Вы, должно быть, подумали, что отпускать Дона было как минимум неосмотрительно? Ну… это не так-то просто объяснить. Во-первых, я проиграл бой. Да, как бы парадоксально это не звучало. Я думал, что задачей Дона было погибнуть и освободиться от контрактов, но, как оказалось, это было лишь его бонусом к победе. Его настоящей целью было заставить меня использовать Маркер. Тогда кто-то – анонимный заказчик – смог бы уловить искажение в магическом поле и использовать его как маяк, чтобы определить, где я прячусь. Гибель Маларьи всего лишь доказала бы этому заказчику, что он (точнее, она) на верном пути. Но Дон обхитрил её, дав мне возможность укрыться. Он знал, что если я захочу услышать всю правду, то приложу максимум усилий, чтобы оживить его. И вот так я остался незамеченным, а Дон – живым и свободным. Условия действительно были соблюдены, контракт выполнен. А то, что результат не устроит заказчика – это его уже не волновало.

Во-вторых, я ведь собирался убить его. Но неужели вы думаете, что, вернув Дона к жизни, я снова бы его прикончил, и повторял так до бесконечности? Нет уж! Я просто хотел ему отомстить, и сделал это. И здесь мы возвращаемся к первому пункту: желание понять истинные причины всей этой заварушки заставило меня оживить демона, подыграв ему.

Фуксиновое марево рассеялось и я обнаружил, что стою в глухом лесу. Высокие, вековые, подобные древним колоннам сосны тянулись к самому небу. Ветер шипел в их ветвях, скользя сквозь миллиарды иголок. Косые лучи солнца касались сосновых стволов, оставляя на них светлые пятна, а там, где свет падал на подлесок, густо разросшийся между деревьями, каждая травинка начинала блестеть и светиться. Со всех сторон на меня нахлынули звуки. Пищали комары, пролетавшие мимо лица, в глубине леса отрывисто, с частыми передышками, стучал дятел, шумел сосновый бор…

Что-то здесь было неправильно. Я замер, осторожно потянул воздух ноздрями. В лесу пахло сырой землёй, травой, хвоей и тёплым деревом. Здесь были запахи.

Иллюзии не пахнут. Я сделал глубокий вдох, приводя мысли в порядок. Где это я, чёрт подери, оказался?!

Что-то зашуршало у меня за спиной. Резко обернувшись, я увидел подошедшую ко мне молодую женщину в белом платье. Она медленно ступала по земле босыми ногами, собранные в хвост чёрные волнистые волосы открывали пару маленьких рожек чуть повыше лба. Её движения, резкие черты лица и фиалковые глаза я узнал бы даже через сотню лет после нашей последней встречи. Сглотнув комок в горле, я произнёс её имя:

– Лючия.

Она молча покачала головой.

– Нет, Виктор. Я не она. Я – лишь сообщение, воспроизводимое через её образ.

– Иллюзия?

Она кивнула.

– А это всё? – я неопределённо махнул рукой, показывая на лес.

– Смоделированное Вневремя, – ответила Люси-иллюзия.

– Что-то новенькое, – пробормотал я, пытаясь припомнить эту технологию. Когда я покидал Ад, там таких ещё и близко не было. Однако сталкиваться с подобным мне уже приходилось.

– Да. Мы берём модели растений, животных и ландшафта и помещаем их в ограниченную область первичной пустоты, которая…

– Не надо, – остановил её я. – Обойдёмся без подробностей. Лучше ответь мне на вопрос: зачем?

– Вопрос некорректен, – коротко сказала она.

– Проклятье! Я что, должен задавать корректные вопросы? Но откуда мне знать, что нужно спрашивать?

– Ты можешь спросить, что я хотела передать тебе.

Я несколько раз моргнул, уставившись на неё.

– Извини. И… что же ты хотела передать мне?

Люси-иллюзия улыбнулась.

– Подарок. И послание.

– А если это не я? В смысле, если послание получит не Виктор Тесла?

– Это исключено, – уверенно ответила она. – Я позаботилась о том, чтобы оно было доставлено исключительно тебе. А если кто-то другой всё же попытается получить его, попытка закончится плачевно.

