Канада, 1840 год

Некоторое время сэр Джеймс Кэмерон был одним из самых удачливых и состоятельных людей Северной Канады. После смерти своего компаньона два года спустя после нападения индейцев на озерах, Кэмерону досталась вся Торговая компания Северной Канады. Через год он продал ее компании «Гудзон Бей», торговому гиганту, который сражался за исключительный контроль над коммерческой деятельностью по всему северному континенту.

Несмотря на то, что он продал компанию, Джеймс Кэмерон сохранил за собой все земли, которые ей когда-то принадлежали. В результате, когда вокруг фактории в Муррейтоне разросся город, ему это сыграло на руку.

Вслед за этим последовали общественные посты и почести. Председатель многочисленных подкомиссий и судебных коллегий, он был со временем назначен судьей Высокого суда Северной Канады, и это позволило ему вкусить все прелести и выгоды из высших государственных должностей страны.

Однако, несмотря на видное положение в обществе, богатство и сына, которого он обожал, Джеймс Кэмерон не был счастлив. Все беды шли от леди Кэмерон. О ее экстравагантности ходили легенды по всей Канаде — как и о ее неблаговидном поведении. Много лет она состояла в любовной связи с Рене Лежуа, о чем открыто говорили в Северной Канаде. Ее путешествие по Европе на одном корабле с охотником-аристократом из Франции было на грани публичного скандала — она уехала одна, оставив мужа в Канаде.

Со временем Ванессу стали видеть в обществе молодых людей, чуть старше ее сына, и за развлечениями последовали скандалы. Общественное мнение открыто насмехалось над ней, сочувствовало сэру Джеймсу. Хотя сам баронет тоже был не безгрешен.

Ходили упорные слухи, что, проведя первую зиму в лесу, сэр Джеймс пристрастился к индейским женщинам. Среди его многочисленной прислуги большинство составляли привлекательные индейские девушки. Поговаривали, что многие из них оставляли свое место прислуги с несколько увеличенным размером талии.

В последнее время Джеймс Кэмерон был все больше и больше озабочен делами своего сына. Чарльз Катберт Джеймс Кэмерон славился необузданностью и испорченностью. Единственной целью богатого молодого человека было перещеголять в шальных выходках своих дружков.

Когда Джеймс попытался провести с ним разъяснительную беседу, Чарльз сказал, что ему больше нечем заняться в городе Торонто — так переименовали город Йорк за несколько лет до этого. Объяснение отца с сыном происходило в зале большого усадебного дома, который выстроил Джеймс Кэмерон на земле, подаренной его жене Генри Мурреем много лет назад.

Джеймс Кэмерон со стаканом виски в руке преградил сыну путь, когда тот собирался уходить, чтобы присоединиться к своим друзьям в очередной вечерней пирушке.

— Почему бы тебе чем-нибудь не заняться. Какое-нибудь дело? Я дам тебе денег, сколько потребуется…

— Ты имеешь в виду что-то определенное? Может, тебе хочется, чтобы я обучился какой-нибудь профессии? — Сарказм всегда был сильной стороной Чарльза.

— Не стоит говорить со мной подобным тоном, Чарльз. Я могу купить тебе должность управляющего любой компании, какой ты только захочешь…

— Управляющим? Это только на ступеньку выше, чем бухгалтер. Хорош я буду в глазах своих друзей.

Чарльз Кэмерон направился к двери и уже открыл ее, но остановился и вернулся.

— Если ты действительно хочешь сделать для меня что-то, купи мне патент на офицерский чин в народном ополчении. Двое из нашей компашки пытались получить офицерские чины, но им дали от ворот поворот. Мне бы хотелось преуспеть там, где они потерпели неудачу, а облавы на мятежников могут оказаться забавным развлечением.

Сэр Джеймс выполнил эту прихоть сына, как всегда, но вскоре после получения офицерского чина Чарльз понял, что быть военным — это несколько другое, чем носить красивую форму.

Генерал сэр Гектор Блайт, Кавалер ордена Бани, был командиром отряда. Отставной генерал регулярной армии, принимавший участие в войне с Америкой двадцать шесть лет назад, он с презрением относился к людям, которые нажили состояние в Канаде, но никогда не пытались встать на защиту этой страны. В его списке таких людей сэр Джеймс Кэмерон стоял на первом месте. Сын баронета получил офицерский патент, несмотря на возражения командного офицера временного формирования, и с тех пор военный, известный всем вспыльчивостью, затаил свой гнев.

Вот уже больше года совершались вооруженные набеги вдоль границы, отделяющей Канаду от Америки. В них участвовали последователи Уильяма Лайона Маккензи, уроженца Данди, который иммигрировал в Канаду в тысяча восемьсот двадцатом году. Он основал газету, которую использовал, чтобы жестоко критиковать правительство и поносить столпы канадского высшего общества. В конце концов Маккензи выслали из страны, но он нашел поддержку людей, симпатизирующих его делу в северных штатах Америки. В течение многих лет они совершали в основном совершенно бесполезные набеги на границе, возвращаясь при первых признаках любого противостояния.

