Схватив слегка контуженного колдуна, я собрался было выбежать во двор, но едва не налетел на чёрное «покрывало», остервенело лупившее щупальцами по всему, что ему только попадалось. Оно с лёгкостью раскрошило ими массивную дверь, но мы в это время уже поднимались наверх по лестнице. Гостиная, кухня, прихожая – мононоке заполонили весь первый этаж. Звенели разбиваемые ими стёкла, трещали царапаемые сотнями щупалец полы и стены. Бледный, как полотно, старик что-то бормотал себе под нос, пока я тащил его за собой. До меня не сразу дошло, что он читал какое-то защитное заклинание, хоть немного, но сдерживавшее злых духов. Поднимаясь за нами, они слегка замедлились – всего на несколько секунд – однако даже это время было поистине драгоценным.

Влетев в первую попавшуюся комнату, мы повалили набок высоченный книжный шкаф и забаррикадировали им проход. Высадив ногой окно, я высунулся наружу и посмотрел вниз. Под домом, почти вплотную к стене, густо росли розовые кусты. Приземление обещало быть далеко не мягким. При желании я мог бы прыгнуть достаточно далеко, как тогда, когда приходил «вербовать» Азамата. Только для этого требовалась какая-никакая концентрация, а злые духи, ломящиеся в дверь… как бы так сказать? Мешали, что ли? В общем, я не придумал ничего лучше, чем закрыть лицо руками и шагнуть в окно.

В этот день я узнал, что люто ненавижу розы. Острые шипы вонзились в одежду и проехались по коже, оставляя длинные рваные порезы. Прямо за мной в кусты бухнулся Усто Алишер. Судя по всему, он сделал то же открытие. Сдавленно ругаясь, мы выкарабкались из цветов и изо всех сил припустили к забору. Мононоке увлеклись погромом в доме колдуна – их там набралась, по меньшей мере сотня, а то и больше. Так что надо было делать ноги, пока ещё была возможность.

Деревянная решётка на заборе, сколоченная для плюща, послужила нам лестницей. Перемахнув на другую сторону, мы остановились, чтобы наконец отдышаться.

– Он близко, – проговорил колдун. – У цепей, на которых он держит духов, ограниченная длина.

– Значит, надо найти, откуда аякаши управляет ими? – я достал из рюкзака кобуру и надел её. Как следует закрепив ремни, я вложил в неё Номада, проверив на всякий случай обойму и предохранитель. Затем отыскал среди бутыльков заживляющее зелье и откупорил его. – На сколько эти цепи растягиваются?

– Километра два.

И без того горькое варево показалось вдвойне противнее, когда комком встало в горле. С трудом допив его, я хрипло спросил:

– И это, по-твоему, близко?!

Усто Алишер не успел ответить. Появившийся над нашими головами мононоке, зашипел, как динамит в комедийных фильмах, и потянулся вниз. Выхватив пистолет, я выстрелил духу туда, где у него, по идее, должна была находиться голова; пуля разорвала чёрное покрывало, выбросив из него кучу ошмётков. Простреленный насквозь мононоке покачался из стороны в сторону, раздулся как воздушный шарик и…

Снова собрался.

На что я только надеялся? Чтобы пристрелить его, придётся, наверное, перейти на Обратную сторону. Там духи более материальны, а следовательно – уязвимы. Я только зря потратил пулю.

Из подсобки на другом конце двора медленно выплыл ещё один мононоке, заставивший меня ужаснуться. В тонких щупальцах, выходивших из середины его «туловища», он держал подхваченную где-то бензопилу.

Нет, вы понимаете?! Этот долбанный дух держал чёртову работающую бензопилу! Что-то подсказывало мне, что он не деревья собрался пилить.

В доме залаяла собака, лай быстро сменился истошным визгом и жалобным поскуливанием. Затем послышался мужской голос, а за ним – истеричный женский крик. Складывалось впечатление, будто мононоке совершенно без разницы, на кого нападать. Они просто появились и старались принести любому встречному максимум зла и страданий.

Вслед за раздавшимся звоном стекла к нам вышло ещё двое духов. Один из них держал наперевес лопату, а другой экипировался набором столовых ножей, с которых уже капала чья-то кровь.

Я схватил колдуна за плечо халата и потянул за собой, намереваясь сбежать, пока не подтянулись остальные.

– Нет, – твёрдо возразил он. – Там люди. Они, скорее всего, ранены. Мы не бросим их.

– Да ладно! – воскликнул я, продолжая тянуть его за собой. – Это же соседи! Всем известно: соседей придумал Сатана, чтобы они подглядывали с балконов и отскребали по утрам нагар с котелков. Знаком такой звук: «хрыж-хрыж»?

