— Пойдем, — сказал Сэм и взял Лекси за руку. Снаружи уже было темно.

— Я думала, мы больше не будем этим заниматься, — сказала она.

— Я тоже так думал, но, очевидно, у нас нет выбора.

— Значит, все-таки неизбежность? — Она не могла его не поддеть его же приемом.

— Неизбежность, да.

— И никаких спальных мешков?

— Нет, не в этот раз. — Он вел ее в город.

Лекси, подобрав юбку, едва не бежала, чтобы поспевать за ним.

— И ты не боишься за библиотеку?

— Пока Чарли Битон работает у тебя по ночам — нет.

Лекси остановилась.

— Ты думаешь, что это Чарли Битон разбил окна в библиотеке? Зачем он это сделал?

Сэм потянул ее за руку.

— У нас старые счеты. К тому же Верной дает его деду ссуду на ферму.

Лекси не могла оставаться на месте — особенно когда ее тянула за собой такая теплая и сильная рука.

— Ты поссорился с Чарли?

— Много лет назад. Я разбил Чарли нос. Но ради Вернона я не сделаю этого снова.

Они быстро шли в сгущающихся сумерках. Скоро, скоро закончится лето и осень вступит в свои права. Лекси слегка запыхалась к тому времени, как они подошли к Уорт-Хаусу.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить?

На этот раз остановился Сэм, и Лекси едва в него не врезалась. Он повернулся так, что они стояли грудь в грудь.

— Сегодняшняя ночь будет и визуальной, и тактильной или только тактильной?

— Посмотрим. — Она прислонилась к его сильному крепкому телу. Но и те ночи, которые он называл тактильными, были хороши. Он, видимо, тоже так считал. Он обнял ее и поцеловал, и время куда-то пропало.

— Мужчины, — он говорил, слегка запыхавшись, — любят смотреть, а не только трогать. Я хочу, чтобы ты была совершенно нагой и чтобы свет был включен.

Его хрипловатый голос приятно щекотал кожу, и Лекси почувствовала, как по спине побежали мурашки. А потом они снова пошли сквозь ночь.

Его большой дом был темен и пуст. Он не хранил никаких теплых запахов жилья, только запах остывшего дыма и пепла от камина, что горел несколько дней назад.

— Сколько времени ты уже в Дрейкс-Пойнт? — вдруг спросила она.

— С мая.

Долгий срок. За это время можно было бы и обжить это место. Но возможно, просто она так реагировала на размер этих комнат — она никогда не жила в таких. Он вел ее через гостиную в холл, отделанный под мрамор, — она заметила его во время своего бегства отсюда. Они поднялись по мраморной лестнице на открытую площадку второго этажа.

Сэм повел ее к двери в самом конце коридора. Он нащупал выключатель, и зажегся свет. Мягкий, неяркий свет шел откуда-то из стены, заливал комнату в форме шестигранника — она располагалась в башне, такой же, как в строящейся библиотеке. Комната была обставлена просто и функционально — очень мужская комната. Никаких излишеств, единственным украшением мебели было само дерево, из которого она была сделана, — темное, с богатой фактурой. Сэм плюхнулся в кресло с кожаной обивкой шоколадного цвета и снял обувь. Лекси восхищенно осматривалась. Там была кровать красного дерева, не уступающая тем, что были у нее в гостинице, с высоким изголовьем и покрывалом цвета бургундского с вкраплениями золотистого и голубого — точно такие же цвета украшали толстый персидский ковер на полу. Рядом с креслом стоял стол со стеллажом для CD и маленьким CD-плейером. Необычной формы камин с каменной полкой занимал почти всю стену. Стеклянные двери выходили на балкон, откуда открывался вид на море, а в углу винтовая лестница вела наверх — в потолке имелся люк.

Лекси взяла в руки первый попавшийся диск — ей было интересно, что он слушает, но Сэм выхватил его и повел ее к кровати.

Лекси медлила. Ей вдруг стало не по себе. Она чувствовала себя перед ним виноватой. Он допустил ее в святая святых его дома, а она… Она скрывала от него самое главное. Тогда, в бункере, он полушутя сказал, что пустит ее к себе в постель, только если она расскажет о себе правду. И вот она в его, Сэма, спальне, а правда о ней, Лекси, так и осталась скрытой за семью печатями. Эта комната могла многое рассказать о ее обитателе. Больше, чем надо. Сэм был не просто сыном самого обеспеченного человека в городе. Его отец, судя по всему, был богат, как Крез. Лекси заподозрила, что Аякс владел миллионами. Он раскрыл тайну золота инков? Или был причастен к знаменитой афере со строительством железной дороги? Или ему просто повезло пробурить скважину там, где оказался целый подземный океан нефти? Как бы там ни было, Сэм был сыном миллионера. И из этого вытекало, что они с Сэмом никак не могут быть вместе.

— Переживаешь из-за своих секретов? — Он ждал ее возле кровати, уже избавившись от рубашки, наверное, для того, чтобы сразить Лекси видом своих красивых предплечий. Ах эти руки! — Иди сюда. — Он расстегнул ширинку на джинсах.

Угрызения совести и наслаждение как-то не слишком друг с другом сочетаются, посему Лекси решила, что «подумает об этом завтра», и подошла к Сэму.

— Чем занимался твой отец? — спросила она. «Где он раздобыл свои миллионы?» — добавила она про себя.

Он протянул к ней руки, быстро освободил ее от свитера и рубашки. Но когда он заговорил, стало ясно, что он отлично понял то, что она так и не произнесла вслух.

