Ева догнала меня, когда я уже садился в машину.

— Я помогу тебе, — сказала она. — Но не думай, что ты добился этого тем, что сделал. Просто ты попал в переделку, а я, в отличие от тебя, Виктор, не бессердечная сволочь.

— Извини, — тихо сказал я.

— Что? — переспросила Ева. — Сначала ты направляешь на нас оружие, а потом извиняешься? Да что ты вообще за человек такой?

— Ты права. Я не очень хороший человек. Но по-другому я уже не могу.

— Нет, Виктор, — мягко сказала она. — Тебе надо просто хоть немного доверять другим и понимать, что они тоже люди. Давай договоримся: я поверю тебе, а ты поверишь мне?

Я посмотрел ей в глаза.

И согласился.

— Это плохая идея, если хочешь знать моё мнение, — проворчал подошедший Олег. — Я буду помогать ему только при условии, что он больше никогда не будет направлять на меня эту штуковину. И никаких фокусов!

Я кивнул, пересиливая желание сказать что-нибудь колкое.

— Договорились. Садитесь в машину.

Олег с Евой переглянулись. Первой в машину села Снеговская. Олег последовал за ней, смерив меня взглядом.

— Хорошо, — сказал я, закрыв дверцу. — Теперь можно поговорить не боясь, что нас подслушают.

— Выкладывай. И побыстрее, — проговорил Вещий. — Мне начинает надоедать твоя паранойя.

— Мне нужно, чтобы ты пустил слух, будто бы Ева в больнице. И нужно, чтобы этот слух распространился быстро и далеко.

Олег нахмурился.

— Если это и есть твой план, то в чём тут подвох?

— В том, что информация, которую ты будешь давать, будет немного различаться. Но никто кроме нас не должен знать об этой мелочи.

Некоторое время он думал, а затем коротко кивнул.

— Понимаю. Так мы сможем определить стукача.

— Или хотя бы сузить круг подозреваемых. Возможно, главарь сам явится за лакомым кусочком.

— А если нет? — спросил Олег. — Если он пришлёт кого-то другого вместо себя?

— Тогда мы, по крайней мере, лишим его сообщников.

— Погоди-ка! — вмешалась Ева. — Виктор, что ты имеешь в виду под словом «лишим»? Я уже говорила, что не собираюсь участвовать ни в чём таком…

Я повернулся к ней. Она сидела, насупившись, и исподлобья смотрела на меня, поджав губы. По тому, как Ева теребила шнурок, свисавший откуда-то с воротника её куртки, заметно было, что она нервничает.

— Не беспокойся, — расслабленно проговорил я, отворачиваясь. — Ты будешь в стороне. Я просто вырублю того, кто явится по твою душу, и передам его Олегу.

— Хотелось бы верить, — мрачно сказал Вещий.

— Роли ясны? — спросил я. Ответа не последовало.

Дождавшись, пока Снеговская закроет магазин, я поехал с ней, предварительно наказав Олегу начинать «операцию» через час. Мне нужно было немного времени на подготовку.

Никаких соображений относительно того, где можно спрятать Еву у меня не было, так что я решил отвезти её к себе домой. Да, там была Кария, чьи поступки вызывали у меня сомнения по поводу её честности, однако я мог, в случае чего, защитить Снеговскую.

Почти всю дорогу она молчала и время от времени искоса поглядывала на меня. Я, в свою очередь, — на неё. Она была довольна симпатична. Волосы, небрежно собранные в хвост, падали на откинутый капюшон куртки, и тонкие пальцы Евы продолжали нервно теребить шнурок, свисавший с него. На ней не было почти никакого макияжа, но мне показалось, что он даже был бы лишним. Свет уличных фонарей проскальзывал по её бледному лицу и отражался в глазах — тогда в них будто вспыхивали две искорки. Также я заметил, что она не носила никаких украшений, кроме тонкой цепочки на шее. Этим она напоминала мне одну мою знакомую из прошлого, и я отвернулся, полностью сосредоточив своё внимание на дороге, чтобы не вспоминать.

