Канада, 1869 год

После гибели своего отца Чарльз Кэмерон унаследовал титул баронета, акции и земли, но проходящие годы сыграли плохую шутку с семейным благосостоянием. Земли никто не желал покупать, а наличных денег не хватало. Стало ясно, что Чарльзу необходимо найти себе какое-нибудь достойное и прибыльное занятие.

Кэмерон владел значительным количеством акций компании «Гудзон Бей», часть из них находились в местном банке. Учитывая любовные дела его матери с человеком, который занимал влиятельное положение в компании, эти акции обеспечили ему получение платного места директора, которое не было обременительным и не требовало много времени. Много лет он наслаждался жизнью, которая немногим отличалась от той, которую он знал всегда.

Когда сэр Чарльз начал ухаживать за дочерью одного большого политика в Торонто, казалось, ему уже была обеспечена карьера политического деятеля, со всеми привилегиями, которые вытекали из деятельности такого рода.

Неожиданно весь Торонто стал перешептываться, что сэр Чарльз Кэмерон получил отставку. Причиной, якобы, стали хорошо известные в городе его любовные похождения в районах, пользующихся дурной репутацией. Когда он внезапно уехал из Торонто, небольшое общество колониальной знати выразило свое одобрение такому поступку. Он выбрал единственный общепринятый и честный путь, который открывался ему. В то время все газеты пестрели сведениями о деятельности небольшой группы ирландских диссидентов. И лишь несколько строчек сообщали безразличной публике, что сэр Чарльз Кэмерон, до недавнего времени ведущий светский образ жизни в Торонто, теперь стал посредником компании «Гудзон Бей» в одной из факторий, принадлежащих компании на берегах озера Вуд за тысячу миль от Торонто. Чарльз Кэмерон навсегда исчез из жизни города.

Странно, но жизнь в отдаленном поселке на краю обширного многонационального поселения на берегу Ред Ривер, понравилась сэру Чарльзу Кэмерону. У него был дом, построенный на мягком склоне холма, покрытого лесом, обращенный на озеро и окруженный садами, и многие годы он наслаждался сменяющими друг друга «провинциальными женами». «Жены» — были женщины, которые выполняли все обязанности жены, включая и рождение детей, не пользуясь преимуществами благословения священника. В поселке ходила шутка: «если встать на дороге в поселок и позвать: „Кэмерон!“, больше половины детей в пределах слышимости прекратят свои игры и побегут вам навстречу».

Затем судьба снова сыграла злую шутку с денежными делами Чарльза Камерона. Пока Америка билась в агонии горькой Гражданской войны, как раз рядом с канадской границей имела место намеренная попытка отобрать земли и власть у компании «Гудзон Бей».

Обеспокоенное этими событиями британское правительство понимало, что Канаде требуется стать из нескольких несвязанных между собой провинций, над которыми имеет власть энергичная и в большинстве случаев обладающая чрезмерными привилегиями компания, страной, способной справляться со своими делами. И, что еще важнее, с точки зрения Британии, Канаде нужно стать способной защищать свои плохо обозначенные границы.

И здесь одной из главных проблем стала плохо налаженная почтовая связь. Итак, когда недавно образовавшаяся компания потребовала, чтобы, ей дали полоску земли, шириной в десять миль, простирающуюся от Атлантики до Тихого океана, для того, чтобы возвести там линию телеграфа, проложить дорогу и построить железнодорожную линию, британское правительство оказало ей самую неограниченную поддержку.

Единственное, что стояло на ее пути, — компания «Гудзон Бей». Но и эту проблему можно было решить. При поддержке нескольких банков, которые стремились войти в дело, компании «Гудзон Бей» было сделано предложение, и, ко всеобщему удивлению, оно было принято.

Для держателей акций компании это действительно была неплохая сделка. На каждую акцию стоимостью в сто фунтов новая компания предлагала триста. Проснувшись на следующее утро, сэр Чарльз стал богатым человеком. Это несколько смягчило удар, когда компания закрыла маленькую факторию на берегу озера Вуд и он потерял свое место.

Если бы сэр Чарльз Кэмерон вложил свои деньги с умом, он провел бы очень комфортно годы своей ранней отставки. Но разум и трезвый расчет никогда не отличали Кэмеронов из Гленелга, и когда сэр Чарльз в первый раз мельком увидел Люси Франшер, последняя капля здравого смысла улетучилась из его головы. Возможно, в первый раз в жизни сэр Чарльз влюбился — глупо и безнадежно.

Чарльз впервые увидел Люси Франшер, когда был в гостях в доме Луиса Риеля, зайдя туда, чтобы обсудить создание компании, которую надеялся основать баронет, чтобы торговать шкурами бизонов (основной промысел метисов и их друзей, индейцев племени криизов).

