужден конкурировать с вице-премьером, хотя и первым, а нес главой исполнительной вертикали. Это психологически ставит Медведева ниже Путина.

В Аппарате Правительства считали в этот период, что насущной целью Путина (и условием сохранения его политического и экономического влияния) должно быть создание (под своим руководством) «новой олигархии»: прежние «олигархи», несмотря на призыв стать социально ответственными крупными собственниками, как представляется нынешнему премьеру, не оправдали его доверия — продолжали активно выводит капиталы за рубеж.

В окружении Путина подчеркивалось, что премьер сумел укрепить свое положение только, показав миру и стране, кто «в доме хозяин».

В этом круге на первый план вышла задача «подрубить» окружение Медведева, его штаб, базирующийся в Кремле и ИНСОРе Юргенса (там действительно всерьез восприняли идею либерализовать политическую и, заодно, экономическую систему — уже ходят устойчивые слухи, что, дескать, финансирование «мозгового центра» Президента будет значительно сокращено). По мнению правоверных путинцев, Старая площадь еще окончательно не «вычищена» от «волошинцев» и сторонников «семьи», с которыми Путин, находясь в Кремле, был вынужден мириться.

Более того, в команде премьера обращали внимание, что у самого Медведева сохранились хорошие отношения с Волошиным (это оказалось правдой!), и на Старой площади не скрывается, что при первом удобном случае Президент вернет своего бывшего начальника в политическую жизнь (так и произошло в 2010-м).

При этом даже в лояльном премьеру ближайшем окружении заговорили о неизбежности смены политических поколений: Путин и его команда не привыкли брать на себя ответственность за непопулярные решения и чувствуют себя сегодня не слишком комфортно. Они были бы готовы передать власть так называемому «второму эшелону» вместе с ответственностью, а, фактически, главным вопросом для них является сохранение высокого социального статуса и экономических позиций.

В свою очередь, в либеральных кругах, ориентирующихся на эшелон пришедших с Медведевым чиновников начала получать распространение идея созыва «круглого стола», на котором и были бы сформулированы легитимные условия ухода «чекистской группы» из власти.

В СМИ США, Великобритании и, отчасти, ЕС на этом фоне была развернута широкая кампания по дискредитации лично Путина (его ставили в один ряд с Махмудом Ахмадинежадом и Уго Чавесом, называя диктатором и тираном, предлагается считать, что сырьевая «путиномика» не переживет нынешний кризис). Похоже, что руководством России было принято решение не реагировать на провокации «свободной прессы», развивая мысль о том, что в условиях кризиса СМИ в принципе не могут быть свободны и вынуждены выражать мнение «заказчика», в качестве которого выступают крупные финансово-промышленные корпорации, намеревающиеся завязать свои собственные отношения с новым руководством России в обход Путина.

В иностранных СМИ (в частности, The Times) теперь премьер представал в виде «олигарха», устраивающего тайные вечеринки. В частности, утверждалось, что Кремль специально организовал для него тайный концерт группы ABBA.

Это якобы «не соответствует образу аскета и человека со скромными вкусами, который распространяется в России стараниями государственных СМИ». Утверждалось, что за этот частный концерт Кремль заплатил 20 тысяч фунтов (технически сложно представить, по какой статье расходов Кремль провел это мероприятие).

Источник утверждает, что «трибьют ABBA, группу Bjorn Again, сначала на самолете привезли из Лондона в Москву, затем еще провезли две сотни миль на автобусе в отдаленное местечко у озера Валдай, где их поселили в военной казарме. Только при подготовке к концерту, который должен был пройти в маленьком театре, они узнали, кто будет сидеть в зрительном зале.

Эйлин Маклафлин (Aileen McLaughlin) — трибьют блондинки Агнеты Фэльтскуг из ABBA — рассказала, что на диване за тюлевой занавеской сидел Путин с какой-то женщиной. Кроме них, в зале было всего с полдесятка гостей. За час Bjorn Again спели пятнадцать хитов ABBA, включая Waterloo, Gimme Gimme Gimme и Dancing Queen.

Путину явно нравилось: он кричал «браво» и вместе с остальными хлопал в ладоши, а когда исполнялась Super Trouper, он пританцовывал, не вставая.».

Артистам якобы строго наказали ни в коем случае не сходить со сцены во время представления и на встречу после представления их не пригласили. Как только все кончилось, утверждалось свидетелем (одной из исполнительниц), их снова отправили в казарму, а премьер-министр с гостями остались смотреть фейерверк. Все были очень красиво одеты: Путин был в костюме с галстуком-бабочкой, а женщина — в длинном кремовом платье.

