Приземление, хоть и с натяжкой, сошло за мягкое. По крайней мере, мне стало не намного больнее того, чем уже было. Я перекатился на бок, подхватив посох, и замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. В прошлые разы меня всегда заставали врасплох, но сегодня я был готов поколотить любого монстра, осмелившегося встать у меня на пути. Однако от сгущавшегося было тумана не осталось и следа. Оберона тоже нигде не было видно. Он либо не дождался меня, что маловероятно, либо затаился. Хотя трудно представить такую тушу затаившейся. Это будет похоже на плакат: «Меня здесь нет!», окружённый оркестром и танцовщицами в перьях, на фоне которых проезжают слоны на шарах.

Шумно взмахнув крыльями, промелькнула и скрылась большая тень, смутно похожая на летучую мышь.

Вот, значит, как.

Выбравшись из листьев, я крадучись обошёл здание, убедился, что и там никого нет, и отправился домой.

Всю обратную дорогу меня не оставляло ощущение, что я что-то упустил. Один момент. Один, но очень важный. Снова и снова я перебирал все известные мне факты, однако каждый раз приходил к тем же результатам.

Все жертвы, связанные какой-то общей тайной, срочно отбывают из Москвы и переезжают в Ташкент. Здесь они обустраиваются и живут как ни в чём ни бывало, пока однажды Бармен не узнаёт о грозящей им опасности. Смертельной опасности, раз он даже решил написать завещание. Попутно он рассказывает об угрозе своим приятелям – один из них пытается скрыться. Скорее всего, он собирался отсидеться какое-то время, выждать, пока всё уляжется, переждать бурю, а затем незаметно покинуть город. Но его нашли раньше. С третьим сложнее – он, кажется, ничего не предпринимал. Быть может, он был уверен, что постоит за себя. Думал, что совладать с колдуном при помощи нескольких артефактов не составит труда? Так-то оно так, но он ошибся – колдун не убивал своих жертв проклятиями. Он просто метко стрелял.

И что это за колдун? Простой человек может обладать способностями к магии только в одном случае – если он обученный чернокнижник, занимающий едва ли не самое низкое положение среди владеющих магией кинари. Колдуны, конечно, частенько вредят людям, но у этого были иные мотивы.

Наконец, самый важный вопрос, способный дать ключ к разгадке: что лежало в этой пропавшей вазе?

С такими мыслями я зашёл домой, оставил посох в прихожей, а сам развалился на диване. После нескольких минут тишины я громко сказал:

– Знаешь, Кари, у меня сегодня удивительно повысился болевой порог. Ты ничего не хочешь мне рассказать по этому поводу?

Дриада выглянула из стенки шкафа и махнула рукой.

– Можешь не благодарить.

Я приподнял бровь.

– Что? Ты ждал, что я буду отнекиваться? – она пожала плечами. – Тебе была нужна серьёзная помощь, а не всякие там, – дриада презрительно фыркнула, – лекарства. Вроде тех, которые принесла эта белобрысая девчонка. Да ты и сам не гнушаешься варить зелья. Я нашла какие-то вчерашние остатки. Рассказать, что было бы, если б ты его принял?

Я вздрогнул от одного упоминания о своём вчерашнем вареве.

– Не надо. Сам уже знаю.

По задумке, зелье должно было позволить мне видеть призраков вне зависимости от их желания. На деле я получил головокружение и рвоту в первые минуты после приёма, а затем временное, но весьма ощутимое снижение остроты зрения с нарушениями работы вестибулярного аппарата.

– В следующий раз, перед тем как поить меня чем-то, потрудись предупредить. А теперь вопрос, – я показал Карии зарисованный контур амулета, – тебе это знакомо?

Дриада вдруг выпрямилась и шагнула назад. Она явно испугалась, увидев рисунок.

– Нет.

– Кари! – грозно сказал я. – Тебе это знакомо, так?

Кария только отрицательно мотала головой.

– Ну как хочешь, – я встал с дивана и прошёлся по комнате. – Значит, пойдём сложным путём. Начнём с моих соображений относительно тебя. С того, что ты приходишь ко мне и заявляешь о своей якобы «болезни», просишь вылечить, стараешься заслужить доверие. Признаюсь, на какое-то время я даже поверил тебе, но… если подумать, ты же дух. А значит, не можешь быть больна в человеческом понимании этого слова. У твоей болезни иная природа, и ты ждала, когда я скажу это. На тебе лежит проклятие. Тебе был нужен тот, кто сможет его снять. Не догадайся я об этом, ты, конечно, сбежала бы искать другого мага, посообразительнее.

