Вы, должно быть, подумали, что я поступил глупо, отпустив Дона? Ну, это не так-то просто объяснить. Во-первых, я проиграл бой. Да, как бы парадоксально это не звучало. Я думал, что задачей Дона было погибнуть и освободиться от контрактов, но, как оказалось, это было лишь его бонусом к победе. Его настоящей целью было заставить меня использовать Силу, и тогда кто-то — анонимный заказчик — смог бы уловить всплеск магии и использовать его как маяк, чтобы определить, где я прячусь. Гибель Маларьи всего лишь доказала бы этому заказчику, что он (точнее, она) на верном пути. Но Дон обхитрил её, дав мне возможность укрыться. Он знал, что если я захочу услышать всю правду, то приложу максимум усилий, чтобы оживить его. И вот так я остался незамеченным, а Дон — живым и свободным. Условия, действительно, были соблюдены, контракт выполнен. А то, что результат не устроит заказчика — Маларью уже не волновало.

Во-вторых, я ведь собирался убить его. Но неужели вы думаете, что, вернув Дона к жизни, я снова бы его прикончил, и повторял так до бесконечности? Нет. Я просто хотел ему отомстить и сделал это. И здесь мы возвращаемся к первому пункту: желание понять истинные причины всей этой заварушки заставило меня оживить демона, подыграв ему.

Малиновое марево рассеялось и я обнаружил, что стою в глухом лесу. Высокие, вековые, подобные древним колоннам сосны тянулись к самому небу. Ветер шипел в их ветвях, скользя сквозь иголки. Косые лучи солнца касались сосновых стволов, оставляя на них светлые пятна, а там, где свет падал на подлесок, густо разросшийся между деревьями, каждая травинка начинала блестеть и светиться. Со всех сторон на меня нахлынули звуки. Пищали комары, пролетавшие мимо лица, в глубине леса отрывисто, с частыми передышками, стучал дятел, шумел сосновый бор…

Что-то здесь было неправильно. Я замер, осторожно потянул воздух ноздрями. В лесу пахло сырой землёй, травой, хвоей и тёплым деревом. Здесь были запахи. Иллюзии не пахнут. Я сделал глубокий вдох, приводя мысли в порядок. Где это я, чёрт подери, оказался?!

Что-то зашуршало у меня за спиной. Резко обернувшись, я увидел подошедшую ко мне молодую женщину в белом платье. Она медленно ступала по земле босыми ногами, собранные в хвост чёрные волнистые волосы открывали вид на пару маленьких рожек чуть повыше лба. Её движения, резкие черты лица и фиалковые глаза я узнал бы даже через сотню лет после нашей последней встречи. Сглотнув комок в горле, я произнёс её имя:

— Лючия.

Она молча покачала головой.

— Нет, Виктор. Я лишь сообщение, воспроизводимое через её образ.

— Иллюзия?

Она кивнула.

— А это всё? — я неопределённо махнул рукой, показывая на лес.

— Смоделированное Вневремя, — ответила Люси-иллюзия.

— Что-то новенькое, — пробормотал я, пытаясь припомнить эту технологию. Когда я покидал Ад, там таких ещё и близко не было. Однако я, как След Нарады, делал нечто подобное.

— Да. Мы берём модели растений, животных и ландшафта и помещаем их в ограниченную область первичной пустоты, которая…

— Не надо, — остановил её я. — Обойдёмся без подробностей. Лучше ответь мне на вопрос: зачем?

— Вопрос некорректен, — коротко сказала она.

— Проклятье! — выругался я. — Я что, должен задавать корректные вопросы? Но откуда я знаю, что нужно спрашивать?

— Ты можешь спросить, что я хотела передать тебе.

Я несколько раз моргнул, уставившись на неё.

— Извини. И… что же ты хотела передать мне?

Люси-иллюзия улыбнулась.

— Подарок. И послание.

— А если это не я? В смысле, если послание получит не Виктор Тесла?

— Это исключено, — уверенно ответила она. — Я позаботилась о том, чтобы оно было передано исключительно тебе. К тому же, для других попытка получить моё послание закончится плачевно.

— Тогда… — я тряхнул головой, собираясь с мыслями. — Что ты можешь сказать мне о демоне по имени Дон Маларьа?

Некоторое время Люси-иллюзия «думала», по-видимому, обрабатывая очередной ответ.

— Он должен был доставить тебе послание. Будь осторожен с ним: он наёмник и у него свои методы. Я бы не советовала тебе доверять Маларье — он может втянуть тебя во что-нибудь. К сожалению, у меня не было иного выбора.

Я глубоко вздохнул.

— Поздно пить боржоми… Так что за подарок?