Когда власти Торонто получили сообщение о новом таком набеге, генерал сэр Гектор Блайт приказал Чарльзу Кэмерону взять отряд военных и отогнать перебежчиков назад через границу. Вероятность настоящей опасности, связанной с заданием, была невелика, но генерал с холерическим темпераментом понимал, что его приказ может вызвать отрицательную реакцию со стороны сэра Джеймса Кэмерона.

Местность, где был совершен незаконный переход границы, была далеко на Западе, на берегах озера Супериор. На эту территорию предъявляли права как чрезвычайно могущественная компания «Гудзон Бей», так и правительство Северной Канады, которые были заинтересованы в расширении границ страны на Западе.

В то время велись деликатные переговоры о возможном слиянии Северной и Нижней Канады в одну страну. Многие государственные чины колонии и политики надеялись, что за самоуправлением последует объединение. Решающим фактором в переговорах должна быть позиция компания «Гудзон Бей» с ее широкими возможностями. Те, кому было наиболее выгодным объединением обеих Канад, изо всех сил старались, чтобы у британского премьер-министра не возникло никаких сомнений относительно способности Канады справляться с собственными делами.

Генерал сэр Гектор Блайт был доволен прославленным прошлым и не питал никаких иллюзий насчет будущего. Конечно, это расходилось со мнением многих, которые рассчитывали занять какой-нибудь правительственный пост в новой стране, но он предпочел бы, чтобы Канада осталась колонией, управляемой из Лондона.

Посылая вспыльчивого сына одного из самых влиятельных судей Торонто на спорную территорию компании «Гудзон Бей», он понимал реальную возможность возникновения там неприятностей — и в таком случае английское правительство откажется выпустить из рук управление такой огромной колонией в Северной Америке.

Военные и их кони преодолели большую часть своего дальнего путешествия на колесном пароходе, но последние несколько миль им пришлось проехать верхом.

Двигаясь во главе семидесяти военных, Чарльз Камерой наслаждался тем чувством собственной значимости, которое давало ему его положение. Приветственные крики и взмахи руками жителей деревень и небольших поселков, через которые проезжал небольшой отряд, только еще больше разжигали его уважение к себе. Чарльз Кэмерон надеялся, что не все перебежчики вернулись на свою сторону границы, пока они прибудут на место. Эту надежду разделяли с ним его подчиненные. Проделав такой трудный и далекий путь, они не хотели возвращаться в Торонто, не сделав ни одного выстрела.

Однако военным из Торонто приходилось иметь дело с «врагом», который предпочитал не вступать в открытое сражение. Перейдя неохраняемую границу, нарушители подожгли пару хижин и убрались назад, а бывший владелец газетенки раструбил о новой «победе» в долгой войне с канадскими властями.

Разочарованный Чарльз повел своих людей в направлении границы, пытаясь безуспешно и запоздало преследовать их, и встретился с дюжиной хорошо вооруженных мужчин, ехавших из Америки. Уверенный, что он перехватил еще один отряд перебежчиков из команды Маккензи, Чарльз Кэмерон приказал своим людям взять их на прицел и образовать линию, чтобы дать отпор приближающимся.

Со своей стороны американцы выглядели несколько ошарашенными, поскольку не ожидали встретиться с людьми в форме в таком отдаленном районе.

— Стойте, или мы откроем огонь, — выкрикнул Чарльз, когда американцы стали подъезжать ближе. Американцы сбавили ход лошадей до шага, и только один человек продолжал скакать легким галопом в направлении канадских ополченцев.

— Чего вы, черт возьми, добиваетесь, угрожая нам, и где вы взяли эту форму? Увидев вас, я сначала решил, что повел своих людей не тем путем и мы перешли мексиканскую границу. Вы уже расправились с индейцами?

Теперь настала очередь Чарльза почувствовать замешательство.

— Индейцами? Какими индейцами?

— Из племени сиу. Они напали на поселенцев в округе Орегон, а потом пошли этой дорогой. Пока мы не добрались до реки, с нами были мальчишки-солдаты, но потом их капитан сказал, что тут уже границы и он не может вести своих людей дальше. Очень некстати. Стоит только дать уйти индейцу безнаказанным, и он повторит все снова. Мы хотим быть уверенными, что повторения не будет.

Американец, кажется, понял, что говорит с молодым и неопытным офицером, и он позволил себе несколько расслабиться.

— Но если вы не преследуете индейцев, что же вы тут делаете?

— Мы разыскиваем отряд нарушителей границы, которые подожгли несколько домов.

— А, этих! — сказал пренебрежительно американец. — Мы о них слышали. Они сдались американцам на границе, и солдаты отобрали у них оружие. Похоже, у вас не будет больше с ними проблем, но они возникнут с индейцами, если вы не поймаете их быстро.

— Вы уверены, что они пошли в эту сторону? — Чарльз позволил себе показать некоторую нерешительность. Его послали в погоню за нарушителями канадской границы, а их нежелание ввязываться в серьезную стычку было всем хорошо известно. Индейцы же, вооруженные индейцы, — это совсем другое дело.