– Нет, – твёрдо ответила Кария. – Я не собиралась сбегать.

– И почему же?

– Потому что я совершенно точно знаю, кто ты.

Она довольно улыбнулась. Я напрягся.

– Ты След Нарады. Показатель версии мультивселенной. Ты открываешь двери между мирами. Тот свет, что исходил от тебя – твой Маркер. Вышедший из-под контроля.

Меня будто молотом по голове огрели. Не важно, откуда она обладала такими познаниями о Следе, не важно, как она вообще об этом узнала, важно другое – что она теперь будет делать? И что делать мне? Кто знает, какие награды всё ещё предлагаются за информацию о моём местонахождении?

Главная опасность заключалась в том, что путешествие между мирами могут выдержать немногие. Поэтому те из охотников, которым удастся добраться сюда, будут сильными, выносливыми, действительно смертельно опасными противниками.

Я должен был остановить дриаду.

– Что за бред?! Кто тебе такое сказал?

Она невинно рассмеялась звонким переливчатым смехом.

– Я просто сказала наугад. А ты сам себя выдал.

Несколько секунд мне пришлось бороться с желанием застрелить её на месте. Однако потом пришла мысль, что если она и в самом деле бессмертна, то это лишь усугубит моё положение. Самым правильным было бы переманить дриаду на свою сторону.

– Хорошо, – сдался я. – А теперь садись ко мне на колени, и я расскажу тебе сказку. Сказку о глупой маленькой гамадриаде. Готова? Так вот: жила-была богиня лесов, деревьев и трав – всего того, что тянется из земли к солнцу и воздуху (вурдалаки не в счет). И была она о-очень могущественна. Куда бы она ни бросила взгляд, всюду распускались цветы, где бы она ни прошла, её следы становились лугами…

Я выдержал паузу, давая Карии возможность прочувствовать момент.

– Но однажды, в чёрный-пречёрный день маленькая глупенькая гамадриадочка серьёзно провинилась перед богами, и боги наказали её. Потом у богов завертелось-закрутилось, они сами попали в неприятности и… покинули нас, а малышку Карию забыли! Я сказал «Карию»? Ох, извини, ведь наша сказка о некой абстрактной гамадриаде, так? Долго плакала она, горькие слёзы проливая, ведь самой ей между мирами не пройти, всё-таки духом была она, а духи в минус-пространстве… Пуф-ф! – я выбросил вперёд руки, расставив пальцы и показав Карии ладони. – Духи там рассеиваются. Провести вечность частью пустоты наша гамадриадочка тоже не хотела. Но в один прекрасный день (или, может быть, не самую прекрасную ночь) она вспомнила старую-престарую сказку о Следе Нарады, который якобы может потянуть за ручку обычную дверь, и вот уже эта дверь ведёт не в подсобку, а в волшебный мир, полный чудес и радужных пони. Подумала тогда маленькая глупенькая гамадриадочка: «Как бы мне заставить этого смертного открыть для меня дверь, чтобы могла я попросить богов избавить меня от наказания? Может, потрясти перед ним си…».

– Довольно! – прервала меня Кария.

– Что за вина на тебе? Не потому ли ты боишься… – я перевёл дух, – боишься «Надежды Царей»? Не отпирайся, я заметил, как ты отреагировала на рисунок. Кого ты хотела спасти? И знала ли о побочном действии амулета? Ты, вообще, понимала, что превратишь… эм-м… «его» в зомби?

Кария застыла со слезами на глазах. Ничего не ответив, дриада исчезла в полу.

Я ждал, что она вернётся, чтобы высказать кучу гадостей, но дриада не подавала признаков своего присутствия. Так и не дождавшись её, я пошёл на кухню, разогрел ужин и сел за стол.

Кария появилась неожиданно. Выскользнув из столешницы, она уселась на ней и стала смотреть, как я жую.

– Тесла, ты когда-нибудь любил?

– Слезь, – я неопределённо махнул вилкой. – Это негигиенично. Я тут ем, между прочим.

– Ты когда-нибудь любил? – повторила она.

– Нет. Любовь – это эмоции. Эмоции вредны, они мешают оценивать ситуацию.