Изложенные подробности наводят на мысль, что организатором и, соответственно, главным зрителем концерта был все-таки кто-то другой: трудно представить себе Путина в галстуке-бабочке и фраке, который он одевает на поп-концерт и по собственной воле (без протокольного требования). Отметим, что Путин прекрасно знает, что выглядит довольно смешно в галстуке-бабочке, что совсем не соответствует его мачистскому образу.

Хотя известно, что Путин — частый гость на вилле Сильвио Берлускони на Сардинии, где его не раз развлекали танцами и песнями артистки из медиаимперии итальянского премьера. Там он был точно не во фраке с бабочкой. Впрочем, Дмитрий Песков, пресс-секретарь премьер-министра уже официально опроверг причастность В. Путина к этому мероприятию:

«The Times (Великобритания).

Письмо в редакцию, 10 февраля 2009 года.

Сэр, мне жаль разочаровывать членов трибьюта группы ABBA, Björn Again, которые, кажется, полагают, что вечером 22 января они выступали перед премьер-министром России на озере Валдай. (Статья «Чтобы послушать песни ABBA, Владимир Путин вызывает Bjorn Again» от 6 февраля 2009 года).

Я не знаю, кем были их зрители, но Владимира Путина среди них не было. В четверг вечером он работал в своем кабинете — встречался с членами правительства.

Кстати говоря, г-н Путину больше нравится творчество Beatles, чем песни ABBA, об этом он упомянул в разговоре с Эндрю Ллойдом Веббером (Andrew Lloyd Webber), о чем можно прочитать на нашем сайте: . gov.ru/eng/events/1645.html

Дмитрий Песков — пресс-секретарь премьер-министра России».

В США Путина практически одновременно обвинили в установлении «толерантной тирании», видимо, вместо «управляемой демократии» — воспринятый в России в положительном смысле термин уже не производит должного негативного впечатления. Помимо этого, в общественное сознание внедряется следующий образ: «российский диктатор — не более чем мелкий чиновник, возвысившийся не по заслугам».

С прибытием в Москву Михаил Ходорковского и Платона Лебедева — на очередной раунд слушаний в суде, стало очевидным, что очередная атака будет предприниматься, в том числе — по линии т. н. «дела ЮКОСа2». В этой связи, к решению «проблемы Путина» планировалось якобы «подключить» и Медведева: от него будут настоятельно требовать помиловать фигурантов дела (или хотя бы Ходорковского) — в знак принадлежности к либеральному крылу. Инициаторы понимают, что данный акт на 100 % поссорит Президента и премьера, который, как известно, весьма предвзято относится к бывшим акционерам ЮКОСа, справедливо подозревая, что они будут мстить.

В ответ «силовики» довольно неуклюже через сеть политологов (в частности, Сергея Маркова) распространяли сведения, что «деньги Ходорковского еще работают» против Путина и его команды. В этом они видели смысл для продолжения борьбы с целью осудить акционеров ЮКОСа на новые сроки.

В Кремле считают, что атака на Путина означала, что США по-прежнему ведут сложную геополитическую игру с Россией и ее руководством, несмотря на прекраснодушные заверения новой вашингтонской Администрации — курс остается прежним.

Барак Обама, как известно, теоретически протянул руку партнерства Медведеву, выступив «хорошим полицейским» — на контрасте с ним роль «плохого полицейского» по-прежнему играет ушедшая команда. Неоконсерваторы, оставшись в политической системе США, с одной стороны, стараются выместить обиду, которая накопилась у них в ходе сотрудничества с командой Путина, как они считают — неблагодарного партнера, а, с другой — решить экономические проблемы США.

Известно, что нынешнее руководство России, включая бывшего и действующего президентов, считает своей заслугой вывод страны на высокий международный уровень в качестве региональной сверхдержавы с большими энергетическими амбициями. Вашингтон, подвергая сомнению эту заслугу, давит на «болевые точки».

Заявления в данном ключе представителей уходящей команды Дж. Буша-мл. следует отнести, во-первых, к разряду продолжающейся личной дискредитации премьера Путина, которая, надо отметить, все-таки проводится на самом высоком уровне и, во-вторых, к попыткам информационно воздействовать на западное общественное мнение с целью стимулировать интерес к обходным по отношению к России путям транспортировки энергоносителей.

Важно понимать, что связка с «Путин — Медведев» была создана и презентована общественности внутри страны и вне ее пределов в качестве символа устойчивости иерархической, в общем, системы власти в России. Кстати, в этой устойчивости по-прежнему заинтересованы практически все ныне действующие группы влияния: поэтому они с такой легкостью восприняли и продолжают воспринимать идею «тандема».

