В один прекрасный во всех отношениях день Марио приехал проведать дочку. Он прошелся по саду, оглядел хозяйственные постройки с видом без пяти минут хозяина. В саду его чрезвычайно заинтересовала поливальное устройство (он давно подумывал приобрести новую модель), и теперь решил рассмотреть получше механизм. Ники оставила отца на минутку, чтобы накрыть стол в саду и угостить его ароматным зеленым чаем, в такую жару он просто спасал жизни.

Не успела девушка направиться к дому, как увидела, что ей навстречу идет сеньора Кортес. Ники очень удивило ее появление, ведь Рауль в отъезде, значит, явилась по мою душу, подумала Ники, или по душу Мэгги.

— Доброе утро, Ники, — сказала Маргарита. — Как я рада тебя видеть.

А уж я как рада, подумала Ники.

— Доброе утро, Маргарита, присаживайтесь, могу предложить зеленый чай.

— Спасибо, но мне не до чаепития, — сказала сеньора Кортес, усаживаясь в кресло.

— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила Ники и тоже села.

— Вы знаете об этом лучше меня. Речь идет о вашей подруге. Позвольте мне быть предельно откровенной с вами, Ники.

— Да, конечно, я вас слушаю, — кивнула Ники, а сама подумала: боже, только не это, сейчас откровенно наговорит мне кучу гадостей и уйдет довольная, а я останусь с этим грузом на сердце. Ну чем не вампир?!

— Ты знаешь, дорогая, что Пауло единственный ребенок в семье. После смерти мужа он моя опора и надежда.

Она еще и мужа свела в могилу. Мэгги, бедняжка, куда ты попала!

— Само собой разумеется, мой сын, как продолжатель рода, должен выбрать жену из своего круга, достойную нашего графского титула. Да и вообще, он еще совсем ребенок, ему рано думать о женитьбе.

Ну конечно, рано, думаю, и в пятьдесят ему будет рано, по вашему мнению.

— Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — осторожно сказала Ники.

Все я понимаю, уважаемая графиня, хотите сказать, мотайте отсюда в свою Америку и не мечтайте о наших графах, догадалась Ники.

— У меня к вам коммерческое предложение, точнее не к вам, а к вашей подруге, впрочем… как пожелаете. Я предлагаю вам сто тысяч ваших американских долларов за то, чтобы ваша подруга немедленно исчезла из жизни Пауло и из Португалии, можете поделиться деньгами с подругой, а можете оставить деньги себе и убедить ее уехать, думаю, доводов вы сможете привести предостаточно.

Ну чем не базарная баба? А еще графиня!

— Маргарита, я не занимаюсь торговлей. И тем более не торгую подругами, у меня их не так много, — твердо сказала Ники, не оставляя шанса дальнейшим переговорам.

— Значит, вы отказываетесь. Что ж, я подозревала, что вы меня не поймете. Тогда придется убедить вас по-другому. Пеняйте на себя.

— Мне очень жаль, что вы все воспринимаете именно так.

Ники увидела, что отец, которого Маргарита, видимо, приняла за садовника, наконец разобрался с механизмом, потому что на лице его сияла довольная улыбка, словно он решил тригонометрическое уравнение.

Маргарита поднялась, чтобы уйти. На прощание она обернулась:

— Передайте своей подруге, что скорее небо низвергнет на меня свою кару, чем я позволю этой рыжеволосой девке…

Не успела она договорить, как небо уже услышало ее проклятия и на голову графини обрушилась месячная норма осадков. Это Марио с победным криком: «А, вот как она работает!» привел поливальный механизм в действие.

Графиня так и замерла в своей чрезвычайно торжественной позе с обращенным в небеса указательным пальцем. Ники показалось, что прошла целая вечность, прежде чем сеньора Кортес стала приходить в себя и осознавать, что это не Всевышний ее покарал, а, как часто случается в наше время, во всем повинен человеческий фактор. Девушка не нарушала зловещей тишины ни извинениями, ни обещанием уволить садовника, она понимала, что ничто уже не поможет. Ники прочно заняла первые позиции еще в одном черном списке.