— Разве это не ясно, как божий день? — продолжал американец. — С нами Палмер — «Старый Гризли», который, ведет нас по их следам. Индейцам не удалось избавиться от него даже тогда, когда они сбросили его со скалы высотой в десять футов. Нет никакого сомнения, они двинулись сюда и, надо полагать, ушли не далеко вперед. Вы со своими людьми поможете нам поймать их?

Чарльз подумал, что настало самое время подтвердить на деле тот авторитет, к которому обязывал его офицерский чин.

— Вы и ваши люди находитесь сейчас на канадской земле. Погоня за индейцами — это ваше дело, но мы можем позволить пройти и помочь вам.

Американец посмотрел на Чарльза в задумчивости и пожал плечами.

— Я думал, эти земли принадлежат компании «Гудзон Бей», но мне все равно. Чем больше нас будет, тем больше шансов поймать их и увериться, что они больше не посмеют убивать поселенцев.

Чарльз Кэмерон достаточно убедительно продемонстрировал, — кто главный в отряде, и почувствовал, что его людям понравилось, как он показал американцам свое превосходство.

Прозвище Палмера «Старый Гризли», возможно, было из-за шапки из медвежьей шкуры, которую он носил, или же из-за сморщенного лица, которое с трудом было различимо в дремучих зарослях кустистой бороды, — но он был превосходным следопытом.

Посланный на разведку вперед, он нашел индейцев через сутки после встречи американцев с ополченцами из Торонто. Банда, что стояла лагерем на берегу реки в семи милях отсюда, состояла из четырех женщин, семи мужчин и трех детей.

Вряд ли у этой группы было достаточно сил, чтобы напасть на караван повозок, охраняемый вооруженными людьми, но предводитель американцев объяснил, что, возможно, индейцы разбежались после нападения. Он настаивал на том, что индейцы, которых они преследовали, были ответственны за засаду, в которую попал небольшой караван повозок.

— Ну, мы в этом разберемся достаточно скоро, — сообщил Чарльз Кэмерон. — Давайте послушаем, что они на это скажут.

— Скажут? Эй, мистер, я не собираюсь рисковать жизнями моих людей, пытаясь вступить в переговоры с индейцами. Мы подождем темноты, а потом атакуем их. Если кто-нибудь из них останется в живых, мы, может, и поговорим, но я не гарантирую.

— В отряде дети и женщины. Если мы нападем на них в темноте, мы можем их ранить.

Американцы так и покатились со смеху, а их главный, сдвинув шапку назад, что придало ему несколько шутовской вид, сказал:

— Я вижу, тебе не приходилось иметь дело с индейцами, мой мальчик. Их женщины еще хуже, чем мужчины. Когда белого человека берут в плен, индейские женщины отрезают от него такие части тела, о которых приличной женщине и знать не пристало. А что касается их детей… если с ними ничего не случится, они вырастут и во всем повторят своих родителей.

Чарльз Кэмерон подумал, что между отношением к индейцам у канадцев и американцев лежит целая пропасть. Были ли индейцы этих двух стран действительно разными, или же просто вели себя хуже или лучше в зависимости от отношения к ним белых, будет предметом горячих споров еще долго. Но единственное, в чем был уверен молодой лейтенант ополчения, — он не потерпит, чтоб его называли «мальчиком».

— Как вы обращаетесь с индейцами в своей стране — это ваше дело. В Канаде они так же подчиняются закону, как и все остальные. Мы возьмем их в плен и отправим в Торонто, а вы сможете приехать и давать показания против них в суде.

Раздался злой ропот со стороны американцев, но Чарльз Кэмерон чувствовал поддержку своих людей, которые стояли вокруг него плотным кольцом.

— Ты совершаешь большую ошибку, мой мальчик. Так с индейцами не поступают. Нельзя взять волка из стаи и дать ему охранять стадо овец в загоне. Он — дикое животное, и индейцы такие же. Можешь поверить мне на слово.

Его опять назвали «мальчиком», и это задело Чарльза Кэмерона еще больше.

— Если вам не нравится, как мы обращаемся с индейцами по эту сторону границы, можете возвращаться в Америку и искать оставшихся индейцев, которые напали на ваш караван. Мы верим в законы и порядок в Канаде. Я арестую индейцев на основании ваших показаний, но только если вы согласитесь давать показания против них в суде. Если вы отказываетесь, у нас не будет никаких доказательств против них, и — соответственно — нет причины их арестовывать.

— Черт знает что! Мальчишка говорит, прямо как судья. Похоже, в Канаде не осталось ни одного настоящего солдата, их всех поубивали в войне тысяча восемьсот двенадцатого года!

Когда Чарльз Кэмерон вспыхнул от злости, один из канадских ополченцев сказал:

— Его отец — судья, но все, что он говорит, правда. Индейцы по эту сторону границы в большинстве своем мирные. Вам не следовало бы приходить сюда и вызывать ненужное брожение среди них.

— Сын судьи, а? — Предводитель американцев грустно посмотрел на Чарльза. — Я думал, что он — не борец с индейцами, но он вообще не борец.