Безусловно, за 2008–2009 годы вырос международный авторитет Медведева, которого стали более воспринимать в качестве политической величины еще и во многом благодаря тому стереотипу, что за рубежом попрежнему считали, все еще находясь под впечатлением мюнхенской речи Путина, что премьер настроен критически по отношению к своим западным партнерам. В качестве альтернативы его довольно радикальным взглядам теперь рассматривали, как им казалось, более «взвешенную» (оптимистичную) политику Медведева.

В этой связи, задачи, стоящие перед Медведевым в 2009 году, в общем, были определены его окружением следующие:

— отделить свой рейтинг от рейтинга Путина;

— окончательно оформить свои собственные точки опоры в обществе (возможно, партии «Правое дело» и «Справедливая Россия»), с помощью собственной социальной политики, определить и закрепить за собой электоральные группы и т. д.);

— при этом, сохранить свою внутрироссийскую позицию, как «надгрупповую», чтобы в дальнейшем полноценно заменить Путина в качестве арбитра.

Для этого нужно было, внешне сохраняя черты социального государства, т. е. социальную активность, развернуть антикоррупционную борьбу (что и делается), шаг за шагом, восстанавливая управляемость государственного механизма и уменьшая его зависимость от лобби-групп, которые сегодня препятствуют развитию влияния новой президентской команды, пытаясь контролировать финансовые потоки, оскудевшего в ходе кризиса бюджета.

Оценивая самостоятельную политику Медведева в общем, можно было констатировать, что он вышел на так сказать проектную мощность, но еще не овладел полностью ситуацией в верхних эшелонах власти, подготовив, однако, для этого почву: многое будет зависеть от того, какие именно планы имеет лично Путин на свое будущее.

В этот период знаменитая «силовая башня» распалась: остался один Игорь Сечин — «силовик № 1», ставший единственным. Знаковые фигуры из окружения Путина, которых ранее причисляли к т. н. группе «силовиков», оказались рассредоточены по новым, второстепенным, местам и более не действуют, как альянс: Виктор Иванов, Николай Патрушев (с одной стороны) и Виктор Черкесов (с другой) резко снизили уровень своего участия в борьбе групп влияния за ресурсы и активы.

Отметим, что значение т. н. «силовиков» для Путина было утилитарным: он использовал эту мифическую группу для того, чтобы «либеральное крыло» (в эту группу традиционно относили Г. Грефа, А. Кудрина, И. Шувалова, А. Дворковича и т. д.) не чувствовало себя расслабленным. СМИ играли в этой схеме Путина не последнюю роль: они должны были держать градус борьбы, на самом деле — виртуальной, на нужной высоте.

Миф о «силовиках» позволил Путину создать на Западе устойчивое впечатление, что есть консолидированная группа поддержки его режима и отвлечь от политических реалий, которые состояли в том, что контроль над ситуацией в стране достигался путем активного маневрирования тогдашнего Президента между различными группами (т. н. «надгрупповая позиция тогдашнего Президента), а не заключались в опоре на одну или нескольких из них.

Миф о «мощи» «силовиков» был целиком построен на том, что за 2000-е годы теневое «крышевание» крупных и средних экономических объектов (что уж говорить о мелких?) стало прерогативой спецслужб и правоохранительных органов.

Представители криминала (даже легализованного), за редким исключением, встроились в «красные схемы» управления бизнесом и начали активно взаимодействовать с органами власти и правопорядка. Те, кто отказывался от сотрудничества, оставались не у дел или погибали.

В результате, значительная часть криминального мира приобрела статус «агентуры влияния», с чем сегодня часто сталкиваются во время судебных заседаний, когда тот или иной подсудимый ссылается на государственную заинтересованность в его противоправных деяниях.

Ситуация действительно, в какой-то мере, вернулась в «советский период», когда криминалитет активно сотрудничал с КГБ и МВД, выполняя для них различные деликатные поручения.

Перспективы развития этой ситуации довольно хорошо просматриваются: нынешний статус криминалитета весьма устраивает спецслужбы и правоохранительные органы и, скорее всего, будет сохранен.

Что касается «силовой башни», то в ее существовании не заинтересован ни Президент, ни премьер, так что, едва ли она имеет шансы быть реконструированной до 2011 года.

Спецификой взаимоотношений двух политиков во внешнеполитической сфере в 2009 году был тот факт, что Медведева, как считали в Кремле, лучше воспринимают за рубежом (в имиджевом плане), в то время, как Путин сохранял большее влияние на реальные механизмы формирования внешней политики через своего «шерпу» Юрия Ушакова и, конечно — играл роль личностный фактор самого премьера. Однако это различие существенно лишь с точки зрения влияния внешнего фактора на события внутри России.

