1

Ну и жара, подумала Ники Мендес, выходя из офиса и ступая на раскаленный от жары асфальт. Еще пара таких дней, и я не доживу до отпуска. Господи, как же я соскучилась по маме и папе! Если через неделю шеф не даст мне заслуженный отпуск, я его просто отравлю, насыплю мышиного яду в начинку его любимых булочек с сыром!

Девушка на ходу сняла бирюзовый пиджак и осталась в белоснежной блузке с коротким рукавом. Сегодня она была в обтягивающей юбке до колена и в изящных туфельках на каблуках. Ники работала секретарем главного редактора модного журнала и по роду деятельности обязана была выглядеть стильной и деловой, хотя сейчас она охотно предпочла бы всей этой красоте шорты, сандалии и короткий топ. Слишком уж жарким выдалось это лето…

Ники торопилась в кафе через дорогу, чтобы быстренько перехватить чего-нибудь, выпить бокал ледяной колы и, самое главное, купить шефу его любимые булочки.

Ники уже три года трудилась в этом журнале, она обладала врожденным чувством стиля и неплохо писала, но эти таланты не подняли ее ни на йоту по служебной лестнице, потому что главный редактор нашел в ней совершенно незаменимого помощника, на чьи плечи смог благополучно переложить львиную долю своих обязанностей.

Так Ники и осталась секретарем, и теперь жизнь ее ограничивалась стенами офиса и маршрутом дом — работа — дом. Единственной отдушиной был ежегодный отпуск, когда она могла поехать к своим родителям в Португалию.

Родители прожили всю жизнь в Нью-Йорке, но, как известно, к старости людей начинает тянуть к земле, а у отца был в Португалии довольно симпатичный домик, доставшийся ему в наследство от деда Ники. Поэтому, как только дочка встала на ноги, получила образование и нашла работу, родители уехали в Португалию и зажили жизнью счастливых фермеров — даже завели коз и виноградник. Мать Ники, англичанка, легко вписалась в колоритный местный пейзаж и выглядела очень гармонично среди виноградников, коз и баранов. Последние месяцы Ники просто грезила о Португалии и своем отпуске, о том, как она увидит родителей, по которым безумно соскучилась, как будет лежать на пляже и слушать шум волн…

За этими мыслями Ники не заметила, как добралась до кафе. Ее мечты прервала Мэгги, давняя подруга, работавшая в соседнем здании:

— Привет, Ники. Здорово выглядишь! Зашла пообедать? — весело спросила Мэгги, которая всегда была в хорошем расположении духа и весьма успешно пользовалась своей внешностью модели, извлекая из нее все, что только можно было извлечь.

— Да нет, если успею выпить колы, и на том спасибо. Я за булочками… Шеф любит булочки с сыром, а их здесь делают лучше всех, — ответила Ники, грустно вздыхая и одаривая подругу взглядом поразительно синих глаз (доставшихся от мамы-англичанки), обрамленных длинными черными ресницами (подарок отца-португальца). Когда Ники скромно опускала эти свои потрясающие глаза, она походила на ангела, зачем-то сошедшего на грешную землю.

— Значит, твой шеф любит булочки и ты ему их покупаешь… Здорово. А что еще входит в твои обязанности? Может, еще и вещи в прачечную относить? — спросила Мэгги с возмущением. Она еще в школе частенько вступалась за Ники, которая никогда не умела постоять за себя.

— Нет, до этого еще не дошло, — быстро ответила Ники и подумала: а кто же еще будет это делать, если не я? Боже, какой кошмар, я стала его нянькой, а ведь мечтала стать редактором журнала! — А как твои дела? — поспешно сменила она тему разговора.

— Мой шеф приглашает меня на Гавайи. А булочки, между прочим, ему печет жена, — с удовольствием констатировала Мэгги.

Ники прикусила губу, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Она представила жену босса Мэгги выпекающей булочки на кухне у плиты, в то время как Мэгги в бикини загорает со своим боссом на Гавайях.

Да, чего только нет в нашей жизни, а вот места для справедливости в ней почему-то не хватило, с удивлением подумала Ники.

— Я, кстати, тоже через недельку еду к родителям в Португалию, у меня отпуск, — поспешно сказала она, чтобы не выглядеть совсем уж жалкой.

— Здорово! — искренне порадовалась за нее Мэгги. — Тебе не помешает немного загореть! Как ты умудряешься в такую жару выглядеть бледной и изможденной?! Да и завести курортный романчик тебе тоже не повредит, португальцы — горячие мужчины, — заявила Мэгги со знанием дела.

— Не знаю, мой папа, к примеру, всегда был очень спокойным, — тихо сказала Ники.

— Так это потому, что он жил в Нью-Йорке, а не в Португалии, — уверенно возразила Мэгги. — Там такое солнце, что невозможно оставаться тихим и спокойным, хочется страсти и бури эмоций.

— Лично я хочу лишь увидеть родителей, полежать на пляже… и больше ни с кем не общаться, — призналась Ники.

— Судя по твоему бледному лицу и теням под глазами, ты не врешь. Тебе действительно нужно солнце… Но и горячий португалец нисколько не повредит, поверь моему опыту, — настаивала Мэгги.

Ники не сомневалась, что Мэгги знает, о чем говорит, но ей нисколько не хотелось проверять, так ли это. Мимолетные романы были не для нее, ей нужно было что-то настоящее… и одновременно сказочное… Ники на минуту представила себе, как она лежит на пляже и к ней подходит тот самый горячий португалец, о котором говорила Мэгги… Загорелый и покрытый черными густыми волосами… В зоопарке Ники запросто могла бы спутать его с орангутаном. Она даже поморщилась от этой мысли.

— Нет, Мэгги, я предпочту унылого клерка из нью-йоркского офиса португальскому мачо.

— Как хочешь. Ну а где же твои булочки? — спросила Мэгги, взглядом отыскивая официанта.

— Ты же знаешь, что официанты просто обожают меня игнорировать, — не скрывая досады, ответила Ники.

— В этом заведении есть кто-нибудь живой?! — громко крикнула Мэгги, повернувшись в сторону кухни. Ники от неожиданности вздрогнула. — Может быть, нам стоит пойти в другое заведение, где булочки готовят не полдня, а пять минут?!

Официант с пакетом булочек появился мгновенно. Ники показалось, что он просто, спрятавшись где-то за стойкой, испытывал ее терпение. Возможно, даже засекал время, за которое оно все-таки иссякнет.

— Надеюсь, вы не рассчитываете на чаевые? Если да, то вам придется подождать как минимум до завтра! — отчеканила Мэгги, и официант растворился в воздухе.

Ники была восхищена.

— Мэгги, ты совершенствуешься день ото дня. Я бы так не смогла, — засмеялась она.

— Конечно, не смогла бы, именно поэтому твой босс — твой господин, а мой босс — мой раб. Поняла?

— Да… Высший пилотаж. А ты не хочешь открыть школу и давать уроки? Я даже слоган для объявления придумала: «Мэгги Смит научит вас пугать официантов и превращать работодателей в рабов»!

— Может, и открою, если деньги понадобятся, но пока я не нуждаюсь. Ну что, пойдем?

Они вышли из кафе и неторопливо пошли по улице, ловя на себе восхищенные взгляды прохожих. Впрочем, Ники никогда их не замечала, не заметила и теперь.

— Шеф, наверное, уже злится из-за моего долгого отсутствия, — заметила Ники, взглянув на часы.

— А ты посыпь булочки марихуаной, а потом можешь смело потребовать у своего шефа повышение или премию, а еще лучше — попроси его выпрыгнуть из окна…

— Мэгги, — тоном хорошей девочки перебила ее Ники, — это не смешно, это преступление… Хотя… признаться, похожие мысли меня посещали.

— Боже, Ники, я боюсь за тебя. Ты такая правильная, даже шуток не понимаешь, что с тобой будет? Надеюсь, ты встретишь классного парня, который оценит, какой бриллиант ему достался, — тепло сказала Мэгги на прощание, обняла Ники и повернула в сторону своего офиса.

Шеф был чем-то взволнован.

— Ники, куда же ты пропала? Слушай, тут такое дело: придется отложить твой отпуск, редактор отдела моды увольняется, представляешь, она выходит замуж и уезжает в Детройт. Променять Нью-Йорк на Детройт, да еще бросить такую работу, она сошла с ума… В общем, я предлагаю тебе занять ее место, пока мы не найдем подходящего человека, в конце концов, ты же об этом мечтала! — Выпалив все это, мистер Торн, довольный, откинулся на спинку кресла. Ему показалось, что он застал Ники врасплох, что она не сможет оказаться от предложения побыть редактором… и от счастья забудет об отпуске.

В Ники внезапно проснулся тот самый португальский темперамент, о котором говорила Мэгги и о наличии которого Ники до сегодняшнего дня не подозревала.

— Что вы сказали, мистер Торн? Я не расслышала. Побыть редактором вместо отпуска? Пока вы не найдете подходящего человека? Мистер Торн, ешьте ваши булочки, а то остынут, официант, который задержал их, чуть не поплатился за это жизнью. Давайте сделаем вид, что я ничего не слышала, а я и в самом деле ничего не слышала! — Ники говорила все громче и четче, она буквально чеканила слова. Она чувствовала какую-то горячую волну, которая поднялась в ней и, дойдя до макушки, устремилась вниз. Ники вспомнила слова Мэгги о марихуане и о том, чтобы попросить босса выпрыгнуть в окно… — Мистер Торн, вам нравится вид из вашего окна? — ледяным голосом спросила она.

Мистер Торн все же расслышал в этом невинном вопросе угрозу. Никогда еще он не видел Ники такой и изрядно испугался и за ее душевное состояние, и за свое здоровье. Видимо, перегрелась на жаре, лучше пусть едет отдыхать, а то еще выпрыгнет в окно, такое бывает с нервными людьми, подумал мистер Торн и заявил:

— Ты права, Ники, тебе нужен отдых, я слишком многое взвалил на твои плечи. Поезжай развейся. Иди-иди, можешь прямо сейчас идти, я сам справлюсь. Счастливо отдохнуть.

Он облегченно вздохнул, когда Ники, больше не сказав ни слова, вышла из его кабинета.

Вот, оказывается, как надо себя вести, чтобы тебя наконец услышали! Школа Мэгги. Пожалуй, попрошу папу достать немного марихуаны, пригодится на будущее… С этими мыслями Ники отправилась домой собирать чемоданы.

 

2

На следующий день Ники все же зашла в офис закончить кое-какие дела. Она привела в порядок документы, навела блеск на своем столе и, попрощавшись со всеми, отправилась в кафе через дорогу. Девушка не решилась бы появиться в этом заведении до тех пор, пока ее образ не стерся бы бесследно из памяти бедного официанта, но Мэгги попросила ее о встрече именно здесь, и деваться было некуда.

Войдя в кафе, Ники сразу же увидела официанта, у которого вчера благодаря рыжеволосой Мэгги был неудачный во всех отношениях день. Поначалу он направился было к Ники, но, узнав ее, резко развернулся и направился прямиком к столику, за которым сидела пожилая полная дама, уже добрых полчаса безуспешно пытавшаяся привлечь его внимание.

Мэгги появилась минут через десять, что было весьма не характерно для нее и могло означать лишь одно — ей не терпится поделиться с подругой чем-то из ряда вон выходящим.

— Привет, Ники. Как жизнь? Тебя здесь больше никто не обижает? — нарочито громко спросила она и взглянула в сторону несчастного официанта.

Услышав эти слова, он тут же с головой погрузился в содержимое своего блокнота, в котором уже не меньше десяти минут пытался уместить весь перечень заказываемых дамой блюд.

— Все отлично, Мэгги, — с улыбкой ответила Ники, спасая жизнь горе-официанту. — Сегодня собираюсь съездить за билетами в агентство, а затем пробежаться по магазинам, а то у меня, кроме деловых костюмов, в гардеробе ничего нет, — пожаловалась девушка.

— Да, в деловом костюме по ферме не погуляешь, только баранов распугаешь.

Ники заказала два омлета и кофе. Все принесли так быстро, что у девушки возникли сомнения по поводу готовности омлета, но, попробовав его, она отмела их прочь. Сегодня он был особенно вкусный, наверное, потому, что предвкушение поездки в Португалию подняло настроение Ники на недосягаемую для кого-либо высоту, и даже недожаренный омлет не смог бы испортить его.

— Ники, ты что, неделю не ела? — смеясь, спросила Мэгги, заметив, с каким аппетитом ест подруга.

— Просто немного проголодалась, да и настроение хорошее. Слушай, а когда ты улетаешь со своим шефом? — поинтересовалась Ники.

— Не знаю точно. Во всяком случае, не сейчас. Об этом я и хотела тебе рассказать. Представь себе, вчера вечером уважаемая супруга моего шефа заявилась в офис — якобы сделать сюрприз любимому мужу. Ну не глупо? Они же видятся дома каждый день. Какой может быть сюрприз от того, что ты неожиданно вваливаешься на работу к своему мужу? Ну разве что неприятный! — констатировала Мэгги и сделала глоток кофе, чтобы смочить горло и с новыми силами приняться за изложение сюжета, скорее всего, триллера, судя по криминальному началу.

— Надеюсь, все обошлось? — спросила Ники, хотя понимала, что не обошлось, ведь три персонажа — муж, жена и любовница оказались на непозволительно близком расстоянии.

Порой и целого города мало в такой непростой ситуации, а тут все оказались в помещении одного офиса, площадь небольшая, выход один, кровавая развязка напрашивалась сама собой.

Ники внимательно разглядывала Мэгги, следов от телесных повреждений не было. Значит, либо каким-то чудом все обошлось, либо Мэгги сама нанесла кому-то увечья, что вполне в ее характере.

— Конечно, обошлось, а то ты меня не знаешь, — с энтузиазмом начала Мэгги. — Шеф, бедняга, так испугался, ведь его жена нас чуть не застукала… прямо за работой, представляешь?

Ники представила себе и содрогнулась. Это и служебным романом не назовешь, Мэгги не испытывает настоящих чувств к этому человеку, а ведь любовь могла бы послужить им оправданием. Это просто работа, Мэгги нашла верное слово. Ники вспомнила, как подруга любит повторять, что работа должна доставлять человеку удовольствие.

— Мы заперлись в его кабинете, — продолжала Мэгги, — и как обычно… работали… с документами. Вдруг стук в дверь, и как гром среди ясного неба раздается ее, по правде говоря, невероятно омерзительный голос. Если бы у меня был такой голос, я бы только в самых крайних случаях открывала рот. Уж лучше выучить язык глухонемых, чем так мучить людей. Она потребовала немедленно открыть дверь и стала барабанить в нее так, что еще несколько минут, и последняя преграда рухнула бы, обнажив всем суровые будни офисной жизни.

— Какой ужас. И что? — Ники не могла скрыть беспокойства.

— Да ничего хорошего, мне пришлось наспех одеться, а в результате многолетней практики я это делаю быстрее всех на свете, потом вылезти в окно и простоять на подоконнике, пока они не выяснят отношения.

— Ты стояла на подоконнике тринадцатого этажа? — Ники была в ужасе.

— Я и сама испугалась, когда вспомнила, что этаж-то у нас тринадцатый. Ну ничего, обошлось, поплевала через плечо, и полегчало. Зато народу внизу собралось великое множество, они показывали на меня пальцами, а некоторые зеваки даже приготовили свои телефоны и с нетерпением ждали, когда же я наконец решусь и прыгну, а они смогут запечатлеть мой исторический полет. Наверное, думали, что я несчастный офисный планктон, доведенный до отчаяния начальником-самодуром вроде твоего шефа. В общем, я стала звездой на полчаса. — Закончив на этом свой увлекательный рассказ, Мэгги принялась доедать остывший омлет как ни в чем не бывало.

— И все? Ты в течение получаса находилась на волосок от гибели и так спокойно говоришь об этом? — Ники не могла прийти в себя от шока.

— Я вовсе не была так спокойна до сегодняшнего утра, пока мой находчивый начальник не преподнес мне в качестве медали за мужество брошь с бриллиантиками. Меня это очень успокоило, привело в чувство и даже навело на мысль таким образом зарабатывать себе на безбедную старость. Буду анонимно звонить его жене, сообщать о факте прелюбодеяния ее дражайшего супруга, она примчится, я сразу за окно, а утром — будь любезна, принимай подарочек, ну, скажем, за вредность на производстве. Здорово?

— Нет, не здорово! Даже не думай! Ты просто сумасшедшая! Тебе надо отдохнуть, а еще лучше уехать подальше от своего начальника и его жены. У меня идея: поехали со мной, родители будут очень рады. Позагораем, развеемся, — предложила Ники. Может, португальское солнце и морская вода приведут в баланс бьющую через край энергию Мэгги, хотя шансов на это и маловато, но все же попробовать стоит. — Ты же сама говорила, что в Португалии самые горячие мужчины, — добавила Ники, увидев, что подруга колеблется.

Этот аргумент оказался решающим.

— Между прочим, хорошая идея. Я уже два года подряд не брала отпуск, пашу как проклятая, — сказала Мэгги и сама же рассмеялась своим словам. — Между прочим, от хорошей жизни тоже устают, поверь мне, — поправилась она.

Ники поверила ей на слово.

Подруги решили поехать в Португалию вместе. Мэгги планировала раскрепостить Ники и заставить ее хоть раз в жизни пуститься во все тяжкие, а Ники надеялась облагоразумить Мэгги и внушить ей важность таких непреходящих ценностей, как, к примеру, священные узы брака. С такими кардинально противоположными, но определенно благородными целями подруги решили отправиться в Лиссабон, где судьба уже приготовила девушкам помимо массы впечатлений, моря, солнца и песка еще и довольно-таки крутые виражи в линиях их судеб.

Позавтракав, подруги решили сначала приобрести билеты, а затем уже со спокойной душой пройтись по магазинам и обновить свой гардероб перед отъездом. Ведь шопинг, по утверждению Мэгги, занятие интеллектуальное, оно не терпит суеты, и заниматься им нужно с легким сердцем, не будучи отягощенной никакими планами, встречами и делами.

Уже через час билеты были куплены, и девушки отправились за покупками. В трех первых магазинах Мэгги умудрилась устроить скандалы только потому, что размер, который предлагали ей померить консультанты, не совпадал с предполагаемым ею самой, и, что самое неприятное в данной ситуации, не совпадал он не в пользу фигуры Мэгги. У Ники такая мелочь не вызвала бы и досады, но для ее подруги этот факт был равносилен унижению достоинства, нарушению прав потребителей, ну а далее следовал целый список юридических терминов, которые Мэгги выучила во время просмотра своего любимого сериала «Закон и порядок».

В четвертом магазине Мэгги наконец приобрела что-то напоминающее платье. Догадаться о том, что это все-таки платье, можно было, лишь прочитав надпись на этикетке, так как на выбранную модель пошло весьма ограниченное количество ткани.

Зато Ники пополнила свой гардероб несколькими сарафанами, подчеркивающими ее стройную фигурку, не претендуя при этом на излишнюю откровенность. Далее в корзину последовали пара шорт, шляпа и несколько купальников — вот и все, что Ники посчитала необходимым для поездки.

Но Мэгги только начинала входить в раж и категорически отказывалась вылезать из-под горы бикини, белья, пеньюаров и халатиков, куда она зарылась с головой в поисках чего-то такого, что никак не поддавалось членораздельному описанию, и лишь каким-то внутренним чутьем заядлого шопоголика Мэгги чувствовала, что копает в нужном направлении. Ники решила не мешать подруге в поисках истины, секрета красоты или чего-то еще не менее важного, но не получившего еще свое название. Она попросила подругу зайти к ней по окончании магазинного марафона, попрощалась и ушла.

Вряд ли она меня услышала, ну да ладно, перезвоню ей позже. Такое ощущение, что она собирается на стажировку в бордель! Ну к чему в отпуске пеньюары и кружевное белье, ведь, кроме меня, этого никто не увидит, наивно думала Ники.

Придя домой, Ники сбросила босоножки и прямиком направилась к холодильнику. Бокал холодного ананасового сока привел ее в чувство, это был один из самых крепких напитков, который она могла себе позволить. От спиртного Ники становилась ужасно нахальная и начинала, к ужасу окружающих, говорить то, что думает. Интересный факт — оказалось, что думает она довольно-таки много, а о некоторых к тому же не очень хорошо. Как следствие данной физиологической особенности организма, инстинкт самосохранения срабатывал у Ники каждый раз, когда она видела спиртное. Этот инстинкт благополучно удерживал ее на порядочном расстоянии от всего, что содержало градусов больше, чем ананасовый сок.

Ники удобно устроилась на диванчике, вытянула ноги и испытала что-то сродни наслаждению. Только тот, кто проходил весь день на высоких каблуках, да еще в такую жару, поймет, что это за чувство. Итак, Ники Мендес с чувством выполненного долга наконец позволила себе расслабиться.

На работе все в порядке, билеты куплены, гардероб пополнен, Мэгги, если выживет сегодня и не погибнет от избытка эмоций, едет с ней. Все отлично. Ники осмотрела свою комнату и с удовлетворением отметила, что и здесь царит полный порядок.

Девушка была настолько щепетильна в отношении чистоты, что замеченная пылинка могла заставить ее прервать просмотр фильма с интересным, но сильно запутанным сюжетом, встать с дивана, отправиться за тряпкой и стереть эту самую пылинку с лица земли. Не каждая девушка может похвастаться таким же пристрастием к чистоте. Мэгги, к примеру, не могло бы поднять с дивана даже переполненное мусорное ведро, которое всеми своими флюидами, а проще говоря, запахами кричало ей о необходимости его опустошить. Она лишь глубже запихивала мусор в ведро, пытаясь уместить еще что-нибудь, и если ей это удавалось, то она, испытывая огромное облегчение и удовлетворение, возвращалась к своему дивану, а бедному ведру ничего не оставалось, как ждать своего часа.

Но была у Мэгги одна удивительная способность. Ники не переставала восхищаться этому умению подруги. Мэгги выходила из дома, словно из дорогого салона красоты. Не важно, что за плечами она оставляла горы мусора, полную раковину грязной посуды, разбросанные по всему дому вещи. Зато за пределами своей несчастной квартиры она выглядела как топ-модель. Роскошные длинные волосы развевались на ветру, удивительным образом, идеально сидящая на ней одежда подчеркивала все без исключения достоинства фигуры, туфли, которые дома валялись в разных углах прихожей, вдруг оказывались на ее стройных ножках и выглядели безупречно.

Услышав звонок в дверь, Ники пошла открывать. За кучей сумок и пакетов она все же смогла разглядеть, а скорее даже угадать, что это ее подруга.

— Привет, я жива, — констатировала Мэгги.

— Не уверена. Может быть, это не ты, а монстр шопинга, проглотивший тебя. Теперь он говорит твоим голосом и пришел за моей душой, — предположила Ники.

— Не бойся, я тебя не трону. Слушай, тут столько всего, хочешь, покажу? — спросила Мэгги, протискиваясь в квартиру мимо Ники.

— Нет.

— Смотри, это бикини, — сказала Мэгги и вывалила на кровать ту же гору бикини, под которой Ники оставила подругу в магазине.

Видимо, она так и не смогла сделать хладнокровный выбор и сгребла всю кучу купальников, чтобы потом не жалеть о каком-нибудь из них, оставленном в магазине, подумала Ники.

— Ты что, решила жить на пляже? Или будешь менять купальники каждые полчаса?

— Если понадобится, буду. Так, это платье ты уже видела.

— Это не платье, — уверенно заявила Ники. — Насколько я знаю, платье нужно надевать, а здесь надевать нечего, и, даже если ты попытаешься им просто прикрыться, у тебя все равно ничего не получится.

— Ники, пойми, тело женщины — это товар, и он нуждается в хорошей упаковке.

— А что, разве у нас напряженка с бумагой? Судя по твоим нарядам, ты решила сэкономить для страны уйму ткани.

— Да, — гордо ответила Мэгги. — Пусть сошьют флаги. Больше пользы будет.

— Да… честно говоря, я боюсь за тебя. У португальских мужчин и без того темперамент дай бог каждому американцу, а тут еще ты со своими бикини явно из какого-то недетского немецкого фильма.

— А ты что, смотришь недетские фильмы. Правду говорят, в тихом омуте черти водятся.

— Мэгги, ты знаешь, что такое метафора?

— Ух ты! Не знаю, а ты что, про это из фильмов узнала? Не думала, что ты можешь меня чему-то научить, — смеясь, ответила Мэгги.

Иногда сложно было понять, шутит она или говорит всерьез.

— Мэгги, чувствую, что нам будет о чем поговорить в течение ближайшего месяца.

— Если ты намерена читать мне мораль, я сдаю свой билет и остаюсь со своим козликом, буду прыгать по подоконникам, развлекать народ, зато соберу шкатулку драгоценностей.

Ники решила подождать с нравоучениями до того момента, когда они окажутся на португальской земле. Мэгги с трудом собрала свои покупки, с еще большим трудом снова сложила все в пакеты, удивляясь, как это удалось продавщицам в магазине, и отправилась домой. После ее ухода Ники обнаружила несколько пар бикини и пару кружевных трусиков в разных углах комнаты. Она подумала, что подобная рассеянность Мэгги разбила не одну счастливую семейную лодку.

 

3

Утром Ники позвонила Мэгги и напомнила, что рейс в шесть вечера, а в аэропорту надо быть за пару часов до регистрации. Она намеренно слегка исказила факты, билеты в действительности были на восемь, но, зная характерную особенность подруги собираться безумно долго, а затем, опаздывая, нестись на высоченных каблуках, сметая на пути все и вся, рискуя своей жизнью и жизнями несчастных прохожих, Ники решила запастись двумя лишними часами.

В оставшееся свободное время Ники собралась посмотреть телевизор. Она взяла пульт и, переключая каналы, стала искать что-нибудь интересное, но, так ничего и не найдя, остановилась на шоу, в котором телезрителям нужно было позвонить в студию и назвать загаданное слово. Одного взгляда на телеведущую было вполне достаточно, чтобы понять, что произошла одна из двух непоправимых вещей — либо все поклонники передачи уехали за город, подальше от жары и своих телевизоров, либо они сговорились и не звонят с целью вывести из себя ведущую шоу и оживить уже слегка поднадоевший сюжет программы. У Ники возникло ощущение, что девушка сейчас швырнет прямо в камеру злосчастный, упорно молчащий телефон. Выглядела телеведущая измученной, грим ее давно поплыл от жары и злости, а голос периодически срывался на нервный крик и становился таким писклявым и неприятным, что слушать ее мог бы разве что глухой человек или же ближайший родственник. Ники, не в силах больше наблюдать за этой агонией, переключилась на другой канал, где шел старый фильм о любви. Она очень любила такие фильмы, несмотря на их наивность, которую совершенно осознанно предпочитала современной откровенности.

Досмотрев фильм, Ники от души пустила слезу, затем, посмотрев на часы, запаслась терпением и стала набирать номер Мэгги. Можно было начинать ее торопить, все равно раньше чем через час она не сдвинется с места.

— Да, Ники, я уже бегу! — Мэгги и правда запыхалась, словно пробежала кросс.

— Нет, Мэгги, ты не бежишь, более того, ты лежишь на диване, причем не одна, — уверенно заявила Ники, хотя на самом деле она блефовала.

— Не могу же я уехать, не попрощавшись со своим непосредственным начальником. Ты же сегодня ходила в офис попрощаться с коллегами! — начала оправдываться Мэгги.

Ага, значит, я попала в точку, подумала Ники.

— Да, Мэгги, я ходила в офис. Но прощаюсь я не так, как ты. Я просто говорю — до свидания.

— А я так не могу. Мне этого мало. Я уезжаю в Португалию и не буду видеть моего зайчика целый месяц, да я просто с ума сойду на ферме твоих родителей, ведь кругом не будет ни души, лишь козлы да бараны.

— Ну конечно! А гору бикини ты купила для козлов и баранов, да? Они будут пребывать в приятном шоке.

— Ники, сейчас не время болтать по телефону, у нас для разговоров целый месяц впереди. Мы можем опоздать, не мешай мне собираться, — сказала Мэгги и поспешно отключилась.

Ники не могла удержаться от смеха. Ну и врунишка эта Мэгги!

Несмотря на запас времени, который Ники предоставила своей подруге, Мэгги все равно умудрилась опоздать. Она примчалась на такси, а совершенно очарованный ею таксист заносил в квартиру Ники бесконечное количество сумок, чемоданов, пакетов. В то же время таксист, которого уже вызвала Ники, выносил те же вещи обратно на улицу и складывал в багажник уже своего автомобиля. Оба таксиста были безумно счастливы, ведь Мэгги повсюду следовала за ними, ни на минуту не упуская из виду свое добро. Хотя, если бы кто-нибудь и надумал утащить ее чемодан, он очень сильно пожалел бы об этом — тащить было бы тяжело, а его содержимое наверняка не подошло бы обыкновенному вору ни по размеру, ни по вкусу. Конечно, если бы вором не оказалась такая же экстравагантная рыжеволосая девушка, как Мэгги, вероятность чего стремилась к нулю.

По пути в аэропорт Мэгги без умолку болтала с водителем, Ники же, сидя на заднем сиденье, молча смотрела в окно, не проявляя никакого интереса к разговору, пока не услышала заговорщический шепот подруги:

— Она недавно рассталась со своим парнем и теперь решила уйти в монастырь, расположенный высоко в горах, в Португалии. Вот, еду сдавать ее матери-настоятельнице, провожаю, можно сказать, в последний путь.

Ники посчитала, что это уже слишком.

— Сестра, ты не забыла, что уже через три дня у нас с тобой постриг, и оставшееся время мирской жизни мы должны подготовиться к этому событию морально, а увлекательные беседы с водителем такси никак не могут этому поспособствовать? — громко сказала Ники и снова отвернулась к окну.

Вот и выкручивайся как хочешь, Мэгги. Придумала же такое: я — монахиня! А все только потому, что число моих любовников не превышает число дней в году, как у некоторых. Ничего, вот приедем к родителям, я займусь твоим нравственным обликом, подумала Ники, пряча улыбку.

Еще немного, и я буду в Португалии, море смоет с меня пыль шумных улиц Нью-Йорка, солнце покроет меня столь необходимым, по мнению Мэгги, загаром, а мама откормит своими булочками, и я уже не буду представлять опасность для людей в общественном транспорте, пробивая себе дорогу локтями.

Лиссабон встретил девушек ослепительным солнцем и оглушительным шумом улиц. Подруги решили остановиться в небольшом отеле, отдохнуть и пообедать в одном из местных ресторанчиков, прежде чем отправиться к родителям Ники, которые жили в паре часов езды от города.

Пока Мэгги флиртовала с таксистом, примериваясь к особенностям португальского типажа, Ники с восторгом смотрела в окно. Улицы были переполнены машинами и людьми, это были девушки и молодые люди с бронзовыми от загара телами, одетые в пляжные костюмы, множество темненьких ребятишек, настолько красивеньких, что Ники представила себе, сколько женских сердец будет разбито этими черными глазками лет через десять.

Отель, к которому подвез их таксист, был расположен на тихой улочке и представлял собой высокое и красивое здание. Он обладал каким-то старомодным очарованием, хотя и был очень современным. Подруги сняли один номер на двоих в целях экономии, ведь задерживаться здесь они не собирались.