Люси Франшер была девушкой-метиской. В этих местах отпрысков браков индейцев и охотников, особенно охотников французского происхождения, было предостаточно. Их даже считали особой этнической группой, и они гордились своим происхождением.

Люси трудно было назвать юным ангелом. К своим двадцати восьми годам она уже побывала «провинциальной женой» у двоих старших офицеров компании «Гудзон Бей» в близлежащем форте Гарри. Высокая, с длинными черными волосами, с кожей, которая намекала на ее индейскую кровь, она была естественна, элегантна и вообще «хорошо держалась», за этим чувствовались годы, проведенные в довольстве и даже роскоши, в которой купались высшие чины компании.

Второй из ее так называемых мужей ушел из компании и вернулся в Шотландию, когда собственность компании перешла к нескольким избранным, а новое правление уменьшило число факторий, чтобы сократить расходы и привлечь новых инвесторов.

В тот фатальный день Люси шла вверх по тропинке к дому, на крыльце которого разговаривали двое мужчин. Проследив за взглядом сэра Чарльза, Луи Риель улыбнулся:

— Я вижу, у вас очень наметанный глаз, сэр Чарльз.

— Простите… — Чарльз Кэмерон отвел глаза от незнакомки. — Это так просто. Я не могу припомнить, видел ли я более привлекательную женщину.

— Кузина Люси действительно очень привлекательна. Позвольте мне представить ее вам — Люси! Я хочу кое с кем тебя познакомить. Здесь сэр Чарльз Кэмерон, он пришел обсудить со мной некоторые дела…

Чарльз Кэмерон так и не мог вспомнить, говорила ли с ним Люси Франшер при этой их первой встрече. Когда она подошла ближе, то оказалась еще более красивой, чем издали. В то время ему было уже под пятьдесят, а Люси почти вполовину моложе, но все же он знал, что не успокоится до тех пор, пока не будет обладать этой женщиной.

Дела с Луи Риелем были вскоре завершены, и сэр Чарльз понял, что был более чем непрактичным, но неважно, ведь он встретил Люси Франшер.

— Благородный англичанин очень увлекся тобой, Люси.

— Я думала, ты понял, что он — шотландец. А они не любят, когда их называют англичанами.

— Англичанин или шотландец, какая разница? — В голосе Луи Риеля послышались нотки раздражения. Его привлекательная кузина слишком много времени провела со слабыми англичанами. Она забыла, как подобает вести себя настоящей женщине. — Он — не метис и не француз, но он действительно богатый и влиятельный человек.

— Значит ли это, что он может помочь твоему делу?

— Не моему делу, Люси. А делу нашего народа.

— Ага! И кто же этот наш народ? Французы, которые бросают своих женщин и семьи, когда возвращаются во Францию? Или индейцы, которые отказываются принять назад этих брошенных женщин и кучу их незаконных выродков?

— Так было много поколений назад, Люси. Метисы — это народ, который теперь будет признан, будут признаны наши права.

— Нам не нужна помощь таких людей, как этот сэр Чарльз Кэмерон.

Луи Риель пытался совладать с растущим гневом.

— Нам нужна помощь от любого, кто может быть нам полезен. Идут слухи, что землемеры обмеряют земли наших людей, тех, что занимаются фермерством вдоль Ред Ривер. Трагедия в том, что нашего народа официально не существует. Если мы не встанем на защиту своих прав, мы исчезнем в потоке англоговорящих народов, которые сметут все, что мы строили десятилетиями. Наши дома, наш образ жизни, даже нашу религию.

Люси была набожной католичкой, и Луи Риель надеялся, что, если его кузина подумает, что ее религия находится под угрозой, возможно, она проявит большую благосклонность помочь в деле, которому он отдавал всего себя.

— Отец Клод согласен с тобой?

Отец Клод был священником в маленькой церкви на берегу озера Вуд, и община метисов вот уже более тридцати лет была его приходом. Но не только они. В его ведомстве был такой округ, что, будь то в Европе, потребовались бы один-два архиепископа, чтобы отправлять там службу.

— Почему бы тебе самой не спросить его об этом? — Луи Риель прекрасно понимал, что выбрал правильную линию поведения. Отец Клод сам выражал свое беспокойство Луи всего лишь несколько дней назад.

Отец Клод наблюдал за Люси из правого придела несколько минут, прежде чем дал ей понять о своем присутствии. Она стояла на коленях, погруженная в молитву, и он оставил ее в покое, насколько это было возможно — может быть, ей нужно поговорить с Богом.

