В штабе четвертого дивизиона…
Проблемы преследуют меня везде и всегда. Сегодня не было никаким исключением, наоборот, у меня была самая худшая проблема, которая могла со мной случиться. Та, которую надо было решить еще очень давно, но я этого не сделал…
Шарль: Вам понятны детали задания?
Леон: В двух словах – защищаем графа от протестантов, которые хотят ликвидировать союзника Ватикана.
Шарль: Тебе совсем не нравятся формальности, как я погляжу.
Леон: Слишком напрягают мозги.
Шарль: Ладно. Есть претензии?
Леон: Мои претензии ты просто проигнорируешь.
Шарль: Конечно. Ну а у тебя?
Флора: Только одна.
Шарль: Группу я переформировывать не буду!
Флора: Но Леон все время ухудшает ситуацию!
Шарль: ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ, ФЛОРА ДРАКУЛА! Вы говорите о вышестоящем рыцаре дивизиона и вашем прямом начальнике! Помимо всего прочего, у Леона не было ни одного провала за этот год, в то время как третья группа провалила уже два задания, и вы лично согласились нести ответственность за один из провалов. По кодексу паладинов я должен…
Я положил свою руку на голову Флоры…
Леон: Ладно, она поняла, Шарль. Детали задания понятны, претензий никаких нет. Мы приступаем к выполнению задания.
Шарль: Леон, Флора, я хочу, чтобы ваши проблемы в академии там и остались!
Леон и Флора: Будет исполнено, господин первый рыцарь!
Мы вышли из офиса Шарля и встали перед его дверью. Какое-то время мы чего-то ждали, и я решил, что должен был что-то сказать…
Леон: Флора.
Флора: Чего тебе?
Леон: Ладно, я понимаю, что ты не в восторге, но… попытайся сконцентрироваться на том, что они твоя семья и ты должна их защитить.
Флора: Ладно. И еще кое-что.
Леон: Что?
Флора: Ничего не ухудшай в этот раз.
Леон: Ну, если пообещаешь мне, что когда я буду ранен, вместо того чтобы плакать, вылечишь меня.
В следующую секунду я получил удар в живот, который мог выпустить мой завтрак наружу, но я сдержался…
Флора: Договорились.
Флора отправилась собирать вещи для перелета. Она готовилась вновь увидеть семью, которую давно не видела, хотя я даже не знаю, было ли это к лучшему или к худшему…
8 ноября 2043 года, Трансильвания…
Когда мы прибыли на место, нас встретил дворецкий семьи Дракула, Валкенкхайн. Ему было много лет, но, несмотря на это, он все еще был героем Святой войны…
Валкенкхайн: Господин Леон, госпожа Флора, рад вас видеть. Позвольте мне заняться багажом.
Леон: Хорошо, Валкенкхайн. Отвези Флору в замок, я еще должен доложить о нашем прибытии в местное управление паладинов Ватикана.
Валкенкхайн: Ясно. Я сообщу графу о том, что вы придете позже.
Леон: Большое спасибо.
Машина поехала в замок, а я прогулочным шагом отправился в местное представительство военных сил Ватикана. На моем пути был небольшой городской парк, через который я срезал свой путь. В нем не было почти никого, за исключением одной личности, одетой в черный балахон. Мы продолжили идти друг другу навстречу и остановились, только лишь когда между нами было несколько шагов…
Леон: У меня было предположение, что все будет плохо, но вот присутствие второго рыцаря Круглого стола, Белиал, это уже перебор.
Белиал: Значит, ты понимаешь, что тебе лучше будет уйти как можно подальше и как можно скорее. В конечном итоге, у нас к тебе личный должок, Леон.
Из-под капюшона доносился мягкий женский голос юной девушки, хотя, даже не смотря на свой возраст, она прошла уже через многое. После этих слов она подошла еще ближе и, схватив меня за воротник, притянула к себе. Это был довольно короткий, но, должен заметить, в то же время и приятный поцелуй…
Белиал: Это за нашу королеву, а это…
Неожиданно я прочувствовал сильный удар бронированным коленом прямо в живот…
Белиал: За то, что являешься паладином Ватикана вместо того, чтобы быть рыцарем Круглого стола.
Леон: Знаешь, наши так называемые встречи могли бы проходить по-другому.
Когда я оглянулся, Белиал уже исчезла. Мне становилось не по себе, когда она так делала, и я начал осознавать, что в очередной раз вся миссия пойдет наперекосяк…
Позже в штабе сил обороны…
Офицер: Хорошо. Мы подтверждаем прибытие второго рыцаря четвертого дивизиона и вашей компаньонки тоже. У меня приказ выдать вам обоим безграничный допуск ко всем возможным ресурсам местных сил обороны. Добро пожаловать в Трансильванию.
