Зима 1942/43 г. была тяжелой, землянки постоянно подтоплялись, каждый день мы вычерпывали по 500–800 ведер воды. В таком же положении находился и противник. Но активных боевых действий на фронте в это время не велось. В силу этого между нашими и немецкими солдатами завязывались своеобразные отношения. Если наши солдаты начинали петь, немцы кричали им: «Хорошо, пойте еще, стрелять не будем!» Когда же противник открывал беспрерывный беспокоящий огонь из пулеметов, уже наши кричали: «Что вы стреляете, спать не даете!». Наша артиллерия сильно досаждала немцам, особенно в часы завтрака и обеда по воскресеньям, после чего обозленные немцы кричали нам: «Русские, вы воюете не по правилам!»

Ночью немцы воевать не любили, но опасались вылазок с нашей стороны, поэтому беспрерывно запускали осветительные ракеты на парашютиках, и кричали нам с издевкой: «Рус, плати за свет!» Чаще всего мы не реагировали на такие выпады, но иногда и «платили»… из минометов. Для нас такая подсветка была весьма удобной, нас не видно, а у противника все как на ладони. По этой же причине они не ходили в разведку в ночное время. Как и многие горожане, они не понимали и боялись леса, кроме того, с нашей стороны в любое время суток успешно действовали снайперы. Один из снайперов, монгол по национальности, в 13-м стрелковом полку получил звание Героя Советского Союза.

В нашем ближнем тылу, километрах в 7–9 от передовой, протекал Волхов. Немцы давили на психику и часто кричали нам, что, мол, скоро будет вам буль-буль в реке, но это пожелание противника так и осталось неисполненным.

Лето 1942 г. выдалось сложным для сельского хозяйства, да и с организацией полевых работ были большие проблемы, поэтому в зимний период 1942/43 г. овощами и картофелем мы почти не питались. Командование учло этот печальный опыт, и весной 1943 г. в войска была завезена рассада капусты и семенной картофель. Службы тыла дивизии и армии организовали выращивание овощей в 25-километровой зоне, прилегающей к линии фронта, откуда население было временно выселено. Для этого использовались все свободные и пригодные для сельского хозяйства участки земли. Урожай картофеля и капусты на этих участках был отменным. Летом мы усиленно заготовляли сено.

До созревания овощей употребляли в пищу молодой клевер, люди с охотой ели этот продукт, так как орг анизм требовал витаминов. Разработанная рецептура блюд из клевера была достаточно разнообразной. Мне могут заметить, что я слишком много пишу о питании, но этот вопрос не праздный, особенно если учесть, что, когда люди находятся в длительной обороне, то изучение винтовки и телефонного аппарата может быстро набить оскомину, и людей потянет на «подвиги», тогда ЧП не избежать. Однообразная обстановка — болото и лес, однообразная жизнь для молодых и сильных людей были испытанием весьма трудным. Если еще ухудшить питание — жди беды.

Наша дивизия держала оборону в полосе 25–27 км. Это очень много, так как людей хронически не хватало. Раза 3 или 4 нам меняли участок обороны, то есть две дивизии менялись местами. На какое-то время для всех находилось занятие, связанное с передислокацией и обустройством на новом месте, но это было ненадолго, а потом опять начинались нудные однообразные будни стояния в обороне. Условий и сил для наступления в то время не было ни у нас, ни у немцев.

В апреле 1943 г. в дивизию прибыл новый заместитель командира по политчасти Кустов К А Он заменил снятого за проступки Педана. На юге шли напряженные бои, Красная Армия вышибала фашистов с Кавказа и Дона. У нас же даже расход снарядов строго лимитировался, чтобы выпустить снаряд по противнику, требовалось разрешение свыше. Все боеприпасы шли на юг страны.

Время и обстановка на фронте позволяли до тонкостей освоить все премудрости организации связи. Теперь и штабы стали предъявлять повышенные требования к связи, почувствовали, что связь с частями необходима им как воздух. Наши связисты были великолепно подготовлены, четко знали свое дело и могли выполнять свои обязанности с завязанными глазами. Рота связи отличалась сплоченностью и дисциплиной. На 80 % она состояла из коммунистов и комсомольцев, 82 % личного состава имели среднее или высшее образование. С 7-классным образованием у нас были только ездовые, из них только один Меньшиков М.Н. из Оренбурга в свои 53 года имел за плечами всего 4 класса.

Для обеспечения фельдъегерской связи со штабом армии, который находился на расстоянии 40 км от штаба дивизии, и доставки туда важной корреспонденции и почты в составе роты имелся взвод кавалеристов. В один из весенних дней конники доложили, что в близлежащих деревнях в полевых работах участвуют одни женщины. Мужчины на фронте, лошадей нет, вот они и впрягаются в плуг по несколько человек. Колхозницы просили оказать им содействие.

Наша рота располагала в то время конским составом в 40 голов, но лошади практически простаивали без работы. Поэтому, учитывая спокойную обстановку на участке всей 59-й армии, я решил выделять по 10–15 солдат и сержантов при восьми лошадях и подводах в помощь местному населению. «Командировка» на сельхозработы сроком на семь дней вводилась как поощрение для личного состава, о чем было объявлено перед строем. Офицеры в колхоз не направлялись. Это мероприятие продолжалось все лето. В качестве благодарности за помощь крестьяне очень часто присылали нам простоквашу, так что мы могли дополнительно обеспечить личный состав кружкой простокваши в день. По окончании семидневного срока люди возвращались в часть в чистом обмундировании и весьма довольные выездом в колхоз. И всегда стремились попасть на полевые работы еще раз.

Чисто одетые связисты радовали глаз командования дивизии. Комдив генерал-майор Лукьянов часто ставил их в пример офицерам штаба. Штабникам было неприятно получать такие замечания, но об участии роты связи в сельхозработах так никто никогда и не узнал. Не знал этого даже сам командир дивизии, наши связисты умели держать язык за зубами.