— Ты странный, Виктор, — сказала Снеговская, когда мы уже подъезжали к моему дому. — Настолько странный, что это даже нехорошо. Как вообще можно додуматься направить на человека оружие? Я всегда подозревала, что ты можешь пригрозить, но не думала, что ты можешь быть действительно опасен.

— Разве? — спросил я.

Она усмехнулась.

— Ты ведь сразу согласился помочь мне только потому, что увидел в этом свою выгоду, не так ли?

Я промолчал.

— Ты же не всегда был таким?

— Не всегда, — проговорил я. — Но бывают вещи, которые меняют нас.

Ева поправила выбившийся локон и повернулась ко мне.

— Тогда объясни мне, что сделало тебя таким? Что может так покалечить человеческую душу?

Я остановил машину и вышел.

— Её отсутствие, например.

— Ох, прекрати, — вздохнула она, вылезая из машины и накидывая капюшон. — Почему ты считаешь себя каким-то чудовищем?

Я хотел было спросить, нужно ли мне проделать фокус с пистолетом ещё раз, но не стал. В конце концов, я ведь обещал Еве, что буду верить ей. Кто знает, быть может, она и права.

Выждав момент, когда Ева отвернулась, я подхватил машину и подбросил её, уменьшая. Обернувшаяся секунду спустя Снеговская несколько раз удивлённо моргнула.

— А… Где?.. — она показала пальцем туда, где только что стояла моя машина.

Я развёл руками и ответил:

— Дым и зеркала.

— Раньше я была уверена, что ты ни на что не годный шарлатан, — с легкой улыбкой сказала она, поднимаясь по ступенькам к моей двери после того, как я отключил защиту. Впрочем, Ева этого даже не заметила.

— Раньше я был уверен, что ты учительница, — ответил я. — Журнал-то…

— Всё-таки ты действительно странный. Чудной. С чего ты вообще взял, что это был школьный журнал?

— Ну-у… — я задумался на секунду, открывая замок. — Он так выглядел. И надпись на нём…

— Знаешь, — заговорщически шепнула она, — в книгах может быть не то, что ты думаешь.

Меня будто током ударило. Я замер на несколько секунд с открытым ртом, а затем, выйдя из ступора, быстро затолкал Еву в дом и зашёл сам, закрывшись на все замки и снова активировав защиту.

Она была совершенно права, в книгах не всегда то, что мы думаем. С досады я готов был биться головой о стену. Как я раньше не догадался?!

— Кари! — крикнул я.

Дриада выскользнула в прихожую, где я сразу же схватил её за горло, приставил спиной к стене, приподняв над полом, и уткнул дуло пистолета ей в лоб. Ева простонала что-то невнятное и хлопнула себя ладонью по лбу.

— Неожиданный поворот, — прохрипела дрыгающаяся дриада.

— Вынужденная мера, — ответил я. — Что, непросто сбежать, если не касаешься дерева?

Она оскалилась и сказала что-то на непонятном мне языке. Я так понял, что выругалась.

— Послушай, — процедил я сквозь зубы. — Действие твоего зелья закончилось уже довольно давно, так что мне сейчас больно. И я могу нечаянно выстрелить. Поэтому давай точные ответы, и как можно быстрее.

Кария попыталась кивнуть, что было не так-то просто, учитывая, что я сжимал её горло.

— Зачем ты сдала меня Ка-Бхарату?

— Ты не понимаешь, как всё серьёзно. Помнишь, когда ты убегал от оберона, я спела песню? После этого ты… ты засиял. Дело в том, что моя песня должна была активировать ближайшую магическую защиту, если такая вообще есть в округе.

— Хочешь сказать, что этой «ближайшей защитой» оказался я?

— Похоже на то. Но она сработала как-то неправильно. То есть, не сработала вообще.

— О, спасибо! Я заметил.

Кария мотнула головой.

— Я такого прежде не встречала. Поэтому и спросила Ка-Бхарата — он многое знает.