— Я до вас доберусь, — только и вымолвила Маргарита на прощание.

Ники представила себе, как возвращается в Америку, а в иллюминаторе «боинга» внезапно возникает лицо Маргариты. Вот она и выполнила обещание добраться до нее. Девушка улыбнулась своим мыслям.

— Ники, скажи, эта дама случайно не мать Пауло? — спросил Марио.

— Да, папа, это она. Мне кажется, ты и сам прекрасно знаешь об этом.

— Признаюсь, я узнал ее. Давно мечтал охладить ее графский пыл. Да и с Мэгги теперь могу с чистой совестью потребовать бутылку лучшего вина из погреба ее жениха.

Лукас прибежал на задний двор, держась за живот от смеха:

— Что вы сделали с сеньорой Кортес?! Жалко, я не видел, как это все произошло! Ники, расскажешь?

— Только не сейчас, Лукас. Она была очень злая?

— Да, рвала и метала, сказала, что не оставит этого так. Ники, теперь нам нужно подумать о самозащите, давай начнем укреплять замок и вооружаться. У папы есть ружья, я видел, они в шкафу в его кабинете. — Мальчик был крайне воодушевлен, угроза войны привела его в восторг.

— Лукас, успокойся, войны не будет, — сказала Ники.

— Ты уверена? — спросил Марио. — Лукас прав, надо вооружаться, но я предлагаю вилы, у меня на ферме наберется с десяток.

— Господи, вы меня с ума сведете! — воскликнула Ники и пошла в дом, мысленно успокаивая себя.

Ну подумаешь, немного намокла прическа! Да со мной каждый день происходит что-то аналогичное, и ничего. Если бы я подавала суд на всех, кто меня сбивает на машине, наносит травмы или просто выводит из себя, у меня бы уже дом был побольше этого замка. И все-таки жаль, что Мэгги всего этого не видела, она бы полжизни была мне благодарна.

Время шло, Лукас не отходил от Ники ни на шаг, они плавали в бассейне, катались верхом, играли в футбол. Пару раз съездили на ферму к родителям Ники.

Марио тут же находил занятие для мальчика, ведь он был убежден, что мужчина должен с детства привыкать к труду. После таких поездок Лукас засыпал уже в машине, так и не добравшись до спальни, но на следующий день с гордостью рассказывал всем о своих достижениях:

— Я научился доить корову.

Элизабет, экономка, была в ужасе:

— Лукас, ты не должен подходить близко к коровам, они могут быть опасны. Сеньорита Мендес, я вынуждена буду сообщить графу о том, что вы подвергаете жизнь его единственного наследника угрозе.

На что Ники не задумываясь ответила:

— Ничего страшного, я могу родить ему другого наследника взамен пострадавшего от коровы.

— Сегодня я помогал отцу Ники принимать роды у кобылы, — не унимался мальчик.

— О господи! Сеньорита Мендес, вы в своем уме?! Как вы могли допустить, чтобы мальчик увидел такое?!

— Я не виновата, что кобыла начала рожать при Лукасе. У нас с ней не было никаких договоренностей по этому поводу.

В общем, Ники была уверена, что по возвращении Рауль либо убьет ее, либо выгонит взашей. Второй вариант ее вполне устраивал.

Однажды утром Лукас ворвался в комнату Ники и разбудил ее криками:

— Марк вернулся! Ники, вставай! Он вернулся!

— Ура! Ура! — с иронией отозвалась Ники, повернувшись на другой бок, и спросила, зевая: — А кто такой Марк и откуда он вернулся, я могу узнать?

— Ты что, не знаешь Марка? Его знают все женщины Португалии! Во-первых, он мой тренер по верховой езде. Во-вторых, он самый популярный тренер по фитнесу, и, в-третьих, он звезда — Марк снимался в рекламе мужского дезодоранта, вот!