Ники первая отправилась в душ. Прохладная вода приятно волновала тело и смывала усталость. Из ванной вышла уже посвежевшая Ники, долгих часов перелета как не бывало. Девушка решила сразу же отправиться в ресторан, она очень проголодалась, так как еда, предложенная в самолете, не отвечала ни ее вкусовым требованиям, ни эстетическим. Зато Мэгги с удовольствием проглотила порцию подруги вдобавок к своей и тем не менее осталась голодна.

Пока Мэгги распевала в душе мелодии, которые можно было угадать в ее исполнении, лишь обладая исключительным слухом, Ники решила одеться. Она достала короткое ярко-синее платье, нанесла легкие тени на веки и блеск на губы, подкрасила тушью от природы длинные ресницы. Волосы у Ники были длинные и густые, не в силах сейчас возиться с прической она просто надела на голову синюю ленту, не позволявшую волосам падать на лицо.

Мэгги собралась на удивление быстро — видимо, потому, что надела мало одежды — короткая юбочка, яркий цветастый топ, вот, пожалуй, и все. И хотя сами по себе эти вещи ничем не отличались, ну разве что излишней откровенностью, на Мэгги они зажили новой жизнью и стали выглядеть намного дороже своей стоимости. Это был как раз тот случай, когда человек красит одежду, а не наоборот.

Итак, подруги отравились в ресторан. И тут судьба начала подавать девушке знаки, предвещавшие ей приближение очень важного события в ее жизни, и если бы Ники была внимательнее, то обязательно заметила бы их. Но она настолько привыкла к тому, что с ней вечно происходят какие-то чрезвычайные происшествия, что даже ее природная интуиция хранила молчание, утомленная перелетом и необычайно жаркой погодой.

Сначала Мэгги чуть не подвернула ногу, спускаясь по ступенькам в фойе отеля. Этот случай мог стать чем-то обыденным для другой девушки, но только не для Мэгги, которая практически с пяти лет училась ходить на каблуках. Ей очень хотелось обрушиться на кого-нибудь из персонала, но, к ее досаде и к великому счастью сотрудников отеля, в пределах досягаемости ее голоса никого не оказалось. А при выходе на улицу Ники едва не сшибли дверью туристы, ворвавшиеся в отель шумною толпой. Девушке сразу стало ясно — начался сезон итальянцев. Мэгги этот факт, кстати, порадовал.

— У меня еще не было ни одного итальянца, — сказала она.

— У тебя будет возможность исправить эту досадную оплошность, их можно встретить в любом уголке Португалии, везде, где есть жизнь, — со знанием дела успокоила ее Ники, потирая плечо, которое и спасло ее голову от удара дверью.

Подруги вышли на оживленную улицу, где прямо на тротуаре стояли длинные прилавки с сувенирами. Ники, присматривая что-нибудь для коллег, отстала от Мэгги, а та, уже перейдя дорогу, махала ей рукой. Ники быстро посмотрела по сторонам и поторопилась к подруге.

Внезапно из-за поворота выехал лимузин, который изменил планы Ники, ее будущее, ее отношение к мужчине, ее судьбу. Вот как много в жизни девушки может изменить лимузин.

Последнее, что Ники запомнила, это застывшее от ужаса лицо Мэгги и визг тормозов. Водитель лимузина попытался избежать столкновения, но все же задел Ники крылом. От удара девушку отбросило в сторону, она упала и, больно ударившись головой, на мгновение потеряла сознание.

Первое, что она увидела, когда пришла в себя, было склоненное над ней лицо мужчины, он громко и возбужденно говорил на непонятном языке и явно был очень зол.

Боже, у меня что-то с головой, я ничего не понимаю, подумала Ники. Может, я сошла с ума?

— Сеньорита, с вами все в порядке? — Мужчина, рассмотрев свою жертву, понял, что девушка явно не местная, и заговорил по-английски.

Наконец-то знакомые слова, обрадовалась Ники, значит, моя голова все же цела… или почти цела.

Мужчина помог ей встать на ноги, и она почувствовала себя чуть лучше.

— Да, я в порядке, кажется… — Ники поморщилась от боли. Ощупав голову, она обнаружила шишку размером с голубиное яйцо.

— Вы хотели покончить с собой и выбрали мой автомобиль для этой цели? Хотели умереть красиво? — язвительно спросил мужчина.

— Нет, думаю, это вы решили посмотреть, как поведет себя ваш шикарный автомобиль в экстремальной ситуации, и выбрали меня для этой цели. — Несмотря на боль, мужество не оставило Ники.

— Может быть, у вас в Америке и принято переходить дорогу, не глядя по сторонам, но у нас все-таки существуют кое-какие правила дорожного движения. Будьте любезны изучить их во избежание столкновений с шикарными автомобилями, — произнес мужчина тоном гида и собрался было откланяться, но Ники, несмотря на то что едва держалась на ногах, не могла допустить, чтобы последнее слово остаюсь за этим надменным португальцем. Тем более что Мэгги наконец перешла дорогу и уже поддерживала Ники под руку.

— Я считаю, что многих проблем на дорогах можно было бы избежать, если бы каждый занимался своим делом — водитель водил машины, пастух пас своих коз на ферме, ну а надменный буржуа сидел бы в своем имении и дегустировал вино со своего виноградника, — все же сумела отчеканить Ники слабым голосом.

— А вы, извините, к какой категории причисляете меня? Уж не к пастухам ли? — Мужчина явно еще не сталкивался с подобной дерзостью и был вне себя.

— Что вы! Пастухи — замечательные люди, я имею честь быть знакома с некоторыми из них, мои родители разводят коз и овец. Вас я причисляю к разряду надменных буржуа. Не пойму одного: зачем вы сели за руль? Неужели вы не можете себе позволить приличного водителя? — Ники чувствовала, что еще несколько минут и она снова потеряет сознание.

Слава богу, Мэгги рядом, почему она так вцепилась в мою руку? Не уйду, пока не скажу все, что думаю.

Вокруг уже собралась толпа зевак. Было ясно, что они ни слова не понимают по-английски, но это ни в коем разе не уменьшило их любопытство. Напротив, они выслушивали по очереди то Ники, то мужчину, переговаривались, спорили, выдвигали свои версии и тут же их опровергали. Возможно, делают ставки, подумала Ники.

Постепенно сформировалось две группы. Одна была целиком и полностью на стогне своего земляка и одобрительно кивала при каждом его слове. Другая группа, состоящая в основном из лиц мужского пола, благоволила Ники, поддерживая боевой дух девушки сочувственными улыбками, внимательным изучением туристки с головы до ног и одобрительными кивками — мол, выглядите на все сто, сеньорита. Им явно пришлась по душе синева ее глаз и русый отблеск светлых волос.

— Водителей у меня более чем достаточно, и позволить я себе могу многое… — начал было мужчина.

— Ну это мы уже заметили. Португальские мужчины, сильные, смелые, волосатые и загорелые, склонны позволять себе многое независимо от положения, которое занимают в обществе. Сеньор, вы меня утомили, я хотела бы вернуться в гостиницу и прилечь, если, конечно, ваше сиятельство не возражает. — Ники резко развернулась, не давая своему собеседнику шанса добавить что-либо, и, едва держась на ногах, протиснулась сквозь толпу зевак, уже ставших родными.

Мэгги, впервые оказавшаяся свидетельницей, а не героиней события, пребывала в легком шоке от инцидента, от смелости подруги и от красавца из лимузина. Неизвестно, что из перечисленного произвело на нее большее впечатление, впрочем, догадаться не представляет труда.

Мэгги поддерживала подругу за руку и шипела ей в ухо:

— Ты с ума сошла? Наверняка это был какой-нибудь граф или даже принц.

— Ну конечно же! Это определенно местный аристократ, только они ходят тут с такими надменными лицами, — презрительно сказала Ники.

— Тем более! Если ты своей увечной головой догадалась, что перед тобой миллионер, то какого черта ты на него набросилась? Слушай, а куда мы идем?

— В гостиницу, конечно. У меня пропал аппетит.

— Отель вообще-то в другой стороне. Идем. — Взяв Ники под руку, Мэгги повернула в нужном направлении, не переставая удивляться глупому поведению подруги.

Уже в номере Мэгги объяснила Ники, что не следует грубить мужчинам, которые ездят на лимузинах. А если тебе так повезло, что настоящий аристократ на шикарном автомобиле сбил тебя, так ты радуйся и падай в обморок, и не приходи в себя, пока он не отвезет тебя в худшем случае в больницу, а потом к себе домой, а в лучшем случае сразу домой.

— Понятно, Мэгги. А что, если дома окажется жена и куча детишек? Что тогда? — спросила Ники.

— Ну ты и дура! Подумай сама! Раз у него есть такая машина, значит, и домов имеется в наличии ровно столько, чтобы каждый день сбивать по одной туристке и отвозить к себе, причем его жертвы никогда не встретятся в одном месте. А что уж говорить о жене! Она-то, бедняжка, наверняка сидит в каком-нибудь семейном склепе… ой, то есть в этом, как его… в имении за высокими толстыми стенами и даже не знает, какой сейчас век на дворе.

Вот так живописно Мэгги описала жизнь местной аристократии. Такой она ее себе и представляла.

— Мэгги, тебе надо написать книгу про то, как подцепить графа, назови ее «Не дай графу проехать мимо, или Как правильно упасть под колеса лимузина», — слабым голосом предложила Ники.

— Вот возьму и напишу! И, между прочим, прославлюсь. А ты только и можешь, что упускать свое счастье да головой стукаться то о двери, то об асфальт! Ну что с тобой делать?! — возмущалась Мэгги, но, увидев страдальческое выражение лица подруги, спросила: — Как ты себя чувствуешь? Может, все-таки вызвать врача?

— Спасибо, что вспомнила обо мне. Я чувствую возмущение и голод. И то и другое можно исправить, если ты закажешь обед в номер, поедим и сразу отправимся к моим родителям.

— Ты уверена? Может, останемся в городе на денек? — предложила Мэгги.

— Ну нет! Если я еще немного задержусь, либо неугомонные итальянцы затопчут меня и помчатся дальше, чтобы успеть сфотографироваться у каждого камня в Португалии, либо богатые португальцы будут сбивать меня на каждом углу. Я хочу домой, к маме, — жалобным голосом сказала Ники.

Мэгги сжалилась:

— О'кей. Давай пообедаем и отправимся в путь. Чувствую, нас ждет насыщенный событиями отпуск. Обожаю события и обожаю отпуска. Кстати, надо будет купить тебе каску… на всякий случай.

 

4

К родителям Ники девушки добрались лишь к вечеру, обе валились с ног от усталости. Мэгги, особо не утруждая себя необходимостью быть любезной, быстро съела все, что стояло на столе в непосредственной близости от нее, и сразу же попросила показать ее кровать, на которую она без промедления упала и моментально уснула. Организм Мэгги способен был на многое, но впоследствии требовал основательного отдыха.

Ники же осталась сидеть с родителями. Радость встречи взбудоражила ее и позволила продержаться еще полчаса. Отец в общих чертах рассказал о тех изменениях, которые произошли на ферме за последний год. Оказывается, он приобрел еще один виноградник, прикупил земли и стал всерьез разводить лошадей и скот.

Ники была очень рада этим переменам:

— Так, значит, па, ты теперь у нас зажиточный фермер, даже, можно сказать, феодал.

— Ну не преувеличивай, просто я люблю работать на земле. Завтра я покажу тебе конюшню, сможешь покататься на лошади.

— Это было бы здорово, я ужасно соскучилась по лошадям.

— А что, в Нью-Йорке перевелись жеребцы? — смеясь, пошутил отец.

— Па, в наше время хороших скакунов можно увидеть только в кино, — парировала Ники.

— Готов поспорить, у Мэгги недостатка в жеребцах нет.

— Да, но это прямое следствие того, что на Мэгги наблюдается недостаток одежды.

— Значит, и ты избавься от лишней одежды, иначе оставишь нас с матерью без внуков, — заявил отец.

— Оставь в покое бедную девочку, Марио, завтра поговорите. — Энн поставила точку в дальнейших пререканиях.

Несмотря на то что им было о чем поговорить, Ники все же отправили спать, оставив все расспросы на завтра, — слишком уж разбитой она выглядела.

Не хватало еще получить сотрясение мозга и весь отпуск проваляться дома, думала девушка, укладываясь спать. И все из-за этого напыщенного фанфарона! Ники вспомнила его лицо, склоненное над ней, взволнованный голос, сильные руки, поднявшие ее как пушинку. Несомненно, это был самый привлекательный мужчина из всех, кого когда-либо видела Ники. Высокий, стройный, с широкими плечами, можно было не сомневаться, что ему под силу не только легко поднять Ники, но и пронести ее через весь город. Его удивительно черные глаза не давали девушке покоя, она никогда еще не видела абсолютно черных глаз, она манили, вводя в такой ступор, что не было ни сил, ни желания им сопротивляться.

Ники стала отгонять от себя эти мысли. Это уже синдром жертвы, подумала она, так похищенные и удерживаемые бандитами женщины влюбляются в своих мучителей, где-то я об этом читала. Боже, какая глупость! Спи и забудь этот ужасный день, приказала себе Ники.

Утром Ники проснулась от безумно знакомого и приятого запаха кофе. Преодолев все препятствия, он пробрался в спальню девушки и стал настойчиво звать ее. Ники встала, умылась, оделась и бодрым шагом пошла на кухню. Здесь она, к своему удивлению, застала Мэгги, энергично доедавшую завтрак. Заметив блуждающий по столу в поисках чего-нибудь еще взгляд подруги, Ники поскорей придвинула к себе тарелку с мясом и картошкой, заявив этим на нее свои права, и только потом стала пить кофе маленькими глотками и получать ни с чем не сравнимое удовольствие.

Родители Ники никогда не придерживались традиций относительно еды. Если завтрак, то почему только кофе и тост? А что, если хочется внушительного куска жареного мяса и гору картошки, ведь у здорового человека с самого утра хороший аппетит? Вот и сегодня завтрак скорее напоминал обед, девушек это нисколько не смутило, наоборот, они с радостью наслаждались вкусной и калорийной пищей, проблем ни с аппетитом, ни с лишним весом ни у кого не было.

Ну что еще надо для счастья? — подумала Ники. Вот чашка ароматного кофе, мамины булочки, солнце светит, и море шумит, ну как можно это все даже приблизительно сравнить с любовью к мужчине? Лично я ни за что не променяла бы хороший кусок отбивной с картошкой на мужчину. Вкусная еда доставляет мне совершенно естественное удовольствие, и я потом не жалею, что мне было хорошо, мне нисколько не стыдно за свои чувства, как это порой бывает с мужчинами. Отбивная никогда не скажет тебе: «Детка, прости, но я недостойна тебя, ты заслуживаешь большего, может быть, даже телятины под клюквенным соусом, а я всего лишь отбивная, конечно, мне было хорошо с тобой, но… такова жизнь, прощай!»

Ники пришла к выводу, что преимущество чревоугодия перед прелюбодеянием в том, что, если отбивная все же насолила тебе, ты можешь выкинуть ее в окно, а вот парня в окно вряд ли получится выкинуть, даже если желание сделать это достаточно велико.

Не понимаю Мэгги, она столько сил тратит на мужчин, когда могла бы это время посвятить себе, повысить свой интеллектуальный уровень, почитать хорошую книгу, сделать доброе дело. Хотя… о чем это я?

Ники взглянула на Мэгги. Подруга олицетворяла жажду жизни, страсть. Мэгги не смогла бы ни одной ночи уснуть с книжкой и без мужчины, Ники подозревала, что у Мэгги и не было ни разу такой возможности с тех пор, как она начала жить взрослой жизнью. А было это очень давно, Ники тогда еще даже ни разу не целовалась с парнем, но не потому, что не было желающих, а потому, что она, насмотревшись фильмов о любви и не имея никакого представления о том, что такое монтаж, думала, будто от одного поцелуя могут появиться дети. Когда она делилась своими опасениями с парнями, их как ветром сдувало, из чего Ники сделала вывод, что они просто боялись ответственности. С тех пор Ники относилась к мужчинам как к существам, живущим исключительно инстинктами и к тому же обделенным самым великим даром природы человечеству — интеллектом.

— Как спалось на новом месте, Мэгги? — спросила Ники.

— Я спала сном младенца, у меня никогда не было с этим проблем, даже если я спала не одна, — спокойно ответила подруга.

Отец Ники едва не подавился булочкой. Их, кстати, Энн пекла сама, и равных в этом ей не было ни в Америке, ни в Португалии.

— Па, тебе придется привыкнуть к чувству юмора Мэгги, она за словом в карман не полезет. — Ники попыталась перевести все в шутку, а сама пнула подругу ногой под столом.

Мэгги недоуменно посмотрела на Ники, как бы говоря: а в чем, собственно, дело? У самой же в глазах прыгали чертики.

— А ты не забыл о вчерашнем предложении показать мне новых лошадей? — спросила Ники отца.

— Конечно нет. Как позавтракаете, приходите, я вас там подожду; — ответил Марио и поднялся из-за стола. У него всегда было много дел с утра, как впрочем, и у любого фермера.

Ники съела свой завтрак и сидела как на иголках, ожидая, когда Мэгги закончит трапезу. Но та с завидным упорством просила то добавки, то еще чашечку кофе. Наконец Ники не выдержала:

— Мэгги, не боишься лопнуть? Поторопись, я хочу покататься на лошади.

— Слушай, если я не поем основательно, у меня не будет ни сил, ни желания знакомиться с горячими португальцами. Когда я голодна, не могу даже думать о мужчинах, — оправдывалась Мэгги.

— Вот это правильно, — поддержала ее Энн. — Да и местные мужчины не любят таких худышек, как Ники, им подавай роскошных девиц, у которых есть на что посмотреть.

— Ну этого добра у Мэгги предостаточно, и, кстати, не только для того, чтобы лишь посмотреть, — фыркнула Ники. — А я как-нибудь обойдусь без внимания местных мужчин, а то после знакомства с ними только голова болит.

— Ты это о чем? Что с вами случилось, не успели вы приехать? — заволновалась Энн.

— Ничего страшного, — заверила ее Мэгги. — Успокойтесь, ваша дочь может за себя постоять, даже когда этого не следует делать. Так что, вполне возможно, что перед нами потенциальная старая дева. Думаю, Ники, ты можешь организовать кружок «Долой лимузины с наших дорог!». Будете собираться с такими же агрессивно настроенными мужененавистницами, вешать на стены фотографии аристократов и кидать в них дротики.

— Ничего смешного, я уже сейчас практикую такой способ нервной разрядки, — спокойно парировала Ники.

Девушки пошли в свою комнату переодеться для прогулки. Ники надела кроссовки, джинсы, белую футболку и кепку. Мэгги оделась почти мгновенно — юбочка, длина которой наводила на мысль о том, что когда-то Мэгги пошла в ней в первый класс, и короткий топ, но, скорее всего, это была верхняя часть купальника, догадалась Ники.

— Лошади будут в восторге от твоего наряда, — уверила она подругу.

— А не для лошадей одеваюсь в отличие от тебя.

Марио отвел девушек на конюшню, где Ники увидела своего любимого гнедого жеребца Сантоса, которого отец приобрел на ярмарке три года назад. Это был огонь, а не жеребец, казалось, из его ноздрей вырывается пламя, он всегда стоял в стойле с таким нетерпением, фыркая и бросая свирепые взгляды, что было даже страшновато подходить к нему, но Ники это, конечно, не касалось. Ее привлекал в этом жеребце именно характер, пыл, жажда свободы, ветра, скорости, и, хотя отец каждый раз опасался за дочку, она все же выбирала каждый раз Сантоса для прогулки. Они вывели коня из стойла, отец оседлал его и вручил дочери уздечку.

Ники лихо вскочила в седло и, тут же сорвавшись с места и оставив после себя облако пыли, умчалась.

— Ух ты! Ну чем не ковбой! Да… Ники тут расцвела, — сказала Мэгги. — Видели бы вы ее в офисе — симпатичная скромная мышка, только и всего. А тут преобразилась в настоящую красавицу, даже бледные щеки запылали.

— Да, здешний климат на пользу бледным городским девочкам, чахнущим в офисах. А вот ты, между прочим, выглядишь отлично, — сказал Марио.

— Да потому, что я не чахну в офисе, а периодически выхожу подышать свежим воздухом… на подоконник. Мой офис на тринадцатом этаже, воздух там намного чище, чем внизу. И вообще, я веду здоровый образ жизни и ни в чем не отказываю себе, — заявила Мэгги.

Небо изумительно синего цвета было свидетелем того, как человек из каменных джунглей ворвался в мир природы и слился с ним воедино. Ники неслась по мягкому зеленому ковру полей, ветер развевал ее длинные волосы, кепка осталась далеко позади, так же как и остальные приметы цивилизации — комфорт, обязанности, ответственность и благоразумие. Здесь им всем места не было. Но зато здесь начиналась свобода.

Вдруг Ники заметила, что она уже не одна на лоне дикой природы. Всадник на белом коне мчался на некотором расстоянии от нее, не опережая и не отставая от Ники ни на шаг. Девушка восприняла это как вызов, и тут же в ней взыграла горячая кровь предков. Жеребец Сантос, видимо, тоже почувствовал, что праздная, бесцельная прогулка приобретает некий смысл, он почуял предстоящую схватку и с радостью вступил в нее. Образное выражение «несется как ветер» вдруг стало понятно Ники, оно воплотилось в реальность. Инстинкт самосохранения пытался подавать девушке какие-то знаки, то рассыпал мурашки по ее спине, то щемил сердце, но оно так бешено колотилось, что Ники ничего не чувствовала, кроме бешеного ритма гонки и жажды победы. Всадник не отставал, и это придавало Ники еще больше сил и желания одержать победу.

Наконец Ники увидела речушку, рассекающую сплошной ковер лугов. Она решила, что это подходящий финиш. Последний рывок, и всадник остался далеко позади, а Ники и Сантос сполна насладились радостью победы. Девушка спешилась и дала жеребцу войти в воду и немного остыть, сама же обернулась и увидела, что всадник приближается к ним, правда, теперь он уже никуда не спешил. Солнце светило Ники прямо в глаза (вот когда могли бы пригодиться плоды цивилизации, кепка была бы сейчас весьма кстати, подумала она), и она, прикрыв глаза ладонью, пыталась разглядеть приближавшегося всадника, но ничего, кроме фигуры мужчины в шляпе, рассмотреть не смогла.

— Предлагаю вам съесть вашу шляпу, сеньор, вы проиграли женщине, — с усмешкой начала разговор Ники.

— Скорее я, как настоящий джентльмен, позволил женщине насладиться вкусом победы.

Ники его голос и легкий акцент показались очень знакомыми, но рассмотреть лицо ей никак не удавалось.

— Не можете честно признаться, что проиграли? — предположила Ники.

— Могу признаться лишь в одном: вы замечательная наездница, но совершенно безнадежны на улицах города, — сказал мужчина и спешился.

Ники ахнула — перед ней стоял водитель лимузина!

— Вам мало, что вы меня чуть не убили крылом вашего автомобиля? Теперь решили догнать и добить копытом вашего коня?

— Не обижайся, Цезарь, у американцев своеобразное чувство юмора, — обратился мужчина к своему коню, поглаживая его по гриве. — Может быть, забудем все, что было, и начнем наше знакомство сначала? Я граф Рауль Винсенте де ла Мария Эстрада, — с расстановкой произнес мужчина, видимо, чтобы Ники имела возможность запомнить его имя, хотя это было бесполезно, она никогда не запоминала имена, даже такие короткие, как Том или Джек.

— А я, Ники Мендес, королева виноградников, повелительница сотни быков и баранов, приветствую вас на своей земле, — с пафосом произнесла девушка.

Пусть не думает, что меня впечатлило его длинное имя и титул графа. И пусть не считает меня американской туристкой, у меня тоже кое-что имеется на земле Португалии, подумала Ники.

— Смею вас поправить, ваше величество, эта земля уже не ваша, а моя, — спокойно ответил Рауль, никак не отреагировав на иронию, с которой девушка представилась.

Ники сделала два шага назад и спросила:

— А так?

— И это тоже мое. Думаю, вам придется топать назад минут двадцать, пока вы не окажетесь на вашей земле, госпожа королева, — вежливо сказал Рауль.

— Ну тогда я потопала. Прощайте, граф, и простите, что нарушила частную собственность. — Ники вскочила в седло.

Рауль сделал то же самое.

— Позвольте сопроводить ваше величество до ваших владений.

— Не думаю, что могу повстречать здесь кого-то, представляющего большую опасность, чем вы, граф.

— Я вовсе не маньяк, у вас сложилось обо мне ошибочное мнение, придется его изменить.

— Зачем?

— Не хочу, чтобы вы, вернувшись в Америку, рассказывали всем, какими дурными манерами обладают здешние графы. Это может помешать политике нашего государства, которое очень рассчитывает на доходы, получаемые от туризма.

Отпустив поводья и позволив лошадям отдохнуть после забега, Ники с Раулем беседовали, хотя вряд ли обмен колкостями можно было так назвать.

— Значит, вы дочь сеньора Мендеса? Мир и правда очень тесен. Получается, мы с вами соседи.

— Не могу сказать, что ужасна рада этому факту.

— И все же вам придется смириться, сеньорита.

— Ненадолго, я здесь всего лишь на месяц, затем возвращаюсь в Нью-Йорк.

— Думаю, месяца мне будет вполне достаточно, чтобы убедить вас в том, что я не монстр.

— Не тратьте время на такие глупости, лучше пройдите курсы вождения еще раз. Видимо, вы прогуляли те занятия, на которых говорилось о том, что помимо машин по улицам передвигаются еще и пешеходы, и желательно не пересекаться с ними по мере возможности. Всего доброго, сеньор граф Винсенте Мария де ла… простите, не запомнила ваше нескромно длинное имя, советую сократить его как минимум в два раза.

Ники умчалась, оставив за собой облако пыли и смеющегося всадника на белом коне. На этот раз он и не думал догонять ее. Опыт подсказывал Раулю, что ему не надо бегать за женщиной, чтобы она стала принадлежать ему. Он подождет. Она придет сама. В конце концов, месяц — это срок, за который Раулю удавалось покорить около десятка женских сердец, а что уж говорить об обычной американке… она в своей Америке и в глаза-то не видела настоящих мужчин.

Он был прав в одном: настоящие мужчины Ники еще не попадались, но заблуждался относительно своей оценки девушки. Обычная американка? Вряд ли…

 

5

Во дворе перед домом Ники увидела подругу. Та впервые в жизни занималась полезным делом — развешивала белье.

— Ну как тебе реалии деревенской жизни? — спросила Ники.

— Ничего, пока терпимо. Зато вон, конюх ваш с меня глаз не сводит.

— Тогда понятно, почему ты здесь, белье всего лишь предлог, — предположила Ники.

— Ничего тебе не понятно. Между прочим, я помогаю твоей маме, пока ты разъезжаешь по своим владениям, как королева. А что это ты так раскраснелась, будто не на лошади сидела, а бежала рядом?

— Угадай, кого я встретила в чистом поле?

— Хомяка?

— Нет.

— Суслика?

— Нет. Я опять столкнулась с тем самым типом, который меня чуть не убил вчера. Он тоже был верхом.

— Слушайте, ну вы даете! Вам что, места мало на планете? Как вы умудряетесь все время сталкиваться? Надеюсь, на этот раз ты додумалась упасть в обморок прямо ему на руки или в крайнем случае под копыта его коня? — спросила Мэгги, особо не надеясь на положительный ответ.

— Нет, не додумалась. Зато я на своем Сантосе обогнала его. Слушай, он, оказывается, граф и к тому же наш сосед.

— Молодец, Ники, ты обогнала графа! Что еще придумаешь, чтобы отбить у него охоту приближаться к тебе?

— Не знаю. Может, пустить кроликов к нему в огород, пусть сгрызут всю морковку? Или протянуть проволоку под напряжением вдоль границы наших имений? Как думаешь, что лучше?

— Версия с кроликами может рассмешить его до смерти, это вариант, если ты и правда хочешь убить его. А вот проволока — это уже глупо. Скажи, ты до самой старости будешь держать оборону и предупреждать любое приближение самцов к твоей персоне?

— Если этот самец — надменный, самовлюбленный граф, то да, буду, — решительно ответила Ники.

— Иди в дом, обед уже готов. Может, ты такая злая от голода? — предположила Мэгги. Она не знала никого, кто мог бы спокойно отшить графа, поэтому искала причины в физиологических процессах.

Ники направилась к дому. Она всегда любила его, в детстве родители привозили ее сюда, с тех пор он не сильно изменился внешне, сохранив всю красоту архитектуры и тем не менее не выглядя при этом старым. С виду простой каменный дом, он все же был уютным и современным, Энн поколдовала с фасадом и интерьером и превратила дом в весьма комфортабельное жилище, добавив португальского колорита в виде занавесок с национальными орнаментами, старинных торшеров и деревянных резных предметов.

Войдя в дом, Ники услышала, что родители о чем-то горячо спорят на кухне. Она насторожилась, так как очень редко слышала, чтобы они повышали голос друг на друга.

В последний раз на памяти Ники это случилось, когда отец решил покрасить крышу дома и купил очень дорогую краску, на которую ушел весь семейный бюджет на месяц. Впоследствии оказалось, что краска предназначалась для аэродромов, поэтому и светилась в темноте. Если бы папа все же успел покрасить крышу, то не исключено, что какой-нибудь заплутавший «боинг» приземлился бы прямо на крышу их дома. Мама тогда была просто в ярости: мало того что краска обошлась в кругленькую сумму, так она еще чуть не стоила жизни всей семье! Впредь Энн сама занималась такими ответственными вопросами.

Повышенные голоса на кухне не утихали, а становились лишь громче и непримиримее.

— Она уже не ребенок и должна быть в курсе всех твоих дел. Да, у тебя нет сына, который мог бы подставить плечо в трудный момент, но Ники имеет право хотя бы знать…

Ники не умела подслушивать, не любила тайны, терпеть не могла неправду, поэтому все эти три причины буквально втолкнули ее на кухню.

— Что я должна знать? — взволнованно спросила она.

— Ну, дорогой, сам расскажешь или это сделать мне? — спросила Энн.

— Папа, я уже не ребенок, — заявила Ники, — не надо меня вечно оберегать. Я живу одна уже три года и научилась справляться с проблемами.

— Твой отец оказался не очень-то удачливым бизнесменом, Ники, — начал Марио. — Я взял кредит в банке под залог земли. Ник чему подробности, скажу лишь, что я прогорел, теперь мы можем лишиться всего — и земли, и дома.

— Боже, неужели нет какого-нибудь решения проблемы?! — Ники была в ужасе.

— Если бы оно было, мы бы с твоей мамой уже об этом знали. Последние три месяца мы только и делаем, что ищем его, — сказал отец и сделал большой глоток вина.

Ники заметила, что его рука дрожит. Не в силах видеть отца в таком состоянии, она сказала:

— Па, успокойся, я что-нибудь придумаю. Обещаю тебе, ты не пожалеешь, что у тебя нет сына. А сколько нужно денег?

— Пятьсот тысяч.