– Не важно, кто они. Эти люди нуждаются в защите, – Усто Алишер вырвался и слишком резво для своего возраста поскакал к дому. – А уж соседи, какими бы они ни были, должны помогать друг другу! Я отвлеку духов ненадолго, уходи.

– Ага, старый хрыч! – проворчал я, догоняя старика. – Знаю я таких, как ты. Будешь потом каждый год приходить ко мне в один и тот же день и нудить, что, мол, скопытился по моей вине! Нет уж!

Хозяев мы нашли запершимися в спальне. Мужчина, который был скорее толстый, чем мускулистый, сидел у кровати, зажимая рукой глубокую рану в животе. Женщина и трое детей сгрудились в углу и с ужасом смотрели, как мы выламываем дверь. Пока старик успокаивал их, я осмотрел раненого. Шансов у него было мало.

– Всех не вытащим, – тихо сказал я Усто Алишеру. – Этот мужик будет нас только тормозить.

– Надо что-то придумать, – рассеяно пробормотал он. – Скоро духи будут здесь.

– Сделаем так: я постараюсь увести их за собой, а ты вызови скорую. И спрячьтесь где-нибудь получше.

– Слушай, – колдун достал из-за пазухи изрядно помявшийся свиток. – Ибрагим рассказывал мне, какую область магии ты исследуешь. Возьми, здесь написано, как собирать молнии и…

Я нахмурился. С чего бы это человеку, которого я только вчера узнал, делиться со мной своими чародейскими секретами?

– А что взамен?

– Нет-нет, ничего… – замялся старик. – Я понимаю, дети не любят просить у старших совета, но справиться в одиночку бывает труднее, чем кажется. А мы всё ещё хотим быть полезными. Ну, иди!

Поблагодарив его, я направился к выходу, но на полпути обернулся и сухо сообщил:

– Уровень сложности оцениваю как третий – «проблемные духи». Когда эти твои соседи придут в себя, пришлю им счёт за работу.

– Виктор, – Усто Алишер протянул мне руку, – смотри, чтобы тебя не убили.

– Лучше б мне это сказала пышногрудая красотка в наряде готической лолиты, – хмуро ответил я. – Что?! Здоровый фетишизм!

* * *

Вы, наверное, думаете, что я алчный, расчетливый тип, движимый жаждой наживы?

Да, всё так и есть.

Но давайте-ка, я вам кое-что расскажу о тонкостях своей работы.

Перед тем, как физически избавляться от надоедливых потусторонних существ, всегда стоит попробовать менее радикальные меры и хотя бы попытаться вступить в диалог с ними. Глупо сразу малевать везде печати и вопить: «Силой, данной мне Небесами!..» При правильном обращении любое зловредное существо может доходчиво объяснить, почему оно ведёт себя именно так, и подсказать, что следует сделать, чтобы оно наконец успокоилось. При условии, что оно в своём уме, разумеется. С безумными тварями дело обстоит несколько иначе. Диалог с ними в принципе невозможен, поэтому он максимально короток, и обычно состоит из фразы: «Да когда ж ты сдохнешь?!» Зато такая работа не занимает много времени.

Кстати, быстрая работа, по моему мнению, должна оплачиваться поминутно (а долгая и нудная – тем более). Но есть традиции, которые необходимо соблюдать для поддержания статуса «настоящего экзорциста». Например, никчёмная фраза «сколько не жалко». Ерунда! Жалко всё и всем. Бывает, избавившись от напасти, клиенты уверяют себя, что никаких демонов у них в шкафу не водилось, и платить, мол, совсем не обязательно. Для предупреждения подобной жадности приходится быть эффектным. Любой обряд, даже самый незначительный, должен превращаться в представление, ведь толпа любит зрелища. Изгнание, к примеру, следует заканчивать так: встав в полный рост, слегка опускаете голову и устало произносите заготовленную фразу. У меня их три: скорбное «прах к праху…», вызывающее «гори в Аду» и крутое «он не знал, с кем связался».

Однако бывает, что не помогает и это. Однажды мне довелось утихомиривать призраков четырёх рабочих, погибших на стройке. Они не были безумны – просто обижены на своего прораба, и в качестве компенсации требовали его сердце. Как отделённый от тела орган. Прорабу, в отличие от меня, эта идея почему-то не нравилась, поэтому пришлось искать альтернативные пути. И вот представьте: после того, как я четыре часа убеждал мёртвых рабочих отступиться, этот гад отказался рассчитываться со мной. Что мне было делать?! Естественно, я тотчас призвал призраков обратно, попросив их прихватить с собой побольше всякой нечисти с того света.

Нет, я не злой. Просто деньги на деревьях не растут, а есть хочется. И мне, и почему-то Карии.