– Понятно…

Она немного помолчала и с горечью в голосе продолжила:

– Он был воином. Я не боялась, нет, я знала, что он умрёт. Не от ран на поле боя, так от старости, а я прожила бы ещё много поколений. Я хотела, если не сделать его бессмертным, то хотя бы приблизить к себе. Как эгоистично, правда? Мне удалось найти способ – «Надежду Царей». Я сама собрала амулет и сама надела его на того, кого любила. А потом его убили. Копьё… оно прошло прямо вот так, через горло… Нет, мне ничего не было известно о свойствах амулета, я никого не хотела делать обезумевшим живым трупом. Знаешь, со временем скорбь выветривается. Печаль проходит. Вина забывается. И не остаётся ничего – вот что страшно. А тебе не рассказали, почему те, кто создаёт «Надежду Царей», считаются проклятыми, запаршивевшими? Да потому что в момент активации амулета они нарушают естественные процессы, вырывают добычу у самой Смерти, и тогда за ними приходят сотни мерзких злобных тварей, чтобы мучить несчастных за такую наглость. Меня спасло лишь то, что их предводитель – Ка-Бхарат – предоставляет право последнего желания. Я попросила его о встрече с богами и умоляла их о спасении. Они отозвали Ка-Бхарата, однако наказали меня сами.

– Вот как дело было, – протянул я. – А что же было с твоим э-э… парнем?

– Так же, как и одевала, я сама сняла с него амулет. И отрубила ему голову. Иначе он мог натворить ещё много бед до того, как умер окончательно. Это тоже было частью моего наказания.

Мне почему-то стало жалко Карию; я отвернулся, пока она этого не заметила.

– А кто такой это Ка-Бхарат? Демон?

– Нет. Точнее, не совсем. В нём есть что-то демоническое, но по действиям он больше похож на механизм. Ты, кстати, сам видел его. Прошлой ночью.

Я повернулся к ней так резко, что едва не упал со стула.

– Ты имеешь в виду Обезьяна?

Она кивнула.

– С какой радости ему приходить за мной? Я же об этой «Надежде Царей» только-только узнал.

– И он не спрашивал последнего желания?

– Может, мне стоило самому поинтересоваться?

Дриада ненадолго задумалась.

– Раз амулет тут ни при чём, значит ли это, что он действовал в рамках чужого желания?

Я зажмурился и глубоко вздохнул. Кому могла прийти в голову настолько изощрённая схема? Любой маг, волшебник, чародей, даже никчёмный колдун – все они могут навскидку назвать с десяток куда более простых, эффективных и, самое главное, совершенно безопасных для себя поисковых заклинаний.

Кария легким движением соскользнула со стола и упёрла руки в боки.

– Ну а ты что о себе расскажешь, След Нарады?

– Нечего рассказывать. Шесть с небольшим лет назад мой родной мир выбросил меня. Знаешь, где я провёл два следующих года? В Аду. Неплохое местечко, кстати.

– Неплохое?

– Старшие, боги то есть, покинули не только этот мир. Они ушли отовсюду. Так что многое изменилось. Ад стал новым Вавилоном. Никому не нужны праведники и грешники. Ангелы погрязли в бюрократии, демоны заняты выяснениями, чей род древнее и аристократичнее… А все остальные просто получают удовольствие от жизни. Ты всё пропустила, сидючи здесь.

Я смотрел, как меняется выражение лица Карии. Только что все надежды, которые она питала не одну сотню или даже тысячу лет, все её мечты – всё пошло прахом. Отчасти я понимал её. Когда мои сокурсники с чистой совестью спали на матанализе, я изучал магические формулы. Я был уверен: что раз у меня есть дар, то должно быть и какое-то высокое предназначение. Ну, хоть какое-нибудь. А потом понял, что никакого предназначения нет и не было, увидел, что по улицам ходят такие же маги, волшебники, знахари, нелюди – и все они просто живут. Мне пришлось сделать единственно правильный выбор – принять себя таким, какой есть.

– Извини, – тихо сказала дриада, – Я, наверное, перестаралась в своих поисках.

Я встал из-за стола и сложил грязную посуду в раковину.

– Забудь про легенды. Они лгут. Ты хотела, чтобы я отвёл тебя к Старшим? Извини, я утратил способность открывать двери между мирами. А если б и мог, то не стал бы. Если я попытаюсь открыть дверь или использовать Маркер, то последний червяк в последнем мире будет знать, что я жив. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Многие хотели бы использовать меня в качестве оружия. Они уже пытались, и тогда я по глупости едва не уничтожил всё. Вообще всё. Пока я здесь – в этом изолированном мире – те, кого я могу назвать своими друзьями, живы.

Она кивнула.