Выходя из кухни, Ники натолкнулась на Мэгги, которая в отличие от нее не считала зазорным иногда подслушивать, так как, по ее мнению, только таким образом можно узнать самые важные вещи.

— Ты только собираешься придумать что-нибудь, а я уже придумала, — заявила она с довольным видом.

— И что же?

— Граф.

— Что?

— Граф.

— Забудь о нем! Я не смогу его шантажировать, несмотря на то что он нанес мне физический и моральный ущерб. Моя шишка на голове тянет долларов на пять, а за полмиллиона он должен был бы переезжать меня в течение получаса.

— А кто говорит о шантаже? Забудь ты про свою шишку. Ты его явно заинтересовала, закрути с ним роман, а потом грамотно попроси помочь, а точнее не проси, а просто вдруг загрусти, он сам спросит, что с тобой, и в конце концов ты будешь вынуждена поделиться с ним своей бедой. А дальше уже дело техники. Если ты была достаточно хороша, он не поскупится. В общем, когда дело дойдет до этого, я научу тебя.

— Не сомневаюсь, ты научишь. Но я так не могу, должен же быть другой способ помочь отцу.

— Более приятного способа, чем предложенный мной, ты не найдешь, — ухмыльнулась Мэгги.

— Вот и займись этим сама, у тебя техничнее получится.

— Если у меня получится, я буду просить не ферму для твоего отца, а виллу на Канарах для себя. Так что лучше уж сама решай свои проблемы.

Всю ночь Ники не спала. Какие только мысли не приходили ей в голову! Вот она находит чемодан с деньгами. Кому-то просто надоело его таскать с собой. Почему бы и нет? А вот Ники выигрывает в лотерею пятьсот тысяч. Кто-то же должен хоть иногда выигрывать джекпот, на этот раз этим счастливчиком оказалась Ники. А вот она участвует в интеллектуальном шоу на телевидении и зарабатывает так необходимые ей полмиллиона. А что? У нее прекрасное образование, она довольно-таки эрудированна, что еще нужно? Разве что чудо, вздыхая, подумала Ники.

Уняв свою болезненную фантазию, она даже подумала о своем шефе, но тут же отбросила эту мысль, вспомнив, как однажды он уронил монетку, которая закатилась бог знает куда, и просто не мог успокоиться, пока Ники не залезла под стол и не достала ее. Купить на эту монетку можно было разве что половину булочки, да и то вчерашней. Конечно, у Мэгги на этот счет была своя версия, впрочем, как и всегда. Она заявила, что шеф просто хотел полюбоваться на замечательную попку Ники, ведь данный хитрый прием стар, как мир, одна только мисс Мендес об этом ничего не знает, ведь ее взгляды и убеждения устарели еще больше этого мира.

Идея, что шеф мог бы помочь ей в финансовом вопросе, по теории вероятности заняла почетное третье место после вариантов с лотереей и чемоданом с деньгами.

О чем только ни думала Ники, чтобы прогнать мысли о графе, но слова Мэгги звучали у нее в ушах: из всех вариантов этот будет самый приятный.

Боже, какая я глупая! Ну зачем я набросилась на него сегодня? — корила себя Ники. Ведь он хотел загладить свою вину. Теперь я буду выглядеть круглой дурой, если как ни в чем не бывало начну с ним флиртовать. Да и вообще, у него наверняка толпа поклонниц, которые меня просто заклюют, едва завидев на горизонте.

Значит, так, подытожила Ники. Папа с мамой могут лишиться всего и остаться на улице, я не допущу этого, даже если ближайшие двадцать лет мне придется работать посудомойкой в имении графа.

С этой не очень оптимистической мыслью девушка задремала. Ники приснилось, что она прислуживает в доме графа. Вот она в белом чепчике и длинном коричневом платье с фартуком спешит на звук колокольчика к сеньору Винсенте. Граф, вернувшись с друзьями с охоты, сидит в кресле у камина и ждет, вытянув ноги, пока служанка снимет с него грязные сапоги, а после этого отталкивает ее ногой так, что она падает с его сапогом в руках, охотники хохочут до упаду. Ники проснулась в холодном поту и подумала: ну ладно, сеньор Винсенте, посмотрим, чья возьмет. Подумаешь, граф! За мной бегал бухгалтер из финансового отдела, так он умел умножать двузначные числа без калькулятора. А тут какой-то избалованный деревенский аристократишка!

Ники уснула сном младенца, и снились ей теплые, цветные сны, море, песок…

Утром Ники встала рано. Несмотря на это, она чувствовала себя выспавшейся и довольно-таки бодрой. После душа девушка почувствовала прилив сил, после чашки ароматного кофе поверила в свои силы. А при виде отца, выгуливающего своего любимого жеребца, в голове Ники стал созревать план действий.

План намечавшейся аферы был хладнокровным и жестоким: завязкой должно было стать обольщение графа, кульминацией — его использование в корыстных целях, ну а развязкой всей этой истории становилась грамотная ликвидация графа (естественно, из жизни Ники, а не из жизни вообще). Таково было резюме Ники, и так она планировала действовать, но у судьбы, как всегда, был свой расклад.

Ники решила, не дожидаясь, пока проснется Мэгги, отправиться на пляж, позагорать, поплавать, собраться с мыслями и по пунктам обозначить все действия, которые надлежало совершить во имя спасения всего нажитого непосильным трудом имущества семьи. Вообще, идея соблазнения была противна натуре Ники. Но, сложив все свои моральные ценности, взгляды и убеждения на одну чашу весов, а на другую — благополучие своих родителей, она с удивлением обнаружила, что взгляды на время можно весьма безболезненно отодвинуть в закоулки души и благополучно забыть о них, конечно же на время, пока все не уладится.

Придя к такому многообещающему выводу, Ники стала собираться на пляж. Поверх белого бикини она надела короткое хлопковое платье розового цвета, захватила соломенную шляпу и очки. Также девушка взяла свою невероятно вместительную, а потому любимую соломенную сумку, положила туда все, что могло понадобиться на пляже — полотенце, крем от загара, два бутерброда с индейкой, два яблока, три банана… За этим занятием ее застала мать.

— Ты собралась неделю жить на пляже?

— Нет, я на пару часиков, но здесь такой удивительно свежий воздух, что мне все время хочется есть. Вообще-то я уверена, что мне больше не дадут отпуск, если я вернусь в Нью-Йорк, став в два раза толще, чем до отъезда. Но даже это меня не может остановить. Если Мэгги все же проснется до того, как солнце сядет, передай ей, что я жду ее на пляже.

Ники пришла на облюбованное еще вчера место на пляже: небольшой утес скрывал ее от любопытных глаз. Аккуратно разложила полотенце, сняла платье и, удобно устроившись под лучами утреннего ласкового солнышка, натянула соломенную шляпу на глаза и стала получать истинное удовольствие от нежного утреннего солнца, теплого ветерка и шума волн, отложив при этом мысли о графе на некоторое время.

Слишком уж хорошо ей было, не хотелось портить настроение мыслями о мужчине, пусть даже этот мужчина граф, да к тому же красавец.

 

6

Наверное, Ники слегка разморило, учитывая почти бессонную ночь, это было неудивительно. Она вздрогнула от неожиданности, услышав знакомый мужской голос:

— Не пугайтесь, сеньорита. Это всего лишь я.

Ники совсем не ожидала встретить здесь Рауля, она еще не все обдумала и, если бы не уснула, наверняка экспромтом и смогла бы начать спектакль. Но спросонок и от неожиданности слова и мысли стали разбегаться в ее голове в разные стороны и никак не хотели снова собраться в кучу, так и пришлось вылавливать их по одному:

— Привет… то есть здравствуйте, ваше сиятельство… Нет не так… Сеньор Мария Винсенте… де ла…

— Если вы не запомнили мое имя, то нет никакой надобности коверкать его и мучить свою память. Для вас я просто Рауль.

— Простите, Рауль. Я, наверное, заснула и…

— Знаю. Я уже несколько минут жду, пока вы проснетесь. Страшно было будить вас, вдруг спросонок вы еще свирепее, чем днем.

Значит, он тут стоял и глазел на меня, пока я спала. Какой ужас! То есть вот здорово, это то, что надо! Наверное…

И все же Ники стала судорожно шарить рукой в поисках платья, ей хотелось хоть чем-то прикрыться, под взглядом Рауля она чувствовала себя абсолютно голой в этом бикини.

Рауль ловким движением подхватил платье и протянул Ники.

— Вот ваше платье. Надеюсь, вы его ищите, а не камень, чтобы отплатить мне за шишку на вашей голове? Знаете, я бы не советовал вам сейчас одеваться, вы выглядите… Как бы это выразиться?..

— Прошу вас! — остановила его Ники, с бешеной скоростью натянув платье. Ну хоть в армию иди, никогда еще я не одевалась так быстро, про себя отметила Ники.

— Знаете, Ники, вы первая девушка, которая при моем появлении начинает одеваться, обычно события развиваются по другому сценарию, — улыбнулся он.

Ники старалась терпеливо сносить его откровенные взгляды и иронию.

— Что ж, я рада, что смогла вас чем-то удивить.

Было в Рауле что-то настоящее, мужское, что не давало Ники покоя, он волновал ее, как никто и никогда не волновал. Современным флегматичным американцам только бы банку пива и пульт от телевизора в руки да женщину, суетящуюся на кухне, — вот и все, что им нужно для счастья. Рауль же был мужчина в полном смысле слова — сильный, смелый, красивый, было понятно, что он знает, что нужно женщине, и может это дать. От этих мыслей Ники покраснела, а Рауль тут же спросил:

— На ваших щеках появился румянец. О чем вы подумали, сеньорита? Уж не о том ли, о чем и я?

— Рауль, прошу вас, не говорите со мной в таком тоне, я не привыкла к такому обращению.

— И к какому же обращению приучили вас бедные трусливые американцы? Они наверняка боялись на вас даже взглянуть — вдруг вы подадите в суд за сексуальное домогательство? Лично меня такая угроза не остановила бы… да и вряд ли меня вообще можно остановить, когда я чего-то хочу, — спокойно сказал он, в упор глядя на Ники, которая почувствовала, как армия мурашек пронеслась по ее спине.

Невольно она подумала, что не родилась еще такая женщина, которая захочет его остановить.

Рауль заметил, что девушка дрожит, и, скинув свою шелковую рубашку, укрыл ее.

— Ради бога, успокойтесь, Ники. Чтобы завладеть женщиной, мне не нужно использовать силу, так что вы в полной безопасности. Я вас и пальцем не трону, пока вы сами не попросите об этом.

Похоже, он уверен, что я попрошу об этом, подумала Ники. От его рубашки исходил тонкий аромат чего-то пряного и дикого, она еще хранила его тепло, и это ощущение было равносильно прикосновению его теплых рук, его тела…

— Итак, Ники, расскажите о себе. Чем вы занимаетесь в Нью-Йорке? — прервал Рауль ход мыслей Ники.

Он присел на полотенце, слегка коснувшись ее плечом.

Ну неужели на всем побережье так мало места, что необходимо садиться так близко ко мне?! — с возмущением подумала Ники. Да еще на мое новое полотенце! Конечно, это как раз то, что надо для моего плана, но тем не менее я считаю, что всегда нужно уважать личное пространство человека.

— Работаю секретарем главного редактора журнала моды, — ответила Ники, пытаясь незаметно отодвинуться от Рауля. Полотенце, не рассчитанное на двоих, уже закончилось, и она плавно сползла на песок.

— Вот как. — Он удобнее устроился на ее полотенце. — Вам нравится ваша работа?

— Да, мне нравится моя работа. А вам мое полотенце?

— Очень. Кстати, можете присоединиться ко мне. Неужели вы предпочитаете песок моему обществу?

— Я предпочитаю дистанцию… во всяком случае, пока.

— Пока? — засмеялся Рауль. — Звучит обнадеживающе. И когда, по-вашему, это «пока» должно закончиться и мне можно будет сократить дистанцию без риска для жизни и здоровья?

— Я вам сообщу, когда придет время, возможно, даже в письменном виде. Пришлю гонца, — буркнула Ники и начала собираться.

Она схватила край полотенца и, надеясь, что Рауль сразу же поднимется, резко потянула его на себя и тут же услышала характерный звук рвущейся ткани. Ники с возмущением уставилась на Рауля.

— При следующей встрече я подарю вам роскошное полотенце размером на двоих. Не огорчайтесь, сеньорита, — с улыбкой произнес он, поднимаясь и протягивая Ники безнадежно искалеченное полотенце.

— Спасибо, но не утруждайте себя, просто в следующий раз без приглашения не подсаживайтесь ко мне.

— Значит, вы допускаете, что будет следующий раз и будет ваше разрешение. Что ж, я готов подождать, — смеясь, сказал Рауль.

Он предложил проводить Ники. От пляжа до дома было минут пять ходьбы, и девушка посчитала, что за это время она не успеет наговорить глупостей.

— Простите за любопытство, но я никогда не встречала настоящих графов, и мне очень интересно, как живут эти люди. Я слышала, что замку, в котором вы живете, уже не одна сотня лет. Вы не боитесь привидений? — спросила Ники.

— У меня с ними договор: я не выселяю их, а они не беспокоят меня, — спокойно ответил Рауль.

— А вы дипломат.

— Конечно. Разве вы до сих пор не заметили этого?

Ники еще никогда не встречала мужчину, с которым ей было бы так интересно. Все знакомые парни, оставившие хоть какой-то след в ее жизни либо просто прошедшие мимо, делились на два лагеря. Одни были уверены, что Хемингуэй это название штата, а Америка стоит на трех китах. Кстати, Ники даже не пыталась развеять их иллюзии. Это было бы равносильно тому, чтобы рассказать ребенку, что Санта-Клауса нет, просто сосед прицепил дурацкую бороду и надел красное пальто, а его замечательные подарки обошлись родителям в кругленькую сумму.

Другая группа парней была хорошо образована, все без исключения носили очки, что говорило о долгих бессонных ночах за учебниками. Ники при довольно-таки высоком уровне интеллектуального развития все же недотягивала до профессорского объема знаний, поэтому общение с данным контингентом становилось невыносимо скучным, хотя и очень познавательным.

Рауль же был интересен, умен, забавен, Ники даже немного расстроилась, когда они оказались у ее дома.

Мэгги, увидев их из окна, выскочила на улицу и, рискуя разбиться насмерть на своих высоченных каблуках, помчалась по направлению к ним. Она непременно должна была познакомиться с настоящим графом, иначе просто не смогла бы спокойно жить дальше.

Надо же, и каблуки на бегу нацепила, заметила Ники, ну дает! Я бы не додумалась, так бы и вышла к графу в домашних тапочках.

— Привет, Ники! Не познакомишь нас? — спросила Мэгги, запыхавшись.

— Познакомься, Мэгги, это граф Винсенте Мария де ла…

— Просто Рауль. Ники, не мучайтесь, вы все равно не осилите мое имя. — Рауль галантно поцеловал протянутую руку Мэгги.

А мне он руку не целовал, с досадой подумала Ники.

— Мэгги, вы тоже такого же мнения о местных мужчинах, что и ваша подруга? Она считает нас, позволю себе процитировать — сильными, смелыми, волосатыми и загорелыми, вот и все, и ни слова об интеллекте или внутреннем содержании.

Ники была в замешательстве. Боже, как он запомнил?! Но ведь я тогда стукнулась головой об асфальт, может, это послужит мне оправданием?

— Я вовсе не имела в виду вас лично, вы совсем не волосатый, то есть… я вообще-то не имела в виду… это было сказано фигурально…

— Не волнуйтесь, Ники, я не обижаюсь, в конце концов, волосатость — это всего лишь физиология, кстати, она вовсе не влияет на умственные способности, надеюсь, вы заметили это при общении со мной.

— Конечно, заметила. Вы вовсе не волосатый и наверняка очень умный. То есть не наверняка, а действительно.

Ну вот, мои пять минут истекли, и сейчас я все испорчу безвозвратно. Может, Мэгги спасет ситуацию?

— Между прочим, португальцы считаются самыми сексуальными мужчинами в мире и, должна сказать, носят этот титул по праву, — сказала Мэгги с совершенно обворожительной улыбкой на лице.

Ну конечно, спасет, можно было не сомневаться. Почему мне в голову не приходят такие выражения? Наверное, потому, что сексуальные мужчины встречаются в моей жизни так же редко, как и вежливые официанты. И с чего Мэгги взяла, что португальцы самые сексуальные мужчины в мире?

— Спасибо, Мэгги. Вы такая милая. Может быть, зайдете ко мне в гости, я угощу вас бокалом вина со своего виноградника?

Что? Ну все! Пиши пропало, подумала Ники. Надо же было Мэгги проснуться сегодня так рано! Она же вечно спит до обеда. Наверное, учуяла запах дичи, он и разбудил ее. Охотница, ни дать ни взять.

— И не забудьте прихватить свою подругу, как бы она ни сопротивлялась, — добавил Рауль.

Наконец-то обо мне вспомнили, спасибо вам! — в душе возмущалась Ники. Ничего, что я вообще тут с вами стою?

— Обязательно прихвачу, — с чарующей улыбкой заверила Мэгги.

Ники представила себе, что она чемодан, который Мэгги прихватит с собой, отправляясь в гости к графу, и поставит где-нибудь в уголке, пока будет дегустировать вина.

Рауль простился и ушел. Мэгги рассмеялась:

— Учись, детка, теперь у тебя в кармане приглашение.

— У тебя, а не у меня.

— О, не волнуйся. Я не в его вкусе, а вот ты для него — что-то новенькое. Такая наивная, скромная, непосредственная и не кидаешься на него, как голодная собака на ароматную косточку.

— А еще мечтающая выбить из него полмиллиона, — вздохнула Ники.

— Это уже мелочи.

 

7

На следующий день от Рауля прискакал настоящий гонец, он передал подругам письмо с печатью — девушки видели такие письма только в исторических фильмах. Мэгги тут же уверенным движением сорвала печать, словно занималась этим в своем офисе каждый день.

Это было приглашение.

«12 июня в имении графа Рауля Винсенте де ла Мария Эстрада…

(Имя графа было написано жирными буквами, а размер их был намного больше, чем в остальных словах. Ники догадалась, Рауль хочет, чтобы она наконец выучила его имя и больше не коверкала его. Она решила из принципа никогда не произносить его имя правильно.)

…состоится светский раут, на котором соберется вся элита нашего побережья. Прошу вас, сеньорита Мендес и сеньорита Смит, посетить нашу, как говорят у американцев, вечеринку. Мое скромное жилище находится в пяти минутах езды от вашего имения, я пришлю за вами карету. Ваш друг и добрый сосед Рауль».

Мэгги рассмеялась.

— Ну что, украсим своим присутствием светскую вечеринку?

— А у нас есть выбор?

— У меня есть, а вот у тебя боюсь, что нет. Так что доставай все самое лучшее, что есть в твоем арсенале, я имею в виду гардероб, и вперед, покорять графа.

— Я не смогу. Я представления не имею, как надо обращаться с графами. У меня не было парня с должностью выше главного менеджера. Да еще эта вечеринка… я обязательно что-нибудь не так сделаю или не то скажу.

— Не сделаешь и не скажешь, для этого у тебя есть я. Твоя миссия вполне выполнима: стой и скромно улыбайся. Остальное я беру на себя.

Весь оставшийся день Ники решила провести с отцом, чтобы отвлечься от мыслей о Рауле. Она помогла ему по хозяйству, хотя, откровенно говоря, ее помощь заключалась лишь в дегустации всего, что было съедобно. Ники то пробовала виноград, то яблоки, то запивала это все парным молоком.

Мэгги наконец остановила ее:

— Ники, ты дождешься, что завтра у тебя прямо на балу так скрутит живот, что придется убегать, как Золушке, роняя туфли на бегу. Разве ты не знаешь, что молоко и фрукты не очень-то дружат? И вообще, бери пример с меня: я решила сегодня сделать разгрузочный день, чтобы завтра выглядеть на все сто. — Мэгги говорила тоном строгой учительницы, кем она себя и чувствовала.

Во всем, что касалось диет и вечеринок, ей не было равных. Многолетний опыт давал ей право советовать Ники. Вообще в планах Мэгги на ближайшее время первым пунктом числилось обучение подруги общению с богатыми мужчинами. Здесь было много нюансов, о которых не говорится в книжках, узнать о них можно лишь методом проб и ошибок, а этого добра у Мэгги было предостаточно.

— А что, твой разгрузочный день позволяет начать день с украдкой съеденной куриной ножки? Даже двух ножек, я бы сказала.

Утром Ники захотелось выпить стакан сока, но еще у двери на кухню она увидела Мэгги, доедающую куриную ножку, и решила не мешать трапезе подруги, чтобы впоследствии использовать эту полезную информацию в корыстных целях.

— Нечего подсматривать за мной! Мой организм работает как часы, только я еще не перевела их после перелета, — объяснила Мэгги.

— Ага, поэтому ты ешь круглые сутки, чтобы ненароком не ошибиться, — сделала вывод Ники.

На следующий день ближе к вечеру девушки стали собираться на первый в своей жизни настоящий бал.

Ники надела короткое черное платье без рукавов, выгодно подчеркивающее линию талии и бедер. На шею — нитка жемчуга, доставшегося от бабушки, последний штрих — короткие черные перчатки и вышитый серебром клатч. Три года рабства в журнале моды пригодились Ники этим вечером. Длинные и густые русые волосы Ники решила собрать, она сделала косой пробор, заплела волосы в сложный узел и собрала на затылке, с такой прической Ники чем-то напоминала Одри Хэпберн. На этом приготовления закончились.

Все остальное Ники дала природа — пронзительно синие глаза, пухлые чувственные губы, длинные ноги, узкая талия. Да-да, талию тоже ей дала природа — несмотря на любовь к выпечке, тортам и шоколаду, Ники оставалась тонкой, вступая в бой с многотысячной армией килокалорий и неизменно выходя победительницей из этой нелегкой схватки.

Мэгги разрывалась, стоя у гардероба. Одна половина говорила ей: «В высшем обществе не принято одеваться вызывающе, здесь приветствуются лишь сдержанность и элегантность». Другая половина возражала: «Но если я буду выглядеть как все, скромно и чопорно, как я смогу обратить на себя внимание какого-нибудь барона?»

«А ты попробуй взять интеллектом».

«Чем?»

«И правда, чем? Ладно, сдаюсь, одевайся, как хочешь. Может, и найдется старый лысый аристократ, которому только и осталось, что смотреть на таких девиц».

Наконец Мэгги приняла решение — одеваться надо как на охоту: ярко-красное короткое платье по фигуре, высокие шпильки, красная помада плюс шикарные рыжие волосы, длинные и волнистые.

Увидев ее, Ники ахнула:

— Мэгги, да ты просто красавица! Ты затмишь всех!

— Да, ты права, могу затмить, если буду молчать. Но не дай бог кто-нибудь вздумает завести со мной светскую беседу, никакое платье не спасет. А может, притвориться немой? Как думаешь? Ведь для мужчины немая красавица просто находка.

— Думаю, ты не сможешь долго притворяться, обязательно выскажешь свое мнение, особенно когда этого меньше всего будут ожидать.

— Зато ты, Ники, выглядишь как настоящая графиня. Я бы даже сказала, принцесса или нет… королева. Точно! Этот граф еще должен благодарить тебя за то, что ты снизошла до его отстойной вечеринки.

— Не вечеринки, а раута.

— Девочки, карету заказывали? — С этим вопросом в комнату заглянул Марио и, увидев — дочь, воскликнул: — Ники, да ты настоящая графиня! Да нет, не графиня, а…

— Королева, — помогла ему Мэгги, сократив перечень красноречивых метафор.

— Точно. Между прочим, сеньориты, вас уже ждут.

Девушки вышли во двор и действительно увидели настоящую карету. До последнего момента им не верилось, что это будет карета, как в настоящей сказке. Казалось, что она появилась здесь по мановению волшебной палочки откуда-то из далекого прошлого, из эпохи королей и рыцарей. Кучер в расшитом золотом камзоле, открыв дверцу кареты, терпеливо ожидал, когда девушки придут в себя от восхищения. Было очевидно, что он настолько вжился в образ, что будет довольно-таки сложно вернуть его в реальность. Выражение его лица красноречиво говорило о том, что он королевский придворный, а вынужден был приехать в эти трущобы за двумя Золушками, и теперь его единственное желание сократить по возможности время своего пребывания здесь. Первой очнулась Мэгги.

— Чего же мы ждем? Идем. — Она решительно взяла Ники под руку.

В карете Ники пришла в себя.

— Слушай, Мэгги, я никогда не сидела в настоящей карете. Вот здорово, да?

— Привыкай, раз охотишься на графа. И будь любезна, не нужно выражать свой восторг Раулю, пусть думает, что ты каждый день ездишь на работу на карете покруче этой.

Ники с Мэгги вошли в огромный зал. Без сомнения, здесь когда-то, давным-давно, проводились настоящие балы. А сегодня в зале вдоль стены стоял длинный стол, ломившийся от разных вкусностей, вин, сверкающих бокалов разной формы и размеров. Внимание Мэгги сразу же привлек именно этот стол, и только потом она стала рассматривать присутствующих, которые, кстати, тоже без утайки рассматривали подруг — мужчины с восхищением, а женщины с неприязнью и деланными улыбками.

— К чему заставлять себя улыбаться, если совершенно не хочется? От этого появляются ранние морщины, — громко сказала Мэгги.

Кому она адресовала реплику, было непонятно, но те, кто стоял ближе и расслышал ее, тут же стерли со своих лиц фальшивые улыбки и отвернулись, показывая всем своим видом, что Мэгги с этого момента их враг номер один.

— Здорово, Мэгги, хорошее начало, — сказала Ники, пытаясь разглядеть в толпе Рауля. Было как-то неловко стоять посреди зала среди множества незнакомых людей.

Рауль подошел к девушкам сзади и взял их под руки, напугав Ники.

— Девушки, вы великолепны! Ники, ты просто красавица! Я это разглядел, еще когда выезжал из-за угла на лимузине. Я тогда подумал, что лучший способ познакомиться с такой красивой девушкой, это слегка подтолкнуть ее к знакомству.

Мэгги расхохоталась, чем навлекла на себя гнев каких-то тетушек с высоченными прическами, которые, видимо, находились здесь в роли жандармов для поддержания порядка.

Вообще, Мэгги считала, что над шутками мужчины надо смеяться громко, чтобы все вокруг увидели, какой он остряк, раз сумел так рассмешить свою спутницу. Иногда Ники ради эксперимента переспрашивала, над чем же Мэгги так смеялась, и ни разу подруга не смогла припомнить, что ее довело до столь гомерического хохота. Зато мужчины считали Мэгги великолепной собеседницей, хотя она ничего не говорила, а просто делала вид, что внимательно слушает, иногда кивала, а сама думала о чем-то своем, строила планы на следующий день или на выходные, а иногда размышляла, как технично избавиться от парня, который как раз в этот момент что-то оживленно рассказывал рыжеволосой красавице.

— Я рада, что вам так весело, — сказала Ники. — Но я вообще-то стукнулась головой об асфальт, и это было не очень-то приятно.

— Я думаю, что найдется немало девушек, которые с радостью позволили бы Раулю переехать свои роскошные формы только ради того, чтобы познакомиться с ним. Я права, Рауль?

— Мэгги, вы мне нравитесь все больше и больше, — ответил он, польщенный.

Ники подумала, что все мужчины одинаковы в любви к своей персоне, будь то граф или мойщик окон. Она вспомнила забавный случай. Однажды на работе она увидела мойщика окон, который, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, просто налюбоваться не мог на свое отражение: он позировал, словно на фотосессии или на соревновании по бодибилдингу. Юноша так замечтался, что забыл о своей работе и, когда вдруг увидел Ники в окне, чуть не свалился вниз от испуга.

Мэгги успокаивала подругу рассказами о том, как сама не раз являлась причиной полученных мужчинами увечий. Вот, к примеру, недавно она открыла дверь почтальону, забыв смыть с лица питательную маску, так тот в попытке бегства свалился со ступенек и сломал ногу. Зато на следующий день ему на смену пришел намного более симпатичный молодой человек. Все, что ни делается, к лучшему, таков был оптимистический вывод Мэгги.

— Итак, сеньориты, давайте я представлю вас местной элите, — предложил Рауль.

Мэгги согласно закивала, подтянулась и улыбнулась для тренировки. Ники внутренне сжалась и нехотя последовала за Раулем.

Он стал подводить девушек то к одной группе гостей, то к другой, представляя их как своих хороших знакомых из Нью-Йорка. Ники, как обычно, не запомнила ни одного имени, она только и успевала улыбаться, пожимать руки, отвечать на банальные вопросы вроде «Как вам Португалия?», словно она прилетела с другой планеты и первым делом решила посетить конечно же прекрасную Португалию.

Зато у Мэгги в голове уже находился полный список присутствующих, причем не в алфавитном порядке и не в той очередности, в какой они были представлены ей Раулем, а в совершенно четкой иерархической последовательности. Сначала шли самые знатные персоны, затем просто богатые, а завершали список незначительные, по мнению девушки, персоны, их имена были занесены в список Мэгги мелким неразборчивым шрифтом. Напротив каждого имени из списка располагались небольшие пояснения, характеризующие данную личность и призванные чуть позже помочь разобраться ей с этими персонами и сделать выводы. Например: «Сеньор Моралес — граф, огромное имение, доля в нефтяном бизнесе, занимается антиквариатом, женат, жена обвешана драгоценностями. Вывод — либо нет вкуса, либо все имеющееся в наличии носит на себе, чтобы не украли. Сеньора Симона с ужасно длинной фамилией, графиня, на вид лет сорок, на самом деле под пятьдесят, делала круговую подтяжку, но помогло ненадолго. Вдова, муж оставил ей имение и крупную финансовую компанию, заинтересована в поисках любовника, разбирается в мужчинах, наши взгляды не раз пересекались на одних и тех же персонах и даже один раз на одном официанте-красавце».

Ники тоже умудрилась кое-кого запомнить. Луиза, ее полное имя было таким же безнадежно бесконечным, как и имя Рауля, но из вереницы дам ее выделял один момент — только она из всех присутствующих привычно называла хозяина замка «дорогой» и только ее взгляд имел целью прожечь Ники насквозь, не оставив даже кучки пепла. Мэгги, естественно, не могла этого не заметить.

— Рауль, Ники рассказывала, что вы великолепный наездник и прекрасно разбираетесь в лошадях. Скажите, какую лошадь вы выбрали бы для прогулки: ту, что давно стоит в вашем стойле, или же необъезженную кобылку, привезенную откуда-нибудь издалека? — спросила Мэгги.

— Уверен, вы знаете ответ. Я, как и любой наездник, люблю укрощать.

— Я нисколько не сомневалась, что вы ответите как настоящий мужчина, — сказала Мэгги и, убедившись, что Луиза внесла ее в список кандидатов на испепеление, где она заняла почетное второе место после Ники, наконец успокоилась и позволила Раулю вести себя дальше по залу — приобретать новые знакомства и новых врагов.

 

8

Светский раут не отличался особым весельем. Видимо, догадалась Мэгги, в высшем обществе не принято напиваться, а затем налитыми кровью, жаждущими боя глазами искать жертву, с которой волею судьбы встретятся взгляды, после чего затеять драку, разбить пару носов, позволить разбить свой и, с удовлетворением запив все эти ощущения пинтой пива, отправиться домой или, по крайней мере, докуда ноги донесут.