Леон: Благодарю.
После того, как я вышел из здания, на пороге меня уже ждал Валкенкхайн…
Леон: Одно из двух. Либо граф настолько сильно хочет меня видеть, что не может дождаться, либо мы будем говорить на крайне неприятную тему. В случае с первым вариантом, он бы приехал самостоятельно. Я его не вижу, значит… Речь пойдет обо мне и Флоре, так?
Валкенкхайн: Это для всеобщего блага, господин Нертион.
Он приоткрыл заднюю дверь машины приглашая меня внутрь. Усевшись поудобней, я морально готовился к беседе на самую плохую для меня тему, которую можно было только представить. Валкенкхайн сел за руль и завел машину. Мы плавно двинулись в сторону замка графа Дракулы и начали разговор…
Валкенкхайн: Я сильно переживаю за вас обоих.
Леон: Оно заметно. Не могу сказать, что не понимаю твою обеспокоенность, но я также не считаю, что тебе надо переживать по этому поводу. Мы уже уладили все и решили, что все произошло так, как и должно быть.
Валкенкхайн: Вы сами в это верите, господин Нертион?
Леон: Это не вопрос, верим ли мы в это… Это игра, в которой мы пытаемся обмануть весь мир в надежде, что сами поверим в эту ложь.
Валкенкхайн: И вы уже поверили в нее?
Леон: Нет.
Валкенкхайн: Однажды, все обернется против вас двоих и вам придется принять решение. Будете вы к нему готовы или нет.
Леон: Я знаю, но… Ты ведь говоришь именно об ЭТОМ решении, а это не та вещь, к которой можно быть готовым. Меня наизнанку выворачивает только от одной мысли, что…
Валкенкхайн: Вам придется вновь пережить все то, что вы пытались забыть?
Леон: Нет, Валкенкхайн. Я давно проклят, а вот она… Флора не должна нести это в себе. Я не позволю, чего бы мне это ни стоило.
Валкенкхайн: А что если так будет лучше?
Леон: Не будет! И в этот раз я знаю, что говорю правду.
Всю оставшуюся дорогу я смотрел в окно, думая о чем-то, что произошло в далеком прошлом, но не оставляло даже сейчас. Мы подъезжали к замку, в котором жила семья графа. Он вместе со своей женой и двумя старшими детьми являлись местной знатью Ватикана, которая управляла городом. Третий ребенок служил в элитных силах четвертого дивизиона.
Валкенкхайн остановил машину прямо перед главной дверью и, выйдя, приступил к выгрузке багажа. Он сказал, что справится сам, и отправил меня внутрь. Зайдя в помещение, я оказался в огромном зале, заполненным различными дорогими деталями интерьера. Однако, как только я вошел, почти сразу меня встретила старшая дочь графа, Гилия…
Гилия: Леон! Наконец ты приехал! Давно ты нас не навещал.
Леон: Ну… Этот мир сам себя не спасет, знаешь ли.
Гилия: Готова поспорить, у тебя была очень интересная жизнь в последнее время.
Леон: Я бы так не сказал.
Меня насильно утянули за руку в главный зал, где отдыхал граф. Он довольно тепло меня принял, даже не смотря на тот факт, что восемь лет назад я пытался убить его…
Гилия: Папа! Леон приехал.
Дракула: Леон, мальчик мой! Давно не виделись, ты вырос.
Леон: Да, люди взрослеют быстрее вампиров.
Дракула: Это точно! Как дорога? Устал небось.
Леон: Разве что жажда замучила.
Дракула: Гилия, принеси нам что-нибудь выпить. Мне как обычно, а Леону что-нибудь человеческое.
Гилия: Поняла.
Леон: Вы хоть кровь легально добываете?
Дракула: Закупаем в местном донорском центре, не беспокойся, восемь лет назад я ясно понял, что не стоит вводить в страх своих людей.
Леон: Ясно.
Меня принимали в этом доме крайне тепло. С одной стороны, мне было это приятно, но я осознавал, что все это могло плохо сказаться на Флоре. Она не хотела видеть, как ее собственная семья встречает меня с распростертыми объятьями после того, что было между нами. Все мои мысли были лишь о том, чтобы она поговорила со своей матерью Флэей. Это было бы самым лучшим решением на данный момент.
В другой части замка…
Флора медленно подошла к двери и собиралась с силами, необходимыми, чтобы постучать в дверь. Но так и не коснувшись ее, получила приглашение войти. Она медленно приоткрыла дверь и вошла в комнату…
Флора: Мама, можно?
Флэя: Не стану же я отказывать дочери, которую так давно не видела.