Отец Клод слишком долго был священником среди метисов, чтобы осуждать ее образ жизни. Для женщин-метисок, в большинстве очень привлекательных, стало традицией находить себе мужчин среди служащих больших меховых компаний, торгующих на Севере. Чем привлекательней была девушка, тем больше шансов было у нее найти влиятельного мужчину. Некоторые из этих любовных связей перерастали в постоянные, некоторые длились несколько лет. Очень часто дети от этих союзов без Божьего благословения получали образование в больших городах на Востоке — некоторые даже уезжали в Британию или во Францию. Почти все из них исповедовали католицизм.

Когда Люси поднялась на ноги, отец Клод вышел к ней. Она оглянулась, и лицо ее зарделось от радости.

— Люси, моя дорогая, я слышал, что ты снова с нами. Я так и думал, что ты скоро придешь меня навестить.

Он обнял ее, а потом поставил перед собой на расстоянии вытянутой руки.

— Ты стала еще красивее, но на твоем лице печаль. Ты надолго останешься с нами?

Люси пожала плечами.

— Я не знаю. Я живу в доме тети. Кузен Луи сейчас там тоже.

— Ах, да, кузен Луи. Спаситель народа метисов — как в это верят многие.

— А вы не верите?

Отец Клод забыл, как неправдоподобно честна и прямолинейна может быть Люси. Он был рад этому, по крайней мере хоть это в ней не изменилось.

— Его уважает ваш народ, и я не знаю никого, кто мог бы претендовать на лидерство в такое время, но иногда он меня беспокоит. Он держит под контролем метисов, но не может управлять собой.

— Разве сейчас времена для метисов стали тяжелее, чем раньше?

— Боюсь, что так, Люси. Канада расширяется. Скоро канадцы станут нацией — сильной, занимающей земли от Атлантического океана до Тихого. Для этого потребуется слияние всех народов в один. Однажды метисам придется выбирать, станут ли они частью такой нации, или же станут отщепенцами, как индейцы в Америке.

— Разве нет способа, чтобы мы стали канадцами, но сохранили свою нацию метисов, отец?

Отец Клод покачал головой.

— Я сомневаюсь. Метисам потребуется много влиятельных людей. Друзей, которых могут выслушать в правительственных кругах в Оттаве. Но такие люди обычно слишком сильно увлечены собственной карьерой, чтобы рисковать своим положением, беря на себя не слишком важные дела. В конце концов, что может заставить такого человека ввязываться в дела метисов?

Сэр Чарльз Кэмерон обнаружил, что ему трудно следить за службой в католическом костеле в поселке на Ред Ривер; те части службы, которые должны были идти на латыни, велись на французском языке, а ему ни один язык не был знаком. Он бы вовсе не пошел на службу, но пригласивший его Луи Риель объяснил, что эта молитва воздается в честь удачного окончания сезона охоты на бизонов в этом году. Он намекал, что присутствие баронета даст ему гарантию первым выбирать бизоньи шкуры на следующий год.

После службы на поляне был устроен большой прием. Шумные и с бьющим через край темпераментом метисы не были той компанией, от которой Чарльз получил бы удовольствие, и он решил уйти при ближайшей возможности, когда голос рядом с ним произнес:

— Я не знала, что вы — католик, сэр Чарльз.

Резко повернувшись, Чарльз понял, что смотрит прямо в бледно-зеленые глаза Люси Франшер. Эта женщина была такой же прекрасной, какой он ее запомнил в первый раз. И, пока она не улыбнулась ему, он не понял, что он ответил на ее замечание.

— Я — не католик. И нахожусь тут скорее случайно. Я купил почти все бизоньи шкуры в этом году, и, должно быть, Луи решил, что я обязан присутствовать на празднике. Но я рад, что так получилось.

Люси наклонила голову в знак, что принимает его предполагаемый комплимент.

— А какая ваша религия?

— Мне довольно стыдно признаться, что в моей жизни было мало место религии.

— Как это печально. Я действительно не знаю, как бы я выжила, если бы не моя вера. Но я здесь выросла. Отец Клод и костел — одни из самых моих ранних воспоминаний. Мой дед помогал ему строить.

— Вы должны гордиться этим. — Глядя на эту женщину, он чувствовал знакомое волнение во всем теле, но менее знакомо ему было то чувство, что он получает удовольствие от разговора с ней.

— Конечно, но мне еще и грустно. Я слышала, как разговаривали мой кузен и отец Клод; кажется, события, которые разворачиваются вокруг, угрожают нашему образу жизни.

— Вы имеете в виду, что Канада стала теперь доминионом со своим собственным правительством? Ну, это не принесет больших перемен. По крайней мере я надеюсь, что нет. Я ведь живу поблизости, помните?