— Он добывал нефть из земли и превращал ее в деньги. «Наличность правит миром» — так он любил говорить. Хотя большую часть тех наличных он оставлял на скачках. И он оставил бы там все, что у него было, если бы не придумал, как усовершенствовать электронный тотализатор, который выдает изменения ставок и результаты скачек. Тогда компьютеров еще не было, и это изобретение казалось великим.

— А твоя мать? — Лекси хотелось знать, кем была на самом деле та красивая женщина на портрете. Она хотела знать, почему эта женщина приехала в Дрейкс-Пойнт и как она умерла. Лекси понимала, что все эти события как-то связаны с библиотекой, которую с такой одержимостью строит Сэм.

Сэм опустил руки, и они безвольно повисли. Выражение лица у него было такое, какое бывает у человека, который долго терзался какой-то проблемой и наконец принял решение и успокоился.

— Мы еще до нее доберемся. А теперь вернемся к нашим баранам. — Руки его работали весьма эффективно. — Я не делился с тобой своими сексуальными фантазиями? Теми, в которых ты принимала участие? Нет? Так слушай: вот стоит моя хозяйка гостиницы, вся упакованная и застегнутая на все пуговицы от подбородка до шнурков на кроссовках. — Надо сказать, что он их расшнуровывал довольно быстро. Потом, приподняв каждую из ступней, снял с нее носки. Затем юбка Лекси и ее рубашка упали на пол. — Но когда я ее раздеваю, моя достопочтенная хозяйка гостиницы превращается…

Ничего не осталось между нею и Сэмом, кроме роз на бюстгальтере и штанишках. Он притянул ее к себе, к тому месту между ногами, где эрекция приподняла ткань его боксеров. Его большие и теплые ладони скользнули вдоль ее бедер и ребер и накрыли грудь.

— Вот так гораздо лучше. — Он на мгновение закрыл глаза, и длинные ресницы легли на бронзовую кожу. — Вот что я помню. А не то, что ты демонстрировала Джонсону.

Лекси не могла говорить. Сэм наклонил голову, подцепил зубами тонкую ткань ее бюстгальтера, согревая дыханием ложбинку между двумя холмиками. Она схватила его за плечи, чтобы не потерять равновесие, колени подгибались. Она хотела освободиться от бюстгальтера, но руки внезапно стали очень тяжелыми — настолько, что у нее не хватало сил их поднять.

Он вскинул голову и опустил бретельки ее бюстгальтера. Лекси судорожно выдохнула, и лифчик соскользнул вниз. Она стояла, не в силах пошевелиться, — руки неподвижны, грудь горит под его взглядом.

— Совершенство, — сказал он хрипло.

А потом он снова стал ее целовать. Его руки оказались у нее за спиной, он расстегивал уже не нужный бюстгальтер, потом снял с нее штанишки. Он отстранился, чтобы посмотреть на нее, и костяшки пальцев перебирали завитки на лобке. Глаза его стали темными и глубокими, как океан, и такими же властно манящими.

Внезапно он встал, откинул покрывала с кровати и, приподняв Лекси, швырнул ее на пружинный матрас. Она закачалась в море подушек, и он снова замер и стал смотреть на нее с такой сосредоточенностью, что черты его лица заострились. Никто и никогда раньше так на нее не смотрел. Вот она была перед ним — все недостатки наружу, а он все равно хотел ее. Этот затуманенный желанием взгляд заставлял ее чувствовать себя сильной. И ей не нужно было просить помощи у Оби Вана, чтобы узнать, как использовать эту новую силу. Она чувствовала, что его взгляд прожигает ее насквозь, освобождает ее тело от неловкой скованности. Она соскользнула с подушек и потянулась с ленивой медлительностью.

Сэм запутался ступней в разбросанной на полу груде одежды и, нахмурившись, посмотрел на все эти свитеры и юбки. С внезапной решимостью он собрал их в охапку и зашагал к балкону, откуда все это и скинул.

Лекси возмущенно вскрикнула.

— Они тебе не идут, хозяйка гостиницы. — Но вот он вернулся, стянул с себя джинсы и боксеры. На сей раз пришел ее черед восхищаться его сильным, отлично сложенным телом и терять голову от желания. Он лег на кровать рядом с ней, подмял ее под себя и посмотрел в ее глаза. — Голая ты мне больше нравишься.

Лекси протянула руки к его лицу, он подарил ей один быстрый горячий поцелуй и снова отстранился, чтобы объять взглядом все в ней — ее лицо, ее грудь, все ее тело. И все, что было до этого — все разговоры и прикосновения, — все слилось в этом взгляде. Они начали двигаться, глядя друг другу в глаза. Сэм держался на руках, он входил в нее неглубоко, словно побуждая ее прогибаться ему навстречу. И когда они прижались друг к другу, сомкнулись в объятиях, между ними словно пробежала искра.

Маленькие атомы наслаждения сталкивались внизу ее живота, электроны сбегали с орбит, отдавая энергию, взрываясь и вызывая цепную реакцию, от которой и думать, и дышать становилось невозможно; и вот настал момент пика: если бы где-то поблизости был сейсмограф, то этому землетрясению присвоили бы пятую категорию по шкале Рихтера.

Потом они лежали на спине. Через некоторое время она вновь обрела способность шевелиться. Еще через какое-то время к ней стала возвращаться способность обрести контроль над своим телом. Импульсы из мозга вновь начали восприниматься нервными окончаниями конечностей. Еще немного — и она сможет вспомнить, как ее зовут, где она живет и какое сегодня число. Но торопиться с этим не стоило. У нее в запасе было много времени. Лет сто или больше.