Пока я прикидывал, какой счёт можно выставить за отвлечение толпы бушующих мононоке, дух с бензопилой пробрался в дом и занялся распиливанием мебели. Вряд ли при жизни он проявлял хотя бы половину того трудолюбия, каким воспылал теперь. Следом за ним подтянулись остальные; они шипели всё громче и громче, пока в этом звуке не начали слышаться постоянно повторяемые слова.

«С-сам принес-сёш-шь, – врывалось в уши со всех сторон. – Ж-жить захоч-чеш-шь – с-сам принес-сёш-шь.» Справедливо решив из этих слов, что пока мне ничего не угрожает, я собрался с силами и более-менее спокойно вышел к ним.

Ага! Как бы не так!

Ближайший мононоке тут же попытался ткнуть меня в бок вилами, а тот, который играл в лесоруба – четвертовать. Интересно, как я должен был принести что-то сам, будучи убитым? Духи будто не понимали, что смертные называются смертными именно потому, что умирают. Например, если их разрезать.

Пришлось снова бежать через окно, оружие и магия были совершенно бесполезны. Меня мог бы выручить некромант, но некроманта самого надо было выручать. Ведь если не поторопиться, с рассветом Азамат перестанет существовать. Ну и… да. Олег тоже.

Вылетев со двора на улицу, я бросился прочь, преследуемый десятком духов. С каждым домом, мимо которого я пробегал, их число росло – они оккупировали всю округу, со всех сторон слышались крики о помощи. Несколько человек успели выбраться наружу – руки одного из них покрывали порезы и ожоги вроде тех, с которыми ко мне заявился Таро. Другим повезло больше, но они всё равно были избиты и до смерти напуганы.

Справа ощутимо потянуло прохладой. «Разлом», – пронеслось у меня в голове. Свернув в сторону, я не глядя прыгнул в полуоткрытую трансформаторную будку. На улице резко стемнело, будто солнце разом свалилось за горизонт, изо рта вырвалось густое облачко пара. Голоса и крики людей превратились в глухие, размытые завывания, от которых мурашки пробегали по спине. Надо было поскорее что-то предпринять и разобраться с мононоке, а затем сразу возвращаться в человеческий мир.

Выпитое зелье понемногу начинало всасываться в кровь и выделяться через кожу, подсушивая ссадины и склеивая края порезов. Надев амулет, я встал под фонарём, собираясь показать всё прибывающим мононоке кузькину мать, как вдруг их шипение сменилось диким визгом, напоминающим визг тормозов. Несколько духов, висевших позади остальных, подлетели в воздух и рассыпались в чёрную пыль. Один за другим ряды мононоке превращались в угольный порошок, пока из-за поредевших чёрных покрывал не показалась бочкообразная туша Палача.

– Конечно! – раздосадовано выдохнул я. – Только тебя ещё не хватало.

Его преждевременное появление нарушило планы. Быть может, у меня и получилось бы организовать массовую гибель мононоке, однако Палач был мне явно не по силам. Если верить Карии, отбиваться от него бесполезно, а лучший способ избавиться – не ввязываться в драку и удирать как можно дальше.

– Прими свою участь! – провозгласил он, поднимая руки-секиры.

Бросив ему «не-а», я пустился наутёк. Бухающие шаги отправившегося – именно отправившегося, а не иначе, – в погоню чудовища быстро остались позади. Однако стоило мне подумать, что он отстал, как его туша пробила забор прямо у меня перед носом. Да, с такой массой как у него, трудно двигаться быстро, зато можно двигаться напрямик, игнорируя любые препятствия и просто снося их. Чудом не попав под летевшую кирпичную шрапнель, я развернулся и побежал обратно, стараясь выбирать такой путь, где Палач не смог бы срезать. Это было непросто, так как на Обратной стороне улицы превратились в причудливый лабиринт, смесь меандра и перекрещивающихся между соседними дворами дорожек. В душе я пообещал себе непременно разыскать того, кто мог такое выстроить и высказать ему все свои впечатления. Возможно даже, путём причинения тяжёлых травм.

До меня донёсся смутно знакомый звук, похожий на протяжное дребезжание старого электрического звонка. Надежда на спасение придала порядочно сил, и я побежал на звук, стараясь не обращать внимание на преследующего меня монстра, как бы между делом расшвыривавшего попадавшихся на его пути духов.

В конце очередного прохода что-то сверкнуло. Я выскочил прямо к платформе захудалой трамвайной остановки, когда трамвай уже проходил её. Двери были открыты, однако он и не думал останавливаться – собрав последние силы, я запрыгнул на ступеньки и буквально вкатился внутрь.

– Дави на газ! – прохрипел я машинисту. Собравшаяся в вагоне публика с нескрываемым интересом уставилась на меня. Впрочем, «публика» – это громко сказано. Она состояла из кошки, худощавого мужчины в испачканном землёй костюме, придерживавшего огромные доски, и свина – того самого, который жрал что-то в баре на тёмной половине. Свин, кстати, опять что-то самоотверженно уплетал. Он тоже узнал меня и загоготал отвратительным булькающим смехом. Я посмеялся в ответ и ткнул пистолетом ему в рыло.