— Вы ведь не метис…

В этот момент отец Клод подошел к нему. Его улыбка, казалось, была предназначена им обоим, но Люси знала старого священника достаточно хорошо, чтобы в его взгляде прочесть предупреждение, и она улыбнулась. Отец Клод был заботливым священником, который считал своим долгом защищать ее от мужчин, таких, как сэр Чарльз Кэмерон. На самом деле Люси прекрасно справлялась с ситуацией сама.

— Мне приятно видеть, что вы поладили между собой, — солгал священник. — Я не знал, что вы знакомы.

— Я встретил мадемуазель Франшер, когда наносил визит ее кузену несколько недель назад, — объяснил Чарльз. — Но тогда у нас было гораздо меньше времени для разговора.

— Сэр Чарльз Кэмерон — очень умелый льстец.

Улыбка, которой Люси Франшер одарила влюбленного баронета, заставила его почувствовать себя на несколько лет моложе.

Отец Клод чрезвычайно удачно спрятал свои опасения, сказав:

— Я пришел, чтобы поговорить с Люси о приготовлениях к празднеству Святого Дня через пару недель. Вы не посетите нас, сэр Чарльз? Нет, конечно же, вы не захотите. Вы долго не были в этой части Канады и живете слишком далеко от костела.

— Не более чем в дне езды верхом, и я с удовольствием приеду. — Священник дал Кэмерону возможность встретиться с Люси Франшер еще раз.

— Вы должны пригласить сэра Чарльза, отец, — сказала Люси. — Я только что говорила ему о покое, который я обрела в своей вере в трудные времена. У меня такое впечатление, что ему бы хотелось услышать это еще.

На этот раз улыбка священника была неподдельной.

— Вы будете самым желанным гостем, сэр Чарльз, и мне бы хотелось, чтобы вы знали, что моя церковь здесь или на берегу озера Вуд для вас открыта в любое время дня и ночи.

* * *

День празднования святого покровителя церкви метисов был для сэра Чарльза Кэмерона памятным случаем. После того как празднество закончилось, Люси Франшер поехала верхом во впечатляющий дом баронета у озера Вуд — и больше не вернулась домой.

У жителей поселка на Ред Ривер не возникло чувства возмущения. Подобные союзы в Северной Канаде, хотя они и стали в последнее время не очень популярны в городах, долгое время не считались из ряда вон выходящими в жизни. Кроме того, Люси Франшер скоро показала, что ее влияние на сэра Чарльза Кэмерона выходит за пределы его спальни. Они везде ходили вместе, даже в местную католическую церковь по воскресеньям. Всем и каждому было понятно, что баронет потерял голову от девушки-метиски.

Однако вскоре поселок на Ред Ривер стали занимать более серьезные дела. Гнев на землемеров, которые топтали их земли, даже не спрашивая разрешения, достиг предела, метисы под предводительством Луи Риеля выгнали их из поселка.

Однако в то время, когда изгнанные землемеры ехали назад в столицу нового доминиона, официальные власти Оттавы назначили в область Ред Ривер губернатора, и снова это было сделано, совершенно не принимая во внимание желания поселенцев.

К тому времени метисы были в очень агрессивном настроении, и однажды поздно вечером отец Клод пришел в дом Чарльза Кэмерона с ужасной новостью. Он торопился из своей церкви и все еще задыхался от усилий, когда его проводили в комнату, где Чарльз и Люси обедали.

— Вы слышали новость? Нет, если бы слышали, у вас, вероятно, не было бы аппетита…

Взяв стакан вина, который ему предложили, он выпил его одним залпом, прежде чем объявить:

— Луи отправил назад губернатора, присланного из Оттавы, и провозгласил поселок на Ред Ривер республикой, а себя — ее президентом!

— Что! — Чарльз вскочил со своего стула так поспешно, что наполовину полный стакан упал на пол и разбился вдребезги, но, казалось, он и не заметил этого. — Он что, сошел с ума? Он дождется, что против него пошлют войска, и все, над чем мы трудились, просто пропадет!

Чарльз осуждающе посмотрел на Люси.

— Ты знала, что он затевает?

— Конечно нет. Если бы я имела представление об этом, я бы тебе рассказала.

— Да, да, я понимаю, прости, дорогая.

Повернувшись снова к отцу Клоду, Чарльз Кэмерон спросил:

— Где сейчас Луи?

— Скачет в Форт Гарри, — последовал тревожный ответ. — Он намерен сделать там свою штаб-квартиру.

Чарльз застонал и неожиданно сел на свое место. Взглянув на священника, он сказал:

— Я рисковал своей репутацией, ведя дела с чокнутым! Надеюсь, вы мне все рассказали?