Она вдруг подумала, что и в спальном мешке на пляже, и в бункере она не испытывала дискомфорта — слишком много новизны и желания, чтобы придавать какое-то значение окружению. Но сейчас все было по-другому. Кровать Сэма была особой зоной. Они распростерлись на этой кровати, словно американский флаг, распростертый на поверхности Луны первыми астронавтами. Тела их согрели простыни и оставили вмятины на подушках, и даже в воздухе стоял запах их жаркого совокупления.

Сэм перестал шевелиться. Он избавился от презерватива и скинул одеяло. Теперь он лежал рядом с ней на животе, повернув к ней лицо. Лекси изучала его худощавые, сильные формы. Он заявил, что сломал Чарли нос, но ей показалось, что Чарли ответил ему той же монетой. Над левой бровью у него был маленький шрам, нарушавший идеальную симметрию лица. Рука его оказалась в пределах досягаемости, и она провела по его венам кончиком пальца.

Он пошевелился и лег на бок, накрыв ладонью ее грудь.

— Ты на самом деле мне нравишься без одежды.

— Это хорошо. Ты выбросил мою одежду. Пальцем он рассеянно водил круги вокруг ее соска.

— Такие наряды рекомендовались в книге из программы защиты свидетелей, которую тебе выдали в полиции?

Она подняла глаза к потолку, к красивому высокому потолку с лепниной.

— Я же сказала тебе, что люблю цветы.

— Но в Лос-Анджелесе ты их не носила. — Пальцы его продолжали творить чудеса с ее соском. — Что ты там делала?

Все прежние сомнения обуяли ее разом. Настал момент их торжества. «Мы тебе говорили. Ты думала, что можешь притвориться, будто Лекси-Секси никогда не существовала. Что ты можешь убить ее с той же легкостью, с которой создала. Ха!»

— Что заставляет тебя думать, что в Лос-Анджелесе я была совсем другой?

Он ответил не сразу:

— Это сложный вопрос. Но… то, как ты занимаешься любовью… Так, будто для тебя все внове, словно тебя только что выпустили из клетки.

Она подавила страх разоблачения и рассмеялась:

— Прекрасно! Ты считаешь, что меня держали в сумасшедшем доме или что-то в этом роде. — Она оттолкнула руку Сэма, которая продолжала ласкать ее грудь.

Он тоже засмеялся и окинул ее пристальным взглядом.

— Я почти угадал, признайся. Ты можешь сказать мне, что привело тебя в Дрейкс-Пойнт?

Лекси понимала, что угодила в ловушку. Ее инкогнито позволило ей высвободить в себе женское начало и превратиться в ту по-настоящему сексуальную женщину, которая сейчас была перед Сэмом. Он никогда не видел ее в дурацкой роли Лекси-Секси. Здесь и сейчас Сэм видел ее настоящую. Если она скажет правду ему прямо сейчас, то та обнаженная, ранимая женщина в его постели, та самая женщина, которой она и была на самом деле, покажется ему подделкой. Она хотела, чтобы этот момент длился подольше, она хотела, чтобы он продолжал думать о ней, как об Александре Кларк — женщине, которая ему со всей очевидностью нравилась.

— Я не могу.

Он немного поерзал рядом, убрал руку. Глаза у него закрылись, и между ними повисло молчание. Нет, не сердитое молчание, просто они несколько отдалились друг от друга, из общего пространства вернулись в свои отдельные сферы.

У Лекси заболело горло, и она зажмурила глаза от краткой сдавленной боли.

Некоторое время спустя она поняла, что успела задремать, что пот высох и в доме стало холодно. Она проголодалась, и ей захотелось что-нибудь на себя накинуть. Может, его футболку. Она натянула одеяло до подбородка, и он пошевелился рядом с ней.

— Если хочешь что-то надеть, поищи в комнате матери дальше по коридору. Но только никаких длинных юбок и толстых свитеров.

Он хочет ее проверить? Лекси усмехнулась. По крайней мере он не так уж разозлился на нее за отказ рассказать правду. Она подумала о его предложении. Это означало, что она должна была пройтись перед ним голой. Разумеется, он решил, что она этого не сделает! Ха! Она откинула одеяло и встала. Его глаза широко распахнулись, он попытался ее поймать, но она увернулась. В этом было что-то развратно-смелое, быть вот такой голой и позволить ему смотреть, как она идет по коридору. Она чувствовала его взгляд на колышущихся бедрах и на вздрагивающей при контакте пяток с толстым ковром груди.

— Какая комната? — оглянувшись, спросила она.

— Последняя с того конца. — Ей нравился этот слегка сдавленный звук его голоса. «Вот как я тебя зацепила!» — подумала она.

В коридоре было по-настоящему холодно, так что медлить она не стала. Она ощупью пробиралась по коридору, гадая, где могут быть выключатели. Свет мог бы прогнать кое-кого из призраков и развеять страх.

Она распахнула последнюю дверь, нащупала рукой выключатель, и, словно по волшебству, комнату залило светом. То была симпатичная комната, вся в бледно-розовых и сливочных тонах, с подушками из жатого ситца, с воланами и рюшами в таком количестве, что любимый дизайнер Лекси пришла бы в восторг. Мама Сэма явно любила свет, цветы и книги. На бледно-розовых стенах расцветали целые ботанические сады, цветы были на кремовых портьерах, на коврах, на покрывале. Белые резные книжные шкафы с карнизами, как и вся обстановка, вполне гармонировали с образом той милой женщины, что увидела Лекси на портрете в гостиной.