Что касается формирования внешнеполитического курса, то данный процесс был существенно завязан на экономические интересы всей питерской элиты (энергоносители, маршруты трубопроводов), и в равной степени разделялся, как Президентом, так и премьером, хотя неясности и разногласия между ними всегда были. Они, в основном, до сих пор касаются представительства команды Медведева в проектах ТЭК, где ведущие позиции занимают исключительно путинские ставленники.

Вместе с тем, было очевидно, что Медведев все больше стремился к самостоятельности, и в перспективе путинская дипломатическая команда может просто «сменить хозяина». Все, в конечном итоге, будет предопределять политический расклад сил внутри страны к 2012 году.

Одновременно появилась информация, что активная работа Путина на «энергетическом фронте» (подписание двухсторонних соглашений с Италией и Турцией, а также договор о строительстве «Южного потока») вызвала, как и в 2005 году, нарастающее недовольство в американском истеблишменте.

Так что, как мы уже отмечали, в ближайшее время вокруг премьера будет активно создаваться атмосфера страха и недоверия, а тесно контактирующие с ним политики (например, тот же премьер-министр Италии Сильвио Берлускони или премьер-министр Турции Реджей Эрдоган) должны подвергнуться серьезному внутри- и внешнеполитическому давлению, что было продемонстрировано массовыми выступлениями «кемалистской» оппозиции в Турции или скандалами с сексуальным подтекстом вокруг итальянского премьера.

В этой связи, очевидно, что Путин, параллельно с существованием пресловутого «тандема», начал выстраивать новую систему власти — вокруг себя лично. Это лишний раз подчеркивало то, что он и дальше, после 2012 года, намерен остаться на посту премьер-министра, при, возможно — другом Президенте.

Эта система — иерархическая, то есть — максимально подходящая для России: премьер (его функционал не определен) окружен лицами, ответственными за определенные участки работы:

Дмитрий Медведев — судебная реформа; отдельные внутриполитические (борьба с коррупцией, развитие гражданского общества — партстроительство, региональная политика) и внешнеполитические (проблемы Абхазии и Южной Осетии, отчасти — «китайское направление») вопросы;

Игорь Сечин — промышленность, судостроение и ТЭК;

Игорь Шувалов — антикризисные вопросы и меры;

Алексей Кудрин — финансовые вопросы.

Также существует круг лиц, отвечающих за конкретные проекты: Д. Козак, А. Жуков — «Олимпстрой»; В. Зубков — АПК и другие. Сам премьер ОТВЕТСТВЕННОСТИ за конкретные проекты НЕ НЕСЕТ, выступая «кризисным менеджером» — на случай «провала» по тому или иному направлению, например, Сочи-2014.

В распоряжении же Медведева оказались только те инструменты, которые ему были определены при заключении контракта в 2007 году. Последний инструмент Путин в период своего президентства практически не использовал: в результате, ситуация здесь оказалась самой запущенной. Путин бороться с коррупцией побоялся или побрезговал, а у Медведева, в силу его ограниченности в ресурсах — иного выхода не было (надо было брать).

В результате получилась «лучевая схема» путинской власти, где в центре находился сам Путин, а «лучи» нисходят вниз (так как вверх, выше презуса — не по чину) и на каждом из них сидит ответственный за участок.

Эту параллельную с «тандемом» систему Путин, скорее всего, будет развивать и модифицировать дальше, по мере приближения 2012 года. Едва ли правы те источники, кто утверждал, что Путин устал и хочет уйти на покой.

Окружение Путина в этот период условно (но очень выпукло) делилось на соратников премьера по мэрии Санкт-Петербурга — эти заняли высшие государственные посты и сослуживцев по КГБ, а также партнеров по питерскому бизнесу.

Первые, полностью находясь в орбите влияния премьера, не делали попыток действовать самостоятельно (наиболее типичные в этой группе — Игорь Сечин и Алексей Кудрин).

У вторых, по мере нарастания кризисных явлений, копились вопросы к Путину: он, инициировав создание госкорпораций, наделив их большим объемов полномочий и активов, пока не спешил накачивать в финансовом смысле (требуя режима строгой экономии средств). В результате, реализация проектов по линии госкорпораций была весьма затруднена. Эта ситуация провоцировала отдельных персонажей спорадически выражать свое недовольство в той или иной форме. Однако они опасались выражать недовольство в адрес Путина лично, поэтому доставалось «главному бухгалтеру» (Кудрину) или иным исполнителям (типа Набиуллиной).

Утверждают, что наличие этой фронды волновало не только Путина, но и Вашингтон, намеренный в дальнейшем использовать недовольство премьером — вплоть до инициирования его отставки (как мы уже упоминали выше). Вообще, главным заказчиком кампании по мониторингу отношений Президент — премьер, судя по всему, вступают именно США.