— Ситуация, в которую мы попали, достаточно сложная. Что мы можем сделать? Что вообще можно сделать?

— Я поеду в Форт Гарри и попробую покончить с этим сумасшествием.

— Я еду с тобой. — Люси поспешно встала из-за стола. Увидев выражение лица Чарльза, добавила: — Луи — мой кузен. Я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Если вы не сможете вразумить его, возможно, мне удастся сделать это.

— Хорошо. Пока ты собираешься, я прикажу закладывать лошадей.

Форт Гарри был в ста милях от дома Чарльза Кэмерона, и, несмотря на то, что он и Люси ехали быстро, сменяя лошадей, ко времени, когда они добрались до Форта Гарри, он уже был взят Луи Риелем.

К счастью, хотя несколько оказавших сопротивление европейцев были арестованы, кровопролития не было, и приехавшие с берегов озера Вуд нашли самозванного президента Ред Ривер в преотличном настроении.

— Сэр Чарльз… Люси! Вы приехали, чтобы разделить со мной мою победу! Добро пожаловать! Где бы вы хотели остановиться, пока будете здесь? Выбирайте дом, и он — ваш…

— Победу? Луи, что, черт возьми, ты делаешь? Ты захватил Форт Гарри просто потому, что никто не ожидал нападения. Когда сведения о том, что ты натворил, дойдут до Оттавы, они пошлют на тебя армию.

— Пускай себе! У меня тоже есть армия. Армия воинов-метисов, которые не уступят ни одной англоговорящей армии.

— Все ружья говорят на одном языке, Луи, и ответов им не потребуется.

Луи Риель, казалось, тщетно пытался найти возражение на эти слова. Наконец сказал:

— Если вы боитесь, отправляйтесь назад на озеро Вуд. Вас сюда никто не звал. Я захватил Форт Гарри, и я буду сражаться за него с любой армией, которую пошлют против меня. — Бросив этот вызов, Луи Риель развернулся на каблуках и пошел прочь, не обращая внимания на оклики Люси.

Пять дней сэр Чарльз Кэмерон оставался в Форте Гарри, пытаясь поговорить еще раз с Луи Риелем, но его и Люси не допускали к нему охранники, которыми он окружил себя. На шестой день, когда они снова предприняли попытку, им сказали, что он уехал с отрядом своих «солдат», и его возвращения не ожидают несколько дней.

Больше оставаться в форте не было никакого смысла, и Чарльз с Люси вернулись на озеро Вуд, чтобы сообщить отцу Клоду и остальным жителям поселка о том, что происходит.

Когда через несколько недель официальный представитель компании «Гудзон Бей» приехал к границе поселка Ред Ривер, погода стала чрезвычайно холодной.

Дональд Смит был большим, бородатым человеком с высоким лбом, который переходил в лысину. Половину своей жизни он отдал компании. Он знал страну и метисов. С Дональдом Смитом приехала его «жена». Как и Люси, она тоже была метиской и была в родстве со многими жителями поселка на Ред Ривер.

Дональд Смит, не теряя времени даром, разыскал сэра Чарльза Кэмерона. Холодный и ветреный день, с серыми облаками грозил снегом, когда представитель компании «Гудзон Бей» подъезжал к дому баронета.

Сократив, насколько позволяли приличия, приветствия, Смит спрыгнул с лошади и откинул капюшон на плечи.

— Я здесь не с официальным визитом, Кэмерон. Я приехал, чтобы положить конец этому бунту, и я хочу знать, за кого вы.

Приведенный в замешательство, Чарльз Кэмерон попытался потянуть время, выражая свое возмущение.

— Вы предполагаете, что я имею какое-то отношение к тому, что происходит? Я думаю об этом так же, как и вы.

— Канадскому правительству следовало бы вести себя более разумно, чем сейчас, У метисов есть серьезные моральные доводы, но мы живем в аморальном мире. Меня мало интересует, что вы думаете. Я хочу знать, чью сторону вы поддерживаете. Слишком многое поставлено на карту, чтобы играть в разные игры. Я здесь для того, чтобы внести ясность в сложившуюся ситуацию, и именно это я намерен сделать. Мне понадобится ваша помощь. Хотя это вовсе необязательно, я в любом случае сделаю все, что необходимо, но все произойдет скорее, если люди, имеющие некоторое влияние, помогут мне. Итак, вы — за кого?

Настало время принять решение. Этот человек не допустит никаких уклончивых ответов. Дональд Смит был человеком, который привык брать быка за рога и принимать таким образом быстрые решения. От других он ожидал того же. Эти качества однажды помогут ему получить титул баронета и сделаться одним из самых состоятельных людей в его возрасте.