Здесь все было иначе. Звучала музыка, люди стояли маленькими группами и тихо беседовали, в какой-то момент один человек отрывался от группы и плавно, попивая шампанское, подплывал к другой кучке беседующих. Тут он обменивался кое с кем любезностями, а затем уплывал в поисках персон, с которыми еще не любезничал.

Ники и Мэгги просто не могли сдержать улыбок, наблюдая за всем этим. Они стояли в сторонке, как на островке, который все старались обойти и ни в коем случае не столкнуться с ним. Чужаков и тем более простолюдинов здесь не очень-то жаловали, а Мэгги с Ники, хоть и выглядели как с обложки журнала, к высшему обществу никакого отношения не имели. Ники для них была обыкновенной дочкой фермера, а Мэгги… просто американкой Мэгги Смит, и этим коротким, ничего не значащим именем было все сказано.

— Так, мне это все надоело, я хочу есть, — сказала Мэгги и направилась к столу.

— Мэгги, подожди. Слушай, еще никто не подходил к этому столу, пожалуйста, давай мы не будем первыми, кто набросится на еду.

— Но я хочу есть.

— Вот почему перед тем, как отправиться в гости, надо хотя бы слегка перекусывать, я же тебе предлагала.

— Тогда я не хотела, мне нужно было влезть в платье. А сейчас я хочу есть. Вот и все. Так устроен мой организм, и давай не будем с ним спорить. — Мэгги взяла со стола канапе, крошечный бутерброд, безжалостно насаженный на шпажку.

Ники вдруг заупрямилась и, схватив подругу за руку, потребовала, чтобы Мэгги положила на место этот карликовый бутерброд, пока никто ничего не заметил, но та была полна решимости бороться до конца и, жадно вцепившись в маленький кусочек чего-то съедобного, резко потянула его к себе. В результате все, что было насажено на шпажку, следуя элементарным законам физики и получив ускорение, как из рогатки со скоростью света направилось по направлению бомонда. Судьба решила, что канапе должно завершить свой знаменательный полет и приземлиться на платье Луизы, той самой, которая считала себя хозяйкой вечера, имения и графа собственной персоной и, видимо, имела для этого кое-какие основания. Более неподходящего места для посадки и придумать было нельзя. Но жребий был уже брошен.

Наступила гробовая тишина. У Ники душа ушла в пятки. А Мэгги сделала то единственное, чего в сложившейся ситуации ни в коем случае делать было нельзя: она хихикнула. Ее «хи-хи» страшным эхом разнеслось по залу, по замку, затем по имению и дальше по лугам и полям вплоть до самого Лиссабона. Птицы перестали петь, женщины рожать, а мужчины делать детей, все и вся замерло в ожидании. Казалось, сама планета Земля остановилась, боясь пошевелиться. Что скажет госпожа Луиза, которая получила удар ниже пояса, а точнее чуть ниже бюста, прямо в район солнечного сплетения? От этого почему-то перехватило дух у всех присутствующих, почувствовавших в этот злосчастный миг чисто физическое страдание.

Мир спас Рауль. Он появился из ниоткуда рядом с Луизой, которая, казалось, заледенела, несмотря на жару, и, пока все пребывали в шоке, где-то в глубине ее мозга созревал план убийства Мэгги.

— Дорогая, этот несчастный бутерброд обладает хорошим вкусом, ведь он выбрал самую красивую девушку вечера, — сказал Рауль с улыбкой, которая могла бы растопить льды Антарктики.

Луиза в ответ улыбнулась, как, наверное, улыбалась Снежная королева, насмерть замораживая людей.

Все присутствующие стали усилием воли выжимать из себя улыбки и втайне сочувствовали бедной девушке в ужасно коротком красном платье. А «бедная девушка», пока все смотрели на Луизу в ожидании ее реакции, совершенно спокойно съела несколько таких же злосчастных канапе и нашла их к тому же безумно вкусными, затем выпила немного вина, съела одно пирожное и уже тянулась за вторым, когда Ники, очнувшись, зашипела ей в ухо:

— Давай убираться отсюда, пока Луиза не пристрелила тебя.

— Ну и что, зато я не умру голодной. Вон, смотри, какой элегантный молодой человек не сводит с меня глаз. Как я могу уйти? — сказала Мэгги, впиваясь зубами в пирожное.

Мужчина в бежевом костюме в самом деле не сводил глаз с Мэгги, он стоял в сторонке от всех группировок и был, по всей видимости, сам по себе.

— Он, наверное, никогда не видел, чтобы девушка столько ела, да еще так быстро, вот и смотрит. Ой, он идет к нам! — заволновалась Ники.

Мужчина и в самом деле, несмотря на случившееся, осмелился подойти к нашкодившим девушкам и представиться. Это был высокий симпатичный блондин с зелеными глазами.

Судя по его стати, он явно был из высшего общества, а судя по модному костюму и небрежно расстегнутой рубашке, он был к тому же модным и современным молодым человеком. Не успел он подойти, а Мэгги уже отметила про себя, кто из присутствующих дам стиснул зубы от злости, увидев, что он движется по направлению к ним. Ту, что была постарше, Мэгги сразу исключила из списка соперниц, ту, что помоложе, взяла на заметку.

— Добрый вечер, барышни. Позвольте представиться, Пауло Кортес, друг Рауля. Он мне рассказывал о вас. Я поражен, никогда не встречал девушку, которая так смело, не считая лишних калорий, ела бы одно пирожное за другим. Я просто в восторге. Терпеть не могу девушек, которые клюют, как птички.

— И в этом вы абсолютно правы, — ответила Мэгги. — Излишняя худоба и диеты влияют еще и на умственные способности, голодная девушка не может думать ни о чем, кроме еды. — И обворожительно улыбнулась.

— Мне нравится ход ваших мыслей. Позвольте пригласить вас на танец. Обещаю, что ненадолго оторву вас от этого стола, — смеясь, предложил Пауло.

— Ну если только ненадолго, — ответила Мэгги и, подмигнув Ники, ушла танцевать.

Наконец появился Рауль, а то Ники уже стало казаться, что он вообще забыл о ее существовании.

— Я не говорил вам, насколько вы красивы? — спросил он, кладя руку на талию Ники.

Ники перехватила убийственный взгляд Луизы. Ну вот, нажила себе врага, подумала она. Сначала она убьет Мэгги, а потом меня.

— Говорили, но не мне, — ответила Ники.

— Что ж, тогда говорю лично вам здесь и сейчас. Вы безумно красивы, и я не намерен делиться этой красотой с кем-либо еще. Хочу один любоваться вами, — сказал Рауль и, взяв Ники под руку, повел ее к выходу.

— Куда мы идем? — спросила Ники, послушно следуя за Раулем. Она была даже рада уйти из этого зала, полного незнакомых людей.

— В мои апартаменты.

— Понятно… — только и сказала Ники, но, когда смысл его слов дошел до нее, она взволнованно переспросила: — Куда-куда?

Ники попыталась задержаться, но высокие каблуки и узкая юбка не позволяли ей делать непредвиденные остановки, да еще с сопротивлением. Рауль же и не думал ни останавливаться, ни отпускать руку Ники.

— А я уж думал, что вы наконец доверились мне, без лишних вопросов. Мы идем в ту часть замка, где находятся мои апартаменты.

— Зачем? Не понимаю, у вас же гости, а как же…

— Кто? Луиза? — догадался Рауль.

Ники покраснела. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто она ревнует!

— Ники, не думайте ни о чем.

О господи, вот и настает тот момент, о котором говорила Мэгги. Если будешь достаточно хороша, получишь полмиллиона. А если не буду? Что тогда? О чем я думаю?! О каких-то деньгах! Когда рядом ОН. У меня поджилки трясутся, не знаю, где они находятся, но, совершенно точно, они трясутся.

Пока Ники с дрожащими поджилками все же следовала за Раулем довольно-таки уверенным шагом (результат пристрастия к высоким каблукам с четырнадцати лет), он устроил ей своего рода экскурсию. Они проходили мимо старинных портретов, висящих на стенах по всему коридору. Рауль сказал, что это его предки, и рассказал что-то еще из истории своей семьи, но Ники ничего не слышала из-за шума в ушах — это ее кровь с бешеной скоростью носилась по венам, то взмывая вверх, то с шумом падая вниз, доводя ее до обморочного состояния.

— Ну вот мы и пришли, — сказал Рауль, распахивая перед девушкой дверь.

При виде великолепия комнаты у Ники разбегались глаза — посередине стояла огромная круглая кровать, покрытая покрывалом с богатой вышивкой золотыми нитями. На полу персидский ковер, старинная мебель, все вокруг блестело и переливалось. Рауль подошел к кровати и растянулся на ней с таким удовольствием, что Ники, стоящей на высоченных каблуках, оставалось только позавидовать ему. Наблюдая за реакцией девушки, Рауль довольным тоном спросил:

— Ну как? Нравится?

Ники очнулась, услышав его голос, и начала осознавать происходящее — она в его спальне. Мозг начал посылать сигналы SOS, Ники инстинктивно собралась, стала сдержанна и холодна, точнее постаралась такой стать.

— Здесь очень красиво, — сказала она, осматриваясь, словно пришла на выставку, и стараясь при этом не замечать ироническую улыбку Рауля. — Но я не понимаю, зачем вы привели меня сюда. Ведь это, если я не ошибаюсь, ваша спальня.

— Вы не ошибаетесь, а привел я вас сюда затем же, зачем обычно приходят в спальню. — Рауль начинал злиться. Ему казалось, что Ники должна была уже понять, что он не мальчишка и умеет держать себя в руках, если этого требуют обстоятельства.

— В таком случае, мне хотелось бы уйти, — чопорно произнесла Ники.

Вот дура! А если он скажет «иди», что тогда? А если не скажет, что тогда? Так, надо собраться! Что сделала бы на моем месте Мэгги? Во-первых, обворожительно улыбнулась бы. Если он сразу не упадет в обморок от счастья, можно сказать ему что-нибудь приятное. Сейчас попробую.

Ники улыбнулась Раулю не то чтобы обворожительно, а скорее застенчиво, но и это было в данной ситуации подвигом. Затем, следуя плану, сказала приятное:

— У вас действительно очень большой и красивый дом.

Вот дура, разве это комплимент? Рауль же не строил этот замок сам, он достался ему в наследство, и его заслуги в этом нет. Попробую что-нибудь еще.

— Замечательный вечер, не правда ли?

Рауль рассмеялся и ничего не ответил, похоже, ему нравилось следить за ходом мыслей Ники. Он продолжал лежать на кровати, подперев голову рукой, и самым беззастенчивым образом разглядывал Ники.

Наконец Рауль встал и подошел к ней, и, хотя рост позволял Ники смотреть многим мужчинам прямо в лицо, Рауль все же возвышался над ней как скала, внушая священный трепет.

— Да, Ники, дом у меня большой, и вечер сегодня замечательный. Но сейчас меня волнует совсем другое.

— Что же? — дрожащим голосом спросила девушка.

Сейчас он скажет — ты.

— Ты.

Ха-ха, как мужчины предсказуемы. А сейчас попытается обнять.

Рауль положил руки на плечи Ники, и ей показалось, что на нее взвалили тяжелую ношу.

— Ники, — он произнес ее имя как-то очень тепло, — ты не представляешь, что ты делаешь со мной…

Тут у Ники отключились все аварийные сигналы, предупреждающие и запрещающие, куда-то исчезли благоразумие, сдержанность и все мешавшее ей хотя бы раз в жизни сделать то, что она хочет. Она отпустила поводья, фигурально выражаясь, и пошла ва-банк.

— Я представляю это слишком хорошо, со мной происходит что-то похожее…

Ники с удивлением слышала себя будто со стороны. Неужели это я говорю? Да, просто не могу больше сопротивляться ему, да и не хочу.

— Это правда, Ники, я не безразличен тебе? — спросил Рауль, глядя ей в глаза с такой мольбой, что Ники почему-то даже стало жаль его.

— Да, Рауль. Это так, и я ничего не могу с этим поделать.

— Я знаю, что нужно с этим делать, — уверенно сказал Рауль, и Ники поверила ему.

Да, он знает, что ей делать с этим.

Рауль не был первым мужчиной, который поцеловал Ники, но совершенно точно он стал единственным, кто смог перевернуть в ней все одним поцелуем. Ники чувствовала, как ее затягивает в омут, и, если она не остановит Рауля, пути назад уже не будет. Его пальцы вырвали заколки из ее волос, упавших ей на плечи мягкой шелковистой волной. Подавляемые до сих пор эмоции прорвали плотину природной сдержанности, и Ники предоставила Раулю решать ее судьбу.

 

9

Рауль в синем махровом халате вышел из душа.

— Итак. Ники, видишь, как быстро португальский загорелый мужчина может растопить английскую чопорность.

— О чем ты?

— О том, что теперь ты видишь, что мне не нужно прикладывать особых усилий, чтобы женщина стала моей. Смирись, Ники, ты такая же, как и все женщины. И в этом нет ничего страшного.

Ники бросило в жар.

— А ты привел меня сюда, чтобы доказать мне, что я такая же, как все?

— Не только поэтому. Есть еще одна причина, но я тебе не скажу об этом, во всяком случае, пока.

— Вот как? Значит, ты просто играл со мной.

Господи, какой позор! Он считает меня доступной девкой, а мое поведение до сегодняшнего дня лишь умелой ловушкой для богатого мужчины, подумала Ники.

Как это часто бывает с влюбленными, они, выхватив одну фразу из контекста, молниеносно делают жизненно важные выводы и принимают ответственные решения. Разум в такие минуты предпочитает хранить молчание, потому что считает бесполезным вмешиваться, когда царствует буря эмоций.

Вот и Ники, забыв все то, что Рауль говорил ей буквально минуту назад, забыв его глаза и искренний взгляд, сделала свои выводы из одной только фразы, чем отодвинула счастливый финал истории на неопределенный срок и даже подвергла его сомнению.

Ники судорожно пыталась собрать волосы, которые рассыпались по ее плечам.

— Ники, как ты умудряешься вывести меня из себя настолько, что я перестаю контролировать себя? Ну хочешь, я прямо сейчас скажу тебе, почему ты здесь? — Рауль смотрел Ники в глаза, и что-то необычное читалось в его взгляде.

Позже, вспоминая эти минуты, Ники поймет, как искренен и открыт он был в эту минуту, никогда в его глазах не светилось столько добра, теплоты и любви. Но сейчас она была слишком занята своими переживаниями, тем, как выглядит в его глазах. Девушка просто не была способна увидеть всю бурю эмоций, которую Рауль переживал в данную минуту. Здесь и сейчас он был настоящим, но образ мужчины, с иронической ухмылкой на губах полулежащего на кровати, затмил взор Ники.

— Ты такая же, как и все женщины.

Эта фраза звучала в ее ушах, и она уже не могла услышать что-то другое.

Рауль присел перед Ники на корточки и, глядя ей в глаза, повторил свой вопрос:

— Ты хочешь знать, почему ты здесь?

Когда голос Ники зазвучал, она его не узнала, он стал каким-то хриплым и совсем чужим:

— Я-то знаю, почему я здесь. Это ты не знаешь. Хочешь, скажу?

— Хочу, — просто ответил он.

— Мне нужны были деньги.

Рауль молчал, не понимая, о чем она говорит.

— Полмиллиона, — добавила Ники.

— Вот как? — Рауль постарался взять себя в руки. — А ты не подумала о том, что я не плачу женщинам за любовь? Тем более такие деньги.

— Мне нужно полмиллиона, — как автомат, повторила Ники. — Отец на грани разорения, и я должна ему помочь.

Ники было уже было все равно, что скажет Рауль, что он о ней подумает, что станет с фермой отца. Она сделала все, что смогла, и даже больше…

Вдруг Ники рассмеялась. Рауль вздрогнул и встал.

Ники подняла голову и спросила:

— А ты что вообразил себе? Что я влюбилась тебя и, как все эти дурочки, готова на все и сразу? — Ники кивнула в сторону той части замка, где находились гости. Среди них, по ее глубокому убеждению, и находились те самые влюбленные дурочки.

Рауль вдруг вспомнил, что у него полон дом гостей.

— Значит, так: ты будешь сидеть здесь и ждать меня, я попрощаюсь с гостями и вернусь, тогда мы обо всем поговорим, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

— Я не намерена…

— Ты будешь ждать меня, — повторил Рауль. — Я с тобой еще не закончил.

Он быстро направился к двери, но она уже открылась, и появилась Луиза в образе только что взошедшей на престол королевы. Лишь одна маленькая деталь позволяла причислить ее к простым смертным — большое жирное пятно на платье нежного розового цвета, вышитого золотыми и серебряными нитями. Ники уставилась на него, и ей стало ужасно смешно.

Да, Мэгги, больше никуда не пойду без тебя, с тобой любая отстойная вечеринка превращается в уморительное зрелище.

Видимо, Ники невольно улыбнулась, потому что Луиза процедила сквозь зубы:

— Вы находите что-то забавным, сеньорита?

— Нет, что вы! Все ужасно скучно и печально, — с улыбкой ответила Ники.

— Не заметно, чтобы вы тут скучали, — сказала Луиза, многозначительно скользнув взглядом по распущенным волосам Ники и затем по постели.

— Луиза, ты совершенно напрасно явилась сюда. Прошу тебя, пойдем, надо попрощаться с гостями, — мягко сказал Рауль.

Так мягко, что Ники стала чувствовать, как в ней поднимается волна возмущения. За ней последовала волна под названием «собственное достоинство», далее накатила гордость, за которой последовало множество сменяющих друг друга чувств и ощущений, среди которых определенно угадывался укол ревности.

— Рауль, ты можешь идти, а мне нужно поговорить с этой сеньоритой с глазу на глаз, — решительно заявила Луиза.

— Что ж, беседуйте, а я вернусь через пять минут, — сказал он и добавил, обращаясь к Ники: — Вы должны быть здесь… чего бы вам это ни стоило.

Ни один мужчина не может выдержать женскую потасовку больше тридцати секунд, и Рауль не был исключением.

Рауль вышел, и девушки остались наедине. Казалось, прошла целая вечность. Луиза стояла над Ники как палач перед казнью. Ники встала, чтобы почувствовать себя в более выгодном положении, так как она была выше Луизы на полголовы. Луиза сделала ответный ход — она села. Теперь Ники стояла перед ней как провинившаяся ученица. Атмосфера в комнате была так наэлектризована, что существовала реальная опасность получить чувствительный разряд. Только женщины способны драться без кулаков, одними мыслями уничтожая друг друга, испепеляя взглядами.

Ники подошла к комоду и взяла в руки великолепной работы шкатулку, явно старинную и очень дорогую, просто чтобы занять свои руки и унять дрожь. Открыв ее, Ники услышала, как по комнате разливается прекрасная мелодия, которая, правда, была тут же испорчена срывающимся от возмущения голосом Луизы:

— Сейчас же поставьте шкатулку на место! И будьте любезны наконец объяснить мне, как вы здесь оказались!

— Рауль привел меня сюда, — просто ответила Ники.

— Что значит Рауль? Для вас он граф Винсенте…

— О боже! — не выдержала Ники. — Как вы все надоели мне со своими длинными дурацкими именами! Да мне плевать, как его зовут! — И, чтобы подлить масла в огонь, добавила: — Я просто переспала с ним и сейчас поеду домой.

— Никуда ты не поедешь, — сказал Рауль, вошедший в комнату и услышавший последнюю фразу. — Ники, ты вгоняешь в краску графиню. Возможно, вы в Америке привыкли к свободным отношениям и к столь же свободным выражениям. У нас же сохранились кое-какие устои, и будь любезна уважать их.

Ники не могла допустить, чтобы Рауль сделал ей выговор в присутствии постороннего человека, тем более женщины.

— Полчаса назад ты плевал на все устои и шептал мне на ухо самые настоящие непристойности.

Луиза ахнула.

— Да-да, непристойности, — по слогам произнесла Ники, чтобы Луиза все хорошенько расслышала.

Рауль готов был расхохотаться, но сдержался, Луиза не простила бы ему этого.

— Послушай, Луиза, у нас с сеньоритой Мендес серьезный разговор, прошу тебя, оставь нас. Мы с тобой завтра все обсудим.

Луиза молча встала и, бросив убийственный взгляд на Ники, вышла. Да, подумала Ники, теперь можно ожидать что угодно: выстрела в спину, отравленного вина, стрелы в сердце… Надеюсь, я успею уехать из Португалии, пока меня тут кто-нибудь не убил — либо граф, либо Луиза. Всего за пару дней я нажила себе двух врагов, замечательное приобретение, сказала бы Мэгги. Ох, Мэгги, как мне тебя не хватает…

Эти безрадостные размышления прервал Рауль.

— Да, мало кому удавалось меня удивить, но вам, — он подчеркнуто перешел на официальный тон, — эта задача оказалась вполне по плечу. Итак, если я вас правильно понял, финансовое положение вашего отца неутешительно. Вы, как благодарная дочь своих родителей, решили спасти их от разорения любыми способами. И тут подвернулся я — граф, готовый, по вашему мнению, заплатить полмиллиона за одну только ночь с вами.

— Послушайте, — перебила его Ники, тоже переходя на «вы», — хватит. Мне не по себе из-за всего, что произошло. Давайте расстанемся сейчас и сделаем вид, что ничего не было.

— Ответьте на один вопрос. Вы правда готовы на все ради спасения ваших родителей от разорения? — Рауль возвышался над девушкой как огромная скала, готовая раздавить ее в любую минуту.

Ники резко подняла на него глаза.

— О нет! — поспешил он прервать ход ее мыслей. — В этом смысле вы меня больше не интересуете.

И снова Ники почувствовала укол ревности.

— Дело в том, что у меня есть сын, — продолжил Рауль, — ему двенадцать лет. Его няня недавно вышла замуж и уехала. Мне срочно нужен надежный человек, свободно владеющий английским языком, который будет присматривать за мальчиком и заниматься с ним языком и литературой.

— Какое отношение это все имеет ко мне? Обратитесь в кадровое агентство, — посоветовала Ники.

— Вы имеете самое прямое отношение к тому, о чем я говорю, потому что этим человеком будете вы.

Ники рассмеялась:

— Я не няня. У меня, между прочим, есть работа в Нью-Йорке.

— Я не прошу вас бросить вашу драгоценную работу. Я предлагаю вам сделку. Хотите спасти отца — останьтесь в моем имении на три месяца в качестве няни моего сына. Я выкуплю закладные вашего отца у банка, и тогда он должен будет уже не банку, а мне.

— Какая радость! Так это в корне меняет дело! — с сарказмом воскликнула Ники. — Какая разница, кому будет должен отец, вам или банку? — горько добавила она.

— Разница большая. Я в отличие от банка никуда не тороплюсь, и ваш отец может отдавать мне кредит в течение… ну скажем, лет пятидесяти. Вас устраивает такое положение дел? Или, может быть, срок в сто лет вас больше устроит?

— А проценты?

— Никаких процентов.

— А инфляция?

— Ники, успокойтесь, никакого подвоха. Все честно. Ну так что скажете?

— Я не могу так сразу…

— Странно, некоторые решения вы принимаете молниеносно.

Ники покраснела, поняв, о чем он говорит, а Рауль добавил:

— Ладно, у вас есть время все хорошенько взвесить. Послезавтра я уезжаю на месяц в Европу, и у вас уже не будет возможности передумать. Не смею вас задерживать, мой водитель отвезет вас домой, сеньорита Мендес. — Рауль подошел к окну и замолчал, ожидая ее ухода.

— Не нужен мне ваш водитель, я и сама дойду, — гордо сказала Ники и вышла.

Слезы душили ее. Казалось бы, дела отца налаживаются, цель достигнута, а удовлетворения от этого почему-то нет. Наверное, все дело в том, что Рауль так изменился за считанные минуты, и она сама во всем виновата. Рауль стал совсем чужим, а ведь всего лишь полчаса назад все было совсем иначе…

 

10

Ники возвращалась домой, как Золушка с бала, — без кареты, кучера и без туфель, она несла их в руках. Солнце уже почти село, и на закате небо было ярко-оранжевого цвета, это была примета того, что завтра будет ясный солнечный день. Земля, еще не остыв после жаркого дня, была теплой и пахла как-то особенно, этот запах Ники помнила с детства, и сейчас, как и когда-то в детстве, девушка с удовольствием шла босиком, набираясь от земли сил и энергии.

Когда она дошла до дома, уже совсем стемнело. В окно Ники увидела родителей на кухне: мать накрывала на стол, а отец что-то оживленно ей рассказывал. Ники захотелось посидеть немного на лавочке, собраться с мыслями, полюбоваться на звезды. В Нью-Йорке таких звезд не бывает, а здесь они огромные и висят прямо над головой, кажется, только протяни руку и сможешь дотронуться.

Удивительную тишину нарушил рев мотора. Спортивный автомобиль, догадалась Ники, только он может издавать такой звук, слово под капотом машины сидит дикий зверь, готовый вырваться на свободу в любую минуту. Из машины вышли Мэгги и Пауло.

Ну хоть кто-то вернулся с бала не на своих двоих, подумала Ники.

Несколько слов на прощание, удивительно скромный поцелуй в щечку, и Пауло умчался вдаль, на этот раз выпустив зверя и позволив ему показать все, на что он способен.

— Ники, слава богу, ты дома! Я уже не знала, что и думать. Ты куда-то ушла с Раулем, а потом он появился, чтобы попрощаться с нами, мол, катитесь, гости дорогие, не до вас мне сейчас, — сказала Мэгги и присела рядом с Ники.

— И ты покатилась?

— Как бы не так, а то ты меня не знаешь. Я приперла твоего графа к стенке и не отпустила, пока он не пообещал мне, что через час ты уже будешь дома, целая и невредимая. Слушай, он не обидел тебя? — озабоченно спросила Мэгги.

— Нет, не обидел. Но столько всего произошло…

— И когда только успело столько всего произойти?

— Можно было догадаться, что вечер, начатый с броска бутербродом, будет иметь столь же феерическое продолжение.

— И что, имело?

— У меня-то да, а у тебя? Как тебе Пауло?

— Думаю, я соглашусь выйти за него замуж.

— Он что, уже сделал тебе предложение? — Ники все же удивилась, хотя, когда дело касалось Мэгги, нужно было быть готовым ко всему.

— Да нет, конечно. Мы же только что познакомились, о каком предложении может идти речь? Но он обязательно его сделает, можешь не сомневаться, только чуть позже. Правда, его мамаша, судя по тому, что я смогла вытянуть из Пауло, терпеть не может американок. Я уже обдумываю план завоевания своей будущей свекрови, и, знаешь, ничего, кроме убийства, мне в голову не приходит.

— А как же булочки с марихуаной?

— Точно, вот тут они и пригодятся. И грех на душу брать не придется, да и радостные минуты доставлю старушке.

— Да… — задумчиво произнесла Ники. Мыслями она была далеко отсюда.

— Ну хватит киснуть, рассказывай, что натворил граф.

Ники попыталась без эмоций четко и ясно изложить все, что с ней произошло с того момента, когда Рауль за руку увел ее с бала. Тем не менее несколько раз она срывалась, начинала плакать, еще пару раз впадала в бешенство, угрожая поубивать всех местных аристократов и сжечь имение Рауля, и, завершив описание своих злодеяний, наконец замолчала.

Мэгги обняла Ники.

— Да, подруга, положение у тебя врагу не пожелаешь. Смотри сама. Ты переспала с мужчиной, красивее которого не то что ты, даже я не видела в своей жизни. Настоящий граф и миллионер запал на тебя. Это, безусловно, кошмарная ситуация. Вдобавок тебе придется целых три месяца вкалывать у него на плантациях, рубить сахарный тростник, наверное? Или нет, быть няней у его сына. А за то, что ты будешь горбатиться на него, он спасет твоих родителей от разорения. Да, от всего этого впору сесть и заплакать.

Когда Мэгги так просто и логично разложила все по полочкам, Ники стало легче. Ники не рассказала подруге только одну вещь, самую главную — Рауль прочно занял место в ее сердце.

— Ники, — позвала ее Мэгги, словно прочитав ее мысли, — ты что, влюбилась?

— Я? В кого? В этого самовлюбленного аристократа, в человека, который привык менять женщин, как перчатки, и относится к ним соответственно?

— Все ясно. Значит, влюбилась. А почему ты думаешь, что он плохо обращается со своими перчатками? Я уверена, они у него аккуратненько лежат в шкафчике, одна к другой.

— Вот именно, одна к другой.

— Ладно, идем ужинать, все равно на голодный желудок ничего хорошего на ум не придет.

Перед сном Ники окончательно решилась принять предложение Рауля, ведь другого выхода нет.

Мне придется переехать в его имение и познакомиться с его сыном, думала девушка. Неизвестно еще, что это за ребенок, сложно оставаться милым малышом, если любое твое желание сию же секунду исполняется. Надо собрать вещи, поговорить с родителями. А Мэгги? Как я оставлю ее одну?

— Ники, — позвала ее Мэгги, — ты не спишь?

— Нет.

— Что ты надумала?

— Я соглашусь.

— Тогда удачи тебе! За меня можешь не переживать, я уже одной ногой здесь, а другой в имении Пауло, — сказала Мэгги.

— Ох, подруга, ты ведь совсем его не знаешь…

— Того, что я знаю, вполне достаточно, чтобы оставить свою шикарную жизнь в Нью-Йорке и поселиться в скромном имении Пауло.

Утром Ники вкратце рассказала родителям о плане спасения фермы. «Вкратце» означает, что она исключила все, что могло вызвать лишние вопросы, волнения, двусмысленность. И все же вопросы возникли. Полмиллиона за три месяца работы няней! Такую сумму, по мнению отца, можно заплатить только в случае, если няней будет Мадонна, да и то за такие деньги она должна была бы вдобавок к обязанностям няни еще и в коровнике петь вечерами, ведь не секрет, что от хорошей музыки удои повышаются на глазах. И все же родители, будучи людьми проницательными, прямо спросили, не имеет ли Рауль на их дочку виды, а точнее не намерен ли он использовать ее саму, а не ее профессиональные качества. В таком случае Марио намерен вызвать графа на дуэль, да-да, на настоящую дуэль. Пусть не думает, что может купить кого-то из семейства Мендес за каких-то полмиллиона! — возмущался отец.

Подруги еле успокоили его и постарались внушить мысль о благородстве графа и о том, что он просто по-соседски решил помочь, узнав об их беде. А Ники в свою очередь решила помочь графу тоже исключительно по-соседски и заняться образованием его ребенка. Наконец все успокоились и вздохнули с облегчением, у всех были для этого свои причины.

— Па, мне придется переехать в имение Рауля, — осторожно сказала Ники.

— Это еще зачем?

— Но ведь я буду няней у его сына, мне нужно находиться в их доме, присматривать за малышом.

— Ничего себе малыш! Ему уже двенадцать лет, я в его возрасте уже работал. Пусть приезжает сюда, будешь заниматься с ним английским здесь.

— Па, да ты что? Как здесь?

Мэгги пришла на помощь подруге:

— Все дело в том, что Рауль уезжает на месяц, кто-то должен все время присматривать за его сыном, так что Ники удобнее будет жить в имении. Зато я остаюсь с вами, правда, ненадолго.