Американские источники считают, что Путин четко сориентирован на президентство в 2012 году (то есть «партия третьего срока» могла бы торжествовать) и якобы даже заявил это на встрече с туркменскими партнерами. Скорее всего, данная информация, в лучшем случае — выдает желаемое за действительное.

Так или иначе, но началась фронтальная информационная атака на Путина от имени Михаила Касьянова: его «воспоминания» (совместные с бывшим соратником Владимира Гусинского Евгением Киселевым — в издательстве «Новая газета») призваны были создать «правильное», с точки зрения либералов, понимание того, как менялся Путин, с 2000 по 2003 год, когда был арестован Ходорковский. Мемуары должны были подвести читателей к мысли, что Путин уже «не тот», а ситуацию может выправить только президент-либерал Медведев.

Главное направление удара было выбрано довольно предсказуемо, как мы уже упоминали — т. н. «дело ЮКОСа». Однако Кремль отреагировал на известия об активизации Касьянова эффективно: в СКП было завершено уголовное дело в отношения ряда должностных лиц, причастных к незаконной, по версии следствия, продаже в 2004 году дач «Сосновка-1» и «Сосновка-3» в Троице-Лыткарино (соответственно двум Михаилам — Фридману и Касьянову).

В качестве фигурантов по делу проходили бывший замминистра имущественных отношений Николай Гусев, бывший директор ФГУП «ВПК-инвест» Рамиль Гайсин (обвиняются в неправомерном распоряжении госимуществом) и бывший гендиректор госпредприятия по реализации военного имущества Николай Савин (причинение ущерба руководимому им госпредприятию).

Обе дачи, напомним, были проданы подконтрольным «Альфа-банку» компаниям — ООО «Амелия» и ООО «Вельтэкс» по заниженной цене, причем, в аукционе приняли участие только структуры, аффилированные с банком. Позднее «Сосновка-1» была перепродана Касьянову напрямую.

По-путински имиджевой была распиаренная ситуация вокруг сакраментального вопроса — брать или не брать России кредиты МВФ (от этой практики отказались некоторые страны — Германия, Италия и даже США)?

Вопрос Путина был направлен прямо Кудрину и напоминал «пикалевский казус»: «Алексей Леонидович, Вы что, не слышите, что я спрашиваю. Нам нужны эти деньги или нет?». В результате, напомним, Президиум Правительства РФ принял решение кредиты не брать (речь шла о льготном займе в 8,84 млрд. долларов с процентной ставкой в 1 % на год). Кудрин аргументировал это положительной динамикой сокращения бюджетного дефицита с 8,6 до 7,8 % ВВП без учета средств Фонда национального благосостояния. Однако очевидно, что реально ситуация улучшилась лишь в связи с ростом цен на энергоносители.

Впрочем, «соломки подстелить» пришлось: Путин особенно подчеркнул, что Россия сохраняет за собой право на эти средства в будущем. При этом Минфин сохранил свое намерение занять на внешнем рынке в 2010 году 17,8 млрд. долларов — на рыночных условиях (для того, чтобы избежать требований МВФ об изменении бюджетной стратегии).

Отказ от кредита МВФ, как считалось, приближал Россию к Германии и Франции (как утверждают источники, они уже вышли из рецессии и призывают G20 сворачивать программы госпомощи бизнесу) и отдалял от Великобритании и США, которые еще находились в состоянии рецессии и выступали за программы поддержки.

В этой связи, ситуация 2009 года вокруг корабля Arctic Sea рассматривалась российским руководством, как часть пропагандистской кампании против российских спецслужб и российского руководства, рассчитанной на то, что российские партнеры по ВТС в очередной раз будут дезориентированы посредством международного скандала.

Следователи ГУ СКП, как официально было заявлено, обнаружили на судне груз древесины. В Думе уже шутили, что обнаруженные «бревна успешно поставлены на боевое дежурство». Команда из 15 человек — уцелела; «пираты» — 8 граждан Эстонии, Латвии и России задержаны (после задержания они представились экологами, хотя и имели характерные татуировки; 21 августа Басманный суд Москвы избрал им меру пресечения содержание под стражей), а судно ВМФ «Ладный» провело операцию, с участием, как утверждали, спецназа ГРУ, без применения оружия.

Интрига продолжилась информацией, распространенной в иностранных СМИ о том, что 7 сентября 2009 года Бениамин Нетаньяху на частном самолете якобы нанес визит в Москву для ведения переговоров относительно поставок российского оружия в Иран и Сирию. Этот визит и арест сухогруза, как утверждали, были связаны. Израиль действительно озабочен возможной продажей Ирану комплексов С-300.