– Тогда… – я тряхнул головой, собираясь с мыслями. – Что ты можешь сказать мне о демоне по имени Дон Маларья?

Некоторое время Люси-иллюзия «думала», обрабатывая, по-видимому, очередной ответ.

– Он должен был доставить тебе послание. Будь осторожен с ним, он наёмник, и у него свои методы. Я бы не советовала тебе доверять Маларье – он может втянуть тебя во что-нибудь. К сожалению, у меня не было иного выбора.

Я глубоко вздохнул.

– Поздно пить боржоми… Так что за подарок?

Ничего мне не ответив, она подошла ближе и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала меня. С минуту я смотрел на неё, а потом эмоции захлестнули меня с головой. Голова закружилась, тело налилось свинцом и стало непомерно тяжёлым. Позабыв, что передо мной просто иллюзия, я упал перед ней на колени и, уткнувшись лбом в её живот, проговорил:

– Люсь… Ты не представляешь, как я устал… Я запутался… Я бежал, думая, что так надо, я был уверен в этом, но, снова увидев тебя, сомневаюсь. Мне кажется, я схожу с ума. Я думал, что не превратился в чудовище, но все только и твердят мне обратное. Помоги мне.

Люси подняла мою голову и тихо, мягко сказала:

– Виктор, ты тот, кто ты есть. И не важно, где ты – я уверена, что в тебе всегда останется частичка того человека, которого я знала. Человека, не чудовища. Пожалуйста, пообещай мне одну вещь.

Я кивнул.

– Виктор, если ты любишь меня, прошу, не… – она запнулась, – возвращайся.

Изображение дёрнулось. На какое-то мгновение оно сменилось, и вместо белого платья на Люси появилась совершенно другая одежда: чёрная кожаная куртка и камуфляжные штаны. Её волосы были собраны в хвост, левая рука перевязана и закреплена бинтом, накинутым на шею, а на лице красовался тёмный синяк. Звуки леса перекрылись шумом, похожим на помехи по рации.

Но всё это исчезло, едва появившись.

– Критическая ошибка, – констатировала Люси-иллюзия. – Подготавливается аварийное завершение.

Я вскочил на ноги и потребовал:

– Когда было создано сообщение? Как давно? Отвечай!

– Восемьсот восемьдесят два дня, – ровно ответила иллюзия перед тем, как растаять в воздухе.

Я остался один в лесу.

Где-то вдали, на границе тумана мне почудился женский силуэт. Потом ещё один, и ещё, до тех пор, пока я не оказался окружён копиями Люси. «Не… возвращайся», – твердила каждая из них, повторяя это всё громче и громче. Их голоса слились в непрерывный гул, я схватился за ствол ближайшего дерева и, оттолкнувшись ногами от земли, стал быстро подниматься вверх, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветви. Такая мелочь, как гравитация, слабо волновала меня в тот момент.

Достигнув вершины высоченной сосны, я встал на показавшуюся крепкой ветку и посмотрел по сторонам. Отсюда лес был уже не так бесконечен, как казалось снизу. Видневшаяся вдалеке фуксиновая дымка становилась ярче и плотнее, стремительно приближаясь с каждой секундой. Не прошло и полминуты, как она окутала меня, принеся с собой холод октябрьского ночного воздуха. Дерево подо мной исчезло, и я начал падать. Видимо, это и было «аварийным завершением». Мне следовало подумать о том, что, поднявшись во Вневремени, я окажусь на той же высоте, когда вернусь в обычный мир. Чувства – они вновь подвели меня.

Мне казалось, что я падаю слишком долго. Ветер шумел в ушах, земля, ставшая различимой в тающем тумане, стремительно приближалась. Вскоре я увидел внизу огромную, жирно нарисованную белым мелом печать, посреди которой лежала Ева. За пределами печати ползал раненый Икрамов. Он держался за одно плечо и никак не мог подняться на ноги.

Ещё я увидел, что вокруг Ниязова собралось, должно быть, не меньше сотни чертей. Рядом с ним они даже не пытались скрываться, их копошащаяся масса была похожа на тёмную жижу, готовую разорвать любого, кто сунется к ним во время совершения ритуала.