— Лукас, чтобы сниматься в рекламе, много ума не надо.

— А кто говорит об уме? Он сильный, смелый и нравится женщинам!

— Ладно, пойдем посмотрим, что это за Марк.

Ники умылась, быстро одела джинсы, простую майку и кроссовки. Через пять минут она уже выбежала следом за Лукасом, почувствовав, как и ее тоже охватывает восторг оттого, что Марк наконец приехал.

Увидев бегущего к нему Лукаса, молодой человек побежал навстречу. Для Ники события развивались как в замедленной съемке. Марк, высокий атлет… да нет, античное божество!.. бежал через поляну, движения его были грациозными, светлые длинные волосы развевались на ветру, а его торс… У Ники не было слов, чтобы описать это совершенство, поэтому она, раскрыв рот, просто смотрела, как это чудо приближается к ней. Марк обнял Лукаса (Ники впервые за время пребывания в замке позавидовала мальчику), затем подкинул его в воздух пару раз, словно пушинку (и снова Ники позавидовала Лукасу), затем божество обратило свой взор к ней и стало приближаться. Тут девушка начала приходить в себя. Боже, на кого я похожа! Джинсы, кроссовки… Ну почему этот паршивец не предупредил меня? Хотя… он же предупреждал.

— Доброе утро, сеньорита. Значит, вы и есть та самая Ники, о которой мне столько рассказывал Лукас? Мы частенько созванивались. Он просто без ума от вас, и теперь я начинаю понимать почему. Марк, — произнесло божество и протянуло руку.

Вы еще не видели меня в вечернем платье, на каблуках и с макияжем, подумала Ники.

— Рада познакомиться. Лукас сказал, вы преподаете верховую езду?

— Да, именно поэтому мне и пришлось отлучиться из любимой Португалии. А был я в Америке, участвовал в съемках вестерна, обучал актеров разным трюкам.

— Тогда вы наверняка знакомы со многими звездами?

— Да. Кстати, Лукас, я привез тебе автограф Антонио Бандераса.

— Спасибо. Я в тебе не сомневался.

— Кстати, твой папа просил меня присмотреть за имением в его отсутствие. Теперь, когда я увидел твою замечательную няню, я с удовольствием задержусь в замке. Сейчас, к сожалению, я вынужден оставить вас ненадолго. Но вечером, надеюсь, поужинаем вместе?

— Конечно, — хором ответили Ники и Лукас. Оба были рады приглашению.

— Ну что я тебе говорил? — спросил Лукас. — Ники! Ты меня слышишь?

— А? Что? Да, конечно.

— Все ясно, и ты туда же.

В тот день Ники показалось, что вечер решил не наступать.

Я стала походить на Мэгги — она всегда смотрит на внешность мужчины, тогда как для меня это был второстепенный вопрос. Думаю, что еще не поздно подкорректировать некоторые свои убеждения.

Мэгги вообще однажды заявила подруге, что у Ники отсутствует материнский инстинкт. А все потому что девушка, как продолжательница рода, должна обращать свой взор лишь на сильных и красивых самцов, а не на дохлых ботаников в очках, те, хоть и умны, но, проводя всю жизнь за компьютером, вряд ли смогут дать здоровое потомство. К тому же, по глубокому убеждению Мэгги, красивые люди не могут быть злыми. Да, они могут быть глуповатыми, от этого не застрахован никто, но только не вредными, мстительными или завистливыми. А вот люди, обладающие заурядной внешностью, обычно имеют уйму поводов завидовать и ненавидеть более удачливых соседей по планете. Эту теорию и вспомнила Ники, собираясь к ужину. А Марк определенно красив, подумала она. И не заносчив в отличие от Рауля.

