Император

Ее называли Винной страной. На самом деле это был район к югу от Маркет-стрит — он примыкал к Вырезке, и винные лавки торговали там большими количествами, но малым ассортиментом крепленых вин, вроде «Громовержца», «Дикой ирландской розы Ричарда» и «МД 20–20» (в мире вина известного как «малахольная дворняга» — из-за склонности его потреблянтов прилюдно миктурировать и трижды переворачиваться перед тем, как отрубиться на тротуаре). Говоря строго, Винная страна относилась к ЮМЕ — сиречь «модному» району к югу от Маркет-стрит, — однако сюда еще не подтянулась толпа молодых профессионалов, которая покрывала все, включая соседний район поближе к воде, блистающим налетом латте и денег. Нет, Винная страна состояла по преимуществу из обветшалых меблирашек, весьма сомнительных пансионов, глубоко непорядочных порнокинотеатров и старых промышленных зданий, в которых нынче располагались мини-склады. А, ну и огромное Федеральное здание — похоже, его только что изнасиловал гигантский стальной птеродактиль, но, очевидно, постройка просто символизировала отход правительства от его обычной архитектуры бомбоубежищ к чему-то эстетически попривлекательней. Особенно если вас привлекает порнуха с Годзиллой.

Вот под сенью этого архитектурного уродства Император и начал свои поиски альфа-кота-вампира. В Винной стране они с гвардией никогда особо не зависали — все потому, что Император уже утопил десять лет жизни в бутылке в иных местах, а Фуфел и Лазарь были трезвенники. Короче, к продуктам брожения винограда никто не прикасался. Но Город свой Император знал, как кошачьи шрамы на морде Фуфела.

— Спокойней, господа, спокойней, — рек Император, наваливаясь плечом на мусорный контейнер на задворках столетнего кирпичного дома. Фуфел и Лазарь зарычали тихо и раскатисто, еще когда отважная троица вступила в переулок: у них внутри как будто заводились крохотные грузовики. Отряд был близок к цели.

Контейнер откатился на ржавых колесах, открылось окно в подвал, кое-как прикрытое фанеркой. Во время оно в этом здании варили пиво, но после — уже давно — успели переоборудовать под склады. Все, кроме подвала, половину окон которого заложили изнутри кирпичом. А про это забыли, и вело оно в подземный покой, совершенно неведомый полиции. Уильям и прочие попавшие под чары Винной страны искали там укрытия от дождя или холода. Разумеется, чтобы считать такое место пригодным для ночевки, нужно быть очень и очень пьяным. Свет падал лишь на крохотный пятачок под окошком, а остальное помещение было совершенно темно — равно как сыро, кишело крысами и воняло мочой.

Отведя от окна фанерку, Император услышал пронзительное шкворчанье. Из глубины понесло горелой шерстью. Фуфел гавкнул. Император отвернулся и закашлялся, разгоняя ладонью вонючий дым. Потом заглянул в подвал. По всей видимой площади пола дымились и горели кошачьи трупы, один за другим обращаясь в пепел, когда на них попадало солнце. Их там были десятки, не один и не два — и это лишь те, которых Император видел в окошко.

— Похоже, мы на месте, господа, — провозгласил Император и потрепал Лазаря по боку.

Фуфел фыркнул, вскинул голову и три раза подряд тявкнул, что в переводе означало: «Мне казалось, что запах горящих котов мне понравится больше. Странное дело, но — нет».

Император опустился на четвереньки и спиной вперед пролез в подвал. Пальто зацепилось за подоконник и помогло ему плавно спустить массивное туловище на пол.

Лазарь сунул внутрь голову и заскулил. Переводилось это так: «Что-то не по себе мне от того, сир, что вы там в одиночестве». Затем песик смерил дистанцию от окна до пола и загарцевал на месте, готовясь к броску в пропасть.

— Нет, мой добрый Лазарь, побудь там, — рек ему Император. — Опасаюсь, я не смогу тебя поднять и вытащить, если ты сюда прыгнешь.

Под ногами похрустывал прах горелых котов. Император двинулся в глубину подземелья, пока не дошел до границы прямого света, который лежал на полу грязным серым ковром. Если двигаться дальше, придется идти по спящим… ну, в общем, мертвым котам, потому что даже во тьме Император чувствовал: весь пол — в кошачьих трупах. Его Величество содрогнулось и подавило в себе порыв броситься обратно к окну.

Он не был особенно отважен, но чувство долга перед его подданными и Городом у него развилось отлично. Встать на пути у опасности, дабы защитить всех, — вот что он вынужден сделать, несмотря на обострение мурашек, всползавших по его позвоночнику, подобно громадной сороконожке.

— Тут должен быть еще один вход, — проговорил Император — скорее успокоиться, нежели поделиться с кем-то информацией. — Вероятно, человек в него не протиснется, иначе я бы знал.