Я не имел возможности надеть защитный амулет, однако теперь у меня было кое-что получше. Вытянув левую руку, я мысленно обратился к мечу, оставленному Маларьей, и одновременно с этим призвал Маркер. Если Дон не обманывал, то фламберг использовал магию владельца как свою собственную, и очень хотелось верить, что это сделает Маркер хоть чуточку не таким заметным.

Не прошло и секунды, как холодная ребристая рукоять оказалась у меня в ладони. Тёмная сталь недаром высоко ценится: в отличие от обычных артефактов, к которым нужно «обращаться» строго определённым образом, она чувствуется владельцем на интуитивном уровне. Меч словно стал продолжением моей руки, и быт так же послушен, как кисть или пальцы. Золотое пламя охватило клинок, я направил его остриём вниз и, едва коснувшись ногами земли, со всей силы вогнал фламберг в асфальт. Мелкие камни полетели во все стороны, яркий, горячий свет, волной поднявшийся над землёй, образовал купол и буквально смёл чертей, разрывая их на куски. Выдернув меч из земли, я одним рывком переместился к центру печати, где Ниязов уже занёс над Евой изогнутый нож, и, выхватив Снеговскую, отнёс её подальше.

Она открыла глаза и посмотрела на меня одурманенным взглядом.

– Тесла, – вяло пробормотала Ева, – ты что, с неба свалился?

– Пространство не такая уж важная штука, – ответил я. – Если, конечно, у тебя достаточно способностей. И есть капелька безумия.

Она слабо улыбнулась и подняла правую руку, показывая мне длинный тонкий порез, из которого сочилась кровь. Я перевёл взгляд на Ниязова. Он ещё не понял, что произошло, но заклинание уже было приведено в действие. Нож всё же полоснул Еву, капли её крови попали на символы печати. Оставалось только завершить обряд.

Осторожно отпустив Снеговскую, я достал из внутреннего кармана записную книжку и поднял её, показывая Ниязову. Глаза колдуна расширились, он выронил нож и сгорбился.

– Всё кончено! – крикнул я ему. – Ремесло получит тот, кто первым коснётся книжки. Я держу её, мне осталось только подойти ближе. Ты проиграл. Но даже при всём том, что ты сделал, ты не враг мне, и я не хочу драться. Уходи.

– Не могу, – ответил Ниязов. – Я не имею права уйти. Я не могу отдать тебе эту силу… Зачем она тебе?

– Затем же, зачем и всем. Зачем она была нужна твоим помощникам, которых ты перебил. Я просто хочу больше силы. Признай, ты не сможешь справиться с тем, что заключено в этой чёртовой записной книжке. Оно разрушит тебя.

Он с вызовом и гневом посмотрел на меня.

– Моя дочь умирает, и все говорят, что ничего нельзя сделать! Но тогда, в девяностых, я встретил нечто такое, что перевернуло мою жизнь. Я тогда впервые увидел колдуна. Настоящего. Почти всесильного. Как думаешь, насколько нужно отчаяться, чтобы поверить в магию и заключить договор с тёмными силами? Я отчаялся ровно настолько. И когда я понял, что кто-то отобрал у того колдуна Ремесло и заключил его в некий сосуд, я чуть с ума не сошёл. Мне стоило огромных трудов узнать, что за обряд они провели, и ещё больших – узнать, как его обратить. Да, я воспользовался помощью всяких отбросов волшебного мира, чтобы найти участников обряда и убить их. Эти люди, Тесла, были самой настоящей падалью, монстрами, изображавшими невинных овечек. Я не хотел убивать их, но они просто не согласились бы окропить своей кровью печати. Конечно, эмпат в собранной мною банде мог бы заставить их, как заставил Икрамова нанять тебя консультантом, как заставил нотариуса прыгнуть с крыши… Но после всего это было бы уже не интересно. Теперь я в шаге от завершения. От исцеления для дочери. Если и это мне не поможет, то я смирюсь… Но ещё есть надежда, а значит, я дойду хоть до самой Преисподней ради своего ребёнка. И никто, слышишь, никто меня не остановит!