— Как ненадолго? Ты же на месяц приехала.

— Да, но я уже встретила своего принца и, вполне возможно, скоро перееду к нему.

— И кто же этот счастливчик?

— Пауло Кортес, — довольным тоном объявила Мэгги, словно поймала небывалого размера рыбу и теперь хвасталась перед заядлыми рыбаками.

— Да ты что, детка! Ты его мамашу видела хоть раз?

— Нет, но он собирается нас познакомить, — настороженно ответила Мэгги.

— Да это же мегера! Вся округа от нее в ужасе, даже не думай идти к ней, еще отравит.

Энн, увидев испуганное лицо Мэгги, постаралась ее успокоить:

— Да ладно тебе, Марио, не такая уж она и ужасная. Просто любит своего сына до безумия и готова растерзать любую девушку, которая посмеет приблизиться к нему.

— Спасибо, что успокоили, — кисло произнесла Мэгги.

— Ну ничего, в конце концов, тебе же не с ней жить, а с ее сыном, — начал Марио. — Хотя какая разница? Все одно не даст житья. Крепись, детка. Если что, подкину тебе крысиного яду, хотя может и не сработать, слабовато для такой мадам.

— Может, осиновый кол поможет? — предположила Мэгги. Она не любила неразрешимых ситуаций и всегда старалась найти выход.

 

11

Ники плохо спала последнюю ночь дома. Она ненавидела переезды, пусть даже предстояло переселиться в настоящие графские апартаменты. Да и Мэгги не давала покоя, она всю ночь проговорила с Пауло по телефону.

То ему не спалось и он звонил ей, то ей не спалось и она звонила ему. Ники выслушала всю историю жизни подруги, само собой, измененную до неузнаваемости. Мэгги, согласно озвученной версии, дочь богатых и знаменитых родителей. Она решила не почивать на их лаврах, а всего добиться сама, поэтому уехала из дому и начала самостоятельную жизнь. А добилась она многого, в Нью-Йорке Мэгги топ-менеджер крупной компании. Директор недавно повысил ее за то, что она вся отдавалась работе. На этой фразе Ники не выдержала и расхохоталась. Мэгги в это время объясняла Пауло, что у ее подруги вследствие крайне нервной работы стали возникать приступы безудержного смеха, а врачи только руками разводят, мол, случай научной практике неизвестный.

Когда Мэгги наконец закончила разговор, в Ники полетела подушка.

— Ты можешь хотя бы притвориться, что спишь, или, по крайней мере, не смеяться в самых компрометирующих местах?!

— Прости, Мэгги, но информация о том, что ты целиком и полностью отдаешься работе, меня просто сразила наповал, — смеясь, сказала Ники. — Зачем ты морочишь голову бедном юноше?

— Это кто здесь бедный юноша? Это я бедная девушка! А ты знаешь, Ники, что все люди на земле делятся исключительно по одному признаку — по тому, как они едят картошку?

— Да ну? Значит, мы с тобой по разные стороны баррикад. Я ем в меру, а ты за троих.

— Да нет же. Просто есть те, для кого картошка основное блюдо, а есть те, для кого это гарнир, — заявила Мэгги и с довольным видом откинулась на подушку, наблюдая за выражением лица подруги.

Ники впервые услышала о таком способе социального деления и, подумав, согласилась:

— Ты права. И откуда в тебе столько жизненной мудрости, а с виду такая…

— Какая? — угрожающе спросила Мэгги.

— Красивая.

— То-то же. Красивая — не значит глупая. Я хочу одного — есть картошку на гарнир, и это мне может обеспечить Пауло.

— Думаю, он может тебе обеспечить и бифштекс, а возможно, даже полноценное трехразовое питание.

— Не смейся, в наше сложное время можно только из-за этого факта выйти замуж.

— Мэгги, когда это ты успела почувствовать наше сложное время?

В ответ полетела вторая подушка, от которой Ники увернуться не успела.

Ровно в десять часов утра Ники уже стояла у ворот имения Рауля. Ее подвез Пауло. Хотя «подвез» слишком громко сказано.

Молодой человек заехал за Мэгги на шикарном спортивном автомобиле, молодые люди предложили подвезти Ники, и та, не подумав, согласилась. Очень скоро ей пришлось пожалеть об этом. Сначала высокая Ники еле протиснулась на заднее сиденье, так как японский автомобиль оказался двухдверным. Затем она всю дорогу проклинала инженеров за свинское отношение к тем, кто сидит на заднем сиденье, это было так непохоже на вежливых и учтивых японцев. Огромный чемодан Ники тоже с большим трудом разместился рядом со своей хозяйкой и также всю дорогу чувствовал дискомфорт и даже немного унижение, потому что с одной стороны был приплюснут к стеклу, а с другой к своей хозяйке, которая при каждом повороте норовила оттолкнуть его.

Ники вдобавок приходилось периодически стукаться головой о потолок, видимо, японцы меряют всех по себе, думала она, вспоминая японскую делегацию, посетившую Нью-Йорк во время показа мод. Ники выглядела на их фоне как воспитательница, решившая вывести группу малышей на прогулку. Представьте еще, что все малыши были похожи, как близнецы, и одеты в абсолютно одинаковые костюмчики, картина получалась уморительная. Ники чувствовала себя Гулливером в стране лилипутов. Некоторые сотрудники даже фотографировали ее на фоне японских гостей, и долгое время после показа этот снимок заслуженно висел у входа в офис. Коллеги Ники категорически отказывались снимать это фото, аргументируя свое упорство тем, что ничто не может так поднять им с утра настроение, как эта фантастическая картина.

Не похоже, что это заднее сиденье автомобиля, может, это просторный багажник? — думала Ники, стараясь найти оправдание конструкторам данной модели.

Зато Мэгги с Пауло в полной мере испытали на себе комфорт и удобство ультрасовременного спортивного автомобиля. Ветер развевал великолепные длинные волосы Мэгги, а Ники в это время старалась увернуться от них, так как они норовили забиться ей в рот. Наконец они въехали во двор имения и остановились у парадного входа в замок.

Ники еле смогла разогнуться после столь экстремальной езды в скрюченном состоянии, немалых усилий ей стоило выбраться из машины. Наконец девушка была на свободе. Мэгги пожелала подруге удачи и, прыгнув обратно в машину, умчалась со своим ухажером, оставив после себя огромное облако пыли, в эпицентре которого оказалась Ники.

Чихая и кашляя, девушка взяла свой чемодан и направилась к дому. Она решила, что надо позвонить, а не вламываться без разрешения, поэтому, нажав на звонок, терпеливо прождала признаков жизни в течение пяти минут. Ники даже испугалась: может быть, Рауль и вовсе пошутил с ней, а возможно, даже уже уехал в Европу. Она стала думать, как будет возвращаться домой. Слава богу, Пауло с Мэгги уехали, уж лучше топать пешком, чем ехать в позе эмбриона в шикарном авто.

Тут распахнулась дверь, и Ники увидела Рауля собственной персоной. На нем был великолепный темно-синий костюм и белоснежная рубашка, небрежно расстегнутая на пару пуговиц, галстук Рауль держал в руках, но он не успел его надеть явно не потому, что спешил открыть дверь Ники. У девушки возникло ощущение, что он собирается не в деловую поездку, а на фотосессию.

— Итак… — задумчиво вымолвил Рауль.

— Для начала доброе утро, — сказала Ники.

Она была в деловом бежевом костюме, приталенный пиджак и узкая юбка по колено выгодно подчеркивали ее изящную фигуру.

— Доброе утро, сеньорита, хотя для деловых людей скорее уже добрый день. Проходи в дом. Тебя подвез Пауло? — спросил Рауль.

— Да. Как ты узнал?

— Видел в окно.

Здорово! Значит, он видел, с каким трудом я выползала из машины, а потом чуть не задохнулась в облаке пыли, после чего бесконечно долго тащила чемодан до дверей и ровно пять минут ждала, пока кто-нибудь откроет мне дверь. Великолепно! Это что, такой изощренный способ издеваться над людьми? Пригласить человека и не открывать ему дверь, наблюдая из окна за тем, как терпение человека постепенно заканчивается и он начинает вас ненавидеть. Наверное, у меня на лбу написано: хотите приколоться — добро пожаловать, рад стараться.

Ники вспомнила, что даже в аэропорту подозрения вызвал именно ее скромный и аккуратный чемоданчик, а не сто пятьдесят хрустящих сумок и пакетиков Мэгги. Девушку заставили вытаскивать из сумки все подряд и объяснять назначение каждого предмета, который мог показаться работнику службы безопасности непонятным или подозрительным, а ему казалось интересным все, даже нижнее белье, особенно нижнее белье, по правде говоря. Мэгги умирала со смеху, а Ники не уставала поражаться своей удачливости: как только хамы узнают ее в толпе? Может, на ней какая-то метка, видимая только наглецам?

Они прошли в зал, Рауль с видом настоящего работодателя сел в кресло, закинул ногу на ногу и стал оценивающе рассматривать Ники. Девушка решила, что может позволить себе сесть и без приглашения, так как почти уже работает в этом доме. Она поудобнее устроилась в кресле и заявила:

— Итак, я согласна на ваши условия, граф, надеюсь, вы со своей стороны выполните все обязательства.

— Можете не сомневаться, — сказал Рауль и, многозначительно взглянув на чемодан Ники, спросил: — Вы уверены, что правильно меня поняли? Я ведь имел в виду три месяца работы, а не три года.

— У меня там книги, — попыталась оправдаться Ники.

— У меня в доме большая библиотека.

— Не думаю, что меня что-то может заинтересовать в вашей библиотеке, — заявила Ники.

— Тогда, может быть, вас заинтересуют эти бумаги, — сказал Рауль, протягивая Ники документы. — Все готово, осталось только поставить подпись вашего отца.

— Благодарю.

— Идемте, Ники, я покажу вам вашу комнату и познакомлю с Лукасом.

Они поднялись на второй этаж, и Рауль показал девушке комнату, в которой она должна будет жить ближайшие три месяца. Она оказалась очень современной и комфортной, здесь было все, что могло понадобиться для работы и для отдыха. У окна стоял письменный стол с ноутбуком, кровать была очень просторной, даже слишком просторной для хрупкой девушки, на стене висел плоский жидкокристаллический экран. В общем, настоящий люкс. Ники наконец поставила свой чемодан, с которым уже сроднилась, и спустилась вслед за Раулем. Они вышли на задний двор, где располагались бассейн, лужайка и был разбит великолепный сад.

У бассейна Ники увидела мальчика, точную копию Рауля, только в уменьшенном варианте. Надеюсь, и наглость в нем будет преуменьшена в разы, подумала Ники.

— Лукас, подойди сюда, — позвал Рауль.

— Ух ты, вот это красотка! Спасибо, па, я твой должник! — воскликнул мальчик, подойдя поближе и разглядывая свою новую няню.

У Ники все сомнения отпали сами собой: перед ней точная копия отца в натуральную величину Настоящий мачо.

— Это сеньорита Мендес, — представил ее Рауль.

— Можешь звать меня Ники, — сказала девушка.

— Конечно, я буду звать тебя Ники. А ты зови меня Антонио.

— Прости, но разве тебя зовут не Лукас?

— А ты знаешь, что такое ролевые игры? — спросил мальчик.

— Знаю, — ответила Ники, хотя, по правде говоря, не была уверена, что они говорят об одном и том же.

— Ну тогда ты должна понимать, что мальчик моего возраста хочет выглядеть таким же крутым мачо, как Антонио Бандерас. Лукас — имя для ботаника.

— Послушай, ботаники тоже люди. Вот у меня был друг ботаник… — начала было Ники.

Рауль ухмыльнулся с чувством превосходства, мол, куда уж этим ботаникам до нас, горячих португальских парней.

— И что? — спросил Лукас.

— Он был очень умный и хороший…

— Ники, объясняю первый и, надеюсь, последний раз: мачо — не умный и хороший, мачо — крутой и очень плохой парень, именно поэтому он нравится женщинам. Вы ведь любите отрицательных героев?

— Не уверена. И вообще, мне кажется, что на свете есть гораздо более интересные вещи, чем отношения мужчин и женщин.

— Вы так полагаете? — с усмешкой спросил Рауль.

— Я полагаю, что в двенадцать лет можно заняться чем-то более соответствующим своему возрасту, — ответила Ники.

— Я в возрасте Лукаса уже перешел с теории на практику.

— Раньше не всегда значит лучше, — отрезала Ники. — Мы с Лукасом, если не ошибаюсь, должны усиленно заниматься английским языком, я права?

— Да, абсолютно, — ответил Рауль и заторопился. — Что ж, вижу, вам будет о чем поговорить. Оставляю вас. Моя экономка Элизабет введет вас в курс дела, расскажет о распорядке дня и о правилах в нашем доме. Надеюсь, вы не будете скучать.

— Можешь не сомневаться, па, — заверил его Лукас.

А Ники подумала, что ей предстоит нелегкая работа. Возможно, с начальником-самодуром было бы проще, чем с сыночком графа.

 

12

Следующие несколько дней пролетели незаметно, Ники целыми днями была занята и освобождалась только к десяти часам вечера, когда Лукас шел спать. Мальчик оказался довольно милым, но, как и все мальчишки, не был лишен страсти к диверсиям, поэтому Ники, впрочем, как и все жители замка, была готова к чему угодно и когда угодно.

Мышка в комнате вовсе ее не напугала, Ники поймала ее и, держа за хвостик, принесла Лукасу.

— Ты случайно не знаешь, чья это мышь? Мне кажется, она заблудилась в лабиринтах замка и по ошибке забрела ко мне.

Большой паук, мирно посапывающий посреди кровати, тоже не вызвал у Ники истерики.

— Лукас, вчера я обнаружила милого паучка у себя на кровати. Я посадила его в банку и подкармливаю мошками. Хочешь, покажу?

В ванне, которую Ники приготовила себе, залив ароматную пену, оказалась синька, которая окрасила ее тело в приятный голубоватый цвет.

— Лукас, как мило с твоей стороны добавить мне в ванну синий порошок. Мне казалось, что я плаваю в лагуне с голубой, как небо, водой, это было так романтично.

Уже через три дня Лукас сдался, признав, что Ники не боится ничего и вывести ее из себя просто невозможно. Тогда он стал уважать ее.

— Ники, ты такая терпеливая. Скажи, американки все такие? Может, мне стоит жениться на американке?

— Во-первых, моя мама англичанка, а папа португалец. Во-вторых, терпеливая я потому, что работаю на очень ответственной и нервной работе и если не буду уметь держать себя в руках, то буду вынуждена кого-нибудь убить.

— Ты мне нравишься.

Это была победа Ники. Время шло, и девушка очень сдружилась с Лукасом, отчасти потому, что сама еще была в каком-то смысле ребенком. Они могли смеяться над одними и теми же вещами, в то время как взрослые смотрели на них косо. Особенно это касалось Элизабет, которая сразу поняла, что новая няня сама нуждается в присмотре. Ники даже стала потворствовать некоторым проделкам Лукаса и подавала ему свежие идеи, в результате чего время летело незаметно, а мальчик не отходил от Ники ни на шаг.

Однажды утром объявилась Мэгги.

— Ники, спасай! Пауло хочет познакомить меня со своей мегерой, ой, то есть со своей мамой. Мне нужно новое платье.

— Я не смогу тебе ничем помочь, если ты хоть раз допустишь такую оговорку при Пауло. А насчет платья… не знаю что и сказать. По-моему, у нас разный размер, хотя можно, конечно, что-нибудь подобрать…

— Мне нужен твой совет, а не твое платье, — перебила ее Мэгги. — Поехали со мной по магазинам.

— Но я не могу оставить Лукаса без присмотра. Он обязательно что-нибудь подожжет, у него сейчас период страсти к различным опытам с огнем.

— Ничего страшного, со мной было то же самое. Помню, я подожгла парик своей няни. Она думала, что ей удалось убедить всех в том, что у нее роскошные длинные волосы, вот я и вывела ее на чистую воду. Было весело, — сказала Мэгги.

— Кому?

— Мне.

— Умоляю, не рассказывай эту историю Лукасу, — попросила Ники.

— Не расскажу, если поедешь со мной.

— Ладно, но я возьму Лукаса с собой. Между прочим, я единственная в этом доме, кто имеет хоть какое-то влияние на этого мальчика. Ты не представляешь, чего мне это стоило.

— Раз ты все еще жива, значит, влияние обошлось тебе не так уж и дорого.

— Тебе легко говорить, тебе достался хорошо воспитанный мальчик, он не станет подкидывать тебе в комнату мышей, подливать в ванну синьку, подкидывать в бассейн крокодила, игрушечного, но очень большого и выполненного весьма натурально. Я и не подозревала, что умею так быстро плавать, чуть из купальника не выпрыгнула.

Мэгги расхохоталась, услышав все, что пришлось пережить Ники.

— Привези своего малыша на ферму, я быстро вправлю ему мозги, меня все учителя в школе боялись, да они и сейчас боятся, при встрече обходят стороной. А что касается моего мальчика, Пауло, вовсе он не воспитан, мне придется немало поработать над ним. Мать умудрилась внушить ему, что он предел мечтаний любой девушки, теперь надо его разубедить в этом.

— Зачем?

— Затем, что мужчина, который рядом с тобой, должен считать себя полным ничтожеством и благодарить Бога, что ты, само совершенство, снизошла до него. Понимаешь, куда я клоню?

— Понятно, я бы не додумалась.

— Конечно, куда уж тебе! Только и можешь прислуживать мужчинам — то булочки таскать, то с их детьми нянчиться. Вот учу тебя, учу, а толку никакого. Послушалась бы меня, упала бы в обморок еще тогда, когда Рауль сбил тебя на лимузине, сейчас не возилась бы с его малышом, а пила бы коктейли у бассейна, а сам Рауль сидел бы у твоих ног.

— Но я не хочу, чтобы он сидел у моих ног.

— Я поняла, в чем твоя проблема. Надо поработать над твоими желаниями. Тот, кто мало хочет, мало получает.

Ники подумала, что надо носить с собой блокнот, чтобы записывать изречения Мэгги. Даже если у самой Ники не хватит ума применить их в своей жизни, то хотя бы потомки будут благодарны ей.

Пауло заехал за ними через полчаса, и все вместе отправились по магазинам. Лукас был в восторге от шопинга, от Мэгги, от ее платьев и, наконец, от ее манеры общаться. Он думал, что круче него уже быть не может, оказалось, еще как может.

— Девушка, не могли бы вы поторопиться? Мы надеемся совершить покупку в этом веке, ведь в следующем мода уже изменится.

— Сеньорита продавщица, я понимаю, как вам сложно передвигаться на таких высоких каблуках, но зачем же тогда вы их надели? Не всех природа одаривает высоким ростом, это факт, смиритесь с этим недостатком и пошевелитесь.

— Вы считаете, что это платье? А по-моему, это костюм для подводного плавания, да и то в нем можно только рыб пугать. Зато акул можно не опасаться, они и не рискнут приблизиться к существу в подобном облачении. Вы ведь из этих соображений предложили мне эту вещь? Спасибо, но, выходя в море, я предпочитаю находиться на яхте, а не под ней.

— Разве я сказала, что ухожу в монастырь? Вовсе нет, наоборот, у меня начинается новая жизнь.

— Мадемуазель, или как вас там, сеньорита, мне нужны духи с легким нежным ароматом, а то, что вы предложили, может погубить всю флору и фауну в радиусе километра. Гринпис сживет меня со свету.

Пауло уже полулежал на диванчике в магазине, теперь он понял, зачем их ставят здесь, — они предназначены для таких же несчастных мужчин, как он.

Ники держалась молодцом и даже давала подруге советы, которыми та, само собой, пренебрегала. Удивительно, как Мэгги смогла заставить продавщиц бегать по магазину в поисках платья, они никогда и не предполагали, что способны развивать такую скорость.

Один Лукас получал удовольствие и просто умирал со смеху от того, что Мэгги устраивала в магазинах. У нее можно многому поучиться, думал он.

Наконец платье было выбрано, оно было очень дорогое (Пауло заплатил бы любую сумму, только бы уйти отсюда живым), очень короткое (Лукас был в восторге) и стильное (Ники, как компетентное в вопросах моды лицо, согласилась, что в этом платье Мэгги может претендовать на обложку глянцевого журнала).

Так как Мэгги лишила всех своих спутников последних сил, программа времяпрепровождения на день была изменена — все, что предполагало малейшие усилия, было безжалостно вычеркнуто. В итоге друзья решили поехать в особняк Рауля, поплавать там в бассейне, перекусить и затем ближе к вечеру отправиться в имение Пауло, знакомиться с его мамой.

Пауло был в тот день снова на своем спортивном автомобиле, рассчитанном только на них с Мэгги. Увидев кучу пакетов с покупками, Ники категорически отказалась садиться на заднее сиденье, и там пришлось разместиться Мэгги с Лукасом. Наконец Ники сполна ощутила, что такое дорогой спортивный автомобиль. Вытянув ноги и открыв окно, она наслаждалась поездкой, периодически подшучивая над Мэгги и Лукасом, которые при каждом маневре автомобиля стукались, толкались, шелестели пакетами, пытаясь разместиться комфортнее, и при этом безудержно хохотали.

В общем, когда они подъехали к дому, из машины буквально вывалилась компания хохочущих молодых людей, обвешенных разнокалиберными пакетами. Во дворе они встали как вкопанные, увидев внезапно возникшую перед ними фигуру Луизы. У всех без исключения возникло ощущение, что они нашкодили и теперь их ждет неминуемое наказание.

— Итак, сеньорита Мендес, вас наняли присматривать за ребенком, а вы развлекаетесь со своими друзьями, да еще и Лукаса с собой взяли. Рауль сегодня же об этом узнает, думаю, вы можете уже собирать вещи, — заявила Луиза.

— Сеньорита, вы вольны поступать, как посчитаете нужным. Можете сообщить графу, если вам угодно. Но собирать вещи я начну не раньше, чем услышу от самого графа требование покинуть имение, — сказала Ники.

— Вы его услышите, можете не сомневаться. Пауло, ты-то что делаешь в этой компании?

— Пауло, не отвечай ни на какие вопросы без адвоката, — сказала Мэгги и засмеялась. — Сеньорита, со дня нашего знакомства меня волнует один лишь вопрос: смогли ли вы отстирать пятно, которое я столь трагическим образом поставила на ваше платье?

— Можете не волноваться, я могу позволить себе много платьев и, кстати, не экономить при этом на ткани, — ответила Луиза, осуждающе оглядев Мэгги с головы до ног.

— Нисколько не сомневаюсь. Скажите, а вы по какому праву тут командуете? Вы кем приходитесь Раулю? Я думаю, что, даже если вы и переспали с ним пару раз, это еще не дает вам право командовать здесь. Я в таком случае могла бы уже стать полноправной хозяйкой в имении Пауло.

Ники стояла, закрыв руками уши Лукасу.

— Я уже не маленький, — сопротивлялся мальчик. — И я обожаю смотреть, как тетки дерутся.

— Здесь никто и не думает драться, — спокойно сказала Ники.

— Что ж, пожалуй, я пойду. Пауло, будь осторожен, боюсь, ты слишком наивен для этой изощренной хищницы, — посоветовала на прощание Луиза.

— А мне нравятся хищники, не люблю травоядных. У меня была девушка вегетарианка, так я все боялся, что ее ветром унесет, у нее даже язык не ворочался от слабости. А Мэгги сильная и выносливая, — ответил Пауло, смеясь.

Все присутствующие старше двенадцати догадались, что о силе и выносливости Мэгги он узнал, отнюдь не заставляя ее таскать кирпичи.

После ухода Луизы больше ничто не омрачало ясного дня и великолепного настроения молодых людей.

 

13

После обеда девушки переоделись — Мэгги в новое платье, Ники в черное обтягивающее платье по колено, которое она надевала на светский раут в доме Рауля.

— Ники, когда ты надела это платье в прошлый раз, я оказалась в центре внимания. Как думаешь, сегодня я буду иметь столь же оглушительный успех? — спросила Мэгги.

— Если хоть раз в жизни ты постараешься держать язык за зубами, может быть, все и обойдется. И найди возможность за столом сесть рядом со мной, чтобы я могла пинать тебя ногой, когда ты выходишь за рамки приличий, — сказала Ники, надевая нитку жемчуга.

— Ники, большую часть своей сознательной жизни я провела за рамками приличий, мне сложно будет так резко сменить ориентацию. Кстати, за этими рамками не так уж и плохо.

— Если хочешь быть с Пауло, перелезай через ограду и присоединяйся к нам, культурным людям, — посоветовала Ники.

Через полчаса они уже подъехали к дому Пауло. Навстречу им вышла сеньора Кортес, мать Пауло, высокая статная женщина средних лет. Выглядела она как и подобает графине, всем своим видом сея вокруг трепет и уважение.

Она шла навстречу гостям, широко улыбаясь, словно встречала долгожданных гостей.

Мэгги со своей дежурной обворожительной улыбкой на лице, готовая распахнуть объятия, сделала шаг навстречу будущей свекрови.

— Пауло! — воскликнула та и бросилась обнимать своего сына, чуть не сбив Мэгги с ног. — Дорогой, как ты? Я жду тебя с самого утра.

Странно, подумала Ники, они же живут вместе. Если мать встречает так душевно своего сына после его двухчасового отсутствия, то что же будет дальше, когда она узнает, что у него в жизни появилась еще одна женщина? Или она уже знает?

Мэгги стояла в позе вопросительного знака, ее руки все еще готовы были заключить в объятия, но улыбка с лица уже сошла, а бровь удивленно приподнялась. Она взглянула на Ники, но та только покачала головой, что означало: Мэгги, даже не думай, держи себя в руках.

— Мама, я хочу представить тебе Мэгги, — сказал Пауло, не без труда высвобождаясь из материнских объятий.

Маргарита Кортес повернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к Ники, обняла ее и, не отпуская рук девушки, окинула оценивающим взглядом.

— Простите, я… — начала Ники, но Пауло прервал ее:

— Мама, это Ники, подруга Мэгги. А вот и сама Мэгги! — Сказав это, он во избежание еще одного казуса подвел Мэгги за руку к своей матери. Пауло сиял, словно сделал матери роскошный подарок.

Сеньора Кортес взглянула на девушку, и ее улыбка из якобы искренней на глазах превратилась в откровенно фальшивую. Ники сравнила бы выражение лица Маргариты в этот момент с тем, каким оно бывает у проголодавшегося человека, впервые заказавшего в ресторане жюльен. Ожидая увидеть сытное и вкусное блюдо, которым он сможет наесться, человек вдруг обнаруживает крохотную розетку с некой массой чего-то непонятного и ароматного. Самое смешное для окружающих и обескураживающее для самого голодного клиента то, что блюдо готовится невыносимо долго, а в результате не способно утолить голод даже малыша. Вот и сеньора Кортес попыталась скрыть свое разочарование и улыбнуться Мэгги, но в объятия к ней она уже не стала бросаться.

Ники сразу сообразила, что графиня отнюдь не близорука и слабоумием не страдает, просто решила расставить все на свои места. Пауло, ее сын, он всегда на первом месте, он центр вселенной. Это сразу все поняли. А вот бросившись к Ники, графиня, видимо, хотела показать Мэгги, как должна выглядеть подруга его сына — скромно и элегантно. Мэгги же приобрела для встречи с графиней бесспорно стильное и красивое платье, но все же безнадежно короткое, как и все, что находилось в ее гардеробе.

— Значит, вы Мэгги. Как мило, — сквозь зубы процедила Маргарита Кортес.

Ну началось, подумала Ники.

Гостей пригласили в дом. Подруги отметили про себя, что убранство дома соответствует положению его обитателей, все вокруг было изысканно, дорого и элегантно, но не более того, присутствия души, тепла и уюта здесь не чувствовалось.

— Плюнуть негде, — прошептала Мэгги на ухо подруге.

За столом Пауло по настоянию матери сел по правую руку от нее, в чем Ники увидела своего рода символичность. Мэгги же попросили сесть по левую руку от графини, то есть напротив Пауло. Тоже неспроста, догадалась Ники, уже сейчас мать пытается разорвать этот едва сложившийся союз.

О чем думала Мэгги, было непонятно, но Ники сразу заметила, что подруга крайне напряжена и ей стоит немыслимых усилий держать себя в руках, чтобы не вцепиться в высоченную прическу графини и не раскидать клочки ее волос по всему дому. Сама Ники сидела рядом с Лукасом, который, кстати, не питал особой симпатии к сеньоре Кортес.

— Она считает детей идиотами и разговаривает со мной как со слабоумным. А еще у нее злое лицо. Моя собака неспроста начинает выть еще за час до ее прихода.

— Итак, Мэгги, вы приехали из Нью-Йорка. Чем вы занимаетесь? Какое у вас образование? Надолго ли вы к нам? — Сеньора Кортес хотела узнать все и сразу. Такое нетерпение выдавало ее озабоченность.

Значит, она почуяла неладное и восприняла Мэгги всерьез, догадалась Ники.

— Да, я приехала из Нью-Йорка. Я топ-менеджер. Образование высшее. Планирую остаться здесь навсегда.

Слова «здесь» и «навсегда» Мэгги выделила особо, чтобы всем стало понятно, что «здесь» означает не Португалию в целом, а именно то место и даже тот стул, на котором она сидит в данный момент. Ну а слово «навсегда» из уст Мэгги было равносильно контрольному выстрелу в голову будущей свекрови.

Маргарита, будучи графиней по рождению, имела наследственный опыт по сдерживанию своих чувств и эмоций, иначе из ее дома каждый день выносили бы по паре трупов.

— Неужели Португалия так очаровала вас, что вы готовы бросить все и начать здесь новую жизнь? — спросила она.

— Очаровала меня не Португалия, а один молодой человек, я думаю, вы догадываетесь, о ком идет речь, — заявила Мэгги, посчитав, что пора расставить все точки над «i».

— Дорогая, в наше время молодежь не была такой импульсивной. Мы всегда советовались с родителями, прежде чем принимать столь серьезные решения. Мы с моим супругом Пауло, ой то есть Георгом поженились, лишь получив благословение наших родителей.

Назвала мужа Пауло, оговорка по Фрейду, подумала Ники.

— Мои родители не возражают против моего переезда в Португалию.

— Не сомневаюсь, — сказала Маргарита, и абсолютно все поняли, что она хотела сказать: «Еще бы твои родители стали возражать! Небось не верят своему счастью, что так выгодно устроили дочь».

— Что ж, думаю, у нас еще будет время обо всем поговорить. — Сеньора Кортес решила сменить мишень. — Ники, как получилось, что вы устроились няней к Раулю? Ведь известно, что он очень щепетилен в вопросах выбора персонала.

Ну вот и моя очередь отстреливаться, подумала Ники.

— Рауль знаком с моим отцом, наши имения находятся по соседству. Сеньору Винсенте нужно было срочно уехать, а прежняя няня внезапно вышла замуж, — ответила Ники и откинулась на спинку стула, довольная тем, как грамотно разъяснила ситуацию, не вызвав никаких подозрений.

— А кто вам сказал, что прежняя няня внезапно вышла замуж? Уж не Рауль ли? А причину, по которой девушке пришлось срочно выйти замуж, чтобы скрыть свой позор и растущий не по дням, а по часам живот, он вам не назвал?