Носком башмака он осторожно отпихнул дохлого кота и поежился. Перед глазами снова вспыхнула картина: коты-вампиры окружили самурая с Джексон-стрит. Пришлось встряхнуться, чтобы мозги очистились, и только потом сделать следующий шаг.

— Фонарик бы не помешал, — сказал он. Но фонарика не было. В карманах имелись пять книжек спичек и дешевый зазубренный кухонный нож, который он подобрал на помойке. Таким оружием он и будет избавляться от кота-вампира Чета. В наивной зеленой юности всего месяц назад Император носил с собой деревянный меч, который намеревался вгонять вампирам в сердце, как в кино, однако своими глазами увидел, как старого вампира едва не разодрали на части пулями, взрывами и гарпунными ружьями — это перед тем, как Животные подорвали его яхту, — однако все это было далеко не так действенно, как тот маленький фехтовальщик с японским мечом. Все же фонарик пришелся бы сейчас в самый раз. Император чиркнул спичкой и подержал огонек перед собой, заходя все глубже во тьму и сторожко пролагая себе путь меж кошачьих трупов. А когда спичка опалила ему пальцы, он зажег другую.

Гавкнул Фуфел, и резкое эхо разнеслось по всему подвалу. Император оглянулся и понял, что незаметно свернул за какой-то угол: окна он больше не видел. Сунул руку под огромное пальто, нащупал рукоять кухонного ножа, который был заткнут на пояс брюк на копчике. Потом двинулся дальше, в другой отсек подвала — огромный, насколько он мог судить во мраке, но и там, докуда хватало света от спички, весь пол усеивали кошачьи трупы. Большинство — на боку, словно как шли, так и упали, или неуклюжими кучками, будто играли, или дрались, или совокуплялись, когда что-то их выключило, как лампочки.

Еще один дальний гавк Фуфела, за ним другой, громче и ниже — Лазаря.

— У меня все прекрасно, гвардейцы, я совсем скоро тут закончу и вернусь к вам.

Хорошенько уже распатронив третью книжку спичек, Император наконец увидел стальную дверь, приотворенную. Двинулся к ней — дохлые коты поредели, на шаг-другой поле битвы расчистилось, словно в них кто-то торил себе тропу, пусть узкую. Император остановился и перевел дух.

И услышал мужские голоса — но не из-за двери, а сзади, от окна. Их почти перекрывали лай и рычанье его гвардии.

— Я здесь! — крикнул Император. — Тут, внутри. Гвардейцы со мной!

Затем — далекий голос:

— Объебосы двери за собой не закрывают. Город увидит, заложит эту суку кирпичом — куда мы тада сунемся, если дождь?

Глухой удар, скрежет, ржавый скрип — Император понял, что окно опять закрывают фанерой, а ее снова задвигают мусорным контейнером.

— И колеса подопри, — донесся голос.

— Я еще здесь! Здесь! — закричал Император. Он стиснул зубы, готовясь рвануть обратно к окну по толстому ковру кошачьих трупов, но вдруг замер. Спичка догорела и обожгла пальцы. На Императора навалилась тьма.

Животные

— Я вполне уверен, это Апокалипсис, — произнес Клинт, даже не отрываясь от подарочного издания Библии короля Иакова.

Животные в разных позициях рассредоточились по всей баскетбольной площадке — играли в «лошадку». Клинт, Трой Ли и Дрю сидели под проволочной сеткой, навалившись на нее спинами. Трой Ли пытался читать из-за плеча Клинта, Дрю трамбовал дурь в чашку лилового спортивного бонга с углеволокном.

Кавуто и Ривера обошли площадку снаружи.

— Чё да как, мой черномазый! — раздался вдруг визгливый морщинистый голос, совершенно в данном антураже неестественный. Словно кто-то треснул крохотного дракончика бадминтонной ракеткой и тот от неожиданности пукнул пламенем.

Ривера остановился и повернулся к небольшой фигуре, стоявшей на лицевой линии в огромнейших кроссовках и толстовке «Оклендских рейдеров» с капюшоном — такой объемистой, что в ней бы поместился профессиональный блокирующий полузащитник. Если б не очки «кошачий глаз», фигурка бы смахивала на гангста-Йоду, только не такая зеленая.

— Это бабушка Троя Ли, — пояснил высокий парень, Джефф. — Надо с ней кулаками стукнуться, а то не перестанет.

И впрямь, старушка уже воздела кулак, готовясь к традиционному приветствию.

— Давай ты, — сказал Кавуто. — У тебя есть национальность.

Ривера подошел к крохотной старухе и, несмотря на совершенную нелепость происходящего, стукнулся с нею кулаками.

— Замазка, — произнесла бабуся.