— Я вам предоставил выбор. Согласитесь давать показания против индейцев в суде — и я их арестую. В противном случае, я вынужден просить вас перейти через границу в свою страну.

Несколько минут американец злобно смотрел на Чарльза, не отводя глаз, а потом с шумом плюнул на землю.

— Сейчас на твоей стороне большинство, мальчик… но не пытайся перейти границу, когда будешь гоняться за своими нарушителями. Тебя там встретят так же, как вольного негра в Миссури.

Стегнув лошадь, он кликнул своих товарищей, и они последовали его примеру, грубо заставив замолчать тех, кто пытался протестовать, говоря, что они напрасно потеряли время, преследуя немногочисленный отряд индейцев сиу.

Принимая знаки одобрения со стороны своих ополченцев, Чарльз старался не выказывать своего удовольствия. Но отнюдь не из-за скромности. Американцы слишком легко смирились со своим поражением: он совершенно не был уверен, что больше их не увидит. Сначала он поговорит с индейцами, а потом отправится на Юг, удостовериться, что американцы вернулись в Соединенные Штаты.

Индейцы расположились лагерем на берегу реки, как и сказал Старый Гризли, но там было всего пятеро мужчин, все вооруженные.

Приезд ополченцев из Торонто вызвал моментальную панику, но она тотчас же улеглась, когда Чарльз Кэмерон приказал своим людям задержаться на некотором расстоянии от лагеря и двинулся вперед сам в сопровождении сержанта, который похвалялся знанием индейских наречий.

Сержант сказал несколько отрывистых фраз индейцам, но когда один из них что-то гортанно произнес, он повернулся к Чарльзу в совершенном замешательстве.

— Простите меня, сэр. Но черт меня побери, если я хоть что-то разобрал. Это какой-то неизвестный язык, и я не слышал такого раньше.

С чуть заметной улыбкой индеец сказал:

— Я просто говорил на языке своего народа. Я — Крапчатый Пони из племени хункпапа народа сиу.

— Твой английский гораздо лучше, чем язык сиу моего сержанта, — сказал Чарльз с облегчением. Ему до этого почти не приходилось контактировать с индейцами. По его представлениям, они должны быть несколько менее цивилизованными, чем этот полный достоинства молодой человек приблизительно его же возраста.

— У тебя много солдат, — сказал Крапчатый Пони. — Вы воюете с кем-нибудь?

На Чарльза Кэмерона произвела хорошее впечатление манера поведения этого индейца, в его намерения не входило объяснять ему дела ополчения Торонто.

— Нам сказали о вас, поэтому мы и пришли посмотреть, чем вы тут занимаетесь. Мы встретили каких-то американцев, которые, по-видимому, думают, что это вы участвовали в стычке с белыми, ведущими караван повозок.

— Люди, которые напали на караван, из племени аглала народа сиу, — сказал Крапчатый Пони. — Мы некоторое время ехали с ними по одной дороге, по американскую сторону границы.

Чарльз молча кивнул головой. Похоже, индеец говорит правду. Следы индейских лошадей очень похожи друг на друга, особенно если они проехали по одной дороге некоторое расстояние.

— Нам также сказали, что здесь должно быть семеро мужчин.

— Нас и есть семеро, — согласился Крапчатый Пони. — Двое на охоте. Нам нужно кормить детей и женщин. — Не успел он это произнести, как двое мужчин показались на берегу реки, неся небольшого оленя, подвешенного на жерди.

Рядом с Крапчатым Пони встали двое малышей, которые с нескрываемым любопытством принялись рассматривать Чарльза и его сержанта.

Чарльз на некоторое время замешкался, ему нечего было сказать человеку, стоящему перед ним. Он ничем не нарушил законов Канады и дал удовлетворительное объяснение о набеге, его не за что было арестовывать.

Чарльз решил уехать и не вмешиваться в дела индейцев, когда неожиданно из леса дальше по берегу за индейским лагерем раздался залп ружейных выстрелов. Две женщины и четыре индейца упали на землю, остальные замерли от неожиданности. Крапчатый Пони побежал к своим товарищам, а двое оставшихся в живых индейца начали стрелять в ополченцев.

— Не стреляйте… Бегите и найдите тех, кто стрелял из леса! — Когда Чарльз отдавал этот приказ, индейцы дали еще один залп из ружей. Сержант, что стоял рядом с ним, застонал и медленно сполз с лошади на землю. Оглянувшись, Чарльз увидел Крапчатого Пони с ружьем через плечо, пороховой дым от его дула медленно раздувал ветерок.

— Арестуйте этого индейца. Быстро! Ополченцы на лошадях кинулись в разных направлениях, некоторые мчались к опушке леса, другие — к индейцам, а некоторые стреляли то в индейцев, то в направлении леса. Для того, чтобы приказ был понят на берегу, потребовалось несколько минут, но этого хватило, чтобы четверо индейцев и двое ополченцев упали замертво. Двое женщин также были убиты, а другая — ранена.

Ополченцы также понесли потери в этой короткой и неожиданной заварушке. Сержант был мертв, а трое военных ранены. Двое из них были ранены ножами, которые метали индейские женщины, и Чарльз припомнил, что о них говорил предводитель американцев.