Вообще-то практика блиц-визитов весьма характерна для израильских премьеров: в 2007 году Эхуд Ольмерт также нанес такой визит Путину с целью обсуждения перспектив российско-иранских отношений.

Медведев, как известно, подтвердил факт визита Нетаньяху, причем, оговорился, что это была его собственная инициатива: Президент признался, что так до конца и не понял, зачем приезжал израильский премьер, но он с ним пообщался. Еще до этого Медведев допустил утечку информации о возможном отказе Израиля по нанесению удара по Ирану, что вызвало довольно резкий негативный резонанс в самом Израиле. Вероятно, на этот раз Президента специально попросили утечек не давать.

Источники в МИД и в Правительстве отмечали, что, по некоторым данным, в треугольнике «Иран — Израиль — Россия» было достигнуто следующее соглашение:

— Израиль дает гарантии ненанесения удара по Ирану (соглашение отменяется, если Иран совершит нападение первым или продемонстрирует реальную готовность сделать это); помимо этого, Израиль начинает сотрудничество с МАГАТЭ по своим ядерным программам и, в перспективе присоединяется к Договору о нераспространении ядерного оружия);

— Россия де-факто тормозит развитие ВТС с Ираном;

— сам Иран отказывается от угроз в адрес Израиля.

Официально данная информация, конечно, никак не была подтверждена. Возможно, что Нетаньяху приезжал лично выяснить позицию российского руководства относительно вероятного нанесения удара по Ирану со стороны Израиля. Иран, надо сказать, делает все, чтобы спровоцировать атаку Израиля, детально освещая свои успехи в разработке ядерной программы.

Целым направлением информационной атаки на российское руководство на «южном направлении», как мы впрочем, уже упоминали, будет тезис о том, что Россия самостоятельно не справляется с ситуацией на Северном Кавказе: после признания Абхазии и Южной Осетии якобы бюджетная помощь им оттянула средства от других дотационных северокавказских регионов и именно это является причиной сегодняшней эскалации отношений на Северном Кавказе.

Данный тезис укладывался в общую картину налаживания контроля над кавказским регионом со стороны США: к 2015 году, как стало понятным после встречи Михаила Саакашвили и Хиллари Клинтон, США все-таки планируют разместить в Грузии военные базы. В этой связи, прогнозировалось дальнейшее ослабление влияния Путина на внешнюю, а затем и внутреннюю политику России.

Несмотря на эти прогнозы, Путин демонстрировал отличную политическую форму: общаясь с народом, премьер не давал обещаний системных изменений, зато дарил небольшие, но приятные подарки электорату.

Во время традиционного общения с электоратом по прямой связи Путин сначала настраивался на общение, затягивая ответ на поставленный вопрос: было очевидно, что домашние заготовки легко слетали с его губ, а импровизации давались с трудом. Это объяснялось общей загруженностью премьера. Впрочем, перейдя на позитивные цифры в экономике, Путин комфортно освоился в аудитории. Интересно, что там присутствовали, в основном, люди, уже общавшиеся с премьером во время рабочих поездок по стране. «Выездные» точки общения были подобраны соответствующим образом, чтобы, по мере, важности, касаться всех «Долевых точек» российского общества: взрыва «Невского экспресса», Пикалева, Саяно-Шушенской ГЭС и т. д.

Общение показало, что настоящим проклятием для Путина была и остается тема северокавказского терроризма и экстремизма. Уйти от нее не представилось возможным даже на посту премьера, впрочем, Путину это, во время ответа, удалось.

Была поднята и тема «олигархического беспредела» (пример Пикалева), однако Путин конкретных обещаний вновь не дал, призвав фактически решать проблему «на месте», диверсифицировав производство. Затем, правда, исправился и уже гарантировал пострадавшим от катастрофы на СШГЭС помощь и трудоустройство. Позже премьер признался, что не относится к крупным собственникам одинаково негативно («Рашников — хороший хозяин»), поэтому логично в его устах прозвучало: «Если всех пересажаем - работать кто будет?».

Практически во время общения Путин проводил разъяснительную работу, акцентируя внимание собеседников на том, что Правительство делает все возможное в нынешних непростых экономических условиях для того, чтобы поддержать уровень жизни населения на достойной высоте. Причем, сосредоточился на том, что конкретные проблемы следует адресовать региональным властям.

Внешнеполитическая риторика премьера обнаружила, что у него есть глубокие обиды в адрес некоторых партнеров России, Белоруссии, в частности — с точки зрения реальной интеграции на постсоветском пространстве. Обида сохранилась и по отношению к другим субъектам, в частности — США: препятствует вступлению в ВТО, не отменила явный анахронизм (поправку Джексона-Вэника) и т. д.