— Замазали, — отозвался Ривера. Посмотрел на Хлёста — вождя Животных ad hoc после того, как Томми Флада обратили в вампира. — И ты это терпишь?

Черный пожал плечами:

— А что делать? Да и все равно Апокалипсис, наверно. Не время наезжать на старую сучку с политической коррекцией, тут конец света грядет.

— Никакой это не Апокалипсис, — произнес Кавуто. — Совершенно точно не он.

— А я вот вполне уверен, — проговорил Трой Ли, глядя на Откровение через Клинтово плечо.

Все собрались вокруг сидящей фракции Животных. Ривера вынул блокнот, затем пожал плечами и снова убрал в карман. Ни в какой рапорт все это не пойдет.

Дрю взорвал бонг, протяжно булькнул и передал Барри — лысому аквалангисту. Тот засосал верха.

— Мы легавые, ты в курсе? — поинтересовался Кавуто, сам не очень в этом уверенный.

Дрю пожал плечами и выдохнул столб кумара.

— Да ништяк, это лекарственное.

— Что лекарственное? Есть рецепт? Чем болеешь?

Дрю извлек из кармана рубашки синюю карточку и продемонстрировал.

— Нервничаю.

— Это не болезнь, — сказал Кавуто и выхватил карточку из рук Дрю. — И это у тебя библиотечный абонемент.

— У него нервность от чтения повышается, — пояснил Хлёст.

— А это болезнь, — добавил Джефф, стараясь не подпускать веселости в замогильный тон.

— От артрита, — сказал Трой Ли.

— Нет у него никакого артрита. И это его не лечит. — Кавуто уже вытаскивал наручники из чехла на поясе.

— У нее зато есть, — сказал Трой Ли, показывая на свою бабушку.

Старуха ухмыльнулась и засветила свою карточку. После чего артритически изобразила пальцами «W» банд с Западного побережья и сказала:

— Чё да как, мой черномазый?

— Я не стану с ней здороваться, — сказал Кавуто.

— Да ей же типа лет девяносто. Надо. У нас так принято, — сказал Трой Ли своим загадочным голосом таинственного древнего китайца. И, не вставая, чуть поклонился для вящего эффекта.

Кавуто пришлось прогнуться.

— Вам ни за что не удрать от котов-убийц в таких кроссовках, знаете? — сказал он, стукаясь с бабусей кулаками.

— Она не понимает, — сказал Барри.

— No comprendre англиски, — пояснил Густаво.

— Коты? — напомнил Ривера. — У тебя в сообщении?

— А, ну да. Вы ж сами сказали — звонить, если случится какая-нить дичь, — ответил Трой Ли.

— Вообще-то мы просили не звонить, — сказал Кавуто.

— Правда? Пофиг. В общем, Император вчера ночью ломился к нам в витрину, весь переполошенный из-за котов-вампиров.

— Вы их видели?

— Ага, их было до жопы. И я не знаю, как вы собираетесь их валить. Потому-то нам вполне очевидно, что наступил Апокалипсис.

Заново рожденный Клинт поднял голову.

— По-моему, количество «до жопы» — это число зверя. Поэтому их было, по меньшей мере, шестьсот шестьдесят шесть.

— Хотя сосчитать было трудно, — добавил Дрю. — Их же туча.

Ривера вопросительно глянул на Троя Ли.

— Ну, они как бы все парили. Как тот старый вампир, вы ж тоже видели — в ту ночь, когда мы взорвали его яхту. Только эти все вместе слились, в такую здоровенную вампирскую тучу.

— Ну. И она стала в магаз просачиваться, хотя двери мы заперли, — сказал Джефф — он с лицевой засаживал уже четвертый мяч в корзину.

— И как остановили? — спросил Кавуто.

— Мокрое полотенце под дверь, — ответил Барри. — Так надо, если траву в отеле куришь и не хочешь, чтоб охрану вызвали. Полотенце всегда с собой надо иметь. Я в одном путеводителе автостопщика по галактике вычитал.

— Навыки, — произнес Дрю, уже несколько остекленевший взором.

— Но если б не мокрое полотенце — точно Апокалипсис, — сказал Трой Ли. — Клинт сейчас в Откровении про мокрое полотенце ищет.

— Хорошо б только, чтоб Апокалипсис — как под Куполом Грома, — вздохнул Джефф. — А не как зомби-едят-тебе-мозг.

— Я вполне убежден, это будет Апокалипсис типа коты-вампиры-опустошают-город, — промолвил Барри. — Из того, что нам известно, то есть.

— Это не Апокалипсис, — сказал Кавуто.

— Так и что случилось-то? — спросил Ривера. — Туча просто рассосалась?

— Ну. Как бы дистиллировалась до большого стада котов и они все разбежались в разные стороны. Но что мы сегодня ночью делать будем, если она вернется? Император ее прямо на нас вывел.