Напротив стены с книжными шкафами она обнаружила две пары двойных дверей. Лекси в раздумье смотрела на них, когда услышала позади себя шаги Сэма. Она раскрыла первую дверь и застыла. Ее захлестнула волна озноба. Ум ее отказывался соотнести то, что она увидела, с элегантной обстановкой спальни.

Сумеречное пространство заполняло трюмо. Зеркало было мутным и надтреснутым, вокруг него на раме было много лампочек, затянутых паутиной. Лекси увидела себя в зеркале, но отражение было размытым, нечетким. В воздухе стоял затхлый запах сигаретного дыма, плесени и просроченной парфюмерии. С одной стороны трюмо висела белая униформа и кепка. С другой к нему была придвинута старомодная тележка, в которой когда-то развозили мороженое. Сбоку на тележке карамельными буквами было выведено: «Здесь все, что ты хотел получить у Черри Попп».

Лекси не двигалась. Все обрывки мозаики встали на место, и внезапно Сэм Уорт стал ей понятен, стала понятна его отстраненность, его молчание. Здесь хранился маленький грязный секрет Черри Попп. Это была ее маленькая красная книжка. Прошлое не было вбито в ее кожу татуировками, как у Фло, но оно было неразрывно связано с ее жизнью в Дрейкс-Пойнт. Как и Лекси, Черри пыталась убежать, но прошлое оставалось с ней на протяжении всей ее красивой жизни, и стоило отворить эту дверь, как оно оказывалось здесь.

— Шокирована? — Голос Сэма у нее за спиной был тих и мрачен.

Лекси поежилась.

— Не в том смысле, как ты думаешь.

— Ты замерзла, — сказал он и обнял ее со спины, сомкнув руки у нее на животе и зарывшись лицом в волосах. Он был наг, и его теплая кожа согревала ее.

— Зачем она это хранила? — спросила Лекси. Она должна была знать. Это было бессмыслицей. На месте Черри Лекси оставила бы весь этот реквизит в том театре, где она выступала, или даже сожгла бы все это. Зачем Черри Попп хранила память о том, кем она когда-то была?

Смех Сэма был отрывистым и горьким.

— Мой отец увидел ее выступление и захотел, чтобы она выступала исключительно для него — эксклюзивно. У него на этот счет была просто мания, впрочем, как и насчет многого в жизни. Он выкупил ее контракт, выкупил ее реквизит, даже неоновую вывеску с ее именем выкупил. Затем он привез ее сюда. Она заставила его убрать вывеску в сарай.

Лекси выскользнула из объятий Сэма и прикрыла дверь, ведущую в прошлое его матери. Она повернулась к нему лицом и прижалась всем телом, на этот раз согревая его своим теплом. Он опустил подбородок на ее макушку. Глубоко внутри ее всю трясло. Пусть думает, что это от холода. Момент, когда она могла рассказать ему о себе, был упущен. Сын Черри Попп и Лекси-Секси не могли быть вместе. Она могла бы сказать ему правду о себе в любой момент до этого самого мига. А теперь она не могла. У их отношений был срок истечения, как у визы. Как у купонов или пачек с кукурузными хлопьями. Лучше использовать до первого ноября.

Вторую дверь в стене напротив книжных шкафов открыл Сэм. Там было полно вещей для богатой красивой женщины с портрета в столовой. Ряды туфель и свитеров, сшитые на заказ блузы и юбки, брюки, и каждая вещь на своей вешалке, подобранная в ряду по цвету. Пластиковые пакеты с молниями на вечерних платьях. Кашемировые пальто и меха. Тонкое нижнее белье кремовых оттенков.

Эти две кладовые были как две стороны волшебной монеты. Одна — приличная и понятная, а другая — как клеймо, багряное клеймо, которое носила Деми Мур в фильме, запрещенном к показу детям. Лекси выбрала халат с умеренным количеством кружев и цветов и повернулась к Сэму:

— Расскажи мне о ней.

Они вернулись в спальню, и Лекси устроилась у него на коленях. Она чувствовала, что ему нравится, по его прикосновениям, но лица его она видеть не могла. Ох уж эти тайны! Она взяла его красивые, с четким рисунком вен, руки в свои и играла с ними все время, пока он вел свой рассказ.

— Моя мать любила читать. Она сотни книг прочла. Она давала в городе эти представления, а сама читала про лордов и герцогинь. Она мечтала жить в загородном доме с садом, собаками и хорошей мебелью. Она хотела ребенка.

Он помолчал немного, и Лекси вновь задумалась о никак не подходящих друг другу половинах жизни Черри Попп. Лекси не могла не ежиться при мысли о том, что вечер за вечером Черри выходила из своей театральной уборной на сцену, где мужчины ждали от нее одного — чтобы она была соблазнительна, весела и готова к действию. Лекси представила себе мужские лица в толпе, оскалы и свист, похабные крики и предложения, которые поступали после каждого шоу. Куда там до шоу Стенли Скоффа. Собственное краткое знакомство со славой, такое сдержанное и пуританское по сравнению с тем, что довелось испытать той женщине, тем не менее заставило Лекси испытать разочарование в мужчинах как таковых. Что действительно оставалось тайной, так это то, как Черри умудрилась стать той элегантной женщиной на портрете.

— Должно быть, она не питала никаких иллюзий в отношении мужчин. — Лекси ничего не сказала об отце Сэма.