Меня удивило то, что Обезьян вдруг решил пообщаться с Карией. Особенно, учитывая, что он весьма нелестно отзывался о ней.

— Он рассказал, — продолжала дриада. — Ты слишком долго не пользовался своей магией. Это опасно, она может выйти из-под твоего контроля. И, кажется, это уже происходит.

Я сглотнул комок в горле и спросил:

— Что же мне делать?

— Ясно что! Нужно воспользоваться ею. Я помню, ты говорил, что не можешь, но постарайся найти способ. Мне не хочется оказаться рядом со свихнувшимся магом, над которым взяла верх его сила.

— Да, — сказал я, отпуская Карию. — Мне бы тоже этого не хотелось.

Едва её ноги коснулись пола, дриада залепила мне пощёчину.

— Не смей больше так делать! — рявкнула она. Кария потёрла шею и глубоко вздохнула. — Придурок. Я уж думала, что ты меня задушишь.

— Ничего особенного, — сказала Ева, скрестив руки. — Я, например, сегодня думала, что он меня застрелит.

Кария посмотрела на неё, потом перевела взгляд на меня и строгим тоном заявила, что она не будет варить обезболивающее, и я могу идти куда подальше со своими ушибами и растяжениями. После этого дриада ушла в комнату и уселась на диване, изображая, что ей ни до чего нет дела. Однако время от времени она поглядывала на нас с Евой и наклоняла голову, прислушиваясь к разговору. Как я понял по выражению лица Карии, в ближайшие час-два совершенно бесполезно было пытаться выудить из неё ещё хоть какую-то информацию.

— Я, наверное, сошла с ума, — устало проговорила Ева. Она хотела сесть рядом с Карией, но дриада метнула на неё такой свирепый взгляд, что Ева попятилась и прижалась спиной к стене. — Согласилась поехать домой к незнакомому мужчине и теперь слушаю какие-то бредни. Зачем?

— Потому, наверное, что хотела что-то понять, — ответил я по пути на кухню. — О себе.

Снеговская молча наблюдала, как я достаю из холодильника остатки вчерашнего ужина и ставлю их на плиту. Потом она сказала:

— Ты говоришь, что я могу чувствовать эмоции других людей. Но какая от этого может быть польза?

— Например, ты сможешь чувствовать настроение собеседника и тонко манипулировать им, переводя разговор в нужное русло. Или…

Я хотел добавить ещё, но не стал, решив не давать Еве ложных надежд. Однако Кария сказала это за меня:

— А если у тебя хватит сил, то ты сможешь даже воздействовать на людей, заставляя их делать то, что тебе нужно.

— Но я не хочу никем манипулировать! — воскликнула Ева.

В ответ дриада только криво усмехнулась.

— Значит, — пробормотала Снеговская, — я тоже маг?

Я мотнул головой.

— Не-а. Эмпатия — редкий дар, и не все маги имеют к нему способности. Но ирония в том, что они тем сильнее, чем ближе ты к человеку. Поэтому эмпаты занимают промежуточное положение между волшебниками и людьми.

— Ох, — вздохнула Ева. — Это сложно…

Я прекрасно понимал её. Я оказался в почти такой же ситуации шесть лет назад, когда оказалось, что кроме моего мира, где вселенная существует по строгим законам, где всё поддаётся объяснению, где нет места магии, существуют и другие. Миры, где правят иные силы, где взглядом можно разжечь огонь, волей сдвинуть скалу, а неосторожно брошенным проклятием — убить.

Я был человеком, по чьей-то ошибке или непонятному мне умыслу получившим огромную силу. Опьянённый этой силой, я слишком поздно понял, что и в других мирах есть свои правила и ограничения. К тому времени я сделал уже столько ошибок, что их нельзя было исправить. Радужное, весёлое, простое волшебство вокруг меня лопнуло, как мыльный пузырь. Я не мог вернуться домой — тот мир стал навсегда закрыт для меня. Я не мог остаться, потому что стал причиной катастрофы. Мне пришлось бежать, чтобы сохранить хотя бы то, что ещё оставалось.