– Он говорит правду, – тихо сказала Ева.

Я с сомнением глянул на неё.

– Ты веришь мне? – спросила она. – Ты обещал мне верить, Виктор.

Рядом из ниоткуда появился Обезьян, окружённый своими летучими мышами. Увидев его жуткую морду с клювом и стаю механических животных, будто бы вышедших из фильма ужасов, Снеговская охнула и потеряла сознание. Некоторое время Ка-Бхарат рассматривал её, а затем перевёл взгляд на Ниязова и спросил:

– Это тот самый колдун?

– Да, – коротко ответил я. Обезьян направился было к оцепеневшему Ниязову, но я остановил его, вытянув перед ним меч.

– Дай ему отсрочку, – попросил я. – Двадцать четыре часа.

– Что-о?! – взревел Обезьян со смесью раздражения и удивления в голосе. – Как смеешь ты, смертный кинари, говорить мне, что делать?! Ты понимаешь, кто перед тобой…

– Заткнись, – оборвал его я. – Мы оба знаем друг о друге. Хочешь попробовать сразиться со мной? Это будет интересно.

Я бросил записную книжку Ниязову. Он поймал её и… ничего не произошло. То есть я ждал каких-никаких спецэффектов или чего-нибудь вроде того, но он просто взял книжку и стал другим. Его кожа побледнела, глаза ввалились, а движения стали нервными и отрывистыми.

– Ты не враг мне, – повторил я. – У тебя есть максимум сутки, чтобы помочь своей дочери. После этого силы, с которыми ты только что заключил контракт, поглотят твою душу, и тогда Ка-Бхарат придёт, чтобы убить тебя.

– Что ты делаешь? – прошипел Обезьян.

– Впервые за эти годы поступаю правильно, – ответил я. – Просто дай ему двадцать четыре часа.

– Хорошо, – недовольно проворчал Обезьян, исчезая. – Пусть будет так.

Как только он окончательно испарился, я устало опёрся на меч и посмотрел по сторонам.

– Тесла! – окликнул меня Ниязов.

Я повернулся к нему.

– Чего ещё?

– Спасибо.

– Что-то часто я это сегодня слышу, – пробормотал я себе под нос, глядя в спину уходившему колдуну, окружённому чёрной массой чертей. Мне показалось, что где-то в остатках тумана слышатся тяжёлые шаги огромных ног, следующие за ним.

Проклятье! Обезьян запросто мог стереть меня в порошок, если бы решился драться со мной. – И зачем я всё это делаю?

Кария положила руку мне на плечо.

– Как бы там ни было, ты сделал правильный выбор, Виктор. Я так думаю, если тебе это интересно.

Я слабо улыбнулся.

– Идём, – сказала дриада, прислушиваясь к становившимся всё громче завываниям сирен. – Нам тоже пора. Скоро здесь будет слишком много людей.

– Да, – кивнул я. – Уходим.

* * *

Я растянулся на диване и от нечего делать изучал потолок, изредка тяжело вздыхая. Кария дремала где-то в стенке шкафа. «Хрустальный» шар пылился, телефон молчал. Уже вторую неделю не было ни одного посетителя.

«Мёртвый сезон» был в самом разгаре.

Дверной звонок кротко звякнул и затих.

– Кари-и! – позвал я. – Там кто-то припёрся.

Дриада выскочила из шкафа, обругала меня за нежелание сдвинуться с места, на ходу смахнула пыль с шара и убежала открывать дверь. Через минуту на пороге комнаты появился опирающийся на трость Икрамов. Кашлянув, он прошёл дальше и остановился рядом со столом, глядя на меня.

– Что с ним? – тихо спросил следователь у вернувшейся следом за ним Карии.

– Ску-учно, – протянул я в ответ.

Следователь хмыкнул и, замявшись, положил на стол маленький пакет, в который было завёрнуто что-то, похожее на пачку денег.

– Скучно, – повторил я, косясь на пакет.

– Я зашёл расплатиться, – сказал он.