— Мои родители заключили сделку, — сказал Сэм. Его голос звучал печально. — Он дал ей то, что она хотела, и она выступала для него.

Он снова помолчал. Этот мужчина нечасто говорил о себе. Лекси спросила себя, когда он впервые увидел то, что хранилось в темной кладовой его матери.

— Каким бы странным ни выглядел их брак, — продолжал Сэм, — они испытывали друг к другу сильные чувства. Но я думаю, что происходящие в ней перемены ставили его в тупик. Он хотел, чтобы она навеки оставалась стриптизершей, чтобы она постоянно нуждалась в принце, который ее спасет. Но вместо этого она становилась все более независимой, все больше жила жизнью Дрейкс-Пойнт. Она завела друзей.

Лекси знала, что это были за друзья: дамы из клуба любительниц чтения — женщины от земли, мудрые женщины, которых трудно было чем-то шокировать, способные на преданную дружбу. Они такими были, такими и остались.

— Их брак мог бы стать жизнеспособным. Я не знаю. Но однажды отец Вернона решил за ней приударить, но, получив отказ и почувствовав себя в дураках, стал мстить, а библиотека еще больше все усугубила. И в конечном итоге одержимость моего отца и ее прежняя репутация загнали их в ловушку. Кто-то повесил старую неоновую вывеску над мэрией, напротив библиотеки, за сутки до открытия. Моя мать взяла машину и отправилась в горы. Отец поехал следом.

Он рассказывал эту историю усталым измученным тоном, а Лекси все время держала его за руку и не позволяла себе расчувствоваться. В восемнадцать лет жизнь ее была не такой уж и трудной. От кошмара унижений средней школы она вернулась в «Пасифику», где мир был знакомым, и во всем ее ждала поддержка. Сэм же оказался лицом к лицу с взрослой жизнью в совершенном одиночестве.

— Должно быть, ты был для нее единственной радостью.

Он ничего не сказал. И это было плохим знаком. Для Лекси наступил момент абсолютной ясности. Самое лучшее для него — это покинуть Дрейкс-Пойнт, даже не догадываясь о том, что делил постель с женщиной, которая, как его мать, завоевала весьма сомнительную общественную репутацию.

А пока он все еще здесь, она заставит Сэма Уорта развеселиться, и они будут любить друг друга до тех пор, пока он не забудет обо всех своих горестях. Она повернулась к нему и зарылась лицом в его грудь, вдыхая его аромат, наполняясь его запахом.

— Эй, — сказал он.

Она коснулась губами его живота и опустилась ниже…

Утром следующего дня Лекси вернулась к себе в гостиницу и застала Фло в офисе за компьютером.

— Фло, я так рада тебя видеть! — воскликнула Лекси. — Тебе удалось разобраться со свадебной вечеринкой?

Фло подняла глаза, но улыбка сползла с ее лица, едва она окинула Лекси взглядом.

— На тебе одежда Черри?

Лекси покосилась на свой наряд. Она и не предполагала, что одежда матери Сэма настолько узнаваема.

— Да.

— Значит, вы с Сэмом… — Выражение ее лица стало очень озабоченным.

Лекси кивнула.

— Я знаю, что долго это не продлится. Но мы можем оставить друг другу хорошие воспоминания. Он собирается уехать отсюда первого ноября и жить дальше, как жил до сих пор.

Фло отключила компьютер и достала из стола бумажный сверток.

— Это ты, не так ли? — спросила она.

Лекси заглянула в пакет. Там лежала ее книга. Она опустилась в обитое ситцем кресло и прижала пакет к груди.

— Да. Слава Богу, что ты ее нашла. — Еще сохранялась вероятность того, что Сэм Уорт ни о чем не узнает.

— Эта книга успела обойти Дрейкс-Пойнт по кругу не один раз. Найджел получил ее от монахов, которые, в свою очередь, получили ее от ребят с пожарной станции.

Лекси затаила дыхание.

— Они знают, что я ее написала? Все знают? — Если ей придется уехать отсюда, что же: она готова это сделать. Лекси пыталась вспомнить, куда положила ключи от машины. И еще она не помнила, хватит ли в машине бензина до заправки. Она никуда не ездила вот уже несколько недель.

— Важно, знает ли Сэм?

Лекси покачала головой.

Фло продолжала удерживать ее взгляд.

— Ты должна была сказать ему правду.

— Слишком поздно. — Лекси расправила одолженную у Черри шерстяную юбку на коленях. — Я теперь знаю про его мать. Это из-за нее сорвалась помолвка?

— Прошлое Черри сыграло свою роль, но Сэму повезло, что свадьба не состоялась. Джулия Флуд Стоддард ему не пара.

— Ну, я ему тоже не пара.

— Ты уверена? — Фло пристально смотрела Лекси в глаза.

— Фло, это ты рассказала мне, как Сэм ненавидит известность. Если он будет со мной, известность настигнет его и мое прошлое вернется. Если он будет со мной и какой-нибудь репортер об этом узнает, ты представляешь, какой поднимется шум. Ему это очень не понравится. Он скоро уедет, и все, что мне нужно, — это постараться сохранить тайну до его отъезда.

Фло примерно с минуту хранила молчание.

— Знаешь, книга что надо, — сказала она после паузы. — Мы с Найджелом многим тебе обязаны, Лекси.

— О, не называй меня так. Теперь я Александра Кларк, и только.

— Ты так думаешь? — Фло покачала головой. — Неужели жизнь в Дрейкс-Пойнт тебя до сих пор ничему не научила?