В общем, население России обнаружило, что Путин решает конкретные проблемы, поэтому от общеполитических вопросов, в основном, перешло к небольшим просьбам частного характера: помощь бабушкам проходила «красной линией» по всему диалогу.

Следует учитывать то, что недавно российский премьер был признан третьим по влиятельности в мире человеком, а, значит, интерес к общению с ним весьма большой (более 700 000 вопросов по почте и более 500 000 звонков) — то есть «эффект Деда Мороза» оказался усилен.

Краткий вывод: пик кризиса пройден, Ходорковский будет сидеть, Путин из властных структур не уйдет, а «властный тандем» будет работать до 2012 года. Причем, оба его участника для себя не исключают вероятность выдвижения своих кандидатур на пост Президента.

Уже тогда возникла идея, что следующим шагом для Путина, после 1–2 сроков на посту премьер-министра, вполне вероятно, станет должность главы сырьевого мега-холдинга, который уже сегодня формируется на базе «Газпрома», «Роснефти», НОВАТЭКа, «Сургутнефтегаза» и «Газпром нефти».

Таким образом, двигаясь по восходящей траектории, Путин постепенно должен быть освободиться от зависимости своего окружения: будучи Президентом (20002008) — он пахал, как «раб на галерах», будучи премьером (с 2008) — контролирует политические (через «правящую партию») и экономические (через Кабинет министров) процессы в стране. В этот период он уже встречался, с кем хочет и когда хочет, выстраивая стратегию развития страны относительно самостоятельно, являясь ведущим в т. н. «властном тандеме», который сам и создал, чтобы удержать власть.

Встав во главе мега-корпорации, Путин сможет освободиться от своего окружения окончательно, сделав их тотально зависимыми от его воли и, заодно, избавиться от бремени политических рейтингов, войдя в состав мировой экономической элиты, как и было им задумано.

В этой связи, большая роль была отведена «омоложению» состава Администрации в 2010 году, что должно было активизировать кадровую политику Медведева и, возможно, сделать ее более агрессивной.

Впрочем, кадровая работа «Единой России» в регионах по выдвижению кандидатов в главы субъектов и далее — по нисходящей региональных вертикалей к концу 2009 года грамотно (в аппаратном смысле) замкнулось на максимум 5 ответственных чиновников в Кремле, которые реально знали весь расклад и, после совещания между собой, видели кадровые перспективы каждого кандидата.

Обычно механизм был таков: выдвигается прежний глава региона (на переназначение, если нет очевидных «косяков» и «заносов»), один из вице-глав (для подтверждения преемственности команд, чтобы последние не волновались, а также — для подстраховки «варяга»), представитель «правящей партии» (куда без нее?) и «варяг», то есть — представитель федерального центра.

Предпочтение отдавалось обычно вице-главе региона (назначенному незадолго до этого процесса выдвижения) или «варягу», которому в помощь придаются наиболее влиятельные в регионе вице-главы. В случае, если прежнему главе региона удавалось доказать свою лояльность и полезность, он сохранял пост: «властный тандем» по-прежнему предпочитал с региональными элитами не ссориться. В 2010 году ситуация изменилась: уволены оказались Эдуард Россель, Ментимер Шаймиев, Муртаза Рахимов.

Важную роль играла «телеграммная политика»: по тексту правительственной (кремлевской) телеграммы, поздравляющей того или иного главу-кандидата на вылет можно понять, при каких условиях это будет сделано. Например, если дается орден — можно рассчитывать на кресло сенатора (как в случае с Росселем); если в телеграмме — сухие поздравления, дело плохо, надо ехать в Москву, «решать вопрос» (или организовывать оппозиционную партию, но таких примеров пока не было — отставники предпочитали пенсию или почетную синекуру).

От публикации полного списка «кадрового резерва» Президента в Кремле отказались по, так сказать, техническим причинам и было объявлено, что он будет постоянно обновляться: из ранее опубликованного уже уволен с «отягчающими обстоятельствами» советник УВП АП Михаил Берулава, а некоторые фигуранты списка, как утверждали, под следствием.

Кстати, на встрече с Президентом 15 декабря 2009 года «силовики» отчитались, что сформировали свои собственные «кадровые резервные списки»: МВД, МО, МЧС, Спецстрой, ФСИН, ФСКН. Так, из списка Минобороны в 2009 году, по данным ведомства, уже назначены 25 человек, в Спецстрое—2 (всего назначение по новому принципу прошли 58 офицеров).