Ох уж эти мужчины!

— Я правильно вас поняла? Получается, сеньор Винсенте сварганил Лукасу братишку, да еще и сплавил замуж любовницу? Вот это я называю высший пилотаж! — Мэгги не могла не выразить свое восхищение. И только получив чувствительный пинок ногой от Ники, она поняла, что лучше бы промолчать или же сказать ту же гадость, но используя принятые в высшем обществе выражения.

Для Ники уже стало ясно, что здесь принято говорить мерзости с улыбкой Моны Лизы на губах и использовать при этом безобидные выражения и искусные метафоры. Маргарита была в этом деле настоящий дока. А еще Ники поняла, что только что услышанная новость больно ранила ее в самое сердце. Она почувствовала себя обманутой и оскорбленной супругой, узнавшей от доброжелателей об измене любимого человека.

Складывается впечатление, что у сеньора Винсенте своеобразное хобби — коллекционировать нянь. Возможно, здесь заложены глубокие проблемы, уходящие корнями в детство Может быть, предположила Ники, няня Рауля обижала его в детстве и теперь он мстит ей таким образом, соблазняя одну за другой нянь своего сына? И я попала в этот список счастливиц. Мне стало везти на психопатов не меньше, чем Мэгги.

— Думаю, что семейные дела сеньора Винсенте не должны становиться общественным достоянием и обсуждаться за ужином, тем более в присутствии ребенка, — отрезала Ники.

Сеньора Кортес чуть не подавилась бараниной, кусок которой она положила в рот, — в результате многолетних опытов она пришла к выводу, что после того, как скажешь гадость, аппетит становится просто отменный.

— Я смотрю, вы вжились в роль няни, Ники, — сказала она, когда с трудом смогла наконец отдышаться.

Мэгги неотрывно наблюдала за графиней, совсем как стервятник, ожидающий, когда его ужин будет готов к употреблению. Наверное, мечтает, чтобы та подавилась, догадалась Ники.

— Мама, оставим Рауля в покое. Давай сменим тему, — вмешался Пауло.

Неужели?! Я уже подумала, что он проглотил язык! — подумала Ники. Бедный Пауло! Если он не вырвется из плена своей мамочки, ему не суждено будет обрести счастье в этом мире, а возможно, даже и в следующей жизни, ведь совершенно очевидно, что графиня глаз не спустит со своего сыночка ближайшие лет пятьсот. Сеньора Кортес своим авторитетом будет уничтожать любое волеизъявление Пауло, в конце концов ему надоест сопротивляться, и он займет почетное место среди любимых вещей Маргариты, а в этом списке значатся цветы, украшения и антиквариат. Одна надежда на Мэгги. Можно попробовать скормить графине пару булочек с марихуаной и, выкрав ее сыночка, перевезти его через океан в страну, где точно есть демократия и свобода слова.

За ужином Мэгги была как никогда молчалива, видимо, она поняла, что в данной ситуации нужно действовать осторожно, и обдумывала всевозможные варианты устранения графини. Ну ничего, я доберусь до тебя чуть позже, думала она, ты мне ответишь за этот радушный прием. Буду кормить тебя булочками собственного приготовления каждый день, я уже не одного мужчину отравила своими кулинарными изысками, ты будешь моей первой реальной жертвой.

Когда ужин подошел к логическому завершению, Ники заявила, что Лукасу пора спать, и Пауло предложил развезти всех по домам.

— Пауло, прошу тебя, не задерживайся, ты же знаешь, я не могу уснуть, когда тебя нет дома, — сказала Маргарита на прощание. Было понятно, что слова эти на самом-то деле предназначались для ушей Мэгги.

— Не беспокойтесь, сеньора Кортес, я не задержу Пауло, мы стали обходиться без прелюдий, — отрапортовала Мэгги.

К счастью, Маргарита не расслышала этих слов, как раз в этот момент она целовала на прощание сына, с которым расставалась на полчаса. Для материнского сердца это целая вечность.

 

14

На следующий день вся компания снова собралась у бассейна в имении Рауля. Лукас поделился своими впечатлениями от ужина. Он пожаловался, что ему было скучно, потому что Мэгги обманула его ожидания.

— Обещаю тебе устроить парочку скандалов и обязательно пригласить тебя в качестве зрителя, Лукас, — успокоила мальчика Мэгги.

— Пауло, а давай поменяемся нянями? — предложил Лукас.

— И не мечтай, — вмешалась Ники. — Вы с Мэгги здесь за один день камня на камне не оставите.

Однако Мэгги понравилась идея Лукаса.

— А это мысль! Я бы уж точно навела порядок в вашем имении. Для начала я заставила бы этот дом зарабатывать.

— Как это? — спросила Ники.

— Записывайте. К примеру, по замку можно водить туристов, показывать им старинные картины, а самое главное — привидение.

— Какое привидение? — одинаково испуганно спросили все хором.

— Да любое! Сложно, что ли, придумать какое-нибудь привидение? Надо пустить слух — и готово! Народ повалит, только успевай денежки считать. Думаете, все знаменитые замки с привидениями на самом деле таковыми являются?

— Да, мы так думаем, — ответил Пауло.

— На самом деле какой-нибудь местный безработный за бутылку вина звенит цепями и пугает посетителей, а рабочий день у него такой же, как и у всех людей. Видите, как все банально.

— Как мне повезло, моя девушка знает все! — смеясь, сказал Пауло.

— Это еще не все. За домом пустует большая поляна, это совершенно непозволительная роскошь в наше сложное время. Надо засеять ее коноплей, уверена, что при умелом обращении можно получить очень неплохой урожай, — заявила Мэгги и стала что-то подсчитывать в уме, во всяком случае, в ее глазах была хорошо видна бегущая строка с цифрами.

— А что такое конопля? — спросил Лукас.

Ники рассердилась:

— Ну вот, теперь отвечай, Мэгги, а то он задаст этот вопрос своему отцу, и тогда нам всем несдобровать.

Мэгги подумала, как бы сформулировать ответ, чтобы не вызвать дальнейших расспросов.

— Это такая травка… скорее даже сорняк…

— Облегчу тебе задачу, — перебил Лукас. — Просто скажи, это лучше марихуаны или хуже?

Ники пришла в ужас.

— Не говори, что ты пробовал марихуану! Или хотя бы скажи, что это было еще до моего появления в вашем имении! — взмолилась она.

— Конечно, это было до тебя! Ты за кого меня держишь? Я уже не маленький, — заявил Лукас.

— Было бы намного проще, если бы ты был маленький, — сказала Ники, облегченно вздыхая. Слава богу, я тут ни при чем, подумала она.

Пока Лукас с Пауло плескались в бассейне, Ники с Мэгги лежали в шезлонгах, попивая коктейли и почти забыв, что они вовсе не графини и даже не баронессы.

Глядя на резвящегося, как ребенок, Пауло, Ники спросила подругу:

— Мэгги, ты уверена насчет Пауло? Совсем недавно ты говорила, что тебе еще рано думать о детях.

— Знаешь, проблема в том, что этот ребенок уже испорчен деспотичной мамашей. Ну да ничего, мне еще не такие попадались, а уходили от меня нормальными людьми.

— Не помню, чтобы от тебя кто-нибудь ушел живым. Либо ты бросала парней, либо им приходилось ждать своего смертного часа в твоих объятиях.

— Не преувеличивай. Это я намучилась с недоумками, вечно мне попадались психи. У меня был парень, который даже в постели не снимал кепку, она ему вроде как приносила удачу. Я и не настаивала, чтобы он снял ее, хотя она ужасно мешала мне, угрожая оставить без глаз. Но я подумала, вдруг и правда вся его сила в кепке, как у Самсона в волосах? Во всяком случае, если он уверен в этом, то лучше ничего не менять, как говорится, от добра добра не ищут, в своей волшебной кепке он стоил троих парней как минимум.

— Мэгги, видишь, как полезно хоть иногда читать книжки? Ты вспомнила миф о Самсоне, и это помогло тебе не совершить роковую ошибку.

— Да уж… но не со всеми было так просто. Другой парень разговаривал со своей машиной.

— Ну этим грешат многие автолюбители.

— Да, но этот был уверен, что она ему отвечает. Я старалась не вмешиваться в их разговор.

— А вот это правильно. Никогда нельзя влезать в отношения мужчины с его автомобилем.

— Послушай, Ники, — начала Мэгги, сделав глоток коктейля, — мне кажется, твоя проблема в том, что ты начиталась книжек и создала образ совершенного во всех отношениях мужчины. Но, поверь моему опыту, идеальных мужчин нет. Если будешь искать идеал, к старости единственным мужчиной в твоей жизни будет санитар в доме престарелых, но тогда ты уже не сможешь произвести на него должного впечатления.

— Можно обойтись без столь ужасающих метафор? Есть конкретные предложения?

— Да. Тест. Выясним, с чем в характере мужчины ты можешь мириться, а что невыносимо для твоей утонченной натуры. Я, как знаток, назову тебе ряд характерных фишек мужчин, а ты ответь, сможешь ли ты жить с таким персонажем или нет.

— Идет, я готова! — Ники поставила коктейль, присела, обняв руками колени и приготовилась отвечать на вопросы Мэгги как на духу — Итак, сможешь ли ты выносить парня, который в ресторане отлучается в туалет каждый раз, когда должны принести счет? — спросила Мэгги.

— Нет, — отрезала Ники, смеясь, так как живо представила себе эту картину.

— Значит, вычеркивай из списка женихов тридцать процентов американцев. А если парень считает, что ты умрешь от счастья при виде билетов на бейсбол, а слово «театр» отсутствует в его лексиконе и никогда в нем не появится?

— Нет, ненавижу бейсбол.

— Не говори этого вслух в Америке. Так… вычеркиваем шестьдесят процентов американцев, среди них, между прочим, много хороших парней, спортивных и недурно сложенных, что неплохо для демографии. Ну да ладно, давай дальше. Он уверен, что возлежание у телевизора с банкой пива — это лучший способ провести вечер… и жизнь.

— Нет.

— А ведь ты отказала половине мужского населения страны. А если он устраивает тебя во всем, но полный ноль в постели?

— Ну… — Ники стала размышлять, такой ли уж это недостаток в сравнении с озвученными выше.

— Повторяю, полный ноль, — настаивала Мэгги.

— Нет, — честно ответила Ники.

— А если в постели ураган, но не может даже запомнить твое имя и, чтобы ничего не напутать, зовет тебя крошкой?

— Нет, — уверенно сказала Ники, а была она так уверена в ответе оттого, что совсем недавно рассталась именно с таким персонажем.

— Ники, вот твой диагноз — ты останешься старой девой, если Рауль не женится на тебе.

— Что ж, начну учиться вязать, чтобы было чем занять себя в доме престарелых.

— Удачи. Обещаю, мы с Пауло будем присылать тебе открытки каждое Рождество.

Прошло еще несколько дней. Мэгги с Пауло не расставались ни на минуту, сеньора Кортес не переставая названивала то сыну, то Ники в тех случаях, когда Пауло не брал трубку по вполне понятным причинам. Эти случаи были довольно частыми, что говорило о весьма бурном развитии отношений Мэгги с молодым человеком. Маргарита не свалилась с луны, она прекрасно понимала, о чем говорят длинные гудки в трубке. Вследствие этого за последнюю неделю в доме разбилось ваз больше, чем за те тридцать лет, которые графиня прожила в этом имении.

 

15

В один прекрасный во всех отношениях день Марио приехал проведать дочку. Он прошелся по саду, оглядел хозяйственные постройки с видом без пяти минут хозяина. В саду его чрезвычайно заинтересовала поливальное устройство (он давно подумывал приобрести новую модель), и теперь решил рассмотреть получше механизм. Ники оставила отца на минутку, чтобы накрыть стол в саду и угостить его ароматным зеленым чаем, в такую жару он просто спасал жизни.

Не успела девушка направиться к дому, как увидела, что ей навстречу идет сеньора Кортес. Ники очень удивило ее появление, ведь Рауль в отъезде, значит, явилась по мою душу, подумала Ники, или по душу Мэгги.

— Доброе утро, Ники, — сказала Маргарита. — Как я рада тебя видеть.

А уж я как рада, подумала Ники.

— Доброе утро, Маргарита, присаживайтесь, могу предложить зеленый чай.

— Спасибо, но мне не до чаепития, — сказала сеньора Кортес, усаживаясь в кресло.

— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила Ники и тоже села.

— Вы знаете об этом лучше меня. Речь идет о вашей подруге. Позвольте мне быть предельно откровенной с вами, Ники.

— Да, конечно, я вас слушаю, — кивнула Ники, а сама подумала: боже, только не это, сейчас откровенно наговорит мне кучу гадостей и уйдет довольная, а я останусь с этим грузом на сердце. Ну чем не вампир?!

— Ты знаешь, дорогая, что Пауло единственный ребенок в семье. После смерти мужа он моя опора и надежда.

Она еще и мужа свела в могилу. Мэгги, бедняжка, куда ты попала!

— Само собой разумеется, мой сын, как продолжатель рода, должен выбрать жену из своего круга, достойную нашего графского титула. Да и вообще, он еще совсем ребенок, ему рано думать о женитьбе.

Ну конечно, рано, думаю, и в пятьдесят ему будет рано, по вашему мнению.

— Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — осторожно сказала Ники.

Все я понимаю, уважаемая графиня, хотите сказать, мотайте отсюда в свою Америку и не мечтайте о наших графах, догадалась Ники.

— У меня к вам коммерческое предложение, точнее не к вам, а к вашей подруге, впрочем… как пожелаете. Я предлагаю вам сто тысяч ваших американских долларов за то, чтобы ваша подруга немедленно исчезла из жизни Пауло и из Португалии, можете поделиться деньгами с подругой, а можете оставить деньги себе и убедить ее уехать, думаю, доводов вы сможете привести предостаточно.

Ну чем не базарная баба? А еще графиня!

— Маргарита, я не занимаюсь торговлей. И тем более не торгую подругами, у меня их не так много, — твердо сказала Ники, не оставляя шанса дальнейшим переговорам.

— Значит, вы отказываетесь. Что ж, я подозревала, что вы меня не поймете. Тогда придется убедить вас по-другому. Пеняйте на себя.

— Мне очень жаль, что вы все воспринимаете именно так.

Ники увидела, что отец, которого Маргарита, видимо, приняла за садовника, наконец разобрался с механизмом, потому что на лице его сияла довольная улыбка, словно он решил тригонометрическое уравнение.

Маргарита поднялась, чтобы уйти. На прощание она обернулась:

— Передайте своей подруге, что скорее небо низвергнет на меня свою кару, чем я позволю этой рыжеволосой девке…

Не успела она договорить, как небо уже услышало ее проклятия и на голову графини обрушилась месячная норма осадков. Это Марио с победным криком: «А, вот как она работает!» привел поливальный механизм в действие.

Графиня так и замерла в своей чрезвычайно торжественной позе с обращенным в небеса указательным пальцем. Ники показалось, что прошла целая вечность, прежде чем сеньора Кортес стала приходить в себя и осознавать, что это не Всевышний ее покарал, а, как часто случается в наше время, во всем повинен человеческий фактор. Девушка не нарушала зловещей тишины ни извинениями, ни обещанием уволить садовника, она понимала, что ничто уже не поможет. Ники прочно заняла первые позиции еще в одном черном списке.

— Я до вас доберусь, — только и вымолвила Маргарита на прощание.

Ники представила себе, как возвращается в Америку, а в иллюминаторе «боинга» внезапно возникает лицо Маргариты. Вот она и выполнила обещание добраться до нее. Девушка улыбнулась своим мыслям.

— Ники, скажи, эта дама случайно не мать Пауло? — спросил Марио.

— Да, папа, это она. Мне кажется, ты и сам прекрасно знаешь об этом.

— Признаюсь, я узнал ее. Давно мечтал охладить ее графский пыл. Да и с Мэгги теперь могу с чистой совестью потребовать бутылку лучшего вина из погреба ее жениха.

Лукас прибежал на задний двор, держась за живот от смеха:

— Что вы сделали с сеньорой Кортес?! Жалко, я не видел, как это все произошло! Ники, расскажешь?

— Только не сейчас, Лукас. Она была очень злая?

— Да, рвала и метала, сказала, что не оставит этого так. Ники, теперь нам нужно подумать о самозащите, давай начнем укреплять замок и вооружаться. У папы есть ружья, я видел, они в шкафу в его кабинете. — Мальчик был крайне воодушевлен, угроза войны привела его в восторг.

— Лукас, успокойся, войны не будет, — сказала Ники.

— Ты уверена? — спросил Марио. — Лукас прав, надо вооружаться, но я предлагаю вилы, у меня на ферме наберется с десяток.

— Господи, вы меня с ума сведете! — воскликнула Ники и пошла в дом, мысленно успокаивая себя.

Ну подумаешь, немного намокла прическа! Да со мной каждый день происходит что-то аналогичное, и ничего. Если бы я подавала суд на всех, кто меня сбивает на машине, наносит травмы или просто выводит из себя, у меня бы уже дом был побольше этого замка. И все-таки жаль, что Мэгги всего этого не видела, она бы полжизни была мне благодарна.

Время шло, Лукас не отходил от Ники ни на шаг, они плавали в бассейне, катались верхом, играли в футбол. Пару раз съездили на ферму к родителям Ники.

Марио тут же находил занятие для мальчика, ведь он был убежден, что мужчина должен с детства привыкать к труду. После таких поездок Лукас засыпал уже в машине, так и не добравшись до спальни, но на следующий день с гордостью рассказывал всем о своих достижениях:

— Я научился доить корову.

Элизабет, экономка, была в ужасе:

— Лукас, ты не должен подходить близко к коровам, они могут быть опасны. Сеньорита Мендес, я вынуждена буду сообщить графу о том, что вы подвергаете жизнь его единственного наследника угрозе.

На что Ники не задумываясь ответила:

— Ничего страшного, я могу родить ему другого наследника взамен пострадавшего от коровы.

— Сегодня я помогал отцу Ники принимать роды у кобылы, — не унимался мальчик.

— О господи! Сеньорита Мендес, вы в своем уме?! Как вы могли допустить, чтобы мальчик увидел такое?!

— Я не виновата, что кобыла начала рожать при Лукасе. У нас с ней не было никаких договоренностей по этому поводу.

В общем, Ники была уверена, что по возвращении Рауль либо убьет ее, либо выгонит взашей. Второй вариант ее вполне устраивал.

Однажды утром Лукас ворвался в комнату Ники и разбудил ее криками:

— Марк вернулся! Ники, вставай! Он вернулся!

— Ура! Ура! — с иронией отозвалась Ники, повернувшись на другой бок, и спросила, зевая: — А кто такой Марк и откуда он вернулся, я могу узнать?

— Ты что, не знаешь Марка? Его знают все женщины Португалии! Во-первых, он мой тренер по верховой езде. Во-вторых, он самый популярный тренер по фитнесу, и, в-третьих, он звезда — Марк снимался в рекламе мужского дезодоранта, вот!

— Лукас, чтобы сниматься в рекламе, много ума не надо.

— А кто говорит об уме? Он сильный, смелый и нравится женщинам!

— Ладно, пойдем посмотрим, что это за Марк.

Ники умылась, быстро одела джинсы, простую майку и кроссовки. Через пять минут она уже выбежала следом за Лукасом, почувствовав, как и ее тоже охватывает восторг оттого, что Марк наконец приехал.

Увидев бегущего к нему Лукаса, молодой человек побежал навстречу. Для Ники события развивались как в замедленной съемке. Марк, высокий атлет… да нет, античное божество!.. бежал через поляну, движения его были грациозными, светлые длинные волосы развевались на ветру, а его торс… У Ники не было слов, чтобы описать это совершенство, поэтому она, раскрыв рот, просто смотрела, как это чудо приближается к ней. Марк обнял Лукаса (Ники впервые за время пребывания в замке позавидовала мальчику), затем подкинул его в воздух пару раз, словно пушинку (и снова Ники позавидовала Лукасу), затем божество обратило свой взор к ней и стало приближаться. Тут девушка начала приходить в себя. Боже, на кого я похожа! Джинсы, кроссовки… Ну почему этот паршивец не предупредил меня? Хотя… он же предупреждал.

— Доброе утро, сеньорита. Значит, вы и есть та самая Ники, о которой мне столько рассказывал Лукас? Мы частенько созванивались. Он просто без ума от вас, и теперь я начинаю понимать почему. Марк, — произнесло божество и протянуло руку.

Вы еще не видели меня в вечернем платье, на каблуках и с макияжем, подумала Ники.

— Рада познакомиться. Лукас сказал, вы преподаете верховую езду?

— Да, именно поэтому мне и пришлось отлучиться из любимой Португалии. А был я в Америке, участвовал в съемках вестерна, обучал актеров разным трюкам.

— Тогда вы наверняка знакомы со многими звездами?

— Да. Кстати, Лукас, я привез тебе автограф Антонио Бандераса.

— Спасибо. Я в тебе не сомневался.

— Кстати, твой папа просил меня присмотреть за имением в его отсутствие. Теперь, когда я увидел твою замечательную няню, я с удовольствием задержусь в замке. Сейчас, к сожалению, я вынужден оставить вас ненадолго. Но вечером, надеюсь, поужинаем вместе?

— Конечно, — хором ответили Ники и Лукас. Оба были рады приглашению.

— Ну что я тебе говорил? — спросил Лукас. — Ники! Ты меня слышишь?

— А? Что? Да, конечно.

— Все ясно, и ты туда же.

В тот день Ники показалось, что вечер решил не наступать.

Я стала походить на Мэгги — она всегда смотрит на внешность мужчины, тогда как для меня это был второстепенный вопрос. Думаю, что еще не поздно подкорректировать некоторые свои убеждения.

Мэгги вообще однажды заявила подруге, что у Ники отсутствует материнский инстинкт. А все потому что девушка, как продолжательница рода, должна обращать свой взор лишь на сильных и красивых самцов, а не на дохлых ботаников в очках, те, хоть и умны, но, проводя всю жизнь за компьютером, вряд ли смогут дать здоровое потомство. К тому же, по глубокому убеждению Мэгги, красивые люди не могут быть злыми. Да, они могут быть глуповатыми, от этого не застрахован никто, но только не вредными, мстительными или завистливыми. А вот люди, обладающие заурядной внешностью, обычно имеют уйму поводов завидовать и ненавидеть более удачливых соседей по планете. Эту теорию и вспомнила Ники, собираясь к ужину. А Марк определенно красив, подумала она. И не заносчив в отличие от Рауля.

Ники решила сильно не наряжаться, чтобы не вызвать подозрений у Элизабет, зорко наблюдающей за каждым ее шагом. Девушка надела простое синее платье, оно выгодно облегало ее точеную фигурку, нанесла тени на глаза и блеск на губы, волосы собрала в хвост. В результате Ники быта потрясающе красива в этот вечер. Так оно обычно и бывает — когда меньше всего стараешься, выглядишь великолепно. Если бы Рауль был здесь, с грустью подумала Ники, но тут же остановила себя. С Раулем ничего быть не может, а вот Марк, кажется, очень милый молодой человек, во всяком случае, я не буду скучать долгими вечерами, когда мне даже поговорить не с кем. Элизабет смотрит бесконечные сериалы, Мэгги старается улучшить демографическую ситуацию, а Лукас спит и видит сны.

Накрывая на стол, Элизабет метала молнии в сторону Ники, девушка старалась игнорировать ее. Такое ощущение, что я жена графа и завела интрижку в его отсутствие! — возмущенно думала Ники.

Ужин прошел весело, Марк оказался интересным собеседником, он рассказывал много о съемках, о жизни звезд, ни в одном журнале Ники такого не прочитала бы. Лукас не случайно был в восторге от Марка. Мальчику не хватает мужского общества, подумала Ники, надо будет сказать об этом Раулю.

— Ники, вы надолго к нам? — спросил Марк.

— Она останется здесь, — опередил девушку Лукас.

— Лукас… — начала Ники.

— Ты же не думаешь, что отец отпустит тебя? Ты единственная, кто продержался со мной больше недели, к тому же мы подружились, так что свыкнись с мыслью, что ты теперь хозяйка в этом доме, — сказал Лукас.

Элизабет, стоявшая у серванта, громыхнула тарелками.

— Послушай, у меня в Нью-Йорке работа и… — Ники хотела назвать еще уйму причин, связывающих ее с Америкой, например, семья или, по крайней мере, личная жизнь, друзья, дом, но, увы, добавить было нечего. Кроме работы, ее ничто не держало в Нью-Йорке, да и та сводилась к выполнению приказов шефа-самодура.

Ники вспомнила, как однажды тот попросил ее купить подарки жене и любовнице, да еще и разослать их адресатам. Девушка была возмущена и решила выполнить задание так, чтобы больше подобных просьб к ней не поступало. Она отправила любовнице книгу кулинарных рецептов (почему бы и нет? Она ведь женщина, сама Ники была бы рада такому подарку), а жене сексуальный пеньюар (бедняжка, наверное, совсем забыла о себе, будучи в постоянных заботах о любимом муже). Мистер Торн никак не прокомментировал выполнение задания, хотя и без слов было понятно, что от любовницы он получил нагоняй, но зато его жена наверняка помолодела лет на десять. В результате мистер Торн просто не знал, что сказать Ники, но определенно решил больше не давать своему секретарю такие задания. Ники была довольна прежде всего тем, что хоть немного порадовала супругу шефа, ей наверняка очень нелегко находиться рядом с таким человеком всю жизнь.

— Знаешь, Лукас, я подумаю над твоим предложением остаться, — улыбнулась Ники и услышала звон разбитого фарфора.

Не понимаю, за что она меня ненавидит, удивилась Ники.

А удивляться тут было нечему. Прожив и проработав в имении не один год, Элизабет возомнила себя единственной хозяйкой если не дома, то хотя бы кухни. Несмотря на то что Ники была всего лишь няней, Элизабет почувствовала в этой девушке угрозу. Любая хозяйка, увидев, как кто-то моет посуду на ее кухне или, не дай бог, пытается что-то приготовить, чувствует сильнейший укол ревности и тут же пытается защитить свое личное пространство от посягательств.

После ужина все единогласно решили прогуляться перед сном. После жаркого, скорее даже изнуряющего дня, прохладный вечер, казалось, снял с души огромную тяжесть, дышалось так легко и свободно. Лукас носился со своим щенком, позволяя делать тому все, что вздумается, даже грызть свои кроссовки.

Ники с Марком сидели на лавочке, с Марком девушке было очень спокойно, он оказался простым в общении, а его комплименты не заставляли краснеть и что-то смущенно бормотать в ответ, он говорил приятные вещи как-то по-дружески, и Ники это нравилось.

Ники, наверное, так и просидела бы весь вечер, наслаждаясь тишиной, спокойствием и мирной беседой с Марком, если бы вдруг не почувствовала, как ее ноги коснулось что-то теплое и мягкое, а вернее говоря, что-то пугающе теплое и мягкое. Молнией Ники пронзила мысль, что это хомяк, ведь накануне она слышала разговор садовников, те не знали, как избавиться от этих бесцеремонных грызунов. Мгновенно Ники вопреки всем законам природы, вопреки своему весу, сопротивлению атмосферы и прочим моментам из сферы физики взлетела… куда бы вы думали? Конечно, природа бросила ее в объятия того, кто может защитить, обогреть, стать добытчиком, в общем, природный инстинкт самосохранения бросил Ники прямо на Марка, причем на Марка в буквальном смысле слова.

— Господи! — придя в себя, выдохнула Ники то ли от испуга из-за хомяка, то ли от неожиданности своего дерзкого поступка — ведь она не просто оказалась на коленях Марка, Ники вдобавок обвила руками его шею и прижалась так, словно на нее сейчас нападет царь зверей — лев.

— Ники боится хомяков… — констатировал Лукас. — Значит, мышей она не боится, это уже проверено опытным путем, а вот хомяков боится. Странно! — задумчиво произнес мальчик, спокойно растянувшись неподалеку на лужайке.

— Никого я не боюсь, — попыталась как можно спокойнее произнести Ники, слезая с коленей Марка.

— Ну тогда твой поступок наводит на мысли, — заявил Лукас, многозначительно ухмыльнувшись.

— Твои мысли должны быть только о Хемингуэе, которого ты прочитаешь, не будь я Ники Мендес.

— А если ты не будешь Ники Мендес, я могу не читать этого… как его?

— А с чего это я перестану вдруг быть Ники Мендес и кем я стану, хотелось бы знать?

— Ты можешь стать Ники… Марк, как твоя фамилия?

— Ники, я поражен, — еле выдавил из себя Марк, покрасневший от удовольствия и от прыжка Ники, и от намеков Лукаса. — А с виду ты такая смелая девушка. Впрочем, мне нравится эта твоя маленькая слабость.

— Ох боже мой, да какая там слабость, — попыталась оправдаться Ники. — Просто в детстве один мальчишка сунул мне под футболку хомяка, я чутье ума не сошла, когда почувствовала это существо на своем теле. Вот у меня и остался ужас с тех самых пор.

Марк так тепло обнял Ники, что ей захотелось даже поплакать и снова почувствовать себя той самой маленькой девочкой с хомяком под футболкой.

— Больше ни один хомяк не посмеет к тебе приблизиться, Ники, — с расстановкой произнес Марк, и Ники безоговорочно поверила ему.

Боже, как приятно, когда есть на кого положиться, подумала Ники.

Наутро к завтраку Лукас принес свой рисунок, на котором едва засохли краски. На нем была изображена девушка, вроде бы блондинка («вроде бы», потому что Лукас не очень хорошо рисовал) со вставшими дыбом волосами и вроде бы рыцарь, который со шпагой защищает ее от маленького беззащитного комочка — милого напуганного хомячка (напуганного, потому что глаза у хомяка были огромными от ужаса).

Все дружно посмеялись над этим шаржем, Ники пообещала повесить рисунок в рамку, на что Лукас ответил, что отдаст его только после того, как покажет отцу. Эта мысль смутила Ники. Рауль… Что он скажет, увидев, что она подружилась с Марком? Хотя какое его дело? Она же всего лишь няня, а не жена графа. Имеет право… бояться хомяков!

 

16

На следующий день Марк и несколько работников фермы обнаружили где-то далеко в поле, но все же в пределах владений Рауля заросли конопли. Было решено уничтожить найденную плантацию, хотя у многих и болела душа при мысли об этом, но озвучить свои желания никто, конечно, не решился. В итоге несколько проверенных и ответственных парней были отобраны Марком и направлены скосить весь богатый урожай конопли.

Молодой человек решил лично сжечь урожай и предложил Ники съездить с ним в поле.

Ники с радостью согласилась, делать ей было нечего, а праздно проводить время было ей несвойственно. Лукас играл в компьютерную игру, а это у него занимало иногда по полдня.

Ехать надо было на небольшом тракторе, что уже было в новинку для девушки, на таком транспортном средстве Ники еще никогда не передвигалась. Видела бы меня сейчас Мэгги, думала девушка, она бы непременно влезла в кабину трактора, задрав юбку выше головы, лишь бы попробовать что-то новое и получить неизведанные ранее ощущения.