Уинстон появился как раз тогда, когда Сэм забрал из сада вещи Александры. Они были влажными от росы, и он решил подсушить их, разложив на двух стульях в солнечной кухне. Он подумал, что не стоит развешивать ее одежду на перилах террасы. Не стоит всем и каждому давать понять, что Александра провела ночь в его доме. То, что они вышли из гостиницы вместе под носом у Чарли, уже означало, что Верной в курсе, но остальному населению Дрейкс-Пойнт знать об этом не обязательно.

Сэм налил себе кофе и вышел на веранду. Уинстон лег у его ног, счастливый, усталый, но довольный. Сэм рассмеялся и почесал пса пальцем ноги. Что за славная парочка — он и его пес, — оба не в силах устоять перед плотскими желаниями.

Он все еще не вполне отошел от реакции Александры на то, что она обнаружила в кладовой его матери. Открывшаяся ей тайна не отвратила ее, а, наоборот, привлекла к нему. После того, что она увидела за той дверью, она словно стала свободнее, охотнее отдавала ему себя. Он отправил ее за одеждой по глупости, он не подумал о том, что она может там найти. И вдруг он вспомнил. Он вскочил с кровати и настиг ее в мгновение ока, но опоздал.

Ему было семь, и любопытства в нем было больше, чем надо, когда он впервые открыл эту дверь. Вначале ничего его не насторожило, только чувство вины оттого, что он случайно узнал чужую тайну. Выражение материнского лица дало ему понять, что он вторгся туда, куда путь ему был заказан. Но прошли годы, прежде чем он смог составить для себя представление об истинной природе союза, в котором жили его родители. Картина складывалась из обрывков разговоров, которые велись дома, из того, что ему приходилось слышать в городе, и из драк с теми, кто пытался его мать оскорбить. Этим утром увиденное в кладовой не показалось ему таким уж ужасным. Может, потому, что больше не с кем было драться, если не считать Вернона. Может, потому, что библиотека была почти закончена. Может, потому, что Александра Кларк поняла. Уинстон тихо похрапывал у его ног — настоящий Ромео в собачьем облике. Верной описается от злости. Уинстон приоткрыл один глаз.

— Считай, что ты мертвец, пес, если Верной тебя увидит, — предупредил его Сэм.

Возвращение в Дрейкс-Пойнт приняло неожиданный оборот. Возможно, стоит задержаться здесь на несколько недель уже после того, как библиотека будет открыта, просто чтобы убедиться, что все системы работают как надо.

Уинстон смерил его прищуренным глазом.

— Ты ведь не хочешь уезжать, верно, дружище? Дома, в большом городе, не осталось ничего, что манило бы тебя к себе. Может, Александра возьмет тебя на службу в гостинице. Ей понадобится верный страж, когда Верной выяснит, где она ночевала.

Уинстон не удостоил его ответом.

Чарли совсем не нравилась привычка Вернона вызывать к себе на ковер с самого утра, но этот вызов к начальству его не удивил. Надо отдать парню должное — он всегда знал, кто чем дышит в Дрейкс-Пойнт. Чарли не захотел садиться на один из дурацких угловатых стульев в кабинете Вернона, поэтому он прихватил подушку с дивана в приемной, бросил ее на пол и сел, опираясь спиной о стену и вытянув ноги перед собой. Низкая посадка позволяла увидеть Вернона в весьма забавном ракурсе — маленькая голова над непомерно большим, похожим на гроб столом. Чарли подумал, что это могло бы стать сюжетом для картины.

— Что случилось, Верной?

— Ты готов начать наш следующий проект?

— Твой следующий проект, Верной.

— Не пытайся острить, Битон. У Амадео ссуда еще на год, и я его поручитель.

«Да, благодетель. Одной рукой ты даешь, а другой отнимаешь последнее».

— Ты настоящий джентльмен, Верной.

— Так все готово?

— Я как раз над ним работаю. Он будет закончен вовремя.

— Хорошо. Я со своей стороны тоже все приготовлю. — Верной нахмурился. — Охраны не будет. Скажи, какая тебе нужна помощь.

Чарли отвернулся к окну. Забавно, из кабинета мэра открывался самый красивый вид в городе, только едва ли Верной удосуживался хотя бы иногда смотреть в окно.

— Дай мне двоих ребят. Веревки и крюки у меня есть.

— И еще один момент, Битон.

Чарли был у дверей. Он не оглянулся.

— Я не собираюсь стрелять в пса, Верной. Тебе самому придется это сделать.

Лекси решила, что если бы мисс Хорошие Манеры захотела бы спонсировать соревнования по борьбе без правил, свадьба Лавджой — Блэкхарт вполне уложилась бы в ее представления о матче. К субботнему утру у каждой из сторон было на счету по одному выигрышу, и впереди оставался решающий третий раунд. Предметом спора на этот раз был выбор места, где жениху и невесте следует произнести клятвы. Миссис Блэкхарт хотела, чтобы счастливая пара стояла напротив увитой плющом западной стены гостиницы. Миссис Лавджой предпочитала газончик у ручья на фоне розовых кустов с кремовыми бутонами.

Невеста слегла с мигренью. Оба отца суетились на заднем плане, периодически откликаясь на зов жены: «Да, дорогая». И Найджел, надо отдать ему должное, делал все возможное, чтобы остальные представители мужской половины, собравшиеся в пабе, чувствовали себя максимально весело и непринужденно. Но именно он, однако, принимал ставки насчет того, что событие, ради которого все сюда собрались, никогда не произойдет. И лично поставил десять баксов против одного, что свадьбы не будет.