– Я… я понимаю. Но теперь, когда кое-что встало на свои места, послушай меня. Во-первых, перестань изображать из себя страдающего подростка, наделённого суперсилой. «Ах, моя сила стала моим проклятием!» – это устарело ещё в позапрошлом веке. Во-вторых, ты не сможешь вечно удерживать это в себе. Однажды твоя магия, или что там ещё, сама вырвется наружу, и тогда ты уже не сможешь контролировать её. Я видела подобное прежде, и, поверь, это совсем не похоже на прекрасное превращение в страдающее чудовище, как хотелось романтикам.

Я усмехнулся и поднял руки.

– Туше! Уже и пострадать нельзя. Теперь мы вроде как достаточно узнали друг о друге. Вот что я скажу, если тебе некуда идти, оставайся. Работа всегда найдётся.

Кария исчезла в полу и появилась только спустя час с лишним. Её одежда, хоть и состояла по-прежнему из одних только листьев, выглядела уже не столь вызывающе. Теперь она была больше похожа на лёгкое платье.

– Начнём? – предложила дриада.

Надо думать, так выглядело её согласие.

* * *

Выслушав меня, Кария перво-наперво попросила нарисовать сигилы, оставленные в «Дьяволах». Взглянув на изображение, она поморщилась.

– Ты не думал, что формулу можно обдурить, прикинувшись другом?

Я хмыкнул.

– Можно. Но сомневаюсь, чтобы Тимура можно было так же легко провести. Если только он тоже не видел в убийце друга. А раз так, то это был не просто один из завсегдатаев, а тот, кого он хорошо знал и кому доверял.

– А дальше убийца просто взломал сигилы, избавился от желания примкнуть к хиппи и застрелил бармена, – подытожила Кария.

– Что насчёт колдуна? Ремесло колдуна требует, чтобы он вредил людям, но это другое. Я мог бы понять, будь у него какая-то прозаическая цель. Месть, например. Однако месть не похожа на ритуальные убийства.

– А с чего ты, вообще, взял, что они ритуальные?

Я нахмурился.

– Что ты хочешь сказать?

– Когда-то я жила с одним шаманом… – Кария закусила нижнюю губу, вспоминая. – Второй, кажется, век был. Или третий? Но Рим тогда ещё стоял…

– Недолго ж ты скорбела, – мрачно заметил я.

– Не перебивай. Так вот: у него были ритуальные убийства – всем убийствам убийства. Он голыми руками вырывал печень жертвы и разрезал её на семь частей, потом одну съедал сам, а остальное скармливал трём белым воронам, и это приносило кочевникам победу. Здесь по-другому. Допускаю, что колдун использовал какие-то части их тел для ритуала, но вот убиты эти люди были как раз, как ты выразился, с «прозаической целью». В голову стреляли, чтобы убить наверняка.

Я соединил пальцы домиком и приложил руки к губам. Внешне все тела (не считая тела нотариуса) были нетронуты. Руки-ноги, глаза и языки оставались на месте. Если колдун и собирал с них что-то для ритуала, то это были либо волосы, либо кровь. Волосы берут, когда только задумывают вредить человеку, а не тогда, когда он уже остывает с дыркой во лбу. Кровь? С кровью можно сделать многое. Это не просто источник энергии, она ещё и играет роль отпечатков пальцев. Магических, разумеется. У всех представителей одного рода эти отпечатки будут схожи; думаю, это как-то связано с ДНК или вроде того. Возможно, колдун хотел навредить не только определённым людям, но и их родным. Или – второй вариант казался мне невероятным – пытался найти максимально совместимого со своим Ремеслом человека.

Как я уже говорил, колдуны – одни из низших созданий среди всех магических существ. Крайне редко они имеют врождённые способности. Гораздо чаще колдун (которого следовало бы называть в таком случае «чернокнижником») получает колдовское Ремесло либо заключив контракт с мелкими демонами, либо приняв его от другого колдуна. Старший колдун за несколько минут до смерти передаёт свой контракт ученику, заключив знания и умения в предмет, обязательно связанный с бытом: клубок, гвоздь, тряпка, даже веник. И когда старший колдун умирает, его контракт переходит к ученику. Однако я никогда не слышал, чтобы кто-то отдал Ремесло до смерти.

– Можно, ещё как можно, – с важным видом заявила дриада, когда я спросил её об этом. – Пару раз такое случалось на моей памяти. Сам ритуал был изобретён в Средние века. Это, вроде, был какой-то безумный инквизитор, решивший, что он сможет использовать силу колдунов в благих целях. Инквизитора, правда, самого потом сожгли…

– Давай ближе к ритуалу.