– За что? Я провалил всё, что только мог. К тому же, вы так и не взяли меня в штат.

– Ты спас жизнь человеку, Виктор. Думаю, это меньшее, чем можно отплатить.

– Как там Ева? – поинтересовался я.

– В порядке. Если не считать нескольких швов на руке, – он заметил, что я разглядываю его трость и пояснил: – Ниязов мне тоже ногу здорово распорол. Только вряд ли хотел убивать. Ранил, чтобы вывести из строя. Кстати, Вещий рвёт и мечет. Он считает, что ты дал Ниязову уйти, но ничего не может доказать. Они нашли на взлётной полосе странные рисунки, раненых людей, какое-то жуткое бревно, похожее на великана…

– А вы как считаете?

Икрамов пожал плечами.

– Я считаю, что потерял слишком много крови и, если что-то и видел, то это были галлюцинации. Какие-то рогатые существа, светящиеся обезьяны, фиолетовое марево, ты, Тесла, свалившийся с неба со светящимся мечом… Да, именно так – галлюцинации! Я в этом совершенно уверен.

– А что насчёт…

– Ниязова?

Я кивнул.

– Ну, с ним всё довольно сложно. Его жена утверждает, будто в ту ночь, когда всё это произошло, она слышала, как кто-то ходил по квартире. Потом входная дверь хлопнула и… всё. С той ночи его дочь резко пошла на поправку. Врачи разводят руками, говорят, чудо, – Икрамов вздохнул. – Да. Раз уж у вас теперь нет участкового, то, думаю, я мог бы занять его место.

Я выгнул бровь.

– Понижение в должности?

– Нет. Просто я ранен, стар, хочу спокойной работы… Ну и должен же кто-то присматривать за тобой, пока ты ещё чего не натворил. А сам ты как?

– Что сказать? – я задумался. – Я всё-таки получил из этой переделки кое-что важное для себя.

– И что же?

– Ты можешь выписаться в любое время, но никогда не сможешь уйти, – повторил я слова из «Отеля Калифорния».

Икрамов развернул ещё один пакет и положил на стол напульсники.

– Вот, – сказал он. – Извини, что напал на тебя с этими штуками… Наверное, будет лучше, если они останутся у тебя, а не среди вещдоков.

– Забейте. Вы хотели как лучше. Я вас никогда не подозревал – слишком просто всё было бы. Основными претендентами на роль колдуна или одного из его прихвостней были Вещий и Ниязов. Олег даже больше. Слишком уж легко он каждый раз выпутывался из всех неприятностей, в которые я его втягивал. Пришлось устроить этот цирк с похищением Евы. Честно говоря, вся надежда была как раз на то, что вы вмешаетесь.

– И я вмешался. Маларья предложил сделку. Пообщавшись с Доном, я понял, что он ведёт двойную игру, но не ради власти в группировке. Это показалось занятным, а потом всё так завертелось…

– Олег выбрал для себя синюю таблетку, – со вздохом проговорил я. – Вам, Фаррух Рашидович, похоже, насильно скормили красную.

Икрамов пригладил седые волосы на затылке и усмехнулся.

– Не так уж насильно. По крайней мере, теперь я знаю, насколько глубока кроличья нора.

Я скептически посмотрел на него.

– Ну нет. Вы только-только узнали о её существовании.

У меня над головой зазвонил телефон. Я потянулся к нему, взял трубку и нехотя спросил:

– Чё?

Кария выхватила трубку у меня из рук и прощебетала в неё:

– Агентство Виктора Теслы. Предсказания, установка на успех, экзорцизм… Да. Хорошо, – повернувшись ко мне, она зашипела: – Это тот клиент с кикиморой. Хочет знать, долго ли ему ещё терпеть эту тварь?

Чуть помедлив, я соскочил с дивана и потянулся, разминая мышцы.

– Надо же! Не думал, что он ещё жив. Крепкий мужик попался, а! Кари! в рабочем столе должно быть что-нибудь от кикимор: обереги, сушёные травы… Поищи.

Я хлопнул в ладоши и потёр руки.

– За работу!