– Не беси.

Свин хрюкнул и замолк.

Пробравшись к кабине машиниста, я заглянул туда, но в кресле никого не было. машина просто шла сама по себе, без остановок и номера маршрута. Меня как-то никогда не интересовало, как управлять трамваем, однако топот Палача по-прежнему был слышен, а мне не хотелось, чтобы он рано или поздно нагнал нас. Заняв место за панелью управления и возложив всю ответственность на счастливый случай, я потянул на себя большой рычаг. Ход начал замедляться. Сообразив, как это работает, я предупредил остальных пассажиров о возможной аварии и подвинул рычаг вперёд. До упора.

Как оказалось, трамваи могут разгоняться до приличной скорости. Пару раз приходилось сильно притормаживать перед поворотами, чтобы не вылететь с рельс, но даже так мы покрыли огромное расстояние минут за двадцать-двадцать пять. Заодно это послужило для меня относительно безопасной экскурсией по Обратной стороне. Она, действительно, была не так безжизненна, как казалось сначала. Люди со своими двойниками, духи, потерянные, различные существа вроде мелких демонов, какие-то твари, о которых даже не писали в учебниках – все они проносились за окнами, занятые своими делами. На одном из поворотов к нам присоединилась маленькая фея – она влетела в окно, уселась напротив свина и, игриво хихикая, принялась строить ему глазки. И чем больше я наблюдал за Обратной стороной, тем сильнее становилось во мне какое-то странное чувство. Попытавшись разобраться в нём, я пришёл к выводу, что это… ревность. Понимаете, все в той или иной мере счастливы. Даже здесь – в ожившем полотне Босха. Даже эта уродливая чавкающая морда была на своём месте и радовалась жизни. А во мне будто чего-то не хватает. Не то совести, не то глупости.

Ну и плевать, подумал я в конце концов. Зато у меня есть рычаг от трамвая.

Замедлившись перед нужной остановкой, я прижал рюкзак к животу, сгруппировался и выпрыгнул на платформу. Не очень удачно, потому что прокатился по бетону, ободрал и так уже дышавшую на ладан куртку, стукнулся головой, проехал щекой по бордюру, а в завершение налетел спиной на что-то твёрдое. Последнее оттолкнуло меня, и я услышал над собой голос Нинель:

– Ты меня в прошлый раз не понял?

– Извини, – промямлил я, мотая головой в попытке вернуть ясность мыслей, – это случайно.

– А нечего обо мне думать, – она скрестила руки на груди, помолчала и добавила: – Скот.

– Думать?

– Тебя что, всему учить надо? О ком думаешь, того и встречаешь. Это непреложный закон.

– Правда? Учту. Пока, – я отряхнулся и быстро пошёл дальше.

– Эй! – окликнула меня Нинель. – Куда это ты собрался?

Не останавливаясь, я указал рукой на дорожку, огибающую мрачный мединститут по левой стороне.

– Жить надоело?

Её слова заставили меня остановиться.

– Тут в обе стороны сплошные топи, я проверяла, – пояснила она. – Тебе придётся поискать обход…

– Некогда, – оборвал я. – Моя секретарь в опасности.

– У тебя есть секретарь? – с недоверием спросила Нинель. – На кой чёрт тебе секретарь?

Я пожал плечами.

– Карии не нравится, когда её называют «домработницей».

– Тогда не говори потом, что не предупреждала. Из этого болота вряд ли можно выйти.

Я прикинул другие варианты. Обойти топи было бы оптимальным решением, однако я даже не представлял, насколько большой крюк получится. Также у меня оставался билет для «прыжка», с которым можно было в считанные секунды телепортироваться домой. К сожалению, «прыжок» вытянет всё волшебство из амулета. Чтобы снова зарядить его, потребуется ещё часов пять – не меньше. А мне ещё надо будет как-то искать выход с Обратной стороны.

Оставалось одно – сократить путь, пройдя напрямую.

– Не бойся, не скажу.

Нинель громко фыркнула, но через пару секунд снова окликнула меня:

– Тебя ведь Виктором зовут, да?

– Ага.

– Удачи.

Я обернулся к ней, состроив самое маниакальное лицо, какое только сумел.

– Слушай, Нинель, а у тебя, случаем, не найдётся такого чёрного платья с белыми оборками?

До меня донеслись только приглушённые обрывки фразы. Что-то о психических отклонениях и надежде на скорую смерть. Кажется, мою.

– Ладно, попробую пробраться, – собравшись с духом, я поправил рюкзак и зашагал к необъятной чёрной луже, сплошь заросшей тростником. – Держись, Кари. Я уже иду.