Старик, которого после безрезультатного обыска Бадимбаев оставил в покое, завалился спать на своем деревянном топчане.

Первым ночным часовым группы захвата назначен был моторист Семенов.

Бадимбаев с Большаковым отправились в сарай, чтобы там отдохнуть, а затем сменить моториста.

Отойдя метров на десять от избы, Семенов привалился спиной к подножию исполинской сосны. Бадимбаев приказал ему дежурить до двух ночи, но молодой милиционер решил про себя, что будет бодрствовать всю ночь.

Вытащив из кобуры свой пистолет «ТТ», ои поставил его на боевой взвод и засунул в карман плаща, чтобы в случае надобности немедленно привести его в действие.

Затем весь превратился в слух, чутко улавливая малейшие ночные шорохи.

Но ничего подозрительного не было слышно: ни глухих и торопливых шагов по мягкой траве, ни громкого стука камней под каблуками на соседнем щебнистом косогоре, ни тяжелых вздохов и покашливаний уставшего от трудной дороги человека. Ничего. Даже старый пес Янгар беспробудно спал у крыльца, не подавая никаких признаков жизни.

Тишина. Точно вымерло все кругом. Вынырнул из-за зубчатых темных гор рогатый месяц, но тут же снова спрятался в заоблачной мгле.

«Вряд ли Тоом придет ночью,- думал Семенов.- Ничего не подозревая, он открыто заявится днем».

В голове молодого необстрелянного милиционера еще никак не укладывалась мысль, что в такую чудесную летнюю ночь, на берегу прекрасного озера-моря можно всерьез караулить какого-то там эсэсовца. «Так подкарауливают в тропических джунглях леопарда или пантеру»,- усмехнувшись, подумал он.

Впрочем, логические рассуждения вернули его к действительности. Бывший эсэсовец существует. И с ним придется еще столкнуться лицом к лицу.

Перед самым заходом луны Семенов посмотрел на часы и зевнул. Было четверть третьего. До рассвета еще полтора-два часа. Совсем немного. Но откуда-то со стороны незаметно подкрадывалась тяжелая, нудная дремота. Семенов как мог боролся с сонливостью, с усилием раскрывая слипающиеся веки. Он отчаянно зевал и беспрерывно клевал носом. А когда луна воткнулась нижним рогом в гребень далекой горы и затем исчезла, когда опустилась на округу кромешная тьма, почти невозможно стало различить даже дом, сарай, дрова, сосны…

Постепенно часовой задремал, прислонив голову к сосне.

Сколько времени он спал? Неожиданно проснулся, и ему показалось, будто бы кто-то ткнул его в бок.

Рассвет только-только начинался.

Семенов прислушался. Что это?.. Со стороны моря донесся какой-то приглушенный стук. Через мгновение повторился. Вот еще… Вот опять… Что бы это могло быть?.. Немедленно проверить!..

Семенов вскочил на ноги и по мягкой траве тихо, почти крадучись, пошел к берегу моря, не спускаясь в речной лог.

Он решил как можно ближе подойти к морю и сверху, с высокого берега, посмотреть, что там происходит. Минуту спустя он был уже у обрывистого берега, на полукруглом мысу. Лег на траву и прислушался. Ничего. Только слабый плеск прибоя.

Еще через какое-то время начали вырисовываться на воде бесформенные силуэты милицейского катера и деревянных лодок.

Полежав еще немного, Семенов хотел уже было подняться, как вдруг со стороны лодок снова послышался какой-то глухой стук, потом невнятный шорох и шуршание. «Не медведь ли там хозяйничает?»- подумал Семенов, но тут же отбросил эту мысль. Какой же медведь осмелится подойти к катеру, пахнущему человеком и бензином!..