Лекси слушала аргументы с обеих сторон, чувствуя, как тают ее силы, — на плодотворное вмешательство у нее уже не хватало энергии. Она успела подумать о том, что пока у дам нет доступа к бутербродным вилкам и палочкам для канапе, кровопролития можно избежать. Она была готова сделать свою ставку у Найджела. Маргарет Лавджой и Чак Блэкхарт — несчастные отпрыски враждующих семейств в безумстве своем еще смели полагать, что из их брака что-то может получиться.

Блэкхарты были худыми, темноволосыми и тихими. Лавджой были крупными, ширококостными, рыжими и обладали громкими голосами. Они громко топали ногами, летая по лестнице вверх и вниз, кричали что-то друг другу из комнаты в комнату и хлопали дверьми, в то время как Блэкхарты скользили по коридорам, бесшумные, как привидения. Жених и невеста представляли собой пародию на Чарли Битона и Мег Салливан, еще одну обреченную, по мнению Лекси, пару. Пожалуй, весь этот город был полон обреченных пар — Чарли и Мег, Сэм и Лекси, теперь вот Чак и Маргарет. Лекси подумала было, что этой паре самое место в городе обреченных, когда сходство с Мег и Чарли вдруг натолкнуло ее на идею. Может, ей стоит бросить все это и доказать Чарли и Мег, что они созданы друг для друга.

Лекси наблюдала, как Франциско и Оскар в очередной раз перетаскивают на новое место шпалеру с розами, а следом за ними семенит фотограф.

— Я знаю, что нам надо сделать. — Все развернулись к Лекси. — Как в Голливуде. Актеров подменяют дублеры. — Она встала и шагнула между двумя мамашами. Миссис Блэкхарт схватилась за висящее у нее на шее жемчужное ожерелье и сжала его в кулаке. У миссис Лавджой из-под шиньона вылезли морковные пряди. Кажется, их непросто будет убедить.

Не дав дамам ни с той, ни с другой стороны произнести ни слова, Лекси продолжила:

— У нас в городе есть чудная пара, которая отлично могла бы выступить за Чака и Маргарет. Мы приведем их сюда и посмотрим, какое из мест наиболее выигрышное.

— Нам придется позаботиться о платье, — наставительно сказала миссис Лавджой.

— И о фраке, — заявила миссис Блэкхарт. Лекси улыбнулась:

— Никаких проблем.

Чарли Битона пришлось буквально отдирать от работы — он варил что-то высокохудожественное. Чарли все же купился на то, что его сварную конструкцию может приобрести мистер Блэкхарт, и, воодушевленный перспективой, согласился принять душ, побриться и облачиться во фрак жениха. Мег оказалась более сговорчивой. Правда, Лекси сочла за лучшее не говорить Мег о том, что роль жениха должен исполнить Чарли.

Платье невесты было воплощенной мечтой каждой девочки — атласный корсажи многослойные пышные юбки из тюля. Под умелыми руками Фло привычная длинная коса уступила место изящной прическе, на голову дублерши водрузили фату.

Даже Лекси не была готова к тому эффекту, которое произвело на нее перевоплощение Чарли и Мег. Чарли вышел в патио своим агрессивным широким шагом, но, стоило ему остановиться у обвитой плющом западной стены, как все разом восхищенно вздохнули — такой у него был элегантный вид.

И вот тогда из дверей появилась Мег. Все затаили дыхание. Чарли потерял дар речи.

— Ты славно принарядилась, ковбойша, — сказал он, предлагая ей руку.

— Да и ты сегодня ничего, маляр.

— Что мы должны делать? — спросил Чарли, не сводя глаз с Мег. Тут вышел фотограф и стал раздавать директивы. Он быстренько сделал несколько снимков, не уставая восклицать, что все именно так и должно быть на настоящей свадьбе. Все шло к тому, что Блэкхарты одержали чистую победу, тем самым поставив саму свадьбу под сомнение. Но тут фотограф понял, что следует не забывать про дипломатию, и предложил пододвинуть шпалеру с розами к свадебному торту, чтобы запечатлеть несколько снимков на его фоне.

Последовала минута напряженного молчания, затем наступил исторический момент примирения. Обе матери были далеки от того, чтобы пожать друг другу руки, но Лекси показалось, что они сложили оружие. Отдав приказы мужьям, дамы удалились, чтобы переодеться.

— Принесите одежду, как только эти люди ее снимут, — заявила миссис Блэкхарт, и Лекси даже не стала возражать. Двое рабочих тут же установили кафедру для священника и принялись расставлять стулья.

Когда Лекси оглянулась, то обнаружила, что Чарли и Мег отчаянно о чем-то шепчутся. Перешептывание закончилось тем, что Чарли сорвал с себя галстук-бабочку и двинулся через патио прочь. Мег позвала его по имени, он обернулся возле дверей и подошел к ней.

— Чарли, предупреждаю тебя, перестань делать за Вернона его грязную работу.

— Я не могу, ковбойша, — сказал он и указал в сторону Лекси: — Не думай, будто тебе сойдет с рук то, что ты трахалась с Сэмом Уортом, Александра Кларк.

С этими словами он вышел за дверь. Мег со слезами кинулась следом. Когда Лекси решилась последовать за ними, то нашла фрак на спинке стула, а Мег запертой в ванной вместе с платьем. Из-под дверей доносились душераздирающие рыдания. Не может быть, чтобы все эти слезы были из-за того, что она, Лекси, спала с Сэмом Уортом. Чарли и Мег сгорали от чувств друг к другу. Лекси готова была на что угодно поспорить, что в этом она не ошибалась. Не может быть, чтобы Мег любила еще и Сэма Уорта. Хотя чего не бывает. Может, Чарли так ее обидел, что она решила переключиться на Сэма.