— А где он, кстати?

— Ушел куда-то утром вместе с собаками. Сказал, что знает, где искать первого вампирского кота, и они с гвардией его прикончат и тем спасут Город.

— И вы его отпустили?

— Он же Император, инспектор. Ему ни хера поперек не скажешь.

Ривера посмотрел на Кавуто.

— Скажи диспетчеру, чтоб оповещалку по всем постам дали: если заметят Императора, пусть вызывают нас.

— Мы сегодня с работы не уходим, да? — уточнил Кавуто.

— Апокалипто-выходной, — издал Барри. — Йо-хо-хо! Выходной Апокалипсис!

Бабушка Троя Ли выпустила по внуку залп на кантонском, тот ответил ей тем же. Старуха пожала плечами, посмотрела снизу вверх на Кавуто и Риверу и поговорила еще с полминуты, а затем подошла к Джеффу и забрала у него мяч — и запустила его совершенно в молоко, что все приветствовали криками и свистом.

— Что? Что? — спросил Кавуто.

— Она хотела выяснить, по какому поводу Барри ёхо-хоил, и я ей сказал.

— А что она ответила?

— Сказала, подумаешь. В Пекине у них жили коты-вампиры, когда она была маленькой. Говорит, жидко дрищут.

— Так и сказала?

— Идиома другая, но по сути — то же.

— Ну хорошо, — сказал Кавуто. — Мне полегчало.

— Надо найти Императора, — сказал Ривера.

Кавуто вытянул из кармана пиджака ключи от машины.

— И забрать наши апокалиптические куртки.

— А нам как? — спросил Хлёст.

Отвечая, Ривера даже не глянул на него.

— У вас, ребята, больше опыта в борьбе с вампирами, чем у кого угодно на этой планете…

— Правда, что ли? — сказал Трой Ли.

— Ох, нам такой пиздец, — произнес Хлёст.

— Прискорбно, — вымолвил Дрю, вновь набивая чашечку бонга. — Весьма прискорбно.

Император

Тьма. Он подождал, прислушиваясь к биенью крови в ушах, и только потом чиркнул следующей спичкой.

— Мужайся, — прошептал он себе — мантру, подтверждение, звук, чтобы не выпрыгивать из собственной шкуры от каждого скрипа или шелеста в темноте. Зажженную спичку он поднял над головой.

Потянул на себя стальную дверь, изо всех сил — и она подалась на пару дюймов. Может, там другой выход есть. Ясно было, что все эти коты не через окно сюда проникли — там фанерка. Император толкнул дверь локтем — ее подпирал нанос из спящих котов-вампиров, и приоткрывалась она с большим трудом. Когда в щель стало можно протиснуться, Император сунулся в нее плечом и помедлил. У него при этом как раз погасла спичка.

За дверью пол под ногами, казалось, был чист, хотя возникло ощущение, что Император стоит на толстом слое пыли. Чиркая следующей спичкой, он рассчитывал увидеть лестницу, коридор, может, еще одно забитое досками окно — но стоял он в небольшой кладовке, уставленной широкими металлическими полками. И пол в ней действительно был покрыт толстым слоем пыли, а в ней валялись кучки мятой одежды. Драные пальто, джинсы, грубые башмаки — но не только. Еще там были яркие атласные тряпки, брючки в облипку и топы, высокие сапоги флуоресцентных расцветок, на платформах, на шпильках. От пыли и тьмы — тусклые и грязные.

Все это — бывшие люди. Бездомные, уличные, бродяги и шлюхи. Изверги затаскивали их сюда и здесь ими кормились — «отсасывали в порошок», как выразилась мелкая готица. Но как? Сколь бы сильны или голодны коты ни были, они все равно — домашние кошки. По крайней мере, были ими до обращения. И к тому же не поражали воображение своим умением что-то делать вместе. Император не мог себе представить стаю из двадцати котов-вампиров, способных затащить сюда взрослого человека. Что-то не складывается.

Спичка обожгла ему пальцы, Император отшвырнул ее, а перед тем, как зажечь следующую, вытянул из-за пояса кухонный нож. Когда огонек вспыхнул, Император заметил что-то на верхней полке в дальнем углу кладовки. Нечто побольше обычной кошки. Может, какая-нибудь выжившая жертва?

Он взялся поудобнее за нож и двинулся вперед, стараясь не дергаться, когда пыльная одежда липла к лодыжкам.

Нет, это не кошка. По крайней мере — не домашняя. Но с шерстью. И хвостом. А размером — с восьмилетнего ребенка, и она устроилась возле чего-то еще больше. Император поднял руку с ножом и шагнул вперед. Но замер.

— Ну, не всякий день узришь такое, — промолвил он.

У голого туловища Томми Флада ложечкой угнездилось нечто похожее на кота.