Представляю, как нелегко приходится Пауло. Мэгги, наверное, выжала его как лимон. Она, кстати, могла выжать сок из целого лимона одной рукой, это был ее коронный номер. Каждый раз, немного выпив на вечеринке. Мэгги демонстрировала его присутствующим, мужчины были в восторге.

Приехав в назначенное место, Марк с помощниками поколдовали пару минут вокруг горы срубленной конопли, и через мгновение в небо взметнулось пламя огня. Работники фермы заявили Марку, что это зрелище не для слабонервных, и удалились.

Марк решил остаться, он хотел убедиться, что от конопли не останется и следа. Они с Ники устроились в сторонке прямо на траве. Молодой человек рассказывал Ники о фактах своей биографии в хронологическом порядке, все красавцы считают, что окружающим безумно интересно знать о них все. Чем больше рассказ молодого человека приобретал трагические краски, тем больше Ники разбирал смех. Она не могла понять, в чем дело, но бороться с этим чувством была не в силах. Так бывает в ситуации, когда ни в коем случае нельзя смеяться, а хочется сделать это как никогда в жизни, как правило, это случается на лекции в университете, в кабинете начальника или когда у тебя на глазах кто-нибудь падает.

В общем, силы Ники были на исходе, и она наконец позволила природе взять свое и, не сдерживая себя ни секундой больше, расхохоталась. Марк, опешив, замолчал. Он удивленно взглянул на Ники. Девушка сквозь смех и слезы пыталась произнести хоть слово, что-то вроде извинений, но дальше первого слога дело не шло, смех заглушал ее раскаяние. Хорошо, что Марк был сообразительный парень, поэтому ему понадобилось не больше десяти секунд, чтобы понять, что Ники просто надышалась дымом от горящей конопли. За рассказом он не заметил, как ветер сменил направление. Тут и Марку стало весело, то ли и его зацепило, то ли Ники так заразительно смеялась, что невозможно было не составить ей компанию.

В общем, Марк решил, что пора возвращаться в имение, пока они тут не обхохотались до смерти. Молодые люди кое-как забрались в трактор отнюдь не с первой попытки и отправились в самое увлекательное путешествие в жизни Ники. Удивительно, но этот маленький трактор оказался таким проказником, он почему-то ехал исключительно зигзагами. Кое-как въехав во двор, а получилось это только на пятый раз, Марк с Ники выбрались из кабины, Ники чуть не покатилась по земле, так у нее скрутило живот от смеха. Но, подняв взор, Ники увидела перед собой… Рауля собственной персоной. В длинном черном плаще, высокий и суровый, он возвышался над ней как ангел смерти. От этой мысли Ник стало еще веселее:

— Марк, прощай. За мной смерть пришла.

— Беги, Ники, я ее задержу! — ответил Марк, и оба снова закатились со смеху.

Рауль молча наблюдал за этой сценой.

— Слушай, Марк, ты тоже его видишь? Может, у меня видение? — спросила Ники. — Я знаю, как это можно проверить, надо его ущипнуть… или себя.

— Сеньорита Мендес, сколько бы вы себя ни щипали, вам это уже не поможет, во всяком случае сегодня, — наконец произнес Рауль.

— Ой, он еще и разговаривает! — смеялась Ники. — Сеньор, только не увольняйте меня, мне у вас так нравится, здесь такая природа, флора и фауна, особенно флора. Давно я себя не чувствовала так чудесно.

— Я вижу, что вам хорошо. Думаю, вам стоит сейчас пойти к себе и лечь спать. Марк, так ты присматриваешь за домом?

— Прости, Рауль, я пал жертвой своего рвения, хотел убедиться, что всю коноплю сожгут, вот и пострадал.

— Ладно, завтра разберемся. Ники, позвольте я вас провожу, — сказал Рауль и взял девушку под руку.

— А вы не попытаетесь воспользоваться моей беззащитностью?

— Обещаю вам, что не стану этого делать, тем более что я сильно сомневаюсь, что вы так беззащитны, как пытаетесь это представить.

Ники с Раулем пошли к дому, уже совсем стемнело, к счастью девушки.

— А почему вы вообще так внезапно приехали? Что это за манера появляться вот так среди ночи без предупреждения? Что вы себе позволяете? Заявились, как муж из командировки с целью застать свою неверную супругу. Я вам не позволю! — сказала Ники возмущенно и тут же рассмеялась.

Рауль не удержатся и улыбнулся:

— Да, Ники, завтра я вам расскажу много интересного о вас. Думаю, вам будет стыдно за свое поведение.

— Мне? Стыдно? Да это вам должно быть стыдно, вы все испортили! Мне было весело, дальше, я уверена, было бы еще веселее.

— Не хватало еще, чтобы еще одна няня, внезапно забеременев, покинула мое имение. Не удивлюсь, если по округе пойдут слухи, что я тут совращаю персонал.

— А слухи, между прочим, уже ходят. И не отрицайте, вы обрюхатили прежнюю няню Лукаса, да еще и выдали ее, бедняжку, замуж.

— Ничего себе бедняжка. Она вышла замуж за очень состоятельного бизнесмена, с которым познакомилась у меня на вечеринке. Не думаю, что его благородство столь безгранично, чтобы жениться на девушке, беременной от меня, спасая при этом ее репутацию. Вы слишком впечатлительны, Ники, не слушайте впредь глупые сплетни.

— Это правда? Ой, как я рада, что вы не подонок.

— А я как рад, что сумел оправдать себя в ваших обкуренных глазах.

Ники не помнила, как она оказалась в своей комнате, как легла спать. Утром ее разбудил стук в дверь — это пришла горничная, она принесла Ники ее любимый ананасовый сок:

— Сеньор Винсенте сказал, что вы с утра захотите пить.

Как мило с его стороны, подумала Ники, но, поразмыслив, решила, что он этим жестом скорее хотел напомнить ей о вчерашнем инциденте. Тем не менее, Ники не без удовольствия выпила сок, встала, приняла душ, надела легкое бирюзовое платье и, собравшись духом, спустилась в столовую. Рауль уже сидел за столом и пил кофе.

— Доброе утро, сеньорита. Как спалось?

— Очень хорошо, спасибо. Я видела чудесные сны, — смело ответила Ники.

— Вот как. Что ж, я рад за вас. Итак, вчера я вас застал в весьма… как бы выразиться… недвусмысленном положении.

— Такое может случиться с каждым, ничего из ряда вон выходящего в этом я не вижу. Я бы хотела попросить вас избавить меня от ваших нравоучений, в свободное от занятий с Лукасом время я имею право на личную жизнь, — отрезала Ники.

Обычно так оно и бывает — человек, чувствующий себя виноватым, стремительно переходит в атаку, обвиняя всех вокруг либо заявляя о своих правах, данных ему государством — (право собственности, право на самоопределение), трудовым кодексом (право на восьмичасовой рабочий день) или природой (право на полигамное существование — номер один в рейтинге мужских оправданий). Вот и Ники попыталась таким старым, как мир, способом прекратить дальнейшее обсуждение вчерашних событий.

Рауль не стал настаивать.

— Ну как вам жилось в имении? Как сложились отношения с Лукасом?

— Очень хорошо, — ответила Ники и, увидев вопросительное выражение на его лице, добавила: — Это ответ на оба вопроса.

— Что ж, вы сегодня весьма несговорчивы, спишем это на ваше не очень хорошее самочувствие. Вам может помочь только свежий воздух, предлагаю вам прогулку на яхте.

— Не думаю, что нам стоит… — начала Ники.

— Вы не поняли, — прервал ее Рауль, — мы будем не одни.

— Не одни?

— Да, а вам бы этого хотелось? — улыбнулся он. — Я пригласил Луизу, она друг нашей семьи, будут также Пауло с Мэгги и вы с Лукасом.

— Что ж, в таком случае я согласна. А вы уверены, что нам с Мэгги и Луизой не будет катастрофически тесно на одной яхте? Нам ведь и на одной планете не очень-то уютно.

— Я беру все на себя, не волнуйтесь. Будьте готовы через полчаса.

Через полчаса Ники была во всеоружии — белая кепка, бежевые узкие брюки и белый топ. Работая в сфере моды, Ники набралась достаточно знаний и навыков для того, чтобы всегда выглядеть стильно и актуально. И даже спортивный стиль в исполнении Ники выглядел гламурным и элегантным. Она спустилась в холл, Лукас уже ждал у дверей, он молча взял ее сумку и понес к машине. Рауль, увидев эту сцену, не смог скрыть свое удивление:

— Как вам это удалось?

— Я была на грани инфаркта два раза, на грани нервного срыва пять раз и просто расстроена сотню раз, но я все мужественно выдержала, и вот результат налицо.

— Да вы просто героиня, — с восхищением сказал он. — Может, стоит продлить срок вашего пребывания здесь?

— Конечно, стоит, па, — ответил подошедший Лукас. — Ники с Мэгги меня многому научили…

— Лукас, пойдем, нас уже ждут, — прервала его Ники. Затем отойдя на безопасное расстояние, прошипела: — Ты что, вздумал рассказать отцу, что мы тут вытворяли? Хочешь, чтобы он нас с Мэгги застрелил, как зайцев на охоте?

Луиза была неприятно удивлена, увидев, что Ники с Мэгги тоже приглашены на прогулку. Она время от времени бросала на девушек убийственные взгляды, имеющие целью выбросить тех за борт, но Ники с Мэгги держались молодцом, стараясь избегать конфликта.

Рауль просто отдыхал, Лукас не отходил от отца. Пауло был за рулем, Мэгги, само собой, рядом. А Ники устроилась в сторонке и наслаждалась окружающей ее красотой.

Мэгги не могла просто плыть на яхте, ей непременно нужно было что-то делать.

— Пауло, я всю жизнь мечтала порулить яхтой. Можно?

— Хорошо, ты держи руль, а я буду держать твою юбочку, которая развевается на ветру так, что выставляет напоказ твои замечательные трусики.

— Ну раз они такие замечательные, почему бы всем не полюбоваться на них?

— Да потому, что и твои трусики и то, что под ними, я считаю своей собственностью и не намерен выставлять напоказ свое движимое и недвижимое имущество.

— Хорошо, делай что хочешь, только дай порулить.

У Мэгги захватило дух — она управляет всей этой махиной! Это было непередаваемое ощущение, но даже оно не могло отвлечь ее от неизмеримо более важной для женщины вещи — маникюра. Она решила проверить, идеален ли он, ведь малейший изъян может свести на нет все старания — прическа, стильная одежда, все насмарку. Мэгги спокойно отпустила руль и стала разглядывать свои ноготки. Руль, мгновенно почувствовав свободу, ринулся в сторону. Пауло тут же схватил его и вернул в нужное положение, но было поздно. Одного мгновения было достаточно, чтобы случилось непоправимое.

Ники как раз была на палубе, когда вдруг какая-то балка ринулась на палубу, сметая все на своем пути. Девушка успела увернуться и хотела предупредить Луизу, но не успела. Графиню снесло в открытое море как пушинку, она, бедняжка, и пикнуть не успела. Ники хотела прыгнуть в воду и помочь Луизе выбраться, но Рауль уже был за бортом.

Надо же, подумала Ники, какое рвение! Интересно, если бы это я плюхнулась в воду, он так же быстро среагировал бы или стоял бы на палубе и наблюдал за ходом моих мыслей и вытекающих из них действий?

Когда Луиза наконец снова оказалась на палубе, живая и невредимая, только присутствие Рауля удерживало ее от того, чтобы не вцепиться в рыжие волосы Мэгги и затаскать ее до смерти по палубе.

Мэгги чувствовала себя невозмутимо хорошо, она перемигивалась с довольным Лукасом, который делал какие-то заметки в своем блокноте, рисовал чертежи, измеряя траекторию полета Луизы. Узнав, что Мэгги тоже будет на прогулке, мальчик прихватил свой блокнот и не пожалел об этом.

Ну вот, я должна была заниматься с мальчиком английским языком, а он умудрился нахвататься у моей подруги такого, что теперь станет опасен не только для жителей замка, но и для общества в целом, думала Ники, глядя на Лукаса.

До конца прогулки Ники старалась держаться ближе к поручню и не спускать глаз с Мэгги и Луизы, и, только ступив на землю, она вздохнула с облегчением.

Слава богу, обошлось без жертв, подумала Ники, во всяком случае, с нашей стороны.

После столь богатой событиями прогулки на яхте Рауль решил немного реабилитироваться перед Луизой и пригласил ее на ужин. За обедом он оповестил об этом своих домашних:

— У нас будут гости к ужину, Элизабет, приготовьте еще один прибор.

— А кто это будет? — живо спросил Лукас.

Ники в напряжении ждала ответа.

— Это будет Луиза, — спокойно ответил Рауль.

Ники уставилась на него. Он что, издевается над ними? Над Ники, над Луизой, над всеми женщинами мира. Сталкивает их и наслаждается фейерверком. А еще говорят что-то о женщинах и их непостоянстве и легкомыслии.

А ведь мужчины не меньше любят кратное увеличение числа поклонниц. Одна неинтересно, а две уже лучше, ведь есть за чем понаблюдать, позабавиться. Обратите внимание на легкий румянец на лице мужчины от удовольствия, когда одна из его женщин подозревает, что она уже не одна в сердце любимого мужчины. Врут мужчины, что не выносят женских истерик. Обожают и жить без них не могут. Истерика — это самый верный способ узнать о своей востребованности. Да мужчина просто расцветает, когда видит, что является предметом вожделения сразу двух женщин! Он начинает тщательнее выбирать парфюм, наконец решается купить новые носки и обязательно напевает по утрам в ванной какую-нибудь дребедень. Одна женщина, увы, не может подвигнуть мужчину на такие подвиги. Но это история об обычных мужчинах, с которыми и имела дело Ники всю жизнь, а Рауль был отдельной главой, и зачем он позвал Луизу, оставалось только догадываться.

Мэгги, как всегда, не дала возможности Ники поломать голову над решением этой задачки.

— Как зачем пригласил? Это же очевидно. Чтобы ты поревновала.

— Что за глупости! — Ники даже покраснела при этой мысли. — Зачем это ему?

— Ники, ты и правда такая наивная или умело играешь? Хотя о чем это я? Конечно, и правда наивная.

— Может, я и наивная, но на этот ужин я не пойду, — твердо заявила Ники.

— Слушай, а давай я пойду вместо тебя? Ну не выгонит же меня Рауль. А ты поезжай и развейся в городе. Наш граф будет в бешенстве. — Мэгги довольно улыбалась, представляя себе лицо Луизы.

К счастью, ужин так и не состоялся. Раулю срочно пришлось уехать по делам, и мир остался в безопасности.

 

17

Ну все, пора заканчивать этот спектакль, подумала Ники, набирая номер телефона своего шефа. Прошел месяц, и ей надо было возвращаться, но договор с Раулем, хотя и устный, не позволял ей это сделать. Может быть, я смогу уговорить его отпустить меня пораньше.

— Алло, — послышалось на другом конце провода.

— Здравствуйте, мистер Торн, это Ники.

— Ники, ты в курсе, что уже вчера должна была быть на работе? Откуда ты звонишь, ты в Нью-Йорке? Мне нужно вещи отвезти в химчистку.

— Мистер Торн, я в Португалии. Как раз об этом я и хотела поговорить с вами…

— Что? В какой еще Португалии? Ники, здесь никому невозможно доверить серьезное дело. Вчера отправил Сьюзен в кафе через дорогу за булочками, она плотно пообедала и принесла мне совершенно холодные булочки с сыром. Как ты себе это представляешь?

— Это, безусловно, ужасно, — ответила Ники и подумала, что миллионы людей голодают, а этот самовлюбленный болван возмущается из-за холодных булочек, отправить бы его в Эфиопию на пару недель. — Послушайте, мистер Торн, я вынуждена задержаться здесь, возникли кое-какие обстоятельства…

— Какие еще обстоятельства?

— У моего отца большие проблемы, и я должна остаться еще на два месяца.

— На два месяца?! Ты в своем уме?! Два месяца есть холодные булочки, терпеть глупых Сьюзен, Мэри и прочих, которые ничего не смыслят в том, что мне нужно для комфорта?! Ну нет! Возвращайся немедленно, или можешь оставаться там навсегда.

Раздались короткие гудки. Ники ничего другого и не ожидала. Разве человек, который может заставить тебя среди ночи встать и поехать за ним в аэропорт, потому что рейс отменили, может относиться к тебе по-человечески и войти в твое положение? Конечно нет. Что ж, приступим к плану Б — разговору с Раулем. Этот персонаж почти ничем не отличается от предыдущего, разве что безумно красив и ужасно умен, а в общем — такой же самовлюбленный болван.

Ники постучала в дверь кабинета Рауля.

— Войдите, — послышался его немного хриплый голос.

— Это я, — сказала Ники и робко вошла. Она всегда робела, когда нужно было о чем-то просить начальство.

— Ники, что же вас привело в мое логово? Вы так старательно избегаете моего общества, а тут вдруг сами явились. Наверняка у вас ко мне дело.

— Да, вы угадали, у меня к вам дело. — Ники, не дожидаясь предложения, села в кресло напротив Рауля. — Сегодня я говорила со своим начальником, меня уволят, если я срочно не вернусь в Нью-Йорк. — Сказав это, она замолчала в ожидании ответа.

— И что?

— Что значит — и что? Мне нужно ехать.

— Но вы не можете, у вас передо мной обязательства. Я свои, если помните, выполнил.

— Но ведь я вам совсем не нужна, вы можете найти Лукасу замечательных учителей, мне здесь нечего делать. К тому же я за время пребывания в имении навлекла на свою голову уйму неприятностей и приобрела врагов. Думаю, мое дальнейшее присутствие здесь может привести к возникновению серьезного конфликта, ваше имение может стать еще одной горячей точкой на карте мира.

Нашла чем пугать! Рауль уже привык, что женщины вокруг него постоянно находятся в состоянии войны.

— Вас это не должно волновать, Ники, выполняйте свои непосредственные обязанности. Доброй ночи.

— Доброй ночи, сеньор Винсенте… Мария… де ла… ваше сиятельство. Я не сомневалась, что вы войдете в мое положение.

Ники вышла из кабинета, ее немного трясло — результат нахождения с Раулем на близком расстоянии и вдобавок в замкнутом пространстве.

Не всем людям выпадает счастье, да-да, именно счастье, испытать такое. Два человека приближаются друг к другу, и вдруг одного из них начинает колотить так, словно он наркоман, пришедший к наркодилеру за очередной дозой, — колени подгибаются, вымолвить ничего не может, так как начисто забывает о наличии у себя языка, покрывается холодным потом, а сердце готово выскочить из груди, и это отнюдь не поэтическая метафора, а констатация факта. Вот и Ники решила скорее выйти из кабинета, пока в состоянии комы не упала к ногам Рауля.

Чуть позже, отдышавшись и придя в себя, она подвела некий итог своим мытарствам: итак, я остаюсь в Португалии, теряю работу, возвращаться в Нью-Йорк мне некуда, придется все начинать сначала. Здорово!

Как-то утром Лукас наконец решил, что его няня достойна доверия.

— Ник, хочу с тобой поговорить. Есть минутка? — деловито поинтересовался Лукас, заглянув к Ники в комнату, где она спасалась от палящего солнца в ожидании обеда.

— Конечно, заходи, мой сообщник, для тебя у меня всегда найдется одна минута. Итак, время пошло, — ответила Ники, взглянув на часы и сделав вид, что засекает время.

— Я серьезно…

— Ладно-ладно, выкладывай.

— Я хотел… Я по поводу одной… как ее… ну…

— Линси, — помогла своему подопечному Ники.

Лукас уставился на свою няню.

— Двенадцать лет. Живет в Лиссабоне. Отец дипломат. Очень красивая девочка, отлично учится, увлекается живописью, — отчеканила Ники и с удовольствием отметила изумленное выражение лица Лукаса.

Наконец мальчик пришел в себя и слегка покраснел.

— Ты что, следила за мной?! Тебе папа за это платит?! — гневно вымолвил он и, скрестив руки, уставился в окно.

— Успокойся. Все проще. Ее отец дружен с моим, вот и все.

Лукас оживился.

— Да ну?

— Ну да.

— Ники, мы же с тобой друзья… — с надеждой робко сказал Лукас.

— Ну конечно, мы друзья. Как же еще я могу относиться к молодому человеку, который ради достижения цели прочитал Хемингуэя и даже написал небольшое эссе о своем впечатлении.

— Ники, это жестоко.

— А не жестоко, что такая красивая девочка проводит вечера дома со своими натюрмортами?

— И где ты научилась шантажу? — удивленно спросил Лукас.

— Были хорошие учителя. Ну что, по рукам?

— О'кей. Слушай, а как ты думаешь, на первом свидании уже можно…

— Даже не мечтай! — резко прервала Лукаса Ники.

— А ты сама во сколько лет…

— Даже не думай продолжать, — прервала любопытного мальчика Ники и швырнула в него подушку.

Она настолько незамедлительно полетела обратно, что Ники не успела даже подумать увернуться. Она не могла допустить, чтобы графский сынок побил ее подушкой, и швырнула ее обратно так, что сбила ребенка с ног. Мальчик тоже не мог допустить, чтобы девушка оказалась сильнее мужчины, и несчастная подушка снова полетела в Ники.

— Ах ты, гадкий мальчишка, ну я тебе покажу! — прошипела Ники, и глаза ее блеснули так, что Лукас с криками «Помогите кто-нибудь!» и держась за живот от смеха кинулся из комнаты, Ники помчалась следом, прихватив подушку. Пока мальчик сбегал по лестнице, Ники села на поручень и так грациозно съехала по нему, что даже обогнала ошарашенного и восхищенного Лукаса. Пока она провожала Лукаса победоносным взглядом, не успела заметить, что Рауль уже дома и движется как раз к лестнице. Правда, к моменту когда лестница уже подходила к концу, Ники развила неимоверную скорость, и даже такой крепкий мужчина, как Рауль, не смог удержаться на ногах от толчка и рухнул на пол, за ним последовала и Ники, точнее не за ним, а на него.

Что можно сказать в такой ситуации? Да ничего. Вот и Ники решила ничего не говорить. Встала, отряхнулась, поправила блузку и, развернувшись, отправилась обратно в свою комнату. Проходя мимо хохочущего Лукаса, она прошипела:

— Попрощайся с Линси.

На что Лукас ответил «И не подумаю» и показал Ники телефон. Оказывается, он успел записать смелый полет своей няни.

— Интернет, — только и сказал Лукас.

— Шантажист, — ответила Ники.

— Ники, зайдите ко мне, когда найдется свободная минутка, — добавил Рауль.

Через десять минут Ники уже стояла в кабинете на ковре, очень дорогом ковре, как отметила про себя девушка.

— Хватит рассматривать ковер, — прервал ход ее мыслей Рауль. — Что вы творите? Мы договаривались, что вы будете заниматься с моим сыном английским, а вы носитесь по дому как индейцы!

— Ну так договоритесь с кем-нибудь еще, раз я вас больше не устраиваю, — смело ответила Ники. Она узнала от отца, что он нашел надежного инвестора, который поможет на первых порах встать на ноги, а значит, можно не бояться потерять расположение Рауля, ведь дела налаживаются.

— Вы так смелы оттого, что узнали от отца про инвестора? — спросил Рауль, и Ники поняла, что это его работа.

Вместо того чтобы поразмыслить, а почему он это сделал и зачем вообще Раулю заниматься фермой ее отца, помогать ему, Ники почем-то восприняла эту новость неадекватно.

— Так это вы?! — возмущенно спросила она. Можно было подумать, что она узнала о предательстве близкого друга.

— Да, я. Так что не расслабляйтесь и продолжайте занятия, у вас еще два месяца впереди.

Ники выскочила из кабинета и пошла к себе, аппетит у нее окончательно пропал, и она решила не выходить к обеду.

Через пять минут в дверь постучала Элизабет и занесла поднос, от которого исходил такой аромат, что у Ники слюнки потекли. А ведь она думала, что аппетит у нее пропал.

— Сеньор Винсенте сказал, что вы захотите обедать у себя.

В один прекрасный день Ники решила устроить себе выходной и поехать в Лиссабон, причем обязательно одна, да так, чтобы никто не знал, где она и зачем. Список дел был чрезвычайно коротким, в нем было одно лишь слово: отвлечься. Для Мэгги, к примеру, это значило бы оставить своего нынешнего бойфренда и встретиться разок с одним из бывших, с кем «все» было, и это «все» было очень хорошо. А для Ники отвлечься значило сходить в музей, на концерт симфонической музыки, в крайнем случае пойти в кино, но только на хороший фильм, а хороший фильм, в ее понимании, это такой фильм, который обязательно несет смысловую нагрузку. Мэгги смеялась над этой фразой.

— Ники, мой шеф весит восемьдесят килограммов, бывший бойфренд семьдесят. Как ты думаешь, чья смысловая нагрузка была больше? И заодно ответь: больше значит лучше?

Манера подруги сводить все к примитивным инстинктам иногда выводила Ники из себя. Но дуться на Мэгги больше пяти минут было невозможно, потому что она сама сразу же забывала, о чем шла речь. Говорят, у рыб объем памяти около тридцати секунд, а у Мэгги эта величина порой равнялась пяти минутам. Маловато для миллионов лет эволюции.

Итак, Ники была в Лиссабоне уже рано утром, когда солнце еще не успело набрать своей испепеляющей силы. Боже, какое счастье, когда ты предоставлена самой себе! — подумала Ники и направилась прямиком в кафе, где варили просто изумительный кофе, а это утро стоит начать именно с него.

— Кофе, пожалуйста, и два пончика, — сказала Ники подошедшему официанту и собралась ждать вечность, когда вдруг услышала за спиной:

— Мне то же самое, будьте любезны.

Рауль удобно расположился в кресле напротив. Ники просто онемела.

— Вы же не думаете, что я, живя здесь, не знаю, где варят лучший в Португалии кофе.

— Не думаю, — еле выговорила Ники. Вот тебе и «отвлечься». Ну неужели земной шар настолько мал?

— Извините, что нарушил ваше уединение, сеньорита Мендес, но мне кажется, что такой девушке, как вы, не стоит одной прогуливаться по Лиссабону, вам это просто не дадут сделать, — попытался оправдать свое вторжение Рауль.

Ники с таким сожалением и такой явной тоской посмотрела в окно, что он расхохотался, отчего Ники даже вздрогнула.

— Я вам так неприятен? Видели бы вы свое лицо!

— Да нет, все в порядке, просто я уже настроилась расслабиться…

— Интересно, а как вы расслабляетесь? — перебил ее Рауль. — Может быть, ходите в библиотеку?

— А что вы имеете против библиотек? У вас дома тысячи книг стоят на полках, покрываясь пылью. Не заметила, чтобы вы захаживали туда. А зря.

— Вы мне иногда напоминаете одну блаженную из романа Маркеса «Сто лет одиночества». Она упорхнула на простынях прямо на небо. Порой я опасаюсь за вас. Пожалуй, положу вам в карманы пару камешков для веса.

Ники уставилась на него. Она, конечно, понимала, что столь успешный человек не может быть неучем, но услышать от него само имя одного из своих любимых авторов, было равносильно пропуску в круг уважаемых ею людей.

— А вы думали, я вообще читать не умею? — Рауль был задет столь удивленным выражением ее лица. — Ники, вы что думаете, мы тут в каменном веке живем, а вся элита сгруппировалась в вашей любимой и несравненной Америке?

— Вовсе я так не думаю. И вовсе я не удивляюсь. И…

— И вовсе не волнует меня ваше присутствие. Так? Или не так?

Ники замешкалась с ответом, и Рауль сменил тему:

— А хотите по-настоящему развлечься? Да так, чтобы запомнить этот день надолго?

— Я запомню этот день надолго, только если ударюсь головой об асфальт. Кстати, вы на машине? — ехидно поинтересовалась Ники.

— Да, на машине, и на этот раз она не доставит вам неприятных минут. Предлагаю выпить кофе и съездить в одно удивительное место. Отказ не принимается.

— Вы что, за волосы поволочете меня, если я откажусь?

— Если надо будет, я и силу применю, но скучать вы у меня точно не будете. Я покажу вам, какими могут быть португальские мужчины… если, конечно, захотят, — добавил Рауль и взглянул Ники в глаза.

Ей показалось, что она сейчас утонет в этом темном омуте.

— Я уже знаю, какими вы можете быть…

— Ничего вы не знаете, пейте кофе и ешьте пончики, и побыстрее, — поставил точку в дальнейших пререканиях Рауль.

Выйдя из кафе, он повел Ники к машине. Это был очень дорогой спортивный автомобиль, вот и все, что поняла Ники, глядя на него. Но, оказавшись внутри, она ощутила, что это не машина, а настоящий зверь.

Рауль поехал за город, где пейзажи были просто божественные — при взгляде на всю эту красоту возникает ощущение, что в мире есть все для того, чтобы жить как в раю. Зеленые холмы, голубое небо и скорость — машина не ехала, она летела. Ники с нескрываемым восторгом озиралась вокруг, здесь она еще не была, об этих местах мог знать только человек, очень любящий свою землю и знающий ее до последнего сантиметра. Ники не выдержала и, высунувшись в окно, закричала на всю Португалию что-то нечленораздельное, похожее на крик Тарзана, летящего над джунглями на лиане. Взглянув на Рауля, Ники увидела его ироническую, но очень довольную улыбку.

— И этой девушке я плачу полмиллиона за три месяца занятий английским с моим сыном.

— Боже, как здесь здорово! Рауль, прошу, остановите где-нибудь, я просто не могу проехать мимо этих мест.

Ники вышла из машины и полной грудью вдохнула чудесный воздух. Причем сделала это так явно, что Рауль невольно на мгновение задержал взгляд на ее груди.

— Какой здесь воздух! — воскликнула девушка и пошла к краю обрыва.

Внизу простиралась долина, место было просто сказочное.

— Ники, осторожнее, не подходите к краю! — предупредил Рауль.

— Не будьте занудой, граф, — ответила Ники и сразу же почувствовала какое-то странное шевеление под ногами.

Она даже не успела понять, что происходит, как земля ушла у нее из-под ног, а Ники автоматически, повинуясь инстинкту самосохранения, умудрилась зацепиться за какую-то корягу, которая явно оказалась тут не случайно, а лишь для того, чтобы спасти жизнь обычно благоразумной Ники. В мгновение ока Рауль уже лежал на краю обрыва и протягивал руку девушке.

— Держи меня, Рауль, держи же! — кричала Ники.

— Да держу я, — сквозь зубы процедил он.

— Тяни же меня, Рауль, тяни! — продолжала в панике кричать Ники.

— Да тяну я, тяну!

— Ну что же ты не…

— Ники, заткнись наконец!

Оказавшись на безопасном расстоянии от обрыва, Ники осмотрела себя и, только увидев довольно-таки значительные царапины, почувствовала боль.

— А ты был прав, я этот день не скоро забуду.

— Ники, ты когда-нибудь кого-нибудь слушаешь? Или делаешь все назло? А если бы я сказал тебе, что не стоит прыгать с этого обрыва, ты бы прыгнула? — едва отдышавшись, спросил Рауль.

— А ты сомневаешься?

— Теперь понятно, почему ты не замужем.

— Тогда поделись со мной, потому что я этого не знаю. — Ники спорила по инерции, несмотря на то что сил на это не было.