Ники решила сильно не наряжаться, чтобы не вызвать подозрений у Элизабет, зорко наблюдающей за каждым ее шагом. Девушка надела простое синее платье, оно выгодно облегало ее точеную фигурку, нанесла тени на глаза и блеск на губы, волосы собрала в хвост. В результате Ники быта потрясающе красива в этот вечер. Так оно обычно и бывает — когда меньше всего стараешься, выглядишь великолепно. Если бы Рауль был здесь, с грустью подумала Ники, но тут же остановила себя. С Раулем ничего быть не может, а вот Марк, кажется, очень милый молодой человек, во всяком случае, я не буду скучать долгими вечерами, когда мне даже поговорить не с кем. Элизабет смотрит бесконечные сериалы, Мэгги старается улучшить демографическую ситуацию, а Лукас спит и видит сны.

Накрывая на стол, Элизабет метала молнии в сторону Ники, девушка старалась игнорировать ее. Такое ощущение, что я жена графа и завела интрижку в его отсутствие! — возмущенно думала Ники.

Ужин прошел весело, Марк оказался интересным собеседником, он рассказывал много о съемках, о жизни звезд, ни в одном журнале Ники такого не прочитала бы. Лукас не случайно был в восторге от Марка. Мальчику не хватает мужского общества, подумала Ники, надо будет сказать об этом Раулю.

— Ники, вы надолго к нам? — спросил Марк.

— Она останется здесь, — опередил девушку Лукас.

— Лукас… — начала Ники.

— Ты же не думаешь, что отец отпустит тебя? Ты единственная, кто продержался со мной больше недели, к тому же мы подружились, так что свыкнись с мыслью, что ты теперь хозяйка в этом доме, — сказал Лукас.

Элизабет, стоявшая у серванта, громыхнула тарелками.

— Послушай, у меня в Нью-Йорке работа и… — Ники хотела назвать еще уйму причин, связывающих ее с Америкой, например, семья или, по крайней мере, личная жизнь, друзья, дом, но, увы, добавить было нечего. Кроме работы, ее ничто не держало в Нью-Йорке, да и та сводилась к выполнению приказов шефа-самодура.

Ники вспомнила, как однажды тот попросил ее купить подарки жене и любовнице, да еще и разослать их адресатам. Девушка была возмущена и решила выполнить задание так, чтобы больше подобных просьб к ней не поступало. Она отправила любовнице книгу кулинарных рецептов (почему бы и нет? Она ведь женщина, сама Ники была бы рада такому подарку), а жене сексуальный пеньюар (бедняжка, наверное, совсем забыла о себе, будучи в постоянных заботах о любимом муже). Мистер Торн никак не прокомментировал выполнение задания, хотя и без слов было понятно, что от любовницы он получил нагоняй, но зато его жена наверняка помолодела лет на десять. В результате мистер Торн просто не знал, что сказать Ники, но определенно решил больше не давать своему секретарю такие задания. Ники была довольна прежде всего тем, что хоть немного порадовала супругу шефа, ей наверняка очень нелегко находиться рядом с таким человеком всю жизнь.

— Знаешь, Лукас, я подумаю над твоим предложением остаться, — улыбнулась Ники и услышала звон разбитого фарфора.

Не понимаю, за что она меня ненавидит, удивилась Ники.

А удивляться тут было нечему. Прожив и проработав в имении не один год, Элизабет возомнила себя единственной хозяйкой если не дома, то хотя бы кухни. Несмотря на то что Ники была всего лишь няней, Элизабет почувствовала в этой девушке угрозу. Любая хозяйка, увидев, как кто-то моет посуду на ее кухне или, не дай бог, пытается что-то приготовить, чувствует сильнейший укол ревности и тут же пытается защитить свое личное пространство от посягательств.

После ужина все единогласно решили прогуляться перед сном. После жаркого, скорее даже изнуряющего дня, прохладный вечер, казалось, снял с души огромную тяжесть, дышалось так легко и свободно. Лукас носился со своим щенком, позволяя делать тому все, что вздумается, даже грызть свои кроссовки.