Странным выбором выглядел в кремлевском списке Сергей Абельцев (ЛДПР) и Вадим Соловьев (КПРФ). Представительство партий в «резерве» объясняли моральной компенсацией за осеннюю региональную кампанию; помимо того, наличие кандидата в списке еще не означает автоматического назначения на должность. В список попали и представители движения «Наши» (хоть и бывшие) — Сергей Белоконев и Роберт Шлегель, оба — избирались в 2007 году от «Единой России», однако имеют в политических кругах довольно специфическую репутацию.

В результате, список резерва постепенно становился инструментом сдерживания элит, своеобразным клапаном для выпуска пара, с одной стороны и фактором оказания политического давления на общество — с другой (с целью стимулировать определенные процессы). После публикации списка в политическом сообществе неизбежно должна была возникнуть некоторая конкуренция за попадание в него, а сохранение принципа ротации должно было ее усилить.

Внимание же к фигурантам списка в обществе (медиа-структурах, особенно) было гарантировано, что создавало определенные информационные тренды, которые Кремль может (и будет) использовать в своих целях.

* * *

Из основных событий 2009 года, важных для России, как государства, отметим сохранение основного контура т. н. «властного тандема»: предполагаемого многими недоброжелателями разрыва отношений (или хотя бы их явного ухудшения) между его участниками так и не произошло. Это означает, что ив 2010 году должна была продолжиться модернизация российской политической системы и экономических параметров, начатая в 2008 году по инициативе Президента и премьера.

Однако для Путина были и тревожные новости: Медведев обнаружил и развивает свои индивидуальные черты управления страной, которые плохо сочетаются с путинскими механизмами и от которых премьер отказаться не в силах, иначе произойдет массовое перетекание управленцев в президентскую клиентелу.

Одновременно Медведев начал (с назначением Сергея Дубика своим главным кадровиком) и развивал (кадровая экспансия в судебные вертикали, следственные органы) свою собственную наступательную инициативу.

Впрочем, следует подчеркнуть, что эта инициатива не выходила за рамки т. н. «властного тандема» и Медведев, скорее всего, по-прежнему останется его участником в 2010 году.

Очевидно было и то, что премьер Путин несколько «отпустил вожжи» для Медведева и позволил последнему попытаться создать собственную клиентскую базу в судебной вертикали, СК МВД и СКП. Премьер чувствовал себя довольно уверенно, так как намерен и дальше контролировать политическое (через «Единую Россию») и экономическое (через И. Сечина, В. Зубкова и А. Кудрина) поля.

Вслед за Кремлем начал «омолаживаться» и аппарат Правительства: директорами Департаментов назначаются молодые чиновники (М. Соколов — промышленности и инфраструктуры; М. Решетников — госуправления; К. Панферов — правовой Департамент).

Партии, к 2009 году оказавшиеся вне политической конкуренции («Яблоко»), но — в парламентском поле (КПРФ) всерьез восприняли сигнал Президента РФ к сотрудничеству. КПРФ готова работать в рамках АП, а «Яблоко» — только с верховной властью напрямую, минуя Суркова. Такая постановка вопроса должна была усилить позиции КПРФ (поэтому было стимулировано создание партии-дублера «Коммунисты России») и сыграть злую шутку с «Яблоком», вновь лишив его доступа к парламентским позициям в 2011 году. Эти позиции, кстати, давали серьезные преференции в «завоевании» региональных парламентов, так что для структуры Явлинского — Митрохина, образующих своеобразный партийный тандем, это — весьма насущная проблема. Уверенности «Яблоку» придавало то, что практически все либеральные прокремлевские проекты оказались неудачными (СПС, «Правое дело» и т. д.).

Подведение итогов деятельности Медведева на посту Президента вызвало довольно противоречивые чувства: с одной стороны, были несомненные достижения, с другой — форс-мажорные обстоятельства трагического свойства (теракты и катастрофы) и безуспешные попытки наладить контроль над чиновниками с помощью подачи ими деклараций о доходах пока политического успеха Медведеву не принесли (его по-прежнему считали «тенью Путина»).

Однако у Медведева в его стиле управления страной проявилась важная черта: декларированные изменения на первом этапе проводятся настойчиво, однако, если президентские проекты вызывают сопротивление, они откладываются на определенное время, а затем Кремль к ним вновь возвращался, но уже — исподволь.

Интересно, что уже 24 декабря 2009 года Медведев подвел «Итоги года с Президентом РФ» — по «Первому» каналу, «России» и НТВ. Примечательно, что вопросы Медведеву

задавали не руководители информационных служб, а руководство каналов (К. Эрнст, О. Добродеев и В. Кулистиков): в Кремле пояснили, что статус собеседников должен соответствовать «формату Президента» (выражение Натальи Тимковой). Эти и другие признаки свидетельствуют о поощрении окружением Медведева его «царских замашек».