Семенов весь сжался, как барс перед прыжком, вовсю напряг зрение, силясь разглядеть что-нибудь. Но не успел он опомниться и что-либо сообразить, как неожиданно увидел, что на милицейском катере, на том самом, который водит он, Семенов, черным силуэтом поднялась согнутая человеческая фигура. Не показалось ли? Может, зрение подводит?.. Но нет, нет!.. Это живой человек!.. Постояв некоторое время согнувшись и как бы прислушиваясь к чему-то, человек вышел на береговую гальку и на цыпочках, но довольно быстро тенью скользнул к моторной лодке и, кажется, сдернул с мотора брезент. Семенову послышалось даже негромкое хлопанье грубого парусинового материала. Потом почудилось ему, будто бы человек начал отвязывать лодку от берегового столба. Молодой милиционер уловил легкий звон и тихое бренчание железной цепи…

Остальное произошло в считанные секунды.

«Да это же эсэсовец!.. Он уходит!.. Он уйдет, если ему не помешать!.. Что делать?! Что делать?! Сообщить своим?.. Будет поздно… Надо действовать немедленно! Во что бы то ни стало… Любой ценой… Нужно захватить его врасплох…»- промелькнуло в голове у Семенова.

И, вскочив на ноги, он кинул пружинистое, могучее свое тело под обрыв берега, пролетел пять или шесть метров, удачно приземлился, подняв пыль, которая тугим комом ударила его по лицу, забилась в рот и нос, попала в глаза. За какую-то долю секунды он оказался перед черной, полусогнутой фигурой. Вскидывая правую руку с пистолетом, крикнул во всю силу легких:

- Стой! Ни с места! Руки вверх!..

Человек медленно выпрямился и, не поднимая рук, забормотал дрожащим голосом:

- Стрели… стрели… Бурхан не слышать моя молитва… Бурхан плохой… Стара Бухэ себе не зовет… Долго-долго держит на грешна земля… Ты стрели, ты лучше бурхана… Шибко радостно буду… Стрели меня, стрели…

«Так это старик!.. Ну и дела!.. Что же он тут делает?..»

Семенов шагнул к лодке, которую старик только что отвязывал от столба. Теперь можно было разглядеть в лодке черного лохматого пса Янгара с толстой веревкой на шее. К концу веревки был привязан увесистый камень. «Неужели старик решил утопить своего верного пса?»-удивился молодой милиционер. Но тут он увидел в лодке вторую веревку с камнем на конце. «Э-э, стало быть, не только Янгара, но и себя хотел утопить старик!..»-догадался Семенов.

- Стара Бухэ бурхан не берет…- бормотал старик.- Тогды стара Бухэ сам бурхану пойдет… В гость пойдет, совсем пойдет… Стара Янгар собой возьмет. Чо тут делать стара Янгар без стара Бухэ?.. Шибко он стара, все равно пропади… Стара Янгар, стара Бухэ - месте, всегда месте. Здесь, на земля, месте, и там, на небо, тоже месте…- Старик ткнул скрюченным пальцем в сереющее небо.

Семенов шагнул в лодку и снял с шеи Янгара веревку.

Затем бросил мимолетный взгляд на тускло-серое море. С каждой минутой крепчал ветер. Волны стали крупнее. Из-за далеких гор поднимались мрачные грозовые тучи - верный предвестник шторма.

В следующую минуту Семенов осмотрел свой катер и вздрогнул от неожиданности. Молодому милиционеру он показался каким-то другим, неузнаваемым. Семенов выскочил из лодки и бросился к катеру. Так и есть! Полнейший хаос и разрушение. Руль снят и украден, провода оборваны, передний щиток сломан вместе со всеми приборами. Одним словом, катер выведен из строя.

Семенов посерел, как море, негодуя, скрипнул зубами, в два прыжка подскочил к старику, схватив его за грудь, оторвал от земли и прорычал сквозь зубы:

- Вы зачем испортили катер? А?!