Когда Чарльз Кэмерон подошел ближе к Крапчатому Пони, юноша посмотрел на него с нескрываемой ненавистью.

— Вас много, и вы могли напасть на нас открыто. Или вы так нас боитесь, что решили взять нас обманом? — с вызовом спросил индеец.

— Стрельба, — не наших рук дело. Может быть, это те американцы, которые выследили вас после нападения на караван. Я приказал им вернуться к границе, но кажется, они решили отомстить, прежде чем вернуться домой.

Один из ополченцев связал руки Крапчатому Пони, и индеец протянул их Чарльзу.

— Разве теперь вы не поедете в погоню за американцами и не приведете их сюда связанными за то, что они так подло убили наших людей?

— Я пошлю за ними, конечно, и, когда их поймают, они предстанут перед тем же судом, что и вы. Но, независимо от их поимки, вы стреляли в моих людей и убили моего сержанта. Ты и остальные предстанут перед судом за убийство.

Произнося все это, Чарльз сделал над собой значительное усилие, чтобы его руки перестали дрожать. Сержант был от него на расстоянии вытянутой руки, когда его убили. Пуля легко могла бы прервать и его жизнь, а не только жизнь этого человека.

Поймать американцев не удалось. Осыпав индейцев градом ружейных выстрелов, они изо всей мочи устремились к границе, которая была всего лишь в нескольких милях. Чарльз вернулся в Торонто со своими пленниками. Одна женщина смогла убежать по дороге.

Против выживших воинов-индейцев сиу было выдвинуто судебное обвинение в убийстве двоих ополченцев. Слушанье в нижнем суде хорошо освещалось в газетах и вызвало сильное недовольство, когда троих освободили. Адвокат построил свою защиту на том, что мужчины поверили, что их семьям угрожает опасность, когда из леса раздались выстрелы. Видели только Крапчатого Пони, как он стрелял в сержанта. Остальные ополченцы, возможно, были убиты американцами, которые так необдуманно рисковали жизнями канадских добровольцев-солдат.

После схватки с индейцами, на границу Канады вновь было нападение. На этот раз нарушители границы, по предположениям, поддерживались американцами ирландского происхождения. Осуждать американцев за все происходящее было не принято.

Шумиха в прессе скоро стихла. Крапчатого Пони признали потенциальным убийцей. Когда он появился перед Высоким судом, судья Кэмерон лично вел процесс против человека, которого захватил в плен его сын. Если Крапчатого Пони повесят, это по крайней мере будет ответом на требования общественного мнения, если не правосудия. Тем временем, у общественного мнения было много, на что следовало бы обратить внимание.

Теперь, казалось, уже наверняка обе провинции Канады объединятся, но ропот из Лондона ясно давал понять, что еще долгие годы им не добиться самоуправления. Мнения жителей Северной Канады разделились между теми, кто приветствовал независимость, и теми, кто желал остаться колонией. Обе стороны громогласно выражали свое отношение к проблеме. Жизнь какого-то индейца из племени сиу ни для кого не представляла интереса, кроме его женщин да горстки людей в Торонто, которым было не все равно.

Заработавшись допоздна в Высоком суде, сэр Джеймс Кэмерон разгневанно посмотрел, когда в дверь постучали. Это был дежурный клерк.

— В чем дело? Я же сказал, что занят и пусть меня не беспокоят…

— Простите, Ваша Честь, но тут пришли две женщины — индейского племени сиу. Я полагаю, они родственницы тому индейцу, которого вы будете судить на следующей неделе по обвинению в убийстве ополченцев. Они хотят поговорить с вами.

— Я не хочу сейчас с ними разговаривать, они могут дать свои показания в суде. Кроме того, я тебе уже говорил, что слишком занят, чтобы принимать кого бы то ни было.

— Я это и дал им понять совершенно определенно, но одна из женщин, не принимая никаких возражений, сказала, что она просто должна с вами поговорить. Она попросила передать вам вот это, сэр Джеймс. Я сказал ей, что судье как человеку, занимающему определенное положение, не положено принимать подарков, но она настаивает. Не то чтобы это был подарок, так, дешевая безделушка…

Джеймс Кэмерон больше не слушал его. На руке у клерка лежала дешевая оловянная безделушка — булавка в форме головки чертополоха. Именно такое украшение могла купить девушка с Высокогорья в Шотландии на местной ярмарке. Мысли судьи Кэмерона ушли на двадцать лет назад, он вспомнил недели, которые провел в лесах среди островов залива Джорджии и Муррейтона, вспомнил девушку, что делила все трудности и опасности этих недель вместе с ним. Девушку, которой он подарил брошку — ту самую, что теперь держал в руках клерк. Тисси.

— Позвать констебля, чтобы он их выгнал, сэр Джеймс?

— Что?.. О… нет. Пусть войдут. Я поговорю с ними.

— Вы поступаете опрометчиво, сэр Джеймс! Их не обыскали…

— Делайте то, что вам велят. Пусть войдут.