Ничего мне не ответив, она подошла ближе и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала меня. С минуту я смотрел на неё, а потом эмоции захлестнули меня с головой. Голова закружилась, тело налилось свинцом и стало непомерно тяжёлым. Позабыв, что передо мной просто иллюзия, я упал перед ней на колени и, уткнувшись лбом в её живот, проговорил:

— Люсь… Ты не представляешь, как я устал… Я запутался… Я бежал, думая, что так надо, я был уверен в этом, но, снова увидев тебя, сомневаюсь. Мне кажется, я схожу с ума. Я думал, что не превратился в чудовище, но все только и твердят мне обратное. Помоги мне.

Люси подняла мою голову и тихо, мягко сказала:

— Виктор, ты тот, кто ты есть. И не важно, где ты — я знаю, что в тебе всегда останется частичка того человека, которого я знала. Человека, не чудовища. Пожалуйста, пообещай мне одну вещь.

Я кивнул.

— Виктор, если ты любишь меня, прошу, не… — она запнулась, — возвращайся.

Изображение дёрнулось. На какое-то мгновение оно сменилось, и вместо белого платья на Люси появилась совершенно другая одежда: чёрная кожаная куртка и камуфляжные штаны. Её волосы были собраны в хвост, левая рука перевязана и закреплена бинтом, накинутым на шею, а на лице красовался тёмный синяк. Звуки леса перекрылись шумом, похожим на помехи по рации.

Но всё это исчезло, едва появившись.

— Критическая ошибка, — констатировала Люси-иллюзия. — Подготавливается аварийное завершение.

Я вскочил на ноги и потребовал:

— Когда было создано сообщение? Как давно? Отвечай!

— Восемьсот восемьдесят два дня, — ровно ответила иллюзия перед тем, как растаять в воздухе.

Я остался один в лесу.

Где-то вдали, на границе тумана мне почудился женский силуэт. Потом ещё один, и ещё, до тех пор, пока я не оказался окружён копиями Люси. «Не… возвращайся», — твердила каждая из них, повторяя это всё громче и громче. Их голоса слились в непрерывный гул, я схватился за ствол ближайшего дерева и, оттолкнувшись ногами от земли, полез вверх. Такая мелочь, как гравитация, слабо волновала меня в тот момент.

Достигнув вершины высоченной сосны, я встал на показавшуюся крепкой ветку и посмотрел по сторонам. Отсюда лес был уже не так бесконечен, как казалось снизу. Видневшаяся вдалеке малиновая дымка, становилась ярче и плотнее, стремительно приближаясь с каждой секундой. Не прошло и полуминуты, как она окутала меня, принеся с собой холод октябрьского ночного воздуха. Дерево подо мной исчезло, и я начал падать. Видимо, это и было «аварийным завершением». Мне следовало подумать о том, что, поднявшись во Вневремени, я окажусь на той же высоте, когда вернусь в обычный мир. Чувства вновь подвели меня.

Мне казалось, что я падаю слишком долго. Ветер шумел в ушах, земля, ставшая видимой в тающем тумане, стремительно приближалась. Вскоре я увидел внизу огромную, жирно нарисованную белым мелом печать, посреди которой лежала Ева. За пределами печати ползал раненый Икрамов. Он держался за одно плечо и никак не мог подняться на ноги.

Ещё я увидел, что вокруг Ниязова, собралось, должно быть, не меньше сотни чертей. Рядом с ним они даже не пытались скрываться, их копошащаяся масса была похожа на тёмную жижу, готовую разорвать любого, кто сунется к ним во время совершения ритуала.

Я не имел возможности надеть защитный амулет, однако теперь у меня было кое-что получше. Вытянув левую руку, я мысленно позвал меч, оставленный мне Доном. Через пару секунд его холодная ребристая рукоять оказалась у меня в ладони. Сжав её покрепче, я направил свою магию в меч. Если я всё правильно понял, то он должен был подействовать как некое подобие отводящего канала, используя магию своего владельца как свою собственную, а это освобождало меня от необходимости призывать своё оружие.

Жёлтое пламя охватило клинок, я направил его остриём вниз и, едва коснувшись ногами земли, со всей силы вогнал меч в асфальт. Мелкие камни полетели во все стороны, яркий горячий свет, поднявшийся на несколько метров над землёй, образовав купол, буквально смёл чёртей, разрывая их на куски. Выдернув меч из земли, я одним рывком переместился к центру печати, где Ниязов уже занёс над Евой изогнутый нож, и, выхватив Снеговскую, отнёс её подальше.

Она открыла глаза и посмотрела на меня одурманенным взглядом.

— Тесла, — вяло пробормотала Ева, — ты что, с неба свалился?

— Пространство не такая уж важная штука, — ответил я. — Если, конечно, у тебя достаточно способностей.