— Не нашелся еще человек, который сможет тебя выносить.

— Тогда и мне становится понятно, почему ты до сих пор не женат.

— А вот я не женат совсем по другой причине. Просто слишком много девушек готовы пойти со мной на край света, а я никак не могу выбрать одну из них.

— Ну так выбери ту, у которой ноги сильнее.

Рауль вопросительно посмотрел на Ники.

— Ну чтобы она дошла до конца света и не осталась лежать бездыханной где-то на полпути, — деловито пояснила Ники.

— Думаю, я выберу ту, с которой мне будет нескучно отправиться в такое дальнее путешествие, — сказал Рауль и пристально посмотрел Ники в глаза.

Она тут же отвела взгляд и сделала вид, что вообще не услышала его слов.

— Ники, нужно поехать в ближайшую больницу, обработать раны, — сказал Рауль не терпящим возражений тоном, и Ники решила не спорить.

Она тут же поднялась и пошла к машине. Рауль, приготовившийся столкнуться с ожесточенным сопротивлением, проводил ее удивленным взглядом.

Уже подъезжая к больнице, у Ники зазвонил телефон. Это была Мэгги. Та самая Мэгги, которая нутром чувствовала, когда где-то что-то происходило без нее.

— Ники, ты где?

Ники даже не думала скрывать правду, потому что многолетний опыт подсказывал ей, что это абсолютно бесполезно. Поэтому она без промедления выложила все, что с ней произошло.

— Рауль, засекай время, максимум через двадцать минут она будет здесь.

Через пятнадцать минут Мэгги была в больнице. Рауль только лишь удивленно приподнял бровь и ухмыльнулся.

Дежурный врач оказался очень красивым и молодым.

— Ники, я зайду с тобой, — сказала Мэгги, отодвинув Рауля в сторону.

— Мэгги, ты же боишься крови.

— Кто тебе сказал такую глупость?

Врач, обрабатывая раны Ники, ни разу не взглянул на нее, так как просто физически не мог отвести взгляд от точеной фигурки Мэгги, которая, поддерживая с ним светскую беседу, еще и изучала его инструментарий и прочее.

Ники вышла из кабинета незамеченной, врач даже голову не повернул в ее сторону.

Рауль, увидев Ники, усмехнулся:

— Да, моему другу Пауло придется потрудиться, чтобы приручить эту рыжеволосую бестию. Ну что, продолжим прогулку?

Ники осмотрела свой костюм, порванный чуть ли не в клочья — она словно побывала в когтях у дикого зверя.

— В таком виде?

В дверях кабинета появилась голова Мэгги.

— Нам просто необходимо поездить по модным магазинам и приодеться, не можем же мы продолжать прогулку в лохмотьях!

Ники с Раулем переглянулись и рассмеялись.

У Ники заняло десять минут, чтобы выбрать стильное короткое платье бирюзового цвета, белый платок на голову, босоножки и сумочку. Ее наметанный глаз позволял ей принимать решения, на которые у других женщин могли уйти часы и даже дни. Зато гораздо больше времени Ники потребовалось, чтобы привлечь внимание продавщиц, которые облепили Рауля, как мухи банку варенья.

Увидев безуспешные попытки подруги, Мэгги крикнула из примерочной: «Бомба!»

Продавщицы напрочь забыли о Рауле и только и смогли, что расширить глаза от ужаса, но рвануть к дверям не успели, потому что Мэгги тут же добавила: «Это платье просто бомба!»

— Спасибо, Мэгги! Нам тебя ждать?! — крикнула Ники в сторону примерочной.

— Да, сходите в ресторанчик напротив, а я скоро буду.

Ники печально вздохнула. «Скоро» означало как минимум через три часа. Хотя перспектива провести это время с Раулем и не была столь тягостной, все же Ники чувствовала себя не в своей тарелке.

Выходя из магазина, она с жалостью окинула взглядом продавщиц, их ждало нелегкое испытание — выдержать Мэгги.

Ресторанчик оказался очень милым, обстановка в нем была довольно-таки интимная, в зале царили полумрак и прохлада, несмотря на то что на улице было настоящее пекло.

Меню было на французском. Ники решила сделать вид, что знает французский, она и правда знала несколько слов, достаточных для того, чтобы полюбезничать с официантом, но явно недостаточных для того, чтобы выбрать блюдо. Это девушка поняла, когда принесли заказ.

Рауль, скрывая улыбку, спросил:

— Все в порядке?

Ники еле сдержалась. Он-то заказал себе какую-то вкуснятину, а ей принесли мерзких улиток. Не может быть, чтобы природа создала их для еды! Может, для красоты. Хотя они такие мерзкие. Может, для контраста, чтобы красота больше ценилась?

— Ники, ты могла честно признаться, что не знаешь французского. В этом нет ничего зазорного. Лично я ценю в женщинах вовсе не знание языков, поверь мне.

— Меня сейчас волнует не то, что ты ценишь в женщинах, а то, что я ценю в еде. А ценю я в первую очередь съедобность. Ну неужели на земле исчерпаны запасы нормальной еды, что приходится есть всякую гадость?

— Тише, Ники, не дай бог, французы услышат. Это их фирменное блюдо.

— И что мне делать с этим фирменным блюдом? — раздраженно спросила Ники.

— Успокойся, можешь не есть его. Я закажу тебе то же, что и себе.

— Мог бы сразу это сделать.

— Тебе не угодишь.

Ники, пережившая с утра массу впечатлений, так набросилась на еду, что Рауль не удержался:

— Ники, я могу не бояться, что, покончив с этим блюдом, ты примешься за меня.

— Ты невкусный.

— Откуда ты знаешь?

— Это видно невооруженным глазом.

Тут и Мэгги подтянулась с охапкой пакетов. На себе она уже несла новое короткое платье или же новую длинную блузку, Ники так и не смогла понять, что же это. Присутствие Мэгги помогло Ники расслабиться, оставшаяся часть дня прошла на удивление замечательно. Ники уже думала, что с такими царапинами дорога домой ей заказана, а оказалось, что Мэгги, разбавив легкий снобизм Рауля и скованность Ники, внесла в атмосферу вечера все, что только могла, а могла она многое, и, только ответив на звонок Пауло, умчалась на крыльях любви, не прощаясь, впрочем, как обычно.

А в это время в милой головке Луизы рождался план по выдворению Ники из Португалии.

Рауль был у меня в руках, пока эта американка не заявилась, думала она, покрываясь красными пятнами. Была у нее такая неприятная физиологическая особенность: стоило ей начать нервничать — а скорее подличать, — она становилась похожа на пятнистого оленя. Наверное, природа таким образом пыталась вразумить ее, но мы так редко прислушиваемся к знакам, которыми судьба окружает нас, особенно когда одурманены страстью, ревностью, завистью. А Луиза была на тот момент просто в бешенстве, она с детства свыклась с мыслью, что Рауль принадлежит ей, их отцы были друзья, они соседи, их семьи из высшего общества. И тут появляется эта американка, и Рауль, как мальчишка, теряет голову. Нет, она не позволит разрушить то, что строила всю свою жизнь!

Луиза была хорошо знакома с Марком, так как ее отец был очень влиятельным человеком и многие были ему обязаны, Марк не был исключением. Девушка не придумала ничего лучшего, как предложить молодому человеку деньги за то, чтобы он соблазнил Ники. Насмотревшись сериалов, Луиза посчитала, что Марк как раз относится к такому типу мужчин, от которого американки просто без ума.

Марк, надо сказать, хоть и был милым и забавным, красивым и добрым, но деньги любил, как любой нормальный человек, во всяком случае, не меньше других, поэтому предложение Луизы ему показалось заманчивым. Ну еще бы! Делать то, что тебе и самому очень хочется, да еще получить за это кругленькую сумму. Здорово!

Свое завоевание Марк решил начать с широкого жеста, а точнее с подвига. Он решил залезть ночью через окно в находившуюся на втором этаже комнату Ники. Надо сказать, что второй этаж замка это, без сомнения, гораздо выше второго этажа обычного современного здания. Вот как Марк рисковал своей жизнью! Справедливости ради заметим, что делал он это не только ради денег Луизы. Молодой человек сорвал самую красивую розу в саду, взял ее в зубы и полез навстречу судьбе.

Ники в это время уже собиралась лечь. Прохладно, подумала она, почувствовав дуновение прохладного ветра из окна, и пошла закрыть его. Захлопнув его, она услышала какой-то приглушенный звук. Ники замерла, прислушиваясь, но, так ничего и не услышав, пошла спать.

На следующее утро девушка решила сходить посмотреть, как проходят занятия Лукаса верховой ездой. Увидев Марка, девушка удивилась — рука его была перевязана, лицо было в ссадинах и царапинах:

— Марк, что с тобой случилось? Еще вчера вечером ты был в порядке. Что могло произойти за ночь?

— Ничего страшного, Ники, не волнуйся, я выслеживал воров.

— А что, у нас были воры?

— Больше не будет, можешь не сомневаться.

Странно, подумала Ники, если бы кто-нибудь перелез за ограду, собаки тут же растерзали бы его.

Рауль, увидев из окна Ники с Марком, тут же спустился к ним.

— Ники, ваш отец звонил, чтобы пригласить на ужин.

— Кого? Вас?

— Не только, еще вас и Лукаса.

— Что ж, замечательно. Лукасу очень нравится на ферме у моего отца, он будет рад.

— А он часто бывал там?

— Пару раз. — Ники предусмотрительно не стала рассказывать Раулю, как его наследник был вынужден потрудиться на ферме, помогая ее отцу.

— Марк, а почему Лукас один занимается верховой ездой? А если лошадь понесет, ты пешком будешь догонять?

— Но это самая спокойная лошадь в конюшне, — удивленно ответил Марк.

— И все же не забывай о своих прямых обязанностях, за которые я тебе плачу, — отрезал Рауль, и Марку ничего не оставалось, как направиться к Лукасу.

— Зачем ты так? — спросила Ники с укоризной.

— Ты еще и защищать его вздумала? А может, у вас роман с моим конюхом? Надо же, граф для вас недостаточно хорош, а конюх в самый раз. Разберитесь со своей шкалой ценностей, сеньорита! — выпалил Рауль и быстро направился к машине. Характерный визг шин красноречиво говорил о том, что водитель очень зол.

Ну вот, поехал сбивать туристок, подумала Ники. И что же это было? Очень напоминает сцену ревности. Может, он разозлится и выгонит меня, тогда я еще успею вернуться в журнал.

Мэгги, как будто учуяв на расстоянии, как что-то назревает, тут же позвонила Ники.

— Как дела, подруга?

Ники вкратце рассказала ей о том, какую замечательную сцену ей устроил Рауль.

— Представь себе, стоило ему увидеть нас с Марком из окна своего кабинета, как он уже через мгновение стоял рядом. А в тот день, когда я приехала в его имение и тащила огромный чемодан, да еще полчаса ждала у дверей, чтобы мне кто-нибудь открыл, он полз к дверям, как столетняя черепаха.

— Ну все понятно, он ревнует. Замечательно, продолжай в том же духе. Слушай, твой отец тут рассказал нам, что он слегка намочил прическу сеньоре Кортес, теперь я его должница. Кстати, ты могла бы проделать то же самое с Луизой.

— Ты хочешь, чтобы Португалия объявила войну Америке?

Вечером Ники вышла во двор в поисках Лукаса.

— Ники, привет. Это тебе. — Перед носом девушки возник огромный букет шикарных роз.

— О боже… — только и смогла выговорить Ники.

Марк обрадовался, увидев, что сумел лишить Ники дара речи.

— Ники, не закрывай вечером окно, сегодня будет теплая ночь, — сказал Марк и ушел.

Ники помчалась в свою комнату, но, как назло, в коридоре натолкнулась на Рауля.

— И куда же ты мчишься? Это Марк тебя так осчастливил? — строго спросил Рауль, взглянув на букет.

— Да, Марк, — ответила Ники, сунув букет ему в руки. — У меня аллергия на розы. О боже…

Это было последнее, что Ники смогла произнести, после чего она начала чихать, кашлять и, оставив недоумевающего Рауля с букетом великолепных роз, убежала к себе в комнату, чтобы страдать вдали от людей, не причиняя никому неудобств.

В этот момент Мэгги снова позвонила подруге. Ники, сморкаясь и откашливаясь, с трудом поддерживала разговор:

— Да, Мэгги. Я слегка приболела. Аллергия. Нет, никто не совал мне гусеницу под футболку. Да, точно. Прошу никого не надо убивать. Нет, приезжать тоже не надо. Алло… Мэгги…

Но Мэгги была уже в пути, а через полчаса сидела в комнате подруги.

— Ну и кто тебе так удружил?

— Марк.

— Что сделал этот красавчик?

— Подарил розы.

— Ники, надо всегда заранее предупреждать парней о том, чего ты не переносишь. Я, например, сразу говорю своим парням: никакого…

— Мэгги, прошу тебя, избавь меня от интимных подробностей. Я не хочу знать о тебе больше, чем знаю сейчас. Да я и предположить не могла, что Марк вздумает дарить мне розы. Мэгги, у меня смутные подозрения, что он решил приударить за мной.

— Ничего страшного, кавалеры лишними не бывают, так же как и деньги. А в каких он отношениях с графом?

— Марк не просто работает у Рауля, мне кажется, они почти друзья… были. Странно, он так напорист.

— Кто? Рауль?

— Да нет же, Марк. Честно говоря, я удивлена таким переменам. После приезда Рауля он вдруг как с цепи сорвался.

— Господи, Ники, чему тут удивляться? Ну почему тебя всему нужно учить?

— Что опять не так?

— Да все ведь предельно ясно. Если бы я не знала твоих родителей, подумала бы, что дело в плохой наследственности. Мне кажется, ты даже восходу солнца удивляешься каждое утро.

— Если бы ты хоть раз встала бы не в обед, а рано утром, ты бы тоже удивлялась восходу солнца. К чему твоя тирада? Объясни толком.

— Вот смотри. Марк работает у графа, более того, находится с ним в дружеских отношениях. Значит, он не может не знать, что Рауль положил на тебя глаз. И не возражай. Для всех вокруг это вполне очевидно, одна ты пребываешь в неведении. Так вот. Раз он, несмотря на это, упорно продолжает ухаживать за тобой, значит, за этим кто-то стоит. Сам он не рискнул бы пойти против Рауля, кишка тонка. Ну теперь до тебя дошло? Может, сможешь хотя бы сказать, кто стоит за ним?

— Человек-Паук?

— Нет.

— Черный Плащ?

— Мимо.

— Микки-Маус?

— И снова нет. Это Луиза.

— Луиза? Нет, не может быть… такие методы… я только в кино видела… хотя она, конечно, могла бы…

— Господи, я являюсь свидетелем того, как разумная мысль посещает эту милую головку!

— И что мне теперь делать?

— Жить с этим кошмаром.

— Я серьезно.

— Наслаждаться жизнью. На тебя положили глаз два красавца.

— Но Рауль может подумать, что я, вместо того чтобы заниматься ребенком, кручу роман с его другом.

— Пусть думает. Будет ревновать, быстрее перейдет к решительным действиям.

— Ладно, оставим это, у тебя одно на уме. Ну а как у тебя с Пауло?

— Он сделал мне предложение.

— И что ты думаешь?

— Я не думаю, я дала согласие!

— А как же его мать? Она ведь говорила, что костьми ляжет, но не даст тебе войти в ее дом.

— А я и не собираюсь входить в ее мавзолей. Мы с Пауло решили приобрести домик на побережье и жить там как Робинзон с Пятницей.

— Мэгги, Робинзон не спал с Пятницей.

— А ты откуда знаешь?

Ники не нашлась, что ответить.

— Ники, а ведь Луиза может быть опасна. Поговори об этом с Раулем, поделись своими опасениями, только не сейчас, а чуть позже, когда ты снова обретешь человеческий вид. — И, взглянув на покрытое красными пятнами лицо подруги, Мэгги добавила: — Сегодня ничего, кроме отвращения, ты вызвать не можешь.

— Спасибо.

— Понимаю, что это жестоко, но у меня три правила, которые меня никогда не подводили. Никогда не показывайся мужчине на глаза в трех случаях: во-первых, с прыщиком на лице, во-вторых, без укладки, в-третьих, без маникюра.

— И когда только ты успела набраться житейской мудрости? — с улыбкой спросила Ники.

— В перерывах между вечеринками и романами, — спокойно ответила Мэгги.

— А что, у тебя были перерывы? — удивилась Ники.

 

18

Когда Ники оправилась после приступа аллергии и смогла снова выйти на люди, первым же повстречавшимся ей человеком был Марк. Он продолжил свои ухаживания, решив перейти к более решительным действиям, и пригласил Ники в конюшню якобы посмотреть на новых жеребцов, недавно купленных на ярмарке. Она с радостью согласилась.

— Боже, какой красавец! Ты только посмотри, Марк! Он наверняка стоит целое состояние, это же просто находка! — Девушка была в восторге от арабского скакуна.

— Это ты находка, Ники, — сказал Марк, приближаясь к ней. — Послушай, я давно хотел тебе сказать… ты очень красивая, Ники.

— Спасибо, Марк, — несколько удивленно ответила Ники, потихоньку отступая назад. — Что это на тебя нашло?

— Просто я подумал, что мы с тобой очень красивая пара.

Ники чуть не рассмеялась. Ох уж эти мужчины! Как бы они ни любили женщин, о себе не забывают никогда. «Мы красивая пара»! Как звучит!

А Марк все приближался к Ники, и наконец он приблизился настолько, что сомнений не осталось — он хочет поцеловать ее. Ники постаралась мягко оттолкнуть Марка, но натолкнулась на груду железных мышц, сдвинуть с места которую под силу разве что девушке, профессионально занимающейся бодибилдингом.

— Марк, я не думаю, что это хорошая идея, — сказала Ники, пытаясь вырваться из его цепких объятий.

— Ники, прошу тебя… — Марк и не думал отступать, напротив, его руки стали позволять себе то, что определенно выходило за рамки дружеских отношений.

Наконец его настойчивость перестала просто граничить с насилием, а плавно перешла в него. Ники сопротивлялась как могла, но Марк, видимо, посчитал ее действия своеобразной прелюдией. Если она сейчас же не остановит его, потом всю жизнь будет жалеть, что не набралась смелости для этого! Ники в поисках спасения нащупала что-то на стене, взяла это что-то и ударила красавца Марка по макушке. Этим предметом оказалась подкова.

Обычно подкова приносит счастье, подумала Ники. Марк сполз к ее ногам и, по всей видимости, потерял сознание, а Ники услышала шорох и, подняв глаза, увидела Рауля. Он, видимо, бежал куда-то, потому что запыхался, как после бега с препятствиями.

— Сеньор Винсенте, я не хотела… так получилось… — Ее голос дрожал, она только сейчас начинала осознавать происшедшее. Никогда Ники не лишала человека сознания, да еще столь изощренным способом.

— Ники, успокойся и иди в дом, я займусь им.

Ники, к удивлению Рауля, даже не пытаясь спорить, мгновенно вылетела из конюшни и помчалась в дом. Только в своей комнате она попыталась взять себя в руки и унять дрожь. Сердце бешено колотилось. Господи, что, если она убила человека?

Через полчаса Рауль пришел в комнату Ники.

— Итак, Ники… — начал он мрачно.

У Ники упало сердце. Перед ее глазами возникли картины из фильма «Бангкок-Хилтон» с Николь Кидман, где героиня попадает в ужасную тюрьму в Таиланде и пытается там выжить. Вот и все, подумала девушка.

— В твоих интересах рассказать мне, как все было.

— Какое это имеет теперь значение? Мне конец. Господи, какая я дура! Надо было позволить ему поцеловать себя, ну не умерла бы я от этого, зато не пришлось бы провести остаток жизни в тюрьме! — горько сказала Ники, слезы выступили у нее на глазах, но она решила не давать волю чувствам при Рауле, у нее в запасе лет сто для того, чтобы лить слезы в одиночной камере.

— А ты собралась в тюрьму? — удивленно спросил он.

У Ники появилась надежда. Возможно, Рауль сможет помочь ей, ведь у него связи, он богат, влиятелен. А может быть, даже он даст заведомо ложные показания, за дачу которых предусмотрено уголовное наказание. Боже, да он самый благородный мужчина на земле! Как она не замечала этого раньше?

— Рауль, — бросилась к нему Ники, — неужели ты сделаешь это для меня? Спасешь меня от тюрьмы, рискуя своей репутацией, своей свободой?

Если бы Ники не была в таком отчаянии и не смотрела бы ему в глаза с такой мольбой, Рауль с удовольствием расхохотался бы, но он не мог так травмировать молодую девушку и попытался помягче разъяснить ей ситуацию.

— Ники, тебе ничто не грозит, Марк жив и не собирается умирать ближайшие лет семьдесят как минимум, а может, и больше, учитывая тот здоровый образ жизни, который он ведет.

— Как жив?

— Ты разочарована?

— Нет, но… Так ты знал это с самого начала и наблюдал, как я уже собираю вещи, чтобы отправиться в тюрьму? Да ты просто…

— Ники, успокойся. Ты просто застала меня врасплох. Значит, Марк приставал к тебе. Интересно… А ты его ударила подковой. Так сказать, на счастье… Что ж, у тебя есть чувство юмора вдобавок к твоей красоте. Я всегда ценил в женщинах в первую очередь чувство юмора.

— Ну еще бы! Не обладая этим даром, невозможно вынести тебя больше получаса!

— Ну раз ты обладаешь этим, как ты выразилась, даром в полной мере, значит, сможешь меня выносить немного больше получаса, ну, скажем, лет пятьдесят.

— Ты что, решил, что я должна отработать кредит отца на всю катушку?! — Ники была в ужасе. — Мы же договорились — три месяца и ни днем больше.

— А я тебе не работу предлагаю.

— А что? — настороженно спросила Ники.

— Руку и сердце.

— Что значит руку и сердце? Ничего не понимаю. Я вроде бы Марка ударила по голове, а помутнение рассудка, похоже, случилось у тебя. Странно…

— Ничего странного. Я решил, что ты станешь моей, еще когда сбил тебя в Лиссабоне.

— А… наверное, я очень живописно смотрелась на асфальте и без сознания.

— Нет, ты очень живописно смотрелась стоя и с шишкой на голове, но зато такая бесстрашная. Ты покорила меня с первого взгляда.

Надо же, как просто покорить мужчину, когда не задаешься такой целью, причем именно когда не задаешься такой целью, подумала Ники. На иного парня потратишь не один месяц, чтобы он хотя бы начал узнавать тебя в толпе, а тут на тебе — увидел почти бездыханное тело на асфальте и покорен.

— Что ж, я рада, что смогла обратить на себя внимание птицы столь высокого полета, но простите, граф, как говорится, гусь свинье не товарищ… или рожденный ползать летать не может… В общем, какая-то пословица, подходящая для нашего случая, должна быть. Мы не пара. Я простолюдинка, вы граф.

— Не думал, что ты живешь в прошлом веке, а с виду вполне современная девушка. О чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что сейчас не время и не место, ты меня просто шокировал. И вообще, раз уж ты здесь, я хотела поговорить о Лукасе.

— О чем именно?

— Мальчику не хватает тебя, твоего внимания…

— Это он тебе сказал?

— Говорить об этом нет никакой необходимости, это и так очевидно.

— Для меня очевидно другое: ты пытаешься уйти от разговора. Что касается Лукаса, я обойдусь без твоих нравоучений.

— Забавно. Если бы я приняла твое предложение руки и сердца и стала бы твоей женой, ты говорил бы со мной в таком же тоне?

— Думаю, да.

— Ну тогда тебе точно не видать моего согласия как своих ушей. Ты самодур!

Рауль посчитал, что оскорблений в его адрес на сегодня достаточно, и оставил Ники наедине с ее мыслями. А мысли ее разлетелись, как птички, кто куда — он сделал предложение, но не признался в любви. Может, все дело в том, что мы с Лукасом так подружились? А может, он просто устал от одиночества? Ну так пусть заведет себе собачку. А может, он хочет еще наследников? А может, он любит меня?

На следующий день все дружно отправились на ферму Марио Мендеса, Рауль сел за руль шикарного белого «мерседеса», Лукас с Ники на заднее сиденье. Как только они въехали во двор, мальчик выскочил из машины:

— Па, я пойду проведаю Бонни.

— Кого?

— Эта кобыла, у которой мы с сеньором Мендесом принимали роды, у нее родился такой красивый жеребенок.

Лукас убежал, а Рауль вопросительно уставился на Ники. Слава богу, что родители вышли встречать гостя и спасли свою дочь от объяснений. Пауло с Мэгги уже были здесь, иначе и быть не могло, Мэгги всегда оказывалась первой там, где могут вкусно накормить.

Ужин прошел спокойно, потому что Ники с Мэгги старались помалкивать, Ники из-за Рауля, а Мэгги была просто счастлива и спорить ей было не с кем, вот она и уплетала ужин со спокойной душой.

После ужина Ники с Мэгги вышли во двор и оставили мужчин поговорить о политике, баранах, вине, в общем, о самых важных вещах на земле. Вскоре во дворе послышались какие-то крики, и мужчины вышли посмотреть, что же там случилось.

Оказалось, что небольшой бычок вырвался из загона и, одурманенный свободой, стал хаотично носиться по двору, задрав хвост. По некоему стечению обстоятельств Ники с Мэгги оказались на пути этого бычка, обе были одеты стильно и модно, а в этом году на подиумах фаворит как раз красный цвет.

Мужчины сели на лавочку и повели неспешную беседу:

— Как думаешь, догонит? — спросил Пауло у Рауля.

— Не знаю, посмотрим, — ответил тот, пожевывая соломинку.

— Да ни за что не догонит, — вмешался в разговор Марио. — Моя Ники с детства бегает хорошо. А у Мэгги ноги длиннющие. Нет, точно не догонит.

В это время девушки уже пробегали по третьему кругу, держась за бока от смеха, но все же не сбавляя скорость.

— Мэгги, ты зачем напялила это платье?! — кричала Ники.

— На себя посмотри!

— Это платье от Диора.

— Ну так передай ему спасибо.

— Ники, давай, детка! Я на тебя поставил! — ободряюще крикнул сеньор Мендес.

— Спасибо, папа! Поделишься выигрышем?! — спросила Ники, в очередной раз пробегая мимо лавочки болельщиков.

— Конечно, только не подведи!

— Мэгги, а я поставил на тебя, продержись еще две минутки! — кричал Пауло.

Все работники фермы собрались поглядеть на столь феерическое зрелище — две красотки убегают от бычка, одна в коротком платье и на каблуках, которые она все же умудрилась скинуть на бегу, другая босиком, в вечернем платье, причем обе в красном.

— Граф, а вы на бычка, что ли, поставили?! — крикнула Ники.

— Конечно! Думаешь, почему я богат? Никогда не ошибаюсь в своих ставках.

— Ах так? Ну ладно! — Ники решила, что продержится еще пару минут и покажет этому заносчивому графу, на кого надо было ставить.

Бычок получал истинное удовольствие — такие красотки с визгом убегали от него, глаза у него разбегались, он никак не мог решить, кто из девушек ему милее, точнее чья попка ему больше по душе.

Наконец Ники прыгнула на ограду, за ней последовала Мэгги, а все еще не теряющий надежду бычок стоял уткнувшись в ноги подруг.

Лукас крикнул своей няне:

— Ники, спорим, ты не знала, что умеешь летать?!

— Очень хорошо знала, я научилась летать, когда ты подбросил мне в бассейн надувного крокодила.

— Ники, — позвал девушку отец. — Тут граф просит твоей руки. Что ему ответить?

— А ты как думаешь?! — не слезая с забора, крикнула Ники.

— Да вроде парень ничего. Подумаешь, поставил не на тебя, а на бычка! Зато он говорит, что будет заботиться о тебе всю жизнь и никогда не обидит.

— И ты ему веришь? — спросила Ники.

Рауль встал и подошел к забору.

— Ники, — начал он, опустившись на одно колено.

Наступила тишина, даже курицы перестали кудахтать в ожидании развязки.

— Ники, я люблю тебя. Выходи за меня замуж!

У Ники перехватило дыхание. Тишина становилась гнетущей. Рауль угадал ее желание, он взял Ники на руки и понес подальше от всех, туда, где их никто не потревожит.

Стоило им отойти на некоторое расстояние, как ферма ожила и все без исключения начали говорить: Марио стал спорить о чем-то с Энн, Пауло с Мэгги обнимались и смеясь перешептывались о чем-то своем, даже курицы раскудахтались, а работники фермы стали расходиться, понимая, что кульминация сегодняшних событий произойдет без их участия.

Ники и Рауль сидели у пруда в тени дерева. Ники могла бы чувствовать себя как в раю, если бы не эта подлая дрожь, которая не унималась ни на минуту.

— Ники, — позвал ее Рауль.

— Да?

— Что ты мне ответишь?

— Послушай, — начала она немного хриплым голосом, он всегда садился, когда она волновалась. — Мне очень трудно. Я никогда не говорила таких слов… никому. Понимаешь? Я привыкла держать все в себе. И сейчас я только учусь говорить о своих чувствах…

Длинные ресницы Ники трепетали, сводя Рауля с ума. На щеках у нее появился румянец. Да, сегодня непросто вогнать девушку в краску, а эта девушка, кажется, из другого измерения, подумал он.

— Ники, ты не должна бояться говорить о своих чувствах. Хотя можешь не говорить. Я и сам знаю, что не безразличен тебе. Ведь так?

— Да, это так, Рауль. Все это так странно. Еще два месяца назад я жила себе в Нью-Йорке, ходила на работу, встречалась с друзьями и даже не подозревала, что так скоро в моей судьбе появится самый важный человек.

— Знаешь, Ники, а я и не думал, что способен на такие чувства. Я влюбился в тебя, как мальчишка, с первого взгляда. Эти два месяца я самый счастливый человек на земле.

Солнце светило как-то очень радостно, легкий ветерок ласкал лица влюбленных, дерево, склонив свои ветви, дарило им прохладу. День был чудесный, иначе и быть не могло. Если два сердца стремятся к любви, вся вселенная помогает им в этом.

Мэгги с Пауло поженились спустя два месяца. Они уехали на какой-то остров, там и скрепили свой союз. Сеньора Кортес чуть не разнесла половину Португалии в поисках влюбленных, пока наконец не сломала ногу и не успокоилась.

Луиза вышла замуж за миллионера из Испании и отправилась с ним в кругосветное путешествие по суше. Она почему-то разлюбила прогулки на яхтах.

Марио Мендес задумал разводить страусов. Из-за этой затеи они с Энн целыми днями спорили. В конце концов, в какой-то передаче Энн услышала, что из одного яйца страуса можно сделать омлет на десятерых. Этого аргумента было достаточно, чтобы она забыла о своем недоверии к этим странным птицам.

Ники с Раулем устроили очень скромную свадьбу прямо в имении. Их ожидало прекрасное будущее, потому что ни у одного из них не было в этом ни малейших сомнений.

Мэгги прислала подруге свадебный подарок — каску гламурного цвета фуксии. Рауль подарил Ники большое полотенце, на котором могли бы устроиться загорать не только они вдвоем, но и как минимум пятеро их детей, и вдобавок небольшой остров, на котором могли бы так же спокойно разместиться все те же вышеозначенные лица…