До церемонии оставалось меньше часа. Лекси и стучала, и умоляла, но Мег едва ли ее слышала. У Фло для нее был один совет — вызвать Сэма.

Конечно, он пришел. Когда Сэм Уорт бросал даму в беде? Он мигом просек ситуацию.

— Мег, это Сэм. Открой дверь, ковбойша. Рыдание временно прекратились, и щелкнула задвижка.

— Я сейчас зайду. — Он обернулся к Лекси. — Дай мне несколько минут, — сказал он ей.

И вот он открыл дверь и исчез за нею — любовник Лек-си, повязанный с Дрейкс-Пойнт тайнами, которыми он не мог поделиться даже с ней.

Лекси опустилась на корточки, прислонясь к стене. Она не позволит себе ревновать к близости, существующей между Сэмом и Мег, не позволит себе ревновать к их дружбе. Это было бы глупо. Но она не могла удержаться от мысли о том, что у них с Сэмом осталось совсем мало времени и за это время не успеют развиться ни доверие, ни дружба, ничего того, что было у Сэма с этой другой женщиной. Ради Мег Салливан Сэм примчится в любую минуту. Лекси не могла ждать от него такой же преданности в отношении себя. И вообще, их связывал с Сэмом только секс. И она обнаружила, что была сексуальной. Так как она могла испытывать разочарование из-за того, что их отношения закончатся вполне естественно и безболезненно, как у любовников на одно лето в старинных песнях? Ни она, ни Сэм не называли то, что между ними было, любовью, только страстью. Слово «любовь» ни разу не прозвучало в их беседах.

И все же Лекси хотела извлечь максимум из его пребывания в Дрейкс-Пойнт. У них еще оставалось с дюжину страстных ночей — покуда никто не раскрыл ее инкогнито. Она молила высшие силы дать ей совсем немного — еще неделю-другую.

Дверная ручка повернулась, и вышел Сэм, одной рукой придерживая Мег, другой — пышное платье. Он протянул платье Лекси, и та бросилась наверх отдавать его невесте. Сэм увел Мег Салливан прочь.

Итак, Найджел проиграл пари, и Лекси ни разу не видела, чтобы человек так радовался по этому поводу. Был один трудный момент, когда обе мамаши нарядились в одинаковые костюмы цвета оливы, но, как только явились жених и невеста, свадьба в самом деле стала похожа на свадьбу. Семьи постепенно смешались, и под влиянием Лавджоев Блэкхарты стали как-то живее, да и Лавджои временами восхищенно затихали, любуясь счастливой парочкой. И Лекси гордилась своей гостиницей. Она сияла в свете свечей, на древних дубовых панелях сверкали теплые блики, а столы ломились от деликатесов Эрнесто.

Очень поздно, как раз когда Лекси приготовилась уснуть на диване в офисе, думая о том, что лишний час, который прибавлялся в связи с переходом на зимнее время, будет весьма кстати, появился Сэм Уорт. Он склонился над ней в сумраке комнаты и стащил с нее одеяло.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказала она, вдруг засомневавшись. Правда была где-то рядом, в Дрейкс-Пойнт, там, где книга ее ходила по рукам, и после разговора с Фло ей вдруг захотелось предупредить Сэма Уорта.

— Потому что Верной знает? — Он взял ее на руки и окончательно разбудил.

— Нет, из-за нас.

— Из-за нас?

— Я знаю, что слово «мы» мужчины не любят. И «мы» я имела в виду лишь в том контексте, что мы оба можем упасть. — Он пошевелился, прижимаясь к ней, чтобы она поняла, что ему упасть не грозило.

— Страсть все еще держит нас на гребне, хозяйка гостиницы, — сказал он. — И грести к берегу рано. — Он поцеловал ее в шею, узел раскрутился, и волосы свободно упали на плечи.

Видит Бог, их влечение друг к другу только крепло.

— Ты не злишься на меня за то, что я обидела Мег?

— Ты, возможно, освободила ее. Мег думает уехать из Дрейкс-Пойнт.

Лекси отшатнулась.

— С тобой?

Он выглядел удивленным.

— Я никогда не был ее избранником.

— Знаешь, я в этом не разбираюсь. — Лекси прижалась к нему спиной. Если они собирались куда-то пойти, то ей понадобится свитер и туфли, но сейчас ей не хотелось думать о таких мелочах. Он приподнял за подбородок ее лицо, заглядывая в глаза, и, прежде чем поцелуй лишил ее рассудка, она успела кое о чем подумать. Переход на зимнее время давал ей не лишний час сна, а нечто более ценное — лишний час с Сэмом Уортом.

Но после того как Лекси отдышалась после поцелуя, Сэм сказал:

— В Дрейкс-Пойнт не осталось презервативов.

— Ах так… — Лекси старалась скрыть разочарование.

— Мег продала последнюю коробку сегодня утром и сделала заказ на какую-то смазку. — Сэм покачал головой. — Диву даешься, что может происходить в этом маленьком городке.

Лекси, кажется, знала, что здесь происходит. К несчастью.

— Итак, как же нам быть?

— Придется полагаться на чувства.

Лекси гадала, что это может означать, когда он просунул ей кончик языка в ухо и накрыл ладонями ее грудь.

— Осязание, зрение, вкус… — прошептал он.