– Куда уж ближе? Требуется тринадцать человек и сосуд.

– Ваза, – пробормотал я.

– Эти тринадцать человек создают ловушку из тринадцати печатей, окроплённых их кровью. Они должны заманить колдуна в свой круг, и тогда Ремесло переходит из тела колдуна в подготовленный сосуд.

– Что ещё можешь сказать?

– Ритуал проводится в точке выхода магических потоков. Любая магия сгодится, лишь бы поток был достаточно сильным. Надеюсь, ты понимаешь, что под колдуном подразумевается чернокнижник? Рождённого силы не лишить.

Я кивнул.

– Раз чернокнижник получает свои способности по контракту, то их можно забрать. Многое становится понятным. Икрамов как раз собрался разузнать о связях Тимура – это значительно сужает круг поисков.

– Ну, – Кария скрестила руки на груди, – это не всё. Инквизитора сожгли, но сама Инквизиция, по слухам, продолжала ещё некоторое время практиковать этот ритуал. Закончилось тем, что многие отцы-инквизиторы, набрав себе по десятку контрактов, тоже отправились на костёр.

Слова в моей голове зашевелились, потянулись от одного к другому ленточки-связи. Ритуал – убитые – кровь – сосуд – ваза – тринадцать – связаны – знакомы – колдун – чернокнижник – Ремесло – несколько контрактов – забрать – получить…

Догадка стала чем-то из разряда неожиданного. Как вкус клубники в мясном пироге. Как знания, полученные в университете.

Ваза была ценна тем, что в ней хранилось запечатанное Ремесло. Колдун хотел заполучить его.

Я прошёл через зал, взял тяжёлый ковёр за угол и откинул его до середины комнаты. Огромная печать, нарисованная на полу белой краской, казалось, сияла мягким пульсирующим светом.

Лицо дриады вытянулось.

– Ох! Я чувствовала, что в этой комнате что-то не так, но… Ты же не…

– Да! – я изобразил безумный взгляд. – У меня под домом припрятана собственная точка выхода!

Когда я только переехал, почти все дома в округе пустовали. Энергия здесь просто била ключом и это гнало людей прочь. Мне пришлось здорово повозиться, чтобы ослабить её и запереть на замок. Но теперь эта маленькая магическая электростанция здорово помогает, когда нужно сварганить артефакт-другой.

– Обалдеть, – прошептала Кария. – И ты взял её под контроль.

– Не зря же я был лучшим учеником на отделении сигиллологии!

– Каком-каком?

Я смерил дриаду презрительным взглядом.

– У меня даже диплом есть.

Оставив её переваривать услышанное, я сходил в мастерскую и вернулся с mp3-брелком. Положив плеер на стол, я хлопнул в ладоши и велел ему просыпаться. Маленький экран словно бы нехотя разгорелся, переливаясь всеми цветами радуги, лениво зевнул синим, изменил оттенок на светло-голубой и, наконец, перешёл к серебристому.

– Он, – Кария показала на плеер, – не из этого мира. Поверь, Виктор, с ним не сравнится ни одна из летучих мышей Ка-Бхарата. Они просто механизмы, выполняющие приказы. Здесь техномагия гораздо более высокого уровня. Кто-то пытался создать искусственный интеллект, и… ему это удалось.

– Правда? – с сарказмом спросил я. – Эта информация очень важна для меня. Как бы я жил, не зная, что это за штука? Покажи карту.

Плеер мигнул экраном, в воздухе над ним появилась слегка подрагивающая проекция карты Ташкента.

– В городе есть несколько крупных точек выхода. В этом районе основная находится на северо-западе отсюда. Вокруг неё разбросано около полусотни побочных выбросов. Зная их расположение, можно проследить, в какой именно будет проводиться обряд. Да, Кари, твоё желание помочь мне и определить точное место вызывает неподдельное восхищение.

– Что?! Я не чувствую такие вещи! – возмущённо воскликнула дриада.

– Зато ты умеешь быть скрытной. И прочие духи будут гораздо охотнее общаться с тобой, чем со мной.

Она тряхнула головой и запротестовала ещё яростнее:

– Глупости! Я не буду тратить столько времени на пустые поиски неизвестно чего! И даже если получится – что ты собираешься делать потом? Остановишь колдуна?

– Нет, разумеется.

Кария испуганно отшатнулась, увидев, как я улыбаюсь.

– Это Ремесло, эти знания… Эта сила, – я медленно поднял руку к лицу и сжал пальцы в кулак, – будет моей!