Ники с Марком сидели на лавочке, с Марком девушке было очень спокойно, он оказался простым в общении, а его комплименты не заставляли краснеть и что-то смущенно бормотать в ответ, он говорил приятные вещи как-то по-дружески, и Ники это нравилось.

Ники, наверное, так и просидела бы весь вечер, наслаждаясь тишиной, спокойствием и мирной беседой с Марком, если бы вдруг не почувствовала, как ее ноги коснулось что-то теплое и мягкое, а вернее говоря, что-то пугающе теплое и мягкое. Молнией Ники пронзила мысль, что это хомяк, ведь накануне она слышала разговор садовников, те не знали, как избавиться от этих бесцеремонных грызунов. Мгновенно Ники вопреки всем законам природы, вопреки своему весу, сопротивлению атмосферы и прочим моментам из сферы физики взлетела… куда бы вы думали? Конечно, природа бросила ее в объятия того, кто может защитить, обогреть, стать добытчиком, в общем, природный инстинкт самосохранения бросил Ники прямо на Марка, причем на Марка в буквальном смысле слова.

— Господи! — придя в себя, выдохнула Ники то ли от испуга из-за хомяка, то ли от неожиданности своего дерзкого поступка — ведь она не просто оказалась на коленях Марка, Ники вдобавок обвила руками его шею и прижалась так, словно на нее сейчас нападет царь зверей — лев.

— Ники боится хомяков… — констатировал Лукас. — Значит, мышей она не боится, это уже проверено опытным путем, а вот хомяков боится. Странно! — задумчиво произнес мальчик, спокойно растянувшись неподалеку на лужайке.

— Никого я не боюсь, — попыталась как можно спокойнее произнести Ники, слезая с коленей Марка.

— Ну тогда твой поступок наводит на мысли, — заявил Лукас, многозначительно ухмыльнувшись.

— Твои мысли должны быть только о Хемингуэе, которого ты прочитаешь, не будь я Ники Мендес.

— А если ты не будешь Ники Мендес, я могу не читать этого… как его?

— А с чего это я перестану вдруг быть Ники Мендес и кем я стану, хотелось бы знать?

— Ты можешь стать Ники… Марк, как твоя фамилия?

— Ники, я поражен, — еле выдавил из себя Марк, покрасневший от удовольствия и от прыжка Ники, и от намеков Лукаса. — А с виду ты такая смелая девушка. Впрочем, мне нравится эта твоя маленькая слабость.

— Ох боже мой, да какая там слабость, — попыталась оправдаться Ники. — Просто в детстве один мальчишка сунул мне под футболку хомяка, я чутье ума не сошла, когда почувствовала это существо на своем теле. Вот у меня и остался ужас с тех самых пор.

Марк так тепло обнял Ники, что ей захотелось даже поплакать и снова почувствовать себя той самой маленькой девочкой с хомяком под футболкой.

— Больше ни один хомяк не посмеет к тебе приблизиться, Ники, — с расстановкой произнес Марк, и Ники безоговорочно поверила ему.

Боже, как приятно, когда есть на кого положиться, подумала Ники.

Наутро к завтраку Лукас принес свой рисунок, на котором едва засохли краски. На нем была изображена девушка, вроде бы блондинка («вроде бы», потому что Лукас не очень хорошо рисовал) со вставшими дыбом волосами и вроде бы рыцарь, который со шпагой защищает ее от маленького беззащитного комочка — милого напуганного хомячка (напуганного, потому что глаза у хомяка были огромными от ужаса).

Все дружно посмеялись над этим шаржем, Ники пообещала повесить рисунок в рамку, на что Лукас ответил, что отдаст его только после того, как покажет отцу. Эта мысль смутила Ники. Рауль… Что он скажет, увидев, что она подружилась с Марком? Хотя какое его дело? Она же всего лишь няня, а не жена графа. Имеет право… бояться хомяков!