Она слабо улыбнулась и подняла правую руку, показывая мне длинный тонкий разрез, из которого сочилась кровь. Я перевёл взгляд на Ниязова. Он ещё не понял, что произошло, но заклинание уже было приведено в действие. Нож всё же полоснул Еву, капли её крови попали на символы печати. Оставалось только завершить обряд.

Осторожно отпустив Снеговскую, я достал из внутреннего кармана записную книжку и поднял её, показывая Ниязову. Глаза колдуна расширились, он выронил нож и сгорбился.

— Всё кончено! — крикнул я ему. — Ремесло получит тот, кто первым коснётся книжки. Я держу её, мне осталось только подойти ближе. Ты проиграл. Но даже при всём том, что ты сделал, ты не враг мне, и я не хочу драться. Уходи.

— Не могу, — ответил Ниязов. — Я не имею права уйти. Я не могу отдать тебе эту силу… Зачем она тебе?

— Затем же, зачем и всем. Зачем она была нужна твоим помощникам, которых ты перебил. Я просто хочу больше силы. Признай, ты не сможешь справиться с тем, что заключено в этой чёртовой записной книжке. Оно разрушит тебя.

Он с вызовом и гневом посмотрел на меня.

— Моя дочь умирает, и все говорят, что ничего нельзя сделать! Но тогда, в девяностых, я встретил нечто такое, что перевернуло мою жизнь. Я тогда впервые увидел колдуна. Настоящего. Почти всесильного. Как думаешь, насколько нужно отчаяться, чтобы поверить в магию и заключить договор с тёмными силами? Я отчаялся ровно настолько. И когда я понял, что кто-то отобрал у того колдуна Ремесло и заключил её в некий сосуд, я чуть с ума не сошёл. Мне стоило огромных трудов узнать, что за обряд они провели, и ещё больших — узнать, как его обратить. Да, я воспользовался помощью всяких отбросов волшебного мира, чтобы найти участников обряда и убить их. Эти люди, Тесла, были самой настоящей падалью, монстрами, изображавшими невинных овечек. Я не хотел убивать их, но они просто не согласились бы окропить своей кровью печати. Теперь я в шаге от завершения. От лекарства для дочери. Если и это мне не поможет, то я смирюсь… Но ещё есть надежда, а значит, я дойду хоть до самой Преисподней ради своего ребёнка. И никто, слышишь, никто меня не остановит!

— Он говорит правду, — тихо сказала Ева.

Я с сомнением глянул на неё.

— Ты веришь мне? — спросила она. — Ты обещал мне верить, Виктор.

Рядом из ниоткуда появился Обезьян, окружённый своими летучими мышами. Увидев его жуткую морду с клювом и стаю механических животных, будто бы вышедших из фильма ужасов, Снеговская охнула и потеряла сознание. Некоторое время Ка-Бхарат рассматривал её, а затем перевёл взгляд на Ниязова и спросил:

— Это тот самый колдун?

— Да, — коротко ответил я. Обезьян направился было к оцепеневшему Ниязову, но я остановил его, вытянув перед ним меч.

— Дай ему отсрочку, — попросил я. — Двадцать четыре часа.

— Что-о?! — взревел Обезьян со смесью раздражения и удивления в голосе. — Как смеешь ты, смертный, говорить мне, что делать?! Ты понимаешь, кто перед тобой…

— Заткнись, — оборвал его я. — Мы оба знаем друг о друге. Хочешь попробовать сразиться со мной? Это будет интересно.

Я бросил записную книжку Ниязову. Он поймал её и… ничего не произошло. То есть я ждал каких-никаких спецэффектов или чего-нибудь вроде того, но он просто взял книжку и стал другим. Его кожа побледнела, глаза ввалились, а движения стали нервными и отрывистыми.

— Ты не враг мне, — повторил я. — У тебя есть максимум сутки, чтобы помочь своей дочери. После этого силы, с которыми ты только что заключил контракт, поглотят твою душу, и тогда Ка-Бхарат придёт, чтобы убить тебя.

— Что ты делаешь? — прошипел Обезьян.

— Впервые за эти годы поступаю правильно, — ответил я. — Просто дай ему двадцать четыре часа.

— Хорошо, — недовольно сказал Обезьян, исчезая. — Пусть будет так.

Едва он окончательно испарился, я устало опёрся на меч и посмотрел по сторонам.

— Тесла! — окликнул меня Ниязов.

Я повернулся к нему.

— Что ещё?

— Спасибо.

— Что-то часто я это сегодня слышу, — пробормотал я себе под нос, глядя в спину уходящему колдуну. Проклятье! Обезьян запросто мог стереть меня в порошок, если бы решился драться со мной. — И зачем я всё это делаю?

Кария положила руку мне на плечо.

— Как бы там ни было, ты сделал правильный выбор, Виктор. Я так думаю, если тебе это интересно.