Раздражительность сэра Джеймса Кэмерона была всем хорошо известна. Торопливо закрыв за собой дверь, клерк ушел, чтобы привести двух индейских женщин в палату Высшего суда Торонто, где вершилась справедливость.

Обе женщины последовали за клерком в кабинет Кэмерона. Одна молодая, стройная и слишком бледнокожая для индейской девушки. Она вела себя смело, на грани вызова. Другая — растолстевшая женщина средних лет, без следов прежней красоты. Он даже подумал, что тут какая-то ошибка. Это не может быть Тисси. Скорее девушка была больше похожа на нее… Тогда пожилая женщина прямо посмотрела ему в глаза, и он узнал ее. Глаза, по крайней мере, остались теми же. Это действительно была Тисси.

— Все в порядке, вы можете идти. — Джеймс отпустил клерка, который замешкался в дверях, не зная, остаться ему или уйти.

Когда дверь за ним затворилась, Джеймс пересек комнату, намереваясь пожать Тисси руку, но она, потупившись, опустила глаза.

— Тисси, какой неожиданный сюрприз. Я уж и не думал встретить тебя снова. Вот, это твое.

Тисси взяла брошку, которую он ей протянул, ничего не сказав в ответ.

— Ну, зачем ты пришла? Клерк говорит, что твой приход связан с молодым индейцем, который предстанет перед судом на следующей неделе за убийство. Если ты пришла просить за него, боюсь, я ничем не смогу помочь тебе…

— Ты должен! — Неожиданное заявление молодой девушки заставило не без некоторого удовольствия обратить внимание Джеймса на нее.

— В самом деле? Моя дорогая, может быть, вы скажете мне, кто вы и почему я должен помочь этому молодому человеку?

— Вы не сможете выговорить моего имени на языке хункпапа, но иногда меня называют Кати. Я — жена Крапчатого Пони. Я пришла просить вас помочь, потому что он не сделал ничего, за что нужно расплачиваться жизнью. Мы пришли сюда, в Канаду, оставив позади тех, кто хотел сражаться.

— Суду решать, виновен он или нет, Кати, но, как я понял, есть свидетели, что он в самом деле стрелял и убил одного из наших сержантов. Вряд ли настроенные мирно люди поступают таким образом.

— Он стрелял, потому что белые стреляли в нас. Они первыми убили наших людей.

— Мне жаль, я не могу вдаваться в подробности этого дела, но я постараюсь, моя дорогая, сделать все, что смогу, чтобы помочь тебе.

Тисси сказала что-то на языке сиу, и после короткого обмена фразами между женщинами, Кати вышла из комнаты с явной неохотой.

Когда она ушла, Тисси сказала:

— Ты спасешь Крапчатого Пони. — Это было не вопросом, а утверждением, и Джеймс почувствовал прилив возмущения.

— Ты же слышала мой ответ Кати. Решение суда строится на доказательствах, которые будут представлены. И, насколько мне известно, есть неопровержимые доказательства, что индеец виновен.

— Это ты будешь решать, оставить жить Крапчатого Пони или он должен умереть?

— Да, но, если он виновен в убийстве, он умрет, ведь мой собственный сын видел, как он стрелял в сержанта!

— Ты прикажешь своему сыну, чтобы он не давал показаний против Крапчатого Пони.

— Я не могу сделать этого, Тисси. Почему? Этот Крапчатый Пони застрелил человека. Закон говорит…

— Разве закон говорит, что брат идет против брата? Разве он говорит, что отец должен приказать убить собственного сына?

Тисси теперь смотрела на Джеймса так же смело и прямо, как и Кати.

Джеймс посмотрел на нее недоверчиво.

— Что ты пытаешься сказать мне, Тисси?.. Крапчатый Пони — индеец, он из народа сиу.

— Я — его мать. Я — тоже из народа сиу. Ты — его отец. Крапчатый Пони — твой сын.

— Я… я не верю этому. Ты все это выдумала, чтобы спасти ему жизнь! Это не пройдет!..

Тисси покачала головой.

— Это не выдумка. Пойди и посмотри. Вглядись в него внимательно. Ты увидишь и все поймешь.

Джеймс задохнулся. Внезапно он почувствовал, что весь фундамент, на котором он строил свою жизнь, зашатался.

— Почему… почему ты не сказала мне об этом раньше?

Тисси пожала плечами.

— У тебя есть еще один сын. Об этом ты не заботился раньше, теперь пришло время позаботиться. Я приду еще, чтобы напомнить тебе.

— Нет!

Это было сказано с такой страстью, что Тисси снова посмотрела прямо на него.

— Я имел в виду, не здесь. Ты не должна появляться здесь. На западном берегу озера Скугог у меня есть рыбачья сторожка. Я поеду туда завтра утром, поэтому сегодня заработался допоздна. Если хочешь, приходи туда, чтобы встретиться со мной.

Через окно своего кабинета Джеймс наблюдал, как две женщины выходили из здания суда. Вернувшись к своему столу, он открыл ящик и вытащил оттуда бутылку виски. Наполовину наполнив высокий стакан, он выпил почти все его содержимое одним залпом и откинулся на стуле, чтобы поразмыслить. У него возникла проблема, но он преодолевал еще и не такие сложности.