- Это… э… э… не я… не я… Это Кузьма делал… эсэс… Он портил… Он хотел заводит… Потом заводит не стал… Не мог… Аль шум делать боялся… Не знаю… Стал портит катер, руль бросил море, ушел на своя лодка-моторка… На весла ушел, без шум ушел… Ой-вой, шибко больно!.. Пусти меня на земля… Пужа-а-аласта…

- Когда ушел?! Куда ушел?!-вскричал Семенов, окончательно теряя самообладание и резко опустив, почти швырнув старика на землю.

Милиционер только сейчас понял, что моторной лодки здесь нет, понял только тогда, когда сказал ему об этом старик. «Почему же я сразу не заметил?-удивился он.- Видимо, потому, что я заранее уверил себя в том, что моторка стоит на месте. Мне ведь даже послышался шелест снимаемого с мотора брезента. Вот так галлюцинация!..»

- Туды ушел, недавно ушел… Полчас тому не будет…- Старик, силясь подняться на ноги, махнул рукой на юг, вдоль берега.

- Почему не подняли тревогу?! Почему нам не сказали?!- продолжал кричать на старика Семенов.

- Он грозил кончать меня, ежели я кричать буду… Сказал, резать будет… У него большой-болыной нож… Аль он могло одной рука душить меня, потому маленька-маленька капля сила и одна-единственна глоток жизни остался у стара Шоно… Совсем, совсем сила нету стало… Совсем сила пропал, жизня пропал…- дрожащим голосом лопотал старик, тряся головой, теперь уже не стараясь подняться.

Он отчужденно сидел на гальке, вытянув ноги вперед и повесив голову на грудь. Старый Янгар участливо смотрел на него подслеповатыми глазами.

- Когда же он появился? Давно?

- Недавно… Однако, один час назад не будет… Совсем недавно пришел… Тихо-тихо, как кошка, зашел в изба, даже Янгар не слышал… Копал, копал под печка, выкопал одна кирпич, вытащил документ… Стара Бухэ не знал, под печка лежит бумага-документ… Грозил меня, заставил идти сюды, на берег, чтобы я не поднял там тревога… Он, однако, не верил меня… Потом шибко тихо на крыльцо вышел, но стара Янгар все ж услышал его - все ж таки собака,- проснулся и молча тащился за меня на берег. Преданна собака!.. Янгар тащился за меня, а Кузьма тащил меня за рубаха… Во как вышло!.. После Тоом катер портил, чтоба вы его не догнал… Ушел на своя моторка, тихо ушел, на весла… Уйдет дальше, мотор запускать. Хитра варнак! Чисто лиса рыжа аль пантер черна… Его раньше и звать было «Черна пантер». Там, на западе, во время война… Ушел «Черна пантер», стара Шоно один остался. Только стара Янгар не бросает его. Стара, стара Янгар… Бедна, хороша Янгар… И стара Шоно хотел тонуть месте со стара Янгар… Стара Шоно думал, так будет лучше для нево и для Янгар… Потому стара Шоно - сера разбойник-волк, а Янгар - черна стара собака. Одно рода-племеня звери. Во как!..

«Что же делать?.. Что же предпринять?..- лихорадочно думал Семенов, слушая бессвязное бормотание старика,-

Это я виноват… Заснул как последний идиот… Уснул на посту… Эсэсовца упустил… Что же делать?.. Нужны какие-то срочные меры… Сообщить своим… Срочно поднять их по тревоге… Но как здесь оставить одного старика? А если он опять вздумает топиться? Не тащить же его в гору, к заимке,- время уйдет. Эх, была не была, рискну, оставлю его, руки свяжу… На всякий случай. Другого выхода нет…»

Приняв такое решение, Семенов быстро шагнул в лодку, выбросил в море два камня: один-с веревкой, другой - без веревки. Затем оставшейся веревкой связал руки старика за спиной. Пригрозив ему, чтобы он не выкидывал больше никаких «номеров», Семенов помчался к заимке. Поднял Бадимбаева с Большаковым неистовым криком:

- Ушел эсэсовец!.. Ушел!..