Флора подошла к своей матери, сидящей на кровати, и, упав на колени, крепко ее обняла…
Флэя: Расскажи мне, дочь моя, что тебя тревожит?
Флора: Мама, я не могу вынести того испытания, которое преподнесла мне жизнь. Каждый раз, когда я его вижу мое сердце бьется быстрее, но мою память наполняют моменты его предательства. Я уже сама не понимаю, что я чувствую к нему. Меня всегда преследует это неописуемое чувство, как будто он ушел далеко вперед, а я застряла на одном месте. Каждый день – это чувство все сильнее и сильнее. Он без оглядки идет вперед, а я могу только смотреть ему в спину и не способна даже позвать его.
Флэя: Правда ли то, что ты действительно не можешь это сделать? Или ты не желаешь этого делать?
Флора: Он никогда не отворачивался ни от кого из тех, кому он был дорог. Только теперь останавливать его на том пути, по которому он идет… Я просто не смогу этого сделать. Когда-то он скрыл от меня тайну, которую я до сих пор не знаю, поэтому он не должен останавливаться ни ради меня, ни ради кого-либо еще. Но даже несмотря на то, что я понимаю это, я до сих пор не могу себе простить того, что он скрыл от меня свою боль.
Флэя: Так что же ты чувствуешь на самом деле?
Флора: Я не знаю, с одной стороны, он предал меня, но это было сделано для меня самой, а с другой стороны… Я была слаба. Настолько слаба, что даже не смогла поддержать его так, как он поддержал меня. Он стольким пожертвовал просто ради того, чтобы не быть сломленным и при этом поддерживать других, а я даже не смогла помочь, когда ему это было нужно.
Флэя: Леон всегда справлялся со всеми своими проблемами в одиночку, такой уж он человек.
Флора: Именно поэтому я так его ненавижу. Все время сражаясь со своей собственной судьбой в одиночку, он не подпускает к себе абсолютно никого. И я не смогла даже немного его изменить.
Флэя: Тогда забудь свою ненависть к нему и просто оставь в своем сердце только любовь, которой ты любила его когда-то.
Флора начала плакать на коленях матери. Флэя положила руку ей на голову и начала гладить по длинным золотым волосам. Вскоре уставшая от поездки Флора заснула, и мать оставила ее в кровати. Было довольно поздно, и я в одиночку сидел у камина. Флэя спустилась навестить меня и наконец поздороваться…
Флэя: И вот, в очередной раз, ты посещаешь наш замок. В этот раз, привезя обратно наше самое большое сокровище, мою младшую дочь.
Леон: Госпожа Дракула?
Флэя: Тебе же не нравятся формальности.
Леон: Это точно, Флэя. Как она?
Флэя: Больна, и очень сильно. Только от этой болезни нет ни лекарства, ни лечения.
Леон: Сожалею, я вам не помощник в данном случае. А я рассчитывал, что хотя бы на миссии это не всплывет наружу.
Флэя: Ты когда-нибудь покажешь ей это?
Леон: А ты помнишь? Темная комната, где все было мертво. Ужасные голоса, кричащие в унисон о чем-то своем. Страх, боль и тьма, окружающие тебя со всех сторон. Чувство, как на тебя давит необъятная темнота и твоя жизнь исчезает. Ужасающий выкрик… И вот что-то несется к тебе, и все растворяется в непонятой вспышке света. В тот момент, когда ты меня укусила, мы оба чувствовали то, что произошло так давно в прошлом. Теперь ответь мне, Флэя. Ты действительно хочешь, чтобы твоя младшая дочь прошла через это?
Флэя: Если бы я этого хотела, я давно сама показала бы ей твое прошлое.
Леон: Я бегу от этого уже десять лет, но до сих пор этот кошмар преследует меня, куда бы я ни направился. Это проклятье, которое досталось мне от того, кто мог быть когда-то моим отцом. Я не желаю, чтобы кто-то еще страдал от этого, особенно она. Ладно. Уже поздно да и денек сегодня был не самый простой, так что я пойду, наверное, спать.
Флэя: Спокойной ночи, Леон.
Я отправился в выделенную мне комнату в замке. Мне с трудом удалось справиться с думами о моем проклятом прошлом, от которого я бежал половину своей жизни. У меня был секрет, о котором должны были знать лишь те, кто о нем уже знает, хотя я думаю, некоторым из них не обязательно было знать о том, что произошло. Тьма моего прошлого шла за мной по пятам, оставляя за собой только боль, ненависть и печаль внутри всех, до кого касалась. Именно поэтому я не мог подпустить многих дорогих мне людей достаточно близко к себе, чтобы они не были тронуты этой тьмой.