Джеймс Кэмерон уже два дня жил в своей рыбачьей сторожке и однажды вечером, когда он возвращался из города, увидел завернутую в одеяло индейскую девушку, съежившуюся калачиком на крыльце. У него упало сердце при мысли, что ему снова придется встретиться лицом к лицу с Тисси, ведь он еще ничего не решил, но когда звук его шагов достиг индианки и она взглянула на него, он понял, что это была не Тисси, а Кати.

Приветствие, обращенное к девушке, было гораздо теплее, чем то, на какое могла рассчитывать Тисси, и когда он провожал ее в дом, то спросил:

— Что ты тут делаешь? Я ждал Тисси.

— Я сказала ей, что пойду вместо нее. Я подумала, может быть, мне удастся лучше убедить тебя в том, как много для нас значит освобождение Крапчатого Пони.

— Да? И как же ты, будешь это делать? — на Джеймса произвела впечатление ее речь, сказанная, по-английски. Кроме того, внутри у него возрождалось давно забытое волнение. Она и в самом деле была очень привлекательной девушкой…

— Я готова на все и сделаю все, что от меня потребуется… Можно мне этого… — Кати указала на крепкий напиток, который наливал для себя Джеймс.

— Конечно. — Джеймс улыбнулся ей и наполнил до краев стакан виски. Давно не возбуждала его ни одна индианка так, как Кати. Может быть, только Тисси…

За ночь до судебного заседания сэр Джеймс имел встречу со своим сыном, законным сыном. Чарльза Кэмерона так и распирало от чувства собственной значимости. Завтра ему нужно будет давать показания, которые пошлют человека (неважно, что это индеец) на виселицу. Это и так уже подняло его престиж в кругу друзей и знакомых, особенно среди молоденьких женщин.

Отец и сын встретились в кабинете Джеймса Кэмерона, и, поболтав ни о чем, Джеймс сказал:

— Я много размышлял о деле, которое будет рассматриваться завтра.

— Похоже, что все в Торонто только и думают об этом, и ни о чем другом. Не знаю почему, но я уверен, — добавил Чарльз с притворной скромностью. — В конце концов я просто выполнял свой долг.

— Ты справился с этим великолепно, — согласился отец. — Я так же горжусь тобой, как любой отец гордится своим сыном… Но я думаю об этом несчастном индейце… Крапчатом Пони, если не ошибаюсь? То, что он сделал, ужасно, но он думал, что защищает свою жену и жен и детей своих людей. Это не было преднамеренным убийством, во всяком случае, не таким убийством, которые рассматривались в суде в последние годы.

— Откуда тебе знать? Ты ведь там не был. А я был. Это убийство, говорю тебе. Намеренное, хладнокровное убийство. Ведь сержант стоял спиной к индейцам.

— Я все знаю, но представь… Внезапное нападение на людей со стороны американцев, которые прятались в лесу. Не думаешь ли ты, что любой на его месте поступил бы точно так же, будь то белый или индеец? Пусть он ошибся, но искренне верил, что защищает свою семью, людей своего племени?

— Нет, я так не думаю! Это убийство, преднамеренное, хладнокровное убийство! — Чарльз поставил свой стакан с тяжелым стуком на стол. — В любом случае, зачем нам сейчас обсуждать это? Давай оставим все до завтра, когда будут предъявлены все доказательства. И тогда ты увидишь, убийство это или просто ошибка.

На полпути к двери Чарльз Кэмерон остановился и повернулся взглянуть на отца.

— Я скажу только одно, отец. Если ты отпустишь этого индейца, ты никогда больше не увидишь меня ни в этом доме, ни в этом городе. Это сделает из меня посмешище. И не только потому, что мой арест индейцев превратится в фарс, а потому, что мой собственный отец не поверит доказательствам, которые я представлю.

Чарльз замолчал, прежде чем нанести последний удар.

— Больше я тебе ничего не скажу. Но имей в виду: стоит тебе отпустить этого индейца, и ты — конченный человек в Торонто. Я имею в виду карьеру и положение в обществе. Все эти слухи о тебе и твоей любви к индейцам — особенно к их женщинам — возобновятся, слухи, которые мне пришлось пережить в детстве, слухи, которые и сейчас доходят до меня. Подумай об этом, когда будешь выдумывать оправдания для индейца, который насмерть пристрелил ополченца из Торонто.

Помещение суда было набито битком, когда началось разбирательство, и Джеймс Кэмерон старался не смотреть в сторону Тисси и Кати, сидящих в группе индейцев на полу перед первыми рядами слушателей.

Когда Крапчатый Пони вошел в помещение суда, раздался подбадривающий хор голосов индейцев, которые пришли поглазеть на суд, но вот приставы и полицейские успокоили их, и судья Кэмерон наконец в первый раз посмотрел на человека, который, как утверждала Тисси, был его сыном.

Крапчатый Пони не слишком-то похож был на своего пожилого отца. Сэр Джеймс уже почти решил, что две индианки придумали всю эту трогательную историю, чтобы при помощи этой уловки оправдать осужденного индейца. Но в этот момент индеец поднял голову и оглядел переполненное здание суда.