Сэр Чарльз всегда оказывал поддержку Луи Риелю, но лидер метисов был далеко, а Дональд Смит — близко. Кроме того, он и предположить не мог, что Луи провозгласит республику и захватит Форт Гарри.

— Конечно, я — с вами. — Чарльз Кэмерон был уверен, что на лице Люси появилось скорбное выражение, но он постарался не встречаться с ней глазами. — Я — с вами. Вы и правительство — вы все — трезвомыслящие люди. Необходимо быстрее покончить с этим восстанием.

Когда Дональд Смит вышел из дома, Люси набросилась на Чарльза:

— Почему ты согласился помогать этому человеку в борьбе с Луисом?

— Потому, что «этот человек» — один из самых важных чиновников в компании «Гудзон Бей» и, возможно, один из самых влиятельных людей в стране, а, как ты сама сказала, Луи зашел слишком далеко. То, что он захватил Форт Гарри и воспротивился новому губернатору, не дав ему приступить к своим обязанностям, — это преступление. Его могут повесить, и то же самое могут сделать с теми, кто ему помогал.

— Тем более нужно снова попытаться остановить его, прежде чем он предпримет что-нибудь еще. Он всегда поддерживал тебя. Если бы не он, никто бы не продал тебе ни одной бизоньей шкуры, когда ты впервые сюда приехал.

— Я не предал Луи. Я пошлю ему известие, что здесь Дональд Смит, и посоветую ему решить с ним дело мирно. Если он не послушает совета, считай его конченным человеком. То же самое будет и со мной, если Смит подумает, что я — в союзе с Луи.

— Полагаю, ты просто ищешь повода, чтобы порвать с Луи. Он — мужественный человек, чего не скажешь о тебе, — скорбно произнесла Люси. — Никому не придет в голову обвинять тебя в поддержке восстания. Ты ведь даже ездил в Форт Гарри, чтобы убедить его покончить со всем этим. Ты просто боишься разочаровать этого Дональда Смита, потому что он — представитель компании «Гудзон Бей». Ты уже больше не работаешь на них, но до сих пор боишься, что они в тебе разочаруются. Почему?

— Они имеют большую власть в этой части страны, а я пытаюсь вести тут дела. Никто, кто надеется заработать деньги в Канаде, не станет враждовать с «Гудзон Бей».

— Надеюсь, они оценят твою «лояльность», но я в этом очень сомневаюсь. Все вокруг ополчились против Луи, а он по крайней мере сражается за правое дело!

Дональд Смит был человеком, в котором энергия била ключом. Он исколесил поселок на Ред Ривер вдоль и поперек, ища поддержку своим усилиям покончить с восстанием. Тем, кто каким-то образом соприкасался с компанией «Гудзон Бей», напомнили об «обязательствах» перед компанией и не оставили сомнений о последствиях, которые скажутся на них, если они не выступят против восставших.

Тем временем жена Дональда Смита Изабелла обошла всех, с кем была хотя бы в дальнем родстве, склоняя к лояльности компании, правительству и, наконец, Дональду Смиту.

Настала зима, температура опустилась ниже нуля, но это не пугало неутомимого посланца компании. Однажды он заглянул к сэру Чарльзу и попросил баронета поехать вместе с ним в Форт Гарри. Дональд Смит захотел созвать всех поселенцев на собрание, где бы присутствовал и Луи Риель. Теперь он чувствовал достаточную поддержку, чтобы бросить вызов лидеру взбунтовавшегося поселка.

В Форт Гарри отправились большой компанией. Чета Смитов, Чарльз, Люси. И отец Клод тоже. Исход этой встречи непосредственно скажется на его пастве. Если лидер метисов будет отказываться от встречи, он попытается уговорить Риеля. Горькие и живые воспоминания о Гражданской войне в соседней Америке еще не изгладились из памяти католического священника. Он не желал быть свидетелем другого такого конфликта, в который будет вовлечен поселок, где он вел службы.

Вмешательства священника не потребовалось. Уверенный в своем преимуществе, Луи согласился встретиться с Дональдом Смитом и Кэмероном и обратиться с речью к собранию поселенцев Ред Ривер. Встреча состоялась на открытом месте таким холодным днем, что от дыхания у мужчин заледенели бороды, хотя обе стороны выдвигали очень горячие аргументы.

Дональд Смит был совершенно не похож на чиновников из Оттавы и уверял поселенцев, что их требования будут выслушаны новым канадским правительством. Единственное условие — сложить оружие, изучить предложения, выдвинутые правительством, и послать делегацию в Оттаву, чтобы обсудить требования поселенцев.