Я слабо улыбнулся.

— Идём, — сказала дриада, прислушиваясь к становившимся всё громче завываниям сирен. — Нам тоже пора. Скоро здесь будет слишком много людей.

— Да, — кивнул я. — Уходим.

* * *

Я растянулся на диване и от нечего делать изучал потолок, изредка тяжело вздыхая. кария дремала где-то в стенке шкафа. «Хрустальный» шар пылился, телефон молчал. Уже вторую неделю не было ни одного посетителя.

«Мёртвый сезон» был в самом разгаре.

Дверной звонок кротко звякнул и затих.

— Кари! — позвал я. — Там кто-то припёрся.

Дриада выскочила из шкафа, обругала меня за нежелание сдвинуться с места, на ходу смахнула пыль с шара и убежала открывать дверь. Через минуту на пороге комнаты появился Икрамов, опирающийся на трость. Кашлянув, он прошёл в зал и остановился рядом со столом, глядя на меня.

— Что с ним? — тихо спросил он у следовавшей за ним Карии.

— Ску-учно, — протянул я в ответ.

Следователь хмыкнул и, замявшись, положил на стол маленький пакет, в который было завёрнуто что-то, похожее на пачку денег.

— Скучно, — повторил я, косясь на пакет.

— Я зашёл расплатиться, — сказал он.

— За что? Я провалил всё, что только мог.

— Ты спас жизнь человеку, Виктор. Думаю, это меньшее, чем можно отплатить.

— Как там Ева? — спросил я.

— В порядке. Если не считать нескольких швов на руке, — он заметил, что я разглядываю его трость и пояснил: — Ниязов мне тоже ногу распорол. Вряд ли он хотел убивать меня. Только ранил, чтобы вывести из строя… Кстати, Вещий рвёт и мечет. Он считает, что ты дал Ниязову уйти, но ничего не может доказать. Они нашли на взлётной полосе странные рисунки, раненых людей, какое-то странное бревно, похожее на великана…

— А вы как считаете?

Икрамов пожал плечами.

— Я считаю, что потерял много крови и если что-то и видел, то это были галлюцинации. Какие-то рогатые существа, светящиеся обезьяны, малиновое марево, ты, Тесла, свалившийся с неба со светящимся мечом… Да, именно так — галлюцинации. Я в этом совершенно уверен.

— А что насчёт…

— Ниязова?

Я кивнул.

— Ну, с ним как раз довольно непонятно. Его жена утверждает, будто в ту ночь, когда всё это произошло, она слышала, как кто-то ходил по их квартире. Потом входная дверь хлопнула и… всё. С той ночи его дочь резко пошла на поправку. Врачи разводят руками, говорят, чудо, — Икрамов вздохнул. — Да. Раз уж у вас теперь нет участкового, то, думаю, я мог бы занять его место.

Я выгнул бровь.

— Понижение в должности?

— Нет. Просто я ранен, стар, хочу спокойной работы… Ну и должен же кто-то присматривать за тобой, пока ты ещё чего не натворил. А как ты сам?

— Что сказать? — я задумался. — Я всё-таки получил из этой переделки кое-что важное для себя.

— И что же?

— Ты можешь выписаться в любое время, но никогда не сможешь уйти, — повторил я слова из «Отель Калифорния».

Икрамов положил на стол ещё что-то, тоже завёрнутое в пакет.

— Вот, — сказал он. — Извини, что ударил тебя из этих штук… Наверное, будет лучше, если они останутся у тебя, а не среди вещдоков.

Он вернул мои напульсники.

— Олег, когда я его спрашивал, выбрал синюю таблетку, — медленно проговорил я. — Вам, Фаррух Рашидович, похоже, насильно скормили красную.

Икрамов пригладил седые волосы на затылке и усмехнулся.

— Ну, не так уж насильно. По крайней мере, теперь я знаю, насколько глубока кроличья нора.

Я скептически посмотрел на него.

— Ну, нет. Вы только-только узнали о её существовании.

У меня над головой зазвонил телефон. Я потянулся к нему, взял трубку и нехотя спросил:

— Чё?

Кария выхватила у меня трубку и прощебетала в неё:

— Агентство Виктора Теслы. Предсказания, установка на успех, экзорцизм… Да. Хорошо, — повернувшись ко мне, она зашипела: — Это тот клиент с кикиморой. Хочет знать, долго ли ему ещё терпеть эту тварь?

Чуть помедлив, я соскочил с дивана и потянулся, разминая мышцы.

— Надо же! — воскликнул я. — Не думал, что он ещё жив. Крепкий мужик попался. Кари! в рабочем столе должно быть что-нибудь от кикимор: обереги, сушёные травы… Поищи.

Я хлопнул в ладоши и потёр руки.

— За работу!