— Виктор? — спросила Ева, подумав с минуту над чем-то. — Скажи, если магия существует, значит в мире есть и вампиры, оборотни, привидения… Так?

— Так, — коротко ответил я.

Она обхватила плечи руками, как будто ей вдруг стало холодно.

— Это жутковато.

— Этот город — зона, свободная от вампиров, — сказал я, подойдя к дивану. — Оборотни тоже встречаются редко и, как правило, они сами стараются держаться подальше от людей. Тебе не их стоит бояться.

Ева подняла на меня глаза.

— А кого тогда?

— Тех, у кого есть мозги. Кто может перехитрить тебя и вырвать твоё сердце только для того, чтобы вызвать какого-нибудь джинна и потребовать у него кофе со сливками.

— Но… У меня ведь нету таких, особых, способностей…

— «Особые способности», как ты выразилась, здесь ни при чём, — я развернулся на пятках и прошёлся по комнате. — Где-то есть боги, после них идут ангелы, демоны и прочие полуэнергетические формы жизни. Далее следуют маги, за ними волшебники, и так далее, по убывающей. Но эта иерархия практически ничего не значит. Да, магам легче черпать энергию, а вот волшебники вынуждены пользоваться штуками вроде этой, — я взял из угла посох и показал его Еве. — Но хороший волшебник с какой-нибудь игрушечной волшебной палочкой запросто может заткнуть за пояс нескольких сильных магов. Сила не только в том, сколько энергии ты можешь перекачать, но ещё и в том, сколько у тебя знаний. И в том, как ты умеешь ими пользоваться.

— Так ты маг или волшебник?

— Ни то, ни другое, — я поставил посох на место. — Кстати, не стоит забывать, что волшебник, собрав все свои силы в кулак, может сотворить заклинание и без артефактов. А маги, в свою очередь, любят эти самые артефакты использовать. Поэтому можно сказать, что различия между ними чисто условные.

Я вернулся на кухню. Следом за мной сиреневым облачком выскользнула из комнаты Кария. Подобравшись поближе, она материализовалась.

— Прибереги свои фокусы на потом, — тихо сказал я. — Не стоит нервировать Еву ещё сильнее.

— Не беспокойся, она не заметила, — шёпотом ответила Кария. — Что это, Виктор? Ни одной издёвки, ни одной колкой шутки в её адрес… Бедняжка… Девочка ведь подумает, что ты вдруг разом изменился. Мне много лет, Виктор. Я встречала таких как ты. Ты всего лишь допустил её в свой круг доверия. Почему? Из-за ладненькой фигурки? Ну, так и я, — дриада выставила бедро и провела по нему пальцем, — не хуже. Или, может, она тебе кого-то напоминает?

— Это не твоё дело, — резко ответил я. — Лучше скажи мне кое-что.

— Ах, ну да! — надулась Кария. — Что ещё от тебя можно было ожидать? Ты же во всех видишь выгоду. Ладно, что ты хотел?

— Через какие предметы колдун может передавать Ремесло?

— Ну, обычно это клубки и веники, мётлы… Но, в принципе, предмет может быть любым.

— И книгой тоже?

Кария усмехнулась.

— Разумеется. Я же сказала, предмет может быть любым. Хотя, я бы назвала это странным. Если бы не знала о той записной книжке, которую ты припрятал. Неужели, ты, наконец, догадался, что это?!

— Ты знала?! — удивлённо спросил я.

— Виктор, да от этой штуки тёмной магией разит как от помойки!

— Тогда почему ты всё это время молчала?

Дриада вдруг снова обратилась в сиреневое облачко. Перед тем, как исчезнуть в полу, она сказала:

— Я уже говорила тебе: не хочу оказаться рядом со свихнувшимся магом.

На кухню выглянула Ева. Посмотрев по сторонам, она спросила:

— Всё нормально?

Некоторое я смотрел туда, где только что стояла Кария.

— Да. Давай ужинать.