Луи Риель был против этого предложения. Поселенцы выбрали независимость, и он был их лидером. Не нужно больше никаких дискуссий. Правительство немедленно должно признать их официально. Если оно не захочет — ну, всегда есть американцы…

Зажигательный монолог Луи Риеля не встретил поддержки. Англоговорящие поселенцы и большинство старейшин-метисов предпочли разумные предложения, которые выдвинул Дональд Смит. За ним была уверенность в будущем под руководством правительства, поддерживаемого Британией. Кроме того, последовал очень ясный намек, что канадское правительство, возможно, захочет дать поселку статус провинции.

Ко времени, когда собрание подошло к концу, Дональд Смит уже наслаждался победой, и сорок представителей были выбраны, чтобы представить дело поселенцев в Оттаве.

Дональд был не из тех, кто показывает свои эмоции. Он сильно жал руки всем, кто поддержал его призвать поселок на Ред Ривер к здравому смыслу, — и в их число он включил сэра Чарльза Кэмерона. Когда все прощальные слова были сказаны, представитель компании «Гудзон Бей» вернулся в Оттаву, везя с собой благодарности от колонии. Он никому не сказал о своем намерении посоветовать, чтобы в Форт Гарри были направлены войска для изгнания оттуда Луи Риеля.

Чарльз Кэмерон был одним из сорока выбранных изучать предложения канадского правительства. Восстание Луи Риеля потрясло сознание правительственных министров, и они изо всех сил старались внести свои поправки. Среди многих важных уступок, к которым они пришли, была языковая свобода, то есть дети метисов, говорящих на французском языке, могли продолжать говорить на нем и придерживаться католической веры.

На обратном пути домой на берега озера Вуд у Чарльза было прекрасное настроение. Он удачно вышел из затруднительного положения, которое создалось из-за его связи с Луи Риелем. Более того, он был принят самым влиятельным человеком в стране как один из самых влиятельных жителей провинции, которая будет известна под названием Манитоба. Это могло бы повлечь за собой удачу для баронета в будущем.

Надежды Чарльза на будущее не нашли отклика ни у отца Клода, ни у Люси. Священник выразил свои сомнения, когда они ехали по густо поросшей лесом местности между Фортом Гарри и озером Вуд.

— Опасаюсь, что Луи не примет успеха Смита.

— Почему же? — Чарльз был уверен, что теперь уже можно проявить и первую заботу о Луи. — Он должен быть доволен собой. Если бы не он, мы никогда бы не получили собственную провинцию. Колония должна быть благодарна ему — во всяком случае я благодарен. Я смогу получить место в законодательном совете и через год или два смогу участвовать в выборах в Федеральный парламент.

— Правда? А что станет со мной? Ты меня возьмешь с собой в Оттаву или же переступишь через меня, как переступил через Луи?

— Ну, конечно, я возьму тебя с собой. Если Дональд Смит может, почему же я не смогу?

— Но ты далеко не Дональд Смит, — сказала Люси прямо, прежде чем обратиться к отцу Клоду:

— Как вы думаете, как теперь поступит Луи?

— Боюсь, что только Бог или дьявол знают, что творится в голове у Луи Риеля. Я очень за него тревожусь. Настали трудные времена.

Тревога католического священника имела все основания. Чарльз пробыл дома всего несколько дней, когда верховой гонец-метис постучал в дверь дома на берегу озера. Его сообщение вызвало в доме переполох.

С целью укрепления пошатнувшегося авторитета, Луи арестовал англоговорящего молодого канадца, который постоянно дискутировал с ним, выступая на стороне противников восстания. К ужасу своих более умеренных последователей, Риель инсценировал «суд» перед поспешно собранным и совершенно незаконным «военным трибуналом». Все обвинения юноши были шаткими и необоснованными, не говоря уже о неправомочности «суда», но человека казнили с неприличной поспешностью.

После такого примера «правосудия» метисов прибытие правительственных солдат в Форт Гарри было принято напуганным населением с облегчением, и Луи бежал из страны. Он заехал повидать сэра Чарльза сразу же перед тем, как отправиться в Соединенные Штаты, но Кэмерон позаботился о том, чтобы его в это время не оказалось дома.

Вскоре после этого Чарльз вошел в спальню, которую он делил с Люси, и нашел ее занятой укладкой сундука. Она нервно запихивала туда одежду.

— Что ты делаешь? — Баронет был искренне напуган. Он успел влюбиться в Люси; такого он еще не испытывал ни с одной женщиной. Он считал, что их отношения — дело решенное, во всяком случае, после возвращения из Форта Гарри.

— Я ухожу от тебя.