В его взгляде было то же пренебрежение, которое так часто Джеймс Кэмерон видел во взгляде своего законного сына Чарльза. Сходство было настолько явное, что он бросил быстрый взгляд на остальных судей, чтобы узнать, кому еще бросилось в глаза это сходство. По-видимому, больше никому, но с этого момента судебное разбирательство превратилось для судьи в сплошной кошмар: он боялся, что в любой момент его тайна обнаружится.

К счастью для сэра Джеймса, разбирательство было милосердно кратким. Из уважения к положению его отца как главного судьи, Чарльз был освобожден от дачи показаний. Четверо других ополченцев также видели, как выстрелил индеец и его выстрел убил сержанта.

Защита выдвинула только одно смягчающее обстоятельство: Крапчатый Пони верил, что его жена и товарищи подвергались смертельной опасности. Адвокат уверял членов суда, что его подзащитный горько сожалеет о смерти сержанта из Торонто.

Учитывая все эти обстоятельства, обвинитель предложил, что Крапчатому Пони по всей строгости следует ответить за жестокое нападение на караван повозок в Америке, в котором были убиты многочисленные женщины, мужчины и дети.

Защита возражала, потому что у обвинения не было доказательств, которые оно могло бы предоставить суду. Возражение было принято судьей Кэмероном, и он строго предупредил обвинение не выдвигать необдуманных заявлений. Однако дело уже было сделано. Все подумали, что суд просто хочет проявить некоторую снисходительность. Но именно теперь не оставалось сомнений, что Крапчатый Пони не только убил всеми уважаемого жителя Торонто, но также участвовал в набеге на караван повозок через границу.

В решении суда никто не сомневался, и судьи приняли его, даже не потрудившись покинуть место заседания: Крапчатый Пони признавался виновным в убийстве.

Мало кто мог слышать или понять, что говорил судья Кэмерон до того, как были произнесены заключительные слова обвинения. Его еле различимое бормотанье вызвало у всех удивление. Джеймс Кэмерон не обладал репутацией мудрого судьи, но уверенная манера вести заседания и произносить решения суда кого угодно могла сбить с толку.

Внезапно его слова стали звучать яснее, и их услышала и поняла публика…

— Вас уведут отсюда на место выполнения приговора, и вы примете смерть через повешение.

В здании суда наступил момент мертвой тишины. Она была нарушена суматохой, которую производили индейцы, выкрикивая яростные возгласы недоверия.

Судья Кэмерон поднялся со своего места, чтобы покинуть здание суда, стараясь не смотреть в сторону индейцев. Через комнату навстречу ему пробиралась женщина, и он увидел, как у нее в руках блеснул нож. Судебный исполнитель перехватил Тисси, но за свои старания получил удар ножом в желудок. Она порезала еще одного, до того как была убита выстрелом вооруженного констебля, уже когда прорвалась достаточно близко к Джеймсу, так близко, что он смог разглядеть ненависть в ее глазах.

Судья Кэмерон стал мишенью и для других индейцев, но, пока они выбирались к нему через деревянные скамейки, он успел покинуть здание суда. Он так и не увидел, как Кати ударили полицейской дубинкой так, что сбили с ног, но ему позднее рассказывали, что она была среди шести индейцев и пяти судебных чиновников и констеблей, которые пострадали в этой заварушке.

Кати была на грани жизни и смерти в течение семи дней и испустила дух в тот же час, когда Крапчатый Пони заплатил за убийство сержанта из Торонто собственной жизнью.

Судья Кэмерон публично выразил свое возмущение и удивление по поводу событий, которые произошли в здании суда. В глубине души он был слабым человеком, и смерти как Тисси, так и Кати, подействовали на него удручающе. Он был замешан в скандале, который, однако, быстро замяли. Положение семейства Кэмеронов в обществе укрепилось еще более.

Тем не менее Джеймс почувствовал необходимость удалиться от всего этого. Он поехал в рыбачью сторожку на берегу озера Скугог, совершенно не заботясь о том, какие воспоминания это может вызвать. К несчастью для Джеймса Кэмерона, в рыбачьей сторожке его ждали не только воспоминания. Когда он не вернулся в Торонто, чтобы присутствовать на конференции, куда были приглашены все судьи Северной Канады, его сын отправился посмотреть, все ли с ним в порядке. Он нашел сэра Джеймса лежащим на полу домика, на грубом досчатом полу, забрызганном кровью, которая лилась из смертельной ножевой раны в горле.

Было проведено расследование вплоть до границы с Соединенными Штатами, но убийцу так и не поймали. Это никого не удивило. Единственной зацепкой было то, что за пару дней до убийства поблизости от сторожки видели индейскую женщину среднего возраста. Большинство описывало ее как женщину из племени сиу, хотя метиска, которая разговаривала с ней, предполагала, что в ее жилах текла кровь белых людей. Эта женщина рассказала, что она недавно потеряла дочь и что она делала переход с индейцами чероки в восточные штаты Америки, когда они шли по «дороге слез».