— Почему? Ведь я не сделал ничего, что могло бы тебя расстроить. Мы были очень счастливы последние несколько месяцев.

— Я знаю. Слишком счастливы. Я не хочу убаюкивать себя тем, что все между нами решено, только для того, чтобы быть потом отвергнутой тобой, потому что я больше не соответствую твоим планам на будущее.

Теперь Чарльз понял причину ее действий.

— Это из-за Луи, не так ли? Как только этот человек становится между нами, он ухитряется разрушить нашу жизнь.

— Это вовсе не он разрушает мою жизнь. Это ты. Как я уже говорила раньше, он много сделал, чтобы упрочить твое положение в этом поселке, — достаточно, чтобы ожидать от тебя помощи, когда он в ней нуждался. Вместо этого ты бросил его на растерзанье волкам. И не сомневаюсь, что ты присоединишься к ним в этой охоте на него. Это не дает мне чувства безопасности. Я ухожу до того, как полюблю тебя настолько, что не смогу с тобой расстаться.

— Люси, я держался на расстоянии от Луи, с тех пор как Дональд Смит нанес визит в поселок, но это было необходимо — и все дальнейшее поведение Луи доказывает, что он просто безрассудный тип.

— А я слышала, что безрассудной называют женщину, которая влюблена в мужчину. Думаю, что смогу этого избежать.

— Люси, а что, если я сделаю то, что свяжет нас навсегда, и я не смогу оставить тебя — даже если… этого захочу?

— О чем ты?

— Что, если мы поженимся — и ты станешь леди Кэмерон.

С тех пор, как она приехала и поселилась с Чарльзом, ей все время намекали, что она никогда не станет «леди Кэмерон». Даже Изабелла, жена Дональда Смита, говорила то же самое.

В этот момент мысль о том, что он может потерять Люси, значила для Чарльза Кэмерона больше, чем все остальное. Он мог пообещать ей все что угодно.

Люси колебалась только мгновенье.

— Хорошо, Чарльз, я остаюсь.

Сэр Чарльз и Люси были обвенчаны отцом Клодом в церкви у озера Вуд, но, казалось, Кэмеронам было не суждено обрести счастье со своими женщинами. Когда Дональда Смита выбрали большинством голосов в Федеральный парламент, Чарльз Кэмерон обвинил в своем положении Люси. Женитьбу на ней. Отец Клод указал, что Дональд Смит тоже был «женат» на метиске, но Чарльз с горечью сказал, что у представителя компании «Гудзон Бей» достаточно денег, чтобы устранить это препятствие. А у него, Чарльза Кэмерона, их не было. Вскоре стареющий баронет возобновил своей прежний образ жизни, проводя время вне дома с индейскими женщинами и метисками.

Тем временем для Луи Риеля наступила трудная жизнь. Считаясь ссыльным, он некоторое время провел в заведении для душевнобольных в Америке и вскоре после выхода оттуда стал ее гражданином.

В тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году метисы попросили Луи Риеля вернуться в Канаду, чтобы представлять их интересы на новых землях. Риель просто спровоцировал еще одно восстание. На этот раз его поддерживали индейцы-криизы, и было пролито гораздо больше крови, чем в первом бунте.

Теперь ему уже не было прощенья. Захваченный правительственными войсками, посланными на подавление восстания, Риель предстал перед судом. Хотя его помешательство было всем очевидно, его обвинили в предательстве и приговорили к повешенью.

Леди Кэмерон на последних месяцах беременности выделялась среди тех, кто развернул кампанию за оправдание Риеля. Она не прекратила своих попыток до тех пор, пока веревка палача не заставила умолкнуть все аргументы тех, кто жаждал освободить его.

Младенец Луи, унаследовавший закатившуюся фортуну Кэмеронов, родился в январе тысяча восемьсот восемьдесят шестого года, через два месяца после того, как приговор был приведен в исполнение. Его отец Чарльз Кэмерон умер еще раньше! Сани, в которых путешествовал волокита-баронет с девушкой из племени индейцев-криизов, попали на тонкий лед на Дождливом озере, и он утонул.

Баронет так и не увидел своего сына, и ему мало чего досталось в наследство, кроме титула. Незадолго до этого суд постановил, что дети, рожденные от «гражданских» браков, могут претендовать на недвижимость своего отца после его смерти.

Целый ряд истцов выдвинул претензии на долю недвижимости покойного сэра Чарльза Кэмерона, и многие их притязания были удовлетворены. Среди тех, в чью пользу решилось дело, был метис, служащий в кавалерии Соединенных Штатов. Иск был выдвинут от его имени судьей по имени Энди Маккримон, практикующим адвокатом в Джефферсон-Сити, штат Миссури.